Индустриализация и коллективизация

Индустриализация и коллективизация

1 Какие цели ставило правительство страны реализуя индустриализацию на территории Сибири? 2 Можно ли утверждать, что индустриализация оказало большое влияние на сибирский регион? Ответ аргументировать. 3 Справедливо ли утверждение, что коллективизация в Сибири прошла мирно и незаметно? Ответ аргументируйте.

В 1920-е гг. в советских индустриальных планах восточным районам страны, в том числе Сибири, придавалось большое значение. Здесь в годы первых пятилеток планировались значительные капиталовложения, причем в отрасли, производящие средства производства: электроэнергетику, угледобычу, металлургию, машиностроение, химию, лесопереработку.

Главным направлением индустриализации на Урале и в Сибири в годы первых пятилеток стало создание второй угольно-металлургической базы страны на основе использования богатейших угольных и рудных месторождений. Программа создания Урало-Кузнецкого комбината (УКК) проявлялась комплексной и многоцелевой, предусматривала сочетание уже имеющейся базы тяжелой промышленности на Урале с перспективным развитием новых отраслей, составляющих основу индустриализации экономики. Главная задача формирования УКК состояла в создании материально-технической базы для планомерного продвижения промышленности во все новые районы страны.

На Урале в результате реализации программы УКК образовался крупнейший в мире многоотраслевой промышленный комплекс. Наряду с металлургией на передний план в развитии индустрии выдвинулись машиностроение, химия, электроэнергетика. Построено свыше 250 крупных промышленных предприятий, среди которых Магнитогорский и Новотагильский металлургические комбинаты, Синарский и Первоуральский трубные заводы, Красноуральский медеплавильный, Челябинский цинковый, Уфалейский никелевый, Уральский алюминиевый и другие заводы.

В Восточной Сибири особенно высокими темпами развивалась горнодобывающая промышленность. Предприятия «Якутзолота», «Магаданзолота» являлись крупнейшими поставщиками золота в стране. В Забайкалье добывалось 95 % производимого в СССР оловянного концентрата, 80% вольфрама, 70 % молибдена. Восточные районы Сибири в годы первых пятилеток стали основными поставщиками для индустрии СССР редких цветных металлов, асбеста, промышленной слюды.

На всей территории Сибири активно развивалась промышленность строительных материалов. Большой объем капитального строительства, расширение и реконструкция действующих предприятий выдвинули эту отрасль на одно из первых мест в развитии промышленности. В районах интенсивного промышленного строительства сооружены десятки новых крупных кирпичных заводов. Реконструкции подверглись старые. Основные фонды кирпичной промышленности Сибири в 1928-1932 гг. увеличились более чем в 10 раз, а валовая продукция — в 7, 2 раза. Выросло производство других строительных материалов. Коренной реконструкции подвергся Яшкинский цементный завод. Его производительность повысилась более чем в 4 раза, в 1932 г. выпуск составил 1 млн. бочек цемента. Построены Чернореченский и Новоспасский цементные заводы. Вошли в строй новые предприятия по производству извести, стенного и облицовочного материала, получила развитие добыча строительного камня. К 1940 г. в Сибири и на Дальнем Востоке сформировалась крупная производственная база по изготовлению строительных материалов.

На новой технической основе созданы отрасли транспортного машиностроения: паровозо- и вагоноремонтные заводы (Омск, Барнаул, Улан-Удэ), судоверфи на реках Обь, Иртыш, Енисей, Амур. Коренной реконструкции подвергся «Дальзавод» (Владивосток), который превратился в надежную базу отечественного судоремонта на Тихом океане. За 1928-1932 гг. его производственные фонды удвоились, а продукция выросла в 6 раз. В Хабаровске в 1933-1937 гг. построен один из крупнейших на востоке страны авторемонтных заводов.

Новое строительство внесло коренные изменения в промышленную географию Сибирского региона. За годы первых пятилеток в Сибири появилось много передовых крупных предприятий. Число их по сравнению с дореволюционным периодом увеличилось в 10 раз и в 1940 достигло 5 тыс.

Осуществлялась глубокая реконструкция в целом народного хозяйства на базе электрификации и новой техники. Основу реконструкции составила принципиальная смена энергоносителей. Если раньше в промышленном производстве от Урала до Тихого океана использовались водяные и частично паровые двигатели, то к концу 1930-х гг. оно в основном перестроилось на электрический привод.

Индустриализация сопровождалась масштабными социальными изменениями. Следствием ее стало интенсивное увеличение числа рабочих и служащих индустриальных производств. Особенно резко в годы первых пятилеток выросла численность строителей — с 18 до 250 тыс. человек.

Рост числа рабочих привёл к увеличению численности населения центров индустрии. Появились новые города, такие как Новокузнецк, Прокопьевск, Белове, Киселевск, Игарка, Норильск, Комсомольск-на-Амуре и другие. Получили новые импульсы в развитии и старые города. Если в 1926 г. в Сибири было только 3 города с населением свыше 100 тыс. человек (Новосибирск, Омск, Иркутск), то в 1939 г. их стало 10 (добавились Томск, Красноярск, Кемерово, Новокузнецк, Прокопьевск, Барнаул, Чита). В целом по Сибири между переписями населения 1926 и 1939 гг. количество горожан более чем утроилось, что значительно превышало общесоюзные темпы урбанизации.

Что касается сельского хозяйства, то согласно марксистской теории, производственное кооперирование крестьянства позволяет широко внедрить в сельское хозяйство новейшие технические достижения, превратить аграрный труд в разновидность индустриального и за счет этого резко повысить его производительность. Пришедшие к власти в России в 1917 г. большевики рассматривали коллективизацию в качестве непременного условия построения социализма в стране. Однако до конца 1920-х гг. решение задачи коллективизации деревни отодвигалось на отдаленную перспективу. Считалось, что «мелкое» крестьянское хозяйство «еще долго» будет оставаться основной организационно-производственной структурой сельского хозяйства страны. Но поскольку мелкотоварное аграрное производство перестало отвечать задачам ускоренной модернизации, данную точку зрения пересмотрели. XV съезд ВКП (б) поставил задачу расширения масштабов колхозного строительства. К 1 октября 1929 г. в Сибирском крае в колхозы вошло 6, 7%, в Дальневосточном крае (ДВК) — 8, 1, в СССР в целом — 7, 6% крестьянских дворов.

Данные результаты не удовлетворяли руководителей советского государства. Ноябрьский (1929) Пленум ЦК ВКП (б) дал директиву значительно ускорить темпы коллективизации. В начале декабря бюро Сибкрайкома ВКП (б) поставило задачу довести процент коллективизации к концу 1932/33 гг. до 85 (в том числе за 1929/30 — до 22). В принятом 5 января 1930 г. постановление ЦК «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» планировалось завершить ее в основном в главных зерновых районах (Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье) «осенью 1930 г. или во всяком случае весной 1931 г. », в других зерновых районах (в том числе в Сибири) — осенью 1931 — весной 1932 г., в незерновых районах (в том числе на Дальнем Востоке) — к весне 1933 г.

В регионах, с одобрения Центра, этот процесс решили еще более ускорить. 2 февраля 1930 г. Сибкрайком по инициативе его первого секретаря Р. И. Эйхе выдвинул задачу завершения коллективизации весной текущего года. Форсировались не только темпы колхозного строительства, но и степень «обобществления» крестьянского имущества. «Высшей» формой коллективного хозяйства провозглашались коммуны. В коммуны крестьяне должны были сдавать все средства производства и труда, вплоть до домашней птицы

Результатом явилось резкое падение производительных сил сельского хозяйства, особенно ощутимое в животноводстве. Чтобы окончательно не уничтожить аграрный сектор экономики и предотвратить массовое крестьянское восстание, власти скорректировали свою политику по отношению к деревне.

Отступление носило тактический характер. Декабрьский (1930) Пленум ЦК ВКП (б) поставил задачу возобновления массовой коллективизации. В Сибири и на Дальнем Востоке в течение 1931 г. надлежало вовлечь в колхозы не менее 50% крестьянских хозяйств. Ограничение землепользования, административное давление, постоянная угроза экспроприации вынуждали крестьян-единоличников (см. Единоличники) либо вступать в колхозы, либо бежать из деревни. Задания Центра по темпам коллективизации были перевыполнены. В начале 1931 г. в колхозах состояло около 1/5 крестьянских хозяйств Сибири и Дальнего Востока, к маю — более 1/3, летом — более 1/2. К концу 1931 г. уровень коллективизации в Западно-Сибирском крае (ЗСК) составлял 61 %, в Восточно-Сибирском крае (ВСК) — 56, в ДВК — 58%. По официальным данным, к 1 декабря 1931 г. во Владивостокском районе в колхозы вовлекли все наличные крестьянские дворы. Базовой формой колхозного строительства стала сельскохозяйственная артель. Коммуны повсеместно переводились на устав сельскохозяйственной артели. Разукрупнялись оставшиеся колхозы-гиганты.

С целью преодоления спада коллективизации власти предприняли ряд мер по организационно-хозяйственному укреплению колхозов. Была реформирована заготовительная система. Отличавшуюся нестабильностью заготовительных заданий контрактационную систему заменили фиксированными обязательными поставками. Колхозам оказали семенную помощь. Расширились масштабы их обслуживания машинно-тракторными станциями (МТС). Официально осуждалось принудительное «обобществление» скота, а местные власти получили указание оказывать колхозникам содействие в обзаведении скотом. Относительная стабилизация положения колхозов и колхозников придала коллективизации новый импульс. В 1933 г. в ЗСК ее уровень поднялся до 71 %, в ВСК — до 58, в ДВК - до 64%.

Однако уже с конца 1933 г. колхозное строительство вновь вошло в полосу застоя. В ЗСК на 1 января, 1 апреля и 1 июля 1934 г. уровень коллективизации оставался неизменным (68, 2%), в ДВК за полгода вырос на 0, 7%. В ВСК повышение уровня коллективизации на 5, 8% проходило на фоне сокращения числа колхозных дворов. Меньше колхозников стало и в Западной Сибири, и на Дальнем Востоке. Отток из колхозов стал следствием, во-первых, их массовых чисток от «классово чуждых и разложившихся элементов», которыми руководили политотделы МТС и совхозов; во-вторых, добровольных выходов, связанных с неудовлетворенностью крестьян своим материальным положением. В этот период единоличники, экономическое и политическое давление на которых ослабло, жили лучше, чем колхозники. Пережив первые годы коллективизации, они адаптировались к сложившимся политико-экономическим условиям, заметно улучшили в 1933 г. материальное положение и не желали терять свое единоличное состояние.

Сложившаяся в деревне ситуация вызвала негативную реакцию центральных органов партийного и государственного управления. Для ее исправления было решено резко увеличить уровень налогообложения единоличников. Общие размеры денежного обложения единоличных хозяйств в 1934/35 гг. в ЗСК в 3 раза превысили уровень предыдущего года. Наступление продолжилось и в следующем году. Одновременно ряд послаблений получили колхозники. Политотделы упразднялись. В сторону увеличения были пересмотрены нормативные размеры ДЦХ. ЦК ВКП(б) указал органам партийного и государственного управления на необходимость «в кратчайший срок ликвидировать бескоровность» ЛПХ колхозников.

Усиление налогового пресса вызвало нарастающее сокращение численности и удельного веса единоличников. Уровень коллективизации к 1 июля 1935 г. в Западной Сибири вырос до 83 %, в Восточной Сибири — до 79, на Дальнем Востоке — до 78%; к 1 июля 1936 г. — до 92, 88 и 91, 5% соответственно. Однако этот рост происходил не столько за счет приема в колхозы новых членов, сколько за счет существенного сокращения сельского населения. Бывшие единоличники в большинстве не вступали в колхозы, а уходили в города и рабочие поселки. Число колхозных дворов в ЗСК с осени 1934 по осень 1936 г. увеличилось всего на 56, 4 тыс., или на 8, 8%.

Национальные административно-территориальные образования по темпам коллективизации ненамного отставали от основных сельскохозяйственных районов. Колхозы Бурятии и Горного Алтая на 1 июля 1936 г. объединяли 83 и 84, 5% крестьянских дворов, Хакасии и Якутии на 1 января 1937 г. — 95 и 69% соотв. В национальных районах значительное распространение, помимо сельскохозяйственных артелей, получили товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ), по общественному улучшению скота, уборке сена и обработке земли (ТОУС), по общественному ведению животноводства (ТОЖ). В них основные средства производства — земля и скот — не обобществлялись. Вместо МТС здесь создавались машинно-сенокосные станции. На севере Сибири уровень коллективизации был тоже высок (в 1938 г. в Ханты-Мансийском национальном округе — 81 %, Ямало-Ненецком национальном округе и Эвенкийском национальном округе — по 72%, Таймырском национальном округе — 64%). Коренные народы Севера также первоначально вовлекались не в артели, а в простейшие производственные товарищества (ППТ), которые создавались в рамках родовых общин и строились на совместном труде и коллективном пользовании угодьями. Обобществления средств производства не проводилось, некоторые объединения функционировали лишь во время промысла. Обслуживались ППТ моторно-рыболовными станциями.

Параллельно с коллективизацией осуществлялся перевод кочевых народов на оседлость. Разбросанные на десятки километров друг от друга мелкие улусы и даже дворы сселялись во вновь построенные колхозные поселки. В Бурятии к концу 1934 г. на оседлость перешло более 60% кочевых и полукочевых хозяйств, в Горном Алтае к 1937 — 70%. Так называемое поселкование началось и на Крайнем Севере. В новых поселках строились деревянные жилые дома (чаще бараки), производственные помещения, школы, бани, избы-читальни. Однако приобщение кочевников к благам цивилизации вело к разрушению традиционной культуры.

К 1937 г. в Сибири и на Дальнем Востоке, согласно официальной терминологии, коллективизация была «в основном завершена». На повестке дня стояла задача ее полного завершения. Однако показатели коллективизации почти прекратили свой рост. На территории, вошедшей в Новосибирскую область, на 1 января 1937 они составляли 91, 5%, на 1 апреля — 91, 6, на 1 июля — 91, 9, на 1 октября — 91, 7, на 1 января 1938 — 90, 5%. Количество единоличных дворов в области за это время за счет исключенных из колхозов даже выросло — с 29, 5 тыс. до 32, 5 тыс. В целом по Западной Сибири их число с 1 июля 1937 по 1 января 1938 гг. увеличилось с 59, 4 тыс. до 69, 7 тыс. Оставшиеся единоличники в очередной раз смогли приспособиться к сложившимся политико-экономическим условиям, а местные власти несколько снизили давление на них. Но относительная передышка была недолгой. В 1938 г. в рамках утяжеления фискального пресса учреждается особый налог на принадлежащих единоличникам лошадей. Летом 1939 г. вводится законодательное ограничение размеров землепользования единоличных хозяйств, а излишки сверх установленной нормы (в Новосибирской области — 1 га пашни и 0, 2 га приусадебного участка, включая постройки) экспроприируются. Эти меры привели к сокращению количества единоличных дворов. К 1941 г. уровень коллективизации в регионе поднялся до 96—99%, таким же он был и в большинстве национальных районов. Активизировался перевод на оседлость коренных народов Севера. В районах их проживания осуществлялся массовый переход ППТ на устав сельскохозяйственной артели. С большинством ТОЗов, ТОЖей и ТОУСов аналогично поступили еще раньше.