Пол Андерсон. Зовите меня Джо

Пол Андерсон

Зовите меня Джо

Ревущий ураган принесся из тьмы, сгущавшейся на востоке. Впереди себяон гнал колючее облако аммиачной пыли. Не прошло и минуты, как ЭдвардЭнглси был ослеплен. Всеми четырьмя лапами он вцепился в жесткий щебень, устилавший всевокруг, вжался в него, пытаясь прикрыть телом свою жалкую плавильню. Черепраскалывался от адского завывания ветра. Что-то хлестнуло его по спине, так что брызнула кровь. Вырванное ураганом дерево взмыло корнями вверх иунеслось за сотню миль. Невероятно высоко, среди бурлящих ночных тучсверкнула молния. Словно в ответ, в ледяных горах грянул гром. Гигантский язык пламениустремился к небу. Целый склон обрушился вниз, лавиной рассыпавшись подолине. Земля вздрогнула. " Натриевый взрыв", - подумал Энглси сквозь барабанный гул. В неверномсвете пожара и молний он отыскал свой аппарат. Его мускулистые лапысобрали инструменты. Желоб для стока расплавленной воды он обхватилхвостом и начал пробиваться по туннелю к своей " землянке". Стены и потолок убежища были сложены из воды. Невероятная удаленностьСолнца обратила ее в лед, спрессованный многотонным давлением атмосферы. Воздух поступал через узкий дымоход. Коптилка с древесным маслом, горящимв водороде, тускло освещала единственную комнату. Тяжело дыша, Энглси расстелил на полу свою синюю робу. Проклинатьгрозу было бессмысленно. Такие аммиачные бури часто налетали с закатом итогда ничего не оставалось, как только пережидать их. К тому же он устал. Часов через пять настанет утро, а он надеялся выковать свой первыйтопор еще этим вечером. Впрочем, может быть, даже лучше сделать его придневном свете. Он взял с полки десятиногую тушку и съел мясо сырым, останавливаясь только для того, чтобы сделать несколько больших глотковметана из кружки. Когда у него будут настоящие инструменты, всепеременится. До сих пор ему приходилось делать всю работу - рыть, резать, обтачивать предметы - при помощи собственных зубов и когтей. Толькоизредка удавалось приспособить кусок льда поострее или отвратительномягкие искореженные обломки звездолета. " Дайте мне только несколько лет, и я буду жить по-человечески", -подумал Энглси. Он зевнул, потянулся и улегся спать. За сто двенадцать тысяч миль от него Эдвард Энглси снял свой шлем. Устало моргая, он огляделся. После Юпитера всегда казалось немногочудно снова очутиться здесь, среди чистого спокойного порядка пунктауправления. Мускулы ныли, хотя болеть им было не от чего. Ведь это не он в140-градусном холоде, под утроенным атмосферным давлением сражался сбурей, несущейся со скоростью нескольких сотен миль в час. Он оставалсяздесь, на почти лишенном притяжения Юпитере-5, дыша азотно-кислороднойсмесью. Это Джо жил там, наполняя свои легкие водородом и гелием поддавлением, которое можно было только примерно оценивать, так как от неголопались анероиды и расстраивались пьезоэлектрические датчики. И все-таки он чувствовал себя изможденным и разбитым. Наверное, вседело в психосоматическом напряжении. Ведь как-никак немало часов он сам, визвестном смысле, был Джо. А Джо работал как вол. Без шлема на голове Энглси почти утратил ощущение своей личности. Пси-лучевой передатчик еще оставался подключенным к мозгу Джо, но уже небыл сфокусирован на его собственном. Где-то в глубине сознания гнездилосьнепередаваемое ощущение сна. Время от времени сквозь бархатный мракпроплывали какие-то смутные формы, цвета. Может быть, сны? Джо могло ведьпримерещиться что-нибудь, когда им не руководило сознание Энглси. Вдруг на панели пси-передатчика вспыхнула красная лампочка, потеряннозавыла аварийная сирена. Энглси выругался. Тонкие пальцы нервно запрыгалипо кнопкам электромеханического кресла. Он развернулся и одним махомпересек комнату по направлению к контрольному щиту. Ну конечно, опятьвибрация в К-трубке! Разрыв в цепи. Одной рукой он повернул рубильник, одновременно шаря другой в ящике на щите. Он чувствовал, как связь с Джо затухает. Если бы он утратил ее доконца хоть раз, неизвестно, удалось ли бы снова восстановить ее. А ведь вДжо было вложено несколько миллионов долларов и бездна человеколетвысококвалифицированного труда. Энглси выдернул негодную лампу из гнезда и швырнул на пол. Стеклянныйбаллончик взорвался. Это его немного успокоило. Ровно настолько, чтобынайти запасную лампу, вставить ее на место и вновь подключить ток. По меретого как усилитель разогревался, связь с Джо в недрах его сознания сноваукреплялась. Потом человек в инвалидном кресле медленно выкатился из комнаты вкоридор. Пусть кто-нибудь другой подметет осколки. Черт с ними! Всех кчерту! Ян Корнелиус никогда не улетал от Земли дальше, чем докомфортабельного лунного курорта. Он был немало смущен тем, что " Псионикскорпорейшн" обрекла его на тринадцатимесячное изгнание. То обстоятельство, что он знал больше любого другого смертного о пси-лучевых передатчиках иих капризах, не казалось ему достаточным основанием для этого. Зачемвообще кого-то посылать? Кому это надо? А понадобилось это, видимо, руководству научной федерации. Этибородатые затворники могут позволить себе за счет налогоплательщиков любуюприхоть. Так Корнелиус брюзжал себе под нос весь долгий путь погиперболической орбите до Юпитера. Затем бесконечное маневрирование присближении с миниатюрным спутником Юпитера настолько изнурило его, что онзабыл все свои жалобы. И когда перед самой высадкой он, наконец, поднялсяв оранжерею, чтобы взглянуть на Юпитер, то потерял дар речи. Впрочем, таксо всеми бывает в первые раз. Эрн Викен терпеливо ждал, пока Корнелиус наглядится. " Это и на меня действует, - признался Эрн себе. - До сих пор. Дажедух захватывает. Иногда просто страшно взглянуть". Наконец Корнелиус оторвался от окна. Высокий рост и далеко выдающаясягрудная клетка придавали его внешности что-то юпитерианское. - Я и не подозревал, - прошептал он. - Никогда бы не подумал. Я виделснимки, но... Викен кивнул. - Совершенно верно, доктор. Разве это передашь на снимке? Со своего места они хорошо видели темную неровную глыбу спутника. Казалось, это небесное тело даже не может служить достаточной опорой. Холодные созвездия плыли мимо, окружая его со всех сторон. Юпитер, нежно-палевый, опоясанный цветными лентами, пятнистый от тенейпланет-спутников, ощетинившийся столбами гигантских смерчей, занимал чутьли не пятую часть здешнего неба. Наверное, если бы в этом мире действовалинормальные законы земного тяготения, Корнелиусу невольно показалось бы, что великанская планета обрушивается на него. Но здесь царила почти полнаяневесомость, и Корнелиуса не оставляло ощущение, что Юпитер вот-вототорвет его от спутника и засосет. Он так вцепился в поручни, что рукизакостенели от боли. - И вы здесь живете... одни... наедине с этим? - слабым голосомспросил он. - Ну, нас здесь все-таки человек пятьдесят. Теплая компания, -ответил Викен. - Все не так страшно. Нанимаешься всего на четыре цикла, тоесть пока не прибудет четвертый корабль. И хотите - верьте, хотите - нет, доктор, но я здесь уже в третий раз. Вновь прибывший воздержался от дальнейших расспросов. В этих людях сЮпитера-5 было что-то непонятное. Большинство из них носило бороды, хотя востальном они следили за своей внешностью. Из-за слабого притяжения ихдвижения казались сонными. Они были скупы на разговоры, словно хотелирастянуть удовольствие на все тринадцать месяцев между двумя посадками. Монашеское существование изменило их. А может быть, они сами наложили насебя обет сдержанности, целомудрия и покорности, потому что никогда нечувствовали себя дома на зеленой Земле? Тринадцать месяцев! Корнелиуса передернуло. Впереди было долгоехолодное ожидание. Высокая плата и премиальные, которые накапливались длянего на Земле, казались теперь, за 480 миллионов миль от Солнца, весьмаслабым утешением. - Отличное место для исследовательской работы, - продолжал Викен. -Любое оборудование, отличные коллеги, ничто не отвлекает. И конечно, вотэто... От ткнул пальцем в планету и повернулся к выходу. Неуклюжепереваливаясь, Корнелиус последовал за ним. - Спору нет, все это очень интересно, - выдавил он из себя. - Простопоразительно. Но, право же, доктор, затаскивать меня сюда больше чем нацелый год, пока не прилетит следующий корабль... И все ради работенки, накоторую мне достаточно пары недель... - А вы уверены, что это так просто? - мягко спросил Викен. Он повернулся к Корнелиусу, и что-то было в его глазах такое, чтозаставило того промолчать. - Я еще не сталкивался здесь с проблемой, какой бы сложной она нибыла, чтобы при ближайшем рассмотрении она не оказалась еще сложнее, -сказал Викен. Они прошли через воздушный шлюз корабля и сквозь герметическийпереход, соединявший его со станцией. Почти вся она находилась под землей. Комнаты, лаборатории, даже холлы в коридорах были обставлены с претензиейна роскошь. Еще бы, в общей гостиной был даже настоящий камин свзаправдашним огнем! Один бог знает, сколько это стоило! Думая о грандиозной ледяной пустоте, в которой царил его величествоЮпитер, и о своем годичном заточении, Корнелиус постепенно пришел квыводу, что все эти роскошества были, строго говоря, биологическойнеобходимостью. Викен проводил его в приятно обставленную комнату, в которой емупредстояло жить. - Немного погодя принесем багаж и начнем разгружать нашу псионнуюмеханику. Сейчас все наши заняты - болтают с экипажем или читают письма. Корнелиус отсутствующе кивнул и сел. Кресло, как и вся мебель, приспособленное к условиям низкой гравитации, состояло из одногопаутинообразного каркаса, но сидеть в нем было удобно. Он ощупал карманысвоей туники, надеясь чем-нибудь соблазнить Викена, чтобы тот не уходил. - Хотите сигару? Захватил из Амстердама. - Спасибо. Подчеркнуто вежливо Викен взял сигару, скрестил длинные худые ноги иначал пускать сизый дым. - Гм... Вы здесь главный? - Не совсем так. Здесь нет главных. Единственное административноелицо - это повар, на случай если понадобится что-нибудь организовать. Незабывайте - это исследовательская станция с начала и до конца. - Ну и чем же вы конкретно занимаетесь? Викен нахмурился. - Никого не спрашивайте здесь так в лоб, доктор, - посоветовал он. -Они предпочитают играть в прятки с каждым новичком как можно дольше. Тутредко встретишь человека, который бы сколько-нибудь вразумительно. Нет, ненадо извиняться передо мной. Все олл райт. Я физик, специалист по твердымтелам в условиях сверхвысоких давлений. Он кивнул на стену: - Здесь этого добра сколько хотите! - Понимаю. Некоторое время Корнелиус молча курил. - Что касается меня, то я считаюсь специалистом по псионике. Но, ей-богу, пока я не имею ни малейшего представления, почему ваш приборможет шалить, как сообщалось. - А что, на Земле эти лампы работают как надо? - И на Луне, и на Марсе, и на Венере. - Видимо, везде, кроме Юпитера. Корнелиус пожал плечами. - Конечно, пси-лучи всегда капризны. Порой возникают нежелательныеобратные токи, если... Но нет. Не буду зря теоретизировать. Кто работаетна передатчике? - Да Энглси. Он и подготовки-то специальной не проходил. Взялся наэто дело после того, как остался калекой, и обнаружил такой природный дар, что его отправили сюда. Так трудно подобрать кого-нибудь для Юпитера-5, что мы не смотрим на степени. К тому же Эд, по-моему, управляется с Джо нехуже доктора психологии. - Да, да. Ваш искусственный юпитерианец - Ю-сфинкс. О нем тоже надокак следует подумать, - сказал Корнелиус. Невольно он заинтересовывалсявсе больше. - Может быть, все дело в его биохимии. Кто знает? Хочу открытьвам маленький, тщательно скрываемый секрет: псионика - вовсе не точнаянаука. - Так же, как и физика, - ухмыльнулся Викен. И затем добавил болеесерьезно: - Во всяком случае, моя область физики. Но надеюсь сделать ееточной. Я, знаете ли, именно поэтому здесь. При первой встрече Эдвард Энглси производил ошеломляющее впечатление. Казалось, он состоит из головы, пары рук и пронзительного взгляда голубыхглаз. Остальная часть его тела, вправленная в инвалидное кресло, былапросто дополнением. - Бывший биофизик, - рассказал о нем Викен. - Совсем молодымисследовал атмосферные споры на Земной Станции. Несчастный случайискалечил его. Нижняя половина навсегда парализована. Грубый тип, с нимнадо поосторожнее. Теперь, сидя в мягком кресле пункта управления, Корнелиус понял, чтоВикен еще приукрасил истину. Разговаривая, Энглси одновременно ел, давясь и сыпля крошки. Механические руки кресла терпеливо подметали то, что он успевал насорить. - Приходится есть прямо за работой, - пояснил он. - Эта дурацкаястанция официально живет по земному времени, по Гринвичу. А Юпитер - нет. Я готов перехватить Джо, когда бы он ни проснулся. - Что же, некому вам помочь? - спросил Корнелиус. - Эх! - Энглси подцепил кусок хлеба и ткнул им в сторону Корнелиуса. Рабочий язык станции - английский - был его родным языком, поэтому онвыплевывал фразы с неимоверным ожесточением. - Ну вот вы. Вы когда-нибудьзанимались пси-лучевой терапией? Не чтением мыслей или просто связью нарасстоянии, а настоящим воспитанием психических функций? - Пожалуй, нет. Для этого нужен природный талант вроде вашего, -улыбнулся Корнелиус. Изрезанное морщинами лицо напротив него проглотило любезноезамечание, не заметив. - Насколько я понял, вы имеете в виду случаи вроде восстановлениянервных функций у парализованного ребенка? - Да, да. Неплохой пример. Кто-нибудь хоть раз пробовал подавитьпсихику ребенка? Буквально подчинить его себе? - Боже мой, но зачем? - Просто ради научного эксперимента, - ухмыльнулся Энглси. - Хотьодин специалист по пси-лучам пытался когда-нибудь подавить детский мозгсвоими мыслями? Ну же, Корнелиус, отвечайте! Я вас не укушу! - Но... Видите ли, это не по моей специальности. Псионик отвел взгляд, выбрал циферблат прибора покрасивее и началупорно его разглядывать. - Правда, кое-что я слышал... Ну, в отдельных патологических случаяхпытались идти напролом, что ли... преодолеть заблуждения пациента грубойсилой... - И ничего не вышло, - сказал Энглси. Он засмеялся. - Из такой затеии не могло ничего получиться, даже с ребенком, не говоря уже о взросломчеловеке с полностью развитой индивидуальностью. Ведь понадобилисьдесятилетия тончайшей работы, пока машину не довели до такогосовершенства, что психиатр получил возможность " подслушивать". Я имею ввиду - без того, что нормальные несовпадения образа мыслей его ипациента... без того, чтобы эти различия не создавали таких помех, которыеуничтожают то самое, что он хотел исследовать. Современная машинаавтоматически преодолевает такие индивидуальные различия. Правда, нам досих пор не удается перекинуть мост между отдельными биологическими видами. Пока человек не противится, удается очень осторожно направлять его мысли. И на этом конец. Если же вы попытаетесь захватить контроль над чужиммозгом - мозгом, у которого есть свой образ мышления, свое " я", вырискуете собственным рассудком. Чужой мозг будет инстинктивносопротивляться. До конца развитая, зрелая, установившаяся человеческаяличность просто слишком сложна, чтобы ею управлять извне. У нее слишкоммного резервов. Подсознательная сфера ее мозга может призвать на помощьадские силы, если что-то угрожает ее целостности. Да чего там - мы сосвоим-то разумом не можем справиться, не то что с чужим! Прерывистый голос Энглси замолк. Задумавшись, он сидел перед пультомуправления, постукивая по поручням своей электромеханической няньки. - Ну... - начал Корнелиус после небольшой паузы. Наверное, было былучше, если бы он промолчал. Но трудно было оставаться безмолвным: тишиныи так слишком много - полмиллиарда миль тишины пролегло отсюда до Солнца. Стоило только помолчать пять минут, и тишина начинала просачиваться вкомнату, как туман. - Вот, - ухмыльнулся Энглси. - Так и наш юпитерианец Джо имеетфизически взрослый мозг. Единственной причиной, почему я могу управлятьим, является то, что у него не было возможности развить свое собственное" я". Ведь я и есть Джо. С того самого момента, как его сознание было" рождено", я всегда был при нем. Поток пси-лучей доставляет мне всю егочувственную информацию и посылает назад мои двигательные нервные импульсы. Но все равно у него изумительный мозг, нервные клетки которого точно также регистрируют весь опыт, как ваши или мои. Его синапсы приобрелистроение, которое и есть мой индивидуальный склад. Перед любым, кому бы я его передал, встала бы задача вытеснить меняиз моего собственного мозга. А этого сделать нельзя. Конечно, Джорасполагает только зачатками моей памяти - например, управляя им, я неповторяю тригонометрических теорем, - но потенциально он вполнеопределенная личность. Посудите сами, - продолжал он, - каждый раз, когда Джо просыпается, -обычно бывает разрыв в пару минут, пока я не уловлю это изменениеблагодаря моей собственной психической восприимчивости и не настрою шлемпередатчика, - мне приходится изрядно побороться. Я чувствую настоящее... сопротивление... пока мне не удается привести поток его сознания в полноесоответствие с моим. Даже сон оказывается для Джо достаточноиндивидуальным опытом, чтобы... Энглси остановился на полуслове. - Понимаю, - задумчиво пробормотал Корнелиус. - Картина достаточноясная. Право же, удивительно, что вам удается такой полный контакт ссуществом, обладающим настолько чуждым метаболизмом. - Не знаю, надолго ли, - отозвался пси-оператор с сарказмом. - Еслитолько вы не устраните причины, из-за которой сгорают эти проклятые лампы. Мой запас тоже имеет предел. - У меня есть рабочая гипотеза, - сказал Корнелиус. - Но о передачахс помощью пси-лучей так мало известно. Бесконечна ли их скорость илипросто очень велика? Действительно ли мощность луча не зависит отрасстояния? Как может повлиять на передачу... ну, скажем, необычностьусловий на Юпитере? Господи, планета, где вода - тяжелый минерал, аводород - металл! Что мы о ней знаем? - Вот нам и предстоит разобраться, - отрезал Энглси. - Весь проект изадуман для этого. Ради знания. Черт! Он чуть не плюнул на пол. - Я вижу, даже то немногое, что нам удалось узнать, не доходит долюдей. Там, где живет Джо, водород все-таки газ. Ему бы пришлось прорытьнесколько миль вглубь, чтобы дойти до слоя твердого водорода. И от меняеще ждут, чтобы я провел научное исследование условий Юпитера! Корнелиус не мешал Энглси бушевать, обдумывая возможные причинывозмущения в К-трубке. - Там, на Земле, они ничего не понимают. Иногда мне кажется, что онинарочно не хотят понимать. Ведь у Джо нет ничего, кроме голых рук. Он... я... мы начали без всяких знаний, кроме разве предположения, что он сможетпитаться местной фауной. Ему приходится тратить почти все время на поискипищи. Это чудо, что он сумел сделать так много за эти несколько недель -построил укрытие, познакомился с округой, занялся простейшейметаллургией... или " водолургией", называйте как хотите. Чего еще они отменя хотят, в самом-то деле? - Да... - начал было Корнелиус. - Я... Энглси поднял свое бледное худое лицо. Что-то промелькнуло в егоглазах. " Что?.. " - хотел было спросить Корнелиус. - Заткнитесь! Энглси развернул кресло, нащупал шлем и натянул его на голову. - Джо просыпается! Уходите! - Но если вы даете мне работать, только когда он спит, как же ясмогу... Энглси зарычал и швырнул в него гаечным ключом. Даже для условийневесомости бросок был слабым. Корнелиус попятился к двери. Энглсинастраивал передатчик. Вдруг он вздрогнул. - Корнелиус! - В чем дело? Псионик бросился к нему, но перестарался и с трудом затормозил своетело, навалившись на щит. - Снова эта проклятая лампа... Энглси сорвал шлем. Наверное, это страшная боль, когда в твоем мозгубесконтрольно возникает, нарастая лавиной, беззвучный душевный стон. Но онтолько сказал: - Смените ее. Быстро. А потом уходите, оставьте меня. Джо не сампроснулся. В убежище кто-то прокрался... У меня беда там, на Юпитере! Это был тяжелый день, и Джо спал крепко. Он так и не проснулся, покачужие лапы не сомкнулись на его шее. Какое-то мгновение единственное, что он ощущал, была душная волнабезумного страха. Ему казалось, что он снова на Земной Станции. Вот онплавает в невесомости на конце длинного фала, а перед его глазами тысячиледяных звезд несутся в бешеном хороводе вокруг планеты. Вот огромнаябалка вырвалась из своего гнезда и летит на него, медленно, но со всейсвоей многотонной инерцией, крутясь и поблескивая в земном свете, аединственный звук - это его собственный крик в шлеме. Вот он тщетнопытается оторваться от фала, балка мягко толкает его и, не останавливаясь, летит дальше, увлекая его за собой. Вот его ударяет о стену станции, вдавливает в нее. Изуродованный скафандр вспенивается, пытаясь залататьсвои пробоины. Он наполняется кровью, смешанной с пеной, его кровью... Джо закричал Судорожным движением он оторвал от своего горла ишвырнул извивающееся черное тело через всю комнату. Оно гулко ударилось остену. Лампа упала на пол и погасла. Джо стоял в темноте, тяжело дыша, смутно сознавая, что, пока он спал, пронзительное завывание ветра за стеной утихло и превратилось в низкоеворчание. Существо, которое он сбросил с себя, приглушенно стонало от болии ползало вдоль стены. В полной темноте Джо попытался нащупать своюдубинку. Снова раздалось царапанье когтей! Туннель! Они лезут через туннель! Ничего не видя, Джо двинулся им навстречу. Его сердце лихорадочно стучало. В нос бил чужой смрадный запах. Схватив нового врага, Джо почувствовал, что тот раза в два меньше его. Зато у него были шесть ног со страшнымикогтями и пара трехпалых рук, которые потянулись к его глазам. Джовыругался, поднял корчащееся тело и грохнул его об пол. Раздался стон ихруст костей. - Ну давайте! Джо изогнул спину и зашипел на своих врагов. Они лезли через туннель в комнату. Пока Джо боролся с одним, который, извиваясь, впился всеми когтями в его затылок, целая дюжина этих тварейнаполнила тесное помещение. Они цеплялись за ноги, стараясь вскарабкатьсяк нему на спину. Джо бил их лапами, хвостом. Он упал, и сразу же целаякуча навалилась на него. Потом он снова встал, подняв на себе всю этучудовищную груду. Стена убежища не выдержала напора, вздрогнула, балка подалась, икрыша обвалилась. Энглси оказался в яме, среди разбитых ледяных плит, под тусклымсветом заходящего Ганимеда. Теперь Джо мог разглядеть своих врагов. Они были черного цвета. Ихголовы были достаточно велики, чтобы вместить мозг, конечно, меньшечеловеческого, но, пожалуй, побольше обезьяньего. Их тут была целая стая. Они выбирались из-под обломков и снова с угрожающим видом бросались нанего. Но почему? Обезьянья реакция, подумал Энглси. Видит чужого - боится чужого -ненавидит чужого - старается убить чужого. Его грудь вздымалась, с шумом качая воздух сквозь больное горло. Джосхватил балку, переломил ее пополам и начал вращать твердой, как железо, палицей. Ближайшему от него врагу он снес череп, второму - перебил хребет. Третьего он ударил так, что тот с переломанными ребрами отлетел кчетвертому, и они оба рухнули. Джо захохотал. Это становилось забавным. - Прочь с дороги! Тигр идет! - заорал он и бросился по ледянойравнине, преследуя стаю. Подвывая, враги кинулись врассыпную. Он гнал их до тех пор, покапоследний не скрылся в лесу. Тяжело дыша, Джо оглядел трупы. Его тело кровоточило и болело, а егоубежище было разрушено. Но он им показал! Неожиданно ему страшнозахотелось ударить себя в грудь и завыть. На мгновение он заколебался. Апочему бы и нет? Энглси задрал голову к сумрачному диску Ганимеда иторжествующе залаял в честь своей победы. Потом Джо принялся за работу. Прежде всего он разложил костер нагруде ржавчины, бывшей когда-то остатками корабля. Где-то вдали, в темнотезавывала стая. Они еще не оставили его в покое, они еще вернутся. Джо оторвал кусок от одной из тушек и попробовал на вкус. Отлично! Аесли еще хорошенько приготовить... Они сделали непоправимую ошибку, обратив на себя его внимание! Он кончил свой завтрак, когда Ганимед ужеопускался за ледяные горы на западе. Скоро настанет утро. Воздух был почтинеподвижен. Стая плоских, как блины, птиц пронеслась над головой, отливаямедью в первых лучах рассвета. Энглси окрестил их летающими сковородками. Джо копался в обломках хижины, пока не отыскал своей плавильнойустановки. Она была цела. Теперь первым делом надо расплавить немного водыи залить ее в формы, которые он с таким трудом изготовил. Получится топор, нож, пила и молоток - все что надо! В условиях Юпитера метан можно былопить, как воду, а вода была прочным твердым минералом. Из нее выйдутпрекрасные инструменты. А позже он испробует различные сплавы воды сдругими веществами. Но это потом. К черту убежище! Можно снова поспать немного подоткрытым небом. Главное - сделать лук, расставить ловушки, приготовиться красправе над черными бестиями, когда они снова нагрянут. Неподалеку естьрасщелина, уходящая глубоко в почву, к самой зоне вечного холода, гдеводород - металл. Это настоящий природный холодильник. Здесь можно запастимяса на несколько недель. Это обеспечит ему досуг - и еще какой! Джорадостно засмеялся и прилег полюбоваться восходом. В который уже раз он поразился, до чего хорош этот мир. Какое этонаслаждение смотреть, как небольшой ослепительный шар солнца выплывает излиловых, с розовыми и золотистыми прожилками волн тумана на востоке! Каксвет постепенно усиливается, пока весь гигантский купол неба непревратится в сплошное ликующее сияние! До чего прекрасна привольнаящедрая равнина, пронизанная теплым и таким живым светом! А низкорослыелеса, раскинувшиеся на миллионы квадратных миль, а слепящие озера, апохожие на перья диковинных птиц гейзеры, а сверкающие, как голубая сталь, ледяные горы на западе?! Энглси втянул свежий утренний ветер глубоко в легкие и засмеялсярадостно, как счастливый ребенок. - Сам я не биолог, - осторожно сказал Викен, - но, может быть, именнопоэтому я сумею лучше обрисовать вам положение. Потом Лопец или Матсумотомогут ответить на ваши вопросы во всех деталях. - Отлично, - кивнул Корнелиус. - Попрошу вас исходить из того, что яабсолютно ничего не знаю об этом проекте. Строго говоря, это так и есть. - Ну что ж! Как хотите, - засмеялся Викен. Они стояли у входа в ксенобиологическое отделение. Вокруг не было нидуши, так как часы показывали 17: 30 по Гринвичу, а отделение работало водну смену. Пока деятельность Энглси еще не начала приносить достаточноданных, вводить новые смены не имело смысла. Физик наклонился и взял со стола пресс-папье. - В шутку один из ребят вылепил, - сказал он. - Но здорово похоже наДжо. Только на самом деле в нем с ног до головы около пяти футов. Корнелиус повертел в руках пластмассовую фигурку. Она изображалачто-то вроде человека-кошки с толстым цепким хвостом. Этакий юпитерианскийсфинкс. Торс мощный, страшно мускулистый, с длинными руками. Безволосаякруглая голова с широким носом, большими, глубоко посаженными глазами итяжелой челюстью. Лицо, впрочем, вполне человеческое. Общая окраска -синевато-серая. - Насколько я понимаю, самец, - заметил он. - Конечно. Может быть, вы не до конца понимаете? Джо настоящийюпитерианец, хотя и создан не природой, а человеком. Пока что этопоследняя модель, разработанная до мелочей. Результат пятидесятилетнеготруда. Викен искоса посмотрел на Корнелиуса. - Так вам ясно, насколько важна ваша работа? - Я сделаю все, что в моих силах, - сказал псионик. - Но если... ну, вдруг какие-нибудь неполадки с этой трубкой или еще что-нибудь лишит васДжо до того, как я разрешу проблему этих электронных вибраций? У вас ведьесть другие Ю-сфинксы про запас? - Конечно, есть, - печально ответил Викен. - Но затраты! Мы ведь нена свободном бюджете. Денег на нас идет масса. Каждый наш чих - натаком-то расстоянии от Земли! - влетает в копеечку. Но именно поэтому нашиаварийные резервы невелики. Викен сунул руки в карманы и тяжело ступил сквозь внутреннюю дверь вкоридор, который вел к лабораториям. Он шел, потупив голову, продолжаяговорить тихим торопливым голосом: - Вы, видимо, не понимаете, что за кошмар этот Юпитер. Дело не вповерхностном притяжении - оно только в три раза превосходит земное. Возьмите хотя бы гравитационный потенциал. Он уже в десять раз больше, чемна Земле. А температура? А давление? Но самое главное - совершенно дикиеатмосферные условия, бури и темнота. Звездолеты, посылаемые на Юпитер, имеют дистанционное управление. Чтобы внутреннее и внешнее давлениепостоянно уравнивались, корпус сконструирован свободно проницаемым, наманер сита. Это необходимо. Но в остальном это прочнейшая и самая мощнаямодель из когда-либо созданных. Она оснащена всеми приборами, всемисервомеханизмами, всеми аварийными приспособлениями, какие только придумалчеловеческий мозг, чтобы обеспечить безопасность всей этой бездныточнейшего оборудования стоимостью в миллионы долларов. А что получается? - продолжал Викен. - Половина кораблей вообще не достигает поверхности. Бури подхватывают их и швыряют прочь, или же они врезаются в плавающиеглыбы седьмого ледяного пояса, или что-то подобное стае чудовищных птицналетает и сжигает их! А для тех кораблей, которые все-таки сели, возвратанет. Мы и не пытаемся снова поднять их в воздух. Даже если посадкаобходится без поломок, они все равно обречены на гибель из-за мгновеннойкоррозии. При юпитерианском давлении водород выкидывает с металламизабавные штуки. Забросить туда Джо - одного Ю-сфинкса - стоит в итогеоколо пяти миллионов долларов. Каждый следующий, если повезет, обойдетсяеще в несколько миллионов. Викен отворил дверь и первым шагнул в нее. За дверью оказался большойзал с низким потолком. В холодном свете мягко жужжали вентиляторы. Все этонапоминало атомную лабораторию. Корнелиус не сразу понял, в чем жеконкретно состоит сходство, пока не рассмотрел сложной аппаратурыдистанционного управления и наблюдения, не пощупал мощные стены. - Такие стены приходится строить для защиты от давления, - сказалВикен, указывая на ряды переборок. - И от холода. И еще от водорода, хотяон не так страшен. За ними находятся камеры, где в точности воспроизведеныусловия атмосферы Юпитера. Здесь-то весь проект и начался. - Я кое-что слышал об этом, - кивнул Корнелиус. - Вы не участвовали вловле атмосферных спор? - Я лично - нет, - ухмыльнулся Викен. - Это команда Тотти, летпятьдесят назад. Доказали, что на Юпитере есть жизнь. Причем жизнь этаиспользует вместо воды жидкий метан, а как исходный материал для азотногосинтеза - твердый аммиак. При помощи солнечной энергии растениявырабатывают неокисленные углеродные соединения, в результате чеговыделяется свободный водород. Животные поедают растения и переводят этисоединения снова в окисленную форму. Там есть даже процесс, соответствующий земному горению. В реакциях участвуют сложные ферменты... Но все это не по моей части. - Значит, биохимия Юпитера неплохо исследована? - О да! Уже во времена Тотти умели синтезировать земные бактерии, знали большинство генетических кодов. Единственной причиной, почему такдолго не удавалось научно познать процесс жизни на Юпитере, былитехнические трудности, давление и тому подобное. - Когда же, наконец, удалось взглянуть на поверхность Юпитера? - Лет тридцать назад. Это сделал Трэй. Он сумел посадить на Юпитеркорабль с телевизионной установкой, которая продержалась достаточно долго, чтобы передать ему целую серию снимков. С тех пор техника далеко шагнулавперед. Нам известно, например, что Юпитер буквально кишит загадочнымиформами жизни, и она там, может быть, даже обильней, чем на Земле. Взяв заобразцы атмосферные микроорганизмы, наша команда провела пробный синтезметазона и... - Викен вздохнул. - Черт, если бы только там быласобственная разумная жизнь! Подумайте, Корнелиус, сколько бы они моглипорассказать, сколько данных... Эх! Вспомните только, как далеко мышагнули после Лавуазье в вопросах земной химии низких давлений. А ведь тампо меньшей мере такие же богатые возможности изучить химию и физикувысоких давлений! - А вы уверены, что там нет юпитерианцев? - после небольшой паузыхитровато спросил Корнелиус. - Там их могут быть миллиарды! - Викен пожал плечами. - Города, империи, все что хотите. Площадь Юпитера в сотни раз больше земной, а мывидели только с дюжину небольших районов. Но мы знаем, что там нетсуществ, которые бы использовали радио. Вряд ли они додумаются до негосами. Представляете, какую толщину должны иметь на Юпитере радиолампы, какие нужны насосы?. Так что мы в конце концов решили создать своегоюпитерианца. Викен провел Корнелиуса через лабораторию в следующую комнату. Онабыла не так загромождена, выглядела более законченной. Творческийбеспорядок экспериментатора уступил место уверенной точности инженера. Викен подошел к одному из щитов, тянувшихся вдоль стен, и посмотрелна приборы. - За ним лежит другой Ю-сфинкс, - сказал он, - на этот раз самка. Онанаходится под давлением в двести атмосфер при температуре сто девяносточетыре градуса ниже нуля. Здесь применена установка - я был назвал ее" маточная установка", - позволяющая хранить модели существ живыми. Вэтом... ну, эмбриональном состоянии наша самка развилась до степенивзрослой особи. Мы создали нашего юпитерианца по подобию земныхмлекопитающих. Она никогда не имела сознания и не будет иметь, пока неокажется, так сказать, " рождена". У нас здесь запасено двадцать самцов ишестьдесят самок. Можно рассчитывать, что половина из них достигнетповерхности. Если понадобится, сделаем и больше. Не так сами Ю-сфинксы дороги, - продолжал он, - как их доставка. Поэтому Джо будет оставаться один, пока мы не убедимся, что его виджизнеспособен. - Насколько я понял, вы сначала экспериментировали с низшими формамижизни? - сказал Корнелиус. - Конечно. Несмотря на применение мощных катализаторов, понадобилосьдвадцать лет, чтобы совершить путь от искусственных космических спор доДжо. Мы отрабатывали пси-лучевую технику управления на всех формах жизни. Межвидовое управление вполне удается, если нервная система искусственноймодели животного специально приспособлена для этого и не имела случаясоздать собственной системы реакций, отличной от импульсов пси-оператора. - И Джо - первый вид, с которым начались затруднения? - Да. - Придется зачеркнуть одну гипотезу. Корнелиус присел на рабочий стол, болтая толстыми ногами и поглаживаяладонью свои жидкие, песочного цвета волосы. - Я думал раньше, что это может быть связано с физическими условиямина Юпитере. Теперь же мне кажется, что причины надо искать в самом Джо. - Сначала мы тоже подозревали что-то вроде этого, - сказал Викен. Онзажег сигарету, затянулся, так что его худые щеки глубоко запали, и мрачнопосмотрел на Корнелиуса. - Однако трудно понять, как это могло получиться. Биоинженеры говорили мне, что Pseudocentaurus Sapiens сконструирован болеетщательно, чем любой продукт естественной эволюции. - Даже его мозг? - Да. Он точно скопирован с человеческого, чтобы сделать возможнымпси-лучевое управление. Однако введены и некоторые усовершенствования, например большая нервная устойчивость. - Ну, тут есть еще и психологическая сторона, - сказал Корнелиус. -Несмотря на все наши усилители и прочие хитрые штуки, пси-лучевоеуправление до сих пор относится в первую очередь к области психологии. Аможет, дело и не в этом... Возьмите хотя бы травматические шоки. Наверное, взрослый юпитерианский зародыш пережил тяжелую посадку? - Корабль - да, - сказал Викен, - но не сам Ю-сфинкс. Он спокойноплавал в жидкости вроде той, в которой все мы находились до моментарождения. - И все-таки, - настаивал Корнелиус. - Ведь двести атмосфер, подкоторыми он хранился здесь, не могут абсолютно точно соответствоватьдавлению на Юпитере. Могла эта перемена подействовать пагубно? Викен посмотрел на него с уважением. - Вряд ли, - ответил он. - Я же вам говорил, что Ю-звездолетысознательно сконструированы негерметичными. Внешнее давление передается наматочный механизм постепенно, через цепь фильтров. Вспомните, что посадказанимает несколько часов. - Ну, а потом? - продолжал допытываться Корнелиус. - Корабль садится, маточный механизм открывается, " пуповина" отсоединяется, и Джо, таксказать, " рождается". Но ведь мозг у Джо взрослый! Он же не защищен, какполуразвитый детский мозг, от шока внезапно пробуждающегося сознания! - Мы и об этом позаботились, - сказал Викен. - Энглси находился напси-луче, заранее настроенном на Джо, с того момента, как корабль покинулспутник. Так что никакого неожиданного возникновения сознания не было. Джос самого начала был только психологической копией Энглси. Он не могпережить большего душевного потрясения, чем Эд. Ведь там, на Юпитере, посути дела, Эд, а не Джо! - Будь по-вашему, - упирался Корнелиус. - И все-таки не нацию жеуправляемых моделей вы хотите создать! Ведь нет? - Боже избави, - сказал Викен. - Об этом и речи быть не может. Кактолько мы убедимся, что Джо хорошо освоился, мы затребуем с Земли ещепарочку пси-операторов и отправим Джо подмогу в виде новых Ю-сфинксов. Следующее поколение возникнет, так сказать, естественным путем, ведьконечная наша цель - это маленькая юпитерианская цивилизация. Там будутохотники, горняки, ремесленники, земледельцы, домашние хозяйки, промышленные рабочие. Они будут содержать несколько привилегированных лицвроде местного духовенства. Именно эта элита и будет находиться под нашимуправлением, как Джо. Они будут заняты только изготовлением инструментов, воспитанием населения, научными экспериментами. Они-то и сообщат нам все, что мы захотим узнать. Корнелиус кивнул. Насколько он понял, именно в этом и состояла сутьпроекта " Юпитер". Теперь он мог оценить важность своего собственногоназначения. Но у него так и не было ключа к разгадке этих постоянныхвибраций в К-трубке. Пока он был бессилен. Руки Энглси все еще кровоточили. Господи, - со стоном подумал он в сотый раз, - неужели это так наменя действует? Пока Джо там сражался, неужели я действительно мог, оставаясь здесь, в кровь разбить кулаки о металлический пульт?! Его взгляд скользнул по комнате к столу, за которым работалКорнелиус. Он не любил этого толстого, сосущего сигары слюнтяя с егобесконечными разговорами. Он уже не заставлял себя быть вежливым с этим" земляным червем". Псионик положил отвертку и потянулся, разминая усталые руки. - Ух!.. Хочу немного передохнуть. Наполовину собранный передатчик - легкое ажурное сооружение -выглядел не на месте рядом с его толстым пухлым телом. Да и сидел он насвоей лавке как-то по-жабьи, неуклюже поджав ноги. Энглси тяжело переживалсам факт, что ему приходилось ежедневно с кем-то делить эту комнату, хотябы на несколько часов. Последнее время он требовал, чтобы ему приносилиеду прямо сюда. Он уже давно не выходил за порог пункта управления. Да изачем, собственно? - Что вы с ним возитесь столько времени? - проворчал Энглси. Корнелиус покраснел. - Если бы у вас был готовый запасной агрегат вместо этих частей... -начал он. Пожав плечами, он вынул окурок сигары и тщательно прикурил: запас надо было растянуть надолго. Энглси размышлял, не назло ли ему Корнелиус выпускает изо рта этивонючие клубы дыма. Вы мне не нравитесь, господин землянин, и это, безусловно, взаимно. - Пока не прибудут другие пси-операторы, в новом передатчике нетособой надобности, - сказал Энглси угрюмо. - А мой, судя по контрольнымприборам, в полном порядке. - И тем не менее, - сказал Корнелиус, - через определенные промежуткивремени в нем возникает дикое возмущение, которое сжигает К-трубку. Вопросв том, почему? Как только новый передатчик будет готов, вы его испробуете. Хотя, откровенно говоря, я вообще не думаю, что тут дело в электронике... или даже в каких-то неожиданных причинах физического порядка. - В чем же тогда? - по мере того как разговор приобретал чистотехнический характер, Энглси чувствовал себя все свободнее. - Ну посудите сами. Что такое К-трубка? Это сердце передатчика. Онаусиливает природные психические импульсы, преобразует их в модуляциюволны-носителя и выстреливает пучок пси-лучей туда, к Джо. Она такжеулавливает ответные импульсы Джо и усиливает их для вас. Все остальноетолько служебное дополнение. - Обойдусь без ваших лекций, - проворчал Энглси. - Я повторяю очевидные вещи только потому, - сказал Корнелиус, - чтопорой самый простой ответ труднее всего найти. Может, это не К-трубкашалит. Может, все дело в вас. - Что?! - побелевшее лицо калеки уставилось на него. - Я не имею в виду ничего обидного, - торопливо проговорил Корнелиус. - Но вы же знаете, что за подлая бестия наше подсознание. Предположите вкачестве рабочей гипотезы, что в глубине души вы не хотите быть наЮпитере. Насколько я представляю, обстановка там жуткая. Что, если сюдапримешивается какой-нибудь затаенный страх? Может быть, например, вашеподсознание не в состоянии понять, что смерть Джо не означала бы вашейсобственной смерти? - Вы можете объяснить подробнее? - Только в общих чертах, - ответил Корнелиус. - Ваше сознаниепосылает двигательный импульс по пси-лучу к Джо. Одновременно вашеподсознание, в котором гнездится страх, подает свои собственные тревожныеимпульсы - сосудистые, сердечные, всякие. Они действуют на Джо, а егонапряженность передается назад по лучу. В свою очередь, вы воспринимаетесимптомы страха Джо, и тревога в вашем подсознании растет, снова усиливаяэти симптомы. Понятно? Точь-в-точь как обыкновенная неврастения, с однимтолько исключением: из-за участия мощного усилителя - К-трубки обратнаясвязь может бесконтрольно нагнетать вибрацию за считанные секунды. Скажитееще спасибо, что сгорает лампа, а то бы это могло случиться с вашиммозгом? Мгновение Энглси оставался спокойным. Потом он засмеялся. Это былгрубый, варварский смех, больно ударивший Корнелиуса по барабаннымперепонкам. - Хорошенькая мысль, - сказал пси-оператор. - Боюсь только, что невсе концы сходятся. Дело в том, что мне там нравится. Мне правится бытьДжо. Он помедлил, а потом продолжал безразличным тоном: - Не судите об обстановке по моим записям. Это просто идиотские цифрывроде скорости ветра, перепадов температур, свойств минералов. Все эточепуха. Разве можно по ним понять, как выглядит Юпитер в инфракрасномзрении Джо? - Я думаю, совсем не так, как мы себе представляем, - отважилсяответить Корнелиус после минуты неловкого молчания. - И да и нет. Это трудно выразить словами. Некоторые вещи я просто нев состоянии передать, так как человеческий язык не имеет соответствующихобозначений. Но... Нет, не могу. Сам Шекспир не сумел бы. Запомнитетолько, что холод, мрак, бури Юпитера, столь пагубные для нас, - этоименно то, что нужно Джо. Энглси перешел почти на шепот, словно говорил сам с собой: - Представьте себе, что над вами сияющее фиолетовое небо, полноеогромных блистающих облаков, тени которых несутся по планете вместе сблагодатными потоками дождя. Или горы словно из отполированного металла, верхушки которых взрываются по ночам алым фейерверком в адском хохотегрома, раскатывающегося по всей долине. Представьте, что вы сидите наберегу прозрачного чистого ручья, окруженного низкорослыми деревьями, а ихкроны буквально усыпаны благоухающими цветами, словно выкованными изтемной меди. Или водопад - хотите, называйте его " метанопадом", -низвергающийся с огромной скалы. Свежий ветер ворошит его пенистую гриву, в которой запуталась радуга. - А темные, полные незнакомой жизниюпитерианские леса... Когда продираешься через их чащу, вокруг тебя тотут, то там пульсируют во мраке красноватые блуждающие огни - жизненнаярадиация мелких проворных животных, населяющих лес. А... Голос Энглси превратился в невнятное бормотание и, наконец, совсемумолк. Он уткнул голову в сжатые кулаки. Когда он, наконец, поднял ее, из-под плотно сжатых век текли слезы. - Представьте себе, что вы здоровый и сильный! Вдруг Энглси вздрогнул, нахлобучил шлем на голову и начал судорожнокрутить рукоятки передатчика. Далеко в юпитерианской ночи Джо еще спал. Ноон вот-вот проснется и, задрав голову к четырем огромным лунам, веселозарычит так, чтобы весь лес замер в почтительном страхе... Корнелиус неслышно выскользнул за дверь. В отливающем медью свете юпитерианского заката под темными грядамиоблаков, в которых созревала новая буря, Джо бодро шагал по склону холма счувством человека, хорошо прожившего трудовой день. За его спинойболтались две большие плетеные корзинки. Одна из них была нагруженачерными колючими плодами местной разновидности терновника, другая - полнамотками толстых, как канаты, лиан, которые должны были заменить емуверевку. Лучи заходящего солнца тускло блестели на лезвии топора, которыйон нес на плече. Работа не была трудной, но где-то в глубине его сознания залеглаусталость, и Джо не хотелось думать о том, что надо еще приготовить пищу, прибраться и выполнить ряд других нудных хозяйственных дел. Почему они неторопятся прислать ему помощников? С обидой, смешанной с надеждой, Джо посмотрел в грозовое небо. Станции Ю-5 не было видно. Отсюда, со дна воздушного океана, можно былоувидеть только Солнце да четыре гигантских спутника Галилея. Он даже точноне знал, где сейчас находится Ю-5. Минутку... здесь сейчас закат, а если я выйду на площадку обозрения, то увижу Юпитер в последней четверти или... Черт, мы ведь затрачиваемвсего половину земного дня, чтобы совершить оборот вокруг планеты... Джо затряс головой. Хотя прошло столько времени, ему все еще иногдабывает чертовски трудно сосредоточиться. Это я главный! Я, летящий высоко в небесах между холодными звездамина Ю-5. Помни об этом! Открой глаза, если можешь, и ты увидишь призрачныйпост управления, словно наложенный на реальный склон холма перед тобой. Джо попробовал - и не сумел. Вместо поста управления он увидел серыевалуны, разбросанные ветром по мшистому склону. Они не были похожи наземные глыбы, так же как почва под его ногами не имела ничего общего ссочным земным черноземом. Какое-то мгновение Энглси размышлял над происхождением кремней, алюминатов и других горных пород Юпитера. Теоретически на этой высоте недолжны были встречаться минералы. Им следовало бы быть замурованными внедрах планеты, на недоступной глубине, где давление способно вызватьдеформации электронных оболочек атомов. Над твердым ядром должен былрасполагаться слой аморфного льда толщиной в несколько сот миль, а над ним- оболочка из металлического водорода. Но ничего подобного не было. Может быть. Юпитер и на самом деле возник в соответствии с этойтеорией, но затем ненасытная глотка его притяжения засосала достаточнокосмической пыли, метеоритов, газов и паров, чтобы создать корку внесколько миль толщиной. А скорее всего, сама теория была неверна. Что онизнали, что они могли знать, эти мягкие бледные земляные черви? Энглси сунул свои - Джо - пальцы в рот и свистнул. В кустах раздалсялай, и три " полуночных гостя" (этот визит их собратьев когда-то чуть некончился гибелью Джо) сломя голову бросились к нему. Он улыбнулся ипогладил их по головам. Приручение " щенков" этих черных тварей, которых онподобрал на охоте, шло значительно быстрее, чем он ожидал. Они станут егосторожами, пастухами, слугами. На вершине холма Джо решил построить себе дом. Он отмерил акр площадии воздвиг вокруг него частокол. На отгороженной площадке уже стоял шалаш, где он спал сам и хранил свои запасы. Тут же журчал метановый ключ. Вцентре угадывался фундамент будущего дома, большого и удобного. Но работы слишком много для одного. Несмотря на помощь полуразумныхчерных тварей и холодильника, где держат мясо, большая часть временипо-прежнему будет уходить на охоту. К тому же запасы дичи в округе небезграничны. Примерно через год - юпитерианский, в котором двадцатьземных, подумал Энглси - ему придется заняться земледелием. А ведь ещенадо закончить дом, установить на реке водяное - черт, метановое - колесо, чтобы приводить в движение десяток машин, которые он задумал. И сосплавами льда он хотел поэкспериментировать... Ладно, оставим вопрос о помощниках. Но почему он вообще должен житьздесь один, без жены, без друзей, единственным разумным существом на всюпланету? Это просто несправедливо! Но я не один. Со мной на спутнике пятьдесят человек. Я могупоговорить с любым из них, если захочу. С тем же Корнелиусом. Плохо то, что последнее время мне этого редко хочется. Мне куда больше нравится бытьДжо. И все же... Я калека, переживаю усталость, гнев, боль, отчаяние этойвеликолепной биологической машины. Этого никто не желает понимать. Когдааммиачная буря ранит Джо, ведь это у меня идет кровь. Джо со стоном опустился на землю. Блеснув клыками, черные тварибросились к нему, пытаясь лизнуть в лицо. В животе урчало от голода. Онслишком устал, чтобы встать и приготовить себе поесть. Вот когда оннатаскает собак... Но насколько приятнее было бы обучать другогоЮ-сфинкса. В сгущавшейся тьме своего усталого сознания Джо до боли ясно увидел, как это будет. Там, внизу, в долине, - огонь и гром посадки. Стальное яйцораскроется, металлические руки, уже рассыпающиеся в пыль, - ничтожноетворение бледных червей - вынут тело и бережно положат на землю. Онаначнет двигаться, впервые наполнит свои легкие воздухом, посмотрит вокругмутными, бессмысленными глазами. Джо подойдет к ней, возьмет на руки иотнесет в дом. Он будет кормить ее и заботиться о ней, научит ходить. -Это не займет много времени: взрослое тело быстро усваивает такие вещи. Через несколько недель она даже заговорит, в ней появится личность, душа. Жалкий план людей - сплошное издевательство. Они заставят его ждатьеще два земных года, а потом подсунут ему новую управляемую куклу вроденего самого, из глаз которой, по праву принадлежащих юпитерианцу, будетсмотреть презренный человеческий разум. С этим нельзя мириться! Если бы только он не так устал... Джо вздрогнул и сел. Сон покидал его по мере того, как сознаниевозвращалось. О его усталости не стоило и говорить. Это Энглси сдал. Ведьон уже целый месяц спит урывками, к тому же в последнее время его отдыхнарушен присутствием этого Корнелиуса. Устало земное человеческое тело. Оно-то и посылает мягкие обволакивающие волны сна по пси-лучу к Джо! Энглси проснулся и выругался. Здесь, под колпаком шлема, четкаяреальность Юпитера в его сознании поблекла, словно окуталась дымкой. Стальная тюрьма, служившая ему лабораторией, придвинулась и заслонила ее. Он терял контакт с Джо... Быстрыми, точными движениями Энглси снованастроился на биотоки другого мозга. Он внушал Джо сонливость, как иногдачеловек наводит сон на самого себя! И, как у всякого раба бессонницы, у него ничего не вышло. Тело Джослишком хотело есть. Оно встало и двинулось к тому месту, где быласпрятана пища. К-трубка мелко задрожала и взорвалась. В ночь перед отправкой кораблей Корнелиус и Викен засиделись. Строго говоря, это трудно было назвать ночью. За двенадцать часовминиатюрная луна полностью обогнула Юпитер, проделав путь от темноты дотемноты. Весьма возможно, что теперь над ее утесами вовсю светиломаленькое бледное солнце, в то время как в Гринвиче наступил " час ведьм". Викен покачал головой. - Не нравится мне это, - сказал он. - Слишком внезапное изменениепланов. Слишком велика игра. - Чем вы рискуете? Всего тремя самцами и дюжиной самок, - ответилКорнелиус. - И пятнадцатью Ю-звездолетами. Всеми, что у нас есть. Если идеяЭнглси себя не оправдает, то пройдут месяцы, может быть, больше года, покамы не построим новые корабли и не возобновим воздушное наблюдение. - Но если она себя оправдает, - сказал Корнелиус, - то кораблипонадобятся вам только для того, чтобы доставлять новых Ю-сфинксов. Выбудете слишком заняты обработкой данных, получаемых с самого Юпитера, чтобы заниматься пустяковыми исследованиями в атмосфере. - Конечно. Просто мы не ждали этого так быстро. Мы хотели сначалазавезти сюда еще пси-операторов для управления новыми Ю-сфинксами. - Но они не нужны, - сказал Корнелиус. Он закурил сигару и глубокозатянулся, подыскивая слова, чтобы выразить свои мысли. - Во всякомслучае, некоторое время. Джо достиг такой стадии, когда присоответствующей помощи он способен перескочить через несколько тысяч летчеловеческой эволюции. Не за горами время, когда он сможет наладитьчто-нибудь вроде радиосвязи, которая сделает ваше пси-лучевое управлениевовсе ненужным. Просто глупо заставлять высококвалифицированногопси-оператора делать черную работу, которую прекрасно могут выполнитьдругие Ю-сфинксы под командой Джо. Когда юпитерианская колонияокончательно оформится, тогда, конечно, можно послать туда новыхуправляемых Ю-сфинксов. - Но вот вопрос, - настаивал Викен, - сумеет ли Энглси один обучитьвсех? Ведь много дней они будут беспомощны, как дети. Пройдут недели, покаони действительно начнут соображать и действовать. Сможет ли Джопозаботиться о них до тех пор? - Он запасся пищей и топливом на месяцы вперед, - ответил Корнелиус. - Что же касается способностей Джо, то тут нам придется положиться наоценку Энглси. - Но когда эти Ю-сфинксы оформятся как личности, - проговорил Викенозабоченно, - разве они обязательно будут слушаться Джо? Не забудьте, нашиюпитерианцы делаются не под копирку. Принцип неопределенности обеспечиваеткаждому уникальную генетическую структуру. Если на всем Юпитере окажетсятолько один человеческий разум среди всех этих враждебных... - Вы сказали человеческий?! Вопрос прозвучал еле слышно. Но Викен и сам разинул рот от удивления, поняв, что именно он сказал. Тогда Корнелиус быстро заговорил: - О, я уверен, что Джо по-прежнему сможет господствовать над ними. Онпредставляет собой достаточно яркую индивидуальность. Викен поглядел ошеломленно. - Вы действительно так думаете? Псионик кивнул. - Да. За последние недели я узнал о нем больше, чем кто-либо другой. Моя профессия, естественно, заставляет меня больше внимания обращать напсихологию человека, чем на его тело и лицо. Вы видите только угрюмогокалеку. Я же вижу разум, который сумел противопоставить своей физическойнеполноценности такую адскую энергию, такую нечеловеческую способностьконцентрации, что она меня почти пугает. Дайте этому разуму здоровое тело- и для него не будет ничего невозможного. - Может быть. Тут вы правы, - пробормотал Викен после минутыразмышления. - Но это уже неважно. Решение принято. Завтра ракетыприземлятся на Юпитере. Я надеюсь, все будет хорошо. Он снова помедлил. В его маленькой комнате жужжание вентиляторовказалось нестерпимо громким, а краски висящего на стене женского портрета- до боли яркими. Потом Викен снова заговорил: - Последнее время вы довольно неразговорчивы, Ян. Когда вырассчитываете закончить свой собственный передатчик и приступить к опытам? Корнелиус огляделся. Дверь в пустой коридор была распахнута. Онпотянулся и прикрыл ее, прежде чем ответить с легкой усмешкой: - Вот уже несколько дней, как он готов. Только, пожалуйста, никому неговорите. - Как же так? Викен вздрогнул. В условиях почти полной невесомости это движениеедва не выбросило его из кресла на стол, стоявший между ними. - Последнее время я просто бессмысленно, для отвода глаз позвякивалинструментами, - сказал Корнелиус. - Я жду минуты, когда буду уверен, чтовсе внимание Энглси направлено на Джо. Завтрашняя операция - как раз то, что мне нужно. - Но зачем? - Видите ли, я уверен, что неполадки в передатчике не физического, апсихологического свойства. Мне кажется, по каким-то причинам, запрятаннымв его подсознании, Энглси не хочет находиться на Юпитере. Конфликт такогорода вполне может вызывать вибрацию в цепи пси-усилителя. - Гм, - Викен потер подбородок. - Может быть. За последнее время Эдменяется все больше и больше. Когда он только прибыл, он уже былдостаточно вспыльчив, но хоть соглашался иной раз перекинуться в покер. Теперь же он настолько забился в свой панцирь, что его совсем не видно. Якак-то не думал об этом раньше... но теперь... Нет, ей-богу, это именноЮпитер так повлиял на него. - Да... - протянул Корнелиус. Он не хотел вдаваться в подробности: например, он сознательно обошел тот абсолютно нетипичный эпизод, когдаЭнглси попытался описать ему, что значит быть юпитерианцем. - Правда, - сказал Викен задумчиво, - на других пси-операторов это неочень-то действовало. Да и на Эда, пока он управлял искусственнымиорганизмами более низкого типа. Он изменился только с тех пор, как наЮпитер был высажен Джо. - Да, да, - поспешно согласился Корнелиус, - знаю. Но хватитбеспочвенной болтовни... - Нет, подождите, - проговорил Викен тихим торопливым голосом, неглядя на Корнелиуса. - Впервые я начинаю что-то понимать... Никогда раньшене пытался этого анализировать, просто констатировал факт, что не все идетгладко. С Джо действительно связаны странные вещи. Вряд ли это может бытьследствием его физического склада или обстановки, ведь при работе снизшими формами никаких затруднений не было. Может быть, дело в том, чтоДжо является первой в истории управляемой моделью с потенциальночеловеческим разумом? - Мы строим догадки на пустом месте, - сказал Корнелиус. - Возможно, завтра я смогу вам все объяснить. Сейчас я ничего не знаю. Викен выпрямился. Его взгляд буквально впился в Корнелиуса. - Минуточку, - сказал он. - Ну? - Корнелиус беспокойно заворочался, приподнявшись в кресле. -Побыстрее, пожалуйста. Мне уже давно пора спать. - Вы знаете значительно больше, чем рассказали мне, - сказал Викен сгоречью. - Ведь так? - С чего вы это взяли? - Вас нельзя назвать талантливым лгуном. И потом вы так настойчивовыступали за план Энглси, за эту посылку новых Ю-сфинксов. Настойчивее, чем пристало новичку. - Я же вам сказал. Я хочу, чтобы его внимание было сосредоточено, когда я... - Будто это вам так уж нужно? - выпалил Викен. Корнелиус с минуту молчал. Потом он вздохнул и откинулся в кресле. - Ну ладно, - сказал он устало. - Мне придется положиться на вашускромность. Поймите, я совершенно не представляю, как вы, старожилыстанции, воспримете это. Поэтому я не хотел болтать о своихумозаключениях, которые могут еще оказаться неверными. Если бы я имелподтвержденные факты, я бы рассказал о них. Но мне не хочется нападать насложившееся убеждение, опираясь только на голую теорию. Викен усмехнулся. - Что вы, черт подери, имеете в виду? Корнелиус яростно запыхтел своей сигарой. Огонек на ее конце торазгорался ярко, то почти потухал, словно таинственная алая звездочка. - Ваш Ю-5 не просто исследовательская станция, - сказал он мягко. -Это образ жизни, ведь так? Никто бы сюда не поехал, даже на один рейс, если бы работа была ему безразлична. Те же, кто остается на второй срок, должны были найти в своем труде что-то такое, что Земля со всеми еебогатствами не в состоянии им предложить. Так? - Так, - ответил Викен почти шепотом. - Я не думал, что вы настолькобыстро поймете. Но что из этого? - Я не хотел говорить вам, пока у меня не будет доказательств, но... может быть, все было зря. Возможно, вы впустую растратили свои силы имассу денег и вам не остается ничего другого, как сложить пожитки иотправиться домой. Ни один мускул на худом длинном лице Викена не дрогнул. Казалось, онозастыло. Нарочито спокойным голосом он спросил: - Почему? - Вспомните Джо, - сказал Корнелиус. - Его мозг имеет те жеспособности, что у любого взрослого человека. Он регистрирует всючувственную информацию, поступающую к нему со дня " рождения", регистрируету себя, в своих собственных клетках, параллельно с тем, как онанакапливается в " копилке памяти" Энглси здесь, на Ю-5. Мысль, знаете ли, тоже является чувственной информацией. И мысли невозможно разделить намаленькие аккуратненькие вагончики. Они образуют сплошное поле. Каждыйраз, когда Энглси подключен к Джо, все его мысли проходят через синапсыДжо точно так же, как через его собственные, и каждая мысль порождает своиассоциации, и все ассоциативные воспоминания регистрируются. Например, когда Джо строит хижину, стволы могут сложиться так, что они напомнятЭнглси какую-нибудь геометрическую фигуру, что, в свою очередь, можетвызвать в его памяти теорему Пифагора, а... - Я понял, - сказал Викен озабоченно. - Пройдет время, и мозг Джоусвоит все, что накопил Эд. - Верно. Дальше, нервная система с закодированным в ней опытом - вданном случае нечеловеческая нервная система - разве это не отличноеопределение понятия индивидуальности? - Пожалуй, да... Господи! - Викен вскочил. - Вы хотите сказать, чтоДжо... берет верх? - В известном смысле. Исподволь, автоматически, сам не сознаваяэтого. Корнелиус глубоко вздохнул и бросился напролом: - Ю-сфинкс - это почти совершенная форма жизни. Ваши биологи учли приее конструировании все уроки, извлеченные из ошибок природы, когда онасоздавала нас. Сначала Джо был просто биологической машиной, управляемойна расстоянии. Затем - о, очень медленно - более здоровое тело... У егомыслей - больше веса... Понимаете? Джо становится доминирующей стороной. Например, в случае с этой посылкой новых Ю-сфинксов. Энглси только думает, что у него есть логические основания желать этого. На самом деле его" основания" - это только продукт осмысливания инстинктивных желаний Джо. Подсознательно Энглси должен смутно, рефлекторно подозреватьситуацию. Он должен чувствовать, что его человеческое " я" постепеннорастворяется под напором парового катка инстинктов Джо и желаний Джо. Онпытается защитить свою собственную подлинность, но сминается превосходящейсилой утверждающего себя подсознания Джо. Жестокие слова, - закончил он извиняющимся тоном, - но я боюсь, чтоименно этим объясняются возмущения в К-трубке. Медленно, словно старик, Викен кивнул. - Да, понимаю, - проговорил он. - Враждебное окружение Юпитера... иная мозговая структура... Боже! Джо просто заглатывает Эда! Кукольникстановится куклой. Викен просто заболел от огорчения. - Пока это только мои предположения, - сказал Корнелиус. Как-то сразуон тоже почувствовал неимоверную усталость. Ему было неприятно, чтопришлось так поступить с Викеном, который ему нравился. - Но вы понимаете дилемму? Если я прав, то любой пси-операторпревратится в юпитерианца - чудовище с двумя телами, из которыхчеловеческое менее важно и служит простым дополнением. Это значит, что ниодин пси-оператор не согласится управлять Ю-сфинксами. И тогда конец всемупроекту. Он встал. - Мне жаль, Эрн. Вы заставили меня сказать, что я думаю, а теперь несможете спать от тревоги. Право же, очень может статься, что я не прав иваши тревоги окажутся напрасными. - Чепуха, - пробормотал Викен. - К тому же, может быть, вы иошибаетесь. - Не знаю. Корнелиус направился к двери. - Попытаюсь завтра найти ответ. Спокойной ночи, Эрн! Ослепительные вспышки ракет, одна за другой взмывавших из своихгнезд, давно растворились в пространстве. Теперь вся армада, включиввспомогательные реактивные двигатели, планировала на легких металлическихкрыльях сквозь кромешный ад юпитерианского солнца. Открывая дверь пункта управления, Корнелиус бросил взгляд напереговорный пункт. Он был выключен. Когда Энглси работал в шлеме, он недопускал, чтобы хоть один посторонний звук мешал ему сосредоточиться. Вещавший на весь мир голос еле доносился откуда-то из-за стены: - Разбился один корабль... два корабля... Услужливый техник смонтировал над передатчиком Корнелиуса панель спятнадцатью красными и пятнадцатью синими лампочками, чтобы он мог быть вкурсе событий. Конечно, он сделал это скорее ради Эда, но тот сразу жерешительно заявил, что и не взглянет на них. Четыре красные лампочки не горели. Это означало, что четыре синие ужене подадут известия о благополучной посадке. Смерч, разряд молнии, парящийледяной метеор, стая похожих на гигантских скатов птиц с телами, твердымии плотными, как сталь, - сотни причин могли погубить эти четыре корабля, разбросав их обломки по жутким юпитерианским лесам. Вот черт, уже четыре! А как же летевшие в них живые существа, каждоеиз которых обладает великолепным мозгом, не уступающим вашемусобственному?! Подумать только, быть приговоренными к долгим годамкромешной тьмы, обрести сознание на какую-то непостижимую долю секунды - ивсе для того, чтобы тут же разбиться в кровавые клочья о ледяные уступы! Бессмысленная жестокость всего этого холодным комком подступила к горлуКорнелиуса. Правда, без этих жертв не обойтись, если мы хотим, чтобы наЮпитере появилась разумная жизнь. И уж лучше сделать это сразу, пожертвовав немногими, - подумал он, - но зато знать наверняка, чтоследующее поколение разумных юпитерианцев будет обязано своим рождениемлюбви, а не машинам! Он прикрыл за собой дверь и, затаив дыхание, стал ждать. Энглсисидел, повернувшись лицом к противоположной стене так, что можно былоразличить только инвалидное кресло да еле выглядывающую из-за неговерхушку шлема. Ни движения, ни хоть какого-нибудь признака жизни -ничего. Боже! Будет страшно неудобно, более того - ужасно, если Энглси догадаетсяоб этом подслушивании. Впрочем, где ему заметить. Он оглох и ослеп отсвоей сосредоточенности. Грузное тело псионика медленно двинулось к новому пси-передатчику. Корнелиусу совсем не нравилась роль соглядатая. Он бы ни за что не пошелна это, будь хоть малейшая надежда здесь, на месте, разобраться в том, чтопроисходит. Но особой вины за собой он не чувствовал. Если его подозренияоправдаются, значит Энглси, сам того не ведая, оказался втянутым внечеловеческую игру. Проследить за ним в этом случае - значит спасти. Корнелиус осторожно включил приборы, и установка началаразогреваться. Осциллоскоп, встроенный в передатчик Энглси, сообщал емуточные данные об альфа-ритме мозга пси-оператора, служа своеобразнымибиологическими часами. Сначала надо было настроиться на их ход, а когдаоба передатчика начнут работать точно в одной фазе, можно попробоватьнезаметно... Разберись, в чем дело! Прочитай истерзанное подсознание Энглси ипойми, что там, на Юпитере, так притягивает и отпугивает его! ... пять кораблей разбились... Ничего, уже скоро посадка. Может быть, в конечном счете только этипять и погибнут, а остальные пробьются. Десять товарищей для... Джо? Корнелиус тяжело вздохнул. Он посмотрел на калеку, слепого и глухогок внешнему миру, искалечившему его, и почувствовал жалость и злость. Вовсем этом была какая-то несправедливость. Даже по отношению к самому Джо. Ведь он не был каким-то чудовищем, поедающим человеческие души. Он сам ещене понял, что он действительно Джо, а Энглси превратился в жалкийпридаток. Он не просил, чтобы его создавали, и лишить его теперь второгочеловеческого " я" - значило бы погубить. Так или иначе, когда человеческийразум переходит рамки " приличий", за это приходится расплачиваться всем, идорогой ценой. Корнелиус беззвучно выругался. Надо работать. Он сел и пристроил наголову шлем. Волна-носитель тихо пульсировала, вызывая еле слышноедрожание нейтронов в глубине его мозга. Это было непередаваемое ощущение. Он потянулся к приборам и начал настраиваться на альфа-ритм мозгаЭнглси: импульсы его собственного мозга имели более низкую частоту. Сначала сигналы должны пройти через гетеродин... Так... Но почему же нетприема? Ах да, надо еще подобрать точную форму волны. Ведь тембр - такаяже неотъемлемая часть мысли, как и музыка. Медленно, страшно осторожноКорнелиус поправил настройку. Что-то промелькнуло в его сознании - видение облаков в лилово-красномнебе, ощущение свежего ветра, мчавшегося в безграничном просторе, - иснова исчезло. Дрожащими руками он снова тронул рукоятку настройки... Пси-луч между Энглси и Джо ширился, включая в себя сознаниеКорнелиуса. Он почувствовал, что видит Юпитер глазами Джо. Вот он стоит нахолме и смотрит в небо над ледяными горами, ища жадным взором первуюракету. Но одновременно он оставался Корнелиусом, следящим за приборами, ищущим каких-то сигналов, символов - ключа к запертым в душе Энглсистрахам. И тут он почувствовал, что его самого охватывает нечеловеческий ужас. Пси-лучевое слежение - это не просто пассивное подслушивание. Каклюбой радиоприемник является одновременно слабым передатчиком, так ивоспринимающая нервная система сама посылает сигналы, откликаясь наисточник пси-излучения. Конечно, при обычных условиях это излучение почтинезаметно, но если ваши импульсы, в каком бы направлении они нипосылались, проходят через цепь мощных гетеродиновых и усилительныхустройств с отрицательной обратной связью... На заре псионики пси-лучевая терапия было зачахла. При тогдашнейтехнике мысль одного человека, пройдя через усилитель и поступая в мозгдругого, складывалась с собственным нервным циклом последнего по простымвекторным законам. В результате оба чувствовали возникавшие новые частотыкак какое-то кошмарное трепыхание своих собственных мыслей. Пси-оператор, владевший приемами самоконтроля, еще мог их игнорировать, но пациент немог, и вместо излечения человек получал травму. Однако позже основные тембры человеческого мозга были измерены, иопыты в области пси-лучевой терапии возобновились. Современныйпси-передатчик анализирует входящий сигнал и переводит его данные на язык" слушателя". Абсолютно чуждые импульсы передающего мозга, которыеневозможно перекодировать в соответствии с нейронной структуройпринимающего мозга, задерживаются фильтрами. Компенсированная таким образом чужая мысль может быть воспринята также просто, как своя собственная. Когда пациент включен в пси-лучевую сеть, опытный пси-оператор способен подстроиться к ней без его ведома. При этомон может либо исследовать мысли пациента, либо внушать ему своисобственные. План Корнелиуса, понятный любому специалисту-псионику, основывалсяименно на этом. Он хотел получить сигналы от ничего не подозревающегоЭнглси-Джо. Если его гипотеза правильна и личность пси-операторадействительно исковеркана до неузнаваемости под стать чудовищнойиндивидуальности Джо, его мышление окажется слишком чуждым человеческому, чтобы пройти через фильтры. В этом случае до Корнелиуса дойдут одниобрывочные импульсы или вовсе ничего. Если же гипотеза неверна, и Энглсиостается Энглси, то он воспримет только нормальный человеческий потоксознания и сможет перейти к исследованию других возможных причин нарушенийв К-трубке. ... Страшный звон наполнил его мозг! Что со мной? На мгновение чуждое вмешательство, превратившее мысли в невнятноебормотание, потрясло его ужасно. Он судорожно глотнул свежегоюпитерианского ветра. Чудовищные черные псы почуяли чужого и завыли. Затем как-то сразу Джо понял все, и неудержимая волна гнева вытеснилаиз мозга страх и все остальные ощущения. Он наполнил легкие и заорал вовсе горло, так что громовое эхо прокатилось по горам: - Вон из моего мозга! Он почувствовал, как Корнелиус сжался и юркнул куда-то в подсознание. Мощь удара его собственной воли и разума оказалась слишком сильной. Джозасмеялся - это было больше похоже на рычание - и внутренне расслабился. Над ним сквозь громовые тучи мелькнул свет первой снижающейся ракеты. Корнелиусу захотелось назад, к уютному свету пульта управления. Егоруки бессознательно потянулись к приборам, чтобы отключить передатчик иубежать. - Не спеши ты так! - мрачно скомандовал Джо, и мускулы Корнелиусазастыли от ужаса. - Я хочу понять, что происходит. Замри и дай мнеразобраться! Джо испустил импульс, который должен был означать раскаленный добелавопросительный знак. В ответ на этот безмолвный вопрос, помимо волиКорнелиуса, воспоминания ярко вспыхнули в его мозгу. - Так! Вот в чем дело! Вы думали, я боюсь быть на Юпитере, в телеДжо, и хотели узнать, почему? Но я же вам говорил, что не боюсь! - Я должен был вам поверить, - прошептал Корнелиус. - Ну тогда выключайтесь вон из цепи! - заорал во всю глотку Джо. - Иникогда больше не появляйтесь в пункте управления! Поняли? К-трубки иличто бы там ни было - я не хочу вас видеть! Пусть я калека, но я разнесувас в клочки! А теперь отваливайте! Оставьте меня в покое. Первый корабльвот-вот сядет. - Вы... калека? Вы... Джо Энглси? - Что?! Огромное серое существо на холме подняло свою варварскую голову, какпо зову трубы. - Что вы имеете в виду? Неужели вы не понимаете? - слабо шевелились мысли в мозгу Корнелиуса. - Ведь вам известно, как работает пси-лучевой передатчик... Вы же знаете, что я мог исследовать разум Энглси в его мозгу, оставаясь незамеченным. Аполностью нечеловеческий мозг я вообще не смог бы исследовать, зато и онбы не уловил моего присутствия. Фильтры не пропустили бы такой сигнал. Новы почувствовали меня в первую же долю секунды... Это может означатьтолько одно - человеческий разум в нечеловеческом мозгу... Вы больше необрубок человека на Ю-5. Вы Джо, Джо Энглси! - Дьявол вас возьми, - сказал Джо, - вы правы! Он отключил Энглси, одним жестоким, похожим на пинок импульсомвыпихнул Корнелиуса из своего сознания и бросился вниз по холму встречатьзвездолет. Корнелиус очнулся через несколько минут. Его череп раскалывался. Оннащупал основной рубильник, потянул его вниз, сорвал шлем с головы и созвоном бросил на пол. Но прошло немало времени, пока он собрался с силами, чтобы проделать то же с Энглси. Сам Эд уже ничем не мог себе помочь. Они сидели в приемной станционного госпиталя и ждали. В резком светепомещение из металла и пластика казалось голым и холодным. В воздухе виселлегкий запах антисептиков. Они находились в самом сердце спутника, отделенные от поверхности многокилометровой толщей скалы. В маленькой жутковатой комнате не было никого, кроме Викена иКорнелиуса. Остальной экипаж станции механически занимался своимиповседневными делами, чтобы убить время, пока не станет известно, чтопроизошло. За закрытыми дверями три биотехника, выполнявших также рольмедперсонала, боролись с ангелом смерти за бесчувственный обрубок, бывшийкогда-то Эдвардом Энглси. - Девять кораблей благополучно сели, - сказал Викен мрачно. - Двасамца и семь самок. Достаточно, чтобы основать колонию. - С генетической точки зрения неплохо бы иметь побольше, - отозвалсяКорнелиус. Он говорил приглушенным голосом, хотя весь был переполнен радостью. Во всей истории было что-то внушавшее благоговение. - Я все еще ничего не понимаю, - сказал Викен. - О!.. Теперь все ясно. Я должен был догадаться раньше. Все фактыбыли налицо, просто мы не сумели сделать из них простые, очевидные выводы. Прежде всего надо было перестать носиться с этой мыслью о чудовище, пожирающем людей. - Да... - голос Викена был похож на скрип. - А роль чудовища сыгралимы сами, не правда ли? И вот Эд умирает... - Смотря что называть смертью. Корнелиус глубоко затянулся сигарой, пытаясь обрести внутреннююустойчивость. Его голос был намеренно бесстрастным. - Подумайте. Проанализируйте факты. Кем был Джо? Существом с мозгом, подобным человеческому, но без собственного разума. Этакая tabula rasa -девственно чистая страница, - на которой пси-луч Энглси мог писать, чтохотел. Мы пришли к совершенно правильному заключению - правда, с большимопозданием, - что, когда на этой странице будет записано достаточно много, возникнет личность. Весь вопрос - чья? Вполне понятный человеческий страхперед неизвестным внушил нам мысль, что в таком чуждом теле можетвозникнуть только личность чудовища, а не человека. Поэтому мы и решили, что она неизбежно должна оказаться враждебной Энглси, должна подавлятьего... Дверь открылась. Оба ученых вскочили, вопросительно глядя на хирурга. Тот только покачал головой. - Все без толку. Типичный травматический шок, очень глубокий. Скоровсе кончится. Если бы у нас было получше оборудование, тогда, можетбыть... - Нет, - сказал Корнелиус. - Нельзя спасти человека, который самрешил умереть. - Тут вы правы. Доктор снял маску. - Дайте мне кто-нибудь сигарету. Когда он брал сигарету у Викена, его руки слегка дрожали. - Но разве он мог что-то решать? - задохнулся физик. - Он же лежитбез сознания с тех пор, как Ян вытащил его из этой... этой штуки. - Это было решено куда раньше, - сказал Корнелиус. - Фактически этаразвалина на операционном столе уже лишена разума. Я знаю, я сам был приэтом. Воспоминания были страшным мучением для Корнелиуса. Он чувствовал, что ему придется пройти курс внушения, чтобы освободиться от этих мыслей. Доктор глубоко затянулся, подержал дым в легких и с силой выдохнул. - По-моему, теперь всему проекту конец, - сказал он. - Нам в жизни незаманить сюда другого пси-оператора. - Уж это точно, - с горечью сказал Викен. - Я сам разобью этудьявольскую машину. - Постойте! - вскрикнул Корнелиус. - Как же вы не поймете? Этоникакой не конец. Это начало! - Я лучше пойду, - сказал врач. Он затушил сигарету и скрылся задверью операционной, беззвучно закрывшейся за ним. На Корнелиуса и Викенапахнуло дыханием смерти. - Что вы имеете в виду? - холодно спросил Викен, как бы воздвигаяэтим вопросом незримый барьер между собою и Корнелиусом. - Неужели вам не ясно? - почти закричал псионик. - Ведь Джо перенял уЭнглси все - мысли, память, привычки, страхи, интересы. Конечно, чужоетело и иная обстановка вызывают некоторые изменения, но не большие, чеммогли бы произойти с человеком и на Земле. Бели бы вы, скажем, избавилисьот изнурительной болезни, разве бы это не придало вам большерешительности, может быть, даже грубости? В этом не было бы ничегоненормального, так же как в том, что человеку хочется быть здоровым, ведьтак? Понимаете меня? Викен сел. Некоторое время он молчал. Потом страшно медленно, неуверенно спросил: - Вы имеете в виду, что Джо - это Эд? - Или Эд - Джо. Как вам больше нравится. Сам себя он теперь зоветДжо. Для него это имя что-то вроде символа свободы, обновления, ноостается он самим собой. Что вообще есть " я", если не непрерывностьсуществования? Он сам этого не понимал до конца. Он знал только - и ядолжен был ему поверить, - что на Юпитере он силен и счастлив. Ведь чтовызывало возмущения в этих К-трубках? Простой истерический симптом! Подсознательно Энглси не боялся оставаться на Юпитере - он боялсявозвращаться! И вот сегодня я подслушал его мысли, - взволнованнопродолжал Корнелиус. - К этому моменту все его существо было сосредоточенона Джо, на здоровом юпитерианском теле, а не на больном обрубке человекана Ю-5. Это определило иную систему импульсов - не настолько чуждую, чтобыони не проходили через фильтры, но достаточно своеобразную, чтобы тут жеобнаружить вмешательство. Потому он сразу и заметил мое присутствие. И тутему открылась истина, так же как и мне... Знаете, что я почувствовал в тотпоследний момент, когда Джо вышвыривал меня из своего сознания? Нет, неярость, она уже прошла. Он был груб, но его переполняло только одночувство - радость. Я ведь знал, какой сильной личностью был Энглси! Как жея мог подумать, что мозг ребенка-переростка вроде Джо может пересилитьего? А врачи-то! Стараются спасти безжизненный придаток, отброшенный заненадобностью! Корнелиус замолчал. Его горло совсем охрипло от этой тирады. Онпрошелся по комнате, наполняя рот дымом, но не затягиваясь. Прошлонесколько минут, и Викен задумчиво спросил: - Ну хорошо. Вам лучше знать - как вы сказали, вы сами там были. Ночто делать дальше? Как нам связаться с Эдом? Захочет ли он вступить с намив контакт? - Конечно, - сказал Корнелиус. - Не забывайте, что он остался самимсобой. Теперь, когда на него не давит увечье, он должен стать болееобщительным. Подождите, вот пройдет новизна встречи с новыми друзьями, иему обязательно захочется поговорить с кем-нибудь, как с равным. - Ну, а кто же будет управлять новыми Ю-сфинксами? - спросил Викен ссарказмом. - Например, я вполне счастлив в этом своем теле из мяса икостей. Так что спасибо! - А разве Энглси был единственным безнадежным калекой на земле? -спокойно спросил Корнелиус. Викен разинул рот. - К тому же найдется немало и стариков... - продолжал псионикзадумчиво, словно рассуждая сам с собой. - В один прекрасный день, мойдруг, мы оба почувствуем, что наши годы подходят к концу. А ведь так многоеще захочется увидеть... И тогда - кто знает? - может быть, и мы с вамизахотим прожить еще одну жизнь в юпитерианском теле - трудную, бурную, полную страстей жизнь... Конечно, она окажется опасной, неспокойной, суровой. Но зато это будет жизнь, какой ни один человек не жил, можетбыть, со времен Елизаветы Первой. Нет, новых юпитерианцев найти будетсовсем нетрудно! Он повернулся к доктору, снова появившемуся на пороге операционной. - Ну? - выдавил из себя Викен. Врач подошел к ним и устало опустился к кресло. - Кончено, - сказал он. Все смущенно молчали. - Странно, - снова заговорил доктор. Он рассеянно хлопал себя покарманам в поисках сигареты, которой у него не было. Викен протянул емупачку. - Очень странно, - продолжал врач задумчиво. - Я не раз сталкивался сподобными случаями. Когда люди просто не хотели больше жить... Но яникогда не видел, чтобы такой человек умирал с улыбкой. До самого конца -с улыбкой.