Вместо эпилога 4 страница

— Прости, что так вышло. Я потом всё объясню.

Глава 10

Ночь выдалась на удивление ясная и звёздная, и одинокая девушка не спешила домой, наслаждаясь таким редким в октябре теплом. От неё пахло морем, цветами и солнцем, она сама была как лето: рыжеволосая, пухленькая, с усыпанным веснушками лицом. Он чувствовал, что она совсем не боится темноты, упиваясь собственной свободой. Сегодня она рассталась с давно надоевшим ей парнем, и была почти счастлива, ведь её уже ждал другой.

Но когда за спиной мелькнула неясная тень и раздался глухой рык, разрывающий тишину спящего города, девушка задрожала. Она не кричала и не вырывалась, когда когти впились в нежное тело, а кинжал завершил их работу. Зверь слишком изголодался по крови, чтобы убивать медленно, но всё же не смог отказать себе в удовольствии заглянуть в глаза девушки, когда острие рунического клинка вонзилось в грудь, ломая ребра и пронзая сердце. Она всхлипнула и дернулась, царапая ногтями залитый кровью асфальт, и когда свет в прекрасных голубых глазах, обрамленных пушистыми ресницами, потух, он почти нежно коснулся приоткрытых губ, чтобы выпить дыхание смерти.

* * *

Гермиона проснулась от собственного крика. Ей снился Запретный Лес и огромный оборотень, наступающий на неё в лунном свете. Оборотень с человеческими глазами.

Часы показывали три; Гермиона выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Шёлковая пижама липла к телу, волосы были влажными от пота. Распахнув створки, девушка подставила лицо прохладному ветру. Скелеты-деревья перешёптывались о чём-то в темноте, тихо шуршали одинокие листья на ветру. Город спал, и гриффиндорка даже позавидовала его спокойствию. Домам редко снятся кошмары, а вот их обитателям…

Набросив на плечи тёплый халат, она спустилась вниз, приготовила кофе, и, забравшись с ногами в любимое кресло, взялась за учебники, решив, что раз уснуть всё равно не получится, стоит провести время с пользой. Учеба всегда помогала Гермионе отвлечься от проблем, и сегодняшний день не стал исключением. Руны, Трансфигурация, Теория Чар… С точки зрения привыкшей идти значительно впереди программы Гермионы, долгов у неё накопилось немало, и следовало наверстать упущенное.

Девушка не заметила, как прошло время, и лишь когда в дверь настойчиво постучали, отложила в сторону книгу, с удивлением понимая, что за окном уже светло. Пытаясь справиться с болью в затёкших от сидения в неудобной позе мышцах, она побрела в прихожую, на ходу запахнув длинный халат. Её гости редко пользовались дверью, предпочитая добираться до окруженного антиаппарационным барьером, да ещё расположенного в самом обычном маггловском районе дома через камин, и потому Гермиона не удивилась, обнаружив на пороге Джейкоба Саймондса.

— Доброе утро, детектив, — улыбнулась она, пытаясь пригладить непослушные волосы.

— Чудесно выглядите, мисс Грейнджер. Разрешите войти?

Девушка отступила в сторону, впуская Саймондса в гостиную.

— Что привело вас в мой дом в такую рань? — вежливо осведомилась она, вспоминая, не оставила ли какой-нибудь учебник на видном месте.

— Работа, к сожалению.

Присев на диван, он извлек из кейса папку с фотографиями. Гермиона вздрогнула, догадавшись, что увидит. Тело девушки было изуродовано, лишь лицо осталось нетронутым, словно она заснула, а не была жестоко убита. Золотые кудри, рассыпавшиеся по асфальту, утопали в луже крови, усыпанная веснушками кожа, очень светлая, как и у всех рыжих, во многих местах покрыта синяками и кровоподтёками. Сквозь разодранное на груди платье виднелись следы глубоких порезов и осколки костей.

— О, Господи, — пробормотала она, прикрывая рот рукой и пытаясь сдержать накатившую тошноту.

— Вы в порядке, мисс Грейнджер? — Детектив спрятал снимки обратно в папку. — Простите, мне не стоило так вас пугать.

— Зачем вы мне это показываете?

— Потому что это моя работа, — ответил он резко. — Я должен спросить у вас, не знакома ли вам эта девушка.

— Но…

— Мисс Грейнджер, неужели вы не понимаете? Все эти убийства… Маньяки так не действуют, а значит, они чем-то связаны. И началось всё с гибели вашей соседки.

— Но причем здесь я?

— Вот это я и хочу выяснить.

— Что ж, — она пожала плечами, — задавайте свои вопросы, но только можно мне сначала переодеться?

Детектив смутился и кивнул, заверив девушку, что никуда не спешит, и откинулся на спинку дивана.

Оказавшись в своей комнате, Гермиона привалилась спиной к двери и сползла на пол. Еще одно убийство спустя ровно семь дней после первого - очень похоже на какой-то ритуал. Ох, не зря Снейп просил достать книгу по обрядовой магии. Подавив желание немедленно связаться с профессором, девушка напомнила себе, что следует поторопиться. Чем меньше Саймондс пробудет в её доме, тем лучше. Скинув халат и оставив его прямо на полу, она вытащила из шкафа простые домашние брюки и легкую блузку, кое-как пригладила непослушные волосы и поспешила обратно в гостиную.

Но детектива там уже не было, зато из кухни волшебно пахло кофе.

— Надеюсь, вы не против, что я тут немного похозяйничал? — обескураживающе улыбнулся он, разливая свежеприготовленный напиток.

— А разве это что-нибудь изменит? — вздохнула девушка, принимая из его рук фарфоровую кружку и делая глоток. Кофе был великолепен, именно такой, как любила Гермиона: не слишком крепкий, но и не такой слабый, как готовил Рон, свято веривший, что одной ложки на пол-литра вполне достаточно.

— Я знал, что вам понравится, — самодовольно заявил Саймондс, и в его глазах заплясали искорки.

Удивительно, но улыбка полностью преображала лицо этого человека, превращая из строгого полицейского в обычного парня, заглянувшего в гости к старой знакомой. Ему хотелось довериться, рассказать о своих проблемах, и Грейнджер пришлось напомнить себе, что перед ней не просто симпатичный молодой человек, а детектив, пытающийся отыскать связь между убийствами и недавним ограблением.

— Вы уже передумали задавать свои вопросы? — поинтересовалась она.

— Отнюдь. У меня даже прибавилось. Где вы учились, мисс Грейнджер?

К такому повороту событий она готова не была. Конечно же, у каждого мага есть заранее заготовленная легенда на случай интереса органов правопорядка. Особенности общения с ними, а вовсе не культуру и традиции изучают на маггловедении, и всё же Гермиона растерялась.

— До одиннадцати лет в обычной школе в шестнадцатом районе, а потом родители перевели меня в Хогвартс. Это закрытое учебное заведение для одарённых детей с углубленным изучением литературы, истории…

— Химии, — невинно продолжил Саймондс.

— Да, и химии тоже, но откуда вы знаете?

— У меня есть небольшое хобби. Я коллекционирую странные дела: необъяснимые убийства, загадочные исчезновения, и мне уже не раз доводилось слышать о вашей замечательной школе.

Слова детектива напугали Гермиону. В Министерстве Магии был целый отдел, следящий за тем, чтобы магглы не узнали о существовании волшебного мира. И по закону она должна была сообщить о ставшей ей известной информации, после чего память полицейского тщательно проверят и сотрут ненужные знания. Но допускать вмешательства Министерства девушке очень не хотелось.

— Вы должны были закончить школу три года назад, чем вы занимаетесь сейчас?

— Два года назад, — поправила она. — В Хогвартсе студенты учатся семь лет и при желании могут остаться еще на один год, чтобы сдать экзамены, позволяющие поступить в Академию.

Это была почти правдой. После окончания войны с Волдемортом им предложили наверстать пропущенное время, и Гермиона с радостью согласилась остаться в школе ещё на год, чтобы сдать Т. Р. И. Т. О. Н. Вместе с ней в Хогвартсе задержались и Гарри с Роном.

— Какую Академию?

— Лондонскую Королевскую Академию.

Детектив хмыкнул.

— Еще одно закрытое заведение. И чем же вы там занимаетесь, мисс?

— Я не понимаю, какое отношение мое образование имеет к убийствам, если ни одна из этих девушек не училась вместе со мной.

— А кто тот человек, что выставил меня за дверь? Ваш любовник?

— Это не ваше дело, мистер Саймондс. Я уже велел вам держаться подальше от мисс Грейнджер, больше ни на какие вопросы без адвоката она отвечать не будет.

Профессор Снейп, чуть прихрамывая, спустился с лестницы, ведущей на второй этаж. Гермиона отметила, что на этот раз он был не в мантии, а в обычной маггловской одежде, лишь цвет выбрал привычный — черный.

— Вам показать, где дверь, или вы помните дорогу? — осведомился он, сложив руки на груди. Мужчины буравили друг друга гневными взглядами, а Гермиона думала, что дела её совсем плохи, раз уж Мастер Зелий решил вмешаться в их разговор.

— Спасибо, обойдусь, — буркнул Саймондс, поднимаясь со стула. — Спасибо за кофе, мисс Грейнджер.

Глава 11

— Грейнджер! — рыкнул Снейп, когда дверь за детективом закрылась. — Какого черта здесь происходит? Вы понимаете, что натворили?

С этими словами он бросил на стол газету, на первой полосе которой красовались снимки третьей жертвы убийцы. «Старина Джек вернулся? » — кричал заголовок. Оставшийся безымянным журналист красочно описал совершённые преступления. Не осталась в тайне и связывающая их деталь — белая лилия на чёрном фоне, из-за которой преступник уже получил прозвище «Джек Цветочник», отсылающее к событиям столетней давности, когда на улицах Лондона действовал другой маньяк.

— Вы достали книгу?

Гермиона покачала головой. Связаться с профессором и рассказать, что труд Сиаби исчез из библиотеки Блэкстоунов, она пыталась еще вчера, но камин Мастера Зелий был заблокирован.

Не спрашивая разрешения, мужчина взял стоявшую на столе кружку, ополоснул её в раковине, налил не успевший остыть кофе.

— Что с вашей ногой, профессор? — рискнула спросить девушка, заметив, что, садясь на стул, зельевар болезненно скривился.

— Это не имеет никакого значения, — отрезал Снейп. — Боюсь, теперь мы знаем, для чего понадобились убийства: мне удалось найти более позднюю копию Сиаби.

Профессор надолго замолчал, собираясь с мыслями. Всю ночь он думал, стоит ли говорить Гермионе о сделанном открытии. Но обнаружив в её доме детектива Саймондса, распивающего кофе и задающего лишние вопросы, Снейп решил, что самым правильным будет напугать девушку, тем самым заставив быть осторожнее в общении с маггловской полицией.

— Вам о чём-нибудь говорит название «Eliberarea de esen»? А?

— Это на румынском? — удивленно спросила Гермиона. — Что-то вроде освобождения души?

— Освобождения сущности, если быть точным. Маггловские легенды называют Влада Цепеша — господаря Валахии — вампиром, но в преданиях магов о нем говорят как о сыне самого дьявола.

«Разве дьявол существует? » — хотелось спросить Гермионе, но Снейп продолжил рассказ, и с вопросами пришлось повременить. То, что зельевара лучше не перебивать, она усвоила ещё в школе.

— В пятнадцатом веке ужасом Румынии были оборотни. В полнолуние мало кто отваживался выходить из дома даже днём. Твари нападали на людей стаями, вырезая целые деревни. Ходили слухи, что управляет ими Вильгельм Грейбек, незаконнорожденный сын Цепеша. Ситуация обострилась до такой степени, что в происходящее решили вмешаться маги. Главы пяти древнейших чистокровных семей Румынии явились в замок Дракулы с требованием усмирить зарвавшегося отпрыска, но тот лишь расхохотался им в лицо. На глазах пораженных магов Владислав превратился в огромное чудовище, которое было в три раза больше любого оборотня. Единственным, кому удалось выжить в страшной бойне, устроенной Владиславом, был Александр Корвин. Старик был анимагом, и, превратившись в летучую мышь, позорно бежал из запертых покоев через узкое окно-бойницу. Случившееся в замке Цепеша не давало Корвину покоя до конца его дней, ведь они посетили Валахию не в полнолуние, что исключало возможность нападения оборотня. Он искал ответ много лет, пока не наткнулся на труд арабского мага, упоминавшего о ликанах, способных превращаться даже в те дни, когда луны на небе не было вовсе.

— Но разве это возможно?

— Как оказалось, да. Корвин выяснил, что если оборотень кусает человека не в день полнолуния, то тот хоть и не становится оборотнем, но приобретает его черты. Обостренное чутье, способность видеть в темноте лучше других, кровожадность. Арабский маг предлагал два пути «лечения» переходной стадии. Первый – уже известное вам зелье. Его рецепт Корвину найти не удалось, но по описанию в книге Сиаби, состав тот же.

Снейп замолчал, и Гермиона не выдержала.

— А второй путь, профессор?

— Освобождение сущности. Жестокий обряд, требующий соблюдения множества условий. На время его проведения укушенный превращался в чудовище, жаждущее крови.

— Откуда Сиаби узнал об этом?

— В те времена при дворе Цепеша жил арабский ученый. К слову, именно он лечил Цепеша от странной болезни, начавшейся у господаря после укуса некого животного. Его звали Фрас Сиаби. Источник более чем достоверен. Другой вопрос, откуда ему стало известно об изысканиях Корвина, но это не так существенно. Важно другое. Для проведения обряда требовалась кровь пяти девушек, убитых с равными промежутками времени после того, как укушенный оборотнем выпьет зелье. Не знаю, как убийца узнал, что вы так любезно подготовили для него нужный состав, но ритуал уже начат. Вы открыли ящик Пандоры, Грейнджер, и выпустили оттуда монстра, который не остановится, пока не утолит свою жажду крови.

Гермиона пораженно молчала, щеки девушки пылали. Она потянулась к графину, чтобы налить себе воды, но стакан выпал из дрожащих рук и со звоном разбился.

— Их убили из-за меня, — прошептала гриффиндорка, опускаясь на пол и пытаясь собрать осколки. Её плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Снейп стоял рядом, не зная, что сказать. Он ожидал любой реакции, кроме слез, был уверен, что Грейнджер испугается, но не предполагал, что она будет винить себя. В чём? В том, что сумасшедший решил использовать результаты её работы в своих целях? Глупо. Злость на неё растаяла без следа. Повинуясь желанию любого нормального мужчины успокоить плачущую женщину, он осторожно коснулся её волос. Она вздрогнула.

— Гермиона, — мягко обратился он к девушке, осторожно поднимая ту с пола и забирая из её рук осколки стекла. — Вы ни в чем не виноваты. Уверен, убийца нашел бы другой способ заполучить зелье. Он знал о его существовании, знал об особенностях проведения обряда.

— Не восстанови я рецепт…

— Это сделал бы кто-то другой.

Профессор почти нежно коснулся подбородка Гермионы, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ну же, Гермиона, успокойтесь. Того, что сделано, уже не изменить, но у нас еще есть время до следующего убийства. Не оставлять же поиски оборотня вашему детективу.

В это мгновение Снейп был сам себе противен. Глядя в мокрое от слез лицо девушки, он точно понял, что не может сказать ей того, что собирался. И глупо обманываться, убеждая себя, что дело в связавшем их Долге Жизни. Просто в какой-то момент для него стали важны чувства стоящей перед ним девушки, дрожащей от страха. Пугать её ещё больше он не хотел.

Глава 12

Дни превратились для Гермионы в ожидание дурных новостей. Каждое утро она боялась услышать стук в дверь и увидеть на пороге детектива Саймондса с сообщением об очередном преступлении. Снейп убеждал, что не стоит винить себя, но девушка ничего не могла поделать. Каждый вечер она аппарировала в Хогвартс, чтобы ассистировать профессору в приготовлении зелья поиска, основанного, как и украденный образец, на её крови. Они надеялись, что с его помощью удастся выследить убийцу.

Удивительно, но за эту неделю их отношения с профессором улучшились. Он больше не срывался на неё без повода и даже язвить стал чуть меньше. Гермионе казалось, что он понимает, как тяжело ей от мысли, что по её вине может погибнуть еще кто-то. Но на самом деле все было куда проще и одновременно сложнее: Снейпа устраивало, что каждый вечер девушка находилась рядом с ним. В первые дни он еще пытался уверить себя, будто дело в её безопасности — если он не убережет ту, с которой связан Долгом Жизни, его тоже ждет смерть, но к концу недели оставил эти попытки. Ему просто было важно знать, что с ней все в порядке.

На приготовление зелья требовалось шесть суток. Все эти дни Северус практически не покидал лабораторию. Ученикам сообщили, что директор заболел, и занятия переносятся на следующую неделю. Но это мало волновало директора Хогвартса — его больше беспокоило состояние Гермионы. Девушка изводила себя чувством вины, и, как он не убеждал её в бессмысленности самобичевания, буквально сходила с ума. Он уже и сам был не рад, что, поддавшись порыву, рассказал ей часть правды об обряде, но менять что-либо было уже поздно.

Только работа над зельем заставляла её отвлечься, и потому он придумывал все новые и новые поручения, усложняя и без того трудоемкий процесс. Грейнджер оказалась по-настоящему талантлива, он видел это ещё в школе, но тогда принятая на себя роль не позволяла ему отметить её успехи. Сейчас же, когда необходимость изображать строгого преподавателя, лояльного к идеям превосходства чистокровных над магглорожденными отпала, он изредка позволял себе её похвалить.

Они завершили работу вечером четверга, а в пятницу, когда, по их расчетом, зверь должен был выйти на охоту, встретились у дома Гермионы для начала поиска. Поместив замешанный на её крови состав в центр зачарованного компаса, призванного указать на место предстоящего преступления, профессор и его бывшая ученица планировали опередить убийцу.

Гермиона не спрашивала, как именно Мастер Зелий собирается остановить оборотня, просто брела рядом по залитым дождем улицам, сжимая в руках палочку. Северус слышал её учащенное дыхание: она боялась. Гриффиндорка, Героиня Войны, вместе с Поттером и Уизли отыскавшая все крестражи Лорда, рискнувшая пробраться в Визжащую Хижину, чтобы спасти умирающего человека, которого считала предателем, до дрожи боялась какого-то оборотня. И Снейп догадывался, почему.

Умница Грейнджер не могла не понимать, что этой ночью встретит того, кто знал или хотя бы догадывался о её работе. Того, кто мог проникнуть в её дом. Они ни разу не говорили об этом, не строили предположений, кто бы мог оказаться убийцей, именно потому, что знали: кусочки мозаики сложатся в знакомое лицо.

И когда стрелка компаса начала вращаться быстрее, а Снейп ускорил шаг, входя в тёмный переулок, затерявшийся в хитросплетении узких улочек, и выхватил палочку, выпуская ослепительно яркий луч неизвестного Гермионе заклинания, она бросилась за ним не только чтобы помочь.

Первым, что почувствовал Северус, был запах крови. Приторно-сладкий, с металлическим привкусом, он расползался по переулку, подтверждая его опасения: они не успели, оборотню удалось уйти. Магическая вспышка разорвала темноту, выхватывая очертания деревьев и спящих домов. Наглухо закрыты створки, плотно задернуты шторы. Никто ничего не видел, не слышал криков жертвы. Или не хотел слышать.

Она лежала, неестественно вывернув голову, глядя широко распахнутыми глазами в затянутое тучами небо, и дождь, слезами стекавший по её лицу, смывал кровь с грязного асфальта. Девушка была очень молода — не больше семнадцати. Тоненькая и хрупкая, сейчас она казалась сломанной куклой. Зверь постарался на славу: клочьями свисали короткие светлые волосы, яркий плащ изорван в лоскутья, сломанный зонтик валялся рядом. И кровь, всюду кровь. На одежде, на земле и на руках склонившегося над безжизненным телом мужчины…

Профессор выругался, когда увидел стоявшего рядом с убитой, а Гермиона закричала. Она ещё не видела девушку, но не могла не заметить Малфоя с ножом в руках, опустившегося рядом с телом на колени…

— Это не я. Не я… — бормотал он, поднимаясь на ноги и делая шаг навстречу Снейпу. — Я только хотел помочь….

Гермиона не слышала ответа профессора. Она стояла и смотрела на лежащую блондинку, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Они опоздали, всего на несколько минут опоздали, и этого уже не исправить. Никак...

— Да очнитесь же вы, Грейнджер! — заорал Снейп, ощутимо дергая её за руку. Вдалеке уже выли сирены, и оставалось лишь гадать, кто вызвал полицию. Но Гермионе было безразлично, что их застанут на месте преступления. Она не могла ни шевелиться, ни думать, ни делать что либо.

За мгновение до того, как три полицейских машины влетело на прилегающую к переулку улицу, мастер зелий подхватил Гермиону на руки и аппарировал вместе с ней и Драко.

А на крыше дома, в окнах которого зажигали свет услышавшие шум жильцы, стоял зверь. Он улыбался, скаля окровавленные клыки. Эта ночь была особенно удачной: чувство опасности опьяняло не хуже аромата кожи недавно убитой им девушки, а страх тех, кто шел по его следу, стал лучшей наградой. Беззвучно прыгнув в зияющий темнотой люк, ведущий на обычный чердак, он не стал дожидаться завершения последнего акта разыгравшейся здесь драмы. Глупые игры маггловской полиции были неинтересны охотнику, упивающемуся своей безнаказанностью. Им все равно никогда не поймать его, а значит, нет смысла наблюдать за ними…

Глава 13

Гермиона очнулась от собственного крика. Её бил озноб, руки дрожали. События прошедшей ночи и принудительная аппарация дались ей очень тяжело. Она почти не помнила, как Снейп вместе с ней и Драко переместился в пыльную комнату с ветхой мебелью и разжег камин, не знала, куда делся Малфой.

— Тише, тише, — прошептал мужчина, осторожно касаясь её руки. — Вы дома. В безопасности. Все уже позади.

— Мы не успели?

Профессор отрицательно покачал головой и протянул ей бокал с зельем. Она принюхалась к темной жидкости и, узнав привычный запах восстанавливающего с примесью валерианы и ромашки, осторожно сделала глоток.

— Как вы себя чувствуете, Гермиона?

— Лучше, чем убитая Малфоем девушка.

— Вы в своем уме? — прорычал Снейп, резко поднимаясь из кресла, в котором до этого сидел.

— А вы? Считаете, что я поверю, будто он случайно оказался в три часа ночи в маггловском квартале? Это бред! — выкрикнула Гермиона, с трудом сдерживая злость.

— У вас истерика, Грейнджер.

— Вас это удивляет?

— Меня удивляет другое. Вы всегда отличались способностью здраво мыслить, так почему же сейчас не замечаете очевидного? Вам известно много оборотней, сохраняющих при трансформации вещи?

Девушка пристыжено молчала. Когда на третьем курсе Снейп, заменявший Люпина, задал им эссе, только она догадалась о причине выбора темы. Тогда-то Гермиона и узнала, что при трансформации тело оборотня резко увеличивается в размерах, а вскоре и сама увидела, как превращался Ремус. Она помнила рвущуюся по швам и спадающую на землю лохмотьями одежду — не выдержала даже просторная мантия. А на Драко был плащ и костюм.

— Вы хотите убедить меня, что, Малфой всего лишь оказался не в том месте и не в то время? Не верю, — пробормотала она.

— У нас ещё будет возможность выяснить, что он делал и что видел. А сейчас поторопитесь. Ваш ненаглядный детектив вот-вот появится с новостями.

Гермиона хотела было возразить, что Саймондсу незачем приходить к ней, но дверной звонок возвестил о прибытии гостя. Выбравшись из кровати, в которой все ещё лежала, девушка бросила быстрый взгляд в зеркало: круги под глазами, растрёпанные волосы, дорожки слёз на лице и дрожащие от волнения руки.

— Идите же, — профессор мягко подтолкнул Гермиону к двери спальни. — Сейчас восемь утра, вы только что прочли сообщение в газете об очередной жертве маньяка и напуганы, как многие.

Снейп говорил очень спокойно, будто давал очередной задание на уроке, и именно это позволило ей взять себя в руки. Гермиона вытащила палочку и привела внешность в порядок — косметическая магия никогда не была её коньком, — но всё равно она выглядела куда лучше. Трансфигурировала грязные джинсы и старую водолазку в лёгкое белое домашнее платье. Профессор скривился, но промолчал.

— Вы будете здесь?

— Постараюсь не вмешиваться в вашу беседу, - хмыкнул зельевар. — Идите!

* * *

— Убили ещё одну девушку, — вместо приветствия сказал Саймондс, входя в дом. Он выглядел очень уставшим, на плаще и ботинках мужчины засохла грязь, и Гермиона подумала, что детектив, должно быть, провёл утро, осматривая тело и пытаясь отыскать следы.

— Только фотографий жертвы не надо, — взмолилась она, понимая, что просто не выдержит, если полицейскому придет в голову вновь пугать её снимками.

Саймондс устало кивнул и снял плащ, а затем, удивлённо посмотрев на свои ботинки и светлый ковёр в гостиной, разулся.

— Не буду, если угостите меня чаем.

— В таком случае даже завтраком накормлю, — пообещала гриффиндорка. — Проходите пока в комнату, — предложила она, но Саймондс поплёлся за ней на кухню. Гермионе доставляло странное удовольствие знать, что профессор сейчас нервничает, не имея возможности слышать их разговор. Она до сих пор злилась на Снейпа за то, что он отпустил Малфоя, и от этого была ещё любезнее.

— Будете яичницу с беконом?

— Только чай. Мне неудобно злоупотреблять вашим гостеприимством, мисс Грейнджер.

— Вы не злоупотребляете. Уверена, вас привели ко мне дела, не так ли, детектив? И как законопослушная гражданка я не могу вас выгнать.

— А хочется? — спросил он, улыбнувшись, и Гермиона вновь удивилась, насколько меняется его лицо, когда из глаз уходит настороженная усталость. Ему хотелось доверять, хотелось рассказать обо всем. Ей каждый раз приходилось напоминать себе, что перед ней не Гарри или Дэйвид, а полицейский, который, возможно, подозревает в убийствах и её.

— Зависит от того, зачем вы пришли, — честно призналась она.

— Чтобы задать несколько неприятных вопросов. К сожалению.

Саймондс потянулся к своей вечной спутнице — чёрной папке, в которой носил снимки. Гермиона резко отвернулась, не желая смотреть на фотографию, но он мягко коснулся её локтя рукой, заставляя стоящую у стола девушку подойти ближе.

— На этот раз нам повезло. Есть свидетельница, она вызвала полицию и помогла составить фотопортрет предполагаемого убийцы.

Гермиона посмотрела на детектива, не скрывая удивления. Кто-то видел нападение оборотня, и полиция поверила этому человеку?

— Офицер Каннингсли, осматривавший дом вашей соседки, узнал его. Взгляните, мисс Грейнджер, вам знакомо это лицо?

Он протянул листок с черно-белым изображением Гермионе. Длинные светлые волосы, льдисто-серые глаза, глубины которых не смогла бы передать даже фотография, тонкий аристократический нос и волевой подбородок — не узнать Малфоя было сложно, и всё же девушка в первое мгновение не поверила увиденному.

— Этого не может быть, — пробормотала она, имея в виду не столько Драко, ведь она знала, что мужчина был на месте преступления. Но даже ей удалось разглядеть его в темноте переулка лишь подбежав почти вплотную. А значит человек, видевший убийство, должен был стоять очень близко. Почему же он не кричал, не пытался позвать на помощь?

— Каннингсли не ошибся? Вы его знаете?

Гермиона кивнула. Если полицейский вспомнил его, значит, выяснить имя «адвоката» не составит труда.

— Да. Это Драко Малфой, мы учились вместе. И сейчас учимся, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд детектива.

— Мне сказали, что он ваш адвокат и… — Саймондс замялся.

В другое время его смущение насмешила бы девушку — наверняка допрашивавший её в вечер убийства Элоизы офицер во всех красках описал появление Драко. Но сейчас ей было не до шуток.

— … и друг, — нашел, наконец, он подходящее слово.

— Скорее просто знакомый, — пожала плечами Грейнджер. — В моей школе четыре факультета, ученики попадают на них в зависимости от способностей и предметов, которые хотят изучать. Наши с Драко враждовали, так что близких отношений, — она сделал акцент на предпоследнем слове, желая сразу же внести ясность в ситуацию, — между нами сложиться не могло. Детская вражда забылась, но друзьями мы так и не стали.

— Но вы не слишком удивлены.

— Скорее наоборот, — пробормотала Гермиона, — Драко не может быть убийцей.

Полчаса назад она могла поручиться в обратном, да и сейчас уверенность, что слизеринец замешан в этой истории, никуда не пропала: он не раз предупреждал её, что нужно быть осторожнее, появился почти сразу после убийства миссис Принстли, словно уже тогда следил за возможным преступником, он же спрашивал у Дэйвида про книгу. Но представить Малфоя хладнокровно истязающим несчастных девушек было выше её сил.

— Это невозможно, — решительно сказала она.

— У нас есть свидетель.

— Видел, как он убивал? Тогда почему не остановил? — Гермиона начинала терять терпение. — Ваш свидетель стоял в стороне и смотрел, как режут несчастную, а потом с чистой совестью вызвал полицию?

— Успокойтесь, мисс Грейнджер. Свидетельница — молодая девушка, что она могла сделать?

— Закричать! Или…

— Вы думаете, жертвы не кричали? — перебил её Саймондс. — К тому же, я пока ни в чем не обвиняю вашего знакомого, мне всего лишь нужно было убедиться, что это тот самый человек, что Каннингсли видел около вашего дома в день убийства Элоизы Принстли.

— Убедились?

Детектив кивнул. Его рука продолжала касаться локтя Гермионы, и девушка с раздражением отстранилась.

— И что дальше?

— Поеду к нему, побеседую, выясню, есть ли у него алиби.

— Думаете, вас пустят в дом? Его семья очень влиятельна, и…