КНИГА 2 ВОЕННЫЙ СБОР 5 страница

Полковник ответил, осторожно выбирая слова:

— Но, простите, у нас нет доказательств. Может, как раз к лучшему, что все тихо? Нет новостей — и ладно…

Полковник осекся, потому что Крегга повернулась с таким видом, что на миг он испугался. Глаза барсучихи метали молнии, она с размаху швырнула бокал в окно и рыкнула во все горло:

— Гормад Тунн и его отродья там! Они замышляют новый поход! Я уверена!!!

Полковник ответил все тем же ровным голосом:

— Тунн с армией мог осесть где угодно — на севере, на юге… Мы можем охранять лишь западные земли и море у Саламандастрона. Не двинемся же мы в поход по всей земле в поисках Бродяг?

Крегга схватила щипцы, запустила их в горнило и, выхватив кусок металла, который она обрабатывала, бросила его на наковальню.

— Полковник, сколько зайцев потребуется для охраны Саламандастрона и его берегов? — спросила она, беря в лапы молот.

— Простите? Бумм-м-м!

Искры полетели в разные стороны от удара по раскаленному металлу.

— Отвечайте на вопрос! Сколько потребуется зайцев и в состоянии ли вы лично возглавить их?

Ясноглаз порывисто встал и отчеканил:

— Половина гарнизона нужна для того, чтобы защитить Саламандастрон. Что же до второго вопроса, то я отвечаю «да». Однако хотелось бы узнать, что Вы имели в виду, задавая его, — мое физическое состояние или мою компетентность?

Барсучиха отбросила молот и подошла к полковнику:

— Друг мой, простите. Я не хотела вас обидеть. Вы — моя правая лапа, и я ничуть не сомневаюсь в вашей компетентности. Я сказала сгоряча. Извините меня.

Когда полковник заговорил, в его голосе звучали отеческие нотки. Он указал тростью на Креггу:

— Всю жизнь я служил верой и правдой, и, будь на вашем месте кто-то другой, он не миновал бы дуэли со мной, каковы бы ни были его рост и репутация, если бы он поставил под сомнение мою компетентность как командира. Но Вас я прощаю, хотя забыть — не забуду. Ваша беда в том, что Вы дали волю ненависти к Гормаду Тунну и его последователям и она пожирает вас. Я прав?

Крегга отвела глаза, вглядываясь в ночное море за окном.

— Да, вы правы, полковник. Я все время думаю о доблестных зайцах, которых мы потеряли в том сражении всего за три дня. И ради чего? Ради того, чтобы шайка во главе с Гормадом Тунном поняла, что Саламандастрон им не по зубам! Чтобы они поняли, что не могут покорить нас, как покорили других несчастных, менее защищенных и слабых! Нет, я не могу этого забыть!.. Скоро я закончу новое копье, и, если к тому времени ничего не изменится, я возьму половину наших зверей и отправлюсь в поход. Мы найдем Бродяг и уничтожим! Я хочу, чтобы они исчезли с лица земли как страшный сон.

Полковник молча вышел из кузницы. Если Красноокая Крегга уже приняла решение, ее ничто не собьет с пути.

А в это время внизу, в столовой, Альгадор ужинал вместе с друзьями, такими же молодыми зайцами. Пушистик наложил себе огромную плошку салата и теперь говорил с набитым ртом, благо поблизости не было офицеров:

— Шлушайте, а когда бушет новый набор рекрутов в Дошорный Отряд?

Чива бросила в него кусочком овсяной лепешки:

— Папа говорит, в начале лета. Надеюсь найти себя в списках. А первым, я думаю, будет Альджи, правда же?

Альгадор налегал вовсю на огромную морковку и ватрушку с зеленью.

— Правда? Да я все соки выжму из майора Ловкача Леволапа, пока он не примет меня! Я мог бы потягаться даже с братом Перехлестом!

Тут столы задрожали и уши заложило от такого звона, что звери повскакивали с мест. Альгадор крикнул полковнику Ясноглазу, проходившему мимо:

— Эй, что это за шум, не знаете? С ума, что ли, кто-то сошел?

— Не знаю! — бодро ответил полковник. — Полагаю, какая-то барсучиха в кузнице. Иди, скажи ей, чтобы прекратила!

Он весело посмотрел на улыбающиеся морды.

— У меня такое чувство, ребята, что вы окажетесь в Дозорном Отряде даже раньше, чем рассчитываете!

При этих словах зайцы завизжали от восторга и запрыгали вокруг столов. Они готовы были к службе хоть сейчас, их глаза сияли — они не боялись того, что ждет их впереди.

ГЛАВА 17

Тум-ттурурум! Тум-ттурурум! Тум-тту — рурум-тум-тум-тум-тум!

Русса недовольно выглянула из-под плаща, служившего ей одеялом:

— Эй, барабанщик, спрячь-ка на время свой барабан!

Но Руббадуб ее не слышал. Сияя улыбкой, он подошел к сонной белке, поставил перед ней тарелку с завтраком и, нагнувшись, радостно добавил:

— Бумм! Бумм!

Таммо и остальные смеялись, наблюдая за этой сценой, но не забывали и о каше с медом, орешками и сухофруктами.

Сержант Ястреб принялся изображать мамочку, которая будит своего малыша:

— Просыпайся, соня-лежебока! Петушок давно пропел! Пора умываться и садиться за стол!

Мидж Маскировщик стал подпрыгивать как малыш, приговаривая тоненьким голоском:

— Мам, а, мам! Можно, я пойду гулять? Я наберу тебе ромашек!

Сержант продолжил играть роль мамы:

— А ну-ка быстро садись. Позавтракаешь — и пойдешь. А до завтрака я тебя не пускаю!

Обмахнув губы безукоризненно белым платком, майор Ловкач Леволап пристегнул саблю и размял лапы.

— Эй, слушай мою команду! Мы двинемся на юг, осмотрим равнины. Будьте осторожны и смотрите по сторонам. Если враги нас заметят, они могут снова напасть.

Снаряжение было упаковано по рюкзакам, оружие приведено в боевую готовность. Сержант отдавал команды:

— Соб-ббирайсь! Стр-рройсь! Пот-тторапливайсь! Стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, собирая пыльцу с вереска, и ярко светило солнце. Утро было прекрасно. Таммо шел между Руссой и Валери. Белка держала в лапах посох, а зайцы несли по праще. Майор Ловкач Леволап шел впереди всех, переговариваясь на ходу с Перехлестом. Но глаза его внимательно следили за местностью.

— Какие четкие следы! Похоже, вражье племя даже не пытается их замести.

— Похоже, так. Видимо, они что-то задумали. Надо быть осторожнее с той горкой впереди.

Майор нахмурился, глянув в сторону:

— Или вот с этим холмом слева… Ложись!!! Отряд бросился на землю, и стрела со свистом пролетела над ним. Лейтенант Морион вскочил первым:

— Это один их них, господин! Вон он! Стрелявшая крыса как раз выскочила из засады и бросилась бежать по направлению к горке. Майор тоже поднялся. Желваки так и заходили на его щеках, когда он заметил, что стрела порвала бархат рукава элегантного зеленого мундира.

— Нет, вы только посмотрите! Ах мерзавец… Срежь его, Гром!

Гром Стальная Челюсть вставил стрелу в лук, напоминавший размерами небольшое деревце, и пустил ее в направлении врага. Крыса как раз приостановилась, обрадованная тем, что нет погони, и тоже начала неторопливо вставлять стрелу в лук, но тут же рухнула, сраженная Громом.

Огромный заяц лишь покачал головой:

— Какая глупость с его стороны! Вот если б он продолжал бежать… Глядите-ка, еще!

Четыре крысы показались в поле зрения и, запустив в зайцев по паре камней, бросились к горке. Наплевав на приказ начальства не наводить Дозорный Отряд на лагерь, крысы бежали к своим. Никто не хотел в плен.

Майор крикнул Молнии и Перехлесту:

— Перережьте им путь! Возьмите хотя бы одного живым! Гром о Миджем — обходи гору, остальные — кругом!

Таммо бросил растерянный взгляд на Руссу:

— Что значит «кругом»?

Сержант Ястреб грубо развернул Таммо:

— Не обсуждать приказы, а исполнять!

Шайка врагов летела на отряд со стороны леса. Таммо и Валери раскрутили пращи. Майор крикнул:

— По моей команде — две пращи, луки и одно копье! Потом врукопашную! Сейчас замрите и подпустите их поближе!

Таммо почувствовал, что зубы начинают выбивать дробь. Он сжал челюсти изо всех сил, но тогда затряслась голова. Вражьи лица были красного цвета, вымазанные каким-то ярким минеральным красителем. Визжа, рыча и потрясая страшным оружием, они неслись вперед, взрывая землю мощными лапами. Ловкач Леволап выхватил шпагу и бросил почти небрежно:

— Ну что ж, зададим им жару, ребята? Сперва Таммо промахнулся: перестаравшись, он слишком сильно раскрутил пращу. Вторым броском он попал по лапе горностаю, и тот с воплем выронил дротик. А затем Таммо почувствовал, что он — часть Дозорного Отряда и они сражаются как одно целое. Воинственный клич грозных зайцев сорвался с его губ, слившись с криками товарищей. Кричали все, даже Русса:

— Еу-ла-ли-а!!! Смерть врагам!!! Еу-ла-ли-а!!!

И бой начался. Майор тут же сразил наповал пару, бежавшую впереди, — они не успели и глазом моргнуть. Таммо прыгнул вперед и промахнулся; ласка с кортиком сделала обманный выпад, Таммо отпрянул, а враг подставил ему подножку. Заяц упал. Краешком глаза он увидел, как ласка изготовилась и взмыла вверх, тогда он сам быстро перекатился, выставив лапу с кинжалом, и враг приземлился прямо на острие.

Высвободив оружие, Таммо поднялся и обнаружил, что остатки вражеской шайки уносят лапы. Майор Ловкач Леволап бодро шел ему навстречу, вытирая саблю комочком травы.

— Молодчина! Тоже сразил одного, как я вижу? Таммо не мог смотреть на убитого врага. Голова снова начала трястись. Майор снял мундир и еще раз осмотрел порванный рукав.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Тамм. Но если б ты не убил его, он убил бы тебя. Вот, — он вытащил кортик из-под ласки и протянул его Таммо, — видишь насечки на этом оружии? Сосчитай.

Таммо насчитал восемнадцать. Майор забрал у него кортик и с отвращением выбросил.

— Эти насечки означают убитых зверей. Но не все звери были такие, как мы с тобой. Маленькие насечки означают стариков и младенцев — тех, кого нетрудно было убивать, потому что они не могли защищаться. Так что не трать сочувствие понапрасну и перестань дрожать как осиновый лист. Лучше улыбнись пошире, как умеют все в вашем роду Де Формелло Кочек. Эй, Руббадуб, созывай ребят к горе!

Руббадуб блеснул ровными белыми зубами и бодро направился к подножию, выбивая общий сбор:

— Тум-турурум! Тум-турурум! Тум-турурум-тум-тум-тум-тум! Бумм!!!

Леволап и Таммо еще с минуту серьезно смотрели друг на друга — и вдруг расхохотались.

Все поднялись на вершину, где сделали привал. Валери перевязала незначительные царапины, полученные в бою. Молния полоснула воздух рапирой:

— Простите, майор, что не смогли взять пленных, но эти звери дрались насмерть, и нам с Перехлестом пришлось отбиваться до последнего.

Майор следил сверху за тем, как остатки вражеского отряда исчезают за горизонтом.

— Ничего, мы можем идти по их следу. Главное, истребить их прежде, чем они доберутся до аббатства… Что ты думаешь о наших врагах, Русса? Неплохо они соображают, а?

Белка кивнула, жуя яблоко:

— Да, они сделали недурной ход… Хитрый… Добрались сюда, оставив четкий след для нас, а затем вернулись и обошли с тыла. Да еще догадались посадить пару стрелков справа и слева, чтобы отвлечь наше внимание.

Гром Стальная Челюсть считал удалявшихся врагов.

— Надо же, их еще достаточно осталось, чтобы навредить. По моим подсчетам, их было около пятидесяти, когда мы впервые столкнулись, а сейчас, если не ошибаюсь, тридцать два.

— Вряд ли это много для нас, одиннадцати, — презрительно фыркнул Перехлест. — Тринадцати даже, если считать Тамма и Руссу. Кстати, тринадцать, кажется, несчастливое число.

— Конечно несчастливое, — откликнулся майор Ловкач Леволап. — Несчастливое для них, когда они с нами встретятся. Ну что, все готовы, все здоровы, а, Валери?

Красивая зайчиха завязала аптечку:

— Да. У Миджа был порез на щеке, а Торри чуть не лишился кончика уха, но теперь все в порядке, за исключением мундира. Им я займусь вечером.

Близнецы Тарри и Торри немилосердно дразнили Таммо:

— Держу пари, он предпочел бы, чтоб и его ранило, а Валери повозилась бы с ним, обматывая бинтами и промывая раны!

— Я бы на его месте отрезал себе нос, это привлекло бы ее внимание, точно!

— Ага, и она бы сказала: «Ой, какая жалость! Такой был носик! Такой очаровательный свисток! »

Валери подхватила игру. Схватив Торри, она сделала вид, что собирается развязать бинт на его ухе, изображая ярость:

— Эй, что это с твоим ухом? Что-то я слабо его забинтовала! А ну-ка иди сюда, я подтяну потуже!

— Пусти ухо! Ты мне кровь перекрыла! Оу-у-у! Сержант Ястреб вырос над развеселившейся молодежью:

— Я всем вам уши отрежу и сварю их на обед, если вы сейчас же не соберетесь. А ну встать! Где вы, по-вашему, находитесь — на празднике веселых зайчат? Вперед!

Валери маршировала в одном ряду с Таммо. На повороте она улыбнулась и помахала сержанту. К своему удивлению, Таммо заметил, что и тот улыбнулся в ответ.

«Интересно, он всегда так? — подумал Тамм. — Сейчас кричит, а в следующую минуту уже улыбается? »

— Сержанты все одинаковы, — рассмеялась Валери, словно прочтя его мысли. — Больше угроз, чем наказания. Ястреб — мой любимый сержант, он всегда рядом в трудную минуту.

ГЛАВА 18

Остаток дня прошел тихо. Отряд шел по следу врага и к вечеру оказался на берегу большой реки. Майор Ловкач Леволап дал команду остановиться.

Все залегли в зарослях папоротника. Зеленый живописный берег манил к себе, солнце отбрасывало свои последние лучи на прохладную воду, деревья низко склонялись над речной гладью. Таммо удивился, что они прячутся, но тут до него донесся обрывок разговора майора и Молнии:

— Выглядит заманчиво, правда?

— Да уж, идеальное место для засады.

И тут Таммо вспомнил, как он в последний раз купался. Да, друзья правы: надо быть осторожнее. Майор шепотом отдавал команды:

— Сержант, вы с Валери проверьте местность вниз по берегу. Капитан Молния, пойди вниз по берегу, возьми кого-нибудь в помощь.

— Возьми меня! — взмолился Таммо тоже шепотом Пожалуйста! Дай мне шанс по-настоящему помочь Дозорному Отряду!

Молния не смогла сдержать улыбку при виде такого рвения.

— А ты проворный малый, как я погляжу. Ну что ж, один доброволец стоит десяти солдат, идущих по приказу. Хорошо, Тамм, я беру тебя.

Вынырнув из зарослей папоротника, Молния опустила рапиру и пригнулась.

— Иди за мной, пригибайся и петляй, пользуйся любым укрытием, которое встретится на пути, смотри на меня и повторяй все, что я буду делать. Если отдам приказ, исполняй не раздумывая.

Таммо понравилось учиться мастерству разведки у профессионала. Он послушно пригибался, прячась за холмики, быстро полз на животе, оказавшись на открытом пространстве, и неподвижно замирал, сливаясь с кустарником, по сигналу Молнии. Они осмотрели берег, придерживаясь леса, зигзагообразно петляя и не высовываясь. Наконец Молния решила, что можно возвращаться. На какой-то момент Таммо совсем потерял ее из виду, когда она слилась со стволом карликовой яблони, всматриваясь в заросли.

— Как ты это делаешь?! — восторженно прошептал он, когда она снова отделилась от дерева. — Я думал, ты растворилась… Научи и меня так!

— Попроси лучше Миджа Маскировщика, он тебя и не такому научит. Я ему в подметки не гожусь. Ладно, теперь пошли к реке. Вроде бы все тихо, но на всякий случай будь осторожен и держи кинжал наготове.

Они спустились к реке и напились чистой прохладной воды, а потом пошлепали вдоль кромки берега, остужая разгоряченные лапы. Таммо обратил внимание, что в одном месте в реке растет жеруха — вкусная и очень полезная водоросль, и запомнил белый известняк под водой, но останавливаться не стал, послушно следуя за Молнией. Обратный путь оказался легким и приятным, и, когда тени начали вытягиваться, они вернулись к Отряду.

Капитан Молния доложила о реезультатах разведки:

— Берег чист, а вы, как я вижу, хорошо отдохнули, пока мы с Таммо это выясняли!

Сержант Ястреб и Валери тоже вернулись с хорошими новостями:

— Впереди река сужается, камни выступают на поверхность. Должно быть, враги пересекли ее именно там, мы видели мокрые следы. Можем догнать их к полуночи, если выступим сейчас.

Майор Ловкач Леволап прищурился на солнце, что-то прикидывая.

— Думаю, разобьем лагерь, сержант. Нет смысла гнаться прямо сейчас. Выступим завтра на рассвете и догоним врагов к полудню. Привал!

Мошкара кружилась над водой, жарко полыхал костер. Таммо и Русса открыли рюкзаки, и белка выложила оставшиеся блинчики:

— Их надо подогреть и съесть. Угощайтесь!

Гром Стальная Челюсть свернул блинчик конвертиком, нацепил на прутик и поднял над огнем:

— Эй, Руббадуб, как там поживает суп? Капрал Руббадуб попробовал то, что было в котелке, и поморщился:

— Брррр-бн-бн-фффф!!!

Лейтенант Морион удивленно поднял бровь:

— Неужели так плохо?.. И что, ничего нельзя добавить?

Таммо вскочил и подмигнул:

— Я знаю, что делать, я видел жеруху неподалеку. Подождите — всех накормлю!

Сначала ему было немного страшно одному в сгущающихся сумерках, но он все же быстро мчался вверх по реке. Раз ему послышался какой-то шорох, он остановился, но шорох не повторился, и Таммо решил, что это просто журчит вода.

— Давай не трусь! — сказал он сам себе вслух. — Нечего вести себя, как пугливый зайчонок!

Наконец показалось то место, которое он заприметил днем. В темноте известняк белел под водой холодным бликом. Таммо зашел в воду и принялся быстро срезать жеруху, работая острым кинжалом. Набрав полную охапку, он вылез на берег и, воткнув кинжал в ствол, попытался связать водоросли в пучок.

Четыре темных силуэта отделились от ветвей и беззвучно упали на плечи Таммо, повалив его на землю. Прежде чем он собрался с силой, ему на шею набросили петлю и туго затянули, а потом быстро скрутили лапы. Задыхаясь, Таммо даже не мог крикнуть, чтобы позвать на помощь. Он попробовал было пнуть одно из жутких привидений, но тут же получил сильный удар в живот, и, пока жадно хватал ртом воздух, его быстро впихнули в люльку из сплетенных ветвей и словно на крыльях подняли вверх, в глубь листвы. Там ему заткнули рот кляпом и слегка ослабили петлю.

Таммо открыл глаза и быстро закрыл их снова: вокруг были жуткие черно-зеленые морды, да так много, что ему показалось, на свете ничего не осталось, кроме этих отвратительных морд!

— Ужо пошевелись-сь-сь, ужо пошевелись-сь-сь! Хорош-ш-ший шверь, тих-х-хо лежишь-шь-шь! По-шевелишь-шь-шься — и мы тебя ш-ш-шъедим!

Чья-то лапа подняла Таммо за ухо, и послышался сиплый голос:

— Сь-сь-сьсьсь, пош-ш-шморите! Теперь он наш-ш-шшш! Теперь он наш-ш-шшш!

ГЛАВА 19

Днем, когда распогодилось, аббатство забурлило. Вооружившись топорами, пилами и секаторами, рэдволльцы принялись за дерево, рухнувшее на и без того осыпавшуюся южную стену. Арвин и Шэд, Смотритель Ворот, двуручной пилой взялись пилить самую толстую ветку.

Фиалка Полевка, медсестра, стояла неподалеку с аптечкой на случай каких-либо повреждений, потому что настоятельница Пижма разрешила всем от мала до велика участвовать в распиливании и подъеме бука.

— Мне кажется, так будет лучше, — сказала она, советуясь с Краклин, — все будут дружно делать одно дело.

— Не знаю, — ответила Краклин, — по-моему, нужно как-то иначе все организовать. Смотрите! Слоечка и Губби стучат топориками по ветке, на которой сидят. Вот глупыши!

— Ничего страшного, у них все равно силенок не хватит, чтобы ее разрубить, — улыбнулась Пижма.

Но Краклин взволнованно указала лапой на дерево:

— Но выше, на той же ветке, видите? Это брат Трудолюб и сестра Горошина! И они сейчас спилят эту ветку… спилили… Ой!

Ветка с треском надломилась и упала, Трудолюб и Горошина отскочили в сторону с радостными возгласами, а малыши полетели вниз.

Командор отбросил топор, подскочил к ветке и уже у самой земли подхватил Слоечку и Губби на сильные лапы:

— Оп-па! Поймал! Командор сел, потирая голову:

— Ах вы, шалуны! Смотрите в следующий раз, где можно махать топориками, а где нельзя.

Тут подоспела Фиалка Полевка о аптечкой:

— Я так и знала, я так и знала, что кто-нибудь пострадает! Ну-ка идемте отсюда, проказники. А вы, командор! Как не стыдно — валяться с малышами, словно вы одногодки, — суетилась она. — Ну-ка, вылезайте!

Фиалка подхватила Слоечку, но мышка, все еще державшая в лапках игрушечный топорик, случайно стукнула медсестру по голове. Фиалка пошатнулась и села. Набежали другие малыши, и командор, покатываясь со смеху, направил их энергию в нужное русло:

— Эй, друзья мои, вот перед вами сестра Фиалка Полевка. Она очень тяжело ранена. Ее надо срочно перевязать!

Малыши, смекнув, что им разрешено пошалить, не заставили себя долго ждать. Фиалка не успела и глазом моргнуть, как ей залили голову тягучей мазью и забинтовали с ног до головы так, что она не могла пошевелиться. Пижма и Краклин вынуждены были убежать подальше, потому что не могли сдержать громкий смех.

Настоятельница заметила Матушку Хлопотунью и подозвала ее.

— Пожалуйста, позови хранительницу запасов Порцию и накройте стол прямо на лужайке. Сегодня у нас достаточно веток для костра, можно приготовить ореховое рагу и маленькие пирожки с зеленью. А мы с Краклин поможем. Да-да, мы приготовим яблоки с медом и кленовым сиропом! Кстати, не осталось ли у нас в погребе клубничной шипучки? Она очень подняла бы настроение нашим работягам!

Мягко переваливаясь с лапы на лапу, Хлопотунья заспешила за Порцией.

— И чего им понадобилось есть на улице? — ворчала белка. — Как я буду готовить без печки? И на сколько зверей готовить — кто их сейчас разберет? Идем, Порция, посмотрим, что тут можно сделать.

Когда они проходили мимо забинтованной Фиалки, хранительница запасов неодобрительно покачала головой:

— Однако, сестра, негоже это… Что ж это ты выставляешь себя на посмешище, играя с малышами, как маленькая? Видела бы ты себя со стороны!

Командор и его команда вместе с Арвином и другими обитателями Рэдволла работали дружно и слаженно. Срубая, отпиливая и обтесывая ветки, они на ходу сочинили песню и теперь дружно ее пели:

Корни пустит семя,

Дайте только время,

А потом пойдут ростки,

Ствол, и ветки, и листки.

И, приняв свое лицо,

Вырастает деревцо.

Чтоб не мерзнуть поутру,

Одевается в кору.

Украшают нам сады

Их цветы и их плоды.

Утешает в знойный день

Их спасительная тень.

А еще, когда зимой

С холода придем домой

После трудового дня,

Лапы греем у огня.

Но не успели они закончить последний куплет, как откуда-то снизу, из-под ветвей, донесся голос:

— Не понимаю, зачем было рубить дерево. Командор с удивлением посмотрел на Арвина:

— Это ты сказал?

— Нет, я думал, это ты.

Голос повторил, на этот раз раздраженно:

— Я говорю, незачем было рубить дерево. Я не могу выбраться отсюда!

Командор бросился разгребать лапами листву:

— Мне кажется, где-то там находится птица-сова. Возмущенный голос донесся снова:

— Послушай, я же не называю тебя выдра-зверь? Не называю. Вот и ты, будь любезен, запомни, я — сова. Повтори: сова!

Командор передернул плечами:

— Хорошо: сова.

— Спасибо большое. А теперь, может быть, вместо того чтобы болтать там с друзьями, вы вытащите меня отсюда?

В глубине листвы оказалась старая ветка с дуплом, в котором и находилась обладательница недовольного голоса. Это была небольшая сова, из тех, которых называют карликовыми. У нее были широкие серые брови и огромные желтые глаза, которые смотрели на всех с неодобрением.

Арвин взобрался по ветке и любезно приветствовал сову:

— Добрый день. Извините, конечно, но это не мы срубили ваше дерево. Его сломал ураган.

Сова обиженно крутила головой из стороны в сторону:

— Не знаю, не знаю. Мне все равно, кто в этом виноват. Я сидела себе спокойно на яйцах, Таунок полетел собирать жуков, и вдруг весь мир рухнул, я потеряла сознание! Только сейчас и пришла в себя от вашего пения и стука!

Командор виновато опустил топор:

— Но сейчас вы в порядке?

Сова хоть и была карликовой, но, нахохлившись и придвинувшись к свету, заслонила собой все Дупло:

— И это вы называете «в порядке»?! Да вы посмотрите на меня — заперта в этом перевернутом дупле, чуть ли не вниз головой, едва удерживаясь одним крылом и удерживая яйца другим, чтобы только они не вывалились и не разбились, — и это вы называете «в порядке»?!

Тут подоспели Пижма и Краклин.

— Ах, бедная птица! Целых три яйца без птенцов, а дом — родное гнездо! — уничтожен… Подождите минутку, сейчас мы вам поможем.

— Фиалка, сюда! Арвин, командор, держите эту ветку. Не двигайтесь, дорогая, сейчас мы вытащим и вас, и ваших будущих деток.

Все бросились на помощь и очень осторожно извлекли птицу и яйца из гнезда. Сову звали Орокка. Ее отнесли к костру, а яйца бережно уложили рядом на мягких одеялах. Орокка была хоть и маленькой, но сильной и строгой. Она оправила перья и чинно уселась на яйца, недовольно поглядывая на обступивших ее зверей большими глазами, в которых сейчас отражались языки пламени.

Матушка Хлопотунья принесла ей каленых орешков, засахаренных фруктов и клубничной шипучки.

— Вам надо есть побольше сладкого, дорогая, чтобы оправиться после такого тяжелого потрясения, — приговаривала она, расставляя перед Ороккой угощения.

Когда сова принялась поглощать сладкое, к ней попробовала приблизиться Фиалка с мазью и бинтами, но Орокка так глянула на нее, что медсестра поспешно отошла в сторону и спряталась за спину командора, только оттуда осторожно спросив:

— А когда вылупятся совята?

Последовал сухой и лаконичный ответ:

— Когда захотят, тогда и вылупятся.

К костру подошел Кротоначальник Перекоп с командой и радостно хлопнул большими лапами:

— Хурр, вы только посмотррите, сколько тут вкуснятины! Вы не возрражаете, если я и мои прро-голодавшиеся рребята пррисоединимся к вашему пирру?

Ко всеобщему изумлению, Орокка приветливо улыбнулась и кивнула кротам:

— Конечно-конечно, присаживайтесь. Я люблю кротов — они не тратят слов по пустякам и не задают глупых вопросов, в отличие от некоторых.

Кроты сели и стали накладывать себе еду. Арвин ошарашенно спросил:

— В чем твой секрет, Перекоп? С нами она вообще не хотела говорить!

Простая морда Предводителя растянулась в улыбке.

— Уу, хурр-хурр, это все мое обаяние. Стараясь сохранить серьезное выражение, Арвин сел рядом с Перекопом.

— А, ну тогда понятно. Кстати, кроме того, что ты нашел себя обаятельным, многоуважаемый Перекоп, нашел ли ты еще что-нибудь? Крот налил себе шипучки.

— Мы ррыли… И кое-что наррыли!

Позже вечером Арвин заглянул в спальню, где Пижма и Матушка Хлопотунья укладывали малышей. Он замер в дверях, вспоминая то время, когда и он был маленьким, глядя на то, как, лежа в кроватках, крошки повторяют за Пижмой старое-престарое стихотворение. Когда-то и Арвину читала его перед сном Аума, старая барсучиха, но это было так давно… Он мысленно стал повторять вместе с малышами:

Затухает небосвод,

Ночь на цыпочках идет.

Пчелы в ульях, и, полна,

Светит на небе луна.

Над покоем сонных гнезд

Блещут сонмы ясных звезд.

Нашим глазкам спать пора

До рассвета, до утра.

Сны придут в ночной тиши -

Тихо спите, малыши

Хлопотунья осталась с засыпающими и сладко позевывающими малышами, а Пижма тихонько выскользнула за дверь, к Арвину. Вместе они спустились по лестнице и вышли на воздух, пронизанный вечерними весенними запахами. Только тогда Арвин объяснил, зачем он пришел:

— Перекоп и кроты нашли то место, с которого началось осыпание южной стены. А сегодня, пока мы занимались деревом, они прорыли туннель под стену. Пойдемте, он обещал показать, что они там обнаружили.

Перекоп и кроты с зажженными фонарями ждали у входа в шахту. Предводитель приветствовал настоятельницу поклоном.

— Добрый вечерр. Мы нашли кое-что… Хурр, я полагаю, Вам надо посмотрреть. Я пойду вперре-ди, потом Вы, а за Вами — мои рребята. Дерржитесь кррепче…

Вдоль стен шахты кроты предусмотрительно натянули веревки, так что получилось что-то наподобие перил. Все осторожно стали спускаться вслед за Перекопом. Земля под лапами была мокрой и скользкой. Следуя совету Перекопа, Пижма крепко держалась. При свете фонаря она увидела, что шахта постепенно выравнивается и переходит в туннель. Тут ей пришлось пригнуть голову и вцепиться в веревки изо всех сил, такой вдруг подул ветер.

— Брр, пррошу пррощения, — извинился предводитель, — я не подумал, что этот перреход под силу только большим крротам!

Но Пижма похлопала его по широкой спине:

— Ничего-ничего, веди нас, Перекоп, я умираю от любопытства!

Однако, когда она увидела то, что обнаружили кроты, просто онемела. Не веря глазам, она смотрела на то, что высветили в темноте фонари:

— Великие Сезоны, что это такое?

КНИГА 2 ВОЕННЫЙ СБОР

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒