Эра Рок. Эпоха Век 10 страница

-Эка, вы живёте одна? – Грант постарался перевести сбивчивый рассказ в другое русло.

«Устал пан, а я со своими россказнями, что-то ты, старая, совсем забыла, как испокон веку положено было путника накормить, спать уложить, а по утру и расспросы устраивать» поругала себя женщина.

-Одна, пан, совсем одинёшенька век свой доживаю, уже тринадцатый годок пошёл, - Эка вытерла фартуком слезу со щеки и споро захлопотала, накрывая стол нехитрой деревенской снедью, -я тебе год назад рассказывала, да позабыл ты. В феврале в Дубровах большая ярмарка. Вот муж мой с детками и отправился туда. А назад ехали, с подарками, да вырученными харчами, лёд на речке под телегой проломился и все под лёд ушли, только конь наш и смог выбраться, домой пришёл. Больно вспоминать.

-Прости, что забыл совсем и снова рану твою разбередил.

-Да ничего, то, что с моими детками произошло, не случай трагичный, а то зло свою силу показало, чтобы я в вере своей усомнилась, да к нему в услужение пошла.

-К князю?

-Да что ты, он только малая сошка, я о самом сатане говорю, - Эка перекрестилась.

Грант посмотрел на женщину и едва сдержал смех. Человеку, выросшему в другом веке, с другой психологией, до коликов в животе, было смешно слушать болтовню деревенской тётки, которая шёпотом произносила давно забытое в 22 веке понятие. Женщина по-своему истолковала поведение Гранта:

-Да не бойся, пока ты под моей защитой, ему до тебя не добраться, - Эка снисходительно посмотрела на Гранта, - ведь я не просто бабка-рассказчица, сила во мне от бабки моей досталась. Я людям облегчение делаю, отварами да заговорами. Боженька со мной разговаривает да советы даёт.

Тут Грант не выдержал и расхохотался. Эка, глядя на него с укоризной, обиделась.

-Зря смеёшься, пан, если бы ты не появился у меня год назад при таких странных обстоятельствах, да ещё не сказал, что вернёшься и помнить ничего не будешь, я бы тоже тебя к слугам дъявола приписала. Но господь, подсказками своими, меня в обратном убедил. Дал понять, что ангел ты, да во времени заплутал.

-А почему ты решила, что с тобой бог говорит? А вдруг это князь тьмы тебе голову морочит? – сквозь смех, едва смог произнести Грант.

-Э нет, тут меня не обманешь, у нас с богом свой договор и свои знамения, - Эка хитро прищурилась, - да ты сам убедишься, когда записи свои, мной сохранённые, прочтёшь.

-Так как я появился в твоём доме? – Грант попытался придать голосу заинтересованность.

-Ты кушай, да слушай, - закивала головой Эка, - бульба, цибуля, сало, чем богата. Наливочку попробуй, она не только кровь гоняет, но и нервы в порядок приводит.

Тут Грант почувствовал, что действительно проголодался. «Вот задача, как проверить, можно ли это есть? Надо её куда-то отослать» подумал он.

-Скажи, Эка, а в твоём колодце вода такая же сладкая, как в ручье, где ты меня встретила?

-Сейчас принесу, сам попробуешь.

Эка встала, взяла кувшин и, подойдя к двери, оглянулась, пряча улыбку:

-А приборчиками своими можешь не щёлкать, тогда моя еда тебе по вкусу пришлась, от пирогов моих так восторгался, что наелся до отвала и проспал потом десять часов к ряду.

Женщина подмигнула и вышла. Грант почувствовал неловкость за свою недоверчивость и ещё больше удивился тому, как простая женщина смогла прочитать его мысли. Но от решения отступать не стал и, засучив рукав, приставил крошечный анализатор пищевой безопасности к еде на столе. Прибор быстро считал информацию и выдал резюме о калорийности и энергетической ценности предложенных продуктов. Уплетая за обе щёки рассыпчатую картошку, тающее во рту сало, он запивал всё горьковато-сладким напитком рубинового цвета. Почувствовав насыщение и какое-то лёгкое состояние полной расслабленности, он едва удержался, чтобы не уронить голову на сложенные на столе руки и не заснуть.

-Вот и славно, гость дорогой, сейчас поспишь, а потом и договорим.

Голос Эки звучал где-то от дверей, её образ стал каким-то расплывчатым, словно компьютерная проекция. «Отравила, старая, вот дурак, поддался приборам, а надо было слушать голос своего разума. Какой разум, так, серая каша, раз во время не остановила» последнее, что сознательно промелькнуло в голове Гранта.

Солнечный луч приятно грел щёку. Чихнув, Грант открыл глаза и тупо уставился в небольшую картину на доске, изображавшую старца с книгой в руке.

-Это Николай Угодник – чудотворец, помощник божий, -Эка сидела за столом и смотрела на проснувшегося Гранта, - вот и хорошо, выспался от души, сутки проспал, теперь, попей отвара из горных трав и будешь молодцом.

-Что-то боюсь я твоих напитков, они меня дурманят, - усмехнулся Грант.

-Э нет, то наливочка была, она для определённого действия предназначена, а вот отварчик тебя взбодрит.

Эка встала и поднесла Гранту небольшую кружку с приятно пахнувшим напитком. Вкус был действительно другим и через несколько мгновений Грант почувствовал, будто в него влили транквилизатор активности, который применяли в школе Корпорации, когда часы испытаний превышали допустимую для человеческого организма норму.

-Вот, смотрю, глазки прояснились, сейчас молочка попьёшь и вообще окрепнешь.

Прохладный, густой напиток приятно прошёл по горлу. Грант вскочил с высокой, деревянной кровати, сделал несколько физических упражнений и вдруг смутился, видя, что стоит в коротенькой мягкой рубашке, едва прикрывавшей его признак принадлежности к мужскому полу. Попятившись к кровати, он быстро сел и прикрылся покрывалом, сшитым из разноцветных лоскутков.

-Да не смущайся, я тебе в матери гожусь, а одежда, что на тебе была, для тебя не привычна, а значит, и телу отдохнуть не дала бы, - Эка усмехнулась, - тот раз ты вообще в таком чудном одеянии был, что не дай бог, кто-то бы тебя увидел, за самого создателя бы принял. Вот я тебе, перед твоим отъездом и сказала, что когда вернёшься, сразу переоденься. Это ты запомнил и вчера был одет, как подобает. Вот, одевайся, а я выйду, чтобы тебя не смущать.

Грант быстро натянул на себя широкие штаны, заправил в них белую рубаху и подпоясался широким поясом. Делая всё в автоматическом режиме, он сам удивлялся своей сноровке. В толстом «кафтане», он вспомнил это слово, проверил наличие своих датчиков.

-Не трогала я ничего, ты просил, когда засыпал, - Эка стояла в дверях, держа в руках деревянное ведро с водой, - умойся да покушай.

-Умыться – это хорошо, но кушать уже не могу, со вчерашнего живот полный, - категорично закивал головой Грант.

-Помню-помню, едок из тебя неважный, в работники у нас бы тебя никто не взял, кто как ест, тот так и работает, - улыбнулась Эка.

-Расскажи, как это произошло, когда я первый раз встретил тебя?

-Неужели так ничего и не вспомнил? Эх, эх, эх, что за память у людей будущего времени? Как же вы живёте?

-Да нормально, ты просто не всё понимаешь, - махнул рукой Грант.

-Да где уж мне, деревенской, -Эка нахмурила брови, - в ответ тебе скажу, что в нашем времени ты тоже ума невеликого. А вот вишь как получилось, я одна всё помню.

Грант смотрел на эту интересную женщину и поражался её простому человеческому обаянию. Чистота и доброта в её взгляде была похожа на взгляды святых, ликами которых была увешено её жилище. «Обычно, образа в угол вешают, а я не хочу, в углу нашкодившие дети должны стоять, а не те, которые близко к богу были. Пусть они на меня со всех стен светлицы смотрят, тогда ни мыслям, ни поступкам плохим не будет возможности в моей голове родиться» вспомнил Грант разговор, произошедший год назад.

-Ну, слушай, вышла я в тот вечер на улицу встретить свою козу Масю с козлёнком, чтобы её подоить да на ночлег в сарай определить. Не видать моей подружки, покликала, она у меня такая умница всегда на мой голос откликается, умная худоба, это мы так скотину называем. А тут нет, молчит. Заволновалась я, да и Гай, пёс дворовый, смотрю тоже волнение высказывает, ушами стрижёт да в темноту напряжённо смотрит. Муж мой, не задолго до гибели, принёс из лесу щенка, худого, жуть. Вроде на волчонка похож, да только волчица-мать своих детей не бросает. Вот если смерть её догонит, вот тогда детки без присмотра, а чтобы так, нет. Потом подумали, что кто-то из собак сельских щенков в лесу родил. Вообщем, породы неизвестной. Детки мои уж так его полюбили, откормили мы его. Мой старший сынок, Василёк, назвал его Гаем. Как-то сказал мне: «он тебя до конца своих дней охранять будет, в обиду не даст. Когда одна останешься, хорошим другом тебе будет, скучать не даст». «Да отчего же меня охранять и куда же вы денетесь? » посмеялась тогда я. Но сынок серьёзно посмотрел на меня и тихо так сказал: «Как судьба распорядится, как боженьке будет угодно». Словно знал, что такая беда придёт, - Эка вытерла слёзы, - вот так, с чужой бедой быстро справляюсь, людям на раз помогаю, а свою семью не уберегла. До сих пор больно в сердце. Ну и вот, смотрю, Гай ушами повёл и к лесу побежал. На меня оглядывается, будто зовёт. Что-то мне не по себе стало, но псина просто так себя вести не будет. Перекрестилась я и вслед за ним пошла. Через буреломы привёл меня Гай к горе нашей знаменитой. Гора Долбыша она зовётся, сказ про неё в народе ходит загадочный, захочешь, я тебе потом расскажу. Люди то место днём обходят, а ночью и подавно. Ни грибы, ни ягоды оттуда никто никогда не сбирал, хоть и растёт всё там на диво. Странные вещи про то место рассказывают. Именно туда и привёл меня пёс. Остановилась я возле подножья горы, ноги словно к земле приросли. Собака села и ни с места, на небо смотрит. Удивилась я её поведению и тоже на небо уставилась. Сколько времени прошло – не знаю, но вдруг, прямо из небесной черноты на нас светящийся шар устремился, хотела я в сторону отскочить, да не могу, ноги как ватные. А шар, по мере приближения, стал больше на яйцо похож и приземлился чуть поодаль от того места, где мы стояли. Жар от него шёл нестерпимый, а потом дверца, как у меня в погребе, открылась и оттуда три существа вышли. «Демоны или Ангелы? » такая мысль в моей голове промелькнула. Только страха я не испытывала, а скорее, любопытство. А у этих троих на голове будто вёдра надеты. «Вы кто? » спросила я. Один что-то покрутил на своём ведре и на моём наречии ответил, что они тоже люди. Вот так мы и встретились, это был ты, Аида и Ли. Ты ко мне направился, а я струхнула и попятилась. Камень под ногу попал, я наземь рухнула и ойкнула, дикая боль ногу пронзила. Вы подошли ко мне и какие-то коробочки стали к ноге прикладывать. За секунду боль прошла и я смогла встать. А ты и говоришь, что боятся вас не надо, что-де, опасности вы никакой не представляете. А тут Гай прибежал и козу с козлёнком привёл. Вы на животину с удивлением посмотрели. А я и думаю, что в ней такого странного. Пригласила я вас к себе, выслушала диковинный рассказ, честно сказать, не поверила. Сам посуди, как я могла всё это переварить в своей голове тёмной? Предложила вам поесть, а пока на стол готовила, вы что-то погрустнели да плохо себя почувствовали. Жар у нас начался, а ты мне объясняешь, что у вас хвороба от нашего воздуха, мол ваши лёгкие не могут таким чистым воздухом дышать. Что за слово-то? А, аллергия. Восемь дней я вас выхаживала, травами своими лечила, ведь я потомственная травница-ведунья. Смотрю, что-то ты опять, как в тот раз с лица переменился? Что худо тебе?

Грант, за весь рассказ не проронивший ни слова, действительно чувствовал себя неважно. Кружилась голова и в грудной клетке будто песок пересыпали.

-Ну надо же, ведь я, помня, как тот раз вас на ноги поднимала, сразу тебе отвара дала, - заохала Эка, - знать мало, давай-ка, ещё выпей.

Она быстро принесла Гранту ещё кружку с тёплым, пахучим варевом. Как ни старалась ведунья Эка, всё равно, Грант провалялся в постели 6 дней, пока не адаптировался к атмосфере. А что удивительного? Дитя прогресса, выросший с мегаполисе с искусственным азонированием, просто задохнулся от натурального, чистого, природного аромата лесов и полей с цветущими травами и цветами.

Глава 5

Удивительную легенду рассказывали деревенские старики, которым её поведали их прапрапрадеды, вот как давно это было. Громовой раскат, уши заложило, свет, что слепил глаза, разверзлись небеса и гора на землю упала. Оземь стукнулась, да будто отпрыгнула в сторону, на месте удара воронка образовалась, которая потом водой наполнилась, «мёртвое озеро» её называют с тех времён. Вокруг ни травы не растут, ни птицы перелётные на него не садятся. Странное место, гиблое. Хотя когда-то кто-то сказал, что хворый может там своё исцеление найти, какой бы страшный недуг тело его не съедал. Но никто туда исцеляться не ходил, боясь, что за телесное здоровье придётся душой заплатить.

Только вот ещё какие чудеса с этой горой происходили. Когда на пасху поп службу проводит, после трёх ударов колокола, открывается потаённая дверца в этой горе, а когда заутрене колокол три раза прозвучит, дверца та закрывается. Будто пасть зверя невиданного, который ждал, да не дождался своей жертвы. А почему зверь, да потому что следующий раз та дверь только через тринадцать лет откроется. Вот и считайте, года-то дъявольские. Откуда я это знаю? Да всё из той же легенды, случай был в нашем поселении, через который про эти года народ узнал.

Жили – были старики, у которых дочка, долгожданная единственная была. Красавица писаная, стройна, высока, коса с руку толщиной до самых колен вилась. Софья скромная, в строгости воспитывалась, ни с кем в селе не дружила, ни с девками, ни с парнями. Сторонилась всех, то ли людей боялась, то ли сама чудная была. Только одну душу возле себя пригрела, дурочку местную, Агапу. Та, как собачонка верная возле неё вилась и в поле, и в огороде. Вот такая странная парочка была. Кто дивился этой дружбе, кто благословлял, что-де убогой кров нашёлся.

Так вот однажды, чудо дивное произошло. С неба яркий свет ударил двумя лучами, которые в том месте сошлись, где гора нечистая стояла. Полночь была, но от шума да света всё село проснулось. Никто не осмелился пойти посмотреть, что там происходит, а две подружки, Софья да Агапа, будто их кто позвал да в спину толкал, опрометь туда бросились. Старуха-мать вслед на крыльцо выбежала, да где удержать, в их глазах муть одна, обезумели. Только к вечеру следующего вернулись девки, да бог меня прости, лучше бы не возвращались. Агапа ещё дурнее стала, ни одной разуминки не осталось. Раньше хоть говорить могла, болтала попусту, да хоть слова понятные были, а теперь только мычала, как корова. Да что она, Софьюшка будто тоже умом тронулась, первое время нечёсаная, не прибранная ходила, да улыбка какая-то безумная на лице прилепилась. Спрашивали у них, что видели возле камня, но ни одна, ни другая ничего не говорили. Агапа по причине немоты, а Софья по причине, которую только она знала. Одно сказала, что заснули там сном мертвецким и ничего не помнят. Но с Софьей ещё кое-что там приключилось. Замечать стали, что фигурка то у неё месяц от месяца начала меняться, пока грехопадение честной девки на нос не полезло. Один за другим старики-родители померли, а она, через срок положенный, мальчонку родила. Ох и клевали её все, позорили, а она только отмалчивалась да на сыночка своего налюбоваться не могла. Хозяйство у них хоть и небольшое было, да справное, только Софья забросила всё, худоба, животина вся передохла, огород бурьяном зарос. Сыночка с рук не спускала, Агапа безумная что найдёт съестного, тем с ними делилась.

В один из дней увидели все, как Софья, будто заговорённая, с остановившемся взглядом, с мальцом на руках в сторону камня пошла. Агапы в тот день тоже никто не видел, где-то блукала болезная. Никто за Софьей не пошёл, мало ли что чудной в голову придёт. А там, возле той горы, оказывается, вот что происходило.

-А откуда ты знаешь, что там происходило? – спросил Грант.

-Я много чего знаю, даже о том, где меня самой не было, - хмыкнула Эка, -Открылась в камне дверца потаённая, Софью будто кто-то туда позвал. Зашла она внутрь, а там чудес всяких полным-полно. Вся пещера была штуками утыкана, такими, какие в твоих карманах позвякивают. Софья глаза вытаращила, ребятёнка на какой-то стол стеклянный посадила и давай эти штуковины в карманы складывать. Зачем она это делала, что в голове было, кто знает. Только вдруг замигали огоньки, загудело что-то, испугалась Софья да выскочила из камня. Дверь тут же захлопнулась.

-А ребёнок?

-Вот, в том-то и дело, что ребёночек внутри остался, - закивала головой Эка, - Софья-то опомнилась, а толку? Руки в кровь разодрала, всё пыталась щелку найти да дверь открыть, но бесполезно. Билась головой о камень, кричала истошно. До самых холодов от камня не отходила, чем питалась, одному богу известно. А когда метели завьюжили, Агапа её какими-то уговорами назад в деревню привела. Как они жили, никому дела не было, у каждого свои заботы. Тринадцать лет прошло, Софья вроде дни да года считала, только в положенный срок побежала опять к камню, Агапа, прячась за кустами, за ней. Открылась дверь и вышел из камня мальчик четырнадцати лет. Софья к нему бросилась, обняла, да так на его руках и замертво повисла. Опустил он её на землю, поцеловал в лоб и крикнул в сторону кустов, где Агапа пряталась: «Похорони её, как полагается» и снова в камень зашёл.

-Прямо сказки древности, - улыбнулся Грант, - ты сама-то веришь в это?

-На то это и легенда, быль, сказка, чтобы слушать да на ус мотать, ведь говорят, что сказка –ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок, - прищурилась Эка, - слушай да не перебивай. Притащила Агапа свою подругу бездыханную в деревню, да первый раз за всю жизнь люди от неё речь со смыслом услышала. Похоронили Софью по обычаю, Агапа в её доме осталась жить. Что-то разумное в её взгляде появилось, говорить училась быстро, будто за всё время, что мычала, силы для учёбы копила. Вроде и не такая дурочка, как была, а всё одно людей сторонилась. Кумекали сельчане, что могло произойти, да когда ответов нет, то и вопросы сами собой отпадают. Всё из людской памяти стёрлось. А ещё через тринадцать лет беда пришла на нашу землю. Чёрное войско хана чужеземного по краю нашему смертоносной волной потекло. Стон, кровь и дым застилали солнце да всё ближе к нашим местам подбиралась беда. Откуда взялся молодой хлопец, двадцати семи лет отроду, никто за горем и не заметил. Назвался Долбышем, в Софьин дом пришёл, где Агапа хозяйствовала. Та его встретила-приветила, как родного, а он быстро за дело взялся. Со всех волостей к нему люди шли, в такое войско собрались, что в селе нашем яблоку негде было упасть, да пошли на врага. Как заговорённые были, ни вражьи стрелы, ни копья их не брали. Погнали ворогов, далеко-далеко. Вздохнул народ, да раны свои начал лечить. Время прошло, а хан-то, оказывается, не успокоился, затаил обиду на Долбыша-осводобителя, а представил всё, как будто на мировую согласен. Прислал дары несметные, а ещё красавицу – девицу, лет шестнадцати. Долбыш как увидел её, с лица переменился, влюбился без памяти, ни на минуты не отпускал от себя. Войско роптать стало, что-де, приворожила чужеземка их предводителя, голову ему задурила. «Погубит она тебя, через баб все беды» говорили ему старики, да кто бы их слушал. Агапа и та Долбыша уговаривала, умоляла-плакала: «чужая она, веры не нашей, а кто их знает, что на уме у такой? Она всё со своим бородатым арапом шушукается». «Она меня любит и сказала, что веру переменит, договорюсь, чтобы окрестили её» таков был ответ Долбыша бедной Агапе. После того как крестили девку, поменяли её странное имя Зибба, на наше, Засладой стала, да разве ж в этом дело? Глаз у неё чёрный, да колючий, так из-под своих смоляных бровей взглядом блеснёт, словно душу вынимает. Такую свадьбу закатил Долбыш, вся округа гуляла. На брачное ложе повёл он свою жинку, а Агапа долго на крыльце сидела, да горькие слёзы лила. А наутро, после брачной ночи, нашли люди Агапу, висевшую на старом дубу, что возле камня один рос. Сотню лет он возле мёртвого озера распускался, а когда Агапу сняли, тут и листья сбросил, да больше никогда его с листвой не видели, засох. Судачили, не пережила старуха горя такого, да только были и такие, которые не поверили, что та, которая истово в бога верила, да боялась его, могла самый тяжкий грех сотворить. Знаешь, поди, руки на себя наложить – страшный грех.

-Слышал, - согласился Грант.

-Так вот, но теми странностями дело не кончилось. Заслада долго к своему мужу приставала, в чём его сила таиться, почему неуязвим для стрел недругов. Он отшучивался, сказал, что в венике, которым хату мести надо. Так она тот веник лентами украсила, да в самый светлый угол поставила. Хохотал над ней Долбыш, а потом сказал, что в коне, который вместе с ним давно. Так эта чернавка коня в хату привела, гриву расчесала, цветы вплела, снова мужа до слёз смеха довела. «Что-то ты милая всё вокруг моей жизни вьёшься? Аль задумала что? » насторожился Долбышь. Так эта бестия притулилась к нему, жарко целовать начала. «Что ты, ведь я так тебя люблю, женщины моего племени так жарко любить могут, как ни одна из других женщин. Боюсь я за тебя, потому хочу силу твою рядом с собой держать». Кабы умён был герой, так услышал бы подвох в её словах. Да где там, любовь разум затмила, видать и правда, опоила его смуглянка. В очередной раз, на её вопрос, ответил, что сила его в кинжале. Так она завернула кинжал в свою накидку прозрачную и возле пояса повесила.

-Что же здесь такого, Может, это какой-то национальный обычай? –Грант пожал плечами.

-Так да не так, забыла сказать, что вместе с полонянкой пришёл в деревню и пожилой, как он называл, э… евнух, вот. По-нашему плохо говорил, больше молчал. Только со своей госпожой балакал, странный у них язык, словно гуси гогочут, курлычут.

-Да, а как же Заслада с Долбышем понимали друг друга?

-Это-то и странно, наш язык она хорошо знала, будто её с детства ему научили. Но и по-своему толковала хорошо, -Эка щёлкнула пальцами, - загадка. Только, мил друг, настоящие загадки ещё впереди. Помнишь, я говорила, что хан несметные сокровища прислал? Так вот, чужеземка эта сильно любила на себя всякие украшения цеплять, да чем больше, тем лучше. Увидели как-то люди, Долбыш со своей чернавкой отправились к пещере, в которую велел дары отнести. Личные стражники с ними пошли. У девки глаза разбежались, нацепляла на себя побрякушек, а Долбыш потянулся за саблей, как-то неловко повернулся, ворот на рубашке треснул, а из шва три зёрнышка, вроде пшеничных, выпало. Подхватил он зёрна да в кулаке зажал, думал никто не заметил испуг его. Ан нет, остроглазая девка заметила, но ничего не спросила.

-И что, что здесь такого?

-В том-то и дело, что эти зёрна у Долбыша всегда при себе были, в них сила его и покоилась.

-Ну уж и так?! Двадцать шесть лет прожить в камне – корабле, с такой технологией и так банально? – Грант с недоумением пожал плечами.

-В каком корабле? –Эка хитро прищурилась, - ни о каком корабле речи я не вела. Камень как камень, обыкновенный.

-Не морочь мне голову, ты сказала, Софья принесла ребёнка к камню, открылась дверь, а там приборов, как у меня, так?

-Так-то так, -покачала головой Эка, - как же мне самой в голову не пришло.

-Послушай, что мы только разговорами довольствуемся, ты знаешь, где это место? Ведь рассказываешь так, словно сама при всём присутствовала. Может, покажешь?

-Показать-то можно, а толку, - Эка развела руками, - ты сначала дослушай, а потом поймёшь. Когда они вернулись в село, заметили, что Заслада долго со своим пожилым служкой разговаривала, кричала, будто ругалась, а он тихо так ей отвечал на своём гагачем языке. О чём говорили, кто их разберёт, а через три дня горе страшное обрушилось на наш край. Убили героя Долбыша, подло, изподтишка, в собственной хате при строгой, неусыпной охране.

-Вот как? Что же произошло?

-Оказалось, не зря испугался Долбыш, когда три зёрнышка уронил, в них и была его жизненная сила. Заслада рассказала своему евнуху об этом. Уж какими уговорами, какими посулами заставил он её достать эти зёрна из ворота Долбыша и ему принести. Самострел у него в виде обычной дудки был, видели, как он в эту дудку маленькие стрелки вставлял. Дунет в край дудки и птица замертво падает. Только в ту ночь вместо стрел он зёрна в дудку положил и прямо в грудь Долбышу дунул. Насквозь пробили героя эти зёрна, захрипел он, кровь изо рта фонтаном брызнула. Заслада онемела и застыла на месте, видя как её любимый умирает. Она-то к тому времени полюбила его по правде, да ещё ребёночка ждала. «Отнеси меня к камню, люди тебе подскажут, в какое время он откроется» только и смог прохрипеть Долбыш. Заслада, от горя, волосы на голове рвать стала, а потом, как коршун, накинулась на евнуха. «Ты говорил, зёрна нужны, чтобы спрятать их подальше. Обманул меня, подлый, лишил меня солнца моего, услады сердца девичьего». «Ты забыла, женщина, что не имеешь права ослушаться твоего единственного господина, светлейшего хана. Ты его раба и должна быть тише воды, ниже травы придорожной. Я и так многое позволял тебе, чтобы никто не заподозрил моего намерения. Вернёшься в гарем, вспомнишь своё место. А теперь замолчи, шум нам ни к чему, я должен уйти незамеченным. Ты должна идти со мной». «Никуда я не пойду, теперь здесь моя родина и мой кров, лягу в могилу со своим суженым, но и тебя не выпущу, своей жизнью поплатишься за смерть моего мужа». Зло сверкнули глаза девицы, молнией блеснуло лезвие кинжала. Будто змея по хате метнулась и в миг из располосованного горла евнуха струя крови полностью всю Засладу залила.

-Вообщем, все умерли, грустная история, - покачал головой Грант.

-Ещё не всё, самое интересное впереди, не устал слушать?

-Нет, я всегда любил сказки, - улыбнулся Грант, - у меня не было бабушки, но знаю из прочитанных книг, что бабушки всегда своим внукам были-небылицы рассказывают. Продолжай, очень интересно узнать, как девушке удалось из всей этой истории выпутаться, или она тоже с собой покончила? Кто же ей поверит, что не она убила всеобщего любимца и героя?

-Да никто и не поверил, за волосы вытащили её люди из хаты, заслышав шум. Едва не прикончили на месте, взмолилась она, что ребёнка Долбыша под сердцем носит. Судили-рядили, верить ей или нет, но тут пришёл древний старец, к словам которого прислушивались все, от мала до велика. Чудной старик, жил на бугре, в ветхой лачуге, в которую через крышу и солнце и дождь проникали. Какими-то замысловатыми словами говорил, многое наперёд видел, предсказывал и предсказания его завсегда сбывались. Сторонились его, побаивались, но уважали. Сказал он людям, что произошло, да брюхатость Заславы подтвердил, чем и спас её от расправы жестокой. Но горе людское шибко велико было, не хотели они её видеть, поэтому старец забрал её в своё жилище, уходя, предупредил, что вскорости войско хана новый набег совершит. «Некогда вам слёзы проливать, пора подумать, как атаку чёрной орды отразить. Советую, не препятствовать, занять позицию повиновения и ждать, когда провидение само расставить всё по своим местам» с этими слова старец взял Заславу под руку и увёл к себе. Но предание тела Долбыша камню не пропустил. Командовал так, как будто он один знает, что надо делать. Я не говорила, что от того времени, как Долбыш пришёл в село, до этого страшного дня ровно 13 лет прошло?

-Нет, не говорила.

-Так вот, мудрец наш снарядил отряд, тело героя понесли к той горе, возле которой «мёртвое озеро» находиться. Приказал оставить его наедине с покойником, да сторого-настрого велел не подглядывать, иначе тот, кто ослушается, ослепнет до конца дней своих. Что там потом было никто не знает, боялись старика. Только больше никто тот камень не видел, да и память у людей о нём быстро исчезла, словно и не было его.

-О чём забыли?! О Долбыше?!

-Да нет, о камне том, об этой горе чёрной, блестящей.

-А старец? Он тоже исчез?

-Нет, он вернулся на следующий день, да напомнил о приближающемся набеге. Опять не ошибся мудрый старик, всё в точности сбылось. Налетела орда чёрной тучей, сопротивляться было бессмысленно, потому что после смерти Долбыша войско его разбрелось по домам. Хан победителем въехал на своём вороном коне в селение, собрал всех и своему толмачу велел передать народу такие слова «теперь я ваш господин, покажите, где Долбыш спрятал мои сокровища? Они ему теперь не нужны, а я полюбуюсь». Люди переглядывались, не хотели показывать клад. И тут пришёл старец, да с поклоном обратился к хану. «Я с удовольствием отведу ваше солнцеподобное величество к сокровищам, возьмите только своих военначальников, самых близких и самых надёжных». Хан крикнул своих приближённых, вскочили они на коней, старец наш мелко посеменил рядом, показывая путь. Люди оцепенели, не ожидали от мудреца такого предательства, роптать стали. Двое самых смелых парня, тайком, прячась за деревьями, пошли следом. Когда старец привёл ханский отряд к пещере, все с коней слезли и внутрь зашли. Радовались, хохотали, по золотым россыпям валялись, драгоценными камнями себя осыпали. Хан вышел из пещеры, залез на гору и, расправив руки в стороны, закричал: «Я властелин мира! ». Злобный смех его эхом полетел по долине, внизу стражники его заулюлюкали. И вдруг дунул ветер, силы невиданной, сбил хана с ног и тот, словно куль, упал на землю да сразу в огромный камень превратился. Охнуть не успели его приближённые, как страшное заклятье и их в глыбы превратило. Да что их, наших двух парней, что за деревьями прятались, тоже самое постигло.

-Мудрец тоже погиб?

-Нет, ни чуть не пострадал, словно и не было его рядом в ту минуту. А дальше вот что было. Орда без предводителя осталась, да и произошедшее их так напугало, что собрались чёрной тучей и прочь из села бросились. Заслада родила девочку, свою копию, а сама от тоски по Долбышу, вскорости, умерла. Перед смертью наказала дочке, что когда та ребёнка родит, чтобы, не задумываясь, к камню отнесла, где тело Долбыша покоиться.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒