Глобенко В. 51-РЛ.. ЭКСПРЕССИОНИЗМ КАК СТИЛЕВАЯ МАНЕРА ЛЕОНИДА АНДРЕЕВА

Глобенко В. 51-РЛ.

" ЭКСПРЕССИОНИЗМ КАК СТИЛЕВАЯ МАНЕРА ЛЕОНИДА АНДРЕЕВА"

Экспрессионизм как художественный метод берет свое начало в живописи. Стремление к «экспрессии», обостренному самовыражению, напряженности эмоций, гротескной изломанности, иррациональности образов наиболее ярко проявилось в изобразительном искусстве. Впоследствии экспрессионизм достаточно быстро утверждается и в других видах искусства и определяется уже как синтетический художественный метод, включающий в себя достижения живописи, музыки, театра и кинематографа.

Адепты экспрессионизма пытались высвободить в каждом человеке буйство фантазии, углубить чувствительность и усилить влечение ко всему тайному. Может, поэтому экспрессионизм взял свое начало с объединения группы художников.

Причиной возникновения направления «экспрессионизм» можно считать реакцию на созерцание окружающего мира. Представители экспрессионизма воспринимали мир и его уродство субъективно, их переполняли такие эмоции, как разочарование, тревога, страх.

Отцом-основателем экспрессионистов в России считается Л. Н. Андреев В первых своих произведениях автор глубоко драматично анализирует окружавшую его действительность.

Творческая личность Л. Н. Андреева чрезвычайно многосторонняя, что объясняется не только культурным контекстом Серебряного века, для которого характерно в первую очередь сложное взаимодействие различных литературных направлений, а также философских и эстетических систем, но и стремление писателей к выявлению собственной творческой индивидуальности. Об этом говорил сам Андреев, утверждая, что он «никогда не останавливался на одной форме, не делал ее для себя обязательной -и вообще никогда не связывал свободы своей формой или направлением».

Несмотря на необыкновенную пестроту и синтетический характер художественного метода писателя, экспрессионистская поэтика играет у Андреева ключевую роль едва ли не на всем протяжении его творческого пути.

Его проза и драматургия отличаются как крайней субъективностью и повышенной выразительностью, так и типическим экспрессионистским мировидением, которое особенно удачно воплощает кризисную эпоху.

Л. Н. Андреев, задолго до немецких экспрессионистов, с трагической силой описал страдания одинокого человека, мучающегося в окружении общества.

Выход в 1901 г. сборника «Рассказы» принёс Андрееву широкую известность и признание критики. Продолжая традиции Ф. М. Достоевского, писатель уже в этих первых зрелых вещах («Большой шлем», «Молчание», «Рассказ о Сергее Петровиче», «Жили-были») обратился к углублённому исследованию внутреннего мира человека, задался вопросом о первопричинах зла в человеческой душе. «В андреевском человеке тоже сильна стихия иррационального, бессознательного, власть инстинктов. Для него человек – тайна».

Изображая предельные в этическом смысле коллизии (изнасилование, убийство в рассказах «Бездна», «В тумане»), нагнетая безысходность ситуации («Стена»), ставя героев в условия непосредственного и мучительного переживания вечных вопросов, Андреев ищет новые средства выразительности, которые бы усилили воздействие на читателя. Вести о Русско-японской войне послужили импульсом к созданию рассказа «Красный смех» (1905 г. ). Здесь безумие происходящего передаётся кричащими образами (красный смех; описание Земли, сошедшей с ума, похожей на голову с содранной кожей и красным, как кровавая каша, мозгом, и т. п. ). Именно в этот период его произведения начинают широко обсуждаться литературными критиками.

Необычная популярность Андреева с момента прихода его в литературу в конце 90-х годов берет свои истоки в парадоксальности, странности его творчества, с которой соглашался и сам Андреев. «Я не начал писать, а пришел, и приходом своим не только взволновал до крайности, но испугал, насторожил. Над ржаво-зеленым болотом, где вся жизнь в тине, бурчанье и лопающихся пузырях, – вдруг высоко поднялась на тонкой змеиной шее чем-то оченьстранная голова, очень бледная, очень странная, с очень нехорошими глазами. И все ахнули: “Вот он пришел! ”», – записывает Андреев в «Дневнике».

Итак, Л. Н. Андреев стоял у истоков экспрессионизма как международного художественного движения. Его творчество отразило дух поколения, травмированного социальными катастрофами и воспринимающего действительность крайне субъективно. Кроме того, его произведения ярко иллюстрируют один из главных постулатов экспрессионизма – принцип преобладания выражения над изображением.

Андреев видел свою задачу не в описании реальных событий, а в отражении эмоционального субъективного отношения к ним. Ему необходимо было выразить в повести свои трагические переживания, показать ощущение, восприятие человеком войны, смерти. «Красный смех» Андреев писал 9 дней в состоянии необычайного нервного напряжения, доходящего до галлюцинаций.

Безумие и ужас – формула, которой Андреев определил смысл кровавых событий, содержание войны и тему своего рассказа. Этой формулой открывается повествование: «безумие и ужас» – таково начало рассказа. В нем восемнадцать отрывков, именно отрывков: потрясенное сознание рассказчика не в состоянии осмыслить действительность, восприятие лишено целостности, отсюда «разорванность композиции»: обрывки фактов, мыслей, чувств. Отрывочность в данном случае полифункциональна. Внутренняя форма целого складывается не только из семантики каждого из отрывков, но и из кажущегося алогичным и в то же время последовательным связывания этих отрывков.

Алогизм повествования, в своем смыслообразующем значении, переносится и на суть описываемых событий. Война – противоестественное человеческое «изобретение», в ней нет ни грани смысла, все ее оправдания абсурдны. Фрагментарность – своеобразный «портрет истории болезни» героев, теряющего рассудок человечества.

Используемый Андреевым прием отрывочности, фрагментарности И. Г. Минераловой определяется как «эллипсис» – немотивированный пропуск логических звеньев в повествовании, способствующий образованию не просто гротескового, но фантастического и собственно символического содержания плана произведения. Благодаря использованию эллипсиса происходит «укрупнение» оставшихся деталей, эпизодов, т. е. повышается художественная нагрузка на другие составляющие текста.

Отсутствие событийности наталкивает на мысль, что для Андреева было важно высветить отдельные моменты происходящего, зафиксированные вне фабульного времени. «Оторванность» и статичность изображения отчасти допускают мысль об отождествлении повествования с произведениями живописи, где все дается лишь одновременно, в сосуществовании, и где можно изобразить только один момент действия, наиболее значимый, из которого становились бы понятными предыдущие и последующие моменты. Угадывается желание писателя сделать идеи, которые он возбуждает в нас, настолько живыми, чтобы мы воображали, будто получаем чувственное представление об изображаемых предметах, и в то же время совершенно забывали об употребленном для этого средстве – слове.

Образность действия показана Андреевым через цветовую символику, которую он также заимствует из живописи. Для писателя было важно воссоздать визуальную картину происходящего. От самой стены дома до карниза начиналось ровное огненно-красное небо, без туч, без звезд, без солнца, и уходило за горизонт. А внизу под ним лежало такое же ровное темно-красное поле, и было покрыто оно трупами.

Андреев создает особую ауру произведения введением в текст цветообозначений, что является специфическим приемом писателейэкспрессионистов, которые наделяли цвета символическим, почти магическим значением. Все слова-цветообозначения ярко очерчивают контуры того образа мира, который воссоздает художник. У Андреева этот мир противоречивый и абсурдный, и человек в этом хаосе ощущает себя раздвоенным, одиноким, потерявшим гармонию с собой и социумом. И в этом отношении цвет в поэтике Л. Андреева важен не столько как носитель реального цвета, сколько как средство выражения эмоциональной оценки. Цветообозначения передают субъективно окрашенный индивидуальный образ предмета, явления, мысли, чувства писателя, т. е. выполняют еще и характеристическую функцию. Всё происходящее преподносится писателем в ярких, контрастных тонах, но особым смыслом наделен красный, «кровавый» цвет. Художественным воплощением войны стали не бои, горы трупов, море крови, а образ Красного смеха. Именно он несет основную смысловую и выразительную нагрузку, став символом безумия войны, символом всей земли, сходящей с ума. Что-то огромное, красное, кровавое стояло надо мною и беззубо смеялось. Это красный смех. Когда земля сходит с ума, она начинает так смеяться. … земля сошла с ума. На ней нет ни цветов, ни песен, она стала круглая, гладкая и красная, как голова, с которой содрали кожу.

Цветовые образы в повести Л. Андреева передаются через языковые лексические средства как прямо, так и косвенно. Красный употребляетсяАндреевым в прямом, собственном значении: «имеющий окраску одного из основных цветов радуги, ряда оттенков от розового до коричневого» («красный отсвет пожаров»). И в то же время определение «красный» выступает в переносном значении, причем всегда с отрицательной экспрессией: «цвет наступающей неотвратимой беды», символ «тревоги и ужаса», образ «смерти».

Само небо казалось красным, и можно было подумать, что во вселенной произошла какая-то катастрофа, какая-то странная перемена и исчезновение цветов…. Какой-то кровавый туман обволакивает землю, застилая взоры, и я начинаю думать, что действительно приближается момент мировой катастрофы. Красный смех… Безумие идет оттуда, от тех кровавых порыжелых полей, и я чувствую в воздухе его холодное дыхание.

Малейший толчок вызывает дикую расправу, и в ход пускаются ножи, камни, поленья, и становится безразличным, кого убивать, – красная кровь просится наружу и течет так охотно и обильно. В данном примере цветовой эпитет в словосочетании «красная кровь» воспринимается не только в своем прямом значении, но в сознании читателя предстает как символ смерти, как образ идущей войны. Еще ярче этот символический образ проявляет себя в самом конце произведения: …За окном в багровом и неподвижном свете стоял сам Красный смех.

Стремление к философским обобщениям, к раскрытию глубинной сущности изображаемых явлений приводит к все более широкому использованию Андреевым условных художественных средств – символики, гиперболы, гротеска. Писатель активно использует прием нагнетания – градацию, когда в рамках одного небольшого контекста нарочито употребляются определенные цветовые прилагательные с целью создания особого психологического эффекта: У нас будет красная луна и красное солнце, и у зверей будет красная веселая шерсть, и мы сдерем кожу с тех, кто слишком бел, кто слишком бел.. .

Андреев намеренно стремился к гиперболизации фактов, к изображению безумия войны как таковой. В этом изображении его вдохновлял опыт художника Ф. Гойи (офорты «Бедствия/ужасы войны»). Их вели на войну. < …> Последним шел приземистый, бородатый, уж пожилой; он не хотел сопротивляться, и в глазах его не было мысли, но земля притягивала его ноги, впивалась в них, не пускала – и он шел, откинувшись назад, как против сильного ветра. Это медленное и неуклонное приближение безумия… эта невыносимая боль терзаемой мысли… Минутами я перестаю выносить пытку этих железных обручей, сдавливающих мозг…Правда, трупов стало как будто больше… по-видимому, их выбрасывала земля. Работай, брат, работай! Твое перо не сухо – оно обмокнуто в живую человеческую кровь. Пусть кажутся твои листкипустыми, – своей зловещей пустотой они больше говорят о войне и разуме, чем все написанное умнейшими людьми…

Таким образом, особенностями поэтики экспрессионизма в повести Л. Андреева «Красный смех» являются:

· фрагментарность повествования, внешний алогизм фабулы;

· синтез статичности живописи (поэтики одного мгновения) и динамичности психологической духовно-нравственной характеристики, которые организуют внутреннюю форму художественного целого;

· внесение в повествование изобразительных приемов, а именно цветообозначений. Особая смысловая и психологическая нагрузка в повести ложится на цвет, наделенный символическим значением и призванный особым образом действовать на читателя;

· субъективная интерпретация действительности: абстрактность и обостренная эмоциональность. В повести отражено иррациональное состояние души автора, трагические и экзистенциально-драматические спектры: тревога, страх, безысходность, нервозность, разобщенность, повышенная эмоциональность. Принцип абстрактности выражается в отказе от изображения реального мира, в наличии абстрактных образов («красный смех»);

· нервная динамичность повествования: резкие краски, образы, деформированные от внутреннего напряжения, стремительность темпа, эмоциональные повторы, искаженные пропорции; в метафоре перестает ощущаться образ, в ней мыслится только крик;

· фантастический гротеск, гипербола стиля;

· экспрессионистическая тема одинокого, колеблющегося интеллекта перед сонмом ночных голосов подсознания.

Андреев показывает не только бессмысленность смерти. Автор повести стремится в обобщенных образах-символах выразить всю бессмысленность жизни окружающего общества в его главных, узловых моментах. Его художественное восприятие всё более концентрируется на том общем, что, по мысли писателя, объединяет людей, включая сюда палача и жертву, падшее существо и чистую душу. Протест подавления личности – вот проблема андреевского творчества.

12 Следующая ⇒