Апатия.

После долгой разлуки, торопясь и волнуясь в предвкушении встречи, войдя в залу, увидел её с книгой подле окна. Обернулась, побледнев. Взгляд чуть раскосых глаз – они кинулись навстречу друг другу, и, обнявшись накрепко, долго целовались, пока она не прошептала.

- Довольно.

Не слушая, с помутившимся разумом увлёк к дивану, где вслед за этим утонули в обоюдных ласках, но в самую ослепительную минуту в дверь постучались.

- Полина Викентьевна! К вам посетитель.

Встрепенувшись, освободилась от его рук и губ, порывисто дыша от возбуждения.

Он с беспокойством заглянул ей в глаза, изумившись в сотый раз тёмным зрачкам с искрами накипавшего пламени.

- Кто такой? К тебе? Посетитель?

Спросил, удивившись мгновенной перемене в облике.

- Это портной. Я заказала вечернее платье.

И неуловимым стремительным движением оправила сорочку и юбку, причёску, нанесла помаду на вздрагивающие губы. Улыбнулась.

- Я ненадолго.

Со странным душевным смятением он прошёлся по солнечным пятнам, ниспавшим на паркет, перевернул оставленную ею раскрытую книгу и прочёл первую строку, что бросилась в глаза - «Под тонкою луной, в стране далёкой, древней», растворил окно в сад, взглянув на аллею разросшихся лип, заполненную до краёв янтарным светом, на сиротливую старую яблоню возле дома и далёкий синеющий бор, внимая горячему стуку своего сердца, нетерпеливо потёр кулаками виски.

- Чёрт знает, кто этот портной. Совершенно не ко времени.

И живо минуя коридор, прошел на нагретую солнцем веранду, где густо пахло сиренью и горячо, аппетитно, несло из раскрытого окна кухни выпечкой и ванилью. В плетеном кресле, безукоризненно одетый, привычно раскинувшись, нога на ногу, сидел лысоватый круглоголовый крепыш, с чисто выбритым лицом, выразительными чёрными глазами и родинкой на левой щеке. Рядом на столике светлым пятном - фетровая шляпа. На его вытянутой руке переливалась изящная полупрозрачная ткань, а она, чуть склонив голову, освещённая полосой полдневного света, тонкими пальцами перебирала её бирюзовую воздушность.

Не раздумывая, шагнул, взлетая в сладостном восторге предстоящей драки, коснулся плеча гостя.

- Извини, любезный. Не время сейчас. Зайди завтра.

Тот, с любопытством разглядывая, перевел глаза на хозяйку, словно спрашивая и дожидаясь ответа. И она, мгновенно осознав.

- Да, Ярослав, идите. До завтра.

И пошла вглубь дома, поправляя на ходу безупречно уложенные волосы. Он, со щемящим чувством вины, метнулся следом. Догнав, развернул к себе, чувствуя вожделённо гибкое тело, отметил слезы на глазах, и бешено начал целовать и губы, и щеки, и мокрые ресницы, шею, вдыхая её запах, шепча.

- Люблю. Люблю. Люблю.

А она, всхлипывая, уже не сдерживая слёз.

- Пока тебя не было, Ярослав часто бывал у меня.

Лицо её просветлело, словно освободившись от следов прошлого.

- К чёрту, к дьяволу Ярослава! Я люблю тебя!

- Нет! Нет! Это болезнь.

- Какая к бесу болезнь? Я с тобой, слышишь?

- Апатия!

Промолвила она, опустившись бессильно на колени.