AD URBEM PERTINET 4 страница

Я чувствую, что вы славный милый человек, который позаботится о моем маленьком мистере Непоседе. Пожалуйста, будьте к нему добры. Он был моим единственным другом в трудные времена. Деньги в подобных обстоятельствах — такая грубая вещь, но вам будет выплачиваться сумма в $20, 000 в год (в конце периода) за выполнение этой обязанности, которую я умоляю вас принять.

Если не примете, или если он погибнет не естественной смертью, по твою задницу явится Гильдия Наемных Убийц. Лорду Низзу выплачено $100, 000, и его юные джентльмены выследят и выпотрошат тебя как хорька, которым ты и являешься, Сообразительный Мальчик!

Да благословят вас боги за вашу доброту к вдове в беде.

Мойст был впечатлен. Кнут и пряник. Ветинари обычно использовал только кнут, или мог треснуть по голове пряником.

Ветинари! Вот кто должен ответить на парочку вопросов!

Волосы на затылке, натренированные десятилетиями увертывания во всевозможных ситуациях, от все еще скачущих у него в черепе слов письма миссис Роскошь приобрели большую чувствительность и вдруг в ужасе встали дыбом. Что-то пролетело в окно и стукнуло! в дверь. Но пока разбивалось стекло, Мойст уже нырнул на ковер.

В двери дрожала черная стрела.

Мойст подполз по ковру, дотянулся до стрелы, схватил ее и снова пригнулся.

Изящными белыми буквами, напоминавшими надпись на каком-то древнем кольце, были написаны слова: „ГИЛЬДИЯ НАЕМНЫХ УБИЙЦ — КОГДА СТИЛЬ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ“.

Это же, должно быть, был предупредительный выстрел, верно? Просто любезная нота? Своего рода ударение? Так, на всякий случай?

Мистер Непоседа воспользовался возможностью выбраться из своей корзины и облизать Мойсту лицо. Мистеру Непоседе было плевать на то, кем Мойст был или что он сделал, он просто хотел стать друзьями.

— Думаю, — сдался Мойст, — нам с тобой стоит прогуляться.

Пес издал восторженный тявк и принялся толкать мешок с принадлежностями, пока тот не перевернулся. Пес исчез внутри с бешено виляющих хвостом и вылез, вытянув за собой маленькую красную бархатную собачью накидку, на которой было вышито „Вторник“.

— Хорошая догадка, мальчик, — сказал Мойст и попытался застегнуть накидку, что было сложной задачей, потому что его постоянно умывало собачьей слюной.

— Э, ты не знаешь, где твой поводок, нет? — произнес Мойст, стараясь не глотать. Мистер Непоседа подскочил к мешку и вернулся с красным поводком.

— Ладно, — сказал Мойст. — Это будет самая быстрая прогулка за всю историю прогулок. Даже, скорее, это будет пробежка…

Когда он потянулся к ручке, дверь отворилась. Мойст понял, что смотрит на две массивные, как стволы деревьев, ноги терракотового цвета.

— Надеюсь, Вы Не Заглядываете Мне Под Платье, Мистер Липовиг? — откуда-то издалека прогрохотала Глэдис.

На что именно? — подумалось Мойсту.

— А, Глэдис, — сказал он. — Ты не могла бы встать у окна? Спасибо!

Раздался тихий звук „тик! “ и Глэдис повернулась, держа указательным и большим пальцами еще одну черную стрелу. От внезапного торможения в руке Глэдис она загорелась.

— Кто-то Послал Вам Стрелу, Мистер Липовиг, — провозгласила голем.

— Правда? Потуши ее и положи в ящик для входящих, хорошо? — попросил Мойст, выползая в дверь. — Я только пойду поговорю с человеком насчет собаки.

Он подобрал мистера Непоседу, кинулся вниз по лестнице в заполненный народом холл, оттуда к каменным ступеням — и там как раз подъезжал к обочине черный экипаж. Ха! Этот человек всегда на шаг впереди, так ведь?

Как только экипаж остановился, Мойст дернул дверь, тяжело приземлился на свободное место со счастливо гавкающим у него на руках мистером Непоседой, посмотрел напротив и сказал…

— Ой… простите, я думал, что это карета Лорда Ветинари…

Рука протянулась и захлопнула дверь. На руке была надета большая, черная и очень дорогая перчатка, вышитая бусинами из драгоценных камней. Взгляд Мойста проследовал от руки к лицу, которое произнесло:

— Нет, мистер Липовиг. Мое имя — Космо Роскошь. Я как раз собирался вас навестить. Как поживаете?

Глава 4

Темное кольцо — Необычный подбородок — Работа на всю жизнь, но не на долгую — Приступая к делу — Веселье Журналистики — Дело в городе — Миля в его ботинках — Роскошная возможность

Человек… Мастерил вещи. Он не был известным, потому что на его вещах никогда не было его имени. Нет, обычно там были имена умерших людей, мастеров своего дела. Он, в свою очередь, тоже был мастером одного дела. Это было искусство подделки.

— У вас есть деньги?

— Да, — человек в коричневой накидке указал на невозмутимого тролля рядом с ним.

— Зачем вы это сюда привели? Терпеть их не могу.

— Пять тысяч нелегко нести, мистер Морпет. И должен заметить, это очень большая сумма за драгоценность, которая даже не из серебра, — сказал молодой человек, которого звали Досихпор.

— Да, но ведь в том-то и дело, нет разве? — отозвался старик. — Я знаю, это не совсем правильно, то, что вы делаете. И я уже говорил, что стигий встречается еще реже золота. Просто он не блестит… Ну, пока чего-нибудь не так не сделаешь. Поверьте, я мог бы продать Наемным Убийцам все, что удалось достать. Эти милые джентльмены любят черный, очень. До смерти любят.

— Нет ничего незаконного. Буква V никому не принадлежит. Слушайте, мы уже говорили об этом. Дайте посмотреть.

Старик смерил Досихпора пристальным взглядом, потом открыл ящик стола и выложил на столешницу маленькую коробочку. Потом приспособил отражатели ламп и сказал:

— Ладно, открывайте.

Молодой человек поднял крышку и вот оно, черное как ночь, V высечена более глубокой и резкой тенью. Человек глубоко вздохнул, протянул руку к кольцу и в ужасе его выронил.

— Оно теплое!

Изготовитель подделок фыркнул.

— Конечно, теплое. Это же стигий. Он пьет свет. Если бы ты сделал это при ярком дневном свете, то сейчас бы кричал и дул на пальцы. Когда на улице светло, держи его в коробке, понятно? Или, если ты хвастун, то надевай на него перчатку.

— Оно идеально!

— Да, это так. — старик выхватил кольцо обратно, и Досихпор начал падать в свой личный ад. Мастер прорычал: — Прямо как настоящее, не так ли? Ой, не надо выглядеть таким удивленным. Думаете, я не знал, что сделал? Я видел вещицу пару раз, и мое кольцо одурачило бы самого Ветинари. Но такое сложно забыть…

— Я не понимаю, что вы имеете в виду! — возразил Досихпор.

— Тогда ты точно глупец.

— Я же говорил, что буква V никому не принадлежит!

— Его Светлости такое скажешь? Нет, не скажешь. Но ты заплатишь мне еще пять сотен. Я все равно думаю уходить на пенсию, а с маленькой надбавкой я уберусь очень далеко…

— У нас же было соглашение!

— А теперь заключим еще одно, — предложил Морпет. — На этот раз купишь забывчивость.

Изготовитель подделок лучился счастьем. Молодой человек выглядел неуверенным и, наоборот, несчастным.

— Для кого-то это ведь бесценная вещь, так? — быстро вставил Морпет.

— Ладно, черт с тобой, пять сотен.

— Только вот теперь уже тысяча, — сказал старик. — Видишь? Ты слишком быстро согласился. Не торговался. Кому-то ну очень нужна эта игрушка, да? Все, пятнадцать сотен. И попробуй найти кого-нибудь в этом городе, кто обращается со стигием лучше меня. И если откроешь рот, чтобы сказать что угодно, кроме как „да“, цена поднимется до двух тысяч. Будет по-моему.

Наступило долгое молчание, после чего Досихпор сказал:

— Да. Но мне придется сходить за остальным.

— Сделайте это, мистер. Я буду тут ждать. Ну вот, совсем ведь не сложно? Ничего личного, это бизнес.

Кольцо опустилось обратно в коробку, а коробка — обратно в ящик. По сигналу молодого человека тролль бросил мешки на пол и, выполнив, таким образом, свою работу, исчез в ночи.

Досихпор внезапно повернулся, и рука ремесленника метнулась к столу. Но он успокоился, когда молодой человек спросил:

— Вы будете здесь позже, да?

— Я? Я всегда здесь. Проходи.

— Вы будете здесь?

— Я же только что сказал, что да!

В темноте вонючего коридора молодой человек с бешено колотящимся сердцем отворил дверь. Внутрь вошла фигура в черном. Лица за маской не было видно, но Досихпор прошептал:

— Коробка в верхнем правом ящике. Справа какое-то оружие. Забери себе деньги. Только… Не причиняй ему боль, ладно?

— Причинять боль? Я здесь не для этого! — прошипела фигура.

— Знаю, но… Сделай все аккуратно, хорошо?

А потом Досихпор закрыл за собой дверь.

Шел дождь. Досихпор встал у двери напротив. Дождь и журчание воды в желобах и сточных канавах перекрывали все звуки, но ему показалось, что через все это он услышал глухой удар. Может, это было и игрой воображения, потому что он не услышал ни открытия двери, ни приближения убийцы, а потому чуть не проглотил язык, когда тот вдруг вырисовался прямо перед ним, сунул ему в руку коробку и растворился в дожде.

Потянуло запахом перечной мяты — убийца подготовился основательно и кинул мятную бомбу, чтобы скрыть запах.

Чертов старый ты дурак! — воскликнул Досихпор в хаосе, творившемся у него в сознании. Почему ты не взял деньги и не заткнулся! У меня не было выбора! Он бы не стал рисковать тем, что ты кому-нибудь расскажешь!

Досихпор почувствовал тошноту. Он никогда не хотел такого! Он не думал, что кто-нибудь умрет! Потом его вырвало.

Это было на прошлой неделе. Дела не наладились.

У Лорда Ветинари была черная карета.

У других людей тоже были черные кареты.

Следовательно, не всякий сидящий в черной карете человек является Лордом Ветинари.

Это было очень важное философское заключение, о котором Мойст, к сожалению, в пылу ситуации забыл.

Теперь никакого пыла не было. Космо Роскошь был хладнокровен, или, по крайней мере, от души пытался таким быть. Он, конечно, носил черное, как делают некоторые люди, чтобы показать, какие они богатые. Но по-настоящему его выдавала борода.

Технически, стиль у нее был как у Лорда Ветинари. Тонкие линии черных волосков шли от каждой щеки, потом делали поворот, чтобы также тонко пройти под носом и заканчивались черным треугольником прямо под нижней губой, и все это, как казалось Космо, придавало вид угрожающей элегантности. И на Ветинари это и вправду так смотрелось. У Космо же элегантная бородка неудачно держалась на поверхности синих щек, блестящих от крошечных капелек пота, а еще давала впечатление подбородка, похожего на лобок.

Какому-то мастеру-парикмахеру пришлось бороться с бородой волосок за волоском каждый день, не было легче и от того факта, что с тех пор, как Космо перенял стиль, он здорово раздулся. В жизни беззаботного молодого человека порой наступает день, когда его шесть кубиков превращаются в бочонок, но в случае Космо они превратились в бадью жира.

А потом вы замечали его глаза, и они все проясняли. У них был отстраненный взгляд человека, который уже может видеть вас мертвым…

Но Мойст был готов поспорить, что Космо не из тех, кто убивают своими руками. Скорее всего, он покупал смерть, когда она была ему нужна. Да, на слишком толстых для этого пальцах были показушные перстни с ядом, но наверняка у того, кто действительно чем-то подобным занимается, столько их не будет? Настоящие убийцы не заботятся о рекламе. И зачем эта изящная черная перчатка на другой руке? Это жеманство Гильдии Убийц. Точно, выпускник школы гильдии, значит. Многие дети из семей высшего класса обучались там, но не следовали по Черной Программе. У него, наверное, была справка от мамы, что он освобождается от закалываний.

Мистер Непоседа трясся от страха или, может быть, от ярости на руках Мойста и рычал как леопард.

— А, мачехин песик, — произнес Космо, как только карета тронулась. — Как мило. Не буду тратить слова понапрасну. Я дам вам за него десять тысяч долларов, мистер Липовиг.

Рукой без перчатки он протянул листок бумаги.

— С моей подписью. В городе это кто угодно примет.

Голос Космо словно перешел во вздох, как будто говорить ему было почему-то больно. Мойст прочел:

Прошу вас выплатить сумму в десять тысяч долларов Мойсту фон Липовигу.

И поверх однопенсовой марки стояла подпись Космо Роскоши с кучей завитушек.

Подпись поверх марки… Откуда это взялось? Но в городе такое можно было увидеть все чаще и чаще, и если спросить кого угодно, почему они это делали, они бы ответили: „Потому что тогда все законно, понимаете? “. И обходилось это дешевле юристов, в общем, работало.

И вот сейчас прямо на него смотрят десять тысяч долларов.

Да как он смеет подкупать меня, подумал Мойст. Вообще-то, это было второй мыслью, мыслью в скором-времени-владельца золотистой цепочки. Его первой мыслью, приветом от старого доброго Мойста, было: „Да как он смеет подкупать мне так дешево“.

— Нет, — сказал он. — В любом случае, я за уход за ним за пару месяцев получу больше этого!

— О да, но мое предложение не такое… рискованное.

— Вы думаете?

Космо улыбнулся.

— Бросьте, мистер Липовиг. Мы же с вами светские люди…

— …Вы и я, да? — закончил Мойст. — Как предсказуемо. И потом, надо было сперва предложить мне больше денег.

В этот момент что-то случилось в районе лба Космо. Обе брови начали дергаться, как у мистера Непоседы, когда он беспокоился. В какой-то момент они скрючились, а потом Космо увидел выражение лица Мойста, тут же похлопал свою бровь и на мгновение его взгляд показал, что за любым комментарием по этому поводу тут же последует смерть. Он прочистил горло и сказал:

— За то, что я могу получить бесплатно? У нас есть хорошие доказательства, что моя мачеха была не в своем уме, когда оставляла это завещание.

— А мне она показалась проницательной как гвоздь, сэр, — заметил Мойст.

— С двумя-то заряженными арбалетами на столе?

— А, я понял вашу точку зрения. Да уж, будь бы она по-настоящему в своем уме, то в придачу наняла бы парочку троллей с большими дубинами.

Космо смерил Мойста долгим оценивающим взглядом, то есть он его таковым явно считал, но Мойст знал эту тактику. Предполагалось, что тому, на кого смотрят, будет казаться, что сейчас прикидывают, как сильно его избить, но на самом деле это просто могло значить „Вылуплюсь-ка я на него, пока думаю, что делать дальше“. Космо, может, был и безжалостным человеком, но не дураком. Человека в золотом нельзя не заметить, и кто-нибудь точно запомнит, в какую карету он запрыгнул.

— Боюсь, моя мачеха высадила вас в неприятности, — сказал Космо.

— Я уже бывал там, — сказал Мойст.

— О? Когда это было? — резко и внезапно вылетел вопрос.

А. Прошлое. Не слишком приятное место. Мойст старался его избегать.

— О вас очень немного известно, мистер Липовиг, — продолжил Космо. — Вы родились в Убервальде и вы стали нашим Главным Почтмейстером. А в промежутке…

— …Ухитрился выжить, — перебил его Мойст.

— И впрямь завидное достижение, — признал Космо. Он постучал по стенке кареты, и та начала останавливаться. — Надеюсь, так оно будет продолжаться и впредь. А пока позвольте мне дать вам хотя бы это…

Он разорвал счет напополам и кинул на колено Мойсту ту половинку, на которой очень многозначительно не было ни печати, ни подписи.

— Зачем это? — спросил Мойст, поднимая бумажку и другой рукой силясь удержать взбешенного мистера Непоседу.

— О, просто в знак честного обещания, — сказал Космо, как только карета остановилась. — Однажды вы можете почувствовать склонность попросить у меня вторую половину. Но поймите и меня, Мистер Липовиг, обычно я не люблю решать проблемы сложным способом.

— Прошу вас, в моем случае тоже не стоит, — сказал Мойст, рывком открывая дверь. Снаружи была Саторская Площадь, полная карет, людей и, что смущало, потенциальных свидетелей.

На секунду лоб Космо опять вытворил… Эту штуку с бровью. Космо хлопнул по ней и сказал:

— Мистер Липовиг, вы не так поняли. Это и был сложный способ. Прощайте. Мои пожелания вашей юной леди.

Мойст резко развернулся на булыжниках, но дверь уже захлопнулась и карета двинулась прочь.

— Что ж ты не добавил „Мы знаем, где учатся твои дети? “ — прокричал он вслед.

Что теперь? Черт побери, его все-таки зашвырнули в самое пекло!

Немного поодаль стоял и манил дворец. К Ветинари есть несколько вопросов. Как он это подготовил? Стража ведь сказала, что она умерла по естественным причинам! Но он же учился на Убийцу, да? Настоящего убийцу, может, специализирующегося на ядах.

Он шагнул в открытые ворота, но стражи остановили его у самого здания. Мойст в прошлом сталкивался с такими. Для них, наверное, был специальный вступительный экзамен. Если они на вопрос „Как тебя зовут? “ отвечают неправильно, то их нанимают. Некоторые тролли бывают сообразительней. Но их нельзя одурачить или заболтать. У них был список тех, кого можно впускать и тех, кому нужно было назначение. Если вас не было ни в одном, то внутрь вы не попадали.

Тем не менее, их капитан, подающий надежды настолько, что мог читать крупные буквы, распознал „Главного Почтмейстера“ и „Председателя Королевского Банка“ и послал одного из своих парней с накарябанной запиской к Стукпостуку. К удивлению Мойста, через десять минут его поторопили в Продолговатый Кабинет.

Все места вокруг большого стола для совещаний, стоявшего в одном конце комнаты, были заняты. Мойст узнал нескольких руководителей гильдий, но некоторые присутствующие были ничем не выдающимися горожанами, рабочими людьми, которым было не по себе в помещениях. На столе были расстелены карты города. Мойст чему-то помешал. Точнее, Ветинари что-то прервал ради него.

Как только Мойст вошел, Лорд Ветинари сразу же встал и поманил его за собой.

— Прошу извинить меня, леди и джентльмены, но мне нужно кое-что обсудить с Главным Почтмейстером. Стукпостук, не могли бы вы еще раз пройтись по всем пунктам? Мистер Липовиг, сюда, пожалуйста.

Мойсту показалось, что он услышал приглушенный смех позади, когда его привели в помещение, которое сначала напомнило ему коридор с высокими потолками, но на самом деле оказалось чем-то вроде галереи. Ветинари закрыл за ними дверь. Щелчок показался Мойсту очень громким. Его ярость быстро истощилась, уступив место очень зябкому чувству. В конце концов, Ветинари был тираном. Его репутация только упрочнится, если Мойста больше никто никогда не увидит.

— Прошу, опустите мистера Непоседу, — сказал Ветинари. — Этому приятелю неплохо будет немного побегать.

Мойст поставил собаку на пол. Как будто бросил щит. Теперь он мог видеть, что было выставлено в этой галерее.

То, что он сначала принял за вырезанные из камня бюсты, оказалось восковыми лицами. И Мойст знал, как и когда их сделали.

Это были посмертные маски.

— Мои предшественники, — поведал Ветинари, неспешно прогуливаясь вдоль ряда. — Конечно, не полная коллекция. В некоторых случаях не смогли найти голову или, можно сказать, она была в довольно неопрятном состоянии.

Наступило молчание. Мойст безрассудно попробовал его заполнить.

— Должно быть, странно, когда они каждый день на вас смотрят так сверху вниз.

— О, вы так думаете? Я бы сказал, что это я всегда смотрел сверху вниз на них. Грубые люди, и большей частью жадные, продажные и неповоротливые. Коварство может до определенного времени служить свою службу, но потом вы умираете. Большинство из них умерли богатыми, жирными и трясущимися от страха. Их неумение вести дела только ухудшило состояние города, а их смерть только улучшила его. Но теперь город работает, мистер Липовиг. Мы развиваемся. Мы бы не могли этого делать, если бы правитель был человеком, способным убивать пожилых леди, вы меня понимаете?

— Я не говорил…

— Я прекрасно знаю, чего вы не говорили. Вы очень громко воздержались от произнесения этого. — Ветинари поднял бровь. — Я крайне зол, мистер Липовиг.

— Но меня втянули прямо во все это!

— Не я, — отрезал Ветинари. — Уверяю вас, что если бы я, выражаясь на вашем неуместном уличном жаргоне, „втянул вас во все это“, вы бы полностью поняли все значения слова „втянуть“ и приобрели бы незавидную осведомленность об „этом“.

— Вы поняли, что я имел в виду!

— Боже мой, это действительно говорит Мойст фон Липовиг или просто какой-то человек, все ждущий свою почти золотую цепь? Топси Роскошь знала, что она слабеет, и просто изменила свою последнюю волю. За это я отдаю ей честь. Персонал тоже примет вас так куда охотнее. И она оказала вам огромную услугу.

— Услугу? В меня стреляли!

— Это просто Гильдия Наемных Убийц бросила вам весточку о том, что следит за вами.

— Стреляли дважды!

— Возможно, для выразительности? — предположил Ветинари, садясь на покрытый бархатом стул.

— Слушайте, банковское дело должно быть скучным! Числа, пособия, работа на всю жизнь!

— На всю жизнь — возможно, но, очевидно, не надолго, — отметил Ветинари, явно наслаждаясь происходящим.

— Вы разве не можете что-то сделать?

— С Космо Роскошь? А что я должен сделать? Предложение купить собаку вполне законно.

— Но вся семья… Откуда вы это знаете? Я вам не говорил!

Ветинари махнул рукой.

— Когда знаете человека, знаете, как он себя поведет. Я знаю Космо. В подобной ситуации он не прибегнет к силе, если могут сработать деньги. Если захочет, он может быть очень представительным.

— Но я слышал об остальных. Судя по всему, они ядовитая компания.

— Я, пожалуй, не смогу что-либо сказать по этому поводу. Как бы то ни было, Топси вам в этом помогла. Гильдия Наемных Убийц не заключит на вас второй контракт. Столкновение интересов, понимаете. Полагаю, технически они могут принять заказ на председателя, но я сомневаюсь, что они сделают это. Убийство комнатной собачки? Это ни в чьем послужном списке не будет хорошо смотреться.

— Я ни на что такое не записывался!

— Нет, мистер Липовиг, вы записались на смерть, — отрезал Ветинари, его голос вдруг стал ледяным и убийственным, как падающая сосулька. — Вы записались на то, чтобы быть справедливо повешенным за преступления против города, против общественного блага и против человеческого доверия. И вас возродили, потому что вы понадобились городу. Дело в городе, мистер Липовиг. Дело всегда в городе. Вы, конечно, знаете о моих планах?

— В Таймс было. Подприятие. Вы хотите проложить под городом дороги, трубы и улицы. Мы откопали какой-то дварфийский механизм, называется Устройство. И дварфы могут возвести водостойкие туннели. Гильдию Ремесленников эта идея очень захватила.

— Я так понимаю по мрачному тону, что вас — нет?

Мойст пожал плечами. Механизмы в любом виде его никогда не интересовали.

— Я вообще никак к этому не отношусь.

— Удивительно, — ошеломленно сказал Ветинари. — Ну, мистер Липовиг, по крайней мере, можете догадаться, что нам для этого проекта понадобится в очень больших количествах.

— Лопаты?

— Финансы, мистер Липовиг. И я бы получил их, если бы у нас была соответствующая времени банковская система. Я очень верю в вашу способность… Немного все расшевелить.

Мойст попробовал последний ход.

— Я нужен Почтовой Службе… — начал он.

— В данный момент нет, и вас это раздражает, — заметил Ветинари. — Вы не созданы для скуки. Так что я даю вам отпуск. Мистер Гроут будет вашим заместителем, и хотя у него, может, и нет вашего… чутья, скажем так, но он, я уверен, сможет за всем проследить.

Он встал, показывая, что аудиенция окончена.

— Город истекает кровью, и вы — та повязка, которая мне необходима. Ступайте и делайте деньги. Отворите богатство города. Миссис Роскошь доверила вам банк. Управляйте им как следует.

— Банк, между прочим, у пса.

— А какая у него доверчивая мордочка, — сказал Ветинари, подгоняя Мойста к двери. — Позвольте мне вас не задерживать, мистер Липовиг. Помните: все дело в городе.

Когда Мойст прошел в банк, на улице опять был какой-то марш протеста. В последнее время их было все больше и больше. Забавно, но всем, похоже, хотелось жить под деспотичным правлением тирана Лорда Ветинари. Все стекались в город, улицы которого, видимо, были вымощены золотом.

Не были они золотыми. Но приток населения, несомненно, давал о себе знать. Для начала, начали падать зарплаты.

Этот марш был против найма големов, которые безропотно брались за самые грязные занятия, работали круглые сутки и были настолько честными, что даже платили налоги. Но они не были людьми и у них светились глаза, а людей такое часто очень раздражает.

Мистер Бент, должно быть, ждал за колонной. Только Мойст прошел в двери банка со счастливым мистером Непоседой на руках, как главный кассир уже оказался рядом с ним.

— Персонал очень обеспокоен, сэр, — сказал он, проводя Мойста к лестнице. — Я взял на себя вольность сказать им, что вы обратитесь к ним позже.

Мойст заметил тревожные взгляды. И многие другие вещи, теперь, когда он смотрел на все взглядом почти владельца. Да, банк был построен качественно и из добротных материалов, но стоит всмотреться пристальнее и можно увидеть запущенность и следы времени. Он был как слишком большой дом старой бедной вдовы, которая просто больше не видит пыль. Медь потускнела, красные бархатные занавеси кое-где вытерлись и полысели, мраморный пол блестел только местами…

— Что? — сказал он. — А, да. Хорошая идея. Вы можете привести это место в порядок?

— Сэр?

— Ковры грязные, плюшевые веревки обтрепаны, занавеси знавали лучшие времена, а медь нужно хорошенько почистить. Банк должен выглядеть нарядно, мистер Бент. Можно подать нищему деньги, но нельзя дать ему их взаймы, так?

Брови Бента поползли вверх.

— И это мнение нового председателя, да? — сказал он.

— Председателя? А, да. Мистер Непоседа очень любит чистоту. Правда, мистер Непоседа?

Мистер Непоседа перестал рычать на Бента, чтобы пару раз гавкнуть.

— Видите? — сказал Мойст. — Когда не знаете, что делать, причешитесь и начистите туфли. Золотые слова, мистер Бент. Приступайте.

— Я приложу к этому все усилия, — произнес Бент. — Между тем, с вами хотела встретиться дама. Она не пожелала назвать свое имя, но сказала, что вы будете рады ее видеть. Я отвел ее в маленький зал заседаний.

— Вам пришлось открыть окно? — с надеждой спросил Мойст.

— Нет, сэр.

Это исключало Адору Белль, но заменило ее ужасающей мыслью.

— Она же не одна из семьи Роскошей?

— Нет, сэр. И сейчас мисте… председателю пора завтракать, сэр. Холодным очищенным от костей цыпленком, это из-за желудка. Я распоряжусь послать еду в маленькую спальню, хорошо?

— Да, пожалуйста. Сможете мне тоже что-нибудь урвать?

— Урвать, сэр? — Бент выглядел озадаченным. — Вы имеете в виду украсть?

А, вот какой ты человек, подумал Мойст.

— Я имел в виду найти мне что-нибудь поесть, — перевел он.

— Конечно, сэр. В номере есть маленькая кухня и свой повар. Миссис Роскошь здесь некоторое время жила. Будет занятно снова обрести Начальника Королевского Монетного Двора.

— Мне нравится, как звучит Начальник Королевского Монетного Двора, — заметил Мойст. — Как тебе, мистер Непоседа?

По этому сигналу председатель тявкнул.

— Хм-м-м, — протянул Бент. — И еще кое-что. Можете подписать вот эти бумаги?

Он указал на стопку документов.

— А что это такое? Не какие-нибудь протоколы? Я их не подписываю.

— Разные формальности, сэр. В основном везде требуется ваша подпись от лица председателя, но мне посоветовали, чтобы в отмеченных местах должен быть поставлен отпечаток лапы мистера Непоседы.

— Ему надо это все читать? — спросил Мойст.

— Нет, сэр.

— Значит, и я не буду. Это банк. Вы мне провели экскурсию. Не думаю, что у него не хватает колеса. Просто покажите, где подписать.

— Только вот здесь, сэр. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь…

Дама в комнате для заседаний была, несомненно, привлекательной женщиной, но, поскольку она работала на Таймс, Мойст не чувствовал себя в силах полностью воспринимать ее как „даму“. Дамы никогда жестоко не цитируют в точности именно то, что вы говорили, но не то, что имели в виду, или не приводят вас в замешательство неожиданно сложными вопросами. Ну, если подумать, они это делают, даже очень часто, но ей за это еще и платили.

Но, он должен был признать, с Сахариссой Крипслок было весело.

— Сахарисса! Какая должна-была-быть-ожидаемой неожиданность! — провозгласил он, входя в комнату.

— Мистер Липовиг! Всегда приятно вас видеть! — откликнулась женщина. — Так вы теперь человек собаки?

Вот такого рода веселье. Похоже на жонглирование ножами. Приходилось постоянно быть начеку. Это как упражнение.

— Уже работаете над заголовками, Сахарисса? — с он. — Я просто исполняю последнюю волю миссис Роскошь.

Он водрузил мистера Непоседу на полированную поверхность стола и сел.

— Так вы — новый председатель банка?

— Нет, это мистер Непоседа у нас председатель, — ответил Мойст. — А ну-ка значительно гавкни милой леди с беспокойным карандашом, мистер Непоседа!

— Гав, — сказал мистер Непоседа.

— Мистер Непоседа — председатель, — сказала Сахарисса, закатывая глаза. — Ну конечно. А вы его приказы исполняете, да?

— Да. Я, кстати, Начальник Королевского Монетного Двора.

— Пес и его хозяин, — произнесла Сахарисса. — Как мило. Я так понимаю, вы можете читать его мысли благодаря какой-то мистической связи между человеком и собакой?

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒