Ана Мария Морецон, Рикарду Линьярес, Мария Кармем Барбоза, Марсия Пратес 15 страница

– Но почему же вы здесь, а не там, на приёме? ‑ удивился её собеседник.

– Я потеряла свой пригласительный билет, а этот балбес привратник не пустил меня, – простодушно объяснила Женуина. Она уже забыла свои огорчения.

– Я помогу вам, сейчас я поговорю с привратником, – заволновался парень.

– Не надо, сынок. Явлюсь туда, как мокрая курица. Ведь и отсюда всё видно. А как тебя зовут? Ты‑ то, почему мокнешь здесь под дождём?

– Аугусто. Я – посторонний. Просто проходил мимо…

– Знаешь, Аугусто, у меня замечательные дети. Родриго такой умный. Ои придумал самую лучшую фразу на свете. Я – счастливая мать…

Дона Женуина села на своего любимого конька. Рассказывать о своих детях она могла часами – были бы только слушатели. Аугусто же оказался очень благодарным слушателем.

…Приём был в разгаре. Официальная часть его окончилась. И теперь в зале стоял шум, как в потревоженном улье.

Родриго ходил как неприкаянный – искал Флавию. Он ещё не пришёл в себя и от этих устремлённых на него десятков глаз, когда ему вручали премию, и от аплодисментов, раздавшихся после того, как доктор Конрадо Соуто Майя прочитал его текст: «С приходом дождей лето не кончается. Насладитесь осенним Рио». Что в этой фразе такого особенного? Но всем понравилось – он это видел. Родриго был смущён и счастлив. Вот только бы разыскать Флавию. От твёрдо решил сегодня с ней помириться. Ведь он просто не может жить без неё…

Мерседес тем временем приступила к осуществлению своего плана. Разыскала Вагнера. Тот зло уставился на неё. Ничего, сейчас ты ещё не так разозлишься, с торжеством подумала Мерседес.

– Ты что здесь делаешь? Как ты сюда попала? – зашипел Вагнер.

– Моему брату здесь вручали премию, – вроде как бы о чём‑ то самом обыкновенном сказала Мерседес.

Она увидела, что это произвело на Вагнера впечатление. Подожди, злорадно подумала она, сейчас я тебя ещё не так удивлю.

– Я здесь, между прочим, не одна, – небрежно произнесла она. – Со мной один мой поклонник. Миллионер из Сан‑ Паулу. Он дипломат.

Она подозвала Буби.

– Знакомьтесь…

Вагнер как‑ то нехорошо ухмыльнулся.

– А я и не знал, Буби, что ты дипломат, да ещё к тому же, и миллионер. – Вагнер повернулся к Мерседес, сказал с издёвкой: – Я думал, он – мой тренер в спортивном клубе…

Мерседес делала неимоверные усилия, чтобы не разрыдаться. Боже, какое унижение! Но слёзы сами побежали по её щекам…

…Патрисия зорко следила за родителями, ждала удобного момента, чтобы удрать с этого никчёмного, скучного приёма. Наконец, такой момент настал: отца окружили его клиенты – наверное, договариваются о деловых встречах, а мать оказалась в кольце разряженных дам, осыпающих её комплиментами. Родителям явно было не до неё. И Патрисия стала осторожно пробираться к выходу.

…Вагнер был пьян. С его лица не сходила злорадная ухмылка. Он наслаждался унижением Мерседес – надо же, как вцепилась в него эта девчонка, наверное, влюблена, как кошка, горделиво думал он. В толпе гостей он заметил Ренату.

– Ты не знаешь, где мой ключик? – заплетающимся языком проговорил он. – Боже, какая она непонятливая! Где Изабела – мой ключик к двери в семье Соуто Майя? – пьяно захохотал он.

…Разыскивая Флавию, Родриго наткнулся на Лукресию.

– Наш лауреат, – Лукресия раскинула руки. – Тебя надо поздравить. – Она стала целовать Родриго, почти повиснув на нём.

Родриго, пытаясь как можно вежливее уклониться от этих демонстративных объятий, вдруг увидел Флавию. Она стояла в нескольких шагах от него и круглыми от обиды и возмущения глазами смотрела на эту сцену. Потом повернулась и бросилась к выходу.

Дона Китерия была вне себя от возмущения – опять она не попала на самый блестящий в этом сезоне приём, снова ей помешали познакомиться с Лаис Соуто Майя. Да против неё просто какой‑ то заговор!

– Твой отец, – рассказывала она дочери, – совсем не знает Рио. Завёз меня чёрт знает куда и, конечно, заблудился. Пришлось остановиться и спросить дорогу. И ты думаешь, что этот – ну, тот, у которого я спросила, как нам проехать, не знаю, как его зовут, он даже не представился, – показал дорогу? Не тут‑ то было! Он наставил на меня револьвер. Я ему пыталась объяснить, что нам некогда, что мы торопимся. А он меня даже слушать не захотел – вот оно, нынешнее воспитание! Нас вытащили из машины, вывернули у твоего отца руки, обчистили все карманы, а у меня – сумочку, и потом засунули нас в багажник. Твой отец так ворочался в этом багажнике, хотя я его предупреждала, что он изомнёт мне всё платье, и как я тогда появилась бы в нём на приёме! А ему хоть бы что – он никогда не думает обо мне. А потом пришлось кричать – ну, когда эти бандиты ушли, чтобы кто‑ нибудь помог нам выбраться оттуда. Я просто голос сорвала! Ну, и на кого я была похожа, выбравшись из этого проклятого багажника! Да и приём к тому времени уже закончился. Нет, определённо, против меня заговор. Ну, ничего. В следующий раз я буду умнее.

Дона Китерия была оптимисткой.

Флавия не думала, как она доберётся домой, – одна, ночью, в незнакомом районе. Ей стало всё безразлично: перед глазами Флавии всё время стояла эта картина – Родриго, обнимающий какую‑ то женщину. Может быть, он специально пригласил её на приём, чтобы показать, что она ему больше не нужна? Прислонившись к какой‑ то ограде, Флавия дала волю слезам. Тут‑ то и нашёл её Родриго.

– Флавия, выслушай меня, – он взял девушку за руки. – Я люблю тебя. Знаю, что обидел тебя. Прости меня. Я злился, хотел забыть тебя. Только, пожалуйста, не перебивай, – молил Родриго. – Я не могу с тобой расстаться. Это выше моих сил. Я тебя обожаю. Всё, что я сделал, это для тебя и благодаря тебе. Сегодня не мой праздник, а твой. Прошу тебя, поедем в наш мотель. Пусть эта ночь будет только наша. Обещаю, что мы её никогда не забудем. Ты простишь меня, Флавия? – он заглянул в глаза девушке.

– Это ты меня прости, Родриго, – прошептала Флавия. – Я плохо подумала о тебе.

Изабела решила уехать с приёма. Она видела, как Вагнер разговаривал с той девушкой, с Мерседес. Значит, они знакомы. Возможно, он знает… Но почему тогда он молчит? Значит, прав Аугусто: Вагнер – лицемер. Ей захотелось домой, хотя Изабела знала, что ничего её там не ждёт, кроме одиночества. Так было всегда, с самого детства. Родители больше интересовались жизнью Аугусто и Патрисии, нежели её. Правда, Аугусто всегда был её другом. Но, всё же, не таким, чтобы она могла рассказать ему всё. А сейчас и Аугусто нет. Ей совсем некому довериться.

Кто‑ то схватил её за руку. Вагнер. Меньше всего она хотела сейчас видеть его.

– Ну что, мой ключик, – Вагнер едва держался на ногах, – хотела сбежать? – Он вырвал из рук Изабелы сумочку. – Посмотрим, что тут, – нагло ухмыльнулся Вагнер. – Должны быть серьги, зажигалка…

Изабела с ужасом смотрела на Вагнера – значит, он всё знает! Но отвращение победило её страх. Она вырвала у Вагнера сумку и бросилась к такси, в которое садился какой‑ то молодой человек.

– Прошу вас, – Изабела умоляюще сложила руки, – довезите меня, позвольте мне поехать с вами.

Аугусто предложил доне Женуине подвезти её домой. Ему понравилась эта простосердечная женщина. К тому же Аугусто надеялся поговорить с ней о Мерседес.

Дона Женуина не закрывала рта всю дорогу. Аугусто пришлось снова выслушать её рассказ о том, какие у неё прекрасные дети – внимательные, заботливые, о том, как дружно они все живут. А сейчас, когда каждый день случаются разные приятные события, она уверена, что их ждут большие перемены к лучшему. Она уверена, что скоро вернётся её муж Диего, и тогда уж ей и вовсе больше нечего будет желать. Тогда все её мечты сбудутся.

Аугусто отказался от платы за проезд, и дона Женуина пригласила его в дом: может быть, он хотя бы выпьет пива. Женуина накрыла на стол – принесла пиво, пирог. И не переставая, говорила:

– Конечно, можно перекусить и в соседнем баре. Но там так дорого! Калисто, хозяин этой забегаловки, так дерёт за свои пирожки – наверное, он включает в их стоимость даже цену спичек, которыми зажигает духовку.

– У вас красивое, необычное имя, – заговорил Аугусто, стараясь переключить внимание Женуины с пирожков на более интересную для него тему, – откуда оно?

– Мы выходцы из Испании. То есть не мы – я родилась здесь, а наши предки. Женуина означает «настоящая». Или, как это ещё говорят, «истинная». Дочка, Мерседес, – вылитая испанка. И не удивительно. Диего, её отец, – испанец. Я её так и называю – испанская куколка. Правда, она настоящая красавица?

Аугусто уже прощался, собираясь уходить, когда к Женуине заглянул Тулио – хотел узнать, как прошёл приём.

– Знакомься, Тулио. Это Аугусто. Он подвёз меня. У него такси.

Тулио сразу узнал в нём парня, с которым видел Мерседес. Впрочем, Аугусто тоже его узнал. Дона Женуина от изумления чуть не лишилась дара речи. Правда, очень ненадолго.

– Так ты тот парень, в которого влюблена моя дочь. – На её лице была такая неподдельная радость, что Аугусто совсем перестал смущаться.

Вернувшаяся домой Мерседес, злая из‑ за своей неудачи, увидела мать, Тулио и Аугусто распивающими кофе. Девушка просто остолбенела от этого зрелища. Боже, он уже втёрся в дом, этот Аугусто! Она подошла к нему и коротко, сквозь зубы, сказала:

– Убирайся отсюда! Разве я тебе не говорила, чтобы ты перестал меня преследовать?

И пошла в свою комнату. Аугусто встал из‑ за стола.

– Не обижайся на неё, сынок, – ласково проговорила Женуина. – Она всегда была взбалмошная. Не ведает, что творит. Но я – мать, я знаю, чувствую, что она любит тебя.

– Я люблю вашу дочь, – сказал Аугусто.

– Я рада этому. Не обращай внимания на её слова. У неё ветер в голове. Пройдёт это всё, – продолжала Женуина.

Однако, заглянувшая снова в комнату Мерседес, увидев Аугусто, просто заорала:

– Ты еще здесь? У тебя что – с головой не в порядке? Тебе ясно сказано – убирайся!

Аугусто направился к двери. Дона Женуина, не обращая внимания на крик дочери, остановила его:

– Подожди. Я сама открою тебе дверь. А то ты больше не придёшь сюда.

Патрисия ждала Уго. Она не знала, зачем Уго ушёл, что написал он на зеркальной витрине магазина. Во всём, что делал Уго, была тайна. Патрисии нравилось это: тайны, приключения, романтика – вот она, настоящая жизнь!

– А ты – клёвая девчонка, – с восхищением сказал подошедший Уго, – ничего не боишься.

Патрисия зарделась от такой похвалы. Хотела было спросить Уго, где он был. Но тот торопливо заговорил:

– Теперь надо быстрее сматываться. Я видел там, на углу, фараона, – и спрыгнул с парапета. – Патрисия, прыгай, я тебя поймаю, не бойся.

Патрисия прыгнула и застонала от боли – наверняка подвернула ногу. К счастью, когда она с помощью Уго с трудом добралась до дому, там ещё никого не было. Она потащила Уго в гостиную – можно посидеть, пока предки не вернутся с приёма.

Однако, к досаде Патрисии, побыть одним им удалось недолго. Скоро в передней раздались голоса, и в гостиную вошла бабушка. Увидев Патрисию в разорванном платье, с распухшей ногой, и подозрительного вида парня, развалившегося на диване, дона Венансия чуть не потеряла всю свою выдержку, которой так гордилась. Взяв всё‑ таки себя в руки, она опустилась в кресло и потребовала у Патрисии объяснить, что здесь происходит.

– Понимаешь, бабушка, – Патрисия прятала глаза, – я оступилась на лестнице, когда уходила с приёма. Что‑ то случилось с ногой. Уго помог мне добраться…

– Что‑ то я не заметила там, на лестнице, грязи, – скептически сказала дона Венансия и повернулась к парню: – Значит, тебя зовут Уго. Ты что, тоже был на приёме?

– Нет, – у него, как и у внучки, бегали глаза. – Я там оказался случайно рядом. А вы ещё в полном порядке, – восхищённо глядя на дону Венансию, закончил он свою короткую речь.

Дона Венансия чуть не поперхнулась от такой наглости.

Выпроводив своего приятеля, Патрисия бросилась к бабушке – не надо говорить маме, она только расстроится. В конце концов, доне Венансии пришлось пообещать сохранить всё в тайне – она питала слабость к этой своей внучке.

Аугусто нашёл в квартале, где жила Мерседес, свободный дом. Конечно, дом мог бы быть и получше. Но это не важно. Аугусто было всё равно, какой он, этот дом. Главное – он будет теперь жить рядом с Мерседес. Не торгуясь, он заключил контракт с хозяином и сказал, что завтра же переедет.

…Ближе к ночи у доны Женуины разболелась поясница. Её бросало то в жар, то в холод. Пришлось быстро лечь в постель, а ей так хотелось дождаться Родриго. Однако он где‑ то задерживался. Обычно дока Женуина не ложилась, пока её дети не вернутся домой. Ей было так плохо, что даже Мерседес встревожилась:

– Мама, что с тобой? Ты вся горишь…

– Мерседес, скажи, где твой брат? – спросила Женуина дочь.

– Я видела его с Флавией. По‑ моему, они решили помириться. Наверное, поехали в какой‑ нибудь мотель. – Мерседес, видя, что мать больна, искрение хотела успокоить её.

– Никогда не думала, что для того, чтобы помириться, нужен диван, – ворчала Женуина. – Знаю, скажешь, что я несовременная. Но оказаться в положении можно, несмотря и на все новомодные таблетки. В страсти люди теряют голову. Мерседес, скажи, ты не видела моего приглашения на приём? – вдруг переменила тему Женуина. – Я его так и не нашла, вот и простояла весь вечер под дождём.

Дона Женуина с надеждой смотрела на дочь – ей хотелось услышать от Мерседес, что приглашение лежит, где и лежало, просто она его не нашла. Но тут её совершенно сразил новый приступ боли. Мерседес, не на шутку испугавшись, побежала за доной Зели.

– Нужно звать доктора, весь вечер простоять под проливным дождём – это не пустяк! – решительно сказала дона Зели.

Но дона Женуина её остановила:

– Зели, я не умру. Не нужно звать доктора. Доктора только деньги берут, а лечит господь Бог. Завари мне мяту с мёдом. А если действительно хочешь мне помочь, то присмотри за моей лавкой.

Дона Рутинья позвала Буби к телефону. В последнее время ему часто звонят, и каждый раз после разговора он становится беспокойным. Что с ним происходит?

– По‑ моему, у Буби какие‑ то проблемы, – поделилась своими наблюдениями Рутинья с Лаис. – Как бы нам не потерять лучшего тренера нашего спортивного клуба.

ГЛАВА 20

Дона Зели прибежала к Тулио.

– Скажи, что делать? Жену заболела. Доктора звать не хочет. Ещё бы – экономит каждое песо! Всё для детей. А они как с ней поступают? Спрятали приглашение, и бедняжка Жену стояла под дождём, смотрела на праздник с улицы. Господи, ей так хотелось пойти с ними. Она и выступление своё приготовила, – причитала дона Зели.

Зели привела медсестру Эрме – пусть хоть она посмотрит Женуину. Вместе они накинулись на Мерседес. Как она и Родриго поступают с матерью – спрятали приглашение!

– Я сама его забыла. Что тут особенного? – защищала детей Женуина. – Я же всё‑ всё видела, только не слышала. Ну и что? И так всё было понятно. Не суетись вокруг меня, Эрме! Мне уже лучше. Вот вы увидите – завтра встану. Зазевался крокодил и – в ловушку угодил, – пробовала она шутить.

Лукресия принесла по просьбе Вагнера «Медицинскую энциклопедию». Вагнера интересовало, что это за болезнь – клептомания. Лукресия не стала спрашивать, зачем ему это нужно. Нужно так нужно. Чужие дела её не слишком интересовали. У неё всегда было своих по горло.

– Клептомания, – читала она Вагнеру, – импульсивно возникающее, непреодолимое стремление совершать кражи, но без корыстной цели. – Она захлопнула книгу. – Знаешь, я слышала, что для клептомана украсть – это как получить удовольствие от секса. Представляешь, – засмеялась она.

– Как ты думаешь, это излечимо? – спросил Вагнер.

– По‑ моему, да. Здоровый секс лечит все проблемы. Ну не злись. Шучу. Но думаю, что излечимо. Сейчас и не такое вылечивают. Только это, наверное, дело специальных врачей – психиатров или даже скорее психоаналитиков.

Вагнер, буркнув «спасибо», пошёл к двери.

– А зачем это тебе, Вагнер? – вдруг озадаченно крикнула ему вслед Лукресия.

– …Так что же случилось с твоей ногой? – расспрашивала Лаис младшую дочь, подозревая, что Патрисия опять что‑ то скрывает от неё.

– Я ведь уже рассказывала, мама. Это случилось на приёме, я упала с лестницы. Ещё раз повторить? – Патрисия была дерзка, и Лаис едва себя сдерживала.

Дочери пришли в спортклуб. Изабела сказала Лаис, что ей необходимо поговорить с матерью. Лаис попросила её подождать. Сейчас она безучастно сидела за столом. Лаис поняла, что ничего не добьётся от Патрисии, и повернулась к Изабеле. Но тут её внимание отвлёк проходивший мимо Буби. Она вспомнила, что собиралась побеседовать с ним.

– Извини, дорогая, – сказала она Изабеле, – подожди меня в моём кабинете. Я скоро вернусь.

Изабела вошла в кабинет и увидела дону Рутинью. Может быть, с ней поговорить? Но Рутинья куда‑ то спешила и попросила Изабелу подождать – всего лишь минутку. Девушка осталась одна. Села за стол, и её взгляд упал на ручку, оставленную Рутиньей. Изабела спрятала руки под стол и долго, мучительно долго смотрела на ручку. Потом быстро схватила её и положила в сумку.

В баре клуба к Изабеле подошёл Вагнер – она не знала, что он следил за ней и видел всё, что произошло в кабинете её матери. Когда девушка на минуту отлучилась от стойки, Вагнер вытащил из её сумочки ручку. Когда Изабела вернулась, Вагнер подписывал счёт.

– Не правда ли, – обратился он к Изабеле, – у меня очень красивая ручка?

Доне Женуине снова принесли телеграмму.

– Наверное, это не мне, а моему сыну, – сказала она посыльному. – Раньше я очень боялась телеграмм, а теперь совсем не боюсь. Наверняка здесь какое‑ то радостное известие для Родриго.

Но Женуина ошиблась. Телеграмма была адресована ей. Она несколько раз перечитала её, не веря своим глазам.

– Здесь говорится, что мой муж умер. Умер пять лет назад, – изменившись в лице, сказала Женуина посыльному.

Как всегда в трудную минуту, не замедлил явиться Тулио. Он внимательно прочитал телеграмму.

– Здесь написано, что адвокат разыскивает сеньору Миранду, которой надлежит приехать в Испанию, в Барселону, для получения наследства, оставленного ей, умершим пять лет назад мужем Диего Мирандой. Туг есть адрес этого адвоката. Бедная дорогая Жену, – он обнял её.

Дона Женуина пришла в себя, когда появился сын. Родриго ещё ничего не знал. Он очень спешил – хотел обрадовать мать. Родриго выкупил её золотые чётки.

– Спрячь их, сынок. Их нужно убрать. Умер твой отец. Пять лет назад, – сказала Жену тихо и заплакала.

Аугусто заехал домой, сложил в два чемодана свои вещи – те, что понадобятся ему в первую очередь, и спустился с ними вниз. У лестницы его ждала дона Венансия.

– Неужели ты уехал бы, не попрощавшись со мной? – сказала она внуку.

– Я буду навещать тебя, бабушка, – ласково улыбнулся Аугусто.

Буби так ничего и не рассказал доне Лаис о своих проблемах. Лаис пыталась задавать наводящие вопросы – может быть, возникли какие‑ то трудности в работе, может быть, он считает, что ему мало платят или нужна денежная ссуда. Буби ответил, что ему нравится здесь работать. Прибавка к зарплате, конечно, никогда не помешает, но дело не в деньгах. Да, у него есть проблемы – Лаис не ошиблась, но он будет решать их сам. Извинился и ушёл.

Навестить дону Женуину пришла Эмилия.

– Скажи, что это неправда, что Диего не умер! – зарыдав, бросилась она к Женуине.

– Хотелось бы, но не могу, Эмилия, – у доны Женуины тоже покатились слёзы.

– Ты помнишь, Женуина, его бесстыжие глаза, эту его улыбку? Никто не мог устоять перед ним.

– Это правда, Эмилия. Никто. А он всех обманывал. Тебя, меня.

– И все это знали. И всё‑ таки любили этого мошенника. Правда, ведь, Женуина?

Бывшие соперницы, сидели, обнявшись, словно лучшие подруги. Что они оплакивали? Умершего Диего, которого любили когда‑ то? Или ушедшую юность? Или просто свою первую любовь? А может быть, просто жизнь, которая промелькнула так быстро? Пожалуй, ни одна из них не могла бы ответить.

Дона Женуина была в полной растерянности – ехать в Испанию или не ехать? Конечно, ей очень хотелось побывать там, хотя бы узнать, где похоронен её дорогой Диего.

Мерседес даже не понимала, что здесь обсуждать. Папенька оказался богачом, и, видимо, их ожидает немалое наследство. Из‑ за пустяков наследников не ищут. Этот адвокат, что прислал телеграмму, наверняка человек очень состоятельный. Вот пусть и оплатит их поездку. Зато, когда они получат наследство, им больше не нужно будет думать об этих проклятых деньгах. Родриго молчал – пусть мама сама решит, как поступить.

Неожиданно для доны Лаис Буби вдруг сам заговорил с ней о своих проблемах. Он всё‑ таки решил ей всё рассказать. Только лучше бы их беседа состоялась не здесь, в спортклубе, а в нейтральном месте.

Выслушав Буби, – они сидели в маленьком загородном кафе – Лаис укоризненно заметила, что было бы лучше, если б он всё это рассказал ей раньше. Дело очень сложное. Ну что ж… Она всё же попробует ему помочь…

Дона Китерия быстро оправилась от своего очередного поражения в борьбе за расположение доны Лаис. Она стала строить новые планы. Но, к её досаде, ничего путного в голову не приходило. Оливия посоветовала матери записаться в спортивный клуб, которым владела дона Лаис. Китерия посмотрела на дочь, как на чокнутую. Это она, дона Кики, будет кувыркаться на каких‑ то снарядах или, не дай Бог, бегать на месте. Нет, это будет последним средством, к которому она прибегнет. Она ещё в своём уме и сможет придумать что‑ нибудь получше. Наконец её осенило. Она устроит приём в честь лауреата в области рекламы Родриго Миранды. И повод есть – ведь, в конце концов, его сестра служит у неё.

Китерия была в восторге от своей идеи – она закатит такой грандиозный приём, какого в Рио ещё не видели. Однако муж охладил её пыл. Денег нет, заявил он, его бизнес перестал приносить доход. Кстати, и в магазине Кики ничего не раскупается. Разве она не знает этого? На днях прилетает из Барселоны его сын… Вот он и привезёт деньги, обрадовалась Кики. Но на этот раз муж неожиданно проявил твёрдость. Дуглас потому и прилетает, что в Испании их дела тоже плохи. Дона Китерия поняла, что он не уступит. И отвела душу, рассказав мужу, что она думает о своём пасынке. Китерия и Дуглас терпеть не могли друг друга.

Мерседес решила попросить денег у своей хозяйки. Не может же она явиться в Европу в этом старом тряпье, которое вынуждена носить здесь. Мерседес была совершенно уверена в том, что дни бедности для её семьи закончились. Скоро она будет не просто богатой, но очень богатой.

Дона Китерия чуть рассудка не лишилась, услышав, что Мерседес собирается уезжать. И это теперь, когда дела в магазине идут так плохо! Отец умер? Что ж, и без Мерседес найдётся, кому его похоронить.

Мерседес объяснила Кики – она едет не на похороны, отец умер давно, пять лет назад. Ей обязательно нужно быть в Барселоне для того, чтобы получить наследство. Оказывается, у её отца было большое состояние.

Китерия сразу же переменила тон. Конечно, она отпустит Мерседес. Деньги? Она их даст. Наличными и в долларах. Сейчас такая инфляция, объяснила Кики Мерседес. И ещё – она сейчас напишет номер телефона и адрес своего пасынка Дугласа. В Барселоне он – человек очень влиятельный.

Аугусто подумал, что его такси барахлит. Надо будет завтра же заехать в автомастерскую, показать машину механику. Шоссе было мокрым от дождя. Из‑ за тумана он плохо видел дорогу и едва различал огни встречных машин. На спуске за поворотом он не успел притормозить, машина потеряла управление и опрокинулась в кювет. Аугусто ощутил сильный удар и потерял сознание.

Дона Женуина и Мерседес волновались, ожидая Родриго, – он должен был принести паспорта и билеты на самолёт. Вещи уже давно были уложены – Женуина и Мерседес практически в буквальном смысле слова сидели на чемоданах. Вокруг суетились соседи и давали советы: шутка ли – ехать так далеко! Никто из жителей этого квартала никогда не бывал в таких далёких краях. Тулио совал Женуине записку с адресом недорогого пансионата, где можно остановиться.

Мерседес думала о том, что они никогда больше не вернутся в этот квартал – скорее бы получить наследство, и уж она‑ то сумеет им распорядиться.

Наконец пришёл Родриго. Протянул Мерседес паспорта, билеты и пачку долларов – деньги из своей премии. Дона Женуина и Мерседес поднялись – пора ехать в аэропорт.

Дежурная медсестра прибежала к доктору:

– Сеньор, тот парень без документов, ну тот, что попал в аварию, он очнулся!

Путешествие Женуины и Мерседес началось не очень удачно. В аэропорту в Барселоне обнаружилось, что пропал чемодан, в котором была вся одежда доны Женуины: его по ошибке погрузили на самолёт, летевший другим рейсом. Жену ничего не понимала – каким таким другим?

– Летит твой чемодан в Непал или Египет, – объяснила Мерседес.

– Как это, чемодан упал? Почему упал? А Египет – это где? Где пустыня?

– Где пирамиды, – раздражённо ответила Мерседес и потащила мать к такси.

Всю дорогу до города Женуина не отрывала взгляд от счётчика – хватит ли денег расплатиться? А у гостиницы, куда её привезла Мерседес, она совсем растерялась.

– Доченька, – взмолилась Женуина. – Поедем в пансионат, о котором говорил Тулио. Разве мы можем себе позволить жить в такой роскошной гостинице! Ведь за неё заплатить – никаких денег не хватит…

Мерседес с досадой топнула ногой.

– Прекрати, мама! Запомни – ты теперь богатая женщина. Завтра ты сможешь, – она оглянулась вокруг, – купить любой из этих домов.

Доктор Конрадо звонил в свой офис из Сан‑ Паулу, где был по делам. В конце разговора он спросил своего помощника Леандро, виделся ли тот с Лаис. Она должна была подписать счета.

– Я искал Лаис, но она уже ушла. В клубе её тоже не было. Рутинья сказала, что Лаис целый день не будет на месте. Возможно, она вернётся только вечером.

Леандро не сказал доктору Конрадо, что видел Лаис. Дона Лаис была не одна. С ней в машине сидел молодой мужчина.

Лаис торопила Буби. Они шли по дорожке роскошного загородного парка.

– Хоть бы ещё немножко посмотреть на эту зелень, – вздохнул Буби.

– Господи, до чего же хорошо, – откликнулась Лаис. – Каждому из нас хотя бы один день в неделю надо проводить среди такой красоты. Тогда бы у психоаналитиков было бы меньше работы.

– У нас нет свободных мест, – раздражённо говорил Вагнер Родриго. – И почему все рвутся на работу в агентство Соуто Майя, готовы хоть туалеты убирать… Прямо безумие какое‑ то! Знаю, знаю, ты получил премию, но не думай, что двери рекламного агентства сразу распахнутся перед тобой. Тебе ещё придётся поползать…

– Я пришел просить работу. Думаю, что это не позор ни для кого. Вам не следует унижать людей. – Родриго встал, собираясь уйти.

– Повторяю, – сквозь зубы проговорил Вагнер. – У нас нет мест. И лучше тебе убраться. Пошёл вон! – не выдержал он, наконец.

Родриго встал и направился к двери:

– Не понимаю, как может такой человек, как вы, работать на такой должности. Вам бы больше подошло убирать туалеты.

– Слушай, парень, иди ты к чёрту! – заорал в бешенстве Вагнер.

Тулио решил раскрыть тайну, мучившую его долгие годы, доне Зели.

– Я не мог рассказать об этом Жену. Если я только не ошибаюсь, Диего вовсе не умирал!

– Тулио, – Зели просто обомлела от неожиданности, – ты хочешь сказать, что Диего жив? Это ведь очень серьёзно, Тулио!

– В этой истории есть что‑ то очень странное, – задумчиво продолжал Тулио. – Она противоречит тому, что я знаю.

– Я тебя не понимаю, – заволновалась Зели. – Ты это прочитал по звёздам, по своим картам? Или это просто предчувствие? Что именно ты знаешь? Это очень важно – Жену ведь в Испании. Перелетела через океан за наследством этого покойника. А ты теперь говоришь, что он не умер! Господи! Против Жену наверняка что‑ то замышляют!

– Да нет. Я был в испанском консульстве. Выяснил всё насчёт этого адвоката, – пытался он успокоить Зели. – Всё сходится. Если бы это было не так, я никогда не отпустил бы Жену в Испанию.

– Тулио, ты очень путано всё объясняешь, – продолжала волноваться Зели, – говори прямо.

– Я и говорю прямо, – Тулио начал сердиться. – Года три назад мы выполняли один внутренний рейс, не помню какой. Одному пассажиру захотелось посмотреть кабину пилота. Этим пассажиром был Феррейринья. Помнишь его?

– Кажется, помню. Такой худенький, – неуверенно сказала Зели, – лицо как у чахоточного. У него ещё бар был в районе Лапа.

– Точно! У него была бильярдная. Мы с Диего часто ходили к Феррейринье. И он к нам сюда приходил, – Тулио говорил всё увереннее. – Так вот. Феррейринья сказал мне, что на той самой неделе встречался с Диего. Он сказал, что Диего живёт в Сан‑ Паулу. Правда, это было два с половиной года тому назад. – Тулио вздохнул. – А ещё он сказал, что Диего снова женился. Ну не знаю, женился или нет, может, они просто жили вместе. Я не спрашивал о подробностях. Конечно, я не стал ничего говорить Жену. Не смог. Да и кто бы смог, посуди сама.

Дона Зели согласно кивнула головой, не в силах и слова произнести от такой новости.

– Женщина эта будто бы очень богатая, – продолжал Тулио. – Она открыла для Диего ресторан. В общем, судя по всему, он очень счастлив с этой женщиной.