М. Н. Гордеев 14 страница

Терапевт определяет то, что может привлечь в его рассказе внимание пациента. Затем, начиная говорить на эту тему, вы можете давать свое понимание этого вопроса, говорить о себе,

например, рассказывать о своем хобби или о том, как вы понимаете воспитание детей, внимательно наблюдая, насколько внимание пациента привлечено к вашему рассказу. Если пациент безраздельно занят этим рассказом, то задачей психотерапевта является вкрапление в историю внушений, направленных на работу с основной проблемой пациента. При этом внушения являются незаметными, они встраиваются в канву повествования, которое ведется на тему, интересующую клиента. Единственное, чем они выделяются, — это тоном голоса.

Рассказ является обширной терапевтической метафорой, которая интересна субъекту, привлекает его внимание к истории и отвлекает от внушений, даваемых терапевтом, в то время, как внушения служат основной цели. За счет выделения голосом внушения представляют мозаику, из которой бессознательное создает свою собственную картину, опознавая их и отправляя для своего собственного рассмотрения, функционирования.

Известен пример, когда Эриксон в ходе беседы с человеком, который не верил в психотерапию и страдал от жесточайших болей, связанных с онкологическим заболеванием, вел с ним разговор на тему, интересующую пациента, — о выращивании помидоров. И он сумел рассказать таким образом о жизни помидорного куста, найти в этой жизни настолько необычные грани, что заинтересовал этим пациента. И при этом опираясь на понимание жизни помидорного куста, он давал внушения, необходимые для работы с болью при серьезном онкологическом заболевании.

«Джо, я хотел бы побеседовать с вами. Я знаю, вы цветовод и занимаетесь выращиванием цветов. Знаете, я сам вырос на ферме в Висконсине и тоже любил выращивать цветы. И до сих пор люблю. Ну вот, я хотел, чтобы вы сели в это уютное кресло, а я буду говорить. Я расскажу вам о самых разных вещах, но не о цветах пойдет речь, потому что вы знаете о цветах намного больше, чем я. Не о цветах. Это не то, чего вы хотите. А теперь я спокойно могу начать свой рассказ, и мне хотелось бы, чтобы вы спокойно слушали меня, пока я буду рассказывать о помидор-

ной рассаде. Вы, может быть, удивитесь. С чего бы нам говорить о помидоре? Семечко помидора сажают в землю и с надеждой ожидают, что из него вырастет растение и даст плод, который принесет удовлетворение. Семечко впитывает влагу, и это не очень трудно, потому что этому помогают дожди, несущие мир и покой... » (Епскзоп, 1966) (цит. по Дж. Зейгу).

Он давал внушение на надежду, покой и т. д. Тема была интересной, время, которое провел пациент, слушая эту метафору, пролетело незаметно, что позволило Эриксону быть достаточно свободным в проведении суггестии и дать все внушения, которые он считал нужными. Эта работа принесла неожиданно значимый эффект для пациента, и пациент поверил в силу психотерапии, возможности обезболивания, гипнотерапевта, который беседовал с ним. Понятно, что в случае неверия пациента в силы психотерапевта ни о каком гипнотическом наведении обычно речь идти не может, и в данном случае Эриксон избрал единственно правильную стратегию внушения наяву с использованием техники вставленных сообщений.

Для создания подобного внушения, психотерапевту важно решить две принципиально важные задачи. Первое, он должен выделить тему для основной беседы, опираясь на потребности и интересы пациента. Рассказ должен обеспечить безусловный интерес пациента. При этом возможен как монолог, так и диалог, поскольку участие субъекта не возбраняется, и может быть даже полезным, т. к. показывает его интерес к данному вопросу. Второе, что необходимо для данной техники, следует определить, какие внушения, с точки зрения психотерапевта, будут способны помочь при данной проблеме. Количество внушений не ограничено, лучше дать их больше, нежели меньше, потому что внушения непонятные, неадекватные будут отсеяны и отнесены к словам, которыми психотерапевт хотел украсить свой рассказ, а важные нужные внушения будут восприняты и реализованы как команды, движущие бессознательным.

Важным навыком для психотерапевта является достаточно умелое выделение основной темы рассказа. Специалист должен уметь завоевать доверие пациента с тем, чтобы он на-

чал говорить с ним не о своей проблеме, а о своей жизни, причем открыто и откровенно. Терапевт должен быстро реагировать на возможные слова и реплики пациента, умея как поддержать основную канву разговора, так и быстро найти необходимое внушение в ответ на изменяющуюся ситуацию. Подобный подход требует достаточного опыта в наведении обычных трансов и навыка владеть языком, пользуясь многозначностью слов, умения менять высоту голоса, делать паузы и способности соединить два рассказа, при этом главный сюжет растворяется в большем.

Атмосфера доверия и сотрудничества с пациентом, которую создает терапевт, помогает бессознательным ресурсам пациента раскрыться со всей их мощью. Терапевт должен стать для своего пациента собеседником, другом, но ни в коем случае не врачом. Беседа на интересующую тему повышает восприимчивость пациента ко всему, сказанному терапевтом, открывает в нем состояние принятия, снимает цензорные контролирующие функции, увеличивает доверие. Техника вставленных сообщений показывает доверие терапевта своему пациенту, восприятие его как личности, уважение к его интересам и потребностям. Использование собственных слов, выражений пациента, его опыта позволяет приблизиться к его пониманию проблемы, произвести более качественное присоединение и, соответственно, более качественное ведение. Использование в этой технике выявленных мыслительных стратегий, поведенческих реакций, предъявленных субъектом, способствует более тонкому воздействию на уровне психологических установок личности.

Терапевтические метафоры

Терапевтические метафоры — наиболее тщательно структурированный и в то же время творчески активный способ метафор, используемых для гипносуггестивной психотерапии. Терапевтические метафоры должны быть индивидуальными для каждого клиента, поскольку в них многое зависит от жизни, мыслей и действий пациента. Терапевтические метафоры об-

ладают многими свойствами описанных выше метафор и строятся по своим, достаточно простым законам.

Основным правилом построения терапевтической метафоры является ее изоморфность (подобие) ситуации пациента. Это подобие не описанной пациентом проблемы, а более широкое понимание, включающее и прошлое пациента, его жизнь, его семью, работу, дороги, которые привели его к сегодняшнему дню, и будущее пациента, которое он, может быть, даже стесняется предполагать или не разрешает себе этого.

Метафора, как и большинство техник эриксоновской гипнотерапии, подразумевает также два основных этапа — присоединение и ведение. Однако эти компоненты достаточно условны, поскольку каждая структура терапевтической метафоры в какой-то момент начинает жить своей собственной жизнью и из присоединения переходит в ведение, трансформируясь и уходя из попыток классификации.

Стержневой элемент терапевтической метафоры — герой. Он должен быть в чем-то похож на нашего пациента, возрастом, семьей, работой, может быть, цветом волос или глаз, но, скорее всего, своей жизнью. При этом героем не обязательно должен быть человек. Им может быть и природное явление, дерево, животное, сказочный персонаж и многое другое.

С одной стороны, герой должен быть похож на субъекта гипнотического воздействия, с другой стороны, желательно, чтобы это сходство не было явным, чтобы пациент сразу не понял, что история рассказывается про него и служит, таким образом, абсолютно конкретным идеям внушения. Тогда он будет ждать эти фразы внушения, с интересом их обнаруживать, и главная задача психотерапевтической метафоры — дать работу бессознательному не будет выполнена.

У героя могут быть похожие проблемы, сходный жизненный путь, взгляды на будущее и многое другое. Герой обычно является позитивным субъектом, поскольку человеку свойственно себя сравнивать именно с положительными персонажами, отрицательные черты его отталкивают.

Он живет среди других людей, зверей, растений и так далее, то есть у героя есть окружение. В окружении могут быть и

положительные персонажи, и отрицательные. Оно также соответствует критериям изоморфности, то есть оно подобно окружению клиента. Однако, если говорить, что должно быть более подобно — герой или окружение, то, безусловно, более подобен должен быть герой. У окружающих главного персонажа людей и предметов также есть своя история, они разными путями входили в жизнь героя или герой входил в их жизнь. Они могут любить друг друга, ссориться, мириться, горевать, злиться и делать многое другое.

От взаимодействия ролей в метафоре начинаются обучающие ситуации. Они должны быть в значительной доле своей также узнаваемы. На основании их герой учится жить, приспосабливаться к окружающей действительности, учится ее менять. Обучение проходит на двух уровнях. С одной стороны, эти обучающие ситуации (и здесь уже начинается ведение) приводят к бессознательным процессам, которые зарождаются в герое, протекают в нем, ширятся и крепнут. С другой стороны, эти обучающие ситуации складываются в цепочку внешних событий, которые меняют внешнюю жизнь героя, играют роль внешнего стимула изменений.

Внешняя и внутренняя жизнь достаточно гармонично начинают трансформироваться. При этом вначале трансформация идет внутри героя, и она незаметна окружающим, которые могут в большей своей части быть негативно настроены по отношению к герою, хотя у него могут быть и союзники, которые помогают ему. В какой-то момент объем внутренних изменений оказывается настолько велик, что он приводит к качественному изменению, внешней трансформации героя, когда эти изменения уже невозможно сдерживать внутри и они, наконец, прорываются наружу, кардинально меняя облик, поведение, состояние героя.

Он осознает и оценивает свое изменение, он радуется ему, возможно даже пугается, но в конце концов принимает. Это победа, обязательный элемент терапевтических метафор. Произошедшее качественное изменение показывает невозможность возврата к прежней жизни.

Однако за ощущением собственной силы, за ощущением победы может еще не стоять окончательное завершение мета-

фор. Как правило, для человека особенно важно признание этих изменений его окружением. И для этого в терапевтическую метафору может вводиться еще один компонент — триумф. Триумфом в Древнем Риме встречали победителей. Когда полководец одерживал победу на границах империи, это была его победа, она была одержана далеко от столицы, но когда победоносные войска возвращались в Рим, им устраивали пышную встречу, где полководца и войска чествовали жители Рима, и это было публичным признанием их заслуг перед империей.

Для нашего пациента очень важен триумф в жизни. Субъект приходит не с проблемами из-за отсутствия у него каких-либо качеств, а из-за своей неадаптивности в окружающем мире, в социальной среде. И очень важным элементом внушения является демонстрация, как предложенные изменения помогают герою в его социальной среде, как он становится в ней триумфатором. Это наиболее привлекательная часть терапевтической метафоры, и на ней метафора заканчивается.

Иногда бывает удобнее закончить метафору даже раньше, дав намек на положительное разрешение жизненной ситуации героя, но не разрешив ее конкретными указаниями. Это позволяет завершить метафору на какой-то особенной звенящей ноте, позволяющей задуматься, поискать собственный путь решения, будучи убежденным в правильности и в обязательности этого решения. Подобный прием предназначен для стимулирования осознания клиентом путей собственной жизни, для ускорения внутреннего бессознательного поиска возможных решений сходной проблемы.

По критериям терапевтической метафоры можно разобрать различные сказки вне зависимости от того, являются ли они народными или принадлежащими перу писателя. Наверное, единственное условие — это всегда сказки с добрым хорошим концом. Например, героиня сказки Шарля Перро «Золушка» является доброй, отзывчивой, работящей девушкой, у которой есть доброе сердце, умеющее любить, умелые руки, способные творить чудеса, звонкий голос, который может петь песни, и чистый завораживающий взгляд.

. 11!

Вокруг нее есть разные люди: и добрый, но безвольный отец, и принц, и его отец-король, мачеха Золушки, ее сводные сестры. Это разные характеры, которые вращаются вокруг главной героини, взаимодействуют с ней, создают различные ситуации. Это и желание Золушки помочь своим сестрам, которое может обратиться против нее, и жалость, обращенная на отца, и желание, большое бессознательное желание попасть на бал, и обида на то, что «вредно не ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь».

Общение с разными окружающими ее персонажами помогает Золушке и горевать, и радоваться, и стремиться и создает различные обучающие ситуации, которые приводят ее сначала на бал. Празднество, которое могло бы стать победой и триумфом, на самом деле оборачивается еще одной обучающей ситуацией, потому что трансформация Золушки здесь имеет ограниченный срок времени. Жизнь показывает ей, что она может научиться быть такой, и она начинает неистово верить в то, что ее счастье придет. С этого момента Золушка меняется. Может быть, внешне она остается прежней, но она начинает беречь вторую хрустальную туфельку как символ самой значимой в ее жизни обучающей ситуации, как символ новой жизни. Затем цепочка добрых и злых поступков других людей и ее участие в них приводят Золушку к окончательной победе, которую знаменует появление на ее ножке снова хрустальной туфельки. За ней следует триумф. Триумф, когда Золушка становится невестой принца, ей кланяются придворные и простые люди, даже мачеха и ее дочки становятся ее подчиненными. Вся сказка расписана по классической модели и нигде не возникает ощущения незавершенности, недосказанности, задержки. Можно разобрать и другие сказки, но дело не в этом.

Как быстро можно создать терапевтическую метафору? Обычно для создания качественной терапевтической метафоры нужна подготовка. При этом время для подготовки — это, как правило, время между сеансами, когда информацию о пациенте, собранную нами в течение нескольких бесед, мы наконец суммируем для того, чтобы выстроить для себя его картину жизни, которая может начинаться еще до рождения, с жизни

его родителей, которая может переплетаться различными жизненными коллизиями с другими людьми. К сегодняшнему дню субъект имеет ту проблему, которую он предъявил нам, а возможно, гораздо большую, потому что очень часто За предъявленной проблемой стоит много других, более глобальных и существенных.

Мы можем сделать себе набросок, который основывается на предварительных заготовках для терапевтических метафор, а может быть, наш пациент сам дал заготовку для себя, сравнив себя с одиноким деревом, у которого молния расщепила крону, или с чем-то подобным. В таком случае более правильным будет оттолкнуться именно от метафоры клиента. И мы, идя по элементам терапевтической метафоры, создаем и портреты героя, и его окружения, думаем, как можно метафорически представить жизнь человека, трансформируя ее в обучающие ситуации терапевтической метафоры. А самое главное, предполагаем, какие внушения необходимы для того, чтобы привести нашего героя к победе и к триумфу. Определяем, нужно ли делать метафору законченной или имеет смысл поставить многоточие.

Мы должны предполагать, что все то, что создано нами между сеансами, имеет только предварительный характер. Когда клиент вновь придет к нам и расскажет свою историю, а может, сделает конкретный запрос, нам, скорее всего, придется трансформировать метафору, модифицировать ее с той точки зрения и под того человека, который пришел к нам в этот раз, поскольку клиент к нам каждый раз будет приходить немного новым. Окончательный вариант терапевтическая метафора сможет приобрести только на сеансе.

Как правило, терапевтическая метафора дается на фоне транса, возможно, неглубокого, поскольку для нее вовсе не обязателен глубокий транс. В ряде случаев она может даваться совсем на уровне бытового интереса в том самом виде гипноза, который называется гипнозом без гипноза. Такова, например, группа историй, которые мы уже упоминали — «мой друг Джо», названные так по метафоре, созданной Эриксоном. В ней он рассказывал пациенту о своем друге Джо, которого на самом деле не было. Этот Джо был похож на пациента, и семья Джо

была похожа на семью субъекта, была похожа его жизнь и многое другое. А самое главное, у Джо была сходная забота, которая беспокоила его, решение которой он пытался найти, перепробовав много способов, и в конце концов после совета психотерапевта или по собственному наитию он нашел способ решения, который привел к избавлению от мучившей его проблемы.

Подобная терапевтическая метафора проводится, как правило, при полном сознании клиента, фокусирование внимания достигается за счет интереса клиента к данной проблеме, поскольку он начинает слышать историю человека, похожего на него. Особым интересом и достигается готовность принять внушение, встроенное в эту метафору, а также додумать ее результат, если метафора завершается только намеком на хороший результат.

Достаточно часто терапевтическая метафора может входить в состав встроенной метафоры. Она является основной, то есть центральной метафорой. Напомню, часто терапевтическая метафора бывает достаточно мощной, объемной, и какие-то элементы ее все-таки сознанием запоминаются. Мы говорили, что для того, чтобы облегчить работу бессознательного, бывает важно в момент выхода пациента из транса не дать возможности сознанию успеть запомнить то, что было в трансе, отвлекая его на разрешение каких-то других вопросов, может быть, совершенно несущественных.

Терапевтическая метафора обязательно должна быть красиво построена. Большое значение здесь имеет идеалистичность ситуации, которая стимулирует желание достичь этого идеала, которая привлекательна и зовуща. Возможно, что в терапевтической метафоре внутренний ребенок пациента видит продолжение своих детских сказок, которые он давно перестал слышать. И это обращение к детскому характеру бессознательного также дает стимул для пробуждения внутренних сил, не затертых взрослой жизнью, не испачканных и не использованных.

Глава 18. САМОГИПНОЗ

Под самогипнозом подразумевается самостоятельное вхождение пациента в транс. Самогипноз также может быть разделен на разные стадии по глубине погружения. Начальные стадии самогипноза представляют собой мышечную релаксацию, сопровождающуюся закрыванием глаз или фиксацией взгляда. При гораздо более глубоких погружениях можно дойти до уровня возникновения гипнотических феноменов, например, каталепсии, возрастной регрессии и многих других.

Для вхождения в самогипноз человек должен знать ту дорогу, которой он может идти в транс. Поэтому обычно обучение самогипнозу начинается с гетерогипноза, когда психотерапевт наводит транс на пациента, а пациент учится не только решать свои проблемы, но и входить в транс, осознавая его этапы на собственном опыте. Чтобы научить пациента входить в самогипноз, важно дать ему навыки доверия собственному бессознательному, умению отпускать себя, отпускать свои мысли, научиться не использовать силу воли, которая на самом деле является не чем иным, как контролем сознания.

Самым простым способом самогипноза является умение повторить то, что было на сеансе. Облегчая пациенту занятия с собой, терапевт может проводить сеанс под музыку, а затем дать кассету с музыкой человеку домой. Музыка как аудиаль-ный якорь включает те кинестетические состояния, которые сопутствовали ей и которые соответствовали погружению в транс.

Возможны повторения сеанса и без музыки, когда субъект, вспоминая и моделируя поэтапно возникавшие телесные и мыслительные состояния, нащупывает дорогу к трансу. Он должен научиться в определенный момент отпускать себя, напри-

мер, связав такое «отпускание» с одним из выдохов, сопровождающийся к тому же окончательным мышечным расслаблением.

Для самогипноза человек должен выбрать подходящее время и место. Обычно нужно уютное, достаточно тихий уголок, где человек может свободно устроиться один, без свидетелей, домочадцев, принять удобную позу, возможно, такую, какую он принимал в сеансе, закрыть глаза или сфокусировать их на одной точке пространства, достигая мышечного расслабления и спонтанности мышления.

Человек может ставить заранее себе цель на сеанс. Она может быть конкретной, например: добиться расслабления, легкости ума, отдохнуть. Цель может быть неспецифичной: узнать что-то важное, искать решение накопившихся проблем, исследовать свои возможности в какой-то области. Важно помнить то, что инструкции может давать сознание, но значимым при самогипнозе, как и при гетерогипнозе является отключение сознание и включение бессознательного. Если инструкции, данные сознанием, действительно являются важными для субъекта, они будут выполнены, если же нет, бессознательное найдет свои собственные инструкции, которые будет выполнять. Возможно, терапевтически правильнее является не задумываться над тем, что нужно сделать в самогипнозе, однако, пожалуй, это противно человеческой природе, и наш субъект вряд ли будет мотивирован на занятия самогипнозом, если не будет знать, с какой целью они проводятся. Поведение внутри транса может быть разнообразным, поскольку разнообразны цели, с которыми человек идет.

Некоторые способы погружения в самогипноз

При обучении самогипнозу часто предлагаются способы вхождения в гетерогипнотическое состояние. Вариантов может быть столько, сколько людей, потому что у каждого желающего есть свой излюбленный способ или даже несколько, часто сконструированные самостоятельно.

Субъект предлагает себе визуализировать длинную лестницу, уходящую или вниз, или вверх, по его желанию. Движение по ней заставляет человека оставлять реальный мир в начале лестницы и шаг за шагом уходить от него. Шаги должны ощущаться на уровне тела, но не обязательно как физические шаги, а как движение от бодрствующего состояния, когда пациент может уходить как от ощущений в руках, в ногах, в теле, от мыслей, очищаясь от всего, что фиксирует его в настоящем состоянии. Он может ожидать, что на том конце лестницы его ждет какой-то сюрприз. Это могут быть и необычное ресурсное место, и воспоминание из прошлого, яркое и ассоциированное, и встреча с кем-то или с чем-то, и многое другое. В ряде случаев вместо лестницы удобнее использовать эскалатор, который уносит человека самопроизвольно, не требуя от него сознательного продвижения вглубь транса.

Хорошим способом самогипноза является способ выделения из многих звуков, окружающих человека даже в тихой комнате, за закрытыми глазами, одного, за которым он может пойти, продвигаясь по нему, как по ниточке, ведущей в иной мир, когда на другом конце звука его ждет какой-то образ (место, человек, событие), неожиданный и поэтому интересный. Вместе с этим образом могут прийти и другие звуки, и целая гамма чувств и ощущений. Полезные субъект может сохранить в себе и захватить с собой при возвращении.

Погружение можно начать с поэтапного мышечного расслабления, когда с каждым выдохом человек «выдыхает» напряжение из определенных частей тела. Предъявляйте их последовательно, либо снизу вверх по телу, либо сверху вниз, чтобы напряжение уходило волной. Вы можете удалить напряжение сначала из лица, головы, шеи, со следующим выдохом — из плеч, рук, груди, затем с третьим выдохом расслабляются спина, поясница, живот. Четвертый выдох приносит легкость в тазу, ногах, с пятым выдохом удаляется оставшееся напряжение из всего тела, и человек «отправляет» мысли в свободный полет.

Сигналом к возвращению из самогипноза может быть внутреннее ощущение готовности сделать это, может быть, предварительная установка пробыть в трансе определенное количе-

ство времени. Перед этим человек может вспомнить те постгипнотические внушения, которые он сам себе заказал на этот транс или обычно привык себе давать. Как правило, постгипнотические внушения достаточно просты: сохранить чувство отдыха, вернуться бодрым, активным. Они неспецифичны, чтобы быть подходящими для любого транса, каким бы ни было его содержание.

Самогипноз нужен человеку для улучшения собственного состояния и самочувствия, для того, чтобы он научился ходить по собственному трансу. Эриксон говорил, что для узнавания транса, для привыкания к нему необходимо, чтобы субъект провел в трансе 4-8 часов. Мы можем использовать самогипноз в домашних заданиях, и таким образом сокращая привыкание человека к трансу, делать транс близким и узнаваемым.

От транса к трансу человек погружается глубже, он меньше опасается гипноза, опознает собственные кинестетические пункты данного состояния, а дополнительно это помогает нам подтвердить мотивацию человека на психотерапевтическую работу. Если человек занимается самогипнозом, значит, он мотивирован и не считает время, затраченное на самогипноз, потерянным впустую.

Когда вы даете самогипноз в качестве домашнего задания, желательно, чтобы ваши пациенты делали это по меньшей мере один раз в день в удобное для себя время и в удобном месте. Задачей самогипноза являются пробуждение внутренних резервов, получение благоприятных кинестетических ощущений и переживаний, не давайте заданий на самостоятельный поиск негативных переживаний, причин проблемного состояния — это работа, проводящаяся с психотерапевтом. Занятия самогипнозом могут продолжаться в течение всей вашей психотерапевтической работы с клиентом и даже после вашего расставания с ним, он может практиковать самогипноз, особенно если убедился в его эффективности и полезности.

Самогипноз полезен также и для психотерапевта, развития его навыков, снятия напряжения. Терапевт, испытавший различные внутритрансовые состояния, гораздо лучше понимает пациента, нежели теоретик.

Глава 19. РАБОТА С СОПРОТИВЛЕНИЕМ

Сопротивление — естественная сознательная и бессознательная реакция пациента на изменение его внешнего и внутреннего мира. Подобная реакция в большой степени является защитной. Даже намеревающийся изменяться пациент втайне может испытывать тревогу перед трансформацией. Он знает, что у него есть на сегодняшний момент, он каким-то образом сжился с проблемами, и то, что приходит взамен, каким бы интересующим и важным оно не было, может пугать его.

Каждый пациент имеет свою внутреннюю склонность к изменениям, свою личную скорость, подходы. Изменения могут приходить на смену устоявшимся канонам личности, перетряхивать их, и субъект в этот момент чувствует себя неуверенно. Особенно следует учесть то, что пациент — это человек, испытывающий определенные проблемы, сопровождаемые психическими и социальными страхами, неадаптивный к окружающему миру, находящийся с ним в постоянном конфликте, а при этом психотерапевт — это тоже часть окружающего мира.

За пациентом стоит система отношений, которая поддерживает его способ функционирования в привычном мире. Это родные и близкие, определяющие его привычки и интересы. Чтобы система начала меняться, требуется определенное время и значительные усилия. Поскольку любая система стремится к стабильности, для того, чтобы ее раскачать, нужно время. Это также может являться немаловажным фактором сопротивления.

Попытки ругать, клеймить своего оппонента — не самое лучшее поведение для психотерапевта, поскольку сопротивление следует принять как реальность, которая существует. Попытки противодействовать сопротивлению, пройти его,

15 Гордеев

сломать не являются полезными, поскольку это часть личности человека, и таким образом мы выступаем против нее. Нас может удивлять, пугать и обижать неизвестно откуда взявшееся поведение, эмоции пациента, которые нелогичны с нашей точки зрения. Даже пациент не может их объяснить, поскольку они продуцируются большей частью бессознательными процессами, которые, как надо помнить, стоят на защите личности человека.

Если кажется, что внешняя тревожность, с которой пациент пришел к нам в первый раз, начинает уходить, на самом деле, возможно, что это лишь иллюзия, и она готова вернуться в любое время. Пациента устроило бы, если вы взмахнете волшебной палочкой, и все необходимое произойдет с ним быстро, одномоментно, и за процесс изменений будете отвечать вы, индуцируя их действием со стороны. Когда пациенты понимают, что им нужно изменить свою жизнь, а для этого поломать старую, естественно, что высокая эмоциональная значимость этого процесса пугает их. Психотерапия для него может быть страшным событием в длительной череде испугов, которые тянутся за человеком по жизни.

Возможно, сопротивление связано с тем, что пациент не может сознательно прояснить свою проблему без помощи психотерапевта. Для пациента характерен достаточно узкий круг понимания, в котором он замыкается, уверенный в том, что здесь кроется вся проблема. Часто рассказ человека о своих заботах на первом сеансе радикально отличается от того, что проявляется в ходе работы в течение многих встреч.

В ходе терапии достаточно часто проявляется удивительная двойственность подходов субъекта к ней. С одной стороны, пациент настаивает на изменениях, он готов принять помощь, готов что-то делать для ее получения, и в то же время сохраняется часть его личности, которая боится всего, даже если она тщательно скрывается не только от терапевта, но и от самого субъекта. Отсутствие полной информации у психотерапевта о пациенте можно отнести как к досадным недостаткам ограниченного времени общения, так и к бессознательному сопротивлению пациента, который утаивает часть информации и, воз-