Эль Виана

« Yo soy Jesu Christo – Я Иисус Христос! » - услышала я громкий и самоуверенный мужской голос. Он доносился с верхней площадки лестницы, которая вела ко входу в «Эль Виана».

Это, кажется, был выходной день. Мне тогда было шесть или семь лет. «Эль Виана» была музыкальным баром, который мы с успехом снимали в центре Памплоны. Городок Эия де лос Кабайерос осталался для нас позади, и с помощью нескольких близких друзей, которые пользовались в городе большим влиянием, мы начали новый отрезок жизни. В Беласкоайне, расположенном в 30 километрах от города, мы купили большой деревенский дом и, наконец, открыли бар.

Это был старый подвал, относящийся к 17 веку: огромное пространство, которое так любил мой отец. Арки, каменный пол, грубая мебель и антикварные подсвечники придавали этому место особую атмосферу, напоминающую старые замки – как позднее наш замок Гимних.

Отцу удалось найти очень хорошего Camarero – официанта, который обладал большим опытом и был знаком со всеми сторонами этого бизнеса. Несмотря на то, что в тех краях нас никто не знал, мы открыли «Эль Виана», и неожиданно буквально за одну ночь пришел большой успех. Его тайна заключалась в бесплатной живой музыке, к которой прилагалась сангрия моего отца, умеренных ценах и ирландской улыбке для каждого посетителя.

Вскоре бар стал так популярен, что люди ждали у входа задолго до официального открытия, чтобы занять местечко получше – интересно, что такой же феномен повторялся на наших больших концертах, только намного позже. По выходным в баре не было ни свободного сантиметра. Люди стояли и сидели даже в проходах. Мои воспоминания об этом все еще очень живы. Для меня это время было великолепным, потому что мне, как самой младшей из присутствующих детей, уделяли много внимания. Иногда к нам присоединялась мама с малышами, но чаще она оставалась дома в Беласкоайне.

«Эль Виана» была местом встречи как для артистов, художников, интеллектуалов всех мастей, так и для обычных работяг. Приходили просто все. Папа предлагал музыкантам приносить свои инструменты, и вскоре в каждом углу сидели различные люди, которые играли и пели, а остальные их слушали. Другие вели дискуссии о политике, философии и религии. Это было место обмена знаниями и различными точками зрения.

Среди этой пестрой толпы был и Мигель. Он часто приходил с подругой, но на этот раз пришел один. Мы не открыли, потому что было раннее утро. «Я Христос! » - еще раз прокричал он с верхней площадки лестницы. Он был без одежды. Мы смущенно смотрели в его сторону. Одна из моих старших сестер подбежала ко мне и взяла за руку: «Пойдем, детям здесь нечего делать». И пока она меня уводила подальше, я, оглянувшись, увидела, как папа пытался успокоить Мигеля. Но тот схватил его и ударил.

- Но Мигель, это же я, Дэниэл, твой друг! Все хорошо! – говорил папа. Но Мигель кричал только:

- Ты хочешь заковать меня в цепь, а потом убить! Вот все, чего ты хочешь!

Затем он схватил моего отца, и тут – оба споткнулись и покатились вниз по лестнице! Внизу они сцепились в дикой борьбе: Мигель, который атаковал своего воображаемого противника, и мой отец, который, как мог, защищался. Тут вмешался и El Camarero, который был достаточно молод и силен, чтобы прекратить драку. Он бросился на это смешение рук и ног и попытался их разнять. Выглядел он, как Астерикс в тот момент, когда галлы дрались на рыбном базаре, - только здесь не было никакой рыбы, зато был один обнаженный мужчина, который боролся с двумя одетыми. Наконец, папе и El Camarero удалось справиться с бедным Мигелем.

- Это всего лишь я! Дэниэл! Никто тебя не обидит! Мы только хотим тебе помочь, - снова заговорил с ним папа. Тогда Мигель заплакал.

Это было последнее, что мне удалось увидеть, потому что уже в следующий момент я, держа за руку сестру, исчезла в соседней комнате. Что случилось потом, я не знаю. Наверное, вызвали врача или полицейских.

Годы спустя я беседовала с отцом однажды вечером и спросила, действительно ли все происходило так, как я помню. Он подтвердил верность моих воспоминаний и объяснил, что Мигель был очень интеллигентным молодым человеком, который страдал от шизофрении.

Дни в «Эль Виана» начинались поздно, а заканчивались рано утром. Всю ночь то и дело приходили новые посетители, которые обеспечивали хорошее настроение. Иногда папе и El Camarero приходилось выставлять за дверь слишком пьяных, продающих наркотики или еще как-то портящих атмосферу.

Наша семья выступала каждый вечер, иногда даже два раза с перерывом. Мы пели на маленькой, не очень высокой сцене со скудным освещением. В своих воспоминаниях я все еще слышу крики «Браво! » и аплодисменты, особенно тогда, когда мы исполняли народные песни этого региона.

Такие бары, как наш, и по сей день являются частью культурной жизни страны басков, местами, где люди встречаются, чтобы развлекаться. Пьют там, конечно, тоже, но это имеет второстепенное значение. Там можно встретить целые семьи. В выходные и во время каникул считается совершенно нормальным, когда дети остаются среди взрослых до поздней ночи, иногда засыпая на руках у матерей. Я тоже так росла и любила это. Но и мне разрешалось присутствовать только в выходные. Я ненавидела оставаться в Беласкоайне, потому что в «Эль Виана» было куда увлекательнее. На эту тему было много дебатов с родителями. Мое ирландское упрямство проявилось, видимо, очень рано.

В особенно загруженные дни мы иногда не сразу возвращались домой. После ухода последних гостей мы раскладывали на сцене, где выступали всего несколько часов назад, матрасы и одеяла и спали рядом друг с дружкой, напоминая ряд органных трубок.

Мне вспоминается утро после одной из таких ночей, когда El Camarero шарил за барной стойкой и яростно ругался себе под нос:

- Кто украл мои сбитые сливки? Кто это был?

Виновата была большая часть нас, детей. Мне, во всяком случае, что-то перепало. Сбитые сливки всегда были наготове – наверное, чтобы делать кофе по-ирландски. Вот мы, дети, и положили глаз на эту сладкую прелесть. Было так вкусно! Мы макали туда пальцы, облизывали их и думали, что исчезновение такого небольшого количества сливок останется незамеченным. Но к утру так сделал каждый, и сливок не осталось.

El Camarero сделал выводы и с тех пор прятал сливки под замок. Зато папа понял, какие мы сластены, и сделал нам сюрприз. Каждое воскресенье он стал покупать нам Pastel de Nata, маленькие испанские пирожные со сливками. Я помню, как часто ходила с ним на Plaza del Castillo, где была расположена лучшая, на мой взгляд, кондитерская в мире. Там он покупал нам большую тарелку пирожных. Мне особенно запали в душу Buñ uelos – корзиночки с кремом. Madre mia, que rico! Как вкусно! В те времена сливки всегда были свежеприготовленными. Те сбитые сливки, которые теперь продаются во всех супермаркетах, были чем-то невообразимым.

Прогулки с папой сопровождались смешанными чувствами. Конечно, я очень гордилась тем, что иду с ним за руку. Но у него была странная привычка, которую он сам не замечал: он рассуждал вслух. Если его что-то очень занимало – прежде всего, дискуссии на определенные темы – он мысленно перебирал подходящие аргументы и разговаривал тихонько, но все-таки слышно, сам с собой. Например, обсудив с кем-нибудь философский или политический вопрос, но не поддержав точку зрения собеседника, он обстоятельно готовился к следующей встрече и продолжению разговора. Папа любил одерживать победу в дебатах, а потому должен был тренироваться.

И вот мы гуляли по улице, и неожиданно я слышала: «Нет, я не могу согласиться, потому что это, наоборот, так, и потом вот так, и вообще». Люди, конечно, смотрели на нас в замешательстве, думали о своем или просто ухмылялись. Я же была маленькой девочкой, и мне было стыдно.

Когда история повторилась во время одной из наших прогулок и папа, как обычно, бормотал что-то себе под нос, я коснулась его пальцем и сказала:

- Знаешь, когда ты разговариваешь сам с собой во время наших прогулок, люди смешно на нас смотрят, и мне стыдно. Пожалуйста, не делай так больше.

- О! – удивился он и засмеялся. - Прости! Я не очень-то это замечаю, но ты права, и я больше не буду так делать.

И он сдержал обещание. Годы спустя я заметила, что один из его братьев делает то же самое. И должна признаться, что и в моей жизни бывают моменты, особенно если я злюсь, когда я громко ругаюсь сама себе и говорю странные вещи. Наверное, это семейная странность, которая передается от поколения к поколению.

Внезапно мой отец закрыл «Эль Виана». Если оглянуться назад, это было одно из тех многих решений, которыми он по различным причинам резко менял свою жизнь, ее условия, места проживания. Некоторые еще будут упомянуты в этой книге в дальнейшем. Это была очень типичная черта его характера.

Я слышала о многих причинах закрытия бара, но все они были всего лишь догадками. Согласно одной из них, успех заведения и сопутствующие этому нагрузки превзошли силы отца. Заведение временами бывало забито до отказа, приток посетителей рос с каждым днем, так что в конце концов оставалось только закрыть бар, чтобы в один прекрасный день не потерять над ним контроль. Еще, как я слышала, количеством посетителей была озабочена полиция. Иногда приходилось закрывать двери, чтобы никто больше не мог войти. И, в конце концов, для семьи это все означало огромное количество работы.

Согласно другой версии, в то время была традиция устанавливать в баре коробку для сбора пожертвований для профсоюзов. Время от времени приходил кто-то вынимавший эти пожертвования. Однажды этот кто-то очень рассердился и сказал моему отцу:

- Вы бар, полный снобов! Потому что только в таких местах в коробку ничего не бросают! Посмотрите: внутри нет ни монетки!

Это, должно быть, неприятно поразило моего отца, и вдруг он понял, что уже три месяца в нашей карте вин было шампанское, которое к тому же отлично продавалось. Даже лучше, чем наша знаменитая сангрия.

- Шампанское! – наверное, вдруг пронеслось у него в голове. – Он прав! Это могут позволить себе только богачи!

Того, что он не понял этого раньше, он себе никогда не мог простить. Я вспоминаю, как он однажды объяснял:

- Там, где появляется успех, возникают снобы. До этого – нет. Снобы никогда не содействуют достижению успеха. Это делают честные работники или интеллектуалы. Снобы запрыгивают только в движущийся поезд.

Почему он на самом деле в конце концов закрыл «Эль Виана», осталось его тайной. Но на это совершенно точно была очень важная причина, потому что он никогда ничего не делал просто так. Он обладал впечатляющим талантом что-то начинать, но мог так же быстро что-то закончить.

Я уверена, что это решение нелегко далось моим родителям, потому что мы зарабатывали хорошие деньги. Мы наверняка могли бы открыть второе и третье заведения. Но сегодня мне в любом случае кажется, что это было правильное решение. Потому что иначе мы никогда не повидали бы мир, Kelly Family вряд ли оказались бы на немецкой земле и во многих других странах, где мы достигли успеха.

Как раз в это самое время папа решил устроить пару недель отпуска в Риме. Это должна была быть короткая поездка, но на самом деле она стала началом многолетней одиссеи.