Вместо эпилога 6 страница

Захлопнув книгу, гриффиндорка бросилась к камину, чтобы связаться с профессором Снейпом, но, как назло, в кабинете его не оказалось, а пароля личных покоев девушка не знала. Взглянув на часы, и убедившись, что время для визита не слишком позднее, она зачерпнула гость дымолетного порошка и назвала адрес профессора МакГонагалл. К её счастью, пожилая дама оказалась на месте, и, клятвенно заверив ее, что в следующий раз обязательно останется на чай и поделится всеми новостями, а также поблагодарив за разрешение воспользоваться её камином, Гермиона выбежала из кабинета преподавательницы Трансфигурации.

Комнаты директора находились наверху, но девушка была уверена, что Снейпа следует искать в лаборатории в подземельях. Мысленно проклиная хогвартские лестницы, никак не желавшие двигаться туда, куда ей нужно, она с трудом добралась до нужной двери. Ей уже приходилось бывать здесь прежде, когда они со Снейпом работали над зельем поиска. На стук никто не ответил, но за дверью явно слышались голоса. Решив, что профессор простит её, если она прервет отработку, Гермиона назвала пароль и вошла.

В первое мгновение ей показалось, что в полумраке кабинета никого нет, но когда глаза привыкли к недостатку освещения, она увидела хозяина лаборатории и узнала девушку, которую обнимал зельевар. Мужчина стоял к ней спиной, и не мог видеть побледневшую гриффиндорку, но Трейси… счастливо улыбавшаяся Трейси подмигнула подруге и рассмеялась…

* * *

Не разбирая дороги, она бежала прочь, желая лишь одного, оказаться подальше от них, не видеть улыбки светловолосой красавицы, по-хозяйски обнимавшей Северуса, не знать, что сейчас он целует её, ласкает её. Горячие слёзы обиды лились по лицу, даже страх, заставивший девушку отправиться в Хогвартс, отступил, остались лишь боль и непонимание того, как мог он, который был так нежен и внимателен к ней, вдруг выбрать Трейси. Гермиона и сама не смогла бы ответить на вопрос, что это: ревность, уязвленное самолюбие или страх, что единственный человек, которому она могла доверять, предал её. Предал…

Лишь оказавшись дома, девушка поняла, что промокла до нитки, но сейчас это мало заботило её. Сбросив потяжелевший от воды пиджак на пол, она забралась с ногами в кресло, пытаясь удержать уходящее тепло. Ей хотелось только одного — забыться, заснуть, перестать думать. Но даже этого ей не позволили.

Вспыхнул камин, который она не успела заблокировать, и, оставляя на светлом ковре следы сажи, в гостиную шагнул профессор Снейп.

— Нам нужно поговорить, — требовательно сказал он, но Гермиона отвернулась, показывая, что не желает слушать.

Снейп выругался: значит, ему не показалось, и глупая выходка этой дуры не прошла бесследно. Трейси Принстон заявилась к нему с просьбой уделить ей несколько минут. Она утверждала, что у неё есть важная информация об убийствах, и именно он может ей помочь, но стоило им остаться вдвоем, как девушка набросилась на него, едва не задушив в объятиях. От неё пахло чем-то манящим, цветочным, неуловимо сладким и опьяняющим. Лишь на мгновение мужчина поддался действию афродизиака, отвечая на поцелуй, и этого оказалось достаточно. Он успел заметить лишь мелькнувшую в дверях тень. И вот теперь Гермиона не хотела даже слушать его.

— Мисс Грейнджер, — строго сказал он, пытаясь воззвать к разуму девушки. — То, что вы видели….

— С чего вы взяли, что меня это волнует? — на глазах блестели слёзы, но голос звучал равнодушно и холодно.

— Для чего вы приходили в Хогвартс, Гермиона?

— Это уже неважно.

Впервые в жизни он растерялся. Не веря тому, что действительно делает это, профессор обнял девушку, пытаясь успокоить, но та вырвалась из его объятий, дикой кошкой отскочив в сторону. Она напоминала ему затравленного зверька, и Снейп не знал, как подойти к ней, как объяснить, а главное, не понимал, хочет ли она этого. Вчера ночью, когда он баюкал её в своих руках, ему казалось, что он нужен ей, но сейчас…

— Уходите, профессор, — попросила девушка, едва сдерживая слезы. — Прошу вас, оставьте меня, я жду гостей.

Словно подтверждая её слова, в дверь постучали. Не нужно было обладать способностями легиллимента, чтобы догадаться, что на пороге стоит Саймондс. Гермиона сделала над собой усилие и улыбнулась.

— Приятного вечера, профессор.

— Приятного вечера, мисс Грейнджер. — выплюнул Снейп, исчезая в камине.

* * *

— Как ты? — тихо спросил Джейкоб, прижимая её к себе и целуя в висок, а Гермиона, уткнувшись носом в намокший от дождя плащ молодого человека, обвила его шею руками и заревела.

Не спрашивая ни о чем, он подхватил её на руки и занес в дом. Его губы были такими горячими, что Гермионе не хотелось противиться их власти, он шептал что-то, покрывая её лицо поцелуями, но она не слушала, улыбаясь и целуя в ответ…

В эту ночь для них была только нежность, разделенная на двоих, и боль, от которой не осталось следа. Они просидели вдвоем до рассвета, держась за руки и разговаривая ни о чём. И это было так легко, так просто и правильно, что хотелось плакать от мысли, что так уже не будет никогда, и эта первая и последняя ночь больше не вернётся. Гермиона не заметила, как задремала, убаюканная его руками, не слышала, как он встал, лишь на мгновение почувствовала, что исчезло тепло, но он тут же накрыл её пледом, и девушка вновь затихла.

* * *

Она проснулась от глухого рыка, раздававшегося откуда-то сверху. Джейкоба не было рядом, а над ней нависал огромный зверь. Его глаза светились в темноте кроваво-красным огнем. Гермиона закричала, вжимаясь в диван, но зверь лишь расхохотался, занося лапу для удара.

Он ждал этого так долго, четыре долгих недели, от полнолуния до полнолуния. Её запах сводил его с ума, и сейчас она принадлежит ему, такая хрупкая, такая беззащитная… Он не слышал ничего вокруг, кроме биения сердца девушки, чья кровь теперь струилась и в его жилах. Неожиданно яркая вспышка отбросила его в сторону, и человек, вышедший из темноты, встал между ним и напуганной Гермионой. Оборотень зарычал, бросаясь на того, кто посмел мешать исполнению обряда, человек прыгнул на него, на лету выхватывая пистолет и разряжая в сердце твари всю обойму.

Серебро… изначально зачарованный против оборотней металл. И все же зверь оказался быстрее. Когда вторая очередь разорвала сердце умирающей твари и из палочки ворвавшегося в комнату зельевара хлынул свет, все уже было кончено.

На полу, сжимая в руке пистолет, в луже крови, с разорванной кинжально-острыми когтями грудью, лежал Джейкоб Саймондс, а рядом с ним, скорчившись от боли, тихо плакала светловолосая девушка, так и не успевшая стать тем, кем мечтала — истинным оборотнем, свободным от хрупкого человеческого тела…

Девушку еще можно было спасти, но ни приехавшие вместе с зельеваром Авроры, ни невыразимцы, забравшие серьезно раненного Джекоба Саймондса не спешили ей на помощь. И только Гермиона, тихо плача, сползла с дивана и погладила подругу по голове.

- За что? – прошептала она.

Сложно сказать, чего больше было в тот момент в мисс Принстон: зверя, жаждущего крови своей последней жертвы, или еще совсем юной девушки, только сейчас понявшей, что она натворила. Но когда по ее телу прошла последняя судорога, на ее лице застыла горькая улыбка. Человеческая улыбка… теперь уже навсегда…

Вместо эпилога

Автор прекрасно понимает, насколько жестоко поступил с читателями, оставив финал фика открытым. Мы знаем, кто убийца, но почти не догадываемся о его мотивах. Остались незавершенными и некоторые сюжетные линии, нераскрытыми судьбы героев. Но, к величайшему авторскому сожалению, жанр нуар, заявленный как обязательное условие задания, предполагает именно такую недосказанность и запутанность.

Однако, авторская совесть и любовь к счастливым концам, логичности и ясности сюжета, не позволила Автору бросить свое любимое детище в таком состоянии. И потому, вместо эпилога к фику прилагается Авторская клятва: