иллюстрация взята у Art From DrSpazmo 9 страница

- Но если от взлома союза мы имеем трагическую непредсказуемость, то взламывая монстра, я боюсь даже представлять, что может произойти и обязательно ведь произойдет!

Эамро напрягся.

- Взлом союза, это вы о чем?

Маршал приподнялась и Химера встала на четыре лапы. Эамро намеренно не трогал девушку, чтобы случайно не усугубить положение. Однако, коснуться её ладони, поддержать Айрис, было его глубинным желанием в этот момент. Зверь тяжело дышала, потому что её лишили дома. Химера не привыкла так долго пребывать в форме плотной реальности. Её температурило и било дрожью. Айрис очень тревожилась.

- Мне нужно понять, что делать с этой голодной тенью, потому что мой зверь так долго не протянет. И еще я хочу предать тела меоталов священному огню духа, потому что, так будет справедливо. Отпустить разум их тел на свободу.

Эамро кивул, он тоже ощущал слабость Химеры. Ему в голову пришла идея.

- Если ты хочешь быть для моей темной части как сдерживающий сосуд, покрывая её искренними слезами по меоталу - я готов принять твоего зверя в себя. На время, пока мы не решим этот вопрос.

Химера заурчала, взглянув на него. Эамро произнес “если хочешь”, потому как даже при том, что очевидно: Айрис может носить его в себе - абсолютно не значит, что она хочет это делать. Было ощутимо ярко: Химере нетерпится укутаться в плоть изнутри. Для неё это как слишком долго проходить без кожи.

- Союз это значит мы объединены.

- Да. И я это увидела, - съязвила Айрис. - Черт! - и тут же остановилась. - Это монстр так влияет. Черт! Тысяча дьяволов и два изверга!

- Почему два? - рассмеялся Отто.

- Чтоб не подрал`ись.

- Ни юмор, ни слезы не удержат мою тень долго в тебе. Можешь вернуть её, надеть на меня ошейник - я не против. Я не хочу кого-то еще необратимо уничтожить.

- Нет! Я чувствую, вот как химера чует вкус дыма от тающего снега с расстояния в тысячи миров - решение есть. Мне только надо подумать. А до этого я буду реветь и смеяться столько, сколько потребуется. Я поняла: главное - вызвать у твоего монстра презрение и отвращение к себе. Любая искренность делает это. А быть искренней мне не трудно, хоть я и поотвыкла за тысячелетия пряток, скрывая о себе почти все - говорить сразу, как думаю. Только не спрашивай меня о союзе, если я начну убегать от ответа, твой монстр сладко облизнется. А я не готова прямо сейчас тебе ответить. Давай, после сожжения тел меоталов. Я дам ответ на любой твой вопрос.

- И будет это лишено радости дружеского общения. Ты вынуждена не лгать, не скрывать и говорить только так, как есть. Я не хочу пользоваться этим положением. Я бы не хотел оказаться на твоем месте. У каждого есть право на тайну.

Айрис ощутила, как её искренность загнала монстра еще глубже и представила его к кубе. В сияющем кубе из детской открытости, когда тебе еще невдомек, как некоторые существа могут извратить твои слова и направить против тебя, чтобы поживиться - и он взвыл. Айрис знала, если расслабиться и монстр вырвется - он поглотит её разум. Она, только что, стала его первым смертельным врагом. Настоящим врагом, которого он пожрет, не задумываясь. А после вернется в тело Эамро и будет убивать дальше. Маршал на своей шкуре прожила точку зрения монстра на устройство истины и основные принципы мироздания.

Баальзар утрамбовал тела меоталов и маршал силой своего духа воспламенила их. Отто сидел неподалеку и чествовал смерть, судьбу и необратимость глотками насыщенного эльфийского вина. Солнце покидало зенит и ветер становился холоднее. Жар от горящих трупов не приносил тепла. Хотелось еще крепче укутаться в одеяла. Что Айрис и сделала, садясь на землю так, чтобы дым не закрутил её мысли.

Маршал не сказала ни слова. Она так громко чувствовала, а теперь искренность и открытость были её лучшими друзьями, пока вопрос с голодной тенью Эамро не решен - девушка наслаждалась открытием самого глубоко чувства уважения и преданности всему живому и уникальному, как дань погибшим и исчезнувшим навсегда.

Монстр внутри зарычал, завыл и попытался выгрызть куб, но его ударило будто молнией и он на время потерял сознание.

- Они лишаются воли и не могут её вернуть? - спросил Эамро, указывая на горящие тела.

- У них природа может звучать только, когда они отдают себя во власть Мирозданию. Не их вина, что во вселенных блуждают порождения злобы и наживы в одном флаконе.

- А кем они станут, если сами заберут свою волю обратно?

- Их покинет волшебство, - ответил Баальзар, прохаживаясь вокруг.

- Такое уже было?

- Да, - кивнула Айрис, закутываясь плотнее. - Целый отряд, чтобы спасти королеву лебедей, вернули себе свою волю, потому что красота девы и песнь звезд в ней звучали так ярко, что они не смогли убить её, даже находясь под властью воли хозяина. Они рядом с ней ощутили, насколько не хотят делать то, что их заставляют.

- И жизнь без волшебства для них стала дороже, - глубоко, почти рыча, произнес Баальзар. - Чем жизнь с убийством красоты звезд на руках. Королева лебедей обратила их своими друзьями, защитниками и советниками. Но в них больше не было ни капли волшебства.

Отто кряхтя поднялся с камня и подошел к воину, протягивая ему железный бокал с вином. Баальзар принял угощение и сделал глоток. А поднимая мощную голову к затухающему на облаках солнцу, завыл глубоко и протяжно.

- Они стали смертными? - спросил Эамро.

- Да. Каждого из них она хоронила по обряду своего народа, звучанием звезд обращая их тела в песню космоса. Там они, вновь, смогли двигаться, пусть и без плотной формы. Она вдохнула в них волшебство. В их мертвые тела. И они превратились в звездную пыль. Они, вновь, могли двигаться, звучать и присматривать за чужими детьми, пусть и в другом облике, иначе, проникая сквозь сны, баюкали деток своим удивительным теплом и трепетной радостью.

- Поразительно! - владыка ужаса замер, восхищенно смотря на Айрис.

Отто подлил в бокал еще вина и добавил:

- Но такая сила есть лишь у Царицы лебедей. Она дает ощутить власть истинных желаний и показывает, что жизнь вопреки себе это хуже смерти. А смертная жизнь, следуя себе, это короткий праздник. И что цена бессмертия в чужой воле - не стоит того. А несколько лет в свободе быть собой - это то, ради чего отряд меоталов готов был жить, дышать, праздновать, пусть и недолго.

- Они не знали, что она даст им волшебство после смерти?

- Нет. Просто рядом с песней её тела они до самой сердцевины прожили, “что” есть истинно ценно в Мирозданиях.

- Поразительно! - повторил Эамро и глаза его горели по-детски, когда впервые видишь как человек, которого ты считал смертным вдруг превращается на твоих глазах в дракона.

- А царица волшебства и звезд она бессмертна?

- Она столп звездной пыли в этих мирах, - пояснила маршал. - К ней нельзя приложить факт смерти или её отсутствия. Пока существует Царица - существует и волшебство звезд.

- Как Айрис, - подмигнул ученый, делая очередной глоток вина.

- Что значит: как Айрис? - Эамро перевел взгляд с девушки на Отто.

- Меня породил хаос древнего Храма, - искренне ответила маршал. - Пока существую я…

- Существует Храм, магия, сила крови, - кивнул ученый.

- Да, - подтвердил Баальзар.

Эамро медленно повернулся, возвращая взгляд к Айрис и спросил:

- И в чем заключается твоя власть, как у царицы лебедей?

- Дарить свободу. Истинную свободу.

- Но меоталы это волшебство, не магия и не кровь храма, да?

- Да. Я не могу им помочь.

- А кто из первозданных может освободить расу меоталов от любого покушения на их волю? Без “сначала смертность, потом волшебство иной формы жизни”?

Айрис пожала плечами.

- Есть дети, найдутся и родители, - прогремел Баальзар.

- Он имеет в виду, - перевел Отто, - что для каждой группы существ есть свой первозданный или столп, как упомянула Айрис.

- Так давай, разыщем его. Раз, я король древней крови храма, а ты - его дитя, мы можем решить вопрос для целой расы волшебных, прекраснейших существ и снизить, как в вашем бюро говорят, процент насилия чужой воли во вселенных.

- А ты король?! - все трое спросили почти в унисон.

Эамро напрягся, внимательно изучая их лица, и кивнул.

- Парень, ты король и допускаешь, чтобы кто-то подчинял себе меоталов и травил ними Айрис? - грозно спросил душа-воин. - Что ты за король, парень?

- Король, только сейчас сопоставивший, что девушка, с которой его объединил союз и маршал, которая подозревает его в убийствах пяти душ и, возможно, будущих тоже - и есть, то самое дитя хаоса или дитя мечты, как называли тебя, - он повернулся к Айрис, - еще при старой монархии!

Она звонко хохотала. И это был истерический, нервный и жутко нездоровый смех. Эамро ощутил как Химера точит когти внутри его тела.

- У каждого из нас есть, что скрывать, маршал, - владыка ужаса сделал едва заметный поклон головой.

- Было… - уточнила Айрис.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Тела догорали.

- А что про взлом союза?

- Я не хотела, чтобы ты знал: кто я и где хожу. Теперь в этом смысла нет. А как я не смогла увидеть, что ты король?

- Ты же, наверняка, знаешь про легенду: настоящего монарха невозможно узнать, пока он сам себя не назовет.

- А зачем ты умолчал о такой детали?

- Не хотел к себе особого отношения.

Отто подошел к Эамро и вальяжно положил ему руку на плечо.

- Никакого особого отношения, это я тебе обещаю.

- А как же Бернелл? От него ты потребовал особого отношения. Я видела твой гнев.

- Тише Айрис, - сказал ученый, предупредительно смотря на маршала. - Думаю, эта тема поднимет конфликт, а монстр в тебе только этого и ждет.

Девушка кивнула, соглашаясь, но внутри кружилась темная мысль и она набирала силу.

- Ай-да, ко мне в лабораторию. Здесь жуткий холод.

- Я останусь здесь, - ответил Баальзар. - Прослежу за пеплом.

Айрис подошла к воину и он её крепко обнял. Без слов. Ей сейчас просто не хватало, чтобы чудовища, как в старые времена, были рядом: ощущать их запах, силу мысли, их заботу.

- Черт, одно сокрытие и этот зверь меня пожрет, - упрямо насупилась Айрис, оказавшись в столь невыгодной позиции.

Отто откупорил бутылку вина, еще одну, и достал из тайничка странного вида сигаретки. Предложил всем. Все отказались. Тогда он предложил сигаретки Айрис и Эамро. Они взяли по штучке.

- Не бойтесь, берите еще, эта пачка неистощаема.

Маршал показала, что ей и одной хватит, а владыка взял еще две и встал у окна, закурил первую, укладывая запас на подоконник.

- Нужно решить дело, - заявила Айрис. - Я не могу сидеть тут и прохлаждаться.

- Ты опасна.

- Пока ничего не скрываю не опасна.

- Но ты даже промолчать в ответ не сможешь.

- Значит буду избегать тех, кто задает провокационные вопросы.

- Это нереально, - ответил ученый. - Как они узнают, что их вопрос для тебя провокационный?

- А что реально? - разозлилась девушка.

- Реально, пойти к провидцам. Ты вернешь мне голодную тень, а они поставят печать.

- Это вариант, но сначала нужно хоть немного продвинуться в расследовании. Серьезно это уже не смешно. Пять невосполнимых потерь. А если их стало еще больше?

Отто резко убрал взгляд, зашебуршил по столу и начал чем-то заниматься.

- А ну-ка, говори! - приказала маршал.

- Держи себя в руках, Айрис - напомнил Эамро.

- Отто? - вопросительно произнесла она чуть мягче.

- Одна еще душа погибла.

- Когда?

- Когда мы были в ущелье. Я говорил с Анисом, - он повернулся к ней лицом и вид у него был потрясенный. Ученый понимал всю тяжесть происходящего не меньше, чем маршал. - Они ведут расследование как могут, но им не хватает тебя и твоей головы. Бернелл не всё может сказать. Будущее это головоломки, а прошлое мало помогает, но дает много информации. Нужна твоя проницательность.

- Тащи материалы сюда. Скажи Анису и остальным, что я решу это, но здесь. Поясни как есть. Скажи, что я опасна- не скрывай. Боюсь, что если ты сокроешь хоть деталь, - это выпустит зверя.

Айрис сделала очень многозначительное лицо, то и дело подмигивая Отто.

- Я все понял, не надо устраивать нервный тик.

- А я ничего не понял из мимического театра, но спрашивать не буду, - вставил Эамро, закуривая вторую сигаретку.

Они посмотрели на владыку благодарствующе. Отто завозился вокруг стола.

- Прости, - Эамро подошел к девушке и присел чуть поодаль, чтобы не коснуться случайно. Она вопросительно приподняла брови - Прости, что мое появление в твоей жизни принесло тебе столько горя. Прости меня, милая.

Айрис не успела ничего сказать как уже разревелась. Ей было так тяжело внутри: едва уловимо осязать Химеру в теле Эамро, постоянно следить за искренностью даже в микро мысли. Она вспомнила слова головы Бернелла, что сможет выстоять как маяк, если будет очень внимательна, следуя себе. Вот и очередной паззл. Внутри у неё похолодело.

- Я сейчас не могу скрывать, потому открою тебе, что мне сказала голова Бернелла. Два из трех уже сбылось.

И она поведала Эамро вещание провидца о смерти владыки ужаса, если Айрис не разорвет союз.

- В этом есть резон: моя погибель снимет угрозу для мироздания. Айрис, я часто думал об этом. Надо только, чтобы кто-то захотел сделать то, что, на самом деле, способно убить меня.

- Что это?

- Я бы хотел скрыть это от тебя. Но ты, наверняка, единственная, кто сможет сделать это, если понадобиться.

Айрис сдержала язвительность, что проистекала из куба. Она не сокрыла, а сдержала то, что ей не принадлежало. Потому и монстр остался заточ`ённым. Она понимала разницу между: говорить все, что приходит в голову, нашептанное чуждым разумом и тем, чтобы озвучить как думает и чувствует сама Айрис, а не монстр внутри неё.

- Скажи.

- Только кровь смертного, который носит на себе волшебное заклятие может убить меня. И не важно, если даже капля такой крови коснется меня -я мертв.

- Но разве за столько времен ни разу не было смертного с волшебным заклятием, чтобы ты случайно коснулся его крови? Или бы она пролилась на тебя, когда ты убивал его?

- Заклятие должно быть поставлено против воли - это раз. Во-вторых, смертные дольше пары секунд не живут с такой силой.

- Ты прав. Твои родители гении, но страшные.

Он ухмыльнулся.

- Что?

- Приятно слышать твои мысли как они есть, без всяких сокрытий.

Завершив свои дела, Отто встрял в разговор:

- А самое удивительное это способность совершенных уравнений к самовосстановлению. Посмотри, Айрис, ты взломала союз, а он создало такую судьбу, что ты снова искренна так же, как если бы взлома не было. Единственное, что, пока ты не вернула все на свои места, химия твоих с Эамро сил может сотворить чудеса там, где их не могло быть, без хакнутого уравнения.

- Но я могу вернуть уравнение на место и это, кстати, усилит куб над монстром.

- И мы с Айрис можем сознательно объединять наши силы. Химия сознательного действия намного сильнее.

Отто сделал хитрое лицо, подкрался к маршалу и громко прошептал:

- Этот парень мне нравится все больше и больше.

Комната наполнилась заразительным смехом. Отто приобнял Эамро чисто по-дружески. И поцеловал Айрис в лоб.

- Пока я забираю материалы из бюро, ты можешь вернуть уравнение на место. Шнуры и провода здесь. Экран ты знаешь как переключать.

И он переместился из лаборатории.

Эамро помог девушке подключить провода, настроил экраны с её слов и как только уравнение высветилось, маршал точной мыслью вернула все как было.

Они сидели, внимательно смотря друг на друга. Наблюдая как изменятся чувства или восприятие. Отслеживая едва уловимые нюансы.

Первые минут пять все было отлично.

глава 16

Миша сидел у себя на работе. Ночь. Он смотрел сериал, лежа на маленьком диване. Все ушли домой и он был один в большом здании. Серия закончилась и Миша встал, чтобы закипятить воду, нажал видеоплеер на паузу и вынул из кармана пачку сигарет. Ночь шла как обычно. Чайник закипел, Миша достал из коробки пакетик с чаем и бросил в кружку. Залил кипятком. Раскурив сигарету, он взял чашку и повернулся.

- Не могу понять, что она в тебе нашла?

Миша выронил чашку и она упала на пол, разлетаясь на большие куски, выбрасывая кипяток, будто кровь из артерии. Он отскочил, выронил сигарету и, часто дыша от испуга, смотрел на мужчину. Высокий, подтянутый, хищные глаза. Одет прям как из книг про фэнтезийных наемников.

- Как вы здесь оказались? что вам нужно? Убиратесь отсюда! - он потянулся к телефону, чтобы вызвать охрану с ближайшего блок-поста на улице у здания.

Мужчина повел рукой и Миша не смог двигаться. Он застыл, будто примерз к полу. Не мог пошевелить рукой, открыть рот, но дышал. Дышал часто, испуганно, к горлу подступали слезы и он не мог их контролировать. Все его тело дрожало.

- Ты знаешь, что она использовала тебя как подопытного кролика? В этот раз она исследует смертность. А ты очень примечательный экспонат. У тебя есть ценности, идеалы, но напрочь отсутствует воля к жизни.

Анакреон обошел парня вокруг, принюхиваясь, и скривился.

- Ну, конечно же. Идеальный экспонат! - воскликнул охотник. - Я чую гниение внутри тебя. Ты полностью разочарован в себе. Какой нехороший мальчик.

Миша слышал этот язвительный и хитрый голос незнакомца и уже начинал понимать, о ком он говорит, называя “она”. Ведь “она” появилась в его жизни также внезапно. Вела себя странно. Была ему крайне непонятна. И в ней ощущалась похожая хищность, только иначе как-то. Более рассудительно, что-ли.

Охотник захохотал, читая мысли парнишки.

- Ты даже не знаешь как её зовут! Какой же ты скромный, лапушка. И как же от тебя несет смертью - находиться рядом противно.

Он встал напротив Миши.

- Её зовут Айрис. Она что-то вроде меня, только я не стол разумен и щепетилен в вопросах уважения тех, кто сам себя презирает.

Охотник махнул рукой и Миша повалился на пол, громко дыша.

- Поднимайся! Лежишь как мешок с дровами. Твоя раса любит называть себя венцом эволюции. Думаю ты согласишься, что вы себя крайне переоцениваете.

- Во всяком случае, мы не такие самовлюбленные, как ты, - зло прошептал Миша, поднимаясь на ноги.

- Оно-таки разговаривает! Оно даже злиться умеет, - засмеялся охотник, присаживаясь на стул, складывая руки на груди. - Дай я уточню, ты сейчас говоришь от лица всех людей или только за себя?

Миша смутился.

- От тебя разит высшими идеалами. Нельзя причинять боль другому, даже если он тебя бьет. Нельзя ставить других в неловкое положение. Нельзя говорить правду без купюр. Нельзя.. нельзя.. нельзя… по отношению к другому. А к себе? Себя можно предать. Можно унижать, гнобить. Ты прав, вы не такие. Мы себя любим и чтим. А вы себя ненавидите. Но, что это я?! - охотник встал и стул, покачнувшись, едва не упал. - Я здесь, чтобы предложить тебе сделку.

Миша испугался до чертиков.

- Я вижу твои мысли, парень. Слышу твой страх. Ты не больше, чем жертва для меня. Но я следую инструкциям. Хочешь попасть в наш мир? Тот мир, откуда пришла Айрис? Та самая незнакомка, - протянул он, саркастически изображая романтичность, - чей образ не дает тебе заснуть по ночам.

- А что взамен?

- Ты не дурак, уже радует. Твоя кровь. Мне нужно будет наложить на тебя заклятие и взять немного крови.

- Нет!

- Ох, зря ты так парень, - вздохнул охотник. - Я тебе выбор дал.

Анакреон подошел к Мише вплотную и хищно произнес:

- Я свое возьму в любом случае, но если ты выживешь после заклятия, я могу переместить тебя в наш мир. Не факт, конечно, что ты там долго протянешь, но зато своими газами увидишь, что реальность не ограничивается тем, как узко ты выбираешь мыслить.

- Нет! Я не буду давать свою кровь. Я не позволю себя использовать. Я знаю, что кровь это священная субстанция.

- Начитанный, да? - охотник приподнял бровь и сделал шаг назад, смеряя мальчугана взглядом. - Малец, ты такой глупый и такой милый. Ничо, что я тебя мальцом назвал? Тебе сколько? Двадцать восемь? Девять? А мне… - он прикинул. - В вашем исчислении нет адекватной моему возрасту цифры. - Креон еще раз присмотрелся к Мише. - В тебя даже можно влюбиться! Сначала, правда, придется оба глаза себе вырезать и разум на помойку отправить. Но ты милый, парень. Идеалы прям прут.

- Ты не сможешь использовать мою кровь, если возьмешь ее силой. Чтобы кровь чистых душой людей сработала, нужно их согласие! - почти завопил Миша.

- Ты явно читал не те книжки.

С этими словами охотник начал произносить заклятие и Миша заорал, если бы смог. Он лишился голоса и способности двигаться. Его тело оплетали черно-красные узоры, проедая кожу. Но внутри Миша вопил от боли. Он кричал и надеялся, что незнакомка появится и спасет его. Так всегда происходило на страницах романов.

- Я же говорю, парень, ты читал не те книжки.

И за несколько мгновений до того, как сердце мальчика остановилось, охотник достал нож, взял человека за руку, надрезав ему запястье.

- Как жаль, что героиня твоих мыслей не слышит как ты кричишь.

Он бросил нож и достал из кармана маленькую бутылочку, собрал в нее кровь и закрыл пробкой. Когда охотник повернулся, мальчик уже не дышал. А стоял он только потому, что заклятие все еще держало его, как статую, на ногах.

Креон махнул рукой и тело человеко упало.

Глава 17

Бернелл сидел в комнате Артёма и ждал приговора.

- Может ты сам посмотришь как всё было? - предложил умник.

- Я боюсь. Если моя голова права и я себя возненавижу - как мне после выкарабкиваться?

Артём ласково улыбнулся.

- Мы всем отделом будем тебя выхаживать. А ты знаешь, нам только дай о ком-нибудь позаботиться. Мы же семья! К тому же, Берн, что такое ненависть?

- Ты, прям, как Айрис, - натянул улыбку провидец. - Сначала прочистишь мне мозги, все расклеишь, поможешь определить подмены, а после уговоришь увидеть всё своими глазами.

Умник радостно кивнул.

- Но это всегда работает!

- Я знаю. Но когда ты сам оказываешься на этом месте...

- Ты дистанцируешься, Берн. Опять тыкаешь, говоря о своих чувствах.

- Я, - перевел дыхание оракул. - Я сейчас мало способен осознать насколько работает метод Айрис. Хотя и видел, что все с иголочки в любой, даже страшной и жутко запущенной ситуации.

- Но ты ведь в курсе, что работает на отлично только, когда ты сам имеешь желание видеть как есть и, разобравшись - продолжать себя любить, ценить и гордиться тем, кто ты?

Бернелл кивнул. Задумался и еще два раза кивнул. Артем засмеялся, так звонко, что провидец ощутил в груди жаркое прикосновение к сердцу.

- Это ты специально? Утешаешь меня?

- Неа. Поддерживаю. Помнишь как я боялся лапти мои снимать? Что ты тогда мне сказал?

Бернел по-настоящему улыбнулся и его сердце звучало нежностью и заботой, вспоминая то время.

- Я сказал, чтобы ты не тревожился, потому что кем бы ты ни оказался, у тебя всегда есть целое бюро, а мы семья. Настоящая семья и всегда друг за друга горой.

- А после добавил: “кроме случаев, когда один из сотрудников оборачивается преступником и тогда мы все вежливо и по-семейному посадим тебя за решетку”.

Бернелл покраснел.

- Я так сказал?

- Ага. Я даже записал это на минерал. Хочешь покажу?

- Не надо! Я верю тебе. Как я мог такое сказать? - ужаснулся оракул.

- Ты был честен со мной. Ты дал мне понять, что все в моих, и только моих, руках. И что вы в любом случае обо мне позаботитесь.

Бернелл заржал, хотя и не к месту. Артём поддержал его веселых хохотом.

- Да, я знаю, как это звучит. Но в тот момент я трезво смог начать мыслить, потому что за решетку мне совсем не хотелось. Да и какой от меня прок для вселенной, если я выберу смысл подчинять кого-то своей воле только, чтобы не видеть себя: каким я стал. Убегать от признания простого факта: выбор каждый миг для меня открыт. И стоит просто поговорить собой и услышать ответ из глубины.

Бернелл обнял друга и поблагодарил.

- Тогда начнем? Бернелл Осад Муолим, я Артём Вайгар`о говорю тебе, что я всегда о тебе позабочусь как и любой член нашего бюро.

Оракул заржал.

- Ну, дай я договорю. Мне ведь положено сохранять серьезное лицо.

Бернелл не мог успокоиться.

- Так вот, я обещаю, что мы позаботимся о тебе, что бы ты ни выбрал. Если твой выбор - ненависть, мы будем носить тебе еду и развлечения в зону лишения силы и власти. Если твой выбор - знание себя, мы также будем носить тебе еду и развлечения, просто ты будешь на свободе.

Провидец хохотал до слез. Артём, закончив речь, не сдержался и тоже начал ржать. Но сквозь волны смеха таки спросил:

- Берн, что такое ненависть?

Оракул отдышался, попробовал глубокий выдох и вдох. Это, конечно же, мало помогало, но провидец старался задуматься и ответить на вопрос друга.

- Это отказ признаться, что у меня всегда есть право свободного выбора: поступить так, как чувствую именно я.

- И когда ты увидишь, как твои родители провели эту тысячу лет, по какой причине ты можешь отказать себе в этом праве?

Провидец задумался. Прошло несколько минут. А затем еще несколько.

- Я захочу, таким образом, привлечь их внимание. Вы посадите меня в тюрьму. Я буду несчастен. Я буду страдать. Мне будет больно и я буду надеяться, что теперь, когда мне очень плохо - они вернуться за мной.

- А это значит?

- Как только я возненавижу себя, я начну видеть смысл причинить себе боль, разрушить мою жизнь, чтобы вынудить их прийти ко мне. Я по кровной связи начну бить тревогу, пока им не станет также плохо как и мне.

- И когда это не сработает?

- Меня внутри разорвет на части от двух вещей.

- Каких? - Артём был спокоен и настойчив.

- Во-первых, от осознания, что сам похерил свою жизнь. А во-вторых, что я им не нужен как ребенок.

- И ты будешь вынужден признать что?

- Когда они отказались от меня, их решение было окончательным. Они сделали так как чувствовали - бросили меня, потому что я не был им нужен. Ведь, прошло уже чуть больше тысячи лет. От крови к крови, родность звучания всегда указывает родителям, где находится их чадо. Если они ищут. Нет большого труда отыскать меня, ведь я не прячусь.

Артём молча наблюдал за провидцем.

- Знаешь, я часто думаю о том, что говорил тебе твой отец. О том, что самое ценное это свобода создавать себя, как творение из камня. Своими руками изо дня в день. Благодаря Айрис, я знаю как легко отыскать любое существо в хаосе мирозданий, особенно, если ты с ним одной крови.

Бернелл взял подушку, обхватил ее руками и стал раскачиваться из стороны в сторону. Провидец обладал безумной силой, но внутри все еще был, тем самым, маленьким ребенком, который скучает по детству. Детству, которого не было. И Артём его понимал. Ему самому потребовалось много сил, чтобы признать реальность и начать жить для себя, отпуская выбор родителей.

- Как ты смог стать сильным? -спросил Бернелл. - Как смог перешагнуть через то, что с тобой сделали?

- Не уверен, что я перешагнул это. Я увидел, как решение, подтвержденное действием - формирует судьбу. Я представил, будь я не маленьким ребенком, а взрослым как сейчас. Будто я рождаюсь уже взрослым, уплотняясь у них. И они говорят: ты нам не нужен. Что я сказал бы в ответ? Что почувствовал?

- И?

- Я долго смеялся, когда понял. Смеялся над тем, как был глуп. Я ответил бы им, что пришел сюда по своей воле, а не для того, чтобы быть смыслом их жизни. Я озвучил бы свои цели, интересы и желания, свой путь, то, куда я хочу пойти. И что я в любом случае туда пойду. Разница только в том, будет ли им по-настоящему интересно узнать, что я чувствую, чем живу, как, или нет. Берн, я ощутил, когда я выбираю следовать себе, основная линия не меняется. Как если ты выберешь возненавидеть себя и мы посадим тебя в тюрьму, мы все также будем приходить к тебе, болтать, дарить подарки. Только ты сам будешь при этом за решеткой.

- Я понял! Я изменяю основную линию, а внешняя остается прежней.

- Ну, не всегда. Кто-то из наших может сказать: “он мне больше не друг, потому что выбрал стать преступником! ” И ты увидишь, как ценности его основной линии, расходятся с твоим выбором. А для него поддержать тебя, буквально, предать себя. Давай начистоту, если бы ты увидел, что твои родители не имели ни малейшего желания отыскать тебя, просто узнать каким ты стал - попали в беду - твои действия?

- Из мести я бы там их и оставил, как они меня. Как работник бюро, я бы поймал преступников и освободил родителей, но сразу ушел. Опять же из боли, потому что это нестерпимо проявлять к ним интерес, зная, что им наплевать. Или, что еще хуже, увидеть как они одумались и хотят со мной общаться, - он передернулся. - Я бы, наверное, просто сказал: имейте смелость жить со своим выбором, потому что я свой сделал. И ушел бы.

- А на душе какой след?

- Сожаление, что не сделал этого раньше. Не признался себе: раз они мои родители, то не обязаны любить меня, искать, хотеть знать кем я становлюсь, чем живу и что чувствую. Они просто провели меня в этот мир. Я бы сказал им: спасибо, за это прекрасное тело. Да, баланс восстанавливается. Они не обязаны хотеть быть моими родителям, только потому что я их дитя.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒