СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ДОВЕДЕНИЕ 7 страница

В Постановлении от 06. 11. 2012 N 9127/12 Президиум ВАС РФ рассмотрел следующую ситуацию. Директор должника не передал конкурсному управляющему бухгалтерскую документацию с 2006 по 2011 г. Конкурсный управляющий в ответ потребовал привлечения этого директора к субсидиарной ответственности. Суды трех инстанций указали на недоказанность конкурсным управляющим обстоятельств, свидетельствующих о том, что директор своими действиями довел общество до банкротства.

При этом суды всех инстанций также сослались на разъяснения, содержащиеся в п. 22 Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ от 01. 07. 1996 N 6/8 " О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", согласно которым при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо могут иным образом определять его действия (абзац второй п. 3 ст. 56 ГК РФ), суд должен учитывать, что эти лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями. То есть суды оценили ответственность за неведение бухгалтерской отчетности как разновидность субсидиарной ответственности за доведение до банкротства.

Президиум ВАС РФ с ними не согласился, указав на то, что п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве устанавливает самостоятельный вид субсидиарной ответственности по обязательствам должника при банкротстве последнего, отличный от состава, предусмотренного абзацем вторым п. 3 ст. 56 ГК РФ и п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве (речь идет о редакции, действовавшей до июня 2013 г. ). В связи с этим субсидиарная ответственность лица, названного в п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве, наступает независимо от того, привели ли его действия или указания к несостоятельности (банкротству) должника по смыслу нормы, изложенной в абзаце втором п. 3 ст. 56 ГК РФ и п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве.

Однако исходя из общих положений о гражданско-правовой ответственности для определения размера субсидиарной ответственности, предусмотренной п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве, также имеет значение и причинно-следственная связь между отсутствием документации (отсутствием в ней информации или ее искажением) и невозможностью удовлетворения требований кредиторов.

Как видим, судебная практика предпочла никак не смягчать нормы, сформулированные очень жестко. Даже в уголовном праве санкция в виде штрафа или конфискации имеет заранее определенные пределы. С этой точки зрения наказание за неведение бухгалтерской документации в виде всех непогашенных требований кредиторов (а эти суммы могут исчисляться миллиардами) - нонсенс для отечественной практики.

Не можем судить, что стало причиной, но законодатель, явно реагируя на подход Президиума ВАС РФ, поспешил существенно смягчить регулирование. Возможно, сыграла роль народная мудрость о том, что лучший способ отмены несправедливого закона - это его точное и неукоснительное применение судами.

Ныне отсутствие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности лишь перелагает на директора как контролирующее лицо бремя доказывания того, что банкротство возглавляемого им юридического лица не находится в причинной связи с его действиями (бездействием). И более эта ответственность не выделяется отдельно в п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве, а упоминается в п. 4 той же статьи, что позволяет сделать вывод об отказе законодателя от модели, предложенной в Постановлении Президиума ВАС РФ N 9127/12.

Мы полагаем, что вместо института субсидиарной ответственности при банкротстве гораздо целесообразнее было бы ввести какой-либо институт, устанавливающий неблагоприятные правовые последствия для лиц, допустивших смешение имущественных масс юридического лица и контролирующих его участников, подобный тому, который мы рассматривали на примере германского права.

Выводы и предложения

Субсидиарная ответственность контролирующих лиц при банкротстве в российском праве преследует среди прочих ту же цель, что и доктрина снятия корпоративного покрова в англо-американском праве, а именно защиту от злоупотреблений принципом ограниченной ответственности участников по долгам компании. Заслуживает внимания набор концепций, представленных в германском праве и неизвестных пока праву российскому, но при этом полезных для имплементации ввиду их лучшей встроенности в континентально-правовую систему.

На фоне иностранных концепций субсидиарная ответственность по российскому праву представляет собой плохо отлаженный правовой институт, обладающий целым рядом серьезных недостатков. Главный его порок в том, что он отвлекает внимание от классического возмещения убытков в форме деликтной или договорной ответственности соответствующего лица, виновного в уменьшении активов юридического лица, признанного впоследствии банкротом.

Одновременно субсидиарная ответственность несет в себе существенную угрозу для стабильности оборота, поскольку из-за недостатков правового регулирования велик риск ее применения во всех случаях неудачного ведения бизнеса юридическим лицом, вследствие чего конструкция юридического лица, в котором участники не несут ответственности по его долгам, окажется разрушенной.

Несмотря на наличие в отечественном праве принципа генерального деликта (ст. 1064 ГК РФ), эта норма практически не применяется для того, чтобы выстроить ответственность контролирующих лиц перед юридическим лицом за причиненные ему убытки. Следовательно, для того чтобы изменить ситуацию, необходимо либо выработать соответствующую правовую позицию ВАС РФ, либо изменить законодательство, включив в него нужное положение. По-видимому, второй путь в современной ситуации более продуктивен.