Дмитрий Близнюков.. Папина улыбка.

Дмитрий Близнюков.

Папина улыбка.

В память о моём отце, который умер

от рака крови, когда мне было 14 лет.

Я очень переживал, когда его не стало.

Рассказ также посвящается всем

детям, которые по тем или иным

причинам росли без отца и были лишены

его любви.

Два года назад на угольной шахте «Липовка» произошла крупная авария. Череда взрывов метана унесла жизни двадцатиодного шахтёра. Толчки, вызванные взрывами, тогда почувствовали все жители небольшого городка, расположенного неподалёку. Руководство шахты развернуло бурную деятельность по устранению последствий аварии и разбору завалов. Но во время работ произошёлещё одинвзрыв газа, унёсший жизни пятнадцатиспасателей и шахтёров. Ещё двенадцать человек оказались отрезаны от поверхности. На место съехались лучшие спасатели страны. Даже прибыла опытная спасательная бригада из Украины. И только через неделю беспрерывных работ замурованных в штреке людей удалось спасти.

В ходе проверки следственная комиссия выявила серьёзные нарушения техники безопасности при проведении работ, как в месте аварии, так и в других местах. Шахта была вынуждена на время приостановить свою работу и исправить нарушения. Но выполнить весь объём ремонтных работ она так и не смогла –закрылась. Большую роль, если не главную, в этом сыграла другая шахта – «Новодубово». Она переманила к себе большую часть опытных шахтёров шахты «Липовка», обещав им большую заработную плату и лучшие условия труда. На шахте, как раз, закончилось строительство «второй очереди», что позволило увеличить добычу угля почти в два раза. А позже «Липовке» был нанёс ещё один удар, на этот раз смертельный. Конкурент стал продавать уголь в полтора раза дешевле его рыночной цены. Всего за месяц «Липовка» потеряла большую часть покупателей, обанкротилась и закрылась.

В той ужасной трагедии у Саши погиб отец, с чем он никак не мог смириться. В результате он стал замкнутым и не разговорчивым. Успеваемость в школе упала, и из хорошиста он превратился в полного троечника, которому, не редко, натягивали оценки. Походу к психологу результатов почти не давали. Саша немного подтянул успеваемость, но переживать об умершем отце меньше не стал. Его тоска, наоборот, только усилилась. Он стал часто прогуливаться вдоль шахты, но на территорию никогда не заходил, хотя после её закрытия возможностей было много.

Сверстники Саши, в отличие от него, с интересом и даже небольшим страхом изучали пустующие помещения. Они верили, что на территории шахты по ночам гуляют призраки погибших шахтёров. Взрослыев призраков не верили, поэтому лазали везде, где можно было чем-нибудь поживиться. Тащили всё, что могли унести. Кто для себя, а кто на продажу.

В тот день, как и всегда, Саша прогуливался мимо забора. Переживания за два года притупились. Теперь Саша ходил вдоль забора больше по привычке. Но осадок в его душе никуда не делся. Саша так и не смирился со смертью отца. И вот, задумавшись, сам того не замечая, он оказался внутри, на территории шахты. От неожиданности он даже испугался, и хотел уже было вернуться обратно, но не сделал этого. Как будто некий стержень внутри него обломился. На смену испугу и удивлению пришлилюбопытство и неведомо откуда взявшаяся уверенность, что ему обязательно надо побывать здесь. Возможно, это было его давнее желание, которое он не до конца осознавал или которому не давал волю.

Сашапробрался сквозь кусты к дороге и двинулся к ближайшему зданию. Несколько собак, копошившихся в куче строительного мусора неподалёку, учуяв Сашу, залаяли и убежали, на ходу пытаясь вырвать друг у друга из зубов старуюговяжью кость.

Территория шахты пришла в запустение. Трава на газоне переросла и страдала от сорняков. Сирень, высаженная когда-то вдоль дорог, захватывала новые территории. От небольших декоративных фонарей, освещавших дорожку в тёмное время суток, ничего не осталось. Кто-то спилил их под основания, оставив, как напоминание, обрывки проводов. Через брусчатку, пока редко и скромно, пробивались ростки всё той же сирени и травы. Асфальт растрескался, а в некоторых местах даже вспучился или просел.

Пятиэтажное здание административно бытового корпуса внешне было похоже нагромадный линейный корабль, ощетинившийсяоружейными портами в сторону противникаи готовый к бою. Вблизи впечатление менялось. Пустые оконные рамы с выбитыми стёклами навивали уныние. Краска и штукатурка на стенах начали облупливаться и трескаться. Двери в тамбурбыли сломаны.

Справа от здания когда-тонаходился больший цветник. Папа рассказывал Саше, что здесь рослоболее десятка различныхвидов цветов и их сортов. Но сейчас от былого разнообразия остались лишь тюльпаны, лилии, ирисы и небольшая горстка люпинов. Отсутствие ухода сказалось на них не сильно.

Саша обошёл здание и попал внутрь через другой вход. Воздух в прихожей отдавал затхлостью. Стены под потолкомпокрылись тонким налётом чёрной плесени. На полу валялось много мелкого мусора. Саша нашёл лестницу и стал подниматься на третий этаж. Именно там находилась раздевалка третьей бригады, в которой работал его папа.

На третьем этаже находилось всего три двери. Надпись на правой двери гласила: «Раздевалка третьей бригады». Замок был кем-то выбит, поэтому Саша без проблем попал внутрь. В помещении царил полумрак, так как окон в раздевалке было не много. На полу то там, то тут, лежали строительный мусор, бумага, одежда и мелкие личные вещи. Всё было покрыто тонким слоем пыли. На большинстве ящиков виднелись следы механического воздействия. Замки были выбиты, сломаны или спилены.

Чтобынайти нужный ящик Саше потребовалось определённое время, даже не смотря на то, что они все были подписаны – в правом верхнем углу находилась табличка с инициалами владельца. Всего ящиков в раздевалке насчитывалосьболее двух сотен.

Как мог судить Саша, содержимое папиного ящика было почти не тронуто. На левой стороне висела рабочая роба, внизу стояли сапоги. На правой стороне висела гражданская одежда, в которой папа ушёл в то утро на работу. Саша протёр заслезившиеся глаза, пододвинул поближе скамейку, стоящую в проходе, и залез на неё, чтобы заглянуть на верхнюю полку. Там лежали мыльница со скукожившимся куском мыла, зубная щётка и тюбик с засохшей пастой, несколько ручек и карандашей, тетрадка и несколько файлов, а также мочалка в пакете. У задней стенки, в глубине ящика, стояла пластиковая коробка. Пока Саша вытаскивал её, чтобы посмотреть содержимое, он зацепил тетрадку и та упала на пол. Коробка оказалась обычной аптечкой - внутри были бинты, пластыри, вата и зелёнка с йодом. И тут, спускаясь на пол, Саша заметил, что из тетрадивыпала какая-то бумажка. Он поднял её - это оказалась его собственная фотография, запечатлевшая его на линейке в первом классе. Саша открыл тетрадку. В ней, в файле, лежало ещё несколько фотографий. На них была запечатлена вся семья в сборе. Глаза у Саши снова заслезились.

В раздевалке было прохладнее, чем на улице. К тому же от пота майка на спиненамокла и холодила спину. Саша достал из шкафчика старую фуфайку отца и накинул на плечи. Затем он вытер со скамейки пыль и уселся, облокотившись на шкафчик, ипродолжил рассматривать фотографии. Сон пришёл неожиданно. Саша зевнул, прикрыв на мгновение глаза, и уже заснул…

Проснулся Саша от того, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза, и сразу же зажмурился. В лицо ударил яркий свет ламп. Над ухом раздался до жути знакомый голос папы:

- Просыпайся, соня, иначе пропустишь самое интересное. Я уже почти переоделся.

- Ну, хватит, Сергей, - сказал кто-то шутливо рядом с Сашей. – Дай человеку поспать. Организм молодой. Вот я любую возможность использую, чтобы вздремнуть. Пока спускаемся, я сплю. Пока поднимаемся, я сплю. Даже когда иду в забой. Мои ноги уже выучили маршрут, какдважды два. Сами идут. Я только прибавляю количество шагов в зависимости от того, насколько далеко мы продвинулись с прошлого раза.

- А ты не боишься заблудиться? - спросил другой шахтёр. – Вон, Петрович в молодости такой же ерундой занимался. И заблудился. Потом два дня его искали.

- Не боюсь. Я же не Петрович. Он и у себя в квартире заблудиться может, не то, что в шахте.

Когда глаза привыкли к свету, Саша огляделся. Перед ним была всё та же раздевалка, где он заснул. Только на сей раз она не пустовала. Шахтёры переодевались в рабочую одежду, переговариваясь друг с другом. Вместо затхлости пахло потом. А от мусора и пыли не осталось и следа.

- Проснулся? - обратился к Саше папа. – Отлично! Фуфайка тебе как раз в пору – менять не будем. С такими темпами роста ты скоро меня не только догонишь, но и перегонишь. -Вот каска, - добавил он. -Подрегулируй ремни, чтобына голове хорошо держалась. Ещё вот тебе сапоги. Мне их дядя Игорь дал. У меня нужного размера не оказалось. В шахте бывает довольно сыро, поэтому обычная обувь там не годится.

- Скажу больше, иногда даже плавать приходится, - подошёл к ним пожилой шахтёр и поздоровался с Сашей. Это был дядя Игорь – давний друг папы. – А водолазный костюм не выдают, к сожалению.

- Добрый день, -ответил Саша, пожимая руку. – Спасибо за сапоги.

- Не за что. Носи на здоровье. – Встретимся на месте, - сказал он отцу и ушёл.

- Готов? - спросил через несколько минут папа.

- Да, - ответил Саша.

- Тогда пошли. -Миша, ты как там? - крикнул он кому-то. – Уже оделся?

- Штаны уже надеваю, - ответили из-за ящиков справа.

-Придётся тебе в очередной раз бежать.

- Мне не привыкать.

- Может быть, было плохой идеей выставлять его кандидатуру на соревнования, - заметил один из шахтёров. – Мишабыстрый, но велика вероятность, что он просто опоздает к старту. А шансы у нашей бригады в этом году высокие. Фавориты все выбыли. Петров потянул в прошлую смену ногу и уже отказался от участия в забеге. А Веселов уже как год не занимается и набрал пять килограмм весу. Не думаю, что у него хватит пороху победить.

- Я не подведу бригаду! - крикнул Михаил. – Буду первым! Уж на соревнования я точно не опоздаю! Вот увидите!

- Надеемся, - засмеялись шахтёры, покидая раздевалку.

Саша с папой спустилисьна первый этажи зашли на склад. Здесь шахтёры получали самоспасатель, головной светильник и респиратор. Когда очередь дошла до них, папа заговорил с кладовщиком:

- Привет, Таня. Это Сашка, мой сын. Найдётся что-нибудь для него?

- Сейчас поищем, - женщина улыбнулась и ушла на склад.

За складом следовала столовая.

- Такие свёртки с едой у нас называют тормозками, - объяснил папа Саше, получая свёрток.

- Я положила тебе ещё два яйца, огурец, два куска хлеба, луковицу и ещё одну бутылку минералки, - сказал продавец отцу. – Это всё, что могла сделать. Сам знаешь - всё на учёте.

- Спасибо, Люба. С меня причитается. – Сейчас наша шахта отошла от материальных потрясений, - продолжил он разговор с Сашей, - и поэтому половину стоимости тормозковнам компенсирует шахта. Остальное вычитается из нашей заплаты. А были времена, когда у нас не было лишних денег, даже чтобы пообедать, и мы работали на голодный желудок. Перекусил дома, потом полдня ходишь голодным, пока снова не окажешьсядома. Это были девяностые. Я тогда только начал работать на шахте. Но те времена, к счастью, закончились.

Они вышли на улицу и двинулись по дороге к большому колоновидному сооружению.

- Это копёр - надземное сооружение шахтного ствола. Там располагаются транспортно-подъёмные механизмы и система вентиляции. А там, за копром, находится обогатительная фабрика и железнодорожная станция, где происходит загрузка угля в вагоны. С неё уголь поступает до потребителей. Это ТЭЦ и промышленные комбинаты нашего областного центра. А вот те горы, верхушки которых ты видишь - терриконы. Это насыпи пустых, отработанных пород. К сожалению, в нашем деле без них никак.

- А почему мы идём не совсеми остальными? - спросил Саша у папы.

- Я хочу тебе кое-что показать. Это займёт у нас не более десяти минут. Не переживай, на месте мы будем вовремя. Даже раньше Миши придём. Вот увидишь. – Остальные попадут в копёр по проходной галерее. Вон, она идёт чуть в стороне.

Скоро они поравнялись с аллеей из лип.

- Эту аллею мы сажали всей бригадой. Тринадцать лет назад это было. Смотри, как липы уже выросли. А как пахнут они, когда цветут! - Это было перед самым твоим рождением. Я уже знал тогда, что у меня будет сын. Поэтому посаженное мною дерево посвящено тебе. На одну из веток я повесил для тебятабличку с пожеланиями на будущее. Надеюсь, она висит на дереве до сих пор. Сейчас нет времени, но после работы мы обязательно сходим и поищем её.

- А как мы найдём нужное дерево? - спросил Саша. – Они все одинаковые на вид. И их так много.

- Нужное нам дерево находится в третьем ряду под номером шестнадцать, если считать с нашей стороны. Ряды идут с лево-направо. Трудностей у нас возникнуть не должно.

У входа в копёр они встретили начальника смены.

- Владимир Иванович. Это мой сын, Саша.

- Привет, Саша, - поздоровался Владимир Иванович. – Я тебя помню ещё очень маленьким. А сейчас, гляньте-ка, как вымахал! Скоро больше папы будешь.

- Всё в деда, - заметил отец. – Он был большим человеком. Во всех смыслах.

- Шахтёром стать хочешь? – спросил Владимир Иванович. - Отец рассказывал тебе про работу в забое?

- Не рано ли спрашивать? Он ещё в забое не был. Да и почему забой? На шахте кроме забоя много участков. Может быть, он даже инженером станет.

- Было бы неплохо. Инженеры нам нужны. Не боишься спуска под землю?

- Не боюсь! - ответил Саша.

- Смелый малый. Я сам устроил бы тебе экскурсию, но есть неотложные дела. Да и твой отец знает шахту не хуже меня, если не лучше. Сколько продлиться экскурсия?

- Часа три-четыре.

- Добро. Я в середине смены спущусь к вам вместе с инженером по ТБ и электриком. Кое-что проверим. Будьте начеку.

- Принял, Владимир Иванович.

Саша спапой прошли к подъёмникуи уселись на свободные места на лавках.

- Часть нашей бригады уже спустилась. Сейчас мы дождёмся клеть, и спустимся вслед за ними.

Пока они ждали своей очереди, папа познакомил Сашу с остальными шахтёрами. Большинство из них были люди в возрасте.

- Раньше молодёжь охотнее шла сюда работать, - посетовал дядя Игорь. –А молодёжь это главное. Иначе кому передавать знания. Нарушается сменность поколений.

Послышался гул и негромкий лязг металла. Коротко прозвучал звонок, и наверх поднялась пустая клеть. Шахтёры встали с лавок и выстроились в колонну. Каждый из шахтёров перед тем, как войти в клеть, молился, глядя куда-то вверх. Саша проследил за их взглядами и заметил икону, висящую на стене.

- Внизу не просто, даже небезопасно, - пояснил папа. - Каждый поход под землю может стать последним. Поэтому внизу нам пригодится любая помощь. Особенно божья. В удачу мы не верим. Она в любой момент может повернуться к нам спиной. А господь всегда поможет в работе.

Когда почти все шахтёры загрузились в клеть, в помещении вбежал Миша.

- Меня подождите! - крикнул он, запрыгивая внутрь. И пропыхтел. – Успел!

- Когда-нибудь не успеешь, - проворчал дядя Игорь. – Придётся идти пешком. – Отдать швартовы! - затрубил он, закрывая дверь клети и нажимая на кнопку. И поймав удивлённый взгляд Саши, добавил. – Сынок, я два года служил на флоте, а потом десять лет работал на речнойфлотилии.

Прозвучал звонок, клеть дёрнулась и стала опускаться, постепенно ускоряясь. Саша заволновался. Папа положил руку ему на плечо и сказал:

- Волнение – это естественно. Все шахтёры, даже старожилы, и то волнуются. Но там, внизу, беспокойство покидает нас или уходит на задний план. Некогда беспокоиться – надо работать. Шахта наша не самая глубокая – всего пятьсот четыре метра ниже уровня земли в самой глубокой точке. Наше звено разрабатывает штрек на глубине всего двести сорок метров. Затоон имеет длину почти пять километров. Это один из самых длинных штрековв шахте. Готовься, придётся пройтись.

Клеть стала замедляться ивскоре остановилась. Дядя Игорь открыл дверь, и шахтёры стали по одному выходить наружу.

- Миша, подойди сюда, - сказал дядя Игорь, когда все покинули клеть. – На тебе новая спецодежда?

- Да.

- Тогда уважь традиции.

Миша снял с себя фуфайку, подошёл к желобу возле стену и макнул рукав в воду.

- Отлично, - подытожил дядя Игорь. – Можно идти дальше.

- Это примета такая, - объяснил папа Саше суть произошедшего. – Новая спецодежда – к аварии. Но, чтобы этого не произошло, новую одежду надо макнуть в канавку. В шахту нередко просачиваются грунтовые воды. И вот по этому желобу вода стекает в водоприёмник, а потом откачивается на поверхность. Время от времени или когда канавки забиваются, мы их чистим. Это тяжёлая и грязная работа. Дядя Игорь отправляет на эту работу только самых ленивых или того, кто провинился. – Сейчас мы идём к монорельсу, - добавил он. – Там мы сядем на состав и проедем часть пути, а потом пойдём пешком.

Пока бригада шлак монорельсу, папа рассказывал и показывал:

- Металлические балки, которые ты видишь, предотвращают оседание грунта. Чем глубже забой, темближе они стоят друг к другу. Стенки штреков укрепляют досками и брёвнами или даже бетоном. У нас есть старые забои, где до сих пор можно встретить деревянные балки. А вон электрические кабели. От них питается всё: освещение, буровые машины, транспортёрные ленты и насосы. Большие короба, похожие на трубы, это вентиляционные каналы. Они связаны с вентиляционными шахтами, которые тянутсядо поверхности. Через них к нам поступает свежий воздух. А вон труба с водой. Её используют для охлаждения буровой головки.

За поворотом показался монорельс с составом.

- А вот и наш подземный автобус, - сказал папа. - Так мы его называем.

- Сынок, быстрее! - поторопил Сашу дядя Игорь. – Всеммест не хватит, поэтому кому-то придётся пройтись пешком. Вот сюда садись, на место Миши. Ему нужно тренироваться перед забегом. Пройдётся – тут не далеко.

- Я тогда на место Димы сяду, - выкрутился Миша, присаживаясь рядом. – Он сейчасна больничном.

Дядя Игорь сел на место машиниста, и состав двинулся в путь.

- Длина монорельса составляет три километра, - продолжил рассказ папа. Он сел напротив. – Остальной путь пешим ходом. Два километра туда и два обратно. Путь в забой ещё можно назвать разминкой. А вот путь назад – нет. После смены мы сильно устаём, и эти два километра, порой, нам кажутся такими же длинными, как и десять.

Скоро у одного из ответвлений состав остановился, и часть шахтёров высадилась.

- В этой стороне три действующих забоя, - пояснил папа. –И в каждом и них работает своё звено.

Сделав по дороге ещё одну остановку, состав добрался до тупика.

- Конечная! - крикнул дядя Игорь. – На выход! – Теперь только попрямой, -обратился он к Саше, поравнявшись с ним. – Включи фонарь вот тут. Заблудиться здесь сложно. Штрек хотьи имеет несколько поворотов и ответвлений, но это ничего. Всегда иди по основному тоннелю. Он самый большой. Там упрёшься в транспортёрную ленту. А дальше идёшь в противоположную сторону, нежели двигается лента. И ты на месте. Слышишь шум?

- Да.

- Это она самая шумит. По ней мы уголь выдаём на-гора. Но сначала уголь поступает в скипы. Это, представь себе, что-то вроде большой клети, но для угля. Скип позволяет доставлять уголь на поверхность вертикально. Можно обойтись и без скипов. Так, например, на южном секторе уголь поступает на-гора напрямую. Там раньше, ещё в советское время, были старые забои. Их распечатали, расширили, углубили и оборудовали нужным оборудованием. –И арифметика тут простая, - добавил он после паузы. - Чем больше мы выдадим угля на-гора, тем больше будут наши зарплаты.

На развилке они встретили шахтёров, идущих навстречу. Они были с ног до головы покрыты угольной пылью. Зубы и глаза на чёрном лице, казалось, светились. Шахтёры поприветствовали друг друга, перекинулись парой слов, сказали напоследок друг другу: «С Богом! » - и разошлись.

- Это ребята из второй бригады, - сказал дядя Игорь. - Их смена кончилась. Но дома они будут не скоро. Где-то час на подъём. Час душ и баня, а затем автобус до дома. – И учти, Саша, чтобы отмыться от угольной пыли мы используем железные щётки и скребки. Угольная пыль очень приставучая. Бываем, что трём до кости, чтобы от неё избавиться.

Тем временем шум от транспортёрной ленты всё усиливался. И когда шахтёры вышли к ней, шум перерос в громкий монотонный гул. Теперь шахтёры, чтобы быть услышанными, повышали голос и даже кричали.

- Теперь околовосьмисот метров вдоль конвейера, и мы на месте, - продолжил дядя Игорь. – Обратно доедем с ветерком – верхом на транспортёрной ленте. Лента движется не быстро. Главное удачно спрыгнуть и не проехать свою остановку. Таким образом, мы сокращаем путь ипереводим дух после работы. Официально этого делать нельзя. - Видишь вон те мешки на опорах у потолка? - спросил дядя Игорь. –Это так называемый заслон. В мешках находится сланцевая пыль. Если, вдруг, произойдёт взрыв, тозаслон уменьшит силу взрывной волны. Такие же мешки ты увидишь на буровой установке. – Не переживай, - добавил он. – На такой глубине камеры с метаном и другими газами встретишь не часто. Но бывает всё. И чтобы этогоне произошло, мы будет проверять воздух на загазованность. - Вот на этом аппарате, - он указал на прибор, висящий на поясе. – Это интерферометр. На месте я тебе покажу, как им пользоваться. Лады?

- Да, - согласился Саша.

Тут из-под транспортёрной лентывыскочили крысы и, пробежав между ног Саши и миновавостальных шахтёров, снова нырнули под транспортёрную ленту. Саша от неожиданности вздрогнул.

- Не бойся, они почти ручные. К обеду вернутся, хитрюги. Вон, Миша, чтобы крысам жизнь мёдом не казалось, репчатым луком их кормит.

- А разве вы с ними не боретесь?

- Когда их становится слишком много, мы их травим. В ином случае не трогаем. Ведь они нередко помогают нам – чуют обвал. И в этом они могут дать фору любому датчику. Если крысы бегут из забоя – беги и ты. – О чём я тебе рассказывал там? – спросил он после небольшой паузы. – О интерферометре?

Саша утвердительно кивнул.

- Интерферометр это мобильный вариант. Есть ещё стационарные датчики. Если будут превышены нормы, то сработает сигнализация, и автоматы отключат электричество на опасном участке, чтобы не произошёл взрыв. Но иногда шахтёры закрывают датчики полиэтиленом, дабы те не срабатывали, так как не редки ложные тревоги. В таком случае отключения оборудования не будет, и тогда шахтёры смогут добыть больше угля. А так как наша зарплата напрямую зависит от добычи угля, тоэто обстоятельство негласно подбивает шахтёров нарушать технику безопасности. –Видишь аппарат на стене, похожий на телефон? – спросил он, меняя тему. – С его помощью мы можем связаться с поверхностью или с другими участниками. Сейчас мы осмотрим забой, измерим содержание газов и доложим начальнику смены.

- Пришли, - крикнул Миша, идущий впереди.

- А сейчас, - обратился дядя Игорь к Саше, - мы должны по традиции поприветствовать забой. – Здравствуй, родной забой! - немного торжественно и театрально произнёс он слова, чуть наклоняя голову. – Сейчас мы будем добывать уголёк!

Шахтёры, отдав дань традиции, стали проверять оборудование и готовить его к работе.

- Сейчас пересменка, поэтому пыль частично осела, - сказал дядя Игорь. – Когда буровая машина заработает, видимость заметно упадёт. А шум будет таким, что мы перестанем друг друга слышать. У тебя естьберуши?

- Есть, - папа протянулих Саше. –Когда мы включим буровую установку, надень их. Надо приплюснуть концы. Вот здесь. Азатем вставить в уши.

- Пора измерить содержание газов в забое, - дядя Игорь снял с пояса прибор и протянул его Саше. - Это шахтный интерферометр. Сокращённо ШИ-11. Измерения проводятся в одном и том же месте для точности показаний. Сначала мы должны проверить интерференционную картину. Она должна быть выставлена в нулевое положение. Для этого зажимаем одновременно кнопки «И» и «К», и смотрим в окуляр. Сделай это. Чёрная полоса должна совпадать с нулём.

- Она не совпадает, - ответил Саша.

- Ничего страшного. Видишь винт посередине корпуса, прямо перед тобой?

- Вот этот?

- Да. Покрути его и выстави чёрную полосу на ноль.

- Выставил.

Дядя Игорь взял прибору Саши и проверил его.

- Отлично, - вернул он прибор. - Теперь сделаем замеры. Рядом с окуляром есть переключатель. Переставь его в положение для измерения метана. Это СН4. Теперь возьми в свободную руку грушу и три раза сильно сожми её. Вот так. Теперь посмотри в окуляр. Если в воздухе есть метан, то чёрная полоса сдвинется вправо относительно нуля. Точность вплоть до одной десятой процента. Что скажешь?

- Ничего не показывает.

Дядя Игорь проверил показания и отдал прибор Саше.

- Хорошо. Теперь измерим показания углекислого газа. Для этого перемести переключатель в положение СО2. Снова три раза сильно сожми грушу и посмотри показания.

- Показывает около одного процента. Это плохо?

- Ничего страшного, - проверил показания дядя Игорь. -Сумма содержания газов не должна превышать шести процентов. Сейчас мы с тобой как раз и узнали сумму газов. А для того, чтобы узнать содержание в воздухе углекислого газа, надо из второго значения вычесть первое. То есть содержание СО2 в воздухе один процент. Но есть и ещё один проверенный метод. Им ещё наши деды пользовались. – Влад, - позвал он.

К ним подошёл один из шахтёров с термосом в руках. Открутив крышку, он налил в неё очень тёмную, почти чёрную, жидкость, пахнущую чаем. Прополоскав ею рот, Влад сплюнул и сделал несколько глубоких вдохов.

- Чисто, - сказал он и добавил, обращаясь к Саше. – Хочешь попробовать? Это крепкий чай. Хлебни немного. Теперь прополощи рот. И лучше не глотай. Что, уже проглотил?

Саша закашлялся и сплюнул несколько раз. Такой горький чай он ещё не пробовал. Горечь была сравнима со вкусом антибиотиков. В детстве у Саши долго не получалось глотать таблетки, и он был вынужден их разжёвывать.

- Мы так всех новичков проверяем, - сказал Влад улыбаясь. – Я обычно завариваю чай около суток. А теперь, скажи, что чувствует твой язык?

- Очень горько.

- Это хорошо. Если на языке горечь, то метана в забое нет. А вот еслипривкус станетсладковатым и будет отдавать металлом, то дело плохо – надо уходить. Есть ещё один верный способ, который шахтёры используют уже лет сто, не меньше – взять с собой в забой канарейку. Пока она поёт, можно работать. Если же она замолкает или умирает, то забой надо срочно покинуть.

- Чаем для проверки загазованности пользуются не все шахтёры. Но мы пользуемся. Нам так спокойней. – Зелёный свет! - крикнул дядя Игорь, обращаясь к остальным. – За работу! Дадим стране угля, товарищи!

- Саша, - подозвал папа к себе. –Будешь работать с Мишей. Он у нас оператор буровой машины. Работает в шахте не так давно, но справляется на отлично.

- А поуправлять установкой дадите? – спросил с интересом Саша.

- Конечно, дадим, - ответил подошедший Миша. И с улыбкой продолжил. – А если у тебя будет хорошо получаться, то я полностью предам управление тебе, а сам пойду отдыхать.

Миша сел за рычаги и включил буровую установку. Загудел мотор.

- Садись вот сюда, рядом, - подозвал он Сашу. – За моим креслом есть старая фуфайка. Кинь её под попу, чтобы помягче было. И надень респиратор и беруши. Сейчас будет громко и пыльно. – И если будет очень громко, - добавил он, - можешь надеть наушники. Держи.

Пока Саша возился с берушами и наушниками, Миша включил бур. Тот загудел и стал раскручиваться, а из сопел, расположенных на корпусе установки, брызнула вода. Буровая установказавибрировала. Миша, плавно работая рычагами, чуть приподнял бур и направил установку в чёрную стену. При соприкосновении бура с породой гулусилился. Срезанные куски породы падали на транспортёрную ленту, которая уносила их прочь.

Не смотря на воду, идущую из сопел, пыль понемногу заволокла забой. В респираторе было тяжело дышать, и Саша снял его. Пыль сразу же попала в горло, он закашлялся и надел респиратор обратно.

Углубившись метров на двадцать, Миша похлопал Сашу по плечу и указал себе на колени. Взяв Сашины руки в свои, он стал управлять буровой установкой. Когда Саша чуть свыкся с управлением, Миша доверил ему управлять установкой самостоятельно.

- Вперёд машина, - показывали руки Миши жесты. – Стоп. Вправо бур. Влево. Вверх. Теперь вниз. Теперь снова вперёд машина.

Сашу так захватил процесс, что он потерял счёт времени. Но вот Миша дал команду «Стоп», забрал управление себе и отключилбур, а затем и всю установку. В забое стало заметно тише. Саша наконец-то мог снять наушники и вытащить беруши. С непривычки уши болели, а в голове всё ещё продолжала гудеть буровая установка.

- С бурением пока всё, - сказал Миша. – Мы уже достаточно углубились в породу. И прежде, чем бурить дальше, надо поставить опоры, чтобы укрепить стенки забоя. Пошли, поможем ребятам. - Вот теперь ты похож на шахтёра, - добавил он, улыбаясь. – Лицо, как у африканца из племени масаи.

Саша ничего не знал о племени масаи, но о том, что в Африке живут народы с очень тёмной кожей, знал.

- Не переживай, хозяйственное мыло и хорошая мочалка снова сделают тебя чистым. – А на крайний случай, - добавив Миша, снова улыбаясь, - у дяди Игоря есть металлическая мочалка. Ты, наверное, уже слышал. Она с чем угодно справится.

Саша двинулся вслед за Мишей.

- Сейчас начинается важная часть нашей работы, - продолжил Миша. – Кроме опор, надо ещё удлинить систему вентиляции, водоснабжения и электроснабжения. Когда всё это будет сделано, мы будем добывать уголь дальше.

- Помощники идут, - обрадовался дядя Игорь, увидев их. И добавил. – Вот теперь ты похож на шахтёра, Саша.

Шахтёры засмеялись.

-Пить хочешь? –подалдядя Игорь Саше бутылку с водой. – Только пей маленькими глотками.

На вид в бутылке была обычная вода. Саша сделал глоток и поперхнулся. Лицо его перекосило. У него было такое ощущение, что он только что глотнул из моря. Шахтёры снова засмеялись.

- Это наш шахтёрский напиток, - пояснил дядя Игорь, забирая бутылку. - «Морская вода» называется. К нему тоже привыкать надо. Кроме соли здесь ещё сок лимона. Кто-то добавляет имбирь. Такая вода, как и минеральная, очень полезна в нашем деле. За смену из-за обезвоживания организма теряет до пяти килограмм весу. Организм теряет не только воду, но и соли, которые тоже очень важны. - А теперь иди к отцу, - добавил он. - Будешь помогать ему.

-Сейчас мы ставим опоры для свода, - пояснил папа подошедшему Саше. - Каждая опора состоит из трёхчастей и имеет полукруглую форму. Сейчас мы заканчиваем сборку очередной опоры. Осталось только соединить её и с предыдущей.

- Готово, - сказал один из шахтёров. – Отпускайте, дальше мы сами.

- Пойдём, - обратился к Саше папа. – Сходим за комплектующими.

Недалеко от места работы, вдоль стены, ровными рядами лежали комплектующие.

- Составные части опор тяжёлые и их надо таскать по двое, - сказал папа. – Но кто покрепче таскает и один. Возьми болты вон из того ящика. Сколько сможешь унести.

Они вернулись обратно и принялись за установку следующей опоры. В этот момент все ощутили серию сильныхтолчков. Всё затряслось, и с потолка посыпались куски породы.

- Назад! - закричал дядя Игорь. – Все назад!

Остолбеневшего Сашу, папа и один из шахтёров схватили под руки и кинулисьот забоя подальше. Свет несколько раз моргнул и погас. Метров через двести шахтёры по команде дяди Игоря остановились.

- Толчки прекратились. Все на месте?

- Да, - ответили шахтёры, переводя дух.

- Впереди будет телефон. Надо узнать, что случилось.

Первым к телефону подбежал один из молодых шахтёров.

- Нет связи! - взволнованно сказал он. – Поверхность не отвечает!

- Позвони на другие участки.

- Тишина!

- Спокойно. Главное, что мы живы. Остальное уже не так страшно. Верно?!

- Верно! - согласились шахтёры с дядей Игорем.

- Ведь нам не в первой такие дела?!

- Не в первой!

- Так что без паники, Юра. Всё будет хорошо. А теперь вперёд. Не бежим, но и не тащимся.

- Ты в порядке? - спросил папа у Сашиво время паузы. –Испугался?

- Немного.

- Самое страшное позади, - добавил папа. – Пошли.

В одном месте опоры не выдержали, и порода, обвалившись, перекрыла половину штрека. Чтобы обойти обвал, пришлось сойти с дороги и идти по остановившейся транспортёрной ленте.

- Не останавливаемся, - сказал дядя Игорь у развилки, тяжело дыша. – Надо быстрее покинуть опасный участок.

Скоро шахтёры упёрлась в тупик. Проход до самого потолка был завален обвалившейся породой. Только справа, под самыми перекрытиями, виднелось свободное от породы пространство. Дядя Игорь забрался наверх и заглянул туда.

- Завал имеет не больше десяти метров в длину, - сообщил он остальным. -Но для того, чтобы здесь пролезть, нам придётся хорошенько расширить лаз. Сейчас тут даже у Саши нет шансов.

- А какие другие варианты? - спросил один из шахтёров. – Кто знает, что там есть дальше. Вдруг там ещё один завал, который нам уже не пройти.

- Есть другой вариант, но тоже он не гарантирует, что мы не упрёмся в завал. Нам нужно будет пройти с километр мимо транспортёрной ленты и попасть в двадцать седьмую вентиляционную шахту. Потом через неё попасть в старый штрек под номером восемь. Потом мы находим вентиляционную шахту номер десять, а уже оттуда попадаем обратно в свой штрек, недалеко от монорельса.

- Так выработка в восьмом штреке уже как лет тридцать закрыта, - заметил Влад.

-Я там ни разу не был, но схемы знаю, - ответил дядя Игорь. – И они говорят, что проход есть. Но вот как там на самом деле обстоят дела, я не знаю. За последние десять лет там не был ни один шахтёр.

- Есть ещё вариант дойти до скипов, - добавил папа Саши. – Но подъём там технический и, возможно, в плохом состоянии. Предлагаю раскапывать лаз. Осыпавшаяся порода состоит из мелкой фракции. Особых проблем возникнуть не должно.

- У кого есть лопата? – спросил Миша.

- У тебя! - ответил дядя Игорь. Он был напряжён, но улыбнулся. – Шутник. Глянь на свои руки. Представь, что это две больших лопаты. А теперь вперёд – копать.

Шахтёры разбились на несколько групп и по очереди стали расширять проход. На это ушло около получаса.

- Готово, - сказал Миша, первым пролезая на ту сторону.

- Аккуратней там, - предупредил его дядя Игорь. – И осмотри дорогу вперёд немного. Мы тебя подождём тут.

Через десять минут Миша вернулся.

- Дальше всё чисто, - крикнул он остальным через лаз. – Я встретил Семёна. Его отправили на разведку в нашу сторону.

- Саша, ты первый, - скомандовал дядя Игорь.

Когда все шахтёры оказались на другой стороне обвала, дядя Игорь разразился гневной речью:

- Я много раз говорил Владимиру Ивановичу, что своды тоннеля в этом месте надо дополнительно укреплять. Здесь почти каждый год происходит обвал. Но ничего так сделано и не было. – Что случилось? – спросил он у Семёна. – Мы все целы. А как там остальные?

- И мои все целы, - ответил Семён. И немного помолчав, печально продолжил. – Беда. В восемнадцатом штреке взорвался метан. Возможно, погибли все, кто там находился. Штрек почти полностью засыпан. Связи нет.

Шахтёры в едином порыве сняли каски в знак скорби.

- Что со светом? – спросил дядя Игорь. – И почему не работает сигнализация.

- Не знаю. У нас такая же петрушка.

- Пошли, ребята, - обратился дядя Игорь к остальным шахтёрам.

Скоро они вышли к обесточенномумонорельсу. Навстречу им бежал человек.

- Игорь, все целы? – спросил он, запыхавшись.

- Да, Костя.

- Отлично! А то мы волновались. Нужна ваша помощь! Срочно! Ребята в семнадцатом штреке попали под завал!

- Много погибших?

- Двое. Связь уцелела, к счастью. Нас отделяет друг от друга метров тридцать породы. Говорят дышать трудно. У них всего метров десять свободного пространства.

- Мы не оставим товарищей в беде. Лопаты найдутся? Спасатели где?

- Найдутся. Спасателей уже вызвали. Скоро будут на месте.

- Хоть не руками. Хотя, даже и так. Ради товарищеймы и руками копать будем. – Сергей, отведи сына наверх, - обратился дядя Игорь к папе Саши. – Ему здесь не место. И оставайся там. Дождёшься спасателей.

- Я отведу его и вернусь. Не могу остаться в стороне. А спасатели и так знают, куда идти.

- Хорошо.

На ближайшей развилке дядя Игорь и шахтёры свернули в боковое ответвление, а папа и Саша пошли вдоль монорельса дальше. Здесь уже отчётливо был слышен монотонный вой сирены.

Скоро они вышли к клети. Папа обнял Сашу и поцеловал в лоб.

- Здесь наши пути расходятся.

Папа говорил с таким тоном, как будто знал, что они больше никогда не увидятся. Он прощался. У Саши из глаз покатились слёзы.

- Поехали вместе! –попросил он.

- Не могу. Я должен помочь своим товарищам. Иначе они погибнут.

Саша захотел крикнуть, что в таком случае погибнет и он, но не смог. Горло, как будто, свело судорогой.

Прозвенел звонок, и клеть, вздрогнув, стала медленно подниматься. Саша в последний раз увидел папу. Тот улыбался. Саша сел на пол в углу, закрыл глаза, и проснулся…

Саша проснулся в раздевалке третьей бригады. Он полулежал, облокотившись на шкафчик. В ушах ещё стоял монотонный вой сирен. Саша закрыл глаза и увидел улыбающегося папу. В голове возникли воспоминания из детства, которые, казалось, он давно забыл. Там папа всегда улыбался. Всегда. Таким его и запомнил Саша.

Снимать старую папину фуфайкуСаша не стал. Положив туда все фотографии из ящика, он вышел из здания и пошёл в сторону аллеи из лип. Третий ряд, шестнадцатое дерево. На одном из суков висела деревянная дощечка. Саша залез на дерево и снял её. На лицевой стороне большими буквами была выжжена надпись: «Моему сыну Саше». С обратной стороны мелкими буквами было выжжено целое послание:

Расти большим и сильным. Себя в обиду не давай. Трудностей не бойся – они закаляют.

Острый ум и ясный взгляд помогут побеждать там, где сила бесполезна.

Занимайся самообразованием и самосовершенствованием постоянно.

Бери от жизни, сколько надо, но лишнего не трожь. Будь честен и бескорыстен.

Жизнь надо прожить так, чтобынебыломучительнобольно за бесцельно прожитые годы.

Твой папа.

Саша почувствовал, что по лицу снова катятся горячие слёзы. Он закрыл глаза и снова вспомнил папу. Тот стоял перед ним и по-отечески тепло улыбался. Саша почувствовал невероятное умиротворение, из-за чего у него закружилась голова. Он опёрся на дерево и уже скоро пришёл в себя. На вид это был всё тот же мальчик, но он изменился. Саша снова стал таким, как и прежде – весёлым и жизнерадостным. Смерть папы больше не терзала ему душу. Он принял её.

Саша двинулся к выходу, захватив табличку с собой. За забором он встретил своих одноклассников. Один из них держал под мышкой футбольный мяч. Они сухо поздоровались с Сашей и прошли мимо. Послышался сдержанный смех.

- Постойте! –крикнул им Саша. – Вы идёте в футбол играть?

Ребята остановились и осмотрели Сашу уже с интересом.

- Да, - ответили они. – А что?

- А с вами можно поиграть?

Ребята такому вопросу очень удивились и, немного переговорив друг с другом, ответили:

- Нам нужен вратарь. Согласен?

- Согласен!

Март 2019