Владимир Борисович Авдеев 4 страница

Александр Васильевич Елисеев

(1858–1895)

С момента зарождения классическая русская антропология ясно и конкретно поставила перед собой одну из важнейших задач: определение основного расового культурсозидающего биотипа. Как и зарубежные коллеги, русские ученые со всей определенностью вывели физические параметры исходного человеческого типа, движущего мировую историю. Анатолий Петрович Богданов первым в отечественной науке еще в 60-ые годы XIX века по материалам многочисленных археологических экспедиций сделал следующий вывод: «Не случайно и не произвольно разбросан по России длинноголовый тип; чем больше добывается черепов из курганов разных местностей и эпох, тем яснее выступает для нас факт особенного значения этого типа в наиболее древнюю эпоху заселения России. Все раскопки указывают, что чем древнее кладбище, тем процент длинноголовых больше, и чем новее, тем больше примеси короткоголовых. По некоторым раскопкам даже можно сказать, что есть местности, где население было так однородно — длинноголовым, как этого только может желать антрополог».

Другой крупный русский антрополог Александр Васильевич Елисеев (1858–1895) в своей работе «Антропологические заметки о финнах» (М., 1880) писал: «Первичный народ Европы и Скандинавии, это доказано; на севере Европы обитал длинноголовый человек, которого сменил брахицефал. Длинноголовое первичное племя послужило средою, в которой распустились и на счет которой развились народности вторичных генераций».

Определив расовый тип первоначального населения Европы, русские антропологи восстановили расовую динамику исторических процессов всего континента Евразии. Александр Иванович Вилькинс в работе «Антропологические темы в средней Азии» (М., 1884) указывал: «Нам известно, что главная масса населения Средней Азии сложилась из смешения ветвей двух великих племен — Ариев и Монголов; это население есть этнический результат вековой борьбы благородного Ирана с варварским Тураном». Именно в противостоянии длинноголовых европеоидов и короткоголовых монголоидов с метисами видели русские ученые основной биологический контекст мировой истории.

Николай Михайлович Малиев

О расовой чистоте исконного русского населения было написано множество сугубо научных работ. Николай Михайлович Малиев в брошюре «Антропологические изыскания» (Казань, 1881) подчеркивал, что «древнейшие черепа несомненно славянского происхождения, как, например, курганные Смоленской губернии, черепа древних киевлян, также скифские черепа наших южных губерний представляют длинноголовое строение. И на востоке России, на Каме и Волге, жило в древности длинноголовое племя, по своему анатомическому строению сходное и, быть может, генетически связанное, с племенами, населявшими центральную полосу России». А. Г. Рождественский в книге «К вопросу о древнем населении рязанской губернии» (Рязань, 1893) указывал, что большинство русских черепов из могильников, датируемых началом монгольского нашествия, было долихоцефолическим, а кое-где на черепах при раскопках сохранились фрагменты белокурых волос. Созидателем и носителем культуры на всей территории Европы и европейской же части России всегда был один и тот же расовый тип — длинноголовый голубоглазый блондин. Обоснованию этого исходного тезиса расовой теории посвящены следующие монографии русских ученых: Н. Ю. Зограф «Антропометрические исследования мужского Великорусского населения Владимирской, Ярославской и Костромской губерний» (М., 1892), А. А. Ивановский «Об антропологическом составе населения России» (М., 1904), Я. Д. Галай «Антропологические данные о Великорусах Старицкого уезда, Тверской губернии» (М., 1905), Е. М. Чепурковский «Географическое распределение формы головы и цветности крестьянского населения преимущественно Великороссии в связи с колонизацией ее славянами» (М., 1913). Все перечисленные работы — фундаментальные исследования, содержащие огромный комплекс статистической информации по всей совокупности расовой антропометрии русского народа.

Лазарь Константинович Попов Михаил Андреевич Тихомиров

Николай Юрьевич Зограф Василий Николаевич Бензенгр

Александр Иванович Таренецкий Николай Дмитриевич Никитин

В пространство исторического мировидения русского народа в разные времена вторгались кочевники от «культурфилософии», пытаясь «доказать» нашу расовую неоднородность. Указания на мнимую биологическую вторичность русских и, их смешение с финнами и тюрками исходит от недругов нашего народа с незапамятных времен. Отповедям всем этим «западным» и «восточным» уклонистам посвящены многочисленные историософские труды таких мэтров отечественной науки, как Дмитрий Иванович Иловайский (1832–1920), Владимир Иванович Ламанский (1833–1914) и многих других. До сих пор актуальна и показательна в этом плане небольшая по объему, но чрезвычайно яркая и убедительная статья «О велико-русском племени» (1869) самобытного историка Ивана Дмитриевича Беляева, вскрывшего один и тот же порочный алгоритм подтасовок русской истории на расово-биологическом уровне.

Известный русский географ и картограф Александр Федорович Риттих, как и многие его современники, успевал сочетать служение родине с занятиями наукой: будучи генерал-лейтенантом и командуя пехотной дивизией русской армии, он написал несколько серьезных исследований по вопросу ареала распространения славян. В книге «Славянский мир» (СПб., 1885) он приводит обширный список населенных пунктов и урочищ на территории Западной и Центральной Европы, которые прежде имели славянские названия, показывая, таким образом, что большая часть континента обязана своей историей славянскому, в частности, русскому влиянию, запечатленному во множестве географических названий.

Однако нужно отметить, что русские антропологи активно участвовали в восстановлении, не только истории русского народа, но и всего многочисленного разнообразия племен, как входящих в состав Российской Империи, так и граничащих с нею. В результате титанической работы десятков специалистов в этнографических и археологических экспедициях было создано обширное полотно этнической истории евразийского континента, вплоть до подробного описания эволюционных особенностей реликтовых племен, населяющих эти бескрайние пространства.

Работы по этнической антропологии, не утерявшие до сих пор своего значения в виду достоверности изложенных в них фактов, оставили Анатолий Петрович Богданов, Дмитрий Николаевич Анучин, Николай Юрьевич Зограф, Алексей Николаевич Харузин, Михаил Андреевич Тихомиров, Василий Николаевич Бензенгр, Николай Дмитриевич Никитин, Александр Иванович Таренецкий, Лазарь Константинович Попов, Николай Михайлович Малиев.

Уже упоминавшийся нами выше Александр Васильевич Елисеев, будучи сыном армейского офицера, с детства пристрастился к кочевому образу жизни отца и, возмужав, сам выбрал карьеру военного. Проведя большую часть жизни в опасных экспедициях как военный врач, он оставил множество печатных работ по самым различным отраслям естествознания, но более всего прославился тем, что фактически первым начал применять расовую теорию с целью объяснения боевых качеств солдат армий противника. Именно на основе наследственных расовых задатков характера он трактовал специфику психики воинских контингентов неприятеля. Его статья «Турок, как боевой элемент» (1888) до сих пор может считаться образцом конкретности постановки задачи и ее решения.

Также неоднократно упоминавшийся нами Н. Ю. Зограф одним из первых в мире предложил использовать фотографию для объективной оценки расовых различий. Его статья «К вопросу о пользовании фотографическими снимками для антропометрических целей» была издана еще в 1890 году.

Григорий Ефимович Грум-Гржимайло (1860–1936)

Уникален вклад в русскую и мировую науку этнографа и путешественника Григория Ефимовича Грум-Гржимайло (1860–1936). Исследовав Памир, Забайкалье, Монголию, Приморье и Северо-восточную часть Китая, русский исследователь пришел к однозначному выводу: исходным биологическим типом, создавшим культуру на этих гигантских пространствах был также длинноголовый блондин. Мумии из северных провинций Китая наглядно свидетельствуют об этом. Наконец и сам Конфуций — один из столпов китайской культуры — не может быть отнесен к чистым монголоидам, ибо, как известно, для них характерна незначительная волосяная растительность на лице, в то время как на всех канонических изображениях его до сих пор рисуют с весьма пышной бородой. Это может свидетельствовать, как минимум, о высоком проценте у Конфуция европеоидной крови. Будучи подлинным энциклопедистом, как и абсолютное большинство русских ученых той поры, Г. Е. Грум-Гржимайло проанализировал старинные китайские летописи и пришел к выводу, что исходным расовым субстратом, создавшим культуру северного Китая, бесспорно, был европеоидный. Этот тезис прекрасно доказан в его монографии с характерным названием «Почему китайцы рисуют демонов рыжеволосыми? » (К вопросу о народах белокурой расы в Средней Азии)» (СПб., 1899).

Алексей Николаевич Харузин

Александр Иванович Вилькинс, исследовав Туркестан пришел к тем же выводам на базе местного материала, а Алексей Иванович Харузин, изучив территорию Персии окончательно подтвердил базовое утверждение расовой теории, что всегда и везде в мировой истории исходным расовым типом — создателем культуры — был человек нордической расы. Именно он и является поэтому наиболее биологически ценным.

Из более чем трех сотен томов издания «Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии», вышедших до 1917 года, можно почерпнуть сведения обо всех революционных нововведениях создателей русской расовой теории, ныне упорно замалчиваемые. Помимо упоминавшейся нами выше кафедры антропологии Московского Университета, учрежденной в 1876 году, в 1888 возникло также Русское антропологическое общество при Петербургском Университете. Его членами были А. А. Иностранцев, П. Ф. Лесгафр (1837–1909), Ф. В. Овсянников (1827–1906), Н. П. Вагнер (1829–1907), А. И. Таренецкий (1845–1905), Э. Ю. Петри (1854–1899), Д. А. Коропчевский (1842–1903), А. В. Елисеев (1858–1895), Н. В. Гильченко (1858–1910), Н. М. Малиев, Е. М. Чепурковский (1871–1950), Ф. М. Волков, Д. А. Золотарев, С. И. Руденко.

Н. П. Вагнер (1829–1907)

Их перу принадлежит множество самобытных работ, посвященных также и вопросам расовой антропологии. Следует особо отметить первое фундаментальное русское учебное пособие «Антропология» (1895–1897) в двух томах, созданное профессором Петербургского Университета Эдуардом Юльевичем Петри. Это великолепное сочинение, написанное доходчивым образным языком, изобилует огромным количеством информации до сих пор не потерявшей своей актуальности. К примеру, в первом томе содержится перечень морфологических признаков, на основании измерения которых составляется так называемый расовый диагноз. Во втором томе дано подробное описание техники расовых измерений, а также приводится описание признаков, по которым с большой долей вероятности выявляются наследственные преступники. Петр Францевич Лесгафт написал сочинения по основам теоретической анатомии, а также существенно развил и стандартизировал методы антропометрии. Наконец, в Санкт-Петербурге начал издаваться «Ежегодник» при антропологическом обществе.

Помимо очевидных успехов в классической антропологии, в России конца XIX века отмечался бурный рост в области психологии и психиатрии, причем также с явным акцентом на расовой проблеме. Весьма показательным в этом плане был Первый съезд отечественных психиатров, который проходил в Москве с 5 по 11 января 1887 года. В его работе принимали участие лучшие ученые Российской империи как из военных, так и из гражданских учреждений, что лишний раз свидетельствует об очень высоком уровне кооперации в русской науке того времени, а также о наличии сознательной магистральной линии государства в этом вопросе.

Председателем на съезде был избран профессор Военно-медицинской Академии Санкт-Петербурга Иван Павлович Мержеевский (1838–1908). В ходе научного форума было зачитано множество интереснейших докладов, текст которых опубликован в двух томах, по тысяче страниц каждый, под названием «Труды первого съезда отечественных психиатров» (СПб., 1887). По результатам работы было принято постановление «Задачи нервно-психической гигиены и профилактики», зачитанное И. П. Мержеевским. В нем говорилось: «Исследование процесса вырождения является вопросом великой важности в ряду других задач нервно-психической гигиены, и изыскание мер против него должно быть признано самым настоятельным, самым неотложным требованием нашего времени. Отечественным психиатром и будущим съездам их предстоит великий и благородный труд разработки и изучения средств к подъему уровня нервно-психического здоровья в обширном населении дорогого отечества. Можно сказать, что в нашем отечестве для борьбы с вырождением населения мы имеем только одно надежное орудие — это несомненные биологические достоинства славянской расы… Но, быть может, самую серьезную сторону разбираемого явления составляет тот факт, что рядом с понижением психического здоровья населения неизменно понижается великое достояние веков — народный дух с его унаследованными стремлениями и идеалами».

Современная отечественная наука, не обременяющая себя даже видимой имитацией гражданского долга перед Родиной, сторонится политизации, в то время как русские ученые того времени всю свою деятельность стремились подчинить именно насущным потребностям народа и государства. Именно поэтому в практической части съездом были выработаны рекомендации по целому спектру мер психической и нравственной гигиены расы, как то: «регламентация трудовой деятельности», «охранение от душевных волнений», «охранение от наследственных ядов», «охранение женщины» и др.

Основоположником науки под названием расовая гигиена сегодня принято считать крупного немецкого биолога Вильгельма Шальмайера (1857–1919). Сам данный термин был предложен им в 1894 году. О том, что в России сходный термин был введен в употребление раньше, мало того, был много глубже по смыслу, ибо, помимо физических аспектов бытия расы, охватывал еще и духовно-нравственные, сегодня мало кто знает.

И это, увы, не единственный случай в истории науки, что мы уже неоднократно показывали на примере антропологии и иных близких ей дисциплин, направленных на изучение специфики рас. Игнорирование русского вклада в сокровищницу мировых знаний продолжается и сегодня усилиями «соросов» и иных грантодателей, занятых расфасовкой «общечеловеческих ценностей».

Огромный след в развитии русской расовой теории оставил и основоположник отечественной академической психиатрии Сергей Сергеевич Корсаков (1854–1900). В своей фундаментальной монографии «Курс психиатрии» (М., 1901) он указывал: «Хотя анатомические изменения черепа нельзя считать непосредственно причиною душевных заболеваний, но они в большинстве случаев указывают на направленность физиологических процессов в черепе, обуславливающую молекулярные изменения в нервных клетках коры».

Он поставил в соответствие различным формам психической патологии те или иные аномалии физического строения. Данный расологический метод нашел свое отражение в специально посвященной этому главе книги «Физические признаки психического вырождения». Кроме того, С. С. Корсаков учил, что различия физического строения рас закономерно сказываются и в организации их психической жизни, в том числе и в области патологии: «Нужно всегда взвешивать влияние расовых особенностей, потому что многое, что считается аномалией для людей одной расы, составляет явление нормальное для людей другой расы».

Сергей Сергеевич Корсаков (1854–1900)

Конец XIX века в Европе ознаменовался также бурным подъемом криминальной антропологии, основанной крупным итальянским ученым Чезаре Ломброзо (1835–1909). Данное направление, изучающее антропологические признаки прирожденных преступников, и у нас в России нашло своих исследователей и пропагандистов. Юрист К. Белиловский в 1895 году выпустил книгу «Антропологический тип преступника», а полковник медицинской службы Н. А. Козлов в 1894 году опубликовал работу «Применение антропометрии к пенитенциарным щелям», а кроме того, открыл целый криминально-антропологический отдел при Министерстве Внутренних дел. И. Я. Фойницкий в исследовании «Учение о наказании» (1889) и П. П. Пусторослев в «Понятии о преступлении» (1891) всесторонне обосновали проблему наследственной преступности с юридической, этической, этнической и расовой сторон, ибо у людей, принадлежащих к различным племенным группам, существенно различается процент статистических данных в совершении тех или иных преступлений, что автоматически приводит нас к выводу о различной криминальной предрасположенности человеческих рас. Убийство, изнасилование, воровство, мошенничество, проституция, муже- и скотоложество — у всех рас они представлены различными пропорциями, ибо расы по-разному утоляют свои греховные потребности.

Этот факт многократно отражен как в официальной истории, так и в народных сказаниях.

По инициативе выдающегося русского невропатолога Владимира Михайловича Бехтерева (1857–1927) в Санкт-Петербурге в начале XX века начал даже выходить специальный журнал «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма». В первом выпуске за 1906 год доктор медицины Э. В. Эриксон опубликовал статью с характерным названием «Об убийствах и разбоях на Кавказе», в которой предлагал провести комплексную психоантропологическую экспертизу всех народов, населяющих данный регион, ибо их криминальные наклонности, по его мнению, всецело обусловлены врожденными особенностями характера, а вовсе не экономической отсталостью.

С именем следующего русского гения связано развитие целой фундаментальной отрасли естествознания, под названием антропологическая психология. В современных научных словарях принято считать эту науку достаточно молодой, относя ее зарождение к середине XX века, что ошибочно, так как ее возникновение следует отнести к концу XIX века.

Увы, сегодня даже весьма образованный человек на вопрос:

«Говорит ли Вам что-нибудь фамилия Сикорский? », задумавшись на некоторое время, уверенно ответит: «Ах, да знаю, вертолеты». В данном случае имеется ввиду личность всемирно известного авиаконструктора Игоря Ивановича Сикорского, что безусловно, справедливо. Но вот имя его не менее гениального отца — расового психолога Ивана Алексеевича Сикорского (1842–1919) начисто вымарано из анналов современной науки.

Иван Алексеевич родился в селе Антонове Киевской губернии в многодетной семье священника, в которой было шесть дочерей и шесть сыновей. Он был самым младшим из них. Девяти лет от роду И. А. Сикорский был помещен родителями в духовное училище в Киеве. Окончив его с отличием, он перешел в семинарию, где сразу же выделился среди других учеников вдумчивостью и тягой к чтению серьезной литературы. Увлечение философией, естествознанием и иностранными языками пробудили в нем желание продолжить образование в Киевском Университете Св. Владимира и окончательно выбрать светскую карьеру, что и было в конце концов осуществлено. Пройдя обучение на естественном факультете в течение двух лет, он перевелся на медицинский, который и закончил с отличием в 1869 году. С этого времени начинается его напряженная новаторская научная деятельность, которая быстро снискала ему славу как в России, так и за рубежом. Уже в 1882 году И. А. Сикорский был приглашен на Международный съезд гигиены в Женеве, ибо его работы, переведенные к тому времени на английский, французский и немецкий языки, позволили ему войти в число самых авторитетнейших психиатров. Наконец в 1885 году сбылась его давнишняя мечта: И. А. Сикорский основал и возглавил кафедру душевных и нервных болезней в Университете Св. Владимира в Киеве, которой и руководил бессменно в течение 26 лет.

Но главная заслуга Ивана Алексеевича Сикорского состоит в том, что он первым создал системную картину психологии различных национальностей на основе их наследственных расово-биологических различий. Как и абсолютное большинство его современников, в своей научной деятельности он умело сочетал энциклопедическую эрудицию с гражданским мировоззрением, мало того, обилие фактов из различных областей знания логично объединялись в его понимании в стройное философское осмысление всего исторического процесса. Так, в своей работе «Антропология», изданной его сыном — известным авиаконструктором — уже в эмиграции в 1931 году, он писал: «Арийцы принадлежат к самым талантливым ветвям человечества, отличаются силой и глубиной дарований, широтой и разносторонним развитием способностей, при врожденном идеализме и идеальном направлении жизни. В этом смысле с Арийцами несравнима ни одна из ветвей человеческого рода. Одаренность Арийцев укрепила за ними первую роль и в обладании миром. При тонкости своего ума Арийцы глубоко проникли в существо вещей, способны к наукам и искусствам, верно предусматривают отдаленное будущее и подготовляют за долгие времена соответственные тому меры и действия. Свойственный же им идеализм дает разумение и силу для идейной организации будущего прогресса человечества. Арийцы создали образцовые литературы, музеи, книгохранилища, картинные галереи, школы, всякого рода правительственные учреждения, академии, общества для усовершенствования жизни во всех отношениях. Сообразно этим идейным программам они осуществили на деле правый суд и хорошее законодательство. Арийцы созидают и постоянно совершенствуют всю внешнюю обстановку человеческого общежития сообразно требованию науки, искусства и жизненного опыта. Вся их жизнь во всех своих шагах обращена в искусство жизни, всесторонне управляемое наукой, художествами, гигиеной и техникой, при постоянных заботах об отдаленном будущем. Почти все арийские народные ведут жизнь по национальному типу; такая жизнь имеет шансы удержаться и в будущем в течение многих столетий. Так как Арийские народы имеют своим местом жительства Европу, то Европа и все Европейское стало синонимом Арийского или высшего».

Столь глубокое и вместе с тем предельно ясное мировидение у И. А. Сикорского обуславливалось в первую очередь тем, что он одним из первых поставил в соответствие данные биологии с проявлениями психической организации индивидов, народов и целых рас. По тем временам это было революционным открытием. Множество современных наук, таких как этология, социобиология и биополитика, исходят именно из этого принципа, толкуя те или иные формы поведения как отдельных людей, так и целых сообществ на основе их наследственной базы. «Биология показывает, что от поколения к поколению передаются как общие свойства организации, так и случайные приобретения, если они сильно выражены в предыдущих живых рядах. Путь наследственной передачи открывается и учитывается вернее через посредство антропологических измерений, которые могут указать на постройку головы, как важнейшего органа нервной системы и других частей тела у родственных семейных групп». Таким образом И. А. Сикорский увязал воедино морфологическую антропологию, наследственную биологию и сравнительную психологию, доказав, что любые внешние расовые различия, в том числе и психические, всегда обусловлены различиями в строении, а они, в свою очередь, передаются из поколения в поколение. Доказательству этого принципа, справедливого для всей органической природы, в том числе и для человеческих рас, он посвятил одну из своих лучших монографий «Всеобщая психология с физиогномикой» (Киев, 1904), которая была снабжена внушительным иллюстративным материалом, помогающим наглядно показать, как и какие именно различия в физическом строении рас сказываются на их психической деятельности. На основе этой естественнонаучной структуры он объяснял характер тех или иных народов, как более поздних исторических продуктов, возникших путем смешения в различных пропорциях тех или иных исходных расовых групп. Будучи человеком высоких гражданских принципов, И. А. Сикорский в обоснование своих взглядов написал работы с характерными названиями «Черты из психологии славян» (Киев, 1895) и «Русские и украинцы» (Киев, 1913). Едва началась Русско-японская война, как он тотчас издал злободневную брошюру «Характеристика черной, желтой и белой рас в связи с вопросами Русско-японской войны» (Киев, 1904). Десять лет спустя, когда началась первая мировая война, И. А. Сикорский, издал брошюру «Современная всесветная война 1914 года (Причины и устранение их)» (Киев, 1914), в которой также объяснял причины возникновения вооруженных конфликтов не преходящими социально-политическими противоречиями, но вечными различиями в психической организации народов и рас.

И. А. Сикорский использовал объяснение принципа наследственной передачи психических признаков и при написании целой галереи биографий великих деятелей отечественной культуры. Очень характерна в этом отношении работа «Антропологическая и психологическая генеалогия Пушкина» (Киев, 1912). По-своему уникально его исследование «Экспертиза по делу об убийстве Андрюши Ющинского» (С. -Петербург, 1913). Дело в том, что Иван Алексеевич был приглашен в качестве главного судебно-медицинского эксперта на расследование знаменитого дела Бейлиса, где в аргументированной убедительной форме доказал, что налицо имел место быть факт ритуального убийства, совершенного на религиозной почве. Перу И. А. Сикорского принадлежит также множество других работ, не утерявших до сих пор свою актуальность, среди них особенно следует выделить исследования по защите психического здоровья русского народа, борьбе с алкоголизмом и табакокурением, о детском воспитании.

Вклад И. А. Сикорского в историю науки огромен. Мало того, вся картина русской научной жизни рубежа XIX и XX веков без него будет не полной. Поколения красных профессоров истории усиленно изображали нам ту эпоху как некое бесформенное декадентское скопище стихийных революционеров и бесхребетных романтиков. Настало время развенчать эту фальсификацию и восстановить в правах плеяду талантливых русских ученых, сочетавших в своих деяниях ясность ума, широту кругозора и чистоту расовой интуиции.

Крупным и закономерным успехом в развитии русской расовой теории было учреждение усилиями А. А. Ивановского и Д. Н. Анучина «Русского антропологического журнала» в 1900 году. Мы не будем здесь пересказывать смысл всех интереснейших статей, выделим лишь несколько самых показательных, чтобы лишний раз подчеркнуть принципиальность позиции русских антропологов той эпохи в расовом вопросе.

В первом же номере журнала было опубликовано фундаментальное исследование В. В. Воробьева «Великорусы (Очерк физического типа)». В данной работе приведен всесторонний анализ расовых признаков государствообразующего этноса. В России, равно как и за рубежом, именно в это время был достигнут значительный прогресс в создании различного рода расовых классификаций с далеко идущими выводами социокультурного характера. Так, в частности, в статье «Зубы в антропологическом отношении» (Русский антропологический журнал, № 2, 1903) Г. И. Вильга писал: «Одним из органов человеческого тела, занимающим видное место в образовании типа, являются зубы, которые представляют в своем строении значительные, не только расовые, но и индивидуальные колебания». Обобщая богатейшую историческую литературу, автор статьи начинает анализ с подразделения рас по взаимному расположению верхних и нижних резцов на ортогнальные и прогнальные: «Белая раса является ортогнатной, прогнатизм встречается у цветных рас: черной и желтой; в более сильной степени он выражен у бушменов. Большие зубы у цивилизованных рас постепенно уменьшаются в своем объеме, выказывая склонность к исчезновению, у рас же с низкой культурой они очень развиты. Кроме того, величина коренных зубов уменьшается спереди кзади; у низших же рас, как, например, австралийцев и новоколедонцев, и всегда у обезьян, она увеличивается; эта особенность именуется обезьяньим признаком». Далее Г. И. Вильга классифицирует расы на основе так называемого зубного указателя — dental index, которых для европеоидов составляет — 41, для монголоидов — 42, для негроидов — 44, австралоидов — 46, шимпанзе — 48, гориллы — 54 и орангутанга — 55. Как мы видим именно на основе столь важного показателя, как величина зубного индекса, становится совершенно очевидным, что расовые различия тождественны различиям между биологическими видами, из чего можно сделать следующий вывод, что никакой явной границы между человеком и животными нет, а между расами есть. Автор статьи продолжает размышление в том же направлении, отмечая: «Резцы человека тем острее, чем ниже человеческая раса. Относительная ширина коронки больших коренных зубов у низших рас больше, нежели у высших. У цивилизованных народов зубы на правой стороне плотнее и крепче, чем на левой, вследствие того, что у них правая сторона больше участвует в акте жевания. Этой разницы у диких народов не замечается». Вряд ли нужно пояснять, насколько важны особенности строения зубной системы в эволюционном плане, потому-то выводы русского ученого несут на себе печать безапелляционности.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒