Ана Мария Морецон, Рикарду Линьярес, Мария Кармем Барбоза, Марсия Пратес 28 страница

– Мерседес, что с тобой, моя девочка? Тебе плохо? – бросился к ней Дуглас.

– Нет‑ нет, ничего страшного, я, кажется, чуть не потеряла сознание.

Дуглас усадил её в кресло.

– Какие‑ нибудь дурные вести? – заботливо спросил он.

– Нет‑ нет, всё в порядке. Сама не знаю, что со мной!

– Тебе лучше остаться дома!

– Это ещё почему? – вскинулась Китерия. – У неё свидание с Рутиньей Фейтал, она должна узнать, каким образом попадают в высшее общество! Это очень важно для нас.

– Оставь её в покое! Маврия Китерия да Силва! – заорал Дуглас. – Что ты к ней привязалась?

– Не кричи, Дуглас, не беспокойся, дона Кика, я уже в порядке и сейчас отправлюсь к Рутинье Фейтал.

– Я тебя довезу, а потом заеду за тобой.

– Спасибо, милый, – томно сказала Мерседес.

– Слушай, чернозадый, – сказал Манэ Бешига, – ты должен задержать Жену во что бы то ни стало!

– Ничего себе, хотел бы я видеть человека, который сможет задержать дону Жену, если ей хочется попасть домой.

– Это не мои проблемы, я должен поговорить со старухой. И я уверен, что нашему разговору никто не помешает, но если мои надежды не оправдаются, пеняй на себя!

Женуина как раз закрывала палатку и медлила, не зная, стоит ли ей попросить Робертону поторговать вместо неё.

– Иди, Жену, не беспокойся, я справлюсь, – говорила слепая Робертона. – Вместо глаз у меня пальцы, всё будет нормально, а ты пока сбегай, проведай старушку. Я же понимаю: ты волнуешься за неё.

– Хорошо, я быстренько. – Жену накинула свою неизменную косынку с кистями и стала пробираться через негустую толпу покупателей.

– Дона Жену, дона Жену! – услышала она слабый стон. – Помогите мне!

– Что с тобой, Вашингтон? – как всегда, бросилась на первый зов Женуина.

– Помогите, я задыхаюсь, побудьте со мной хоть немножко, не уходите.

Женуина усадила Вашингтона на раскладной стульчик и стала обмахивать его веером.

– Тебе лучше?

Вашингтон закатил глаза, раскачивался и тихонько подвывал.

И в это время из толпы вынырнул в своей неизменной жёлтой майке Урбано.

– Женуина, тебя ищет Манэ Бешига, я видел, как он входил в твой дом! – прошептал он ей на ухо.

– Боже мой, там же Мигелина! Урбано, вызывай полицию, скорее!

Но тут Вашингтон вцепился в неё мёртвой хваткой и дико завыл:

– О, какой ужас, я умираю, мне страшно – я умираю…

И он упал со стульчика на асфальт.

– Жену, это ты? – спросила Мигелина, услышав тихие шаги.

– Нет, это я, бабушка, – сказал Манэ. – Ты думала, что от меня можно сбежать? От Манэ Бешиги ещё никто не уходил. Ну как, вы освежили свою память? Освежили? Тогда давайте поговорим о наших делах. Где конвертик?

– О чём ты говоришь, о каком конверте! – застонала Мигелина.

– Вы уже однажды обманули меня, бабушка, а в вашем возрасте полагается знать, что врать нехорошо. Я хочу знать правду: где Диего?

– Я ничего не знаю, ради всего святого, оставь меня в покое!

– Нет, не оставлю, Жену не случайно взяла тебя к себе и вы не хотите, чтобы я встретился с Диего. Ну‑ ка, расскажи, что ты поведала Жену, что такого, о чём я не знаю. Ты рассказала этому чудаку Тулио, что Диего уехал в Сан‑ Паулу, а теперь стонешь, что ты ничего не знаешь.

– Я действительно не знаю, я только сказала, что, наверное, Диего перебрался в Сан‑ Паулу, в моей голове больше уже ничего не задерживается.

– Нет, один раз вы уже обманули меня, больше не выйдет, я не уйду отсюда, пока не узнаю адрес Диего.

– Дворец игр… – прошептала старушка.

– Дворец игр? Что это такое?

– Он, кажется, находится в Сан‑ Паулу… Диего работает там, он женился на очень богатой женщине.

– О! Наконец мы поняли друг друга, рассказывайте дальше.

Но в дом вошла Женуина.

– Добрый день! – вежливо сказал Манэ Бешига.

– Что тебе нужно в моём доме? – заорала Женуина. – Разве тебе не известно, что я не пускаю в свой дом таких, как ты?

– Боже мой! – глумливо огорчился Манэ. – Не узнаю прежнюю Женуину. Разве так встречают старых друзей?

– Шакалы – твои друзья! Это из‑ за тебя Диего запутался в долгах и пошёл по плохой дорожке.

– Неужели? – усмехнулся Манэ. – Бедная наивная Женуина, я слишком долго охранял твоё неведение и скрывал правду о Диего. Но, знаешь, я готов выложить всё, что мне известно. Числится за мной такая слабость. Ещё в детстве, когда я начал подворовывать, моя мама часто говорила, что я не умею хранить тайны, а погремуха у меня была что коровье ботало.

– Мне неинтересно слушать твои исповеди.

– Неинтересно – оставайся в неведении. А теперь извини, мне нужно закончить разговор со старухой о том, где искать Диего.

– Что тебе нужно от Диего? – двинулась на него грудью Женуина.

– А вот это касается только нас с ним, я готов спуститься в ад, чтобы найти этого проходимца.

– Ах, ты сволочь, – заорала Женуина. – А ну, мотай отсюда! Я не боюсь таких козлов, как ты!

– И давай, бабушка, быстро мне бумажку. Дай мне письмо, или ты сейчас пожалеешь! – Манэ вынул нож, выскочило лезвие. И тут же одним движением он вырвал конверт у Мигелины.

– Чьё это письмо? – растерянно спросила Женуина.

Мигелина молчала.

– И не вздумайте поднимать шум, – сказал от порога Манэ. – Иначе я вернусь, и вы пожалеете, что раскрыли рты, потому что я вам их раздвину ещё пошире.

Прямо из дома Женуины Манэ отправился в дом Эмилии.

Эмилия в кухне мыла голову над ванной, когда неслышными шагами он прошёл за её спиной и возник прямо перед ней.

– Давненько мы не виделись, Эмилия.

Эмилия побледнела.

– Что тебе здесь нужно?

– Я проходил мимо и решил попрощаться с тобой, я уезжаю в Сан‑ Паулу в гости к Диего. Может, ты хочешь передать ему что‑ нибудь? Привет, поцелуй. Хотя, впрочем, ты сможешь скоро сделать это сама… Очень скоро. Ты составишь компанию Феррейринье, и он заодно с тобой.

– Не надо, умоляю тебя, – жалобно сказала Эмилия.

– А ты что, сука, думала, я никогда ничего не узнаю? Прошло пятнадцать лет, но я всё‑ таки докопался до правды. И ты отлично знаешь, что такое месть, ведь ты большая мастерица по этому делу. Не так ли? Это ты всё подстроила. – Он поднёс нож к её горлу. – Прежде чем встретиться с Диего, я решил утолить свою жажду, жажду мести, которая мучила меня пятнадцать лет. Представляешь, как долго?

Аугусто приехал навестить Венансию. Как всегда, они попили кофе, поиграли в шахматы, весело поболтали.

– Ну что ж, бабуля, мне пора, я оставил кое‑ какие книги и рекламные журналы у Родриго, так что мне придётся заехать к Рутинье.

– Слушай, отец так доволен тобою, и этот Родриго, оказывается, очень толковый малый.

– Да, он очень талантливый парень, я надеюсь, что мы с ним добьёмся настоящего успеха.

Аугусто позвонил в дверь, ему открыл Родриго, у него был встревоженный вид.

– А, это ты, хорошо, что ты пришёл, у меня Мерседес и ей плохо.

– Что с ней? Что случилось? – Аугусто рванулся в гостиную.

На полу, на пушистом ковре лежала Мерседес.

– Что здесь произошло? – Аугусто склонился над Мерседес.

– Да ничего не произошло, мы разговаривали о всякой ерунде, эта дура, её свекровь, хочет попасть в высший свет и просит Рутинью помочь ей, для этого и послала Мерседес. Мы шутили, болтали, и вдруг она потеряла сознание.

– Неси нашатырь. – Аугусто нежно приподнял Мерседес и уложил её на диван. Он взял её руку, чтобы нащупать пульс.

– Что это значит? – спросил мужской голос. В дверях стоял Дуглас.

– Это значит, что вашей жене стало дурно.

– Надо позвать врача.

– Родриго сейчас принесёт нашатырь.

– Послушай, а я тебя где‑ то видел, ты ведь, кажется, живёшь в посёлке, там же, где жила Мерседес?

Но Аугусто будто не слышал его.

– Мерседес, – тихонько шептал он, – Мерседес, ты слышишь меня? – Аугусто протянул руку и взял флакончик с нашатырём, который принёс Родриго.

Мерседес вздрогнула и открыла глаза.

– Что со мной было? – спросила она, глядя на всех затуманенными глазами.

– Девочка моя, всё будет хорошо! – успокоил её Дуглас.

– А ты почему здесь? Что со мной случилось? Аугусто, ты тоже здесь? – В голосе её прозвучала нежность.

И Родриго, боясь, что она скажет лишнее, перебил её:

– Ты упала в обморок, сестричка, тебе стало плохо. Если хочешь, я могу пригласить врача.

– Нет, не надо, не надо.

– Едем домой, девочка.

– В таком состоянии её лучше не трогать, – сказал Аугусто.

– Это мы сами решим! – жёстко огрызнулся Дуглас.

– Ладно, тогда я пошёл.

– Ты забыл бумаги, за которыми приехал! – окликнул Аугусто Родриго. – Пошли в мою комнату, я тебе дам.

– Знаешь, Мерседес, по‑ моему, тебе нужно поднять давление, попробуй зажать голову между ног, и давление снова станет нормальным.

– Ну и дурак же ты, Дуглас, – сказала злобно Мерседес. – Это тебе надо зажимать голову каждый день, чтобы она у тебя пришла в порядок.

– Отвяжись от меня! – визжала Изабела. – Я ничего не клала в твою папку, дебил!

– Слушай, Изабела, моему терпению тоже есть предел, не выводи меня из себя. – Вагнер грозно надвигался на неё.

– Если тебе захотелось украсть деньги моего отца, ты бы мог посоветоваться со мной как со специалистом по этой части! Ты проделал всё это очень неловко.

– Ах, ты ещё шутишь, дрянь ты этакая! Опозорила меня перед всеми сотрудниками, зачем тебе это понадобилось, дура?

– Но я здесь абсолютно ни при чём. – Изабела спокойно обрабатывала ногти пилкой.

– Ну, я вижу, ты завелась. Как ты со мной разговариваешь, я тебе не папа с мамой, ясно? Родители, как видно, не позаботились о твоём воспитании, поэтому из тебя выросла такая противная избалованная дрянь.

– Пусти меня.

– Я тебе покажу, где раки зимуют! – Вагнер вырвал у неё из рук пилку и с завидным профессионализмом заломил ей руки назад. – Со мной всё будет по‑ другому, я займусь твоим воспитанием. – Он притянул её к себе и, сжимая мёртвой хваткой её руки, впился ей в губы. И тут же отпрянул: Изабела укусила его. Вагнер от боли выпустил её, и она, воспользовавшись этим, выбежала в ванную и закрылась там.

– Что ты размахиваешь этой бумажкой? Она наверняка фальшивка, и я даже знаю, кто её подделал. – Эмилия обрела спокойствие. Размотала полотенце, включила фен, чтобы высушить волосы.

– Нет, это не подделка, и не пытайся свалить свою вину на кого‑ то. Знаешь, откуда я извлёк его? Из бильярдного кия Феррейриньи, из его знаменитого кия! Так что дела твои – крышка!

Манэ сделал шаг к Эмилии, но поскользнулся на мокром полу: вода уже переливалась через край ванны, но они этого не заметили. Манэ взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и рухнул в ванну, полную воды. Эмилия выронила фен, который упал прямо в ванну, и бросилась прочь из кухни. Вслед она услышала дикий крик Манэ. Эмилия остановилась в замешательстве: что означал этот крик? Попытку заманить её снова в кухню или знак беды? Крик перешёл в стон и затих. Эмилия подождала немного на пороге квартиры, потом, осторожно ступая, подошла к двери кухни. То, что она увидела, ужаснуло её: в ванне лежал скрюченный, чёрно‑ лиловый труп Манэ Бешиги. Из провода фена, лежащего в воде, сыпались искры. Эмилия бросилась к коробке с предохранителями, висящей на стене прихожей, и вырубила электричество.

ГЛАВА 41

Тулио, конечно, бывал в подобных заведениях, но это, пожалуй, было самого низкого пошиба.

Тулио спросил у служащего, где найти кабинет хозяина. Служащий с расширенными от наркотика зрачками показал на обитую поддельной кожей дверь.

Хозяин встретил его настороженно и, конечно же, сразу заподозрил в нём агента полиции. Тулио понял причину его неласкового приёма.

– Вот мои документы, я не имею никакого отношения к полиции. Мне просто‑ напросто нужен один мой старый знакомец. Ваше роскошное заведение принадлежало раньше его жене…

– Марии‑ Сесилии?

– Наверное… – Тулио понимал, что следующим вопросом будет – как выглядит неведомая ему Мария‑ Сесилия – и совсем не собирался изображать её старого знакомого…

– Мария‑ Сесилия разорилась из‑ за вашего дружка. Он, кажется, испанец?

– Совершенно верно, Диего Миранда.

– Я не знаю, как его зовут, и меня это не интересует.

– А вы ничего не слышали о нём за эти два года?

– Она открыла ресторан здесь, в Сан‑ Паулу. Испанский ресторан. Бедная Мария‑ Сесилия: судьба этого ресторана предопределена.

– Вы знаете, как он называется?

– Я предпочитаю итальянскую кухню, сеньор. А вы, мне кажется, бывалый малый. Не хотите поработать со мной?

– Мне нужно только название ресторана, любая зацепка, понимаете? Что касается вашего предложения, спасибо за доверие, но я на пенсии.

– «Еl Campeador». Да, так они назвали свой ресторан! Вид у вас не пенсионный…

– «Еl Campeador»? – переспросил Тулио. – Владелец – высокий крепкий испанец?

– Нет, я не знаю, о ком вы говорите. Дона Мария‑ Сесилия очень красивая женщина, знаете? … Настоящая красавица! В своё время о ней знали во всём Сан‑ Паулу. Она из старинной семьи, она была очень богата, очень! Только она всего лишилась. Она разорилась из‑ за мужчины, из‑ за своего испанца. Они познакомились на корабле.

– Его звали Диего? …

– Я же сказал: я не знаю никого с таким именем. Извините, вы мне мешаете, сегодня у нас столько посетителей.

– Пожалуйста, ещё последний вопрос: как зовут того, кто разорил красавицу Марию‑ Сесилию?

– Эстеван, Эстеван Гарсия, он работает у меня.

– Пожалуйста, покажите его мне. Это очень важно. Может, он знает Диего?

– Он работает по утрам. Приходите, пожалуйста, завтра.

– А дона Мария‑ Сесилия, её можно найти?

– Она работает менеджером в мотеле!

– Вы знаете, где он находится?

– Знаю, вот вам телефон. Вы хоть и не из полиции, но выпытываете не хуже этих спиногрызов.

Тулио позвонил по телефону и узнал адрес мотеля.

Это был маленький уютный мотель с довольно высокими ценами. Тулио попросил номер на одну ночь, спросил, на месте ли главный менеджер и где находится ресторан «Еl Campeador».

– Вы хотите переночевать здесь или пойти в ресторан с главным менеджером мотеля? – язвительно спросила девушка – ночной портье.

– И то, и другое, и третье, – весело ответил Тулио.

– Какие‑ нибудь проблемы? – спросил резкий женский голос.

Тулио обернулся и увидел стройную высокую блондинку, похожую на Мишель Морган.

– Кто вы такой? – строго спросила женщина.

– Меня зовут Тулио. Я приехал из Рио‑ де‑ Жанейро, я ищу одного знакомого и хочу выяснить кое‑ что о нём. Я обегал полгорода, пока мне, наконец, сказали, что он, возможно, находится у вас.

– Этот дедушка, похоже, ищет себе неприятностей, вам так не кажется, дона Мария‑ Сесилия?! – нагло прокомментировала девица за конторкой.

– Мария‑ Сесилия? … Как раз с вами мне и нужно поговорить. Только я не хочу, чтобы нас слушали. Могу пригласить вас на бокал вина.

– Я предпочитаю «Маргериту». – Они прошли в бар. – Диего Миранда? Нет, я не знаю никакого Диего Миранды! Никогда о нём не слышала!

– Извините, что я вмешиваюсь в вашу жизнь, но мне очень нужно встретиться с моим другом Диего.

– Ну и встречайтесь… При чём здесь я? Я не знаю этого Диего Миранду. Вы не могли бы оставить меня одну, я очень занята, и у меня болит голова.

– Позвольте, я помогу. – Тулио стал делать пассы вокруг головы красавицы.

– Только ещё один вопрос, прошу вас. Мне говорили, что у вас есть какой‑ то знакомый испанец. Вы, кажется, познакомились на корабле… Этого человека зовут не Диего? …

– Нет, конечно, нет. Всего доброго, сеньор! Вы помогли мне, мигрень прошла. Спасибо.

– Вы владеете игорным домом?

– Я владела игорным домом, и что из этого?

– Мой друг познакомился с хозяйкой какого‑ то игорного дома.

– О, Господи! Я же сказала, что не знаю никакого Диего Миранды. Что это значит? Вы сомневаетесь в моих словах? Вы считаете, что я лгу? Странный вы тип, ваши предки немцы?

– Нет.

– А мои – да. Есть немецкая пословица: «Живи своей жизнью и не вмешивайся в жизнь других».

– Очень мудрая пословица, – иронически заметил Тулио. – А может, ваш бывший муж знает моего бывшего друга? …

– Спросите у него, мы давно с ним расстались.

– Я, наверное, пошёл не по тому пути, только я не знаю, где я потерял след. Теперь мне придётся начать всё снова. Пожалуйста…, я оставлю вам мой адрес и телефон в Рио. Если вы вдруг вспомните что‑ то о моём друге Диего…

– Мне будет трудно вспомнить о человеке, которого я не имела чести знать, вам так не кажется? Слушайте, у вас в Рио все такие настырные?

– Нет, только я. Извините за беспокойство. Всего доброго!

Тулио вышел из бара. Мария‑ Сесилия встала, потянулась и громко позвала:

– Эстеван, выходи, он ушёл. Он искал какого‑ то Диего Миранду. Ты знаешь кого‑ нибудь с таким именем?

В стене позади стойки открылась невидимая дверь, и вышел высокий блондин с тёмной бородкой и усами. Он был одет в элегантный белый костюм, но на лице его лежала тень порока и разочарований.

Мария‑ Сесилия смотрела, как он приближается к ней, и лицо её принимало всё более жёсткое выражение, а голубые глаза словно выцветали.

Блондин подошёл к ней и попытался её обнять, но Мария‑ Сесилия уклонилась.

– Ты, как всегда, предусмотрителен. Этот тип – из полиции. Иначе просто быть не может! Он искал тебя! А насчёт Диего Миранды – это для отвода глаз, ему нужен был ты. Стоит тебе появиться, как у меня начинаются неприятности. Кстати, ты точно не знаешь никакого Диего Миранды?

– Нет, не знаю. И зачем ты так говоришь, дорогая, я не желаю тебе зла. Я же люблю тебя, поверь своему Эстевану.

– Своему Эстевану? Ты больше не мой Эстеван! Ты уже давно не мой Эстеван! И больше я не желаю с тобой знаться, потому что мне не нужны неприятности, я не хочу иметь дел с полицией.

– Дорогая, ты же знаешь, я приехал сюда, потому что мне плохо, я серьёзно болен. – Блондин взял её руку, она резко отдёрнула.

– Знаешь, почему ты заболел? Потому что ты вёл безалаберную жизнь. Ты всегда жил непонятно как, поэтому ты теперь оказался на дне, а заодно и меня утащил за собой. Ты искалечил свою жизнь и мою тоже! Из‑ за тебя я лишилась всего, что имела, у меня осталось только здоровье. Но без него мне не обойтись, оно нужно мне, чтобы работать, чтобы выжить и дальше распоряжаться в этой дыре. Кстати, Эстеван, денег, которые я здесь получаю, едва хватает только мне одной, поэтому тебе незачем здесь появляться. Поживиться нечем! …

– Ах, дорогая, ты же знаешь, мне плохо, я болен. Неужели ты выбросишь меня на улицу, как паршивого пса? Дорогая, – он снова обнял её, и на этот раз с большим успехом.

– Если ты будешь спать по ночам, бросишь пить, курить и волочиться за всякими потаскушками, ты поправишься в два счёта. Тебе надо только начать жить по‑ другому. Только с меня довольно: я больше не желаю видеть тебя рядом. Сделай мне одолжение – забирай все свои вещи и уходи! Уходи скорей. Меня сейчас интересует только одно: этот человек сказал, что Диего Миранда познакомился со мной на корабле… но мы с тобой тоже познакомились во время морского круиза, так ведь, Эстеван? … Что‑ то есть странное в совпадении…

– Ах, какая разница! – Блондин притянул её к себе.

– Ха‑ ха‑ ха! – засмеялась женщина ему в лицо. – Ты всё ещё веришь в свои чары, старый козёл? Не смеши: всё кончено и точка.

Утром Тулио снова был в казино. Теперь здесь было тихо. Шла настоящая игра – играли профессионалы. Несколько официантов в белых куртках разносили напитки.

– Слушай, кореш, где найти Эстевана Гарсиа? Его погремуха «Испанец». – Тулио знал феню и умел ботать в подходящей ситуации.

– Он вон там, сеньор, – сказал официант с уважением к авторитету.

– Сеньор Эстеван, – окликнул Тулио высокого блондина, задержавшегося с пустым подносом возле рулетки.

Блондин обернулся, и Тулио увидел постаревшего, но всё ещё красивого Диего.

– Диего! – тихо сказал он. – Вот и встретились!

– Вы кого‑ то ищете? – холодно спросил блондин.

– Слушай, мужик, не задавай глупых вопросов, я ищу тебя. И, кстати, не только я один… Многим интересно узнать, чем ты занимался последние пятнадцать лет.

– Извините, сеньор, но я не понимаю, – спокойно сказал официант.

– Послушай, – Тулио растерялся, и блондин понял это.

– Вас проводить за столик или к рулетке? Честно говоря, я занят.

– Слушай, мне нет дела до того, чем ты здесь занят, но нам с тобой надо обсудить одно дело. – Тулио подошёл к блондину, но тот отодвинулся в тень.

– Послушайте, я сейчас на работе. Я не люблю, когда мне мешают. Почему вы решили встретиться со мной именно здесь? Что вам от меня нужно? – спросил он громко.

– Я пришёл сюда, потому что мне больше ничего не оставалось. Я расспрашивал о тебе Марию‑ Сесилию, она сказала, что тебя надо искать здесь. И не ори, не в твоих это интересах.

– Она не имеет права говорить посторонним, где я работаю.

– Посторонним? Послушай, Диего, меня зовут Тулио, разве ты забыл?

– А потом у нас с ней давно нет ничего общего, я уже много лет… – Блондин начинал сердиться.

– Не имеет значения. Я не знаю, почему ты решил поменять имя, только тебе мне незачем врать, Диего.

– Меня зовут Эстеван! Меня зовут Эстеван Гарсия! Отвали!

– Слушай, Диего, зачем ты продолжаешь врать?

– Я сроду не менял имени. Я Эстеван Гарсия, можете спросить у кого угодно. Впрочем, вам незачем это делать: вот моё удостоверение личности… посмотрите. И вообще твоя кличка «Отвали».

– Не может быть! Не верю! – Тулио вернул блондину удостоверение.

– Я, кажется, понял, в чём дело. Вы, наверное, спутали меня с кем‑ то из ваших родственников или знакомых, или с кем‑ нибудь ещё. Но я, к сожалению…

– Ты не хочешь разговаривать здесь? Ты предпочитаешь сделать это в более подходящей обстановке? В другое время? Я согласен, говори – где.

– Как это понимать, вы что, с ума сошли? Послушай, я впервые тебя вижу, я с тобой не знаком. С какой стати я буду договариваться…

– Послушай, Диего, ничего плохого…

– Меня зовут не Диего.

– Эй, Эстеван! Тебя ждут во втором зале, – крикнул менеджер.

– Иду. Вот видите, я – Эстеван, у меня много работы, и мне некогда с вами прохлаждаться.

– Ничего, я подожду. Наш разговор меня не удовлетворил. А пока я попытаю счастья…

Тулио подошёл к столу с рулеткой.

Когда‑ то он сильно увлекался азартными играми, знал все игорные дома Сан‑ Франциско и на улице Колумбус, и на Маркет‑ стрит, и в Чайиа‑ тауне. Он заметил за собой одну особенность: если он очень хотел выиграть – ему везло. Но так как он не всегда очень хотел выиграть, а просто понаблюдать за людьми в азарте, игорные дома прискучили ему. Люди в азарте были, по сути, отвратительны. Он видел, как сошла с ума от счастья в Лас‑ Вегасе скромная провинциалка, когда ей выпал Джек‑ Пот, как она выла и визжала от счастья, пока её не забрали санитары.

Он видел роскошных шлюх в миллионных бриллиантах, ликующих из‑ за двух сотен даровых долларов, выигранных в рулетку, и ему стало скучно и противно.

Но сейчас он очень хотел выиграть и зал, что выиграет, Он поставил на нечёт и красное и сразу же выиграл. Он чувствовал, что если поставит на зеро – зеро выпадет и он заберёт все деньги со стола. Но в заведениях такого рода это было опасно. Выигравший на зеро мог навсегда остаться в этом притоне вместе с выигрышем.

Тулио поставил на двадцать одно и красное – и снова выиграл. Он перехватил острый взгляд крупье, собрал фишки и отошел от стола.

В ресторане он спросил, где Эстеван Гарсия, и ему ответили, что Эстевану срочно пришлось уйти. Тулио понял: больше он блондина не увидит. Тогда он пошёл в торговый центр и накупил подарков всем, всем, всем. Женуине он купил духи «Лагерфельд», которые она так любила, и белую кружевную мантилью со значением – намёк на предстоящую свадьбу.

С огромным чемоданом он ввалился прямо к ней.

В ситцевом халате, в косынке, повязанной чалмой, она, надев на ногу щётку, под звуки самбы натирала пол в гостиной.

Тулио смотрел на неё, и сердце его заливала нежность.

– Жену! – тихо позвал он. – Я вернулся!

– Тулио! – Она повисла у него на шее.

– Жену! Любимая моя, любимая! – повторял он.

– Вот так, без предупреждения, на кого я похожа?!

– Ты у меня красавица, прелесть! Я не заходил домой, я так соскучился по тебе! Как ты тут жила?

– Я очень скучала одна, мне так тебя не хватало! Ну что там, в Сан‑ Паулу? Ты видел этот ресторан? А что этот человек? Ты с ним разговаривал? Он знал Диего или нет?

– Подожди, Женуина, успокойся! Я встретился с Эстеваном Гарсия. Я не сомневаюсь: этот Эстеван Гарсия и есть Диего!

– …Я совсем промокла, ну совсем… – повторяла Лукресия, и Конрадо сдался.

– Пойди в ванную комнату, там наверняка есть халат.

Лукресия просияла: халат давал желанные возможности. В ванной она приняла душ и подкрасилась, позаимствовав дорогую косметику Лаис, и вышла просто красоткой.

Она уселась в кресло, положив ногу на ногу так, что халат распахнулся, обнаружив стройную ногу гораздо выше колена.

– Доктор Конрадо, – значительно сказала она. – Я никак не могу привыкнуть к нашим новым отношениям, моё положение ложно. Я – независимая женщина и не хочу, чтобы меня считали карьеристкой или, что ещё хуже, авантюристкой. И ещё… мне не хочется никому портить жизнь.

– Ты напрасно об этом беспокоишься, Лукресия. Я привёз тебя сюда только потому, что Лаис больше для меня не существует.

Конрадо подошёл к Лукресии, осторожно обнял её. Обнажённая нога сделала своё дело.

– Какой ливень! – сказала Лаис, выходя из машины. – Поистине природа оплакивает мою жизнь. Хорошо, что свет есть. Часто во время грозы Мануэл отключает электричество.

Она открыла парадную дверь, прошла в гостиную. В камине ярко пылал огонь. Конрадо и Лукресия сидели в креслах у камина.

– Я не знала, что ты здесь, извини, – спокойно сказала Лаис.

– А как я мог забыть, что тебе тоже нравится бывать здесь? – Конрадо избегал её взгляда. – Мы уедем, Лаис, ведь это твой дом!

– Нет! Ни в коем случае! Ведь мы пока не провели раздел имущества, и ещё неизвестно, что кому достанется, – пошутила Лаис очень естественно.

– Прошу у тебя извинения, считай, что нас уже нет…

– Как это нет? Вы здесь. Вам хорошо. Кстати, Лукресия, тебе очень идёт мой пеньюар, но я не люблю, когда мои вещи носят чужие. Всего наилучшего!

Она вышла.

Кoнрадо опустился в кресло и обхватил голову руками.

– Я могу пить моё вино, или мы действительно уезжаем? – спросила Лукресия. – Кстати, на крыльце госпожу Соуто Майя ждал малыш Буби. Это я просто так, для полноты картины.

ГЛАВА 42

Весть о смерти Манэ Бешиги мигом облетела квартал. Здесь все не любили и боялись Бешигу, но такая страшная смерть потрясла даже его злейших врагов.

Эмилия не выходила из дома. У неё был тяжелейший нервный стресс. Зато в баре должники и невольные сообщники Бешиги справляли по нему шумную и весёлую тризну. Больше всех радовался Вашингтон. Последнее время Бешига просто терроризировал его, заставляя исполнять самые опасные и грязные поручения. Кроме того, Вашингтон задолжал Бешиге крупную сумму, впрочем, как и многие из пирующих в баре.

– Женуина, иди к нам! – окликнул Женуину Калисто. – Мы празднуем отбытие Манэ Бешиги в лучший мир.

– Ничьей смерти нельзя радоваться, – осадила Калисто Женуина. – А вот Вашингтона ты мне вызови на минуту.

Вашингтон вышел из бара, покачиваясь.

– Дона Женуина! – радостно воскликнул он. – Поздравляю вас!

– С чем?

– Как с чем? Опасность миновала, живите спокойно.

– Это ты помог Бешиге проникнуть в мой дом? – Женуина взяла Вашингтона за шиворот и отвела в сторону. – Это ты так отблагодарил меня за то, что всегда находил в моём доме приют и тепло? За то, что из‑ за тебя я попала в полицию и чуть не угодила в тюрьму?

– Я? При чём здесь я? – Вашингтон выкатил белки.

– Только не прикидывайся, Вашингтон. Я ведь не дурочка, ты нарочно разыграл эту сцену, чтобы задержать меня в ларьке, пока этот паразит хозяйничал у меня дома.

– Я ничего не знаю, сеньора! Я всегда был вам другом.

– Послушай, я хочу тебе добра. Ведь я уже прощала тебя раньше, так что лучше расскажи мне, чтобы потом не пришлось объясняться в полиции. За тобой должок.

Но Вашингтон не понял намёка.

– Да, я задолжал Манэ Бешиге. Это немалые деньги Мне с ним никогда бы не расплатиться, и поэтому он заставил меня помочь ему.

– А что он задумал на этот раз? Что ему было нужно от доны Мигелины?

– Я не знаю!

– Ты обязан всё рассказать. Манэ Бешига умер, а я жива! Вашингтон, вспомни, сколько раз я была для тебя как мать, я хочу тебе только добра, расскажи, что тебе известно. Если за тобой придут люди Манэ Бешиги, я сумею тебя защитить. Мне нужно знать, что скрывается за этой историей. Это касается только меня.