Ана Мария Морецон, Рикарду Линьярес, Мария Кармем Барбоза, Марсия Пратес 9 страница

– Как это лом! Такая уникальная работа, и лом!

Очередь начала роптать: «Давайте скорее! Хватит болтать! »

– Я защищаю свои интересы, – объяснила Женуина. – Я торгую в палатке, я не бездельница и тоже дорожу временем. Я сдаю ценную вещь, а не лом.

– Ну, хватит, хватит. Не хотите, не сдавайте, никто вас не заставляет.

– Но мне нужны деньги. Я хочу купить сыну видеокамеру. Он очень талантливый. Вот увидите, вы ещё о нём услышите. Родриго Миранда – запомните это имя.

– Вы оставляете вашу вещь? – спросил приёмщик.

– Ну ладно, берите, – сокрушённо сказала Женуина.

Спрятав деньги в лифчик, Женуина поспешила к своей палатке. Торговля миксерами шла быстро. Вашингтон только успевал распаковывать ящики с товаром.

– Давай, давай, Вашингтон, – похвалила Женуина, – а я пойду с Урбано и куплю для Родриго видеокамеру.

Она перебрала все модели, но той, которая была ей нужна, в лавке Урбано не оказалось.

– Урбано, у той камеры, которая достойна Родриго, вращается объектив и большой экранчик, на котором всё видно.

– Это последняя модель «Шарп». Знаешь, сколько она стоит? У тебя не хватит денег. И вообще – это блажь. Зачем ты разрешила парню уйти с работы? Диего заставил бы его вкалывать.

– Нет, он бы радовался, что Родриго учится в университете. Ты знаешь, я пока куплю вот эту камеру, а потом продам тебе подешевле, добавлю денег и куплю ту, с экранчиком. Скоро у меня будут деньги. Наши миксеры просто испаряются.

– Ой, Жену! Хорошо, что Эмилии нет, и я могу сказать прямо. Не нравится мне эта история. Откуда у Вашингтона столько товара?

– Это товар с маленьким изъяном.

– Я понимаю. Но откуда у нищего Вашингтона деньги, чтобы дать задаток за такую большую партию? Будь осторожна, Женуина, не влипни в плохую историю.

Эмилия слушала разговор мужа и Женуины с большим интересом. Но они не видели её.

Женуина привыкла к тому, что дети всегда недовольны ею, но реакция Родриго просто ошеломила её.

Он был почти, что в ярости.

– Мама, если бы я знал, что ты решила заложить чётки, я бы просто запер тебя дома!

– Но посмотри, какая прекрасная камера, посмотри, – Женуина совала ему камеру.

– Зачем ты это сделала?

– Это моя забота.

– Но это нам не по карману.

– Разве ты не вернёшь мне гораздо больше?

Эта простая фраза сразила Родриго.

– Прости, мама, конечно, я буду работать… ты заслуживаешь совсем другую жизнь.

Мерседес тоже удивила. Женуина боялась, что она устроит скандал из‑ за видеокамеры, будет орать, что ради любимого сыночка из дома выносится последнее, но Мерседес, оглядев её, сказала: «У тебя ужасно потрёпанный вид. Я не хочу, чтобы ты в этой старой кофте торчала за прилавком. Дарю тебе мою белую шёлковую блузку».

Женуина была потрясена. Как говорил Родриго, у Мерседес снега зимой не допросишься, а здесь такой подарок. Откуда было знать Женуине, что встреча с Аугусто перевернула Мерседес. Тот порыв, который бросил её в объятия Аугусто, объяснил ей многое в ней самой. Она поняла, что встреча с Аугусто изменила её, поняла и испугалась. Она не хотела поддаваться чувству: ведь жизнь с бедняком нарушала её план – во что бы то ни стало вырваться из нищеты. Она не хотела простоять всю жизнь за прилавком в старой крепдешиновой кофте.

Растроганная Женуина, надев подаренную кофту, помчалась на улицу торговать в обновке. Она была окрылена и словами Родриго, и подарком Мерседес. Душа её пела, и, пока Женуина шла к своей палатке, сами собой родились стихи.

Ещё не дойдя до прилавка, она закричала:

У доньи Женуины

Скидка больше половины!

Миксер рубит без труда груду витаминов!

По такой цене, господа,

Их купишь только у Женуины!

И тут она заметила Эмилию, беседующую с Вашингтоном. Как коршун, Женуина налетела на врагиню.

– Что ты всё вынюхиваешь?! Что ты всё выспрашиваешь?!

– Ты используешь моего служащего!

Они стали замахиваться друг на друга и со стороны это напоминало огневой испанский танец. «Не смей! » – «Лгунья! » – «Все знают, что твоя дочь воровка! » – «Я тебе всю рожу исцарапаю, потаскуха! » – выкрикивали женщины.

А Вашингтон вдруг заметил полицейскую машину. Из неё вышел инспектор с оперативником, и они направились к дерущимся. Вашингтон понял, что не драка и шум явились причиной тому визиту, а нечто другое, и незаметно смылся. Оказалось, что Женуина торгует крадеными миксерами и должна последовать вместе с блюстителями закона в полицейский участок.

Тут все побросали свои места и бросились на защиту Женуины.

– Куда вы её тащите! Она же опора семьи!

Но полицейские были неумолимы. Они объяснили возмущённому народу, что миксеры были украдены из магазина «Электротовары» и вот теперь, благодаря содействию населения, Женуине придётся ответить на несколько вопросов.

– Не говорите ничего Родриго и Мерседес! – крикнула Женуина, садясь в полицейскую машину.

Просьба была абсолютно абсурдной, но соседи ответили ей, что, конечно же, ничего не скажут…

Вашингтона отыскали к вечеру и немедленно поволокли к Тулио. Он клялся и божился, что не знал о происхождении товара. Флавия, со свойственным ей тактом, упрекнула Родриго в том, что его мать пошла на противозаконные дела, чтобы купить ему видеокамеру.

Мерседес сказала, что вся история её не касается, но явно кто‑ то донёс.

– Эта же сволочь звонила мне на работу и говорила обо мне гадости, – добавила она.

Все невольно посмотрели на Эмилию.

Она вспыхнула и жалобно посмотрела на мужа.

– Урбано, защити меня от этих жутких намёков. Я могу ссориться с Женуиной, даже драться, но чтобы доносить – никогда!

Тулио внимательно посмотрел на Эмилию и объявил, что тотчас пойдёт в полицейский участок. С ним пошли Родриго и Урбано.

К Женуине их не допустили, так как в это время с неё снимали показания. Она клялась и божилась, что её совесть чиста, что дома есть накладные. Комиссар грозил ей статьёй, сто восемьдесят, раздел первый – «скупка краденого».

– А что это значит? – жалобно спросила Женуина.

– Четыре года тюремного заключения, – ответил комиссар.

Женуина здорово перепугалась.

– Отпустите меня, – заныла она. – Отпустите, вы не имеете права. Вы мешаете моему бизнесу.

– Ещё, как имеем, – сказал комиссар. – Отведите её в камеру.

– Зачем в камеру? – заорала Женуина. – Я не хочу в камеру, я хочу домой, отпустите меня!

– Вас отпустят только после того, как вы внесёте залог.

– У меня нет денег на залог.

– Значит, будете сидеть в каталажке.

После разговора с матерью и Вагнером Изабела решила вернуть серьги хозяйке, этой несчастной девчонке из предместья. Что бы ни делала Изабела – ничто не приносило радости: мысль о вине обесценивала радости жизни.

Но нужно было выудить адрес у Аугусто, а он тоже был не в лучшем настроении. Изабела подступала к брату с разных сторон, вызывая его на откровенность, но Аугусто уходил от разговора.

И однажды Изабела спросила прямо:

– Аугусто, ты ходишь чернее тучи. Ты переживаешь из‑ за той девушки?

– Я поставил на ней крест.

– Может быть, я могу чем‑ нибудь помочь?

– Разве можно изменить гулящую девку и воровку?

– Не знаю, правда ли то, что она гулящая, а вот то, что она не воровка, знаю наверняка.

Аугусто посмотрел на сестру с изумлением.

– Видишь ли, девушка оставила серьги в раздевалке, на умывальнике, а кто‑ то решил, что такая дорогая вещь может принадлежать только мне, и положил их в мою сумочку.

– Странная история…

– Аугусто, их нужно вернуть.

– Я не могу. После того, что я сказал ей, – я не могу.

– Тогда скажи мне адрес.

Изабела вышла из дома Мерседес в слезах. Аугусто ждал её в машине.

– Что случилось? Она тебя обидела? Ты не смогла отдать?

Изабела плакала и не могла говорить. Наконец она успокоилась и рассказала, что Мерседес держалась с удивительным достоинством, а она, Изабела, чувствовала себя ужасно. «Ужасно! Ужасно! Ужасно! »

– Её мать арестовали, потому что им были нужны деньги, чтобы расплатиться за серьги… Мерседес лишилась работы… Какая она красивая…

– Да, она красивая, – гордо согласился Аугусто. – Ты говоришь, её мать арестовали?

– Да‑ а… – снова ещё пуще заревела Изабела. – Арестовали… а серьги лежали в моей сумке… я ведь не знала… я неделями не разбираю сумку… я виновата…

– Ты молодец, сестричка. Ты ни в чём не виновата. Я займусь этим делом и всё улажу.

ГЛАВА 14

Лаис осталась довольна проведённым вечером. Новые компаньоны оказались на редкость обаятельными людьми, Они быстро нашли общий язык. Впрочем, обе стороны отлично понимали, что заключённая сделка принесёт им обоюдную выгоду. Однако Лаис ценила в своих партнёрах не только их деловые качества, но и чисто человеческие – воспитанность, доброту. Она любила в своей работе сочетать полезное с приятным. Новые компаньоны, на её взгляд, отвечали таким требованиям.

Было уже совсем темно, когда Лоуренсо услышал звук осторожно открываемой двери. Наконец‑ то этот паршивец пришёл домой. Хорошо, что отца нет дома. Ким, совсем ещё мальчишка, не понимает, что отца нельзя волновать – ведь у него больное сердце. А тут ещё эта его дружба с Уго. Надо его предостеречь.

Ким притворился спящим. Но Лоуренсо знал все уловки своего братца, сдёрнул одеяло. Конечно же, этот пройдоха и не думал спать.

– Я знаю, что ты опять был с Уго, что вы там замышляете. Благодари Бога, что отец занят делами доны Жену…

– А мы тоже пытались её разыскать, – не моргнув глазом, соврал Ким.

Лоуренсо был очень привязан к своему младшему братишке – тот был совсем малышом, когда умерла их мать, – и не мог долго сердиться на него.

– Ладно, считай, что на этот раз я тебе поверил. Но прошу тебя, не связывайся с этим Уго…

– Лоуренсо, почему ты так относишься к Уго? Он мой друг. Или друзья могут быть только у тебя? Я ведь уже не ребёнок. И вообще я хочу спать, – закончил свой монолог Ким, натягивая на нос одеяло.

У доны Рутиньи был день рождения. По дороге в ресторан, где она устраивала в честь этого события приём для самых именитых дам города, Рутинья заехала к Лаис Соуто Майя. С Лаис они были не только компаньонами, но и подругами. Лаис была так внимательна, приветлива, так искренне желала ей счастья, что Рутинья чуть не забыла, что торопится. Всё‑ таки ведь она – хозяйка приёма, ей нужно приехать в ресторан пораньше, первой. Она уже собралась уходить, когда слуга внёс в комнату цветы. Рутинья растрогалась совсем – букет был чудесный.

– Только ты, Лаис, могла подарить такое. – Рутинья достала карточку, прикреплённую к цветам. Брови её удивлённо поползли вверх. Она протянула визитку Лаис: – Эти цветы тебе. Посмотри: «Лаис, спасибо за прекрасный вечер». – Она с любопытством уставилась на подругу. – Он совсем потерял голову. Посылать цветы замужней даме, да ещё с такой запиской…

Лаис была удивлена не меньше, нежели Рутинья. Цветы от Луиса Карлоса, одного из их новых компаньонов. Вероятно, это знак признательности, симпатии. Лаис старалась вспомнить, о чём они вчера говорили. Да, кажется, она рассказывала ему о своих детях. Конечно, это простой знак дружбы… Что же ещё?!

– Не верю я в дружбу между мужчиной и женщиной. Возможно, влечение, страсть. – Дона Рутинья с удовольствием развила бы эту тему и дальше, она обожала всяческие разговоры о любви. Но Лаис рассердилась:

– Довольно, Рутинья. Я не хочу ссориться с тобой в твой день рождения…

Дона Женуина очень быстро подружилась со своими сокамерницами. Через час она уже знала, что Диамантина злоупотребляет спиртным и потому она здесь, а у Ширли просто не сложилась жизнь, и она ещё очень тоскует о маленькой дочке, оставленной в деревне. Впрочем, и новые товарки доны Жену тоже уже были в курсе её жизненных перипетий. Дона Жену, если находились слушатели, всегда охотно рассказывала о себе, своих детях, о Диего, который непременно скоро вернётся – ведь она ждёт его уже пятнадцать лет… К вечеру всех задержанных, кроме доны Женуины, выпустили. Оставшись одна, она долго размышляла о злой несправедливости, царящей в мире, пока не унеслась мыслями в самый свой счастливый день – день их помолвки с Диего.

…Дона Китерия торопилась – чудом ей удалось получить приглашение на приём к доне Рутинье, которая отмечала свой день рождения. И так некстати эта история с Оливией. Подумать только – её дочь подозревается в хулиганском проступке, и её отстранили от занятий. И это сейчас, когда ей так некогда. Таща дочь за ухо – не было времени думать о манерах – дона Китерия требовала, чтобы дочь назвала своих сообщников, с которыми она якобы вчера ночью проникла в школу. Оливии пришлось бы совсем плохо, если бы ей на помощь не пришла Патрисия Соуто Майя, которая уверила дону Китерию, что её дочь тут совсем не при чём. Дона Китерия сразу же успокоилась – Патрисия была девочка с именем. Перед знаменитостями Китерия просто теряла голову.

Сидя в своей темнице, дона Женуина даже не подозревала о том, что её арест взбудоражил весь квартал. Только к вечеру Тулио удалось, наконец, узнать, в каком участке она содержится. На свидание к доне Жену пришла целая делегация. Тут были и дона Зели, и медсестра Эрме, и Урбано, и Калисто, и Робертона, и Алтина. Это не считая Тулио и Родриго. Инспектор полиции, дежуривший в участке, был просто оглушён их гвалтом. Все требовали, чтобы их пустили к доне Женуине, а ещё лучше бы – выпустили её, ведь она ни в чём не виновата. Каждый хотел засвидетельствовать честность и добропорядочность доны Жену. Инспектор, чтобы хоть как‑ то навести порядок, даже пообещал всех их арестовать, если они не кончат этот базар. Но, наконец, он сдался, сказал, что пропустит одного из них, пусть сами выбирают, кто пойдёт. Решили, что пойдёт Тулио. Дона Зели протянула ему пирог – она, наверное, голодна, бедняжка.

– Как ты меня нашёл, Тулио? – встретила его Жену. – Ты просто волшебник.

– Какой там волшебник, – отмахнулся Тулио. – Целый день искал тебя по всему Рио. Расскажи мне подробно, как всё это случилось, я прямо отсюда пойду к адвокату.

– Да, да, Тулио, иди к толковому адвокату, только не очень дорогому, я ведь ни в чём не виновата… Вот только бы найти эту чёртову квитанцию, тогда я докажу инспектору, что я…

Дона Женуина явно чего‑ то не договаривала. Но Тулио вдруг осенило: здесь замешан этот мальчишка, Вашингтон, это он иногда поставлял Жену товар…

– Так значит, это Вашингтон…

– Что ты, Тулио, какой Вашингтон, – заволновалась Жену, – даже не произноси его имени, он ведь сирота, совсем ребёнок… Не надо портить ему жизнь.

Тулио, молча, смотрел на Жену. Эта женщина не переставала его удивлять. Как ей, одинокой, вырастившей двоих детей, работающей за гроши не покладая рук, удалось сохранить и своё жизнелюбие, и оптимизм, не озлобиться, оставаться открытой людям, готовой любому прийти на помощь. Вот и сейчас она, попав в беду, думает не о себе, а об этом мальчишке, который подвёл её, тревожится, прежде всего, за него. Где берёт она силы?

– Жену, дорогая Жену, как же мне удалось заслужить дружбу такой женщины, как ты? Что же я сделал такого в жизни? – только и мог промолвить Тулио.

Аугусто забежал домой только для того, чтобы ещё раз попробовать успокоить Изабелу. Сестра близко к сердцу приняла эту историю с Мерседес и её матерью. Он был благодарен ей за это.

– Изабела, не волнуйся, – как мог, успокаивал он сестру, – я говорил с адвокатом доктором Лопесом. Он сам займётся этим делом. Его сотрудники уже кое‑ что выяснили. Похоже, что мать Мерседес здесь не при чём.

– А ваши отношения с Мерседес? – виновато спросила Изабела. – Боюсь, что эта неприятность с серьгами разрушила их.

Аугусто не знал, что сказать сестре. Он и сам ничего не мог понять. Столько людей стараются доказать, что Мерседес безнравственна, корыстна, лжива. Почему? В каких грехах только её ни обвиняют. Особенно Вагнер. А можно ли ему верить? Изабела уверяет, что Вагнер не будет обманывать его, что он – друг. Но, может быть, Изабела доверяет Вагнеру потому, что он ей нравится, потому, что она влюблена в него. А любовь, говорят, слепа. Но так уж ли она, любовь, слепа?

…Тулио спешил домой. Он знал, что его с нетерпением ждут дети и друзья доны Женуины. Ждут с новостями. Но оказалось, что дома и его ожидали новости. Едва он переступил порог, как Родриго, не дав сказать и слова, ошеломил Тулио известием о том, что делом его матери уже занимается адвокат Лопес Виейра. Крупнейший адвокат Рио занимается таким пустяковым делом? Невероятно. Может, Родриго что‑ нибудь напутал? Но тот стоял на своём. Он сам слышал, как инспектор полиции разговаривал с адвокатом по телефону. Но ведь этот юрист берёт бешеные гонорары. Кто заплатил ему? Но Родриго продолжал настаивать – адвокат сам позвонил в участок, сказал, что ему поручено это дело и он приедет побеседовать с доной Женуиной Мирандой. Вот так и сказал. Кто‑ то из соседей предположил, что, может быть, у Мерседес, наконец, проснулась совесть и это она позаботилась нанять адвоката. Но откуда у девчонки такие деньги? Да и трудно поверить в то, что она хоть раз решила помочь матери.

Первой это предположение робко высказала дона Зели. «А тебе не пришло в голову, – неуверенно начала она, глядя на Тулио, – то же самое, что и мне? » Да, конечно, как это Тулио сразу не догадался! Конечно, это Диего. Диего нанял адвоката и оплатил его. Ведь вот и дона Эрме утверждает, что видела недавно где‑ то в городе Диего… Конечно, это сделал он.

Аугусто задержался на работе. Тому было несколько причин. Он торопился закончить свой проект рекламы одной сигаретной фирмы к приезду отца. Кроме того, работа отвлекала его от довольно грустных мыслей о Мерседес. В офисе никого не было, только он и Рената. Аугусто и сам не понимал, почему он вдруг начал рассказывать Ренате о своих личных делах. Миловидная девушка, к тому же близкая подруга сестры, всегда вызывала у него доверие и симпатию. Аугусто рассказал Ренате о том, что нанял адвоката для защиты матери Мерседес, которую арестовали, она попала в какую‑ то скверную историю.

– В какой‑ то степени эта семья пострадала из‑ за нашей семьи. Ведь они вынуждены были заплатить за эти серёжки, представляешь, что значит для них такая сумма. – Голос Аугусто был полон сочувствия.

– Но откуда у бедной девушки такие дорогие украшения? – усомнилась Рената.

– Может быть, она взяла их у кого‑ то из знакомых, подруг, чтобы поносить, не знаю, – пожал плечами Аугусто. – И потом, я это всё сделал и для сестры, она так страдает, считает себя виноватой во всей этой истории.

Ренату обрадовало, что Аугусто упомянул о сестре. Ей самой давно хотелось поговорить об Изабеле.

– Могу представить себе, как она переживает. Кстати, Аугусто, я очень беспокоюсь об Изабеле, – осторожно начала Рената. – По‑ моему, она влюбилась в Вагнера. Я не уверена, что это тот человек, который ей нужен.

К её удивлению, Аугусто горячо поддержал её. А ведь Вагнер уверил её, что они с сыном шефа – лучшие друзья.

– Конечно, не тот. Ты бы как подруга могла предостеречь Изабелу. Я не доверяю Вагнеру.

Дона Венансия опоздала на приём к Рутинье. Впрочем, у неё были уважительные причины. Неожиданно приехал Конрадо, прервав своё пребывание в Соединённых Штатах Америки. Сын попросил дону Венансию не говорить о своём приезде Лаис. Он хочет сделать ей сюрприз. К окончанию приёма он заедет за ними в ресторан. Дона Венансия появилась у Рутиньи, когда праздник был в самом разгаре. Поздравляя именинницу, она чуть не проболталась о приезде Конрадо, забыв о своём обещании молчать. Попросив Рутинью не беспокоиться, – она сама найдёт себе место, – Венансия стала искать свободный столик. Зал гудел, как пчелиный улей. Найти место оказалось не так‑ то просто. Наконец она увидела столик с одиноко сидящей дамой. И стол, и соседние кресла были буквально завалены коробками, пакетами, свёртками. Извинившись, дона Венансия попросила разрешения сесть.

Дама оказалась весьма разговорчивой. Она сразу же сообщила Венансии, что обожает такие рауты, жаль только, что нет фотографов, упустить такую возможность – появиться на страницах газет в разделе светской хроники, а так – всё здесь просто великолепно. Хотя, конечно, всё это не может сравниться с элегантностью и тонким вкусом её лучшей подруги, с которой они путешествовали по Испании. Поинтересовавшись, кто её подруга, дона Венансия, к своему удивлению, услышала имя своей невестки. Венансия никогда не встречала её у Лаис. «Мы подружились в Испании, – продолжала болтать дама, – нам пришлось проторчать несколько часов в лифте – он сломался – одного мадридского отеля». Наконец дама вспомнила, что она не представилась своей собеседнице. «Меня зовут Кики Жордан, у нас магазин, мы специализируемся на белье, – важно сообщила она. – Если вы захотите стать нашей клиенткой, можете рассчитывать на самое лучшее обслуживание и кредит», – многозначительно добавила она.

Дону Венансию забавляла эта болтовня, но она была рада, когда увидела в дверях ресторанного зала своего сына.

Адвокат Лопес Виейра уже целый час втолковывал своей клиентке, чтобы она сказала, кто покупал ей товар. Но дона Женуина упорно твердила, что этот человек так же невиновен, как и она, что он принёс ей квитанцию и она обязательно найдёт эту бумажку, а ловить надо того бандита, который крал эти чёртовы миксеры. Никакие уговоры ни адвоката, ни инспектора полиции, что с её помощью они сделали бы это быстрее, не помогали. Дона Женуина твёрдо стояла на одном: она не виновата, устала и очень хочет домой.

Наконец‑ то она дома. Доне Женуине после тюрьмы всё казалось здесь прекрасным, даже облезлые обои на стенах, даже рассохшийся старый шкаф. Так приятно снова очутиться в своём углу, среди привычных родных лиц. Господи милостивый! Сколько же людей пришло поздравить её с возвращением! Только вот жаль, что Мерседес опять не удержалась, – подлила ложку дёгтя. Услышав, как мать благодарит соседей за то, что они пришли поздравить, заявила, что она против вот таких сборищ. Всё это лицемерие, приходят из любопытства, чтобы потом посплетничать. Родриго пришлось её одёрнуть: «Ты бы хоть на этот раз была повежливее с матерью! » – «А ты сам не сгорал со стыда, когда всё это произошло? » – отрезала Мерседес. Дона Жену отправила дочку в постель. «Иди, поспи. Ты устала, наверное», – сказала она ласково. Мерседес и впрямь выглядела не лучшим образом.

Эмилию раздражала вся эта суета вокруг соседки. Опять эта Жену выкрутилась. Под горячую руку ей попался Вашингтон. И она решила сорвать злость на нём. «Я дала тебе крышу над головой. По доброте душевной решила тебе помочь. А ты работаешь у этой мерзавки Женуины. Хочешь здесь жить, будешь работать только у меня», – набросилась она на парня. Напрасно он пытался робко защитить себя: «Дона Эмилия, я живу здесь не из милости, я оплачиваю жильё…» Хорошо, что пришёл Ким и увёл его к себе.

Дона Женуина прежде всего хотела поговорить с Вашингтоном, но поговорить без свидетелей. Поэтому она попросила младшего сына Тулио привести парня к себе домой. Едва Вашингтон переступил порог, как Жену взяла его в оборот:

– Ну, сеньор Вашингтон, давай разберёмся! Как ты мог поставить меня в такое положение? Разве я это заслужила? Тебе было совершенно наплевать, паршивец, чем мне всё это грозит! Не изображай из себя невинность! Я знаю, что всё это устроил ты вместе с этим каторжником Манэ Бешигой! Посмотри мне в глаза! Ты хоть представляешь, сколько вреда ты мне причинил?

Напрасно Вашингтон уверял её, что у него и в мыслях не было навредить ей. Он даже поклялся именем своей покойной матери. Упоминание Вашингтоном покойной матери совсем вывело из себя Женуину.

– Не смей впутывать её в это дело! Почему ты мне не сказал, откуда этот товар? Я бы его не взяла! Знаешь, Вашингтон, когда человек один одинёшенек на свете, то он, прежде всего, должен быть честен с друзьями. Друзья – это всё, что у тебя есть. И ты не должен их подводить. Может, этот случай станет тебе уроком, научит тебя хоть чему‑ нибудь. Жизнь, она – не фунт изюма. Ладно, я найду эту квитанцию, и всё будет в порядке, – закончила она уже совсем миролюбиво.

Дона Женуина просто не умела долго сердиться. К тому же ей до смерти было жаль этого мальчишку‑ сироту, который вынужден был один на один сражаться с этой жизнью. А что жизнь – это действительно не фунт изюма, Жену знала на своём опыте.

Вагнер Алкантара позвал к себе в кабинет Ренату. В последнее время Рената стала с ним как‑ то уж слишком резка, насмешничает, говорит колкости.

– Нам надо объясниться. – Вагнер явно нервничал. – Почему ты со мной так обращаешься? Что переменилось? Мы же твёрдо договорились: ты помогаешь мне добиться Изабелы, а я тебе заполучить Аугусто. Разве не так?

Рената внимательно разглядывала Вагнера, словно видела его в первый раз.

– Знаешь, я не верю в твои добрые побуждения, Вагнер. Особенно в отношении Аугусто. Ты правильно сказал – договор. Но мне не всё равно, как я добьюсь Аугусто. Я хочу, чтобы всё было честно и достойно. Ты слеп, Вагнер. Ничего не дадут тебе твои интриги. Аугусто любит Мерседес. Любит. Он нанял адвоката матери этой девушки, когда её арестовали. И сделал это так, чтобы никто не узнал. Он любит её.

Родриго ждал в баре Флавию. Он давно не видел её и соскучился. К тому же был ещё обижен на неё. В трудные для него минуты, когда мать была в тюрьме, Флавия никак его не поддержала. Вот и теперь – мать вернулась домой, а Флавия даже не зашла навестить её. Всё это он сразу же выложил девушке, как только она появилась в баре. Родриго не умел ни скрывать своих чувств, ни хитрить. Впрочем, Родриго вовсе не хотел ссориться с Флавией. Он предложил ей пойти вечером на съёмку, ему нужна помощь, чтобы снять детский праздник. Но получил отказ. Оказалось, что у Флавии другие планы. Вечером она идёт в бар со своими сокурсницами, чтобы отметить окончание учёбы. Отмечать это событие они будут в узком кругу, так что Родриго пригласить туда она не может. Это последнее особенно обидело и разозлило Родриго.

– Ты не должна бывать там, куда я не могу пойти, – сказал он Флавии, считая, что разговор окончен, и они обо всём договорились.

Аугусто зашёл в офис специально, чтобы увидеть Вагнера. Он, как ему казалось, разгадал все игры своего, так называемого друга. И твёрдо решил, что больше на эту удочку не попадётся. Никаких задушевных бесед больше не будет. И пусть оставит в покое Изабелу. Всё это он и собирался в разговоре выложить Вагнеру. Однако Вагнер в ответ на предложение Аугусто поговорить в комическом ужасе схватился за голову:

– Умоляю, Аугусто, не будем больше даже вспоминать об этой Мерседес.

Кривляние Вагнера совсем вывело Аугусто из себя:

– Мерседес здесь не при чём. Я хочу поговорить с тобой об Изабеле. Оставь в покое мою сестру. Прибереги свои уловки для кого‑ нибудь другого. Она – чистая душа. Она не сможет защититься. И не смей мне говорить о Мерседес. Даже имени её не произноси.

Жену совсем сбилась с ног, разыскивая квитанцию. Вместе с Тулио они перевернули вверх дном весь дом. Жену даже попробовала молиться – иногда это помогает, говорила она, если молитву произнести тридцать раз. Напрасно Тулио просил её вспомнить всё – минута за минутой, что она делала в тот день. Жену удивлённо смотрела на Тулио: ну как она может вспомнить тысячу самых разных дел, которые ей приходится делать ежедневно. Легче тридцать раз прочесть самую длинную молитву. Наконец они прекратили свои безрезультатные поиски. И Жену решилась сказать Тулио о том, что её мучило вот уже несколько дней.

– Мне кажется, Тулио, что все мои беды начались из‑ за того, что я заложила чётки…

Тулио вздохнул – опять она во всём происшедшем винила себя.

– Жену, – сказал он как можно мягче, – ничего страшного с тобой не произошло. А пока ты была в тюрьме, наоборот, случилось нечто чудесное, просто чудо – нашлись серьги, которые потеряла Мерседес. Они лежат в сейфе у Урбано. Теперь, когда мы знаем, что не надо платить адвокату, ты можешь забрать их и вернуть в магазин.

Но дона Женуина думала уже о другом. Её мучила мысль о том, кто же нанял ей адвоката и оплатил его услуги, кто внёс за неё залог. Наверное, это всё‑ таки Диего, кто ещё? Наверное, он всё‑ таки не забыл её, его Женуину, и их детей. Ей очень хотелось, чтобы было именно так.

Войдя в свою приёмную, доктор Конрадо понял, что Аугусто и Вагнер поссорились. Во всяком случае, Аугусто был в ярости. Конрадо никогда не видел сына в таком состоянии – обычно он очень уравновешен, спокоен, держит себя в руках, так воспитала его Лаис. Похоже, с ним действительно что‑ то происходит. А тут ему ещё сказали, что Аугусто встречался с адвокатом. Наверное, надо с ним поговорить. Однако не сейчас. Потом. Отдав распоряжение о завтрашнем совещании, и попросив заказать Лос‑ Анджелес на домашний телефон, доктор Конрадо прошёл в кабинет, пригласив к себе Вагнера.

Он доверял Вагнеру, считал его преданным, хорошим сотрудником. Вагнер многим, а точнее, всем был обязан ему. Поэтому он без обиняков, прямо, спросил Вагнера о том, что происходит с его сыном. После обычной для него дозы «отнекивания» – доктор Конрадо знал эту привычку своего подчинённого, как знал и то, что, в конце концов, он всё расскажет, – Вагнер сообщил о том, что тут замешана одна девица. Нет, нет. К Вагнеру она не имеет никакого отношения. Но вы должны знать… Это так называемая «девушка по вызову», проститутка. Аугусто увлёкся ею, не зная об этом. Вот Вагнер и хотел предостеречь. А Аугусто это не понравилось. Вагнер хотел как лучше. Ведь Аугусто настолько потерял голову, что забросил работу, часто не бывает в офисе. Вагнер по реакции доктора Конрадо видел, как его слова точно попадают в цель.