Послесловие автора 7 страница

Он посмотрел ей в глаза. Полосатая плутовка приподняла свою изящную треугольную мордашку, как бы соглашаясь.

— Кошки не требуют особого ухода.

Джек покачал головой:

— Нет. Она уличная и привыкла бродить где вздумается. Если я запру ее в комнате, она станет кричать и рваться на свободу.

— Или же свернется калачиком на ковре у камина и не захочет никуда идти. Кто знает, полковник, быть может, она уже устала от бродячей жизни.

Крохотная морщинка залегла между бровями Энн. Она убрала руку и снова натянула перчатку.

Его охватило глубокое волнение. Все, в чем он так отчаянно нуждался, стояло в эту минуту перед ним, но если в самом ближайшем будущем ему не удастся найти хоть какую‑ нибудь улику, которая оправдывала бы его присутствие здесь, то его могут послать с заданием в другое место, подальше от нее. И тогда Энн никогда не узнает о том, каким бесценным сокровищем она для него стала. Ему казалось крайне важным, чтобы этого не случилось.

Джек осторожно опустил кошку на землю. Та некоторое время смотрела на них с несчастным видом, пока отдаленный лай собаки не заставил ее юркнуть в густые заросли тисовых деревьев. Затем Джек предложил руку Энн:

— Вы позволите мне проводить вас до дома, миссис Уайлдер?

— Да, благодарю вас.

Она оперлась на его руку и проследовала за ним по тропинке назад к воротам парка. Тьма быстро сгущалась. Фонарщик уже зажег уличные фонари, и в их слабом свете дорога выглядела совершенно пустынной.

Джек молча перевел ее через улицу и направился вниз по разбитому тротуару к городскому особняку Малкольма Норта. У самого входа он остановился, нерешительно осмотревшись вокруг, после чего отвел Энн в укромную тень, отбрасываемую портиком, подальше от порывов прохладного ночного ветерка.

— Миссис Уайлдер, я вряд ли пробуду здесь до конца сезона, — произнес он, глядя прямо перед собой.

— Вот как? — переспросила Энн, даже не пытаясь скрыть своего огорчения. В голосе Джека было столько серьезности и сдержанности, что ее недавнее оживление исчезло, уступив место тревоге. — Но почему?

— Вы умная женщина, миссис Уайлдер, и давно знакомы с лордом Стрэндом. Неужели вы не задавались вопросом, почему только при его содействии меня приняли в высшем свете? — Его лицо неожиданно густо покраснело. — Да, я так и полагал. Вряд ли мое присутствие или отсутствие должно вас заботить.

«И тем не менее, — подумала пораженная его словами Энн, — каждый раз, когда тебя нет рядом, я чувствую в душе пустоту. А когда ты здесь, я целиком поглощена тобой. На свою беду».

Энн всматривалась в его красивые, встревоженные серые глаза. Ей следовало согласиться с последним утверждением Джека, сделав вид, будто он мало занимает ее мысли. Однако это оказалось невозможным.

— Нет, — произнесла она вслух. — Я выделила вас среди остальных.

На его суровом лице промелькнула загадочная улыбка.

— Однако вы ничем не выказали своего любопытства.

Энн затаила дыхание. «Он знает, что я — та самая воровка, которую он ищет».

Вся его вежливость, все знаки внимания и уважения с его стороны были сродни повадкам хищника, который кружит вокруг своей жертвы, прежде чем напасть. Но, раз она подозревала нечто подобное с самого начала, почему это должно ее волновать? Все в ее душе словно замерло в ожидании.

— Вы смирились с моим присутствием, хотя, должно быть, догадываетесь о том, что я неспроста вторгся в столь блестящее общество.

Недавнее ощущение пустоты сменилось страхом.

— Я ищу человека, известного как Рексхоллский Призрак. Однако пока без особого успеха.

Это было уже хуже. Похуже, чем чувствовать себя его заложницей. Он был до такой степени к ней неравнодушен, что решил ей довериться.

— Мне очень жаль. — Он так никогда и не узнает, до какой степени были искренними ее слова. Энн хотелось закрыть лицо руками и зарыдать. Она даже не могла предположить, что была ему небезразлична. — Мне очень жаль, — повторила она шепотом.

— Если я в самом скором времени не сумею поймать этого грабителя, начальство отправит меня с новым заданием куда‑ нибудь еще. Мне… мне вас будет очень не хватать, миссис Уайддер.

Тюрьма казалась ей просто детской игрой по сравнению с мукой от сознания того, что она вынуждена обманывать его доверие. Энн чуть склонила голову набок, но ее взгляд был красноречивее любых слов.

Какое‑ то время Джек колебался, затем встал прямо перед ней, широко расставив ноги. Его руки были скрещены за спиной на военный манер.

— Миссис Уайлдер!

— Да, полковник?

— Не могу ли я обратиться к вам с одной неслыханно дерзкой просьбой?

Она подняла на него глаза, чувствуя себя совершенно опустошенной.

— Я слушаю вас, полковник.

— Не могли бы вы, — произнес он, — сделать мне одолжение и называть меня впредь по имени?

В его просьбе заключалось нечто большее, чем можно было выразить в одной короткой фразе. Он умолял ее о той степени близости, которая выше любых словесных объяснений в любви. Он ждал от нее признания, уважения.

Порыв ветра подхватил непослушную прядь волос Энн, падавшую ей на губы. Жесткая линия рта Джека неожиданно смягчилась, глаза наполнились нежностью. Он осторожно протянул руку, чтобы поправить ей прическу. Для этого ему пришлось подойти к ней так близко, что теперь их разделяли лишь несколько дюймов. Жар его тела передался и ей, и внезапно ее охватило жгучее желание оказаться в его объятиях.

— Вас ведь, кажется, зовут Джон? — приглушенным голосом осведомилась она.

— Нет, — ответил он тихо, но выразительно. — Джек.

Они смотрели друг на друга с непривычной серьезностью. Где‑ то вдали церковные колокола пробили час. Ночная птица, вспорхнув с ветки, перелетела через дорогу. Прежде чем опустить руку, он осторожно прикоснулся кончиком пальца к ее нижней губе и наклонил голову. Энн тут же подняла к нему лицо.

Она услышала собственный вздох, вырвавшийся из самой глубины ее существа, похожий на чуть слышный шелест листвы. Его губы коснулись губ Энн с осторожностью и нежностью, словно крылья пролетавшей мимо бабочки. У нее не хватило духа его оттолкнуть.

— Джек… — прошептала она, почувствовав обещание в его поцелуе. — Джек…

Какой‑ то миг его губы находились совсем близко от нее. Затем он отступил на шаг, и до нее донеслось его прерывистое дыхание.

Тут парадная дверь распахнулась, и в залитом ярким светом прямоугольнике показался лакей.

— Благодарю вас, миссис Уайлдер, — произнес Джек важно. — Увидимся завтра вечером.

— Завтра… — чуть слышно повторила Энн, в тайне желая, чтобы все это случилось вчера.

— Стрэнд говорит, что, по вашему мнению, под маской вора скрывается женщина. — Джеймисон взял томик «Республики» Платона в кожаном переплете и аккуратно поставил его на полку в ряд с остальными книгами. — Это до крайности усложняет нашу задачу. Когда речь заходит о женщинах, люди обычно становятся до отвращения сентиментальными. Если это правда, то нам нужно действовать без промедления. Никакого судебного разбирательства. Нельзя дать ей возможность сделать письмо достоянием гласности.

— Значит, это Стрэнд вам сообщил, будто я убежден в том, что Призрак — на самом деле женщина? — осведомился Сьюард.

— Сьюард, слишком много чести этой твари удостаивать ее прозвища. Что же до Стрэнда, то почему бы и нет? Уж не воображаете ли вы, будто он станет хранить вам верность? — Джеймисон неуклюжей походкой направился к своему письменному столу.

В действительности Стрэнд ничего не говорил Джеймисону. Другой из его приспешников предоставил ему улики, позволившие прийти к такому заключению. Однако Сьюард не должен был об этом знать. Чем меньше будет в жизни Джека дружеских привязанностей, тем лучше для него. Это заставит его быть более осторожным и подозрительным, а следовательно, более полезным для дела.

— Нет, сэр, — отозвался Сьюард почти ласково.

Джеймисон опустился в кресло, мысленно поздравив себя с успехом. Он взял к себе в дом мальчишку с самыми грубыми задатками и вылепил из него это превосходное создание, не знающее ни пощады, ни угрызений совести, а лишь один тонкий расчет. Сейчас, глядя на него, такого обходительного внешне и безжалостного в душе, любой охотно поверит слухам, будто Джек Сьюард — родной сын Джеймисона.

— Буду с вами откровенен. Если вы найдете грабителя, будь то мужчина или женщина, убейте его немедленно. Не задавайте никаких вопросов и, главное, не пытайтесь выяснить местонахождение письма.

— Не могу ли я спросить почему, сэр? — осведомился Сьюард. Его худое лицо напоминало маску, под которой скрывалось удивление. — Если для нас так важно вернуть это письмо…

— Для нас не так важно возвращение этого документа, как его уничтожение, а равно и уничтожение любого человека, который имел возможность с ним ознакомиться. Как и вы, я склонен думать, что либо у вора и впрямь нет этого проклятого письма, либо он не отдает себе отчета в его важности. Вероятно, его сожгли вместе с мусором, — продолжал Джеймисон, — Но если этот грабитель когда‑ нибудь вспомнит им прочитанное… то последствия могут быть самыми плачевными. А это означает, что его — или ее — ни в коем случае нельзя оставлять в живых.

Сьюард слушал его, ничем не выказывая своего отвращения. Да и с какой стати?

— Ваше присутствие в свете только заставило этого негодяя залечь на дно. За последние полгода не было ни одного случая ограбления, и принц снова может строить воздушные замки в обществе своих тупоголовых дружков. Не исключено, что вор, которого мы ищем, уже мертв. Возможно, его прирезал кто‑ нибудь из сообщников. Мы‑ то с вами знаем, как часто предательство влечет за собой смерть, — добавил Джеймисон многозначительно.

Сьюард оставался совершенно бесстрастным, что очень не нравилось Джеймисону. Джек, который всегда был для него в некотором роде загадкой, в последнее время еще больше замкнулся в себе.

— Думаю, мне следует освободить вас от этого задания, — произнес он.

Сьюард наморщил лоб. Джеймисон, тотчас насторожившись, подался вперед в своем кресле.

— Что такое? В чем дело?

— Этот вор отнюдь не так глуп, сэр, — отозвался Сьюард. — Пока я за ним слежу, он не станет предпринимать новых попыток ограбления — по крайней мере до тех пор, пока это в его силах.

— Тогда вы просто зря тратите время, — ответил Джеймисон, успокаиваясь, — и продолжать дальше в том же направлении бессмысленно.

— Не совсем так, — ответил Сьюард. — Я сказал: «До тех пор, пока это в его силах». Но я не уверен в том, что он сможет долго себя сдерживать.

— Что вы имеете в виду?

— То, что этот вор совершает преступления не из одной только жажды наживы. Я полагаю, им движет некая сила, которой он не способен противостоять.

— Чепуха! — заявил Джеймисон, схватив приставленную к креслу трость и постукивая по ладони тяжелым серебряным набалдашником. — В таком случае он просто безумец.

— Очень может быть. Но я бы хотел выждать еще немного, сэр.

— Разве у вас нет более важных дел, чем гнаться за каким‑ то воришкой, оставившим свое ремесло? Полагаю, нам лучше поручить это дело кому‑ нибудь другому. — Человеку, во власти над которым Джеймисон мог быть полностью уверен.

— Нет!

Жесткая нотка в голосе Джека застала Джеймисона врасплох. Его глаза превратились в узкие щелочки.

— У меня есть по меньшей мере дюжина других заданий, где бы вы могли применить свои способности с пользой для дела, — произнес он с усилием. — Или вы успели пристраститься к пуншу и нюхательному табаку, Сьюард?

— Прошу прощения, сэр, — произнес Сьюард, успокаиваясь, — но в данном вопросе я не обязан подчиняться вашим указаниям.

Джеймисон подхватил на лету набалдашник трости и крепко сжал его.

— Что вы сказали?

— Лорд Ноулз не считает, что я попусту трачу время. А поскольку именно он первым ввел меня в курс дела, я буду продолжать расследование до тех пор, пока он лично не освободит меня от этого задания.

Джеймисон уставился на него с каменным выражением лица. Сьюард был его творением. Делом его рук. Как он посмел об этом забыть?

— Я состою на службе у правительства, — продолжал между тем Джек. — Прошу прощения за то, что мне приходится напоминать вам об этом, сэр, но видите ли, я — служебная собака и работаю на того, у кого в руках поводок.

— Это что, шутка? — осведомился Джеймисон холодно.

— Лично мне это никогда не казалось забавным.

Внезапным резким движением Джеймисон ударил тростью по письменному столу так, что лежавшие на нем бумаги разлетелись в разные стороны.

— Разве мы с вами не говорили о том, к чему приводит предательство, сэр?

— Нет, сэр… насколько я помню.

Внезапно ярость на лице Джеймисона сменилась кротким выражением, словно песок засыпал горящие угли.

— Я позабочусь о том, чтобы поводок как можно скорее попал в руки законного хозяина.

— Как вам будет угодно, — ответил Сьюард.

— Если через две недели письмо не окажется у меня на столе, я поговорю с Ноулзом, и тогда вы будете отстранены от этого задания.

Нетерпеливым жестом руки Джеймисон отпустил Сьюарда. Тот вышел из комнаты, стараясь не наступить на разбросанные по полу документы.

Довольно долгое время Джеймисон молча сидел в своем кресле, после чего достал перо и лист бумаги.

— Войдите.

Гриффин переступил порог спальни полковника. Сьюард, который до этого рассматривал свое отражение в зеркале, поднял глаза на своего агента.

— Как вы думаете, что больше подойдет для праздника в доме Нортов — простая серебряная булавка или та, что с драгоценным камнем?

Гриффин изумленно моргнул, решив, что полковник его разыгрывает. Да нет, поди ж ты! Тот был серьезен, как старый судья. Джек Сьюард, который питал такое же пристрастие к моде, как кошки к купанию, просил его, Гриффина, дать ему совет касательно булавки для галстука!

— Серебро отлично смотрится днем, но для вечера, мне сдается, лучше выбрать что‑ нибудь более броское.

Полковник утвердительно кивнул.

— Бриллиант. Да, пожалуй.

Гриффин не сводил с него взгляда.

— Я до сих пор так и не понял, собираетесь ли вы играть роль доброго дядюшки при юной леди или тайного воздыхателя при вдове?

— Вдова, похоже, не слишком мне доверяет, — отозвался полковник.

Впрочем, как показалось Гриффину, его это совсем не задевало.

— Должно быть, у этой дамочки недурной вкус, — вкрадчивым тоном произнес Гриффин.

— Нет.

Полковник еще некоторое время придирчиво рассматривал галстук, после чего, недовольно буркнув что‑ то себе под нос, сорвал его и швырнул на кровать, где уже лежала целая груда шейных платков. Затем Джек протянул руку к Гриффину за другим. Тот повиновался.

— Она начисто его лишена, — произнес Джек тихо. Повязав новый галстук, он удовлетворенно кивнул своему отражению в зеркале и спрятал кончики под жилет. — Будь у нее хоть капля вкуса, она бы и близко не подпустила к себе такого человека, как я, а между тем она меня не гонит. Однако она на редкость проницательна, эта темноволосая вдовушка. Держится настороженно и неуверенно, как еще не оперившийся соколенок.

— В таком случае, сэр, остерегайтесь ее коготков, — произнес Гриффин с беспокойством в голосе. — Я не люблю женщин и не доверяю им. Они только все усложняют.

— Ах вот оно что! — пробормотал полковник, прикрепляя часы на цепочке к карману жилета. — Итак, что нового ты можешь мне сообщить?

— Мисс София больше всего времени проводит в модных лавках, не считая отдельных визитов без сопровождения компаньонки в городской особняк лорда Веддера, а также в пользующиеся сомнительной славой кофейни. К слову, ее видели там в обществе разных джентльменов. Миссис Уайлдер предпочитает редко выходить из дому, хотя время от времени навещает свой приют.

— Хорошо, — ответил полковник. — А как насчет Дженетт Фрост и леди Диббс?

— Дженетт Фрост хихикает с кавалерами. Ее отец пьет с каждым днем все больше, а лорд Веддер является его главным собутыльником. Кроме того, он — последний любовник леди Диббс.

— Веддер? — На лице полковника отразился неподдельный интерес.

— Да. Но не стоит себя обнадеживать, полковник. Вряд ли эта парочка станет лазить по крышам, не говоря уж о том, что леди Диббс несколько полновата для того, чтобы, подобно Призраку, пробраться в дом через окно.

— Да, пожалуй, — согласился полковник. — И тем не менее за этим явно что‑ то кроется.

— Джеймисон опять на вас наседал?

— Он дал мне ровно две недели на поимку вора. — Полковник нахмурился. — Во всей этой истории с письмом есть нечто такое, что выше моего понимания, и мне это совсем не нравится, Гриф. Джеймисона чуть было удар не хватил, когда я напомнил ему о том, что в данный момент подчиняюсь указаниям лорда Ноулза. — Он натянул перчатки на руки. — Что же в этом проклятом письме, если он поднял столько шума?

— Я как раз пытаюсь это выяснить, полковник, и не без некоторого успеха. Как мне стало известно, письмо, о котором идет речь, отправлено из Виндзорского замка.

Сьюард тут же остановился и вскинул голову:

— Любопытно!

Гриффин нахмурился, заметив, что сюртук сидит на полковнике не так, как следует.

— И от кого же именно во дворце?

— Этого я пока еще не знаю. Но у меня там есть свой человек, который обладает хорошим нюхом на такие вещи.

— Насколько мне известно, в самой резиденции сейчас никого нет, если не считать старого короля, — заметил полковник. — А он уже очень давно перестал играть какую‑ либо роль в политических делах, после того как его признали умалишенным и его сын был объявлен регентом.

Гриффин отступил на шаг, чтобы оценить плоды своих усилий в качестве камердинера.

— По‑ моему, полковник, бриллиант подойдет вам как нельзя лучше.

Энн сидела, уставившись с каменным видом на свое отражение в зеркале. На ней было новое платье. Его доставили только этим утром вместе с бальными туфлями, украшенными хрустальными пряжками, шелковыми чулками с тонкой вышивкой и усыпанной крошечными золотистыми блестками шалью.

Густой травянисто‑ зеленый оттенок ткани придавал рукам Энн интересный оттенок, они казались выточенными из слоновой кости. Подол платья, а также глубокое декольте и короткие рукава с буфами были отделаны каймой из золотистого шелка. Еще вчера вид этого платья доставил бы ей удовольствие. Сегодня ей было все равно.

Могла ли она полюбить Джека? Едва эта чудовищная мысль пришла ей в голову, Энн уже была не в состоянии думать ни о чем другом. Но ведь это же просто нелепо! «Любовь? Что я знаю о любви? » — с горечью размышляла Энн.

Когда‑ то ей довелось испытать то, что люди называли любовью. Она вышла замуж лишь для того, чтобы в течение двух последующих лет укорять себя за бессердечие, поскольку ее любовь иссякала по мере того, как росла привязанность к ней Мэтью. Как бы она ни пыталась полюбить мужа, переложив на него тем самым хотя бы часть непомерного бремени — нет, дара, подумала Энн в приступе ярости, — она оказалась не в состоянии этого сделать. И это привело его к гибели.

В своем последнем письме к ней Мэтью ясно дал понять, что полностью освобождает ее от каких бы то ни было брачных обязательств единственно доступным ему способом — идя на верную смерть. Только она отнюдь не чувствовала себя свободной и, как видно, уже не будет чувствовать никогда.

Энн подалась вперед. У нее раскалывалась голова, и она поднесла пальцы к вискам. Она не имела права назвать свое чувство к Джеку любовью. Просто не имела права, и все тут! Стоит Джеку узнать о том, кто она такая, и он проникнется к ней презрением.

Энн вскинула голову, уставившись на женщину в зеркале лихорадочно блестевшими глазами. Да, пожалуй, именно здесь и кроется разгадка. Джек Сьюард стал для нее болезненным пристрастием, чем‑ то вроде наркотика — таким же, как прыжок через пропасть шириной в десять футов, когда до земли внизу добрых сто. Любовь к Джеку просто делала ставки в этой игре выше, отчего и сама игра становилась опаснее, извращеннее и вместе с тем увлекательнее.

Нет! Что‑ то в глубине ее души яростно протестовало против столь ужасного обвинения, однако Энн не хотела прислушиваться к внутреннему голосу. Чувство полной безнадежности и презрения к себе гнало ее вперед, заставляя забыть об утрате.

Она уже не отдавала себе отчета в том, что делает и почему. Среди бессвязных мыслей, заполнивших ее сознание и рвущихся наружу, лишь одна казалась ясной и определенной: ей следует держаться от Джека подальше.

Глава 11

Китайские вазы с яркими сентябрьскими розами украшали столы. Отполированные до блеска буфеты отражали маслянистый блеск восковых свечей, с верхнего этажа доносились нежные звуки струнного квартета. Праздничный прием в доме Нортов только начался, и приглашенных гостей пока прибыло не больше дюжины.

Джек Сьюард был одним из первых. Он тут же отправился на поиски Энн. Ему нужно было ее увидеть, переговорить с нею, чтобы убедиться в том, к каким последствиям привел его мимолетный поцелуй. Впрочем, поправил себя Джек, криво усмехнувшись, это едва уловимое слияние губ, этот короткий обмен вздохами едва ли можно назвать поцелуем. Однако он оставил в его душе след гораздо более глубокий, чем любая другая подобная встреча — кроме, быть может, еще одной. Но то воспоминание волновало его совершенно по‑ иному.

— Полковник Сьюард! — София тут же устремилась к нему в сопровождении какой‑ то рослой женщины с густыми каштановыми волосами.

— Мисс София!

— Джулия, дорогая! — София подхватила под руку высокую даму с добродушным лицом. — Я должна представить вам полковника Сьюарда. Полковник, это старинный друг нашей семьи, мисс Джулия Нэпп.

— Мне очень приятно, мисс Нэпп, — ответил Джек, поклонившись.

— По‑ видимому, на одной из главных дорог произошел несчастный случай, — произнесла София, осмотревшись. — Мало кто из приглашенных уже явился.

— Без сомнения, — согласился Джек.

Он успел заметить, что на приеме малолюдно, а среди тех, кто все же присутствовал, не было ни одной титулованной особы. Бедняжка София явно переоценила свои возможности. В любом другом доме с нею могли свободно флиртовать, как с первой попавшейся хорошенькой девицей. Приняв приглашение у нее отобедать, мужчина тем самым давал понять, что намерен всерьез взять на себя роль ее воздыхателя.

— И давно ли вы в городе, мисс Нэпп? — спросил Джек. Необходимость вести праздные разговоры его раздражала. Ему хотелось поскорее увидеть Энн.

— Нет, — ответила мисс Нэпп. — Я приехала сюда всего неделю назад вместе с семьей моего брата. Вчера вечером в музее я повстречала Софию, и она была так добра, что позвала меня к себе в гости. Мой брат с семьей еще раньше был приглашен в другое место.

Она отвела глаза в сторону. «Стало быть, мисс Нэпп не пригласили сопровождать брата», — подумал Джек.

— Вы, наверное, уже много лет знакомы с мисс Норт?

— Еще с тех пор, как она была ребенком. Она тогда проводила каждое лето в Милл‑ Энде.

— Милл‑ Энде? — переспросил Джек.

— Так называется загородный дом моих кузенов, Уайлдеров, — пояснила София. — Я любила приезжать туда летом. Фамильное поместье Нэппов граничит с Милл‑ Эндом. Они были соседями в течение многих столетий.

«Выходит, Джулия знала Мэтью Уайлдера», — вдруг пришло в голову Джеку. Интересно, что представлял собой его покойный соперник? Что в нем было такого особенного, из‑ за чего траур Энн затянулся намного дольше предписанного этикетом срока?

— Значит, у вас был случай познакомиться с миссис Уайлдер, — произнес Джек.

— О да, Джулия хорошо знает Энн, — промурлыкала в ответ София.

Джулия покачала головой, отчего тугие колечки ее локонов подпрыгнули.

— Не совсем так, София. Мы впервые встретились с миссис Уайлдер в том году, когда она начала выезжать в свет. Она выглядела такой жизнерадостной и уверенной в себе. Мы все стремились ей подражать. — Ее голос выражал самое искреннее восхищение.

— Да, — отозвалась София задумчиво. — Энн тогда была просто великолепна. Я считала ее самым обворожительным созданием на свете. — Затем, словно не желая быть уличенной в излишней сентиментальности, она одним щелчком раскрыла веер. — Я только хотела сказать, что когда‑ то Энн отличалась непревзойденным чувством стиля. Но сейчас она совершенно забыла о моде ради своих постылых мрачных одеяний.

— О, дорогая! — воскликнула Джулия. — Неужели она до сих пор в трауре?

— Я советую вам спросить об этом у нее самой… Не хотите ли пунша, полковник Сьюард?

Не дождавшись ответа, София жестом подозвала официанта.

— Прошу прощения, — Джулия покраснела. — Кажется, я позволила себе вмешаться в то, что меня не касается. — Она бросила извиняющийся взгляд в сторону полковника. — Видите ли, я… словом, я так надеялась, что Энн наконец‑ то обрела покой.

— Не стоит извиняться, мисс Нэпп, — ответил он. — Ваша забота делает вам честь.

— А! — лицо Софии вдруг оживилось, и на нем появилась натянутая улыбка. — Прибыл лорд Веддер. Я должна его встретить.

Высоко подняв подбородок, с горящими от волнения глазами она пробежала мимо них и скрылась в толпе.

— София очень повзрослела с тех пор, как умерла ее мать, — заметила Джулия, пока сама девушка со звонким притворным смехом приветствовала лорда Веддера.

— Вы только что упомянули о своей давней дружбе с семейством Уайлдеров, — как бы невзначай заметил Джек.

— Ах да! — подхватила Джулия. — Я была другом детства Мэть… то есть капитана Уайлдера.

«Мэтью», — отметил про себя Джек.

— Значит, вы потеряли своего старого доброго знакомого. Примите мои соболезнования. — Как ни странно, до сих пор ему не приходило в голову выразить соболезнования вдове Мэтью. — А что за человек был капитан Уайлдер?

Джулия не ответила ему сразу, как это бывает при обычном быстром обмене репликами. Она помолчала, старательно подбирая слова для ответа, и Джек сразу догадался о причине. Она хотела поговорить с ним о Мэтью Уайлдере, из чего следовало, что их былые отношения в Милл‑ Энде не ограничивались простой дружбой — по крайней мере с ее стороны — и что для Джулии эта беседа была способом воскресить Мэтью, пусть даже только в воспоминаниях.

— Он был необычайно красив и полон сил, но вместе с тем отнюдь не отличался повышенным вниманием к своей внешности. Кроме того, ему были присущи благородство, великодушие и общительность. Его нельзя было назвать салонным острословом, но он обладал непередаваемым обаянием. Я бы даже сказала, бездной обаяния.

Джулия посмотрела вдаль, словно воскрешая в уме образ покойного, и ее некрасивое лицо озарилось улыбкой. Когда‑ то она была влюблена в Мэтью Уайлдера, это было очевидно.

— Благородный, великодушный… одним словом, весьма достойный человек, — заметил Джек.

Должно быть, в его тоне не хватало одобрения — Джулия устремила на него укоризненный взгляд.

— Я знаю, что вам, полковник Сьюард, он может показаться уж слишком безупречным, но дело вовсе не в нем. Просто у меня недостаточно слов, чтобы как следует описать вам его характер.

Дьявольщина! Даже если он ревновал к покойнику, ему не следовало выказывать это так явно.

— Он заслужил ваше одобрение, мисс Нэпп. Это уже само по себе является лучшей рекомендацией.

Она улыбнулась.

— Благодарю вас. Знаете, так думала не только я одна. Когда‑ то я даже упрекала его в безудержной погоне за людским обожанием. — Она рассмеялась. — Правда состоит в том, что Мэтью умел выявить в окружающих их лучшие черты. На меньшее он бы просто не согласился.

— Что само по себе уже немалый дар, — заметил Джек.

— Вы правы, — медленно проговорила Джулия. — Кроме тех случаев, когда кто‑ либо не оправдывал его ожиданий. Это всегда ему претило, словно чужие недостатки или безразличие каким‑ то образом отражались на нем самом. Тогда он чувствовал себя уязвленным.

— Если так, то ему, должно быть, приходилось страдать большую часть жизни.

Ему не следовало бы выражаться с такой бестактностью. Джек не мог припомнить, когда еще он проявлял столь прискорбную неделикатность. Но Джулию, по‑ видимому, его слова нисколько не задели. Она только покачала головой.

— Не в этом суть, полковник. В действительности такое случалось крайне редко, потому что в большинстве случаев и люди, и вещи становились лучше от общения с ним.

— Даже миссис Уайлдер?

И опять он не сдержался, хотя и понимал, что подобное любопытство выглядит по меньшей мере неприличным. Джулия подняла на него глаза.

— Мэтью любил Энн. Он… — Она отвернулась, как будто что‑ то в лице собеседника напомнило ей о незажившей ране. — С первой же встречи, как только он ее увидел, Мэтью боготворил Энн.

Джек терпеливо ждал.

— Как вам, без сомнения, известно, она не принадлежала к его кругу. Впрочем, для Мэтью это не имело никакого значения. Он ухаживал за ней так, словно она была принцессой. И, раз уж вы спросили меня об этом, то да, благодаря ему Энн действительно изменилась к лучшему, — добавила Джулия, как бы защищаясь.

— В чем это проявилось? — спросил Джек, не повышая голоса. Вид у него был заинтересованный, но вместе с тем слегка отстраненный.

— Энн была… — Джулия поморщилась, подыскивая слова для ответа, — слишком беспокойного нрава, когда она только начала выезжать в свет. Она выделялась среди всех своим блеском, словно факел в темноте.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒