Герой поневоле

Герой поневоле

Люблю в лес ходить осенью. Тишина, птички поют. За спиной рюкзак, сосед говорил, грибов много в чаще. Шёл, поднимая носками ботинок пожухлую листву, палку даже вместо посоха нашёл — так удобнее. Ворошил ей под корнями, а грибов нет нигде. Вот сосед наверняка все грибы собрал, улыбаюсь, натягивая на макушку капюшон куртки. Ветер холодный задул, словно выгонял из леса. Мне же хотелось исследовать овраг. Надеялся, там грибы ждут меня. И что зациклился я на них, всё равно разбирался плохо. Знал одно — мухоморы и поганки несъедобные, посмотрел в интернете о ложных опятах.

Подошёл к краю оврага — глубокий, поваленное дерево внизу, похожее на притаившегося удава. Пригляделся, а оно всё усыпано опятами и вроде бы съедобными. Обрадовался и начал резво спускаться. Под листьями земля влажная, ноги скользят. В какой-то момент пятка поехала, я вскрикнул, хватаясь за торчащий на склоне корень. Выронил палку и полетел вместе с ней вниз. Овраг-то глубже, чем мне показалось сначала. Летел и думал, не убиться бы, а то сломаю ногу, кто отыщет меня здесь. За секунды падения время словно растянулось — мысли, страхи, надежды, всё сплелось в один клубок. Я даже успел подумать о маме.

Удар. Темнота.

В горле сухо, будто накануне мешал пиво с чачей. Открыл глаза. Надо же, думаю, долго пролежал, раз светает. Точно мамка уже друзьям телефоны оборвала. Пошевелился. Руки, ноги целы, ощупал голову, поморщился от боли, на затылке шишка. Ну, думаю, вот темнота откуда. Бахнулся и отключился, конечно. Как же так вышло? Я приподнялся, ботинки в грязи и под задницей хлюпает. Лежал в луже, и теперь штаны и куртка промокли. Поёжился, встал на ноги, осматриваясь, понимая, что теперь придётся выбираться. Ну нафиг этот лес, грибы и чистый воздух. Нет, тут хорошо, не поспоришь, только ночёвка в луже отозвалась мурашками на замёрзшей спине.

Вылезая из оврага, заметил странную вещь — солнце поднималось с запада. Помотал головой — это показалось или я перепутал что? Глянул на компас, удивляясь, что тот подтвердил мою догадку. Восход сегодня не на восточной стороне Земли. Недоумевая, решил, что компас сломан и, вылезая на прогалину, понял: лес какой-то другой. Ощущение, будто что-то изменилось здесь, не покидало. Заблудиться точно не мог, вылез с той же стороны склона, с которой свалился. Так-так, и куда же теперь? Постучал указательным пальцем по корпусу компаса, сетуя, что тот сдох в неподходящий момент. Где же это подходящее время, разве его угадаешь? Решил ориентироваться по солнцу, вспомнил, что мох растёт с северной стороны, вынул смартфон, проверил GPS, связи нет. Вот досада! Решил идти в ту же сторону, откуда пришёл.

В лесу тихо. Птицы не поют, я это заметил не сразу. Безмолвие такое, что можно вздрогнуть от звука собственных шагов. Листья хрустят под ногами, будто дождя давно не было. Вспомнил, что ещё вчера моросил. В тишине в безлюдном месте разные мысли лезли, а тут вдруг увидел сквозь редкий пролесок кладбищенские надгробья.

Кладбища тут точно раньше не наблюдалось. Видимо, и в самом деле пошёл в противоположную сторону, решил я. Голод дал о себе знать урчанием в желудке. Пролежал я всю ночь на дне оврага, и с утра во рту не было ни крошки. Думаю, если кладбище тут, значит, и люди рядом. Где человек, там и ларёк маломальский, там можно что-нибудь купить. Логика обычно такая. Сунул руку во внутренний карман. Бумажник на месте. Это хорошо.

Кладбище заброшенное, заросшее высокой пожухлой травой. Кресты покосившиеся глядели с укором. Словно спрашивали, откуда ты, приятель, куда и зачем идёшь.

Услышал вдруг женский или детский голос. Прислушался. Ничего. Прошёл метров двадцать по мягкой земле погоста и снова услышал еле различимый крик, точно о помощи кто просит. Остановился, снова вслушался. Может, птица? Знаю, как совы, бывает, ухают, и не разберёшь, человек то кричит или неясыть.

Впереди старые посеревшие от времени дома, я прибавил шагу. Желудок с надеждой заворчал. Одно разочаровало меня — деревня заброшена. Никого нет здесь, а голос снова прозвучал уже близко. Я огляделся и решил попробовать пойти на зов, вдруг заблудившемуся бедолаге в диких колхидских лесах помощь нужна. Это так у нас в Сочи лес зовут, необычный он, в каждом районе разный. Танцующие деревья, словно аномалия изгибала стволы, колючка-зимбилак да папоротник, иглица колхидская с красными ягодами, горы и овраги. Весной красиво — цикламен дикий, подснежники, а осенью своя прелесть.

— Помоги, я же слышу, как ты ходишь там!

Теперь голос прозвучал отчётливо. Я повернулся на его звук, понимая, он исходил из-за ближайшего от меня дома.

— Ты где? — позвал я.

— Да тут я, в колодце! — Голос нетерпеливый, но, конечно, кому в колодце понравиться сидеть. — Хочешь, я петь буду, а ты на голос иди, так и отыщешь, — предложила незнакомка.

Вот странная, видимо, давно сидит там, раз песни петь решила.

— Пой, если хочешь, — крикнул в ответ, смеясь.

Голос у девушки тонкий, чистый. Пела красиво, и я даже заслушался, пока искал её.

— Прогуляйся под луной со мной об руку,

Прогуляйся по траве тихим шелестом,

И укрой меня от чар волка Лютого,

Меч достань из ножен ты, разруби узлы…

Открыв калитку, я вошёл во двор, заваленный всякой всячиной. Звук песни послышался ближе.

— Ты не бойся ветров злых, колыбель качай,

Не страшись клыков судьбы, я с тобой, мой друг,

На заднем дворе дома я заметил колодец, выложенный из камня, направился туда, полагая, что девушка именно там.

— Ты укрой меня от чар, и любовь свою

Подарю, тебе лишь знай, я навек твоя.

— Красиво поёшь, — отозвался я, склоняясь над колодцем, видя там красивую маленькую девушку лет восемнадцати. Волосы светлые, с рыжинкой, глазищи-то какие, как озёра, ясные, голубые.

— Нашёл, — выдохнула девушка, улыбаясь, — спасибо тебе, добрый молодец.

Точно не в себе, девка, подумал я. Добрым молодцем меня ещё не называли.

— Погоди, верёвку поищу.

— Только не бросай меня, — жалобно пробормотала она. — Я ещё спою тебе.

— Как хочешь, — пожал я плечами. Если так легче ей пережить своё заточение, пусть поёт, получалось хорошо у неё. — Как зовут тебя, чудо?

— Ариной кличут.

— А меня Егор, — представился, расстёгивая рюкзак, слушая новую порцию славянских напевов о добрых молодцах, большой любви, спасённых красавицах и страшных колдунах, поработивших землю Русскую.

Ну точно, свихнулась эта Арина, решил я. Походил по двору, отыскал сколоченную из досок лестницу, прикинул, хватит или нет до дна колодца. Нет, короткая. Зашёл в сарай. Старая покосившаяся дверь встретила шёпотом древней старухи. Пусть лучше та сумасшедшая поёт громче, не так жутко, чем слушать скрежет висящих под потолком вил, кос, молотилок и цепей. Жуть какая, я задрал голову, не понимая, для чего здесь столько сельскохозяйственных приспособлений. И главное, в деревне никого, будто жители её испарились. Сейчас вытащу эту певицу, может, она что и расскажет. Отыскал верёвку — необычная, словно из пеньки плетёная. Помял её в руках, натянул, проверяя на прочность, вроде выдержит. Та девчонка — как птаха мелкая, лёгкая, быстро вытащу.

Я вернулся к колодцу, спрашивая, много ещё песен знает, и Арина ответила, если что забудет, то придумывает на ходу. Рассмеялся, кидая ей верёвку, прикрутил её к торчавшему у края колодца крюку. Подумал вдруг, сможет ли хрупкая девушка удержаться, глянул, а она как кошка уже лезет наверх. Ничего себе, удивился, видимо, уроки альпинизма брала, раз так карабкается. Ногами упирается в стенку колодца и лезет вверх, пыхтит, лыбится.

Помог ей под конец, хватая за холодные пальцы, вытащил, теряя равновесие и падая навзничь. Арина рухнула на меня, покраснела, засмеялась и говорит:

— Вот, спасибо Егор, добрый ты человек!

А я говорю, что любой так же поступил бы на моём месте.

— Как ты оказалась в колодце-то? — спросил.

— Пряталась от Стриги и Лютого.

Думаю, клички такие, что ли, поинтересовался, что они хотели от неё и как она в таком месте глухом оказалась. Рассмотрел её лучше при свете и увидел, что она ещё красивее, чем в полумраке колодца. Немудрено, что эти Стриги и Лютые искали её. В заброшенном посёлке только такие зверюги и ходят.

— Странная эта деревня, — сказал, отряхивая куртку и штаны, — сам в лесу заблудился и вот вышел к кладбищу. Не думал, что здесь и поселение какое-то есть. Народ вымер давно?

— Погоди-погоди, я сейчас всё расскажу, Егор. Стрига — это ведьма из тёмного леса, а Лютый — её сын-волколак. Решила она меня ему в жёны отдать. Я, как погляжу, ты не здешний, и одежда у тебя странная, как у басурманина. Татарин, что ли?

Я рассмеялся, спрашивая, с чего она это взяла.

— Решил, что ты умом тронулась, пока в колодце сидела, да и прикид у тебя будто из прошлого века. Подумал из исторического клуба.

— Как ты чудно говоришь. — Арина склонила голову набок. — Волосы у тебя острижены необычно. — Она провела пальцами по моему виску. — Так ты слушай, раз спросил. Кудеяр рассказывал, что батюшка мой противился ведьме, хоть она и грозила извести всю деревню.

Арина всхлипнула, рассказывая, что колдун велел ей спрятаться на дне высохшего колодца, крышкой прикрыл, пока волколак рыскал по деревне, ища её.

— Вой и рёв стояли кругом. Крики и плач. Мне так сделалось страшно, что уже не помню, сколько времени прошло. Потом ветер такой сильный пронёсся над деревней, что сорвал крышку с колодца. Поначалу я боялась позвать на помощь, смотрела на голубое небо, оно как маленький кружочек над головой. Сначала тихо плакала, а потом вспомнила, чему чародей Кудеяр учил. Раньше он в нашей деревне жил, людей лечил да делился всякими знаниями. Одно плохо, что трусоват он, сбежал, как Стрига начала в деревню захаживать да невесту своему сыну-волколаку искать.

Слушаю Арину, а та будто сказку рассказывает. Однако не похоже, чтобы она всё это выдумала. Я вопросы начал задавать, понимая, что либо я схожу с ума, либо девушка и правда не в себе.

Вой, раздавшийся из леса, заставил холодку по шее пробежаться. Это не шакалы, как бывает в наших местах. На собаку тоже не похоже.

— Что это? — спрашиваю Арину.

Она вцепилась пальцами мне в плечо да как запричитает:

— Ищет он меня!

— Кто?

— Какой же ты непонятливый Егорка, — немного обиженно отозвалась девушка. — Лютый. Услышал голос мой. Найдёт нас — не миновать беды. Ты вроде на Ивана дурачка не похож, но какой-то чудной.

— Ну спасибо, — кивнул я, — в чудеса и нежить не верю. Кто ты такая и что тут происходит? Игра какая-то? Да? — Я вырвал ладонь из пальцев Арины.

Она вдруг сделалась бледной как смерть и пальцем мне за спину тычет. Ну, думаю, разыграть решила. Оборачиваюсь и вижу, как со стороны леса в нашу сторону несётся то ли волк, то ли медведь.

— Ой, не спрятаться нам, Егор, не успеем.

Жуткое существо приближалось. Под ложечкой засосало. Бежать некуда. Не привык я удирать от опасности, но и не дурак с каким-то волколаком связываться.

— Бежим! — заверещала Арина, хватая меня за руку. — В колодце он нас не найдёт!

— Нафиг колодец, — запротестовал я. — В амбар лучше, погнали туда.

Понеслись в сарай, а я тут вспомнил, что там столько холодного оружия — можно и впрямь добрым молодцем себя почувствовать. Не знаю, что за бравада на меня тогда нашла. Юркнул в полуприкрытую дверь. Арина за мной, прижалась к дощатой стене и спросила шёпотом, что я задумал.

Не отвечая ей, осмотрелся. Прислушался, зверь ходил кругами, вынюхивал нас. Это как на охоту пойти, рассуждал про себя, храбрился, хотя сердце готово было в пятки ускакать. Прижал палец к губам, показывая девушке, чтобы сидела тихо. Взял серп со стола — оружие пролетариата, мне бы молот ещё. Усмехнулся, пробуя большим пальцем остроту лезвия. Надо же, у моего деда в деревне серп тупее этого. Глянул на висевшие с потолка амбара цепи, поёжился. Снял со стены вилы. Прикинул, с чем лучше на зверя этого идти.

У меня брат охотник. Стреляли с ним мелочь — зайцев, уток. Один раз брат косулю подбил, а с этим монстром нужна сноровка, как на медведя. Посмотрел на руки, чёрт, трясутся. Страх подбирался, говорил рваным шёпотом, мол, не справиться тебе, Перепёлкин, переоцениваешь себя. Знала Арина одного дурачка Ивана, теперь и с тобой познакомится, только посмертно.

Обернулся на трясущуюся от ужаса девчонку. Жалко её стало, да и не выйти отсюда, пока этот волколак круги нарезает вокруг амбара.

— Сиди и не отсвечивай, — прошептал, — я тоже боюсь.

Она зажмурилась и сжалась комочком.

Осторожно выглянул из укрытия. Никого. Чувствовал, зверь не уйдет так просто. Неудобно и вилы, и серп. Глянул на крестьянское орудие. Чёрт с этими вилами, пусть пока здесь постоят. Воткнул в землю и, сжав серп в руке, двинулся вперёд. В лицо дунул ветер, завоняло псиной. Запах едкий, так, помню, у отца на складе старый кобель вонял. Поморщился и думаю: раз ветер в лицо, значит, тварь впереди меня. Надо поближе рассмотреть его. Обошёл сарай, стараясь не шуметь. Нет зверя. Хитрая тварь. Ветер затих, запах исчез.

За спиной шорох. Тонкая струйка пота пробежала между лопатками. Пальцы впились в рукоятку серпа, я резко обернулся, взмахивая им. Чудовище завыло. Кривое лезвие распороло живот страшной твари. Сам от себя не ожидал, что пущу кровь созданию тьмы. Он завыл и, падая навзничь, схватился лапами за рану, казавшуюся глубокой. Заскулил, как пёс.

Глянул на зверя, не понимая, что же это за существо. Оно меняло облик, пока не превратилось в человека — молодого мужчину, корчившегося от боли на пожелтевшей траве. Из раны на животе хлестала кровь. Дрожь в руках и страх сковали ноги. Внезапно я услышал гул, как будто где-то вдали собиралась буря. Она надвигалась сюда, и какое-то внутренне чутье подсказывало, что это я вызвал её.

— Она убьёт тебя, мальчишка! — прошипел раненый. Кто он, человек или зверь? Я вспомнил слова Арины, назвавшей его волколаком. Я бы окрестил его не иначе как оборотень. Мысли, как меня занесло сюда, снова застучали в висках. — Ты совершил большую ошибку, — рассмеялся оборотень, скаля белые зубы. На его губах выступила кровь, он закашлялся и медленно отполз в сторону, не поднимаясь на ноги. Пальцы с длинными ногтями закрывали рану. Мне бы добить тварь, но что-то мешало сделать это. Я не герой, не ведьмак или охотник за нечистью. Сходил в лес по грибы, пронеслось в голове, и где оказался?

Мысль, что я очутился в другом мире, вспыхнула внезапно. Разум отказывался верить, но, вспоминая песни и рассказ Арины, я осознавал, что, скатившись в овраг в знакомом лесу, очнулся в другом месте.

— Бежим! — Голос Арины вырвал меня из мыслей. Вопреки просьбе сидеть и не отсвечивать, она всё же выбралась из амбара. Схватила меня за руку и прошептала на ухо: — В доме на другом конце селения, там, где жил кузнец, есть конь, он поможет скрыться. Видишь, надвигается буря? Это Стрига несётся сюда.

Я глянул на волколака. Нет, эта сволочь выживет, и спросил девушку:

— Это и есть тот самый волколак?

— Это Лютый, — кивнула Арина.

— Осмелела ты, как я погляжу, — ощерился зверь.

— Убей его, — прошептала она и выкрикнула: — Убей!

Свинцовые тучи заволокли небо. Вспыхнула молния, растерзав его на три части. Я глянул на окровавленное лицо Лютого, сжимая серп в руке, понимая, что не хватает духа прикончить зверя.

Арина крикнула, что медлить нельзя, иначе ведьма настигнет нас.

Рванул в сторону ограды, догоняя девчонку. Она проворно неслась рядом, не стала упрекать, что я слабак и не смог уложить волколака. Понимала, что времени на пререкания и насмешки нет. Не глупая, значит.

Поднялся ураганный ветер, дорожная пыль била в глаза, словно пытаясь остановить нас. На зубах скрипел песок. Я закрывал лицо рукавом и, щурясь, смотрел вслед Арине. Она знала, где дом кузнеца, а я бежал за ней.

Оказавшись в конюшне, она подскочила к вороному красавцу. Конь заржал, встал на дыбы, а я растерянно смотрел на Аринку, на то, как лихо она сняла седло со стены и оседлала коня.

— Ты, конечно, молодец, — проговорил я, — но на лошади я ни разу не ездил.

Арина обернулась, не понимая. Говорила, что теперь выбора нет.

— Главное, ты не трус, хоть и чудной. Сядешь позади меня, только держись. Я не смогу остановить Ветерка.

— Так его Ветерок звать? — спросил девушку и протянул к морде коня ладонь. Тот фыркнул, а потом понюхал мне пальцы, прикасаясь мохнатыми губами.

— Я знаю, где укрыться, главное, чтобы Стрига не наслала ливень. Тогда нам точно не убежать. Дороги превратятся в реки. Потонем, как пить дать.

Я вдруг подумал: а что, если отправиться к тому самому оврагу, прыгнуть в него и оказаться снова дома, в Сочи? Тучи шли с юга. Чёрт, возвращаться в сторону, откуда я пришёл, опасно. Придётся пока потусоваться здесь. Ничего себе прогулочка.

— Чего застыл столбом, руку давай! — крикнула Арина. Я глянул на неё, удивляясь, как быстро она в седле оказалась. — Суй ногу в стремя. Смотри, Ветерок полетит как стрела. Не сорвись с него. — Она улыбнулась и добавила: — Пожалуйста. Без тебя мне не выбраться.

Подумал вдруг, когда в последний раз забирался на лошадь, вспоминая смирную старую кобылу на горе Ахун. Там туристов катают, вот и я с другом решил пофоткаться. Лёшка из Питера приехал, для него экзотика — горы, лошади, башня нашего южного города. Ветерок не такой покладистый, как та белая лошадь. Его мышцы подо мной ходили ходуном, я переполз кое-как с крупа на седло, думая, хорошо, что мы вдвоём уместились в нём. Неловко как-то к незнакомой девушке вот так вот прижиматься. Момент смущения через пару секунд прошёл. Она сжала поводья, прошептала что-то на ухо коню, а мне сказала, держаться да не откидываться назад.

— Нам надо стать одним целым, слиться друг с другом, иначе свалишься на землю. Ну что, поскакали?

Я кивнул, сжимая Арину за талию. Вспомнилась песня:

Там, вдали за рекой, загорались огни,

В небе ясном заря догорала,

Сотня юных бойцов из будённовских войск

На разведку в поля поскакала.

Конь скакал, а я еле держался, с непривычки, конечно. Буря приближалась и выла, как бешеный зверь. Арина что-то говорила, а я ни черта не слышал. Куда неслись — непонятно, но в какой-то момент поверил, что нам удалось сбежать от неведомой мне Стриги и её гнева.

Ветерок свернул с дороги, и сквозь поднявшуюся пыль я увидел, что слева и справа скалы. Откуда взялись они здесь, сразу не понять, но в ущелье ветер стих. Вороной перешёл с галопа на рысь. Голос Арины теперь можно было расслышать. Она говорила, что осталось недолго и путь ведёт к убежищу Кудеяра. Вспомнилось, так она называла чародея. Снова промелькнула мысль о моём странном перемещении. Однако вскоре конь застыл на месте, топнул копытом. Арина сказала, что мы приехали, и спрыгнула на землю.

Я кое-как сполз с седла, ощущая, как ноют ляжки и пятая точка. Она глянула на меня, еле сдерживая смех, говоря, что у меня такой вид, будто двадцать лет просидел на пивной бочке. Я изобразил улыбку, похожую скорее на гримасу, и двинулся за девчонкой.

— А конь? — спросил я.

— Ветерок уйдёт в лес, нам вон туда, видишь белый камень, закрывающий пещеру?

— И что? Там твой друг Кудеяр? — полюбопытствовал я, и Арина, кивая, взяла меня за руку, ускоряя шаг.

В подземелье мы очутились после слов Арины, заставивших глыбу откатиться в сторону. Вошли в тёмную пещеру, и когда валун снова закрыл проход, нас окутала тьма. Нащупав в кармане телефон, я вынул его, включая фонарик. Девушка даже вскрикнула, спрашивая, что это за волшебство или я тоже колдун. Нахмурилась, качая головой.

— Ты не всё о себе рассказал. Может, ты волшебник, и почему скрыл это от меня?

— Да какой я волшебник, — рассмеялся, отмахиваясь, — показывай дорогу.

Впереди паутина и мох на стенах, с которых стекала вода. Пахло сыростью, и путь вёл вниз по скользким камням. Очутившись в логове чародея, я осмотрелся, видя начищенные котлы, развешанные на стенах веники из сушёной травы, стеллажи с банками и склянками. Колдун, видимо, был занят своими делами. Он не встретил нас с распростёртыми объятиями. Я вздохнул, рассматривая его жилище, замечая крупного филина, сидевшего на каменном выступе стены. Птица наблюдала за нами, а потом, взмахнув крыльями, опустилась на пол, обращаясь в невысокого плотного человечка в зелёной рубахе, подпоясанной расшитым символами поясом. Холщовые штаны заправлены в кожаные сапоги с загнутыми носами. Курчавые волосы доходили до плеч, и похож Кудеяр был на цыгана. Вперился в меня жёлтыми глазищами и, изучая, разглядывал. Его взгляд остановился на моем смартфоне. Я выключил фонарик и поздоровался с чародеем.

— Аринка, кого это ты привела в мою обитель? — наконец спросил он, откашлялся и продолжил: — Запомнила слово волшебное для входа, умничка.

Девушка рассказала колдуну о том, как я вытащил её из колодца и ранил Лютого, как нам удалось выбраться из деревни на Ветерке. Говорила эмоционально, размахивала руками и чуть не плакала от нахлынувших чувств.

— Ну полно-полно, милая. — Он протянул руки и обнял девушку. — Вижу, не всех добрых молодцев Стрига истребила, но, как погляжу, — он мотнул головой в мою сторону, — ты не из местных. Хотя и на басурманина не похож. Из каких степей будешь, Егор?

Теперь мне пришлось рассказать свою историю и то, как упал в овраг и очутился в неизвестном месте. Кудеяр хихикнул, провёл пальцами по курчавым чёрным волосам.

— Вот незадача-то вышла, Егор. Не закрыл я проход, вот и попал ты в тайный лес. Я путешествую между разными мирами, бывал и у вас. Ты и не представляешь, сколько у вас шарлатанов расплодилось, называющих себя магами. Тьфу. — Он сплюнул в сторону.

— И как же мне вернуться обратно? — спросил я.

— Врата откроются в полнолуние, а здесь у тебя много дел, Перепёлкин.

Я с удивлением взглянул на Кудеяра, даже язык чуть не проглотил. Какие же тут у меня могут быть дела? Вот дома…

— Не беспокойся о доме, — словно читая мысли, прервал их колдун. — Вернёшься в тот же день и в тот же час на то же место. Только солнце будет вставать на востоке.

— Значит, компас не врал? — спросил я, вытаскивая его из кармана. Кудеяр покрутил его в руке, кивая, говорил, что видел такую штуку в нашем мире.

— Не врал. Только тебе надо три подвига совершить, как и полагается в сказке.

— Это ещё зачем? — Ох, и не хотелось мне тут задерживаться.

— По подвигу и награда, — растянулся в улыбке Кудеяр. Загнул большой палец на руке. — Один совершил, так что два осталось.

Я, вздыхая, покосился на Арину, а Кудеяр сказал, теперь надо Лютого победить, и ведьму в глубоком колодце навечно заточить.

— А третий какой? Подвиг.

— Народ в земли вернуть, семью девице красной, отца с матерью.

— Что ты, Кудеяр, — запричитала Арина, — откуда тебе знать, может, ведьма извела всех.

Колдун улыбнулся в густую бороду и продолжил:

— Знаю, ты подумала, будто Кудеяр трус. Сбежал от Стриги и волколака, оставил жителей деревни на произвол судьбы. Только не так всё было. Обратил я народ деревенский в камни, чтобы зло не отыскало их. Лежат они под дождём и солнцем с того дня, как ты укрылась в колодце. Как расправится Егор с ведьмой и её сыном, прольются слёзы радости на землю русскую, и снова люди примут человеческий облик.

— Это что ж, мне над камнями рыдать или Арине? — непонимающе бросил я. — И что ты придумал, нельзя разве просто взять и обратить всех в людей снова?

Рассмеялся Кудеяр, назвал меня чудным, я глянул на него, размышляя про себя, что ещё неизвестно, кто из нас чуднее.

— Заплачет Арина от счастья, а слёзы её не простые — скатным жемчугом становятся от счастья и горным хрусталём от горя. Али не сказала ты Егору об этом? Али не знал он, для чего ты Стриге понадобилась? Необычная девушка она. — Кудеяр ласково улыбаясь, прошёлся по комнате уставленной котлами и стопками книг. — Когда пряжу прядёт, та в золото обращается, когда воду льёт на мельнице, там слитки серебра находили. О слёзах я рассказал тебе, — он немного задумался, потирая затылок, — и говорят, если кто женится на ней, все богатства его будут. Так вот третий подвиг — собрать каждую слезинку, что она на радостях выплачет. Тогда станут камни людьми и закончатся тёмные времена для нашей земли.

— Да уж, — покосился я на Арину. — Догадываюсь, что врата не так просто открытыми остались. — Кудеяр ничего не ответил мне, а в глазах его промелькнул огонёк. — И как прикажешь справиться с вашими чудовищами? Оборотня-то ещё завалить можно, если знать как, но, если честно, я на всё это не подписывался. Вдруг не справлюсь? Что тогда?

— Не беспокойся. Справишься с Лютым, а вот ведьму чтобы заманить к ледяному колодцу, хитрость нужна. Есть у меня заговорённый меч, — Кудеяр с сомнением окинул меня взглядом, — но слишком тяжёл будет для тебя. Эх, перевелись богатыри нынче. Но вот есть ещё, — он направился к углу, где ящики и коробки нагромождены баррикадами, — плеть удалая о трёх хвостах, — он поднатужился, вытаскивая свёрток, — и серебряный нож заговорённый. Привёз мне его маг из дальней страны. Оборотней им по всей Европе резал.

Я с интересом разглядывал оружие, не думая, что скоро предстоит им воспользоваться.

Немного успокоившись и собравшись с мыслями, понял, что иначе не выбраться из этой страшной сказки. Снова вспомнился оборотень и буря, гнавшаяся за нами. То ли ещё будет, пропел внутренний паскудный голосок.

Арина спросила, не голоден ли я. Не знал, что и ответить, зато голодный желудок оповестил всех о том, что пора подкрепиться. Кудеяр рассмеялся, а я покраснел даже. Кухня, скажу, не ахти какая, сложная для восприятия человеком из нашей реальности. Однако скоро я наелся и выпил отвара, приятного на вкус. Разговор пошёл веселее, а чародей всё подливал мне в деревянную чашу медку, как он называл напиток, и посмеивался. Последнее, что я помнил, что решил взять этого медка с собой домой. Глаза Кудеяра улыбались вместе с ним, а потом он превратился в филина, ухнул и взлетел на камень, торчавший из стены.

Утро в пещере колдуна не отличалось от вечера. Я проснулся, потягиваясь и зевая. Осмотрелся, понимая, что мои приключения накануне не приснились, и я на самом деле в каком-то волшебном мире.

Арина раскладывала утварь колдуна, а тот сидел возле котла, читая толстую книгу, перелистывая страницы длинными пальцами.

Позавтракали, Кудеяр освободив большой стол от тарелок и магической атрибутики, разложил карту. Рассказывал о волшебных местах этого мира, о том, где логово Стриги, где охотится Лютый.

— Был у Стриги кот Байкал. Песни пел, даже стихи рассказывал, — Арина мечтательно прижав руки к груди закатила глаза, — такой душка. Не выдержал тяжёлой работы у ведьмы, сбежал. Она его извести хотела, ведь Байкалу столько тайн известно. Кот есть кот, тем более волшебный. Раньше он заманивал странников в логово Стриги. Теперь же, если повезёт и подружишься с ним, чем-нибудь да поможет.

— А ты сама знакома с ним, — спросил я в упор Арину, — или это байки о говорящем коте?

— Ты зря смеёшься, — возразил Кудеяр. — Кот тот учёный, лучше меня формулы да составы зелий знает. Даже обращаться в человека может. Обитает, — узловатый палец Кудеяра пополз по карте к перекрёстку Трёх Повешенных, — возле дуба, что растёт на границе трёх дорог. Попытай счастья, пока дожди не начались, пока природа на твоей стороне. Как наступит серая мгла — лучшее время для Стриги, не совладать тебе с Лютым. Сгинешь в дремучем лесу, русалки зазовут в болота и защекочут насмерть. Оседлай коня, быстрее ветра доберёшься до перекрёстка Трёх Повешенных.

— Я на коне, можно сказать, и не умею ездить, — сконфуженно ответил я. Кудеяр улыбнулся, говоря, что не зря медок вчера наливал. — А причём тут это? — непонимающе спросил я.

— То не простое питие, а волшебное. Сила в тебе богатырская растеклась, как полноводная река, хоть ты и не чувствуешь это пока. Нет времени у нас ждать настоящего богатыря, поэтому пришлось смухлевать, силы тебе подбросить. Помни только, как солнце скроется, силушка твоя иссякнет.

— А на следующий день? — спросил я, всерьёз забеспокоившись, не хватит мне вдруг одного дня для подвигов.

— С рассветом сила вернётся. Главное, чтобы волколак и ведьма не просекли это. Если поймут, что ты силу через меня приобрёл — пиши пропало.

Я вздохнул, глянул на Арину, понимая, что выбора нет, да и девчонку жаль. Может, почувствую силу богатырскую, и страх уйдёт. Я по жизни не герой никакой, и что за одну ночь после волшебного медка изменится. Усмехнулся про себя, сунул серебряный нож за пояс. Как управляться плёткой, Кудеяр показал. Вообще штука прикольная, вытягивается на несколько метров, закручивается змеёй, хватая противника. Опробовал на деревянном столбе, чародей, кивая, скрестил руки на груди, говорил, что парень я способный. Арина свистнула по-молодецки, сунув два пальца в рот. Из чащи прискакал вороной. Захрапел, копытом ударил по земле. Глянул на меня, словно на дурака, и отвернул морду в сторону.

— Ты это… уговори Ветерка, что нам подвиги ещё совершать надо, — попросил я Арину. — Он вроде слушает тебя.

Она, улыбаясь, позвала коня и, погладив его склонившуюся морду, прошептала на ухо заветные, видимо, слова. Ветерок тряхнул гривой и покосился в мою сторону.

— Ладно, как там тебя? Егор? — немного пренебрежительно произнёс конь. Я немного ошарашенно глянул на него. Коты говорящие, оборотни, теперь вот кони, чему же ещё удивляться. — Сработаемся, Перепёлкин.

— Ага, — кивнул, добавляя, что вообще лошадей люблю.

— Я тоже, — заржал конь, поворачиваясь ко мне боком. — Чего время терять. Погнали.

— Ну погнали.

Я подошёл к Ветерку, обдумывая, какую ногу в стремя вставлять, да вдруг нашло на меня что-то, будто сто раз уже на коня заскакивал. Очутился вмиг в седле, за уздечку взялся, спину выпрямил, слыша, как Кудеяр посмеивается:

— А медок волшебный хорош! — Меня словно энергетиками накачали, мышцы увеличились, и я даже пожалел, что меч не взял.

— Может, меч всё-таки? — спросила Арина Кудеяра, тот махнул рукой и сказал:

— Скачи на перекрёсток Трёх Повешенных, найди кота Байкала и…

— Да понял, я понял, — прервал его, — ждите к вечеру. Если управлюсь, то вернусь.

Ветерок нёсся не по-детски быстро. Я б ему имя другое дал — Ураган или Смерч. Видимо, это раньше он гонял ветерком, а сейчас летел как «Боинг -737», у меня даже уши заложило. Дорогу я запоминал плохо. Вороной петлял туда-сюда по-заячьи и путал след. Остановился возле раскидистого дуба, на котором прибита табличка «Перекрёсток Трёх Повешенных». Слева, справа и позади, собственно, откуда мы прискакали — дороги. Я спросил Ветерка, почему здесь эта табличка и что она означает.

— Как гласит легенда, — важно начал конь, — триста лет назад к дубу пришли три странника, прибыли они из трёх миров и никак не могли найти путь обратно. Разразилась страшная буря. Путники укрылись под кроной дуба. Дерево не смогло защитить их от сильного ветра, и странники привязали себя к ветвям, спасаясь от урагана. Буря унесла их сумки с умными книгами и картами. Наутро местные обнаружили трёх чудаков, висящих на ветвях дуба. Они не сумели сами спуститься, и здешние крестьяне помогли им. К сожалению, странники так и не вспомнили, откуда пришли и куда направлялись. Их рассудок помутился от ужаса. Имён своих они не помнили и только бормотали что-то непонятное под нос. Их так и называли повешенными с дуба. Один отправился на юг, где стал врачевателем, как говорят, но не произнёс больше ни слова. Второй уехал с обозом рыбаков на север и помог построить людям прекрасный город. Он остался немым до самой смерти, никто так и не узнал его истинную тайну и смысл путешествия в наш мир. Третий же, — тут конь замолчал, опуская голову, — был великим Белым Колдуном, но его дочь взяла от отца только всё самое тёмное, злобу и ненависть к роду человеческому. Её имя тебе известно, это Стрига.

— Вот как? — с удивлением присвистнул я. — А как же кот?

— Кот — порождение Белого Колдуна. Он существо доброе, но пугливое. Попробуй отыскать его и тогда, возможно, он поможет нам.

Я спустился на землю. Солнце стояло ещё высоко, и, обойдя дуб, внимательно рассматривал его ствол, толстые ветки и густую крону. Где же здесь может скрываться кот, подумал, вспоминая, насколько могут быть хитры кошки.

— Кис-кис, — позвал, снова обходя дуб. Тишина. Конечно, ожидать, что Байкал спрыгнет ко мне в объятия и запоёт весёлую песню, надеяться глупо. Внезапно я заметил движение на одной из веток. Зажмурился и помотал головой. Пригляделся снова. Странное дело, я видел кота, и в то же время тот оставался невидимым.

— Прости за вторжение, Байкал, — я сложил руки в замке, прижимая к груди, думая, что простым «кис-кис» наверняка оскорблю такое важное животное. — Я приехал издалека и незнаком с местными традициями, но без твоей помощи мне не одолеть Стригу и её сына Лютого.

Красиво сказал, решил я, может, медок Кудеяра наделил меня не только богатырской силой, но и ораторским мастерством.

— Я вижу тебя, кот, — сказал полупрозрачному образу, наблюдавшему за мной. — Понимаю, что у тебя, вероятнее всего, способность хамелеона сливаться с окружающими предметами. Это, конечно, круто, но до заката солнца мне надо успеть расправиться с Лютым и Ведьмой. Часики тикают. Если тебе не интересно, мы и сами отыщем логово ведьмы.

Тишина снова. Мне уже надоело ходить вокруг да около. Я махнул рукой, слыша шорох сверху, краем глаза заметив лёгкую тень.

— Ты, как и те трое повешенных, которые никак не смогли вспомнить дорогу домой. — Кот уселся на ближайшей ко мне ветке и материализовался. Он был рыжей масти, а глаза у него горели синим огнём. — Опять Кудеяр затеял игры с пространством и временем. — Кот зевая, прикрыл глаза. — Думаешь, ему не под силу уничтожить ведьму и её отпрыска?

Вот это поворот, пронеслось в мыслях, а так всё начиналось интересно.

— Пока ты тут сражаться будешь, Кудеяр Арину заберёт и скроется между мирами, ищи-свищи потом.

— Так что же делать?

— Что делать, что делать. Думаешь, ты первый? У Кудеяра со Стригой давно договор. И зачем он отправил тебя ко мне, думал, что не захочу разоблачать его лживую сущность? — Байкал хрипло рассмеялся. — Ну уж дудки. Надоели мне они все, а народ жалко. Что он тебе поведал?

Я давай рассказывать всё с момента моего падения в овраг, шепнув коту на ухо, не стоит ли ждать неприятностей от коня. Байкал покосился в сторону Ветерка и, потянувшись, покачал большой рыжей головой.

— До заката не успеть тебе, Перепёлкин.

— Откуда вы все мою фамилию знаете? — не выдержав вспылил, всплеснув руками.

— У тебя она на лбу написана, — улыбнулся Байкал, — ну слушай сюда, расскажу тебе, как поступить. Склонился над ухом и начал шептать, что сразу и не разберёшь, но самое удивительное, после нашего разговора я точно знал, что делать дальше.

— И не забудь, — окликнул меня кот, когда я вскочил в седло. — Не собирай слёз Арины, а беги с ней в тёмный лес, где тот самый овраг.

Кивая, я поблагодарил кота и направил коня в сторону холмов на северо-запад. Ветерок молчал и не досаждал расспросами. Вскоре мы оказались у небольшой рощи. Ничего не говорило о жутком логове ведьмы, конь остановился, показывая копытом на укрытый мхом лаз. Я, кивая ему, спрыгнул на землю, глянул наВетерка, говоря, пожелай мне удачи.

— Я буду ждать, — произнёс конь. — Думаешь, не знал, что Кудеяр мошенник? Просто всему своё время, Егор, и прости, что дураком называл.

Я ответил, мол, ладно, поглаживая Ветерка между ушами, и потянул на себя крышку люка.

***

В подземелье темно, воняло сыростью и мертвечиной, как и положено в логове нечистой силы. Неизменный фонарик на смартфоне осветил путь.

Допустим, Лютого прикончу, по спине пробежали мурашки, дожил, до чего жизнь довела меня. С ведьмой справиться сложнее будет. Вспомнил, о чем кот Байкал говорил, усмехнулся и прибавил шаг.

Увидел мерцающий свет впереди и выключил фонарик. Прижался к стене, вытаскивая из-за пояса плётку.

Паутина, свешивающаяся со свода потолка, словно занавес, укрыла меня. Волколак ходил по залу, освещённому факелами, жалуясь на судьбу. Стрига, раскинула карты, а я, рассматривая колдунью, удивился. Думал, увижу сгорбленную старуху, а тут сидит молодая привлекательная женщина с копной густых вьющихся смоляных волос. Нестыковочка. Ведьма-то красотка.

— Чего стоишь? — послышался приятный голос Стриги. — Заходи, Перепёлкин. Чего время терять? Я тебя почуяла, как ты только спустился в подземку.

Ну, думаю, ладно, чего прятаться. Вышел в круг света. От люстры, утыканной свечами, на стенах прыгали причудливые образы. В правой руке плётку держал, постукивая по левой ладони. Говорю, мол, не уйти от правосудия тебе, ведьма.

Сын её, Лютый, как ощерится, уже в волка превращаться надумал. Стрига дала ему подзатыльник и говорит, что негоже такого красавчика сразу в фарш превращать. Волколак на половине превращения застыл, фыркнул, снова становясь человеком.

— Хочешь, погадаю тебе?

— Нет у меня времени, Стрига, — сказал ей, — судьба у тебя такая, идём сразу к ледяному колодцу или сопротивляться будешь?

— Конечно, буду, — ухмыльнулась ведьма, — нечистой силе положено выкручиваться.

— Места здесь маловато, — я осмотрелся, — чтоб выкручиваться, — понимая, что на своей территории нечисти удобнее биться со мной.

— Места мало?! — выкрикнула Стрига, поднимаясь из-за стола, вставила руки в боки, и тут её лицо изменилось до неузнаваемости — рот растянулся до грудей, который теперь повисли, будто из них воздух вышел. Глянула она на волколака, и закричала: — Фас, Лютушка, порви его на мяско рубленное, как раз котлеты «Пожарские» наготовлю!

Такого поворота я не ожидал. Отпрыгнул в сторону от нападающего оборотня. Быстро же он превратился. Воспользовался плёткой как лассо, зацепил за шею Лютого, закрутил, роняя горшки с варевом, гремя падающими котлами, и об стену шмякнул так, что тот завыл.

— Недолго твоей силе по кровушке гулять, — рассмеялась ведьма, вскакивая на стол.

Выход у меня за спиной. Стрига с одной стороны, выпустила когти, приближалась, сверкая жёлтыми глазами. С другой стороны волколак, смахнувший лапой кровавую пену с морды. Выхватил я тогда серебряный нож. В левой руке плётка. Нечисть подбиралась, но нападать не торопилась. Я думал, серьёзнее битва будет, а тут как в плохом боевике, когда нападать разом дурной тон.

Стеганул ведьму плёткой, метнул нож в сторону Лютого. Лезвие вонзилось ему в плечо, пригвоздило к стене. Заарканив ведьму за горло, притянул к себе и спрашиваю, где колодец-то ледяной, долго идти?

— Погоди, Перепёлкин, не губи, — прохрипела она. — Открою тебе врата в мир твой. Только сведи нас с Кудеяром, это наши дела.

— Мне-то по барабану, — говорю. — Я героизмом не страдаю. Только вот Аринку жалко, зачем же её за волколака отдавать замуж. Я лично против межвидового секса.

Лицо ведьмы оскалилось. Лютый вырвался, отбрасывая кинжал в сторону. Не выпуская плетки, я увернулся от его когтистой лапы, пролетел к стене, слыша хрип Стриги. Петля затянулась. Я подхватил с пола нож и метнул его снова в сторону Лютого, на этот раз пригвоздив к полу. Клинок торчал из окровавленного горла оборотня, и тот захлёбывался кровью, пока не затих. Ведьма не подавала признаков жизни. Металлические хвосты плётки намертво стянули горло колдунье. Так быстро? Как же ледяной колодец, спрашивая себя, я осмотрелся.

Вырвал нож из горла Лютого, вытер о штаны. Приподнял крышку на котле, а там не варево, а портал какой-то.

— Эй, слышишь, — прохрипела Стрига. — Последний шанс у тебя, Перепёлкин. Мне только пальцами щёлкнуть, и Арина будет здесь.

— Ну щёлкни! — бросил я, не веря ведьме.

Она, хватаясь за шею, пыталась освободиться от удавки, даже смерть Лютого её не особо тревожила. Прошипел какие-то слова, и её губы растянулись в улыбке.

— Ты много не знаешь, Егор, этот мир живёт за счёт таких, как ты, залётных героев. Арина — моя дочь, зачем мне женить её на брате. А вот Кудеяр не против забрать девку с собой. Она сама не ведает, что я мать ей. — Стрига потянула за плётку, растягивая узел, и выкрикнула волшебные слова, щёлкая пальцами. Я застыл, думая, нафига мне эта Санта-Барбара.

Арина появилась внезапно. Испуганно прижалась ко мне, видя поверженного оборотня и ведьму, которую я держал словно на поводке.

— Егор? И что дальше?

— Возвращайся домой, — совсем по-доброму улыбнулась Стрига, открывая крышку котла, где я опять увидел портал. — Ничего не бойся, дочка, с Егором ты в безопасности. Он расскажет тебе правду.

— Правду? — глаза Арины наполнились слезами. — Кому же мне верить?

Я глянул в закручивающийся спиралью портал. Крепко схватил Арину за руку, спрашивая, пойдёт ли со мной.

В голове звучал голос Стриги: «Последний шанс, Перепёлкин, последний шанс».

***

Я открыл глаза, в лицо пахнуло запахом осеннего леса. Ощущая пальцами прохладную ладонь Арины, понял, что она рядом, что мне всё это не приснилось. Девушка посмотрела на меня, а потом на занимающуюся зарю:

— Как странно, солнце встаёт на востоке.

Дом, милый дом. Я вернулся. Только что теперь делать с Ариной, пропел в мыслях паскудный голосок. Я глянул на красавицу и решил, что дом есть дом и здесь я как-нибудь с этим разберусь.