straight to hell

https: //ficbook. net/readfic/7137420

Автор: твой китайский чай (https: //ficbook. net/authors/929394)
Пейринг или персонажи: Крис/ДиО, Чен/Бэкхён
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, Психология, Даркфик, Hurt/comfort, AU, Songfic, Мифические существа
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 10 страниц

Описание:
Кёнсу должен быть благодарен ему за это. Они умрут вместе, прямо как настоящие влюбленные.

the neighbourhood - wires

- Почему он?

- Потому что он хочет умереть.

Простой ответ на простой вопрос. Ни больше, ни меньше, все, что нужно знать Ифаню о своем новом контракте. Контракт имеет большие глаза маленького ребенка и низкий голос взрослого.

- А еще у него депрессия последние четыре года, только вот он все никак не может решиться, - Лухан кривит красивые губы в ядовитой усмешке. - Слабак.

- Почему такие всегда достаются мне? Ты специально подбираешь объекты, которым не получится просто так свернуть шею, а потом засунуть в петлю, словно так и было, - Фань смотрит на изображение своего контракта на зыбкой поверхности дымки и думает только, что тот и правда выглядит как ребенок. А ему надо его убить.

- Мне просто нравится смотреть как ты мучаешься, - теперь очертания его личного кошмара сочатся вкрадчиво-сладким голосом сквозь дымку прямиком к его разуму. - Демон с чувствами, человеческими чувствами. Это ненормально. Ты ненормальный. Но оттого и более ценный сотрудник в нашей конторе, понимаешь? Тебе легче обмануть, легче втереться в доверие, потому что люди ощущают в тебе родное. А потом ты направляешь их к нам, прямиком в ад, как самая послушная собачка. Собачка, которая потом скулит в своем темном углу, когда ее начинает грызть изнутри собственная совесть.

Ифань вскидывает руку и ловит назойливого Ханя за горло, сжимая его со всей силы, будто он что-то почувствует. Черт улыбается соблазнительно, горько и до тошноты насмешливо. Он четко ощущает свое превосходство над неправильным демоном, который, хоть и выше по рангу, но слабее из-за своих дефектов, поэтому и лыбится, обнажая острые клыки, с которых чуть ли не яд стекает.

- Собака может и скулит, - вкрадчиво начинает Ифань. - Но и глотку постороннему она тоже перегрызть способна.

- Разве я посторонний? - Лухан проводит пальцами по чужому плечу, вспарывая одежду и кожу своими когтями. Кровь демона срывается вниз с кончиков его пальцев и капает на пол, с шипением растворяясь. - Я могу слышать треск проводов внутри тебя. Один взмах и они просто порвутся, лопнут от напряжения и повиснут жалкими обрубками. И тогда, как только ты это сам ощутить сможешь, тогда ты умрешь. Собачка зачахнет в своем темном углу, а ее оболочка продолжит подводить людей к краю. Посторонним такое не понять.

Фань резко дергает ладонью, чувствуя, как руку обжигает черная кровь, и отходит в тень, оставляя свою проблему шипеть из-за выдранной глотки. Ему ничего от этого не сделается, но хотя бы замолкнет на несколько мгновений. Этого хватит, чтобы переместиться к своему контракту и начать игру.

the neighbourhood - west coast

Нервы, нервы, нервы. Все вокруг него шуршат своими голосами, наседают на мозг, стараясь отвлечь его от адекватных мыслей о собственном ничтожестве.

- Эй, Су, ты опять не с нами? - Бекхен машет перед его глазами своей красивой ладонью и смотрит так обеспокоенно, что становится стыдно. - У тебя такой вид, словно ты прямо тут сблюешь.

- Просто голова болит, не ори, - Кёнсу убирает чужую руку от себя, шлепнув по ней своей. Он видит, как Бек обиженно дует губы, и подвигает в его сторону свой кекс. Все равно в горло ничего не лезет. - Все жужжат о чем-то, будто к нам какой-то айдол на лекцию придет.

- Может он и выглядит, как айдол, - Чондэ обнимает теперь уже довольного Бёна за плечи, умиляясь тому, что его щечки натягиваются, как у хомячка. - Тот новенький из Китая. Или ты опять не заходил в чат нашей группы?

- Чанёль кидает слишком много тупых приколов, а ты начинаешь с ним войну, - До хмурится, вспоминая, что именно он делал вчера вечером. Ким смеется, крепче стискивая своего парня в объятиях, а Су кривится от их ванили. - Все равно слишком много шума из-за одного человека.

- Людям нужно что-то обсуждать, ничего интересного вообще не происходит, - Бекхён, закончивший терзать лимонный кекс, вернулся к написанию чего-то в своем телефоне. Чондэ же беспечно смотрел куда-то в сторону автоматов с газировкой, не пытаясь даже подсмотреть, кому там настрачивает его возлюбленный. Между ними было то самое бесконечное доверие, о котором грезила каждая вторая парочка. И Су снова стало стыдно, что он не может ответить друзьям тем же. - О, разве это не наша новая звезда?

Дверь столовой раскрылась, как в самом клишированном фильме о подростках: пафосно, с громким ударом о стену, чтобы уж точно все заметили тех, кому понадобилось ее открыть. Звезда оказалась не одна, а в сопровождении еще двух человек. Парня с черными волосами и такого же цвета мешками под глазами, которые одним взглядом обещали муки тому, кто косо посмотрит на их обладателя. Второй сопровождающий выглядел самым миролюбивым из всех. С мягкой улыбкой и очаровательным сонным взглядом он приковывал к себе не меньше внимания, чем две темные лошадки рядом с ним.

- Посмотрите на выражение лица Чанеля, - тихо прыснул Бекхён, указывая пальцем на зависшего с тупой лыбой Ёля, который не мог оторваться от милого сони. - Кажется, он сейчас собственной слюной подавится.

Чондэ шикнул на него, кивком указывая на главаря странной компании. Тот, о ком все судачили последнюю неделю, снял солнцезащитные очки, являя столовой свое идеальное лицо. Красивый, не поспоришь, но… В нем было что-то такое, заставляющее хотеть сбежать подальше от этого типа. Дело ли в неестественно длинных пальцах или же в пустом кукольном взгляде, Кёнсу не знал, но от этого желание меньше не становилось.

- Какой красавчик, - Ким даже присвистнул, наблюдая, как троица горделиво вышагивает к дальним столикам. - Точно айдол.

- Красота далеко не все, придурок, - До не отрывал взгляда от высокого блондина, который посмотрел на него в ответ, проходя мимо их стола. Не хотелось признаваться, но его почти передернуло. - Сложно разглядеть, что под изнанкой, когда обращаешь внимание только на внешность. Мне он не нравится.

- Тебе много кто не нравится, - Бён вздыхает, чувствуя, как телефон разрывается от сообщений. - В чате вот все уже пишут, перед кем бы они раздвинули ноги.

- Глупо, - Кёнсу встал из-за столика, убирая в рюкзак так и не выпитый сок. - Пойду лучше к семинару подготовлюсь. Не оскверните ничего, пока меня не будет.

Парочка рассмеялась, говоря, что ничего ему не обещает, а Су быстро покинул столовую, спокойно выдыхая скопившееся в груди напряжение уже за ее пределами. И почему он так отреагировал на этого новенького? Он ощущает страх и все нарастающую панику, это ненормально. Ему нельзя поддаваться этому, нужно успокоиться и освежиться. В туалет он бредет именно с такими мыслями, которые не дают ему почувствовать чужое присутствие за спиной.

Прохладная вода немного приводит его в уравновешенное состояние, но спокойствие уступает место другому. Кёнсу смотрит в зеркало отрешенно, с кончика его носа капает в раковину вода, и ему хочется тоже раствориться, чтобы не ощущать уже ничего. Раствориться не в поэтичном смысле, чтобы вместе с морским ветром навстречу закату, а в более грубом. Чтобы кости сломались, прорывая себе путь наружу сквозь кровоточащую плоть. Чтобы они превратились в крошку, соприкасаясь с воздухом, а кожа начала бы лопаться и таять, как восковая маска возле огня. Тогда бы от него осталась бесформенная куча дерьма, коей он и является, тогда было бы намного лучше.

- Привет, - голос возле уха заставляет дернуться и вынырнуть из своего забытья. - С тобой все в порядке? Я Крис, новенький, мы, вроде, в одной группе, да?

- Тебе какая разница? - До скалится, отходя от него на несколько шагов. - Все со мной нормально, а ты иди своей дорогой.

Он быстро проходит мимо недоразумения с пугающе-длинными пальцами, сталкиваясь с ним плечами. Одно прикосновение сквозь одежду заставляет его спину покрыться холодным потом, а только ушедшее наваждение вновь вернуться. Да что за черт с ним происходит?!

Ифань смотрит в быстро удаляющийся затылок своего контракта и хмыкает. Он ему сопротивляется, какой интересный. Но это все равно ненадолго.

- Теряешь хватку, - появившийся из тени Цзы Тао фыркает насмешливо, а потом гладит по плечу. - Но ты прав, он интересный.

- Не забывайся, - Фань стряхивает чужую руку с себя и идет дальше по коридору. - Вы с Исином здесь только из-за истерички Ханя, не заходи дальше своей линии.

Тао хмыкает в спину демона и машет рукой, словно тот может этот жест заметить. Как будто ему есть дело до какого-то смертного мальчишки с его жалкими проблемами. Это Крис возится в их головешках, чтобы потом просто перегрызть глотку, а его дело чистка. Просто убрать лишний мусор, что в этом сложного? Всяко проще, чем потом самому Ифаню, который потом чуть ли не плачет над этим мусором.

Но это уже его проблемы.

Кёнсу помнит, что ему стало плохо в среду. Погода была просто замечательная, но ему хотелось запереться в чулане, скрываясь там от ласковых лучей солнца. Тьма ему нравилась больше.

Была ли это депрессия или нечто иное, он не знал. Признаться самому себе, что у тебя серьезные проблемы было очень сложно, что уж говорить о совершенно постороннем человеке, которому на самом деле плевать, пока ты платишь ему вовремя. Но и присутствие рядом близких друзей, доверие к которым всегда было неоспоримым, не помогало. Су так и не нашел в себе сил, чтобы рассказать о том, почему он перестал ходить в футболках с коротким рукавом. Но До всегда думал о том, что просто не хочет видеть, как переживают из-за него Бекхён с Чондэ, у которых и так в данный момент были проблемы с родителями.

Так он оправдывал собственную трусость.

Проблемы с самооценкой были всегда. На него не смотрели ни девочки, ни мальчики, а от этого многие начинают искать в себе изъяны. Вот и Кёнсу начал. Его внешность перестала ему нравиться еще в средней школе, когда над его короткой стрижкой смеялся каждый человек в классе. Затем он начал сомневаться в себе, потому что не находил смелости, чтобы дать отпор издевщикам. Потом в оценках, которые скакали, как молодые кузнечики по зеленой лужайке, после в своих умениях, потому что на его первом конкурсе по пению его освистали, едва он успел открыть рот. До слаб, труслив, не в состоянии взяться за свою собственную жизнь, и его это устраивает.

По крайней мере, он пытается себя в этом убедить. Ведь игнорировать нарастающие проблемы намного проще, чем пытаться их решить, верно?

Кёнсу моргает несколько раз, трет глаза до ярких точек перед ними, и тяжело вздыхает. Он хотел подготовиться к тесту по культурологии, а в итоге опять слишком глубоко погрузился в свои мысли. С каждым таким погружением он теряется в этом омуте все больше, выпадая из реальности не на пару минут, а уже на все сорок. До снова берется за учебник, надеясь про себя, что на этот раз точно проведет за ним ночь, как тишину комнаты вспарывает мелодия телефона. Свет яркой полоской бьет по уставшим глазам, а на экране высвечивается незнакомый номер.

- Алло? - Су все-таки отвечает на звонок, мало ли кто номером ошибся.

- До Кёнсу? - снова этот голос. - Это Крис, вот захотел…

- Откуда у тебя мой номер? - Кёнсу даже неверяще смотрит на свой телефон, словно тот его разыгрывает. Но это такая глупость на самом деле. - И зачем ты звонишь мне посреди ночи?

- Мне показалось, что тебе плохо, - ему показалось, как же. Звучит не слишком правдоподобно. - Номер взял у старосты, у него-то они все есть. Так что, Су, у тебя все хорошо?

- Все было просто замечательно, пока ты не позвонил, придурок, - До не понимает, откуда в нем столько агрессии по отношению к человеку, которого он знать не знает, но ярость откуда-то берется.

Из-за этой самой ярости парень сбрасывает вызов и откидывает телефон на кровать, резко подтягивая к себе учебник. Культурология, он учит культурологию. Но омут сознания все равно снова затягивает его, потому что в голове вертится фраза, брошенная под конец их диалога Крисом. Он сказал всего одно слово.

Врешь.

- На тебе опять лица нет, - Бек снова глядит, словно самая заботливая мамочка в мире. - Пс, гляди, кто смотрит в нашу сторону.

И снова этот Крис. Пялится на него через весь коридор и улыбается, заметив взгляд Кёнсу, направленный в его сторону. Самого Су снова передергивает от какого-то иррационального чувства страха.

- Кажется, ты ему нравишься, - Бекхён улыбается довольным котярой, толкая друга в бок локтем. - Может присмотришься к нему? Я слышал от наших, что он не плохой парень.

- С каких это пор ты заделался сводником? - До хмурится, опуская глаза в пол. - В любом случае, я не хочу даже просто разговаривать с ним. Не понимаю, почему он всем так нравится.

- Он красивый, - как само собой разумеющееся говорит Бён. - Не хамит никому, учится хорошо, а как в баскетбол играет, ты бы видел! Половину группы можно было выжимать.

Кёнсу только хмыкает на слова своего эмоционального приятеля и достает телефон из кармана, который вибрирует новым сообщением. Снова. Этот. Крис. И даже простое как ты? очень сильно выбешивает. Потому что таких вот сообщений Су получил штук двадцать за три дня.

- Это раздражает, - До ругается, отключая мобильник. - В последнее время я только и слышу что его имя и то, какой он замечательный и всеми любимый. Его красивые глаза будто скрывают все его грязные помыслы, понимаешь?!

- Значит, ты считаешь его глаза красивыми?

- Заткнись, Бекхён.

- У вас все хорошо? - порядком надоевший голос снова звучит слишком близко и Кёнсу попросту не выдерживает.

- Да отвали ты от меня!

Он толкает шокированного Бека и быстро убегает в другую часть корпуса, выпустив из ослабевших пальцев телефон. Его друг сначала удивленно смотрит в его удаляющуюся спину, потом подрывается, но вездесущий Крис мягко прихватывает его за плечи, говоря, что сам с ним поговорит, и, подняв с земли чужой смартфон, спокойно идет за сбежавшим До. Бён снова застывает статуей посреди коридора, не понимая, что он сейчас увидел. Вечно спокойного друга, который внезапно показал всплеск эмоций при нем? В груди что-то тревожно потяжелело. Су никогда не был таким нервным, даже усталый вид у него редкость. Что же поменялось? Чего он, Бекхён, не знает?

Кёнсу бежит быстро, чтобы никто больше не видел его позора, и вскоре начинает задыхаться. Глотку дерет от сдерживаемых слез и сбитого к чертям дыхания, а самому До становится стыдно. Он позорно сбежал, показал свою истерию при Бекхёне, а все из-за какого-то левого типа, от одного присутствия которого становится жутко. И сам Кёнсу не понимает почему, почему ему так страшно? На вид этот Крис обычный парень, но что-то на дне его темных зрачков и кончиках слишком длинных пальцев заставляет спрятаться куда подальше.

- Почему ты убегаешь от меня? - и снова этот кошмар. На этот раз с обеспокоенным взглядом и его телефоном в паучьих пальцах. - Я настолько неприятен тебе, что ты готов бросить все, лишь бы меня не видеть?

- Да, черт возьми! - До ударяет по чужой руке, от чего ни в чем не повинный мобильник отлетает к стене с характерным трескающимся звуком. - Почему я?! Тебе скучно? Нашел себе жертву для издевок или что? Я не понимаю, зачем я тебе!

- Успокойся, - Крис прижимает сопротивляющегося паренька к себе за плечи и немного встряхивает его. - Почему ты так о себе думаешь? Ты просто заинтересовал меня, вот и все. В этом нет никакого подтекста.

- Врешь, - До зажмуривается болезненно и ударяет кулаками чужую крепкую грудь. - Врешь!

Потому что такой как он никогда не заинтересует такого, как Крис. Жалкие люди вроде него нужны только для того, чтобы высмеивать и забивать после пар, все. В этом вся его пригодность. И этот красивый, умный и популярный парень думает, что Кёнсу вот так просто поверит в его сказочки? Он слишком долго ненавидел себя.

- Посмотри мне в глаза, - его насильно заставляют поднять лицо и встретиться с чужим взглядом. - Почему ты так себя не любишь? Поверь, ты - нечто большее, и я это вижу. Поэтому хочу помочь, хочу, чтобы ты перестал резать себя и презирать. Да, я знаю и про это, не спрашивай, пожалуйста, откуда, но ты просто должен довериться мне. Если что, моей любви и уверенности хватит на нас двоих.

До практически выругался вслух. Какая к черту любовь? К нему, к Су? Да в такое поверит либо полный идиот, либо самый отчаявшийся человек во вселенной. И, кажется, Кёнсу подходит под оба критерия, потому что он снова утыкается в грудь Криса и начинает тихо ронять на нее свои слезы. Чужие руки, казавшиеся страшными еще несколько минут назад, гладят его по спине и кажутся теперь волшебными. Все теперь кажется не таким уж и плохим.

the neighbourhood - a little death

- Ты точно мастер запудривания мозгов, - тон Цзы Тао вновь пропитан ядом, но взгляд все равно остается безучастным. - Этот мальчишка так быстро сдался, что даже неинтересно. Неужели он настолько отчаялся, что даже ты показался ему спасательным кругом?

Ифань на это только пожал плечами, набирая очередное сообщение в телефоне. Для Кёнсу, чтобы тот не забывал, кто его спасает. На самом деле и сам демон удивился такой скорой победе. Его контракт хоть и был полностью покрыт трещинами, но казался неприступной, глухой крепостью, в которую проникает разве что ветер. В итоге оказалось, что крепость состоит лишь из одной стены, которую рукой толкни - тут же развалится. Скучно. Страшно.

- Не задерживайся тогда с ним слишком сильно, ладно? Исину не нравится в этом мире, от него все никак не отстанет какой-то смертный мальчишка, - сам Исин на это заявление только пожимает плечами и улыбается пустой, ничего не значащей улыбкой.

- Как только все произойдет, я дам вам знать, - Ифань чувствует, как вездесущий Тао появляется у него за спиной и говорит в самое ухо, опаляя кожу ледяным дыханием:

- Как только ты заставишь его шагнуть с табуретки или взяться за лезвие, ты хотел сказать? - Цзы Тао был хорошим манипулятором, даже демоны падали перед его голосом, но не Фань. Он и сам достаточно изводит себя. В этом он схож со своим контрактом. - Ты проявляешь столько внимания этому мальчику. Неужели ты…

Ифань, не желая больше чувствовать, как в его сознание проникают чужие ядовитые змейки, исчезает в темной дымке, оставляя на лице Тао довольный отпечаток победы, который, впрочем, быстро сменяется холодным безразличием.

У демонов нет чувств, совести, только лишь пародия на эмоции. У Ифаня же есть все, чего не должно быть. Все, что заставляет умирать его вместе с каждым контрактом.

Поэтому Кёнсу должен быть благодарен ему за это. Они умрут вместе, прямо как настоящие влюбленные.

Для Су время с Крисом проходит, словно во сне. Он постоянно находился рядом с ним, водил в небольшие, но милые кафешки, обнимал его по ночам. Да, он впустил к себе домой практически незнакомого парня, когда как Бек с Чондэ даже порог его квартиры ни разу не переступали. Просто Крис был таким мягко-настойчивым, что ему просто невозможно было отказать. С ним Кёнсу чувствовал себя намного лучше, забыв на время о ненависти к своему существованию. Но все происходящее не только поэтому напоминало сладкий сон. До начал замечать за собой, что стал рассеян. Ему постоянно хотелось спать, в университет он ходил максимум раз в неделю, а своих друзей видел и то реже. Когда он в последний раз разговаривал с ними? Кажется, пять дней назад?.. Или в этот четверг?..

На самом деле Кёнсу много чего кажется. То на руке ему чудится очередной порез, который совсем свежий, заливает его белое запястье кровавыми разводами, но, вроде, и нет там ничего. Только застарелые шрамы. То ему кажется, что Крис шепчет в ухо по ночам какой-то бред о чьей-то смерти, о веревках и бритвах, и… Просит прощения. Почему-то именно его извинения врезаются в корку мозга больше всего, но на утро Крис привычно улыбается и говорит, что Су все это приснилось. И это пугает.

В один дождливый день сон оборачивается кошмаром, которого так упорно боялся Кёнсу. Крис просто говорит ему, что устал и больше терпеть его не намерен. Берет и уходит, просто уходит, захлопывая за собой дверь. До даже не успевает что-либо сказать, попытаться как-то удержать его. Он просто сидит на своей кровати, смотря в дверной проем, и чувствует, как игнорируемые им мысли обрушиваются на его оголенный разум огромной лавиной. Он вспоминает, что на самом деле полное ничтожество, что Крис даже слишком долго с ним провозился, что он это заслужил. Но, несмотря на такое, казалось бы, смирение с произошедшим, Кёнсу хочется рыдать в голос, что все это нечестно. Что он устал, что он хочет Криса обратно, что ему не хочется быть без него, что ему не хочется быть.

До чувствует, как внутри гниют остатки того, что он смог сохранить посредством общения с Бекхёном и Чондэ. Ему больше ничего не хочется. Зачем бороться, если единственный лучик надежды, который вселял в тебя пусть и слепую, но надежду, просто ушел, вырвав из груди последние ростки желания жизни, а те, кого он называл друзьями, теперь вряд ли захотят даже смотреть в его сторону. Су не находит ответа на этот вопрос, поэтому просто идет в ванную с пустым взглядом, делает себе ложе из ледяной воды, залезает в ванну прямо в одежде и берет в руку лезвие. Банально, просто, прямо, как вся его жизнь. Все двадцать два года жизни теперь кажутся еще более бессмысленными, чем раньше. Опять ему кажется. Надоело думать.

Надоело жить.

Надоело.

Ифань наблюдает за своим контрактом через серую дымку и ведет отчет. Это нужно для бумаг: время смерти, за сколько эта самая смерть наступила, и сколько контракт думал, прежде чем убить себя. Быстрее - лучше. Фань убеждается в этом каждый раз, наблюдая за чужими смертями. И в этом раз ему тоже больно, даже больнее, чем во все предыдущие. Он кусает губы, чувствуя на расстоянии биение сердца, дыхание, боль. Опять он чувствует. Даже сильнее, чем во все предыдущие разы. Потому что в этот раз подошел слишком близко, потому что извинялся, потому что звал контракт по имени, когда его не было рядом. И теперь он должен смотреть, как тот готовится вскрыть себе вены, да еще и считать время.

Прошло уже три минуты и сорок секунд, за это время Ифань успел возненавидеть себя еще больше и осознать кое-что. В груди, помимо старой доброй совести собралось что-то новое. Что-то заставляющее глотать горький ком и желать оказаться на месте Кёнсу. Что-то упорно шепчущее на ухо, какая он все-таки сволочь. Что-то из-за чего хотелось встать на колени перед Су, плакать и просить у него прощения за все то время, что они провели вместе. Была ли это… Вина? То, что он чувствовал сейчас, называлось так, да? Именно это заставляло отводить взгляд от дымки. Именно это заставляло его плакать. Стоп, плакать? Фань дотронулся до собственных глаз, чувствуя, как пальцы становятся мокрыми. И это была не черная кровь, которая обычно сочилась из демонов, словно напоминание того, насколько они все гнилые внутри, это были обычные слезы. Слезы, черт возьми, которых у него не должно было быть!

Демон подрывается со своего места, забывая о том, что должен наблюдать за контрактом, считать последние секунды его жизни. Сейчас он должен остановить Кёнсу, только это имело значение, плевать на все остальное. На демонов, на контракты, на его собственное существование.

- Неужели этот мальчишка так сильно тебя задел? - Лухан появляется видением перед его глазами, но без своей фирменной ядовитой улыбки. - Настолько, что ты готов броситься спасать его, несмотря на то, что можешь умереть сам? Или ты настолько сильно уверен, что он снова доверится тебе, что коснется добровольно, чтобы спасти тебя?

Ифань закрывает глаза, ощущая, как в мозг проникает вкрадчивый злой шепот. Но ничего, он все вытерпит.

- Смертные такие забавные. У них есть совсем немного лет в этом мире, а они проводят драгоценные годы жизни за усложнением всего, к чему прикасаются. Очаровательно, - Хань смеется, а затем хмыкает. - И ты хочешь стать одним из них? Променять бессмертие и силу на глупое саморазрушение? И все ради этого глупого контракта, который, к слову, уже сделал первый порез.

Последние слова действуют, словно ведро ледяной воды, и Фань, разрывая чужое воздействие, делает рывок вперед, чувствуя, как на шее стягиваются цепи, связывающие его с Кёнсу и с этим миром в целом. Он скалит зубы, задыхается, а затем рвется из последних сил к свету. Ошейник ломается, даруя смертельную свободу, а Ифань продолжает бежать, потому что каждая секунда снова на счету. Он больше не может чувствовать Су на расстоянии, не может сказать, жив он или нет. Это заставляет только бежать быстрее, на исходе своих сил.

Квартира не заперта, из ванной не доносится ни единого звука. Фань не останавливается, не обращая внимания, что, кажется, сломал входную дверь. Он распахивает ванную комнату и падает на колени, прямо в лужу воды, которая окрашена алым. Кёнсу кажется еще бледнее на фоне белого кафеля, белой ванной, черт, да его губы стали практически синими! Демон вынимает его из воды, использует остатки своих сил, чтобы кое-как залечить чужие раны, хотя это может убить его самого.

- Кёнсу! - Ифань бьет его по щекам, чтобы тот пришел в себя. - Ну же, ты не можешь вот так просто умереть. Ты не жалкий, слышишь?! Ты обязан жить. Ради себя, ради своих друзей, Су!

Парень медленно открывает глаза, перед которыми все плывет, и переводит взгляд на демона. До смеется тихо, на грани слышимости, и улыбается.

- Ты пришел зачем, а? Чтобы увидеть больше моего позора? - язык его еле ворочается, слова получаются смазанными. - Крис, что я сделал тебе плохого?

- Ничего, Су, ничего, - Ифань чувствует, что у него самого времени в этом мире осталось только на пару минут. - Это моя вина, все это. Если бы не я, не мои манипуляции… Но я должен был, иначе бы загрызли меня. И теперь, теперь моя жизнь в твоих руках, понимаешь? Теперь ты можешь дать мне умереть, если хочешь.

Кёнсу смотрит непонимающе, но уже более осмысленно, и замечает, что глаза у Криса полностью черные, как и кровь, что вытекает из трещин на его лице. Это пугает, но еще больше пугают его слова.

- Не понимаю тебя, - парень тянет пальцы к чужой щеке, но демон не дает до нее дотронуться. - Крис, что я должен сделать?

- Ифань, я Ифань, - он дышит тяжело, перед глазами адские карусели. - Ты должен прикоснуться ко мне. Дай мне почувствовать, что я дышу, что я человек. Живой человек, Су.

До смотрит на свою протянутую ладонь, черные глаза напротив и обыкновенные прозрачные слезы, что катятся из этих глаз. Он должен снова поверить ему, чтобы спасти, в этом вся суть. Но может ли он сделать это, после предательства, которое чуть не стоило ему жизни? Не будет ли честно, заставить его исчезнуть? На щеку Кёнсу падает маленькая слезинка, которая смешивается с его собственными слезами, и он все решает за считанные секунды. Пальцы ложатся на щеку Ифаня, поверх пугающих трещин, а губы находят чужие. Легкий поцелуй, легкое прикосновение на грани смерти. Можно ли считать, что он делится собственной жизнь с ним?

Фань отстраняется и смотрит уже обычными кофейными глазами на него. Единственное, что осталось - слезы. Но те уже не горькие, с привкусом вины. Это слезы счастья.

- Спасибо, Су, спасибо, - он крепко прижимает к себе До, пряча лицо в изгибе шеи. - Ты даже не представляешь, что сделал сейчас. Доверился демону, который должен был убить тебя, спас его самого от смерти. Ты, черт возьми, дал ему стать человеком! Ты понимаешь, что сделал, Су?

Кёнсу машет головой непонимающе, а на сетчатке его глаз отпечатывается чужая яркая улыбка. Ифань смеется заливисто, крепче прижимая его к себе, словно самое дорогое в мире сокровище, и обещает, что теперь ни за что не уйдет от него, что все они переживут вместе. Любви бывшего демона сполна хватит на двоих.

Потому что демон, ставший человеком однажды, разделяет годы жизни того, кто обратил его, и остается верен ему до самой смерти.