Райчел Мид 14 страница

Я слегка стукнула его за «Девушку с Призраками», но он даже не заметил этого, потому что Лисса снова заговорила с ним:

— Она права. Попытайся снова.

— Нет, давай ты сделаешь это еще раз, — ответил он. — Я хочу понаблюдать за тобой. Я могу чувствовать, что ты делаешь с ним.

Она проделала свой трюк с другим растением. Я снова ощутила вспышку магии и одновременно охватившую ее радость — и потом она заколебалась. К магии мгновенно добавился привкус страха и неуверенности.

«Нет-нет, — мысленно молила я. — Неужели опять? Я знала, что это возможно, если она продолжит использовать магию. Пожалуйста, пусть этого не произойдет».

И словно повинуясь моему желанию, темное пятно, окрасившее ее магию, исчезло. Все ее мысли и чувства снова вернулись к норме. Только тут я заметила, что она заставила растение пойти в рост. Раньше я упустила это из вида, отвлеченная спадом в ее настроении. Адриан тоже упустил это, поскольку во все глаза глядел на меня с обеспокоенным и очень, очень озадаченным выражением липа.

— Хорошо. А теперь давай попытайся еще раз, — довольно сказала Лисса.

Адриан снова сосредоточился на деле. Вздохнул и перешел к следующему растению, но Лисса жестом заставила его вернуться.

— Нет, поработай с тем, с которого начал. Может, пока у тебя получаются только небольшие всплески.

Он кивнул и вернулся к первому растению. Несколько мгновений не делал ничего, просто пристально смотрел на него. В комнате воцарилось молчание. Я никогда не видела его таким сосредоточенным — даже пот на лбу выступил. В конце концов, растение снова вздрогнуло. Адриан прищурил глаза и стиснул зубы, напрягшись, видимо, до предела. Раскрылись почки, появились листья и крошечные белые цветы.

Лисса издала, можно сказать, вопль радости:

— Ты сумел!

Она обняла его, и чувство восхищения нахлынуло на меня от нее. Она искренне радовалась, что он оказался способен сделать это. И хотя она была все еще разочарована отсутствием собственного прогресса, то, что он осваивает ее умения, возродило и в ней надежду. Значит, они действительно могут учиться друг у друга.

— Жду не дождусь, когда тоже смогу делать что-то новое, — сказала она, все еще с легким оттенком зависти.

Адриан постучал пальцем по записной книжке.

— Ну, в мире духа есть множество других трюков. По крайней мере, один из них ты наверняка способна освоить.

— Что это? — спросила я.

— Помнишь мои исследования касательно людей, проявляющих признаки странного поведения? — спросила Лисса. — Мы составили список разных таких проявлений.

Это я помнила. Разыскивая других обладателей духа, она узнала о мороях, демонстрирующих невиданные прежде способности. Не многие верили, что эти отчеты правдивы, но Лисса была убеждена, что все описанные в них люди — пользователи духа.

— Исцеление, аура, умение проникать во сны, но, кроме этого, мы еще обладаем и сверхспособностью к принуждению.

— Вы это и раньше знали, — сказала я.

— Нет, это не просто умение приказывать людям делать что-либо, но и попытка заставить их видеть или чувствовать то, чего на самом деле нет.

— Что, типа галлюцинаций? — спросила я.

— Вроде того, — ответил Адриан. — Есть отчеты о людях, с помощью принуждения заставляющих других переживать свои худшие ночные кошмары, думать, что на них нападают, и все такое.

Я вздрогнула.

— Это ужасно.

— И удивительно, — заметил Адриан.

Лисса возразила ему.

— Ну, не знаю. Обычное принуждение — одно, но это кажется каким-то извращением.

Кристиан зевнул.

— Теперь, когда победа одержана, можно назвать это «вечером с магией»?

Оглянувшись, я увидела, что Кристиан совсем проснулся. Он не выглядел особенно счастливым, видя, как Лисса с Адрианом обнимаются по поводу победы. Они отодвинулись друг от друга, но не потому, что заметили его реакцию. Какое им дело до его сердитых взглядов, когда все так здорово получается?

— Можешь повторить? — взволнованно спросила Лисса. — Заставить его расти?

Адриан покачал головой.

— Прямо сейчас нет. У меня ушло много сил. Думаю, мне необходима сигарета. — Он указал в сторону Кристиана. — Иди займись своим парнем. Он проявил такое редкостное терпение.

Лисса подошла к Кристиану, такая красивая, такая сияющая от радости, что он не мог больше злиться. На его лице появилось выражение мягкости, которое только она одна была способна вызвать.

— Пошли в спальный корпус, — сказала она, беря его под руку.

Мы покинули класс. Эдди как «ближний» страж шел рядом с Лиссой и Кристианом, а я выступала в роли «дальнего» стража. Адриан тут же пристроился рядом, чтобы поболтать со мной. Он курил, так что пришлось терпеть изрыгаемое им ядовитое облако. По правде говоря, я не понимала, почему никто из старших не запрещает ему курить. Я сморщила нос от мерзкого запаха.

— Знаешь, с этой гадостью тебе лучше всегда быть нашим дальним-дальним стражем и держаться позади, — заметила я.

— Ммм, с меня пока хватит.

Он бросил сигарету и растоптал ее. Эта его привычка не нравилась мне почти так же сильно, как курение.

— Что скажешь, маленькая дампирка? — спросил он. — Круто у меня получилось с этим растением? Конечно, было бы еще круче, если бы я, скажем, мог отрастить ампутированную конечность. Или разделить сиамских близнецов. Но все впереди, надо просто больше практиковаться.

— Если ты не против получить совет, хотя уверена, что против, то хочу предупредить — вам неплохо на время отложить занятия магией. Кристиан по-прежнему думает, будто ты хочешь отбить у него Лиссу.

— Что? — с притворным изумлением воскликнул он. — Разве он не знает, что мое сердце принадлежит тебе?

— Не знает. И, сколько я его ни убеждала, по-прежнему беспокоится по этому поводу.

— Спорю, если бы мы с тобой начали обниматься прямо сейчас, он почувствовал бы себя лучше.

— Если ты ко мне хотя бы прикоснешься, — с милой улыбкой сказала я, — я обеспечу тебе возможность проверить, в состоянии ли ты излечить сам себя. Вот тогда и выяснится, насколько ты на самом деле крут.

— Ну, меня исцелит Лисса, — самодовольно ответил он. — Ей это раз плюнуть. Хотя… — Сардоническая улыбка угасла. — Знаешь, когда она использовала свою магию, произошло нечто странное.

— Да, знаю. Ты тоже почувствовал?

— Нет, не почувствовал — увидел. — Он нахмурился. — Роза… Помнишь, ты спрашивала меня, не безумна ли ты, и я ответил, что нет?

— Да…

— Может, я тогда ошибся. Думаю, ты безумна.

Я резко замедлила шаги.

— Какого черта? Что ты имеешь в виду?

— Ну… видишь ли… когда Лисса работала со вторым растением… ее аура слегка потемнела.

— Это и я почувствовала, — сказала я. — Словно к ней… ну, не знаю… на мгновение вернулась душевная болезнь, что случалось раньше. Но она быстро ушла.

Адриан кивнул.

— Да, именно так… Тьма из ее ауры ушла — и знаешь куда? В твою. Я давно заметил, какие у вас разные ауры, но на этот раз видел, что происходит. Клубок тьмы переметнулся из ее ауры в твою.

Что-то в его словах заставило меня содрогнуться.

— Что это означает?

— Ну, поэтому я и думаю, что ты безумна. У Лиссы отсутствуют всякие побочные эффекты от использования магии, верно? Ну а ты… Ты в последнее время жутко вспыльчива и видишь призраков. — Он произнес эти слова небрежно, как будто видеть призраков — дело обычное, случающееся время от времени. — Думаю, та пагубная часть духа, которая плохо воздействует на психику, каким-то образом просачивается из нее в тебя. В результате ее состояние стабильно, а ты… ну… видишь призраков.

Мне как будто дали пощечину. Еще одна теория. Никакой травмы. Никаких реальных призраков. Я «заражаюсь» безумием от Лиссы. Я помнила ее худшее состояние — депрессия, попытки причинить себе вред. Я помнила нашу бывшую учительницу, госпожу Карп, тоже пользователя духа, которая полностью лишилась разума и стала стригоем.

— Нет, — сказала я напряженно, — со мной этого не происходит.

— А как насчет вашей связи? Она ведь существует. Ее мысли и чувства проскальзывают в тебя… почему безумие не может?

Адриан говорил все это в характерной для него легкомысленной манере, как бы просто из любознательности, не осознавая, как сильно его слова тревожат меня.

— Потому что это не имеет никакого…

И потом меня озарило. Вот он, ответ, который мы искали все это время.

Святой Владимир всю жизнь боролся с побочными эффектами духа. У него бывали видения и галлюцинации, которые он описывал как «демонов». Однако он не сошел с ума и не пытался покончить с собой. Мы с Лиссой считали, что причина этого — его страж, «поцелованная тьмой» Анна, и что связь между ними помогала ему. Мы предположили, что дело просто в присутствии рядом близкого друга, который поддерживал, помогал пройти через тягостные периоды, ведь никаких антидепрессантов или успокаивающих таблеток тогда не было.

Но что, если… что, если…

Я не могла дышать, не могла существовать дальше, не узнав ответ. Сколько сейчас времени? Что-то около часа до комендантского часа? Я должна выяснить. Я так резко остановилась, что чуть не поскользнулась на замерзшей земле.

— Кристиан!

Троица перед нами остановилась и обернулась ко мне и Адриану.

— Да? — откликнулся Кристиан.

— Мне нужно кое-куда зайти — или, точнее, нам нужно, поскольку я не могу никуда идти без тебя. Мне срочно нужно в церковь.

Он удивленно вскинул брови.

— Что, хочешь исповедоваться?

— Никаких вопросов. Пожалуйста. Это займет всего несколько минут.

На лице Лиссы возникло выражение беспокойства.

— Ну, мы можем все туда пойти…

— Нет, мы вернемся быстро. — Я не хотела, чтобы она присутствовала. Не хотела, чтобы она услышала ответ, в котором я теперь уже не сомневалась. — Идите в спальный корпус. Мы догоним вас. Пожалуйста. Кристиан!

Он разглядывал меня, сам не зная, чего хочет — высмеять или помочь. В конце концов, он не был болваном. Победило второе.

— Ладно, но не проси меня молиться вместе с тобой.

Мы свернули к церкви. Я почти бежала, так что он едва поспевал за мной.

— Надо полагать, ты не объяснишь мне, в чем дело? — спросил он.

— Нет. Но спасибо за согласие помочь.

— Всегда рад.

Уверена, он закатил глаза, но все мое внимание сосредоточилось на тропинке под ногами. Дверь в церковь оказалась заперта, что было неудивительно. Я постучалась, скользя взглядом по окнам — есть ли в них свет? Вроде бы нет.

— Знаешь, я умею пробираться туда, — сказал Кристиан. — Если тебе просто нужно внутрь…

— Нет, мне нужно увидеться со священником. Проклятье, его тут нет!

— Скорее всего, он уже в постели.

— Проклятье! — повторила я, испытывая очень слабые угрызения совести из-за того, что ругалась на пороге церкви.

Если священник в постели, значит, он в доме для персонала, куда я не имею доступа.

— Мне необходимо…

Дверь открылась, отец Андрей воззрился на нас. Он выглядел удивленным, но не более того.

— Роза? Кристиан? Что-то случилось?

— Мне нужно задать вам вопрос, — ответила я. — Это не займет много времени.

Он удивился еще больше, но отошел в сторону, пропуская нас. Мы остановились в вестибюле, рядом со входом в сам храм.

— Я как раз собирался уйти домой на ночь, — объяснил нам отец Андрей. — Закрывал все двери, гасил свет.

— Вы когда-то говорили, что святой Владимир прожил долгую жизнь и умер в преклонном возрасте. Это так?

— Да, — медленно ответил он. — Насколько мне известно. Во всех прочитанных мной книгах — включая самые последние — сказано именно так.

— А какова судьба Анны?

Мой голос звучал так, словно я вот-вот ударюсь в истерику. Что соответствовало действительности.

— Судьба Анны?

— Что с ней произошло? Как умерла она?

Все это время нас с Лиссой волновал уход Владимира: относительно Анны мы никогда даже не задумывались.

— А-а… Ну… — Отец Андрей вздохнул. — Боюсь, ее конец был не столь мирным. Всю жизнь она защищала его, хотя есть намеки, что в пожилом возрасте она тоже начала терять стабильность. И потом…

— И потом? — спросила я.

Кристиан с непонимающим видом переводил взгляд с меня на священника и обратно.

— И потом, спустя месяца два после ухода святого Владимира, она покончила жизнь самоубийством.

Я плотно зажмурилась и снова открыла глаза. Этого-то я и боялась.

— Мне очень жаль, — продолжал отец Андрей. — Я знаю, ты всерьез интересовалась их историей.

Этот факт стал известен мне совсем недавно. Самоубийство, конечно, грех, но… учитывая, насколько они были близки, нетрудно представить, что она чувствовала после его ухода.

— И вы сказали, что в конце она начала сходить с ума.

Он кивнул и развел руками.

— Трудно сказать, что творилось в голове бедной женщины. Тут надо учитывать множество факторов. Почему тебя это так волнует?

Я покачала головой.

— Это долгая история. Спасибо за помощь.

Мы с Кристианом были уже на полпути к спальному корпусу, когда он спросил:

— К чему все это? Я помню, как вы вникали в эту историю. Владимир и Анна были похожи на тебя и Лиссу?

— Да, — мрачно ответила я. — Послушай, я не хочу вмешиваться в ваши с Лиссой отношения, но, пожалуйста, ничего не рассказывай ей. Пока я не выясню больше. Просто скажи ей… ну, не знаю. Лично я скажу ей, что внезапно запаниковала, подумав, что меня снова ждут общественные работы, а расписания я не знаю.

— Значит, мы оба будем врать ей?

— Поверь, мне это претит. Но в данный момент так лучше для нее же.

Потому что если Лисса узнает, что потенциально способна свести меня с ума… да, ей будет тяжело. Она захочет прекратить свои занятия магией. Конечно, именно этого всегда хотела и я… но как же она радовалась, используя ее! Лишить ее этого? Или пожертвовать собой?

Совершить выбор было непросто, и не следовало торопиться с решением — пока я не узнаю больше. Кристиан согласился сохранить мой секрет, и когда мы нагнали остальных, уже почти наступил комендантский час. Нам предстояло провести вместе всего полчаса, а потом мы разойдемся по домам для сна — включая меня, поскольку, в силу нашего соглашения о сокращенных полевых испытаниях, я освобождалась от ночных обязанностей стража. Риск реального нападения стригоев был невелик, и инструкторов больше заботил мой полноценный ночной сон.

Поэтому, когда наступил комендантский час, я одна направилась к спальному корпусу дампиров. И уже почти около него он появился снова.

Мейсон.

Я резко остановилась и оглянулась по сторонам, желая, чтобы кто-нибудь засвидетельствовал происходящее и вопрос о моем безумии был бы снят раз и навсегда. Его отливающая перламутром фигура стояла там, руки в карманах куртки, почти как в жизни, отчего все выглядело еще более странно.

— Ну, — заговорила я, чувствуя себя на удивление спокойно, несмотря на печаль, нахлынувшую на меня внезапно, — рада снова видеть тебя одного. Эти, в самолете, мне совсем не нравились.

Его лицо ничего не выражало, в глазах застыла печаль. Чувство вины вспыхнуло во мне с новой силой, все внутри сжалось, и я не выдержала.

— Что ты такое? — закричала я. — Ты реален? Или я схожу с ума?

К моему удивлению, он кивнул.

— К чему это относится? Ты реален?

Он кивнул.

— Я схожу с ума?

Он отрицательно покачал головой.

— Хорошо. — Мне даже удалось пошутить, несмотря на шквал эмоций. — Это, конечно, большое облегчение, но, честно говоря, разве ты реагировал бы иначе, если бы был галлюцинацией?

Мейсон просто стоял и смотрел. Как я хотела, чтобы кто-нибудь проходил мимо!

— Зачем ты здесь? Ты сердишься на нас и хочешь отомстить?

Он покачал головой, и что-то внутри меня расслабилось. Я даже не осознавала, как сильно опасалась именно этого. Чувства вины и печали так тесно переплелись во мне. Казалось неизбежным, что он винит меня — прямо как Райан.

— Ты… Ты никак не можешь упокоиться?

Мейсон кивнул и, казалось, стал еще печальнее. Я вспомнила его последние мгновения и с трудом сдержала слезы. Мне, наверно, тоже было бы трудно упокоиться, если бы у меня отняли жизнь, когда она еще, можно сказать, и не началась.

— Но дело не только в этом. Есть какая-то другая причина того, что ты приходишь ко мне?

Он кивнул.

— Какая? — В последнее время возникло так много вопросов, а мне срочно требовались ответы. — В чем она? Что я должна сделать?

Однако на этот вопрос, видимо, ответа «да» или «нет» не существовало. Он открыл рот, как будто хотел сказать что-то, и пытался сделать это с таким же яростным усилием, как Адриан с растением. Но, увы, у него ничего не получилось.

— Мне очень жаль, — прошептала я. — Очень жаль, что я не понимаю… И… И прости меня за все.

Мейсон бросил на меня последний тоскующий взгляд и исчез.

ДВАДЦАТЬ

— Давай поговорим о твоей матери.

Я вздохнула.

— И что с ней?

Это была моя первая консультация, и пока она не производила на меня особого впечатления. Появление Мейсона прошлым вечером — вот, наверно, о чем следовало поговорить. Однако мне не хотелось, чтобы у школьных служащих появился новый повод считать меня выжившей из ума — даже если так оно и есть.

И, честно говоря, я не могла с уверенностью сказать, так ли это. Анализ Адрианом моей ауры и судьба Анны наводили на мысль, что я и впрямь на пути в сумасшедший дом. Тем не менее, безумной я себя не чувствовала. Интересно, безумные понимают, что они безумны? Адриан говорил, что нет. Сам термин «безумный» был не совсем ясен. Моих знаний психологии хватало, чтобы понять: это чрезвычайно общая классификация. Большинство форм умственного расстройства имеют достаточно характерные особенности и сопровождаются ярко выраженными симптомами — тревога, депрессия, резкая смена настроения и т. д. Я не знала, у какого из делений этой шкалы нахожусь — если вообще нахожусь.

— Как ты к ней относишься? — продолжала консультант. — К своей матери?

— Она замечательный страж, а мать так себе.

Консультант, которую звали Дейдра, записала что-то в свой блокнот. Она была по-моройски белокура, худощава и одета в платье из зеленовато-голубого кашемира. На вид не намного старше меня, но сертификаты на письменном столе свидетельствовали о том, что она получила не одно ученое звание в области психотерапии. Ее офис находился в административном здании, там же, где офис директрисы и других академических чиновников. Я типа надеялась, что мне предложат лечь на кушетку — как всегда показывают но телевизору, — но пришлось удовлетвориться креслом. Ну, оно, по крайней мере, было удобное. На стенах висели фотографии бабочек или нарциссов. Видимо, предполагалось, что они действуют успокаивающе.

— Не хочешь объяснить поподробнее, что значит «так себе»? — спросила Дейдра.

— Это заметный прогресс. Месяц назад я ответила бы «ужасная». Какое отношение это имеет к Мейсону?

— Хочешь поговорить о Мейсоне?

Я заметила, что у нее привычка отвечать вопросом на вопрос.

— Не знаю. Просто мне кажется, что я здесь ради этого.

— Какие чувства у тебя вызывает его смерть?

— Грусть. Какие еще чувства я должна испытывать?

— Гнев?

Я вспомнила стригоев, их злобные лица и легкость, с какой они относятся к убийству.

— Да, немного.

— Чувство вины?

— Конечно.

— Почему «конечно»?

— Потому что это моя вина — что он оказался там. Я огорчила его… и еще ему хотелось доказать… Я рассказала ему, где находятся стригои, хотя не должна была этого делать. Если бы он не знал о них, то ничего не предпринял бы и остался жив.

— Тебе не кажется, что он сам ответствен за свои действия? Что это он принял решение поступить так, а не иначе?

— Ну… Да. Наверно. Я не заставляла его ничего делать.

— Есть еще какая-то причина, по которой ты испытываешь чувство вины?

Я отвернулась от нее, вперив взгляд в фотографию божьей коровки.

— Я нравилась ему… ну, в романтическом смысле. У нас было свидание, но я не смогла ответить на его чувства. Это причинило ему боль.

— Почему ты не смогла ответить на его чувства?

— Не знаю. — Зрелище лежащего на полу тела Мейсона вспыхнуло в сознании, но я отогнала его. Уж перед Дейдрой-то я не заплачу. — Это проблема. По всему, я должна бы. Он был симпатичный. Он был веселый. Мы очень хорошо ладили… но потом возникло ощущение, что это неправильно. Даже целоваться или что-то вроде того… Я просто не смогла…

— У тебя проблемы с интимным контактом?

— Что вы?.. Ох, нет. Конечно, нет.

— У тебя когда-нибудь был с кем-то секс?

— Нет. А что, должен был?

— Как ты сама думаешь?

Проклятье! Я никак не думала, что она станет задавать такие вопросы.

— С Мейсоном это было бы неправильно.

— А есть кто-то, с кем, тебе кажется, это было бы правильно?

Я заколебалась, совсем уж перестав понимать, как наш разговор связан с тем, что я вижу призраков. Согласно подписанному мной документу, все наши беседы были строго конфиденциальны. Она не могла пересказать их никому — если только я не представляла опасности для себя самой или делала что-то противозаконное. Я не знала, подпадают ли отношения с человеком старше меня под какую-либо из этих категорий.

— Да… но я не могу сказать, кто это.

— Как давно ты его знаешь?

— Почти шесть месяцев.

— Вы близки?

— Да, конечно. Но мы не… — Как точно описать это? — У нас по-настоящему ничего нет. Он типа… недоступен.

Пусть думает по этому поводу, что хочет. Может, я говорю о парне, у которого уже есть девушка.

— Он причина того, что ты не могла сблизиться с Мейсоном?

— Да.

— А он мешал тебе встречаться с кем-нибудь другим?

— Ну… никаких сознательных действий он не предпринимал.

— Однако пока он тебе нравится, ты больше никем не интересуешься?

— Да. Но дело не в этом. Мне, скорее всего, не нужно вообще ни с кем встречаться.

— Почему?

— Потому что сейчас не время. Я прохожу обучение, собираюсь стать стражем и все свое внимание должна уделять Лиссе.

— А что, одно с другим несовместимо, по-твоему?

Я покачала головой.

— Я должна быть готова отдать за нее свою жизнь. Мне нельзя отвлекаться. Знаете, как говорят стражи? «Они на первом месте». То есть вы, морои.

— И ты решила для себя, что нужды Лиссы всегда важнее твоих?

— Конечно. А как иначе? Я же собираюсь стать ее стражем.

— Какие чувства это у тебя вызывает? Отказываться от собственных желаний ради нее?

— Она моя лучшая подруга. И последняя в своем роду.

— Я не об этом спрашивала.

— Да, но… Послушайте, я люблю Лиссу. И счастлива провести всю свою жизнь, защищая ее. Конец истории. Кроме того, вы, морой, пытаетесь убедить меня, дампира, в том, что я не должна ставить интересы мороев выше своих? Вы же знаете, как работает система.

— Знаю, — ответила она. — Но я здесь не для того, чтобы анализировать систему. Я здесь, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше.

— Возможно, одно без другого недостижимо.

Губы Дейдры изогнулись в улыбке, и потом она бросила взгляд на часы.

— На сегодня время вышло. Продолжим в следующий раз.

Я скрестила руки на груди.

— Я думала, вы дадите мне какой-нибудь потрясающий совет, объясните, что делать, а вы просто расспрашивали меня.

Она мягко рассмеялась.

— Терапия — не совсем то, что ты себе представляешь.

— Тогда к чему все это?

— К тому, что мы не всегда осознаем свои мысли и чувства. Имея консультанта, легче во всем разобраться. Чаще будет выясняться, что ты уже знаешь, что делать. Я помогу тебе ставить вопросы и достигать успеха там, где ты не можешь сделать это самостоятельно.

— Ну, по части вопросов вы хороши.

— И хотя у меня нет для тебя «потрясающего совета», я хочу, чтобы к нашему следующему разговору ты поразмыслила кое над чем. — Она перевела взгляд на свою записную книжку, задумчиво похлопывая по ней карандашом. — Во-первых, я хочу, чтобы ты снова проанализировала то, о чем я спрашивала тебя относительно Лиссы, — какие реально чувства ты испытываешь, полностью посвящая свою жизнь ей.

— Я уже говорила.

— Знаю. Просто поразмышляй об этом еще. Если ответ будет тем же, прекрасно. Далее, я хочу, чтобы ты обдумала вот что: не тянет ли тебя к этому недоступному парню именно потому, что он недоступен.

— Бессмыслица какая-то.

— Так ли? Ты только что сказала мне, что не можешь позволить себе увлечься кем-то. Тебе не кажется, что, возможно, тяга к тому, кто для тебя недостижим, является подсознательным способом справиться с проблемой? Если для тебя невозможно быть с ним, то и никакого конфликта с твоим отношением к Лиссе не возникнет. Тебе никогда не придется делать выбор.

— Как-то все очень сложно, — проворчала я.

— Естественно. Вот зачем я здесь.

— Какое отношение все это имеет к Мейсону?

— Это имеет отношение к тебе, Роза. Вот что важно.

После сеанса терапии у меня возникло чувство, словно мозги плавятся. И еще будто я под следствием. Если бы Дейдра была там, когда допрашивали Виктора, суд наверняка закончился бы вдвое быстрее.

Еще я думала, что мысли Дейдры движутся полностью в неправильном направлении. Конечно, у меня нет обиды на Лиссу. И мысль, что я влюбилась в Дмитрия только потому, что он для меня недостижим, совершенно нелепа. Я никогда даже не задумывалась о конфликте моего чувства к нему с работой стража, пока он сам не заговорил об этом. Я влюбилась в него потому… ну, потому что он Дмитрий. Потому что он добрый, сильный, забавный, страстный и во всех отношениях замечательный. Потому что он понимает меня.

И однако, пока я шла в учебное здание, ее вопрос беспрестанно кружился в сознании. Может, я сама и не думала, что наши отношения отвлекут нас от обязанностей стража, но с самого начала знала, что существуют другие, очень серьезные преграды — его возраст и работа. Может, это реально играло определенную роль? Может, какой-то частью души я всегда понимала, что у нас ничего не будет — и это позволит мне полностью посвятить свою жизнь Лиссе?

Нет, твердо решила я. Это чушь. Дейдра, может, и сильна в постановке вопросов — вот только вопросы она задает неправильные.

— Роза!

Я оглянулась и увидела Адриана, пересекающего лужайку в моем направлении, безразличного к тому, что слякоть губит его шикарные ботинки.

— Ты только что назвал меня Розой? — спросила я. — Не «маленькой дампиркой»? Вот уж не думала, что это когда-нибудь произойдет.

— Это постоянно происходит, — возразил он, догнав меня.

Мы вошли в учебное здание. В школе шли занятия, поэтому коридоры были пусты.

— Где твоя лучшая половина? — спросил он.

— Кристиан?

— Нет, Лисса. Ты ведь можешь сказать, где она?

— Да, могу, потому что знаю: это последний урок, и она в классе вместе с остальными. Ты все время забываешь, что для всех, кроме тебя, это школа.

Он выглядел разочарованным.

— Я нашел новые архивные документы, которые хотел бы с ней обсудить. Еще об этой сверхспособности к принуждению…

— Вот это да! Неужели ты делал что-то продуктивное? Я потрясена.

— Кто бы говорил, — ответил он. — В особенности учитывая, что все твое существование вращается вокруг избиения людей. Вы, дампиры, нецивилизованные создания — но за это мы вас и любим.

— На самом деле, — задумчиво сказала я, — в последнее время мы не единственные, кто избивает. — Я почти забыла о тайне королевского бойцового клуба — и без того хватало тревог. Без особой надежды на успех я спросила его. — Слово «Мана» имеет для тебя какой-то смысл?

Он прислонился к стене и достал свои сигареты.

— Конечно.

— Ты в здании школы, — предостерегла я его.

— Что? Ох, и правда. — Со вздохом он сунул сигареты в карман. — Разве половина из вас не изучают румынский язык? Это означает «рука».

— Лично я изучаю английский.

Рука. Это не имело никакого смысла.

— Почему тебя заинтересовало значение этого слова?

— Не знаю. Наверно, я чего-то не поняла. Я думала, это имеет связь с тем, что происходит с некоторыми королевскими отпрысками.

В его глазах вспыхнуло понимание.

— О господи! Только не это. Они что, и здесь этим занимаются?

— Занимаются чем?

— «Мана». «Рука». Дурацкое тайное общество которое то и дело возникает в разных школах. У нас в Алдере его отделение тоже было. Несколько королевских отпрысков сбиваются в группу и устраивают собрания, где убеждают друг друга, насколько они лучше всех остальных.

— Вот оно что. — Отдельные куски головоломки начали складываться вместе. — Эта маленькая группа Джесси и Ральфа… они еще пытались вовлечь в нее Кристиана. Это и есть «Мана».

— Его? — Адриан рассмеялся. — Они, наверно, были в совершенном отчаянии — я говорю это, не желая оскорбить Кристиана. Просто он явно не готов участвовать в таких сборищах.

— Да, но… он очень решительно отверг их предложение. В чем суть этого тайного общества?

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒