Titanic Voyage 2018. William Coffin

Titanic Voyage 2018

William Coffin

Утром 10 апреля в приподнятом настроении господин Уильям Коффин взошёл на борт «Титаника». Это было одно из самых ожидаемых путешествий в его жизни, ведь каждое следующее плавание для него было лучше предыдущего. Ранее ему уже доводилось плавать на двух других судах “White Star Line”, в том числе и на «Олимпике», однако «Титаник» должен был превзойти его ожидания. Ему даже довелось видеть спуск «Титаника» на воду 31 мая 1911 года в Белфасте, тогда он совершал путешествие по Ирландии. Он много читал в газетах о ходе строительства «Титаника», и теперь он, наконец, ступил на борт этого гиганта. Мистер Коффин сумел приобрести билет ещё в начале марта, когда было много свободных кают. Он решил выбрать каюту В-71 по правому борту. Взойдя на борт, он сразу нашёл свои апартаменты, так как ещё осенью 1911 года он с лёгкостью сумел сориентироваться на борту «Олимпика», однотипного с «Титаником» лайнера. Осталось несколько минут до отплытия…

Наступил полдень 10 апреля, раздался звон корабельных гудков, немного напугавший Уильяма своей неожиданностью, и «Титаник» тронулся с места. Коффин и множество других пассажиров, стоявших у левого борта шлюпочной палубы, наблюдали за тем, как этот стальной гигант отходил от причальной стенки. Впереди показался «Оушеник», мимо которого они спокойно проплыли, а прямо к нему был ещё пришвартован «Нью-Йорк», с которым также пришлось разминуться…

Как только мистер Коффин предположил, что «Нью-Йорк», стоявший возле «Оушеника», был плохо пришвартован, раздался громкий хлопок. Вдруг «Нью-Йорк», сорвавшийся с места, потянуло в сторону «Титаника», который, как оказалось, всей своей массой потянул за собой этот небольшой пароход. Двигатели застопорились, а буксиры изо всех сил пытались остановить «Нью-Йорк» и оттянуть сам «Титаник» от него. До столкновения остались считанные секунды. … Однако оно так и не случилось, оба судна остановились тогда, когда между ними оставалась щель всего в несколько сантиметров! Все пассажиры на палубе с облегчением вздохнули, а некоторые даже начали шутить, как и сам Уильям. Прошло ещё 30 минут ожидания, «Нью-Йорк», наконец, пришвартовали как следует, и двигатели «Титаника» вновь пришли в движение. Вот уже Саутгемптонский порт остался похади, долгожданное плавание началось!

Прошло ещё полчаса перед тем, как на «Титанике» подали самый первый обед. Спустившись в обеденный салон, который почти ничем не отличался от того, что был на «Олимпике», Коффин приступил к трапезе. Поданные блюда были так же великолепны, как и само судно, которое ему ещё предстояло обследовать. Окончив приём пищи, Уильям решил прогуляться по палубам. Тем временем «Титаник» покинул воды Саутгемптонского залива, прошёл мимо острова Уайт вдоль пролива Солент и вышел в Английский пролив, разделявший Великобританию и Францию. К тому моменту Коффин уже успел посетить большинство общественных помещений первого класса, среди которых было и кафе Паризьен, интерьер которого ему понравился очень. В курительном салоне ему довелось познакомиться с некоторыми джентльменами из первого класса.

Ближе к вечеру он впервые посетил Турецкие бани и плавательный бассейн, которые ему также пригляделись. «Титаник» приближался к побережью Франции, где его ожидала остановка в портовом городке Шербур. Погода была прекрасная, дул приятный морской ветер. С приближением заката «Титаник» начал постепенно сбавлять ход.

Около семнадцати часов показалась полоска на горизонте, это уже была Франция. К этому времени «Титаник» уже должен был принимать пассажиров в Шербуре, но из-за инцидента с «Нью-Йорком» лайнер шёл с заметным опозданием. Судно очень медленно и постепенно снижало скорость, и, казалось, это будет длиться вечно. Чтобы скоротать время, Уильям заглянул в гостиную первого класса, также являвшейся и библиотекой, откуда исходили великолепные мелодии. Это был оркестр, искусно исполнявший различные композиции. В течение целого часа Коффин наслаждался музыкой…

Когда оркестр кончил играть, Уильям вновь отправился на передний променад на палубе «А», откуда он наблюдал за прибытием. Наконец, в половине седьмого вечера, со стороны кормы показался тендер с пассажирами. Это был «Траффик», и он, как и «Номадик», которому ещё предстояло дойти до «Титаника», доставлял пассажиров прямо из порта Шербура. Гавань была слишком мелкая для таких огромных судов, потому «Титаник» бросил якорь у входа в неё, и тендерам теперь нужно было доставить пассажиров с грузом к борту. Одновременно с остановкой судна раздалась торжественная мелодия. Это экипаж так напоминал пассажирам о том, что ужин будет подан совсем скоро, что ввело Коффина в некоторое недоумение, ведь он не до конца понимал, зачем нужно звать на ужин, как на кавалерийскую атаку.

Ещё через полчаса к «Титанику» подошёл тендер «Номадик», который, в отличие от «Траффика», на борту которого были пассажиры третьего класса, был немного крупнее, и доставлял на борт представителей высшего общества. На борт взошли довольно известные личности, в том числе Маргарет Браун и Джон Джейкоб Астор со своей супругой.

Настало время ужина. Пройдя в обеденный салон, Уильям уселся за своё место согласно правилу, установленному на борту. Плотно поужинав, Коффин удалился в каюту, где он начал готовиться ко сну.

Тем временем, как только село солнце, тендеры отошли от борта «Титаника», закончив свою миссию. Двигатели вновь заработали, и плавание продолжилось. Теперь «Титаник» шёл в направлении Ирландии, рассекая воды пролива Святого Георгия.

С наступлением утра 11 апреля Уильям, вставший достаточно поздно, поспешил в обеденный салон к завтраку. Утро было солнечным и достаточно прохладным. Закончив трапезу, он направился в курительный салон, где он вновь увидел уже знакомых ему джентльменов. Появились также и новые пассажиры, севшие на борт ещё в Шербуре, среди которых был и Лорд Уильям Кавендиш Сандерледский. Тем же утром в салоне произошёл небольшой конфликт между неким евреем и господином по фамилии Мальцев. Тот еврей был довольно странный человек, ходивший по салонам первого класса и просивший у всех денег для фонда борьбы за независимость Палестины.

Ближе к одиннадцати «Титаник» стал снижать скорость, и на горизонте показалась Ирландия. Совсем скоро была остановка в Куинстауне, небольшом ирландском городке. Как и в Шербуре, гавань была слишком мелкой для «Титаника», и пассажирам предстояло сначала подойти к лайнеру на тендерах. Вскоре, немного пройдя вдоль ирландского берега, был брошен якорь, и к «Титанику» начал подходить первый тендер. На борт в основном взошли пассажиры третьего класса, которые в большинстве своём были иммигрантами. Уильям наблюдал за прибытием, передвигаясь по променадам.

Около полудня подошёл очередной тендер, и понаблюдав за его прибытием, Коффин, наконец, удалился внутрь судна, ожидая скорой подачи обеда.

Ближе к часу дня он вместе с другими джентльменами, наконец, отправился на обед вкушать восхитительные блюда. Окончив приём пищи, Уильям ушёл на прогулочную палубу, чтобы насладиться приятной погодой. К тому моменту стало очень тепло, и ему совершенно не хотелось идти внутрь.

Как только последний тендер отошёл от борта «Титаника», двигатели вновь заработали, и лайнер начал набирать скорость. Впереди теперь был только бескрайний океан и прибытие в Нью-Йорк!

Вот теперь он разогнался! «Титаник», набрав полную скорость, продвигался вдоль южного берега Ирландии, которую было очень хорошо видно с правого борта. Теперь Уильям был очень доволен тем, что «Титаник» наконец-то раскрыл весь свой скоростной потенциал!

Ирландия, а вместе с тем и последний клочок суши, исчезли за горизонтом, теперь кругом была Атлантика. Уже на второй день плавания Коффин установил распорядок дня, и в середине дня, как и в предыдущие сутки, он направился в Турецкие бани.

С приближением заката в гостиной вновь заиграла приятная музыка, и Уильям был не прочь посидеть и послушать её вновь.

Это был самый обыкновенный, ничем не примечательный вечер. Послушав музыку, Уильям незадолго до ужина ушёл прогуляться на верхние палубы, а затем снова посидел в курительном салоне, беседуя с другими джентльменами. В этот раз он решил поужинать в ресторане А ля Карт, который ему очень понравился обилием экзотических блюд. Окончив трапезу, он удалился в свою каюту, готовясь ко сну…

Утро 12 апреля было не очень приятным для мистера Коффина, хотя начиналось оно достаточно хорошо. Проснулся он довольно рано, и ему довелось увидеть рассвет около пяти часов утра. Ранее ему никогда не удавалось наблюдать за восходом солнца во время предыдущих трансатлантических переходов, и этот рассвет поразил Уильяма своей красотой.

Сразу после этого он направился в только-только открывшийся гимнастический зал, где он сделал утреннюю разминку, а после он направился в корт для сквоша. После завтрака он направился в курительный салон, чтобы вновь провести время там, однако дальнейшее развитие событий было не в пользу мистера Коффина…

Какой позор! Уильям, сам прежде порицавший побирательство, теперь сам был вынужден прибегнуть к этому! Ещё вечером предыдущего дня он потерял много денег, играя в карты с французом, обладавшим крайне скверным характером, а теперь у него осталось ни гроша! Уильям теперь проклинал карты и самого себя за то, что так увлёкся игрой, однако одними проклинаниями исправить положение дел было нельзя! В итоге ему пришлось просить денег у уже знакомых ему людей: у известного на борту юриста Сергея Родионова и у господина Уильяма Кавендиша. Полный стыда, Коффин, чтобы хоть как-то заглушить это едкое чувство, напился алкоголя. Несомненно, это его успокоило, однако, стоит отметить, что ранее он практически никогда не пил, и тем более, не брал в руки сигарету. Подобные случаи очень часто сламливали его морально, как и случилось теперь в этот раз. Когда, наконец, прошло лёгкое опьянение, он поклялся себе более не играть в азартные игры. Впрочем, в течение дальнейших дней плавания пару раз он свою клятву всё же нарушил. Уже к середине дня, успокоившись, он стал забывать об этом случае, пообещав, что вернёт долги по прибытию в Нью-Йорк. К счастью для самого Коффина, на борту об этом позорном случае никто совершенно не вспоминал, и вся вторая половина дня прошла для него спокойно…

Около полудня оказалось, что Томас Эндрюс, конструктор «Титаника», который также принимал участие в первом плавании «Титаника», пообещал провести экскурсию. Вместе с господином Кавендишем и Сэром Джоном Ричардсом он направился искать этого высокоуважаемого человека. Однако открытие, совершённое ими в кафе Паризьен, мягко говоря, удивило Уильяма. Как оказалось, господин Эндрюс сильно устал за предыдущий день, и теперь он мирно спал за столиком в кафе, нисколько не вспоминая о назначенной им же экскурсии…

В то же время около полудня возле офиса казначея на информационной доске стали составлять объявления о том, какое расстояние «Титаник» прошёл за предыдущие сутки, и в тот раз там говорилось о прохождении 386 миль. После, проведя некоторое время в кафе, настало время обеда, который прошёл так же обычно, как и в предыдущие дни. После обеда его заинтересовала игра в покер, в которую он прежде играл, не зная её правил, потеряв половину имевшихся при нём денег… Только в этот раз он решил взять мастер-класс у господина Генри Смита, который, как оказалось, был профессионалом. Так и не научившись играть в покер, Уильям, согласно своему расписанию, направился в турецкие бани около шестнадцати часов дня, а затем посетил плавательный бассейн, вода в который набиралась прямо из океана.

С приближением заката Коффин вновь направился на верхние палубы. Погода была всё такой же чудесной, однако стало намного холоднее. Понаблюдав за наступлением заката, он вместе с некоторыми другими джентльменами направился в гимнастический зал, который открылся в тот же самый момент.

Вернувшись в курительный салон, ему удалось встретиться с господином Остапом Бендером, который, как оказалось, являлся очень таинственной личностью. В течение всего дальнейшего плавания он стал продавать кошек и прочих домашних питомцев всем желающим на борту, притом никто не знал, откуда он их берёт. Были слухи что он их содержал на самых нижних палубах, в котельных и в грузовых трюмах. Слухи эти, прочем, не нашли подтверждения, а сам Уильям не стал что-либо покупать у него, поскольку он не мечтал заводить домашних животных.

С наступлением ужина Коффин, как и в предыдущий день, решил поужинать в ресторане А ля Карт, который всё продолжал его радовать набором блюд. После ужина он обратил внимание на то, что в корте для сквоша начался какой-то турнир, к которому он, однако, не проявил никакого интереса: день и так выдался для него очень насыщенным. Перед сном он, как обычно, немного прогулялся по прогулочным палубам.

С наступлением утра 13 апреля он приступил к своим обычным утренним процедурам: сходил в гимнастический зал, а также сыграл в сквош. Сытно позавтракав, он, как и в предыдущие дни, ушёл в курительный салон беседовать с джентльменами, попутно дочитывая роман Достоевского «Преступление и наказание», который он нашёл в книжном шкафу в гостиной первого класса ещё днём ранее.

Утром было очень тепло, и, воспользовавшись этим, он отправился на шлюпочную палубу поваляться на шезлонге, где он вновь повстречал Лорда Кавендиша. Пройдя к корме, Коффин, Кавендиш и Ричардс решили сами для себя провести экскурсию по «Титанику», так как Томас Эндрюс по-прежнему не торопился её провести сам. Им удалось заглянуть в многочисленные помещения третьего и второго класса, по коридорам для экипажа, по камбузу на палубе D, заглянуть в корабельный госпиталь и даже посетить винный погреб!

С наступлением полудня информационная доска обновилась. Как оказалось, за предыдущие сутки «Титаник» преодолел 519 миль!

В тринадцать часов дня все вновь собрались в обеденном салоне. Коффин, сильно проголодавшись, заказал большой окорок, который оказался слишком сытным. Помимо окорока он заказывал ещё блюда, которые теперь он вынужден был доедать…. В тот самый момент араб, сидевший за тем же столиком, набросился с ножом на еврея Авраама, того самого еврея, который в течение всего плавания просил денег у многих пассажиров ради фонда борьбы за независимость Палестины. Этот случай, однако, сильно отразился на господине Ричардсе, который потерял сознание. Приведя его в чувства, господин Лорд Кавендиш вместе с мистером Коффином доставили его сначала во врачебный кабинет, где никого не было, а затем отнесли его в свою каюту.

Вернувшись в салон, Уильям, взглянув на свои недоеденные блюда, понял, что проклятый окорок не даст ему завершить обед, и ушёл гулять по прогулочным палубам. Зайдя на полубак, он познакомился с очень приятной девушкой. После приятной беседы, Уильям удалился в свою каюту, надеясь увидеть госпожу Изабеллу потом, чего, всё же, так и не произошло…

Как обычно, около шестнадцати часов дня, Коффин направился в Турецкие бани и в плавательный бассейн.

Не успев обсохнуть в курительном салоне после плавания в бассейне, как случился очередной инцидент. Некая девушка подвернула ногу на прогулочной палубе, и все вышли помочь ей. Впрочем, некоторые суеверные пассажиры увидели в этом некий плохой знак, на что Коффин отреагировал крайне скептически.

Приближался очередной закат, и на Уильяма Коффина снизошла невероятная усталость, которую он никогда прежде не ощущал. Теперь он намеревался вновь лечь спать пораньше, чтобы хорошо выспаться.

Чтобы хоть как-то развеяться, Коффин решил прогуляться по всему кораблю, заглядывая в самые разные помещения. Тем вечером он заметил очень большую толпу на пальмовом дворике возле курительного салона. В тот же момент он заметил небольшое уменьшение скорости судна, судя по тому, как ослабла пенная полоса вдоль борта. Это изменение было совсем незначительным. С приближением ужина он узнал о начале вечеринки в помещении третьего класса, которую он ненадолго посетил, чтобы снять с себя гнетущую усталость. Немного посидев и послушав волынку, пританцовывая, он отправился ужинать, причём в этот раз в обеденный салон.

Сразу после приёма пищи он удалился в свою каюту, готовясь ко сну. Устало плюхнувшись в кровать, он крепко заснул.

Наступило воскресное утро 14 апреля, и Уильям, как обычно, совершил все необходимые утренние процедуры. Хорошо позавтракав и прогулявшись по палубам, он направился в курительный салон делиться своим открытием: судно дало небольшой крен на левый борт, который Уильям связывал с уменьшением скорости прошедшим вечером. Вскоре он узнал о скором утреннем церковном богослужении в обеденном салоне, которое он решил посетить из интереса.

Около десяти часов утра большинство пассажиров собралось в обеденном салоне. Богослужение должен был провести сам капитан, который по неясной причине так и не явился, вместо него пришёл старший офицер Генри Уайлд, которого он видел ещё предыдущим вечером. Тогда же, предыдущим вечером, он видел радиста Гарольда Брайда, стоит отметить, к которому он заглядывал в радиорубку с целью отправить короткое сообщение по беспроводному телеграфу. Правда, радиста не было на месте, а о том сообщении Коффин благополучно забыл.

Богослужение началось в половине одиннадцатого. Незадолго до его начала Господин Кавендиш беседовал с нами о поступке другого пассажира первого класса, которого звали Гордон Рассел. Оказалось, что он переоделся в пассажира третьего класса с целью посетить вечеринку, удивительно!

Вскоре все взяли молитвенники, открыли нужные страницы и начали читать молитвы. Всем этим руководил старший офицер. Это богослужение Уильяму также запомнилось тем, что один японец в течение всей службы громко требовал официанта, мешая другим.

После окончания церковной службы должны были быть проведены шлюпочные учение, которые по абсолютно неясной причине были отменены. Поднявшись на верхнюю палубу, Коффин увидел толпу людей на мостике. Оказалось, что официальная экскурсия на борту наконец-то началась, только провёл её не Томас Эндрюс, который всё также отсутствовал, а шестой офицер Муди, который показал нам почти все помещения на нижних палубах «Титаника», включая котельные и машинное отделение. Помимо прочего, ещё находясь на мостике, Уильям, наконец, решил расплатиться с долгами, вернув двадцать фунтов Лорду Кавендишу, что очень обрадовало его.

После экскурсии Коффин направился на обед, который прошёл как обычно. Окончив трапезу, он направился в кафе Паризьен, где он узнал о том, что снаружи сильно похолодало. Это нисколько не удивило его, ведь ещё за день до этого он разговаривал с джентльменами о том, что «Титаник» пройдёт у ледового поля ночью с 14 на 15 апреля. Воспользовавшись тем, что снаружи было ещё относительно тепло, Уильям вышел на шлюпочную палубу и задремал на шезлонге при свете дневного солнца, которое разморило его…

Как оказалось, спал Уильям целых полчаса, и к моменту пробуждения он немного подмёрз. Пробудил его разговор Лорда Кавендиша с другими джентльменами. Как оказалось, некто украл кота у сэра Леона Хрюшкина, с которым он ранее встречался. Причём кот тот был куплен у господина Бендера. Не став встревать в это дело, Уильям ушёл внутрь, где его поджидала ещё одна неприятная новость. Вновь встретив господина Кавендиша, он узнал о том, что случилась перестрелка в гостиной, и теперь идёт поимка этого вора, который, как оказалось, открыл стрельбу. Взволнованный ситуацией, он решил уединиться в Турецких банях, куда он направился по своему расписанию. Покинуть бани его вынудила стрельба, которую он услышал с палубы Е. Одевшись, Коффин вышел на длинный коридор, именуемый «Шотландской дорогой», где всё и произошло. Уильям узнал, что тот самый вор вновь открыл стрельбу, ранив пассажира первого класса Уильяма Картера, также участвовавшего в поимке преступника.

Узнав все подробности инцидента, он отправился в плавательный бассейн, в котором он побывал совсем недолго: стрельба сильно сказалась на его настроении. Коффин вернулся в курительный салон, где прошел не очень приятный разговор с мистером Бендером, которого Коффин считал виновным в стрельбе, произошедшей именно из-за его кота и из-за того «зоопарка», который он устроил на борту «Титаника». После Уильям, посидев на верхней палубе, успокоившись и вновь почувствовав усиление похолодания, ушёл в гостиную, где он пробыл недолго, попутно рассказывая другим о стрельбе.

Наступил вечер, и снаружи стало ещё холоднее. Понаблюдав за закатом, Уильям тут же ушёл внутрь. Одевшись теплее, он, всё же, решил продолжить прогулки по прогулочным палубам. Тем временем, в восемнадцать часов все начали собираться в зале для чтения и письма, куда всех пригласил на беседу юрист Сергей Родионов. Туда также явился и мистер Алексей Родионов, о котором Коффин читал в газетах. Ранее он видел господина Алексея только в самый первый день плавания, и больше он не появлялся у него на виду. В салон также явился и господин Стьярнассон, с которым Коффин много раз встречался на борту «Титаника» с самой Ирландии, и мистер Бенджамин Вальдман, у которого Коффин пару дней назад занимал денег…

Приятная беседа шла всего полчаса, как вдруг в салон вбежал господин Хрюшкин, выходивший прогуляться на палубу. Оказалось, один пассажир первого класса, коего звали Кирсановым, потерял сознание на парадной лестнице. Группа джентльменов, включая и самого мистера Коффина, отнесли его в каюту, на чём этот инцидент и окончился.

Тем временем снаружи стало очень холодно, и всё же Уильям намеревался не пропустить окончание заката.

Наступило время ужина. Господин Уильям Кавендиш направился ужинать в ресторан, а мистер Коффин вновь отправился на ужин в обеденный салон. По окончании приёма пищи Уильям заглянул в ресторан, где собралась огромная толпа людей. Все произносили тост за капитана Смита, который, впрочем, так и не являлся. Ужин был грандиозным. Целых полчаса господин Исмей, который являлся генеральным директором компании “White Star Line”, беседовал со многими пассажирами. Лишь в половине восьмого вечера Коффин и другие знакомые ему джентльмены, наконец, окончили этот затянувшийся ужин.

Тем временем в приёмной на палубе D шикарно одетые дамы организовали бал. Впрочем, Уильям им совсем не заинтересовался. Надев на себя ещё больше тёплой одежды, Коффин направился на передний променад. Солнце почти село, понаблюдать за закатом пришли многие пассажиры, невзирая на холод, царивший на прогулочных палубах. Небо стало багровым, «Титаник» скользил словно по расплавленному золоту. Вот уже последние лучи солнца озаряли величественный корпус «Титаника», и всё небо окрасилось в малиновый цвет. Для Уильяма этот закат был самым запоминающимся в его жизни, он никогда прежде не видел ничего более грандиозного… и не увидит более…

Наступило двадцать часов вечера, последние лучи солнца, наконец, окончательно скрылись за горизонтом, и всё небо резко стало темнеть. И вот тогда «Титаник» видел солнце в последний раз…