(введение)

ОСТЫВАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ

(введение)

Все чаще чувствую себя персонажем чьей-то книги, где все изгибы событий вызваны не волей кукол, а автором-карабасом и затейливыми обстоятельствами, выявляющими сущность актеров грустного театра. Театр слов, сказал я когда-то двойнице, но тут же понял, что шутка не вышла.

Который год судьба ведёт меня по кругам волшебной жизни, и со временем я выясняю, что спускаюсь по какой-то спирали, причем с каждым витком спираль всё уже, а круги всё короче и, значит, быстрее. До точки, наверное, не дойду, застряну в последнем круге, пав жертвой чего-то среднего между обезвоживанием и замораживанием.

Вода и водка не зря созвучны, ведь состоят они из одинаковых элементов, лишь расставленных в разном порядке. Так и с сюжетом – переставить местами буквы, и вода станет водкой, а жизнь чем-то похожим на книгу, на веселящую и пьянящую книгу, оживляющую и усыпляющую, переходящую в привычку, сбивающую с ног, сводящую с ума и способствующую преждевременной грусти.

А если всё же дойду до точки? Получится странно – подобно расстоянию между черепахой и бессрочно бегущим за ней Ахиллом, точка будет бесконечно сужаться, до диаметра иголки, диаметра атома, электрона, потом не знаю уж, кварка, а потом? Потом она станет размером с ничто, тут-то ничто и наступит.

Это неправильный круг.

Шаткая спираль в преисподнюю.

С каждым витком здесь всё уже,

Всё хуже и безысходнее.

Куда-то идут они.

Говорят, что ищут любви.

По кругу жизни. Сквозь ночедни.

От любви до печали. И вновь к любви.

Падают, но идут.

Почти все в пути проопадут.

Друг за дружкой, и круг за кружкой.

Одни более, другие чуть менее.

Запрокинем головы в удивлении!

В небе солнца и луны сольются.

Кто увидел, тот сможет вернуться.

Улыбнуться, нагнуться,

И камнем упасть

Из пропастей прошлого

Будущему в пасть.