Document Outline 8 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 21Следующая ⇒

одновременным хлопком. Без каких-либо объяснений я рванулась вперед, помогая открыть другие

коробки с печалью.

– Есть еще что-нибудь? – Спросила я капитана, не в состоянии поднять на него взгляд.

– Нет, мисс. Это все, что у него было.

Если есть вещи, то, скорее всего, при них должен находиться журнал.

– Его ноутбук здесь, верно?

– Да, мисс. Мы долго его чистили, поэтому задержали доставку. – Он посмотрел в пол, словно

что-то не договаривая.

– Чистили его компьютер? – Спросила я настороженно. – Вы, наверное, имеете в виду,

проверяли на наличие вирусов и устаревших данных, да?

Он поморщился и вздохнул.

– Нет, мисс. По правилам мы обязаны стереть жесткий диск, прежде чем вернуть его семье.

Должно быть, он шутит.

– Вы чистили жёсткий диск?

– Да, мисс. – Он с трудом смотрел на меня.

– Его фото? Дневник? Все, что было у него. Вы просто выкинули всё, как мусор?

Ногти больно впились мне в кожу, кажется, до крови.

– Пожалуйста, поймите...

– Нет! Вы украли это у нас! Вы забрали то, что принадлежало нам! – Я трясла головой,

пытаясь успокоиться. – Мы сделали все, что вы просили! Все! Почему вы не сделали это для нас?

– Это политика.

– К черту политику. Вы стерли то последнее, что от него осталось. Это не правильно, и вы

знаете это.

Низкий вопль мамы буквально разорвал все живое и разлился во мне болью. Ее страдания

были такие же, как и мои. Я отвернулась от капитана Уилсона. Мама села возле одной коробки, в

которой лежала армейская форма отца. Она нагнулась и вдохнула ее, затем издала жалобный

всхлип, произнеся его имя. У меня комок образовался в горле, я с трудом сказала:

– Уходите.

Мне не нужно было повторять дважды. Солдаты, удалившись, оставили нас наедине с нашим

горем.

– Что происходит? – Спросила Эйприл, спускаясь по лестнице.

У меня не было сил думать о ее похмелье.

– Папины вещи, – осторожно ответила я, приподнимая и усаживая маму на диван.

Бабушка рыдала, держа в руках папину футболку, вдыхая её запах, как недавно это делала

мама. Я ни разу не видела, чтоб она так напоказ плакала. Она слишком ошарашена, слишком

шокирована, чтобы держаться также как месяц назад. Я бы так хотела избавить ее от этого, спасти

ее.

Взяв папину рубашку, я поднесла ее к лицу: пахло им, дождливыми ночами, объятьями,

успокоением. Это невозможно. Он был похоронен в двадцати минутах ходьбы от дома, и он не мог

надеть это снова.

У меня никогда больше не будет тех объятий, того смеха и совместного времяпрепровождения

Все что у меня осталось – папины вещи и плачущая мама. Мое сердце разрывается, но я не

позволю ему выскочить из груди. Я сделала еще один глубокий вдох. Полагаю, мы не будем всё это

стирать.

– Что мы будем делать? – Послышался хриплый голос Эйприл позади меня.

Я смотрела, как мама бережно разворачивала каждую вещь.

– Нужно добыть пластиковые пакеты. Как можно больше.

Через минуту Эйприлл вернулась с огромным пакетом. Скоро все вещи будут упакованы

– Начнем с сильно пахнущих. Если что-то пахнет папой, клади сюда.

– Зачем?

Я глотала слезы.

– Когда тебе было два, папа уезжал на работу, у тебя были ночные кошмары. Никто не знал

почему, и мама не могла остановить эти истерики. – Я почти засмеялась , - хорошо, что они

рассказывали мне эту историю несколько раз. - Поэтому мама никогда не стирала папину рубашку, она клала ее тебе на подушку. Она пахла как он, и ты спала спокойно. После того, как запах

исчезал, мама брала другую рубашку и клала тебе на подушку.

На лице сестры появились слезы.

– Хорошо.

Я сжала ее руку, никакими словами это не передать.

В то время как бабушка позволила маме выплакаться, Эйприл и я отсортировали вещи,

которые нам привезли. Перебрав вторую коробку, у нас получилось семь рубашек, которые пахли

папой. Я собрала все пакеты и отнесла их наверх, в мамин гардероб. Нижний ящик комода был

совершенно пуст, - это было место, где отец хранил свои сорочки. Я положила пакет в ящик и

задвинула его. Затем начала просматривать, что лежало в остальных ящиках, где он хранил свои

сокровища, – так папа называл вещи, даренные нами на протяжении нескольких лет: макаронные и

рисовые рисунки, отпечаток моей руки, который я сделала ему на первый День Отца, и фотография

нас троих, которую мы подарили ему совсем недавно.

Мои колени подогнулись и я упала на пол; буквально через пять минут я кричала изо всех

сил, позволяя рыданием разрушить меня окончательно. Это должно было случиться, верно? Это

последняя капля. Мы докатились до этого! А ведь мы были на пути к «нормальности», но солдаты, вошедшие в дом, разрушили все, чего мы успели добиться после смерти папы. Почему мы не могли

найти выход из этого хаоса? Почему все должно быть настолько искаженным, неопределенным и

совершенно непонятным. Прекратиться ли это прежде, чем я развалсь на куски, которые

невозможно будет собрать?

Хотела бы я сейчас оказаться с кем-то, кто бы успокоил меня, сказал бы, что моя жизнь не

закончилась в день похорон отца. Я хотела попасть в укромное место, чтобы забыть об этом.

Существует ли этот человек, который поможет мне?

На данный момент самое огромное мое желание – оказаться в объятиях Джоша. Мне было не

страшно с ним, потому что я знала, что он никогда не будет в армии, не будет похоронен,

завернутым в американский флаг.

– Эмбер? – Послышался испуганный голос Гаса из-за двери.

Я вытерла слезы, благодарная тому, что после смерти отца стала использовать водостойкую

тушь.

– Мама опять плачет.

– Ей тяжело, потому что сегодня нам привезли папины вещи.

Он кивнул, протянул мне руку, я взяла ее, и мы спустились по лестнице. Остальные папины

вещи были сложены на диване, ожидая маму, которая должна была сказать нам, что с этим делать.

Я нашла военную кепку и, долго думая, надела ее на голову Гаса. Это не значит, что он будет

солдатом, я просто хотела увидеть, как он будет смотреться в ней.

Краем глаза я уловила блеск алмаза на бабушкином обручальном кольце. Она потеряла обоих:

сына и мужа. На ее глазах были слезы, но она больше не позволяла им упасть, потому что сейчас

успокаивала маму, пытаясь взять и часть ее боли.

Я села рядом с мамой, которая уже перестала плакать.

– Мам, ты хочешь, чтобы мы разобрались с этим сейчас или сделаем это позже? Нам не

обязательно делать это прямо сейчас.

Ее глаза бегали по комнате, пока она не нашла коробки. Затем, она приняла свое первое

решение, связанное с папой.

– Верните коробки с формой солдатам, а личные вещи оставьте пока здесь. Не все

обязательно делать сейчас, верно?

Я улыбнулась.

– Верно.

Мы собрали униформу назад в коробки, но оставили некоторые фотографии, принадлежности

для бритья и остальную мелочь. Компьютер тяжело будет восстановить. Я взяла копию своей

любимой книги «Пророк» Джебран Халиль в твердой обложке. На ней были отпечатки его рук. Я

улыбалась, листая книгу и натыкаясь на любимые отрывки. Неожиданно выпали какие-то

документы. Закрыв книгу, я подняла их: запечатанные конверты с именами Джун, Эйприл, мамы,

Дисембер и Гаса.

– Мам? – Я показала ей письма.

Она задержала дыхание и взяла конверт со своим именем у меня из рук. Остальные письма я

всем раздала. Ему удалось оставить частичку себя нам. Я слушала звук разрывающейся бумаги с

наслаждением: все тут же стали вскрывать конверты. Все, кроме меня. Ели я открою это сейчас, то

не услышу ничего больше от папы снова. Я не могла согласиться на это. И засунув своё письмо в

задний карман, пошла помогать Гасу.

– Оно адресовано мне, – сказал он и ушел в комнату.

Все захотели уединиться.

Я закончила упаковывать вещи и отнесла оставшееся в комнату мамы. Она сама не сможет

сделать это сейчас, но захочет позже. Она пережила это сейчас, и я знаю, переживет снова.

Я позвонила Сэм, предупредив, что ночью останусь с семьей и свернулась калачиком на

кровати.

Солнце взошло, снег покрыл все вокруг, в том числе и наше безумие. Я спустилась вниз на

запах жареных колбасок и пение мамы. Мамино. Пение. Выглянув из-за угла в стиле нинзя, хотела

убедиться, не подменили ли нам ее ночью. Она пела «Les Misé rables», которая звучала довольно

иронично при готовке завтрака.

- Доброе утро, соня, – весело сказала мама.

Я села в бар, бабушка вручила мне чашку кофе. Мне страшно было проснуться и увидеть

маму, снова плачущую.

– Похоже, выпал снег, – сказала я, пытаясь найти нейтральную тему для разговора.

– Сегодня выпало семь дюймов, но, мне кажется, завтра аэропорт вновь будет работать, –

ответила бабушка, подмигнув мне. – Я заказала билет на завтра. Подбросишь меня до аэропорта?

Я покачала головой.

– С удовольствием.

Рада отвести ее, но, признать, жаль ее отпускать. Я сделала большой глоток кофе и

посмотрела на маму. Она передвигалась с некоторой легкостью, может быть, немного резче, чем

обычно, но она была здесь. Ее взгляд был всё ещё пустым, но после прочтения вчерашнего письма

она изменилась, в лучшую сторону. Мама возвращается к нам.

К пяти часам я уже сидела в своем маленьком фольксвагене и действительно хотела скорее

попасть в свою квартиру. Там я хотя бы могла отвлечься учёбой. Теперь понятно, почему бабушка

хотела, чтобы я как можно быстрее переехала к Сэм. Я бы задохнусь в своей печали дома.

Бабушка собрала свою корзину и села на диван рядом со мной. Она достала флаг, который

висел возле нашего окна. Я помнила традицию, - когда на войне находился сын или муж, или брат,

вешали белый флаг, на котором по центру была изображена красно-голубая звезда. Это предмет

гордости: семья сделала свой вклад в дело всей страны. Когда родной погибал, красно-голубую

звезду меняли на золотую. Я смотрела, как бабушка аккуратно обшивала эту звезду золотыми

нитями.

– Ты ждала этого, да? – спросила я. – Ты хотела дождаться его вещей, прежде чем уехать.

Она посмотрела сначала на свои очки, которые использовала при шитье, а потом на меня.

– Да. Я знала, что это разорвет твою мать на части. Но в том письме Джастин что-то сказал

ей, что заставило ее жить дальше. Она меня удивляет, и, я думаю, она готова. Как и я.

– А я боюсь жить дальше, – тихо призналась я, боясь, что меня услышит мама.

– Дисэмбер, ты должна довериться своей матери. Ты достаточно долго заботилась о ней,

теперь предоставь это делать ей самой. Гас и Эйприл не твоя ответственность. Живи своей

жизнью, девочка. – Она посмотрела на флаг. – Умер твой отец. Не ты. Не я. – Продолжила она

шепотом. – Дело живых – продолжать жить. Мы не исключение. Мы не первая семья, которая

потеряла кого-то на войне и, уверена, не последняя. Но мы сильные.

Стежок. Еще один. От себя. К себе. Стежок. От себя. К себе. Снова и снова она протыкала

иголкой ткань, обшивая красно-голубую звезду золотыми нитками, в соответствии с традицией.

Золотая нить словно отражала изменение жизни моего отца. Эта простая смена цвета объявляла о

смерти, в то время как флаг висел уже здесь девять лет.

Это месяц был головокружительным из-за Райли, Джоша, папиной смерти, которая омрачила

всю мою жизнь и сделала меня жёстче.

Глава 13

Экологично это или нет, но я хотела бы, чтобы в Колорадо посыпали дороги солью. Красный

гравий дерьмово увеличивал тягу. Чертовски сложно вести машину в понедельник утром.

Я села на свое место в классе и достала учебник, который тут же начала читать. Сегодня я

забыла не только свой студенчиский билет, но и купить кофе. Начало утра не сулит ничего

хорошего для меня.

И вот стаканчик с ароматным напитком появляется на моем столе. Джош источал свою

лучезарную улыбку.

– Сегодня утром я видел Сэм, она сказала мне, что ты из-за снега осталась на ночь. Я подумал,

что это боязнь заносов.

Я кивнула.

– Верно, я боюсь гололёда.

– Я бы подбросил тебя. Всего лишь один телефонный звонок – и ты в уютном джипе. – Он

кивнул в сторону стаканчика. – Кофе. И проси все, что угодно.

Я скрыла улыбку.

— Я же тебе говорила, что могу справиться сама, без тебя. К тому же, я слышала, что ты был

занят на этих выходных. – В моем голосе проскользнула горечь; мне стало интересно, с кем он был.

– Кто сказал?

Я сделала большой глоток кофе и проигнорировала его вопрос, так как профессор вошел в

класс.

Парень сел рядом, и всю лекцию смотрел на меня, а я старательно игнорировала его взгляд.

Пыталась сосредоточиться на гражданской войне - это определенно то, чем мне стоило заняться.

Проблема в том, что мысли о Джоше преследовали целый день. Это провал.

Где он был на этих выходных? С кем? Почему, черт возьми, меня это заботит? Я дала ему

знать, что против наших отношений, но должна ли я знать ответы на эти вопросы? Нет.

Лекция буквально пролетела. Я уже была готова последовать сразу за преподавателем, как

только тот вышел из-за кафедры. Но Джош догнал меня, подстраиваясь под мой темп.

– Ты вся пунцовая!

Да. Я была вся красная. Я смутилась.

– Нет, просто тяжелый день.

– Верно. Хочешь позавтракать со мной перед учебой?

Я остановилась посреди заснеженного двора.

– Нам не нужно. Я имею в виду, нам не следует... Черт!

Парень засмеялся, привлекая внимание проходящих девушек.

– Думаю, это не так.

Боже, я ненавидела мою растерянность.

– Да. Это не потому, что мы не считаемся парой.

– Я рад тому, кем мы являемся. – В его глазах вспыхнул огонек, когда он посмотрел на мои губы.

– Проблема в том, что ты продолжаешь напоминать мне об этом.

Но это не меняет сути дела.

– Прости меня за пятницу. Немного извинений, да?

Джош шагнул достаточно близко ко мне, я почувствовала аромат сандалового дерева, исходящий

от него. Сейчас я не против того, чтобы мои гормоны взяли тайм-аут. Подальше.

Он осторожно приподнял мой подбородок и коснулся губ.

– Эмбер, я обожаю, когда ты извиняешься.

Дерьмо. Из-за этого мужского голоса внутри меня появилось легкое покалывание, я собрала в

кулак все силы, которые только были у меня, и сделала шаг назад.

Мне не нравятся оценивающие взгляды студентов кампуса.

– Ничего не изменилось, Джош, – я пыталась говорить так, чтобы самой в это поверить. – Ты...

Ты - идеальный Джош - можешь измениться, это просто вопрос времени...

Он напряг челюсть.

– Что может измениться?

– Ты знаешь, – прошептала я, оглядываясь по сторонам.

— Нет, Эмбер, боюсь, что не знаю. – Он, напротив, повысил голос, привлекая внимание

посторонних глаз.

Как по сигналу проходившая мимо нас Твидлдум махнула рукой.

– Привет, Джош, может быть, увидимся позже?

Он не отвел глаз от меня.

– Сейчас не самое подходящее время, Хизер.

Я указала ему в сторону девушки.

– Прямо сейчас. Ты знаешь, что девушки всегда будут ложиться перед тобой, а ты не против

воспользоваться ими. Я... Ты... Это вопрос времени, пока ты не поймешь, что скучно гоняться за

кроликом, когда он пойман. Особенно тогда, когда кролик против этого.

Джош напряг и расслабил челюсть, а потом сказал:

– Послушай. Забудь все, чем ты меня считаешь. Я не касался девушек с той ночи в Бейкенридже.

Это не потому, что они не просят. Это потому, что они не ты. – Он запустил руки в волосы, дергая

за пряди. – Доверься мне!

– Вера появляется постепенно, Джош. Райли не был даже на четверть так ценен как ты. Ты,

Джош-долбанный-Уолкер.

– И ты, Дисэмбер-чертова-Говард, единственная девушка, которая меня интересует. Я не Райли!

Я сделал свой выбор. Я не отступлю. Не важно, где я: на хоккее или в школе, - я выбираю тебя.

– Я не хочу быть чьим-то выбором. – Мое сердце ещё не готово рисковать.

Его глаза сузились, но парень все еще смотрел на меня.

– Когда-нибудь ты станешь им, не важно, как сильно ты оттолкнешь меня. – Он выдохнул и

повернулся, собираясь уйти.

– Зачем? – Я окликнула его. – Зачем ты делаешь это?

Он оглянулся, костяшки пальцев побелели.

– Потому что я гребанный мазохист, который хочет заботиться о тебе, Эмбер. – Сказал он с

насмешкой.

Дальше я направилась в университетский спортзал и пробежала шесть миль, пытаясь опередить

все, что гонится за мною. Я потерялась в своем айпеде, в ритме беговой дорожки, отказываясь

думать обо всем и сосредоточившись только на своём дыхании.

Мне нужен план. Мне нужно знать что, черт возьми, я делаю.

После я пошла домой, приняла душ и переоделась, выгрузила свою сумку. Папино письмо

выскользнуло на мой стол. Подняв письмо, я села на кровать, приглаживая его по краям. Вот бы

услышать, как папа проговаривает имя, что написано на конверте. Я поднесла конверт к лицу,

чтобы вдохнуть папин аромат, но это только бумага. Конверт был белым и твердым, не таким, что

доставляют американские почтовые компании. Это письмо никогда не бывало за пределами книги.

Когда он написал его? Что в нем? Писал ли папа всегда одно и то же? Я долго смотрела на

запечатанный конверт. Пап, знал ли ты, что собираешься умереть?

– Эмбер? Ты здесь? – Послышался голос Сэм из коридора, сопровождающийся стуком

падающей книги.

– Ага, – я спрятала конверт на книжной полке за фотографией Гаса, которую мы сделали во

время последней поездки в Бейкенридж, - хорошие были времена.

– Представь себе, у Каппы Омеги вечеринка в пятницу и нас пригласили! – Подруга помахала

приглашением в воздухе, как трофеем.

– Ни за что. Мальчики из братства обычно пристают к соседкам по комнате, пока никого нет.

– Обещание? Я бы хотела получить несколько мальчиков из Каппы Омеги. – Она пролетела

мимо меня в комнату и открыла мой шкаф, я не могла не засмеяться. – Девушка, ты же уже знаешь,

что наденешь, да? – Она вытащила водолазку. – Двадцатилетняя, а не пятидесятилетняя.

Я выхватила водолазку из её рук.

– Эй, это Энн Тейлор.

– Это для старушки-библиотекарши. – Сэм схватилась за вырез декольте моей рубашки и

дернула чуть ниже, сильнее обнажая мою грудь. – Выпусти своих девочек, потому что я буду в

ужасе, если ты не будешь скакать на Джоше сегодня вечером, – пробормотала она. – Или же, мы

найдем тебе другого мальчика из братства.

Я начала потихоньку забывать Джоша. Хоть и не хотела видеть его, но не могла представить

себя с другим парнем в постели.

– Это не очень хорошая идея.

Сэм потянула меня через всю квартиру к себе в комнату. Она открыла шкаф и начала бросать

свою одежду мне в руки.

– Это великолепная идея. Эй, убери телефон. Что ты делаешь? Мы планируем социальный

дебют!

Проигнорировав ее, я набрала маму. Сегодня понедельник, нужно ее проверить.

– Алло, мам?

– Эмбер? Что случилось, дорогая?

– Просто проверяю. Ты надела шлем Гасу? – Если нет, то у меня еще есть время, чтобы

заехать к нему перед тренировкой.

– Все хорошо. Мы идем на хоккейную арену после школы. Ты не хочешь прийти посмотреть?

На арену, где должен быть Джош, где я должна буду слушать близнецов Твидл, которые

обсуждают его. Где мама будет думать, что я пришла, чтобы присмотреть за ней, потому что

не доверяю.

Мне нужно немного времени побыть в дали от Джоша, и мне нужно больше доверять маме. Я

когда-нибудь должна начать.

– По правде говоря, у меня есть некоторые дела. Поцелуй Гаса за меня, хорошо?

Я услышала вздох облегчения.

– Конечно. Не забудь про субботнюю игру в плей-офф, он будет ждать тебя там.

Да, они оба будут ждать меня.

– Без проблем, мам.

Глава 14

Эта вечеринка была одна из самых ожидаемых в феврале. Сэм надела на меня коктейльное

синее платье без бретелек и собрала мне волосы. Вечер пятницы совпал с желанием найти парня.

Подруга вручила наши пригласительные человеку у двери, который послал нам смертельную

улыбку, прежде чем мы вошли. Блестящее платье Сэм мерцало как диско-шар, когда мы

проталкивались через толпу к бару. Я вспомнила день, в который застукала Райли, - он любил такие

глупые братские вечеринки.

Симпатичный молодой парень подошел ко мне, держа в руках два красных стаканчика.

– Девушка, не хочешь выпить?

– Нет, спасибо. Мы и так направляемся в бар.

Я одарила его улыбкой, пытаясь загладить дерзость моих слов. Ведь отталкивала не парня, а

напитки, - не стану пить то, что налил незнакомый человек. Сэм вцепилась мне в руку и потянула к

барной стойке, расталкивая танцующих людей. Ди-джей стоял в углу, из колонок доносился Bruno

Mars «Locked Out of Heaven». Сэм, наконец, протиснулась к бару, заказала два Sam Adams (прим.

пер.: «Самуэль Адамс» – пивной напиток), и вручила бутылку мне со словами:

– Это для восстановления.

Мы чокнулись бутылками, я сделала большой глоток «Cherry Wheat» (прим. пер.: растительное

вишнево-пшеничное пиво от компании «Сэмюэл Адамс»). Восстановление. Сегодняшняя цель

– найти подходящего парня, который помог бы мне забыть все дерьмо: Эйприл, папу, маму, Райли...

и Джоша. Да, его. Интересная штука: каждую боль в моем сердце заменяет новая, которая чуть

слабее предыдущей. Например, смерть отца погасилась предательством Райли, - это как сломанная

нога, а затем сломанный палец.

Я просто хочу забыть о больных шрамах, хотя бы ненадолго.

– Как насчет того? – Сэм указала на парня с каштановыми волосами и милой улыбкой.

– Слишком низкий.

– Хорошо... а он? – Она указала на другого парня: он был хорошо сложен и высокий.

– Он не улыбается.

Подруга вздохнула и повернулась.

– Хмм... а он? – В этот раз был стройный блондин, одетый как с показа Abercrombie (прим.

пер: «Abercrombie & Fitch» - основанный в 1892 году бренд, известный простыми, но роскошными

повседневными дизайнами).

Мой живот сжался.

– Слишком «Райли».

– Ясно.

Мы вернулись в бар. Конечно, здесь много парней, но девушки не теряют времени, чтобы

привязать их. Ни один из парней не был Джошем. Блондин в братской рубашке поло постучал по

бутылки Сэм, из-за чего она разлила свое пиво.

– Эй! – Крикнула она, отскочив назад, чтобы спасти свои туфли. – Дикон! Почему ты такой

резкий?

Он улыбнулся и зачерпнул арахис из чьей-то тарелки.

– Сэм, ты нарываешься на огромный штраф сегодня.

– Этому не бывать, – я узнала взгляд на ее лице: он ей понравился, но она пока не готова идти

за ним.

Подруга улыбнулась. Еще один парень подошел к нам, у него был явный испанский акцент:

– Вы уже встретили парней, Эмбер? – Он наклонил голову в мою сторону.

– Эмбер, это Дикон и Марк.

Улыбка Марка была милой и доброй

– Приятно познакомиться, Эмбер.

Зеленые глаза Дикона тщательно изучали меня. Когда я думала о выборе кого-нибудь, кто не

являлся бы Джошем, волна беспокойства нахлынула на меня, но я проигнорировала этот звоночек.

Однозначно, если бы я искала того, кто помог бы мне восстановиться после всего, Дикон подходил

бы по всем требованиям.

Он медленно улыбнулся и потянулся за рукой. Я немного заколебалась, но все-таки протянула

руку в ответ. Вместо того чтобы потрясти ее, он взял её, поднес к губам и поцеловал. – Рад нашей

встречи... – Затем сделал паузу и посмотрел на меня вновь. – Эмбер.

Эм. Нет.

Посягательство на личное пространство путем поцелуя вызвали во мне на минуту отвращение.

Я сглотнула, желая немного расслабиться. Сдержавшись, убрала свою руку, пытаясь сохранить

улыбку на лице.

– Я тоже, Дикон.

Джаггер скользнул между Диконом и Сэм.

– Аккуратнее, Дик. У Джоша есть планы на нее.

Я раздраженно скрипнула зубами.

– У Джоша нет планов на меня. Я не его девушка.

Глаза Джаггера сузились.

– Уверена?

Была ли я ею? Сейчас мы просто друзья, пока я не сломаюсь перед ним. Я уже приняла это

решение, верно? Верно.

– Уверена.

– Если так, – Дикон сократил расстояние между нами и притянул меня к себе. – Не хочешь

потанцевать?

Сэм кивнула головой, выражая одобрение, а Джаггер поморщился, естественно, не радуясь

моему выбору. Но это то, зачем я здесь. Буду придерживаться плана «восстановления».

– Конечно.

Дикон увлёк меня на танцпол, где было намного грязнее. Заиграла Rihanna «S& M» и все

вокруг нас стало еще ближе, если это вообще возможно. Парень поманил меня пальцем, я

скользнула к нему ближе, счастливая, что могу потеряться в музыке. Танцы – единственная

область, где я могу расслабиться.

Он подошел ближе, подталкивая свои бедра к моим. Ого, дружище. Его руки погладили мою

спину, сжали талию и направились к нижней части. Я прокручивала «все хорошо» в голове. Если

хочу восстановиться с парнем, то должна позволить ему прикасаться ко мне. Я должна

наслаждаться его прикосновением. Да. Я должна.

Дикон двигался напротив меня, поэтому я не могла расслабиться. Не чувствовала себя как

обычно. Мое тело съеживалось каждый раз, когда он двигал бедрами напротив меня. Прекрати

уже делать это.

Затем его руки схватили меня за задницу, приподняли и прижали к торсу.

– Черт, детка, ты восхитительна, – прошептал он мне на ухо.

От него разило пивом. Это была последняя капля. Я начала отталкивать его в грудь.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒