СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ДОВЕДЕНИЕ 6 страница

--------------------------------

< 126> См.: отказное Определение ВАС РФ от 11. 09. 2009 N 11090/08 и судебные акты нижестоящих судов, принятые по этому делу.

Недавняя эпопея с текущими платежами и требованиями так называемых опоздавших кредиторов, разрешенная, наконец, поправками к Закону о банкротстве летом 2013 г., - еще один хороший пример непродуманности института субсидиарной ответственности контролирующих лиц за доведение до банкротства.

Ранее в Законе указывалось, что размер субсидиарной ответственности высчитывается как разница между требованиями кредиторов, включенными в реестр, и размером конкурсной массы. Задолженность по текущим обязательствам оказалась неучтенной. Некоторые суды не учитывали также требования кредиторов, поданные в суд с пропуском установленного срока в конкурсном производстве (п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве). Эти требования иногда, пользуясь неудачными выражениями Закона, считают " зареестровыми", т. е. не входящими в реестр требований кредиторов.

Здесь наступал типичный конфликт между буквальным и телеологическим (целевым) толкованием закона. И конечно, буквальное толкование демонстрировало свою полную несостоятельность. Допустим, требования кредиторов зафиксированы в реестре в размере 100, текущая задолженность составляет 40, конкурсная масса равна 0. Если взыскать с контролирующего лица в массу только 300 (как требует буквальное прочтение старой редакции Закона о банкротстве), то дело о банкротстве все равно не закончится. Из этих средств сначала необходимо погасить задолженность по текущим платежам (это внеочередное требование). Оставшихся же 260 не хватит для покрытия требований, следовательно, часть из них окажется непогашенной. Что делать в этом случае? По-видимому, повторно ставить вопрос о субсидиарной ответственности, хотя это и выглядит как повторение ранее состоявшегося процесса. Если же отказать в возможности взыскания с контролирующего лица этой суммы, налицо будет необоснованное освобождение от обязанности возместить вред (мы исходим из того, что в порядке деликтной ответственности он должен был бы возместить гораздо больше, чем 340 в нашем примере).

Некоторые суды, напротив, полагали, что все взысканные 300 должны направляться непосредственно кредиторам, а текущие платежи не должны погашаться. Но это нарушает основополагающую идею банкротства об очередности погашения требований кредиторов. Если субсидиарная ответственность начинает подталкивать нас к нарушению столь глобальных принципов банкротного права, это тем более сигнал к ее упразднению.

Хорошо, что этот вопрос сегодня решен в Законе о банкротстве (см. ст. 10 новой редакции). Но сколько еще трудностей впереди и, главное, зачем судебная практика тратит время на решение частных проблем вместо того, чтобы заниматься деликтной ответственностью, налаживая применение этого классического института гражданского права?

Причинная связь

Между действиями (бездействием) контролирующих лиц и банкротством должника должна иметься причинно-следственная связь. В этом плане субсидиарная ответственность контролирующих лиц мало отличается от деликтной ответственности. Разница лишь в том, что вместо привычной причинной связи между деянием и неблагоприятными имущественными последствиями (вредом) приходится устанавливать связь между деянием и признанием должника банкротом. В одних случаях это может быть довольно просто, в других - гораздо сложнее.

Например, как быть в случае так называемой недостаточной капитализации компании (один из случаев снятия корпоративного покрова в иностранном праве)? Если учредители (участники) не снабдили юридическое лицо достаточным капиталом и не поддерживали его на приемлемом уровне, то заключается ли причина банкротства компании именно в этих действиях, а не, предположим, в неблагоприятной конъюнктуре рынка? Если развивать эту идею, может получиться неплохой стимул для того, чтобы в будущем в России создавались юридические лица с реальным уставным капиталом.

Как известно, идея поднять минимальный уставный капитал в АО и ООО до среднеевропейского уровня, которую отстаивали разработчики Концепции реформирования гражданского законодательства, потерпела поражение в ходе законопроектных работ по изменению корпоративного права ГК РФ. В настоящее время в проекте, готовящемся ко второму чтению, подобной нормы нет. Тем не менее судебная практика может провести в жизнь эту идею мягко, не как императивную норму, но как стимул. Предположим, если было создано акционерное общество с минимальным уставным капиталом в размере 10 тыс. руб., то впоследствии на участников можно возлагать субсидиарную ответственность по его долгам, имея в виду, что они нарушили свою корпоративную обязанность перед созданным обществом по наделению его достаточным капиталом. Если же будет создано акционерное общество с уставным капиталом 1 млн. руб., можно утверждать, что участники выполнили свою корпоративную обязанность надлежащим образом. И если впоследствии общество потерпит финансовый крах, то при отсутствии иных отягчающих причин его участники должны быть защищены от требований кредиторов. В последнем случае снятие корпоративного покрова противопоказано.

Законодатель переворачивает бремя доказывания и презюмирует причинно-следственную связь между действиями контролирующих лиц должника и его банкротством в том случае, если с этими лицами или с их одобрения совершены невыгодные сделки. Надо полагать, что имеются в виду любые, в том числе объективно невыгодные сделки, а не только такие, в которых контролирующее лицо умышленно выводило активы должника. Просто в случаях, когда сделка оказалась объективно невыгодной, контролирующее лицо может освободиться от ответственности, доказав отсутствие своей вины, а именно что оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника и невыгодность сделки проистекает из неблагоприятной рыночной конъюнктуры и прочих случайных обстоятельств.

Мы специально написали о том, что переложение бремени доказывания на контролирующее лицо должно происходить в случае заключения невыгодной сделки. На наш взгляд, так правильнее и понятнее. Тем не менее закон говорит о том, что в результате такой сделки должен быть причинен вред имущественным правам кредиторов (п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве).

Попробуем разобраться с этим понятием. Согласно ст. 2 Закона о банкротстве " вред, причиненный имущественным правам кредиторов, - уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий либо бездействия, приводящие к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества".

Приведенная норма допускает двоякое прочтение (и уже поэтому сформулирована неудачно, как, впрочем, и большинство иных норм о субсидиарной ответственности). Во-первых, можно считать, что слова " приводящие к <... > утрате возможности кредиторов получить удовлетворение" относятся только к " иным последствиям" совершенных должником сделок. В этом случае, если сделка объективно невыгодна (уменьшились стоимость или размер имущества, возросла кредиторская задолженность), то разбираться, привело ли это к утрате возможности кредиторов получить удовлетворение, уже не требуется. Пусть произойдет переворот бремени доказывания, и то, что невыгодность отдельной сделки не привела к банкротству, пусть доказывают контролирующие лица. Это вполне укладывается в цели законодательного регулирования в виде ужесточения ответственности контролирующих лиц и борьбы с невыгодными кредиторам сделками.

Во-вторых, можно считать, что рассматриваемые слова относятся к любым неблагоприятным последствиям сделок. В этом случае придется производить очень сложные подсчеты. Например, если сначала бизнес попал в кризис и только потом контролирующие лица вывели активы, можно говорить о том, что эти действия привели к невозможности для кредиторов получить удовлетворение. А если все случилось с точностью до наоборот, т. е. сначала произошел вывод активов, а потом кризис, то к невозможности получить удовлетворение формально привел кризис. Неужели в последнем случае переложение бремени доказывания не должно иметь место? Это очень странная логика. Скорее, даже арифметика. Но не право. Поэтому, на наш взгляд, только первый вариант заслуживает предпочтения.

Нельзя не обратить внимания на то, что институт субсидиарной ответственности контролирующих лиц сейчас - за редкими исключениями - практически не работает < 127>.

--------------------------------

< 127> См.: Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008 // СПС " КонсультантПлюс".

Так, особенно остро этот вопрос встает применительно к попыткам привлечения к субсидиарной ответственности собственника имущества предприятия в случае изъятия им имущества у предприятия и последующего его банкротства < 128>. И здесь " в подавляющем большинстве <... > требования [о привлечении к субсидиарной ответственности] оказывались отклоненными арбитражными судами со следующей мотивировкой: изъятие имущества не являлось причиной возникновения несостоятельности должника (унитарного предприятия), ее причиной являлись финансовые трудности, образовавшиеся ранее. Следовательно, собственник имущества, изъявший имущество унитарного предприятия, не был виновен в доведении его до банкротства и не мог нести специальную субсидиарную ответственность, пусть даже в результате его действий квота удовлетворения требований кредиторов уменьшилась, к примеру, с 60 копеек на рубль до 6 копеек или того меньше" < 129>. Такая аргументация является довольно распространенной как в более ранней практике, так и сейчас; при этом подобные рассуждения встречаются не только в судебных актах, касающихся случаев предъявления требований о привлечении к субсидиарной ответственности при изъятии собственником имущества у предприятия, но также и в иных случаях, при банкротстве более типичных для рыночной экономической системы субъектов оборота (например, Определения ВАС РФ от 22. 07. 2013 N ВАС-9147/13, от 04. 07. 2013 N ВАС-8205/13, от 19. 04. 2013 N ВАС-5058/13, от 18. 03. 2013 N 16349/13, от 10. 12. 2012 N ВАС-16349/12, от 16. 07. 2012 N 9753/12 и соответствующие судебные акты нижестоящих судов).

--------------------------------

< 128> Вероятно, это обусловлено гипертрофированностью правовой конструкции, в несколько искаженном виде обеспечивающей принцип имущественной самостоятельности таких юридических лиц (см.: Егоров А. В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 18. 11. 2008 N 10984/08 // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: Избр. постановления за 2008 г. с комментариями / Под ред. А. А. Иванова. М., 2012 // СПС " КонсультантПлюс" ).

< 129> Егоров А. В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 18. 11. 2008 N 10984/08 // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: Избр. постановления за 2008 г. с комментариями / Под ред. А. А. Иванова.

На наш взгляд, достаточно редкое применение этого института вряд ли заключает в себе особую проблему. Он в принципе не рассчитан на то, чтобы к подобной ответственности привлекали часто, с какой бы точки зрения к нему ни подходить:

- если его рассматривать в том виде, в котором он закреплен сейчас (как один из примеров снятия корпоративного покрова), то это исключение из принципа самостоятельности юридического лица, произвольное применение которого приводило бы к нивелированию одного из основных интересов участников юридического лица и главной правовой идеи конструкции юридического лица - идеи автономии;

- если же этот институт рассматривать так, как если бы он был закреплен в виде инструмента деликтного права (что, как уже отмечалось, более соответствовало бы его сущности), то тогда неповсеместная его распространенность обусловливалась бы общими рамками деликтного права. Ведь в качестве деликта, влекущего ответственность для причинителя вреда, поведение контролирующего лица может быть рассмотрено лишь при соблюдении ряда условий, являющихся предпосылкой для справедливого распределения негативных последствий финансового краха должника. Собственно, эту роль и выполняют общие условия деликтной ответственности, специальное рассмотрение которых не относится к теме настоящего исследования.

При этом отечественным правом предусмотрены иные средства защиты, более общего и широко распространенного характера, также способные удовлетворить интересы кредиторов должника, но без обращения к институту субсидиарной ответственности контролирующих лиц. К ним относятся возможность оспаривания действий, в частности сделок должника, по общим основаниям, предусмотренным действующим законодательством, а также по основаниям, предусмотренным главой III. 1 Закона о банкротстве. Примечательно в этом отношении дело N А79-7776/2007 Арбитражного суда Чувашской Республики, дошедшее до Президиума ВАС РФ в 2008 г. (Постановление Президиума ВАС РФ от 18. 11. 2008 N 10984/08) и являвшееся первым и очень важным сигналом, который был послан ВАС РФ с целью обозначить негативное отношение к практике ведения бизнеса в государственном секторе экономики по схеме " создание МУП - набирание им долгов - угроза банкротства - изъятие имущества - создание нового МУП... " < 130>.

--------------------------------

< 130> Егоров А. В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 18. 11. 2008 N 10984/08 // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: Избр. постановления за 2008 г. с комментариями / Под ред. А. А. Иванова. По обстоятельствам этого дела предприятие, как указано в Постановлении, " по сути, оспаривало сделку, направленную на прекращение права хозяйственного ведения предприятия спорным имуществом и на изъятие его у предприятия". Отказывая в удовлетворении обозначенного требования, суды трех инстанций исходили из того, что в соответствии со ст. 236 и 299 ГК РФ предприятие может отказаться от права хозяйственного ведения принадлежащим ему имуществом, при этом соответствующая сделка должна быть совершена руководителем предприятия. Имея в виду, что решение о признании предприятия банкротом принято спустя полтора года после изъятия спорного имущества и передачи его в состав имущества муниципальной казны, суды пришли к выводу о том, что отказ от имущества и его изъятие не повлекли прекращения уставной деятельности предприятия, и указали на соответствие оспариваемого акта действующему законодательству и отсутствие нарушения прав и законных интересов заявителя. Президиум установил, что законодательство не предоставляет собственнику имущества унитарного предприятия, образованного на праве хозяйственного ведения, права изымать у него имущество, а добровольный отказ предприятия от имущества, закрепленного за ним на праве хозяйственного ведения, не допускается в силу положений п. 3 ст. 18 Федерального закона " О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", который прямо обязывает предприятие распоряжаться своим имуществом только в пределах, не лишающих его возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены уставом.

Таким образом, при банкротстве должника привлечение к ответственности контролирующих лиц, поведение которых привело к его несостоятельности, возможно не произвольно, а лишь в исключительных случаях, при доказанности совокупности требуемых для этого условий. По сути, эту роль выполняют общие условия деликтной ответственности, даже при действующей модели регулирования, отраженной в указанных выше нормах ГК РФ и Закона о банкротстве. Из этого же исходит и судебная практика, привлекающая контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности лишь при доказанности всех требуемых условий.

Причинная связь имеет значение не только в вопросах выяснения оснований субсидиарной ответственности контролирующих лиц, но и в расчете размера субсидиарной ответственности. Так, по обстоятельствам одного из дел лица, привлеченные к субсидиарной ответственности, жаловались на то, что размер субсидиарной ответственности оказался нечестным. По их мнению, при продаже активов конкурсной массы конкурсный управляющий продал активы по существенно заниженной цене и поэтому размер субсидиарной ответственности получился столь высоким. На наш взгляд, эта позиция является довольно логичной, раз уж мы применяем конструкцию субсидиарной ответственности и высчитываем разницу между активами и пассивами.

Все эти вопросы уйдут, если мы будем шире применять деликтную ответственность, ведь для нее подобные обстоятельства совершенно иррелевантны.

Вина

Ответственность контролирующего лица подпадает под действие общих принципов гражданско-правовой ответственности, поэтому абзацем седьмым п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве предусмотрено, что контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого должник признан банкротом, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что в признании должника банкротом нет его вины. Это правило может быть объяснено тем, что вина для частноправовых отраслей права определяется не через психическое отношение лица к содеянному, как в публичном праве, а через сравнение поведения причинителя с поведением нормального, обычного добросовестного и разумного субъекта оборота < 131>, и по общему правилу такое нормальное поведение предполагается (ст. 10 ГК РФ). Далее в том же пункте ст. 10 Закона о банкротстве указано: " Такое лицо также признается невиновным, если оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника" < 132>.

--------------------------------

< 131> См. ст. 401 ГК РФ: "... если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства".

< 132> Хотя ранее это вызывало вопросы. Так, А. Н. Верещагин отмечает, что не вполне ясно, является ли ответственность в таких случаях безвиновной или же требуются обязательно доказательства вины контролирующего лица. Далее он указывает на то, что неясно также, какова должна быть степень вины контролирующего участника: " В этом отношении можно было бы установить, что лишь вина в форме умысла (когда компания недофинансируется акционером намеренно и в очень большой степени) может повлечь ответственность в любом случае. Вина же в форме грубой неосторожности влечет ответственность лишь перед некоторыми категориями лиц - прежде всего недобровольными или " неискушенными" кредиторами (unsophisticated creditors - малый бизнес, потребители и т. п. ). А вина в форме легкой небрежности приравнивалась бы к ошибкам в менеджменте и бизнес-планировании и никакой ответственности не влекла" (Верещагин А. Н. Указ. соч. С. 8).

Таким образом, в исследуемом аспекте состав субсидиарной ответственности не отличается от состава деликтной ответственности, и опять возникает вопрос: зачем законодателю требовалось удваивать правовые конструкции?

Стадия реализации требований

Первым следует рассмотреть вопрос о субъектах, управомоченных требовать привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности.

Согласно прежней редакции Закона о банкротстве (п. 6 ст. 10, п. 5 ст. 129) таким лицом по общему правилу является конкурсный управляющий - по своей инициативе либо по решению собрания или комитета кредиторов.

Новая редакция Закона (п. 5 ст. 10) гласит: " Заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности может быть подано в ходе конкурсного производства конкурсным управляющим по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, а по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 настоящей статьи, также может быть подано конкурсным кредитором или уполномоченным органом".

Очевидно, приведенную норму следует толковать таким образом, что в этом случае конкурсный кредитор будет действовать не в своем интересе, а в интересе конкурсной массы и взыскание судом должно быть произведено с ответчика в ее пользу. Тем самым законодатель создал новую разновидность косвенных исков, характерная особенность которых заключается в том, что требование заявляется одним лицом, но присуждение производится в пользу иного лица; полагаем, наиболее адекватно правовую природу косвенных исков объясняет представительская теория, называющая истца представителем итогового взыскателя < 133>.

--------------------------------

< 133> Подробнее см.: Ярков В. В. Особенности рассмотрения дел по косвенным искам // Юрист. 2000. N 11.

Модель деликтной ответственности предусматривает аналогичную возможность для подачи заявления о взыскании убытков с участников или органов юридического лица со стороны конкурсного кредитора (в процедуре конкурсного производства). Однако мы не считаем этот момент существенным. Оптимальный вариант, когда подобный иск может заявить какой-либо один представитель конкурсной массы. Наилучшим подобным представителем будет конкурсный управляющий. За ним имеется надзор саморегулируемой организации и регулирующего органа, его ответственность страхуется, определен порядок его отстранения и т. п. Как только в роли представителя выступает один из конкурсных кредиторов, сразу возникают дополнительные проблемы. Имея в виду, что жизнь поставит вопросов гораздо больше, чем мы можем заранее помыслить, сразу назовем некоторые из них.

1. Как быть, если один кредитор обратится с таким заявлением и ему будет отказано? Допустимо ли повторное требование иного кредитора или уполномоченного органа?

2. Если к процессу подключится несколько кредиторов, как вырабатывать их согласованную позицию по вопросам, требующим распорядительной власти на стороне истца, например по ходатайству о назначении экспертизы и ему подобным?

3. На кого возлагаются судебные расходы в таком споре, если в требовании будет отказано?

Второй аспект касается момента, после которого можно предъявить требование к контролирующему лицу.

Поскольку субсидиарная ответственность исчисляется по особым (довольно странным, на наш взгляд, и не всегда справедливым) правилам, то в отличие от деликтной ответственности здесь не получается заявить требование к контролирующему лицу сразу же после открытия конкурсного производства - необходимо дождаться, когда станут понятны размеры активов и пассивов. Иными словами, очередь субсидиарной ответственности настанет тогда, когда надо бы уже завершать конкурсное производство. Это неоправданно затягивает конкурсный процесс. Законодатель это понимает, но борется не с причиной " заболевания", а с его проявлениями.

В п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве появились следующие нормы: " Если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному пунктом 4 настоящей статьи, невозможно определить размер ответственности, суд после установления всех иных имеющих значение фактов приостанавливает рассмотрение этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами". По-видимому, закрепив такую норму, законодатель стимулирует конкурсных управляющих заявлять требования сразу же после открытия конкурсного производства. Совершенно непонятно, будет ли от этого какой-либо практический смысл. Предположим, суд рассмотрит обстоятельства дела и установит, что основания для субсидиарной ответственности имеют место. Это будет означать, что контролирующие лица - ответчики будут жить в ожидании приговора, понимая, что приговор будет обвинительным. Задумаемся, что они будут делать в этом случае? По большей части, по-видимому, выводить свои активы из-под будущего обращения взыскания. Причем у конкурсного управляющего будут связаны руки даже в возможности применения обеспечительных мер против ответчиков, так как для обеспечительных мер необходима соразмерность < 134>. Однако размер заявленных требований будет непонятен, потому что он поставлен под условие соотношения активов и пассивов в конце конкурсного производства (еще раз сыграет свою роль странный способ определения размера субсидиарной ответственности, о котором написано выше).

--------------------------------

< 134> См.: п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 12. 10. 2006 N 55 " О применении арбитражными судами обеспечительных мер".

Кроме того, чтобы не платить лишнее вознаграждение арбитражному управляющему в ходе затянувшегося из-за субсидиарной ответственности дела о банкротстве, законодатель ввел еще одну норму в п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве: " Производство по делу о банкротстве не может быть прекращено до вынесения арбитражным судом определения по требованиям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности. В случае прекращения процессуальных действий по делу о банкротстве арбитражный суд по своей инициативе может приостановить производство по делу о банкротстве до вынесения определения по требованиям о привлечении указанных лиц к ответственности. Арбитражному управляющему не выплачивается фиксированная сумма вознаграждения за счет средств должника за период, в течение которого дело о банкротстве приостановлено в соответствии с настоящей статьей".

Судебная практика тоже стремится по возможности сгладить неудачные практические проявления модели субсидиарной ответственности. Правда, в отличие от законодателя она не может устранить их причину (т. е. саму субсидиарную ответственность) и вынуждена рассматривать те требования, которые заявлены участниками дела, поэтому критики, аналогичной высказанной нами в адрес законодателя, не заслуживает.

Общее правило сформулировано в Постановлении Президиума ВАС РФ от 07. 06. 2012 N 219/12: "... необходимо учитывать, что размер ответственности невозможно определить с разумной достоверностью до момента реализации имущества должника, в связи с чем такой срок (речь шла о сроке исковой давности для предъявления требования о привлечении к субсидиарной ответственности. - А. Е., К. У. ) может исчисляться не ранее даты завершения реализации имущества предприятия и окончательного формирования конкурсной массы". В то же время судебной практикой иногда (в частности, Определением ВАС РФ от 06. 05. 2013 N ВАС-4989/13 и принятыми по данному обособленному спору иными судебными актами) признается возможность отступлений от этого правила: " Исходя из фактических обстоятельств дела (в частности, отсутствие доказательств увеличения рыночной стоимости активов должника, взыскание дебиторской задолженности конкурсным управляющим должником), в том числе учитывая специфику деятельности должника как кредитной организации <... > суд апелляционной инстанции пришел к выводу о возможности определения размера субсидиарной задолженности на основании представленного конкурсным управляющим отчета об оценке имущества должника".

Наконец, третий аспект касается предельного срока заявления рассматриваемого требования о субсидиарной ответственности.

Ранее в судебной практике была представлена позиция о том, что если требование о субсидиарной ответственности не было заявлено, пока шла процедура банкротства, соответствующие требования могут быть предъявлены к контролирующим лицам каждым кредитором или уполномоченным органом в соответствии с п. 3 ст. 56 ГК РФ (п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 15. 12. 2004 N 29 " О некоторых вопросах практики применения Федерального закона " О несостоятельности (банкротстве)" ).

Теперь Закон содержит прямую норму о том, что требование к контролирующему должника лицу не может быть предъявлено после завершения конкурсного производства (п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве).

Это регулирование говорит не в пользу субсидиарной ответственности по сравнению с деликтной, для которой сохраняется возможность предъявления в силу специальных правил п. 9 ст. 10 Закона о банкротстве, хотя, как мы отмечали выше, оптимальной видится конструкция возобновления производства по делу о банкротстве в обоих случаях, т. е. деликтная и субсидиарная ответственность в очередной раз не демонстрируют кардинальных отличий.

Субсидиарная ответственность за ненадлежащее

ведение бухгалтерского учета

В отличие от более тонких зарубежных конструкций, таких, например, как снятие корпоративного покрова в случае смешения имущественных масс юридического лица и его участников или смешения сфер их деятельности, в российском праве сформирован институт субсидиарной ответственности, наступающей в случае ненадлежащего ведения документов бухгалтерского и иного учета. Она возлагается на лиц, за которыми закреплена обязанность организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника. Таким образом, речь прежде всего идет о генеральных директорах юридических лиц. Участники юридического лица по общему правилу за подобное нарушение не отвечают.

Начиная с 2009 г., когда в законодательстве о банкротстве появилось соответствующее основание субсидиарной ответственности (п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28. 04. 2009 N 73-ФЗ), нормы о субсидиарной ответственности стали очень жесткими. Это хорошо иллюстрирует дело, о котором пойдет речь ниже.