Светлана Мерцалова. Кейс с двойным дном. Светлана Мерцалова. Кейс с двойным дном

Светлана Мерцалова

Кейс с двойным дном

Светлана Мерцалова

Кейс с двойным дном

Часть 1

День выдался пасмурный и унылый, что, естественно, сказалось на настроении – мутные предчувствия одолевали Аню целый день, и все валилось из рук. Молоко убежало, суп оказался пересолен, а мясо – жестким, как подошва. В довершение всех бед муж вернулся с работы на час раньше.

– Олежек! У тебя все в порядке? – с виноватым выражением на лице спросила Аня. – Ты рано вернулся сегодня, ужин еще не готов…

– Я не голоден. Свари мне кофе, – попросил он.

Аня удивилась, но виду не подала. Обычно Олег обладал отменным аппетитом. Если захочет, то сам расскажет, что случилось, а нет, так из него клещами не вытянешь. Зная это, она молча варила кофе.

– Мне нужно уехать. У отца инфаркт. Он при смерти, – сообщил Олег.

– Когда ты едешь? – спросила Аня.

– Завтра, – ответил он.

– Возьми меня с собой…

– Это ни к чему.

– Почему? Я должна ехать с тобой, – заплакала она, оскорбленная тем, что он не хочет ее помощи.

– Твоих слез только не хватало, – ответил Олег резко, но, взглянув на ее обиженное лицо, смягчился. – Я не на свадьбу еду… веселья там не будет.

– Зачем ты так? Думаешь, я жду от жизни только развлечений? – случись у моих родителей беда, я была бы благодарна, будь ты со мной…

– Потому что ты – женщина, – объяснил он. – Вам нужно, чтобы в трудный момент кто‑ то держал вас за руку. Мужчины существа толстокожие, им не нужны сантименты…

– Я могу быть чем‑ нибудь полезна твоей маме, – сказала она, положив руку ему на локоть.

– Чем? Ты что, никогда не видела мою мать? – рявкнул он.

Аня тихо всхлипнула и отвернулась.

– Не плачь, – попросил Олег, стараясь не смотреть на нее. – Нервы ни к черту!

– Не буду, если ты возьмешь меня с собой.

– Тема исчерпана! – вскрикнул он с раздражением, не в силах сдерживать досаду. – С тобой всегда так!

– Как, «так»? Я хочу тебе помочь, а ты меня отталкиваешь…

– Мне не нужна твоя помощь! Можешь ты понять это или нет?! – заорал он.

– Ты знаешь, я не могу без тебя. Почему ты раздражаешься? Это уже не первый случай за последние… – попыталась Аня вспомнить. – Надеюсь, ты не разлюбил меня?

– Конечно, нет, – ответил он усталым голосом.

«Не буду его сейчас доставать, а то он меня возненавидит. У него все мысли об отце. Не могу припомнить, чтобы раньше он так беспокоился. Может, со смертью близких меняются наши взгляды на все…»

– Я только лишь хотела тебе помочь, – Аня подошла и обняла его сзади.

Олег отодвинулся от нее, поморщившись, как от боли:

– Это лишнее. Ты ничем не можешь помочь.

И тут же добавил:

– Ты же боишься летать.

На это Аня ничего не могла возразить, она действительно боялась летать.

– Как долго ты там пробудешь?

– Не знаю, даже, насколько всё серьезно, – он задумался. – Неделя, две… Может, дольше…

Мысль о том, что придется столько времени жить одной, была для Ани невыносима. Не выдержав, она расплакалась.

– Начало‑ о – ось! – вздохнул Олег. – Мне и без твоих соплей тошно!

Аня еще громче зарыдала. Было что‑ то обидное в том, как он ответил. Она еще крепче прижалась к нему, но почувствовала, как его тело, словно, окаменело.

«Он не хочет моего сочувствия, я ему противна. Конечно, он так расстроен из – за болезни отца…»

Сделав над собой усилие, Аня подавила чувство обиды и расцепила объятия:

– Будем пить кофе.

– Почему бы тебе не поехать к своим, на дачу? Вместе с ними ты и не заметишь, как пролетят эти две недели, – предложил Олег участливым тоном.

Вот только слишком уж участливым. Аня посмотрела на него, и смутное чувство тревоги закралось к ней в душу. Чувствовалась в нем какая‑ то напряженность, словно он все время играл. Тут же, словно специально, и кофе убежал, и это окончательно расстроило ее. Олег, разозлившись, включил электрический чайник и насыпал себе в чашку растворимого кофе.

– Я сварю по новой. Я быстро, – засуетилась Аня.

– Не нужно мне быстро. Я сам в состоянии обслужить себя!

Аня выплеснула остатки напитка себе в чашку и уселась за стол. Кофе показался ей невкусным. Достав коробку с печеньем, принялась машинально поедать одно печенье за другим. Таким образом, она частенько снимала стресс…

Молча пили кофе. Незаметно для себя, она «уговорила» полкоробки печенья. Спохватившись, что съела слишком много, закрыла коробку и глянула на Олега. По выражению его лица поняла, как ему противно на нее смотреть.

«Ох, как же неприятно наблюдать, когда жена „запихивает в себя по пол‑ коробки“. Я даже причесаться сегодня забыла, лишь впопыхах затянула волосы в хвостик…»

Повернувшись, посмотрела на себя сбоку в никелированную поверхность чайника и ужаснулась. В отражении она увидела некрасиво ссутулившуюся, сидящую женщину в старом халате, с небрежно затянутым хвостиком и в стоптанных «хлопках»…

Ей стало стыдно. Почему она перестала следить за собой? Потому, что надеялась: Олег ее любит за верность, уютный дом, вкусную еду, за ее любовь, в конце концов…

У нее не было других интересов, кроме дома и Олега, и он должен быть благодарен ей за это. Вся эта пошлость – измены и ложь, никогда не коснутся ее… кого угодно, но только не ее! Поэтому и не тратила время на все эти женские уловки…

Остаток вечера они провели молча, не вспоминая более о поездке. Аня помогала Олегу собирать вещи в дорогу. Ей показалось странным, что он предпочел взять в поездку вещи новые, дорогие, даже кинул флакон парфюма. Зачем? Чтобы сидеть в палате у отца?

Она уже собиралась спросить об этом, но тут представила себя, сидящей перед умирающим отцом… Она закрыла глаза, стараясь отогнать это видение. Олег, наверное, не соображает, что делает. Пусть берет, что хочет…

Он застегнул молнию на сумке, и этот звук прозвучал зловеще. Аня вздрогнула всем телом.

– Как я буду жить без тебя?

– Мы же договорились, что ты поедешь к своим родителям…

– Позволь мне проводить тебя, – она смотрела на него с мольбой.

– Проводи, – неохотно согласился он.

Аня лежала рядом с Олегом, прижавшись к нему всем телом. Лежала и боялась пошевелиться, чтобы не потревожить его сон. Олег спал на удивление спокойно для человека, чей отец был при смерти.

Ей же сон не шел, все события прошедшего дня одно за другим прокручивались в памяти. Чтобы уснуть, она принялась считать овец – старое проверенное средство. Перевалив через три сотни, незаметно заснула. Вдруг слабый шум разбудил ее. Она прислушалась: кто‑ то ходил в другой комнате. Аня перевернулась и провела рукой по подушке Олега. Пусто. Который час? Приподнявшись на локте, она посмотрела на будильник. Четыре часа утра. Шаги за дверью не затихали. Чем он там занят? Может, не может уснуть и ходит из угла в угол, нервно куря сигарету за сигаретой? Теперь ей тоже не уснуть. Да, спать осталось всего час.

Лучше встать пораньше, не спеша выпить чашечку кофе и попрощаться без спешки. Она пригладила волосы, накинула халат и вдруг услышала звук захлопнувшейся двери…

Аня выскочила в коридор – никого. Открыв дверь, она услышала шум отъезжающего лифта. Почему он так сделал? Сбросив халат с ночнушкой, она надела спортивный костюм, схватила кошелек и выскочила из квартиры. Не дождавшись лифта, побежала вниз. На улице она замешкалась: в какую сторону он пошел? Пулково – в той стороне, если Олег на самом деле направился в Пулково. Не имея большого выбора, Аня побежала в ту сторону. Завернув за угол, она увидела Олега, разговаривающего с водителем. Аня закричала, но он вскочил в салон, и машина тронулась…

Не может быть! Аня впала в панику, но тут заметила, что навстречу ей едет такси. Она махнула рукой, и машина остановилась. Водитель удивленно посмотрел на нее:

– Вообще‑ то я уже закончил, – сказал он устало. – Куда?

– Мне нужно догнать ту машину, – задыхаясь, ответила Аня. – Я заплачу.

– Ладно.

Аня уселась, и они поехали. Впереди зажегся красный свет. Аня решила выйти и догнать машину, в которой ехал Олег. Сунув большую купюру водителю, она спросила:

– Достаточно?

Тот кивнул головой, и Аня выскочила. Машина, в которой ехал Олег, не остановилась на красный свет, а продолжала ехать.

Справа неожиданно на большой скорости выехал грузовик, и две машины врезались друг в друга.

Подбежав к машине, в которой находился муж, Аня открыла дверь и увидела, что он лежит в неестественной позе…

– Олег! – крикнула она.

Муж не шевелился. Аня схватила его за плечи и развернула к себе… Это был не Олег. Мужчина похожий на Олега, но не Олег. Ее охватил ужас. Этого не может быть! Аня потрясла его… от встряски глаза открылись – они были белые, а изо рта потекла кровь. Черная, мерзко пахнущая кровь… Заорав, что есть мочи, она проснулась от собственного крика…

Зажегся свет. Олег испуганно смотрел на нее:

– Что случилось?

– Ничего не произошло. Просто… страшный сон. Извини, что разбудила, – с трудом произнесла она.

– Надеюсь, тебе не приснилось крушение моего самолета? – невесело пошутил он.

– Нет. Это был настолько… странный сон. Не хочу повторять…

– И не нужно. Повернись на другой бок и постарайся уснуть, – он поцеловал ее в щечку.

Аня кожей ощутила щетину Олега, успевшую вырасти за ночь. Уютно прижавшись к нему, она попыталась уснуть, но так и не смогла. Воспоминания о жутком сне никак не удавалось отогнать…

Она лежала и смотрела в окно – как солнце постепенно окрашивает небо в розовый цвет, как улица наполняется каждодневными звуками: шумом проезжающих машин, шуршанием метлы дворника, обрывками разговоров…

Обычно при солнечном свете сны растворялись, но этот сон не уходил. Осталось ощущение чего‑ то страшного, готовящегося в скором времени сбыться…

Утром наспех выпив кофе, они выскочили из квартиры, где на улице их ждало такси. В лифте Олег неожиданно развернулся:

– Забыл… Черт! Сейчас вернусь, – сказал он, раздвинув лифт руками.

– Умоляю тебя, не делай этого! – вцепилась в него Аня.

– Почему? – раздраженно спросил он.

– Плохая примета…

– Тьфу! Всё твои бабские суеверия, – зло сказал он и выскочил из лифта.

– Но это правда! – кричала ему вслед Аня.

Ей припомнился ночной кошмар и стало не по себе.

В такси Олег закурил и о чем‑ то задумался. Аня решила, что сейчас уместнее помолчать и стала смотреть в окно. Город проснулся.

Люди торопились на работу, менялись афиши на театральных тумбах, женщины тащили сонных детишек в садик…

В аэропорту царила привычная суета: одни пассажиры спешили получить багаж, другие – успеть на свой рейс. Носильщики и таксисты предлагали свои услуги, таможенники делали досмотр. Встречающие: кто с цветами, кто с табличками, махали руками…

До отлета оставалось совсем немного времени. Они успели лишь выпить по чашке кофе в аэропорту, как объявили его рейс:

– Мне пора, – сказал Олег, вставая.

– Ты мне сразу позвонишь? – спросила Аня, прижавшись к нему.

– Конечно, – ответил он, пытаясь расцепить ее объятия.

– У меня такое… нехорошее предчувствие…

– Не будем перед отлетом говорить о предчувствиях. Я не из тех, кто боится летать, но всему есть предел. Каждый полет – это риск. Ты знаешь.

– Поцелуй меня.

Олег поцеловал ее, но уже был не с ней.

– Еще…

– Я опаздываю, – сказал он, отдирая ее от себя.

– Последний…

Олег быстро прикоснулся к ее щеке и выбежал в таможенную зону, не оглянувшись. Аня стояла, не в силах двинуться с места.

Стояла и смотрела не в силах оторваться от родного профиля, как он подает паспорт, смотрит на часы, что‑ то отвечает таможеннику… Смотрела до тех пор, пока он не исчез в толпе пассажиров…

Вернулась в кафе – ей некуда было спешить, дома никто ее не ждет. Медленно размешивая сахар, она разглядывала сидящих за соседними столиками. Люди постоянно менялись, что‑ то быстро выпивали и исчезали, а она все сидела и сидела…

К ней подошла женщина:

– Вы не посмотрите за моей сумкой? Я быстро…

– Если ненадолго, – неуверенно протянула Аня, но та уже скрылась.

Ане это было неприятно, не хотелось быть ответственной за чей‑ то багаж, но женщина быстро вернулась. Поблагодарив Аню, она уселась к ней за столик. Эта шумная особа пила кофе, не умолкая ни на секунду. За короткое время Аня узнала о том, что ее дочь учится в институте, для этого женщина сюда и прилетела. Узнала, сколько стоит оплата общежития и обучение. Узнала, что муж этой дамы – невиданная рохля, и всю семью ей приходится тащить на себе, что у нее давление частенько зашкаливает за сто восемьдесят, а по ночам ноги скручивает судорогой… Десятилетний сын остался на второй год, а у матери инсульт…

Аня призвала на помощь все свое терпение, но тут объявили рейс на Краснодар, и дама наконец попрощалась.

Ане не хотелось больше сидеть здесь: еще одной такой болтливой персоны она не выдержит. Поднявшись наверх подошла к окну – несколько лайнеров стояли на летном поле, рабочие в ярко‑ оранжевых комбинезонах загружали багаж…

Вот и авиалайнер «Сибирь». Пассажиры один за другим, беспорядочно толкаясь, шли к трапу самолета. Аня попыталась разглядеть Олега, но все мужчины были как на подбор – в черно‑ серой цветовой гамме, и складывалось впечатление, будто они отштампованы по одному образцу…

Аня не в силах была оторвать взгляд от взлетной полосы, по которой набирал скорость лайнер «Сибирь», разрезая воздух, он без труда поднялся в небо. Она стояла до тех пор, пока лайнер не растаял вдали. Когда же он полностью скрылся из глаз, Аня почувствовала себя покинутой…

Часть 2

Вернувшись домой, Аня уселась ждать звонка. Олег обещал позвонить, как только выйдет из самолета. Ожидание становилось невыносимым – вот уже час, как она сидела и курила…

Чтобы каждую минуту не смотреть на часы, она решила прибраться. Начала с окон. Положила рядом мобильный и стала убирать цветы с подоконника…

Закончив с окнами, она посмотрела на часы и удивилась, что Олег до сих пор не позвонил. Через полчаса, не дождавшись звонка, она сама набрала номер. Его мобильный был выключен.

«Наверное, он еще в самолете или в таможенной зоне, » – успокоила она себя и принялась драить кухню. Через час сделала еще одну попытку позвонить, но опять без результата.

В чем дело? Может, рейс задержали? Где? Из Питера он точно вылетел, в противном случае она бы знала, что его задержали. Неужели, что‑ то случилось в дороге? Аварийная посадка? Только бы не… У нее даже дыхание перехватило от одной этой мысли. Такого не может быть!

Она включила телевизор. Через пять минут начнутся последние известия, и если что‑ то случилось, то объявят в новостях. Низкий, хорошо поставленный голос диктора рассказывал о политических дебатах, о крупном ДТП на Варшавском шоссе, о наводнении в Южной Корее…

– А сейчас, коротко о погоде!

На экране появилась красивая ведущая и мелодичным голосом сообщила:

– Завтра в Санкт‑ Петербурге переменная облачность, без осадков, ветер юго‑ западный…

Аня выключила телевизор.

«Сегодня не произошло ни одной авиакатастрофы. Может, самолет совершил аварийную посадку, и Олег сейчас сидит в каком‑ нибудь аэропорту? Почему он не звонит? Может, ему не хочется волновать меня? Но с другой стороны, я намного больше волнуюсь от неизвестности. Или он не подозревает, что я с таким нетерпением жду звонка? Он бы не волновался до вечера, ведь у мужчин все по – другому. Жена только за порог, а муж уже…»

Ей припомнились поездки на дачу…

Олег всегда был занят в субботу. Перед отъездом она готовила ему еду как на неделю, но все оставалось нетронутым. Он объяснял это тем, что перекусил в кафе, которое находится рядом с офисом. В воскресенье он заезжал за ней на дачу усталым, невыспавшимся, оправдываясь, что работал всю ночь или был на мальчишнике по случаю чьей‑ нибудь женитьбы. Припоминая, Аня засомневалась в правде всего сказанного – по количеству мальчишников свадьбы гуляли чуть ли не каждый месяц в их небольшом коллективе. Как она раньше не обратила на это внимания!..

Набрала еще раз номер – мобильный не отвечал. Аня не могла больше находиться в доме одна. Вытащив из серванта бутылку яичного ликера, она пошла к соседке Ольге.

– Какой рейс? – деловито спросила Ольга.

Аня достала листок с информацией о рейсе и подала ей.

– Почему ты не позвонила в аэропорт? Делов‑ то, – спросила Ольга, набирая номер. – Черт! Занято…

Она докурила сигарету и еще раз набрала номер.

– Длинные гудки, – сообщила она. – Добрый вечер! Вы мне не подскажете…

Аня закрыла глаза и приготовилась…

– Твой муженек благополучно приземлился пару часов назад на месте назначения. Никаких аварийных посадок и задержек не было. Думаю, что он уже у предков, – бесстрастным голосом произнесла Ольга.

– Почему же он мне не сообщил? – подскочила на стуле Аня.

– Он и не подозревает о том, что ты волнуешься. Мужики все толстокожие, – утвердительно кивнула головой Ольга. – Давай еще по одной…

Она разлила ликер по рюмкам.

– За что пьем? – спросила она, поднимая рюмку. – За твоего благоверного! И чтобы он поскорее вернулся!

– Твои слова да Богу в уши!

Сделав глоток, Аня поставила рюмку и набрала номер Олега. Мобильный был включен, но не отвечал.

– Длинные гудки, но никто не берет трубку. Может, он не в зоне приема?..

– Так бы и ответили – заметила Ольга.

– Что это значит?

– Это значит, что он видит твой номер и не берет трубку, – пожала плечами Ольга.

– Как можно не брать? – прошептала Аня, чуть не плача. – Мне так обидно. Понимаю, что ему не до меня. Но эсэмэску из трех слов можно было кинуть?

– В последнее время у вас все было нормально?

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Аня.

– Зачем ты переспрашиваешь? Ты все поняла, не маленькая, – ответила Ольга. – Он точно полетел к предкам или… развлекается где‑ нибудь в сауне с секретаршей?

– Ты с ума сошла?!

– Я с ума не сошла. Он тебе сказал, что к отцу, а как там на самом деле – никому не известно…

– Не говори так! – отмахнулась Аня.

– Не закрывай глаза! Ты считаешь нормальным, что он тебя с собой не взял?

– Я боюсь летать, – неуверенно пролепетала Аня.

– Хочешь сказать, что ты бы не полетела, если бы он тебя попросил? – ехидно спросила Ольга.

– Полетела… если бы взял, – созналась Аня.

– Вот видишь.

– Что же мне делать?

– Есть три варианта – ждать, поехать за ним или самой оторваться, что я бы и сделала. Ты сегодня свободная женщина. Используй этот шанс! – оживилась Ольга, она была в своей стихии. – Но ты вряд ли выберешь третий вариант…

– Ты шутишь?

– Тоска с тобой! Конечно, я не шучу. Ты не баба, а моль какая‑ то, поэтому от тебя мужик сбежал. Его и винить‑ то нельзя…

– У тебя у самой мужики долго не задерживаются, – парировала Аня.

– Тут другая причина, – не обижаясь, ответила Ольга.

– Я пойду, – сказала Аня, вставая.

– Куда ты торопишься? Дома все равно тебе делать нечего.

– Не хочу слышать твои оскорбления.

– Ах, какие мы принцесски! – засмеялась Ольга.

– Только за то, что не хочу с кем‑ то перепихнуться на скорую руку ты называешь меня молью. Не хочу с тобой больше разговаривать!

– На правду не обижаются! – заявила Ольга.

– Ты настолько испорченная…

– Я не испорченная, а та, кто смотрит трезво на вещи. Только не обижайся на то, что скажу: твой муж выглядит как тот, кто трахается не только по праздникам, – засмеялась Ольга. – Это то, чего в тебе нет. У меня на это взгляд наметанный. В отличие от тебя, у меня было два мужа… и помимо муже‑ ей, – хрипло хохотнула она.

– Чушь какая‑ то, – смутилась Аня.

– Ты припомни, когда в последний раз у вас был секс?

Аня попыталась вспомнить, когда в последний раз у них это было, но не смогла. В суете она забыла, что между супругами помимо домашней рутины есть еще и секс…

– Не люблю такие вещи обсуждать, – замкнулась в себе Аня.

– Да тебе и обсуждать нечего. Ладно – проехали. Закончим эту тему, – Ольга отодвинула от себя рюмку. – Не могу пить твое пойло! Назавтра головная боль мне обеспечена! От таких мерзких ликеров всегда головная боль!

– Вовсе он не мерзкий! – обиделась Аня.

– Знаешь, кто пьет такие ликеры? Старые бабки! Выпивают один наперсточек с чаем, а от этого голова не болит, но если выпить нормально…

– Нормально я никогда не пью, – заявила Аня.

– Нормально ты ничего и не делаешь! Нормально не пьешь, нормально не трахаешься… Поэтому от тебя мужик и улетел. Сиди! – рявкнула на нее Ольга, заметив, как Аня встает.

Она уже прилично набралась и, похоже, не собиралась останавливаться на достигнутом.

– Опять обиделась! Сейчас коньяк принесу, – сказав, она вышла из комнаты. – Надеюсь, что анальгин у меня есть. Голова будет трещать завтра от этой липкой дряни…

Через минуту появилась Ольга с бутылкой коньяку:

– Я считаю, что женщина не должна быть наседкой – дети, кухня, церковь – это в прошлом. Ты, по – моему, зашла слишком далеко. Не нужно впадать в крайности, чтобы доказать всем, что ты – хорошая жена…

– Я этого не делаю, но и не хочу быть другой.

– Ты никогда не думала, что твоему мужику скучно с тобой? С такой, какая ты есть, – уставившись на нее в упор, спросила Ольга. – Не думала об этом?

– Вся моя жизнь – для него… Мне для себя ничего не нужно…

– Ему это надо? Ты – эгоистка, – резко сказала Ольга. – Не мотай головой. Это такой вид эгоизма. Решила, что посвятишь всю свою жизнь ему. Его ты спросила: хочет он этого или нет? Может, он устал от этого и хотел бы видеть тебя обыкновенной женщиной, имеющей работу, подруг, свои интересы…

Аню эти слова поразили. Олег не раз просил ее заняться чем‑ нибудь: съездить к родителям, к подругам, сходить в парикмахерскую… Но ей так хорошо и уютно дома, что совсем не хочется никуда выходить.

– Почему он так со мной?! Ведь я живу лишь для него! – вскрикнула Аня со слезами в голосе.

– Ему этого не надо! Пойми: мужикам нужна свобода, не могут они как дети целый день держаться на нашу юбку. Все мужики таковы! Твой не исключение, ты его знаешь!

Аня задумалась: знала ли она Олега? Столько лет вместе, но сказать, что знает его, она бы не решилась. Олег редко бывал с ней откровенен, постоянно что‑ то недоговаривал. Если она интересовалась его бизнесом или планами, он выходил из себя, мотивируя это тем, что ей все‑ равно ничего не понять…

Аня часто замечала: сидя за обедом или за рулем, он был мыслями далеко от нее. В тот момент всегда хотелось спросить: есть ли в его мечтах место и для нее? И не будучи уверенной в этом, отгоняла эти мысли…

– Женщина живет любовью к мужу и семье. Мужчинам для счастья нужно большее: им нужно утвердиться в жизни, по своей натуре они более самодостаточны. Хочешь, я дам тебе совет? – спросила Ольга.

– Не нуждаюсь я в советах. Я уже совершеннолетняя, – резко ответила Аня, потушив сигарету.

Как ей все до смерти надоело! Ольга – в первую очередь. Кто она такая, что считает своим долгом давать ей советы? Учит ее жизни, а сама не в состоянии свою наладить…

– Это ты по паспорту совершеннолетняя, а по развитию тебе нет и пятнадцати.

– Я по‑ ошла, – с трудом поднявшись на ноги, произнесла Аня.

– Ты наделала много ошибок! Пожертвовала всем ради него: бросила институт, вышла за провинциала, помогла ему сделать карьеру… Что получила взамен? Ежедневную рутину и одиночество. Я знаю во сколько он приходит, – сказала Ольга с усмешкой. – Лифт открывается напротив моей квартиры, я часто слышу, что он приходит поздно…

– Делать тебе нечего! У глазка, наверное, целый день торчишь…

– Да, и не стесняюсь этого! Мне одиноко, но и тебе не менее одиноко, а это при живом‑ то муже. Ты никогда не задумывалась, стоит ли он того, чтобы из – за него ломать свою жизнь? Он оценил это? Конечно, нет! – все больше распаляясь, кричала Ольга. – Где твоя гордость?

– От моей гордости давно уже ничего не осталось. Когда целый день вертишься, как белка в колесе, какая гордость?

– Ты думаешь, что он любит тебя за это?

– Мне всегда казалось, что любят не за что‑ то, а просто любят, – неуверенно ответила Аня. – Иногда даже вопреки всякой логике…

– Тебя уже не за что любить! Когда в последний раз он хотел тебя?

– Какая тебе разница?! Дай тебе волю, ты не только у глазка будешь караулить, но и наши сношения!..

– Нет у тебя с ним никаких сношений!

– Ты просто мне завидуешь! – крикнула Аня и выскочила из квартиры, хлопнув дверью.

– Нечему тут завидовать! Так всегда бывает, когда выходишь замуж за провинциала, – крикнула вдогонку Ольга. – Они используют баб, а потом посылают! И строят жизнь с теми, кого действительно любят! Не горюй, не ты первая…

Часть 3

Заглянув в зеркало, что висело в коридоре, Аня успокоилась – ей нечего было обижаться на свою внешность. Она была хорошенькой: вздернутый нос, окропленный милыми веснушками; раскосые светлые глаза. Все это придавало нечто детско‑ невинное ее лицу…

Аня не была красавицей в общепринятом смысле этого слова, но была обаятельна. Единственно, чего ей не хватало, так это сознания своей привлекательности.

«Ноги моей там не будет. Ольга просто завидует нашей семейной жизни…»

Открыв дверь, она включила свет. Квартира показалась ей огромной и пустой.

«Неужели мне придется быть одной… целых две недели?.. »

До этого момента, ей никогда не приходилось жить одной. Когда Олег уезжал, родители забирали Аню на это время к себе. Впервые она одна в пустой квартире, и все детские страхи сразу же проснулись в ней. В каждом темном углу ей мерещились чьи‑ то фигуры, а в гнетущей тишине каждый звук и шорох звучал неестественно громко…

Аня включила телевизор и свет во всех комнатах, чтобы отогнать призраков.

«Как я проживу без него эти дни?.. »

Она впервые пожалела, что не завела котенка. Если бы у нее сейчас был котенок, то она прижалась бы к этому теплому мохнатому тельцу и постаралась заснуть под уютное мурлыканье, как она делала в детстве, когда родители уходили куда‑ нибудь вечером.

Аня всегда боялась оставаться одна. Каждый раз плакала, если родителей не было вечером дома. Однажды отец принес ей котенка, с тех пор они всегда спали вместе…

Она зашла в спальню: здесь еще чувствовался запах сигарет и туалетной воды; на подушке – вмятина от его головы; пижама Олега, брошенная в кресле… Слезы невольно покатилась по лицу, и вместе с ними пришло осознание одиночества, равного которому Аня не испытывала никогда…

Они вместе учились на юридическом факультете. Олег был самый‑ самый: самый высокий, самый амбициозный, самый способный и самый красивый, а может, это лишь казалось ей…

Каждый день она видела его и влюбилась до безумия, потеряв сон и аппетит. Олег же был предупредителен и вежлив по отношению к ней и только… Иногда они перекидывались ничего не значащими фразами и Ане приходилось делать над собой усилие, чтобы он не заметил, как ее сердце готово выпрыгнуть из груди…

Олег – провинциал, приехал из Тюмени. У него была цель – зацепиться в Петербурге и никогда больше не видеть отчего дома, где остались мамаша‑ тиран и отец‑ алкоголик. К своей цели он шел целеустремленно, не останавливаясь ни перед чем. Олег знал, чтобы выжить в чужом городе, где неоткуда ждать помощи, он должен превзойти остальных. Тяжелая жизнь в провинции закалила его, научила выживать, быстро адаптироваться. В восемнадцать лет он был уже мужчина. Все остальные однокурсники блекли рядом с ним, казались слабыми и инфантильными. Глядя на его широкие плечи Аня чувствовала себя как за каменной стеной – надежно и устойчиво.

Родители были в шоке, их единственная дочка – умница и красавица, вышла замуж за провинциала. Муж без кола, без двора. Такой мезальянс! Они мечтали о более выгодной партии.

Аня бросила институт и переехала к Олегу в общежитие, свадьбу сыграли там же. Подруги по общежитию одели Аню, как говориться, с миру по нитке: кто принес фату, кто платье, кто туфли – все поношенное, не по размеру, но тогда это было не важно. Аня была так молода и влюблена, и так верила, что будет счастлива…

Пришли однокурсники. Посидели, пошумели, покричали «горько», а утром поехали к родителям Ани. Скрепя сердце те поздравили молодых, а сами решили переехать в пригород. Отец вышел на пенсию, а за городом у них – уютный домик. Квартиру оставили молодым.

До свадьбы Аня была полностью освобождена от домашних дел, даже не знала как сварить яйцо. Родители считали, что главное – это учеба. Они старались дать ей всестороннее образование: языки, музыка, живопись…

После свадьбы Аня забыла музыку и языки, на это просто не оставалось времени. К тому же, денег постоянно не хватало, и Аня с матерью всё лето делали запасы на зиму: закручивали банки с огурцами, варили варенье…

Олег закончил институт блестяще и устроился на работу, но с деньгами все‑ равно было плохо. Часто стоял вопрос выбора: купить зимние сапоги ей или новые ботинки ему. В этом случае, однозначно, покупали ботинки Олегу – ему они важнее. Не может же он ходить на работу в старых ботинках. А ей зачем? Она ведь целый день проводит дома, помимо дома – лишь магазин. Аня перестала пользоваться косметикой, ходила целый день в старых джинсах и бесформенной рубашке…

Через три года Олег открыл свой офис, и скоро денег стало хватать на все. Аня могла бы позволить себе многое, но она уже ничего не хотела. Отвыкла. Главное, чтобы Олегу было хорошо. Жила только им. Все амбиции – позади. И вот благодарность! Ей стало так обидно…

Положила мобильник на ночной столик и залезла под одеяло, боясь выключить свет. Лежа в сиротливой постели, она испытывала страх перед пустой квартирой.

Долго не могла уснуть, слова Ольги разбередили ей душу. Как бы Аня на нее ни обижалась, но та была права. Олег устроил свою жизнь, а она лишь домохозяйка. Почему она не закончила институт, ведь оставалось совсем немного. Решила, что это не нужно, что ее место в доме. Она всегда делала то, чего хотел Олег. И то, что у них до сих пор нет ребенка, даже это зависело от него. Он просил ее повременить первые годы, обосновывая тем, что нужно закончить институт, устроиться на хорошую работу. Когда его карьера была уже обеспечена, из – за чего ребенок поначалу откладывался, он уже не спешил начинать давний разговор. В последнее время они так редко занимались любовью, что Аня уже и не надеялась забеременеть. Нужно с ним поговорить на эту тему, когда он вернется. Как было бы замечательно, если бы у них появился малыш…

Представляя маленького у себя на руках, она блаженно улыбнулась. С этими мыслями и уснула…

Девять утра. Аня посмотрела на мобильный – тот молча лежал рядом на столике. Ни звонка, ни смс‑ ки. Ничего…

«Что могло случиться? Неужели с отцом так плохо, что он забыл обо мне? »

Накинув халат, она вылезла из – под одеяла. Побродила по квартире, натыкаясь на вещи Олега, от чего тоской сжималось сердце. Казалось, что даже стены давили на нее…

«Я должна выяснить: на самом ли деле он вылетел в Тюмень? Сейчас существует куча платных услуг в аэропорту. Это не проблема узнать…»

Через полчаса она уже знала, что Олег значился в списках прилетевших в Тюмень пассажиров. Одни и те же мысли судорожно вертелись в голове Ани:

«Олег прилетел без опозданий, так почему же он не позвонил мне? Почему его мобильный молчит? Может быть, с отцом все серьезнее, чем предполагалось. Наверное, что‑ то случилось в течение этих нескольких часов, и он забыл обо мне…»

– Пошлю – ка я ему смс‑ ку, – решила она и взяла в руки мобильный.

«Срочно позвони. Беспокоюсь. Люблю. Жду. »

Это была настоящая пытка пойти на кухню и приготовить обед. Никогда еще минуты не тянулись так медленно. Сидя у окна, она курила одну сигарету за другой, с трудом сдерживая слезы. Обида душила ее. Она бы никогда, ни при какой ситуации не забыла о нем.

Внезапно в голову пришла мысль: «Мне стоит поехать к нему. Если с отцом все так плохо, то я должна быть рядом с мужем…»

При мысли о полете неприятно засосало под ложечкой, но взяв себя в руки, она заказала по телефону билет на завтра.

Складывая вещи, Аня вдруг вспомнила, что у нее нет ни адреса, ни телефона его родителей. Зайдя в кабинет Олега, она больше часа рылась в вещах мужа, но не нашла ни одной записной книжки…

Как так получилось, что перед отъездом она не взяла номер домашнего телефона? Кто может быть в курсе его дел? Денис – партнер по бизнесу? Он несколько раз у них обедал, и Аня неплохо с ним ладила. Она позвонила в офис и попросила Дениса:

– Олег не оставлял какой‑ нибудь информации?

– Нет. Он предупредил меня, что будет у отца в больнице и не сможет отвечать на звонки, но если случится что‑ нибудь чрезвычайное в офисе, то я могу оставить сообщение на автоответчике. Пока ничего серьезного не произошло, и я не связывался с ним…

– Спасибо, Денис, – поблагодарила Аня.

– Что‑ нибудь случилось?

– Ничего, но он до сих пор не позвонил. У меня какое‑ то нехорошее предчувствие…

– Это нормально. Когда я отправляю жену с ребенком к родителям, то места себе не нахожу. Всегда так, если человек тебе дорог. Не волнуйся! Я думаю, что ему самому не легко. Вдруг с отцом все намного хуже, чем он предполагал…

– Ты прав, – согласилась Аня.

Но слова Дениса не успокоили ее. Положив трубку, она попыталась вспомнить прошлую поездку с Олегом в Тюмень. Его родители живут около парка, и название какое‑ то военное… Вспомнила – Десантников!

Как выглядит дом, осталось у нее в памяти. Нужно лишь подъехать к этому парку, а там она найдет и дом.

Вскочив, она с энтузиазмом продолжила складывать сумку. Главное, не брать много вещей, ведь встречать никто не будет…

Часть 4

Сидя в зале в ожидании, она с тоской разглядывала сидевших рядом пассажиров: те постоянно копошились в своем багаже, успокаивали детей, кому‑ то названивали…

Ей не было дела до чужих людей, озабоченных своими хлопотами. Аня взяла газету и, не видя строк, сидела задумавшись. Прошло уже три дня…

Если родители его ждали и не дождались, то почему они ни разу не позвонили? Если он приехал, и все в порядке, неужели ему трудно было просто кинуть смс‑ ку?

Чтобы как‑ то отвлечься от мрачных мыслей, она попыталась найти десять неточностей на картинках, допущенных художником, но не смогла сосредоточиться…

Она вновь и вновь представляла себе, как найдет его в больнице или где‑ то еще. Как скажет, что не может без него жить, как он обнимет ее… но тут гнусавый голос диктора объявил посадку.

Вслед за этим сообщением пассажиры подскочили, схватили свои котомки и рванули к трапу…

Ее место было у окна, но смотреть особо было не на что – весь обзор закрывала огромная фура, это рабочие продолжали заправлять лайнер топливом. Аня пристегнулась. Рядом с ней уселся грузный мужчина. После того как лайнер оторвался от взлетной полосы, сосед захрапел. Скорее всего, это и успокоило ее. Если бы рядом с ней сидела такая же курица, которая вздрагивала бы каждую секунду, то у Ани давно уже началась бы истерика. Атак она слушала мерный храп, смотрела на спокойные лица пассажиров, на невозмутимых стюардесс и старалась держать себя в руках…

«…Приведите спинки кресел в вертикальное положение. Наш самолет пошел на снижение и через несколько минут совершит посадку в аэропорту Рощино…»

Шасси мягко коснулись земли и покатили, гася скорость. Благополучно приземлившись, пассажиры радостно зааплодировали. Перелет был успешно завершен!

Лайнер остановился. Пассажиры засуетились, пробираясь к выходу…

Ане хотелось как можно скорее получить багаж. Лента уже крутилась, но была еще пуста. Не прошло и пяти минут, как выскочил первый чемодан, но ей показалось, что это длилось целую вечность…

Таксисты атаковали выходящих. Аня оглянулась – грязные такси, мрачноватого вида водители… Ей стало неуютно, и она замерла в нерешительности. Ни разу в жизни она не была одна в чужом городе.

Отойдя в сторонку, принялась выбирать того, кто выглядел поприличней. Шустрый мужичок, лет пятидесяти, подскочил к ней.

– Какой район?

– Не знаю… Парк Десантников.

Он на секунду задумался и сказал цену. Аня кивнула головой – цена была приемлемой.

– Багаж? – спросил водитель.

Она показала на сумку, и он открыл ей дверь.

– Какая улица?

– Не знаю. Около парка…

– Парк не маленький. В каком месте?

Аня спросила:

– Нужно объехать парк… Медленно…

– Это как, что‑ то вроде экскурсии?

– Я не помню адрес моих родственников. Помню как их найти, если смотреть от парка…

– Хорошо. Мы уже подъезжаем. Смотрите внимательно.

Аня прилипла к стеклу. Что‑ то знакомое в этих домах или ей это только кажется… Приглядевшись, она узнала перекресток и магазин, улицу уходящую вдаль, между шеренгами девятиэтажек…

– Здесь! – закричала она, тыча пальцем. – Точно! Вон тот дом!

– Тебя хоть кто‑ нибудь ждет?

– Нет. Отец в больнице с инфарктом, но ночуют они дома… Я так думаю, – добавила она неуверенно.

Таксист внимательно на нее посмотрел:

– Если что, недалеко есть гостиница. Не будешь же ты ночевать на улице.

– Спасибо, – поблагодарила Аня, растроганная заботой.

Двор безлюден и тих. Обшарпанная входная дверь. В подъезде остро пахнет мочой, кошками и старыми окурками. Лифт, конечно же, отсутствует. Почтовые ящики все прожженны сигаретами, а стены изрисованы подрастающим поколением. Аня быстро узнала, кем является Любка из пятой квартиры, что Вика плюс Рома равняется любовь, и что Серя из семнадцатой – лох…

Она подошла к двери и прислушалась – негромко играла музыка. Она позвонила: музыка оборвалась и стало тихо. Подождав немного, она опять нажала на кнопку звонка. Послышался какой‑ то шум, и снова все смолкло. Она прижалась щекой к двери. Было тихо, но вдруг совсем рядом послышался скрип. Еще раз нажала на звонок, но больше не услышала ни звука. Не показалось же ей это?..

Выйдя на улицу, она подняла голову вверх и увидела, как занавеска в одном из окон зашевелилась. Через минуту занавеска дернулась еще раз. Она стояла и, не отрываясь, смотрела на окно, но больше ничего не произошло. Очень хотелось пить и есть, и Аня решила сходить куда‑ нибудь выпить кофе.

Вернувшись, снова позвонила в квартиру: ни звука. Не отнимая пальца от звонка, она стояла пару минут. Тут открылась соседская дверь, и выглянула пожилая женщина:

– Можете не звонить. Они уже как полгода здесь не живут.

– Вы не подскажете мне, где я могу их найти?

– Мать Веры умерла, и она уехала в деревню. Через несколько месяцев муж тоже уехал.

– И никто в этой квартире не живет? – спросила ошарашенная Аня.

– Кто там может жить? – удивилась соседка.

– Я слышала шум за дверью, – неуверенно сказала Аня. – И видела, как занавеска шевелилась.

– Ой, милая! Стены и двери в этих домах фанерные. Здесь каждый шорох слышен. Поверьте, вам лишь показалось, что в этой квартире кто‑ то есть. Наверное, слышится что‑ то этажом выше или из нашей квартиры. У меня старик весь день кряхтит, кашляет и тапками шаркает громко, когда ходит. Соседи на первом этаже слышат…

– Что же мне делать? – растерявшись, спросила Аня.

– Могу вам дать их адрес, – соседка посмотрела на Аню внимательно. – Вера оставила мне, на всякий случай. Еще когда ее муж здесь жил. Он, знаете ли, любит выпить. Надирался частенько до чертиков… Я тут иногда за ним присматривала. Сейчас, подождите, я вам вынесу.

Она принесла записную книжку, такую древнюю, что из нее выпадали листки, какие‑ то пожелтевшие газетные вырезки, рекламные листовки. Водрузив на нос очки, одна дужка у которых была сломана и заклеена лейкопластырем, она принялась искать.

– Вот, нашла. Записывайте.

Аня, достав ручку и блокнот, записала адрес.

– Вы знаете как добраться до автовокзала?

– Нет, – ответила Аня.

– Еще один автобус туда из центра ходит, но я не знаю где это. Лучше с вокзала, тут уж точно не ошибетесь. Думаю, что каждый час есть автобус.

Аня поблагодарила и побежала ловить такси. Уже четыре часа, а ей еще ехать куда‑ то в тьмутаракань.

«Странно! Почему Олег ничего не сказал? Он же знал, что родители переехали. С другой стороны, он не говорил, что едет сюда, а сказал, что едет к отцу. Может, он забыл, что я не знаю о переезде. Мы не говорили в последнее время о его родителях, потому так и получилось. Все так запутано! И потому его мобильный в последние дни был выключен. Если в той деревне что случится, а мало ли, что может случиться: мог уронить, потерять; ему негде зарядить аккумулятор, а я себя накручиваю…»

Аня на всякий случай кинула ему смс‑ ку:

«Я в Тюмени. Еду к родителям. Люблю. Скучаю. »

Этот поселок ничем не отличался от всех провинциальных поселков – Дом культуры, вокзал, полуразрушенная церковка и кладбище, наполовину заросшее бурьяном. С асфальтом здесь напряженка, и после каждой машины или автобуса минут пять протираешь глаза от пыли. Поселок казался необитаемым, создавалось ощущение, что все вокруг вымерли…

Аня быстро нашла нужную ей улицу. Дом номер двадцать три. Старый, покосившийся домик. Никого во дворе не видно. Она открыла калитку и вошла. Дверь в дом была открыта, значит, хозяева дома.

– Добрый вечер! – покричала она в открытую дверь.

Но не услышала ни одного звука.

– Можно войти?

В ответ тишина. Куда все подевались? Она боялась заходить внутрь, и заглянула в окно. Почерневшие рамы с мутными стеклами и грязной ватой между ними, которая не менялась, наверное, со второй мировой войны, так вся пожелтела. Всюду навален хлам, как на помойке, и ступить порой некуда…

Аня обошла дом, заглядывая в окна, но ничего не увидела. Пока она бродила вокруг дома стало совсем темно.

Вот она влипла! Найти в этом богом забытом уголке гостиницу нереально, как и попасть еще на один автобус. Где все? Может, им пришлось так срочно бежать в больницу, что они забыли закрыть дверь. Вероятно. Нужно зайти и посмотреть, есть ли вещи Олега здесь? Еще раз постучав для приличия, она вошла. В сенях было темно и пахло какой‑ то тухлятиной.

«Неужели Олег ест и спит в таком доме. Представить себе не могу. Если окна такие грязные, то какими грязными должны быть тарелки и еда…»

– Есть кто‑ нибудь дома?

Неожиданно кошка выскочила ей под ноги, завизжала и ринулась прочь, уронив что‑ то тяжелое на пол. Закричав от испуга, Аня быстро забежала на кухню. Наощупь нашла выключатель и включила свет.

– Не может быть! – вырвалось у нее.

Бардак такой, что трудно было поверить, как тут вообще могли жить люди. По углам валялись пустые бутылки, с люстры свисали длинные ленты клейкой бумаги, почерневшие от налипших мух. Мухами было засижено все: и потолок, и стены, и люстра. Немытая посуда в тазу с мутной водой, которая уже забродила. Аню чуть не вывернуло. Она отвела свой взгляд от стола, но от вида слизкой тряпки, лежавшей на плите, ей опять стало плохо. Она потрогала чайник – теплый…

Вдруг послышалось невнятное бормотанье. У нее от страха подогнулись колени, и на полусогнутых Аня подошла к двери. Заглянув, она увидела какое‑ то шевеление в комнате. Щелкнула выключателем. На старом продавленном диване, в смятых засаленных брюках, в одном ботинке – похоже, сил не хватило снять второй, в дырявом носке лежал мужчина. Он был такой потрепанный, что ничем не отличался от грязного дивана, на котором лежал. Бледное лицо, тощая жилистая шея, с резко выдающимся кадыком; череп, обтянутый высохшей кожей, мутный тупой взгляд, мешки под глазами… Неужели, это отец Олега?..

Он лежал, словно в хлеву. В углу была свалена вся обувь, которая имелась в доме. На этажерках – цветные вазочки, покрытые слоем пыли, как в лавке старьевщика; стулья, завалены каким‑ то тряпьем; пивные бутылки, выстроенные в шеренгу вдоль стены…

Больше всего Аню поразила не бедность, а грязь. Почему, если бедно, то обязательно грязно? Наверное, одно следует из другого. Если бы люди, живущие в таких жутких условиях, были аккуратнее, то и дела у них шли бы лучше. Как говорится: каждому – по заслугам…

Пока она размышляла, мужчина привстал и посмотрел на нее бессмысленным взглядом. Как он ни тужился, никак не мог понять, что происходит и кто она такая?

– Добрый вечер! – начала разговор Аня. – Не подскажете мне, где Олег?

– Какой Олег? Что тебе нужно? – обратив на нее выцветшие глаза, лежащий дрожащими руками пригладил волосы.

В это время послышался громкий окрик, и в дом решительно вошла огромная бабища – мать Олега. С того времени как Аня видела ее в последний раз, она увеличилась почти вдвое. Стоя в дверном проеме и полностью перекрывая его, она переводила взгляд с отца на Аню. Он весь сжался и походил на трусливо озиравшегося хорька.

– Не знаю, что она тут делает, – оправдывался он.

– Добрый вечер! Вы меня не помните? Анна – жена вашего сына.

– Олежки? – спросила мать.

– Да.

– Припоминаю, – закивала головой старуха. – Ты приезжала как‑ то… Что‑ нибудь случилось?

– Это я вас хотела спросить, – ничего не понимая, ответила Аня.

Они тупо уставились на нее. Тут до Ани дошло, что они ничего не знают. Ей стало не по себе, ведь она была уверенна в том, что Олег здесь.

– Олег сказал мне, что вы… – она запиналась, подыскивая слова.

– Сказал, что у отца… инфаркт… и он при смерти…

Отец тупо замотал головой:

– Я?.. При смерти?..

– Надеюсь, ты не хотела пошутить? – спросила мать зловеще, скрестив мощные руки на пузе.

– Конечно, нет. Разве этим шутят? Олег вылетел в Тюмень три дня назад… и после этого ни разу не позвонил мне… Его мобильный тоже не отвечает.

– У меня инфаркт, – отец схватился за сердце. – Мне срочно нужно принять…

– Чего тебе нужно?! Ты только посмотри на него – опять сегодня с утра надрался, – закричала мать.

– Как это надрался? Я?! Разве это надрался? Так… заложил малость…

– Видишь, как бывает с мужиками. Утром маялась с давлением и недоглядела. А этот, – она ткнула в него жирным пальцем.

Отец опять весь сжался, и его испитое лицо сморщилось, как печеное яблоко.

– Мне нужно бы прополоскать горло, чтобы заглушить перегар, – жалостливо заканючил он.

– Цыц! Решил опять наклюкаться?

– Да нет же, но у нас гостья… Ужинать будем, то да се…

– Будем! – согласилась она. – Если ты подсуетишься, но я этого не вижу!

– Нужно чего‑ нибудь на стол… Как же иначе?.. Гостья…

– Кому нужно? Гостье меньше всего это нужно, – заорала на него мать.

– Не придирайся к словам, – застонал он, потирая виски руками.

– Нехорошо мне что‑ то… Поел бы я…

– Да. Нужно поесть, – согласилась мать. – После того, как поедим, во всем разберемся. Сейчас щи поставлю разогревать.

От вида непромытых тарелок и липких ложек, у Ани пропал аппетит. Даже стол мать не удосужилась вытереть – клеенка была вся усыпана крошками хлеба, табака и каплями от варенья. Вид щей тоже не прибавил аппетита, а уж выставленная на стол банка со сметаной… Заметно было, что в нее залезали ложками или вилками, которыми до этого ели борщ, винегрет, томатный соус…

– Что там насчет Олежки? – спросила мать, после того, как хлебнула несколько ложек щей.

Отложив ложку, Аня рассказала все с самого начала.

– Его нет дома всего три‑ четыре дня? И ты приехала сюда? – удивленно спросила мать.

Аня растерялась от этого вопроса, не сразу найдясь, что ответить.

– Знаешь, что этот, – она ткнула жирным пальцем в отца. – Пропадал и на полмесяца. Первую неделю я не волновалась обычно…

Отец поддакивал с набитым ртом, шумно хлебая щи.

– Олег никогда раньше не исчезал, – заметила Аня.

– Все бывает в первый раз, – философски изрекла старуха.

Аня смотрела на ее красное лицо, отливавшее жирным блеском, на мясистый нос и пыталась собрать свои мысли воедино.

– Вы хотите сказать, что повода для волнений у меня нет?

– Вы хорошо жили в последнее время?

– Почему мы должны были жить плохо? – обиделась Аня.

– Не кипятись, мужики они такие – летуны. Постоянно куда‑ то исчезают. Ты бы видела, каким он возвращался ко мне, – засмеялась старуха.

Отец радостно закивал головой, поддакивая. Заметно было, что ему разрешено смеяться лишь в тот момент, когда смеется сама хозяйка. Аня же не находила в этих словах ничего смешного – хуже, чем он есть, она не могла его представить. Хуже – просто не бывает!

– Ты не думай, что я ему все прощаю. Когда вернется, холку так надеру! – зыркнула на него старуха.

Отец замотал головой, соглашаясь. Лицо стало испуганным, как бы подтверждая, что взбучку он на самом деле получал отменную.

– Что мне делать?

– Ждать. Что еще ты можешь делать? – пожала плечами старуха.

– Вернется…

– У меня такое чувство, что мы говорим о разных вещах, – вспылила Аня. – Когда ваш муж пропадал, то я так понимаю, он был в запое?

Аня посмотрела отцу в глаза.

– Да, – ответил он и с испугом оглянулся на жену, боясь, что ляпнул что‑ то не то.

Старуха молчала.

– У Олега не не бывает запоев. Не скажу, что он вообще не пьет. Нет. Он может выпить, но утром обычно не похмеляется, а пьет кофе, аспирин, после этого идет на работу. В выходные может себе позволить бутылку пива утром, если сильно перепил накануне.

– Если не запой, то, значит, в ваших отношениях что‑ то не ладится, – утвердительно заявила мать.

– Я этого не замечала. Мне казалось, что между нами все хорошо…

Это не убедило старуху, и она принялась рассказывать, какой Олежка был хороший в детстве, как он хорошо учился, слушался родителей, а когда жил здесь у бабушки, то выполнял всю работу по дому…

Рассказывая это, мать просто сверлила ее своими буравчиками.

Ане неприятно было смотреть ей в лицо. Она сидела и рассматривала розочки на выцветшем халате матери. Не отрываясь, бродила глазами между этих розочек, как в лабиринте, считала лепестки. Глаза у Ани слипались от усталости – это был длинный день. Сколько времени сейчас в Питере? Разница во времени часа два‑ три, но из – за усталости она не могла посчитать.

– Не знаю, что могло случиться с ним в последнее время? Ведь я давно его не видела, – вздохнула мать. – Нельзя далеко уезжать от матери. Кто как не она приглядит за сыном?

– Как давно не видели? Несколько месяцев назад он был у вас, – подскочила на месте Аня, сна как не бывало.

На лице матери было написано неподдельное изумление:

– Он был у нас?.. Где?

– Не знаю, где? – задумалась Аня. – Олег сказал: «мне нужно съездить к родителям…»

Отец с матерью переглянулись, ничего не понимая.

– В тот раз я его не провожала. Он отвез меня к маме на дачу, а сам уехал, – чуть не плача, сказала Аня. – Вернувшись, он заехал к ним же и забрал меня…

– Мы его не видели. Когда в последний раз он приезжал?

Мать закрыла глаза, пытаясь вспомнить:

– Последний раз он приезжал к нам пару лет назад.

– У него есть ключи от той квартиры? – спросила Аня.

– Конечно. Всегда были. Мы замок не меняли уже, – мать сосредоточилась, пытаясь вспомнить. – Даже не помню, когда. Зачем? Воровать у нас нечего…

С этим Аня была согласна, кроме пивных бутылок и развалившихся ботинок, у них, точно, нечего красть.

– Устала? – спросила ее мать. – Пойдем я тебя уложу.

Аня послушно побрела следом. Ей хотелось остаться одной и все обдумать. Они зашли в какую‑ то душную маленькую комнатку. В одном углу были навалены коробки, на стене висели иконки, под ними свечи, около стены стояла железная кровать с шишечками.

– Ложись, – сказала мать и отогнула одеяло.

Аня завалилась в кровать, не раздеваясь. Постель пахла плесенью и чем‑ то затхлым, но она так устала, что ей было все равно. Хотелось обо всем подумать, но лишь только она коснулась головой подушки, сразу уснула…

Проснувшись, Аня не сразу поняла, где находится. На улице брехала собака, а за дверью были слышны чьи‑ то тяжелые шаги. Мухи шастали по одеялу, потирая волосатые лапки. Пыль кружилась, как мошкара в лучах солнца. Постепенно события вчерашнего дня всплывали в памяти, а вместе с ними и чувство разочарования. Получается, что Олег не первый раз обманул, а она так гордилась их отношениями. Слезы обиды выступили на глазах…

Старый облезлый кот вылез из – под кровати и равнодушно посмотрел на нее. Аня протянула руку, чтобы погладить, но тот зашипел и замахнулся когтистой лапкой. Она отдернула руку в испуге, а кот убежал куда‑ то. Потянувшись, Аня привстала на локте, увидела на какой грязной постели ей пришлось спать и тут же подскочила, как ужаленная.

Кто спал здесь в последний раз? Может быть, бабка померла на ней? Посмотрев внимательно на простыню, она подумала, что это, возможно, не шутка. Вполне вероятно, что бабка Олега провела на этой постели последние дни. Белье менялось здесь раз в год, а то и реже, в этом не было сомнения…

Подойдя к огрызку зеркала на стене, Аня постаралась привести себя в порядок, насколько это возможно. Но как она ни старалась, ничего у нее не получалось. О том, чтобы принять душ и переодеться, она даже и не мечтала. Интересно, где они моются? Ничего напоминающего ванную комнату она вчера не заметила. Зубы бы почистить и умыться, но вспомнив замоченную посуду в воде, которая уже забродила, она передернула плечами и отказалась от этой мечты.

Прикрыв постель одеялом, она вышла:

– Доброе утро! – поздоровалась Аня.

– Садись, – пригласила ее мать.

Аня уселась за стол, его со вчерашнего дня не вытирали. На столе по – прежнему оставались крошки, просыпанный сахар, капли чего‑ то липкого, и по всей этой снеди ползали мухи. Такого количества мух Аня не видела ни разу в жизни…

На завтрак мать налила всем щей и поставила вчерашнюю банку со сметаной. Ане ничего не оставалось, кроме как приняться за еду, хотя это варево не лезло ей в глотку. Что еще оставалось делать? Не могла же она обидеть родителей мужа? И когда она поест в следующий раз?

– Можно мне чаю? – попросила Аня.

С помощью чая она думала заглушить вкус щей, но старуха налила ей из побитого чайника в мутный стакан нечто отдаленно напоминающее чай. Этот напиток имел странный привкус и был чуть теплым. Ане не хватило смелости попросить приготовить свежий горячий чай. Из большой трехлитровой банки мать наложила варенье в блюдечко и поставила перед ней.

Аня пила этот мерзкий чай и вспоминала свою уютную, вылизанную до блеска кухню: с мягким уголком, телевизором, чистой посудой. Ей так захотелось домой, что слезы выступили на глазах…

– … когда мне было семнадцать, – о чем‑ то болтала мать.

Это была роковая фраза. Сейчас она начнет рассказывать о своей молодости и это займет весь остаток дня.

– … в дни моей молодости… – продолжала старуха.

Глядя на нее трудно было представить, что когда‑ то, пусть и очень давно, она была молодой. А уж в то, что отец был молодой и симпатичный – в это, при всем желании, совсем не верилось.

– Он до сих пор без меня шагу ступить не может, – с гордостью сказала мать, и кивнула головой в сторону отца.

Тот сидел скособоченный, угрюмый. Было заметно, что ему до смерти хочется выпить. Ане все это надоело до тошноты. Она не выдержала:

– Я думаю, мне пора. Автобус…

– Ты сегодня уезжаешь? – удивилась мать.

– Мне пора.

– Если сегодня, то тебе нужно бежать. Скоро обеденный перерыв, а вечером может быть много народу и не присесть будет…

Наконец‑ то Анна могла распрощаться. Так сильно она устала от этой семейки: от мамаши, которая прет как танк, сметая все на своем пути; от отца – замордованного и спившегося…

– Напиши нам, когда все будет хорошо. Мы тоже волнуемся, – сказала мать, целуя ее на прощанье.

Отец, словно китайский болванчик, закивал головой.

Открыв дверь, Аня вышла во двор.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – перекрестила ее мать и помахала рукой.

Почему она так уверена, что все будет хорошо? Аня в данный момент, ни в чем не была уверена…

Часть 5

Аня шагала по безлюдной улице, подставив лицо ветерку. Ей казалось, что она насквозь пропитана этим затхлым запахом родительского дома…

На автовокзале она выяснила, что ее автобус уже ушел, а следующий будет только через два часа.

Два часа в этом богом забытом поселке! Она и минуты не сможет больше находиться здесь! Ей не терпится принять душ, сменить одежду и выпить нормального крепкого кофе…

Она подошла к таксисту и спросила цену. Цена была приемлемой – цивилизация сюда еще не добралась. Это не Питер, где цены уже сравнялись с европейскими…

Аня сидела и смотрела в окно: пролетали телеграфные столбы, березки, невзрачные постройки, заводские трубы… В этом чужом городе она ощущала себя инородным телом, брошенной и никому не нужной…

Повезло, что гостиница не была переполнена, и ей нашли номер. Аня поднялась на второй этаж и открыла дверь. Конечно, это не «Хилтон», но простыни были белоснежные, хрустящие; ванная – чистая, хоть кафель и побит кое‑ где, но на такие мелочи она внимания не обращала. Главное, что чисто и пахнет свежестью. Номер был маленький, но из окон открывался красивый вид на площадь и парк.

Аня развесила на плечики одежду. Косметичку отнесла в ванную, а сама залезла под душ.

Стоя под горячем душем, она пыталась смыть с себя запах родительского дома и лжи Олега.

«Как он мог?! Чем он занимается в этом городе? У него женщина? Почему здесь? »

У Ани даже голова разболелась от всех вопросов. Задернув шторы, она рухнула на кровать. Как вкусно пахнут простыни! Чтобы понять, какое это блаженство – спать на свежих простынях, достаточно провести одну ночь на бабкиной постели…

Олег вырос в этом доме, в этом хлеву, вот почему он никогда не обращал внимания на уют, а только смеялся над ее шторками с рюшечками, называя это мещанством. Теперь понятно, откуда все это…

События последних дней чередой проносились в ее сознании: отъезд Олега и последующее молчание; шум за дверью и дернувшаяся занавеска; слова матери, что последний раз он навещал их два года назад, хотя Олег был там, с его слов, полгода назад… От этих мыслей она никак не могла уснуть, даже свежие простыни не радовали. Шум за стенкой раздражал ее, слышен был каждый звук: голос диктора, читающего новости; чей‑ то хриплый кашель; звук льющейся воды…

Устав ворочаться, Аня поднялась и посмотрела на часы – полдвенадцатого ночи. Кроме мерзких щей она ничего не ела сегодня, и желудок у нее подводило от голода. Нужно съесть чего‑ нибудь, иначе она не уснет. Должно же что‑ то в это время еще работать.

Аня вышла на улицу – такая темень. Все закрыто. Ни один продовольственный магазин не работает. Не видно света ни в одном кафе.

Она перешла через дорогу, дошла до конца улицы, завернула и, увидев надпись «Продукты», спустилась вниз, открыла дверь и зашла: перед глазами появился длинный коридор, уходивший куда‑ то в темноту. По обе стороны виднелось множество совершенно одинаковых дверей без номеров и надписей. В какую из них нужно войти? Подойдя к первой, она неуверенно открыла: большая пустая комната, закрытые жалюзи на окнах, горит свет. Аня направилась к другой двери – там то же самое.

Возможно, магазин недавно открыли, и он еще не работает?..

Аня развернулась и пошла к выходу. Толкнула дверь – закрыто.

Не может быть! Она принялась колотить в дверь, крича, чтобы ее выпустили! Ни звука… Ей стало страшно. Вдруг за спиной послышался звук шагов. Страх сковал все тело, она не в силах была повернуть голову. Шаги приближались. Аня оглянулась и увидела женщину… в маске с пустыми глазницами. Попросила открыть дверь, но та даже не оглянулась.

Маска молча зашла в комнату. Аня побежала следом, открыла дверь, в которую зашла маска, но в комнате оказалось пусто…

Аня подошла к окну и подняла жалюзи. За окном слышался шум, но ничего не видно. Нужно выключить свет, и тогда можно увидеть, что там, на улице. Она щелкнула выключателем и развернулась: на фоне окна вырисовывалось нечто темное. Аня пригляделась. Это был мужской силуэт…

Внезапно силуэт отделился и направился к ней. Она хочет убежать, но не может. Ноги налились свинцом, невозможно сделать ни шагу. Она кричит и от собственного крика просыпается…

Вскочив с кровати, Аня включила свет и оглянулась. Она в своем номере, и все в порядке… Но страх не ушел… Пытаясь согреться, она обхватила себя руками, но ее продолжало трясти. Хотелось есть и пить, но выйти на улицу после этого сна она не решалась. Единственное, что может помочь ей, так это горячий душ. Аня встала и побрела в ванную комнату…

С утра решила еще раз съездить на квартиру: ей не давали покоя услышанная музыка и дернувшаяся занавеска. Если Олег не у родителей, то где‑ то он должен быть?

На этот раз за дверью было тихо, все форточки закрыты. Выйдя на улицу, она села на лавочку и закурила. Из подъезда вышел странный тип – худой, небритый, в засаленных трениках. Подойдя к ней, он спросил:

– Сигареткой не угостите?

Аня достала пачку и протянула ему.

– Вы кого‑ то ищете? – спросил он.

– Почему вы так думаете?

– Вид у вас озабоченный, и вы не в первый раз здесь. Я вас запомнил.

– Я пришла в тридцатую квартиру, а там никого нет, – пожала плечами Аня.

– Вы кто им?

– Я – жена сына. Как это… невестка? – она вопросительно посмотрела на типа в трениках.

– Кажется так, – согласился он. – Вы из Питера?

– Да.

– Почему вы не предупредили, что приедете?

Аня не знала, что сказать. И надоело отчитываться перед этим шнырем. Какого черта он ее допрашивает? Она пожала плечами и потушила сигарету. Застегнув сумку встала, собираясь уходить. Типчик отправил окурок щелчком в урну, сопроводив полет взглядом:

– Подождите…

И неловко дотронулся до ее локтя. Анна с негодованием убрала руку за спину.

– Я могу вам рассказать кое‑ что интересное об этой квартире, – сказал он таинственным голосом.

– Что?

– Я не могу стоять под окнами долго, – человек трусливо посмотрел наверх. – Моя жена может увидеть меня и тогда… Мы можем пойти… тут недалеко, в закусочную. Я вам все расскажу…

«Наверное, хочет развести меня на пиво. Скажет какую‑ нибудь ерунду или соврет…»

Доверия этот субъект не вызывал. Аня хотела распрощаться, но в этот момент из подъезда соседка с откровенно склочным видом. Заметив окурки на полу, она принялась кричать:

– Курят здесь всякие!.. Все вокруг засрали! Я сейчас Клавке позвоню, скажу с кем ты тут стоишь, – обратилась она к мужчине.

– И ты тут стоишь, как…

Аня не дала ей договорить:

– Оставьте меня в покое! Вы ничего не знаете! Вам бы всех только оскорблять, – и кинулась бежать.

Этот тип догнал ее, пытаясь остановить, но Аня в бешенстве закричала:

– Оставьте меня! Что вы от меня хотите? Вам нужно опохмелиться? Сколько? – она достала кошелек.

– Вы не правы. Я на самом деле хотел рассказать что‑ то… Разглядев его смущение, Аня поняла, что погорячилась:

– Извините! Так много всего случилось, что нервы ни к черту. Хорошо. Где ваша изба‑ едальня?

По – другому эту пельменную совкового периода и не назвать. Аня думала, что их больше не существует, что такие общепиты остались в прошлом…

Официантка поставила на соседний стол тарелку пельменей, разваренных и слипшихся. От одного их вида Аню затошнило.

– Я не голодна. Мне чашку кофе, а ты возьми, что хочешь, – сказала она.

Они уселись за липкий стол. Он заказал себе пельменей и пива, Аня – чай и бутерброд с сыром.

Чай был приторно‑ сладкий, а сыр слегка подсохший, но хлеб свежим. Аня съела бутерброд, молча, опустив глаза в тарелку, почти не прикоснувшись к чаю, который отдавал веником. У нее не было аппетита, чего нельзя было сказать о ее новом друге. Он накинулся на еду, будто его неделю не кормили…

За последние три дня Аня поняла, что это почти роскошь – нормальный свежий чай в чистой кружке…

– Не могу пить это пойло! В нормальных местах сахар дают отдельно, – она отодвинула стакан.

– Зин, – обратился он к официантке. – Принеси нормального чая, а сахар отдельно.

Девушка посмотрела на Аню и фыркнула: «Строит тут из себя…»

– Рассказывай, – попросила Аня.

Отпив большой глоток пива, он начал:

– Дня четыре назад стоял я во дворе и ждал Витьку из первого подъезда. У него окна выходят на ту же сторону. Смотрю наверх, он мне знак должен был дать… Знаете, жена дома, то да се… Вдруг в вашей квартире шторы на окне дернулись… Я пригляделся и увидел, что форточка открыта. Всегда перед отъездом форточки закрывают. Думаю, может Палыч не уехал?.. Я поднялся, позвонил в квартиру. Слышу – шорох за дверью. Немного подождал, но мне не открыли… Вышел на улицу, опять посмотрел наверх. Шторы снова дернулись… Я удивился, но в этот момент вышел Витька, и мы по – быстрому смотались. Потом выпили, и я забыл об этом…

– Вы хотите сказать, что после того, как из квартиры все уехали, в ней кто‑ то находится? Кто бы это мог быть?

– Не знаю. Вчера курил у подъезда и видел, как‑ будто свет в квартире…

– Что значит как‑ будто?

– Не верхний свет, а настольная лампа или еще что‑ то, – ответил мужчина. – Я поднялся и позвонил, но мне никто и на этот раз не открыл…

– У вас есть какие‑ то предположения?

– Нет. Спросил жену, она через соседок знает обо всем, что твориться в доме, – почесал он затылок. – Жена говорит, они они уехали…

– Вы все друг про друга знаете?

– Конечно. В этих хрущевках многие живут всю жизнь. Здесь родились и редко кто покидает эти дома. Олежке повезло, а так… нас принесли сюда из роддома, нас и вынесут вперед ногами на кладбище… Все из одного и того же подъезда…

Он уже сник, и только тут Аня заметила, как здесь шумно и накурено. Гул стоял, как на базаре, хотя не все столики были заняты. Настоящий гадюшник! Пора прощаться.

Она встала:

– Мне нужно идти.

– Если не найдете Олега, держите меня в курсе.

– Как мне вас найти?

– Просто сидите на лавочке у подъезда, я вас увижу. Или спросите Толяна.

– Вы не работаете? – удивилась Аня.

– Ну… как сказать?

– Нет вопросов.

Ну и головоломка! Что Олег делает в этой квартире? Один или с женщиной? Как он может сидеть безвылазно: без еды, без сигарет? Да и женщину тут бы сразу заметили, в этом доме невозможно сделать что‑ нибудь незаметно. Наверное, жильцы целые дни торчат у окон…

От этих загадок у Ани разболелась голова. Она решила вернуться в гостиницу, принять аспирин и полежать.

Дежурный выдал ключ от номера и поинтересовался, как ей понравился город. Аня ответила ему вполне естественным голосом, что все ей нравится, даже погода. Лишь, закрыв дверь на ключ, она разрыдалась.

Обида душила ее: значит, она никогда не знала своего мужа.

«Курица слепая – вот кто я! Как получилось, что у него столько секретов?.. »

Чем больше Аня пыталась обдумывать создавшуюся ситуацию, тем больше запутывалась.

«Почему обязательно – женщина? Столько заморочек, а все из – за того, чтобы побыть с женщиной. Он мог бы все сделать дома. Мне не нужно зацикливаться на этом… Возможно, дело совсем в другом… Олег никогда не рассказывал о своем бизнесе. Может, он скрывается от кого‑ то? Правильно, если скрываться, то подальше оттого места, где живешь и работаешь. Мне ничего не сказал, а иначе я задушила бы его вопросами… Что‑ то здесь не так. Завтра схожу в милицию…»

Когда стемнело и зажглись фонари, Аня вышла на улицу. Она медленно шла, разглядывая беспечную толпу, которая возвращалась домой или, наоборот, шла куда‑ то развлечься. Приятно было смотреть на обыденные лица, шедших ей навстречу людей, на проезжающие мимо автомобили. Хотелось и самой тоже вернуться в то время, когда она так же шла домой: без забот, с сумками, полными покупок, с мыслями об ужине. Как тогда все было просто!..

Она разглядывала дома с освещенными окнами, где было тепло и уютно. Где люди ужинали, смотрели телевизор… Она же возвращается в гостиницу, где ее ждут лишь холодная постель и тревоги…

С самого утра стояла жара. Собаки лежали на газоне, высунув языки. Прохожие старались идти по теневой стороне улицы. Опухшие и небритые ханыги опохмелялись, стоя за ларьком. Эти уж точно должны знать, где находится отделение милиции.

Аня подошла к ним:

– Извините, не подскажете, где ближайшее отделение милиции?

– Почему не подскажем? Подскажем, еще как подскажем, – подлетел к ней один, от него разило перегаром за милю. – За перекрестком…

Он долго объяснял, путаясь и тыкая жестким пальцем ей в плечо. Аня поблагодарила и пошла в том направлении.

Поплутав во дворах и спросив еще пару человек, она, наконец‑ то, вышла к отделению милиции. Пошарпанное здание, мрачные люди, толпящиеся у входа…

Анна робко зашла внутрь: унылые стены, выкрашенные серой масляной краской, спертый запах табака.

Дежурный, сдвинув на затылок фуражку, сидел и пил чай.

– Здравствуйте! Я не знаю… К кому мне обратиться?

– Что у вас? Кража?

– Нет. Человек исчез.

Это заявление откровенно расстроило его. Похоже, с утра у него совсем не было настроения заниматься подобными вопросами. Он снял фуражку, почесал голову и опять ее надел.

– Кто он вам?

– Не поняла.

– Пропавший. Кем он вам приходится?

– Муж.

Это почему‑ то успокоило дежурного:

– Вы уверенны, что ваш муж на самом деле исчез? Может, он просто загулял?

– Обычно, он так не делал, – ответила Аня. – Это не в его привычках. Первый раз так случилось…

– Все когда‑ то случается в первый раз, – заметил дежурный. – Пройдите в четырнадцатый кабинет. Это…

Он привстал и, показывая пальцем, объяснил куда идти.

– А что там?

– Там вы напишете заявление, – пояснил он.

Аня пошла в указанную сторону. Кабинет выглядел весьма непритязательно: мебель, некогда полированная, тумбочка около батареи, на которой стояли стаканы, пакеты, коробка из – под чая…

За столом сидел усталый, замученный капитан:

– Проходите, садитесь. Будете писать заявление?

– Да, – ответила Аня неуверенно.

– Вы уверены, что ваш муж пропал?

– На что вы намекаете? У нас очень хорошие отношения, – вспыхнула Аня.

– Я ни на что не намекаю, – махнул он рукой. – Каждую неделю получаем сообщения о том, что кто‑ то исчез. А через неделю этот кто‑ то, нагулявшись, появляется…

– Он не мог не позвонить мне!

– Все так говорят…

– Вы что, мне не верите?

Аня взяла в руки лист бумаги и повертела его. Видя ее нерешительность, капитан сказал мягко:

– Я вам верю, и все же: подойдите ко мне через пару дней. Если ваш муж не объявится, то мы подадим в розыск.

– Вдруг будет поздно…

– Поздно – для чего?

– Вдруг случится нечто необратимое.

– Сколько лет вы женаты?

– Семь.

– Дети есть?

– Нет. Почему вы не хотите мне помочь?

– Вы говорите, что его нет всего четыре дня. Представьте себе, если мы станем разыскивать всех тех, кто загулял? Это значит, что мы будем заниматься лишь этим и ничем другим. Вы знаете, что по статистике…

– Не знаю и не хочу знать! – закричала она, перебив его. – Мой муж не из таких!

– Это я уже слышал и не раз…

Аня заплакала, и капитан смягчился:

– Единственное, чем я могу помочь вам, так это выяснить: нет ли его в больнице или морге.

От этих слов у Ани заныло сердце. Она спросила дрожащим голосом:

– Это на самом деле необходимо?

Он ей не ответил, а достал какую‑ то анкету и принялся заполнять.

– Имя, фамилия, год и место рождения, адрес, место работы, – монотонно спрашивал он, а Аня машинально отвечала.

– Как он выглядит?

– Как выглядит? – она задумалась.

– Высокий?

– Довольно высокий.

– Какого цвета волосы?

– Светлые. Стрижка короткая.

– Глаза какого цвета?

– Голубые.

– Как одет?

– Уезжал он в джинсах и в темно‑ синем пуловере.

– Особые приметы?

Он потянулся к аппарату и начал набирать номер, постоянно зевая, будто неделю не спал. На том конце ответили, и капитан стал не торопясь объяснять ситуацию.

Аня ждала конца разговора, разглядывая следы от сигарет на столе для посетителей.

– Когда он исчез? Точное число.

– Он улетел пятнадцатого…

– Этот не подходит, а вот этот… может быть…

Он что‑ то записал на бумажке и обратился к Ане:

– Вы можете подъехать по этому адресу?

– Что это?

– Это – институт судебной медицины, попросту – морг. Там лежит один неопознанный труп. Если в нем вы узнаете вашего мужа, то мы начнем расследование.

– Спасибо, – механически поблагодарила Аня, а сама подумала:

«Какая я идиотка! За что благодарю‑ то?.. »

– Сейчас я напишу вам распоряжение на опознание.

Он говорил спокойно и четко. Для него это обычное дело – рутина, и нет тут ничего удивительного. Наверное, он столько трупов за время своей работы перевидал. Одним больше, одним меньше – для него никакой разницы…

– Если это не он и через два дня не объявится, то подходите к нам. Мы подадим в розыск. Фотография есть?

Аня кивнула головой.

– Вот и хорошо, – кивнул он в ответ.

– Что хорошо?

Капитан смутился.

– Что… фотография есть, – и добавил. – Если что‑ то еще припомните, то звоните.

– Что? – не поняла Аня.

– Что помогло бы пролить свет на это дело, – пояснил он.

Аня тащилась в такси по запруженной машинами улице. Таксист болтал без умолку, но ее, казалась, внезапно поразила немота. Она отвечала односложно, с бесстрастным лицом. Недовольный таксист заткнулся, примирившись с необходимостью ехать молча. Аня откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

– Вот ваша улица. Что конкретно вам нужно?

– Я здесь выйду. Спасибо. Сколько с меня?

Даже таксисту она не могла назвать место назначения, ей было страшно произнести это слово. Всю жизни Аня избегала слово смерть, веря, что если о смерти не вспоминать, то она, глядишь, тоже забудет о тебе…

Стараясь как можно дольше оттягивать неприятный момент, она медленно шла по улице…

Как ей все осточертело! Ничего не хочется! Как страшно заходить внутрь! Ане представлялись штабеля трупов, которые ей придется разгребать, паталогоанатомы, похожие на психопатов из фильма ужасов…

Осторожно толкнув дверь, она просунула голову – все выглядело не так страшно, как ей думалось. Чисто, светло, белый кафель…

Аня зашла и замерла у порога, не зная, что делать дальше.

– Что у вас? – к ней подошла приветливая женщина в белом халате.

– Вот, – протянула ей листок Аня.

Женщина быстро прочитала написанное, ничему не удивляясь:

– Подождите, – и ушла куда‑ то по коридору.

Малейший звук отдавался глухим эхом, пахло формалином, сыростью и карболкой.

Через пару минут женщина вернулась и сказала:

– Пройдите за мной.

И повела ее по коридору. Здесь сильнее пахло формалином, и Аня уже просто задыхалась от запаха. Из – за угла появился детина, толкающий тележку – в эмалированном ведре в крови плавали куски человеческих органов… или это ей показалось?.. Аня чуть не закричала от страха – ей всюду мерещились ужасы…

Пытаясь побороть страх, она укоряла себя в ребячестве, хотела быть мужественной, но, помимо воли, ужас пронизывали её всю. Уже не в силах переносить запах, Аня достала носовой платок и закрыла им нос.

Они зашла в холодную комнату, освещенную яркими лампами.

– Не бойтесь, придвиньтесь поближе, – услышала Аня, но не поняла откуда шел мужской голос.

Вне себя от ужаса, она приблизилась к стеклу. Паталогоанатом подошел и снял простыню. На каталке лежал молодой мужчина, тоже светловолосый, но это был не Олег…

– Это ваш муж?

– Н‑ нет…

– Вы уверены?

– Да.

– Вот и хорошо…

– Что – хорошо? – не поняла Аня.

– Значит – жив. Просто ушел в разгуляево, скоро вернется, – пояснил паталогоанатом.

Закрыв труп, он укатил каталку. Когда мужчина вернулся, Аня всё еще стояла, оперевшись на стенку, зажав нос бумажной салфеткой.

– Вам плохо? –

– Да… меня тошнит, – ответила она.

Коленки у нее дрожали, она не могла ступить ни шагу. Вдруг тихо начала оседать на пол. Паталогоанатом подхватил ее и усадил на стул:

– С непривычки такое случается… Меня тоже в первый раз вытошнило, – приговаривая, он поднес ватку с нашатырным спиртом. – В первый раз всем нелегко.

– Мне уже лучше. Спасибо.

– Дома рюмочку‑ другую коньячку примете и сразу придете в норму, – добавил он.

– Хочу на воздух, – вставая, прошептала она.

– Вас проводить?

– Я сама дойду. До свидания.

Аня направилась к выходу. Колени у нее еще дрожали и казалось, что этому коридору не будет конца. С трудом добрела до двери, но та оказалась такой тяжелой, что ей понадобилось время, чтобы открыть.

Она вышла на улицу: ноги подкашивались, в ушах звенело, в глазах было темно… Внезапно припомнилась восковая кожа на черепе трупа, и ее вывернуло. Аня сидела в кустах на траве, а тело сотрясали судороги. Ей казалось, что она насквозь пропитана тошнотворным едким запахом морга…

«Что он сказал? Выпить коньяку? Вон… виднеется какой‑ то магазинчик. Только бы дойти до него…»

Аня добрела до магазина на негнущихся ногах и купила бутылку бренди.

«Бутылка какая‑ то левая, но кроме водки у них ничего нет. »

Зайдя за угол дома, она открыла бутылку и глотнула прямо из горла.

«Как я дошла до такой жизни? Стою в кустах и пью из горла сомнительный бренди…»

Алкоголь сделал свое дело, ей сразу стало лучше. Закрыв бутылку, Аня кинула ее в сумку и пошла к обочине ловить такси.

Назвала гостиницу и уставилась в окно: на бетонные коробки жилых домов, на бабулек, торгующих на перекрестках, подростков, пьющих пиво на улице, стараясь не думать о случившемся…

Закрывшись в номере, Аня плеснула себе хорошую порцию бренди. Выпив, тут же налила вторую.

«Не знаю другого способа успокоить нервы…»

Часть 6

Проснулась Аня, когда лучи солнца уже пробивались сквозь шторы. Болела спина, во рту было мерзко от выпитого накануне бренди, но нужно было вставать…

Зайдя в ванную, Аня посмотрела на себя в зеркало: лицо бледное, под глазами залегли голубые тени…

«Чем заняться сегодня? В милицию мне только завтра. Сидеть, ничего не делая, я не могу. Иначе просто сойду с ума…»

Аня послала Олегу смс‑ ку, написав, что остановилась в гостинице и ждет его звонка в любое время.

«Выпью кофе и поеду к его дому. Мне кажется, что разгадка находится именно там…»

Было еще утро, но уже очень жарко – на небе ни облачка, листва на деревьях даже не шелохнется.

Аня поднялась на знакомый этаж, постояла у двери, не решаясь позвонить. Ни звука. Она еще немного послушала тишину и спустилась вниз. Уселась на лавочку и стала ждать соседа.

Через полчаса он вышел и, не глядя на нее, направился в сторону пельменной. Конспирация, как у разведчиков в тылу врага…

Подождав пять минут, Аня встала и пошла в ту же сторону. Толян сидел за столиком в ожидании.

– Есть новости. Сейчас сделаем заказ, и я расскажу что‑ то очень важное, – сказал он, многозначительно подняв бровь.

– Звучит многообещающе, – улыбнулась Аня.

Подошла официантка, и Толян принялся долго и нудно делать заказ:

– Тебе чего? – спросил он.

– Кофе.

– Больше ничего не хочешь?

– Нет!

Чуть не крикнула Аня. Ей не терпелось услышать новости, а стоявшая рядом официантка, и Толян, который все еще не знал, чего ему больше всего хочется, уже взбесили ее.

– Рассказывай, быстрей, – дернула его за рукав Аня, когда официантка ушла.

– Вчера говорил с соседом, – начал он. – Парень из четвертого подъезда… Он видел в окно, как Олег разговаривал с «Шегалом»…

– Кто такой этот «Шегал»?

– «Шегал» – это Витька Шегалов – парень из нашего двора.

– И что?

– Все детские годы они были врагами. Шегалов частенько Олега поколачивал.

Аня очень удивилась, что над таким крупным Олегом кто‑ то в детстве мог издеваться, но поверила. Она ведь еще не видела Шегалова.

– Какое отношение это имеет к исчезновению?

– Не знаю, – пожал плечами Толян. – Странно только, что перед тем, как исчезуть, он встретил своего бывшего врага.

Вернулась официантка с заказом, и он полностью переключился на еду, забыв обо всем. Дождавшись, когда официантка свалит, Аня отодвинула тарелку от него и сказала:

– Пельмени чересчур горячие. Подожди, пусть остынут. Расскажи до конца.

– Я все рассказал.

– Это была детская вражда? Они, что, после этого не встречались?

– Не знаю. Шегалов сидел после школы, а Олег уехал учиться в Питер. Как там дальше было – никто не знает…

– Что еще знаешь?

– Не много. Они были влюбленны в одну и ту же, – ответил Толян, не в силах оторвать взгляда от своей тарелки.

– В кого? – спросила Аня.

– В одну девчонку из нашего двора, – ответил он. – Была такая… Вика…

– Не может быть! Он мне никогда не рассказывал, – удивилась Аня. – Олег всегда говорил, что я его первая любовь.

Эта новость вконец расстроила ее. Пододвинув тарелку с пельменями к нему, она принялась медленно размешивать сахар в чашке с кофе.

– Это давняя история, – сказал он, не очень уверенно.

– Олег ее любил, а Вика его нет. Так? – уточнила Аня. – Наверное, потому он и уехал.

– Примерно так.

– Ешь.

Аня пыталась разобраться, что за всем этим стоит? Что связывает Олега с бывшим врагом детства? Больше всего ее озадачила история любви к Вике.

Перед свадьбой, объясняясь в любви, Олег заверил Аню, что она его первая любовь. Что он еще никогда и никого не любил, и даже не думал о девчонках. Все школьные годы он думал только об учебе, мечтая поступить в институт. В то время она ему верила – ведь на сокурсниц он и не смотрел. Может быть, он всё еще любил Вику в тот момент и остальные девушки его не интересовали…

«Я‑ то, дура, размечталась, что Олегу никто кроме меня не нужен, а он мучительно старался забыть свою первую любовь. Оказалось, что все – сплошная ложь! »

Когда Толян запихнул в себя последний пельмень, она спросила:

– Что он еще сказал? Было что‑ нибудь примечательное в их встрече?

– Немного. Сказал, что Олег чувствовал себя не в своей тарелке.

– Почему он так подумал?

– Олег каждую секунду оглядывался, то ли ждал кого‑ то, то ли боялся…

– Может, он боялся Шегалова?

– Не знаю. Когда разговариваешь с тем, кого боишься, разве оглядываешься?

Аня задумалась: как ведут себя люди, разговаривающие со своими врагами? Она представить себе не могла: у нее никогда не было врагов, да и друзей тоже. Кроме как с её родителями и Олегом, она ни с кем не общалась в последнее время…

– Расскажи мне об этом Шегалове, – попросила Аня.

– И рассказать‑ то нечего. Я знал его плохо, вообще редко общался с ним. Я на три года их младше. Ты же знаешь, что в детстве значат три года. Старшеклассники на нас – шалупень – и внимания не обращали. Знаю то, что все знают: отсидел, а сейчас у него автозаправка…

– Где она находится?

– Ты хочешь к нему съездить?

– Не знаю, но я что‑ то должна делать. До сих пор об Олеге никаких вестей.

– Хорошо, слушай…

Толян подробно объяснил, как добраться до этой автозаправки:

– Обязательно свяжись со мной. Я должен знать, что с тобой все в порядке. Если тебя завтра‑ послезавтра не увижу, то… ты можешь представить, кого я буду подозревать?..

– Да. Конечно, – согласилась Аня и, расплатившись, встала из – за стола.

Автозаправки часто расположены так, что человеку без автомобиля туда и не добраться. Уже начинало темнеть, когда Аня нашла, наконец, это место. Вряд ли этот Шегалов еще здесь. Подойдя к рыжему парню в темно‑ синей униформе, она ни на что не надеялась:

– Я бы хотела поговорить с Шегаловым Виктором.

Тот посмотрел на нее внимательно и ответил:

– Сейчас попробую.

Достал мобильный и набрал номер:

– К вам посетитель, точнее посетительница… да… да…

Повернулся в сторону Ани и, рассматривая ее, что‑ то негромко стал говорить.

«Похоже, он меня описывает. Если внешне, после слов этого придурка, я Шегалову не понравлюсь, тогда он со мной и разговаривать не станет, так?.. »

– Сейчас. Подождите пару минут.

«Повезло, не такой он оказался придурок, » – и она мило улыбнулась в ответ.

Тут подъехала машина и рыжий рванул к ней. Аня достала зеркальце и поправила волосы.

Шегалов оказался довольно крупным мужчиной. Подозрительно оглядев Аню, он спросил:

– По какому делу?

– Добрый вечер. Меня зовут Анна…

Он просто буравил ее своим пристальным взглядом, отчего ей стало неловко. Она замялась на секунду, и, собрав все силы, начала:

– Вы встречались дней пять назад с Олегом Ветровым, – Аня внимательно посмотрела на Шегалова. – Что вы можете сказать об этом?

– Что я могу сказать? – прищурился он, будто вспоминая что‑ то.

– Даже не знаю, что можно сказать по этому поводу…

– Расскажите, пожалуйста, как вы встретились и о чем разговаривали? – подтолкнула его в нужном направлении Аня.

– Встретились неожиданно. Олег стоял на дороге, как‑ будто ждал кого‑ то… Это было вечером, – задумавшись, ответил Шегалов. – Олег был какой‑ то странный, нервничал. Что случилось?

– Он пропал. Похоже, что вы последний, кто его видел, – сказала Аня.

Было заметно, что это заявление не понравилось ему.

– Что вы хотите сказать? Я к этому никаким боком, – ответил он, собираясь уходить.

Аня положила ему руку на локоть:

– Пожалуйста, не уходите. Я ничего не подразумеваю, но, просто, вы последний, – она запнулась, – кто видел его… живым…

– Так он… что?

– Никто не знает: где он? – пояснила она. – Вы не заметили ничего странного в его поведении?

– Я же сказал: он был какой‑ то дерганый. Как будто кого‑ то или чего‑ то ждал…

– Говорят, что в детстве вы не ладили друг с другом, – начала Аня.

– Ну и что? – пожал плечами Шегалов. – Я многих поколачивал в те годы… возраст такой… переходный… Не только Олега…

– За что?

– Да ни за что…

– Что вы скажете о Вике? Ведь вы вдвоем были влюбленны в нее.

– При чем здесь это? – нахмурился он. – В нее были влюбленны почти все парни из нашего двора, да и не только из нашего.

– Я слышала, что вы избивали Олега именно из – за нее, – наступала Аня.

– Все было не так. Мне в то время казалось, что она его чем‑ то отличает от других. Все оказалось проще: Олег просто делал за нее домашки, помогал, чем мог… он готов был на все ради нее…

Аня поморщилась, ей было неприятно это слышать. Какой бы женщине понравилось выслушивать, что ее муж, когда‑ то, пусть даже очень давно, был готов на все ради одной‑ единственной…

Ей стало грустно – последнее время Олег даже не замечал Ани. Она смирилась с этим, думая, что он изначально не способен на сильные чувства – не всем же дано. Даже в самом начале, когда все у них было хорошо, страсти к ней он не испытывал… а тут…

– Вы из ревности его били?

– Да, – согласился Шегалов. – Я жутко ревновал… готов был убить за нее, а Олег был упертый – никак не хотел отступать… так и жили…

– Как Вика к этому относилась? – спросила Аня. – Кому она отдавала предпочтение?

– Как относилась? Думаю, ей льстило, что из – за нее мы постоянно устраивали бойни… Какой бы девчонке это не понравилось? Вика любила быть в центре внимания, любила, когда о ней все говорили, когда ею восхищались… Насчет предпочтения, – задумался Шегалов. – Мне кажется, что она любила только себя. Чтобы она кого‑ то отличала – не помню… Она просто всеми пользовалась. Вика и сейчас такая…

Как бы Ане хотелось увидеть Вику… Эту женщину, способную вызывать такие сильные чувства. Чуть ли не ежедневно получать тумаки и не сдаваться, это же как нужно было любить? Да и другой тоже хорош – не уставал раздавать эти тумаки, а ее это лишь развлекало…

– Надеюсь, что теперь между вами не осталось никаких недомолвок?

– Я же сказал: все в прошлом. Нам нечего делить сегодня, – раздраженно ответил Шегалов. – Вика сейчас живет с другим, так что претензий на этот счет у меня меньше всего к Олегу.

Аня не поняла, что так разозлило его, но почувствовала, что он не хочет больше разговаривать на эту тему.

– Спасибо, что ответили на мои вопросы.

– Не стоит, – махнул он рукой. – Непонятно, что могло произойти? Вряд ли это из – за прошлого. Что могло случиться в прошлом такого, за что человека нужно убрать? Олег сразу после школы уехал. В школьные годы он был зубрилой и ни в какие блудняки не лез. Утверждать не буду – всякое бывает… Если же это связано с сегодняшними делами, и его решили убрать конкуренты, то почему именно здесь? Как‑ то запутанно все…

– Вы считаете, что причины не стоит искать в прошлом?

– Думаю, что нет, – категорично ответил Шегалов. – Не слышал, чтобы Олег что‑ то мутил в прошлом. Не то я бы знал…

– До свидания, – попрощалась Аня.

Почему Шегалов так категорично сказал: нет. Почему он уверен, что все идет не из прошлого? Она не находила ответов на свои вопросы и это ее мучило. Помимо вопросов ее мучила ревность. Теперь она знала точно, что Олег никогда ее не любил, а лишь воспользовался возможностью устроиться в Питере…

Зайдя в номер, Аня прямиком направилась в ванную. Включила свет и уставилась на себя в зеркало. Что с ней не так? Почему она никогда не вызывала сильных чувств ни в одном мужчине? Из зеркала на нее смотрело милое личико – все на месте… Чем эта Вика лучше?

Она выключила свет в ванной и подошла к окну. Курила и думала о том, что еще недавно считала свою жизнь налаженной и стабильной. Считала, что у них хорошая семья и прекрасное будущее… Как же она ошибалась!

Под окнами шли какие‑ то люди, звук их шагов гулко раздавался по тротуару… Неожиданно раздался телефонный звонок. Аня вздрогнула и испуганно оглянулась. Она совсем забыла, что в номере есть телефон. Кто бы это мог звонить? Никто не знает этот номер. Возможно, администратор гостиницы хочет что‑ то ей сообщить, но так поздно…

Она подошла и сняла трубку. В ней раздался такой жуткий хохот, что у Ани от страха подогнулись колени. Невозможно было определить, кому принадлежал этот смех – мужчине или женщине? И от этого было еще страшнее. Какой‑ то потусторонний утробный хохот…

Аня почувствовала, как между лопаток стекают капли холодного пота. Не выдержав, она бросила трубку. Чья это шутка? Какой идиот хочет ее напугать? Может, это шутка Шегалова? Но зачем ему это? Он мог испугать ее на автозаправке, не напрягаясь. Да и на дебила он не похож…

Аня схватила бутылку бренди и сделала хороший глоток в надежде, что страх, сковавший ее тело, отступит, но страх не отступал. Ей страшно быть одной в пустом номере, но и выходить на улицу не хотелось. Она сделала еще глоток, а потом еще…

«Сколько я уже выпила за последние два дня? Так можно и спиться… Но на это есть причина. Выпить после такого звоночка, это еще не значит, что ты алкоголик…» – успокоила себя Аня.

На удивление, сегодня в гостинице было тихо – будто все вымерли. Она врубила телевизор – хоть бы какой‑ нибудь звук, лишь бы избавиться от этой леденящей тишины…

Скинув одежду, Аня залезла под одеяло, оставив свет в коридоре. Алкоголь сделал свое дело – ей стало тепло и спокойно. И этот страшный звонок не казался уже таким страшным…

– … А теперь прогноз погоды, – услышала Аня, проснувшись.

Вчера она уснула, не выключив телевизор. Глянула на часы – уже одиннадцать. Ей припомнился вчерашний звонок, и страх опять сковал тело. Проверила мобильный – пусто. Нужно ехать в милицию. Только бы больше не отсылали в морг, еще одной такой экскурсии ей не вынести…

Аня поплелась в ванную, но у двери остановилась от неожиданности. Под дверь был просунут листок бумаги. От кого, интересно, это послание? Уж не от вчерашнего ли хохотунчика?

Аня осторожно взяла небольшой листок и развернула.

Вырезанными из газеты буквами было выклеена фраза: «Сваливай, сука, домой».

«Видно, кто‑ то насмотрелся американских триллеров, там частенько демонстрируют такие послания. Никогда не думала, что получу такое письмецо. Зачем нужно было заморачиваться и вырезать эти буковки? Можно было просто распечатать на принтере, но это не выглядело бы так страшно. Ведь в триллерах после таких писем обычно случается что‑ то жуткое. Тот, кто клеил эти бумажки, был неплохим психологом – просто напечатанные строки меня бы так не напугали…»

Понюхала письмо – ничем не пахнет. Наверное, и отпечатков пальцев нет: клеили в перчатках. Она положила письмо в сумку и стала собираться.

После этого письма идти в душ Ане расхотелось. Уж больно все напоминает ужастик Хичкока, где в душе была зарезана девушка… Вдруг какой‑ нибудь отморозок возомнит себя героем этого триллера и покромсает ее…

Одевшись и почистив зубы, она открыла дверь. Осторожно выглянула в коридор – никого. Прислушалась – никакого шума. Тихо закрыла дверь за собой и на цыпочках спустилась вниз.

На улице Ане стало лучше. Солнечный свет и толпа народа на улицах разогнали все страхи.

– Раз вы здесь, значит, ваш муж не нашелся, – догадался капитан.

– Вы угадали.

– Никаких вестей?

– Я вчера ездила к его дому. Может, мой рассказ поможет делу, – начала она. – Его сосед по дому рассказал мне…

И она поведала историю о встрече Шегалова и Олега, об отношениях между ними, о Вике…

– «Шегал», – нахмурился капитан. – Подождите, что‑ то знакомое…

– Говорят, что он отсидел… и у него автозаправка на…

– Вспомнил.

– Получается, что он последний, кто видел Олега.

– Не только он, но и тот сосед, который видел их вместе, – поправил капитан.

– Ну да, – согласилась Аня. – Вы думаете, это был кто‑ то из них?

– А повод? То, что ваш муж враждовал с Шегаловым в детские годы и то, что они были влюблены в одну девочку, ничего нам не дает.

– Может быть следует, как можно скорее, подать в розыск? Если в тот день его видело столько народа, то, возможно, если показать фотографии по телевидению найдутся и другие.

Капитан устало вздохнул и объяснил:

– Может, кто и видел вашего мужа, но где гарантия, что конкретно в тот день этот кто‑ то будет смотреть местные новости. Во – вторых, люди не любят обращаться в милицию. Если они что‑ то и видели, то постараются молчать об этом. Сильно не надейтесь…

– А я так надеялась, – чуть не заплакала от разочарования Аня.

– Фотографию принесли?

– Вот.

Аня с сожалением вытащила из кошелька фото, где они вдвоем, и разорвала пополам. Половинку с изображением Олега она отдала капитану. Тот взял фото и стал заполнять формуляр.

– Хорошо, – кивнул он головой. – Дадим в розыск, и если будут какие‑ то новости, то мы с вами свяжемся.

– Спасибо.

Всю дорогу до гостиницы она гадала:

– Интересно, после того, как Олега покажут в новостях, опознает его кто‑ нибудь?

Придя в номер, она включила телевизор и положила рядом мобильный. Шел какой‑ то тупейший сериал, она и не заметила как задремала.

Открыв глаза, Аня увидела Олега… на экране… От неожиданности она даже подпрыгнула.

– …разыскивается без вести пропавший гражданин Ветров Олег Витальевич 1970 года рождения, который пятнадцатого мая улетел из Санкт‑ Петербурга в Тюмень и до настоящего времени его местонахождение не установлено. Приметы…

Аня закурила и принялась ждать в надежде, что кто‑ то позвонит, но все было безрезультатно. Уже десять вечера и ни одного звонка. Вдруг она вспомнила, что с утра ничего не ела. Схватила сумку и выскочила на улицу. В киоске Аня купила «сникерс», так как все в округе было уже закрыто, и понеслась обратно.

Часть 7

Поднявшись на свой этаж, она открыла сумку и достала ключ. Щелчок, открывшейся двери, прозвучал как выстрел. Это заставило Аню прислушаться, затаив дыхание. Поразила мертвая тишина, царившая в отеле. Даже не верилось, что за соседними дверями могло обитать хоть одно живое существо. Ни звука, словно все вымерли. Только тихий шорох ее движений…

Вдруг у Ани возникло чувство, будто кто‑ то следит за ней. Сама того не замечая, она оглянулась. Все тихо, но именно в этой тишине чудилось что‑ то угрожающее. Ни движения, ни шороха. И все же Анна была уверена, некто наблюдает за ней, чувствовала на себе чей‑ то неподвижный взгляд. Послышался скрип или ей показалось?

– Здесь… кто‑ нибудь есть?

Тьма в номере была кромешная, и собственный голос жутко звучал в этой темноте…

Самое страшное, когда не видишь своего преследователя. Ее коснулось слабое дуновение воздуха, она отступила на шаг, не понимая, откуда это взялось.

Аня услышала шорох и, холодея от страха, заметила, как на фоне окна нарисовался темный силуэт. Она пригляделась, силуэт тут же исчез. Как Аня ни всматривалась в кромешную тьму, больше ничего не могла разглядеть. Не показалось же ей?

Охваченная паническим ужасом, она повернулась к двери. Дверь закрыта. Ключи? Куда она сунула ключи?

От страха Аня могла соображать с большим трудом и молча застыла на месте, словно парализованная, не в силах сделать даже шаг… Прислушалась. В номере было тихо, лишь за окном негромкие шорохи…

«Мне это показалось, я сама себя накрутила, а вот и ключи… в руке… Психопатка! Почему не включается свет? Для этого тоже может быть причина: что‑ то заклинило, а сейчас ночь, вот никто и не чинит… Это же провинциальная гостиница. Утром придут электрики и все починят…»

Аня принялась искать зажигалку в сумке – пусть будет хоть какой‑ то свет.

«Почему так темно? Почему задернуты шторы? Я их не закрывала. Может, эта дура‑ горничная задернула, поэтому такая темень?.. »

Вдруг дверь в номере тихо скрипнула, и послышались чьи‑ то осторожные шаги. Кто‑ то шел, мягко ступая, кажется, в полуметре от нее.

Он шел на нее медленно, как привидение, но, внезапно, Аня потеряла пришельца из виду. Ей удалось найти зажигалку в сумочке, но, вот, снова шорох… уже совсем близко…

Затаив дыхание, она вслушивалась в едва различимые звуки. Неожиданно Аня почувствовала, что кто‑ то сжал ей руку и закрыл ладонью рот. Она попыталась вырваться, но человек крепко держал ее, прижав к себе, а она задыхалась от запаха перегара, дешевого табака и нестираной одежды. В мозгу пульсировала одна лишь мысль:

«Это не может быть правдой…»

Все было настолько нереально, что Аня не могла поверить в происходящее.

Вторую руку, державшую зажигалку, она сумела высвободить и поднесла к его лицу. Щелкнула…

– Нравлюсь? – хрипло прошептал он.

Губы его скривились в улыбке, и сверкнули фиксы:

– Ты, главное, не кричи, и мы тебя не тронем.

Она кивнула головой в знак согласия и прошептала:

– Что вам нужно? Зачем вы здесь?

– Завтра ты должна уехать, – ответил фиксатый.

– Почему?

– Не спрашивай, а просто делай то, что мы говорим.

– Вас послал «Шегал»?

– Что?

Удивление не было притворным: он или хороший актер или на самом деле не от Шегалова.

– Вы знаете, где Олег? Он жив? Скажите мне, прошу! – Анна вцепилась ему в рукав.

– Отвяжись! – отцепил ее руку фиксатый.

– Почему вы не хотите ответить?

– Мне приказано передать тебе, чтобы ты уехала… и все… На этом моя миссия заканчивается.

– Вы хотите выкуп за него? Я могу заплатить! Только отпустите его… Умоляю!..

На какое‑ то время человек опешил, и жадный огонек блестнул в его глазах:

– У тебя деньги с собой?

– Нет, конечно, но могу достать, – затараторила Аня. – Но я отдам деньги только в тот момент, когда увижу Олега. Не раньше.

– Мы сейчас.

Отошли в коридор посовещаться: фиксатый уговаривал какого‑ то человека, но тот, другой, не соглашался…

Ничего не понятно, если они Олега похитили не из – за выкупа, то из – за чего?..

Страсти постепенно накалялись… Они хоть и старались говорить шепотом, но время от времени срывались на крик. В чем конфликт и где они не найдут соглашение? В цене?.. Что общего у Олега с такими уголовниками? Или они всего лишь пешки в чужой игре? Им приказали припугнуть меня… Точно, фиксатый так и сказал: «мне приказано передать тебе, чтобы ты уехала… и все… На этом моя миссия заканчивается…»

Кто этот главный, отдававший приказ? Шегалов или кто‑ то другой здесь замешан?..

– Пять тысяч долларов. Через сутки мы с тобой созвонимся.

Только попробуй связаться с ментами! Мы твоего тут же прирежем, как цыпленка. Поняла? Глупостей делать не собираешься?

– Я отдам вам деньги лишь тогда, когда увижу мужа, – твердым голосом ответила Аня.

– Уже слышал, и у меня хорошая память, – кивнул головой фиксатый.

Они тихо вышли. Аня подошла к окну – ей хотелось увидеть их при свете. Дорога перед входом в гостиницу была хорошо освещена.

Аня так и не дождалась, напрасно она караулила битых полчаса. Вероятно, они вышли через черный ход?

С каждой минутой ей все меньше верилось, что происшедшее случилось на самом деле. Не может быть! Это всего‑ навсего страшный сон и стоит только проснуться…

Олег в руках каких‑ то убийц… Интересно, где они его содержат? Ей представился темный сырой подвал, кишащий крысами или грязная зловонная яма…

Слезы тут же высохли на глазах. Не может она сейчас плакать. Нужно срочно найти деньги! Только один человек может ей помочь. Она схватила мобильный. Черт, здесь уже одиннадцать, а в Питере час ночи. Ждать до утра она не может! Набрала номер Дениса и услышала знакомый голос:

– Денис… извини…

– Что нибудь случилось?

– Да! Олег похищен…

В трубке молчание.

– Денис! Денис! Ты слышишь меня? – закричала Аня, испугавшись, что он положил трубку.

– Не кричи мне в ухо! Я тебя прекрасно слышу. Что значит: похищен?

– Похищен… так и называется: похищение или киднеппинг…

– Надеюсь, это не шутка…

– Я не стала бы так шутить посреди ночи, – обиделась Аня.

– Извини, не так выразился. Ты уверена, что его на самом деле похитили?

– Да. Сегодня я даже видела этих похитителей.

– Чего они хотят?

– Деньги требуют. Чтобы спасти Олега, мне нужны деньги.

Срочно!

– Сколько они просят?

– Пять тысяч долларов.

На другом конце опять воцарилось молчание.

– Алло! Алло! – закричала Аня в трубку, боясь что он отключился.

– Я здесь, – ответил спокойный голос. – Это что? Шутка? Какие пять тысяч? Звучит несерьезно. Такие суммы обычно не фигурируют при похищениях.

– Почему?

– Одна только организация киднеппинга стоит немалых денег, плюс они должны заработать. Ты уверенна, что это не шутка?

– Какая шутка? Думаешь, мне заняться нечем?

– Извини, не обижайся. Только сумма какая‑ то смешная… Олег стоит дороже…

– Может, похитители этого не знают?

– Что за похитители такие? Похитить серьезного мужика смогли, а получить о нем сведения не удосужились? Мутно тут все…

– Не задумывалась об этом. Я так напугана, Денис!

– У меня такое чувство, что его похитили какие‑ то гопники…

– Какая мне разница – гопники не гопники, – крикнула Аня. – Они держат Олега… неизвестно где! Может, избивают, а ты… Мне деньги нужны срочно! Послезавтра я их должна отдать.

– Хорошо. У нас есть наличные на всякий непредвиденный случай, что‑ то вроде кассы взаимопомощи…

– Как ты передашь деньги? Кого‑ нибудь пошлешь?

– Да, с курьером.

– Когда он вылетит?

– Рано утром я буду в офисе и перезвоню тебе, – ответил Денис.

– А… пока не забыла, – спохватилась Аня. – Похищение не могло быть связанно с бизнесом?

– Так просто на этот вопрос не ответить, – задумался Денис. – У него могли быть свои темы, о которых он мне не докладывал… Не припомню…

– Не было странных звонков или визитов?

– Последнюю неделю Олег был чем‑ то встревожен. Согласен, – ответил Денис. – Я не спрашивал, а он не делился.

– Спасибо тебе еще раз! Извини за поздний звонок.

– Не нужно извинений. До завтра.

Ожидание было нестерпимо, но ни сил, ни желания сходить в душ и привести себя в порядок не было. Почему Денис так долго не звонит?

Аня металась по комнате, вздрагивая от каждого хлопка дверью или автомобильного гудка. Ей казалось, что все происходит не с ней, а с кем‑ то другим и в каком‑ то другом месте. Она закурила, чтобы хоть как‑ то успокоиться. В этот момент зазвонил мобильный:

– Алло! Денис, это ты? – закричала она в трубку.

Никакого ответа. Аня глянула на определитель – номер не обозначен. Что бы это значило? И тут в ответ раздался смех, странный, издевательский смех. От этого смеха у нее мурашки пошли по коже и колени ослабли:

– Алло! Чего вы хотите? Что вам от меня нужно?

В трубке продолжали хохотать. Ей не верилось, что подобные звуки мог издавать человек. Это был хохот монстра.

Аня кинула трубку на пол. Схватила пачку дрожащими руками, не в силах вытянуть сигарету. Еще пара таких звоночков и место в дурке ей обеспечено…

Опять раздался звонок. У нее появилось желание запустить аппаратом в стенку, но это был Денис:

– Я все подготовил. Человек прилетает сегодня вечером. Запиши имя и приметы курьера.

Аня схватила ручку и быстро все записала.

– Не знаю, как тебя отблагодарить, – начала Аня. – Что бы я без тебя делала?..

– Не в этом дело, – ответил Денис. – Чем больше я думаю, тем больше мне это не нравится. Все очень странно и неправдоподобно.

– Что, например?

– Все. Начиная с суммы. Не раз слышал о таких делах, но никогда сумма не была такой смешной. И вообще все начиналось по‑ другому. Почему это произошло именно в Тюмени? Насколько я помню, Олег сам добровольно уехал. Ничего не понимаю!.. Мутно все…

– Я тоже с трудом понимаю, как это могло случиться. Получается, что кто‑ то наврал ему, что отец при смерти. С отцом все в порядке, – сказала Аня и осеклась, вспомнив донельзя потрепанного отца.

– Ты говоришь, что видела похитителей. Расскажи немного о них: как выглядят, что говорили?..

– Выглядят, как уголовники. Один фиксатый… гоблин… Ждали меня в темном номере, предварительно вырубив свет на этаже. Меня не тронули, только угрожали. Я их предупредила, что отдам деньги лишь после того, как увижу Олега.

– Ты уверенна, что справишься?

– Надеюсь, – несмело ответила Аня.

– Не знаю, чего пожелать тебе в этом случае.

– Когда будут новости, я перезвоню.

– Обязательно. Будь осторожна! Неизвестно: кто за этим стоит… Только она положила трубку, как раздался новый звонок:

– Я слушаю.

– Привет, – услышала она голос фиксатого. – Приготовила деньги?

– Деньги будут завтра, – ответила Аня.

Молчание в трубке.

«Наверное, совещаются…»

– Завтра утром я позвоню и дам инструкции, – сообщил он. – Не делай глупостей!

В трубке раздались короткие гудки. Аня не успела уточнить на всякий случай, что в понимании фиксатого ассоциируется с понятием «глупости…»

На ресепшн она попросила заказать такси и пошла выпить кофе.

Солнце раскалялось, поднимаясь все выше и выше. Черт бы побрал эту жару!

«Как я устала от этого города! До чего же здесь неуютно и как хочется домой! »

Но тут же одернула себя:

«Не паникуй! Представляешь, как может быть плохо Олегу. Ему во много раз хуже, чем тебе. Где он? Кормили ли его сегодня? Как эти гопники с ним обращаются? »

В аэропорту все обошлось без приключений. Курьер уже ждал ее и передал пакет. Анна заглянула внутрь и увидела аккуратно сложенные пачки долларов, перетянутые бумажной лентой. Она поблагодарила курьера и пошла к выходу, прижимая сумку с деньгами к себе.

Уже в номере ее охватила паника. Закрывшись на защелку изнутри, Аня проверила ванную, под кроватью, заглянула в шкаф.

«Нужно спрятать деньги. Ведь, зашли же они каким‑ то образом прошлый раз в номер…»

До вечера она никуда не выходила, а ужин заказала по телефону.

Всю ночь лежала с открытыми глазами, временами погружаясь в беспокойный сон. При малейшем шорохе вскакивала с постели. Мысли в голове путались, ей было жарко, душно, страшно. Стуча зубами и уставившись на дверь, Аня со страхом ожидала, представляя, что та открывается и появляется фиксатый с напарником…

Утром ее разбудил писк мобильного. Голос фиксатого:

– Когда пересечемся?

– Хочу встретиться в публичном месте. Например, где‑ нибудь в центре. Я буду сидеть в летнем кафе, вы подойдете с Олегом вместе и тогда отдам вам пакет с деньгами.

– Так не подходит, – заявил фиксатый. – Откуда мы знаем, что находится в этом пакете? На самом ли деле деньги, и точно ли там пять штук…

– Ты что, собираешься пересчитывать?

– Нет, но глянуть нужно. Вдруг там кукла…

– Делать мне нечего!

Они еще минуты две торговались и пришли к соглашению…

Было уже десять часов, когда Аня вышла из гостиницы. Остановившись у выхода, она глянула налево и направо, но не увидела ничего подозрительного. В ее мозгу неожиданно включился сигнал тревоги, она подсознательно чуяла опасность, но не хотела на этом зацикливаться. Попыталась сосредоточиться на других мыслях, чтобы освободиться от неприятного ощущения. Например, о том, что уже вечером она будет вместе с Олегом…

Аня махнула рукой вынырнувшему из – за поворота такси, уселась сзади, и они медленно тронулись. На светофоре водитель свернул к обочине, остановился. Все произошло так быстро, что Аня не успела сообразить. Неожиданно к машине подошел какой‑ то тип в черных очках и залез внутрь. Не успела она опомниться, как он к лицу приложил ей салфетку с хлороформом…

Очнулась Аня на скамейке в каком‑ то дворе. Сумка была в руке. Заглянула – все на месте, даже кошелек не тронули, лишь пакета с деньгами нет. Что теперь делать?

После хлороформа голова у нее была словно свинцовая. Аня мечтала сейчас только о том, как примет душ и заберется в постель. Думать будет после, сейчас она не в состоянии.

«Почему они не отдали Олега, если получили выкуп? Хотят получить еще один? Тогда почему сразу не попросили большую сумму? Зачем еще раз устраивать балаган? Никакой логики…»

Боковым зрением она заметила, что за ней следят. Какой‑ то тип в кепочке шел следом. Что еще от нее нужно? Она остановилась у витрины обувного магазина и уставилась на выставленную обувь. В отражение стекла она заметила, как тот тип тоже остановился и стал прикуривать сигарету. Высокий, костлявый, лицо неприятное, взгляд удивительно безжизненный, как у деревянной маски. Он выглядел как заурядное неприметное чмо.

Аня заскочила в первую попавшуюся забегаловку и заказала чашку кофе. Тот субъект остался стоять около двери, не спуская с нее глаз.

«Какого черта они меня караулят? Боятся, что пойду в ментовку? А если пойду, они что, грохнут меня по дороге?.. »

Помешивая сахар в кофе, Аня поглядывала на улицу. Прислонившись к стене, этот тип курил сигареты без фильтра, постоянно сплевывая. Рожа тупая, руки в карманах. И как такая команда гопников смогла устроить киднеппинг Олега, она не понимала? И как долго она просидит в этом кафе, не решаясь выйти наружу, тоже не знала. Здесь, в сигаретном дыму, под шум разговоров и хохота, Аня хоть на время чувствовала себя в безопасности.

Рядом, сдвинув столики, сидела большая компания. Один из группы подозвал официанта, чтобы расплатиться. Они уходят – нельзя терять ни секунды. Аня вскочила и, после того, как те рассчитались, сунула купюру официанту. Затесалась между ними, и они толпой вывалились на улицу. Тип поначалу не обратил внимания, а потом стал приглядываться, но Аню уже обнимал подвыпивший парень из этой компании. Она не сопротивлялась и шла, спрятав лицо на его груди. Вдруг все остановились и принялись решать, что будут делать дальше. Аня оглянулась и увидела, как тип в кепочке заглянул внутрь кафе. Не увидев ее, он выскочил на улицу и рванул в их сторону. На остановке стоял автобус, Аня что есть сил побежала к нему и заскочила внутрь. Обнимавший ее парень тоже побежал к автобусу и стал задерживать закрывавшиеся двери. Водитель тщетно просил оставить двери в покое, но тот не унимался. Пара парней из компании подошли к нему и принялись отдирать, в этот момент в салон заскочил ее преследователь. Двери закрылись, и автобус тронулся.

Ане показалось, что весь мир против нее, и нет у нее сил никаких бороться дальше…

Она протиснулась вперед и встала рядом с водителем, наблюдая за его рукой. На следующей остановке, когда тот потянулся, чтобы закрыть двери, она выпрыгнула. Дверь за ней закрылась. Не долго думая, Аня заскочила в трамвай, который ехал в другую сторону.

На следующей остановке она вышла и побежала через дворы.

Зной спал, но асфальт все еще дышал жаром. Ей тяжело было бежать, стук сердца отдавался в висках. Земля уплывала под ногами. Аня бежала, шатаясь. Оглянувшись еще раз, она остановила машину и села в нее. На каждой остановке светофора она с ужасом ожидала, что войдет некто, и была наготове, чтобы дать отпор, но все обошлось. На место назначения она прибыла без приключений – расплатилась и вышла.

«Какие дурни, что не забрали кошелек, иначе бы я не смогла убежать…»

Оглянулась – все чисто, она оторвалась от них. Уселась на лавочку и принялась ждать Толяна. Аня до сих пор не пришла в себя, голова шла кругом, и у нее с трудом получилось совместить зажигалку с сигаретой.

Не успела она докурить, как появился Толян. Не глядя на нее, он махнул рукой и пошел по стенке в сторону пельменной. Аня по тротуару двинулась в том же направлении.

«Конспирация, твою мать! »

Толян шел впереди, а она семенила сзади, и только около пельменной они столкнулись.

– Я тебя ждал. Почему так долго не приходила?

– Вляпалась тут в одну неприятность, – ответила Аня. – Неприятность – мягко сказано.

– Я узнал кое‑ что новое, – таинственно произнес он.

– Говори. Не томи!

– Чего‑ нибудь закажем?

– Валяй! Сегодня и я выпью пива. Такой денек выдался…

После того, как Толян сделал заказ, он сообщил:

– Парень, который живет в доме напротив сказал, что видел Олега… где‑ то неделю назад…

– Что?

– Он его видел, когда тот садился в машину, – ответил Толян.

– Расскажи по – порядку, – попросила Аня.

– В прошлый раз он видел нас из своего окна и спросил: с кем это я прохаживаюсь? Я рассказал про тебя, – он вопросительно глянул на нее.

Аня кивнула головой: дескать, все нормально.

Он продолжил:

– Говорит, что неделю назад возвращался поздно вечером и увидел во дворе навороченную тачку. Решил посмотреть, к кому такая приехала? Заметил в ней Вику и хотел подойти… там… поздороваться, но в этот момент из подъезда вышел Олег и сел к ней. Все. Они уехали.

Официантка принесла пиво. Толян залпом отпил полстакана.

– Куда уехали?

– Не знаю.

Аня отодвинула от него стакан:

– Говори нормально.

– Это все. Ничего больше не знаю.

– Это та Вика?

– Да. Сходи к нему и все узнай, – посоветовал он.

– Это удобно?

– А что неудобного? Он живет один. Дом напротив, квартира двадцатая.

– У вас не двор, а какой‑ то «секрет сервис». Все друг друга видят, слышат… Наверное, вы целые дни торчите у окон?

– Чего нам еще делать? По театрам и ресторанам мы не ходим, не по карману нам.

– Я могу прямо сегодня зайти? – спросила Аня.

– Почему нет? – ответил он.

Часть 8

Мысли путались в голове у Ани, собрать их воедино ей удавалось с огромным трудом.

«Значит, Олег все врал. Он приехал сюда и поселился у родителей, встречался с Викой… Получается, что он приехал из – за нее… Откуда взялись эти гопники и за что я платила пять штук?.. Ничего не понимаю… Может, они используют Вику для отвода глаз, а на самом деле там что‑ то другое… Вот квартира двадцать…»

Сердце у Ани забилось от волнения. Что еще нового она узнает? За последнюю неделю она столько узнала о муже, больше, чем за все годы, что жила с ним…

Дверь открылась, и она увидела неприметного высокого парня.

– Здравствуйте, меня зовут Аня, – представилась она.

– Павел. Проходите, – пригласил он.

– Меня послал Анатолий – из дома напротив… – начала она.

– Я вас узнал. Вы не первый день в нашем дворе.

– Это точно, – согласилась Аня. – Так уж получилось.

– Могу предложить кофе.

– Кофе? С удовольствием.

– Пока я готовлю, можете посмотреть школьные фотографии. Или Олег вам уже их показывал?

– Нет, он никогда не показывал. Я бы с удовольствием посмотрела, – призналась Аня.

– Один момент.

Павел принес альбом с фотографиями.

– Олег никогда не рассказывал мне о школе, – сказала Аня.

– Может, он думал, что вам не интересно?

– Может быть… Вы с ним учились в одном классе?

– Мы учились в одном классе, – кивнул головой Павел.

– А Шегалов?

– Тоже, – ответил парень и прошел на кухню.

Аня открыла альбом и принялась вглядываться в лица.

– Кого‑ нибудь узнали? Нашли Олега?

– Да, – кивнула Аня и попросила. – Покажите мне Вику.

– Вот она, – показал Павел.

– Красивая, – созналась Аня. – Она изменилась?

– Почти не изменилась, – ответил он, приглядевшись. – На этой фотографии она выглядит просто милой девушкой. Сейчас же в ней появилось что‑ то опасное, я имею виду для мужчин… Мне трудно объяснить…

– Я поняла, что вы хотите сказать. Она сейчас в городе?

– Да. Сейчас Вика в городе. Уезжала в Москву, но там у нее что‑ то не сложилось. Вернулась и вскоре вышла замуж за «владельца заводов, газет, пароходов…» Но уже развелась. Я так слышал…

– В тот вечер Олег сел к ней в машину?

– Да.

– Вы что‑ то не договариваете? – насторожилась Аня.

– Не хотел говорить, – опустив глаза, ответил Павел. – Олег сел в машину и они начали целоваться. Я хотел подойти к ним, но, увидев это, развернулся и пошел домой. Едва подошел к подъезду, как услышал звук отъезжающей машины. Вот и все. Больше я ничего не видел.

От этих слов что‑ то надломилось в душе у Ани, и она расплакалась.

– Не паникуйте! – попытался успокоить ее Павел. – Такое случается сплошь и рядом, поэтому я до сих пор и не женился. Как послушаешь, что происходит в каждой семье, то ничего уже не хочется.

– Что мне делать?

– Вы можете развестись с ним. Вряд ли вы его исправите…

Аня замотала головой:

– Нет.

– Если уж он вам так сильно нужен, и вы готовы подавить свою гордость, то должны простить его и жить с этим дальше.

Аня молча плакала.

– Вам решать, какой выбор сделать, – сказал Павел.

– Олег изначально мне не принадлежал. Он женился, чтобы остаться в городе – это и дураку понятно, – призналась она.

– Трудно сказать, – не согласился Павел. – Возможно, в какой‑ то мере он надеялся, что полюбит вас и забудет Вику. Не мог же он надеяться, что в один день она вернется к нему, а других женщин для него не существовало. Вы же сами сказали, что на курсе он ни на кого внимания не обращал.

– Так что же случилось?

– Значит, они где‑ то пересеклись и чувства вновь вспыхнули.

– Вы хотите добить меня?

– Нет, я хочу помочь вам. Чем больше вы знаете, тем легче найти решение. Нужно смотреть фактам в лицо, а не прятать голову в песок…

– Вика же знает, что у Олега семья… как она может так поступать? Неужели она об этом не думает? – настаивала Аня.

– О, я уверен, что Вика лишь об одном думает и тревожится – о самой Вике. Все остальное ее не трогает. Так было еще в школе.

– Олег ведь не сможет даже уважать меня, зная, что я мирюсь с его изменами.

– Даже самая сильная любовь однажды проходит. Нужно подождать, если у вас есть время и терпение. Думаю, что в данный момент их любовь достигла апогея, значит, вскоре пойдет на убыль. И Олег вернется к вам, если вы его такого примете…

– Пока не появится следующая «вика», – с горечью произнесла Аня.

– Не исключено, – согласился Павел.

– Не хочу просить любовь, как милостыню. Почему я должна вымаливать любовь? В скором времени он совсем перестанет уважать меня.

– Ваш выбор. Тут сложно советовать…

– В последнее время мне было одиноко с Олегом, – призналась Аня. – Я так хотела ребенка. Думала, малыш сблизит нас, и у меня будет тот, кому я отдам себя без остатка…

– А что Олег?

– Он так занят карьерой, у него редко находится время для меня. Не думаю, что с рождением ребенка что‑ то изменится… Таков уж он… С другой стороны, будь мой муж другим, может, я бы не восхищалась им. Я люблю его таким, каков он есть, но мне нужен кто‑ то, о ком бы я могла заботиться. Мне нужен ребенок.

– Олег не хочет ребенка?

– Он всегда находит отговорки.

Аня взяла в руки альбом и уставилась на фото Вики.

– Я хотела бы с ней увидеться и поговорить.

– У меня есть ее телефон, – замялся Павел. – Впрочем, даже не знаю…

– Я не скажу, что это вы мне дали…

– Хорошо. Вот ее номер, – продиктовал он.

– Спасибо. Я пойду, – вскочила Аня.

– Дождь начинается. Может переждете.

– Спасибо, но мне нужно идти.

– Не буду вас задерживать, – Павел проводил ее до двери.

Она даже улыбнулась перед уходом, но едва дверь за ней закрылась, как слезы подступили к глазам. Аня спустилась на один пролет не в силах сделать ни шагу больше. Стояла и смотрела, как тяжелые капли стучат в окно.

«Как пережить то, что у мужа есть другая? Что я делала не так? Почему я раньше этого не заметила? Где были мои глаза?.. »

Аня выскочила на улицу. Дождь барабанил по асфальту, по крышам домов, хлестал в лицо… Дождевые капли смешались со слезами. Она уже не сдерживала себя, а рыдала в голос…

Гроза бушевала с такой силой, что вода с грохотом низвергалась с неба, с крыш… Молнии сверкали, гремел гром… Не замечая этого, Аня лежала в постели и плакала навздрыд… Благодаря грохоту на улице, никто в гостинице не мог услышать ее рыданий…

Утром она немного поколебалась, прежде чем набрала номер. Еле дыша от волнения, прислушивалась к гудкам.

– Слушаю.

Едва Аня услышала этот низкий с хрипотцой голос, как кровь бросилась ей в голову.

– Извините, мы с вами не знакомы… – начала она.

– Представьтесь, – услышала она в ответ.

– Меня зовут Анна. Я жена Олега Ветрова. Мне передали, что вы встречались с ним несколько дней назад…

– Что‑ то такое припоминаю.

– Мне бы хотелось с вами поговорить. Это возможно?

– Вы можете ко мне подъехать?

– Это удобно?

В ответ Вика продиктовала свой адрес…

Все утро Аню мучил вопрос: как одеться? Она взяла с собой только ту одежду, которая не мнется и не пачкается, – не на свадьбу же она приехала. Выбирать было не из чего: сиреневая блузка и черные джинсы. Распустив волосы, Анна критически осмотрела свое отражение.

«Как вести себя с соперницей? Такого опыта у меня еще не было, но я не первая и не последняя, у кого увели мужа. Это сплошь и рядом. Главное, взять себя в руки. Интересно, где Олег сейчас? Если он с Викой, то за что же тогда я заплатила пять тысяч? Откуда взялись эти вымогатели? Ничего не понимаю…»

Аня совсем запуталась, но в этот момент такси остановилось. Дом выглядел внушительно. Прикоснувшись пальцем к кнопке домофона, она терпеливо ждала.

– Слушаю вас.

– Анна. Я вам звонила.

– Заходите. Шестой этаж.

Аня толкнула дверь, от волнения у нее пересохло во рту. Лифт неслышно поднял ее на нужный этаж. Подойдя к квартире, она уже, было, потянулась к звонку, как дверь открылась:

– Проходите.

Вика коротким, быстрым взглядом окинула ее с головы до ног, смутив еще сильнее и без того смущенную Аню.

– Добрый день еще раз, – выдавила она из себя.

– Проходите, присаживайтесь, – пригласила Вика.

Это была светлая и просторная комната с большими окнами. Светло‑ кремовая софа полукругом, стеклянный столик, экзотические растения в кадках…

Аня уселась, поджав под себя ноги.

– Могу вам предложить кофе, минеральную воду, чай…

– Кофе, если вам не трудно.

Аня смотрела на эту захваленную красавицу и должна была признаться, что оригинал в жизни даже интереснее, чем в описании. Все в ней было красиво – и лицо, и все изгибы тела, изящна даже каждая складка на платье, каждое движение. На Вике было льняное простое платье терракотового цвета, но Аня могла представить, сколько стоила эта «простота»…

Ее же собственная блузка, обычно выглядевшая прилично, здесь смотрелась убого. Вообще Аня вся казалась себе какой‑ то тусклой и помятой, ей стало стыдно за свою цветовую гамму, за блузку, за саму себя…

Вернулась Вика с подносом в руках и поставила перед Аней чашку с кофе, сливки, сахар, печенье…

– Угощайтесь, – предложила она.

Аня помешивая сахар в кофе, спросила:

– Можно закурить?

Вика молча пододвинула к ней пепельницу.

– Почему вы не спрашиваете, зачем я здесь? – поинтересовалась Аня.

– Вы сами пришли, поэтому я надеюсь, что узнаю причины вашего визита.

– Скажите честно, когда вы в последний раз видели моего мужа?

– Вы знаете, вам же доложили, – усмехнувшись, ответила Вика. – В тот день, когда меня видел Павел. Это же он дал мой телефон?

– Вы сказали неправду.

– А вам нужна правда?

– Не знаю, что мне нужно, – растерялась Аня. – Я потеряла его. Дайте мне надежду, что он жив. Олег поехал сюда, объяснив это тем, что отец болен…

– Разве это неправда? – приподняв изящно выгнутую бровь, спросила Вика.

– Вы же знаете, что нет. Отец не болен… и даже не в городе. Все так запутанно…

Аня замолчала, и Вика молча смотрела на нее. В ее взгляде читались неприкрытая скука и явное желание, чтобы ее оставили в покое…

Аня сидела, вцепившись в сумку, чувствуя себя виноватой в том, что вторглась в чужое пространство и нагрузила незнакомую женщину своими проблемами…

– Вам бы хотелось все распутать? – спросила Вика.

– Очень, но чем больше я об этом думаю, тем больше запутываюсь, – ответила Аня. – В гостиницу ко мне приходили какие‑ то страшные люди. Они потребовали денег, сказав, что мой муж похищен. Я позвонила в офис Олега и попросила у его партнера пять тысяч долларов. Мне привез деньги курьер, а они отобрали у меня…

– Кто? – с неподдельным интересом спросила Вика.

– Эти люди.

– Вы им отдали пять тысяч?

– Нет, меня в машине усыпили, а деньги просто отобрали.

– Не может быть! – уставилась на нее Вика.

– Вы думаете, что я это придумала? У меня бы фантазии не хватило, – устало ответила Аня.

Интерес Вики к этой истории стал неподдельным, и Аня почувствовала это. Может, ей удастся достучаться до нее?

– Я не знаю: что делать дальше? Где его искать? Помогите мне! – взмолилась она.

– Почему вы считаете, что я в состоянии помочь вам?

– Мне так кажется.

– Вам так кажется, – медленно и четко произнесла Вика, глядя Ане в глаза.

– Почему вы не хотите мне помочь?

– В этой ситуации только вы можете себе помочь – и никто другой! – резко ответила Вика.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что и сказала.

– Почему вы темните? Скажите: да или нет? – настаивала Аня. – Вы все знаете! Вы пригласили меня, чтобы посмеяться надо мной! Как это всё жестоко!

– Я вас не приглашала. Это вы напросились.

– Если бы вы не хотели меня видеть, то отказали бы. Но вы не отказали во встрече потому, что решили поглумиться надо мной, – резко заявила Аня.

– Вы уверены в том, в чем меня обвиняете? – спокойно спросила Вика.

Она встала и вышла, а Ане стало стыдно за свое поведение.

«Я веду себя как плебейка: горячусь, кричу… а в мелочах всегда видны воспитание и порода. Такие, как Вика, никогда не выходят из себя. Они – сама любезность, но могут этим ранить так больно. Я должна взять себя в руки или потом будет очень стыдно… Своей невозмутимостью Вика ставит меня на место, и ей это удается… я уже поставлена на место… И если Олег находит ее более интересной – я даже не могу осуждать его. Я проигрываю ей во всем: во внешности, в самообладании, в манерах…»

От жалости к себе слезы покатились по щекам. Вика вернулась и села напротив. В ее взгляде промелькнуло нечто похожее на жалость, когда она увидела Анины слезы. Вика протянула Ане коробку с салфетками.

– Вы его так любите?

– Да. Я не могу жить без него. До приезда сюда я не знала всей правды о нем… Теперь узнала, – созналась Аня.

– Есть двери, которые лучше никому не открывать, – задумчиво произнесла Вика. – А то откроешь, и сам не рад, что открыл…

Она сидела перед Аней, откинувшись на спинку кресла, с видом полного безразличия:

– Чем бы вам помочь?

– Я не знаю, как его найти? Никто не хочет мне помочь, – попыталась разжалобить ее Аня. – Обращалась в милицию, но нет трупа – нет дела. Они считают, что он жив.

– А вы что думаете?

– Я хочу чтобы он вернулся. Вот и все.

– Любой?

– Да.

– На данный момент ничем не могу вам помочь, но уверена, что он вернется, – Вика встала. – Позвольте вас проводить.

Они вышли в коридор. Дверь в спальню была приоткрыта, и Аня с любопытством заглянула туда. Большая кровать, постель не прибрана, такое ощущение, что в ней спали вдвоем – все простыни смяты, одеяло отброшено, подушки на полу…

– Ждать – это единственное, что вам остается, – повторила Вика, закрывая дверь в спальню.

Аня опустила глаза и на зеркальном столике увидела часы. Такие же часы носил Олег. Не может быть! Конечно, у многих могут быть такие часы, это же не эксклюзив, но слишком много совпадений.

Вика заметила этот взгляд и, не подав вида, слегка улыбнулась.

– Возвращайтесь домой и ждите.

– Вы так считаете?..

Вика уже открыла дверь, и Ане ничего не оставалось, как выйти.

На мгновения их взгляды встретились, и она поняла, до какой степени надоела этой красавице.

Распахнув дверь, Анна выскочила вон, вне себя от боли стыда и гнева. Защемило сердце от сознания того, что у Олега есть своя полнокровная жизнь, в которой ей не место, и о которой она ничего не знала…

Часть 9

Закрыв дверь, Вика прошла в закрытую комнату. Олег сидел на стуле.

– Все слышал?

– Что означают эти пять тысяч? – спросил он.

– Сама только что узнала. Глупая история… я тут не при чем, – отмахнулась Вика.

– Объясни мне все, – резко повторил Олег.

– Я наняла людей… ничего особенного… Только для того, чтобы они зашли к твоей жене в номер и припугнули, – объяснила Вика.

– Зачем?

– Чтобы она свалила в Питер! Она всех достала своим занудством!

– Кого это всех?

– Ой, не строй из себя придурка. Тебя ее присутствие тоже бесило, скажи, нет? – вспылила Вика.

– Допустим, но я не посылал к ней никого. Могла бы поставить меня в известность для начала.

– Я не желала ей ничего плохого, но она была такая упертая, что пришлось пойти на такой шаг…

– Что там произошло? Объясни подробнее, – настаивал Олег.

– Я надеялась, что она испугается и уедет домой. Она же была так глупа, что предложила им деньги за тебя. Выкуп. Эти гопники и согласились. Честно, я тут никаким боком. Даже ничего об этом не знала. От нее я впервые услышала…

– Почему ты ничего мне не сказала?

– Ты ничего не спрашивал. Если ты о деньгах, то я сейчас им позвоню, – Вика взяла в руки мобильный. – Деньги они вернут…

– Черт! Дело не в деньгах! Я не хотел делать ей больно!

– Да, ничего такого ты не хотел. Ты лишь хотел оторваться на пару недель и вернуться домой, как не раз уже делал. Только ты не учел чувства твоей жены.

– Она – дура! – резко крикнул Олег.

– Может быть, но она любит тебя.

– Что мне делать?

– Возвращайся домой, – посоветовала Вика.

– Ты с такой легкостью отпускаешь меня? – решил Олег.

– Нет! Я рву на себе волосы!

– Ты – ведьма!

– Зато твоя жена – ангел. Вот и возвращайся к ней! – раздраженно выкрикнула Вика.

– И вернусь!

– Чего же ты ждешь? Ждешь, когда я упаду на колени и заплачу: «Не покидай меня», – она шутливо заломила руки, как актриса немого кино.

– Ты лишь использовала меня…

– Не устраивай спектаклей, – поморщилась Вика. – Я тебе ничего не обещала, и от тебя ничего не требовала. Мы лишь хотели хорошо провести время, разве не так? Но твоя жена постоянно мешала нам.

– Я надеялся, что она уедет к предкам на дачу и не будет надоедать мне. Откуда я мог знать, что она приедет сюда?..

– У тебя есть жена, которая стоит всех женщин. Она любит тебя, а ты…

– Что я? – возмущенно воскликнул он. – Я ценю это…

– Недостаточно.

Олег неотрывно смотрел на изящную фигуру, эффектно вырисовывающуюся в дверном проеме. Вика засмеялась и откинула волосы, те рассыпались по обнаженным плечам. В ее красоте было что‑ то дикое, захватывающее… Это была именно та сила, что притягивала его к себе, заставляя страдать…

– Что за предъявы? Сама увела меня из семьи… – разозлился Олег.

– Что, значит, увела? – накинулась на него Вика. – Невозможно увести мужчину, если он этого не хочет. Значит, ты этого хотел. Только и ждал, чтобы тебя, как барана вывели из стойла!

Вика стояла в грациозной позе на фоне окна, и лучи солнца запутались в ее тициановых кудрях, но Олег уже не замечал ни грациозных линий ее тела, ни утонченной красоты. Он заметил, что подбородок у нее тяжеловат, плечи перекачаны, а на ручках, что его так пленяли, обнаружились коготки…

Ему было приятно заметить ее изъяны…

Минут десять Вика распалялась о верности, о мужских изменах. Тоже мне, нашлась поборница нравственности!

Ее лицо изменилось и стало суровым и злым, она не была больше похожа на женщину, которую он любил. Сейчас она была похожа на его первую учительницу, которой Олежка до смерти боялся. Брови Вики сошлись под прямым углом, нежные очертания рта исчезли и губы превратились в одну узкую полоску.

«Вот так все и произошло: вначале она казалась ангелом во плоти и, потеряв голову, я был очарован ее изысканной красотой, но сейчас вижу ее истинное лицо, разгадал ее сущность.

Она – ведьма… Вот кто она! Какая же это была ошибка – связаться с нею, но виноват не я. Это она меня завлекла – эгоистичная, избалованная сучка. Как я ничего не заметил? Она околдовала меня, но она совсем не та, какою я себе её представлял… Хищница!.. »

Олег смотрел на Вику, с трудом узнавая в ней ту женщину, из – за которой бросил все, ломая свою жизнь…

– Ты – ведьма!

– А ты кем себя мнишь? Сверхсамцом, героем нашего времени? Я же вижу в тебе нечто примитивное, кичливое, ни на что не годное в постели.

– Ах ты, дрянь! – крикнул он, подходя к ней.

– Что дальше? Сейчас ты ударишь меня? Рискни!

Олег рисковать не стал, а опять плюхнулся на стул. Вика вытащила сумку Олега и принялась сваливать туда его вещи.

Олег сидел, смотрел на нее, вспоминая, с чего все началось…

Олег подошел к стойке ресепшн и оглянулся. Отель новый и шикарный, ему предстоит провести здесь три дня. Он приехал в Москву на семинар и был в приподнятом настроении…

Администратор что‑ то объяснял молодой женщине, та внимательно слушала, а когда он закончил, задала вопрос. При звуке ее голоса Олег застыл, словно вкопанный. Голос мог принадлежать лишь одной женщине. Он приблизился, чтобы взглянуть на профиль. Это была Вика.

Поблагодарив рецепсиониста, она развернулась. Взгляд Вики невидяще скользнул по его лицу, затем, вздрогнув, словно не веря своим глазам, она вновь посмотрела на Олега.

– Не может быть! – воскликнула она. – Вот так встреча! Иногда веришь, что земля маленькая!

Олег очнулся от оцепенения и, хриплым от волнения голосом, промолвил:

– Как я рад тебя видеть!

Взяв ее руки в свои, он нежно поцеловал.

– Ты остановился в этом отеле? – спросила Вика.

– Да, – ответил он, подавая документы администратору.

– Я тоже, – и она показала ключи от номера.

– Если ты не занята, то приглашаю тебя на ужин. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что это заманчивое предложение и я согласна.

– Встретимся здесь через полчаса. Я сейчас быстро в номер…

– Хорошо. Буду ждать в холле, – улыбнулась она и помахала рукой.

Олег повернулся к рецепсионисту, который уже заканчивал оформление. Получив ключи от номера, он погрузился в лифт и поднялся на десятый этаж.

Только оказавшись в своем номере, Олег пришел в себя.

Распаковав чемодан, принял душ и побрился. Через полчаса он нетерпеливо ожидал ее в вестибюле.

Олег так боялся, что Вика не придет, что не отводил взгляда от дверей лифта, ведь каждую секунду оттуда могла выйти она…

В один миг так и случилось – двери открылись, и оттуда выпорхнула Вика, в чем‑ то светлом и воздушном, с обнаженными плечами.

– Ты такая красивая. Даже еще лучше стала, – только и сумел выдавить из себя Олег.

– Я была совсем девчонкой, когда мы виделись в последний раз.

– Ты должна мне все рассказать о себе.

– Конечно, – согласилась она.

– Я так часто вспоминал тебя… просто с ума сходил… Когда приехал в Питер, ни на одну девушку не смотрел – кроме тебя никто и не нужен был. Ни одна не могла сравниться с тобой! Таких, как ты – больше нет, – рассказывал Олег, когда они уже уселись за столик и сделали заказ. – Иногда, чтобы забыть тебя, я рисовал в голове такую картинку: ты растолстела, у тебя пара‑ тройка слюнявых детей, глупый муж, который целый день, сидя на кухне, пьет пиво в старых трениках, а ты с ним грязно ругаешься, как глупая базарная баба… Только эти фантазии не давали мне сойти с ума…

Вика засмеялась, закинув голову назад:

– Спасибо, милый, что не забыл меня. Я тоже о тебе часто вспоминала. Мне кажется, что я любила тебя всегда, но не понимала этого… Точнее, не признавалась себе в этом. Я была слепа… Обидно, что столько времени потеряно зря…

– Наверное, не зря, – возразил Олег. – Чтобы полностью осознать наши чувства, нам понадобились время и опыт…

– Тогда все хорошо!

– Любила ты кого‑ нибудь?

– Да. Только… все не всерьез…

– И я не всерьез, но это не помешало мне жениться, – с грустью ответил Олег.

– Я тоже побывала замужем, но долго не задержалась, – улыбнулась Вика.

– У меня там все крепко схвачено.

– Дети?

– Нет… детей нет, хотя жена страстно желает их…

– Давай не будем о грустном. Сегодня наш день.

– Ты права. Приглашаю тебя на танец, – предложил Олег, вставая.

– С удовольствием, – воскликнула Вика, следуя за ним.

Они прижались друг к другу. Одно прикосновение – и пол медленно уплыл из – под ног. Не замечая ничего вокруг, – лишь надрывный блюз и они одни. Одни в целом зале…

– Не отпускай меня больше никуда, – попросила Вика на ушко, когда они вернулись за столик.

– Обещаю, – неуверенно сказал Олег.

– Неужели непременно нужно сидеть до самого закрытия? – смеясь, спросила Вика.

Второй раз повторять не нужно было. Он резко вскочил, взял Вику за руку, и они растворились в ночи…

Ласковые лучи солнца пробиваются сквозь шторы… Олег приподнялся на локте и посмотрел на Вику, та лежала рядом такая красивая – губы припухли, волосы разметались по подушке… Он зарылся в них лицом.

Невероятно – лежать и держать в объятьях ту, о ком мечтал долгие годы. Всю свою сознательную жизнь… Он вдруг понял, как это сладко любить самому, а не принимать чью‑ то любовь…

Олег заказал завтрак по телефону. Вика, проснувшись, потягивалась грациозно, как кошка. Она вся светилась любовью…

– Ты многих любила?

– Это был долгий путь, прежде, чем я нашла тебя, – она смотрела на него, нет, сквозь него, и видела что‑ то…

Он дотронулась до ее плеча.

– С тобой все в порядке?

– Да, – ответил она, будто возвращаясь издалека.

В дверь негромко постучали. Вика натянула простыню до подбородка. Официант молча вкатил столик. Получив чаевые от Олега, вышел спиной, не глядя на них.

На столике стоял большой кофейник, булочки, апельсиновый сок, кружочки масла лежали на льду…

Олег едва дождался вечера. После семинара он несся на всех парусах в отель. Не успел зайти к себе, как тут же набрал ее номер:

– Привет! Ты одна?

– С кем же я могу быть?

– Извини… Не знаю, что говорю. Я хочу быть с тобой!

– Так в чем же дело?

Повторять было не нужно, через пятнадцать минут он уже стоял в ее номере.

– Не могу без тебя! Мучался десять лет, но это была не жизнь. Я и женился без любви, потому что мне было все равно. Просто не верил, что кого‑ то полюблю. Ты – единственное в моей жизни, что имеет значение…

– Помоги мне расстегнуть платье, – попросила Вика.

Он дернул молнию, но слишком поспешно, и что‑ то заело…

– Не так резко, – засмеялась Вика. – Попробуй еще раз.

Олег двинул вверх‑ вниз, и молния раскрылась. Вика двинула плечами, и платье слетело на пол.

– Какая ты красивая! Не шевелись. Со всем остальным я справлюсь.

Олег начал медленно снимать каждую вещь: ажурное белье, кружевные чулки…

Снимая каждую вещь, он целовал освободившуюся от одежды часть тела, такую незащищенно‑ нежную…

Олег потерял ощущение реальности от ее близости, нервы обнажились, как оголенные провода… Их бросило в объятия друг к другу, и с этой секунды ничего более не имело значения…

– Хочу смотреть на тебя долго‑ долго…

Перед разлукой он пытался ухватить и запомнить каждую черту ее лица, каждый брошенный на него взгляд…

– Буду хранить в памяти каждое мгновение, проведенное с тобой, – прошептал Олег. – Длинными скучными вечерами дома я буду извлекать из памяти эти детали, как делал раньше… Я помню все…

Он помнил даже тот момент, когда она впервые появилась в его жизни. Это было в пятом классе…

Первое сентября. Они вбегают в класс шумные, взъерошенные после летних каникул. Заходит классная и, обнимая за плечи милую светловолосую девочку, говорит:

– У нас новенькая. Зовут ее Вика.

Весь класс загудел.

– Тихо! Куда мы ее посадим? – классная обвела взглядом весь класс. – Ветров ты в этом году сидишь один. К тебе и посадим. Вика, проходи на это место.

И классная подвела новенькую к нему, та аккуратно присела на краешек парты. Боковым зрением он видел ее светло – светло‑ русые волосы, забранные в хвост, тонкий профиль… От волнения у Олега перехватило дыхание, но он не смел даже повернуться в ее сторону. Так они и просидели весь урок, не поднимая глаз на друг друга…

Со временем они подружились. Вика часто спрашивала подсказки, на переменках списывала домашнее задание. Чтобы в любой момент ей помочь, Олег совершал невозможное – знал урок заранее. В пятом классе он учился на одни пятерки.

И было бы все прекрасно, но Вика нравилась не только ему…

Шегалов – самый крупный и сильный мальчик в классе, тоже был к ней неравнодушен.

Как бы Вика ни была благодарна Олегу за ту помощь, что он ей постоянно оказывал, но внимание самого сильного одноклассника тоже льстило ей, и она кокетливо улыбалась и ему. И к вниманию остальных также была не равнодушна. Чувствуя преимущества своей внешности перед одноклассниками, Вика наслаждалась этим. Весь класс замирал, когда она выходила к доске. Это одновременно угнетало и подстегивало Олега на серьезное соперничество…

Он дышал и жил, лишь рядом с Викой. Она же мало обращала на него внимание.

Впрочем, сказать, что кого‑ нибудь она отличала больше, чем других никто не мог. Ей просто нравилось поклонение. На всех одноклассников она смотрела, как на свою собственность.

В седьмом классе Шегалов впервые избил Олега, и это было только начало. С каждым годом было все трудней, так как Шегалов считал его главным конкурентом. Другой на месте Олега давно бы отказался от Вики, но он не мог. Лишь стойко терпел до конца школы регулярные побои. После драки Вика вытирала своим платком кровь с его лица, глядя на него с обожанием, ведь он дрался за нее…

Выпускной… С талии изящными складками ниспадает мерцающая мягкая ткань, волосы уложены в тяжелый узел, на губах – яркая помада. С высоко поднятыми волосами и накрашенным ртом, она выглядела старше и желанней, и была так красива, что волнение охватывало его всякий раз, когда он видел ее. Весь вечер ему хотелось смотреть на нее…

Шегалова на выпускном не было, его уже посадили, и Олег танцевал с Викой весь выпускной. Танцуя, он сам себе казался интересней и значительней рядом с ней…

После выпускного предложил проводить ее. Вика согласилась. Они медленно шли к дому, и у подъезда он сделал попытку поцеловать её. Губы и тело откликнулись на его ласки. Она тихо застонала, а он мял поблекший шелк платья, не смея поверить в происходящее…

– Мне пора, – тихо сказала Вика, сделав шаг к подъезду.

Олег хотел броситься следом, вцепиться в нее и никуда не отпускать. Каким‑ то шестым чувством он ощущал, что видит ее в последний раз…

Так и случилось – она уехала на следующий день. И лишь бледная гвоздика, оставшаяся после бала – это все, что напоминало о ней…

И вот они снова вместе на какой‑ то момент, но в кармане у него билет на вечерний рейс. Снова он теряет ее. От этой мысли сжалось сердце.

Вика подошла к зеркалу, поправить растрепанные волосы. Она спокойно ходила по номеру в обнаженном виде. Олег к этому не привык. Свою жену он ни разу не видел полностью раздетой.

«Интересно, сколько мужчин видело ее вот такой, скольким она дарила свою любовь?.. »

И тут же отогнал эту мысль – ведь ни один из них не чувствовал к ней того, что чувствует он… В этом он уверен…

Еще недавно Олег был почти доволен своей жизнью, но встреча с Викой перевернула все. Теперь ни работа, ни карьера, ни частная жизнь не радовали его. С тяжелым сердцем возвращался он к Ане, чувствуя себя несчастным. Другая женщина вошла в его жизнь, захватив всего полностью, не оставив для жены места в сердце.

Сейчас прикосновения жены вызывали в нем лишь отвращение. И запах, и голос…

Нет… не нужно, не сейчас, только не это…

– Я должен написать отчет о семинаре. Извини, дорогая, – говорил он, выдавив измученную улыбку.

– Так срочно? – в ее голосе слышалось разочарование.

– Да, завтра я должен иметь готовый отчет. Извини… и ложись спать…

В постели Аня была пресна, скучна, и он компенсировал страстность на стороне, но никогда всерьез не увлекался. Возвращаясь домой после очередной интрижки, Олег чувствовал себя виноватым и старался быть с женой ласковее, чем обычно. Поэтому Аня жила в полной уверенности в его верности…

А потом все изменилось. Что бы он ни делал: работал, разговаривал, спал рядом с женой – в его мыслях всегда присутствовала Вика. Лишь с ней одной Олег мог получить то желанное высшее наслаждение. Она для него – самая большая услада и самая большая мука…

Он рвался прочь из города, от жены… Хотел видеть лишь одно лицо, слышать лишь один голос и держать в объятиях лишь одно тело…

Расстояние и тайна делали их любовь еще безрассуднее и сильнее… От желания ее видеть сносило крышу. Он был готов на все…

«Вика никогда не полюбит меня с такой преданностью, как жена, но мне и не нужно этого! От любви жены я задыхаюсь… Это не любовь‑ наслаждение, это любовь‑ страдание. Она страдает оттого, что я никогда не полюблю ее так же сильно, как она любит меня, а я страдаю оттого, что на меня давят, и я чувствую себя виноватым, что не в состоянии дать того, чего от меня ждут… Все так сложно, что совсем не хочется возвращаться домой…»

Эта страсть длилась два года, и казалось этому не будет конца. Но конец часто ближе, чем мы думаем…

– Будь проклят тот день, когда я встретил тебя! – вставая, крикнул Олег.

Ее насмешливый взгляд стал еще насмешливее, словно Вика прочла его мысли.

– Все в тебе лживо и порочно! – добавил он.

– А в тебе – все искренно и невинно, – парировала она.

Олег схватил сумку и направился к двери. До последней секунды он ждал и надеялся, что Вика бросится и остановит его, но она не шелохнулась. Олег уходил от нее, полный бессильной ярости:

– Я ушел навсегда! И никогда не вернусь!

– Напугал, – засмеялась Вика. – Привет жене!

Аня стояла в пролете и смотрела в окно. Сравнивая ту безрассудную страсть, на которую Олег был способен по отношению к Вике, и то безразличие, что он дарил ей, она изошлась от боли…

«Олег – это кейс с двойным дном. Однажды я открыла этот кейс и даже пользовалась содержимым, но ничего не знала о потайном дне. И жила с ним, вполне довольная поверхностным общением, не заглядывая глубоко в душу… Не скажу, что не хотела заглянуть, но двойное дно было так идеально скрыто от глаз, что я не догадывалась об его существовании. Да, конечно, часто возникало ощущение одиночества и недосказанности, но к этому привыкаешь… С такой жизнью я и сама раньше или позже превращусь в кейс с двойным дном, уйду в себя. »

В этот момент внезапно раздался хлопок двери. Аня развернулась – перед ней стоял Олег. Чему она не очень удивилась. Он же был сражен и раздавлен.

– Как хорошо, что ты не ушла, – с трудом выдавил он. – Там у меня все… конец!

Аня не знала, что отвечать, и они стояли молча. Так долго она ждала этой минуты, но все произошло не так, как ей мечталось…

Олег быстро пришел в себя и сказал просто, будто не было этих кошмарных дней:

– Ну, пошли!

От такой наглости Аня даже задохнулась, не найдясь, что возразить.

– Выглядишь усталой… Ты не голодна?

Спросил так, будто это сейчас самое важное на повестке дня… Или этими дурацкими вопросами он старается защититься от неминуемых объяснений?..

Олег слегка сжал ее руку, и этот, такой, казалось бы, естественный жест застиг ее врасплох. Неужели это ее муж, и он когда‑ то принадлежал ей? Сейчас в это не верилось. Между ними ничего общего – они связаны законными узами, но это все. Душой и сердцем он принадлежит другой. Вика его выгнала, и он говорит, что там все кончено, но Ане не верится, что это навсегда. Сегодня он обижен, но когда обида уляжется, то все чувства всплывут вновь…

Что делать, если она любит Олега и не представляет жизни без него? Ей хотелось бы возненавидеть его, но чем больше Аня этого хотела, тем больше желала его…

Как быть, когда не осталось никакой гордости?

– Не трогай меня, – она холодно глянула на мужа.

Растерявшись, Олег отступил назад:

– Аня, прости. Понимаю, что такое трудно простить и забыть.

Этого больше не повторится… Клянусь! Я избавился от зависимости к ней… Поверь!

– Как у тебя все просто – поверь, прости, забудь…

– Если мы поторопимся, то сможем успеть на ночной рейс, – виновато опустив глаза, произнес он. – Где твои вещи?

– В гостинице.

Всю дорогу они ругались, но уже без всякой злости.

– Я подожду тебя в машине. Справишься?

– До этой минуты как‑ то справлялась без тебя! – резко ответила Аня.

Быстро собрала сумку и заплатила за номер. Выходя из гостиницы, она заметила Олега, который на нее не смотрел. У него был вид победителя. «Он уже уверен, что она и простит, и забудет, и дальше будет все по – прежнему»…

И в этот момент так захотелось его послать подальше, развернуться и гордо уйти самой. Вика бы так и сделала, но она не Вика… И покорно, как овца, Аня поплелась к машине. Мысль о том, что ей нужно все решать самой и возвращаться в Питер одной, приводила ее в ступор…

По салону порхали красивые стюардессы: разносили безалкогольные напитки, вино, пиво…

Одна улыбнулась, демонстрируя очаровательные ямочки на щечках, и спросила:

– Чего желаете?

Олег смотрел на нее с восхищением, совершенно позабыв про Аню, и заказал пиво. Обслужив, стюардесса развернулась и наклонилась над другим пассажиром – юбка плотно обтягивала ее бедра.

Олег, не удержавшись, повернулся и зачарованно разглядывал фигуру девушки.

Аня прикусила губу, но ничего не сказала. Почему‑ то это маленькое происшествие не так сильно зацепило ее. Вот еще одна «вика»… потом будет следующая… Может, такой страсти, как в этот раз уже не будет… Но что это меняет?

Больно бывает в первый раз – потом привыкаешь, если к этому можно привыкнуть…

«Я могу смотреть на всё это сквозь пальцы или развестись с ним – третьего не дано… Олег не изменится… Мы возвращаемся вместе, но того, что было раньше, уже не будет… Все так скомкано между нами, так лживо…»

И она залпом осушила стакан вина.

– Приятный полет, – сказал Олег. – Ты не находишь?

Аня лишь пожала плечами и пристегнула ремень безопасности.

Не из‑ за страха полета, а чтобы не вынесло мозг…