Osteolaemus tetraspis: край упущенных возможностей

Глава 28

Osteolaemus tetraspis: край упущенных возможностей

Кроме нильского крокодила и его недавно открытого родственника – священного крокодила, в Африке есть еще несколько видов. Они обитают в лесах Западной и Центральной Африки и очень плохо изучены. Впрочем, плохо изучена почти вся фауна этих лесов. На протяжении многих десятилетий зоологи работали в основном в саванновых парках Восточной и Южной Африки. Некоторых лесных зверей вроде водяной генетты еще не видел живьем ни один ученый.

Причина этого вовсе не в том, что зоологи слишком ленивы. Разумеется, изучать животных в густом лесу труднее, чем в открытой саванне, тем более что в лесах браконьеров намного больше, чем в хоть как‑ то охраняемых парках ЮАР или Кении. Но основные сложности – попасть в лес и выбраться из него живым. Большинство стран лесной зоны – бывшие французские (а в одном случае бельгийские) колонии, поэтому там жутко сложная, неэффективная и коррумпированная бюрократия. Из‑ за богатых природных ресурсов они особенно подвержены гражданским войнам, военным переворотам, безнадежной нищете и проблемам с инфраструктурой. Хуже всего дела обстоят в Демократической Республике Конго (она же Конго‑ Заир), где после самого жестокого в истории колониального режима сорок лет продолжалась гражданская война. Как нарочно, именно Конго‑ Заир – самая интересная страна для зоолога, потому что там больше всего загадочных, малоизученных животных. Во время моего первого путешествия по Африке я провел там всего несколько дней, но приключений получил больше, чем за остальные четыре месяца на континенте. Тогда я добрался до лавового озера Ньирагонго, а потом уговорил одного миссионера слетать на маленьком самолете в лес Итури на поиски окапи. Миссионер водить самолет не умел, а для меня это был всего лишь третий полет без инструктора. Мы сели на песчаной отмели лесной реки и три дня прожили в гостях у пигмеев, а потом полетали над знаменитым национальным парком Гарамба на суданской границе. Мне удалось увидеть окапи и еще множество редких животных, в том числе одного из последних северных белых носорогов (всего через год их полностью истребили). Но были в этой воздушной вылазке и неприятные моменты: нам пришлось попробовать человеческое мясо (отказаться значило бы обидеть наших гостеприимных хозяев), а под конец мы нечаянно залетели в Судан, где нас едва не сбили, и нам не хватило топлива на возвращение домой, так что пришлось сесть на военном аэродроме в Уганде, где нас чуть не арестовали.

К сожалению, любое серьезное путешествие в Конго‑ Заир требует времени и денег, а у нас со Стасей и Шурой не было ни того ни другого. Поэтому мы решили поехать в Народную Республику Конго. В этой стране обстановка чуть получше, несмотря на недавнюю гражданскую войну и несколько оставшихся вооруженных банд.

Из всех стран, где мне приходилось бывать, Конго оказалось единственной, где иммиграционные чиновники в аэропорту не знали слова “турист” и пришлось объяснять, что оно означает. Правительственный веб‑ сайт утверждал, что визу можно получить по прибытии, но когда мы приземлились в столице Браззавиле, с нас потребовали приглашение и бронь в отеле. Пришлось нанять местного парня, чтобы он взял такси и сгонял в отель за бумажкой. Он потом потребовал с нас пятьдесят долларов за услугу.

Когда вы приезжаете в новую страну, она всегда поначалу кажется очень дорогой, а потом “дешевеет”, по мере того как вы знакомитесь с местной жизнью и учитесь избегать разводок. Конго казалось дико дорогим. Мы чувствовали, что здесь что‑ то не так, что такая бедная страна должна быть дешевле. Но пока что отели, такси и рестораны были настолько дорогими, что мы истратили бы все оставшиеся деньги, прежде чем научились бы находить еду, ночлег и транспорт по нормальным ценам. Вдобавок по‑ французски я говорил совсем чуть‑ чуть, а мои друзья вообще этого языка не знали.

Но нам повезло. Мы познакомились с браззавильцем по имени Жан‑ Клод. Выглядел он как африканская версия хоббита. После короткой беседы он пригласил нас пожить у него дома. Типичное жилье конголезца среднего класса, этот дом представлял собой бетонную коробку с небольшим песчаным двориком и высоким железным забором, расположенную на узкой, заваленной мусором улочке. Хотя город стоит на берегу Конго – крупнейшей после Амазонки реки мира, – в доме не было водопровода. Электричество включали только на несколько часов в неделю.

Жители Браззавиля совершенно не похожи на обитателей востока и юга Африки. Никто не клянчил у нас денег и не орал через всю улицу “хэллоу! ”. Мы были, вероятно, первыми белыми, появившимися в этом квартале, но на нас почти не обращали внимания. Люди тут спокойны, вежливы и дружелюбны; практически любой разговор сопровождается громким смехом. Если, медленно двигаясь по оживленной улице в такси с открытыми окнами, вы громко чихнете, несколько прохожих обязательно пожелают вам доброго здоровья.

Сезон дождей в Конго только что закончился, поэтому было очень жарко и влажно. Даже местные жители с трудом переносили духоту и носили большие полотенца для вытирания пота с лица. К сожалению, французские миссионеры обрекли народ страны на вечные муки, внушив ему, что ходить без длинных штанин и рукавов неприлично. Нам тоже приходилось следовать этому идиотскому правилу. Если я когда‑ нибудь стану вождем африканского племени, первым же указом запрещу носить в жару любую одежду, а вторым повелю съесть всех миссионеров.

Наше пребывание в Браззавиле было худшим кошмаром натуралиста. Всего в трехстах километрах к северу простирались необъятные дождевые леса, битком набитые чудесной фауной, но мы никак не могли выбраться из города. Все были рады нам помочь, но процесс получения разрешений оказался таким долгим и сложным, что растянулся на целую неделю. Большую часть этого времени мы провели в ресторане в центре города, где имелись кондиционер и бесплатный интернет. В ресторане мы не могли себе позволить ничего, кроме мороженого, но на улице продавали французские булки и шаурму. Прежде чем возвращаться к Жан‑ Клоду, мы покупали ужин для его семьи. В городе было два супермаркета: один французский, где ассортимент и цены были вполне парижскими, другой китайский, где все напоминало Пекин. Только на третий день мы выяснили, что еду можно покупать на улице в двух кварталах от дома Жан‑ Клода, где продукты свежие, а цены – африканские.

Через неделю ожидания нам настолько надоело обедать мороженым и спать в раскаленной каморке без окон, что мы решили совершить вылазку за реку На другом берегу, всего в двух километрах, располагалась Киншаса, столица Конго‑ Заира. У нас ушло два дня на получение визы, полчаса на пересечение реки и четыре часа на заполнение анкет на паспортном контроле. Жан‑ Клод, член одной из протестантских общин Браззавиля, позвонил своему другу Жерому, состоявшему в таком же клубе в Киншасе, и договорился, что мы сможем у него переночевать, если вдруг застрянем в городе. Дома у Жерома имелась невероятная роскошь – холодный душ, которому мы никогда в жизни так не радовались.

Нашей задачей было добраться до небольшого заповедника, где сохранились последние в округе леса. Когда мы туда доехали, оказалось, что крокодилов там уже не осталось, зато есть бонобо.

Бонобо водятся только в Конго‑ Заире, внутри огромной дуги, которую описывает река Конго. Они похожи на шимпанзе, но меньше, изящнее и поведением намного больше напоминают людей. В научно‑ популярной литературе бонобо иногда называют “шимпанзе‑ хиппи”, потому что их социальная структура держится в первую очередь на сексе, а не на конфликтах. В отличие от обычных шимпанзе, они не практикуют межплеменные войны и детоубийство, зато занимаются гетеро– и гомосексуальной любовью в двадцати пяти разных позициях, часто и с удовольствием. Нам удалось понаблюдать за ними в лесу всего десять минут (что намного больше, чем удавалось большинству зоологов), но даже за это короткое время бонобо успели сделать много такого, чего шимпанзе почти никогда не делают: молодая самка ходила на двух ногах, неся в руках детеныша совершенно по‑ человечески, а старый самец зашел по пояс в воду и умывался.

И в Браззавиле, и в Киншасе все уверены, что город на другом берегу реки – жутко опасное место, битком набитое бандитами и вороватой полицией. Но у нас не было никаких проблем на улицах обеих столиц. Все шло прекрасно, пока мы не собрались сесть на лодку обратно в Браззавиль. Чиновники паспортного контроля пригрозили, что арестуют Жерома за общение с иностранцами без разрешения, и пришлось его выкупить. В итоге двухдневная поездка в Конго‑ Заир обошлась нам в триста долларов с человека, причем почти все деньги ушли на пересечение границы.

Наконец заветные разрешения на посещение национальных парков оказались у нас в руках; оставалось найти транспорт. Цены на прокат машин были совершенно запредельные. Жан‑ Клод, работавший шофером в китайской фирме, познакомил нас со своим начальником, господином Ху. Мы подбили господина Ху съездить с нами в парк посмотреть горилл. Обратно мы могли вернуться автостопом: найти попутку всегда проще, если тебе нужно в большой город, куда стягивается весь трафик. Мы не могли дождаться, когда наконец покинем Браззавиль.

На следующее утро Жан‑ Клод отвез нас в офис господина Ху, поехал в гараж за внедорожником и пропал. Спустя пять часов выяснилось, что кто‑ то украл все гайки с колес внедорожника, а запчасти надо заказывать в Йоханнесбурге и прибудут они через месяц. Наши визы истекали через десять дней. Даже если бы мы каким‑ то образом добрались до леса, времени на изучение крокодилов уже не было. Нам ничего не оставалось, как попробовать перебраться в соседний Габон. Еще день ушел на получение габонских виз, покупку прощальных подарков семье Жан‑ Клода и выяснение, как вообще можно выехать из Браззавиля.

С пассажирским транспортом в Конго совсем плохо, но мы все‑ таки отыскали автобус, шедший в центральную часть страны. Автобусному экипажу потребовалось четыре часа, чтобы разобраться, кого из пассажиров брать на борт и чей багаж оставить на улице, но потом водитель рванул с места с сумасшедшей скоростью. Маршрут пролегал по единственной в стране асфальтированной дороге, узкой и извилистой. Асфальт кончился в родном городе президента. Дальше надо было ехать автостопом.

Путь до границы занял у нас три дня. Машин на дороге почти не было. Иногда нас подвозила легковушка или микроавтобус, но все они рано или поздно увязали в грязи, и приходилось снова идти пешком. Мы проехали пять блокпостов, на каждом из которых водителям приходилось давать взятки, а нам в течение часа диктовать по буквам наши паспортные данные.

Мы, однако, получали удовольствие от процесса. Жара кончилась. Мы пересекали влажную зеленую саванну с островками леса. Деревень попадалось мало, но зверей и птиц тоже было немного. В деревнях мы покупали похожие на лимоны сладкие фрукты и свежих двоякодышащих рыб. Если мы останавливались перекусить, вся деревня собиралась за нами понаблюдать. Поначалу все с криками разбегались каждый раз, как мы доставали фотоаппарат. Но потом неизменно находился мальчишка посмелее и соглашался сфотографироваться. Остальные, посмотрев на его портрет на экранчике, со смехом обсуждали картинку и тут же выстраивались в очередь. С появлением цифровых камер путешествия по многим странам стали куда веселее.

Я проверял каждую речку и пруд на наличие крокодилов, но не видел никаких признаков их существования. Потом мы нашли карликового крокодила в метр длиной, но он уже был пойман – крестьянка везла его со связанными челюстями и лапами в город на базар.

Карликовые крокодилы редко достигают двух метров в длину Еще недавно они в огромном количестве обитали в маленьких лесных озерах и болотах Западной и Центральной Африки. После того как более крупные виды оказались истреблены ради шкур, “карлики” стали заселять также мангровые протоки и озера в саванне. Но в последние годы по всей Африке начала стремительно развиваться коммерческая охота на диких животных ради мяса. По мере того как все больше лесовозных дорог проникало в глубь глухих областей, охотники полностью опустошили леса по всему континенту, кроме кучки особо надежно охраняемых парков. Наибольшим спросом пользуются обезьяны, антилопы, дикобразы, дикие свиньи, панголины и лесные буйволы, но и прочую живность, от голубей до ящериц, из лесов тоже вывозят вовсю. Карликовые крокодилы (а также черепахи, вараны и питоны) особенно годятся для этой торговли, потому что, будучи пойманными, очень долго остаются живыми. Поэтому их вылавливают везде, куда можно добраться, а те из них, кому удается выжить, становятся очень осторожными. Позже я понял, что мог запросто пропустить многих крокодилов, потому что еще не знал, насколько их трудно увидеть.

Мы ожидали, что по мере приближения к границе дорога будет становиться все хуже, но неожиданно она начала улучшаться. Полузатопленную колею вовсю превращали в шоссе. Каждый километр нам встречались бригады коренастых конголезцев под управлением молодых худосочных китайцев, а один раз – миниатюрной, но явно очень смелой китаянки, восседавшей в кабине огромного бульдозера. Мой скромный запас китайских слов производил на бригадиров такое впечатление, что они не раз приказывали рабочим подбросить нас на тракторе до следующего участка.

Китайские прорабы, инженеры и менеджеры встречаются в Африке на каждом шагу. Они родом из внутренних провинций Китая, а не с побережья, где проще найти работу. Обычно они совсем молоды: господину Ху, собиравшемуся обеспечить электричеством весь Браззавиль, было 24 года. Китайцы говорят на ужасном английском и изредка чуть‑ чуть на французском. Они командуют парой десятков или сотен местных рабочих и лезут на стенку от их медлительности, разгильдяйства и непонятливости. Они ненавидят Африку, платят своим поварам большие деньги за китайские блюда, пашут с утра до ночи без выходных и праздников и считают минуты до отпуска, который бывает раз в году. Они почти всегда лишены радостей женского общества: почему‑ то из Китая приезжает совсем мало женщин, а африканки китайцев за мужчин не считают.

За последние десять лет китайцы построили в Африке тысячи километров дорог и еще больше заасфальтировали. Там, куда они пока не добрались, дороги обычно представляют собой глубокие колеи в непролазной грязи. Они проводят телефон и канализацию, строят заводы и мосты. Любое строительство в Африке занимает в сорок раз больше времени, чем в Китае, но они не сдаются. Их не останавливают ни тупая бюрократия, ни тотальная разруха, ни малярия.

Они чувствуют себя белыми людьми среди дикарей, поэтому безукоризненно выбриты и относительно чисты даже на самых пыльных стройках. С подчиненными‑ китай‑ цами они весьма демократичны и частенько режутся с ними в подкидного, если выдается свободная минута. Но с африканцами они всегда держат определенную дистанцию.

По‑ моему, они имеют на это право. Ведь китайцы создают для местных жителей будущее без речной слепоты, голода и глистов, с интернетом, холодильниками и хорошими больницами. Они построят африканцам нормальную жизнь, как бы те ни сопротивлялись.

В конце концов мы поймали попутный грузовик, шедший порожняком аж в Северную Нигерию. Водители так удивились нашему “салям алейкум! ”, что позволили нам ехать в кузове до самой границы, где мы провели оставшуюся часть ночи на веранде габонской таможни.

Габон был уже полностью обработан китайцами. Грунтовки превратились в отличные шоссе, а древние французские узкоколейки – в нормальные железные дороги. Поезда ходили по расписанию, сотовая связь была в каждой деревне, а быстрый интернет – в каждом городе. Люди не знали, что такое отключение электричества, и выглядели здоровыми и счастливыми. Впрочем, люди в Африке выглядят счастливыми почти всегда, независимо от обстоятельств.

Проблем, конечно, хватало. Правительство было коррумпировано насквозь. Местные жители утверждали, что в Габоне чиновники разных уровней воруют примерно половину бюджета, в Конго – три четверти, а в Конго‑ Заире – практически все. Бюрократия во французском стиле – ничего нельзя было добиться быстро и наверняка. Леса по‑ прежнему вырубали, и мясо дичи в городах продавали, хотя в основном не на поселковых рынках, как в Конго, а в дорогих столичных ресторанах. Но зато в Габоне была прекрасная сеть национальных парков, лучшая среди стран лесной зоны Африки. Я был уверен, что если есть в Центральной Африке место, где нам удастся понаблюдать за карликовыми крокодилами, то это Габон.

Путешествие лучше измерять в друзьях, чем в верстах.

Будда

Детеныш узкорылого крокодила

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒