Выведена из строя

Лето 1996. Это произошло в один совершенно обычный рабочий день. Я всего лишь решила сделать себе безобидный чай в нашей офисной кухне. Сорт, который я искала, должен был лежать в подвесном шкафчике, так что я открыла его дверцу и посмотрела наверх, чтобы поискать чай, но прежде, чем я успела отреагировать, в меня полетела тяжелая коробка, ударила меня по лбу и рухнула на пол.

- Ай! – услышала я собственный крик.

Моя секретарь поспешила ко мне.

- Что случилось?

- А, ничего, - успокоила я ее.

- Дай-ка глянуть, - она осмотрела мой лоб и спросила, больно ли мне.

- Ну, мне на голову только что упала коробка, - сказала я и показала, в какое место она меня ударила, как раз между переносицей и лбом. Но ничего не было видно, ни малейшей царапины или красного пятнышка. Снаружи все выглядело нормально.

- Это была кофемашина, - объяснила секретарь. – Абсолютно новая, еще запакованная кофемашина.

- Вот классно, - подумала я. – Ненавижу кофе.

Я проигнорировала это происшествие и продолжила свою работу, будто ничего не случилось. У меня возникла слабая головная боль, но я не обращала на нее внимания.

- Пройдет, - решила я. Но боль, наоборот, с каждым часом усиливалась. И хотя многие в офисе меня предупреждали и советовали обратиться к врачу, чтобы проверить, нет ли у меня сотрясения мозга, я ничего не предпринимала. Лучше всего полежать на чем-то плоском, посоветовал мне один из сотрудников, иначе может случиться так, что я буду ходить с этой головной болью долгие месяцы. «Что за ерунда! » - только и подумала я.

Я была упрямым ирландским ослом, но жизнь меня проучила.

Целых три дня я работала с ужасной головной болью. И только потом, наконец, пошла к врачу. Оказалось, у меня действительно сильное сотрясение мозга.

- Постельный режим! – предписал врач. – Без подушки и без света.

Я не прислушивалась к советам, вот и получила по заслугам, оказавшись в своей полностью затемненной каюте. Я лежала там целыми днями, но лучше не становилось. Только через полгода я смогла снова встать, хотя головные боли продолжались еще четыре месяца. День за днем я была вынуждена передавать свои обязанности нашим консультантам и другим членам семьи. Я совершила, так сказать, полное торможение. От 250 км/ч к скорости улитки. В офисе же, наоборот, все наши сотрудники, поверенные, массажисты, фотографы, гримеры и вообще все вовсю жали на газ, ведь буквально через несколько недель должен был начаться наш первый стадионный тур, на который мы ожидали до 300 тысяч зрителей. Билеты уже были в продаже, а я заболела! Как обычно.

Удар по голове вывел из равновесия весь мой позвоночник, так что спина снова болела. Из-за болей единственным, что я могла делать, были молитва и медитация. Я не выносила ни звука музыки. Все было слишком громко, все было чересчур, все меня утомляло. Читать или смотреть телевизор я тоже не могла. Я просто лежала и ничего не делала, абсолютно ничего. Но я к этому привыкла и позволила мыслям крутиться в моей голове.

Пока я лежала в своей темной комнате с невероятными болями, папа попытался осторожно подготовить меня к тому, что я, вероятно, не смогу участвовать в нашем первом концерте на стадионе. Я не хотела в это верить и была ужасно зла на эту упрямую боль, ставшую у меня на пути. Я вспоминала, как мы поклялись друг другу в метро когда-нибудь собрать стадион. Этот день пришел, а я не могла там быть.

СМИ, конечно же, зададутся вопросами: «Почему Патриции нет на сцене? Она ушла из группы? Kelly Family распадается, как Take That? »

- Что мы скажем прессе? – спросил один из наших консультантов.

- Правду, - ответила я. – Только правду.

Когда мы были на вершине успеха, замечались даже самые мелкие нюансы. Слухи распространялись быстро, и мы могли только условно их остановить. Интернета и Фейсбука тогда еще не было. Единственными возможностями поделиться какой-то информацией были объявить ее со сцены, рассказать в интервью или использовать два с половиной миллиона адресов наших фанатов.

Официальное заявление звучало так: «У Патриции сотрясение мозга. Ей на голову упала кофемашина». Но фанаты не купились на эту историю. Я бы на их месте, вероятно, тоже не поверила. Как, спрашивается, мне на голову могла свалиться кофемашина? Кофемашины обычно честно стоят на кухонных столах! Bravo написал об этом заметку, но это только подлило масла в огонь. Даже сейчас иногда случается, что, разговаривая со мной, люди подмигивают: «С кофемашиной тогда – это же все было придумано, да? »

Ну, теперь я могу им отвечать: «Почитайте мою книгу».

В первый вечер тура мне прямо во время концерта позвонила Кэти. Она была ужасно взволнована.

- Патриция, мы это сделали! Мы заполнили стадион! Так, как поклялись себе тогда в метро!

На заднем плане кричали и ликовали люди, и я ударилась в слезы. Это было потрясающе, и я не могла перестать плакать. Одну песню я послушала по телефону. Охранник держал трубку в направлении сцены, а я лежала в своей кровати и рыдала. В своем дневнике я нашла об этом вот такую запись:

Наверное, сегодня был один из самых тяжелых дней моей жизни. Во мне все дрожит. Я мерзну, хотя на улице тепло. Когда я встаю и пытаюсь идти, перед глазами звезды. Боже, до чего я слаба, сумасшествие какое-то. Вы (моя семья) сейчас даете концерт. Боже, я бы так хотела там быть! Я так по вам всем скучаю! По своей семье и всему этому сумасшествию. И я скучаю по своей работе.

То, что, несмотря на сильные боли, я вообще могла писать в дневнике, сегодня меня саму удивляет, но, вероятно, мне нужна была отдушина. Сейчас я очень благодарна этим записям, потому что они невероятно помогают освежить воспоминания. При первом составлении этой книги у меня случилась блокировка. Временной отрезок с 1996 по 1998 годы был для меня очень запутанным, и я серьезно беспокоилась, смогу ли собрать воспоминания в одно целое. Я писала целый день и снова и снова рвала страницы. В конце концов, я вспомнила про свои старые заметки и достала их из сейфа.

Начав их листать, я не могла понять, почему мне раньше не пришла в голову мысль воспользоваться такой неоценимой помощью. Кроме того, у меня есть дневники до 1986 года и календарь событий за последние два десятилетия. Сколько же я всего забыла! Теперь я постепенно могла собрать пазл.

Мои братья и сестры продолжали стадионный тур без меня. Я появилась только на одном концерте, 25 июня в Ганновере, потому что там снимали клип на песню “I Can’t Help Myself”. Я вышла на сцену в темных очках, потому что не выносила яркий свет, и сняла их только на время съемок. Я старалась изо всех сил и спела две-три песни, но потом мне стало хуже, чем прежде.

Когда боли не утихли и через несколько недель, меня перевезли на несколько месяцев в специализированную баварскую клинику. Оттуда я улетела в Ирландию и до февраля прожила в нашем сказочно красивом доме East Grove на побережье.

После этих долгих месяцев я изменила свою жизнь. Я бесконечно много времени провела в размышлениях и начала понимать, что не прислушивалась к своим внутренним потребностям и к ритму своего тела. Я решила обзавестись собственной семьей и по- новому расставить приоритеты: друзья, вера, книги, спорт. До этого моей жизнью была работа, всем остальным я долгое время пренебрегала. Теперь Бог столкнул меня с тяжелым препятствием, и это было к лучшему, потому что иначе я бы никогда не остановилась. К нашему бизнесу я больше так по-настоящему и не вернулась. Я помогала, насколько могла, но окончательно оставила позади чрезмерную работу.