Клады англосаксов

Александр Зорич

Во времена Гая Юлия Цезаря (сер. I в. до н. э. ) Британские острова были заселены кельтскими племенами бриттов и скоттов, а также реликтовым этносом пиктов – по всей вероятности, докельтским племенем неиндоевропейского происхождения. Непосредственно в Британии жили бритты и пикты, в Ирландии – скотты, которые затем колонизировали и север Британии.

В течение I в н. э. римлянам удалось завоевать южную и центральную части Британии, но северную оконечность острова пикты удержали за собой. Масштабных военных экспедиций против Ирландии римляне не предпринимали.

В начале V в. римский военачальник Стилихон отозвал из Британии римские легионы, которые были нужны на материке для борьбы с германскими полчищами. Вслед за армией ушли чиновники гражданской администрации и та часть кельтов, которая достаточно латинизировалась, чтобы причислять себя к " римлянам".

Спустя несколько десятилетий в юго-восточной части Британии появились дружины ютов и саксов. На восточном побережье высадились саксы и англы. Все три племени – юты, саксы, англы – были германцами из Фризии и Ютландии.

Первые германские дружины, под началом вождя Хенгеста, были приглашены правителем бриттов Вортигерном для помощи в борьбе с воинственными пиктами. Однако уже в 455 г. начинается война между германцами и бриттами, которая к 473 г. заканчивается поражением последних. В последней четверти V в. германцы уже безо всякого приглашения высаживаются на юге и востоке Британии, завоевывают обширные области и прогоняют кельтское население с освоенных земель, заставляя коренных жителей селиться в горах и болотах.

Беда Достопочтенный в своей " Церковной истории" указывает, что англы заселили восточную Англию, саксы – южную, а юты – Кент, то есть крайний юго-восток острова между Лондоном и Кентербери. Однако, как свидетельствуют данные археологии, столь четкого разделения подвластных земель по этническому признаку в действительности не наблюдалось. Все названые племена обладали схожей культурой, достаточно быстро смешивались и в конце концов предстали перед лицом истории под общим названием " англосаксы". Этот факт нашел свое выражение в том, что уже в IX веке король уэссексской династии Альфред Великий, объединивший под своей властью большую часть Англии, назвал своих подданных англичанами, а их язык – англским (английским).

Ирландия в V-VIII вв., в отличие от Британии, не испытала тягот иноземного вторжения. Там сохранялись самобытные кельтские язык и культура. Не были полностью уничтожены кельтские традиции и в самой Британии. Поэтому основные принципы генезиса искусства Британии в целом повторяют североитальянский вариант, но как бы в другом регистре. Так, в Северной Италии языческий германский элемент, привнесенный остготами и лангобардами, наложился на христианскую римскую основу. В Британии же германский элемент лег на основу кельтскую – по преимуществу еще языческую.

И кельтское, и англосаксонское искусство V-VIII вв. тяготело к богатой переплетенной орнаментике, стремящейся заполнить всю поверхность декорируемого изделия. Этот принцип некоторые исследователи остроумно называют " боязнью пустого пространства". Из-за того, что его придерживались обе традиции, при беглом взгляде неспециалист может не заметить различий между кельтским и англосаксонским стилями. Однако разница есть и притом весьма значительная.

Илл. 1. Плетеные узоры кельтского стиля.
Резной каменный крест из графства Ангус.
VIII в. Шотландия, Глэмис.

То, что принято называть " кельтским стилем" в строгом смысле слова, характеризуется абстрактным плетеным узором без открытых концов. Иначе говоря, сколь бы ни был визуально сложен и запутан кельтский узор, при ближайшем рассмотрении всегда выяснится, что он состоит из одной или нескольких переплетенных замкнутых линий (илл. 1). Вторым признаком традиционных кельтских узоров является отсутствие животных и растительных мотивов. Если в кельтском искусстве встречаются изображения людей или животных, они вынесены отдельно и не включены в плетения узоров.

Нельзя обойти вниманием один важный декоративный мотив, который вносит в определение кельтского стиля известную путаницу, а именно – спиральный узор. Мы встречаем спиральные узоры на груди Христа в ирландском распятии из Атлона (илл. 19), в декоре инициалов " Хи" -" Ро" из Келлской Книги (илл. 25) и Линдисфарнского Евангелия и на многих других предметах кельтского искусства VII-VIII вв. Многие исследователи указывают, что именно спиральные элементы являются приметой автохтонного кельтского стиля, а плетеные узоры были занесены в Ирландию пришлыми монахами в конце VI – VII вв. из средиземноморского культурного ареала. Однако, спиральные узоры постепенно отмирают, в то время как " плетенка" получает широкое развитие, а ее структура становится все более изощренной. В конце VIII в. кельтский стиль появляется на континенте именно в виде плетеных узоров, да и у себя на родине " плетенка" одерживает верх над прочими видами геометрического декора.

Германские узоры, в отличие от кельтских, нерегулярны, экспрессивны, в них всегда можно обнаружить открытые концы. Линии узоров почти всегда представляют собой гротескно деформированные тела зверей, змей и фантастических чудищ. Звери и чудища сплетаются друг с другом не то в смертельной схватке, не то в экзальтированном танце. Впрочем, зооморфизм германских узоров не всегда проявлен ярко (как, например, на броши VIII в. из музея Метрополитен, илл. 2), а вот иррегулярность и открытые концы – признак несомненный.

Илл. 2. Узоры в " зверином стиле". Скандинавская брошь.
VIII в. Нью-Йорк, музей Метрополитен.

Чрезвычайно важными как для истории англосаксонского искусства так и для медиевистики в целом являются артефакты, обнаруженные в 1939 г. близ английского местечка Саттон Ху в Саффолке. Под одним из курганов на берегу реки Дебен было раскопано захоронение англосаксонского вождя. Как сейчас принято считать, этим вождем был король Рэдвальд, умерший в 624 или 625 году. Захоронение представляло собой корабль внушительной длины (27 м), на борту которого находились изделия из золота, серебра и бронзы, монеты, утварь и другие предметы быта.

Находки из Саттон Ху складываются в целостную картину островного искусства начала VII в. Англосаксонские мастера преуспели и в технике перегородчатых эмалей (илл. 3), и в различных видах декоративной металлообработки. Даже такие сугубо утилитарные предметы как накладка для щита и его навершие (илл. 4 и илл. 5) или крышка кошелька (илл. 7) украшены со всем мыслимым тщанием.

Илл. 3. Застежка для плаща из Саттон Ху. VII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 4. Дракон. Накладка на щит из Саттон Ху. VII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 5. Навершие щита из Саттон Ху. VII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 6. Пряжка из Саттон Ху. VII в. Лондон, Британский музей.

И если сплошь заплетенная узорами в " зверином стиле" пряжка для пояса (илл. 6) напоминает аналогичные готские изделия, то четыре сюжета с крышки кошелька образуют достаточно самобытный ансамбль. На двух центральных сюжетах крупные носатые птицы взгромоздились на уточек – очевидно, с целью продолжения рода. Интерпретация двух крайних сцен является непростой исследовательской задачей. С одной стороны, человеческую фигуру, заключенную между двумя зверями, применительно к континентальному варварскому искусству VI-VII вв. принято толковать как иллюстрацию к библейскому сюжету " Даниил во рву львином". Скажем, в таком ключе обычно понимается изображение на бургундской медной пряжке VII в. (илл. 8). Для этого есть достаточные основания: на оси Северная Италия – Париж в седьмом веке христианские сюжеты уже пребывали в большинстве, потеснив традиционную языческую орнаментику.

Но можем ли мы, посчитав композицию " человек между двумя зверями" стандартной иконографией сюжета " Даниил во рву львином", интерпретировать подобным образом перегородчатые эмали крышки кошелька из Саттон Ху? С нашей точки зрения, нет. Скорее, перед нами " шаман" или, если угодно, колдун, который общается с животными-помощниками. Образ шамана носит универсальный характер и в той или иной форме обнаруживается во многих архаических культурах. Так что на крышке кошелька из Саттон Ху мы, скорее всего, видим англосаксонского колдуна " за работой": он выслушивает принявших звериный облик духов-союзников, которые сообщают ему новости из потустороннего мира.

Илл. 7. Крышка кошелька из Саттон Ху. VII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 8. Даниил во рву львином.
Бургундская медная пряжка. VII в.
Лозанна, Археологический музей.

Мелкая объемная пластика англосаксов представлена навершиями для жезлов и нашлемными украшениями. Так, в Саттон Ху было найдено навершие жезла в виде изящной литой фигурки оленя (илл. 9), а в Ливерпуле хранится стилизованный бронзовый вепрь (илл. 10), который некогда украшал шлем англосаксонского воина. На матрице, обнаруженной в Торслунде (Швеция), изображены два воина именно в таких шлемах (илл. 11). Подобные матрицы использовались для получения рельефных оттисков на тонких листах благородных металлов, которыми затем украшались шлемы воинов. В частности, когда английские ученые реконструировали англосаксонский шлем по останкам, обнаруженным в Саттон Ху (илл. 12), ими были использованы именно штамп-формы из Торслунда.

Илл. 9. Олень. Навершие жезла из Саттон Ху. VII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 10. Нашлемное украшение в виде вепря. Бронза. VII в. Ливерпуль, музей графства Мерсисайд.

Илл. 11. Два воина в шлемах с украшениями в виде вепрей.
Матрица для штамповки декоративных бляшек.
Бронза. VII в. Стокгольм, Исторический музей.

Илл. 12. Шлем из Саттон Ху (реконструкция).
VII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 13. Ларец Фрэнкса (общий вид).
Резьба по китовой кости.
Нач. VIII в. Лондон, Британский музей.

Как мог заметить читатель, англосаксонское декоративно-прикладное искусство VII в. еще не знает (или почти не знает) христианской символики. Король Рэдвальд, похороненный в Саттон Ху, был первым из восточно-английских правителей, принявших христианство. Но, как показывает нам пример континентальных германских племен, обращение короля было лишь первым шагом к новой, христианской культуре. Требовалось не одно десятилетие, чтобы христианские сюжеты заняли свое место рядом с языческими. Ну а о том, чтобы полностью вытеснить последние, в VII в. не могло быть и речи.

Предметы искусства дают возможность наблюдать за различными этапами этого процесса.

Так, на боках ларца Фрэнкса (илл. 13) встречаются вместе герои трех культур: христианской, языческой германской и языческой римской. Ларец сделан в самом конце седьмого или в восьмом веке в Нортумбрии, а свое название получил по имени сэра Августа Фрэнкса, который передал ларец в дар Британскому музею в 1867 г.

На всех поверхностях ларца, изготовленных из китовой кости, вырезаны новозаветные сюжеты вперемешку с событиями римской истории и приключениями кузнеца Виланда, героя северогерманского эпоса. Злой конунг Нидуд перерезал Виланду сухожилия на обеих ногах, чтобы тот не мог сбежать и работал только на него. Виланд в отместку убил двух его сыновей и изготовил для конунга страшный подарок – кубки из их черепов, оправленных в золото. Затем он улетел в Вальгаллу на крыльях собственного изготовления.

Илл. 14. Месть Виланда (слева) и Поклонение Волхвов (справа).
Передняя панель ларца Фрэнкса. Резьба по китовой кости.
Нач. VIII в. Лондон, Британский музей.

Илл. 15. Штурм Иерусалима войсками Тита.
Задняя панель ларца Фрэнкса. Резьба по китовой кости.
Нач. VIII в. Лондон, Британский музей.

На передней панели ларца Фрэнкса (илл. 14) Виланд занят изготовлением кубка из черепа лежащего у его ног умерщвленного сына Нидуда. Современному человеку трудно понять логику, побудившую резчика разместить по правую сторону от этого брутального сюжета Поклонение Волхвов! На ларце Фрэнкса также представлено взятие Иерусалима войсками римского императора Тита в 70 г. н. э. (илл. 15), а на боковых панелях – история Ромула и Рема. Довершая и подчеркивая эклектизм, по периметру панелей ларца идут надписи с использованием рунического и латинского алфавитов.

Объяснением подобной практики, сочетающей несочетаемые с точки зрения позднейшего художественного вкуса сюжеты, может служить только особый, " героико ориентированный" менталитет резчика. Дело в том, что для архаического сознания с его тягой ко всему экстраординарному, магическому, чудесному нет принципиальной разницы между подвигами римского императора и германского кузнеца с одной стороны, и рождением Иисуса Христа – с другой. Для англосаксов кузнец Виланд – славный герой, римский император Тит – " добрый конунг", а Иисус Христос – величайший из конунгов, военачальник небесных ратей.