Последняя битва 4 страница

– Некоторые желания способны тебя испепелить. – Мара кокетливо опустила глаза и оправила косу. – Посему знай меру. А в остальном – любое. Богиня я или нет?

– Если любое... – прикусил губу Олег, но все же решился: – Ты ведь всесильна, ты повелительница царства вечности. Тебе подвластно само время.

– Да, мое царство поболе здешнего будет, – признала богиня. – Чего ты хочешь, мой витязь? Говори. Ты желаешь, чтобы я покарала обидевшее тебя селение? – Лицо ее на миг заледенело. – Только скажи...

– Нет, не нужно, – покачал он головой. – Но я не хочу больше совершать подвигов, прекраснейшая. Не хочу, не могу. Надоело. Я устал. Будь оно все проклято!

– Понимаю тебя, ведун. – Голос Мары опять стал ласковым. – Не бойся. Говори.

– Я хочу назад. Хочу вернуться домой, обратно. В свой мир. Ты способна исполнить такое желание?

– Мне подвластно все, смертный, – прищурилась Мара. Она вскинула руку, на которой вдруг обнаружился огромный багровый платок, одним движением завернулась в него, словно в плащ. – Я богиня, мои силы бесконечны. Я даже знаю, откуда ты явился в наш мир. Но верно ли ты выбрал, ведун?

– Да, – уверенно кивнул Олег. – Я хочу именно этого. Вернуться. В моем мире у меня остались важные незавершенные дела. В этом же мне уже ничего совершать не хочется.

– Ты должен быть уверен целиком и полностью, мой герой. Вернуться назад ты уже не сможешь. Никогда. Передумать будет поздно.

– Увижу ли я тебя в своем мире, прекраснейшая из богинь?

Губы Мары чуть разошлись уголками в стороны, платок на плечах растаял, обнаружив облегающий тело бархат.

– Хорошо, мой герой. Я исполню твое желание. Хотя без тебя этот мир станет уже не столь забавен. Слушай меня и запоминай. Я дам тебе напиток забвения, и ты канешь в вечность. Как и всем прочим богатырям, тебе придется сразиться со стражей Калинова моста. Ты должен одолеть их, перейти реку Смородину и коснуться ногой земли моего царства. Там нет времени и мгновение равно вечности, а год – тысячелетию. Как всем, тебе захочется остаться там. Чтобы вернуться назад, ты должен развернуться и перейти мост назад. И ты попадешь туда, куда желаешь. Запрет всего лишь один. Невозможно вернуться в минувшее. Только в грядущее. Река времени не поворачивается вспять. Тебе доступен лишь один путь. Грядущее.

– Из твоего царства никто не возвращается, красивейшая. Наверное, это трудно. Даже невозможно. Смогу ли я свершить такое.

– Сам не сможешь, – признала богиня. – Но я тебе помогу. Ты готов?

У ведуна по спине побежали мурашки, заглушая даже боль от ран. Он отлично понимал, что предлагает ему повелительница смерти. Она предлагает ему умереть. Сгинуть, пропасть, преставиться. Погибнуть, надеясь на будущее воскрешение.

– Если я умру, прекраснейшая, то мой дух отделится от тела, – внезапно сообразил Середин. – Тело, плоть останется здесь и... И это всего лишь плоть, она не вечна. Как я вернусь, если у меня не будет тела?

– Не бойся, я сохраню его для тебя. Я все‑ таки богиня. Не только сохраню, но и наколдую так, чтобы ты получил его обратно в целости и сохранности именно в нужный момент.

– Если сохранишь... – Олег вспомнил про лошадей. Но они не были ни привязаны, ни спутаны. Надоест маяться в лесу – вернутся к селению, ничего с ними не случится. Больше его здесь ничто не заботило. – Раз твоей мудрости хватило подумать обо всем, мне остается только отдаться в твою власть, прекрасная. Я готов.

Богиня подняла правую руку, повернула ладонью вверх. Над нею побежали искорки, быстро сплетаясь в плотную полусферу. Идеальной формы чаша из кости с золотым ободком, до краев полная темной тягучей жидкости. Мара медленно и торжественно поднесла чашу к его губам. Олег сделал глоток. И ощутил, как куда‑ то проваливается, проваливается, и все вокруг заволокло туманом.

Когда туман рассеялся, он понял, что стоит на ровном поле с редкими обгорелыми пеньками и начисто выжженной травой. Тут и там были видны разбросанные в беспорядке кости и человеческие черепа. Небо над головой отсутствовало – там находилось что‑ то бурое и темное, солнца не было. Тем не менее в странных сумерках глаза довольно хорошо различали все вокруг на сотни шагов.

– Вот, значит, ты какое, царство прекрасной Мары, – пробормотал Середин. – Прозябать здесь вечность будет жестоко. От тоски повесишься. Ой, что это я? Тут даже повеситься – и то невозможно.

Чувствовал он себя достаточно бодро. Боль ушла, на плечах привычно лежал налатник, на ремне оставалась на обычном месте любимая сабля, а также ножи, поясная сумка и серебряная ложка.

– Интересно, а ложка мне тут понадобится или уже никогда? – усмехнулся, оглядываясь, ведун.

В одном месте горизонт показался ему куда как светлее, и Олег направился туда, старательно переступая костяки. Через несколько минут он увидел сидящего человека. Остановился, окликнул:

– Эй, земляк, чего заскучал?

Человек поднял голову, посмотрел на него и вдруг начал разваливаться. Плоть стала осыпаться сухим порошком, кости – выпадать и раскатываться в стороны.

– Надо же, – удивился Олег. – Тут что, тоже умирают?

Он двинулся дальше и вскоре наткнулся еще на одного такого же тоскливого бедолагу. Тот на призыв откликнулся: махнул рукой вперед. И снова опустил голову. Хоть не рассыпался, и то ладно. Спустя некоторое время встретился еще один сумрачный персонаж, который брел слева направо, безразлично пиная кости и черепа. Этот на попытку поздороваться не отреагировал никак.

Чем дальше, тем больше на пути попадалось серых костей и блеклых черепов. Они устилали землю на толщину в ладонь, и переступать через ребра и лодыжки стало уже невозможно. Ведун старался хотя бы не задевать черепа. Впереди же открылось сияние чистого голубого неба, яркого солнца, заливающего далекие опушки, луга, кроны деревьев. Квелых фигур становилось все больше, через них приходилось проталкиваться. Свет, поляны, леса манили их, зачаровывали. Они стремились туда – но почему‑ то не шли.

Вскоре стало понятно, почему: от бурого выгоревшего безвременья тени отделяла огненная река, медленно несущая свои воды между разительно отличающимися друг от друга, низкими берегами. По эту сторону тягучая лава лизала слой серого костяного пепла, по ту – накатывалась на ослепительно‑ желтый чистый песок. Но самым кошмарным было то, что в огненной лаве варились люди. То тут, то там мелькали руки, ноги, высовывались распахнутые в безмолвном крике рты.

– Пожалуй, вплавь перебираться не стоит, – решил Олег. – Нужно искать мост. Эй, мужики, где мост, не подскажете?

Сразу три тоскливые тени махнули рукой влево, и Середин повернул туда, мысленно удивляясь, почему здешние квелые обитатели сами не переходят по мосту на тот берег... И вскоре понял. Впереди, возвышаясь на добрый десяток метров над окружающими людьми, кружил на месте самый натуральный трехголовый дракон. По его спине вдоль хребта шли костяные пластины, хвост заканчивался здоровенной шипастой палицей. Лапы были толстые и короткие, смахивающие на крокодильи, и большая часть высоты чудовища приходилась на толщину туши. Шеи начинались между передними лапами. Слегка приплюснутые, они защищались от возможных врагов костяными пластинками, торчащими вправо и влево. Головы украшались острыми ушами с кисточками на концах, и выглядели бы забавно, если бы не клыкастая пасть, способная вместить в себя микроавтобус среднего размера. Вместе с пассажирами.

– Не удивлюсь, если он еще и огнедышащий... – пробормотал ведун.

Квелые обитатели этого берега держались от зверя подальше, и сейчас на сером костяном поле Олег стоял один. Впрочем, его одиночество было недолгим. Примерно через полчаса из сумрака вышли трое кольчужных ратников в шеломах и с мечами. Одинаковый доспех делал их похожими на братьев‑ близнецов, и только бороды позволяли отличить одного от другого. У одного – тонкая и длинная, у другого – густая лопатой, у третьего – рыжая.

– Рад видеть, бояре! – кинулся к ним Середин. – Видите, какая зверюга мост охраняет? Может, вместе завалим?

– Откель ты такой взялся? – сурово спросил носитель тонкой бородки. – Рази не ведаешь, что Змий миры наши охраняет? Живых на ту сторону не пропускает, мертвых – обратно.

– Про это Ворон не сказывал... – смутился Олег. – К смерти не готовил, старик.

– До встречи, побратимы... – Длиннобородый обнял одного воина, другого, а затем решительно отправился прямо на дракона. И тот действительно не тронул гостя, только взглядом внимательным левой головы проводил.

Выгнутый дугой Калинов мост начинался от самого драконьего хвоста. Он был железным, светился краснотой от жара, имел толщину примерно в локоть, а ширину... Ширины он не имел вообще! Это было нечто вроде длинной бритвы, шагнуть на которую казалось равносильным самоубийству.

– Как же по нему идти, бояре? – шепотом спросил Олег. – По острию меча ведь и то безопаснее.

– То от грехов твоих зависит, – взмахнул клинком рыжебородый. – Коли грехов много на тебе, висят на совести, ровно камни, так и душа тяжелой окажется. Тяжелую – то верно, мост разрежет. Развалится душа надвое, в Смородинку упадет, вечность гореть станет, да еще мук вдвое больше, ибо две части. А коли грехов нет, то и бояться нечего. Душа легкая, скользнет невесомо.

Между тем на воина, ступившего на мост, вдруг накинулись раскаленные существа из реки: они лезли на мост, хватали бородача за ноги, цеплялись за шаровары. Несколько таких тварей загородили ему путь, накинулись с мечами – и откуда только взяли в своей лаве? Длиннобородый уверенно сражался, пробиваясь шаг за шагом, но на самой середине вдруг оступился, качнулся и рухнул вниз. Оба воина ахнули:

– Не может быть! Это же Ратибор! Как же так?

– Это кто его скинул? – громко выкрикнул Олег.

– По речи ты, боярин, вроде и наш, – удивился рыжебородый. – А вопросы задаешь, ровно чужеземец. Это вороги наши. Те, кого ты убил в своей жизни, с кем ссорился, кто тебя ненавидел. Коли это бесчестные люди, то в страну вечности они перейти не смогли и в огненной реке горят. И когда ты пытаешься Калинов мост перейти, они тебе мешают всячески и скинуть вниз норовят.

– Ква, – сглотнул Середин. – Кажется, у меня неприятности.

– Ну... – Рыжебородый обнял товарища. – Скоро свидимся.

Он покачал мечом и вслед за первым витязем двинулся мимо дракона.

– Откуда вы, бояре? – не отрывая глаз от его спины, спросил последнего витязя Середин.

– На порубежье к печенегам в засаду попали. Разъезд, вестимо, отбился, коли мы сюда лишь втроем пришли. Это славно. Теперь сто раз обмыслят, прежде чем пакости чинить.

Рыжебородый остановился у моста, вокруг которого уже возились немалой толпой раскаленные мертвецы, с оружием и без. Покачал мечом. Но тут к мосту на том берегу начали подтягиваться загорелые, веселые, плечистые мужи с луками и рогатинами. Как только воин ступил на мост, они начали стрелять в мешающих ему обгорелых ненавистников, метать в них копья. А когда рыжебородый приблизился – били их ратовищами и рубили мечами.

– А это кто? – не понял Середин.

– Те, кому ты добро сделал. Кто любит тебя, уважает, кто другом считает. Кто не желает, чтобы ты в пучину огненную рухнул. – Пока ратник объяснял, его товарищ благополучно миновал мост. Дожидавшиеся его друзья обняли воина и повели в залитые теплом и светом поля. Чернобородый кивнул: – Вот и мне пора. Надеюсь, там хорошая охота.

Погибший обогнул дракона, приблизился к мосту, остановился, колеблясь. Оглянулся. Взвесил в руке меч. На светлом берегу появилось человек пять его друзей, среди которых двое – совсем еще мальчишки. Воин оценил взглядом ширину реки, ее полыхающее содержимое и вдруг быстрым шагом пошел вперед. Снизу к нему потянулись руки, кто‑ то попытался выбраться на мост, кто‑ то буквально повис на ноге. В горелых обитателей реки полетели стрелы, копья. Защитников было совсем немного – но и ненавистников нашлось всего ничего. Забравшийся на мост враг был сбит стрелой, а тот, что вцепился в ногу – так и провисел весь путь боярина, ничего не добившись. Очень скоро воин попал в радостные объятия – и его тоже увели к светлой опушке.

– Похоже, теперь моя очередь, – вытянул саблю Олег. Левой рукой почесал в затылке. Он начал понимать, отчего на этой стороне бродит столько неприкаянных существ, постепенно усыхающих и обращающихся в костяной ковер. Решиться ступить на мост было не так‑ то просто. Немало жертв огненной реки, разрезанные надвое, рухнули вниз, недооценив тяжести свершенных в жизни неблаговидных поступков. Немало храбрых витязей не догадалось, насколько больше у них ненавистников, нежели друзей, и тоже рухнули в пламя. Но самое гнусное: как мешать, так и помогать могут только павшие. Ну, или умершие. Сколько народу Олег успел покрошить за время своих скитаний – он уже и сам затруднялся ответить. Зато про друзей достоверно знал почти про всех... что они живы. А живые мертвым – не помощники.

А уж про грехи лучше и вовсе не вспоминать...

– Попал, ох, попал... – проверил заточку сабли ведун. – Интересно, если остаться бродить по этому берегу на тысячу лет, Мара меня оживит? Или я рассыплюсь раньше и в косточки обращусь?

Ведун оглянулся на блеклые тени. Тряхнул головой:

– Тысячу лет таким?! Уж лучше сразу в огонь... – И он решительно двинулся вперед, по пути преднамеренно задев плечом огромный драконий коготь. Но зверь, похоже, этого толчка даже не заметил.

Смородина дышала нестерпимым жаром. В ее глубинах что‑ то зашевелилось, полезло наверх, цепляясь за мост. Олег торопливо взмахнул саблей, и сам не заметил, как оказался на раскаленной дуге, соединяющей берега. Ткнул саблей влево, вправо, удивляясь вялости и скудности противников – и вдруг сообразил: он ведь убивал душегубов! Татей, разбойников, прочее отребье. Такие уроды моста пройти не могли – но они и сами это отлично знали! А раз так – сюда наверняка и не полезли, оставшись бродить в багрово‑ сумрачной пустыне выжженного берега. Гореть в вечном пламени не захотели.

– А ну, кыш! – приободрился ведун, уверенно шагая дальше. Увидел на том берегу силуэты, пляшущие и переливчатые из‑ за струящегося из‑ под ног горячего воздуха. Кто это мог быть? Кто‑ то погиб? Кто‑ то из забытых попутчиков счел его своим другом? Кто‑ то из некогда исцеленных захотел заступиться за него у Калинова моста?

Олег ускорил шаг, быстро одолел остаток пути, но стоило ему ступить на землю – как на глаза легла густая тень, и он увидел прямо перед собой точеные черты, словно вырезанные искусным ювелиром из слоновой кости. Она наклонилась, Олег ощутил поцелуй: горячий, страстный, пьянящий. Богиня снизошла и исчезла – а он опять обнаружил впереди так и не преодоленный Калинов мост, по ту сторону которого поджидал своих жертв трехголовый дракон.

– Дракон так дракон! – После поцелуя Мары Середин слегка ошалел и в состоянии бессмысленного восторга решительно перебежал реку, готовый сразиться с кем угодно. Но биться не пришлось: его покровительница неожиданно выросла перед могучим зверем, оказавшись с него ростом, принялась гладить змея, чесать ему головы под горлом, ласкать, отвлекая внимание. А когда Олег прокрался мимо, указала царственной рукой в самую черноту выжженной пустыни:

– Ступай туда. Тебе пора.

Ведун послушался и несколько часов топал и топал в багровое безмолвие, пока не ощутил слабое головокружение и острый приступ удушья...

Последняя битва

Громко тарахтя двумя глушителями, древний, покрытый пятнами ржавчины и грунтовки «Урал» долго пробирался через лес по узкой тропинке, то и дело цепляя коляской то кустарник, а то и деревья. Но благодаря малой скорости и толщине железа на крыле заметных повреждений не получал. Оба пассажира в таком случае слезали с мотоцикла, брались руками за раму и задирали коляску вверх, протаскивая мимо препятствия. Пареньки призывного возраста одеты были просто и прагматично: кирзовые сапоги, джинсы, футболки и брезентовые ветровки, из чего можно было догадаться, что едут люди по делу и мелкие неприятности их ни за что не остановят.

Наконец тропинка перевалила очередной холмик, мотоцикл протарахтел между тремя соснами, ловко вписавшись в узкий полукруг, чиркнул рамой по пню, примял молодую ивовую поросль, заглох и остановился в самой гуще кустарника.

– Сели? – тряхнул головой пассажир и сладко зевнул. – Может, по пивку, а потом дальше?

– Не сели, Паша, а приехали. Клад здесь.

– Здесь?! – Парень, сидевший на изгибе заднего крыла, спрыгнул с седла назад, вышел обратно на тропу и спустился в самую низину. – Витя, ты в своем уме? Болотина размером с коровник и одна глина вокруг. Откуда здесь святилище? Какой тут на хрен жертвенник? Тут, кроме комаров и вони, ничего никогда не было! Даже лягушки с пиявками, и те давно передохли.

– А вот чижика тебе в тесте! Именно здесь они идола и нашли! Говорят, это изваяние богини Весны. Оно стояло возле ручья, и ему каждый год поклонялись, таскали сюда дары, жертвы и всякую прочую фигню. Древнее было, что сопля мамонта.

– Что древнее? – не понял Павел. – Болото?

– Вон спил, – указал на низкий пенек Витя. – Думаешь, старый? А вот уж тебе с ногами! При мне пилили, две недели назад. Говорят, окаменело, потому и не гниет. Здесь вообще болото, среда такая. В общем, ничего не портится. Ни железо, ни кожа, ни золото. Если мамонт тысячу лет назад утонул – можешь откапывать и жрать спокойно. Будет как свеженький. Только пожарить сначала, конечно.

– Хрень собачья! Ну кто тут поселится? Болото! Ты сам поселишься?

– Да не жили они тут, тундра! Святилище. Приходили, молились и сваливали.

– Ага, счас. Ты хоть раз иконы в сортире видел? И здесь то же самое. Не может быть святилища в гадюшнике.

– Ты каким местом слушаешь, убей тебя кошка задом?! Говорю, я сам, на этой самой раскоряке, истукана отсюда для их музея краеведческого вывозил. Больше ничего сюда не проезжает, ни с колесами, ни без. Потом еще два дня смотрел, как они тут с миноискателями вокруг лазили. Между прочим, эти чертовы археологи пять монет тут нашли. Две серебряные, сам видел. С пятак поросячий. Тыщу баксов каждая наверняка стоит. Ей, богине Весны приносили.

– Вот блин! – сплюнул Павел. – Кабы знать. Я бы эту лужу зараз осушил. Вот, значит, зачем тебе мотопомпа понадобилась!

– Слушай сюда, глухарь щипаный! Эти чокнутые краеведы вон там, где камышина торчит, целый час ползали, чего‑ то регулировали и проверяли. А потом сказали, что на глубине в полтора метра что‑ то есть.

– И чего это было?

– Ворона с рюшечками! Ты головой подумай, как они выкопать могли? Там же болото! Ногой нажмешь – сразу лужа. Покудахтали, покудахтали и уехали. Сказали, спецоборудование нужно. Теперь непонятно, когда явятся.

– Надеюсь, не сегодня... – Парень сошел на чавкающую равнину, потоптался. – А сливать куда?

– Вон же ручей, чего тебе еще надо?

– Длины шлангов не хватит.

– Всего хватит, не бухти. Я вымерял. Кинем пару слег на траву, поставим между ямой и ручьем, как раз одна труба от ямы до помпы получится, а вторая – от помпы до ручья. А не хватит – и бородавка с ней. Мимо все равно не прольется.

– Ладно, Витька, уговорил. Отвязывай лопаты. Но если мы вместо клада колесо тракторное найдем, я тебя в этой яме и оставлю!

– Не дрейфь, все будет, как у белки в гнездышке – сытно и тепло. По пивку и вперед!

С лопатами ребята умели обращаться отлично. Волокнистый, размякший торф легко поддавался нажиму остро отточенных заступов. Большие комья улетали далеко в сторону, и яма углублялась даже быстрее, чем ее успевала заливать вода. Только уйдя почти по пояс, они наконец воспользовались помощью техники: извлекли из коляски глянцево‑ желтую мотопомпу, поставили прямо на траву, отчего‑ то забыв про слеги, кинули шланги – один в яму, другой к струящемуся через тропинку ручью, – залили через воронку воду, чтобы заполнить всасывающую трубку, одним рывком кикстартера завели. Отметили успех еще бутылкой пива – полуторалитровой на двоих – и снова взялись за лопаты. Теперь яма стала чистой, как аквариум: грязную от торфа воду помпа выплевывала наружу, а на замену сверху стекала уже чистая, отфильтрованная через травяную губку – сквозь плотно слежавшиеся стенки не просачивалось вовсе ничего.

– Паш, ты слышал? Вроде как звякнуло что‑ то...

– Глюки. Сквозь воду чего услышишь?

– Подожди, лопата уперлась. Шланг сюда подвинь! Сейчас грязь уйдет, посмотрим... О, черт! – Стоило перестать мутить воду, как на свет показалась украшенная огромным изумрудом рукоять... Рукоять чего – понять пока было невозможно. Все остальное еще скрывал торф. – Ешкин‑ мошкин‑ карабей! Да мы теперь миллионеры!

– Может, это стекло?

– Ты совсем сбрендил, дитя душистых прерий! Кто стекло будет в клад закапывать? И вообще, стекла тогда не было еще, говорят. Не придумали. А бриллианты дешевле железа были. Давай теперь аккуратно ковыряй. Как бы не сломать чего. Тогда хрен продашь.

– Сам понимаю, не дурак.

Парни, в азарте забыв про комаров и скинув куртки, принялись расчищать находку и вскоре освободили от грязи лежащего на спине человека. Он был в короткой меховой куртке, кожаных штанах и высоких сапогах, на поясе имелись сразу два ножа разной длины и кривая сабля, большой кожаный подсумок. Благодаря уникальным консервирующим свойствам торфяника, сохранилась каждая черточка его лица, усы, короткая бородка.

– Смотри, перстень золотой! Пуговицы, пуговицы с самоцветами! Блин, ты глянь, что на шее! Главное, не продешевить со всем этим. Такая пруха раз в жизни случается.

– Каждая ресничка на веках на месте! Офигеть! Того и гляди, глаза откроет и вста‑ а‑ а‑ а‑ а!!!...

* * *

... Духота стала нестерпимой, вдобавок он ощутил, как лицо заливает вода, открыл глаза и изо всех сил рванулся вперед, к свету... И сел. Сел, тяжело и глубоко дыша, наслаждаясь этим процессом. Воздух был прохладным, напитанным ароматами хвои, свежевспаханных полей, дыма – теперь как никогда ведун понимал, насколько прекрасен этот воздух. Ведь в царстве Мары никаких запахов не ощущалось. Все было пресным и однообразным, как картон. Здесь пели птицы и жужжали комары, здесь освежал лицо ветер и грело солнце, здесь было тепло и мокро... Даже чересчур мокро...

Середин наконец обратил внимание, что сидит в яме по пояс в воде, поднялся, выбрался наружу. Он находился в середине небольшой заболоченной низинки, спрятавшейся между двумя холмами. Рядом тарахтела мотопомпа, освобождая яму от воды, а заодно доказывая, что он попал именно туда, куда хотел – пусть и с вероятностью плюс‑ минус несколько лет. Импортные компактные помпы появились в России не так уж и давно.

Больше вокруг никого не было – хотя из леса доносились какие‑ то неясные далекие вопли, хруст веток, треск валежника. Видимо, вылезая, он спугнул каких‑ то зверей.

– Интересно, кто тут ковыряется? – удивился Олег. – Хотя, конечно, прекраснейшая из богинь обещала мне заклинание, которое вернет мне тело именно в нужный момент. А наложенные хорошим колдуном чары нередко действуют самым неожиданным образом. Приводя, разумеется, к нужному результату.

Он опустил голову, глянул на себя и чуть не застонал от ужаса. Все оружие – мокрое. Одежда, разумеется, тоже. Трут, кресало... Он открыл поясную сумку, вылил из нее воду и понял, что дальше можно не проверять. Ни трута, ни порошков, ни иных зелий у него больше нет. И еды, кстати, тоже. Никакой.

– Надо что‑ то придумать... – Он тряхнул головой. – Обязательно что‑ нибудь придумать.

В голову... тоже, кстати, мокрую... ничего не лезло.

Олег выбрался из болотины на солнечную прогалину – и вдруг увидел брошенный в кустах мотоцикл. Подошел ближе. Колеса выглядели вполне накачанными, рычаги стояли на месте, и даже ключ мирно торчал в замке зажигания.

– И чего он тут лежит такой неприкаянный? – снова огляделся по сторонам ведун. – Наверное, никому не нужен... Возможно, там просто кончился бензин?

Середин открыл крышку, заглянул внутрь. Нет, жидкость плескалась выше, чем наполовину. Проверил краник – открыт. «Урал» выглядел, пусть и старым, но вполне исправным.

– Наверное, влетел в кусты и вытащить не смог, – решил Олег. – Тропинка, вон, узкая какая. С коляской не проберешься...

Он поколебался, но заглянул в коляску, увидел рядом с бутылкой пива и копченой скумбрией брезентовый сверток, раскатал. Это, как он и думал, оказался набор ключей. Дальше все было просто: коляска крепилась к раме мотоцикла четырьмя болтами. Отвернуть – всего три минуты работы. К этому моменту как раз и пиво с рыбой кончились.

Вытащить тяжелого двухколесного «скакуна» из кустов Середину труда не составило. Все же не один год только руками и ногами приходилось обходиться, накачал. Дальше все было и вовсе просто: он включил зажигание, оседлал мотоцикл, пустил по тропке вниз по склону, «воткнул» вторую передачу. «Урал» коротко дернулся, взревел и легко взметнулся на холм за ручьем, помчался по тропе дальше. Олег дороги не знал, но очень надеялся, что тропа хоть куда‑ нибудь, но выведет.

И ошибся. На скорости от встречного ветра он продрог до костей – а лес все не кончался и не кончался. Спустя пару часов гонки Середин сдался – свернул на показавшуюся уютной поляну, заглушил мотоцикл и отправился в лес, заглядывая под кору, поваленные деревья и прочие уютные места. Вскоре Олег набрал с кулак тонких сухих прядей мха и охапку хвороста, сложил все в центре поляны, высек на трут искру, а когда тот загорелся – сунул прямо под низ сложенного шалашика. Пока он раздевался и развешивал одежду вокруг, валежник полыхнул, и теперь оставалось только дождаться, пока его привычный и удобный костюм просохнет.

Поддерживать огонь пришлось до утра. Зато на рассвете Олег оделся во все сухое, завел мотоцикл и помчался дальше, уже не испытывая особого дискомфорта.

Тропинка не обманула – через полтора часа вывела его прямо к автобусной остановке на асфальтированном шоссе. Под бетонным козырьком маялись три женщины. Значит, вот‑ вот должен был подойти маршрутный транспорт. Все же пригород, расписание. Олег оценил свое положение: бензин в баке не бесконечен, денег заправиться нет. К тому же – мотоцикл чужой и, по совести, его стоит оставить прямо здесь, где ходят люди, причем местные, и владельцу вскоре станет известно о находке.

Ведун глянул на себя в круглое мотоциклетное зеркальце, усмехнулся, покачал головой.

– Такого красавца сдадут в психушку при первой возможности. Придется отводить людям глаза и ехать домой зайцем. Да еще и еду воровать. Калинов мост мне это когда‑ нибудь припомнит. А куда денешься? – И он крутанул рукоятку газа.

Уже через мгновение жительницы деревни Буславец, ожидавшие автобуса на остановке «Двенадцатый километр», что находится на шоссе из Гориц в Велишино, наблюдали удивительную в своем роде галлюцинацию. Прямо к навесу для пассажиров выехал из леса на мотоцикле молодой мужчина в дорогих сапогах, кожаных штанах и меховой куртке, опоясанный длинной саблей с роскошной рукоятью, что сверкала золотой отделкой и драгоценными камнями. Мужчина прислонил мотоцикл к поддерживающему навес столбу, зашел за боковую стенку остановки – и больше его никто не видел.

Зато спустя пять дней в спортивно‑ реконструкторский клуб «Остров Буян», что на Первомайской улице, вошел удивительно похожий на героя галлюцинации молодой человек, но одетый уже в остроносые туфли, вельветовые брюки и свежую бежевую рубашку. Молодой человек уверенно прошел по коридорам комплекса, постучал в дверь кабинета главного тренера и вошел не дожидаясь ответа.

– Привет, Ливон Ратмирович, – кивнул он круглолицему старику с длинными и черными как смоль волосами. – Не ждал?

– Как же не ждал, чадо! – рассмеялся старик и потянулся с довольным видом. – Все как раз наоборот, Олежка. Заждался я тебя, ох как заждался! Просто мочи не было терпеть. Ну, теперича и мне поспать можно. А ты отдувайся.

– Стой, Ворон! – испугался ведун. – Что за привычка? Только я появлюсь, ты тут же пропадаешь, все хлопоты на меня повесив. Ты скажи хоть, ты тот или этот?

– А разве я не один? – Учитель одарил его широчайшей улыбкой.

– Из пещеры под Муромом со спутницей моей кто пропал? Ты или не ты?

– Давно это было. Уже и не упомню...

– И зачем ты это сделал?

– Я что, ошибиться не могу? – развел руками старый чародей. – Получилось так. Случайно.

– А почему не вернулся?

– А ты сам в пещере моей долго просидел? – хитро прищурился Ворон. – Ась? А я что, деревянный? Тоже захотел дух перевести. Тем паче что ученик ты у меня толковый, находчивый. Сам должен был выкрутиться. Да и выкрутился, как вижу. Опыта лишнего приобрел. Чтобы научиться плавать, чадо, надобно плавать. Вот и пустил я тебя возле «омута» побарахтаться.

– Ты меня совсем запутал, Ворон, – покачал головой Середин. – Так ты под Муромом специально от меня сбежал или с зельем ошибся.

– Дык давно было, рази упомнишь? – откровенно расхохотался старик. – Сколько веков, сказываешь, прошло? Скажи спасибо, я вообще хоть что‑ то про твой визит молвить могу.

– Ладно... – Олег не придумал с ходу, что возразить, да и не для того пришел, чтобы затевать спор с учителем. – Ливон Ратмирович, я узнал, как можно избавиться от двух настырных колдунов из Приуралья. Теперь можно смело оживлять Урсулу. И хорошо бы придумать, как сообщить обоим братьям, что она у нас в руках.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒