Вместо эпилога 5 страница

— У меня есть волшебный ключик, — хмыкнул детектив, демонстрируя своё удостоверение.

— Тогда я еду с вами, — решительно заявила Гермиона, молясь, чтобы Снейп оказался наверху. Но когда она поднялась в свою комнату, чтобы переодеться, Мастера Зелий там не было. Проклиная Саймондса, загадочную свидетельницу и исчезнувшего профессора, девушка отправила сову в Хогвартс. Ей редко требовалось больше пары минут на сборы, но на этот раз к выбору одежды она подошла особенно тщательно. Хотелось потянуть время — чем позже они отправятся в путь, тем больше шансов, что сова доберется до Снейпа и тот успеет предупредить Малфоев. Не торопясь, она забрала волосы, выпустив несколько локонов, подкрасила глаза и губы. К строгой чёрной узкой юбке с разрезами, доходящими до середины бедра, она выбрала светлый пиджак с глубоким декольте, завершив наряд небольшим кулоном, подаренным на прошлый День Рождения Дэйвидом. Черные и белые бриллианты, сплетавшиеся в изящный цветок, подошли идеально, и, взглянув в зеркало, Гермиона удовлетворённо улыбнулась.

— Вы великолепно выглядите, — детектив подал ей руку, помогая сесть в машину.

— Вы сказали то же самое, когда застали меня заспанную и лохматую в домашнем халате, — напомнила Гермиона, улыбнувшись. Комплименты ей делали нечасто: однокурсники побаивались Дэйвида, а друзья вряд ли видели в ней девушку.

— Тогда я сказал «чудесно», — обезоруживающе улыбнулся молодой человек. — Едем?

Глава 14

Гермиона не представляла, реально ли добраться до поместья Малфоев, не прибегая к аппарации, и даже не догадывалась, где оно может находиться. Единственный свой визит в дом аристократов она почти не помнила, только пытки Беллатрикс, боль и страх за судьбу Гарри и Рона. Но ее спутник уверенно вел черную Хонду вперед, словно не в первый раз ехал этим маршрутом.

— Мистер Саймондс? — обратилась она к детективу, намереваясь спросить, как долго они будут добираться.

— Джейкоб, — поправил он. — Вы ведь не против, если мы перейдем на «ты»?

Противиться его обаянию было почти невозможно, и девушка кивнула.

— Конечно, Джейкоб. Но только при условии, что и вы перестанете называть меня мисс Грейнджер.

— С удовольствием. Так что ты хотела спросить?

— Далеко ли до Малфой-Мэнора? Мне никогда прежде не доводилось там бывать…

— Неужели тебе уже надоело моё общество? — притворно изумился детектив, в его зеленых глазах заплясали озорные искры — Не бойся, я не планирую завезти тебя в лес и съесть. У меня есть другие способы очаровать девушку.

— А ты собираешься меня очаровывать? — рассмеялась Гермиона.

— Я надеялся, что у меня уже получилось? — развел он руками, вновь заставляя гриффиндорку улыбнуться. — Ты очарована?

— Дай подумать, — протянула она, — Сначала ты напугал меня до полусмерти, потом спас, потом снова пугал, а сейчас вот везёшь допрашивать предполагаемого преступника. Конечно же я очарована, — ей очень хотелось перевести все в шутку, но Джейкоб не принял её наигранно-жизнерадостного тона.

— Прости, если лезу не в свое дело, — он на мгновение замолчал. — У тебя кто-то есть?

За окном мелькали деревья, стрелка спидометра медленно подползала к отметке сто, а её спутник почти не смотрел вперед. Женское чутье подсказывало Гермионе, что шутки кончились, и ему действительно важен ответ. Ей нравился Саймондс — надёжный, спокойный, уверенный в себе мужчина. Вспоминая, как легко он подхватил её на руки, когда она умудрилась порезаться, как уверенно действовал, девушка думала, что именно о таком человеке мечтала всегда. Высокий, широкоплечий, с сильными руками, один взгляд на которые навевал греховные мысли, он казался воплощением мужественности. А ей так хотелось просто побыть слабой…

— Нет, — покачала она головой, — но это не значит…

— Я знаю, — перебил её Джейкоб. — Но ведь я могу попытаться?

Гермиона не успела ответить. Колеса зашуршали по мокрому гравию, показались кованые ворота и сад, в глубине которого виднелся мрачный замок, окутанный пеленой дождя.

— Ничего себе домик, — присвистнул детектив. — Твой однокурсник, случайно, не принц крови?

— Не уверена, — изумленно пробормотала Гермиона, когда с тихим жужжанием пришла в движение видеокамера, прикреплённая над калиткой.

Саймондс вытащил удостоверение, и створки ворот с металлическим лязгом разъехались в стороны. Как ни старалась Гермиона, но уловить колебания магии она не смогла: либо, всё, что они видят, настоящее, либо маги очень хорошо подготовились к подобным визитам. Машина медленно катилась сквозь сад, голые деревья в котором выглядели причудливо изогнутыми скелетами, тянущими руки-ветки к непрошенным гостям, и девушка порадовалась, что не идёт пешком, а сидит в уютном тепле рядом с уверенно улыбающимся ей Джейкобом.

Огромный замок, ощетинившийся острыми шпилями башенок, хищно скалился зубастыми улыбками горгулий и драконов. Серый камень, промокший от проливного дождя, казался холодным, делая дом Малфоев еще менее гостеприимным. Едва автомобиль, взрывая гравий дорожки, затормозил, массивная железная дверь беззвучно открылась, выпуская дворецкого с большим черным зонтом. Услужливость мистера Джакомо не знала границ. Проводив гостей в зелёную гостиную, он трижды извинился, что хозяев придется подождать, и клятвенно заверил, что несколько мгновений спустя им подадут напитки, которые позволят согреться в столь дождливый осенний день. Гермиона рассеяно кивнула, опускаясь в предложенное кресло, детектив остался стоять. Его волосы намокли, и сейчас по ним за ворот рубашки стекала вода, но он словно не замечал этого.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила его девушка, едва дворецкий ушел.

— Ты не замерзла? — вместо ответа спросил он, подходя ближе, и осторожно положил руки на плечи спутницы. В комнате действительно было холодно, несмотря на жарко горящий камин, а от больших горячих ладоней мужчины было так тепло, что гриффиндорка с трудом подавила желание откинуться назад и прижаться. Именно в этот момент двери гостиной отворились и вошли хозяева замка в сопровождении Северуса Снейпа.

Профессор бросил на Гермиону презрительный взгляд и отвернулся. Она резко отстранилась от детектива, вставая, чтобы приветствовать вошедших. Как бы ни относилась она к старшему Малфою, этикет требовал проявить вежливость, ведь это они непрошенными гостями прибыли в их дом.

— Мисс Грейнджер, — поздоровался лёгким кивком Драко, — позвольте представить вам моих родителей.

Даже в светскости его тона сквозила надменность. Сейчас в нем не осталось ничего знакомого, перед ней вновь был наследник древнего чистокровного рода, смотрящий на магглорожденную ведьму как на грязь на своем ботинке – презрительно и равнодушно.

— Леди Нарцисса Элеонора Мария Малфой.

Безупречно элегантная Нарцисса присела в неглубоком реверансе. Темно-синий бархат домашнего платья, отделанного жемчугом, оттенял белизну открытой глубоким декольте груди и точеных плеч. Рядом с этой совершенной красотой Гермиона почувствовала себя серой мышкой. Но она помнила леди Малфой и совсем другой: напуганной женщиной с дрожащими руками, жмущуюся к стене в Большом Зале. Тогда она боялась за свою семью, сейчас же была уверена, что их положение в обществе не пошатнуть, и потому могла позволить себе снисходительную вежливость улыбок, щедро сдобренную аристократической надменностью. Вот только к чести Снейпа, с равнодушным видом взиравшего на происходящее, и Джейкоба, скромно стоявшего в стороне, должного эффекта старания Цисси не произвели.

— Лорд Люциус Скорпиус Малфой.

Тяжело опираясь на трость, Люциус учтиво поклонился. Только сейчас Гермиона заметила, насколько бледен хозяин дома. На лице залегли глубокие морщины, правое веко чуть заметно подрагивало, глаза выцвели, из серо-стальных став водянистыми, практически полностью лишенными цвета. Даже в день, когда его дело слушалось в Визенгамоте, Люциус выглядел лучше.

— Вы представите нам своего спутника, мисс Грейнджер? — спросил он, и девушка поразилась, что этот надтреснутый хриплый старческий голос принадлежит ещё молодому по меркам магов мужчине. Люциусу, чей бархатный баритон завораживал её, даже когда она была пленницей в замке Малфоев, должно быть чуть больше сорока, но сейчас он выглядел на все шестьдесят.

Гермиона на мгновение растерялась, не зная, как именно объяснить их визит, но тут на помощь пришёл Джейкоб:

— Детектив Саймондс, Скотланд Ярд, особый отдел.

— Чем обязаны, детектив Саймондс?

Люциус даже не взглянул на протянутое удостоверение, и, опираясь на руку жены, прошёл к креслу, жестом пригласив гостей присесть.

— Я бы хотел побеседовать с вашим сыном. Наедине, если можно.

— У меня нет секретов от родителей, — пожал плечами Драко. — Говорите.

Джейкоб улыбнулся, устраиваясь в кресле поудобнее и переводя внимательный взгляд со Снейпа на Люциуса, демонстративно не глядя ни на расправляющую складки платья Нарциссу, ни на нервничающего Драко. К удивлению Гермионы и здесь, в кричащей роскошью гостиной замка Малфоев, он чувствовал себя совершенно раскованно, словно всю жизнь вел светские беседы с надменными и чопорными аристократами.

— Уверен, вы знаете о серии убийств, совершенных в Виндзоре в последние три недели?

— Кто не слышал о новом Потрошителе? Но какое отношение к этому имею я? — не выдержал блондин.

— Чем вы занимались этой ночью, мистер Малфой? — игнорируя его слова, поинтересовался детектив.

— Вы забываетесь!

— Ничуть. Пока я иду вам на уступки, — парировал Джейкоб. — Я бы мог пригласить вас к себе в кабинет для беседы совсем на других условиях, но пока я лишь интересуюсь, как вы провели прошлую ночь, не более того.

Теперь в его голосе слышалась такая же надменность, как и в тоне Люциуса, потребовавшего объяснений. И Гермиона вновь подумала, что ничего не знает об этом человеке. Ничего, кроме имени и должности. Но даже проверить, действительно ли в Скотланд Ярде есть особый отдел и работает ли в нем детектив Саймондс, ей в голову не приходило. Занятая своими мыслями, она почти не слушала разговора, прекрасно понимая, что маггловскому полицейскому Драко правды не скажет, а если понадобится, к зарвавшемуся следователю применять Империо, и вопросы отпадут сами собой. Однако от её внимания не ускользнуло, как переменилось лицо младшего Малфоя при упоминании о свидетельнице и как заходили желваки на скулах профессора Снейпа.

Он, кстати, старался вовсе не смотреть в сторону Гермионы, словно та была пустым местом, и девушка гадала, чем же заслужила такое пренебрежение, надеясь, что вечером ей удастся нормально поговорить с Мастером Зелий и выяснить, что же на самом деле забыл в том переулке Драко.

Конечно же, у Малфоя нашлось безупречное алиби. Всю ночь он провел не где-нибудь, а в доме самого начальника лондонской полиции в обществе его дочери, и Гермиона могла бы поручиться, что и девушка, и её отец с радостью подтвердят сей факт, приди Саймондсу идея задавать глупые вопросы. Но, кажется, Джейкоба это ничуть не расстроило. Любезно раскланявшись с гостеприимными хозяевами, он помог Гермионе подняться и, принеся на прощание извинения Драко за доставленное беспокойство, обменялся с ним рукопожатиями.

Лишь когда они оказались в машине и выехали за пределы Малфой-Менора, недоумевающая о цели их визита девушка расхохоталась, когда её спутник осторожно снял с руки тонкую плёнку, и поместил её в извлечённый из кармана пакетик.

— Теперь у нас есть его отпечатки пальцев. Как считаешь, полчаса кривляний и ужимок того стоили? — подмигнул он улыбающейся гриффиндорке и вдавил педаль газа в пол.

Глава 15

Закрыв за Джейкобом дверь, Гермиона бросилась наверх, надеясь, и, в то же время, боясь застать там Снейпа. Подгоняемая беспокойством за зельевара, она взлетела по ступенькам, и, вбежав в спальную, не смогла сдержать вздоха разочарования: комната была пуста. Решив, что попытается связаться с профессором с помощью камина, если он не появится к вечеру, девушка избавилась от сохранившей аромат мужской туалетной воды одежды и отправилась в ванную.

Лежа в облаке пены, блаженно закрыв глаза, она думала о событиях уходящего дня. Слишком много их было. Убийство, Драко, визит в Малфой-Мэнор, Джейкоб… От мыслей о детективе по телу пробежала волна мурашек, и гриффиндорка улыбнулась, вспоминая нежность его рук и ту мягкость, с которой он прикасался к ней. Последний раз она была с мужчиной больше года назад… Но несмотря на симпатию, которую вызывал у неё молодой человек, он пугал её также сильно, как Снейп.

- Нет, всё-таки меньше, - призналась самой себе Грейнджер.

Объяснить природу чувств, испытываемых ею к зельевару, она не могла даже себе. В последние дни их отношения изменились, они много беседовали, и Гермионе показалось, что он оттаял, приоткрыв для неё дверь в свой мир. Но сегодня в замке Малфоев от него вновь веяло холодом. И хуже всего было то, что она не понимала, почему так изменилось его поведение. В чём именно она ошиблась?

Ответ нашелся очень скоро. Не прошло и четверти часа, как из камина появился сам профессор Снейп. Глаза мужчины гневно сверкали. В два шага преодолев расстояние до переодевавшейся у шкафа гриффиндорки, он схватил её за плечи, заставляя повернуться к нему лицом.

— Что вы делаете, мне больно! — вскрикнула девушка. Она попыталась вывернуться, но профессор сам оттолкнул её в сторону. Больно не было, скорее обидно.

— Какого черта вы притащились в Малфой-Мэноре? — заорал мужчина, резким ударом сбивая стоявшие на тумбочке около кровати рамки. Единственный волшебный снимок родителей, стоящих на берегу океана и счастливо улыбающихся дочери, фотография с выпускного с весело смеющимися Гарри и Роном…

Гермиона вздрогнула, но не стала их поднимать, боясь повернуться к профессору спиной.

— Идиотка, — выплюнул Снейп. — Как я должен защищать вас, если вы сами ищете себе неприятности?

— Так не защищайте! Я с удовольствием освобожу вас от ненавистной обязанности и проклятого Долга Жизни. Только скажите: как? Прыгнуть в окно? Я прыгну, и вы меня спасете. Или нет, лучше броситься с лестницы или отыскать этого проклятого оборотня, чтобы он и меня убил, — выкрикнула она, глядя в его глаза.

Её голос дрожал. Всё напряжение ночи, пережитый ужас, вновь навалившееся чувство вины и обида вылились в настоящую истерику. Она рыдала, кричала что-то, и лишь когда профессор крепко стиснул её в объятиях, гладя по голове, затихла в его руках. Они долго стояли рядом, и только когда Гермиона успокоилась и перестала всхлипывать, зельевар отстранился.

— Простите, — тихо сказал он, осторожно касаясь открытого плеча девушки, на котором остались следы его пальцев, — Я не хотел причинять вам боль.

— Я знаю, — кивнула Гермиона, поправляя сползший халат и вытирая мокрые от слез щеки. — Это я не должна была…

— Не должны, — согласился Снейп. — И я всё ещё жду объяснений, какого черта…

— … мне понадобилось в Малфой-Мэноре, — закончила за него Гермиона. — Только если вы расскажите, что вам удалось узнать от Драко.

* * *

Рассказ Снейпа оказался даже короче, чем её собственный. Малфою прислали сову с предложением встретиться и намеком на прошлое его семьи. Неизвестный адресат представил некое доказательство причастности Драко и Люциуса к деятельности Пожирателей, и предлагал обменять другие на разумное денежное вознаграждение. Место и время для передачи показались Драко странными, но выбора у него не было. Явившись в назначенный срок в переулок, молодой человек обнаружил там лишь убитую девушку. Вскоре подоспели и Снейп с Гермионой.

— И он ничего не видел?

— Абсолютно, — подтвердил Снейп. — Только нас с вами и нож — подарок от оборотня.

— Кому это может быть нужно?

— Убийце. Он знает, что мы его ищем, и наводит нас на ложный след.

Девушка долго молчала. Профессор с интересом наблюдал, как меняется выражение её лица, пытаясь угадать, понимает ли она, что он хочет сказать. Но гриффиндорка вновь его удивила.

— Мы не то делаем, — сказала вдруг она. — Ищем убийцу, а ведь проще отыскать тех, у кого есть мотив.

— Укушенных оборотнями?

— Не только, — пробормотала она. — Всех тех, кто обращался в больницы с похожими симптомами. Псевдоликанизм, ликаноморфизм… Страдающие ими вполне могли попытаться «вылечиться» от человеческой составляющей путем освобождения сущности.

— Вы предлагаете искать в больницах? За последние сколько? Десять, двадцать, тридцать лет?

— Сто, — спокойно сказала девушка. — Других вариантов всё равно нет, а оборотни живут очень долго.

— Тогда нам нужно поговорить с тем, кто знает о них больше других…

* * *

Следующим утром профессор появился в доме Гермионы, разбудив спящую девушку.

— Собирайтесь, — велел он, — нас уже ждут.

Ничего не понимая, гриффиндорка быстро оделась и спустилась вниз. Она была уверена, что они отправятся через камин, но профессор молча вышел из дома, и ей пришлось последовать за ним. Достигнув границы антиаппарационного барьера, Снейп взял девушку за руку и, склонившись к её уху, шепнул:

— Ничего не бойтесь.

Гермиона не решилась спросить, для чего они аппарировали на затерянный в море остров, на котором возвышалась мрачная крепость. И лишь когда Снейп предъявил пропуск, потребовав проводить их в камеру Грейбека, поняла, с кем им предстоит встретиться.

Его держали в одиночной камере на самом нижнем этаже магической тюрьмы. Даже лишившись своих зловещих стражей — дементоров — Азкабан не потерял той мрачной атмосферы, которую помнил зельевар по своему единственному и, к счастью, не слишком продолжительному визиту. Казалось, сами стены пропитались ужасом и болью заключенных.

— Северус, — захохотал Фенрир, когда охранник отодвинул тяжелый засов, впуская его и гриффиндорку в темное помещение, служившее для допросов заключенных. Его руки были прикованы к стене, но даже сейчас, после двух лет, проведенных в тюрьме, тело Герйбека не утратило силы. А вот разум, похоже, оставил оборотня. В его глазах плясали дикие огни, словно он и не чувствовал удерживающих его цепей.

— Ты помнишь, как Лорд гневался на тебя, когда Поттер сбежал? — вместо приветствия спросил его Снейп, жестом приказывая Гермионе остаться у двери. — Кто помог тебе тогда?..

Мужчина не был уверен, что оборотень вспомнит его, но Фенрир кивнул, оскалившись пожелтевшими от нехватки еды зубами.

— Я не забываю долгов, — прорычал он. — Что ты хочешь взамен? Как видишь, мне почти нечего предложить.

— Мне нужны ответы.

Фенрир говорил долго, и порой Гермиона не могла понять, бредит он или вспоминает далёкое прошлое. Снейп задавал ему вопросы, смысла которых девушка не понимала, и лишь когда угольно-чёрные глаза оборотня впились в её лицо, а ноздри затрепетали, втягивая запах, она вздрогнула, почти физически ощущая, как его лапы с по-звериному длинными когтями касаются её тела, как острые зубы вонзаются в плоть. Но наваждение исчезло, когда профессор загородил девушку своим телом.

— Ты помнишь ее?

— Я помню её запах, — захохотал Грейбек. — Она сладкая, Северус, ты сделал хороший выбор.

— Говори, — приказал Снейп.

— Лорд приказал убить грязнокрову. В ту ночь мы славно повеселились. Я помню, как кричала её мать, помню вкус её крови. Отец… старый глупец, почти лишившийся сил. Мои ребята долго не могли с ним управиться… Ты знаешь, какая сладкая кровь у молодых девушек. У неё был брат, я сам убил его, а ей оставил подарок, особенный. Посмотри на её шею, Северус, посмотри внимательно…

Гермиона не могла поверить в его слова. Волдеморт приказал убить ее, но Грейбек не мог говорить о нападении на её дом.

— Мои родители живы, — едва слышно прошептала она. — Они живы!

— Вы ошиблись, так ведь, Фенрир? — прорычал Снейп.

Но оборотень лишь рассмеялся. Он продолжал твердить о вкусе крови, словно не слыша слов зельевара, и замолчал, лишь когда охранник вошёл в комнату, надев на него ошейник с серебряными шипами. А в ушах Гермионы ещё долго стоял его голос и хриплый лающий смех.

* * *

Гермиона и Снейп перерыли все архивы госпиталя Святого Мунго, пытаясь отыскать тех, на кого напал Грейбек. Их интересовали все случаи нападения оборотней, а также ликаноморфизма, которым часто страдали анимаги, превращающиеся в собак или волков, и псевдоликанизма — психического отклонения, заставляющего человека верить, что он волк или оборотень и вести себя соответствующе. Оба заболевания проявлялись крайне редко, и сведений о них было немного. Снейп объяснил это тем, что обязательная регистрация анимагов была введена менее столетия назад, и многие не спешили сообщать о проявившихся способностях и связанных с ними отклонениях. Ликаноморфам часто была свойственна агрессивность, но лишь в крайне тяжелых случаях они нападали на людей и были кровожадны. Псевдоликанизм же лечили как обычную психическую проблему, не придавая значения тому, что пациенты чувствовали и вели себя как оборотни, что особенно ярко проявлялось в полнолуние.

Снейпа и Грейнджер эти заболевания интересовали потому, что оба они по симптомам были схожи с поведением укушенных оборотнями вне трансформации людей, случаи которого не регистрировались вовсе. Гермиона вообще не была уверена, что оборотни нападали на людей, будучи в человеческой ипостаси, ведь если верить всему тому, что она читала о них, Грейбек отличался редкостной кровожадностью, а его способность вызывать частичную трансформацию была поистине уникальна. И все же они искали, надеясь, что удастся обнаружить хоть какой-то след, зацепку, способную вывести на убийцу. Однако чем ближе был конец недели, тем меньше оставалось уверенности, что это поможет. Снейп предложил просмотреть также и подшивки старых газет, где могло упоминаться о нападениях, однако и «Ежедневный Пророк», и «Мэджик Таймс» молчали, словно в Англии никогда не было оборотней и все это лишь фантазии глупых суеверных людей. Даже о зверствах Грейбека газеты упоминали лишь вскользь, сухо сообщая о количестве погибших и никогда — о выживших.

С каждым днем Гермиона нервничала все сильнее, понимая, что если они ничего не найдут, то и предотвратить новое убийство не смогут. Словно сговорившись, они со Снейпом не возвращались к этой теме, но девушка чувствовала, что и профессор думает о том же и также торопится, перебирая бесконечные истории болезни и архивные дела. Но как они не старались, их поиски не увенчались успехом, и вечером пятницы зверь вновь вышел на охоту.

Глава 16

На этот раз он не стал дожидаться полуночи. Жажда крови, мучавшая его все эти дни, гнала зверя вперед, заставляя забыть об осторожности. Он знал, что его ищут, чувствовал это, но азарт двойной охоты только подстёгивал, будоража воображение. Но найти жертву на этот раз оказалось куда сложнее. Обряд требовал соблюдения условий, зверь больше не мог выбирать место убийства — всё было предначертано заранее, и ему пришлось долго выслеживать ту, чей страх так манил его. Она знала, что он придет, как знала всегда и всё наперед, но все же надеялась, что ошиблась.

Девушка сидела дома одна, заперев двери и ставни на окнах, сжимая в руках своё главное оружие — волшебную палочку, но его это не остановило. И когда кровь из горла жертвы брызнула на белоснежный ковёр, а ужас застыл в её глазах навсегда, оборотень хрипло расхохотался. Он снова победил, они снова опоздали. И так будет всегда…

* * *

Гермиона вздрагивала от каждого шороха, ожидая появления Снейпа. На этот раз он отправился на поиски убийцы один, приказав ей остаться дома, и теперь девушка проклинала себя за то, что послушалась. Но когда вдалеке раздался вой полицейских сирен, она поняла, что профессор вновь опоздал и сегодня кто-то ещё заплатил жизнью за её беспечность. Опустившись на колени, она зарыдала. Именно в такой позе и застал её вернувшийся профессор. Осторожно подняв на руки дрожащую девушку, он отнес её наверх и уложил на кровать, накрыв одеялом.

— Я не хочу быть одна. Останься, — попросила она, удержав его за руку.

Снейп кивнул. Не раздеваясь, лег поверх одеяла, прижимая девушку к себе. Гладил её по голове, убаюкивая, пока та не заснула, обещая, что все будет хорошо, не веря собственным словам. Он знал, что она тоже не верит, но так было легче им обоим. Лишь на рассвете, когда бледная луна почти растаяла в светлеющем небе, профессор задремал, продолжая обнимать вздрагивавшую во сне девушку. Даже он не услышал, как открылась входная дверь и тёмная тень скользнула в комнату, оставляя влажные следы на ковре. Человек подошел к камину и, вытащив небольшой пузырек с густой темной жидкостью, опустился на колени. Очень медленно и осторожно открыв крышку, он вылил несколько капель в угол, и прошептал что-то. Словно подтверждая, что его слова были услышаны, Снейп отвернулся от Гермионы, разрывая объятия.

* * *

— Гермиона! Гермиона! Проснись же! — голос Трейси разбудили девушку, и она застонала, понимая, что сейчас подруга ворвется в комнату и неизбежно увидит лежащего в её кровати Снейпа. Но зельевар и сам уже оценил пикантность ситуации и, быстрым движением вскочив с кровати, приводил в порядок помявшуюся за ночь одежду.

— Гермиона! — блондинка без стука влетела в незапертую дверь, размахивая газетой, и замерла на полуслове. — Я не хотела мешать, — пробормотала она, пятясь. В её глазах был такой ужас, что гриффиндорке на мгновение показалось, будто та увидела самого дьявола.

— Юная леди, вас не учили, что врываться ранним утром в чужой дом без приглашения противоречит правилам этике, — спросил он, смерив девушку презрительным взглядом.

— А двери запирать вас не учили? Особенно когда такое творится!

— Что случилось, Трейс? — Гермиона забрала из её рук газету. На первой полосе «Ежедневного Пророка» красовалась фотография Мелисы Праудмур.

— О, Мерлин, — пошатнувшись, девушка опустилась на кровать. — Мерлин. Она же была ведьмой.

— Это не остановило чертового маггловского Потрошителя, — всхлипнула Трейси, садясь рядом. — Мне страшно, Герми, — прошептала она. Девушки обнялись и заплакали.

Профессор поднял упавшую на пол газету. Снимок на первой странице был неподвижен, но дальше шла статья с описанием других преступлений, фотографиями жертв и работы экспертов. Колин Криви — журналист криминально хроники Пророка — распинался о том, что Министерство Магии не должно оставить убийство безнаказанным, и сомневаться в том, что его слова будут услышаны, не приходилось. Очень скоро Авроры докопаются до того, с чего началась цепочка, а значит, действовать придется ещё быстрее. Как бы там ни было, они не должны узнать, что зелье приготовила Грейнджер. Если только ещё не знают…

Тот факт, что Министерство не вмешивалось в их расследование, с самого начала казался профессору странным. Слишком пристально наблюдали за Героями недавней войны, в доме Гермионы наверняка были следящие чары, и проникновение не могло остаться незамеченным. А значит… Мысленно выругавшись, профессор отбросил газету в сторону и вышел за дверь.

* * *

Марису хоронили на городском кладбище рядом с могилами родителей. Проститься с ней пришли однокурсники и друзья. Многие из них были магами, но сегодня, из уважения к родственникам погибшей, почти все надели маггловскую одежду. Гроб утопал в море цветов. Старосту факультета пифий любили и искренне уважали многие. Беззвучно плакала надо открытой могилой Кассандра – величайшая прорицательница современности недоумевала, как могла не увидеть гибели любимой ученицы и, главное, как сама Мариса её не предугадала. Даже слабые маги способны почувствовать приближение смерти, мисс Праудмур же была наделена уникальным даром.

Гермиона стояла чуть в стороне, рядом с Трейси, не решаясь подойти ближе. Она вспоминала их последнюю встречу с Марисой и то, как сильно напугали её тогда слова предсказательницы. «Круг начат… зверя не остановить…». Если её кровь способна утолить его жажду, гриффиндорка была готова отдать её всю, вот только убийца не спешил придти…

Когда церемония закончилась и утопающий в цветах гроб навсегда скрылся под толщей земли, Дэйвид проводил их с Трейси домой к Гермионе. Они долго сидели перед камином, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, но в основном молчали. Каждый из них думал о том, как близко подкралась в этот раз смерть, и у каждого были на то свои причины.

— Если хочешь, я останусь, — предложил Блэкстоун, когда Трейси собралась уходить.

— Не стоит, я не буду одна.

— Как хочешь, — пожал плечами молодой человек. — Но если что, то…

— Спасибо, — кивнула она. — Все в порядке, Дэйв, правда.

Она не помнила, сколько просидела в темноте, глядя в погасший камин и думая, что же делать дальше. Из оцепенения её вывел тихий стук в окно. Большая почтовая птица держала в лапах сверток с гербом Блэкстоунов. Две лилии, переплетавшиеся на красном фоне, показались девушке отвратительными, и она с остервенением разорвала бумагу. Внутри оказались старинная чёрная книга в мягком переплёте и написанная неровным почерком Дэйвида записка:

«Я подумал, что тебе стоит отвлечься. Драбби нашёл книгу, которую ты просила. Не самая лучшая копия, но вдруг это поможет».

Глава 17

Гермиона медленно листала страницы книги, пытаясь разобраться в причудливой вязи древнего языка. Они лишь начали изучать арабский, и чтение давалось ей с трудом, но когда девушка добралась до обряда освобождения сущности и его описания, руки её задрожали. Тому, кто желал завершить превращения в оборотня, требовалось убить в указанное луной время пять девушек на концах пентаграммы. Причем последней должна погибнуть та, которая отдала кровь для зелья, то есть сама Гермиона, а её дом послужит центром фигуры, что зверь кровью чертил на лице напуганного города...