Ана Мария Морецон, Рикарду Линьярес, Мария Кармем Барбоза, Марсия Пратес 24 страница

– Значит, ты добился всего этого за мой счёт. Что я тебе сделала, Вагнер?

– По‑ моему, ты так и не поняла, как сильно полюбил тебя Аугусто. Он сделал всё, что в его силах: попытался посвятить себя работе, и не потому, что нуждался в деньгах, а ради того, чтобы занять своё место в обществе, стать таким же человеком, как все… И всё это только ради того, чтобы ты почувствовала себя спокойно и уверенно. Он попробовал стать таким, каким его всегда хотел видеть отец. Но его возвращение в агентство разрушило все мои планы, ведь он законный наследник, и должность, которую я вполне заслужил, теперь должна была достаться ему…

– Ты даже не можешь представить, Вагнер, что значил для меня Аугусто…

– Если бы это действительно было так, ты бы осталась с ним, даже если бы он был беден. Если бы он тебе нравился, ты бы уже давно дала пинка под зад этому типу и устроила жизнь, как тебе хочется. Только нельзя желать сразу всё вместе: любовь, деньги, положение в обществе. От жизни нельзя требовать слишком многого. Я знаю, какой выбор ты сделала, Мерседес. Он совпадает с моим!

Среди подростков тоже царило волнение. Лаис попросила Патрисию обязательно надеть часы на свадьбу Изабелы. И Уго проявил чудеса изобретательности, выкупив часы в ломбарде и придумав замечательный трюк: он подъехал к дому Патрисии и долго ждал, пока не появится машина. Машина появилась, из неё вышла Лаис и ушла в дом, попросив шофёра ждать. В руках Уго был огромный букет, стоивший тоже немалых денег. Но, может быть, впервые в своей жизни Уго испытывал привязанность более сильную, чем любовь к развлечениям и деньгам.

Уго подошёл к шофёру.

– Извините, вы случайно не шофёр доны Лаис?

– Да, а в чём дело?

– Я хочу передать эти цветы её дочери, которая выходит замуж, но швейцар не пускает меня к ней. Сделайте, пожалуйста, одолжение, я буду очень признателен…

– Ладно, уговорил…

– Ну и хорошо, только не переворачивай букет, чтобы цветы не рассыпались, ладно?

– Хорошо, – ответил шофёр.

– Спасибо тебе, приятель!

– Киска, слушай внимательно, сейчас шофёр принесёт твои часы вместе с цветами, – звонил Уго по телефону‑ aвтомату. – Я больше никак не мог переправить их тебе. Я сделал это, потому что ты мне очень нравишься, понимаешь?

Патрисия сторожила у дверей. Она вытряхнула из букета коробочку с часами.

Флавия с нетерпением ждала свадьбы Мерседес «Если Родриго заявится с этой престарелой красоткой, я выскажу ему всё, а заодно и этой амортизированной любительнице молодых талантов». Конечно же, она не стала делиться своими планами ни с Лоуренсо, ни с Женуиной – ни с кем.

– Почему Изабеле никто не помогает одеваться? – спросила Рутинья Лаис. – Прости, но это не только против всех обычаев, но и просто странно.

– Она заперлась в своей комнате и никого не пускает. Рутинья, что мне делать? Взламывать дверь? Вызывать полицию или пожарных?

– А может, просто отменить свадьбу?

Они говорили тихо.

– Как это отменить?

– Да вот так – просто взять и отменить. Этот Вагнер никогда мне не нравился. Неужели ты думаешь, что она не найдёт себе другого? Почему вы все так боитесь условностей?

– Дело не в условностях. Конрадо не пойдёт на это.

А Конрадо в другом углу успокаивал Вагнера…

– Успокойся, не нервничай. Все невесты специально опаздывают и выкидывают всякие штучки. Это что‑ то вроде прививки, чтобы потом легче воспринималась болезнь под названием «супружеская жизнь».

Остальные гости перешёптывались и недоумённо переглядывались.

Всё было странно на этой свадьбе. Невеста почему‑ то отсутствует, брат её тоже неизвестно где. Одна Венансия со своей изящной весёлостью и умением любую неловкость превращать в шутку щебетала, переходя от одной группы гостей к другой.

И, как всегда в трудную минуту, Лаис обратилась за советом к свекрови.

– Дона Венансия, Изабела заперлась в своей комнате и никому не открывает. Я просто не знаю, что делать. Придумайте что‑ нибудь.

– Что особенного? Девочка хочет сама подготовиться к свадьбе, – ответил за мать Конрадо.

– Что значит сама, сынок? Вы, мужчины, ничего в этом не смыслите. (Как всегда, Венансия была на стороне невестки. )

– Она не захотела, чтобы ей сделали причёску, – добавила Лаис.

– Может быть, она поссорилась с Вагнером? Например, как в день их помолвки. Не дай Бог, она вообще сбежит. Впрочем, Вагнер или Вертер – какая разница.

– Прошу вас, дона Венансия, не надо так, шутить, – с ужасом сказала Лаис.

– Она, наверное, просто разнервничалась от долгого ожидания. Если хочешь, я попробую с ней поговорить, Лаис, – предложил Конрадо.

– Спасибо, Конрадо. Но мне очень не хочется обращаться к тебе за помощью в такой момент. Тебе всегда не хватало такта в отношениях с детьми.

– По‑ моему, ты напрасно переживаешь. Вспомни, как ты сама нервничала в день твоей свадьбы, Лаис. И прекратите пикироваться, – прошептала Венансия.

– Это было так давно, дона Венансия, – горько сказала Лаис.

– И Конрадо нервничал. Он тогда тоже очень волновался! Только не подавал виду, потому что всегда умел скрывать свои чувства, – как ни в чём не бывало, рассказывала Венансия.

– Я помню, твоя рука была холодна как лёд, когда я надевал тебе кольцо, – значительно заметил Конрадо.

– Лаис, ты была просто красавица! Твоему платью позавидовала бы сама Грейс Келли. А какая была свадьба, о ней потом вспоминали целый год!

– А этим современным девчонкам вообще ничего не нужно. Я столько спорила с Изабелой. Мы бы могли устроить прекрасную свадьбу в Арарасе, только она не захотела. – Лаис всё‑ таки поддалась на болтовню свекрови.

– Здесь тоже будет неплохо. Просто превосходно! В доме такая красота, столько цветов… Просто прелесть! У тебя настоящий талант устраивать праздники, Лаис. – поддержал её Конрадо.

– Может быть, именно поэтому ты до сих пор не расстался со мной, Конрадо. Потому что я хорошая хозяйка?

– А ты, Лаис, почему ты остаёшься моей женой?

– Боже мой! О чём вы говорите! Послушайте, сегодня ваша дочь выходит замуж. Возьмите себя в руки, гости не должны ни о чём догадаться. У нас образцовая семья, – назидательно сказала Венансия. – Я уверена, что Аугусто придёт.

– Дона Лаис, я, пожалуй, поднимусь к Изабеле, – сказал твёрдо Вагнер.

– Только будь деликатен, Вагнер. Я тебя очень прошу, – Лаис умоляюще посмотрела на будущего зятя.

– Хорошо. – Вагнер пошёл наверх.

Через несколько минут он спустился, ведя под руку Изабелу.

В зале раздался удивлённый ропот: Изабела была одета в глубокий траур. Длинное чёрное платье, длинная чёрная вуаль.

Она шла медленно и неуверенно, как ходят тяжело, больные или убитые горем люди.

– О Боже! – прошептала Лаис.

– Что за номера? – проворчал Конрадо.

– Я же тебе говорила, надо было отменить! – укорила подругу Рутинья.

Лишь Вагнер был невозмутим и крепко и нежно прижимал к себе невесту.

– Можно начинать! – громко объявил он.

– Возьми меня за руку, дочка. Мне что‑ то нехорошо, – даже Венансия не выдержала.

– Она сейчас не в себе, лучше перенести свадьбу, – громко сказала Рутинья.

Вагнер глянул на неё с ненавистью.

– Изабела, ты выглядишь просто великолепно. Ты прекрасная актриса, а я ценю настоящее искусство. Наша свадьба будет твоим величайшим спектаклем. Мы заранее обо всём договорились, правда? – Вагнер ещё крепче прижал к себе Изабелу.

Она засмеялась диким смехом. Волосы её растрепались.

Пока судья готовился к церемонии, она то и дело истерически то ли смеялась, то ли плакала и куда‑ то рвалась… Но Вагнер держал её крепко.

Когда судья спросил: «А ты, Изабела, ты согласна признать Вагнера Алкантару своим законным мужем? » – она всхлипнула и громко крикнула:

– Да! Да! Да! … О, я, наконец, счастлива!

– Я желаю вам стать самыми счастливыми людьми на свете, – добавил судья.

Она воспользовалась тем, что Вагнер отпустил её, чтобы расписаться в книге бракосочетаний, и, всплеснув руками, бросилась к двери. Но там стоял Аугусто, который только что вошёл и с ужасом смотрел на происходящее в зале.

– Аугусто, братик! Я так рада! Я тебя просто обожаю!

– И я тебя тоже, – Аугусто нежно обнял сестру.

– Аугусто, мама, папа, бабушка, Патрисия, я хочу, чтобы вы знали, сегодня я получила всё сполна! Сегодня счастливый день в моей жизни. И я… – Но Вагнер не дал ей договорить.

Он почти вырвал её из объятий Аугусто.

– У нас ещё всё впереди. Я сделаю тебя ещё счастливее, Изабела, – он просто оттащил Изабелу от брата.

– Я тебя люблю! Я люблю тебя! Люблю… Правильно, помоги мне. Я люблю тебя, я тебя люблю! – истерически кричала она, целуя его.

– Мама, – позвал Аугусто. – Мама, что здесь происходит?

– Аугусто! Спасибо, что ты пришёл, сынок. Спасибо тебе.

– Мама, вы все здесь не в себе. Объясни, что это значит?

– С твоей сестрой творится что‑ то непонятное, Аугусто. Отец попробовал уговорить Вагнера отложить свадьбу, но он не захотел. Правда, он, кажется, относится к твоей сестре с нежностью, он набрался терпения… Но её надо показать врачу. Она не желает меня слушать. Я просто не знаю, что делать. Помоги.

– Мы что‑ нибудь придумаем, мама. Сейчас она немного не в себе, но это пройдёт. Мы постараемся, чтобы это прошло… Пусть они сначала съездят в свадебное путешествие, насладятся медовым месяцем. Может, всё и обойдётся… А может, и нет, как у меня.

– Что у тебя случилось, сынок?

– Всё кончено, мама. Всё кончено.

– Значит, ты снова будешь жить с нами, да? Какое счастье!

– Нет, не буду, мама… Я вас очень люблю, но я должен иметь свой угол. Если понадобится, вы сможете сразу позвать меня.

– Я понимаю, сынок, понимаю. Несмотря на всё то, что с тобой было, мне кажется, что ты сильнее и умнее каждого из нас. – Лаис говорила торопливо, поглядывая в сторону молодых, которые прощались с гостями. Они спешили на самолёт.

– Насчёт этого я не уверен. Вы с отцом дороги мне. Недавно он встретился со мной, чтобы поговорить; только он тоже был немного не в себе…

– Я понимаю… Семья гибнет, Аугусто.

– Я это чувствую, мама. Но дело в том, что я раздавлен сам и не знаю, смогу ли я вам помочь.

– Если не ты, так кто же? Помоги нам. Давай, как только кончится эта странная свадьба, поговорим все вместе. Мы подумаем, как найти выход из тупика.

– Я хочу, чтобы вы с папой остались вместе. Но если это невозможно, разойдитесь по‑ хорошему. Не приносите зла друг другу. Его и так слишком много в мире.

– Милый, как ты изменился! – горестно воскликнула Лаис. – Ты ведь…

Но досказать не дала Венансия.

– Лаис, молодые прощаются. Им пора в аэропорт.

Лаис поспешила к дочери.

– Ты не забыла взять перчатки? В Париже сейчас холодно, – сказала она нелепое, чтобы скрыть горе и растерянность.

– Они мне не понадобятся, мама.

– Но в Париже сейчас действительно холодно.

– Терпеть не могу холод. Лучше бы там было сорок градусов жары, как здесь. – Изабела захохотала.

– Почему ты не сказала об этом раньше? Мы бы могли поехать в Бали, – спокойно спросил Вагнер.

– Потому что я передумала. Мне больше не хочется в Париж. – Изабела взмахнула руками.

– Не надо, Изабела! – попросил Конрадо.

– Ничего страшного. Мне всё равно куда лететь. Где ты хочешь побывать? Мы всё переиграем.

– Изабела, ты переходишь все границы, – строго сказал Конрадо.

– Я только передумала! Разве нельзя? Я хочу отправиться в Ангру на яхте. Подайте мне яхту! – Изабела упала на диван.

– Изабела, твоё поведение, не укладывается ни в какие рамки! – Отец начинал сердиться всерьёз.

– Почему? – Изабела запрокинула голову. – Что я делаю плохого?

– Издеваешься над всеми нами!

– Тише, тише… Невеста имеет право на каприз. – Венансия обняла внучку.

– Ничего страшного, доктор Конрадо. Если яхта сейчас в Рио, я не возражаю против такой перемены. Мы можем отправиться в морское путешествие. Это будет просто здорово. – Вагнер был невозмутим.

– Вот именно. – Изабела залпом выпила бокал шампанского. – Нам остаётся только сменить шубы на купальник, правда?

– Правда, – весело ответил Вагнер. – Едем?

– Едем! – Изабела, пошатываясь, пошла к выходу.

– Подожди, это же какой‑ то абсурд. Я не желаю, чтобы из меня делали посмешище! В таком наряде… – Конрадо готов был взорваться.

– Вагнер, поднимись наверх. Помоги Изабеле переодеться, – мягко попросила Венансия.

– С вашего позволения. Не беспокойтесь, всё хорошо, просто отлично. – Он взял Изабелу за руку и повёл наверх.

– Ты думаешь, Конрадо, что криком можно чего‑ нибудь добиться от Изабелы и от этого парня? – гордо спросила Венансия.

– Нет, я так не думаю, мама. Но что мне остаётся делать? Ведь надо же принять хоть какие‑ нибудь меры. Эти её выходки ни на что не похожи. Так испортить собственную свадьбу! – Конрадо махнул рукой.

– Пожалуйста, наберись терпения, сынок. Этот парень уже доказал, что он умеет найти подход к Изабеле. Пусть они отправляются туда, куда ей хочется. Они сами разберутся, что им делать, ты скоро в этом убедишься. Я ошиблась – он далеко не Вертер.

– Господи! Что вы говорите! Неужели вы не видите, как она несчастна? – Аугусто обхватил голову руками.

ГЛАВА 34

И в другом доме тоже с нетерпением и недоумением ждали появления невесты: в доме Китерии Жордан.

С самого начала всё пошло вкривь и вкось.

Увидев Женуину, Китерия просто зашлась от ярости:

– Вы опять здесь?! Неужели недостаточно того, что вам разрешили присутствовать на помолвке! Вы что, поставили себе задачу устраивать скандалы на торжествах вашей воспитанницы?

– Скандалом была ваша отравленная еда, – отрезала Женуина.

– Мерседес должна была предупредить вас, чтобы вы оделись подобающим образом и помогали слугам, а вы водрузили на себя нелепую шляпу.

– Нет, она забыла о другом: предупредить, чтобы для ваших бананов на голове я привела с собой обезьяну. Вот бы полакомилось милое животное, но раз уж нет обезьяны, то вы её с успехом замените…

– Жену, пожалуйста, не поддавайся на провокация, – прервал Тулио. И, обращаясь к Китерии: – Мы такие же гости, как все, и прекратите, пожалуйста, базар.

– Ничего, недолго ей осталось куражиться. Скоро придёт Аугусто и заберёт доченьку.

Китерия с тупым изумлением посмотрела на Женуину, а Тулио просто отодвинул хозяйку плечом, освобождая дорогу Женуине.

Мерседес была удивительно хороша в этот день: личико её осунулось, ушло выражение недовольства и надменности, в глазах застыла глубокая скорбь. Лоуренсо подошёл к ней.

– Поздравляю тебя, Мерседес. Твои мечты исполнились.

– Спасибо, – безжизненным голосом ответила Мерседес.

– Большое спасибо, – с энтузиазмом повторил Дуглас.

Женуина выждала, когда Дуглас отвлечётся, подошла робко и тихо сказала:

– Дочка, будь счастлива. Постарайся найти своё счастье.

– Спасибо. Ты не слишком помогала мне в этом деле, но я постараюсь. Я начинаю жить совсем не так, как ты. Я уже была почти счастлива, но ты отняла у меня счастье. Этого я никогда тебе не прощу, – так же тихо ответила Мерседес.

– Идём отсюда! – Тулио взял под руку Женуину, которая с ужасом смотрела на дочь.

– А как ты думала? Ты испортила мне жизнь, хватит. – Мерседес отвернулась от матери.

– Перестань! – Женуина дёрнула дочь за руку. – Ты сама упустила своё счастье, хотя оно уже было в твоих руках! Ты сама искалечила себе жизнь. Когда‑ нибудь ты это поймёшь. Попытайся стать счастливой. – Она отошла.

– Ты не должна была с ней так разговаривать в этот день, – укорил сестру Родриго.

Женуина вышла в сад. Какой‑ то человек, прячась за платаном, стоял в глубине сада. Женуине показалось, что она теряет сознание. Это был Диего.

– Тулио, я хочу побыть одна.

Тулио послушно вернулся в дом. Женуина пошла вглубь сада, но, когда она приблизилась к платану, никого не было рядом.

А в доме Дуглас заботливо спрашивал молодую жену:

– Что с тобой, девочка? Что‑ нибудь случилось?

– Нет, у меня всё в порядке.

Родриго и Рутинья столкнулись с Флавией лицом к лицу.

– Флавия, я хочу познакомить тебя с Рутиньей, – после замешательства сказал Родриго.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Рутинья. – Очень приятно познакомиться.

– Свадьба, кажется, удалась… – торопливо сказал Лоуренсо.

– В отличие от предыдущей, – съязвила Рутинья. – Впрочем, и та и эта скороспелые.

– Какая‑ какая? – переспросила Флавия. Она уже много выпила.

– Ско‑ ро‑ спе‑ лая, – по слогам повторила Рутинья. – Родриго говорил, что ты стюардесса. Тебе нравится твоя работа?

– Очень! Лоуренсо, мой бокал пуст.

– По‑ моему… – Лоуренсо был в замешательстве.

– По‑ твоему, я выпила лишнее? – громко спросила Флавия… – Шампанское – напиток богов. Рутинья и Родриго тоже его любят. А тебе нравится этот красавчик? – спросила она Рутинью. – Хорош, правда? Просто глаз не оторвёшь, нарядился, постригся… Ты такой элегантный, Родриго! Ни за что не догадаешься, что ты сын уличной торговки. – Флавия неловкими руками поправила на Родриго галстук.

– Что с тобой, Флавия? Ты на себя не похожа. Что случилось? – ласково спросил Родриго.

– До чего все мужчины глупы! Неужели ты до сих пор не понял, что ей только захотелось поиграть с тобой? Когда ей надоест, она просто выбросит тебя, и всё. Ты для неё не больше чем кукла, за которую ей даже не пришлось платить деньги в магазине. Она получила её от меня даром, Родриго!

– Ты что, перебрала, Флавия, да? – Родриго побледнел.

– Идём, Флавия, прошу тебя, – Лоуренсо взял её под руку.

– Отпусти меня! Я никуда не пойду! – Флавия еле стояла.

– Родриго, возьми у неё бокал. Она, кажется, хватила лишку, – спокойно сказала Рутинья.

– Слушай, закрой рот, бесстыжая! Бесстыжая! Да вы только посмотрите на её наглую рожу! – Флавия пыталась приблизиться к Рутинье, но её удерживал Лоуренсо.

– Родриго, я, пожалуй, пойду. – Рутинья пошла к выходу.

– У тебя нет ни стыда, ни совести! Давай, сваливай, топай отсюда! Что, страшно стало? Убирайся! – кричала вслед Флавия.

Этого Рутинья выдержать не могла. Она резко повернулась:

– Я здесь никого не боюсь! Я работала целый день, а потом мне пришлось побывать сразу на двух свадьбах. Я просто устала, и к тому же я не люблю пьяных женщин, – отчеканила она.

– Да что ты говоришь? Значит, ты устала, да? Скажи, пожалуйста, ты, наверное, здорово устаёшь с Родриго? Я понимаю, в твоём возрасте уже нелегко часто заниматься любовью.

– Замолчи, Флавия! Замолчи! – Родриго загородил Рутинью.

Это окончательно взбесило Флавию.

– И не подумаю! Ишь, чего захотел! – Она пыталась его отстранить.

– Что там у них происходит? – обеспокоенно спросила Китерия.

– Понятия не имею. – Жордан был занят беседой с русскими партнёрами и откликнулся небрежно.

– До свидания, Родриго! – сказала Рутинья.

– Как только у тебя хватает наглости воровать чужих парней?! – Флавия воспользовалась тем, что Родриго отвернулся, и схватила Рутинью за рукав.

– Можно, я пойду? – холодно спросила Рутинья.

– Нет, нельзя. Я тебя не пущу. Останься!

– Флавия, Флавия, умоляю тебя, остановись! – Лоуренсо готов был заплакать от стыда.

Но Флавия была невменяема.

– Шлюха! Ты вообразила себя первой красавицей, да? Ничего, сейчас у тебя спеси поубавится, понятно?! – Она рванула рукав, и тонкий шёлк треснул.

– Уведи её, Лоуренсо! – крикнул Родриго.

– Убирайся сам! Пусти меня, Лоуренсо! Дай я ей ноги выдерну!

– Мне незачем всё это слушать, ты согласен, Родриго? – Рутинья спокойно отодрала рукав у своей кофты, потом второй. – Так ничего?

– Крыса! – орала Флавия.

– Тебе нравится эта кофта? – спросила Рутинья у Родриго. – Я ухожу в ней в «Хилтон». – Рутинья пошла прочь.

– Трусливая тварь! – крикнула Флавия ей вслед.

– Подожди, Рутинья. – Родриго рванулся за Рутиньей.

– Паскуда! Стерва!

– Да эта девчонка просто ненормальная! Она же рехнулась! – сказала Рутинья Китерии.

– Ты меня боишься! – Флавию держали Лоуренсо и какой‑ то гость.

– Что это значит? Ведите себя прилично. Ведь священник ещё здесь! Что он подумает? Вы обе не умеете вести себя в гостях. Я пригласила известных людей. Меня тоже все знают. У меня дома бывают Жординьо и Мария‑ Элена. Я вам не какая‑ нибудь замухрышка! Я не потерплю в доме таких сцен! – грозила Китерия пальчиком.

– Извините. Это не ко мне, я уже собираюсь уходить. – Рутинья насмешливо смотрела на Китерию.

– Нет, нет, Рутинья, неужели ты хочешь бросить свою дочь в таком виде? – испугалась Китерия. – Забирай её с собой.

– Какую ещё дочь? Пропустите меня!

– Эта старая шлюха мне никакая не мать! Воровка! Нахалка!

– Боже мой! Что это значит? – завопила Китерия.

– Воровка! Крыса! Иди сюда! Сейчас ты у меня узнаешь! Я тебе всю рожу разобью, скотина!

– Она никак не желает угомониться! Хватит, Флавия! Уведи её, Лоуренсо! – крикнул Родриго.

– Ничего! Сейчас мы отправим её отсюда. Жордан, вызови полицию, – приказала Китерия. – Убирайтесь прочь обе! Я не желаю видеть в моём доме таких, как вы. И в первую очередь – тебя, воспитавшую такую пьяницу.

– Вы с ума сошли! – Рутинья широко открыла глаза.

– Да‑ да‑ да! Эта ссора началась из‑ за тебя.

– Кика, Кика, это же Рутинья Фейтал, – подскочил дизайнер Лауриньо.

– Откуда я знаю… Как ты сказал? …

– Рутинья Фейтал.

– Рутинья Фейтал? Подруга Лаис Соуто Майя? – Китерия схватилась за бананы на голове.

– Да, да. Именно.

– Жордан, сделай что‑ нибудь! – завопила Китерия и бросилась вслед за Рутиньей.

Но она с Родриго уже выезжала со двора.

– Подожди! Подожди, Рутинья! Я только сейчас тебя узнала! Постой! – Китерия пробежала немного вслед за машиной, но, опомнившись, резко повернула к дому.

– А ну‑ ка, подойди ко мне, девчонка! Я сейчас навешаю тебе оплеух, – она рванулась к Флавии.

Но Флавия первой нанесла удар. Китерия упала на пол.

– На помощь! Скорей! Спасите меня! Кто‑ нибудь!

– Китерия! – Жордан бросился к жене. – Ты не ушиблась?

– Какой кошмар, я не узнала подругу Лаис, – зарыдала Китерия.

Мерседес стояла на просторной лоджии и смотрела на город, погружающийся во тьму. Очертания гор становились всё резче, и залив Гуанабара угадывался лишь по цепочке огней набережных. Где‑ то там, около этих огней, они повстречались с Аугусто, где‑ то там, в черноте залива, стоит яхта, на которой она пережила самые счастливые минуты своей жизни; где‑ то на набережной она сказала ему ужасные слова о том, что не хочет иметь ничего общего с бедняком. Сколько попыток примириться с ней он сделал потом, сколько унижений перенёс! Он – сын миллионера, он – самый красивый юноша в Рио!

Слёзы катились по лицу Мерседес. Дуглас подошёл сзади, обнял.

– Ты озябнешь… идём…

– Отсюда так хорошо смотреть на закат… Красивая и печальная картина… Знаешь, я должна тебе сказать: у меня с детства бывают приступы меланхолии. Когда я вижу, как солнце опускается в море, на меня находит тоска.

– Это передалось от твоих предков испанцев. Заход солнца означал ещё один день бесконечного плавания к неведомой цели. Это ощущение осталось в твоих генах. Ты не хочешь пойти в ванную?

– Сейчас иду.

В постели она вдруг резко отодвинулась от Дугласа.

– В чём дело? – спросил он. – Что с тобой?

– Просто устала… И знаешь… проголодалась… Может, поедем куда‑ нибудь и поедим.

– Мерседес, … можно и поехать, но… я так давно ждал… Иди ко мне, я буду очень нежен, иди, моя красавица…

«Знаешь, дочка, за деньги можно купить красивые тряпки, можно развлекаться до упаду. Но ни за какие деньги не получишь запах любимого тела, его тепло… Понимаешь, о чём я говорю? Я говорю о любви».

Именно эти слова матери припомнились Мерседес в первую брачную ночь.

«Как от него пахнет рыбой! » – с отвращением думала она, забыв, что ещё совсем недавно не чувствовала этого запаха. Деньги пахли сильнее и забивали все другие запахи.

Женуина обошла пустую квартиру. Тоска. Зачем убирать, зачем вытирать пыль, зачем готовить вкусные блюда, если дети не придут к завтраку?

Она вошла в спальню, открыла шкаф, выдвинула ящик и с самого его дна достала старомодную плотного, блестящего шёлка рубашку. Надела её, распустила волосы, подошла к зеркалу.

– А вот твой свадебный наряд, – сказала она своему отражению. – Твоя свадьба пройдёт никем не замеченная, без цветов, шампанского и тостов. Но уж с моей свадьбы меня никто не прогонит, и я – буду я, а не прислуга, кормилица, воспитательница, уборщица, добытчица, уличная торговка. А это совсем неплохо иметь право быть самой собой, может, это даже самое ценное в жизни право.

В дверь постучали.

– Войдите, – не оборачиваясь сказала Женуина.

В зеркале она увидела Тулио в белом праздничном костюме. В руках у него был огромный букет белых роз.

– Я задержался, да?

– Это я слишком долго ждала тебя.

– Но ведь не напрасно, я надеюсь.

– Я хочу быть с тобой откровенна. Я давно храню эту рубашку. Она вышла из моды, а я ни разу не надела её. Я ждала Диего. Прошло пятнадцать лет. Именно столько мне понадобилось, чтобы понять – Диего больше не живёт в моём сердце. Теперь там ты, и я счастлива. Все эти годы я берегла себя для тебя. Только погаси, пожалуйста, свет, я уже не так хороша, чтобы смотреть на меня…

– Я буду смотреть, моя любимая…

– Я счастлива, слышишь, я счастлива… я вновь женщина… мне хорошо… я вновь родилась для жизни…

Вместе с этими простыми словами уходили горечь, усталость, страх остаться одинокой в старости, и всё более нарастала нерастраченная и невостребованная нежность…

Всю ночь не гас свет. Недаром Тулио слыл не только лучшим предсказателем судьбы и клиентки одолевали его.

Флавия и Лоуренсо сидели на тёплом песке пляжа. Флавия вдруг как‑ то враз отрезвела, говорила спокойным тихим голосом.

– Не жалей меня, Лоуренсо. Мне ни капельки не стыдно за то, что произошло. Мне хорошо: я первый раз в жизни набралась храбрости поступить так, как мне хотелось, не задумываясь о последствиях; я всю жизнь трепетала, сначала перед отцом, потом перед Родриго…

– Этого я не заметил.

– Но я‑ то знаю. Я любила его и боялась, что он меня бросит. От этого я делала вид, что он мне безразличен. Больше мне не надо притворяться. Я одна и отвечаю за себя. Я свободна. Без отца, без матери, без Родриго, одна как перст. Совсем одна на свете… Как песчинка на этом огромном пляже. Я могу делать всё, что заблагорассудится, и не нужно ни перед кем отчитываться: ни перед отцом, ни перед Родриго, только перед собой. Это и есть настоящая свобода.

Она обняла Лоуренсо, привлекла к себе.

– Не надо, Флавия, не делай этого… Ты сейчас… в таком состоянии… и… рядом люди…

– Я абсолютно трезва, а людям нет до нас дела. Я хочу тебя полюбить, помоги мне сделать это…

– Флавия, ты ведь не знаешь, как я мечтал об этой минуте… Если б ты знала, как я её ждал…

– Рядом с тобой я чувствую себя спокойной и уверенной…

– Ты что, не будешь ужинать? – спросил Вагнер Изабелу. – Тогда иди в постель.

– Не прикасайся ко мне! – злобно ответила Изабела.

Они сидели за красиво накрытым столом в новом дом Вагнера. Вагнер медленно поднялся из‑ за стола, подошёл к Изабеле сзади и железной хваткой сдавил её плечи.

– Ты думаешь, что ты сильнее меня? А?

Но Изабела не испугалась.

– Комедия кончилась, Вагнер. – Она запрокинула голову и смотрела ему прямо в глаза. – Ты можешь продолжать притворяться с другими, но не со мной.

– По‑ твоему, я притворяюсь, когда говорю, что люблю тебя? Ты самая соблазнительная киска из тех, что мне когда‑ нибудь встречались, – он наклонился и впился в губы Изабелы.

Изабела укусила его коротко, но очень сильно, как кусают, предупреждая, звери.

– Знаешь, чем больше ты злишься, тем больше мне хочется до тебя добраться, – сказал Вагнер, вытирая кровь на губах. – Ты просто не представляешь, как хорошо нам будет вместе, и чему я могу тебя научить. Это гораздо интереснее и острее, чем воровать часы. Если ты устала, можешь сегодня отдохнуть. Я ещё успею с тобой развлечься. А теперь – пока! Спокойной ночи.

Вагнер надел пиджак и вышел из дома. Дверь он запер снаружи.

Родриго тоже остался один в эту ночь. Рутинья очень мило объяснила ему, что им вовсе не обязательно спать вместе, как только он этого захочет.

– Сегодня мы разойдёмся по домам, малыш, и не старайся понять почему. Просто у меня такой характер.

Зато молодёжь улицы была поглощена совсем другими проблемами.

Вашингтона забрали в полицию и продержали там несколько часов. Уго с нетерпением ждал его возвращения. Вашингтон приплёлся напуганным и, вращая белками глаз, размахивая руками, поведал о том, как провёл он там часы.

– Они посадили меня лицом к стене, и замучили вопросами. Им нужен Манэ Бешига.