М. Н. Гордеев 13 страница

Идея импринта основана на феномене обучения, когда в результате травматической ситуации, произошедшей в достаточно раннем возрасте, молодой организм учится реагировать в подобных ситуациях именно таким образом. Человек не знает, что подобная реакция будет источником проблем в будущем, поскольку такое решение принимается бессознательным с целью уберечь пациента от последующих подобных переживаний. Слепо выполняя функцию защиты, бессознательное провожает нас к каждому подобному событию в нашей жизни с соответствующей симптоматикой, как бы предупреждая, что если мы все-таки войдем в него, то нам будет очень плохо. И по мере приближения к подобному состоянию, к подобному возможному переживанию симптоматика усиливается, и это не что иное, как функция защиты. Безусловно, защита избыточна, она сама по себе начинает тяготить человека, когда по русской пословице: «Обжегшись на молоке, человек начинает дуть на воду».

После окончания работы с возрастной регрессией при возвращении человека обратно обязательно следует дать ему вну-

шение на состояние обычного возраста, обычное течение времени, чтобы подобная самостоятельная переориентация не заняла у него много сил. А главное, для того, чтобы сознание опять не вмешалось в то, что является компетенцией бессознательного, и не попыталось внести свой вклад в психотерапевтическую работу.

Каталепсия

Каталепсия, как и левитация, является показателем достаточно глубокого транса. Каталепсия в переводе с греческого означает «восковидная гибкость». Как правило, в эриксоновском гипнозе, который производится в положении сидя, мы говорим о каталепсии руки. Однако, если гипноз проводится лежа, то можно получить и каталепсию ноги, очень часто в ходе работы мы наблюдаем каталепсию головы и шеи.

Внешне каталепсия представляет собой замирание части тела в неудобной позе. Для руки это чаще всего ее подъем, когда поднятая терапевтом рука застывает в воздухе и может держаться так достаточно долго. Подобное состояние говорит о том, что в руке идут какие-то собственные процессы, которые позволяют ей не уставать и не пытаться опуститься. Если внимательно приглядеться, то очень часто можно заметить, что все тело пациента имеет состояние, похожее на каталепсию, особенно это заметно на положении головы, когда она может быть приподнята от подголовника кресла и также находиться в неудобном положении, что напоминает достаточно известный в психиатрии феномен «воздушной подушки».

Обычно наведение каталепсии начинается на фоне уже развившегося транса, когда терапевт, глядя на руки пациента и на самого пациента, может отметить достаточно глубокий уровень погружения. Существуют приемы формирования транса, начиная с неудобного положения рук, чтобы зафиксировать которое пациент вынужден погрузиться в глубокий транс.

Признаками, по которым можно видеть готовность руки к каталепсии, являются побледнение руки, уплощение ее, подрагивание пальцев, иногда синюшность руки. Они говорят, что

в руках идут отличные от тела процессы и мы в состоянии сейчас на фоне движения руки утвердить диссоциацию сознания и бессознательного, а затем продолжать работу с бессознательным на фоне руки как индикатора подобной работы.

Технически для каталепсии следует выполнить некоторые условия. Терапевт предупреждает пациента о том, что сейчас он дотронется до руки. Сразу же после этого он касается руки, причем делает это, как правило, только двумя пальцами, берет руку пациента за запястье и начинает поднимать ее. Лучше сопровождать этот подъем внушениями на углубление транса, говоря, что по мере того, как рука поднимается, транс становится все более глубоким, либо соотнося движение руки с поиском проблемы, поиском решения проблемы, т. е. с каким-либо психотерапевтическим процессом. Поднимая руку, терапевт должен оценить, насколько велики ее шансы остаться в воздухе, поскольку всегда возможен вариант ошибки при оценке готовности руки к подъему. Часто рука поднимается терапевтом до уровня груди субъекта и затем специалист может проверить, насколько рука готова зависнуть. Для этого он незначительно опускает свою руку, как бы взвешивая руку пациента. Если рука пациента старается остаться в воздухе, это хороший признак, и тогда можно убирать свои пальцы. Могут убираются сразу оба пальца. Если терапевт сомневается, то он может убрать вначале один палец, а затем другой. Когда рука остается лежать на одном пальце, можно считать данный момент точкой выбора, и терапевт должен решить, опустится ли рука или останется в воздухе.

Если специалист продолжает сомневаться, он может дать внушение на выбор. Например, сказать: «Если глубокая часть вас захочет продолжать свою работу, то она может оставить руку в воздухе. А если она хочет работу завершить, то рука опустится, и тогда, по мере опускания руки, вы можете выходить из транса». После этого наблюдайте за движением руки — она покажет вам, какое решение пациент посчитает правильным. Даже если человек находится в глубоком трансе, но работать не настроен, рука медленно будет опускаться. Если работа должна продолжаться, рука будет оставаться в воздухе.

В дальнейшем, если вы будете предлагать пациенту какие-то способы иной работы, то рука может служить показателем того, как они выполняются. Вы должны связывать терапевтические этапы работы с подъемом, опусканием руки, движением к лицу или другими путями изменения ее положения. И затем, когда вы предложите пациенту выходить из транса, свяжите скорость выхода с опусканием руки. Достаточно часто рука опускается рывками, что напоминает феномен «зубчатого колеса», т. е. она то застывает, то рывком движется вниз, то вновь застывает, и эти циклы чередуются до того момента, пока рука не опускается на колено или на подлокотник кресла и замирает. Иногда опустившись, она еще какое-то время находится в определенном тонусе и только затем расслабляется. Как правило, это сигнал к повышению транса и к выходу из него.

Левитация

Говоря о левитации, мы обычно подразумеваем левитацию руки. Это связано с тем, что рука — автономная часть тела, с небольшой массой, намного меньше, например, чем нога человека. Хотя в ряде случаев, особенно при проведении гипноза в положении лежа, возможна и левитация ноги. Левитация отличается от каталепсии тем, что рука начинает подниматься самостоятельно, без физической помощи терапевта, реагируя на его внушения. В ряде случаев левитация бывает спонтанной (т. е. терапевт не предполагал индуцировать ее) и является проявлением глубокого транса. Если мы видим поднятие руки, то можем использовать это.

При различных психотерапевтических ситуациях психотерапевту может быть интересно стимулировать левитацию руки. Целью может служить желание создать условия для глубокого транса, а левитация сама по себе углубляет транс пациента. Возможно, терапевтом будет руководить желание показать пациенту уникальность состояния, в котором он находится. Такое стремление вполне оправданно, поскольку неожиданный подъем руки доказывает человеку, что он подвержен гипнотическому влиянию, и все, происходящее с ним, является нео-

бычным. В результате усиливается доверие субъекта к процессам изменения, происходящим в нем.

С движением руки при каталепсии, как и при левитации, можно соотнести различные факторы и этапы психотерапевтической работы. Например, с подъемом руки можно связать углубление транса, поиск источника проблемы, выявление истории проблемы или поиск ее решения.

В ряде случаев руки поднимаются одновременно или одна за другой. Как правило, для того, чтобы получить левитацию руки, необходимо сочетание нескольких факторов. Первым фактором является знание пациента о возможных неожиданных реакциях и движениях. Как правило, если пациент это знает, поднимающаяся рука не вызывает у него удивления, а главное, ужаса. И желание руки подняться не приводит к моментальному включению сознания с тем, чтобы затормозить этот процесс.

Для левитации требуется достаточно глубокий транс, в котором реально проводится диссоциация между рукой и телом, а часто между ощущениями и состоянием обеих рук. Для этого в ходе наведения транса мы используем диссоциативное внушение, которое помогает как погрузить человека в более глубокий транс, так и запустить идеомоторные движения в руках. Достаточно часто для стимуляции подъема руки необходимы внушения на легкость, движение, подъем, используются метафоры облака, ветерка, который поднимает листья, воздушного шарика, который тянет руку вверх, и многое другое. Случается, что использование метафор крыльев птицы, например, приводит к содружественному подъему обеих рук.

Задачей психотерапевта является индукция мелких идеомо-торных движений в пальцах и кисти и затем увеличение их амплитуды и генерализация — распространение на всю руку. Намного проще пойти на левитацию руки, которая демонстрирует сигналинг или которая реагирует подъемом пальцев в ответ на ваши вопросы. Бывает достаточно попросить усилить эти движения, дать метафору легкости, движения вверх, и на этом фоне возможна индукция левитации.

Достаточно часто рука не поднимается вначале целиком, а может подниматься либо один палец, либо область лучезапяст-

ного сустава, но это является большим успехом. Когда вы заметили движение, можете усилить начавшуюся идеомоторную реакцию, и это намного проще, нежели давать внушение неподвижной руке.

При стимуляции левитации голос терапевта становится выше, фразы звучат более часто. Желательно, в отличие от других ситуаций, говорить на вдохе пациента, поскольку наша задача состоит в том, чтобы стимулировать активность в данной руке, а фразы, услышанные на вдохе, — стимулируют. Когда иде-омоторная активность становится заметной, ее надо поддержать, усилить, добившись поднятия руки.

Левитация не является самоцелью, поскольку даже если вас постигла неудача и рука не поднялась, следует отметить, что в данный момент внимание пациента было приковано к руке, и вы выполнили одну из основных задач наведения гипнотического транса — отвлечение внимания сознания, в данном случае привлечением его к руке.

Вы можете задавать вопросы, которые будут носить характер внушений: какая из рук легче, в какой из рук появляются движения, какая из них готова начать движение вверх. В ряде случаев левитация может быть связана с возрастной регрессией, и тогда возможно появится метафора воздушного шарика, который тянет руку вверх, что было в жизни каждого человека. Пробуждая подобный опыт, мы одновременно можем дать человеку и ресурсное воспоминание и ощущение детства. Если рука начала подниматься, то, стимулируя подъем, мы должны внимательно смотреть, до какого уровня рука готова дойти. Достаточно часто рука поднимается до уровня груди, хотя в ряде случаев ее подъем очень незначителен, и, приподнявшись на несколько сантиметров, рука опускается обратно. Такая левитация также является удачей и может быть использована.

Если рука поднялась до уровня груди, можно предложить руке двинуться к лицу и связать с этим, например, поиск решения проблемы или воспоминания, связанного с проблемой. Редко, когда рука поднимается выше головы, что может говорить либо о глубоком гипнозе, либо о значительной истерической акцентуации личности пациента. С движениями руки

можно связывать бессознательный выбор, например, вы можете предложить поиск источника проблемы, связав его с перемещением руки к лицу, а опускание руки с нежеланием искать подобную причину, или с желанием получить приятные ресурсные ощущения, или выйти из транса. Наблюдая за рукой, в зависимости от направления ее движения, вы можете определить, каково решение пациента. С опусканием руки можно связать выход из транса, однако с этим же движением можно соотнести и поиск бессознательного решения проблемы и разрешения внутреннего конфликта.

Достаточно часто по внешнему виду руки можно предположить, что она сможет подняться, при этом ее изменения аналогичны изменениям, описанным в части, посвященной каталепсии. Если, несмотря на ваши внушения, рука не стала подниматься, вы можете попробовать пойти на каталепсию, то есть поднять руку собственными усилиями. Бывает, что пациент как будто только и ждет этого, и небольшая помощь стимулирует подъем руки, дальнейшее ее движение идет уже самостоятельно. Каталепсию необходимо выполнить, как это описано выше. Какая из рук поднимется, никак не связано с тем, человек — правша или левша. По наблюдениям следует сказать, что у одного и того же человека в разных трансах могут подниматься разные руки.

Если клиент продемонстрировал левитацию, это можно считать показателем готовности клиента к глубокой гипнотической работе. Левитация говорит о том, что он достаточно ознакомился со спецификой гипноза и умеет погружаться в глубокий транс, где возможно применение более директивных, более точных внушений, где возможна работа без участия сознания.

Глава 17.

МЕТАФОРЫ В ЭРИКСОНОВСКОМ ГИПНОЗЕ

Для бессознательного характерен язык образов, звуков, ощущений, язык целостных картин и событий. Бессознательное умеет улавливать все происходящее целиком, не пытаясь дробить, делить. Предполагается, что функцией сознания является контроль, анализ, выяснение причин, следствий. Функцией бессознательного, наоборот, является синтез, целостное восприятие окружающего мира. Поэтому метафоры, которые являются законченными историями с многозначным сюжетом, играют важную роль в эриксоновской терапии. Метафорой называется вид косвенного внушения, в котором иносказательно дается подобие проблемы человека, пути и способы ее разрешения.

Популярная идея о разности функций двух полушарий головного мозга помогает описать взаимодействие сознания и бессознательного. У правшей левое полушарие является доминантным, и оно считается прибежищем сознания. Оно обладает логической функцией, отвечает за повседневную жизнь человека, за его поступки, убеждения, ценности и многое другое.

Правое полушарие является недоминантным, и его считают зоной бессознательного. Оно характерно своей образностью, ассоциативными связями, иногда отмечается детский характер его. Полушарие охотно воспринимает мир целиком. Это свойство действительно похоже на взгляд ребенка, который открыт всему миру и у которого нет ограничивающих шор.

За счет создания целостной истории метафора попадает непосредственно в правое полушарие, где встречается с бессознательным, для которого она создавалась. Метафора мно-

гозначна, поскольку никогда нельзя определить, сколько значений вкладывается в одну терапевтическую историю. Пациент находит в ней тот смысл, то значение, которое близко ему и которое психотерапевт, может быть, даже не вкладывал в нее. Создание метафор, безусловно, является искусством, однако существуют принципы их создания, каждый психотерапевт может иметь свои заготовки и излюбленные подходы. Однако следует сказать, что любая заготовка в конкретном случае должна быть изменена, дополнена, метафора создается непосредственно для данного человека. Как бы часто психотерапевт не использовал свою заготовку, каждый раз у него будет получаться новая история. Метафоры играют роль психологических субстратов, с помощью которых мы зондируем бессознательное пациента, пытаемся дать ему необходимые идеи и пробудить его ресурсы.

В эриксоновском гипнозе можно использовать несколько видов метафор.

Метафоры сравнения

В ходе беседы, гипнотического транса, обсуждения домашнего задания мы сравниваем сегодняшнее состояние клиента с предыдущим, сравниваем его понятия с чем-то, что он может дать нам в качестве образца. Мы можем соотнести его состояние с тем, что было раньше в его жизни, можем сравнивать его с будущим самочувствием, как он может себе представить, с каким-то явлением природы, с человеком, животным, растением. Подобная метафора сравнения может затем служить источником для создания терапевтической метафоры. Возможно, человеку проще сказать, что он ощущает себя сейчас как сломанный росток, и это будет значить гораздо больше, нежели чем он описал бы свое состояние в терминах ощущений.

Метафоры сравнений могут являться лингвистическим приемом, употребляемым терапевтом для облегчения самочувствия и самоощущения пациента. Используя приемы рефрейминга — находя элементы положительного смысла в заботах человека, придумывая возможные жизненные события, где его недостат-

ки превратятся в достоинства, психотерапевт начинает незаметную работу по «разрыхлению» проблемного состояния.

Встроенная метафора (двойная, тройная спираль)

Встроенная метафора часто используется в эриксоновском гипнозе. Она может использоваться как с метафорой сравнения, так и с терапевтической метафорой, сочетаясь с ней и дополняя ее. Когда речь идет о встроенной метафоре, фактически мы говорим о форме подачи метафорического материала. Встроенная метафора состоит из нескольких ступеней, обычно из двух или трех. Она представляет собой историю-матрешку, когда один сюжет вкладывается в другой, а тот — в третий.

Обычно первым этапом встроенной метафоры является метафора изменений. Предположим, мы обращаем внимание субъекта на явление природы, например, на зиму, когда деревья спят за окном, их стволы покрыты белым снегом. Белым снегом покрыты дороги, ветви, листьев давно уже нет... Примерно на середине повествования, хотя точное деление метафоры на ровные половины вовсе не обязательно, мы прерываем первый рассказ и начинаем повествование другой метафоры.

I I

Желательно делать перерыв достаточно заметным, чтобы отделить содержание одной метафоры от другой. В этот момент частицы внимания пациента начинают стараться сохранить элементы первой метафоры и затем пытаются зафиксировать то, что мы будем говорить во второй метафоре. В ней, например, мы будем говорить о доме, который стоит среди снежного леса, и о часах на его стене, о стрелках, которые идут, одна догоняет другую. Самая важная стрелка, маленькая, движется медленно, а стрелка менее важная, минутная, большая, движется намного быстрее, но, несмотря на это, за каждым ее движе-

нием стоит намного меньшее, чем за движением часовой стрелки... Мы продолжаем эту метафору до того момента, пока не дадим необходимое внушение, связывая каким-то образом стрелки этих часов с жизнью пациента.

В двойной спирали вторая метафора будет основной, и затем, когда мы ее завершим, мы снова вернемся к зиме. К зиме, которая царствует за окном, когда одинокие снежинки могут кружиться в призрачном лунном свете, падая вниз и образуя белый пушистый ковер, который укрывает землю, который сохраняет в ней все те зерна, что упали в нее. Он сохраняет их до того момента, когда придет весна и солнце пригреет и растопит снег, растопит лед. И снег и лед, которые, с одной стороны, мешали семенам, а с другой стороны, сохраняли их, теперь послужат питательной водой, которая напоит землю, и семена прорастут... И так мы продолжаем, создавая метафору изменений и завершая первую метафору.

Психика человека обладает удивительным свойством — из многих компонентов создать единое целое. Элементы первой метафоры, которую мы специально разделили, она соединяет, а то, что было между двумя частями, то есть вторая метафора, уходит от контроля сознания на уровень бессознательного, помогая ему работать именно с главной метафорой, закрывая его от наблюдения сознания как снег закрывает зерна.

Подобным образом строится и трехкомпонентная метафора, когда есть не две матрешки, а три, встроенные одна в другую. Сначала рассказывается первая история, она договаривается примерно до середины, затем начинается вторая, которая также обрывается примерно на середине, затем полностью рассказывается третья история, затем завершается вторая, и самой последней заканчивается первая метафора.

III

Средняя метафора является основной, и, разумеется, она находится под двойным покровом защиты, что еще вернее отправляет ее на рассмотрение только бессознательному, закрывая от сознания.

Метафора — важный компонент гипнотического внушения, и умение создавать такие метафоры является значимым навыком психотерапевта. У него могут быть припасены готовые метафоры и идеи, очень важно скомпоновать их так, чтобы они, с одной стороны, отражали жизнь пациента, а с другой стороны, вносили необходимые внушения, советы, дополнения, рекомендации.

Метафора не может готовиться заранее, поскольку человек приходит к нам каждый раз в особом эмоциональном состоянии, со специфическим на данный сеанс запросом. Есть общая канва, которую представляет собой жизнь пациента, ясны общие мотивы, приведшие его к нам. Но для гипнотерапевта важно уметь быстро отреагировать, создав как красивую, легко и хорошо воспринимаемую метафору, так и встроив в нее те внушения, которые в данный момент могут являться важными для пациента.

При переходе от одной части метафоры к другой происходит автоматическое углубление транса, поскольку внимание сознания разделяется, однако в эти моменты можно дать еще и внушение на углубление транса. При завершении встроенной метафоры, несмотря на то, что сама ее идея предполагает амнезию, желательно дополнительно дать установку на амнезию для облегчения передачи метафорического материала на раздумья бессознательному.

В работе с метафорой не следует опасаться того, что пациент отследит канву метафоры, усвоит ее, запомнит. Бессознательное пациента, которое внимательно следит за метафорой, если она задела его, заинтересовала, будет вести себя совершенно по-другому, нежели сознание. Происходящее в метафоре является для бессознательного такой же реальностью, как и те воспоминания, которые записаны в нем. Оно соотносит услышанное и увиденное в пробужденных метафорой образах с тем, что уже есть в его закромах, кладовых, и как бы встраивает ус-

лышанную метафору в свой внутренний личный опыт, дополняя его, встраивая терапевтическую историю в свою внутреннюю мозаику как недостающий в ней элемент.

Поскольку метафора воспринимается в трансе, реальность ее для бессознательного значительно увеличивается. Если исходить из предположения, что бессознательное клиента похоже на ребенка, можно вспомнить, каким образом дети воспринимают, сказки. Для них сказочный мир является частью реальности. Они только и ждут, чтобы вырасти и превратиться в принцев, принцесс. Метафора, возможно, порождает такие же ассоциации, когда пациент ждет сигнала, чтобы реализовать то, что она дает ему. Собственная психотерапия и является подобным сигналом для субъекта, своего рода инициацией, символом, что он достаточно зрел для новой жизни.

Способность подобных многослойных метафор вызывать более глубокое состояние транса похожа на действие фракционного гипноза, только в данном случае каждый из последующих слоев метафоры как бы отталкивается от предыдущего и погружает пациента еще глубже.

В восприятии метафор проявляется элемент возрастной регрессии, ее ресурсного компонента, потому что сказка нужна детям для пробуждения внутренних резервов, и, возможно, метафора находит в человеке внутреннего ребенка, а во внутреннем ребенке пробуждает его силу. Метафора в трансе воспринимается намного легче и адекватнее, нежели вне транса. Взрослый человек, услышав метафору, может хмыкнуть и пожать плечами. Но в трансе он воспринимает метафору открыто, готов согласиться с ней и ей следовать.

Для составления терапевтической истории бывает важно использовать богатый язык, насыщенный различными подробностями, описаниями. Чем красочнее метафора, тем лучше она воспринимается и тем больше у нее шансов заворожить пациента, заставить его любоваться ею, больше шансов отвлечь его сознание и быть радостно принятой бессознатель-ч ным. Иногда кажется, что пациент приходит к нам для того, чтобы мы проводили его в сказку, которую он уже отчаялся найти. Он благодарен нам за эту встречу с мечтой, чувствует

себя отдохнувшим, набравшимся сил для своей привычной ежедневной жизни.

Срединная метафора может содержать даже прямые внушения, но их лучше завуалировать. Прямые внушения могут выступать в виде фраз, написанных на камне в каком-то лабиринте, куда мы завели своего пациента, они могут быть в виде слов, сказанных одним героем другому. При таких условиях прямые внушения за счет буквализма бессознательного и за счет его большей свободы принимаются легко и охотно исполняются. В метафоре можно давать некоторые внушения и инструкции достаточно определенно и конкретно.

Иногда вместо точки или восклицательного знака в конце своей фразы мы ставим многоточие, говоря, например: «Я не знаю, каким образом поступил герой, но после этого ему все удавалось». Понимание того, что герой нашел способ решения и этот путь оказался удачным, можно ввести вместо конкретного указания на определенное действие. Терапевт дает возможность пациенту додумать самому, каким образом это действие завершилось, какую дорогу герой нашел к исполнению своих желаний.

Внутри метафоры важно показать ее логичность и неизбежность. Это успокаивает пациента и направляет его мысли в сторону будущего. Интерес к встроенной метафоре и к каждому его компоненту в отдельности бывает полезен еще тем, что пробуждает к ней эстетическое влечение, похожее на желание узнать, что же там впереди. Оно похоже на желание, которое двигает человеком, заставляя его в детстве дочитывать книгу с фонариком под одеялом.

Пробуждение в пациенте внутреннего ребенка может быть важно тем, что у детей мало социальных страхов. Они могут бояться сил природы, они могут опасаться недовольства родителей, но они намного лучше находят контакт друг с другом, у них меньше условностей, признаков социального неравенства и многого другого. Если бы взрослый человек так легко завязывал социальные контакты, как ребенок, у людей никогда бы не было нереализованной потребности в друзьях, никогда бы не было жалоб на одиночество, непонимание. Это прерогатива взрослого возраста.

14 Гордеев 209

В детском возрасте человек, как и через метафору, получал опыт, обучаясь на примерах героев. Сейчас мы предлагаем пациенту такое же легкое и приятное обретение опыта, который он может принести в свою повседневную жизнь, научиться его использовать. Когда ребенок входит в большой мир, он не знает его, и сказки, рассказанные ему родителями, помогают ему в нем адаптироваться. Именно на них строятся его убеждения, ценности, верования. Когда дети взрослеют и приходят во взрослый мир, они сталкиваются с его реальностью и иногда жестокостью. Они претерпевают трансформацию, что-то уходит и забывается, что-то приходит снова, и сейчас мы с помощью метафор стараемся подтвердить, использовать эту дорогу еще раз.

Мы прекрасно понимаем, что те убеждения и ценности, которые мы стараемся принести человеку своими метафорами, подвергнутся жесточайшей критике окружающего мира, но, возможно, они созвучны прежним убеждениям, которые были отодвинуты на задний план под воздействием повседневного быта и суеты. Тогда есть шанс, что произойдет резонанс между словом терапевта и незаслуженно забытым пониманием клиента. Ни одно внушение не будет принято, если для него нет почвы, и такой почвой для наших метафор будут являться прежние идеалы, мысли человека. Для него визиты к психотерапевту похожи на еще один способ войти в жизнь, как он когда-то входил в нее подростком.

Можно предположить, что метафоры внутри транса воспринимаются особенно эффективно за счет особого ожидания пациента, который пришел на психотерапевтический сеанс. Наверно, он собирался к вам давно. Ему внутренне сложно было договориться о встрече, но он пришел и начинает говорить о наболевшем. И вот он прошел эти этапы и ждет ваших слов, он ждет того, что вы будете делать для избавления его от проблемы. Заручившись его сотрудничеством и оценив его мотивацию, мы начинаем работать с ним, и в данном случае применение многогранной метафоры в сочетании с избыточным ожиданием пациента позволяет ему воспринимать на всех уровнях своего психического существования и находить в ней смысл и подтексты.

Метафора, попавшая в бессознательное, продолжает в нем работать и тогда, когда сеанс окончен, за счет своей многослой-ности. Выход из транса с метафорами неуловимо похож на выход из сна, когда человек может запомнить самое последнее сновидение намного легче, чем предыдущие. Поскольку последним сном в данной метафоре является первая история, которая под собой носит контекст изменений и во многом специально представляется сознанию, то нет ничего предосудительного в том, чтобы пациент запомнил эту часть.

Средняя метафора может быть либо самой короткой, потому что, чем короче метафора, тем легче она забывается. Она будет носить характер ударной идеи, которая направлена напрямую в центр проблемы пациента. В других случаях средняя метафора может представляться терапевтической метафорой со всеми ее компонентами, ролями, связями. Она будет многогранной и наиболее подобной проблеме пациента, но за счет своей величины, вероятно, она будет помниться сознанием. Два подобных подхода всегда в запасе у психотерапевта, который может выбирать, что же он должен использовать в середине именно у данного человека, что, с точки зрения его мысли и опыта, показано пациенту.

Встроенная метафора может также даваться вне транса, но чаще это место для терапевтической метафоры.

Техника вставленных сообщений

Техника вставленных сообщений предполагает в работе с пациентом одну из новинок, которую внес в гипнотерапию Милтон Эриксон, — гипноз наяву или гипноз без гипноза. Она заключается в том, что психотерапевт в беседе с пациентом выясняет, что для него является важным и интересующим в жизни. Подобный характер может иметь хобби человека, его работа, интерес к детям и многое другое. Основное качество — человека задевает за живое беседа на эту тему.