Л. А. Кейси 3 страница

Я удивленно заморгала, увидев, что, разделившись на две линии, добрая половина команды выстроилась передо мной.

– Вы что, не слышали, как я сказала, врежу вам по носу? – спросила я их.

В ответ я получила смешки, ухмылки и даже: «Я рискну».

– У меня герпес, – выпалила я, надеясь, что они убегут в ужасе. Но они этого не сделали, а лишь только рассмеялись.

– Мы платим, а ты должны целовать нас. Таковы правила, – улыбнулся Гэвин Коллинз, пробившись в начало очереди.

У нас с Гэвином было много общих уроков, и он казался действительно хорошим парнем. Кроме того, он был довольно симпатичным, и поэтому, когда моё лицо вспыхнуло, причиной тому было не то, что он разозлил меня. Он был одним из тех парней, которые, несмотря на своё привлекательное лицо, рост и отличное телосложение, всё равно оставались милыми, и ничуть не высокомерными, что делало его мужчиной мечты для многих девушек.

– Как бы не так, – пробормотала я, пытаясь скрыть румянец.

Гэвин вышел вперед и, бросив четыре евро в мою корзинку, усмехнулся недоуменному выражению на моем лице.

– Я хочу супердолгий поцелуй.

Я была испугана и польщена одновременно.

– Что? Почему?

Гэвин наградил меня «ты серьёзно? » взглядом, но я все равно не поняла, что это должно было означать, поэтому тупо смотрела на него до тех пор, пока он не усмехнулся и не сократил расстояние между нами на сто процентов, обхватив заднюю часть моей шеи и притянув мою голову к своей.

Он меня поцеловал. От шока я открыла рот, чем он мгновенно воспользовался, скользнув языком внутрь. Я не могла отстраниться, так как его ладонь лежала на моем лице, поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как имитировать его движения и целовать его в ответ.

Это был мой первый настоящий поцелуй. И только об этом я могла думать в тот момент. Хотя он не был таким уж и долгим, чтобы можно было по‑ настоящему насладиться им. Я резко распахнула глаза, когда Гэвин, улыбаясь, отстранился от меня.

– Это стоило больше, чем четыре евро, поэтому вот еще два, – усмехнулся он и бросил еще две монетки в мою корзинку.

До сих пор ещё не пришедшая в себя, я несколько раз поморгала, после чего все же каким‑ то образом умудрилась взять себя в руки и, прочистив горло, сказала:

– Э‑ э, спасибо?

Гэвин усмехнулся, после чего, подмигнув мне, развернулся и вышел из очереди. Следующая пара парней целовала меня так же, как и Гэвин, из‑ за чего я чувствовала себя немного странно. Эти парни никогда раньше вообще не обращали на меня внимания, но сейчас целовали меня так, словно я была их той «единственной». Я целовала их в ответ так же, как и они меня, однако в моих поцелуях не было никаких чувств. Это были всего на всего механические движения губ и языка.

Мои губы припухли и уже начали побаливать, поэтому к тому времени, когда передо мной встал последний парень, я с облегчением выдохнула, радуясь, что это уже почти конец. Однако какое‑ либо ощущение радости мгновенно развеялось, когда я увидела, кем был этот парень.

– Ни за что, – прорычала я, – иди к Дестини!

Усмехнувшись, Джейсон произнес:

– Я предпочитаю брюнеток, Брона, ты не можешь обойти правила.

Я зашипела на него:

– Мне плевать, ты ненавидишь меня, а я ненавижу тебя. Этого не случится!

Он шагнул ко мне, и я зарычала.

– Отказываешься целовать меня, Брона? – ухмыльнулся Джейсон.

– Да! И тому есть список причин длиной в гребаную милю! – выкрикнула я, чем заставила его рассмеяться.

Я поморщилась.

Я ненавидела его, возможно, даже больше, чем Доминика. И эта мысль заставила меня застонать: Джейсон снова вернулся в школу, а теперь здесь был ещё и Доминик. Они оба превратят мою жизнь в сущий ад, и, если однажды я покончу с собой, то это будет всецело их вина.

Джейсон снова шагнул ко мне, поэтому я замахнулась на него правым кулаком, заставив его рассмеяться и отскочить назад. И вот тогда откуда‑ то из‑ за Джейсона послышался низкий смешок, смешок, который заставил меня захотеть иссохнуть и рассыпаться на миллион маленьких кусочков.

– Я немного ревную, Брона, мне казалось, я единственный, на кого ты нападаешь физически.

Я зарычала, когда Доминик вышел из‑ за Джейсона и, глядя на меня мне сверху вниз, усмехнулся.

Долговязый ублюдок!

– Так ты, должно быть, Нико? – спросил Джейсон, привлекая внимание Доминика.

Доминик обернулся к нему и кивнул, на что Джейсон улыбнулся, а после пояснил:

– Ребята рассказывали, что ты мучил Брону, пока меня не было. Я ценю это, чувак. Мне бы не хотелось, чтобы она слишком заскучала без кого‑ нибудь, подтрунивающего над ней.

Я зарычала.

Ну что за придурок!

– Раз уж вы так чудесно спелись, то оба можете любезно отвалить, – выплюнула я, заставив их обоих обернуться ко мне с усмешкой на лице.

Я смерила их гневным взглядом.

– Правила гласят, что ты должна целовать всех в возрасте от тринадцати до восемнадцати лет, если они платят, – усмехнулся Джейсон.

Мне хотелось врезать по этой самодовольной физиономии.

– Я знаю чертовы правила, но почему я? Почему не Дестини? Вы оба ненавидите меня, а я ненавижу вас!

Они усмехнулись, на что я зарычала.

Я скользнула взглядом за парней, выискивая девушку, при виде которой я в кой‑ то веки испытала радость.

– Мика! – выкрикнула я. – Твой парень пытается купить поцелуй!

Лицо Джейсона покраснело, когда он оглянулся через плечо и увидел Мику Дейли, свою исключительно злобную девушку, которая приближалась к нам.

–Тупая сука! – прошипел на меня Джейсон.

Он повернулся к Мике, выставив руки перед лицом.

– Я капитан команды, и поэтому обязан поцеловать одну из них, а брюнетку выбрал потому, что предпочитаю их, но собирался лишь поцеловать её в щеку. Клянусь! – Мика злобно на него посмотрела. – Как будто я поцеловал бы какую‑ то другую девушку, когда у меня есть ты, детка. Особенно Брону. Мика, она же отвратительна.

Спасибо за лестный отзыв, урод.

Я закатила глаза.

– Дай мне два евро, – резко произнесла Мика, протянув руку.

Джейсон передал ей деньги и повернулся, следя на её действиями, когда она прошла мимо него, направляясь ко мне. Твою мать!

– Я не собиралась позволять ему целовать меня в щеку, клянусь, – выпалила я, изо всех сил сдерживая порыв выбросить руки в попытке прикрыть лицо.

Видите ли, Мика занималась кикбоксингом и, вероятно, могла убить меня одним ударом, а мне действительно не хотелось, чтобы моя жизнь закончилась таким образом.

Мика закатила глаза.

– Спортивные команды обязаны оказывать поддержку будке поцелуев, поскольку она приносит больше всего денег, но Джейсон не будет целовать тебя или Дестини. Я сделаю это за него.

Я посмотрела на Джейсона и заметила, что у него отвисла челюсть, а после перевела взгляд на его друзей и Доминика, которые выглядели не менее потрясенными. Я пожала плечами. Уж лучше пускай меня поцелует в щеку Мика, чем Джейсон.

– Хорошо.

Закатив глаза на мою скованность, Мика поддалась вперед ко мне. Я повернула голову, подставляя ей щеку, но она поймала меня за подбородок и заставила снова посмотреть на нее. А затем она сделала кое‑ что, от чего парни чуть не упали в обморок, а у меня едва ли не случился сердечный приступ.

Она поцеловала меня прямо в губы на виду у всех, проскользнув языком мне в рот.

В конце концов, я предположила, что слухи о её бисексуальности были правдой. А у меня были некоторые проблемы с геями, бисексуалами, натуралами и почти с любыми людьми в целом, которые прикасались ко мне. Мне не нравилось, когда до меня дотрагивались, разговаривали со мной или замечали. Но Мика было плевать на это, потому что она, не секунды не колеблясь, поцеловала меня и привлекла этим очень много внимания.

Когда она, наконец, отстранилась, глаза мои были широко открыты, а рот – разинут. Фыркнув на мое выражение лица, она развернулась и с важным видом, как если бы вышагивала по подиуму, ушла.

– Я безумно рада, что это была ты, а не я. Она чуть не оторвала тебе лицо, – выдохнула Дестини.

– Да пошла ты! – выплюнула я, перед тем как вытереть рот тыльной стороной ладони.

– Это было...

– Чертовски...

– Сексуально.

Мои глаза нашли Доминика, когда его голос произнес слово «сексуально». Он смотрел на меня, облизывая губы. И, переведя взгляд на других парней, я заметила, что они делали то же самое. Это немного меня обеспокоило.

– Один поцелуй на... человека! – громко объявила я, чем заставила некоторых парней пробормотать проклятья, прежде чем развернуться и уйти.

После того, как Мика только что поцеловала меня на глазах у всех, я уже не могла сказать «один поцелуй на парня». Это бы сделало меня сексисткой или гомофобом, или кем‑ то вроде того.

Доминик встал прямо передо мной, но я проигнорировала его, продолжая вытирать рот.

– Как я понял, тебе не нравится, когда тебя целует девушка, верно?

Я чувствовала, что мой глаз начал подергиваться.

– Нет, я сбита с толку и чувствую себя немного травмированной после того, что сейчас произошло, но смогу позвать Мику на второй раунд, если это заставит тебя отвались либо же перейти в очередь к Дестини.

Доминик рассмеялся.

– Каким бы эротичным ни был ваш с Микой поцелуй, но думаю, настала моя очередь коснуться этих губ.

Я покраснела. Я на самом деле, черт побери, покраснела!

– Ты смеёшься надо мной, верно?

Он покачал головой.

– Но... но... ты ведь ненавидишь меня! – выпалила я.

Доминик ухмыльнулся.

– Как бы то ни было, я предпочитаю брюнеток.

– Но ты сказал, что на этой недели предпочитаешь рыжих, Доминик. Ты говорил, что следующая – «неделя блондинок», а эта – «неделя рыжих», помнишь? – раздался голос Дестини слева от меня.

Я бросила на Доминика полный отвращения взгляд: этот придурок на самом деле разделил девушек, которых будет трахать, по цвету волос и неделям. Чертова шлюха… Подождите, если он сказал, что сейчас «неделя рыжих», то значит, мне не обязательно целовать его, поскольку я брюнетка. Клянусь, я буквально видела, как от осознания этого вокруг меня начали взрываться фейерверки.

– О, правда? Ты не можешь идти против правил, Доминик. Их же не просто так придумали, поэтому иди к Дестини, «рыжая неделя» и все такое, наслаждайся.

Он зарычал от моего восторга и быстро склонился ко мне, сморщив губы. Однако я резко повернула голову, из‑ за чего его губы прижались лишь к моей щеке.

– Ха! – рассмеялась я и выхватила два евро из его руки. – Это был твой единственный поцелуй от меня, придурок!

Отстранившись, он выглядел чертовски взбешенным, но затем стал еще злее, когда я исполнила небольшой победный танец, пока снова садилась на табурет.

Он достал еще два евро из кармана и, выплюнув в мою сторону какие‑ то ругательства, шагнул к Дестини, после чего, бросив монетки в ее корзину, обхватил её лицо и обрушил свой рот на её.

Я чувствовала себя так неловко; они тесно прижались друг к другу, выглядя при этом так, словно собирались сбросить всю одежду уже после десяти секунд поцелуя. Я ничего не могла поделать, кроме как продолжить сидеть рядом с ними. Поэтому, пока они целовались, я с нарочитой внимательностью разглядывала плакаты по всему залу. Через пару минут к будке подошли несколько девятиклассников. И даже тем, кто хотел, чтобы их целовала Дестини, пришлось довольствоваться мной, потому что они с Домиником до сих пор не оторвались друг от друга.

К тому времени как они закончили, мне исполнилось уже, наверное, двадцать лет.

– Вау, – с благоговением прошептала Дестини.

Я не могла не фыркнуть, пока наносила бальзам на свои припухшие губы. Доминик резко перевел на меня взгляд.

– Ревнуешь, отпадная задница? – прорычал он.

На секунду это оскорбление ввело меня в ступор, но через мгновение я взяла себя в руки и выдавила улыбку.

– Ревную? Тебя? Не льсти себе, Факфейс, – а затем, переведя взгляд на Дестини, добавила: – Он должен, по крайней мере, десятку за этот поцелуй, два евро будет не достаточно.

Она фыркнула, а затем снова посмотрела на Доминика, который закатил глаза. Он вырыл бумажку из кармана и бросил её в корзину.

– Мне было очень приятно, миледи, – поклонился Доминик, чем заставил Дестини захихикать. Я закатила глаза и показала ему средний палец, прежде чем он развернулся и двинулся в сторону стендов с играми.

– Охренеть можно, как же потрясающе он целуется. Мои губы на самом деле распухли от поцелуя! – визжала Дестини, дотрагиваясь до своих красных припухших губ.

Я могла её понять, потому что у меня самой губы настолько распухли, что можно было бы даже подумать, что кто‑ то врезал мне по лицу.

Тихо хохотнув над тем, насколько глупо Дестини вела себя из‑ за этого идиота, я сказала:

– Я лично думаю, что он придурок, и не хочу говорить о нем ничего хорошего, но он определенно запал на тебя, и ты вполне могла бы обратить на него внимание. Ни один парень не будет так целовать девушку, если она ему не нравится.

– Ты права, конечно, ты права! – просияла Дестини, а затем достала телефон и начала быстро стучать пальцами по экрану.

Я мысленно улыбнулась. У меня было такое ощущение, что Доминик целовал Дестини таким образом, только чтобы доставить мне неудобство, поскольку я сидела прямо возле них, в отместку за то, что я сделала из него дурака, обманув с поцелуем. Надеюсь, Дестини сумет как следует поиграть у него на нервах, что бы меня чертовски обрадовало.

Фактически, можно сказать, что, после того, как Доминик назвал меня «жирной задницей» при Дестини, раздражать его стало смыслом моей жизни.

– Твою мать!

Я сильно прикусила губу, стараясь не рассмеяться. Если я выдам себя, то он сделает меня своей целью номер один. Поэтому я поступила так же, как и все остальные в классе, когда Доминик закричал и начал ругаться как девчонка: испуганно дернулась и завертела головой, чтобы посмотреть, что произошло.

– Что? Что такое? – спросила мисс Маккессон, мгновенно испугавшись, что могло произойти что‑ то серьезное.

Доминик стоял на ногах, положив ладони на ягодицы, а лоб прижав к стене позади класса. Все наблюдали за тем, как он рывком отдернул руки от задницы, зашипев при этом от боли. А когда он развернулся и бросил чертёжную кнопку на свой стол, все вздрогнули.

Я вздрогнула для вида, хотя на самом деле в тот момент мне хотелось гоготать, словно злая ведьма. Как вы, наверное, уже успели заметить, я не особо хорошо умею наносить ответные удары, потому что обычно мне приходилось иметь дело только с Джейсоном, а он всего на всего раздражал меня лишь словами. Но Доминик... он забрался в мое личное пространство и целенаправленно пытался действовать мне на нервы. Его комментарий о «жирной заднице» перед Дестини на прошлой неделе в будке поцелуев действительно разозлил меня. И поэтому я решила вернуть ему должок, подложив чертёжные кнопки ему на стул.

Пусть его задница пострадает за оскорбление моей!

Ха‑ ха‑ черт‑ возьми‑ ха!

Тот факт, что сегодня был мой восемнадцатый день рождения, делал все только веселее. Меня не волнует, делает ли меня данный поступок садисткой, но это был лучший в моей жизни подарок на день рождения!

– Кто подложил их туда? – зарычал Доминик, метая грозные взгляды по комнате.

Я, как и все, пожала плечами.

–Уверена, что они оказались там случайно...

– Десять кнопок – это не случайность, – резко перебил мисс Маккессон Доминик.

Дэмиен откинулся на спинку стула и посмотрел на задницу брата.

– Кажется, у тебя идет кровь, бро.

– Твою мать, – прорычал Доминик и снова приложил руки к своему заду.

Когда он убрал их, на его пальцах действительно было немного кровь. Немного, но больше, чем должны были оставить чертежные кнопки.

Похоже, доставучему ублюдку досталось.

Я не удержалась и фыркнула своим мыслям, обратив при этом на себя всеобщее внимание, и да, я имею в виду действительно внимание ВСЕХ.

– Ты! – прорычал Доминик в мою сторону.

Я в шоке вздёрнула брови и подняла руки.

– Я? Я ничего не делала, просто собиралась чихнуть, вот и всё.

Доминик с яростью на меня посмотрел.

– Я не верю тебе. Ты всегда приходишь первой, и поэтому у тебя была прекрасная возможность подложить их мне на стул.

Я закатила глаза.

– Мне не очень нравятся ваши ложные обвинения, мистер Слэйтер.

Когда ученики усмехнулись, лицо Доминика покраснело от гнева.

–Я знаю, что это была ты.

Я покачал головой.

– Ну, в таком случае, ты ошибаешься.

– Открой сумку, – резко произнес он.

Я почувствовала, как мой желудок сжался.

– Что? Зачем? – спросила я, стараясь не выдать своего ужаса даже притом, что фактически могла ощущать, как начала обливаться потом.

Он не заглянет ко мне в сумку.

– С чего ты так разнервничалась, шлюха? – спросил Доминик.

Шлюха? Я была самым фригидным человеком во всей школе, включая семиклассников! Я определенно не была грёбаной шлюхой.

Я посмотрела на него.

– Потому что ты обвиняешь меня в том, чего я не делала, пидор.

По комнате прокатились коллективные вздохи в ответ на наши грязные оскорбления.

– Достаточно, вы оба берёте свои сумки и выходите в коридор. Живо! – отрезала мисс Маккессон.

У меня отвалилась челюсть.

– Но мисс, он перв...

– Вы оба использовали отвратительные нецензурные ругательства и сорвали мне урок, выходите в коридор и оставайтесь там до тех пор, пока урок не закончится, и я не буду готова поговорить с вами двумя.

Я была в шоке.

Мисс Маккессон никогда прежде не повышала на меня голос и не выгоняла из класса. Да меня вообще никогда не выгоняли из класса.

Никогда.

– Хорошо, – пробормотала я, вставая и хватая свою сумку, а затем с позором вышла из класса вместе с Домиником.

Он попытался выйти первым, но я толкнула его плечом, заставив врезаться в парту, на что одноклассники рассмеялись, а он – зарычал. Как только мы вышли и дверь за нами закрылась, Доминик мгновенно прижал меня к стене рядом со входом в класс, положив руки по обеим сторонам от моей головы, и наклонился ко мне. Между нашими лицами осталось буквально несколько сантиметров свободного пространства.

– Я знаю, что ты сделала это, – прорычал он и склонился голову ко мне, сокращая разрыв между нами еще больше.

Он пугал меня, и я ненавидела это. Он был почти на добрый фут (~ 30 см) выше меня, шире меня, и имел мышцы. Я же весила шестьдесят с лишним килограммов с постом в сто шестьдесят один сантиметр. Я точно не могла спугнуть его своим телосложением, но, вероятно, могла сделать это своими колкими ответами и отношением, поэтому я закатила глаза, а затем пристально на него посмотрела.

– Нет, тебе хочется, чтобы это была я, потому что тогда у тебя появится причина задирать меня ещё больше.

Он сощурил глаза и прорычал:

– Я не задираю тебя.

Фыркнув, я невесело рассмеялась.

– Нет, задираешь, и тебе это известно. Ты жалок, обижаешь девушку ради своей же собственной забавы. Какой же ты жалкий, жалкий маленький мальчик.

Доминик ухмыльнулся.

–У меня нет ничего маленького, милая.

Я покачала головой, ведь ясное дело, он говорил не о своем росте.

– Уверена, пять сантиметров не то, чем стоит хвастаться, милый.

Очевидно, что я понятия не имела о размере его члена, но слова о том, что у него меньше, чем тринадцать сантиметров, должны были ударить по его самолюбию, поскольку я читала в каком‑ то журнале, что тринадцать сантиметров – это средний размер мужского члена.

– Пять? – задыхаясь, спросил Доминик. – Постарайся прибавить еще пятнадцать сантиметров к этому малышу, и ты получишь размер моего члена.

Он действительно измерил свой член?

Подождите, выходит, его длина – двадцать сантиментов?

Ага, конечно.

– Не все ли ребята говорят нечто подобное, чтобы выглядеть круто? – поддразнила я.

Лицо Доминика начало снова краснеть, и поэтому, когда он прижался всем своим телом к моему, я была уверена, что он собирается задушить меня или что‑ то в этом роде. Но он шокировал меня, попытавшись схватить мою руку и поместить её на ту самую часть своего тела.

– Сама проверь.

Ахнув, я вырвала свою ладонь из его.

– Отстань от меня, извращенец! Я не стану дотрагиваться тебя... там или где бы то ни было еще!

Доминик ухмыльнулся.

– Боишься, что тебе понравится?

Я фыркнула.

–Да я скорее лягу под Джейсона Бэйна, чем прикоснусь к тебе, Факфейс.

Я была потрясена тем, что на самом деле имела в виду то, что сказала, а это означало, что я действительно ненавидела Доминика больше, чем Джейсона.

Охренеть, никогда не думала, что такое вообще возможно!

Доминику, похоже, не понравилось то, что я сказала, потому что он зарычал на меня, как собака, жаждущая смерти собака.

– Тебе бы повезло прикоснуться ко мне, сука. Тебе уже повезло, что я стою так близко к тебе сейчас!

Кем, мать вашу, он себя возомнил? Греческим богом что ли?

– Да, потому что я сейчас просто умираю от счастья. Разве по мне не видно, маленький член?

Ещё прежде, чем поняла, что происходит, я почувствовала давление на голове. А когда, наконец, до меня дошло, что Доминик намотал мои волосы на свой кулак и придвинулся еще ближе, у меня пересохло во рту. Я чувствовала его кулак в волосах, но это не приносило боли, давление – да, но не боль.

– Продолжай работать этим остроумным ротиком, и я нагну тебя, отшлёпаю эту отпадную задницу и буду трахать тебя своим большим членом!

Святая Мария, Матерь Божья!

– Что... ты... как ты смеешь говорить мне нечто подобное! Ты отвратителен, отойди от меня, или я закричу!

Доминик лишь ухмыльнулся, а затем опустил взгляд вниз на мою грудь и усмехнулся. Сегодня было жарко, и поэтому нам разрешили снять наши школьные джемперы. На мне была школьная рубашка, так что, когда я посмотрела вниз и увидела, на что смотрел Доминик, из меня вырвался шокированный вздох.

Мой дурацкий бюстгальтер выглядел так, будто у меня затвердели соски, но это было не так, просто материал был такой!

– Это материал моего бюстгальтера, – заявила я сердито. Однако ухмылка на лице Доминика подтвердила, что он мне не поверил.

Я зарычала.

– Я серьезно, это просто материал. Меня бы никогда не завел кто‑ то вроде тебя. Ты не мой тип.

Доминик немного отстранился и нахмурил брови.

– Я тип каждой.

Я усмехнулась.

– Но не мой, а теперь уберись, на хрен, подальше.

Он убрался, но с улыбкой на лице.

И только тогда я поняла, что у него была моя школьная сумка. Я моргнула.

Как, черт возьми, он умудрился снял лямку у меня с плеча так, что я даже не заметила?

Он подобрался так близко ко мне, чтобы отвлечь и забрать мою сумку. Ублюдок!

– Верни! – прорычала я.

Он улыбнулся.

– Верну... но только после того, как загляну внутрь.

Прежде, чем я смогла подойти и выхватить сумку или хотя бы пригрозить ему, он сунул руку внутрь, пошарил там, а затем вытащил маленькую коробочку чертёжных кнопок. В открытой коробке было тридцать кнопок, и десяти не хватало.

– Так я и знал, – прошипел он.

Я сглотнула.

– Это ничего не доказывает, многие носят с собой чертежные кнопки...

– Ты серьёзно пытаешься убедить меня, что не виновата, когда я держу в руках прямое доказательство?

Я зарычала. Ладно, он поймал меня.

– Отлично, это была я.

Он снова зарычал.

Я выставила руки впереди.

– Это была расплата за то, что ты назвал мою задницу жирной.

Он посмотрел на меня, как на тупого десятилетнего ребенка.

– Но у тебя отпадная задница. (Прим.: опять же, игра слов phat и fat).

Я вспыхнула, он просто, черт побери, не понимает.

– Жирная она или нет, но ты не должен был говорить мне этого. Говорить подобное человеку просто ужасно.

Доминик потёр виски, словно от нашего спора у него начинала болеть голова.

– Я говорил тебе две недели назад в продуктовом магазине, что, когда я называю твою задницу отпадной, я говорю это в самом лучшем смысле из всех, черт побери, возможных.

Я застонала, не понимая его логику.

– Это Ирландия, приятель, жирная здесь означает лишь жирная.

Он покачал головой, а затем, глянув на мою сумку, бросил мне. Поймав, я закрыла её.

– Могу я получить свои кнопки?

– Нет.

Я посмотрела на этого вороватого ублюдка.

– Отлично, можешь оставить их себе. В любом случае, они мне больше не нужны.

Он прислонился к стене напротив меня, и, когда его задница соприкоснулась с ней, поморщился. Я попыталась скрыть ухмылку, но с треском провалилась.

– Ты же понимаешь, что я отомщу тебе за это, так ведь?

Мои глаза расширились, что заставило его усмехнуться.

– Серьезно? Но я не очень хороша в подколах, у меня заняло целую неделю, чтобы придумать чертежные кнопки!

– Это и не моё тоже, но я отплачу тебе другим образом.

– Ты собираешь сделать мне больно или что‑ то вроде того?

Доминик лишь улыбнулся, чем заставил меня занервничать.

– Нет, я не буду делать тебе больно. Я мог бы просто отплатить тебе своим вниманием, так как ясно, что тебя это раздражает.

О, мой бог!

– Я воткну тебе ручку в глаз, если ты начнешь доставать меня ещё больше, клянусь! – предупредила я его.

Доминик ухмыльнулся.

– Детка, мне плевать, думаю, я смогу выстоять против тебя.

Черт, он прав. Он был больше меня и, понятное дело, сильнее.

У меня было против него ни единого шанса, если бы я захотела причинить ему боль, и мы оба знали это.

– Я донесу на тебя! – предупредила я.

Он рассмеялся.

– Ты мне нравишься, красавица.

Ему нравилось мучить меня, ублюдок.

– Перестань называть меня так!

– Почему?

Серьёзно? Он ещё спрашивает?

– Потому что мне не нравится!

Доминик улыбнулся мне.

– Именно поэтому я и зову тебя так. Кроме того, тебе походит.

Я ненавидела то, что моё лицо залилось краской.

– Заткнись!

Я отвернулась от него, на что он лишь усмехнулся.

– Да ладно, ты должна знать, что ты красивая.

Этот придурок сейчас дразнит меня!

– Брось это, Доминик, – прорычала я, всё еще стоя спиной к нему.

Мое дыхание покинуло мое тело, когда он обнял меня за талию, погладив по бокам большими пальцами. Я чувствовала его дыхание на своем ухе, и от этих ощущений мои глаза медленно закрывались. Я действительно хотела оттолкнуть его, но просто не могла пошевелиться. Казалось, будто моё тело пришло в оцепенение.

– Не думаю, что ты знаешь, насколько ты красивая, Брона, – промурлыкал Доминик мне на ухо. – Ты отличаешься от любой другой девушки в этой школе. Ты не входишь в их лигу. Ты находишься в своей собственной.

Я резко распахнула глаза.

В этой школе было много красивых девушек и то, что он сказал, что я не могу даже конкурировать с ними, сильно меня задело, не знаю почему, но это так. Я отошла от него как раз в тот момент, когда прозвенел звонок и двери в класс открылись. Наши одноклассники выходили из аудитории, и почти все из них приветствовали Доминика или хлопали по его плечу, проходя мимо. Дэмиен остановился возле брата и сказал что‑ то, что заставило того рассмеяться, прежде чем двинуться дальше.

Я держала взгляд на полу всё это время, и сохраняла его в том же положении, когда мисс Маккессон вышла в коридор и встала перед нами.

– Я не хочу повторения того, что произошло в моем классе, вы оба понимаете меня? Никогда! Слова, которые доносились из ваших ртов, были отвратительны, и, если вы когда‑ нибудь отреагируете подобным образом друг на друга или на кого бы то ни было ещё снова, я временно отстраню вас. Вы поняли меня?

– Да, мисс, – ответили мы с Домиником в один голос.

– Я не собираюсь спрашивать, что между вами двумя произошло, потому что теперь все кончено, и надеюсь, вы уяснили, что не должны обращаться друг с другом подобным образом или же бросаться подобными словами. Мне нужно оставить вас после уроков, чтобы донести до вас свою позицию? – спросила мисс Маккессон.

– Нет, мисс, – снова ответили мы в унисон.

– Хорошо, тогда можете идти в класс.

Я сделала несколько шагов, в то время как мисс остановила Доминика и тихо спросила:

–Может, тебе стоит сходить к медсестре, чтобы она помогла тебе с твоими ранами?

Ранами?!

Это были крошечные кнопки, ради бога, он же не вернулся с войны весь изрешеченный пулями!

Хотя я ничего не сказала, вместо этого опустила голову и быстро зашагала прочь, тихо усмехнувшись своим мыслям.

– Нет, я в порядке, мисс, – ответил Доминик, а затем пошел в ту же сторону, что и я.

– Ты пожалеешь об этом, Брона, очень пожалеешь, – прорычал его голос позади меня.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒