Как изготовить шкатулку для хранения фей 4 страница

***

…Но почему я не чувствую трупного запаха?

Я проснулся среди ночи на полу среди досок и разбросанных повсюду инструментов. Не знаю, сколько я проспал – сутки, двое, а может, лишь пару часов. Руки мои были покрыты мозолями, занозами и измазаны кровью – всё-таки плотник из меня вышел неважный. Утерев руки грязной тряпицей, которая ещё совсем недавно была моей рубашкой, я подошёл к усыпальнице, где по-прежнему сладко дремала моя украденная фея. И только в этот миг, любуясь её спокойным, прекрасным, как мечта, ликом, я впервые задумался, почему она до сих пор не тронута тлением. Сколько уже дней прошло с нашего побега? Конечно, сейчас довольно холодно, но этого недостаточно. Работая в морге, я регулярно менял лёд для своих безмолвных подопечных, покуда мои собственные руки не превращались в пару ледышек. А она по-прежнему свежа, как майская роза. Смертельно бледна, но всё же свежа. Ни трупных пятен, ни того тонкого аромата разложения, которым я уже успел пропитаться насквозь за эти годы работы с мертвецами. Даже букетик фиалок, что я купил ей недавно, уже пожух и завял, а она подобна цветущей лилии – чиста и благоуханна. Но что я делаю? Принюхиваюсь к её изящному тельцу, к безмятежному личику, к пушистым локонам. Прости меня за эту пошлость и грубость. Быть может, ты и вправду святая и твоего блаженного тела никогда не коснётся тление и распад? Или разум мой помутился настолько, что органы чувств обманывают меня, и я не ощущаю запаха разложения, не вижу следов тления, потому что моё обоняние и зрение одурманены жестоким бесом безумия? Как знать, может, для всех остальных ты уже смердящий и полуразложившийся труп и лишь я один в своём сумасшествии способен любоваться твоей красотой. Как мне самому определить степень своего помешательства?

Однако сейчас у меня есть более насущная проблема. Гвозди – я почти все истратил, а ведь работа ещё не продвинулась и наполовину. Их изначально было недостаточно, так я ещё и погнул пару из них – попытался выпрямить и совсем сломал. Какой же бездарный гробовщик достался моей печальной принцессе. Мне ужасно не хочется тебя вновь покидать, я боюсь расстаться с тобой даже на пару минут. Но ничего не поделаешь – я должен доделать начатое. Вот только... мне стыдно тебя просить об этом, но ты не обидишься, если я заберу ненадолго свой сюртук? От рубашки моей совсем ничего не осталось, а идти на улицу в одном жилете мне стыдно. Холод меня уже не пугает, но как подумаю, что попадусь в таком виде кому-нибудь на глаза, меня передёргивает от отвращения к себе самому. Я и так стал похож на грязного бродягу. Прости меня за это. Я надеюсь, ты не успеешь сильно замёрзнуть. Обещаю, я вернусь очень быстро. И наконец доделаю свою работу.

Получив безмолвное согласие от моей Элейны, я стыдливо снял с неё сюртук и, прикрыв крышкой её ложе, покинул часовню. Лишь бы никто не забрёл сюда в моё отсутствие и не увидел тот чудовищный кавардак, что я навёл на полу часовни. Я устроил плотницкую мастерскую прямо посреди Божьего дома. Но разве Ты сам не был плотником? Так, может, Ты всё же попытаешься меня понять? Ведь кроме Тебя никто не сможет оправдать моего безумия.

Гвозди. Гвозди. Куда же мне идти? Как тут страшно, как гадко. Я хочу как можно скорее спрятаться в нашей часовенке на руках моего мёртвого ангела. На этот раз я всё-таки прихватил с собой топор – довольно с меня всех этих Диксонов и Личей, которые хотят продать меня полиции или заставить изображать из себя «мёртвенького мальчика». Всю свою жизнь я пресмыкался и потворствовал чужим желаниям – довольно с меня. Уж если вы нарекли меня маньяком, так не удивляйтесь, что я теперь вынужден бродить по ночному городу с топором. А что ещё остаётся человеку, которому не осталось никакого места на этой земле? Я готов зарубить кого угодно, лишь бы раздобыть эти чёртовы гвозди. Вот только в этот глухой полуночный час мне на пути не повстречалась ни единая живая душа и уж тем более с гвоздями. Проходя мимо покосившегося заборчика, я споткнулся – кажется, ноги уже совсем отказываются держать меня – и, оперевшись на него плечом, наткнулся на торчащий из досок гвоздь. Попытался вытащить его оттуда, но лишь попусту сорвал ноготь. Попробовал подцепить другой топором, но тоже безрезультатно. Всё это походит на какой-то дурной сон. Бесконечный нелепый кошмар, от которого я никак не могу пробудиться. Опустившись на колени, я уткнулся лбом в проклятый забор и едва не разревелся, как в детстве. Впрочем... а разве я имел такую привычку в детстве? Не помню, чтобы я плакал до встречи с тобой, маленькая моя. Даже на похоронах Эдриана. Моё сердцем было камнем, но от присутствия мёртвой феи оно расцвело и поросло сорной травой неведомых мне доселе чувств. И мне захотелось плакать, плакать всю свою оставшуюся жизнь.

– Сэр, купите цветочков для вашей душеньки!

Этот пугающе нереальный, удручающе знакомый голос заставил меня очнуться и, в ужасе обернувшись, я увидел её – ту самую увядшую, как и её букеты, цветочницу с глазами вампира. Конвульсивно содрогнувшись, я вскинулся на ноги и испуганно прижался к забору. Откуда она здесь взялась? Ей-то, зачем переправляться на этот берег? Она мой морок, явственное доказательство моего безумия, следующее за мной по пятам.

– Сэр, купите букетик. – протянув мне засохшие маргаритки, промолвила женщина с отсутствующей улыбкой. – Порадуйте свою любимую.

– Мне не нужны цветы. Мне нужны гвозди. – сипло пробормотал я, смиряясь со своим сумасшествием и не отвергая порождённого моим больным разумом фантома.

Цветочница медленно воздела руку с маргаритками и указала куда-то в сторону с видом древней пророчицы. А когда я проследил за её дланью, то увидел скобяную лавку через дорогу. И почему я её раньше не заметил? А я тут готов был биться головой об этой треклятый забор и зубами вытаскивать из него гвозди. Или может, лавка появилась здесь по волшебству, что сотворила эта потрёпанная ворожея? Когда я перевёл взгляд обратно, туда, где стояла цветочница, то её уже и след простыл. На этот раз я даже не почувствовал удивления. Да, конечно, это была моя галлюцинация. Что в этом может быть странного, ведь я уже совершенно точно сошёл с ума. Главное, чтобы скобяная лавка была настоящей, а не очередным плодом моего ополоумевшего воображения.

Вновь отыскав на земле булыжник, я разбил ещё одну витрину и запрыгнул внутрь магазина. В этот раз было немного сложнее, ведь гвозди не дожидались меня прямо на витрине, так что мне пришлось пошарить на полках. Но к счастью, я вскоре сумел их отыскать и, прихватив сразу пару пачек – неизвестно, сколько ещё я их погну – спешно покинул лавку. Этой ночью небеса, видимо, решили смилостивиться надо мной, и мне не пришлось никого рубить топором ради гвоздей. Пробегая каким-то грязным двором, я неожиданно с изумлением увидел среди белья, что сушилось между двух близстоящих домов, прекраснейшую рубашку из дорогого шёлка – словно сшитую на меня. И кому только пришло в голову оставить здесь такую красивую вещь? Наверное, какая-то нерадивая прачка забыла перед сном унести богатые вещи своих хозяев. Как жаль, что ей достанется из-за меня. Но я должен хорошо выглядеть на похоронах моей невесты. Я не могу оскорбить её память. Помимо рубахи моё внимание также привлекло одеяло, отделанное кружевом – такие обычно дарят новобрачным. Вот чего недостаёт моей спящей принцессе – когда я закутаю в него мою Элейну, ей станет тепло и уютно даже в гробу. Стащив пару этих красивых вещиц, я поспешил домой к своей милой – сегодня мне есть, чем её порадовать. Да, я всё-таки стал вором. Но отчего-то я почти не чувствую стыда. Всё же это так приятно – когда тебе есть ради кого жить и даже ради кого воровать.

– Ты только посмотри, что я тебе принёс! – с порога радостно объявил я и, на ходу сняв с себя сюртук, поспешил укутать мою девочку, чтобы поскорее её согреть, а поверх укрыл прекрасным одеялом. – Теперь ты точно не замёрзнешь. Правда, на нём очень мягко лежать? Я рад, что тебе понравилось. Извини... сейчас я приведу себя в порядок. – смущённо пробормотал я, опустив взгляд на свой наряд.

Как это было грубо и некорректно – предстать перед ней в изодранном вдрызг жилете, одетым на голое тело. Наверное, я ужасно её огорчил. Долгие годы нищеты заставили меня позабыть о моём благородном происхождении и сотворили из меня неотёсанного плебея, не имеющего никаких понятий о приличии. Но я исправлюсь, милая, я обещаю.

Облачившись в новую сорочку, я сразу почувствовал себя увереннее, словно ко мне возвратилось некогда утерянное человеческое достоинство. Но тут внезапно, покуда я поправлял на себе рубаху, за моей спиной раздался жуткий гогочущий возглас:

– Ага, попалась, голубка!

В ужасе обернувшись, я увидел на пороге часовни какого-то оборванца, который, суетливо подхватив что-то с пола, засунул это в свой большой залатанный мешок. Как я мог забыть запереть дверь?! Я был так возбуждён от радости своих приобретений, что это совсем вылетело у меня из головы. Эта оплошность может дорого нам обойтись. Что ему здесь нужно? Если он сделает ещё шаг, то сможет разглядеть, что в открытом саркофаге кто-то лежит – уж больно заметны эти пышные белые кружева на фоне пыльной серости часовни. Пытаясь заслонить собой своё сокровище, я выступил вперёд и бросил взгляд в сторону. Топор лежит в паре шагов от меня на полу. Если не будет другого выхода, мне придётся сделать это. В конце концов, я бесчисленное количество раз вскрывал мёртвых людей в морге. Так ли велика разница между ними и этим голодранцем?

– Кто вы? Зачем вы сюда пришли? – дрогнувшим голосом выкрикнул я, слегка продвинувшись в сторону топора.

– Ох, сэр, а я и не заметил вас. – весело ответил тот. – Ну и темень же тут. Я вот, с вашего позволения, гнался тут за одной красавицей – чуть ли не весь Лондон, чертовка, обежать меня заставила. Но оно того стоило. Отродясь такой жирненькой не видал. Понимаете, сэр, это моё ремесло. Я охочусь за лучшими крысками Великобритании. – с этими словами он тряхнул своим мешком, откуда доносился какой-то противный писк. – На них сейчас большой спрос – кто берёт на обед, другие в качестве домашнего питомца, а есть одна затейница с Хеймаркета – так она их знаете, куда пихать наловчилась?.. – гадко расхохотался он. – Так может, сэр, и вы себе прикупите парочку? Или хотя бы эту красотку? Ох, и хороша, клянусь мамашиной могилой, вы сроду краше крыски не видали.

– Уходите. – тяжело сглотнув, хмуро промолвил я. – Мне не нужен ваш товар. Да у меня и денег нет.

– Возьмите, сэр. – продолжил гнуть своё приставучий крысолов. – Я дорого не беру. Всегда ведь можно сыскать, на что обменять. Потом же пожалеете, что упустили такую хорошую сделку. У меня в мешке все самые лучшие крысы города – можно сказать, всё ихнее крысячее дворянство. Да ежели бы самой королеве понадобилась крыска, то и она бы точно пришла ко мне и заплатила бы настоящим золотом. Потому что нельзя упускать такой товар – никогда ведь не знаешь, на что они, суки, сгодиться могут. Купите, сэр, не пожалеете. Я много с вас не возьму – уж больно вы мне понравились – а для хорошего человека я с себя последнее сниму. Ну, берите же. Я для вас не пожалею эту жирненькую красавицу – свеженькая, только миг назад пойманная, хороша – просто пальчики оближешь. А вот ботиночки у вас, сэр, вполне ещё даже ничего. Мне бы точно в пору пришлись. Или взять хотя бы ваши волосы. – с этими словами мерзкий бродяга приблизился ко мне вплотную и запустил свою грязную лапу мне в волосы. – Очень хороший товар – я в этом толк знаю. У вас же нет блох? По вам видно, что вы хорошего рода. Грязноваты они, конечно, но на ощупь довольно недурны, достаточно густые, да и цвета приятного. На дамский парик оно, естественно, маловато будет – любят же эти твари всякие куафюры крутить. А у вас тут, верно, не более фута. Но на добротный парик для джентльмена в самый раз пойдёт. Эти плешивые франты очень боятся лишиться дамского внимания по старости лет, вот и готовы себе на башку хоть мочалку приделать. За такую красоту они щедро заплатят. А вам, что за печаль – новые вырастут, ещё гуще прежних. В ваши-то годы вы и без волос красавцем будете. Ну, так я срежу их, да? Сейчас только лезвие достану...

– Убери от меня свои руки! – зло процедил я и, присев на пол, расшнуровал ботинки, после чего отдал их ему со словами. – Вот, возьми. И убирайся отсюда.

– Как же приятно иметь дело с таким человеком! – обрадовался крысолов. – Сэр, но вы же забыли о своей покупке. Вот, держите. Только полюбуйтесь, как хороша! Она точно королева среди всех английских крыс.

Пока я за шкирку выставлял его из часовни, он успел пихнуть мне в руку нечто тёплое, мерзкое, живое – какой-то гнусный трепыхающийся комок мяса и шерсти. Едва выйдя за порог, я поспешил отбросить от себя подальше эту дрянь, а та едва не цапнула меня за руку. Да, конечно, мне ещё не хватало умереть от столбняка. С отвращением я отмыл руку в бочке с ледяной дождевой водой, что стояла у водостока, и вернулся обратно в часовню. Скорее загородить вход, сдвинуть оставшиеся лавки к двери, чтобы в нашу святую обитель больше не проникли никакие полоумные крысоловы со своими питомцами. Как подумаю, что эти мерзкие писклявые твари могли добраться до тебя, мой ангел, меня начинает бить конвульсивная дрожь. Но теперь мы в безопасности. Присев на край саркофага, я удручённо опустил взгляд на свои ноги. Ужасное зрелище. Чтобы не оскорблять тебя, я поспешно снял свои дырявые носки и отшвырнул их в другой угол. Едва я обзавёлся новой рубашкой, как тут же лишился ботинок. Но в этом мы с тобой, по крайне мере, равны. Теперь мы оба босы, как Адам и Ева, ступающие нагими стопами по невинной зелени первого сада. Когда мы отправимся в твою страну фей, нам и не понадобится никакая обувь – мы будем гулять босиком по вечнозелёной траве под яблоневыми деревьями Авалона. Там мне уже нечего будет стыдиться.

Теперь, когда я раздобыл гвозди, можно продолжать работу, но эта тяжёлая ночь и пугающая встреча с гнусным крысоловом вконец меня измотала, так что мне требуется слегка восстановить силы. А завтра я доделаю твою колыбель. Усталость взяла надо мной верх, и я бессильно пристроился в наше печальное небрачное ложе рядом с моей малышкой. Как нам уютно под этим чудесным одеялом, что источает аромат ванили. Мы спрячемся под ним от всех ужасов мира живых – и они больше не потревожат наш смертный сон. Доброй ночи, моя леди. Вечной ночи тебе, моя Элейна. И она отвечает мне своей холодной улыбкой.

***

Сомнений нет, теперь я знаю это совершенно точно. Да, я безнадёжно безумен. Сегодня по пробуждению я услышал, как мой мёртвый ангел тихо молвил нежнейшим из всех слышанных мною голосов:

– Поцелуй меня, любовь моя.

Девочка не разомкнула вежд, и слабое движение восковых губ её было едва различимо для моего взора, но этот голос – пусть и слабый, как колеблемое ветром пламя свечи – ясно звучал в моих ушах, отчётливее всякого звука в мире сём. Испуганно отшатнувшись от любезной моей покойницы, я в благоговейном ужасе удалился в другой угол часовни и несколько раз ударил себя ладонью по лицу – чтобы отрезвиться от этого морока, а заодно и наказать. Да, я заслужил наказания – ведь чем является эта галлюцинация, как не моим тайным, извращённым вожделением, которое я отказываюсь принять разумом. Похоже, мозг мой – некогда ясный и трезвый – разлагается и гниёт даже быстрее, чем её хрупкое тельце. Как страшно и горько наблюдать за тем, как сам ты сходишь с ума. Быть может, «мёртвенькие мальчики» мистера Лича тоже молили его о поцелуе в воображении старика? Как знать, с чего начинаются подобные мерзости? Неужели я тоже вскоре стану, как он? Нет-нет, я всеми своими оставшимися силами отрицаю и отвергаю подобную гнусность. Я признаю смиренно, с горьким стыдом, что глубоко и нежно влюблён в мёртвую, но никогда это чувство не заставит меня надругаться над ней. Да и разве есть что-то общее у любви и похоти? Неужели невозможна любовь вне плоти, любовь, не ведающая низких желаний – да и вовсе не желающая ничего для себя самого? Так откуда же пришла ко мне эта мысль о поцелуе? Кто говорил со мной её устами – моя собственная испорченная натура или бесы преисподней, посланные окончательно погубить мою ничтожную душу? Это ведь из сказки. Да, принц целует свою спящую красавицу, свою мёртвую Белоснежку, и она оживает для счастливой жизни с ним. Но это не про нас, душа моя. Не для того я украл тебя из морга, чтобы пытаться вернуть из Божьего Царства на эту грешную землю, а лишь затем, чтобы достойно похоронить твоё несчастное тельце, обеспечив тебе вечный покой в обители червей. Но как тяжка, как невыносимо тяжка эта задача. С каждым днём мне всё невыносимее мысль о расставании с тобой. Оттого я так растягиваю наше прощание и уже второй раз переделываю этот проклятый гроб, как будто это имеет какое-то значение. И в те минуты, когда боль моя от предстоящей разлуки с тобой особенно сильна, на меня вновь находит это помутнение и начинает мерещиться, будто кожа твоя теплеет, а на ланитах играет бледный румянец. Душа моя противится нашему неизбежному прощанию и воображает совершенно безумные вещи, тщась обмануть и жизнь, и смерть. Но у нас нет никакого иного выбора. Ты должна быть похоронена, а я обязан продолжать своё бессмысленное существование под этим небом, где до меня никому нет дела. Если не эта мёртвая девочка, то ради кого ещё мне жить на свете? И когда ты окажешься в земле, куда податься моей бесприютной душе?

Чтобы хоть как-то справиться с этими сводящими меня с ума мыслями, я вновь берусь за свою работу и мучительно медленно, растягивая это занятие, как нищий ребёнок украденное лакомство, доделываю твой гроб. Он получился достаточно вместителен и просторен. В нём бы вполне хватило места нам обоим. Примеряясь к нему, я ложусь внутрь и какое-то время остаюсь в нём, отрешённо созерцая потолок часовни в кружеве паутины. На какой-то миг я будто бы лишился чувств – а может, и уснул – но, сколько времени минуло с моего обморока, я не ведаю, да и какое значение имеет для нас с тобой теперь время. Устелив гроб чудесным одеялом с кружевами, я бережно укладываю мою хрупкую куколку внутрь и долго любуюсь горькой красотой этой картины. Ах да, ещё фиалки – увядшие, засохшие трупики цветов, на фоне которых ты выглядишь ещё свежее и прелестнее, как ангел первой весны. Теперь ты готова к своему венчанию со смертью. Примерив крышку – на сей раз подходит идеально – я отставил её в сторону. Нет, ещё рано. Оставим погребение на завтра. Коснувшись губами подола твоего платья – это самое большее, что я посмел себе позволить – я забрался в опустевший саркофаг, лишённый твоего морозного присутствия. Мне нужен сон. Не знаю, где взять силы, чтобы перенести гроб во двор и выкопать могилу в промёрзлой земле. Душа моя истощена безмерно от скорби, но и плоть тоже едва жива. Без какой-либо видимой причины я ощущаю боль во всём теле, и каждое движение даётся мне с трудом. Быть может, сон хоть немного обновит мои силы, чтобы их хватило по крайней мере на твоё погребение. Как много я стал спать в последнее время. Наверное, скоро я усну насовсем.

***

Сегодня, когда ты коснулась меня своей рукой – о да, я знаю точно, рука твоя не случайно упала, потревоженная каким-то движением извне, но ты сама, сама дотронулась до меня – я осознал наконец, какую ошибку едва не совершил. Зачем нам земля, черви, лопаты и ямы? Путь к тебе домой, в твою страну фей лежит через реку. Я стану твоим кормчим, и мы поплывём по гнилым водам Темзы, пока не пересечём границы мира мёртвых и не вступим на блистающий Авалом. Да, Элейна, душа моя, я слышу тебя. Они уже заждались тебя там. Королевство твоё тоскует по своей принцессе, у нас больше нет причин медлить. Сегодня мы вернёмся туда, откуда когда-то пришли.

Из последних сил толкая перед собой твою колыбель, я покинул среди морозной полуночи нашу мирную обитель. Нам больше не потребуется укрытие. Все наши горести и опасности остались позади. Ах, милая, ты только посмотри на эту красоту. Небо в твою честь устроило бриллиантовый снегопад, и весь воздух стал подобен хрусталю. От этого так больно дышать, но боль эта приносит мне счастье, и я улыбаюсь окружающей красоте, что убивает, убивает всё, что осталось во мне от человека. Опять мою глотку сдавили стальные когти кашля, и кровь из уст хлынула фонтаном на непорочность блистательного снега. Но в сей миг даже это зрелище не смогло омрачить нашего торжества. Кровь моя розами расцветает на заснеженной земле – этой ночью даже самые уродливые вещи сделались прекрасными, так что я плачу от счастья, словно впервые осознав, как дивен и благ Господень мир.

Ещё немного усилий и мы достигнем реки. Какое счастье, что часовенка наша стоит невдалеке от воды. На преодоление большего расстояния мне бы точно не схватило сил. Смотри, Элейна, ангел мой, как красива эта ночь. Луна подглядывает за нами из-за туч, любуется твоей безмятежной красотой и кутает реку в пленительный полог искристого тумана. Даже грязные воды Темзы сделались нынче подобием Млечного пути, по которому наша ладья отправится в небеса.

Мириады ледяных игл впились в мою плоть, когда я вступил в воду и осторожно повёл за собой твою колыбель. Мне не пришлось грести – река сама понесла нас к небесам. Руки твои ласково обвивают меня за шею и укладывают рядом с собой на дно нашей колыбели, застеленной одеялом из снега и ангельских крыл. Сплетя руки и сердца воедино, мы любуемся приближающимся небом и пересчитываем звёзды, что снежинками слетают на наши ресницы и слезами катятся по скулам. Ангелы, пролетая мимо, заглядывают в нашу колыбель и вручают свои всепрощающие поцелуи – у одного из них лик Эдриана – и сердце моё рыдает от любви к Богу, Который отпустил моего брата из преисподней и позволил занять заслуженное им место среди воинства небесного. А после мы слышим дивный хор, приветствующий возвращение своей госпожи из мира страданий, где ты была обречена блуждать те тринадцать лет, что именовались твоей жизнью. И подняв голову, я вижу, что знобкий туман моего прежнего мира рассеялся, и передо мной предстала в лучах восходящего солнца твоя благостная зелёная страна. Вот они – идут берегами с венками в руках – твои сёстры в цветочных уборах. Бережно поднимая тебя из колыбели – время снов миновало, душа моя, – я ступаю босыми стопами на землю, поросшую росистой травой, и вижу идущую нам навстречу королеву фей. Да, это она – наша цветочница с неземным голосом и корзинкой увядших цветов – там, на земле все феи когда-то были блудницами и торговали своей юностью и любовью, как погибшим розовым бутоном. Теперь она прекрасна, как сон. Лохмотья обратились бархатом и парчой, бледность лица засияла перламутром, а спутанные волосы поросли цветами. Простерев к нам свои длани, матерь твоя молвила дивным голосом, от звучания которого сердце моё проросло милосердием, словно орошённое Господними слезами:

– Мир тебе, благородный рыцарь Гавейн. Ты доблестно исполнил свой подвиг до самого конца и возвратил мне мою милую дочерь, схоронив её от всех опасностей вашего злого мира. В благодарность за твою отвагу и смирение я позволяю тебе навсегда остаться в нашем краю. Оставь в прошлом свои печали и скорбь. Пришло время песен и весны.

Учтиво поклонившись королеве, я обратил свой любящий взор на тебя, ангел мой, и ты улыбнулась мне ясной улыбкой, распахнув свои вежды цвета... Ах, нет-нет, я никогда никому не раскрою тайну цвета твоих нежных очей. И когда ты приникла ко мне, и когда я склонился к тебе, наши губы встретились, как нетленные розовые лепестки в эдемском саду, и тепло твоих трижды благословенных уст растопило лёд моей души и исцелило от слепоты мой дух. И пробуждённый от бесконечно долгого сна своей жизни, я сумел наконец-то уразуметь, что это и есть воскресение, а всё, бывшее со мной прежде, являлось смертью.

Так, значит, покойником всё это время был я сам?..

Эпилог.

Из газетных сводок.

«... Каких только загадок и тайн не хранит в своих водах всем нам знакомая и в то же время такая непостижимая старушка-Темза. На рассвете девятнадцатого февраля лодочники заметили странное судёнышко, приставшее к берегу, в котором обнаружилась прекрасная юная пара – молодой человек приятной, хоть и несколько болезненной наружности, лет двадцати пяти на вид и совсем молоденькая девочка в подвенечном платье, которой можно дать не больше четырнадцати. Молодых людей можно было принять за спящих, но по их свинцовой бледности и отрешённому выражению лиц нетрудно было догадаться, что они мертвы. Несмотря на ранний час, очень многие мастеровые и торговцы находились неподалёку, так что мы имеем многочисленные свидетельства очевидцев этой странной находки. Лодка, в которой прибыли мёртвые новобрачные – толпа тут же окрестила красивую пару, Ромео и Джульеттой – при ближайшем рассмотрении напоминала собой не что иное, как гроб. Тем удивительнее было, как в столь ненадёжном судёнышке они продержались на воде и не ушли на дно. Странная конструкция вынесла вес их тел – хотя и истощённый юноша, и эфемерная девочка весили не так уж много – и даже невзирая на свою громоздкость, легко плыла по поверхности реки, словно при содействии какой-то волшебной силы, так что впору задуматься, что за чудесная древесина использовалась для неё. Трагичная красота молодой пары навела многих на мысль, что они совершили двойное самоубийство – подобные вещи уже не новость в наш безбожный век, особенно, когда речь идёт о юных и обездоленных, стеснённых нуждой и гнётом суровых родителей. Однако столь печальная на первый взгляд история на сём не завершилась. По стечению обстоятельств – или был то промысел Божий? – на пристани в этот час оказался доктор Хаммер, который, осмотрев тела, заключил, что девушка жива и находится в коме. Сколь отрадно, что хотя бы одна юная душа уцелела в этой трагедии. Но всё же горько становится на душе, как подумаешь, что почувствует бедняжка, когда узнает, что её возлюбленному повезло меньше, чем ей. Но будем надеяться, что сила духа, коей наделены юные сердца, поможет ей справиться с этой потерей и продолжить свою жизнь. Девушку отвезли в больницу, и доктор Хаммер самолично взялся за её лечение. Все мы желаем бедняжке скорейшего выздоровления и надеемся, что как только она очнётся, мы узнаем больше подробностей об этой загадочной истории... ».

«... Установлена личность давешнего «Ромео», выловленного на днях из Темзы. Им оказался печально известный нам по причине недавнего скандала Винсент Ламб – тот самый юный некрофил, укравший из морга, где он проработал пять лет, труп девушки. Как мы можем понять, именно её и обнаружили вместе с ним, из чего напрашивается мысль, что, возможно, молодой человек ещё в морге установил, что та жива. Как показало вскрытие, Ламб скорее всего умер от истощения – в первую очередь нервного и, конечно же, физического. Судя по состоянию его желудка, он уже давно не ел, а также страдал от туберкулёза в запущенной форме. Учитывая отсутствие обуви и его лёгкий наряд, неудивительно, что молодой человек мог простудиться и умереть. Хотя эффектное появление у пристани в лодке-гробу в компании похищенной им девочки выглядело, как качественно поставленная театральная сцена, словно всё было подготовлено им заранее, и юноша знал, что умрёт. Мистер Каннинг – непосредственный начальник Винсента Ламба свидетельствует, что молодой человек всегда был странным, замкнутым, а ко всему прочему страдал от тяжёлой опиумной зависимости, из чего мистер Каннинг делает вывод, что тот вполне мог и раньше иметь пристрастие к мертвецам. Хотя после последних событий уже никто не может сказать наверняка, с какой целью он похитил девушку из морга. Как заключил доктор Хаммер, осматривающий её после госпитализации, на её теле отсутствуют следы насилия – девушка совершенно чиста и нетронута. Что же за странным некрофилом был мистер Ламб, если так и не решился ничего сделать со своей жертвой? Чего ожидался маньяк? Да и был ли он вовсе маньяком? По рассказам миссис Тод, у которой квартировался Винсент Ламб до прошлого декабря, молодой человек жил очень уединённо, никогда не водил к себе ни друзей, ни женщин – последнее по утверждению некоторых неудивительно во свете его увлечения мертвецами. Также у нас есть свидетельство мистера Лича, бывшего коллеги Ламба, который рассказал нам, что случайно встретил его в те дни, когда тот украл девушку. По его словам, Ламб вёл себя неадекватно – избил и ограбил бедного старика. Так являлся ли несчастный юноша развращённым преступником или попросту был болен душевно? Если молодой человек догадался, что девушка жива, то почему не обратился в больницу и не сделал ничего, чтобы помочь ей прийти в себя? Если же думал, что она мертва, и коли уж он и вправду был некрофилом, почему не надругался над бедняжкой? Вопрос на вопросе, а ответ мы могли бы надеяться получить лишь от его «Джульетты», когда та придёт в себя – если бы только она не пребыла в коматозном состоянии всё это время. Родственников у Ламба нет, пока что его тело покоится в городском морге под присмотром мистера Каннинга, который был бедному юноше вместо отца. Какая горькая ирония жизни и смерти, дамы и господа! Вчера работал в морге, сегодня – сам стал его постояльцем. Нам никогда не стоит забывать, что все мы лишь странники и пришельцы на этой земле... ».

«... Хоть миф о романтической подоплёке этой истории отчасти развеян после установления личности Ламба, которого многие по-прежнему считают некрофилом, его спутницу всё также все зовут Джульеттой, ибо иного имени нам не известно. Вчера к нам поступило обнадёживающее известие, что «Джульетта» очнулась. Однако, по всей видимости, у девушки амнезия, что и не удивительно после всего, что бедняжка пережила. Врачи с сожалением заключают, что наша несчастная «Джульетта», похоже, не в себе и, вполне возможно, что и до этих событий она была не совсем здорова душевно. Имени своего девушка не знает, да и вовсе не отвечает ни на чьи вопросы. Только твердит постоянно: «Где мой рыцарь? Где же рыцарь? ». Нам остаётся лишь гадать, кого бедняжка подразумевает под рыцарем. Кто-то утверждает, что тут и гадать нечего, что её рыцарем, безусловно, является Винсент Ламб. Однако, как мы можем понять, всё это время после её похищения из морга и до их прибытия по Темзе, девушка находилась без сознания, а значит, не могла видеть своего похитителя – или спасителя, как знать? Или же они были знакомы прежде, и всё было ими спланировано? История становится всё более загадочной, и у нас нет никаких зацепок, так что мы уже почти теряем последнюю надежду найти истину. Кем же были на самом деле Ромео и Джульетта из Темзы – маньяком и его жертвой или всё же тайными возлюбленными?.. ».

«... Очередная сенсация! Не успели мы обрадоваться тому, что «Джульетта» пришла в себя, как спустя сутки девушка исчезла из больницы. Что это – новое похищение или же она сама сбежала оттуда? Некоторые даже подозревают доктора Хаммера, хотя, как всем известно, это человек с безупречной репутацией. Полиция, а также немало добровольцев кинулись на поиски девушки, но пока всё безрезультатно. Вероятно, её утомили бесконечные расспросы и навязчивое внимание посторонних людей. Но что если бедняжка, лишившаяся памяти, очередной раз станет жертвой нового маньяка? Мы так же не можем исключать возможность того, что девушка попросту вернулась к своей семье после того, как смогла вспомнить что-то из своего прошлого. Недоумеваем и ждём новых вестей... ».

«... Прошло уже больше недели после появления темзенских Ромео и Джульетты, однако история эта не перестаёт будоражить наши умы, дразнить любопытство и разжигать воображение. Сегодня до нас дошла новая шокирующая новость – тело Винсента Ламба исчезло из городского морга. Так и хочется покачать головой и вопросить мистера Каннинга, что же за порядки царят у него в заведении, что оттуда чуть ли не каждую неделю исчезают трупы. Очень многие люди – чуть не половина Лондона, начиная от дворян и до последнего бедняка – намеревались посетить похороны Ламба. Едва ли бедный юноша смел надеяться, что удостоится такого внимания после смерти. Скандальная история некрофила, обросшая слухами, так увлекла наших соотечественников, что похороны обещали быть весьма людными, словно речь идёт о выходце из королевской семьи. Полиция уже была напряжена в ожидании беспорядков. Многих дам, к слову, очень заинтересовало это событие по той причине, что очевидцы утверждали в один голос, что молодой человек был весьма хорош собой – они надеялись, что гроб будет открыт, и они смогут полюбоваться несчастным. Но в итоге все мы лишены этой возможности. Неужели Ромео и Джульетта воссоединились? Что означает исчезновение Ламба? Неужели кто-то, вдохновившись его собственным примером, выкрал тело юноши из морга – не забывайте о том, что он был, как мы говорили ранее, весьма красив, хоть и болезнен видом, что, однако частенько нравится маньякам такого свойства. Или же он, как и его «Джульетта», оказался жив и, очнувшись от летаргического приступа, сбежал из обители мёртвых, дабы встретиться с возлюбленной? Даже утверждения мистера Каннинга относительно того, что вскрытие безусловно доказало, что молодой человек мёртв, уже никого не убеждают. Также мы можем предположить и вовсе безумную вещь – что если сама невменяемая «Джульетта» выкрала тело своего недавнего похитителя из морга? Нам уже ничему не следует удивляться. Похоже, истина так и останется сокрыта. Но коли наша медицина находится на столь плачевном уровне, что живого не могут отличить от мёртвого, то можем ли мы с вами быть спокойны? Что, если кто-нибудь из нас с вами окажется завтра в морге на месте несчастной «Джульетты», и коли нам не посчастливится подобно ей быть своевременно похищенными, то не ожидает ли нас чудовищная участь быть погребёнными заживо? Невольно припомнишь истории Эдгара По. Не менее устрашает перспектива быть украденным из морга каким-нибудь маньяком. Кто знает, скольких ещё некрофилов вдохновит эта странная история?

Но всё же давайте не будем заканчивать на такой тревожной и печальной ноте. Как знать, может, наши прекрасные Ромео и Джульетта всё-таки сумели обрести своё счастье – в жизни или хотя бы в смерти. Кто-то из медработников пошутил, что эта прелестная девочка, что была не от мира сего, вернулась в свою страну фей и, быть может, прихватила с собой Винсента Ламба, который тоже, похоже, был не совсем в себе. Что ж, после всех недавних таинственных событий невольно уверуешь в любую небылицу. Берегите себя, уважаемые дамы и господа, и берегите своих близких, чтобы их у вас никто не смог похитить – ни в жизни, ни в смерти.

И да хранят вас феи... ».

29 июля — 5 августа 2020