Жак Деррида: 'Я веду войну с самим собой'

Жак Деррида: 'Я веду войну с самим собой'

(" Le Monde", Франция)

http: //www. inosmi. ru/untitled/20041012/213685. html

12/10/2004

В свои 74 года, Жак Деррида, философ с мировым именем, продолжает свой путь, его мысль развивается с редкой интенсивностью, несмотря на болезнь. В своем доме в Ри-Оранжи, в парижском регионе, он рассказывает корреспонденту 'Le Monde' о своем труде, своем маршруте, и о следах, которые он оставляет.

С лета 2003 года, Вы, как никогда, на виду. Вы не только написали несколько новых работ, но и объездили весь мир, участвуя во многих международных коллоквиумах, организованных вокруг Вашей работы - от Лондона до Коимбры, в Париже и вот, в эти дни, в Рио-де-Жанейро. Вам посвящен новый документальный фильм (второй по счету) ('Деррида', реж. Эми Кофман (Amy Kofman) и Кирби Дик (Kirby Dick), после превосходной ленты 'Другой Деррида', Сафаа Фати (Safaa Fathy), 2000 год), Вам посвящены и несколько специальных номеров журналов, в частности 'Magazine litté raire', 'Europe', а также том 'Cahiers de l'Herne', объемистый, и богатый на неизданные материалы, который должен появиться в сентябре. Для одного года это очень много, и, в то же время Вы не скрываете, что. . .

Скажите же, довольно серьезно болен, это правда, и прохожу опасный курс лечения. Но оставим эту тему, если Вам угодно, мы собрались здесь не для того, чтобы составлять бюллетень о здоровье - публичный или секретный. . .

Пусть будет так. В начале этого интервью, возвратимся к книге 'Призраки Маркса' (изд. Galilé e, 1993). Работа очень важная, этапная книга, вся посвященная вопросу справедливости будущего, она открывается загадочным вступлением: 'Кто-то, Вы или я, выходит и говорит: я хочу научиться, наконец, жить', Более десяти лет спустя, как Вы относитесь к этому желанию 'уметь жить'?

Это скорее вопрос 'нового интернационала', что является подзаголовком и центральным мотивом книги. По ту сторону 'космополитизма', понятия 'гражданин мира', как нового мирового национального государства, эта книга предвосхищает все неотложные проблемы 'альтермондиализма', в существование которых я верю, и которые сейчас лучше проявились. То, что я назвал тогда 'новым интернационалом', предстает перед нами, скажем с 1993 года, в виде многочисленных мутаций международного права, и в форме организаций, которые управляют миропорядком (МВФ, ВТО, Большая Восьмерка и т. д., и особенно ООН - по меньшей мере, следовало бы изменить Хартию ООН, состав организации и ее местопребывание - перенести его как можно дальше от Нью-Йорка. . . ).

Что касается формулировки, которую Вы цитируете ('научиться жить, наконец'), она пришла ко мне после того, как книга была уже закончена. Во-первых она обыгрывает, но вполне серьезно, свое обыденное значение. Учиться жить, значит становиться зрелым, и также развивать свои способности. Окликните кого-нибудь, и скажите ему: 'я научу тебя жить', и это будет означать, иногда в угрожающем тоне: 'я буду тебя образовывать', и даже ' я буду тебя натаскивать'. В дальнейшем двусмысленность этой игры будет тем более важна для меня, - вздох вырывается в ответ на более сложный вопрос: жить, можно ли этому научиться? Можно ли учить жить? Можно ли научиться, с помощью дисциплины или обучения, с помощью опыта или эксперимента, принять, или лучше сказать, утвердить жизнь? Это беспокойство о наследии и смерти звучит от первой страницы книги до последней. Вопрос, мучающий и родителей, и их детей: когда ты станешь ответственным? Когда ты будешь отвечать, наконец, за свою жизнь, за свое имя?

Хорошо, чтобы ответить на Ваш вопрос, скажу, не отклоняясь от темы, я так и не научился жить. Нет, вовсе нет! Учиться жить, должно означать учиться умирать, понять абсолютную смертность, чтобы принять ее (без спасения, воскресения и искупления) - ни для себя, ни для другого. Со времен Платона, это старое предписание философии: философствовать - значит, учиться умирать.

Я верю в эту истину, но не сдаюсь ей. Все меньше и меньше. Я не научился принимать ее, смерть. Мы все оставшиеся в живых с отсрочкой (и с геополитической точки зрения 'Призраки Маркса' настойчиво говорят, что, в мире, где неравенство сильно как никогда, для миллиардов живущих - человечных или нет - которым отказано, помимо элементарных 'прав человека' - которым всего-то два столетия, и они непрестанно дополняются, но прежде всего, им отказано в праве на то, чтобы прожить достойную жизнь. Но я по-прежнему не могу научиться мудрости смерти. Я ничему еще не научился, ничего еще не достиг в этом вопросе. Время отсрочки сокращается все быстрее. Не только потому, что я, наряду с другими, наследник стольких вещей, хороших или же ужасных: все чаще приходится констатировать, что большинство мыслителей, с которыми я оказался связанным, умерли. Меня называют оставшимся в живых: последний представитель 'поколения', поколения, грубо говоря, 1960-х годов; это, не будучи строго верным, не только побуждает меня возразить, но даже пробуждает мысли о бунте, несколько меланхолические. Когда, плюс ко всему, некоторые проблемы со здоровьем начинают давить, - вопрос выживания и отсрочки, который всегда меня преследовал, буквально, в каждое мгновение моей жизни, конкретно и неотступно, - эта проблематика расцвечивается по иному.

Тема выживания всегда меня интересовала. Значение этого слова не сводится к жизни и смерти. Тема эта первоначальна. Выживание в обыденном смысле означает продолжение жизни, но также это означает жизнь после смерти. Говоря о переводе, Вальтер Беньямин (Walter Benjamin) подчеркивает различие между ueberleben, пережить смерть, выживать к смерти, - как книга может пережить смерть автора, или ребенок - смерть своих родителей и, с другой стороны, fortleben, living on, продолжать жить. Все концепты, которые помогают мне в работе, особенно концепты 'следа' и ' спектрального', связаны с 'выживанием' в структурном измерении. Этот концепт - не производное от 'жить' или 'умирать'. И тем более не производное от того, что я называю 'первоначальным трауром'. Это не ждет так называемой действительной смерти.

12 Следующая ⇒