Фрэнсин Паскаль 4 страница

Джессика схватила Лилу за руку.

– Нам надо пробраться поближе, – прокричала она. – Если мы не начнем продвигаться сейчас же, то не успеем приблизиться к сцене до антракта. Не забывай, мы охотимся за автографом.

Держа в одной руке драгоценную кепку, Джессика потянула подругу с места. Но та оцепенела от негодующего рева толпы.

– Если тебе непременно нужно пробиться сквозь весь этот ужас, Джессика Уэйкфилд, придется тебе действовать одной. Я остаюсь здесь.

Джессика уже знала: если Лила чего‑ то не хочет, бесполезно ее уговаривать. Но так же твердо знала она и то, что живое море зрителей не сумеет преградить ей путь к Джонни Баксу. Разглядев в толпе мальчика, очень похожего на Брюса Пэтмена, Джессика выбралась из своего ряда и стала медленно протискиваться между людьми. Но похожий на Брюса мальчик оказался вовсе незнакомым. Он так жадно глядел на сцену, что не замечал ни Джессики, ни даже девочки, обнимавшей его за плечи.

Джессика растерялась и хотела вернуться к Лиле, обернулась – но в толпе подруги совсем не видно. Наконец установили микрофон, Джонни запел, и все начали вскакивать и раскачиваться в такт пению. В разволновавшемся океане людей невозможно было отыскать Лилу.

В антракте дело еще более осложнилось: зрители покинули свои места и устремились в зоны отдыха и к буфетным киоскам. Джессика потеряла всякую надежду найти Лилу и понеслась по воле людского потока к опустевшей сцене. Она верила: если продвигаться вперед, то, в конце концов, окажешься рядом с Джонни. Поток двигался медленно, люди шли плотно, и Джессика мало что видела, кроме затылков идущих впереди. Чья‑ то рука легла ей на плечо, она вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Брюс Пэтмен, как всегда, с уверенной и равнодушной улыбкой.

– Привет, Джес.

– Привет, Брюс, – Джессика обрадовалась знакомому лицу. – Я потеряла Лилу в этой жуткой давке.

– Ну и ладно. Может, выпьем где‑ нибудь „кока‑ колы"?

Джессика просияла. Еще раньше она приметила две желтых палатки по обоим краям сцены; вот если бы им с Брюсом пробиться к одной из них, тогда она будет гораздо ближе к Джонни.

– Отлично! Идем, – она улыбнулась и пошла вслед за Брюсом, пробиравшимся сквозь толпу, да так уверенно, будто он точно знал, куда идти.

Вскоре они уже стояли в длинной очереди к одной из больших палаток, шаг за шагом продвигаясь ко входу. Желтые полотнища уже дрожали у самого лица Джессики, изнутри струился аромат соленых крендельков и пиццы.

Тут как раз началась вторая часть шоу. Под светом багровых и синих прожекторов на сцену выскочили музыканты и грянули один из шлягеров. Схватив Джессику за руку, Брюс торопливо вышел из очереди.

– Джес, он исполняет „В вечном пылу"! Это моя самая любимая вещь. Поспешим к нашим местам!

– Нет, я не пойду.

Джессика полностью отключилась от поисков Лилы, от Пэтмена и от палатки‑ буфета. Перед ней была одна цель: добраться до сцены и взять у Джонни автограф.

– Я останусь здесь. Бакс должен подписать мне кепку.

– Ну, как хочешь. До скорого. – Брюс помахал ей, направился к трибунам и вскоре исчез из виду.

Джессика в одиночку стала проталкиваться к сцене. Она старалась определять направление по полосам света, но без Брюса не чувствовала уверенности в том, что идет правильно. Недалеко от палатки стояла группа ее сверстниц. Одна из них, хорошенькая рыжеволосая девчушка, смотрела вслед Брюсу восхищенным взглядом. Но не это удивило Джессику. Странным было другое: девочка обеими руками прижимала к груди точно такую же, как у нее, полосатую кепку!

„И как это у Джонни оказались две одинаковые кепки? " – озадаченно думала Джессика, еще крепче прижимая к себе сувенир и пробиваясь все ближе к сцене.

Вдруг она увидела еще трех девочек. Они скандировали сочиненные для Джонни приветственные стихи:

– Любимый Джонни! Твой стиль – успех. Ты на порядок выше всех!

Но не стихи заставили Джессику остановиться и, не веря своим глазам, уставиться на трио поклонниц. Они размахивали в такт словам тремя полосатыми кепками!

„Он что, сорил этими кепками направо и налево?! " – возмущалась Джессика, встречая все новых и новых фанов с точно такими же сувенирами.

А как она хвасталась этой дурацкой кепчонкой, какой идиоткой себя выставляла, уверяя всех, что именно ей предназначалась эта драгоценная реликвия! К концу последнего номера девочка пробралась к самому краю сцены и оказалась в окружении по меньшей мере пяти десятков полосатых кепок.

„Какое надувательство! – вскипела она. – Бакс, наверное, дюжинами раздавал эти кепки в каждом городке".

Теперь ее со всех сторон толкали и мяли такие же девчонки, каждая считала себя обладательницей уникального сувенира. Когда музыка смолкла и яркие мечи прожекторов померкли, Джессика подумала, что все же будет в ее жизни незабываемый момент, когда сам Джонни подпишет эту полосатую дрянь. Только бы он подошел к авансцене! Уж тогда она убедит его в том, как необходимо подписать именно ее кепку. Но ей не посчастливилось даже попросить у Джонни автограф.

Когда он поклонился и зал взорвался аплодисментами, два здоровенных телохранителя подошли к нему с обеих сторон, крепкие, как шкафы. Поклонившись в последний раз, Доллар ушел в их сопровождении, не подойдя даже к краю сцены. Вокруг Джессики слышались девчоночьи вопли и стоны, мелькали сотни кепок, пластинок и футболок.

– Нам нужен Бакс! – крикнул кто‑ то в толпе, и все подхватили и принялись скандировать его слова: – Нам нужен Джонни! Нам нужен Доллар!

Вокруг так настойчиво кричали, хлопали и топали ногами, что Джессика стала надеяться: а вдруг Джонни все‑ таки выйдет. На сцене появился человек и подошел к жаждущим поклонникам. Шум затих. Но это, увы, был не Джонни Бакс, а низенький толстячок в коричневом костюме. Он стал раздавать всем фотографии юного певца. Под горячим светом прожекторов толстячок весь вспотел, но продолжал протягивать карточку за карточкой в жадные руки толпы, окружившей сцену. Джессику сильно толкнули сзади, и она ткнулась в спину стоявшей впереди девочки.

– Не твоя очередь! – огрызнулась та на нее.

Джессика отпрянула, потеряла равновесие и упала. Но не вскочила, чтобы продолжить борьбу за фото, а сидя на траве, уже мокрой от росы, обхватила голову руками и громко заплакала от отчаяния и унижения.

– Постойте, постойте. Так нельзя, – забормотал толстячок. – Вот, вот фото специально для вас, – он наклонился со сцены, и Джессика сообразила, что он обращается к ней. – Вставайте, маленькая мисс. Ребята, помогите ей.

Со всех сторон Джессику подхватили под руки и помогли встать. Лицо ее теперь было заплакано, платье испачкано. Джессика жалко посмотрела на толстячка.

– Идите сюда. Джонни подписал это фото именно для вас. – Он подал ей одну из глянцевитых фотографий и перешел к другой группе поклонников.

– Что он написал на твоей? – Девочка, только что толкнувшая Джессику, теперь позабыла обо всем от любопытства.

На черно‑ белой фотографии Джонни был снят в гамаке с гитарой. На углу синими чернилами было нацарапано:

„В добрый путь! Твой друг Джонни Бакс".

Ужас!

– У меня то же самое, – сказала девочка и вернулась к лицезрению собственного экземпляра.

Теперь Джессика знала наверняка: у всех, толкущихся здесь, карточки Джонни с точно такой же надписью. А она‑ то мечтала о единственной в своем роде кепке со словами:

„Джессике с вечной любовью, Джонни", написанными на козырьке! И вместо этого глупая фотокарточка с шаблонной подписью. О, никогда в жизни она не чувствовала себя такой униженной!

И такой покинутой. Как ей теперь разыскать Лилу? Как перевить разочарование? Зачем она не послушалась Элизабет? Почему она сейчас не дома? Распрощалась бы по‑ хорошему с миссис Брэмбл и двадцать пять долларов остались бы в полном ее распоряжении!

Горестный поток мыслей был прерван резким голосом:

– Где ты была? Мы везде тебя ищем. – Это был брат Джанет, раздраженный и хмурый. – Ты забыла, мы все договаривались после концерта встретиться у фонтана?

Да, конечно. Джанет и мальчики условились с Лилой и Джессикой встретиться у фонтана, если потеряют друг друга. Но, увлеченная своей мечтой, Джессика забыла обо всем. Слава Богу, Лила помнила и послала мальчиков искать ее. Джессика с благодарностью последовала за братом Джанет. Устроившись на заднем сиденье „мустанга", она дала себе безмолвную клятву: до совершеннолетия не ходить на подобные концерты!

В машине заговорили все разом. Кажется, все превосходно провели время. Даже Лила призналась, что, как только наладили микрофон, музыка и световое шоу очаровали ее.

– Ну, а ты? – обратилась она к подруге. – Поговорила с Джонни?

– Не совсем, – промямлила Джессика. – У него не было времени.

– Я так и думала, – заявила Джанет тоном превосходства.

Джессика почувствовала себя смешной и глупой.

– Но его помощник уверял, что он подписал это фото специально для меня! – Она с надеждой протянула Джанет фотографию.

– Ты готова поклясться, что он написал это именно тебе, – язвительно передразнила та. Даже в сумраке машины Джессика видела ее усмешку. – Тебе и еще тысяче других. Я купила себе такую же в буфете.

Она показала свою фотокарточку. На ней Джонни сидел в том же гамаке, а на уголке были те же безликие слова. Да, Джанет заставит ее помнить об этом всю жизнь.

„Может, попросить маму взять домашнего учителя, – подумала несчастная девочка, – тогда бы я остаток учебного года провела дома, чтобы не показываться никому на глаза! "

Щеки у нее горели. Она тихо сидела в темной машине и впервые за весь вечер вспомнила о Салли. О, как было бы замечательно остаться дома, до конца выполнить поручение и знать, что у тебя еще двадцать пять долларов на собственные расходы. И главное – не было бы этого унижения!

Миссис Уэйкфилд вошла в кухню, прислонила свой портфельчик к стулу, налила себе чашку кофе, села за стол и собиралась уже развернуть записку Джессики, когда в дверях появилась Элизабет.

– Привет! Похоже, мы с тобой сегодня одни. Хочешь, отметим мою удачную встречу с китайской делегацией?

Элизабет обрадовалась, что у мамы все прошло успешно. Тем более ей не хотелось огорчать ее происшествием с Салли.

– Пожалуй, мам. Но сначала мне нужно кое‑ что тебе сказать.

– Ага. Вижу, вижу по твоему лицу. Уж не обгрызла ли Салли мои портьеры?! А?

– Хорошо бы, если бы все было так просто, – вздохнула Лиз. – Боюсь, что она потерялась, мам.

– Кто потерялся?

– Салли.

Мама молча выслушала рассказ о записке, о веревке, о бесплодных поисках по всей округе. Не упомянула Лиз, разумеется, лишь об одном: о концерте Доллара. Конечно, Джессике и так попадет за безответственность, но, по крайней мере, родители не будут знать, что она их ослушалась. Элизабет не выдержит, если сестренку накажут, даже за дело!

– Я только не пойму: почему она не могла дождаться хозяйки, – сказала миссис Уэйкфилд скорее озадаченно, нежели сердито. – Джессика и так часто бывает у Лилы. Могла бы подождать пару часиков.

– Может, она обещала Фаулерам прийти к обеду, – предположила Лиз.

– Да, но у нее еще было другое, более важное обязательство. Перед миссис Брэмбл.

Как бы в продолжение сказанного раздался звонок в дверь. Элизабет и миссис Уэйкфилд подскочили и переглянулись: обе тотчас поняли, кто это. Никому не хотелось открывать. В конце концов, встречать старую даму отправилась Лиз. Она открыла дверь, смущенно улыбаясь:

– Здравствуйте, уважаемая миссис Брэмбл. Заходите, пожалуйста. Мама на кухне.

– Здравствуй‑ здравствуй, дорогая. Я только на минутку. Хочу поблагодарить тебя, что присмотрела за моей Салли. Вот подарочек, который я тебе обещала.

Миссис Брэмбл достала из дорожной сумки маленькую коробочку в пестрой обертке и подала ее Элизабет. Тогда только девочка поняла, что ее перепутали с Джессикой.

– Я Элизабет, миссис Брэмбл. Но я передам это Джессике, как только она вернется домой. Проходите, присядьте. – Элизабет потянула гостью в парадную комнату.

Она почему‑ то считала необходимым усадить старушку, прежде чем рассказать ей о пропаже Салли.

– Нет, спасибо. Я, наверное, просто заберу мою старую подружку домой. Думаю, мы обе порядком подустали.

Тут из кухни вышла миссис Уэйкфилд:

– О, миссис Брэмбл, вы действительно очень устали. Наверное, путешествие было не из приятных. Ради Бога, проходите в гостиную и садитесь.

Миссис Брэмбл устроилась на диване и рассказала о задержке автобуса, о том, что отъезд беспрестанно откладывался. Потом замолчала и рассмеялась:

– Ну, хватит обо мне. Как дела у вас и у Салли? Просто не могу высказать вам, как приятно знать, что она оставалась с такой милой семьей.

Мать и дочь снова озабоченно переглянулись. Бедная миссис Брэмбл так искренне расхваливала Уэйкфилдов, что обеим стало еще более не по себе. В конце концов, миссис Уэйкфилд решила сама объявить о случившемся, и Элизабет безмолвно поблагодарила ее.

– Боюсь, что кое‑ кто оказался не таким ответственным, как ему следовало, миссис Брэмбл. Моя дочь Джессика договорилась пойти к подруге сегодня вечером. Узнав, что вы задерживаетесь, она не стала менять свои планы.

– Ой, да ничего страшного, – Дружелюбно улыбнулась миссис Брэмбл. – Я знаю молодежь. Салли непременно простит ее за то, что она не попрощалась.

Элизабет видела, что мама явно нервничает. Вот она неловко поерзала на стуле, потом нежно взяла миссис Брэмбл за руку и закончила печальный рассказ:

– Джессика никого из нас не дождалась, миссис Брэмбл. Она привязала Салли к дереву на заднем дворе и оставила ее одну. Когда пришла Элизабет, она увидела, что Салли сорвалась с привязи и убежала.

Но хозяйка собаки все никак не могла взять в толк, что произошло.

– Да‑ да, она так любит бегать, – подхватила она. – Иногда мне приходится изо всех сил бежать, чтобы поспеть за ней.

– Боюсь, что на сей раз я не смогла поспеть за ней, – виновато промолвила Элизабет.

Господи, как все это ужасно. Миссис Брэмбл так добродушна и мила в своем сиреневом дорожном костюме, так трогательно поглядывает на кухню, ожидая вот‑ вот увидеть свою любимицу!

– Миссис Брэмбл, когда я вернулась, Салли уже убежала. Я расспросила всех соседей, но ее никто не видел.

И тут, наконец, старушка все поняла. Ее глаза тотчас увлажнились, а голос задрожал:

– Ты хочешь сказать, что Салли потерялась? Что моя девочка сейчас где‑ то совсем одна?

Элизабет сама готова была заплакать. Она знала: для миссис Брэмбл эта собачка – все на свете.

– Вы уж меня простите, ради Бога. – Старая дама расплакалась, слезы ручьями текли по ее щекам. – С тех пор, как умер мой муж, Салли – это вся моя семья. – Она достала из сумочки носовой платок и промокнула глаза. – Вроде бы нелепо так убиваться из‑ за собаки, но мы с моей девочкой так долго жили душа в душу…

Миссис Уэйкфилд молча обняла несчастную женщину. Элизабет видела, как беспомощно чувствует себя мама. Но никакими словами не вернешь Салли.

Миссис Брэмбл выпрямилась и усилием воли заставила себя говорить спокойно.

– Что ж, – твердо сказала она, убирая платок и вставая, – если Салли потерялась, нам надо ее найти. Она хоть и старенькая, но всегда отзывается на мой голос.

Миссис Уэйкфилд взяла ее под руку, и все трое направились к выходу. Мама и дочка показали миссис Брэмбл место, где была привязана Салли. Потом все вместе они попробовали восстановить путь беглянки. Хотя Эми и Элизабет уже расспросили всех по соседству, старая дама была уверена, что Салли где‑ то поблизости, растерянная и несчастная.

Больше получаса они ходили вокруг дома и по ближайшим улицам. Тонким дрожащим голосом миссис Брэмбл звала и звала Салли. От этого крика у Элизабет замирало сердце. Она бы отдала все на свете, только бы напасть на след старой лохматой собачки, но поиски были тщетны.

Чем больше страдала бедная хозяйка, тем усерднее Элизабет и ее мама помогали искать пропажу, повторяя вслед за миссис Брэмбл имя Салли.

„Салли! " – звали они у заднего двора Уэлчей.

„Салли! " – кричали они, проходя мимо крыльца Пирсов.

Вскоре все охрипли. Стемнело, и больше ничего нельзя было разглядеть. Все было впустую, Салли и след простыл. Расстроенные и совершенно измотанные, они зашагали обратно к дому. Впереди шла рассерженная миссис Уэйкфилд.

– Позвони Фаулерам, – велела она Элизабет, как только они пришли на кухню. – Скажи, чтобы Джессика собиралась. Сейчас мы заедем за ней, и она поможет нам искать Салли.

Этого как раз Элизабет и боялась: Джессика вернется не раньше чем через полчаса. Если не задержать маму, они прибудут к Фаулерам до возвращения Джессики с концерта! Лиз прекрасно понимала, что Джессика поступила плохо, сбежав на концерт тайком. И все же она ни за что не хотела, чтобы шоу, о котором сестренка столько мечтала, обернулось для нее кошмаром.

– Мам, пока мы доедем и заберем Джессику, совсем стемнеет, и мы вообще ничего не увидим. Сейчас я возьму фонарик, и мы с тобой еще раз обойдем квартал. А миссис Брэмбл пока отдохнет здесь и выпьет чаю.

– Чай – это хорошая мысль, – ответила миссис Уэйкфилд. – А вот искать без Джессики вряд ли стоит. Это она заварила всю кашу, пусть теперь поможет нам ее расхлебать.

„Задержаться бы хоть на пятнадцать минут, – мелькнуло в уме у Лиз. – Это дало бы Джессике шанс вернуться к Фаулерам до нашего приезда".

– Может, – быстро предложила она, – нам сперва вызвать полицию? Они‑ то скорее разыщут Салли. Или позвоним кому‑ нибудь, кто живет подальше от тех улиц, что мы осмотрели.

– Ты так считаешь? – с внезапно вспыхнувшей надеждой спросила миссис Брэмбл. – Ты думаешь, кто‑ то, может быть, уже нашел мою девочку?

Миссис Уэйкфилд разлила по чашкам чай. Элизабет тем временем позвонила в полицию и подробно описала Салли, вплоть до голубого кожаного ошейника и серебристой таблички с именем и адресом. Полицейский записал приметы и сказал, что пока никто не обращался по поводу потерявшейся собаки. Он обещал сообщить хозяйке, как только что‑ нибудь узнает.

Разговор получился короткий; а Джессика явно еще не вернулась. Дело становилось все хуже и хуже. Теперь старая дама вообразила, что с ее собачкой произошло что‑ то ужасное.

– Если бы кто‑ то нашел Салли, он наверняка позвонил бы в полицию, – миссис Брэмбл отодвинула чашку с дымящимся чаем. – Ведь моя крошка так плохо видит. – Она побледнела при одной мысли о том, что могло случиться с беззащитной Салли.

Миссис Уэйкфилд увидела ее отчаяние и тоже побледнела.

– Пойду заводить машину, – объявила она, доставая ключи из шкафа. – Жду вас на улице.

– Погоди! – воскликнула Элизабет. – Я ведь еще даже Фаулерам не позвонила!

– Неважно. В любом случае мы заедем и заберем твою сестру.

Мама не собиралась больше ждать. Не осталось никакой надежды: сейчас они приедут – и Джессике придется расплачиваться за свой обман.

„Как же задержать маму еще хоть на чуть‑ чуть? " – в отчаянии прикидывала Элизабет.

– Мамочка, подожди еще минутку, пожалуйста. Мне просто необходимо принять душ…

– Элизабет Уэйкфилд! Если через две минуты ты не выйдешь из дому, я уеду без тебя!

Все пропало. Скоро экономка Фаулеров выложит маме ужасную правду. Девочке почти хотелось, чтобы мама уехала без нее. Она не знала, кого больше жалела: миссис Брэмбл, потерявшую свою любимицу; Джессику, рискующую потерять доверие родителей на всю оставшуюся жизнь; или себя, замешанную в эту сумасшедшую историю!

Она нехотя забралась в машину с миссис Брэмбл и мамой. И вдруг – и как это ей раньше не пришло в голову? – ее осенила замечательная, спасительная идея!

– Мамочка, подожди, – взволнованно заговорила она. – Честное слово, я знаю, где Салли!

– Где, дорогая? – в голосе миссис Брэмбл вновь зазвучала надежда.

– Она дома! Понимаете? Она почувствовала ностальгию и сразу побежала домой!

– Ой, вряд ли, – печально сказала миссис Брэмбл. – Не думаю, чтобы Салли смогла найти отсюда дорогу домой. Она никогда не бегала одна так далеко.

– Боюсь, что миссис Брэмбл права, Лиз, – поддержала мама. – Будь собачка сильнее и моложе, возможно, тогда…

– Для того чтобы найти дом, нужна не сила – нужен нюх, – возразила Элизабет. – Очень многие животные находят дорогу домой. Помнишь Лэсси?

– Да, Лэсси вернулась домой, – согласилась мама, но в голосе слышалось сомнение.

– Ну вот, – настаивала Лиз. – А когда Салли чего‑ то захочет, то не найдется в мире собаки решительней.

– Это правда, – подтвердила миссис Уэйкфилд, вспомнив, как Салли удавалось вытаскивать Джессику на прогулки. – Пожалуй, стоит проверить.

Лицо миссис Брэмбл просветлело, она утерла слезы.

– Вы уверены, что моя крошка смогла сама добраться до дома?

Как же хотелось Элизабет, чтобы так и было на самом деле! Будет невыносимо видеть крушение надежд хозяйки, когда они приедут на Тенистую Аллею. Девочка постаралась придать своему голосу побольше твердости:

– Держу пари, что Салли сумела бы пробежать такой марафон, если бы захотела.

– Хорошо. Тогда мы остановимся у Тенистой Аллеи по пути к Фаулерам, – объявила миссис Уэйкфилд.

Элизабет догадалась, что маме не хочется внушать миссис Брэмбл слишком большую надежду.

– Отлично! Я только сбегаю за поводком Салли, чтобы на этот раз ее не упустить, – загоревшись своей идеей о самостоятельном возвращении Салли, Лиз не забыла и о сестре.

Она вошла в дом и всячески копалась – только бы дать Джессике еще хоть чуточку драгоценных минут, чтобы благополучно вернуться к Фаулерам! Наконец услышала нетерпеливый гудок и, захватив поводок, направилась к машине, надеясь, что ее план поможет сестренке‑ авантюристке выиграть время.

Миссис Брэмбл попросила Элизабет поменяться местами, чтобы звать Салли из окошка. Всю дорогу к Тенистой Аллее она высовывалась из окна, силясь разглядеть в темноте свою любимицу. Лиз тоже пристально всматривалась в ночной мрак, но не видела ничего, кроме опустевших улиц и аккуратно подстриженных газонов.

Они остановились на повороте к дому миссис Брэмбл, так и не отыскав ни следа коричнево спаниеля. Девочка готова была расплакаться, но заставила себя не отчаиваться. Она выскочила из машины и стала звать Салли. Старая дама последовала за ней.

Тем временем миссис Уэйкфилд включила фары и осветила дорогу. Но все поиски вокруг дома были безуспешны. Элизабет уже забыла о том, что надо тянуть время. Теперь она желала лишь поскорее отыскать Салли и положить конец страданиям ее хозяйки.

Но, увы, поиски ничего не дали. Тогда миссис Брэмбл собралась с духом и объявила:

– Все впустую, мои дорогие. Салли, моя Салли пропала, и наши походы в темноте ни к чему не приведут. Помогите мне, пожалуйста, достать сумку.

За весь вечер ее голос не звучал так устало. По щекам текли слезы. Она направилась к машине. Расстроенные мама и дочка Уэйкфилд достали вещи миссис Брэмбл, та отперла дверь, включила свет, они прошли в дом – и не поверили своим глазам. Посреди гостиной, с довольным выражением на лохматой мордашке, сидела Салли!

– О‑ о! – Миссис Брэмбл упала на колени перед своим сокровищем. – О‑ о, Салли, Салли!

Больше она ничего не успела сказать – собачка осыпала хозяйку мокрыми поцелуями. Миссис Брэмбл прижала к себе любимицу и качала ее на руках. Волна облегчения и счастья захлестнула Элизабет. Она взглянула на маму, и они в восторге обнялись.

– Слава Богу! – выдохнула миссис Уэйкфилд.

Даже если бы Салли была ее собственной любимицей, Элизабет не смогла бы радоваться больше. Однако ее мучило любопытство.

– Миссис Брэмбл, я понимаю: Салли, конечно, очень сообразительная, но как же она попала в дом?

– Да просто моя лапочка прошла в свою отдельную дверь, – миссис Брэмбл поднялась и поспешила на кухню. – Видите, я сделала здесь дверцу у входа. Так что она всегда может выбежать во двор, когда захочет. Доживете до моих лет – поймете: выходить на улицу с такой собакой в любой момент очень нелегко!

Миссис Уэйкфилд и Элизабет последовали за хозяйкой. Действительно, в стене, выходящей на задний двор, была устроена квадратная дверца на магните так, что Салли могла входить и выходить, когда ей вздумается.

Тайна была раскрыта, но ни Лиз, ни ее маме не хотелось покидать этот счастливый гостеприимный дом. Девочка упросила миссис Брэмбл разрешить ей покормить Салли, и вскоре все трое с умилением наблюдали, как та уплетает свою любимую похлебку.

К старушке вернулось благодушное и бодрое настроение. Она поставила чайник и достала три тарелки.

– Давайте‑ ка теперь отдохнем и выпьем чайку, – предложила она.

За доброй беседой в ярко освещенной кухне впервые за этот вечер они отогрелись и расслабились. И Элизабет честно призналась себе, что ничего вкуснее овсяного печенья миссис Брэмбл она в жизни не ела. Получился настоящий праздник!

Наконец‑ то можно было поговорить и о поездке миссис Брэмбл, и о том, как жилось Салли у Уэйкфилдов. Под мирную болтовню усталая собачка посапывала под стулом хозяйки. Все чувствовали себя старыми добрыми друзьями, время шло быстро, им было весело, легко и приятно. Но вдруг миссис Уэйкфилд вспомнила о Джессике.

– Я так рада, что у нас все так хорошо закончилось, – обратилась она к старой даме, – но, боюсь, осталось поймать еще один кончик в этой истории. Если вы позволите, я привезу Джессику сюда прямо сегодня, и пусть она извинится за свою безответственность.

– Да что вы! – запротестовала та. – Я не хочу никаких извинений. Моя девочка в целости и сохранности, а больше мне ничего не нужно.

– Я понимаю, – улыбнулась миссис Уэйкфилд. – Но считаю, что моей дочери необходимо получить серьезный урок. И прошу вас в этом помочь.

– Хорошо, – кивнула миссис Брэмбл. – Извинения принимаются сразу по прибытии сюда вашей дочери. Она такая славная девчурка! Но я поговорю с ней построже, обещаю.

Миссис Уэйкфилд остановила машину возле дома Фаулеров. Элизабет мечтала только об одном: чтобы ей разрешили самой зайти и забрать Джессику. Уж лучше пусть та узнает все дурные известия от нее, прежде чем предстанет перед мамой. Не успела Элизабет и шага шагнуть из машины, как мама напомнила ей:

– Не забудь сказать Джессике, чтобы она вернула миссис Брэмбл ее деньги. Пусть отдаст все до пенни. Я настаиваю на этом.

– Но, мам…

– Никаких „но"! Ни одной из вас я не позволю получать плату за несделанную работу. Если у нее нет денег с собой, мы поедем за ними домой. Так или иначе, я хочу, чтобы деньги были возвращены сегодня же.

Дело становилось все хуже и хуже. Расплата оказалась гораздо суровее, чем можно было ожидать.

„Откуда же, – гадала Элизабет, – моя сестра достанет двадцать пять долларов? Ведь она уже истратила свои деньги на билет".

Все глупые ухищрения Элизабет задержать маму пропали впустую. Даже если Джессика благополучно вернулась с шоу, как она объяснит, где деньги? В такую минуту Лиз ни за что бы не поменялась с сестрицей местами!

Девочка позвонила в дверь, горя желанием выручить сестру из беды. Но когда дверь открылась, тут же ей захотелось как следует отругать Джессику, а не помогать ей. Сестра стояла посередине изысканного мраморного холла в том самом новом платье, которое Элизабет купила себе для бала! Элизабет так обиделась и рассердилась, что даже не заметила в ухе Джессики большое золотое кольцо.

– Как ты посмела? – она указала на светло‑ бежевое платье и туфли из мягкой кожи. – Я купила все это на свои собственные деньги! Я копила на это так же, как на мамины серьги.

Джессика порывисто вскинула руки, пытаясь прикрыть ими уши. В ту же секунду на лице у нее появилось выражение ужаса и как в зеркале отразилось на лице ее сестры. Обе одновременно поняли: у Джессики лишь одна из серег. Другая пропала!

– Она должна быть где‑ то наверху. Я, видимо, потеряла ее, когда мы уже вернулись. Скорей, Лиззи! Пожалуйста, помоги мне искать!

Даже не спросив Элизабет, почему она здесь, Джессика развернулась и бросилась вверх по широкой круговой лестнице. Сестра помчалась за ней. Через минуту обе ползали на четвереньках, исследуя сантиметр за сантиметром ковер в спальне Лилы. Лила тоже искала с ними. Наконец Элизабет спохватилась, что нельзя заставлять маму так долго ждать, и заключила:

– Бесполезно. Никакой серьги здесь нет. Ты наверняка потеряла ее на концерте. – Она встала с колен: – И если ты воображаешь, что вся беда в этом, то посмотри, что тебя ждет там!

Пока Джессика запихивала вещи в дорожную сумку, Элизабет быстро изложила ей суть происшедшего.

– Ты везучая, Джес. Все было бы куда хуже, если бы мы не нашли Салли. Но мама все еще сердится и хочет, чтобы ты извинилась перед миссис Брэмбл сегодня же.

– Лиз… – Джессика робко взглянула на сестру. – Ты ведь ничего не сказала ей, правда? То есть, ты не говорила о концерте? – а про себя подумала: Хоть бы я никогда в жизни не знала про этого Джонни Бакса! "

– Ну конечно, нет. Джессика Уэйкфилд, ты самая противная и несносная сестра на свете. И все же я знаю: ты бы не выдала меня, если бы я отколола такой номер. – Лиз прижала коленом раздувшуюся сумку и помогла Джессике застегнуть молнию. – К тому же, зачем расстраивать маму еще больше?

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒