Продолжение следует.. 11 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 18Следующая ⇒

Я услышала шорох на заднем плане и представила, как Алек встает с кровати.

— Где ты?

— Заперлась в своей комнате. Линда что-то заподозрила, но сейчас все спят.

— Держись. Я приеду через несколько минут.

Снова шорох. Вероятно, он одевался.

— Я могу вылезти в окно, — сказала я.

— Подожди, пока я не приду. Я прослежу, чтобы ты не сломала себе шею.

Прежде чем я успела предложить ему остроумный ответ, он повесил трубку. Я прижала телефон к груди. Ему понадобится минут десять, чтобы добраться до меня.

Оглядев дрожащее тело, я поняла, что все еще завернута в полотенце. Взяв одежду из комода, я влезла в нее. Одежда облегала тело, больше подходя к миниатюрной фигуре Мэдисон.

Мой телефон зазвонил один раз — Алек. Сигнал открыть окно. Волоски на руках поднялись, когда прохладный воздух коснулся влажной кожи. Алек ждал внизу, одетый в черное и единый с темнотой. Я высунулась из окна и, держась за оконное стекло, медленно спустилась.

— Отпускай, — сказал он, и я отпустила.

Он с лёгкостью поймал меня. Я вдыхала его запах, позволяя своей щеке прижаться к его груди. Он не сразу поставил меня на землю, но я не собиралась жаловаться. Я могла бы остаться в его объятиях вечно.

— Твои волосы мокрые. Ты заработаешь пневмонию, если мы не уберемся с холода, — сказал он, ненадолго ослабив хватку, прежде чем поставить меня на землю.

Я могла бы поклясться, что он понюхал мои волосы. Иногда я не была уверена в том, что реально, а что просто результат принятия желаемого за действительное. Иногда я не хотела знать.

Мы держались в тени, торопясь к его машине, которая была припаркована за углом. Окна в соседних домах были темными. Очевидно, люди в Ливингстоне не засиживались допоздна. Мы тихо закрыли двери машины, и я опустилась на сиденье, когда Алек завёл машину. Оставалось надеяться, что семья Чемберсов проспит всю ночь, не заметив моего отсутствия. Хотя, нет ничего хуже, чем если бы они застали меня в образе Тессы.

Алек посмотрел на меня.

— Расскажи мне еще раз, что случилось.

Пересказывая историю, каждое слово, казалось, истощало меня. Он тщательно взвесил мои слова, прежде чем ответить.

— Почему это произошло? Почему ты теряешь контроль?

На этот вопрос может быть так много ответов. Эмоции. Стресс. Отвлечение. Потому что я не могла выбросить его из головы. Или потому, что в своей притворной жизни в чужом теле я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо прежде. Или, может, потому что я беспокоилась, что мы до сих пор не знаем, кто убийца. Список можно было продолжать и продолжать.

— Я не знаю. Возможно, это давление, — сказала я в конце концов.

— Это может случиться с каждым, — ответил он. — Не волнуйся, ты отлично справляешься.

Как будто он мог читать мои мысли.

— Не справляюсь. Со мной что-то не так.

— Тебе просто нужно расслабиться. Давай займемся чем-нибудь, чтобы отвлечься.

Я надеялась, что темнота машины скроет мои пылающие щеки. Я не хотела, чтобы Алек знал, что я хочу сделать, о чем его слова заставили меня думать.

— За городом есть кинотеатр.

Я слышала, как другие девушки говорили об этом в раздевалке, и, судя по их рассказам, не похоже, что фильм был настоящим развлечением. Это могло быть довольно неловко. Но тем не менее я услышала, что согласна.

Алек подъехал к билетной кассе, где у стены сидел пожилой мужчина. Он выглядел достаточно старым, чтобы сражаться в революционной войне, и на его лице имелись шрамы. Его лицо выглядело так, словно по нему многократно проводили граблями. Его подбородок упирался в грудь, и даже сквозь стены будки я слышала храп, доносившийся из его приоткрытых губ. Так он проводит ночи?

Алеку пришлось дважды постучать в окно, прежде чем старик проснулся. Еще больше времени ему понадобилось, чтобы проснуться и обслужить нас. Алек заплатил за билеты и огромную упаковку попкорна — подогретого и слегка черствого. Пока маслянистый запах распространялся по машине, Алек кружил по стоянке в поисках хорошего места. Когда он встал на свободное место, я почувствовала, как напряжение покидает мое тело.

Кинотеатр был почти пустым, и мы заняли самое лучшее место с прекрасным видом на экран. Алек поставил попкорн на консоль, между нами. Я не была уверена, было ли это сделано для того, чтобы мы не находились слишком близко, или для того, чтобы я могла дотянуться до него. Я решила выбрать второй вариант.

Показывали фильм «Чужой».

Я смотрела его десятки раз и была рада, что нам не придется смотреть ничего даже отдаленно романтического. Я знала весь фильм наизусть, но когда пришелец находит свою первую жертву, я каждый раз вздрагивала.

— Похоже, этот фильм нам никогда не надоест, — усмехнулся Алек.

Мы смотрели его вместе по меньшей мере пять раз.

— Серьезно. Каждый раз, когда я его смотрю, он мне нравится все больше. Иногда нужно время, чтобы оценить каждую деталь. Чем чаще ты видишь, тем сильнее тебе это нравится, — сказала я.

Я посмотрела на него. Его глаза выглядели такими напряженными. Казалось, они светились в темноте машины.

— Это прозвучало глупо, — сказала я со смущенным смешком.

Он не засмеялся, даже не улыбнулся, просто уставился на меня.

— Это не глупо. Ты совершенно права. — он взял горсть попкорна, но не стал есть, а просто держал в руке. — Помнишь первый раз, когда мы смотрели этот фильм вместе?

Я кивнула. Конечно, я помнила. Я жила в СЭС всего несколько недель и в сотый раз пыталась дозвониться до мамы. Я переживала, что с ней что-то случилось, потому что никак не могла до нее дозвониться, но в тот день она действительно подняла трубку. Я была так счастлива и облегчена, хотела рассказать ей о своих новых занятиях, новой комнате, новой подруге Холли, пока она не оборвала меня на полуслове и не сказала, чтобы я больше никогда ей не звонила. В тот день что-то разбилось во мне, чувство, которым я не могла ни с кем поделиться. Я спряталась в домике у бассейна, за корзиной с мокрыми полотенцами, одна в темноте, и выплакала все, что можно. Там меня и нашел Алек.

Он опустился рядом со мной на промозглый пол и позволил мне порыдать у него на груди. Я едва знала его, но чувствовала себя комфортно в его присутствии. Позже, когда я немного успокоилась, он рассказал мне историю о том, как его родители бросили его в торговом центре во время Рождественских праздников в возрасте пяти лет. Он сказал, что через некоторое время боль утихла, что время притупило воспоминания и залечило шрамы. Что он понимает мои чувства, и что это нормально — чувствовать то, что я чувствую. После этого мы посмотрели все части фильма «Чужой» до рассвета.

— Тогда я впервые понял, как сильно я хочу тебя уберечь, — сказал он. — Я впервые встретил человека, который меня понимает. Никто не понимает меня так, как ты.

Я перестала дышать и заставила себя проглотить последний кусок попкорна. Это чудо, что он не застрял в моем пересохшем горле. Его глаза метнулись ко мне, и я увидела, что впервые за долгое время они были незащищенными. Он хотел меня. Возможно, так же сильно, как я хотела его, и все же что-то сдерживало его.

Он протянул руку и провел большим пальцем по моей щеке, где влажная прядь волос прилипла к коже. Под его кончиками пальцев расцвело тепло, распространяясь по всему телу и скапливаясь в животе. Кончики его пальцев остановились, и его взгляд встретился с моим, словно ему все еще необходимо было подтверждение того, что я хочу этого. Я облизала губы, и его глаза проследили за этим движением, в ответ на которое у него задвигалась челюсть. Я видела борьбу на его лице, ощущала нерешительность в его прикосновениях. Отступит ли он? Воздух казался удушливым, но я все равно едва дышала. Его волосы были такими же черными, как ночь вокруг нас.

Его рука все еще лежала на моей щеке, но медленно начала двигаться вниз, прослеживая путь по моему горлу, пока наконец не уперлась в ключицу. Он рисовал маленькие круги на моей коже.

Что-то изменилось на его лице, будто он проиграл бой, и он наклонился, когда упаковка с попкорном опрокинулась, рассыпавшись по полу машины. Ни один из нас не сделал никакого движения, чтобы поднять ее. И вдруг, между нами, не осталось пространства. Его глаза метнулись к моим губам, а затем, точно так же, он сомкнул брешь. Его губы оказались на моих, сначала мягкие и прощупывающие, а когда я преодолела свою застенчивость, то требовательные и твердые. Проведя руками по его волосам и спине, я ощущала, как под моими пальцами пульсируют его мышцы. Он был так хорош; целовать его было так правильно.

Пальцы Алека скользили по моему уху, шее, грудной клетке. Прикосновения оставляли после себя огонь. Странный вой вырвался из глубины моего горла, когда его ладони проникли под мою футболку и коснулись живота. Его кожа была горячей как лава, но в то же время вызывала мурашки повсюду, где они оставляли свой след.

Алек целовал меня. Настоящую меня — не самозванку, не Мэдисон, не какую-то фальшивую версию Кейт. Его язык провел по контуру моих губ, и я открылась ему, а он принял мое приглашение. Я почти застонала, когда его язык погладил мой, и еще больше тепла разлилось в моем животе и медленно осело между ног.

— Тесс.

Он прошептал это слово мне на ухо и в горло. Его поцелуи потеряли свою неистовость. Мое сердцебиение замедлилось. Он зарылся лицом в ложбинку на моей шее. Я прислушалась к нашему неровному дыханию и положила свою руку на его руку, которая лежала на моей грудной клетке. Рука его была такой огромной, что почти охватывала всю ширину моей груди. Держу пари, он чувствовал, как мое сердце колотится о его ладонь.

— Я так давно хотел это сделать, — он пробормотал мне в горло.

Счастье вспыхнуло в моем теле, как фейерверк. Вот оно, то, что я так долго жаждала услышать от него. Маленький голосок в моей голове хотел спросить его: «Тогда почему, черт возьми, ты не сделал этого раньше? » Но я знала, к чему это приведет, и не хотела идти туда — пока. Он прижался еще одним поцелуем к моей ключице, прежде чем выпрямиться в своем кресле. Его волосы, с удовлетворением отметила я, были тщательно взъерошены моими пальцами, а губы припухли от наших поцелуев. Я не хотела, чтобы мы останавливались, но знала, что есть вещи, которые нам необходимо обсудить, прежде чем мы сможем продолжить, в основном Кейт. Возможно, я должна чувствовать себя виноватой, но я все еще находилась под кайфом от поцелуя.

Пронзительный звук звонка почти заставил мое сердце вылететь из груди. Алек пошарил в карманах в поисках своего мобильного и закатил глаза, увидев экран. «Мама» гласил определитель номера. Я думала, что Алек не видел своих родителей с тех пор, как приехал в СЭС.

— Что тебе нужно?

Как только я услышала его тон, я поняла, как глупо поступила. Конечно, это была не его настоящая мама. Это была Саммерс, его притворная мама на время миссии.

— Господи, Саммерс, ты говоришь как няня.

Я не расслышала ее ответа, но, должно быть, это было что-то столь же оскорбительное, потому что Алек усмехнулся. Я хотела протянуть руку и схватить его, чтобы убедиться, что мне это не снится, но не была уверена, что наш поцелуй дает мне право продолжать прикасаться к нему.

Его лицо напряглось от ее слов.

— Хорошо. Скажи ему, что я скоро приеду.

Он закончил разговор.

— Никогда не думала, что Саммерс материнский тип, — сказала я.

— Это не так, поверь мне. Она не рада, что ей некем командовать, и она беспокоится, что я сорву наше прикрытие, если меня не будет дома, как примерного школьника. И Майор появился несколько минут назад. Очевидно, хочет поговорить со мной.

Он выглядел озабоченным перспективой.

Я дотронулась до его щеки, щетина пощипывала кончики моих пальцев.

— Все будет хорошо.

Не думая, я наклонилась и поцеловала его в губы. На одно мгновение мне показалось, что он отстранится, но потом его руки обхватили меня. Его язык снова нашел мой, а руки крепко обхватили меня, и мы целовались несколько минут.

Когда Алек наконец отстранился, у меня перехватило дыхание, и я раскраснелась.

— Нам нужно вернуть тебя домой, — сказал Алек через мгновение. — Ты можешь трансформироваться?

Я попыталась расслабиться на сиденье и закрыла глаза, остро осознавая, что Алек смотрит на меня. Я потянулась к своей Вариации, попыталась уговорить ее.

Ничего.

— Ты можешь это сделать.

Голос Алека был спокойным и полным уверенности, и внезапно я тоже почувствовала это. Спокойствие и уверенность. Как будто его слова проникли в меня и смыли все сомнения и беспокойство.

Пульсация зародилась в пальцах ног и поползла вверх по телу, и через несколько секунд все закончилось.

— И? — спросила я.

Он улыбнулся.

— Ты сделала это.

Я не смогла удержаться. Наклонилась и снова поцеловала его. Я никогда не хотела останавливаться.

Глава 16

На следующее утро Девон молчал, пока мы ехали в школу. Я была измотана. Всю ночь я не решалась заснуть, боясь, что снова совершу переход в собственное тело. Он выглядел так, будто тоже не выспался, словно его что-то беспокоило.

— Что-то случилось? — спросила я.

Мой голос был неожиданно громким в тишине машины, и Девон удивленно вскрикнул, словно забыл, что я рядом с ним.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты выглядишь напряженным, — сказала я, наблюдая за его реакцией.

— Я мало спал.

Затем, как будто переключился выключатель, он улыбнулся мне, от чего, казалось, все вокруг стало светлее.

— Не волнуйся, Мэдди.

Мы въехали на парковку, где меня ждала Ана. Девон вышел из машины прежде, чем я успела спросить его о чем-либо еще. Его поведение не помогло подавить мое любопытство. Что-то определенно было не так. Ана подошла к нам, когда я выбралась из машины, но Девон тут же направился к зданию школы. Казалось, что дьявол наступает на его пятки.

— Что случилось? Выглядишь подозрительно счастливой, — сказала Ана.

Мой желудок взорвался бабочками при мысли о том, что я снова увижу Алека.

Я пожала плечами.

— Я просто счастлива, наверное.

— Наверное? У тебя было еще одно свидание с Алеком? Ты даже ничего не рассказала мне о последнем. Что у вас происходит? Я твоя лучшая подруга. Я заслуживаю знать!

— Я скоро тебе расскажу. Обещаю. Я сейчас немного отвлечена, волнуюсь из-за контрольной.

Это, конечно, ложь. Но, может, я хотя бы расскажу ей о поцелуе. Если мы с Алеком будем вместе, все в школе все равно узнают. Мне стало интересно, расстался ли он уже с Кейт. Расскажет ли он ей о нас?

Мой взгляд устремился к учительской парковке, где Йейтс рылся в багажнике своей машины.

— Секундочку, — сказала я Ане, поворачивая шею, чтобы лучше разглядеть.

В багажнике было разбросано несколько вещей — кроссовки, теннисная ракетка, несколько книг, но мой взгляд остановился на огромной бутылке дезинфицирующего средства. Ему это нужно, чтобы скрыть улики? Может, я придумаю, как проникнуть в его машину позже, чтобы проверить ее на наличие улик.

Я повернулась и поспешила прочь. Мне нужно будет поговорить об этом с Алеком. Ана пристроилась рядом, когда мы вошли в здание и направились к нашему классу. Алек еще не занял свое место, но у нас было еще несколько минут до начала урока. Миссис Коулман вошла в класс. Ее платье с огромным воротником и аляповатым цветочным узором, вероятно, считалось преступлением в некоторых странах.

— У нее есть чувство стиля, — прошептала Ана.

Я издала смешок, который превратился в кашель, когда сердитый взгляд миссис Колман остановился на мне. Мои мысли вернулись к Йейтсу. Улики против него казались ошеломляющими. У него был роман с Мэдисон, он находился на озере во время нападения, и, похоже, больше всех выиграл от ее исчезновения. Все было почти слишком просто. Я должна выяснить, почему он убил остальных. Может, я смогу проникнуть и в его дом. Даже если он жил в одном доме с женой, это не означало, что он не спрятал где-то улики.

Звонок прозвенел как раз в тот момент, когда Алек вошел в класс. Я выпрямилась, пытаясь поймать его взгляд. Он занял свое место, не бросив ни единого взгляда в мою сторону.

Я смотрела на него через плечо, в то время как миссис Коулман начала писать на доске. Он был занят тем, что тасовал свои учебники и блокнот, но в конце концов ему ничего не оставалось, как встретить мой взгляд.

Все, что произошло, между нами, вчера, было позади и забыто. Его лицо было неподвижным, как у статуи, глаза жесткими и безэмоциональными. На меня обрушилась боль. Так это все? Он поцеловал меня и двинулся дальше? Его лицо смягчилось, а глаза наполнились сожалением, смешанным с чем-то вроде вины и сочувствия. Я не хотела быть на стороне ни одного из них. Заставив свое выражение лица застыть, я отвернулась.

Слушая миссис Коулман, я притворялась заинтересованной, кивала, когда это было уместно, смеялась, когда это было ожидаемо, и делала заметки. Но внутри я ощущала пустоту. Как только закончился урок, я вскочила с места, перекинула рюкзак через плечо и поспешила выйти. Возможно, мне следовало подождать Ану, но я не могла рисковать и столкнуться с Алеком, когда знала, что его слова раздавят меня.

В пальцах ног появилась пульсация, и меня охватила паника. Не здесь. Не сейчас.

Я уронила рюкзак — он с грохотом упал на пол, но меня это не волновало. Я начала бежать, едва касаясь ногами поверхности. В коридорах стало тесно, ученики выходили из классов. Некоторые из них останавливались, глазея. Я сталкивалась с ними, отталкивала их с пути, не обращая внимания на их проклятия.

Волнистая волна достигла моих икр. Я услышала, как кто-то позвал меня по имени.

Я выбежала через парадную дверь школы. Оказавшись снаружи, я набирала скорость до тех пор, пока мои бока не запылали, а легкие не сжались. По бедрам и верхней части тела пробежали мурашки.

Скоро я вернусь в свое собственное тело. Посреди школьного двора. На виду у всех, кто хотел бы выйти наружу.

Пульсация перешла в дрожь, которая чуть не отправила меня в полет на землю. В последний момент я успела зацепиться за дерево. Прислонившись лбом к шершавой коре, я глубоко вдохнула, пытаясь восстановить контроль над телом. Пальцы вцепились в дерево. Его шершавые края царапали кожу, резали, жгли. Пульсация прекратилась где-то в районе груди и медленно исчезла. Мое дыхание успокоилось. Я ослабила хватку и выпрямилась.

Шаги захрустели по шершавому асфальту. Не каблуки Аны. Длинные, уверенные шаги. Он был близко. Я чувствовала его присутствие прямо за собой, как тень.

Я приготовилась к словам, которые неизбежно должны были прозвучать.

— Нам нужно поговорить, — сказал Алек тихим голосом. — Я не знаю, что на меня вчера нашло. Мне жаль.

Он знал, что лучше не прикасаться ко мне, но он стоял так близко, что я чувствовала запах его лосьона после бритья.

— Ты сожалеешь? — прошептала я.

Слова прозвучали дрожащими. Не потому, что я собиралась заплакать. В кои-то веки я прошла этот этап. На этот раз меня трясло от гнева. Злость на него за игры со мной, за то, что игнорировал месяцы напряжения, а потом поцеловал меня и сделал вид, что это ничего не значит. Злость на Майора за то, что заставил нас работать вместе, хотя знал, что, между нами, что-то назревает. Но больше всего я злилась на себя за то, что была такой глупой и слабой.

Я повернулась к нему лицом.

— И что, ты просто меняешь свое мнение с одного дня на другой, а я должна вот так просто принять это? — я щелкнула пальцами.

Как он мог так поступить со мной? Он говорил, что так долго хотел поцеловать меня. Говорил, что никто не понимает его так, как я. Он лгал?

— Я.. — он покачал головой. — Я потерял контроль, и это не должно повториться. Я говорил с Майором...

— Ты сказал Майору?!

Я думала, что то, что произошло, было чем-то священным между ним и мной, чем-то особенным.

— Нет, он уже знал. Не так уж трудно было догадаться, когда я уехал посреди ночи и все такое. В любом случае, это не имеет значения. — он глубоко вздохнул. — Ты должна забыть то, что произошло вчера. Это только поставит под угрозу миссию.

Его тон был настолько контролируемым, настолько совершенно безэмоциональным, что я подумала, не значит ли это для него вообще ничего. Как он мог так включать и выключать свои эмоции, когда я чувствовала, что полностью потеряла контроль?

— Этого не должно было произойти. Это была ошибка.

Ты ошибка. Вот что он имел в виду. После всего, через что мы прошли, я думала, что он, как никто другой, не причинит мне такой боли.

— Да, — сказала я резко. — Ты прав. Это была ошибка.

Отказываясь смотреть на него, я пронеслась мимо, но он протянул руку и коснулся моего плеча.

Я отпрянула.

— Никогда больше ко мне не прикасайся.

Я хотела его ненавидеть, но даже сейчас взгляд его глаз будоражил что-то внутри меня.

Он опустил руку.

— Прости. — не успела я отойти от него, как услышала слова, которые, я была уверена, мне не суждено было услышать. — За большее, чем ты когда-либо узнаешь.

Внутри школы коридоры опустели. Следующий урок должен был вот-вот начаться, а меня все еще трясло от эмоций. Я понятия не имела, где искать свой рюкзак. Он не лежал там, где я его уронила.

Я подошла к своему шкафчику, пытаясь не дать своему горлу сжаться. Я не собиралась плакать. Не здесь, не сейчас, и уж точно не из-за него. Он не заслуживал моих слез.

Открыв шкафчик, я прислонилась головой к дверце.

— Я взял твои вещи.

Голос был знакомым. Я рывком подняла голову, не заботясь о том, насколько расстроенной я выгляжу. Передо мной стоял Фил Фолкнер, держа в руках мой рюкзак. Следил ли он за мной? Следил ли он за нами с Алеком? Я забрала у него рюкзак, пробормотав «Спасибо». Знаю, что должна сказать больше, но вести светскую беседу было последним, на что я настроена.

— Что случилось?

Его глаза — эти жуткие водянисто-голубые — были слишком пытливыми, а выражение лица — слишком сочувствующим. Что-то с ним было не так. Он всегда наблюдал за мной, всегда оказывался рядом. Его рука дернулась к моей, но потом он опустил руку на бок. Я попыталась сделать шаг назад, но наткнулась на стену. Я прошла мимо него, стараясь не касаться его.

— Мне действительно нужно идти на урок, но еще раз спасибо.

Глава 17

В тот вечер я занялась поисками в Интернете, хотя и не ожидала ничего найти. Другие, более опытные агенты просматривали досье до тошноты и наверняка заметили бы, если бы что-то было не так, но мне нужно было отвлечься от ощущения пустоты в животе. И, возможно, менее опытный глаз действительно справится с этой задачей. Я просто должна поймать убийцу, чтобы Мэдисон наконец-то могла покоиться с миром.

В базе данных СЭС имелось несколько отвратительных и жутких фотографий с мест преступлений, снимков настолько тревожных, что было понятно, почему мне не дали их раньше.

На одной из них был снимок головы дворника, мистера Чена, который был убит на заднем дворе своего дома. Кровь текла из его ушей и носа, а глаза были широкими и выпуклыми. Выражение его лица — измученное и усталое — заставило меня подумать, что он долго боролся перед смертью. Убийца не использовал проволоку, чтобы задушить его, и СЭС еще не выяснило, как именно он сделал. Я попыталась как можно ближе приблизить следы вокруг его горла и изменила разрешение, но фотография не дала того впечатления, которое могло бы произвести осмотр тела. Тем не менее, линия вокруг горла мистера Чена заметно отличалась от линии Мэдисон. Что бы ни было использовано, оно не врезалось в кожу, а след выглядел так, будто использовалась шелковая шаль или что-то мягкое. Я не могла представить, чтобы Йейтс или Девон носили с собой шелковую шаль...

Писк входящей электронной почты прервал мои поиски. Я нажала на маленький конверт от Холли, который, скорее всего, был ответом на бессвязное письмо, которое я отправила ей об Алеке.

Привет, милая,

Мне очень, очень жаль. Не могу ПОВЕРИТЬ, что это произошло. Я хочу свернуть ему шею.

Какого черта Алек не может вытащить голову из задницы и наконец-то понять, что вы идеально подходите друг другу? Хотя теперь он не заслуживает тебя после всего того дерьма, через которое он тебя протащил. Я просто не понимаю. Он никогда раньше не был бесчувственным мудаком. Может, Кейт промыла ему мозги во время их миссии несколько месяцев назад. Это объясняет, почему он терпит ее стервозность. Жаль, что меня нет рядом, чтобы отвлечь тебя.

Обнимаю

Холли

P. S. Я покрасилась в рыжий в твою честь.

Я закрыла почту, устав думать об Алеке, прежде чем вернуться к базе данных преступлений. Две жертвы — Мэдисон и Кристен — были найдены недалеко от озера. Были снимки букв «А», которые убийца вырезал на коже своих жертв. Все они выглядели точно так же, как та, что была на грудной клетке Мэдисон. Я потрогала место под лифчиком.

Здесь должно было быть что-то еще, какая-то деталь, которую убийца забыл скрыть. Я поискала в Гугле другие упоминания об убийствах и нашла несколько статей на сайте местной газеты.

Первая была о мистере Чене.

— Мистер Мендоза совершал свою вечернюю пробежку, когда густой туман заставил его свернуть с тропы мимо заднего двора жертвы...

Густой туман? Туман был в первую ночь, когда я увидела незнакомца, наблюдавшего за моим окном, и потом еще раз, когда я последовала за ним в лес. И туман помешал Алеку поймать человека. И разве Йейтс не сказал, что день, когда напали на Мэдисон, был туманным?

Я кликнула на статью о Кристен Синч и пролистала ее, пока не нашла то, что искала.

— Поиски тела старшеклассницы Кристен Синч (семнадцать лет) были осложнены туманом, окутавшим часть Северного побережья.

Моя рука задрожала, когда я открыла следующий отчет о докторе Хансене.

— Соседи нашли тело только рано утром следующего дня, после того как туман рассеялся.

В статьях о Мэдисон также упоминался туман. Ливингстон, как известно, был дождливым, но не могло быть совпадением, что каждое убийство сопровождалось любопытным густым туманом.

Туман. Это должна была быть подсказка, которую мы искали. Что, если убийца являлся Вариацией, который мог каким-то образом управлять погодой? Я вскочила и выключила свет, прежде чем выскользнуть из окна, чуть не сломав себе шею, когда потеряла хватку на карнизе. Я уже опаздывала на встречу. Саммерс не оправдывает опозданий — даже сломанная кость не изменит этого.

Обувь бесшумно ступала по мокрому асфальту, когда я пробиралась по Ливингстону. Я свернула за угол и замерла, когда передо мной расстилался туман. Молочные, неосязаемые пальцы дымки коснулись меня, заставив вздрогнуть. Туман обволакивал мои ноги и руки, цепляясь за кожу и волосы. Он ощущался как живое, дышащее существо. Как нечто большее, чем природа.

Я отпрянула в сторону. Прохлада обвилась вокруг лодыжки, словно щупальца, холодные и скользкие. Оно не хотело меня отпускать. Я задохнулась от ледяного ощущения, но туман поглотил шум. Если бы я закричала, меня бы никто не услышал. Собравшись с силами, я оттолкнулась. Мои ноги прошли сквозь пелену тумана, но хватка вокруг лодыжек исчезла. Я помчалась в туман, не дыша, не останавливаясь, ни разу не оглянувшись через плечо, чтобы посмотреть, не преследует ли меня кто-то или что-то. Ледяная влага скользила по каждому сантиметру открытой кожи, просачиваясь в поры. Она завладела мной, заставив почувствовать холод внутри и снаружи.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒