Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

Александр Тамоников. Мастер ближнего боя. Аннотация. Александр Тамоников. Мастер ближнего боя. ПРОЛОГ

Александр Тамоников

Мастер ближнего боя

Аннотация

Подполковник Кауров по прозвищу Каракурт, сотрудник сверхсекретной Службы " Виртус" – специалист по ликвидации наркодельцов. Вот и сейчас он выполняет очередное задание руководства – виртуозно уничтожает кавказских наркобаронов. Но тут случается непредвиденное… Каурова спешно вызывают в Москву, чтобы сообщить трагическую новость: кто-то зверски расправился с его женой и дочерью. Кауров обязуется отомстить – найти и жестоко покарать убийц! Только не знает Каракурт, что нити этого чудовищного преступления тянутся в далекое прошлое и к тому же тесно связаны с его нынешней работой…

Александр Тамоников

Мастер ближнего боя

Посвящаю эту книгу Александру Маршалу — композитору, поэту, исполнителю, а также его директору и другу Дмитрию Курашеву, бывшему разведчику-афганцу.

ПРОЛОГ

Чехословакия. Центральная Группа Войск.

1983 год. Конец сентября.

Мотострелковый полк, дислоцирующийся в местечке Поленицы в Орлицких Горах, жил своей обыденной учебно-боевой жизнью, строго по распорядку дня. Другими словами, большинство личного состава отдыхало в своих казармах в ту дождливо-ветреную ночь, когда командира разведывательной роты, старшего лейтенанта Константина Лобанова экстренно вызвали в штаб полка. Быстро собравшись, он вышел из своего подъезда в доме офицерского состава и на улице встретился со старшим лейтенантом Станиславом Кауровым, командиром второй мотострелковой роты, с которым давно поддерживал дружеские отношения. Дружили между собой и их жены — Люда и Галина.

— Привет, Стас! — протянул руку Лобанов.

— Привет, разведка! Тебя тоже подняли?

— Как видишь. Ну и погодка!

Офицеры, укутавшись в плащ-накидки, поспешили в часть.

— С чего бы этот вызов, Стас?

— А черт его знает! Но вызвали нас двоих!

Кроме них, на улицах военного городка никого не было.

— Может, какой проверяющий под утро залетел? И погонят, Костя, нас с тобой вместе с подразделениями в запасной район!

— Лучше бы не надо! Дождь третий день поливает. В запасном сейчас все грунтовки развезло и грязь по колено.

— Тебе ли, Костя, с твоими БМП грязи бояться? Ты на гусеницах пройдешь, а мне что на БТРах делать? Чуть в сторону из колеи — и сядут «коробки» на днище. Будет тогда разбор по полной. Да и время выбрали: три часа, темень. Неужели на самом деле заставят марш совершать?

— Другие предположения у тебя есть? — спросил Кауров.

— Побег солдата!

— Маловероятно. Если бы до трех часов беглеца не нашли, то объявили бы «Общий сбор». Всех офицеров бы собрали. Но что-то, кроме нас двоих, я никого больше не замечаю.

— Ты прав. Гадай, не гадай, вывод один — ночь для нас выдалась хреновая!

— Вот это точно. Как и погодка, будь она неладна! Да, ты знаешь, что сейчас Главком Объединенных Вооруженных Сил Варшавского Договора в наши края прибыл? — спросил Стас.

— Слышал краем уха, официально же не доводили!

— Точно тебе говорю. Ко мне вчера корешок заезжал из Клашнепецкого полка, рассказывал.

— И что именно?

— Да как маршал у них шухер позавчера ночью навел!

— На это он мастер!

— Главное, что началось-то все с КПП. У них там есть прапор с ремроты, Волков Саня. Мужик и специалист в технике отменный, но бухарик, каких поискать! Так вот он как раз и стоял дежурным по КПП. Как назло! Ну и дежурного по столовой к себе в дежурку пригласил. Выпить, в картишки перекинуться. Короче, ночь скрасить! Скрасил! Под утро к воротам два «УАЗа» подкатывают, а их полк, сам знаешь, как раз на пути к полигону стоит, и туда часто всякие командирские машины заправиться наведываются. Вот, наверное, и подумал Волк, что блудят ребята по ночам, а бензина ноль. Ну и ворота не спешит открывать. Ему сигналят. Он выходит. В первой машине сидит громила, ты знаешь комплекцию маршала, без фуражки и в простой танковой куртке. Волк его спрашивает, чего, мол, рассигналился? Подождать не можешь? Что тут началось! Маршал из машины выскакивает, сбрасывает куртку, а под ней — целый иконостас. Волк как маршальские звезды увидал, так и охренел. Слова сказать не может.

— Охренеешь тут!

— Ну вот, а от самого Волка спиртным метра на два шибает. Жрали-то они технический спирт. Маршал на него: «А ну подать сюда дежурного по части! » А тот, уже предупрежденный, бежит от штаба. Бежал капитаном, а от маршала — вызывать командира полка — уже старшим лейтенантом. В момент Главком звезду с него снял! Ну прибыло все командование, объявили «Общий сбор». Маршал требует карту, спрашивает: «Какой батальон на проверке занял первое место? » Ему докладывают: «Второй! » Не знали же, что у Главкома на уме. А батальон только что вернулся с тактических учений. Маршал подзывает комбата, только недавно назначенного, и ставит задачу по карте, куда должен прибыть его батальон. В полном составе приказывает вывести подразделение! Ну комбат и заметался! У него из тридцати машин десяток на тросах с полигона притащили. Но тут сориентировались быстро, выбрали самые лучшие БТРы со всех рот и сформировали подразделение. И пошли те незнакомым маршрутом. А указанный район был обозначен за рекой Лабой! Вот и уперся батальон в реку. Стоят. Машины-то к форсированию водных преград, сам знаешь, как подготовлены. Как топоры. А Главком тут как тут. Спрашивает: «Чего стоим, капитан, или вам не ясен конечный пункт марша? » Тот докладывает: «Ждем, когда понтоны подойдут». Маршал аж взвился: «Какие тебе, к черту, понтоны? А БТРы на что? Они же плавающие! Вперед по плану! Реку форсировать своими силами». Пришлось подчиниться. Машины, как вошли в реку, тут же на дно, к чертовой матери! Хорошо, что еще место мелкое у берега было. Ну тогда Главком и выдал все, на что способен. Во всей армии, наверное, никто больше так материться не может.

— Тут ты прав. Слышал как-то со стороны.

— В результате он комбата сразу снимает. Говорит: «Тебе еще ротой лет пять командовать надо, а не батальоном! » Командира полка забирает с собой и уезжает, а батальон только вчера смог вернуться в часть. Вот такие дела! Может, и нас ждет похожая участь? Самого маршала, понятно, в полку нет, а вот какой-нибудь его порученец запросто мог прибыть. И поставит сейчас нам задачу! А придумать они могут что угодно: и марш, и боевую стрельбу, и даже смотр техники!

— Ночью?

— А им по херу!

— Лично мне тоже по херу! Будь что будет. Все равно от нас с тобой ничего не зависит.

— Это точно! — подвел итог Станислав Кауров.

Так, за разговорами, офицеры подошли к контрольно-пропускному пункту полка, как раз в тот момент, когда от него отъезжали две машины — гражданская «Шкода» и полицейская легковая «Татра». Офицеры так и не смогли угадать причину своего вызова. Фантазии не хватило. Дело было страшное и трагичное…

«Шкода» пошла в сторону Рихнова, полицейский же автомобиль, включив световую сигнализацию, свернул на дорогу, ведущую в Гутвальд, который располагался в шести километрах от Полениц. На этой дороге практически каждое воскресенье командир полка устраивал офицерам трехкилометровый кросс. Как он говорил, «для поддержания формы». Появление же возле части чешских машин ночью было явлением необычным. Поэтому Константин спросил у дежурного прапорщика:

— Валь, а чего здесь «рогалики» делали?

«Рогаликами» местное население называли из-за мучных кондитерских изделий, заменяющих им белый хлеб, которого здесь в продаже никогда не было.

Прапорщик охотно ответил:

— У нас ЧП. Бойцы с оружием сдернули. Подробностей не знаю, а чехов, видно, задели, вот они и прикатили. У командира были. Того по их просьбе вызвали!

— А кто сейчас еще у Юрина?

Майор Юрин Владимир Юрьевич являлся командиром полка.

— Сейчас, подожди. Особист, начмед полка, начальник штаба и начальник разведки, капитан Федоров. Да еще замполит новый, тот, что из Афгана с Красной Звездой прибыл. По-моему, все! Ну и вас вот еще вызвали.

— Понятно. Идем, Костя! Кажется, не простой побег, раз «рогалики» шум подняли.

Лобанов с Кауровым прошли в штаб, поднялись на второй этаж.

И Стас, и Костя сразу ощутили тревожную обстановку, царившую в служебном помещении. Командир курил, хотя бросил эту вредную привычку две недели назад. Офицеры сидели недвижимо, в каком-то безмолвном оцепенении. На рабочем столе лежала карта района.

Когда Лобанов и Кауров вошли в кабинет, командир полка обратился к начальнику штаба:

— Теперь все собрались. Майор Гречко! Доведите до старших лейтенантов общую обстановку. Да и мы еще раз послушаем.

— Есть! Ситуация, товарищи офицеры, прямо скажу, серьезная. На дальний пост ГСМ совершено нападение. Часовой, рядовой седьмой роты Маленков, убит! Ему нанесены множественные ранения саперной лопатой. Умер он на месте. Нападение совершили, как это уже точно теперь установлено, его разводящий и караульный смены поста. Братья Комоловы. Сержант Али Комолов и рядовой Мухтар Комолов. Они с поста не вернулись. Время преступления также известно. Около ноля часов. Оружие, то есть автомат часового и боекомплект, похищены.

— Разрешите вопрос? — спросил Лобанов.

— Спрашивайте!

— А не могли «снять» с поста не только часового, но и всю смену те же чехи? Инсценировка ради оружия? А тела куда-нибудь спрятали, в те же лесные катакомбы? Я почему так предполагаю, товарищ майор? Для чего вооруженным Комоловым еще третий автомат? Лишняя ноша. Патроны нужны, но не автомат! Ведь его возле убитого, как я понял, не обнаружили?

— В ваших рассуждениях есть логика. Может быть, эта версия и стала бы основной. Ведь в последнее время отношение местного населения к нам заметно ухудшилось, особенно после провала Валенсы в Польше. Но эту версию опровергли сами чехи! Комоловы проявили себя, спустившись из леса к дороге, где-то между Поленицами и Гутвальдом.

— Их кто-то видел? — продолжал задавать вопросы Лобанов.

— Да. И не только видел. В начале второго к КПП полка подъехал чех, служащий «Местного Выбора Гутвальда». Коммунист, между прочим. Это я в отношении возможной провокации. По его словам, подойдите к карте, вот здесь, в полутора километрах от Гутвальда, он увидел на трассе человека в солдатской форме. С автоматом, который сначала не разглядел из-под плащ-палатки. Солдат голосовал. И когда чех решил проехать мимо, боец вдруг выхватил оружие и выстрелил в лобовое стекло, целясь в водителя. Пуля, к счастью, вреда ему не причинила. Но чех, естественно, тут же увеличил скорость и рванул в Поленицы. Откуда, с заправочной станции, позвонил в полицию. Те сообщение приняли и посоветовали следовать к нам. Что чех и сделал. Оперативный вызвал нас с командиром. Мы чеха выслушали, осмотрели автомобиль. Лобовое стекло пробито. Пуля застряла, видимо, где-то в салоне. И в этот момент получаем доклад о невозвращении смены караула. Резервная смена во главе с начальником караула обнаружила труп Маленкова. Следом объявилась полиция. Они своими силами прочесали район. Около трассы, где обстреляли машину, обнаружили окурки сигарет «Северные», следы солдатских сапог и автоматную гильзу. Кроме того, они нашли оружие убитого часового, только без штык-ножа.

— Понятно.

— Вы закончили, Александр Яковлевич? — спросил командир. Чувствовалось, что ему не терпится отдать приказ. Экстренный случай требовал незамедлительного принятия срочных мер. И все присутствующие это понимали.

— Так точно, товарищ майор!

— Значит, так, товарищи командиры рот. Мы здесь оценили обстановку и пришли к выводу, что полицейские спугнули беглецов и они скрылись в лабиринтах старого укрепрайона. Вам, Кауров, приказывается поднять личный состав и, используя бронетехнику, выйти к началу этого района. Надеюсь, вы знаете дот, который виден с дороги на Гутвальд?

— Так точно!

— И далее в пешем порядке двигаться по его линии, блокируя выходы из подземелья. Вниз не спускаться. Задача ясна?

— Так точно!

— Вам, Лобанов, на своих БМП предстоит выдвинуться на западное окончание линии обороны укрепрайона в районе местечка Бортошовиц. И оттуда начать блокирование выходов. Тем самым мы должны закрыть их в мертвом бетонном мешке и ждать, пока они не выйдут сами. А змеи в этом нам помогут!

Недалеко от Полениц еще со времен Второй мировой войны в лесном массиве сохранился укрепленный район обороны гитлеровцев. В основном его бетонные лабиринты находились под землей, вырастая на поверхности куполами долговременных огневых точек. Там же были и входы в подземелье. Эти катакомбы ни среди местных жителей, ни среди военнослужащих Советской Армии и членов их семей популярностью не пользовались. Слишком уж мрачны были мертвые бетонные останки прошедшей войны. Тем более что, по слухам, там, под землей, находился настоящий змеиный рай. Правда, этого никто не проверял. И вот теперь ротам Лобанова и Каурова предстояло пройти по мокрому лесу и, находясь под холодным дождем, отслеживать все выходы из подземелья. Задача, прямо скажем, не из приятных.

Офицеры ответили:

— Есть, — и покинули кабинет командира полка.

На улице они разошлись, каждый к своему подразделению.

Вскоре роты, поднятые по тревоге, загудели как ульи. Солдаты выскакивали из казарм и, уже строясь повзводно, поправляли на себе амуницию и вооружение. Командиры взводов и прапорщики прибыли немного позже, когда личный состав, расположившись возле автопарка, ожидал появления боевых машин.

Разведывательная рота Лобанова уходила первой, так как ей еще надо было совершить марш до Бортошовиц. Для нее и были открыты основные ворота.

Константин, пока техника, выезжая из парка, разворачивалась в линию, ставил задачу командирам взводов:

— Боевые машины пехоты расставить в лесу, охватив лесные укрепления с обеих сторон. Под прицелы пушек и спаренных пулеметов взять широкие проломы, глубокие трещины, входы в доты. Личный состав рассредоточить цепью, тоже с двух сторон бывшей линии обороны, соблюдая дистанцию прямого визуального контакта между собой. Внутрь никому не соваться. Только блокирование местности. При обнаружении дезертиров докладывать ближайшему офицеру, который, в свою очередь, должен предложить беглецам добровольную сдачу. В случае отказа и применения ими оружия открывать огонь на поражение! Всем командирам взводов и старшине роты проверить, чтобы личный состав поголовно имел плащ-палатки, и следить, чтобы люди не промокли. Если нужно, то одевайте солдат в общевойсковые защитные комплекты. Но чтобы после всей этой чехарды в роте больных не было! Это приказ! Усвоили? Вопросы есть?

— Никак нет!

— Тогда вперед! Я на головной машине, прапорщик Горюнов замыкает! К машинам!

Через несколько минут колонна БМП разведывательной роты по небольшому горному серпантину длинной змеей вытянулась в сторону Бортошовиц. Когда первая машина достигла конечного пункта, старший лейтенант Лобанов приказал по внутренней связи развернуть технику и войти в лес, чтобы пробиться к укрепрайону и заблокировать его.

Следом то же самое проделала мотострелковая рота старшего лейтенанта Каурова. Чтобы со всех сторон окружить заданный объект, военным понадобилось чуть более часа. Командиры рот доложили об этом командиру полка и получили подтверждение приказа. Только ждать и наблюдать!

Впрочем, ожидание продлилось недолго…

Командир полка и старшие офицеры оставались еще в штабе, продолжая анализировать обстановку, когда раздался звонок телефона чешской районной связи. Командир поднял трубку:

— Майор Юрин. Я вас слушаю! Так! Гутвальд?.. Вторая улица от дороги по ходу от Полениц? Понял вас. Мы немедленно начинаем действовать!

Командир отключился, обвел мрачным взглядом присутствующих офицеров, сказал:

— Ошиблись мы. Не в катакомбы пошли убийцы. Комоловы в Гутвальде! Вот так… Чего я и боялся. Дезертиры захватили жилой дом. Обнаружили себя несколькими очередями, которые услышал патруль полиции. Огонь велся внутри здания. Чехи начали вычислять, и из одного дома их обстреляли. В кого стреляли эти Комоловы? Теперь диспозиция меняется. Все, что было решено ранее, отставить! Слушай новый приказ! Кауров с одним БТР двигает в Гутвальд, остальная рота возвращаетя в полк, им «отбой». Лобанову же мухой лететь туда же, в Гутвальд, но в населенный пункт без моего распоряжения не входить! Мы же отправляемся туда немедленно! Всем получить автоматы и бронежилеты. Выезд через пятнадцать минут!

Вскоре начальник штаба, особист и замполит в «УАЗе» командира полка, вооруженные и экипированные для ближнего боя, прибыли в чешское местечко Гутвальд. Здесь их встретил начальник местной полиции надпоручик Олда Лада. Он неплохо говорил по-русски:

— Ваши солдаты заняли дом пожилого пана Зденека Русначека. С ним его жена Мария и трое внучат. Один мальчик, три года. И девочки — пять и восемь лет. Отец и мать детей отдыхают в Австрии.

— Ясно! Значит, в доме стреляли?

— Точно так, содруг майор! Не дай бог в людей!

— Скоты!

— Что вы намерены предпринять, содруг майор?

— Оцепить район. Техника и люди сейчас подойдут. Затем вступить с дезертирами в переговоры. Чего они добиваются? Какую цель преследуют?

— Я слышал про убитого часового. Сожалею, содруг майор! Но хочу спросить: вы сообщили о преступлении старшему советскому командованию?

— Да! По оперативной связи!

— Я, в свою очередь, передал о случившемся по команде. Мне приказали связаться с вами и действовать совместно. При необходимости из Оломоуца может срочно прибыть отряд нашего спецназа.

— Подождите! Я еще не знаю решения своего командования.

— Но время идет!

— И все же потерпите, содруг надпоручик.

— Я вынужден подчиниться.

— Вот и отлично!

Грохот дизелей и лязг гусениц по мостовой известил, что рота Лобанова подошла к Гутвальду. Командир приказал личному составу покинуть боевые машины пехоты и скрытно рассредоточиться вокруг захваченной усадьбы, состоящей из двухэтажного дома и огромного сарая, покрытых черепицей. В это время Юрина вызвали на связь. На проводе был командир корпуса генерал Родин. Он приказал заблокировать район и начать переговоры с дезертирами, которые необходимо затянуть до прибытия специального подразделения десантно-штурмовой бригады. Она и должна произвести захват преступников. Или уничтожить их!

Последнее отделение, окружающее усадьбу с тыла, вдруг попало под обстрел двух автоматов с чердака сарая. Трое бойцов получили ранения различной степени тяжести.

Стало ясно, что дезертиры покинули дом и перебрались в сарай, где им служили «щитом» бревна, опоясывавшие чердак со всех сторон. Они являлись отличной защитой, во всяком случае, пули эти бревна пробить не могли. Оставались пушки «Гром» и крупнокалиберный пулемет «КПВТ» на бронетранспортере. Командир полка, замполит, старший лейтенант Лобанов и представители полиции осторожно вошли в дом.

Перед ними открылась страшная картина. На первом этаже, в столовой, у раскрытого холодильника, лежал пожилой мужчина в спальном костюме, пан Зденек Русначек. Его грудь была разорвана автоматной очередью. Видимо, услышав посторонний шум внизу, он спустился по лестнице и увидел солдат, которые сидели за столом. Они вовсю потребляли запасы провизии, запивая еду из двух бутылок со сливовицей. Появление хозяина бандиты встретили очередью. А сами, как потом показало следствие, спокойно продолжили трапезу. На втором этаже головой вниз лежала седая женщина. Пули прошили ее, когда она мешала преступникам подняться в спальню или выбежала на звук выстрелов.

Но самое страшное, заставившее содрогнуться даже замполита, прошедшего ад Афганистана, находилось на втором этаже.

В маленькой кроватке лежал трехлетний мальчик. Выродки отрубили ему голову. Мальчик сжимал в руке свою любимую игрушку — плюшевого мишку, залитого, как и вся постель, кровью. Рядом с кроваткой, на полу, находилось растерзанное и пронзенное штык-ножами тело пятилетней девочки, с перекошенным от ужаса и боли, белым как мел лицом. Все кругом также было забрызгано кровью.

Третьей же, восьмилетней, девочки в спальне не было. Комоловы взяли заложницу!

Лобанов на мгновение представил, что с его еще не родившейся дочерью может произойти нечто подобное, и не нашел сил сдержать себя. От гнева, злости, ярости и желания убить ублюдков, сделавших такое, его буквально трясло!

Офицеры вышли из дома, когда туда собирались войти начальник штаба, Кауров и глава «Местного Выбора», прибывший на место преступления.

— Что там, Кость? — спросил Кауров.

— Там… ад, Стас! Эти твари… Извини, потом, сейчас не могу!

В здании закрылись эксперты чешской полиции.

Командир Юрин под впечатлением увиденного в доме приказал одному из БТРов сблизиться с сараем и расстрелять кровлю из пулеметов. Такое психологическое давление должно было облегчить ведение переговоров. Но майор вынужден был тут же отменить свой приказ — крупнокалиберные пули, раскрошив черепицу, пробивали крышу насквозь и попадали в соседние дома. Чехи подняли шум, бронетранспортеру дали команду отойти.

И тут старший брат, сержант Али Комолов, решил сам выставить условия. Он закричал, и голос его был хорошо слышен:

— Командир, падла! Не стрелять! У нас тут молоденькая чешка. Если вы не хотите, чтобы мы порезали ее на куски, слушайте внимательно и беспрекословно выполняйте все наши требования. Первое — подгоните пустой БТР к сараю, откройте все люки. Боезапас должен быть полным. Плюс несколько гранатометов и переносных зенитно-ракетных комплексов. Я сам проверю. А также жратвы на сутки! Второе — мы с чешкой уходим. Можете сопровождать нас, не сближаясь, до западногерманской границы. Так, чтобы нас встретили американцы. Мы им сдадимся, с ними и сторгуемся насчет девки. Все! Времени вам двадцать минут! Потом выбрасываем вам чешку по частям и принимаем бой. Живыми не сдадимся!

Командир спросил начальника чешской полиции:

— Как скоро может подойти ваш спецназ?

— Не знаю. Но, думаю, не ранее получаса!

Он связался со штабом корпуса, где ему сообщили, что группа захвата десантно-штурмовой роты только что вылетела на вертолете. Добираться им около сорока минут. В любом случае ни чешский, ни советский спецназ не успеет появиться здесь вовремя. Придется брать операцию на себя.

Командира поддержал замполит:

— Юрий Владимирович, послушайте моего совета: преступникам не отвечайте и вообще больше в переговоры с ними не вступайте. БТР надо подогнать, как требуют. Пусть один из братьев окажется вне чердака. Тогда сработает снайпер: выбьет выстрелом оружие или ранит их в коленные суставы.

— Вы предлагаете мне план штурма, майор?

— Так точно!

— Продолжайте!

— Я здесь переговорил с офицерами и хочу сказать следующее. Лейтенант из разведроты возьмет вон ту лестницу. Видите возле дома?

— Вижу.

— Одновременно, как только старший Комолов спустится в БТР, рота открывает шквальный огонь по крыше, ближе к бревнам. Это заставит Комолова-младшего залечь. Лейтенант подносит во время обстрела лестницу к правому лазу, мы с Лобановым быстро поднимаемся. В это время пулеметчик снизу должен разнести лаз на щепы. Как только я даю отмашку, огонь всем прекратить! Я же прыгаю на чердак. Комолов реагирует на мое появление, и тут старший лейтенант бьет на поражение.

— Вы понимаете, на что идете?

— Понимаю, командир! Я знаю, что делаю. Поверьте мне!

— И Лобанов согласен?

— Все офицеры выразили согласие участвовать в акции, все без исключения. Но Лобанов — разведчик! Мне нужно, чтобы вы, как его начальник, утвердили операцию.

— Действуйте!

Быстро проделав подготовительную работу, замполит — майор Боровин — и старший лейтенант Лобанов пошли на штурм. Али Комолов нырнул в БТР, и тут же со всех сторон ударили автоматы, круша черепицу. Огонь прекратился, как только лейтенант приставил лестницу и по ней на чердак поднялись две фигуры. Замполит нырнул внутрь, сразу же откатившись в сторону, открыв огонь из автомата выше бревен, чтобы не задеть заложницу. Мухтар отбросил от себя девочку и успел только перевести ствол автомата в сторону Боровина, когда сбоку по нему ударила длинная очередь, разрывая форменную одежду. Внизу же начальник штаба, сам прекрасный снайпер, выбил одним выстрелом автомат из рук Комолова-старшего, и того быстро «спеленали» бойцы разведывательной роты.

Девочку, потерявшую сознание от пережитого кошмара, но живую и невредимую, аккуратно на руках спустили вниз. Затем сбросили сверху труп рядового Комолова. Али, увидев мертвого брата, дико закричал, пытаясь вырваться, но его крепко держали два дюжих прапорщика.

— Мухтар! Мухтар! Брат!

Какие-то неразборчивые чеченские слова… Затем, замолчав, Али злобно взглянул на Лобанова, которому пришлось прицельно расстрелять дезертира, набычился и выдохнул:

— Старлей! Разведчик!

Лобанов оглянулся.

— Смотри, шакал, на смерть свою! Я убью тебя, я убью всех твоих родных, я вырежу твой род, будь он проклят! Клянусь погибшим братом, я отомщу тебе!

— А ну, уберите эту обезьяну, — приказал командир полка. — Внимание личному составу! По машинам! Уходим! Сейчас чехи устроят здесь такое представление, что мало никому не покажется. Всем в полк!

Надпоручик полиции Лада подошел к подполковнику:

— За спасение девочки спасибо, содруг майор! Ваши люди рисковали жизнью. Я сделаю все, чтобы успокоить народ. Но, извините, первое время вашим офицерам и членам семей лучше в Гутвальде не появляться, сами понимаете!

Позднее Лобанов, Кауров и все офицеры полка узнали, что Али Комолова во Львове суд военного трибунала приговорил к смертной казни. Сведения о приговоре довели приказом по частям. Только не знал старший лейтенант Лобанов, приведен ли приговор в исполнение…

ЧАСТЬ I

Глава 1

Россия, Москва, Казанский вокзал.

Середина августа 2001 года.

Константин Владимирович Лобанов вышел из вагона поезда дальнего следования, доставившего его домой из командировки, куда он ездил по делам своей небольшой коммерческой фирмы. Настроение было волнующе приятным. Переговоры с поставщиками товара закончились успешно, но главное — впереди ждала встреча с женой Галей, дочерью и сыном, которых он очень любил.

Константин специально не сообщал семье даты возвращения, готовил сюрприз. Поэтому и на вокзале его никто не встречал. Лобанов закурил, ожидая, когда с перрона схлынет толпа. В этот миг к нему подошли двое людей в серых костюмах.

— Лобанов Константин Владимирович? Мы из милиции, ваш паспорт, пожалуйста! — сказал один из них.

— С кем конкретно имею честь, если не секрет?

— Пожалуйста, вот мое удостоверение.

Костя внимательно осмотрел документ, протянул в ответ свой паспорт.

Милиционер положил его к себе в карман, предложил:

— Пройдемте с нами, Константин Владимирович.

— Но я не понимаю. В чем дело?

— Извините, нам приказано встретить вас и доставить в Управление. Это все, что я могу сказать. Остальное узнаете на месте. Прошу, машина на вокзальной стоянке.

— Чертовщина какая-то! Позвольте хоть носильщика нанять, вещи тяжелые!

— Ничего, мы с лейтенантом поможем.

Тревога сжала сердце Константина. Предчувствие опасности заполнило его, как когда-то при выполнении сложных боевых задач на перевалах Гиндукуша. Понимая, что эти люди — лишь исполнители чужой воли, вступать с ними в разговор не имело смысла. Что же произошло? Почему он задержан? Дела фирмы? Абсурд. Что-нибудь с семьей?.. Нет! Только не это…

Через полчаса Лобанов вошел в Управление внутренних дел своего округа. Его сразу провели в кабинет заместителя начальника, седого и серьезного полковника, вместе с которым находился еще мужчина в штатском, тоже, вероятнее всего, представитель правоохранительных структур. Полковника звали Александр Петрович, своего коллегу в гражданской одежде он представлять не стал, а сразу перешел к делу:

— Лобанов Константин Владимирович?

— У вас же в руках мой паспорт!

Полковник проигнорировал реплику Лобанова.

— Зарегистрированы по Зеленой, 78-164?

— Да. Но в чем дело?

— У вас есть дача в Ползове?

— Может, в конце концов вы скажете, что произошло?

— Видите ли, Константин Владимирович… Вы ведь бывший военный? Мужайтесь. Произошло страшное. Сегодня, около двух часов ночи, на вашу дачу в Ползове было совершено вооруженное нападение. Ваша жена и дети убиты.

— Что??? Галя, Катя? Данила???

В глазах у Лобанова потемнело. Застучало в висках, сердце, казалось, оборвалось. К нему бросились полковник и штатский. Лобанов словно откуда-то издалека слышал короткие команды:

— Володя, врача и воды, быстро! Константин Владимирович! Константин Владимирович!

Пауза. Белый халат, нашатырь, укол.

— Ну как вы? — спросил, наклонившись, полковник.

— Извините. Сейчас, еще немного, и я приду в себя.

Косте подали стакан воды, и он жадно, в два глотка, выпил жидкость. Через несколько минут Лобанов сумел взять себя в руки, только слабость и неестественное в данный момент спокойствие — результат проведенной инъекции — делали его реакцию немного замедленной.

— Вы можете продолжать, Александр Петрович!

— Уверены, что не нужен перерыв?

— Прошу, продолжайте!

— Хорошо. Вы тут назвали имена детей, но мальчика среди трупов не было!

— Данилы не было? Но вы же сказали, дети… Значит, он жив?

— Это неизвестно. Вполне возможно, жив, но в дачном поселке его никто не видел. На железнодорожной платформе тоже. Да и на квартире мальчик не объявлялся, там сейчас выставлен пост.

— Похищение?

— Не знаю…

— Но это же абсурд какой-то, полковник. Чушь! Целенаправленное заказное убийство семьи? За что? Почему?

— Но вы же директор коммерческой фирмы. Обычное сейчас дело — сводить счеты…

— Да какая у меня фирма? Два магазинчика и офис на трех человек. После увольнения из армии надо же было как-то кормить семью. Да, семью!.. Если вы думаете, что у меня могли быть враги, то ошибаетесь. И конкуренцию я никому по большому счету не составлял. Ни угроз, ни наездов! Ничего не было! Даже «крыши».

— Личная месть? — спросил человек в штатском.

— Да ни с кем я особо и не общался. Конфликтов не было. Денег не задолжал. Дорогу никому не переходил.

— Но за что-то ведь против вашей семьи применили насилие.

— Этого-то я и не могу понять!

— Вы утверждаете, что ни с кем не конфликтовали в последнее время. Но в прошлом… Когда служили в армии?

— А что в армии? Если только «духи» из Афганистана спустя двадцать лет решили отомстить. Тех я со своим разведбатом положил немало!

— Больше ничего вспомнить не можете?

— Не знаю! Даже не представляю, о чем думать!

— Пока достаточно! Но вам необходимо пройти процедуру опознания тел.

— Я понимаю. Надо, так надо!

Полковник немного замялся, и Лобанов это заметил. Он сказал:

— Мне кажется, вы что-то недоговариваете. Так, Александр Петрович?

Полковник встал, обошел стол.

— Вы правы. Понимаете, в своей жизни я видел много трупов. Жертв жестоких, изощренных убийств, но… Простите меня, но то, что сделали с вашей женой и дочерью, даже у меня вызвало шок!

— Что вы хотите этим сказать? — тихо, почти шепотом, спросил Лобанов. Голос его стал хриплым.

— Перед тем как убить, над жертвами издевались. Подвергали нечеловеческим пыткам. Их растерзали. В прямом смысле этого слова.

Внутри Лобанова все дрожало, но он находил силы держать себя в руках, хотя это давалось ему огромным напряжением воли.

— Продолжайте, полковник!

— Когда мы прибыли на место преступления, то увидели тела с многочисленными ранами, отрезанные головы, вспоротые животы… Больше не могу! Перед глазами стоит весь этот кровавый кошмар! Может, и не стоило вам этого говорить, но вы все равно бы узнали. Лучше уж все сразу! Утром убитых обнаружила соседка, которая сразу созвала весь поселок.

— Молочница, — автоматически проговорил Костя.

— Что вы сказали? — переспросил полковник.

— Соседка Настя! Она приносила нам свежее молоко, когда мы отдыхали на даче.

— Это мы выяснили.

Вновь недолгая пауза. Следовало ехать в морг, но Лобанов явно пока не был готов к этому. Он вдруг неожиданно спросил:

— У вас, наверное, есть фотографии с места преступления?

— Безусловно.

— Покажите их мне!

— Константин Владимирович! Давайте лучше не будем. Не советую. В морге…

— Покажите мне фотографии!

— Ну я не знаю! Не хватало еще, чтобы и вы…

— Пожалуйста! Покажите мне фотографии! — продолжал настаивать Лобанов.

— Что ж, смотрите!

Полковник достал пока еще тонкую папку уголовного дела, вынул несколько снимков, положил на стол перед Лобановым.

Константин через силу посмотрел на них. Ни лице его сначала отразился ужас, сменившийся недоумением:

— Но это… Это не моя семья! — Лобанов перевел взгляд на полковника милиции.

— Что значит, не ваша?

— На фотографии Людмила и Даша Кауровы.

— Что? Не понял? — настала очередь крайне удивиться Семенову.

— На этих фотографиях… не моя семья. На них Людмила Каурова, жена моего давнего друга, и их дочь Дашенька!

— Но…

— Минутку, товарищ полковник, как же я… Сейчас, извините.

Лобанов достал сотовый телефон, дрожащим пальцем, со второго раза, набрал нужный номер. Ему ответили:

— Да?

— Галя?

— Нет, папа, это Катя! Здравствуй, пап. Ты уже приехал?

— Здравствуй, Катюша! Что-то связь плохая, не узнал тебя. Да, я приехал! Где вы сейчас?

— У бабушки Анюты!

— А… вы все там?

— Все! Вон Данилка трубку отнимает.

— А где мама?

— Она на улице, стирает! Позвать?

— Позови!

— Пап? — раздался голос сына. — Ты подарки привез?

— Привез, Данилка, привез, вы мне маму… Галя?

— Костя? Ты почему не сообщил о приезде? Мы бы вернулись в город.

— Подожди, Галя! Сделай так, чтобы детей рядом с тобой не было.

— А что такое?

— Поймешь позже. Прошу тебя.

— Ну хорошо…

Небольшая пауза, затем вновь встревоженный голос жены:

— Я в соседней комнате, одна, можешь говорить! Что-то случилось?

— Галя, как у нас на даче оказались Кауровы?

— Стас уехал в одну из своих бесчисленных командировок, вот Люда и попросила детей на природу вывезти. Но что случилось? Можешь, наконец, объяснить?

Полковник слушал разговор, стоя рядом, он показал жестом, чтобы трубку передали ему.

— Галя, у Кауровых несчастье. Вот тут с тобой хочет поговорить человек из милиции.

— Милиции? Но…

— Галина… Извините, как вас по отчеству?

— Сергеевна.

— Галина Сергеевна, с вами говорит полковник Семенов. Как вам уже сказал муж, с семьей Кауровых произошло несчастье. Позднее вы все узнаете. Я хотел бы знать, в каком поселке или деревне вы сейчас находитесь?

— В Архиповке. Серовского района. Это в пятидесяти километрах от города.

— Скажите, в доме ваших родных есть мужчины?

— Мужчины?

— Да, мужчины.

— Брат. Он сейчас во дворе.

— Тогда слушайте меня внимательно. Соберитесь все дома. Закройте двери. Чуть позже к вам подойдет участковый милиционер. Вы его, кстати, в лицо знаете?

— Еще бы! Он мой бывший одноклассник.

— Отлично. Где-то часа через полтора за вами прибудет патрульный автомобиль. Придется вам, Галина Сергеевна, приехать к нам. Здесь же вас будет ждать муж.

— Вы можете сказать, что все-таки произошло? — настойчиво, как недавно сам Лобанов, потребовала объяснений Галина.

Но полковник передал трубку мужу и добавил, прикрывая мембрану:

— Можете сказать, что Кауровы погибли. Но в подробности не вдавайтесь!

Костя взял трубку и кратко сообщил жене о случившейся трагедии. Прощаясь с Галиной, произнес:

— Сделай, родная, все так, как сказал полковник. И до скорой встречи!

Полковник тут же отдал необходимые распоряжения участковому инспектору в Архиповке и срочным образом отправил за семьей усиленный наряд ОМОНа. Потом посмотрел на Лобанова:

— А теперь, Константин Владимирович, давайте подробно о том, кто такие Кауровы. Как я понял, они друзья вашей семьи и оказались на даче случайно. Меня интересуют подробности. Что за семья? Ее состав, возраст, в общем, все, что вы знаете о них.

— Да что тут знать! Мы со Стасом, Станиславом Сергеевичем Кауровым, познакомились еще в Чехословакии в восьмидесятом году. После окончания военных училищ нас распределили в один и тот же мотострелковый полк. Он был пехотинцем, я попал в разведроту. Узнали, что земляки, из одного города. Подружились. И жены наши нашли общий язык. Потом, через пять лет, меня как командира разведроты перевели в Афганистан. Затем Туркмения, солнечный Теджен. Ну и увольнение в запас. Я с семьей вернулся домой, к родителям. Отец умер еще в восьмидесятых, мама через год после нашего прибытия.

— Извините, а в Архиповке что, живут родственники жены?

— Да. Мама и брат с семьей. Я вот открыл небольшую частную контору и купил дачу. Будь она проклята!

— А Кауров?

— Стас? Он после Чехословакии попал на Украину, затем тоже в Афганистан, но уже позже. Потом увольнение. Вернулся в столицу, как и я. А встретились не так давно, случайно. Представляете, в метро! Спускаюсь я…

— Понятно. И извините, что перебиваю вас. Не будем терять время на лишние подробности. Значит, вы встретились, и дружеские отношения возобновились, так?

— Конечно! Праздники встречали вместе, на отдых выезжали. Хотя Стас все время был очень занят.

— Почему?

— Работа у него такая на «гражданке».

— Извините за настойчивость, — вступил в разговор «штатский», — что за работа у Каурова?

— Да в каком-то НИИ. Испытатель. Вот он и вынужден большую часть времени проводить на полигонах.

— Научно-исследовательский институт? Какой, вы точно не знаете?

— Не знаю. Интересовался, но Стас так и не сказал. Даже жена его, простите, покойная жена, не знала. Но у меня есть подозрения, что он продолжает службу в каких-то спецчастях.

— Насколько это достоверно?

— Личные впечатления. Не знаю, как вам это объяснить… Всегда он весь такой собранный, сосредоточенный, сжатый, как пружина. Словно находится в постоянной готовности к бою.

— Но если он испытатель, то подобная характеристика, которую вы ему дали, вполне подходит к его рискованной профессии.

— Может быть. Я просто высказал свои предположения.

— Телефонной связи с ним у вас нет?

— Непосредственно с ним нет! Но он оставил номер. На всякий, как он выразился, экстренный случай. По этому номеру Стаса быстро найдут и передадут сообщение.

— Это уже лучше. Дайте-ка этот номер!

— Минуту, — Лобанов достал записную книжку, долго ее листал, — вот, нашел. Записывайте…

Константин называл цифры, полковник Семенов нажимал кнопки своего аппарата. На другом конце провода ответили сразу. Сухой, жесткий голос отчетливо произнес:

— Вас слушают!

— Полковник милиции Семенов. УВД Западного округа.

— Очень приятно. Слушаю вас.

— Мне необходимо связаться со Станиславом Сергеевичем Кауровым.

— Что произошло?

Полковнику очень не понравился тон, которым с ним разговаривал неизвестный абонент.

— Мне нужен Кауров. Неужели не ясно? Или вы не поняли, кто с вами говорит?

— Я все прекрасно понял, полковник! Вы когда-нибудь слышали о Федеральной Службе Х-4 «Виртус»?

Раздражение на лице милицейского начальника сменилось удивлением и озабоченностью:

— Конечно!

— Так вот. С вами говорит офицер этой Службы. Что произошло с Кауровым?

— У него погибла семья!

— Понятно. Отключитесь. Никого не оповещайте. Ждите, вам перезвонят!

Дежурный секретной Федеральной Службы по борьбе с терроризмом и наркомафией сразу же вызвал полковника Борисова:

— Товарищ полковник! Только что поступило сообщение из УВД Западного округа о гибели семьи Каурова.

— Что???

Офицер повторил:

— Сообщение о гибели семьи подполковника Каурова!

Феликс Борисов молчал. Слишком неожиданна и страшна была новость, которую ему сообщил дежурный. Борисов прекрасно знал семью своего подчиненного и боевого товарища, Станислава Каурова. Наконец он попросил:

— Дайте мне номер телефона милиции.

Дежурный назвал цифры.

— Спасибо. Продолжайте службу. Предупредите генерала Валентинова, что мне требуется срочная личная встреча с ним. Доложите, когда директор сможет принять меня. Я все время буду у себя!

— Есть!

Феликс набрал номер УВД и через десять минут знал все обстоятельства страшной трагедии.

— Значит, так, Александр Петрович, — во время разговора Борисов узнал имя и отчество Семенова, — за семьей Лобанова и за ним лично к вам немедленно прибудут наши люди. Передайте им копию уголовного дела. Все собранные улики и заключения экспертов. С вашим начальством к этому времени все будет согласовано. Расследование продолжайте, но, честно вам скажу, особого рвения можете не показывать. Скорее всего дело перейдет к нам! О том, что преступлением заинтересовалась наша Служба, никому ни слова. Оставьте свой номер сотового телефона. Вы можете нам понадобиться!

Вот, значит, как обернулось дело! Кто-то сознательно, что маловероятно, или по ошибке посягнул на Х-4. Для этого надо быть самоубийцей. Ребята из Службы подобного беспредела не прощают. Что-то будет! Но хоть Семенова и попросили «отойти в сторону», он готов был сам приложить все свои силы, чтобы выловить и уничтожить этих извергов, ТАКИМ ОБРАЗОМ убивших беззащитную женщину и ребенка.

Но через полчаса полковник получил приказ вышестоящего начальства о передаче дела, возбужденного в связи с гибелью семьи Кауровых, в Службу «Виртус», а также о прекращении дальнейшего расследования. До особого распоряжения…

Феликс находился в одном из офисов загородной резиденции Службы, когда с ним связался директор «Виртуса», генерал-лейтенант Валентинов. Они были знакомы и дружны давно, еще со времен деятельности спецподразделения Х-4, которое в свое время расформировали распоряжением новых, реформаторских властей. И Валентин, и Феликс тогда выполняли задания этого подразделения, где пути их часто пересекались. Затем, когда волна наркопреступности приняла масштаб цунами и стала реально представлять угрозу национальной безопасности государства, подразделение Х-4 реанимировали, придав статус секретной Федеральной Службы центрального подчинения. А вместе со статусом служба получила практически неограниченные полномочия и возможности в борьбе с наркомафией. А в самое последнее время — и с наиболее опасными формами терроризма.

По старой дружбе директор самой элитной и загадочной спецслужбы страны, генерал-лейтенант Валентинов, и его заместитель по оперативной работе, полковник Борисов, были на «ты».

— Феликс? Ты хотел меня видеть?

— И срочно, Валентин! Беда у нас!

— Говори!

— Люду Каурову с дочерью зверски убили!

Валентин среагировал на страшную новость довольно сдержанно. Лишь помолчал некоторое время. Потом сказал изменившимся голосом:

— Вот как, значит… Через тридцать минут буду у тебя. Подготовь полный доклад, исходя из той информации, которой владеешь!

Ровно через полчаса генерал зашел в кабинет своего заместителя.

— Докладывай, Феликс!

— Посмотри сначала на это, — полковник кивнул на папку, лежащую посередине стола.

Валентин подошел к столу, где были документы, изъятые в милиции. Закурил свой неизменный «Парламент», внимательно посмотрел на фотографии. Они явно произвели на него впечатление, хотя вида генерал старался не подавать:

— Давай выкладывай все, что мы знаем!

Феликс сообщил все известные ему подробности убийства семьи Каурова. Валентин надолго замолчал.

Молчал и Феликс. Только старинной работы напольные часы мерно стучали в углу.

— Что ты предпринял? — наконец спросил генерал.

— Семью друга Каурова, Лобанова, перевез сюда, к нам. Сейчас идет их негласная проверка, мало ли что? Ну и психологи с ними работают. Удар они перенесли очень сильный, особенно супруга Константина. Трупы доставили в наш морг. Дело у милиции изъяли. Всех, кого надо, предупредили. Дальше решил посоветоваться с тобой.

— Правильно! Где у нас сейчас Кауров?

— Вариант «Южный склон». Начал работу. Есть первые результаты.

— Ясно! — Генерал вдруг сменил тему, спросил: — Как Лобанов объясняет произошедшее? Ведь убийца, или убийцы, охотились именно за его семьей?

— Да никак. В полном недоумении. Но я еще с ним конкретно не работал. Пока семью перебрасывали, шла прочая текучка, времени плотно заняться с ним не было. Знаю только, что он бывший боевой офицер, прошел Афган, имеет орден Красной Звезды и две медали «За боевые заслуги». А до этого в Чехословакии вместе с нашим Стасом в одном полку служил. Там они и подружились.

— Как считаешь, сейчас есть смысл разговаривать с Лобановым? Или сделать паузу?

— Думаю, если говорить с ним, то именно сейчас, пока нервы «оголены», пока он под впечатлением от преступления. В таком состоянии мозг работает интенсивнее!

— Тогда, Феликс, давай его сюда!

Борисов по внутренней связи приказал:

— Прибывшего сегодня с семьей Лобанова направьте ко мне в кабинет.

Вскоре Костя зашел, поздоровался.

— Присаживайтесь, Константин Владимирович!

— Спасибо, — Лобанов сел напротив Феликса.

Разговор начал генерал:

— Меня зовут Валентин Валентинович. Вашей семье придется некоторое время провести здесь, у нас. Все удобства вам обеспечат. Тут вы в полной безопасности. Надеюсь, возражений не последует?

— Нет, конечно! Но, извините, я хотел бы знать, что за организацию вы представляете? По тому, как перед вами вела себя милиция… Скажите прямо, вы подчиняетесь ФСБ?

— Не совсем. Здесь находится резиденция секретной специальной Службы. Этого, надеюсь, достаточно?

— Вполне. Я бывший военный и понимаю, что такое секретность. Значит, НИИ, в котором работал Стас…

— Вы правы в своих предположениях. Станислав Кауров является нашим сотрудником, но об этом никто не должен знать. Даже ваша жена. И давайте-ка, уважаемый Константин Владимирович, без промедления попробуем проанализировать сложившуюся обстановку.

— Конечно. Я и сам пытался, но ничего путного, что могло бы хоть как-то объяснить этот кошмар, не нахожу.

— Феликс, пригласи психолога! — дал команду генерал.

Борисов выполнил приказание генерала, и вскоре в кабинет вошел пожилой человек академической внешности с аккуратной, совершенно седой бородкой. Смоленский Лев Борисович, член-корреспондент АМН России, являлся штатным психологом Службы.

Смоленский принес с собой небольшой саквояж и устроился за журнальным столиком, в углу кабинета, разложив перед собой листы чистой бумаги и карандаши разного цвета.

— Что ж, давайте начнем анализ все вместе, — предложил Валентин, — и в этом деле главная роль отводится вам, Константин Владимирович. Вы должны постараться вспомнить как можно больше подробностей из вашей жизни, начиная, скажем, с учебы в военном училище. Так, Лев Борисович?

Психолог согласно кивнул головой, устремив свой пронзительный взгляд на Лобанова.

Константин начал рассказ. Он не представлял особого интереса, поэтому и Валентин, и Феликс откровенно скучали, слушая историю жизни, так похожей на судьбу многих тысяч других людей. Однако Смоленский внимательно следил за каждым словом Лобанова.

Так продолжалось около часа. Анализ постепенно перешел в диалог между бывшим подполковником и психологом, который вникал в каждую мелочь.

Когда же Лобанов начал рассказ о ночном побеге братьев Комоловых, Валентин и Феликс сразу включились в беседу.

— Так, значит, брали дезертиров вы и замполит части?

— Одного, младшего. Того, что держал заложницу. Старшего взяли мои бойцы после выстрела снайпера.

— И Комолов-старший грозился убить вас?

— Не только меня, но и все мое племя, как он выразился!

— Объявил, словом, кровную месть?

— Получается, так!

— Ну тогда все, по-моему, ясно, — сказал Феликс, — отсидел свое Комолов по максимуму и взялся за «личный джихад». Вычислил семью на даче и сделал дело. Только ошибся. Жертвы оказались не те.

— Извините, но Комолова приговорили к смертной казни. По этому поводу нам доводили приказ! — вставил Лобанов. — А тогда за такие дела однозначно расстреливали!

— Феликс, дай команду проверить, был ли приведен в исполнение приговор в отношении Али Комолова.

— Минуту.

Борисов вышел дать задание информационно-аналитическому центру Службы.

Дальнейший разговор никаких важных результатов не принес.

Смоленский высказал свое мнение. Он утверждал, что подобную агрессию мог инициировать лишь случай с дезертирством. Иных сильных раздражителей, способных вызвать у кого-то неудержимое желание яростного убийства семьи Лобанова, он не видел. Но если Комолов был расстрелян, то тогда причина убийства, возможно, таится в каких-то неясных событиях, скрытых памятью Лобанова. А посему Лев Борисович предлагал подвергнуть Константина Владимировича глубокому гипнотическому воздействию, чтобы сделать попытку заглянуть в закрытые подсознательные пласты, не выраженные в обычных условиях.

Но гипноз не потребовался.

Феликс вернулся с данными центра, который сработал оперативно, впрочем, как и всегда. Али Комолов действительно не был расстрелян, а по кассационной жалобе получил пятнадцать лет лишения свободы, максимальный в то время срок заключения. Отбывал он срок, как говорится, «от звонка до звонка»: сначала в тюрьме под Ростовом, затем в лагере особого режима. Освобожден в сентябре 1998 года.

— Вот так, господа аналитики, — подвел итог Феликс, — все, как я и говорил, ясно! Пятнадцать лет Комолов лелеял мечту расправиться с разведчиком, убившим его брата. И в конце концов нанес свой удар.

— Это получается, что он искал меня более двух лет? — удивился Лобанов.

— Не забывайте, что он чеченец и кровная месть у них временных пределов не имеет. К тому же в Чечне набирает ход вторая кампания. Да и найти вас тоже была проблема немалая. Попробуйте отыскать кого-нибудь из своих бывших подчиненных! Сколько на это уйдет времени? Главное, впрочем, что он определил объект охоты и нанес удар. Другое дело, что ошибся, но это ситуацию не меняет. Комолов скоро узнает, что убил не тех, кого должен, и это обстоятельство только прибавит ему ярости. Он, как волк, будет кружить рядом, пока не исполнит священной клятвы. Если, конечно, мы ему не помешаем. Я думаю, надо пробить все данные, связанные с его заключением. Он действует не в одиночку. Кто-то помогает ему скрываться в городе. Это очевидно. Но пока, к сожалению, не нам!

— Добавлю к этому, — вступил в разговор генерал, — тебе, Феликс, необходимо запросить нашего резидента в Чечне. Имеет ли Комолов родственников, семью? Где они проживают? А нашим ребятам там дать команду взять родню Комолова под контроль.

Сообразив, что разговор затрагивает тему, которую ему знать бы не следовало, Лев Борисович Смоленский попросил разрешения удалиться.

После того как Смоленский ушел, Феликс спросил у генерала:

— Валентин, не хочешь ли ты сказать, что по отношению к Комолову следует принять вариант «Родня»?

— А почему бы и нет? В том случае, если нам не удастся выйти на его след.

Лобанов ничего не понимал, слушая разговор офицеров. Он не мог знать, что вариант «Родня» означает захват ближайших родственников преступника и при невыполнении требований Службы семья бандита, один за другим, беспощадно уничтожается. До тех пор, пока либо преступник не сложит оружия, либо из его близких уже никого не останется в живых. Служба умела вести свой собственный «джихад». Оттого, может быть, и наводила такой ужас на преступный мир.

— Оставим как крайний вариант, Валентин?

— Да. Но сначала надо сделать запрос в ГУИН. Какая нам нужна информация, ты, Феликс, знаешь. Все! Все свободны. Константин Владимирович, напоминаю, что никто не должен знать содержания нашей беседы.

— Я понял, товарищ генерал. Один вопрос. Стас скоро прибудет сюда?

— Чувствуете вину перед ним? Не стоит. Вы здесь ни при чем. Так распорядился случай, и Кауров все поймет!

— Но вы разрешите мне принять участие в поимке этого подонка Комолова?

— А без вас нам и так никак не обойтись. Ведь вы — главная цель врага!

Валентинов, оставшись один, закурил. Много в этой жизни ему пришлось пережить. Он работал в стане врагов, терял верных, преданных друзей, но, когда случилось ЭТО, его, казалось, уже окаменевшее сердце вновь заныло болью утраты. Служба должна найти убийц, как бы они ни скрывались и чего бы ни предпринимали! Они БУДУТ уничтожены!

Вошел Феликс.

— Я все сделал, Валентин, остается ждать результатов.

— Нужно еще только отозвать Каракурта!

— Я уже думал об этом. Стаса надо возвращать и запускать на «орбиту» его дублера Глеба!

— Согласен. Начинай рокировку, только предупреди Глеба, чтобы он не проговорился о произошедшем несчастье Каракурту. Свяжись со Стасом сам, придумай что-нибудь о необходимости замены.

— Тут и думать нечего. Командование считает более целесообразным использовать в операции другого агента. Приказ не обсуждается!

— Обидится Кауров.

— До обид ли ему будет, когда он вернется?

— Ты прав, Феликс. Я принял решение начать акцию против Комолова. Наказать ублюдка и тех, кто помогает ему, силами Службы. Но действия не должны носить статус официальных, сам понимаешь. Мы должны помочь Стасу в его беде!

— Это то, что я и хотел от тебя услышать, Валентин!

— Поступаем так. Ты «отправляешься» в командировку по резидентурам. Каракурт, понятно, в «отпуске по семейным обстоятельствам». Людей по необходимости можешь взять из состава моего личного резерва.

— Я понял. Самое тяжелое — это встретить Стаса. Дальше будет легче.

— Акция против Комолова на тебе, Феликс. И держи под контролем Каурова, не дай ему, что называется, «пойти в разнос».

— Понял. Завтра же отправлю Глеба и отзову Стаса. Сам его встречу, сам все сообщу.

— Не забудь оформить командировку и перебраться на конспиративную квартиру. После прибытия Каурова организуем похороны и сообщения в СМИ по поводу зверского убийства на даче, с указанием фамилий жертв. Комолов должен узнать о своем промахе. Вопросы?

— Что с Лобановым?

— Его тоже надо вводить в акцию, он же главная цель Комолова! Но в ограниченных пределах, как приманку!

Глава 2

Ростов-на-Дону.

За неделю до трагедии в дачном поселке.

Остановившись в приличном отеле, подполковник «Виртуса» Станислав Кауров, известный многим сотрудникам Службы под прозвищем Каракурт, наконец смог позволить себе полноценный отдых.

Выспавшись, приняв душ и позавтракав, Каракурт сел за стол, достал из потайного отделения специального кейса четыре фотографии и четыре листа с мелким закодированным текстом. Это было досье на четырех человек, которые фактически возглавляли транзитные поставки наркотиков в Россию по южному направлению. По заданию Центра троих из них он должен был ликвидировать. Но сделать это так, чтобы правоохранительные органы остановились на версии самоубийства, а главари наркомафии северного картеля терялись в догадках относительно непонятной агрессии неизвестного противника. Последнее, по замыслу командования, могло привести к вмешательству «северян» в дела «юга», оставшегося без коллективного руководства. Но «южане», даже лишившись верхушки во главе с неким Саркисом, вряд ли безоговорочно подчинились бы чужакам. Это, в свою очередь, должно было вызвать между ними кровавую междуусобицу, которой и воспользовалась бы в итоге Служба «Виртус» для довершения разгрома обоих крупных группировок наркоторговцев. Такова была задача Каракурта, и с первым ее этапом он успешно справился. Справился при этом довольно легко. Для того чтобы убрать первого из четверки, Герцога, Каурову не понадобилось прибегать к каким-то хитрым ходам.

Зная, что объект обосновался недалеко от Нальчика, в заповедных местах предгорьев Эльбруса, около небольшого населенного пункта Слобода, Каракурт подготовил документы на имя высокопоставленного чиновника из администрации самого Президента. И утром воскресного дня въехал на своем джипе «Ниссан» в Слободу. Возле непременной для этих мест шашлычной он остановился и осмотрелся.

Отсюда, с небольшого открытого холма, хорошо просматривалась усадьба Герцога — Исы Удулова, официально занимавшегося поставками мяса и шерсти со своих бесчисленных отар, которые паслись ниже, в зеленой долине. Каракурт поставил «Ниссан» так, чтобы и тот был хорошо виден со стороны усадьбы. В этих местах не так часто появлялись крутые тачки, и это обстоятельство неминуемо должно было заинтересовать Удулова.

Так оно и произошло. Каракурт только успел заказать шашлык и расположиться на широком, удобном, покрытом чистой кошмой топчане, прямо под которым бурно нес свои воды быстрый ручей, как от усадьбы в сторону селения, поднимая за собой облако пыли, выехала машина. Марку сразу определить было трудно, но то, что она имела иноземное происхождение, сомнений не вызывало. И действительно, вскоре рядом с его «Ниссаном» остановился «Форд-Скорпио». Из него вышли четверо парней в одинаковых одеяниях — бежевых брюках и такого же цвета рубашках с короткими рукавами. У одного из-за пояса выглядывала рукоятка пистолета, остальные держали на виду широкие горские ножи в красивых ножнах. Стас недоумевал. Зачем Удулов послал четверых, когда он один, и это, наверное, было замечено сразу, с момента его прибытия? Хозяин усадьбы демонстрировал свою мощь? Но перед кем? Перед случайным странником, пусть даже и на крутой иномарке? Или в иномарке и было все дело?

Парни подошли вплотную к топчану. Встали в ряд, молча, бесцеремонно разглядывая нежданного посетителя их мест.

А тут и шашлычник принес продукт своего труда, и по тому, какой от мяса исходил аромат, можно было определить, что сделали его на совесть. Стас решил поесть, не обращая внимания на людей Герцога. Но они слишком нагло, долго и внимательно рассматривали его. К тому же не говоря ни слова. Это мешало. Поэтому Каракурт все же вступил в разговор первым:

— Молодые люди! Вам что, больше нечего делать, как глядеть на меня? Разве я похож на музейный экспонат?

— Кто ты? — вопросом на вопрос ответил один из четверых, видимо, старший.

— Хрен в кожаном пальто! Разве не заметил? — Каракурт решил дерзить. Это было не очень опасно, но до определенной черты, переступать которую Стас не намеревался.

— Чего?

— Тебе и на это ответить? Что-то ты, парень, плохо соображаешь, если не знаешь ответа на свой вопрос. У тебя с головой проблемы?

— Э-э, вы послушайте, что базарит этот дурак! — обратился старший возмущенно к своим подельникам, которые тоже не могли понять, почему так самоуверенно ведет себя неизвестный в чужом для себя краю.

— Русский, наверное, не знает наших обычаев, — наклонив остриженную наголо голову, предположил высокорослый бугай метра под два ростом, — вот и гонит не по делу.

— И что должен сделать я? — спросил старший.

— Проучить его, Байрам!

— Это понятно. Но вот как? Зарезать?

— Э-э, Байрам, зачем резать? Смотри, какая у него тачка? Пусть отдаст ее! Это будет его плата за жизнь и в придачу хороший урок местным обычаям, — посоветовал горец с пистолетом.

Каракурт понял, что перепалка начинает приобретать серьезный характер. Эти ребята непредсказуемы, могут и вправду начать действовать. Тогда их в чем-либо убедить будет невозможно. Поэтому Каракурт решил начать игру. Он достал рацию ближнего радиуса действия и громко отдал команду в пустоту, так как его никто, естественно, не прикрывал:

— Внимание всем! У меня проблемы! Видите? Вот и хорошо! Всех четверых взять на прицел. Если что, мочите их свободно, они без бронежилетов, да и ценности для человечества не представляют никакой! К исполнению!

Стас отложил рацию, подозвал к себе хозяина шашлычной, боковым зрением наблюдая за парнями, оторопевшими от такого разворота событий. Они застыли, как истуканы.

Шашлычник подошел тут же. Он находился в не меньшем замешательстве, чем и четверка боевиков Герцога.

— Слушаю вас!

Каракурт достал удостоверение сотрудника аппарата Президента, на котором переливалось золотом изображение двуглавого орла:

— На, посмотри! Прочитай внимательно и скажи этим отморозкам, КТО перед ними! Если они, ослы, сами разобраться не могут!

Удостоверение спрятал обратно в карман, закурил, всем своим видом показывая, что он раздражен до предела.

Пожилой горец между тем подошел к своим соплеменникам, гневно сверкая черными глазами под огромными седыми бровями, и прошипел, как змея:

— На кого катите, безмозглые? Узнать сначала человека надо. А вы, как глупые бараны, бьетесь о ворота своими тупыми лбами!

— Ты что, Багудди?

— А то! Человек этот — «шишка», понятно? Оттуда! — он поднял вверх указательный палец. — Из самого Кремля! Человек Президента!

— Да ты что? — крайне изумленно переглянулись люди Герцога.

— Вот тебе и что!

— А почему он один? Без охраны?

— Ты не слышал, что он по рации сказал?

— По ней можно сказать все, что угодно! И «корочку» любую сделать, — продолжал упираться старший, уже, правда, смекнув, что совершил непростительную ошибку. Герцог его за это, мягко говоря, не похвалит.

— Звони, осел, Исе! Пусть поговорят между собой! А ты извинись, вместе с остальными. Или считаешь, что он не тот, за кого себя выдает? Тогда вытащи нож и пойди убей его! Но думаю, что вперед твоя голова разлетится на куски, как переспелый арбуз. Попробуй?

— Ладно! Советовать все мастера!

— Вот так-то. И делай, что говорят!

Шашлычник отошел от группы молодых людей, поклонившись гостю, сказал:

— Извините, они вас спутали с другим человеком, который недавно обидел сестру одного из них.

И опять обернулся к четверке:

— Ну?

— Да! Просим прощения, уважаемый! Накладка вышла! Мы действительно вели себя как последние ослы! Извините нас! Сейчас мы все исправим!

— Ладно, что с вас возьмешь? Аппетит только испортили, кретины, и шашлык остыл.

— Не беспокойтесь, уважаемый! Если хотите, Багудди сделает еще шашлык, а лучше немного подождите, я сейчас свяжусь с хозяином. Он, я уверен, будет рад принять такого гостя!

— Ты говори меньше, делай больше, — посоветовал молодому абреку Каракурт и закурил, отвернувшись в сторону долины.

Старший тем временем связался с Герцогом.

— Ну что там у вас? — тут же спросил наркобарон, который из усадьбы в бинокль следил за тем, что творилось возле шашлычной.

— Тут такое дело, босс! Этот русский на «Ниссане» «шишкой» московской оказался! Где-то рядом его охрана, он с ней по рации говорил.

— Что за «шишка»? Кто он?

— Старый Багуддин документы его смотрел. Говорил, чуть ли не из самого Кремля!

— Да? Фамилия? Должность?

— Ну откуда я знаю?

— Везите его в усадьбу! Да повежливее, не дай аллах, если обидели его чем. Тебя первого на длину головы укорочу, понял?

— Понял, босс, все понял! Конец связи!

Абрек прицепил рацию к поясу, подошел к Каракурту, расплывшись в подхалимской улыбке:

— Уважаемый! Хозяин приглашает вас к себе! Большая просьба не отказать! И еще…

— Ну чего замялся?

— Не говорите ему о том, как мы вас сначала встретили. Хозяин грозный, не простит! Прошу, пусть он ничего не знает, а?

— Ладно. Нужны вы мне были. Те хоромы, — Каракурт указал на усадьбу, — и есть владение вашего хозяина?

— Да, уважаемый! — с некоторой гордостью ответил старший.

— Хорошо. У вас, говорят, отказывать в гостеприимстве не принято. Поедем. Только минуту.

Каракурт отвернулся от бандита, включил рацию. Дал указания несуществующим людям из своей охраны:

— Я перемещаюсь в усадьбу. Сигнал опасности прежний. Все. Будьте наготове!

Стас повернулся, пряча миниатюрную радиостанцию в карман рубашки.

— Это вы зря!

— Что зря?

— Своих людей беспокоите! Что может случиться с гостем в доме истинного горца?

— А то, что случилось бы, если на этом месте оказался не я, а кто-то другой! Ведь ощипали бы беднягу и убили. Из-за машины убили бы.

— Э-э! Зачем так говорите? Мы не бандиты. Зачем ощипали? Что человек, курица, что ли? Зачем убили? Просто поговорили бы, узнали, кто такой, откуда приехал, к кому. И все, клянусь мамой! Никого не тронули бы! Клянусь, в натуре.

— В арматуре!

— Чего?

— Ты опять заставляешь ответить прямо на свой неумный вопрос?

— Ай! Извините, привычка такая дурная. Поедемте. Мы впереди, вы за нами, пять минут — и хозяин встретит вас у парадного входа!

— Глотать пыль за вами? Нет уж, давайте вы за мной, а дорогу я сам как-нибудь найду!

— Как скажете, уважаемый! — старший что-то крикнул своим людям, и они заняли места в «Форде».

А в это время Герцог звонил шашлычнику:

— Багуддин, ты фамилию этого чиновника из Москвы случайно не запомнил?

— Как не запомнил, Иса? Корнеев Вадим Александрович.

— Спасибо тебе, старик!

— Э-э, за что спасибо, Иса? Мы же горцы. Помогать должны друг другу.

Иса Удулов прошел в кабинет, скинул халат и, оставшись в рубашке и брюках, набрал номер аппарата спутниковой связи:

— Дмитрий?

— А, Иса? Салам, друг!

— Салам потом будет. У тебя в администрации Президента связи есть?

— Не то чтобы очень, но это смотря по тому, что нужно сделать.

— «Пробить» одного чиновника.

— Фамилия, имя, отчество, должность?

— Корнеев Вадим Александрович, сейчас находится на Кавказе. Кем является в аппарате Президента — неизвестно.

— Что конкретно надо узнать?

— Существует ли такой чиновник в природе, его реальная должность, где находится сейчас, как выглядит. Идеальным было бы, если его фото ты прислал мне по факсу.

— Да, задачку ты мне, Иса, задал! Якши! Попробую, но ничего не обещаю. Это я про фотографию. В лучшем случае — словесный портрет. Но ты представляешь, Иса, сколько это будет мне стоить?

— Не грузи! Я знаю ваши драконовские расценки. Деньги получишь, как всегда, в известной тебе палатке на рынке. Сколько тебе потребуется времени на проверку?

— Не знаю. Даже предполагать не буду. Как узнаю, сообщу!

— Мне эти сведения до утра нужны! Позже можешь засунуть их себе в задницу, понял? Или кого в помощь прислать? Одному заталкивать будет не очень удобно? А?

— А ты, Иса, такой же, как всегда! Ладно, жди!

Герцог отключился и поспешил вниз, куда через открытые массивные ворота во двор въезжал джип Каракурта.

— Ассалам алейкум, гость дорогой! Позвольте узнать, кого имею честь принимать в собственном доме?

— Вадим Александрович.

— Ну а я просто Иса Удулов!

— Просто?

— Да. А что?

— Простые удуловы таких хором не имеют.

— Ай! Эта усадьба — плод больших трудов. Я в своем роде фермер, глава целого хозяйства. Развожу овец. Мясо, шерсть — и как результат все это, — Герцог обвел волосатой рукой вокруг. — А вы чем, если не секрет, занимаетесь, уважаемый Вадим Александрович?

— Ты же, Иса, все успел узнать от шашлычника, зачем спрашиваешь? — Каракурт сразу перешел на «ты», чтобы показать разницу в общественном положении между собой и местным горским «князьком».

— Значит, вы тоже своего рода фермер. Тоже овечек разводите, только их у вас по всей стране гораздо больше, чем у какого-то Исы.

— Я бы не советовал тебе так шутить! — серьезно и угрожающе проговорил Каракурт. — Люди отнюдь не овцы! Запомни это, и чтобы подобных вещей я больше не слышал!

— Конечно, конечно. Извините, Вадим Александрович за очень неудачную шутку. Мы здесь, в горах, совсем одичали. Но, честное слово, я всего лишь пошутил.

— Больше не стоит.

— Не буду. Пройдем в дом? Кушать будем, пить будем, разговаривать, если захотите, будем. Все для вас, что ни пожелаете!

— Все ли, Иса?

— Клянусь памятью матери, Вадим Александрович!

— С чего такая безграничная щедрость?

— Какая щедрость? Кавказское гостеприимство, не более того!

— Да? Ну-ну! И всех проходящих мимо ты так встречаешь?

— Нет, конечно! Каждому, как я где-то слышал, свое!

— «Каждому — свое». Фашистский лозунг.

— Ай, не знал! Вот что все-таки значит то, что живем в отрыве от остального мира. Таких простых вещей не знаем. Извините, Вадим Александрович!

— Да полно тебе, Иса, извиняться! А насчет дома? Может, лучше где-нибудь в тенечке под деревом обоснуемся? Дома поди жарко?

— Зачем жарко? В каждой комнате кондиционер.

— Ну что же, убедил! Веди в свой терем!

Они прошли в главную комнату мужской половины дома. Здесь находился огромный, ручной работы персидский ковер, украшали помещение также атласные подушки, разбросанные по кругу, массивный телевизор «Panasonic», видеомагнитофон и музыкальный центр. Напротив окон, выходящих во двор, стоял большой платяной шкаф, тоже ручной работы, с тонкой резьбой. На деревянном потолке висела хрустальная, как в театре, люстра. Сбоку виднелся двустворчатый оружейный сейф, вделанный в стену.

Перед тем как сбросить туфли и пройти в дом, женщина, закутанная в черное одеяние, принесла кунган — кувшин с теплой водой и тазик для омовения рук. Выполнив все положенные по восточному церемониалу процедуры, Каракурт вошел в комнату. Внимательно осмотрел ее. Богато! Ничего не скажешь. Просто, но богато. Видно, наркоделец Герцог, один из четырех лидеров южной преступной группировки, получал неплохие барыши.

Хозяин дома предложил прилечь на подушки.

Женщина в черном, поддерживая уголками рта платок, который оставлял открытыми лишь ее глаза, такие же черные, как и все ее одеяние, бесшумно вошла в зал. Она постелила перед мужчинами клеенку, поставила на нее чайник с ароматным чаем, две пиалы и хрустальную сахарницу, заполненную сладкими конфетами.

Герцог собственноручно разлил чай.

— Пейте этот напиток богов. В нем большая сила.

— Я слышал другую поговорку, — усмехнулся Стас.

— Чай попил, совсем ослаб? Угадал?

— Угадал.

— Так могут утверждать только те, кто не разбирается в настоящем чае!

— Не спорю. А хорошо здесь у тебя, Иса.

— Для хозяина нет ничего приятнее, чем похвала его жилища.

— Хорошо, — повторил Каракурт, — и кондиционеров совсем не слышно. Покой. Никаких забот. Вот и я хочу в этих местах подыскать себе место для строительства дома.

— Вам ли заботиться об этом? Укажите местной власти на любой участок, и он ваш! Да и дом за смехотворную цену поднимут. Вы не мы, которым приходилось все своим трудом по камешкам собирать. А власть есть власть, если, конечно, умело ей пользоваться, — Герцог внимательно следил за реакцией собеседника.

Но Стас невозмутимо выпил чай, перевернул пиалу дном вверх.

— Спасибо за угощение.

— Ай, за что спасибо? Сейчас во дворе барана режут. Свежее, парное мясо готовить будут. Отдыхайте пока! Трапеза еще впереди!

В зал просунулась бритая голова мужчины, он что-то проговорил на местном наречии, но Каракурт понял, что хозяина вызывают на улицу. Значит, его успели проверить! Интересно, а Феликс смог вычислить «крота», работающего на наркоторговца? За ответ из Москвы Каракурт не беспокоился. Там были подготовлены к любым проверкам по любому ведомству, документами которого имел шансы воспользоваться агент стратегического внедрения Службы. Феликс знал план Каракурта и должен был «заблокировать» аппарат администрации Президента. Так что «язык» стукачу, который пока еще безнаказанно общается с Герцогом из Москвы, подрежут, как только тот сольет бандиту «дезу». Через считанные минуты. По крайней мере так должно было произойти!

А Герцога действительно вызвали потому, что его запрашивала Москва. Он взял трубку:

— Иса? Это Дмитрий!

— Что скажешь?

— Все о'кей, босс!

— Так быстро?

— Повезло! Но я не буду нагружать тебя своими делами. Ты слушай, что касается твоего гостя. Судя по полученной информации, вполне достоверной, у тебя дома именно тот человек, кем он и представился. Корнеев Вадим Александрович. Он действительно служит в администрации Президента. Даже скажу больше: он ходит у главы этой самой администрации в помощниках. Так что человек на самом деле крупный, с обширными связями. Сейчас он находится в отпуске и два дня назад в сопровождении охраны отправился куда-то на юг. Куда точно, мой человек, к сожалению, не знает. Теперь слушай его описание. Фотографию, извини, достать не удалось, не хватило времени.

Осведомитель Герцога в деталях нарисовал словесный портрет чиновника Корнеева, под именем которого фигурировал подполковник секретной Службы Станислав Кауров.

— Спасибо, Дима. Тот! Без сомнения, тот! Возьми себе, кроме обычного гонорара, еще штуку. Селиму я потом позвоню. Сейчас некогда, сам понимаешь.

— Понимаю. Рад был быть тебе полезен. Если что, звони. Всегда рад помочь, Иса!

Удовлетворенный полученной информацией, повеселевший Герцог возвратился к высокопоставленному гостю.

В Москве же в это время происходило задержание «крота». Как только Дмитрий Осипенко отключил спутниковую связь, в помещение его небольшого офиса, расположенного в одном из проездов на Большой Никитской, вошли двое сотрудников Службы.

Бесцеремонно вытащив Осипенко из-за стола, они стремительно проволокли его по безлюдному коридору и у самого входа втолкнули на заднее сиденье черной «Ауди». Оставив осведомителя Герцога под охраной водителя, сотрудники вернулись в помещение, где работал Осипенко, изъяли все приборы, обеспечивающие спутниковую связь, вернулись к машине и выехали со двора.

Через час с небольшим Дмитрий Осипенко в одном из кабинетов «Виртуса» дрожащей рукой подписывал соглашение о добровольной работе на секретную Службу. «Крот» был отловлен!

А довольный Герцог угощал своего «высокого гостя». В зал внесли казан хорошо прожаренного свежего мяса, щедро посыпанного различной зеленью. Иса обратился к Каракурту:

— Извините, что на минуту оставил вас. Дела! Хозяйство большое и требует постоянного личного участия.

— Ничего, — ответил Стас, — я понимаю!

— Может, к мясу водочки? — предложил Герцог.

— Водочка — это хорошо, да еще при такой закуске, но я слышал, что мусульманам запрещено употреблять спиртные напитки? Разве я ошибаюсь?

— Э-э! Этому запрету сейчас следуют только старики, да простит меня аллах!

— Я не против выпить, — согласился Каракурт, — но вот водку как-то не уважаю. Странно, да? Коньяк предпочитаю. Это моя слабость, признаюсь. У меня, кстати, с собой и бутылочка припасена. Настоящего, армянского!

— Неужели вы могли подумать, что у Исы нет коньяка?

— Коньяк коньяку рознь. Для меня из Армении, по случаю, из специального хранилища прислали несколько бутылок особой выдержки. Так что, Иса, не побрезгуй!

— Да разве я посмею отказать такому гостю. Как можно?

— Тогда прикажи своим людям принести мне кейс из машины, он на заднем сиденье. Вот ключи, сигнализацию я отключу!

— Вы, находясь у меня дома, включили на машине сигнализацию?

— Это не потому, что я тебе не доверяю, Иса. Таковы инструкции. Машина-то служебная. А если она рванет, не включи я эту сигнализацию?

— Конечно. Я мало что понимаю в таких делах! Рахим! — громко позвал он помощника.

Горец явился мгновенно, будто все время стоял под дверью. Впрочем, так оно и было на самом деле. Ему передали приказание, и через пару минут на клеенке стояла черная, непрозрачная, неправильной формы бутылка без этикетки, горлышко которой было залито сургучом.

— Открой, — приказал Герцог своему подчиненному.

Как только пробку вынули, по комнате разлился непередаваемый аромат настоящего выдержанного коньяка.

— Да! — согласился Герцог. — Признаю, такой запах я чувствую впервые.

Они выпили.

Герцог наконец решился спросить:

— А вы, уважаемый, Вадим Александрович, для себя лично дом собираетесь строить?

— Ну не для всей же администрации.

Герцог рассмеялся:

— Конечно. Конечно, я понял!

Каракурт продолжал:

— Власть, Иса, как приходит, так и уходит, но неизменным остается положение в обществе, связи. Кто-то был обязан тебе, кому-то ты! А в итоге все друг в друге заинтересованы. Можно неслабые, а главное — чистые дела делать! Получая при этом гораздо больше, чем от различного рода теневых сделок.

Коньяк, казалось, развязал язык высокопоставленному чиновнику. Его поддержал Герцог:

— Тогда вам лучшего места, чем рядом со мной, не найти!

— Но это же твоя земля, Иса?

— Договоримся, Вадим Александрович. Мне кажется, что вы тот человек, с которым можно договориться.

— Вот в этом, Иса, ты прав. Но достаточно. Давай завязывать. Утром мне надо уехать, конкретно о сделке с недвижимостью поговорим позже, когда я еще раз навещу тебя и пробуду здесь подольше. Тогда мы МНОГОЕ обсудим! Дня через три я позвоню, тогда и назначим встречу. Посмотри, не мешает ли кто тебе здесь жить и заниматься делами? Если что, только скажи! Решим вопрос тут же, на любом уровне! Ну а будем соседями… Думаю, даже продолжать не стоит, развернемся вовсю! Где мне прилечь?

— Продолжать, пожалуй, и правда не стоит. А ложе вам приготовлено в соседней комнате. Надеюсь, вам понравится! Девочек прислать? Каких предпочитаете, Вадим Александрович?

— Нет! На сегодня ничего не надо! Только сон!

— Как пожелаете. Пройдемте.

Герцог проводил Каракурта в соседнюю комнату, где в углу, под кондиционером, на полу, располагалось действительно шикарное ложе.

Иса ушел. Стас разделся, мимоходом осмотрел верхние углы: нет ли скрытых камер слежения. Ничего не обнаружил. Но чем черт не шутит! Поэтому лег, отвернувшись к стене, и достал из трусов шприц-тюбик, прикрепленный к паху липкой лентой. Ввел содержимое шприца в мышцу. Это было противоядие против препарата, содержащегося в коньяке. Яд особого состава, приготовленный в лабораториях Службы, ровно через три дня должен был отправить на тот свет Герцога — первого из трех наркобаронов, подлежащих уничтожению.

И ни одна экспертиза при вскрытии не сможет найти следы препарата, ставшего причиной смерти одного из главарей южной наркомафии. Ничего не даст и изучение остатков спиртного в бутылке. Секретное оружие Службы «Виртус» действовало безотказно. Сердечный приступ. Банальная вещь…

Стас вложил фото Герцога в досье, смял документы и положил их в пепельницу. Прикуривая, поджег бумаги. Курил, задумчиво глядя, как огонь пожирает досье с фотографией авторитетного лидера преступной группировки. Пепел вместе с окурком смыл в унитазе. Вновь сел за стол. Теперь перед ним было два других досье и две фотографии самодовольных лощеных типов, которые, как и Герцог, выбрали путь построения своего благополучия на чужих жизнях. Следовательно, добровольно выбравших себе и наказание, собственноручно подписав смертный приговор. Приговор, не подлежащий обжалованию ни в какой инстанции!

Кто следующий? Султан? Якуб?

Кауров начал читать досье. По очереди, откладывая их в сторону. Затем взял одну фотографию, перевернул ее, отложив в сторону. Перед ним осталось третье фото. Снимок Султана — Наиля Ибрагимова. Согласно досье, его постоянное место обитания находилось совсем рядом, недалеко от Аксая, пригорода Ростова. Поэтому логично будет, что жертвой станет Султан! Он удачно совмещал наркоторговлю с бизнесом, являясь хозяином одного из престижных пансионатов на берегу Дона. Там, в отдельном коттедже, он в основном и жил. Но Султан, несмотря на многочисленные интимные связи с сотрудницами и отдыхающими одинокими леди пансионата, питал нежные чувства к одной из актрис местного театра. Султан был в нее влюблен и находился, что называется, «под каблуком». И это было отмечено в досье. Там же сообщалось, что он регулярно встречается с ней на ее территории. Вот эту связь и следовало принять как основной вариант дальнейшего и по возможности скорого устранения наркодельца.

Этим же вечером он выехал к театру. По описанию из того же досье он смог определить пассию Султана.

Стоя на обочине дороги, недалеко от служебного выхода из театра, Каракурт, настроив прибор дистанционного прослушивания, внимательно отслеживал, о чем говорили актеры и обслуживающий персонал, покидающие здание после вечернего представления. Не забывал Кауров при этом и рассматривать лица выходящих женщин.

Сначала он узнал ее в лицо. Она вышла в модном и дорогом костюме. Красивая, с виду хрупкая, даже какая-то невесомая. Закурила, глядя по сторонам. Время приближалось к десяти. Стало ясно, что актриса кого-то ждет. Она беспрерывно курила, прохаживаясь по тротуару. Не привыкла ждать, нервничает! Капризная, видно, «куколка». Посмотрела на часы. Может, Каракурту рискнуть? Подъехать на своей машине? Вдруг сядет в его «Ниссан»? Но тут откуда-то из-за поворота вынырнула желтая «Волга» с «чашечками» на крыше. Такси! Женщина махнула рукой. Такси остановилось. А через минуту Каракурт уже сидел на «хвосте» «Волги». Было бы большой удачей, если бы она отправилась домой, а не в какой-нибудь кабак. Ее адреса, как ни странно, в досье не было. Может, Служба, в отличие от него, не придала этой фигуре особого значения?

Такси остановилось в спальном районе, у сталинской постройки красивого жилого дома. Актриса вышла из машины, направилась к массивному входу в подъезд. Но войти не успела. Рядом с ней вдруг резко затормозил «шестисотый» «Мерседес», из которого с корзиной цветов в руках выпрыгнул молодой человек в смокинге. Он окликнул женщину:

— Анна Андреевна!

Актриса оглянулась у самой двери.

— Анна Андреевна! Подождите!

Парень приблизился к ней, поставил к ногам корзину роз, сложил, словно каясь, руки на груди.

Каракурт слушал разговор.

— Анна Андреевна, ради бога, извините! Я так торопился и все же опоздал! На каких-то несколько минут! Простите!

— Где Наиль?

— У Наиля Ренатовича срочные дела, уважаемая Анна Андреевна! Он…

— Дела? И это в день моей премьеры?

— Но…

— Я ничего не хочу слушать!

— Но вы губите меня!

— Ты-то здесь при чем?

— Хозяин приказал встретить вас, но я опоздал. Он просил объяснить вам ситуацию, а вы не хотите меня слушать. Он обязал меня договориться о вашей следующей встрече с ним, но вы, судя по всему, даже обсуждать это не желаете. Так что мне конец! Вы его знаете! Пожалейте, Анна Андреевна, хоть цветы возьмите, чтобы потом положить их мне на могилу.

— Ну хорошо! — согласилась женщина, капризно поджав губы. — Послезавтра моя труппа отправляется на гастроли в Москву. Так что завтра у Наиля есть шанс вымолить у меня прощение. На коленях вымолить! Так и передай ему. Я буду ждать возле театра, как обычно, в десять вечера. И ни секундой дольше! Все!

Она нажала кнопку домофона, назвала себя и скрылась в подъезде.

Парень, после того как актриса ушла, повернулся к машине, смачно сплюнул на тротуар.

— Сучка блудливая, шалава! Удавил бы, — с этими словами он сел в «Мерседес», который резко ушел за поворот.

Каракурт сначала собирался двинуться следом за актрисой, но отбросил эту мысль. Ему важнее было узнать, в какую квартиру войдет эта «принцесса на горошине». Окна в подъезде широкие, арочные, чистые. Шахта лифта располагалась посередине подъезда, и Стас увидел, как кабина поднялась на третий этаж. Актриса открыла квартиру № 5. Каракурт навел на окна квартиры микрофон «прослушки», но ничего не уловил, кроме звука движений, а затем шума душа.

Так! Значит, завтра около полуночи Султан со своей любовницей будут здесь. В квартире и следует взять его «за жабры». Остается открытым вопрос, как попасть туда до прибытия любовников. Телохранители наверняка останутся снаружи. Плюс охрана подъезда и домофон. Следовательно, подъезд для Каракурта блокирован и использован им быть не может. Дом, кроме того, охранялся и с «черного» входа.

Каракурт вышел из машины, посмотрел на здание. Подняться по стене почти нереально. Используя специальное снаряжение, имеющееся в арсенале Стаса, конечно, можно сделать попытку, но видеокамеры, которые располагались по углам здания и контролировали подход к дому, практически исключали вероятность успеха! Стас оглянулся. Сзади — простой пятиэтажный дом. Сев в машину, он проехал по переулку, остановился перед подъездами. Пятиэтажку от нужного элитного дома отделял неширокий проезд. Вдоль тротуара — высокие тополя. Квартира актрисы угловая, напротив «хрущевки» три ее окна и балкон. Каракурт принял решение…

На следующий день в десять вечера, оставив «Ниссан» за два квартала до объекта, Кауров находился на крыше пятиэтажного дома. Он достал из объемного ранца нечто похожее на гранатомет особой конструкции, уменьшенный почти в два раза, и коробку, в которой находилась пара дисков прочной проволоки. Вставил диск в трубу, сверху прикрепив оптический прицел. Посмотрел сквозь него на балконную дверь квартиры актрисы. Легкое колыхание штор показывало, что либо сама дверь, либо форточное окно открыты. Это хорошо! Каракурт прицелился выше окна, под плиту балкона четвертого этажа. Выстрелил… Стрела, разматывая проволоку, вонзилась точно в место прицела. Затем Стас нажал на второй спусковой крючок. И точно такая же стрела попала в бетонную стенку коробки входа на крышу, тем самым проложив проволочную связь между пятиэтажкой и элитным домом. Трос автоматически натянулся в трубе до нужного весового предела и зафиксировался. Каракурт снял прицел. Посмотрел вниз, на противоположное здание. Все тихо. Никто ничего не заметил. Трос вытянулся как раз поверх крон деревьев.

Стас переоделся в эластичный, обтягивающий черный комбинезон, напоминающий костюм аквалангиста. Надел на плечи ранец. Подошел к краю пологой крыши. Подцепил к тросу подъемник, повис на его ручках, пальцем включив тормоз. Постепенно отпуская тормоз, он достаточно быстро спустился на балкон квартиры. Дверь оказалась открытой, и Каракурт, слегка приоткрыв ее, проскользнул внутрь. Прошел в туалет, где включил свет, невидимый с улицы. Потом достал из ранца баллончик с усыпляющим газом, респиратор и два шприца, заполненных коричневой жидкостью, которые положил в разные отсеки комбинезона. Навернул на пистолет глушитель, сняв его с предохранителя, закрепил в кобуре на боку. Прошелся по квартире, постепенно привыкая к темноте. Нашел место в комнате, где мог затаиться до момента появления любовной парочки, — в самом углу, около напольной вазы с пальмой. Актриса, видимо, нанимала прислугу, так как и в этом закрытом углу не было даже намека на пыль. И вообще все в квартире, насколько мог рассмотреть Каракурт, блистало чистотой. Аккуратна Анна Андреевна, ничего не скажешь. Непонятно, почему связалась с этим жирным ублюдком Султаном…

Хотя понятно! Деньги. Как это все противно! Подчинять себя власти денег. Противно и глупо!

Каракурт устроился поудобнее, но так, чтобы можно было мгновенно покинуть свое убежище. Стрелки часов медленно, но неуклонно приближали время роковой встречи.

Лишь бы Султан не удержал свою подругу в кабаке, а потом не потащил наверх в номера! Но это вряд ли. Анна Андреевна, хоть и шлюха, говоря простым языком, но не променяет отель на свою шикарную квартиру. Тем более что утром ей следовало убыть на гастроли. Нет! Сюда они явятся обязательно, вот только сколько еще осталось ждать?

Однако прошло всего несколько минут, как раздался звук открываемой двери и какой-то шум в прихожей.

Стас достал пистолет, весь подобрался, но вскоре успокоился. Он услышал негромкий голос:

— Столик накрыть в зале, свечи поставить на рояль. Цветы на тумбу и по углам, возле кресел и вдоль «стенки». Шампанское в лед, коньяк в холодильник, туда же и закуску.

Каракурт понял, что это выполняется заказ на ужин, видимо, сделанный Султаном.

Когда все приготовления были закончены, люди покинули квартиру, даже не выключив свет в зале. Стас посмотрел на часы. Начало двенадцатого. Скоро должны появиться долгожданные гости. Вернее, хозяйка этого роскошного дома со своим «благодетелем». Каракурт выглянул из угла и тихо присвистнул. От обилия цветов рябило в глазах. Любила их, наверное, актриса! Но это у нее профессиональное! На столе — шампанское в ведерке со льдом. Можно поступить, как в случае с Герцогом, и положить яд в бутылку. Но кто знает, что будет пить женщина? Убивать ее не входило в планы Каракурта. Значит, оставался первоначально принятый вариант ликвидации. От укрытия до кресел не более трех метров. Преодолеть их надо так, чтобы Султан не успел подать охране сигнал опасности. Ну а остальное дело техники.

Без десяти двенадцать. Дверь с шумом открылась.

— Ну, Наиль! Не торопись! Не приставай, как самец, а то откажу во всем! — послышался пьяный и капризный голос актрисы.

— Покоряюсь тебе, любовь моя! Эй, охрана! Тащи в спальню цветы примадонны.

Кто-то прошел через зал в смежную с ним спальную комнату.

— Положил? Тогда пошли вон! Ждите в подъезде! И смотрите у меня! — приказывал тоже изрядно пьяный Султан. — Анна? Аннушка, любовь моя, ты где?

Топот этого жирного пьяного бегемота сотрясал паркет, так что звенела посуда в «стенке». Он бегал по комнатам, потеряв свою пассию.

— Успокойся, Наиль! Я в ванной!

— Да? Но я тоже хочу туда!

— Но, Наиль!

— Анна! Открой. Что ты, в самом деле? Мне же тоже надо душ принять!

Вскоре плеск воды и вскрики женщины, сопровождаемые каким-то звучным мычанием, донеслись из ванной, где находилась отдельная душевая кабина. Дверь в саму ванную, наверное, Султан оставил открытой, поэтому и была слышна возня двух пьяных любовников.

«Никак сексом там занялись», — подумал Стас. А время шло! Может, все же «загасить» их вместе? Прямо в душевой? Нет. Каракурт отбросил последние сомнения. Надо ждать. Минут через десять раздался громкий смех женщины, он приближался:

— А ты стареешь, Наиль! Пора тебя менять! Это же надо! Перед ним лучшая фигура города, а у него инструмент вдруг сломался!

— Перестань, Анна, издеваться! Ты бы еще в прорубь меня опустила! У кого под ледяной струей встанет?

Было слышно, как они сели в кресла. Анна продолжала смеяться. Султан же, судя по всему, обиделся:

— Говорю, хватит, Анна!

— Ну ладно, ладно, импотент ты мой. Открой шампанское, выпьем, и я помогу тебе в ремонте твоего достоинства.

Послышалось сопение толстяка. Бутылка, хлопнув, открылась. Затем раздался звук наливаемого в фужер вина.

— Пей эту гадость! Я по коньячку вдарю.

В этот момент перед столом, словно джинн из бутылки, вдруг появился неизвестный в маске, с респиратором. И пустил в лица любовников струю газа. Через считанные секунды головы актрисы и наркоторговца склонились друг к другу.

Каракурт прошел к свечам, зажег их, погасил везде свет. Включил музыкальный центр. Вытащил из карманов шприцы, в которых был героин, причем в одном доза покруче. Из досье на Султана Стас знал, что наркоторговец сам сидит на игле. Случай довольно редкий у наркобаронов. А вот употребляла ли актриса наркотик, требовалось выяснить сейчас. И Каракурт нашел дорожку от инъекций на ступнях ее ног. Понятно! Актриса тоже наркоманка, но играя в театре, должна держать руки открытыми, а вот на ногах это незаметно. Каракурт положил шприцы на стол, прошел в спальню, сбросил с широкой кровати на пол красивое голубое покрывало, так бывает, когда ложится пьяный или одурманенный человек. Затем сделал укол женщине туда, куда она обычно это делала. Вложил ей в ладонь шприц, который тут же выпал, но уже с отпечатками ее пальчиков. Перенес тело Анны Андреевны на кровать, уложил ее, раскинув руки и наполовину прикрыв одеялом. Вернулся к Султану.

Из того же досье Каракурт знал, что Султан — левша, значит, должен колоться в правую часть тела. Но руки оказались чистыми. Куда же он вводил наркотик? Следы от уколов тоже нашлись на ступне. На правой ступне! Введя героин Султану, Стас прижал шприц к левой ладони наркодельца. Закончив с этим, Каракурт прошел в спальню, которая выходила окнами на противоположную от балкона сторону дома. Открыл створки — ветер заиграл занавесками. Так, господин наркоторговец, дорога открыта, осталось включить «зеленый свет».

Он вернулся к Султану, встал сзади кресла. Посмотрел на часы. Действие газа заканчивалось. Наркоторговец открыл мутные глаза, зашевелился, что-то промычал. Султан явно ничего не соображал. Теперь Стасу надо было осторожно, не оставляя синяков и ссадин, перетащить тело Султана к окну. Каракурт приподнял его, шепча на ухо:

— Вставай, дорогой, ну же? Тебя же твоя Аня ждет!

— Анна, — еле сумел выговорить Султан.

— Да, — продолжал шептать Каракурт, — пойдем. Попытайся встать.

Стас снял с дивана плед, подсунул его под руки, резко поднял тяжелого Султана. Тот, как ни странно, устоял, хоть и сильно качаясь.

— Идем, дорогой!

— Кто ты? — вдруг спросил наркоторговец. Видимо, он начал немного приходить в себя. Надо сбить его мысль, ввести в «непонятку»:

— Я — твой кайф!

— Да?

— Да! Идем!

— Куда?

— К Анне!

— К Анне? Она здесь?

— Да. И ждет тебя!

— Пошли!

Путаясь ногами, при поддержке Каракурта, Султан прошел в спальню. Стас подвел его к окну:

— Чувствуешь, Наиль, какой воздух?

— Нет!

— Так почувствуй!

Каракурт посадил Султана на подоконник, перекинул ноги на улицу и толкнул жертву вниз, прямо на железные штыри чугунной ограды. Ни крика, ни вопля. Только какой-то приглушенный хрип.

Все! Пора уходить!

Осмотрев комнату, Каракурт вышел на балкон. И тут услышал слабый голос женщины:

— Наиль!

Следует поторопиться, актриса приходит в чувство. Он схватился за трос, нажал кнопку экстренного подъема и взметнулся по проволоке вверх, на крышу пятиэтажки.

Приземлившись, тут же снял трос, отстрелил из пистолета конец стрелы на коробке входа на крышу. Вставил специальный патрон в трубу транспортера, нажал на спусковой крючок. Заряд пошел по проволоке. Достигнув цели, он срезал стрелу на балконе. Проволока могла упасть, но транспортер имел устройство быстрого сматывания. Закрепив трубу за центральную телеантенну, Каракурт включил его на максимальные обороты, отскочив в сторону, чтобы не получить увечья от извивающейся змеей проволоки. Трос был снят! Стас навел прицел и микрофон прослушивающего устройства на балкон. В темноте он не увидел ничего, но вот услышал многое: визг Анны Андреевны и звуки ударов по двери, в которую ломились телохранители Султана. Актриса очухалась вовремя! Наверное, удивится тому, что ее возлюбленный выбросился из окна. А ей с утра на гастроли. Судя по всему, ее профессиональная деятельность закончилась.

Что происходило за домом, Каракурт разглядеть не мог, но заметил, что из подъезда бегом выскочили охранники, а через мгновение появилась реанимационная машина «Скорой помощи». Дело сделано. Скоро должна появиться и милиция.

Каракурт собрал все свои приспособления, уложил их в ранец, переоделся. Спустился на улицу, таща за собой ранец на колесиках, как обычную дорожную сумку. Добрался до «Ниссана», уложил багаж, подъехал к месту, куда упал Султан. Следовало окончательно убедиться, что этот мерзавец мертв.

Дорогу перекрыли, но он остановился метрах в ста от решетки ограды. С ее острых штырей как раз снимали то, что еще совсем недавно именовалось Наилем Ринатовичем Ибрагимовым…

Каракурт отъехал от элитного дома, заметив в зеркало заднего вида, как сотрудники милиции выводят из подъезда Анну Андреевну. Она рыдала, но никто не обращал на это никакого внимания. Каракурт проехал дальше к скверу, остановился. Закурил. Наконец-то можно спокойно покурить! Бросив окурок на тротуар, посмотрел на часы. Второй час ночи.

Стас отогнал «Ниссан» на стоянку у стадиона, который находился в другом конце города. Оплатил на сутки вперед. Установил сигнализацию на свой сотовый телефон и включил взрывное устройство самоликвидации содержимого багажника. Это на случай, если кому-то придет в голову забраться в машину. В отель Каракурт вернулся на такси. Поднялся в номер, принял душ, лег в постель и тут же крепко, без сновидений уснул.

Наутро, приведя себя в порядок, Каракурт достал из кейса пакет с фотографиями и кодированными досье. Запросил из номера утреннюю прессу. В одной из газет нашел сообщение о том, что прошедшей ночью на квартире своей знакомой актрисы покончил жизнь самоубийством хозяин пансиона «Левый берег» Наиль Ренатович Ибрагимов.

Каракурт положил в пепельницу фото и досье на Султана и сжег их. Потом смыл пепел в унитазе. Вернулся к столу. На нем лежала фотография преступного авторитета Якуба. Тут же находилось досье на наркоторговца.

Каракурт составил донесение в Службу о проделанной работе по ликвидации Герцога и Султана и потом отправил его по аппарату спутниковой, закодированной, импульсной связи, установленному в одной трубке с его сотовым телефоном.

Теперь надо было дождаться ответа из Москвы. Так планировалось при подготовке операции. После устранения двух руководителей наркомафии требовался небольшой перерыв.

Руководство «Виртуса» через агентов стратегического внедрения должно было получить сообщение о реакции на убийства в стане «северян». Только после оценки изменившейся обстановки Валентинов с Феликсом примут решение, стоит ли продолжать акцию в прежнем варианте или нужно срочно менять характер деятельности Каракурта.

Ответ пришел через несколько дней:

«Сообщение о выполненной работе получено и одобрено. Выдержать паузу в четыре дня. Ждать очередной выход на связь для уточнения плана «Южный склон». Феликс».

И очередной сеанс связи состоялся. Ровно через четыре дня. В определенное ранее время. И поступившее сообщение было для Каракурта необъяснимо, непонятно, в какой-то мере даже обидно.

Каурову предписывалось встретить в аэропорту своего дублера, Глеба, ввести его в курс дела, передать снаряжение и технику, а самому первым рейсом возвратиться в Москву. Такое в службе Каурова случалось впервые. Чтобы основного агента заменить на дублера в самый разгар операции? Для этого требовались веские основания! А их-то Каракурт как раз и не находил. Задания он выполнял абсолютно точно и по графику. Нигде не засветился, ошибки не допустил. А может, все-таки где-то ошибся? Непонятно. Или его планируют перебросить на другой участок? Но это ранее не практиковалось. Черт его знает, что там пришло в голову генералу или Феликсу! Оставалось надеяться, что Глеб прояснит обстановку.

Стас позвонил в справочную аэропорта, узнал, что нужный рейс прибывает через два часа, и поехал встречать сменщика.

Но и Глеб ничего не объяснил Каракурту:

— Решение о замене я получил неожиданно. Вызвал генерал и приказал прибыть сюда, принять у тебя дела и продолжить акцию. Он сказал, что все подробности узнаю от тебя. Просил сообщить дату и номер рейса, которым ты вылетишь в Москву. Настаивал, чтобы ты как можно быстрее вернулся. Это все, что я могу тебе сообщить!

В отеле Каракурт коротко рассказал Глебу об устранении Герцога и Султана.

— Следующий на очереди — Якуб! Он обитает в том же горном районе, где и главная фигура в руководстве «южан», некий Саркис. Его, как ты знаешь, приказано пока не трогать… Взгляни на эту схему!

Каракурт расстелил подробную карту района.

— Здесь, — он указал крестиком, — резиденция Саркиса. Она находится под крутым склоном северного хребта, у закрытой для движения транспорта широкой тропы, называемой среди местных «дорогой смерти». По моему плану, Якуба придется «перехватить» во время его очередного визита к главарю банды. Обычно они встречаются редко, но сейчас ведь произошли два весьма странных с их точки зрения события. Умерли сразу двое наркобаронов! Есть повод подробно побеседовать.

— Почему ты рассматриваешь только вариант перехвата? И каким образом я один смогу это сделать?

— Подожди, все по порядку! Ответ на первый вопрос ты видишь на карте. Западный перевал нашел?

— Да! За ним ущелье. И что?

— Правильно, ущелье, которое упирается еще в один перевал. По сути, это не ущелье, а глухой каньон. Еще дальше третий перевал. Далее обширный лесной массив, уходящий далеко на восток. Так вот, именно там нашел себе прибежище Якуб вместе со своим младшим братом по прозвищу Малыш. Они выстроили в этом месте настоящую крепость, надежно прикрывшись от нападения отвесными скалами. Усадьбу охраняет отряд наемников. С вершины любого перевала достать Якуба невозможно. Это я говорю на случай, если ты надумаешь подстрелить его. Бесполезно! Ни из какой винтовки не попадешь. Даже из твоей СВД.

— Извини, Стас, а как он сам выбирается из своего каменного мешка?

— Я же сказал, все по порядку, Глеб! Мы подходим к главному вопросу. Из каньона есть дорога. Вернее, горный серпантин. Но он тщательно охраняется, и бандиты им не пользуются, дорога держится в резерве, для экстренной эвакуации из резиденции. В случае прорыва в каньон сил противника тропа может быть перекрыта обвалом в считанные секунды в самом узком месте. Так что один ты Якуба действительно не завалишь! Ликвидировать его можно только тем способом, который нам подсказывает сам бандит. Он ведь иногда перемещается…

— «Вертушка»?

— Да! И акцию нужно выдать за несчастный случай. Мало, что ли, «МИ-8» в последнее время попадают в аварии? А тут горы, плохая видимость, сложные условия полета… Почему вертолет Якуба не может постигнуть схожая участь?

— Я понял тебя, Стас.

— Срочно вызывай пару ребят из группы «Свод». Двоих вполне хватит. Расставишь зенитчиков там, где «вертушка» должна спускаться. Пусть они ее поджидают в двух местах: и снизу, и со скалы. Где, определишь сам. Когда вертолет уйдет за перевал, давай команду сбить его! Но учти, что это мой план, мой расклад. Когда проведешь рекогносцировку местности — примешь окончательное решение. Ну вот и все! Успехов!

Вечером, отправив сообщение о возвращении, подполковник Станислав Кауров вылетел в столицу.

Глава 3

Феликс встречал Каракурта у самого трапа. Рядом стояла служебная «Ауди».

После обоюдных приветствий Феликс предложил Станиславу прогуляться тут же, у самолета, по летному полю.

— Феликс, что произошло? Почему меня сняли с акции? Я сделал что-то не так?

— Нет, Стас! Работа твоя высоко оценена, дело здесь совсем в другом. Наберись мужества! Я знаю, что ты человек сильный и должен воспринять то, что я тебе скажу, достойно.

— Да что за дела, Феликс? Что ты кружишь вокруг да около?

— …У тебя погибла семья, Стас!

— Что?.. Погибла?.. Люда… и Даша?.. Стой, стой, Феликс. Ты о чем? О чем ты говоришь? Они же… Нет! Этого не может быть! Понимаешь? НЕ МОЖЕТ! Зачем ты так говоришь, Феликс?

— Стас! Приди в себя! Будь мужчиной, Стас!

— Погибла семья… — смотря на друга непонимающим взором, повторил Каракурт.

— К сожалению, Стас, это так! И мне очень жаль, ты же сам знаешь…

— Подожди, Феликс, подожди, — Кауров, потирая рукой лоб, отошел немного в сторону. Постепенно смысл страшной новости начал доходить до него. — Боже! Люды и Даши больше нет? Но… как же это так? Что произошло, в конце концов?

Не оборачиваясь, он спросил:

— Несчастный случай? Авария?

— Нет! Это не несчастный случай!

— Нет? — Каракурт резко повернулся. — Тогда что?

— Их убили, Стас!

— Что?.. Убили?.. Кто?.. Ты, ты… это серьезно?

— Неужели я стал бы сейчас шутить?

— Господи!!!

Каракурт пытался взять себя в руки, что всегда и при любых обстоятельствах ему удавалось, но сейчас не мог. Окружающий мир для него на какие-то мгновения перестал существовать. Мысли кружились, как снег, разлетались в разные стороны, а в сознании, словно вспышки сигнальных ракет, загорались два имени: Люда и Даша… Его жену и дочь какой-то подонок лишил жизни! Это невозможно!

Кауров пошел по летному полю в сторону выхода, не обходя лужи, не замечая дождя, который лил не переставая.

Сопровождающий Феликса водитель спросил:

— Что это с ним, товарищ полковник?

— Горе у него большое!

— То-то я смотрю, пошел как невменяемый. Вернуть бы его? А, товарищ полковник? Так и до беды недалеко!

— Вернуть? — задумался Феликс. — Нет! Не стоит! Пусть сам справится с горем. Только вот что… Ты ключи от машины мне оставь и иди за ним. Чтобы чего не произошло. Если что, подстрахуешь! Понял?

— Так точно!

Водитель, крепкий и высокий прапорщик, отдал ключи и пошел следом за Каракуртом.

— Да! — остановил его Феликс. — Когда подполковник прибудет домой, не выпускай его из виду.

— Понял, товарищ полковник! В общем, я за ним до утра понаблюдаю. Все равно моя смена только началась.

Наутро в резиденцию прибыл совсем другой Каракурт. Замкнутый, холодный, напряженный. Страшная ночь оставила тяжелые следы: густая шевелюра с редкой проседью стала почти полностью белой, морщины рассекли лицо, как трещины сухую землю.

Прапорщик доложил Феликсу, что подполковник Кауров дошел пешком прямо до своей квартиры. А это часа четыре под дождем! В квартире ночью стояла тишина, так что прапорщик Скоробогатов даже немного встревожился. Но войти в квартиру никакой возможности не было, на звонки Каракурт не отвечал, а ломать металлическую дверь?! Утром, однако, Кауров спокойно вышел из подъезда и направился к метро.

Приехав в управление, Каракурт сразу поднялся в кабинет генерала. Следом вошел Феликс. Кауров начал доклад:

— Товарищ генерал-лейтенант…

— Брось, Стас! Сам-то как? — прервал официальный рапорт Валентин. — Отошел хоть немного? Или, может, тебе пройти курс реабилитации? Лекарства там всякие, процедуры?..

— Лекарства? Для меня теперь есть одно лекарство — головы ублюдков, убивших мою семью.

— Понимаю! И поэтому принял решение на проведение особой, негласной, но полномасштабной операции по поиску и ликвидации преступников. Действовать будем автономно, без сотрудничества с органами МВД. Мы найдем этих уродов, Стас!

— Спасибо, — только и произнес Каракурт сжатыми губами.

Феликс положил руку на плечо друга:

— А теперь, Стас, ответь-ка мне на один вопрос.

— Задавай!

— Некий Лобанов знаком тебе? Константин Владимирович?

— Костя? Конечно! Мы дружили семьями!

— Так вот, убийцы охотились за семьей Лобанова, но твои случайно оказались на его даче в ту трагическую ночь.

— Как понять, случайно? И почему охотились за Лобановыми? И кто, наконец?

Феликс рассказал Каурову, как и почему его жена и дочь оказались на даче Лобанова. Каракурт задумался. Затем, словно сбрасывая с себя некое наваждение, проговорил:

— Не могу поверить! Это бред какой-то! Кому потребовались жизни семьи Лобановых? Моей семьи?

— Твоих убивать никто не хотел, это трагическое совпадение. А вот за Лобановым охотились не случайно. Главный убийца, организатор этого дьявольского преступления, тебе должен быть известен.

Каракурт удивленно посмотрел на Феликса:

— Даже так? И кто он?

— Некий Али Комолов.

— Комолов? Постой, постой, знакомая фамилия…

— Чехословакия…

— Все! Вспомнил! Дезертиры и убийцы, братья Комоловы. Одного из них при захвате завалил Костя! Второго, старшего, взяли живым. Но его же приговорили к смертной казни!

— Верно. Но не расстреляли. Высшая судебная инстанция заменила смертный приговор пятнадцатью годами лишения свободы. Он не так давно вышел на волю и начал мстить за гибель брата.

— Ну и новость ты мне преподнес, Феликс! Трудно поверить. Но если все обстоит так, как ты говоришь, то Комолов долго не будет прятаться. Поняв, что допустил ошибку, он вновь выйдет на «тропу войны», но теперь уже будет более осторожен.

— В операции предполагается задействовать нас с тобой, Лобанова да еще при необходимости ребят из особого резерва генерала.

— Понял.

— С чего начнем, Стас?

— Сначала в морг.

— Может, не надо хотя бы сейчас! Я тебе сразу не решился сказать, там страшная картина… издевались. Давай потом?

— Нет! Я все должен узнать и увидеть сегодня!

Офицеры направились к лечебному корпусу госпиталя.

После посещения морга Каракурт долго молчал. Он только попросил Феликса предоставить ему номер в гостевом комплексе и не беспокоить до утра. На улице к ним подошел Лобанов, но его буквально на полуслове остановил Кауров:

— Не надо, Костя! Ничего не надо. Я знаю, что ты здесь ни при чем… Потом поговорим. Мне нужно время! Все!

Купив водки, Каракурт закрылся в номере. Однако утром он опять был спокоен, выдержан, как прежде. Чувствовалось, что Кауров готов к любым действиям, любому исходу операции. Лишь глаза его были печальны…

В обед состоялись похороны. На них присутствовала и вся семья Лобановых. Ритуал погребения проводился под наблюдением и прикрытием «спецов» Службы. Посторонних лиц вокруг обнаружено не было. Тележурналисты «Криминала» сделали репортаж, рассказав о варварском и необъяснимом убийстве. Семью Лобановых сняли одним кадром, чтобы затем, в вечернем эфире, показать на всю страну живыми и невредимыми. Убийцам предоставлялась возможность убедиться, что они совершили промах. Съемки, естественно, курировались руководством «Виртуса».

На утро следующего дня в кабинете заместителя директора Службы собрались Феликс, Кауров и Лобанов.

Пришел ответ на запрос из колонии, где последние годы отбывал свой срок Али Комолов. Из него следовало, что Комолов вел замкнутый образ жизни. Только иногда общался с авторитетом зоны, но в состав преступной элиты не входил, предпочитая оставаться «одним на льдине». С ним, правда, считались, учитывая его силу и нрав.

На зоне Али заслужил репутацию очень жестокого, опасного и коварного человека. Комолов приблизил к себе некоего Михаила Тукина, которого полностью подчинил своей воле. «Шестеркой», однако, Тукин не стал, а являлся помощником Али. Их сближало и то, что Тукин, по прозвищу Тура, тоже был осужден к смертной казни, но введенный мораторий и пересмотр дела привели его в ту же зону, в тот же отряд. Они и освободились практически одновременно, с разницей в несколько недель. Интересен был и тот факт, что Комолов постоянно получал с воли приличный «грев». Родственники не забывали своего выродка. Деньги водились у него всегда, и, по данным администрации, деньги немалые. По запросу были высланы и последние, сделанные накануне освобождения фотографии Комолова и Тукина.

Костя внимательно посмотрел на снимки.

— Изменился, волчара, — сделал вывод Лобанов, оценивая внешность Комолова, которого когда-то видел почти пацаном, да и неудивительно. Сколько времени прошло! Но черты лица, пожалуй, прежние, только несколько шрамов, залысина и еще взгляд тот же. Хищный, безжалостный, змеиный…

Передал фотографию Каурову. Стас надолго впился взглядом в изображение подонка, убившего его семью. Желваки играли на его скулах.

— Ну что же, Али, — наконец тихо проговорил Каракурт, — теперь, значит, мы друг против друга. «Кровники» мы. И скоро ты узнаешь все муки медленной смерти. Не дам я тебе сдохнуть быстро, на дам! Клянусь памятью!

— Стас! Ты чего там шепчешь? — спросил Феликс.

— Да вот обещаю этому волку пасть разорвать!

— Запомнил? Про Комолова понятно. Я о подельнике его спрашиваю?

— Запомнил!

— Сделаем копии и возьмем с собой. Теперь, товарищи офицеры, надо выработать план действий. Давайте думать. У кого какие соображения?

— Ты, Феликс, среди нас старший, да и опыта у тебя больше, ты и начинай, — предложил Каракурт. — У меня, честно говоря, голова пока плохо соображает.

— Хорошо. Но сначала я хочу вернуться к восемьдесят третьему году. Почему тогда братья Комоловы, прослужившие более года, пошли на дезертирство?

— Уйти за кордон хотели, — ответил Костя, — тогда, помню, приказ прошел, когда несколько военнослужащих из соседней дивизии прорвались на БТРе через австрийскую границу. И по запросам нашей стороны австрийцы беглецов не выдали, вернули только оружие и бронетранспортер. Солдат объявили то ли узниками совести, то ли жертвами тоталитарного режима. Вот и эти последовали их примеру.

— Но, совершив несколько убийств, на что они могли рассчитывать, даже попав к американцам? Неужели на то, что после всего ими совершенного янки пойдут против европейского общественного мнения?

— Их мотивы понять вообще невозможно, — сказал Лобанов, — зачем убивать часового, если сами они были вооружены? Он не стоял у Комоловых на пути. Наоборот, они потеряли время, пока поднялись на пост, совершили преступление и спустились к дороге на Гутвальд. Затем обстрел чешской машины, из-за чего и подняли на ноги полицию округа, а потом нашу часть. Захват дома? Ну это еще как-то можно понять. Если бы они сразу повели себя последовательно, то есть, не трогая часового и легковой автомобиль, объявили жильцов заложниками, то имели бы неплохие шансы уйти «за бугор». Мы без санкции чешских властей самостоятельно действовать бы не смогли, а чехи, в свою очередь, тоже не стали бы рисковать своими гражданами, а передали русских западным немцам. Но вместо этого Комоловы вновь идут на убийства, перекрывая себе все пути отхода. И ладно бы убили только хозяина дома. Это еще можно было как-то объяснить…

— Объясни! — попросил Феликс. — Как можно объяснить убийство ни в чем не повинного человека?

— Может, я не так выразился, но представь: зашли Комоловы в дом, в столовую на первом этаже. Решили перекусить, выпить, а тут неожиданно появляется этот дед. Ну и выстрелил кто-то случайно. Остановился хотя бы на этом! Но они убили и его жену, вышедшую из спальни второго этажа. А потом вообще устроили кровавую бойню в детской. За что? С какой целью? А затем еще обстреляли патруль чешской полиции! Поступки их безумны, необъяснимы.

— Скорее всего, — вступил в разговор Каракурт, — дело тут вот в чем. «Заводилой» у Комоловых был старший брат, Али. И он с самого начала находился под сильным действием какого-то наркотика. Если принять эту гипотезу, то объясняется многое. Али все время совершает необдуманные поступки. Убивает, может быть, из-за какой-то старой обиды, часового, стреляет по машине, не остановившейся по его требованию, устраивает кровавую бойню в доме. Он неуправляем, а Мухтар как младший брат ничего с ним сделать не может. Дело зашло слишком далеко, и он во всем подчиняется Али. Старший брат, конечно же, не осознает, что уже невменяем. Возможно, идея укрыться в сарае, захватив заложницу, приходит именно Мухтару. Цель — хоть как-то обезопасить себя, не дав братцу убить и ее. А Али продолжает кровавую игру. Только так можно объяснить очевидную бессмысленность преступлений Комоловых.

— Вероятнее всего, так оно и было, — произнес Лобанов. — Потому что, извини, убийство твоих мало чем отличается от бойни в детской комнате чешского дома. Я видел результаты и того, и другого преступления. И уверен, что Али был главарем, а в дальнейшем, на следствии и в суде, свалил все на младшего брата. Поэтому ему и заменили расстрел зоной.

— Может, и так, — согласился Стас, — спорить не буду. Но как бы то ни было, схватка нам предстоит не с человеком, а со зверем.

— Которого еще вычислить надо, — добавил Константин.

— Не убив тебя, Костя, Али этот гребаный отсюда не уйдет, — вступил в разговор Феликс. — Сейчас он узнал, что совершил ошибку, и страшно взбешен. Теперь необходимо начинать все с нуля, и в куда более сложных условиях. Ему нужно время, чтобы все обдумать и спланировать. На этот раз потребуется более точный удар, поскольку Али понимает, что противник предупрежден. А нам нужно время подготовить для него ловушку. И на все про все, что у нас, что у Комолова, времени в обрез, — подвел итог Феликс. — Так что экскурс в историю можно считать законченным. Перейдем к настоящему. Цель бандитов нам ясна. Это семья Лобановых. Как Комолов намерен действовать, в принципе тоже понятно. Али, безусловно, теряет рассудок, когда видит перед собой жертву. Немаловажно и то, что он постоянно принимает наркотики. Тукин — прикрытие Комолова. Нам нужно за что-то сейчас зацепиться, ухватить кончик ниточки, и тогда песня этого отморозка будет спета. Вопрос: как и где отыскать эту нить?

— Я думаю, Феликс, что начать поиски следует прямо с места преступления, — предложил Каракурт, — поэтому нам с Костей надо отправиться на дачу и провести, так сказать, полную рекогносцировку!

— Согласен. Но соблюдайте максимум осторожности. Неизвестно, как поведут себя бандиты, если вдруг ваши дорожки раньше времени невероятным образом пересекутся. Если они первыми опознают Лобанова, возможно, что Комолов тут же решится на нападение.

— Это было бы идеально, Феликс. Но, к сожалению, маловероятно. Ладно. Идем, Костя!

— Стас! Экипироваться по-боевому. Это приказ! Возьмите бронированную «Ниву».

Дорога в поселок заняла чуть больше часа и особых хлопот не доставила. Одно препятствие, правда, встретилось в самом конце маршрута.

Грунтовка здесь спускалась в балку и была на этом участке проезжей, только когда стояла сухая погода. Но если лил дождь, всего за несколько часов дорога становилась непроходимой и без помощи старого деда, жившего в одинокой, покосившейся избе, и его такого же древнего трактора «Т-70» дело не обходилось. Летом дед протаскивал легковушки через низину к поселку и обратно, зимой, подцепив к своей танкетке лопату, расчищал проезд от снега. За свои услуги он брал немного: полбанки водки да какую-нибудь снедь.

Сегодня было сухо. И дед долго скучал на крыльце, тоскливо поглядывая на небо. Но оно сегодня не предвещало дождя. Поэтому дед, вздохнув, ушел в свою избу.

В это время к балке подъехала «Нива», за рулем которой сидел Каракурт. Он спросил Лобанова:

— Интересно, как вы тут ездите, когда дождь пройдет? Внизу же немедленно образуется болото?

Константин рассказал о бизнесе старика. Выведя «Ниву» наверх, Кауров остановился. Включил связь с базой:

— Феликс?

— Я! Вы где?

— Мы почти у дачи. У меня просьба. Запроси наших метеорологов, какая стояла погода на прошедшей неделе, включая и день преступления. Меня интересует, был ли тогда дождь?

— Понял. Узнаю и сообщу.

— Нас может не быть в машине, я сам на обратном пути тебя вызову.

— Хорошо.

Лобанов посмотрел на Каракурта:

— Думаешь, преступников мог видеть дед?

— Вполне, если они сюда прибыли на машине, а не пришли пешком.

— Вряд ли он просто так что-нибудь скажет. У тебя есть бутылка водки?

— У меня кое-что покруче водки найдется, — Кауров постучал себя по груди, где во внутренней кобуре лежал табельный пистолет. — Каков аргумент? Весомый?

Каракурт резко повернул руль и поставил «Ниву» так, что дом Лобанова за высоким забором закрыл ее от остального поселка. А штабель досок, несколько берез и кустов малины заслоняли автомобиль со стороны въезда.

— Что за дрова? — спросил Стас.

— Мои. Хотел полы перестелить.

Каракурт кивнул и вышел из машины. За ним последовал Лобанов. Стас прошелся вокруг, осмотрелся и сказал:

— Вот здесь убийцы поставили машину. Видишь?

Костя не спорил:

— Я сам свою всегда здесь ставил, пока не продал.

— А чего продал? — продолжая внимательно разглядывать территорию дачи, спросил Стас.

— Новую хотел к Рождеству купить, когда цены немного будут пониже. Вот такую же «Ниву». Не бронированную, естественно…

— Логично.

— Что логично?

— Логично, что решил покупать зимой. Но лучше до Нового года, а не в Рождество. Поверь, я знаю. Ладно, продолжим основную тему. Бандиты прибыли на место предполагаемого преступления. Ночь. Никто их не видит. В доме, по их расчетам, находятся три жертвы.

— Почему три? А я?

— Верно. Четыре жертвы! Как все сделать так, чтобы не поднять шума? Выход один — захватить вас врасплох! Опять-таки как? Двери крепкие?

— Обычные, но если на засов закрыть, то, пожалуй, сразу и не выбить.

— Со двора?

— Со двора щеколда и вертушка. Но, Стас, из протокола осмотра места преступления следует, что двери не были взломаны. Хозяева сами впустили своих убийц.

— Людмила никогда бы не открыла дверь незнакомому мужчине! — Каракурт задумался и сделал вывод: — Возможно, среди преступников была еще и женщина!

Лобанов согласился:

— Да. Скорее всего была и женщина, которая представилась, к примеру, соседкой. Такое вполне могло быть.

— Значит, женщина! Это оправданно! Вдруг не ты бы подошел на стук?

— Ну а если бы я?

— Ты бы открыл, не узнав, кто стучит?

— Открыл бы, наверное…

— Ну и получил бы струю газа! Здесь они подстраховались. Женщина, конечно, была не местная, прибыла вместе с Комоловым и Турой. Продолжим дальше. Она стучит в дверь и независимо от того, кто подойдет к двери, спрашивает примерно следующее: «Соседи? У вас ничего не горит? А то дымом будто от вас тянет, проверили бы, не дай бог полыхнете…» Все! Никому и в голову не придет, что хозяев заставляют таким образом открыть дверь. Главная мысль: что-то горит! А для моей Людмилы еще и дача чужая! Дверь открывается… Струя нервно-паралитического газа, липкая лента на рот, наручники сзади за спину. Бандиты тихо входят в дом. Если здесь был бы ты сам, то Галина, понятно, ждала бы тебя и, возможно, вышла бы тоже. В целом главное для Комолова было сделать так, чтобы жертвы «спеленали» поочередно. С детьми проще. Они спросонья ничего бы не поняли. Ну а если и метнулся кто-нибудь в окно, то во дворе его бы поджидал один из бандитов.

— Женщина?

— Вполне вероятно. В принципе после захвата первой жертвы с остальными мог бы спокойно справиться и один. А второй должен был контролировать двор, чтобы не дать никому уйти! Согласен?

— Согласен!

— Ну а дальше за работу принимается палач!

— Да…

— Но здесь, Костя, Комолов видит, что в доме только две женщины. Что он делает?

— Спрашивает, где остальные?..

— Но для этого надо снять ленту со рта, а вдруг вместо ответа раздастся нечеловеческий визг? И соседи услышат? И потом, Люда и Даша только очнулись от действия газа и плохо соображают. Будет допрашивать их в таком состоянии Комолов?

— Трудно сказать, Стас…

— Я думаю, он не стал терять времени на допросы. Понял, что допустил промах! Но не возвращаться же обратно! Комолов догадался, что ошибся, и это привело его в бешенство… Результаты мы знаем. Но Али остался доволен уже тем, что заставил тебя жить в страхе. За себя и за сына. А разве это жизнь? И потом, еще ничего не кончено. Придет время, убеждает себя этот урод, и он достанет остальных, а пока на время можно сделать паузу. Примерно так Комолов тогда рассуждал. И вдруг узнал из телерепортажа, что никакой мести не получилось, поскольку он убил совершенно посторонних людей. Он, оказывается, допустил холостой «прыжок». В волчьей стае такое не прощается. Али вне себя от ярости. Он на грани срыва, и ему потребуется немало времени, чтобы собраться и начать все сначала. А значит, есть время и у нас, чтобы вычислить логово зверя и выманить его оттуда. Или прикончить этого ублюдка прямо на месте!

Каракурт закурил, нервно делая затяжку за затяжкой. Бросил «бычок», затоптав его ботинком, сказал:

— Ладно! Двинули, а то скоро вокруг себя весь поселок соберем.

— Это точно!

Глава 4

Через несколько минут «Нива» подъехала к балке. Каракурт вызвал Феликса:

— Ну что там с погодой?

— Дождь за сутки до преступления лил практически весь день.

— Спасибо, Феликс!

— Вы когда будете?

— Скоро. До связи!

Преодолев низину, Каракурт вместо того, чтобы продолжать движение по грунтовке, повернул вправо и повел «Ниву» по целине к дому старика-перевозчика.

Дед, заметив приближающихся гостей, вышел на крыльцо.

Станислав остановил машину напротив избы. Сказал Лобанову:

— Ты, Костя, ни во что не вмешивайся, а я старика сейчас «колоть» буду. И ничему не удивляйся. Твое дело — сторона. Если что попрошу, то выполняй, понял? И по именам друг друга не называть. Пускай я буду твоим братом!

— Как скажешь.

— Ну тогда начали шоу!

Каракурт и Лобанов вышли из машины.

Дед спросил, щурясь от солнца:

— Кого это нелегкая принесла? Проблемы какие, господа хорошие?

— Это у тебя, хрыч старый, сейчас проблемы начнутся. Узнаешь, кого к тебе нелегкая принесла! А ну пойдем в дом! — Стас поднялся на крыльцо и подтолкнул ошарашенного старика к двери. — Пошел, говорю. В хате базарить будем!

— Вы кто? Че надо-то? — каким-то осипшим голосом спросил старик, пятясь под напором Каракурта.

— Ты не понял, пень плешивый? — прикрикнул Кауров.

Старик быстро метнулся в дом, за ним вошли Стас и Костя. Дед, напуганный такой непонятной агрессивностью, все же осмелился спросить:

— Вы адресом-то случаем не ошиблись?

— Садись, старик, — голос Каракурта опять стал спокойным, — как тебя звать-величать?

— Меня-то? Дедом Сергеем, а вот он, — вдруг показал старик на Лобанова, — на крайней даче в поселке бывает, я его знаю.

— Правильно. Ну и что? — спросил Стас.

— Да нет, ничего, просто сказал!

— Но не добавил, что бывает он на даче, где недавно зверски убили двух женщин. Мать и дочь. Чего об этом не сказал?

— Меня это не касается!

— Сейчас тебя все касаться будет! Брат! — обратился Каракурт к Косте. — Посмотри, чтобы вокруг дома никого не было, да канистры на всякий случай приготовь.

— Да вы че? — встрепенулся дед Сергей, услышав про канистры.

— Чего, спрашиваешь? Сейчас объясню! От того, что ты, старый конь, нам сейчас расскажешь, будет зависеть, останешься ли ты топтать эту землю или дорога твоей жизни оборвется, взметнувшись ярким пламенем в небеса. Ясно?

— Господи, спаси и сохрани, — перекрестился дед, — да что я сделал, чтобы меня вот так?..

— Отвечай на вопросы! Вопрос первый. Ночь убийства помнишь?

— Ну помню!

— Ты мне не нукай. Отвечай коротко и ясно. В ту ночь кого ты перевозил на своем тракторе через балку?

— Если бы вспомнить! Память-то, она с годами, как рваный зипун стала.

— Вспоминай!

— Так. Погодь, это было… Это было…

— Дед! Ты каждую ночь таскаешь машины?

— Нет.

— Часто?

— Нет, больше днем, после дождя!

— Так какого хрена дурочку передо мной ломаешь?

— Че ломаю? — голос деда вдруг окреп. — А то, что вас, грозильщиков таких, развелась тьма-тьмущая. Токмо и могете, что людей губить. Те тоже пугали, что, мол, сболтнешь кому про нас, вернемся, язык отрежем и в жопу воткнем! Понял, почему дурочку ломаю? Он грозил, ты грозишь. Че мне-то делать? Как жить-то?

— Успокойся! Значит, таскал кого-то в ночь убийства?

— Ничего не помню!

— Не помнишь?

— Не помню! Я и милиции так сказал. Ничего не видел, ничего не слышал, потому как спал пьяный. Трактор, может, кто и брал, но я ничего не помню.

— Так, значит? А сейчас вспомнишь?

Каракурт достал пистолет, вытащил магазин, посчитал патроны.

— Здесь, дед, восемь штук. Я тебе грозить больше не буду. Я сначала попрошу брата залепить тебе рот лентой, чтобы ты не орал козлом от боли, а потом наверну вот этот черный цилиндр, — Стас достал глушитель, — знаешь, что это такое? Правильно, глушитель. И начну, дед, потихоньку собирать тебя на тот свет! Сначала пару пуль в ноги, потом в руки и живот. Может, эта процедура и освежит твою драную память? Как думаешь? Только не поздно ли будет?

Дед вспотел, судорожно сглотнул слюну, не отводя взгляда, внимательно следя за приготовлениями страшного незнакомца. Наконец хриплым голосом проговорил:

— А потом те язык отрежут!

— Ты хоть немного думать можешь? С кого они язык отрежут? С обгорелого трупа?

Старик задумался.

— А скажу вам, вы меня все одно грохнете. Тогда как?

— Мы тебя не тронем, если ты расскажешь всю правду!

— Эх, жизнь наша грешная, че же делать? А ладно… Скажу! В тот день как раз дождь накануне прошел. Днем, как назло, никого не было. Так и просидел без заработка возле своего «мерина».

— Кого?

— Трактора! «Мерином» его кличу… А ночью стучат в окно. Мужик. Русский. Не дачник и не местный. Впустил в дом. Он и говорит, машину, мол, надо через балку протащить. Ну я че? Я про деньги спрашиваю, мол, знайте, что ночью я по двойной таксе работаю. Он сразу литр на стол поставил. Делать нечего. Пошел я «мерина» своего заводить, а тот к машине. Она на дороге стояла. Подколесил к ней. Этот же мужик, русский, вышел, закрепил трос.

— Стоп, дед! Вот здесь давай уточним. Что за машина? Номера, цвет, сколько человек в салоне было?

— «Жигули», «семерка». Точно! У внука в городе такая же. Цвет темный: то ли зеленый, то ли вишневый. Номера не разглядел…

— Так не пойдет, дед. Номера ты должен был запомнить, раз машина не местная. Ну-ка говори, я жду!

Каракурт вставил магазин, передернул затвор, начал накручивать глушитель.

— Это… Весь, клянусь, не помню… Цифра «пятьдесят» в конце, где флаг, и… буквы «ТА»…

— Еще!

— Еще?! То ли «тройка», то ли «девятка». Большего не скажу, номер грязью был залеплен.

— Кто еще был в салоне?

— В салоне, спереди, один нерусский сидел, он еще дверь открыл, поторопил меня.

— А сзади?

— И сзади вроде кто-то сидел, но маленький. Может, ребенок? Али сверток какой?

— Сколько было времени?

— Ну где-то через час-полтора, как гимн по радио отыграли. На часы ведь не смотрел!

— Понятно. А когда ты тащил их обратно?

— Обратно?

— Да, обратно! — вновь повысил голос Каракурт. Старик вздрогнул:

— Погоди. Сейчас скажу. Я уже уснул, как опять стучат. Открываю. Тот же мужик. Давай, говорит, тащи обратно. И еще литр выставляет. Ну вытянул я их, а тут этот нерусский выходит и говорит мне: «Если ты, плесень, хоть слово скажешь кому, что таскал нас этой ночью, я вернусь, отрежу твой поганый язык и засуну тебе его в жопу». Я говорю, что все, мол, понял! Ну они и уехали. А утром милиция своим «УАЗом» внизу дорогу разбила. Потом еще следы от колес искали. Меня увезли. Сутки там, чай, просидел! Вот так! А если эти, о ком я рассказал, вернутся? Че тогда делать?

— Они не вернутся.

— Дай-то бог!

Каракурт достал фотографии Комолова и Туры:

— Эти?

Старик посмотрел сбоку одним глазом, отвел взгляд в сторону:

— Эти.

— Больше тебе нечего мне сказать?

— Все уж. Больше нечего.

— Ну если нечего, смотри!

Стас встал, но его вдруг остановил дед:

— Погоди. Вижу, что ловите вы тех. Так что скажу еще. Машина, на «жигуль» ихний похожая, за день до того здесь каталась. Я в село ходил, видел. Сначала внимания на водилу не обратил, да и не нужен он мне был. Просто интересно стало, чего он делал. По селу проехал, развернулся и обратно. И возле дома, где баб потом порешили, останавливался, капот поднимал! Я уже балку перешел, когда он мимо промчался.

— Ну и что?

— А то, что за рулем был тот же мужик, что и ночью.

— Точно?

— Говорю же!

— Ну ладно, дед! Вот за эту информацию придется тебе заплатить.

— Ехали бы с богом! Лучшей платы и не надо!

— Ну зачем же так? На, дед, стольник. Водки с собой у нас нет! И предупреждаю, о нашем разговоре никому ни слова.

— А если участковый с села вашу машину видел? Обязательно спросит, что за люди были!

— Скажи, так, рыбаки. Места озерные ищут, вот и поболтали. Тебе же одному скучно. Ну а дальше с ним сам разбирайся. Бреши, что хочешь, но о сути разговора — ни-ни. Иначе… Ну ты понятливый. Пошли, брат!

Каракурт с Лобановым отъехали от покосившейся избы, вырулили на проселочную дорогу, взяли курс на базу.

— Все сходится, Костя! Комолов, Тура и женщина на заднем сиденье! И по времени как раз вписываются: час, час тридцать. А убийство было совершено около двух ночи.

— И разведку перед этим провели, — сказал Лобанов.

— Да. Тура приезжал убедиться, перебрались ли твои на дачу. Отсюда и ошибка Комолова. Сам он мог бы и вспомнить твою жену, он ведь видел ее в военном городке, а Тура никого опознать не мог. Только подтвердил факт того, что на даче живет какая-то семья. Теперь к Феликсу. Надо «пробить» машину и ее хозяина. По-моему, конец ниточки, о которой говорил полковник, мы все же ухватили.

— Хорошо, если так. Но все как-то уж очень просто получается. Слишком легко!

— Тебя это смущает?

— Скажу одно. Если бы это был Афган, то я готовился бы к засаде. А здесь? Черт его знает.

— Посмотрим.

Каракурт вызвал Борисова:

— Феликс, мы возвращаемся.

— Жду!

Связь отключилась. Машина продолжала путь.

Али Комолов, выгнав из комнаты Туру, готовил на спиртовке очередную дозу. Ему просто необходимо было сейчас расслабиться. После того, что он узнал из передачи «Криминал», его пожирали ярость и злоба. Злоба на себя, на Туру, на тех несчастных женщин, которых он растерзал и которые оказались совсем не теми, кто ему был нужен. Надоел ему и Зураб, муж двоюродной сестры Фаины, своим вечным нытьем. Зураб боится, это понятно, но где еще, как не здесь, Комолов мог найти такой удобный и безопасный приют? Зураб переехал в Россию два года назад, купил развалюху на окраине подмосковного села, буквально в двух шагах от столицы. Перестроил дом, сделал на первом этаже кафе, а на втором — несколько жилых комнат. В одной из них и находился сейчас Али. Детей у Зураба и Фаины не было, что только облегчало положение Комолова. А то, что хозяин дома недоволен, то ему, Али, на это глубоко наплевать!

Доза была готова. Али наполнил шприц темно-коричневой смесью, отложил его в сторону. Перетянул плечо медицинским жгутом, с большим трудом среди множества загрубевших рубцов отыскал на коже место для укола, вогнал туда иглу.

К наркотикам Али Комолов пристрастился давно, еще до армии. Сначала безобидный «нас», затем анаша, которую курил весь аул. Героин он впервые попробовал за год до призыва, на свадьбе одного из многочисленных родственников. Попробовал и плотно «сел» на иглу. Он и в армию взял с собой приличный запас порошка, который, конечно, тщательно спрятал. В то время наркоманов почти не было, особенно в армейской среде, поэтому командиры не замечали тех изменений, которые происходили с сержантом Комоловым. Возможно, Али и смог бы отказаться от героина, но по странам Восточной Европы тогда стаями бродили хиппи, у которых всегда с собой были наркотики. Да и земляки, ездившие в отпуск, привозили немного зелья из Союза. Так что героин, кокаин или на самый крайний случай марихуану (можно сказать, ту же анашу) Али при необходимости спокойно отыскивал. Однако однажды на медкомиссии у него обнаружили следы от инъекций, хотя и старался колоться Комолов в разные места. Тем не менее столько следов не заметить было невозможно. А затем анализы подтвердили наличие в крови наркосодержащих веществ. И над Комоловым нависла серьезная угроза. Закон тогда строго карал за употребление смертельного зелья. Но начальник полкового медицинского пункта решил не выносить «сор из избы». Напротив, ему были нужны деньги, и он начал сам снабжать Али за приличную сумму морфием. Расчет с предприимчивым капитаном медицинской службы производился, когда офицер посещал Союз. Там на его сберкнижку из Чечни приходили солидные денежные переводы. Родня, как могла, еще продолжала поддерживать бедного родственничка. Но, на беду Комолова, особист части как-то пронюхал о сделках капитана и рядового. Первый же вызов к оперуполномоченному позволил Комолову понять, что его кайфу, а возможно, и свободе приходит конец. И что дальше? Арест, болезнь, ломка, принудительное лечение и зона? Али долго думал над тем, кто мог сдать его особисту, и в конце концов пришел к выводу, что это его сослуживец-одногодок, рядовой Григорий Маленков. Тот случайно видел, как один раз Комолов кололся в коптерке. Али, что называется, приговорил Маленкова. И начал «обрабатывать» своего младшего брата, Мухтара, рядового того же взвода. Брат большим умом не отличался, хотя тянул лямку без претензий со стороны командования. Мухтар всегда находился под влиянием Али, которое имело порой почти магический характер. Али много рассказывал брату, вспоминал родные горы, свободу, до которой, по сути, рукой подать. Стоит, мол, только добраться до границы с западной страной. Мухтар слушал и по привычке во всем соглашался с братом.

В тот трагичный день восемьдесят третьего года, после разговора с особистом, Али вызвал Мухтара на откровенную беседу. Как ни странно, но от особиста какой-либо информации командир роты не получил и составил наряд, как обычно, включив в одну смену дальнего поста караула разводящим сержанта Комолова, караульными — рядового Комолова, рядового Маленкова и еще одного бойца. Али предложил Мухтару побег. Тот был против, и тогда старший брат рассказал младшему о том, что его с наркотой «зацепил» особист. И что вскоре Али будет судить военный трибунал и если брат не захочет помочь ему, то Али тут же перестреляет весь караул и застрелится сам. В тюрьму он не пойдет. Тугодум Мухтар поверил Али, тем более что тот привел пример удачного побега военнослужащих из соседнего соединения, которых австрийцы так и не выдали советским властям. И они, Комоловы, мол, захватят заложников, а чехи будут вынуждены передать беглецов за границу. Ну а уж там они наговорят всякого: что не хотели быть оккупантами, и что над ними издевались, и что вообще они желают жить в свободной западной стране.

А из Европы несложно через Красный Крест перебраться в Пакистан, который поддерживает моджахедов в войне против гяуров. В той стране можно будет неплохо заработать, устроившись, к примеру, надсмотрщиками в лагерях для советских пленных или инструкторами. Работа найдется, будет и свобода, и деньги, и многоженство там разрешено. Неужели Мухтар не хочет иметь много баб? Усмехнувшись на последнюю реплику, младший брат согласился на побег. Правда, он потребовал обойтись без крови и насилия. Али не имел ничего против. Но у него в каблуке была последняя доза, что и погубила в конечном счете всю идею побега. А пока они договаривались, что уйдут в полночь, сменив Маленкова, которого все-таки придется на некоторое время «вывести из строя». Потом надо бежать в Гутвальд, взять там заложников, объявить о себе местным властям и вести переговоры только с ними. На захват русские не пойдут (Комоловы уже не считали себя гражданами Союза), так как у них автоматы, патроны и заложники. В общем, пусть Мухтар ни во что не вмешивается. Всю работу делает Али. Если что, то ему одному и отвечать! Но промаха быть не может!

Комолов-старший, мол, уже заготовил обращение к властям Чехословакии и Австрии. Братья в конце концов сговорились. Но Али принял последнюю дозу как раз перед тем, как идти на пост. Она и «вывела его разум» из-под контроля. Увидев на посту Маленкова, Комолов решил отомстить «предателю» Маленкову и зарубил его саперной лопатой. Мухтар был в шоке, но Али уже не контролировал себя. Он озверел от крови, и младший брат не мог остановить старшего. Али выстрелил в машину, которая проигнорировала его требование остановиться. А далее, уже в Гутвальде, стал полностью невменяемым. Зайдя в дом чехов, он устроил там бойню… На следствии все тяжкие обвинения, выдвигаемые в его адрес, Али «повесил» на своего погибшего брата.

Но это не помогло. Страшная ломка в одиночной камере, суд военного трибунала, приговор — высшая мера наказания.

Тогда Али сильно испугался! Он цеплялся за жизнь, отправляя одну за одной кассационные жалобы, где выставлял себя орудием в руках страшного младшего брата.

Президиум Верховного суда принял во внимание ложь Али Комолова и заменил ему расстрел на пятнадцатилетний срок заключения. И тогда, в тюрьме, Комолов начал вынашивать разные планы мести. Он видел перед собой много вариантов. Но одно оставалось неизменным: месть должна была быть кровавой — уничтожению подлежала вся семья старшего лейтенанта Лобанова, как Али и поклялся.

После длительного срока в тюрьме Комолова перевели в зону особого режима. Там Али получил своеобразный авторитет как бывший узник одной из самых жестоких тюрем страны. В лидеры он не выбивался, но всегда умел за себя постоять. Он был волком-одиночкой. Из родных мест, от многочисленной родни, по разным каналам, он получал хорошие деньги, которые тратил лишь на наркотики, а остальное держал при себе. Несмотря на всевозможные «шмоны», у него всегда были приличные суммы. Словно знал, что однажды ему очень понадобятся деньги. И они понадобились!

На зону попал племянник наркобарона Саркиса, по имени Расул. Поскольку Саркис являлся Комолову земляком, Али взял над молодым, наглым, самоуверенным Расулом негласное шефство. Тот оказался отчаянным и безрассудным игроком в карты и в конце концов проигрался вчистую. Ему выставили долг, погасить который Расул тогда не смог, так как у богатого дяди возникли неожиданные проблемы и он на время вынужден был покинуть родину. Над племянником Саркиса нависла серьезная угроза. Ему «включили счетчик», и сумма росла в геометрической прогрессии. И тогда за него вступился Али. Комолов погасил долг за Расула. Племянник Саркиса был спасен, о чем не замедлил сообщить дяде. С воли пришла «малява», где наркобарон благодарил Али и выразил готовность оплатить все расходы земляка. Комолов не ответил.

К концу отсидки Али стал искать компаньона для своих будущих кровавых дел на воле. И в результате нашел некоего Туру, неприметного, но опытного уголовника. Тура словно был создан для того, чтобы оставаться всегда на вторых ролях. Ему все время требовался руководитель, которому он мог бы беспрекословно подчиняться. Освободились они практически одновременно. Али привез Туру в дом Зураба.

Выбор «хаты» Комолов сделал не случайно. Дом находился недалеко от федеральной трассы. На первом этаже — кафе, всегда полно посетителей, на втором — несколько удобных комнат, одну из которых и заняли Али с Турой.

Комолов посвятил в свои планы подельника, обещая за содействие хорошие деньги. Тура долго не думал. Все пошло по плану. Никто Комоловым не интересовался, и он начал поиски своего заклятого врага. На это потребовалось почти два года, поскольку разыскать человека в столице было непросто. Но он нашел! Скольких трудов это стоило, осталось секретом Али. Узнать адрес Лобанова в конце концов удалось через военкомат, «купив» одного майора-кадровика.

Комолов решил действовать сразу! Он выслал на разведку все того же Туру. Но хозяев квартиры ни в первый, ни во второй, ни в третий день на месте не оказалось. Только под вечер четвертых суток соседка, немолодая уже дама, все же соизволила поинтересоваться причиной частых визитов незнакомого мужчины. Тукин сказал, что ему нужен Лобанов. Это, собственно, было правдой. Далее Тура заявил, что приехал в столицу на время, мол, один его знакомый, бывший подчиненный по Афгану, просил повидать командира, передать подарки и пригласить к себе на отпуск.

Соседка поверила этой незатейливой истории и сообщила, что самого Лобанова последние недели не видела, но уверила, что вся семья офицера сейчас проводит время на даче. Они, дескать, строят новый дом и чуть ли не каждые выходные отправляются туда. Женщина даже подсказала адрес, потому что однажды уже была там. Тура поблагодарил даму, простился с ней и поспешил к Али.

Комолов, внимательно выслушав рассказ подельника, на следующий день отправил Туру на «Жигулях» Зураба в дачный поселок. Имитировав поломку машины, Тура осмотрел нужный дом и все подходы к нему. Убедился, что там есть люди. Но увидел только женщину и детей.

О результатах этой разведки доложил Комолову.

— Хорошо, Тура! Значит, соседка не обманула. Завтра в ночь двинемся. Днем съезди в город, в охотничий магазин, купи «браслеты» и баллоны с усыпляющим газом. И еще липкую ленту и перчатки. Остальное я приготовлю сам.

В ночь перед убийством Али не спал, хотя и находился под дозой. Он строил планы расправы, одна страшней другой. И испытывал от этого чувство, близкое к оргазму. Он упивался близостью скорого, безнаказанного и жестокого убийства…

Каракурт оказался прав, предположив, что в дверь к Лобановым постучалась женщина. Двоюродная сестра Комолова, Фаина, трясущаяся от страха перед безумным братцем, выполнила его волю и спряталась под одеялом на заднем сиденье автомобиля. А Али беспощадно растерзал свои жертвы! Но и этого ему было мало, и в конце он отрезал им головы!

Али вызвал в дом Туру. Тукина тут же стошнило, когда он увидел последствия дьявольской «работы». Заметив это, Комолов схватил Туру за шиворот и подтащил к трупам:

— Смотри, Тура, что бывает с теми, кто идет против меня, кто становится моим «кровником». И запомни! Попробуешь слинять или настучать, сдохнешь такой же смертью. Я найду тебя даже в аду!

Тура с ужасом смотрел на Комолова. Он навсегда запомнил преподанный ему страшный урок…

Али, успокоенный наркотиком, сидел у окна в доме Зураба и размышлял. Он совершил ошибку. Лобанов волею случая ушел от мести. Что делать дальше? Менты следов не найдут, об этом можно не беспокоиться. Дед, который их перевозил, тоже ничего не скажет. Что же предпримут «мусора» в защиту Лобанова? Спрячут где-нибудь на время? Выставят охрану? И будут ждать, пока неизвестный преступник вновь не обнаружит себя? Что ж, пусть ждут! Надо установить наблюдение за домом Лобанова в городе. А самому на время следует покинуть регион. Деньги подходят к концу, а их понадобится ему немало. «Светиться» у родни нельзя. Пожалуй, можно отправиться к одному человеку, который и в финансах не откажет, и спрячет надежно. Во всяком случае, там Комолова никто не найдет! А Тура пусть пока контролирует Зураба и следит за квартирой врага. Его задача — узнать, где скрывается Лобанов.

Али вызвал Туру, несколько минут инструктировал его, потом пригласил к себе Зураба.

— Ну чего тебе? — угрюмо спросил он, не глядя на Комолова.

— Я смотрю, Зураб, тебе жить надоело! Ты с кем так разговариваешь? Или забылся, шакал? Спокойной жизни захотел? А, Зураб? А ты не думал о том, что я могу наказать тебя? Жестоко наказать за непослушание, как тех баб на даче? Смотрел по телевизору? Гляди, а то пущу тебя на люля-кебаб! А Фаине настоящего мужа найду, джигита, а не такого труса. Ты чем недоволен?

— Я всем доволен!

— А может, Зураб, ты хочешь меня ментам сдать? Так, собака? Втихаря шепнуть какому-нибудь залетному мусорку? Только подумай сначала, Зураб! Ты и твоя жена — сообщники убийц. И вам зоны не миновать. Ладно, успокойся! Я, как сделаю свое дело, тут же уйду. А завтра тебе нужно…

— Но я завтра…

— Ты плохо понимаешь? — повысил голос Комолов. — Я же сказал, слушай, что ты завтра сделаешь. И не зли меня!

— Я слушаю!

Глава 5

Феликс встретил Стаса и Костю перед входом в здание резиденции.

— Давайте вон на лавочке посидим, надоел кабинет. Там и поговорим.

Офицеры прошли под густую крону высокого дуба. Феликс продолжал:

— Рассказывайте, что увидели на месте?

— То, что и ожидали увидеть, — докладывал Каракурт, — но есть несколько моментов, которые, как я думаю, дают нам пусть и мизерную, но все же какую-то возможность выйти на след Комолова или его шайки.

— Ну-ну? — заинтересовался Борисов.

Каракурт коротко изложил результаты осмотра дачи и суть беседы со стариком-перевозчиком.

— Значит, так? — задумчиво спросил Феликс. — Женщину использовали? А откуда они ее взяли? Об этом не думали?

Стас пожал плечами.

— Видимо, где-то преступники имеют приют. И довольно надежный! Я уверен, что женщина оказалась в машине далеко не случайно. Это одна банда! Минуту!

Феликс вызвал аналитический центр, попросил «пробить» автомобиль преступников по имеющимся данным. Вернулся к разговору:

— Что может сейчас предпринять Комолов? Опять начать поиск Лобанова? Сразу, после того как ошибся?

— Сам он вряд ли, — ответил Юрий, — если у него куча сообщников, то кого-то Али направит следить за моей квартирой. Сколько бы меня ни прятала милиция, когда-то я должен буду наведаться домой. Хотя бы белье сменить?

— Стоп! — Феликс поднял руку. — Подожди. Исходим из того, что твой дом будут «пасти». Это можно проверить. Надо поселить у тебя нашего сотрудника. Он и должен будет установить факт слежки, а потом, чем черт не шутит, может и войти в контакт с кем-нибудь из бандитов.

С утра, как и приказал Комолов, Зураб отвез Али на Казанский вокзал. Затем, получив дополнительные инструкции, поехал на Зеленую улицу, где проживал Лобанов. На соседнем сиденье лежал пакет с апельсинами, купленными на вокзале. А прошедшим вечером за квартирой Константина было установлено наблюдение с чердачного помещения соседнего дома. В самой же квартире поселился разбитного вида молодой парень, внешне совсем не похожий на бойца специального подразделения Службы «Виртус». Между агентами, контролирующими объект, наладили двустороннюю связь. Ни Феликс, ни Кауров не рассчитывали на быстрый результат. Тем не менее «засвеченные» «Жигули» остановились у дома Лобанова уже на следующий день.

Сообщение с поста наблюдения поступило одновременно с данными, которые получил полковник Борисов из аналитического Центра. Темно-вишневая «семерка» принадлежала Зурабу Караве, проживающему в собственном доме-кафе. Но самое интересное заключалось в том, что жена Зураба, Фаина Карава, оказалась двоюродной сестрой Али Комолова! Сразу возникла мысль: если машина Зураба появилась у дома Лобанова, не означает ли это, что Комолов начал второй этап игры?

Феликс приказал вести круглосуточное наблюдение за кафе Каравы с дистанционным прослушиванием. Дал инструкции насчет Зураба и назначил встречу всем на самой загородной даче, чтобы лично убедиться в эффективности принятых мер безопасности. Одновременно Борисов распорядился оборудовать засаду для непрошеных «гостей». На этом переговоры прервали.

А Зураб, оставив «Жигули» у нужного дома, с пакетом в руках направился к подъезду Лобанова.

Агент внешнего наблюдения тут же передал по рации:

— Квартирант, к тебе гость!

— Понял! Он один?

— Один, но в руке пакет.

— Учту! Вступаю в игру, до связи!

«Квартирант» — старший лейтенант Александр Глотов — включил музыку, выпил немного водки, бросил в рот дольку чеснока. «Духан» от него пошел чудный! В это время в дверь позвонили. Квартирант сделал паузу, медленно прошел в прихожую:

— Константин Владимирович?

— Э, нет, извините! Вы могли бы открыть дверь? Я тут, по-моему, заблудился…

Дверь открылась. Глотов увидел перед собой полноватого мужчину с характерными кавказскими чертами. В руке — пакет с апельсинами. Сканер в кармане Квартиранта не выдал тревожного звонка. Это означало, что гость не имеет с собой металлических предметов. Иными словами, оружия.

— Заблудился, ара? Сам-то откуда будешь?

— Да я, можно сказать, местный. Недавно переехал сюда, в Россию. Кафе-шашлычную тут по дороге открыл. Все деньги от продажи дома в Дагестане вложил! Но не жалею. Хоть спокойно!

— Ну заходи. Чего в дверях застрял? Попробуем разобраться с твоими проблемами. Водки выпьешь?

— Нет, я за рулем…

— А где руль-то?

— В машине, — не понял «прикола» Зураб.

— А говоришь, за рулем!

— Ну так…

— Ладно! Не понял ты ни хрена. Как хочешь. А я стопарь дерну. Со вчерашнего башка разламывается.

Квартирант прошел на кухню, уводя за собой и Зураба.

— Ты садись, ара. Тебя как зовут-то?

— Зураб!

— Как Церетели, в натуре. Меня Саня! Ты садись. Я сейчас поправлюсь немного, побазарим!

Зураб послушно сидел посередине кухни, держа пакет между ног, наблюдая, с каким трудом похмеляется хозяин. Отчаянно морщась, он глотал водку. Наконец Квартирант справился, облегченно вздохнул:

— Фу, бля, наконец провалилась. Теперь легче пойдет! Ништяк! Что там у тебя, Зураб? Как и где ты умудрился заблудиться? Я знаю этот район, хотя сам приезжий. Живу у друга отца, хозяина этой квартиры. В основном на даче. Но сейчас там что-то не «срослось», и меня Константин Владимирович сюда определил. Ну давай! Говори!

— А здесь не Гордиенко живет?

— Какой, на хрен, Гордиенко? Какой у тебя адрес?

Зураб назвал адрес Лобанова.

— Хм, ты что-то путаешь. Адрес правильный, но нет здесь никакого Гордиенко. Тут живет Лобанов Константин Владимирович. А кто дал тебе этот адрес?

— Да шофер один в кафе. Постоянный клиент из Кабарды. Проезжал мимо, попросил завезти этому Гордиенко посылочку, если буду рядом. Мне-то по Москве, считай, каждый день мотаться приходится, продукты закупать, вот и согласился. Мне не тяжело. Взял сдуру. А тут видишь как вышло?

— Покажи адрес!

— Да если бы он сохранился. Оставил я его где-то, потерял, короче. Но запомнил. Улица Зеленая, дом 78, квартира 164.

— Постой, а может, улица Зеленского?

— Зеленского?

— Ну да. Тут рядом, в микрорайоне, есть такая, но там корпусов всяких до хрена и больше. И дом 78 есть!

— Вот шайтан! Что же мне теперь, весь микрорайон исколесить?

— В пакете только апельсины?

— Да.

— Ну и отвези их домой. Отдай детям. Тоже мне подарок с юга. В Москве этих апельсинов немерено!

— А шофер?

— Бабки отдашь, скажешь, менты на посту ГИБДД отобрали. И все дела!

— А ты прав, Саня! У меня такое уже было. Вез капусту, так инспектор два вилка забрал! А так я и водителя не обижу, и время зря терять не буду.

— Говорил же, разберемся! Сейчас. Подожди, рюмашку опрокину.

Квартирант затянул разговор специально, предоставив возможность агенту внешнего наблюдения связаться с Феликсом. Борисов, получив информацию, позвонил на квартиру под видом Лобанова.

— Да? — ответил Глотов. — Кто пьяный? Я? Да вы что?.. Вчера? Да так, прогулялся, пару бутылок пива выпил… Когда? Послезавтра? Ладно! Понял! Понял!.. Да ладно вам, Константин Владимирович! Какие гости? Какие пьянки? Сейчас?.. Конечно, один. Ага! Все понял, до свидания!

Сидящий напротив Зураб внимательно вслушивался в обрывки разговора. Квартирант положил трубку. Выругался.

— Что-то случилось? — участливо спросил Зураб.

— Хозяин послезавтра приезжает. Поздно вечером. А я соску тут недалеко в баре снял. Как раз на послезавтра и договорились. Ну не обидно, твою мать?

Парень выглядел действительно очень расстроенным. Зураб попытался его успокоить:

— Ай! Какая проблема? Другую снимешь, что их, мало вокруг?

— Что ты понимаешь? Тут такая девочка, пальчики оближешь. А ты говоришь, другую! Я ее два дежурства ломал! А тут сам обломался, твою мать! И вообще, чего ты расселся? Решили твой вопрос? Решили! Водку не пьешь? Нет. Ну и вали отсюда.

Под возмущенные реплики Квартиранта Зураб покинул квартиру. Ему подвернулась удача! С первого раза налететь в квартире на пьяного, безмозглого болтуна!

А «болтун», проводив «гостя», вызвал Феликса:

— На связи Квартирант.

— Я все знаю от Ворона. Молодец. Чистая работа.

— Мне оставаться на месте?

— Да, Саша, могут перепроверить. Пока побудешь там. Жену предупредим. Не волнуйся. Ворон, как и прежде, на месте. Все по плану, ребята!

Зураб, помня инструкции Али, проехал по столице, часто попадая в пробки, где, как и рассчитывал Комолов, легко можно было уйти от «хвоста». Но Карава не знал, что визуального наблюдения за ним не велось. Пока машина стояла во дворе перед домом Лобанова, агент внешнего наблюдения Ворон из специальной пневматической винтовки выстрелил в протектор и загнал туда тонкую иглу — радиомаяк. И теперь всякое передвижение автомобиля контролировалось на дисплее технического отдела Службы «Виртус».

Проделав бесполезную работу, Зураб к вечеру вернулся домой.

Из «КамАЗа», прижавшегося к обочине около кафе, среди множества других таких же автопоездов, на окна второго этажа направили мощный микрофон прибора дистанционного управления, включили запись.

Сначала в доме слышался какой-то шорох и покашливания. Минут через двадцать раздался скрип лестницы, хорошо различимый среди шума голосов в салоне кафе на первом этаже. Открылась и закрылась дверь, отчетливо зазвучали голоса двух человек.

— Говори, Зураб!

— Ваш клиент послезавтра ночью будет на своей городской квартире.

— Что?

Лязг пружин. Видимо, лежащий на матрасе человек сел.

— Откуда ты это взял?

Зураб не без гордости рассказал о своем посещении квартиры Лобанова.

— А этот парень, на «хате», не мент? Не подстава?

— Ручаться не могу, но не похож. С похмелья. Постоянно пил, говорил как-то по-особому, как вы с Али. Словечки те же самые. Нет, не похож на мента.

— Ну а кто он конкретно? Почему не узнал?

— Я же сказал тебе, сын друга Лобанова. Постоянно в Москву мотается, но больше живет на даче. Ну а что делает в столице, как я мог спросить?

— Ладно, черт с ним! Значит, говоришь, послезавтра ночью Лобанов будет на квартире? Эх, не вовремя Али свалил из города. Ты проводил его?

— Конечно!

— Что он сказал на прощание?

— Сказал, чтобы координаты Лобанова у нас к его приезду были во что бы то ни стало. Вот что сказал! Иначе…

— Не продолжай! И так понятно! Но нам, Зураб, кажется, везет, а?

— Я-то здесь при чем? Ты, Тура, в этом заинтересован, а не я…

— Заткнись, овечка невинная! На что ты этот дом построил? Старика Мусу, своего соседа, кончил да все золото его вытащил?

— Вы думаете, что это я Мусу убил?

— Это не я, это Али так думает! Даже не думает. Он уверен! И у него, по его словам, есть весомые доказательства твоего преступления! За твою кавказскую развалюху здесь, у Москвы, метра квадратного не купишь! А ты и кафе, и дом отгрохал! Так что заткнись. Лучше думай, что Лобанов послезавтра будет дома делать!

— Да мало ли? Трусы жене забрать!

— Может, и трусы, — серьезно и задумчиво проговорил Тура, — но только то, что он приезжает ночью, является фактом, заслуживающим особого внимания. Значит, приведут его менты. Чтобы потом отвезти обратно! Куда? Да туда, где они прячут всю его семью! И нам надо обязательно узнать это место. Как? Будем думать!

— Да, подумать стоит. Я пойду. Потом встретимся, поговорим.

— Иди, думай, душа безгрешная…

Зураб вышел, пораженный услышанным. Обо всем, что касалось старого Мусы, ведь не знала ни одна живая душа! Зураб прошел во внутренний двор кафе, где колол дрова для мангала маленький Ахмед. Присел на березовый чурбан, опустив голову. Неужели их тайна раскрыта? Только он и Фаина, которая приходилась дальней родственницей старика, помнили об этом преступлении. Каким образом все стало известно Туре и этому проклятому двоюродному брату жены? Ведь все было сделано чисто. Их с Фаиной никто даже не подозревал. Они не оставили никаких следов. Об этом Зураб позаботился. Да и про сокровища Мусы никто ничего не знал. Откуда пришла эта информация?

Почему сейчас, когда прошло столько лет, какой-то шакал Тура намекает ему о том, что могли знать только он и Фаина. Вывод один — Фаина все рассказала Али. Но зачем? Для чего?

Зураб встал, зашел в кафе, подошел к стойке, за которой находилась жена. Народу было мало, и он мог с ней спокойно поговорить.

— Фаина! Откуда Али и Тура знают о Мусе?

— Нашел о чем вспомнить! Это так важно?

— И ты еще спрашиваешь? Кто он такой, твой Али, что ты перед ним отчитываешься?

— Он мой двоюродный брат! Или забыл? А про Мусу я ему ничего не говорила!

— По-твоему, это я рассказал ему все?

— Не шуми, Зураб.

— Ты не говорила, я не говорил, он что, ясновидящий? — не обращая внимание на совет жены, продолжал гневную речь Зураб.

— Ты не знаешь Али! Это очень хитрый, коварный и опасный человек. Он мог все просчитать сам, сопоставить факты и сделать предположение. Но то, что у него есть доказательства, Тура соврал. Ни у кого никаких доказательств нет! И быть не может! Успокойся!

После разговора с женой Зураб поднялся на второй этаж, присел на табурет, закурил. Внезапно спросил:

— Тура, а если это ловушка со стороны ментов?

— Чего?

— Ловушка! Обычная ловушка для простачков. Мне только что пришла эта мысль. Что, если менты затеяли свою игру? Привезут Лобанова, покажут его, а потом посмотрят, будет ли «хвост»?

— А ты не так туп, Зураб! Ты считаешь, что нас специально могут вывести туда, где спокойно повяжут?

— А почему бы и нет?

— Потому, что тогда бы они привезли Лобанова открыто, днем. А не ночью, тайно. Ты свою машину, когда приехал, проверял?

— Нет, она у меня и так в порядке!

— Дурак! Я не об этом. Посмотрел, не насажали ли тебе менты своих «маяков»?

— А зачем? Если бы они знали о машине, то Али утром бы не успел даже уехать! Налетел бы ОМОН и повязал всех сразу!

— Да… Тоже правильно. Значит, о машине им ничего не известно?

— Получается, что неизвестно. Пока все тихо! На стоянке как обычно: дальнобойщики, «плечевые». Посторонних людей вроде нет.

— Заморочки одни, черт бы их побрал! И Али, как назло, свалил! Адрес ему подавай! Подай тут, мать твою! Придется, как ни крути, послезавтра ехать. С Али шутки плохи. Не узнаем адреса, башку нам точно срубит. Это как два пальца… Ладно, иди, принеси «плану», что-то тоскливо мне. Нервы шалят.

Шаги ушедшего Зураба, ворчание и негромкая ругань Туры, возвращение хозяина с «дозой», и… тишина. Эту тишину в комнате по-прежнему аккуратно записывал всю ночь водитель «КамАЗа». В семь утра фура Службы покинула стоянку. Ее сменила строительная бригада, начавшая неторопливо ставить столбы огромного рекламного щита. Работы у них было много. Таким образом, дом Каравы прослушивался беспрерывно.

В результате предпринятых мер Феликсу стал известен план, по которому бандиты решили вычислить местонахождение Лобанова и его семьи. А также информация об убийстве какого-то старого Мусы, но она сейчас ценности не представляла. Хотя бы потому, что в настоящий момент получить какие-либо достоверные сведения в Чечне было практически невозможно. Там все еще шла война! Но ближайшие действия бандитов были ясны, а это становилось главным в данной обстановке. План оригинальностью не отличался. Зураб, используя свои связи, привлекал к делу таксиста-абхазца, которого, впрочем, в подробности не посвящали. Он с Турой должен был проследить, куда повезут Лобанова, после того как он побывает дома. Следом, на некотором удалении, будет ехать Зураб, которому по телефону сообщат маршрут. Карава должен сесть на «хвост» милицейской машине уже за городом. По пути он подберет Туру. Главное для бандитов — определить район, где может примерно находиться конспиративная квартира. Затем Зураб со своим патентом частника проверит дом за домом под видом закупки продуктов. Если, конечно, территория не окажется закрытой для посторонних.

Полученной информацией полковник Борисов поделился с Кауровым: Каракурт согласился с тем, что, если бандиты засуетились и пошли на поводу у Службы — это уже неплохой результат!

— Ладно! Не будем обсуждать их бестолковость. Раз они без Али не в состоянии провести слежку, поможем им. Но вот поверит ли им потом Комолов? И куда он сгинул?

— Неизвестно. Но судя по нашим сведениям, должны ждать его дня через два. Неделя — это срок для подельников. Али, наверное, вернется раньше и все осмотрит, обнюхает со стороны, прежде чем появится в кафе. Это битый волчара. К тому же мы забываем Фаину, его сестру, а она в курсе дел мужа. Что, если через нее Али узнает о скором посещении квартиры Лобанова и предпримет свои меры, которые мы не просчитываем?

— Насчет Фаины ты прав, Феликс, — Кауров выглядел задумчивым, — значит, кровавый Али может быть послезавтра где-то рядом?

— И, возможно, не один! Вот где опасность!

— Может, он вообще никуда не уезжал?

— Нет! Скорее всего ему кого-то нужно было увидеть обязательно, а возможно, взять подкрепление. Что за бойцы Тура с Зурабом? Особенно Зураб, который вполне способен «свалить» в самый ответственный момент? А Комолову нужен хотя бы один профессионал. На Кавказе сейчас наемников, как винограда на рынке. А главное, на этот раз Али нельзя ошибиться. Это для него смерть!

— Что же ты, Феликс, предлагаешь? В корне менять план?

— Зачем же? Пусть Али убедится, что менты, то есть наши ребята, действительно ведут себя как «лохи». Пусть Лобанов поднимется в квартиру. Потом уезжайте. Таксиста, Туру, а затем и Зураба сажаете на «хвост» и двигаетесь прямиком в дачный поселок, который следует усилить бойцами охраны резиденции. Если Комолов будет не один, то своего «профи» он отправит за вами, а сам должен остаться на месте. Проверит, произойдет еще что-то или нет. Вот тут-то и надо подготовить Квартиранта. И разыграть его встречу со своей девкой. Все естественно! Что скажешь, Каракурт?

— Логично. Что еще сказать? Согласен с тобой полностью.

— Тогда готовьте акцию по «засвечиванию» Лобанова. Я еще поговорю с Валентином, попрошу нашу сотрудницу Ларису сыграть роль «девки» и с ними уточню план. Если никаких изменений не произойдет, действуй, как уже объяснил.

— Разрешите выполнять, товарищ полковник?

— Ладно, иди! Не ерничай. И, Стас, будь уверен — мы возьмем эту мразь, возьмем!

— Я не сомневаюсь, Феликс!

Глава 6

Сделав несколько пересадок в поездах, Али Комолов наконец прибыл в Ростов-на-Дону. Отсюда он направился в Краснодар и длинным извилистым маршрутом, где автостопом, где на местных автобусах, добрался до горного селения Веринское. Здесь начиналась так называемая «дорога смерти», закрытая до Ханты для движения автомобильного транспорта. Вместо нее использовалась объездная, через тоннель в перевале, трасса, которая также вела в населенный пункт Ханты. В окрестностях селения, на предгорном плато, раскинулись владения того человека, который сейчас был нужен Комолову.

Когда Али пересекал Ханты, местные не обратили на него никакого внимания. Аул ежедневно посещали десятки людей, поэтому, засидевшись в чайхане до вечера и поговорив с аксакалами, Али перед закатом солнца спокойно покинул селение, не опасаясь, что его заметили. Через верхний склон он выбрался на «дорогу смерти». Для транспорта она действительно представляла немалую опасность, но для пешехода была вполне пригодна. И даже удобна тем, что позволяла в ночной тиши издалека услышать чужие шаги. При необходимости можно было надежно укрыться на склонах, густо поросших кустарником.

За ночь Комолов преодолел половину пути. К четырем утра он вышел на смотровую площадку, укрепленную со стороны скалистого обрыва внушительным бетонным парапетом. Али посмотрел вниз. В ущелье светилась неоновыми огнями обширная усадьба. Спуститься в долину можно было, только продолжив движение по дороге. Но это означало большую потерю времени и сил. Правда, сильно рискуя, Комолов мог совершить спуск по левому склону. Без применения специального снаряжения это было крайне опасно, но Али, подумав, решился на такой экстремальный вариант.

Братья Комоловы вообще с детства любили горы, окружавшие родной аул, и каждую свободную минуту старались уйти из селения, чтобы полазить по скалам. И Али всегда стремился выбрать подъем покруче, посложнее. Мухтар шел за ним следом. Но однажды произошла катастрофа.

Дело было летом. Али, Мухтар и соседский пацаненок тринадцати лет по имени Адолло утром ушли в горы. Старший Комолов давно заприметил на перевале одну звериную тропу, выводящую к почти отвесной скале. Пройти по ней, а уж тем более подняться на вершину казалось невозможным. Но Али эта вершина тянула к себе, как магнитом. И в то утро он решился! Заранее подговорив Мухтара и Адолло, Али взял с собой веревку и повел их на тропу. Связавшись между собой, что было непростительной глупостью в данном случае, они двинулись вверх. Шли ребята долго и медленно. Адолло заныл уже на середине пути, но Али пригрозил сбросить его вниз, и мальчик замолчал, продолжая свой роковой подъем. И в конце концов они прошли тропу. Это была победа! Для всех, но только не для Комолова-старшего! Его манила недоступная вершина, состоящая из каскадов каменных выступов, впадин и трещин.

Опытный альпинист спокойно поднялся бы на нее, используя минимум снаряжения. Но этого не могли сделать пацаны, лишенные элементарного опыта скалолазания. Однако Комолова-старшего было уже не удержать. Он объявил, что намеревается подняться на вершину.

Али заставил брата и Адолло поддержать его план. Хотя они не испытывали ни малейшего желания лезть в гору, однако послушались Комолова.

Адолло отвели роль замыкающего. Мухтар как самый сильный начал подъем первым, за ним следовали двое остальных.

Пройдя почти половину пути, Али понял, что совершил глупость. До вершины было еще далеко, а сил почти не оставалось. К тому же им с Мухтаром приходилось буквально тащить на себе Адолло, который из-за своего маленького роста не везде мог зацепиться за неровности скалы. Но спускаться было уже нельзя. Отступление казалось еще более страшным. Только вперед!

В какой-то момент Али передал Мухтару, чтобы тот выбрал место для отдыха. И такое место нашлось. Чуть выше. Только если Мухтар и Али смогли зацепиться за выступ, то Адолло до него не доставал. Надо было вытягивать его веревкой. Передав Адолло, чтобы он, как мог, помогал себе, братья потащили его наверх. Это удавалось, хоть и с трудом. До той минуты, когда нога бедного Адолло сорвалась с выступа и он повис в метре от Али Комолова.

Мальчик закричал. Закричал и Али, поскольку сил держать на весу парнишку больше не было. Нужно либо еще поднапрячься и вытянуть Адолло, что и предложил Мухтар, красный от натуги, либо резать веревку, избавляясь от «балласта»! Али принял решение и достал нож. Адолло, смотревший на Али, понял, что участь его предрешена. Он перестал кричать, только тихо попросил, глотая слезы:

— Не надо, Али! Прошу тебя. Я сейчас попробую зацепиться. Не режь веревку, ведь я же упаду. Подожди немного, Али. Ты же мой друг?

— Нет, Адо, ты не сможешь зацепиться и утащишь нас за собой! Лучше умри один.

Али ударил клинком по натянутой веревке, и тринадцатилетний Адолло Хайроев мгновенно скрылся за выступом. Лишь его крик долгим эхом раскатился среди скал…

— Зачем ты это сделал? — крикнул Мухтар. В голосе его звучала злость.

— Заткнись! Он утащил бы нас всех! А так, отдохнув, мы вдвоем поднимемся. Понял?

Они с трудом достигли вершины и, передохнув, постепенно спустились к тропе. Выйдя на нее, Али направился к подножию скалы, хотя к аулу надо было идти в противоположную сторону. Мухтар спросил:

— Ты куда?

— К Адо! Надо снять веревку. Если люди узнают правду, нам не поздоровится. И запомни! Никому ни слова, если жить хочешь…

Тело мальчика нашли на вторые сутки. В поисках самое деятельное участие принимали и братья Комоловы. Никто не узнал правды, Адо похоронили, а случай в горах забыли…

Только сейчас почему-то о нем вспомнил Али Комолов, стоя на краю обрыва.

Он опять, как и тогда, принял решение. Поднялся на склон, влез на дерево, где в широкой кроне устроил место для короткого отдыха.

Утром, умывшись в роднике, начал спуск. И тут же был замечен охраной усадьбы, поспешившей доложить о вторжении своему хозяину, Саркису. Тот вышел на балкон дома, поднес к глазам сильный армейский бинокль. Он увидел лицо спускающегося человека, но его черты никого не напомнили Саркису. Единственное, что он понял, так это то, что по склону спускается горец, хорошо знакомый с условиями этих мест. Все движения человека были выверены, шел он вниз зигзагообразно, используя в качестве опоры молодые побеги и ветви деревьев, свисающие над крутыми участками.

— Прикажете его встретить, босс? — спросил начальник личной охраны.

— Конечно, встретить! Проверить и ко мне!

— В кабинет?

— В подвал!

— Будет исполнено, босс!

Начальник охраны достал рацию, вызвал резервную смену охраны. Приказал собраться за периметром внешнего ограждения, что было немедленно исполнено.

Когда Али спрыгнул на относительно ровную гравийную площадку, скрытую каменной грядой от усадьбы, его встретили четверо бойцов, вооруженных короткоствольными автоматами.

— Привет, голубок! — поприветствовал Али старший группы. — Чего забыл в наших краях?

— Какой же он голубок, шеф? Это же архар, горный баран! Видишь, как ловко прыгал по склону? — вставил реплику один из подчиненных.

Люди в камуфляже рассмеялись. Старший переспросил:

— Баран, говоришь? И то правда! Только баран, причем безмозглый, полезет сюда! А ну-ка, Мамед и Тагир, обыщите этого козла. Все лохмотья с него содрать! Вперед!

Двое бойцов, забросив автоматы на плечи, двинулись в сторону Али.

Подпустив их вплотную, Али резко выбросил вперед руки с растопыренными пальцами, нанося врагам неожиданные ослепляющие удары в глаза. Крик боли еще не успел сорваться с губ охранников, пораженных этим коварным приемом, как Али проскользнул между ними, держа в каждой руке по автомату, стволы которых были направлены на старшего группы и четвертого бойца — Джавида. Старший успел заметить, что планки предохранителей уже переведены на режим автоматического огня.

— А ну-ка, ишаки каракалинские, оружие на землю. Автоматы, пистолеты, ножи, все, что есть в арсенале. Быстро!

— Послушай, ты, Рэмбо! — старший сумел взять себя в руки. — Ты хоть представляешь, с кем затеял подобные игры?

— А ты не понял? Я же говорил: с ишаками, или вас зовут как-то иначе? Оружие на землю, или отправлю на небеса, считаю до трех! Раз…

— Там, за грядой…

— Два…

Старший и Джавид бросили оружие.

— А теперь ты, старший осел, говори, что хотел сказать!

— Там, за грядой, целый отряд охраны, тебя покрошат в «кишмиш».

— После вас. А ну-ка ты, — крикнул Али Джавиду, — тащи тех двоих. И пусть не орут, глаза я им не выбил. Проморгаются. Вперед!

Джавид подвел охранников. Глаза их были залиты кровью. Али не обратил на это никакого внимания, продолжая командовать:

— В одну шеренгу, плечом к плечу, пошли вперед. Кто дернется или вздумает оступиться, стреляю сразу!

Держась друг за друга, четверо охранников перешли через гряду и вышли на площадку перед центральными воротами усадьбы. Своими телами они заслоняли Али. Это обстоятельство сразу же заметили бойцы охраны, оставленные у ворот. Но они не знали, что предпринять. Это же увидел и Саркис. Из-за спин пленников Али неожиданно пустил длинную очередь. Пули взбили высокие пыльные фонтаны перед застывшей вооруженной толпой. Охранники ринулись в разные стороны, передергивая затворы. Али стало ясно, что еще минута, и по нему откроют огонь на поражение, невзирая на четверых заложников. Поэтому крикнул:

— Все! Хватит! Саркис, я пришел к тебе! Меня зовут Али, твой племянник знал меня по зоне и остался кое-что должен… Ты слышал обо мне?

Услышав речь неизвестного, Саркис поднял руку.

Тут же раздалась команда: «Отставить». Охрана опустила стволы. Али вышел из-за спин плененных бойцов, бросил им под ноги их оружие, встал перед балконом, глядя снизу вверх на местного босса:

— Меня зовут Али. В твоей воле выслушать меня или убить. Я жду твоего решения.

Саркис приказал:

— Доставьте его в мой кабинет!

Вскоре трое ближайших телохранителей ввели Комолова в шикарный кабинет наркобарона. Али оказался посередине дорогого ковра, перед широким деревянным столом.

Хозяин усадьбы, сидящий на резном кресле, жестом приказал охране удалиться.

— Так ты, значит, и есть тот самый Али, который спас жизнь моему непутевому племяннику Расулу? Выкупил его за сто тысяч долларов?

— Да.

— А откуда у тебя в зоне оказалось столько денег? Ты обходил общак?

— В общак я сбрасывал сколько надо. А вообще, извини, это мои дела!

— Верно. М-да… Сейчас, значит, явился за расчетом? Почему же таким странным образом? Мог прийти, как все люди, через село. Зачем рисковал жизнью?

— Все очень просто, Саркис. Я не создан для спокойной жизни! Люблю опасные игры!

— Вот как? Ну что же, каждый выбирает свой путь…

— Не стану спорить.

— А почему за деньгами ты пришел ко мне? Разве родственники обязаны отвечать по обязательствам другого родственника?

— Нет, конечно. Но тогда твой племянник умрет.

— Дважды не умирают, — глядя в глаза Али, сказал Саркис.

— Что? Расул умер?

— Это тебя не касается, но он действительно умер.

— Тогда, наверное, я напрасно пришел к тебе.

— Я не говорил о том, что не верну долг. Долги всегда надо возвращать. К тому же ты спасал его, не зная точно о том, буду ли я тебе благодарен. Ведь так?

— Конечно. Откуда я мог знать?

— А обо мне ты что-нибудь слышал?

— Слышал. Я же горец, моя родина недалеко отсюда, вести с воли я получал регулярно. В том числе и о тебе.

— Значит, спасая Расула, ты хотел заслужить мою поддержку, рассчитывая впоследствии у меня работать?

— Отчасти это так. Не буду скрывать. После зоны что-то надо делать. Почему не прийти к такому уважаемому всеми человеку, как знаменитый Саркис? Ну и пацана жалко было. Замочили бы его!

— Всего этого, Али, ты мог и не говорить. Я немного разбираюсь в людях. На Расула тебе было наплевать. Другое дело я…

— Ты прозорлив, Саркис.

— Мне комплименты не нужны. Оставь их для других! Ты знаешь, чем я занимаюсь?

— Да.

— Смелый ответ. За него можно и голову потерять.

— Я не привык лгать. Тем более Расул…

— Не называй его имени и не продолжай. Тебе сейчас нужна вся сумма?

— Да.

— Если не секрет, для чего?

— Никакого секрета нет. Если у тебя найдется время и желание выслушать один рассказ, то…

— Рассказывай, только покороче!

Али поведал наркобарону свою историю. Саркис внимательно его выслушал и сказал:

— Деньги, не беспокойся, я тебе верну, но мне кажется, тебе необходимо что-то иное. Не так ли? Говори!

— Я уже сказал, что у меня есть «кровник». Он убил брата, сейчас его защищают профессионалы, бывшие офицеры, воевавшие в Афганистане. Есть еще менты, но это несерьезный противник. Я прошел школу выживания в тюрьме и зоне.

— Это тоже не так мало, — заметил Саркис.

— Согласен. И все же мне нужен хотя бы один человек, имеющий высокий уровень специальной подготовки. Мне нужен «профи», чтобы «пробить» заслон, который выставлен вокруг тех, кого я должен уничтожить. И те деньги, которые ты намереваешься мне отдать за племянника, пойдут на оплату услуг этого профессионала.

Саркис задумался:

— Деньги сейчас принесут. А вот профессионал?.. У меня самого сейчас есть свои проблемы. Поэтому каждый боец без преувеличения чуть ли не на вес золота. Боюсь, мне трудно будет помочь тебе.

— Саркис, я прошу тебя не о разовой услуге. Я предлагаю сделку. Ты видел, как я обезоружил твоих людей. При необходимости я мог бы положить половину твоей охраны, и твои люди были бы бессильны передо мной. Я хорошо знаю эти места. Уверен, что смогу быть тебе полезен.

— Я не отрицаю. Но пока ты не сказал ничего конкретного об условиях сделки.

— Не думаю, что мое дело займет много времени. Если завершу успешно свои дела, потом я возвращаюсь сюда и поступаю в твое полное распоряжение. О чем, заметь, твои враги знать не будут! Короче, ты поможешь мне, я помогу тебе. Если за кровь я привык платить только кровью, то и благодарным быть умею. Благодарным до конца! Я обещаю вернуться. Эти слова я закрепляю кровью! Надеюсь, такая клятва убедит тебя?

Али выдернул из потайных ножен клинок, полоснул себя по руке. На ковер полилась тонкая струйка крови. Наркобарон от неожиданности отшатнулся и покачал головой:

— Откуда у тебя кинжал? Мои люди ведь хорошо тебя обыскали… Если ты такой крутой, зачем тебе профессионал?

— Я не знаю тактики противника. Это главное. А в остальном он мне действительно не нужен!

— Своих людей, это я говорю тебе сразу, дать не смогу. А вот совет один полезный, пожалуй, подарю! Есть один человек, который может, за плату, естественно, хорошую, эффективно помочь тебе. Он живет тут же, в Хайрах. Живет один. Одиночка! Но парень крутой, бывший спецназовец. Я не раз предлагал ему перейти ко мне, отказывался. Говорит, орлу стая не нужна.

— На что же он живет? Такой не будет корячиться на плантациях или в каменоломнях.

— Не будет. А живет на что? Вот ты сейчас к нему с предложением работы придешь. И деньги выложишь неплохие. Он себе цену знает. Приходили и до тебя. И также с деньгами и предложениями. Кому-то он помогает, кому-то отказывает, но без работы не остается.

— Так он киллер?

— Это меня не касается.

— Я понял тебя, Саркис. Могу ли я сказать, что пришел от тебя?

— Ему без разницы, кто от кого приходит. Но если понадобится, то можешь сказать!

— Спасибо. Как мне найти его и как назвать?

— Зовут его Генрих. Да не удивляйся, по национальности он — немец. А живет… Пройдем на балкон, — Саркис с Али вышли из кабинета, — видишь улицу, где чайхана стоит?

— Вижу.

— Последний дом. Насколько я знаю, он сейчас в селении.

— Еще раз благодарю, Саркис, а?..

— Деньги?

— Да!

— Эй! — кому-то крикнул Саркис вниз с балкона.

— Да, босс? — прозвучало в ответ.

— Рахим? Пусть придет Аджар!

— Слушаюсь, хозяин!

Саркис с Али вернулись в кабинет, куда вскоре вошел тот, кого вызывал босс.

— Аджар! Принеси сто штук «зеленых»!

Через несколько минут несколько увесистых пачек лежали в карманах черной куртки Комолова. И Али покинул усадьбу. Пройдя улицу, нашел нужный дом, постучал в ворота высокого каменного забора. Со двора послышался голос:

— Ты что, чужак? Не знаешь, что двери здесь не закрывают?

Али потянул дверь на себя. Она открылась. На топчане, рядом с небольшим бассейном, лежал на подушках молодой человек. Он поднялся навстречу гостю, о приходе которого уже знал из телефонного разговора с Саркисом.

Комолов внимательно рассмотрел киллера. С первого же взгляда в нем угадывался человек, профессионально подготовленный к войне и имеющий богатый боевой опыт. Коротко остриженная голова, правильные черты лица. Холодные, без эмоций, глаза, узкая ниточка сложенных в пренебрежительной гримасе губ. Широкие плечи. Бицепсы, буквально выпирающие из-под одежды. Крупные мозоли на фалангах рук.

— Кто ты? — спросил Генрих, сузив серые глаза.

— Называй меня Али, Генрих, — сказал Комолов, останавливаясь перед хозяином. — Обратиться к тебе мне посоветовал Саркис.

— Продолжай.

— Есть работа!

— Где?

— В Подмосковье!

— В чем она заключается?

— Мне нужно убрать одну семью.

— Семью?

— Да!

— Причины, надеюсь, веские?

— Веские! Моя клятва о мести за смерть брата!

— В принципе я сейчас свободен. Так что, пожалуй, приму твое предложение. Подробности расскажешь позже.

— Сколько я должен тебе заплатить?

— Смотря в чем будет заключаться моя работа…

— Семья, которая меня интересует, находится под прикрытием милиции. Твоя задача «пробить» их заслон, обеспечить мне доступ к жертвам.

— Действовать против ментов? Это серьезно!

— Так сколько?

— Пятьдесят штук. Аванс — двадцатка, сейчас. Остальное после завершения акции. Но учти, что в случае усложнения обстановки гонорар может быть пересмотрен в сторону увеличения. Это касается и той ситуации, если мне придется привлекать к делу дополнительные силы.

— Я согласен.

— Когда начинаем?

— Как можно быстрее.

— Тогда подожди немного.

Генрих позвонил Саркису:

— Мне на время необходимо покинуть долину.

— Ты принял предложение незнакомца?

— Да. Мне оно выгодно.

— И что тебе надо?

— «Чистый» автомобиль, лучше джип «Тойота».

— Хорошо. Условия проката ты знаешь.

— Минуту, пусть их узнает заказчик.

Генрих отвел трубку в сторону, обратился к Али:

— Я беру на прокат джип. Если мы его повредим в ходе акции, тебе придется рассчитаться за него. Что скажешь?

— Я же сказал, что согласен. Это значит, что согласен на все условия!

Генрих вновь поднес трубку ко рту:

— Все о'кей, Саркис!

— Тогда его подгонят сейчас же к твоему дому. Что еще?

— Остальное — мои проблемы!

— Удачи тебе, Генрих!

— Тебе тоже! Мне кажется, вокруг тебя сгущаются тучи?

— Я разберусь во всем сам, Генрих.

— Не сомневаюсь. Но постараюсь побыстрее вернуться. Глядишь, и помогу чем?

— Спасибо. Буду рад увидеть солдата удачи живым и невредимым.

Связь отключилась. Генрих сказал:

— Джип скоро будет здесь.

Комолов, чтобы сразу расставить все точки над «i», уточнил:

— Несмотря на то что ты «профи», Генрих, отныне твой шеф — это я! И все мои указания ты должен выполнять беспрекословно. Ясно?

— Ясно, шеф, — снисходительно улыбнулся наемник. Улыбка не понравилась Али, но Комолов сдержал себя. Пусть усмехается. Лишь бы дело свое знал хорошо!

— Тогда, Генрих, даю тебе на сборы час. Достаточно?

— Вполне.

— Отработай схему движения на Ростов.

— Я понял, шеф!

За этот час Али переоделся в новый костюм, сменил обувь, проверил деньги, аккуратными пачками сложенные в кейсе, вышел из дома, присел под широким деревом, задумался. Выполнили ли Тура с Зурабом его задание? Узнали ли адрес, куда менты запрятали семью Лобановых? А может, сами попали под контроль «легавых»? Надо появиться максимум послезавтра. Генрих проведет разведку, и все встанет на свои места! Если же адрес по-прежнему будет неизвестным, придется применять жесткие меры. Вплоть до захвата ментовского чина из Управления, занимающегося делом этих Кауровых. А может, что-нибудь посоветует Генрих? Али забил «косяк», сделал несколько затяжек.

Ровно через час прямо к дому подъехал новый мощный джип «Лендровер». За рулем сидел Генрих, которого нелегко было сразу узнать в цивильной одежде. Он открыл окно, доложил:

— Все готово. Можем отправляться!

Али сел рядом с ним, бросил кейс назад, положил пистолет под сиденье, спросил:

— Ты определился с маршрутом?

— Да.

— Тогда вперед! Надеюсь, не до первого ментовского поста?

Генрих посмотрел на Комолова, чему-то улыбнулся, ничего не ответил, только рванул джип так, что Али отбросило на подголовник. На этот раз промолчал Али. А водитель, миновав пределы усадьбы, резко свернул вправо, проскочил аул, подняв за собой целое облако пыли, и повел вездеход по новой, объездной трассе.

До Ростова шли быстро, посты ГИБДД проходили легко, без остановок и досмотров, словно номера этого джипа знала вся северокавказская милиция.

Остановились в гостинице «Южная». Проводив Комолова до номера, Генрих спросил:

— Тебе, шеф, «бабочек» прислать?

— Обойдусь.

— Как хочешь. Я буду ровно в восемь часов. Спокойной ночи, шеф!

— Иди!

Ночь была кошмарной. Такого с Али никогда ранее не было. Вдруг приснились дети чешского местечка Гутвальда, их застывшие в немом ужасе лица, рубящие удары остро заточенной саперной лопатки, входящей в тело мальчика, рассекая кости, как в холодце. И этот кровавый холодец попадал ему, Али, на руки, на лицо, на одежду…

Он проснулся в холодном поту. Черт возьми, что это такое? К чему этот сон? Комолов встал, прошелся по комнате. Решил, что виной всему то, что он накануне вечером не принял обычной дозы наркотика. И пошли глюки! Перед делом захотел сделать небольшой перерыв. Вот и сделал! Хуже не бывает! Он достал из потайного кармана готовый к употреблению шприц и жгут, не без труда ввел себе дозу. Откинулся на кровать. И страхи отошли. А вместе с ними и воспоминания о недавнем кошмаре. Он расслабился. Приятная истома заполнила тело, захотелось женщину, но двигаться было выше его сил. Неоновые огни рекламной вывески за шторами, с вечера раздражавшие Али, приняли причудливые и забавные очертания. Они то расползались, как змеи, то рассыпались искрами салюта, то растекались голубыми волнами теплого океана.

Вскоре Комолов забылся крепким сном. Сновидения больше не тревожили убийцу…

В восемь утра его разбудил Генрих, открыв отмычкой дверь номера, поскольку хозяин на стук не откликался. Первое, на что обратил внимание помощник Али, это шприц и жгут. Генриху стало все ясно. Проснувшийся Комолов недовольно спросил:

— Ну и что ты так на шприц смотришь? Сам никогда не пробовал?

— Нет! И тебе на время операции от этого лучше отказаться. Хотя говорят, что наркоманам это не под силу! Связался я, дурак, с «наркошей», знал бы…

— И что было бы? — голос Али начал приобретать металлический оттенок.

— Не пошел бы с тобой!

— Значит, если человек наркоман — то для тебя дерьмо?

— Я этого не говорил! Но…

— Никаких «но». И советовать маме своей будешь! — взорвался вдруг Али. — Ты сначала просиди в одиночке с мое, сопляк, а потом на зоне почалься! Тогда и советуй, солдат удачи хренов! Ты думаешь на мне крови меньше, чем на тебе? Ошибаешься, парень! Вот этими самыми руками я головы отрывал, на куски людей рвал, понял? Я еще посмотрю, что ты за вояка! А то так и останешься в вечной командировке, несмотря на все свои бицепсы, «качок»! Перегрызу пополам, клянусь!

— Ну чего ты, шеф, завелся? Я же хотел для тебя лучше сделать!

— О себе заботься, а я уж как-нибудь сам! Жди в машине, как только соберусь, поедем!

— Я все понял!

— Так-то лучше!

Генрих вышел из номера. Вскоре они уже продолжали путь.

Подъезжая к границе Московской области, Али достал сотовый телефон, набрал номер:

— Фаина? Это Али! Ну что там?

— По-моему, твой человек и мой муж что-то нащупали. По крайней мере завтра, как я знаю, они едут с дружком Зураба по какому-то адресу. Тебя когда ждать?

— А вот это тебе знать не надо! Я уже здесь! И ни слова мужу, женщина!

— Ты же знаешь, Али, я все сделаю, как ты сказал!

— Вот и молодец! А то, что я обещал, — сделаю, не волнуйся!

— Быстрее бы!

Генрих посмотрел на Али. Комолов счел нужным объясниться:

— Мои люди, судя по всему, нашли возможность определить место, где скрывается мой «кровник».

— Что это за люди? Что за Фаина? И вообще, когда ты намерен объяснить мне мою задачу!

Али ненадолго задумался. Они приближались к Москве, и действительно, наступила пора ввести наемника в курс дела. Али решил начать с истории, с той памятной ночи далекого восемьдесят третьего года. Естественно, в его изложении не было ни убийства сослуживца-часового, ни расстрелянных стариков-чехов, ни растерзанных маленьких детей. Лишь то, что они с братом, взяв в заложницы молодую чешку, пытались уйти за «бугор». Но офицеры-шакалы даже разговаривать не стали, окружили дом, предложили сдаться и, получив отказ, открыли шквальный огонь на поражение. Несмотря на то что в здании, кроме братьев и заложницы, находились еще мирные жители.

— Потом был штурм! Брата Мухтара убили у меня на глазах, хотя он бросил оружие. И расстрелял его тот самый человек, который сейчас является нашей главной целью. Старлей прикончил бы и меня, но его успели оттащить другие офицеры. Затем был трибунал во Львове. На меня «повесили» трупы чехов и приговорили к высшей мере. Но аллах не дал свершиться несправедливости! Верховный суд заменил расстрел на пятнадцать лет лишения свободы. И вот тогда, в одиночной камере, замерзая на бетонном полу, избитый, я поклялся, выйдя на волю, отыскать этого проклятого шакала, Лобанова, и отомстить лютой смертью. Вырезать всю его семью!

— Ну старлей, понятно! А семья-то здесь при чем?

— Я так решил!

— Я, конечно, в ваших диких обычаях мало что понимаю, но мне кажется, что месть должна быть справедливой. Кровь за кровь! Как раньше говорили: «Око за око, зуб за зуб».

— Мне повторить? Я так решил, а решений своих я никогда не меняю! Понял?

— Ладно, ладно, продолжай.

— Я вышел на волю и начал поиски. Не буду рассказывать, как мне все удалось. Но в конце концов я нашел его. Но в первый раз месть не получилась. На даче, где должен был отдыхать Лобанов с семьей, случайно оказались другие люди. Если бы я знал, то не тронул бы никого. Но я ошибся! Они случайно поплатились жизнью.

Генрих перебил Али:

— Видел я по «ящику», КАК они поплатились! Ты их в натуре порвал на куски.

— Генрих! Ты много видишь и еще больше говоришь. Лучше, если бы ты так же много умел делать!

— За это не волнуйся. Все, что надо, я сделаю. Только, Али, сразу учти, баб с детьми под меня не подставляй! Их мочить я не буду! Моя задача — прорыв блокады ментов!

— Учту, чистюля. А еще говорили, что ты самый крутой. Что-то я начинаю сомневаться в этом!

— Али! Завяжи базар, а то я могу и обидеться! И то, что я подчинился тебе, еще не значит, что не сверну тебе шею, если ты будешь слишком борзеть в словах и поступках. Саркис меня знает и говорит только то, за что может ответить. Запомни это, шеф!

— Хорошо, хорошо, я погорячился!

— Много горячишься. Это делу только помешает, держи себя в руках, а эмоции сбрось на острие своей иглы.

Али проглотил эти слова. Только отметил про себя, что Генрих вдруг показал свою неожиданную пугающую агрессивность, хотя внешне был спокоен, как статуя.

— С Лобановыми я разберусь сам, — продолжал Комолов, как ни в чем не бывало, — но они сейчас под защитой ментов. И вот здесь ты как профессионал должен будешь расчистить мне путь!

— Это я сделаю. Но не пойму, ты что, со своими людьми не в состоянии справиться с парой ментов из охраны? Для чего тебе профессионал?

— Не в этом дело! С охраной я разобрался бы и один. Но зона научила меня перестраховываться везде и во всем. Я опасаюсь, что менты могут создать «липу», приманку. И тогда речь пойдет не о двух бойцах охраны. Тогда придется преодолевать барьер полноценной засады.

— Ты предполагаешь, что тебя вычислили, сравнив события в Чехословакии и недавнюю бойню на даче?

— А разве это невозможно?

— Но там не было, по твоим же словам, ничего подобного. Никакого зверства. С какой стати они стали бы связывать события восемьдесят третьего года с сегодняшним днем?

Али посмотрел на Генриха. Не мог он сказать подельнику, что «почерк» Комолова наглядно проявился уже тогда, много лет назад. Оба преступления были похожи, как две капли воды. И не связать их между собой сотрудники милиции не могли. Али помолчал, потом произнес:

— А клятва? Я же прилюдно давал клятву отомстить!

— Да кто ее сейчас помнит…

— Лобанов!

— Ну разве что Лобанов! Но мне кажется, Али, ты что-то недоговариваешь. Нет, это, конечно, твое личное дело, но у меня остается такое чувство.

— Ты прав. Те бабы, которых я завалил на даче, были не посторонними людьми. Это жена и дочь друга Лобанова, некогда тоже старшего лейтенанта нашего полка, Каурова. Он вместе с Лобановым принимал участие в захвате. А еще я знаю, что они дружат с тех давних времен. Теперь вот оказались в Москве. Поэтому-то на его даче и собралась семья Каурова. Но я не разобрался тогда, да и поздно было уже разбираться. Завалил их, и все дела! Потом, еще дед, который перевозил нас через балку…

— Что за дед?

Комолов рассказал о том, как их в ночь убийства перетаскивал через непроходимую балку одинокий старик-алкаш на своем тракторе.

— И ты оставил его в живых? — удивился Генрих.

— Сил больше не было! Я его, правда, предупредил строго! Да и водки дал столько, что к утру он вряд ли что помнил.

— Удивляюсь я тебе, Али! Невинных женщин крошишь в «винегрет», а опасного свидетеля только предупреждаешь. И надеешься, что он после пьянки не расколется! Где логика? Он же мог вас опознать! И вас, и тачку! Хотя, видимо, все-таки смолчал, иначе вас в тот же день менты бы повязали!

— Вот именно!

— Но это, считай, тебе повезло. Таких ошибок допускать нельзя! Ладно, дело прошлое! Я вот только не могу понять, почему менты должны выйти именно на тебя? Тебя же никто не видел. Дед не в счет. Копаться в старых делах опера не будут. За это время, знаешь, сколько разных убийств через них прошло? Тем более тебя судил суд военного трибунала. Ну скажет что-нибудь Лобанов про месть. И что? Да мало ли чего болтал восемнадцатилетний пацан после смерти брата? Несерьезно придавать этому значение. Совершено убийство на даче? Ну и что? Зверское убийство? Это уже серьезно. Но разве мало по стране маньяков шатается? Вот и забрел очередной сюда! Судя по тому, что ты сделал с бабами, эксперты сделают вывод, что орудовал явный псих, а ты, как известно, освобождался психически здоровым. Разве не так? Почему на тебя-то должны менты думать?

— Не знаю. Но тревога холодной змеей живет внутри меня. Я почти уверен, что милиция знает, кого ищет.

— Я бы сказал, почему в тебе такой страх. Ну пусть не страх, а чувство, скажем, необъяснимого дискомфорта… Но ты же опять «взорвешься»?

— Говори, не бойся.

— Да бояться-то мне нечего. Лишнего базара не хочется.

— Говори, Генрих!

— С наркотой надо завязывать. Ты же живешь в плену иллюзий. Спокоен и решителен, когда находишься под дозой. Мнителен, раздражителен, не по делу агрессивен, когда наступает «депрессняк». Вот и мечутся у тебя в голове всякие мысли.

— Наркота здесь ни при чем. И хватит об этом!

— Как скажешь, но какое-то мутное у тебя дело, Али! Мутное! Кстати, ты так ничего и не сказал о Фаине!

— Она моя двоюродная сестра, жена одного лоха, Зураба, на хате его мы с Турой и «зависли». Тура — мой человек, еще с зоны. А Фаина и Зураб и есть те самые люди, которые должны снова выйти на след Лобановых.

— Фаина помогает тебе втайне от мужа? Спокойно смотрит, как ты тянешь его в «болото», откуда выхода может и не быть? Странно. Обычно женщины вашего племени верны своим мужьям до гроба, да и за семью горой стоят! Или это не так?

— Так. Но я же уже сказал, что Зураб — лох. Он не мужчина, а барахло. А Фаина красавица. Ей джигит нужен, настоящий мужчина, а не размазня петушиная. Но развод у нас не принят. Другое дело, если вдова. Такая опять может выбрать себе мужчину.

— Вот оно что. Значит, Фаина помогает тебе, а ты за эту услугу мочишь ее муженька?

— Это не твое дело, Генрих!

— Понятно, что не мое. Но я всегда удивлялся вашим законам. Как при них можно жить? Перессорились два клана, и понеслись «разборки» из поколения в поколение, пока не перемочите друг друга. Как еще не свели сами себя с этого света? А еще войну какую-то с нами затеяли! На хрена?

— Ты ничего не понимаешь, Генрих, и понять никогда не сможешь, потому что ты не горец. И завязывай этот базар. Вернемся лучше к делу!

— Давай вернемся.

— Мои люди будут ждать меня послезавтра. И одного. Куда и зачем я уезжал, они не знают. Фаина сказала, что завтра ночью мои «орлы» пойдут «по адресу». Чтобы снять все те подозрения, которые не дают мне покоя, ты должен будешь, во-первых, сегодня же посетить кафе и оценить своим опытным взглядом, все ли там в порядке. Осмотрись и определи, не «пасут» ли дом. Это в твоих силах?

— Безусловно!

— Отлично. Переночуем в джипе где-нибудь в лесу, а утром я подброшу тебя к городской квартире Лобанова. Ближе к ночи выберешь позицию возле дома. Посмотришь, как пройдет посещение Лобанова, нет ли здесь ментовской игры. Потом выйдешь на соседнюю улицу, где я тебя подберу и отвезу на проспект. Выясним, куда менты повезут Лобанова и как организуют слежку Зураб с Турой. Проводим их до поворота с кольцевой дороги, там подождем, пока наш «хвост» не пойдет обратно. Встретимся, поговорим…

— Лучше ждать его на повороте к кафе, — высказал свое мнение Генрих.

— Почему?

— Они что, идиоты, возвращаться той же дорогой? Ты думаешь, менты не засекут тачку, снующую возле их объекта? Нет, если у твоих «орлов» есть хоть капля здравого смысла, то они проедут дальше и на кольцевую выбираться станут где-нибудь в стороне.

— Ты прав. Встретим их там, где ты сказал. Главное — узнать адрес! И тогда начнем подготовку второго этапа операции. Все, Генрих, тормози. Подождем здесь до вечера.

Генрих остановил джип на временной стоянке возле супермаркета, которые в последнее время вырастали вдоль МКАД, как грибы после дождя. К дому-кафе Комолов с Генрихом подъехали, когда уже стемнело. Припарковались недалеко от здания, среди вереницы грузовых фур и легковых машин.

— Начинай, Генрих! Посмотри, послушай все вокруг, зайди в кафе и, как бы между прочим, скажи Фаине, что я ее жду. Пусть идет сюда, к джипу.

— Как я ее узнаю?

— Сразу узнаешь. Красивая, стройная брюнетка. Она обычно стоит за кассой.

— А если муженек ее увяжется следом?

— Ты ей только шепни про меня. Остальное не твоя забота!

— Слушаюсь, шеф! Так, где тут моя сумка?

Генрих взял с заднего сиденья спортивную сумку, открыл ее, что-то там покрутил внутри, вытащил наружу шнур с миниатюрным наушником. Со стороны казалось, что человек просто слушает плейер, как это стало теперь модно.

— Ну-ка, проверим.

Он повернул сумку в сторону кафе. Сигнал был устойчивый — прибор работал отлично.

— Порядок! Я пошел!

— Удачи! Жду Фаину!

Через несколько минут у машины появилась красивая, смуглая, черноволосая чеченка. Она, оглянувшись, юркнула в джип.

— Салам, Фаина!

— Салам, брат. Как твои дела?

— О моих потом. Что делают Зураб с Турой?

— Наверху сидят, дряни обкурились, в нарды гоняют!

— И это перед тем, как идти на дело? — возмутился Али. — Ну я им устрою обоим!

— Тот человек, что вызвал меня, работает с тобой?

— Да.

— Вам подготовить место для ночевки?

— Нет. Лучше скажи, ты ничего подозрительного в последнее время вокруг кафе не замечала?

— Да нет. Вот только столбы поставили под рекламу, дорогу закрывают! А так все как обычно. По вечерам шоферы пьют да шалав на ночь снимают, по утрам местные алкаши возле кафе трутся. Все как всегда! Я смотрела, Али!

— Молодец! Возвращайся обратно, собери порций десять шашлыка и люля-кебаба, зелени положи побольше и принеси сюда. Обо мне мужу и Туре ни слова. Ясно?

Женщина ушла, а через пятнадцать минут после того, как она принесла горячий, прямо с углей, заказ Али, вернулся Генрих. Он сразу уловил аппетитный запах жареного мяса.

— Никак шашлычки? Вот это ништяк! Это я уважаю!

— Жратва потом. Что увидел?

— Все нормально, Али! Дом не «пасут», послушал «базары» внутри дома и почти во всех кабинах машин. Ментов здесь нет! Я прошелся по волнам и частотам, которые они обычно используют. В этом районе — полная тишина. Твои подельники играют на втором этаже, один матерится. Тоже, что ли, под наркотой?

— Анашу курят. Поехали, найдем место для ночевки да похаваем, пока жратва горячая.

Они въехали по проселочной дороге в лес, где между высоких сосен остановились на привал. Жуя хорошо прожаренное мясо, Генрих проговорил:

— Саркис советовал джип в Москве сменить. Есть тут у меня такая возможность.

— А чего это Саркис в мои дела лезет?

— Так ты радуйся. Он же помогает тебе! А мог в пещере сгноить. Кстати, в этой пещере после досрочного освобождения и нашел себе вечный приют Расул. Не любит Саркис, когда что-то против него делают! А племяш беспредельничал, вот и ответил!..

— Да, дела!

— Вот именно! А ты на хозяина бычишься. Не надо! Себе дороже выйдет!

— Хорошо, что предупредил, буду теперь знать.

— Не за что. Пока не за что. Вот когда вернемся, тогда и отблагодаришь.

— В этом, Генрих, не сомневайся.

Глава 7

А в это время из технического центра «Виртуса» Феликсу пришло сообщение о подозрительном джипе, припаркованном у кафе Зураба. Борисов спросил по связи агента слежения:

— Что подозрительного вы усмотрели в этом джипе?

— К нему выходила хозяйка заведения, Фаина Карава, некоторое время находилась в салоне.

— С кем?

— Через тонировку рассмотреть ничего не удалось, как и определить голос мужчины. Как назло, приехал автопоезд и создал экран помех для прослушки.

— Плохо! Что еще?

— До этого из джипа вышел молодой человек со спортивной сумкой. Он прошелся между машин, покурил у кафе, вошел внутрь, потом вызвал Фаину к джипу. После короткого разговора женщина принесла в машину пакет с едой, а вскоре вернулся молодой человек. Джип отъехал от кафе в сторону, противоположную городу. «Хвост» посадить мы не смогли — некого. Маяк поставить тоже не успели.

— А если это Комолов? — невольно вырвалось у полковника.

— Кто? — удивленно спросил агент.

— Неважно… Продолжайте наблюдение. Марку и номер джипа, надеюсь, установили?

— Так точно. Джип «Лендровер», номер ростовский.

— Хорошо. Конец связи.

Феликс задумался. Сведения о появившемся возле кафе ростовском джипе насторожили его. К кому выходила хозяйка заведения, Фаина? Неужели объявился Комолов? Да еще с напарником? В принципе кровавый Али должен был прибыть со дня на день. Это как раз вписывалось в логику его ближайших действий. Но Али просто обязан быть осторожным. Чтобы вот так открыто «засветиться» перед объектом, который вполне может контролировать милиция, требовалась стопроцентная уверенность, что дом «чист»! И только тогда Комолов решился бы на открытый контакт с женщиной. Ведь они могли спокойно встретиться где-то в другом месте? Что из всего этого следует? Одно из двух: либо Али, используя напарника, имеющего опыт конспиративной работы и знакомого с основными методами внешнего наблюдения, провел вначале рекогносцировку, говоря языком военных. Убедившись в отсутствии слежки, вызвал женщину. Комолов от Фаины получил необходимую информацию. Ему ведь нужен адрес временного содержания семьи Лобановых. Следовательно, Али узнал, что завтра его люди, Зураб и Тура, сядут на «хвост» Лобанова. Сам Комолов рисковать не станет, просто за подельниками посмотрит. Когда Лобанова увезут, надо будет разыграть сцену встречи Квартиранта со «шлюхой». Искать Али сейчас бесполезно. В любом случае пути с ним пересекутся у загородного дома-засады. Для Комолова достаточно узнать адрес, который ему подскажут, чтобы нанести свой главный удар!

Возможен, впрочем, и другой вариант. А именно: Фаина втайне ото всех встречается с мужчиной. Тот иногда навещает ее, вызывает к машине. Потом они где-нибудь уединяются! Вполне вероятно! Ведь Службе неизвестен образ жизни семьи Каравы, ими никогда ранее не интересовались.

И к этому варианту тоже стоило бы отнестись весьма серьезно. Если бы не одно «но»… Время возвращения Комолова! Феликсу было известно, когда приезжает Али. Совпадение потрясающее! Значит, следует исходить из того, что кровавый убийца уже в Москве и готовит новую бойню. А следовательно, план Службы назавтра остается прежним. Завтра же ночью группу захвата следует перевести на экстремальный режим. Иными словами, им нужно объявить о начале действий против банды Комолова. А дальше и начнется финальная стадия жесткой игры, проиграть которую Борисов не имеет права!

Бойцы из спецгруппы резерва генерала Валентинова, выделенные для акции против кровавого Али, заняли ранее выбранные позиции. Непосредственно дом контролировали агент внешнего наблюдения Ворон, с чердака здания напротив и еще один офицер со стороны стройплощадки, на соседней улице. Ворон имел возможность, кроме окон квартиры Лобанова, фиксировать также выезд от дома и пересечение небольшой улицы с проспектом, идущим от центра к кольцевой дороге.

Автомобиль Феликса спрятался на обочине небольшого сквера, за квартал до объекта, имея связь со всеми участниками ночной операции. Машина, в которой везли Лобанова, выглядела как обычный милицейский «УАЗ». Однако на самом деле это был специальный бронированный фургон подразделения «Конвой» Службы «Виртус». Выезд его с дачи планировался на 23. 00.

А пока вокруг все было тихо. Наблюдатели молчали. Время тянулось медленно. Первое сообщение — в одиннадцать вечера. Автомобиль с Лобановым покинул дачу и направился в сторону города.

Через пятнадцать минут пришла неожиданная новость. Ворон доложил, что в соседнем подъезде, между шестым и седьмым этажом, замечен человек.

Феликс посмотрел на Каурова:

— Обычный житель, вышедший покурить на площадку?

— Так поздно? И почему он ранее не выходил, раз привык курить в подъезде?

— Ты прав…

Тут на связь вышел Ворон:

— Феликс! Я опознал мужчину! Поймал его физиономию в оптику винтовки!

— Кто он?

— Тура!

— Тукин здесь? Ошибки быть не может?

— Нет. Я его фото хорошо запомнил. Да и нервничает он, это заметно.

— Подожди, не отключайся.

Феликс обратился к Каурову:

— Что это значит, Стас? Ведь Тура, по их же собственному плану, должен был прибыть сюда на такси?

— Получается, что они внесли коррективы в свой план.

Борисов обратился к Ворону:

— Тукин вооружен?

— Этого сказать не могу, не вижу.

— С окна, где он находится, можно из винтовки накрыть площадку у подъезда?

— Да. Но только в том случае, если машина не встанет вплотную к подъезду. В противном случае бетонная коробка входа закроет сектор обстрела. Вы считаете, что Тура пойдет на ликвидацию одного только Лобанова?

— Нет, не думаю. Да и Тукин не имеет снайперских навыков. Что же у них на уме?..

— Я не дам ему сделать выстрел в любом случае!

— Знаю, Ворон, продолжай наблюдение.

— Выполняю!

Феликс связался с «УАЗом», где старшим среди трех бойцов «Конвоя» был капитан Березин:

— «Конвой! » Я — Феликс!

— «Конвой» на связи!

— По прибытии к объекту транспорт поставьте вплотную к бетонной коробке у входа в подъезд. Время «демонстрации» Лобанова сократить до пяти секунд!

— Вас понял!

И вновь ожидание.

Из резиденции от дежурной смены технического отдела поступило сообщение, что автомобиль Зураба начал движение. Радиомаяк сделал свое дело. Куда направлялась «семерка», Феликс и Каракурт хорошо знали. Борисов приказал:

— Радиомаяк отключить! Взять машину под контроль тотальной системы наблюдения. Ведите машину по ней.

— Есть!

— С чего ты решил убрать маяк, а включить всю систему?

— Маяк могут засечь посторонние, а это нам не надо, — коротко объяснил Феликс.

Каракурт не понял, кто конкретно может засечь радиомаяк, но промолчал. Борисов — начальник, ему виднее.

0. 20. Березин доложил, что приближается к объекту. О появлении «УАЗа» сообщил и Ворон. Феликс спросил:

— Как ведет себя Тура?

— Машину увидел и прижался к стене.

— Оружие?

— По-прежнему не видно.

— Хорошо! Внимание всем! Начинаем акцию!

Последовали ответы постов о получении приказа.

«УАЗ», проехав по улице, возле нужного подъезда свернул на тротуар и остановился у самой бетонной коробки.

Ворон взял Туру на прицел. Из «милицейской» машины вышел сотрудник Службы, экипированный в форму отдела охраны УВД. Прошел в подъезд. Через минуту туда же поднялся и второй «милиционер», и почти следом показался Лобанов, на несколько секунд задержавшись у задней дверки машины на освещенном пространстве, тем самым позволяя зафиксировать себя со стороны.

Феликс вызвал Ворона:

— Что там с Турой?

— Объект разговаривает с кем-то по сотовому телефону.

— Принял.

Борисов переключился на технический отдел:

— Где находится «семерка»?

— В трех кварталах от вас. Приближается… Хотя стоп, остановилась!

— Ясно!

Тут же Ворон доложил, что к подъезду, где находился Тура, подъехало такси. Остановилось, не выключая мотора.

Феликс понял. Сразу «зацепиться» за «УАЗ» значило бы вызвать обоснованные подозрения у ментов. Поэтому бандиты и изменили план, имитируя вызов машины к дому. Что ж, вполне логично. Но не похоже на Туру. Ощущается еще чье-то тайное руководство. Только вот чье? Неужели Комолова?

Как бы подтверждая правильность выводов Феликса, Ворон доложил, что из-за угла дома вышел молодой человек. Идет не спеша, спортивная сумка на плече, пьет на ходу из бутылки. То ли пиво, то ли воду.

— Один вопрос, Феликс!

— Слушаю.

— Если у него «прослушка» в сумке, он может нас услышать?

— Нет. Мы заблокированы. Для дистанционного зондирования свободна лишь квартира Лобанова. Ну и, естественно, Квартирант. Передай ему и Люде по закодированной связи, чтобы имели это в виду и сразу после отъезда Лобанова начинали спектакль.

— Есть.

— Конец связи.

Лобанов пробыл в квартире двадцать с небольшим минут. Затем вышел в сопровождении «милиции», с объемным пакетом в руках. Провожал хозяина Квартирант. Лобанов отчитывал последнего, достаточно громко, чтобы это можно было услышать издалека:

— Ты смотри у меня, Саня! Узнаю, что баб домой таскаешь да водку до беспамятства жрешь, выгоню к чертовой матери. На дачу отправлю, понял?

— Да никаких баб, Константин Владимирович, клянусь! Да и где я на них деньги возьму. Здесь на «бабочек» цена, как у нас на подержанную иномарку. Хотя и тут они не первой свежести!

— Что ты мне про каких-то «бабочек»? Короче, все понял?

— Так точно, — приставив руку к голове, шутя ответил Квартирант, — все ясно и понятно!

Лобанов и охрана сели в «УАЗ» и, развернувшись, выехали со двора.

Тут же из подъезда вышел Тура. Оглянулся, увидел только одинокую фигуру Квартиранта, сел в такси.

Генрих же, которого и заприметили наблюдатели службы, прошел вдоль дома, повернул в переулок, чтобы через двор выйти в сквер, на заранее подготовленную позицию. Оттуда он и наблюдал, как спускался до машины Лобанов. Через «прослушку» Генрих слышал беседу хозяина квартиры с Квартирантом. Видел, как отъехал «УАЗ», а затем и такси. Перевел прибор дистанционного прослушивания в сторону Квартиранта, который, проводив взглядом машину, обернулся в сторону соседнего подъезда, крикнул:

— Людка!

Из ближайшей бетонной коробки вскоре вышла размалеванная девица. Не приходилось сомневаться, что она имеет непосредственное отношение к одной из самых древних профессий. Девица тут же набросилась на парня:

— Ну ты че, в натуре? Задолбал, любовник хренов! Я тебе че, всю ночь должна из-за ста «баксов» подъезд отирать?

— Ну чего ты мухоморишься, Людка? Кто тебе еще в твоем вонючем баре вообще «бобы» за ночь заплатит? Мне-то по ушам не надо ездить! А то я не знаю, как тебя хозяин трахает? Иди лучше без базаров. Хоть в постели чистой покувыркаешься!

— Знаешь ты много!

— Хорош, сказал, базарить. Пошли в хату!

— А к тебе в гости больше никто не явится?

— Иди! Если кто завалится, клянусь, пристрелю!

Девица вышла на освещенное место и, поигрывая бедрами, пошла следом за парнем. Генрих оценил ее формы. Этот Саня-квартирант — не промах. За сто баксов снять такую «соску»! Генрих перевел «прослушку» на окна квартиры Лобанова, где вскоре послышался характерный шум бурной и пьяной случки. Выдержать более пяти минут эти вопли и стоны Генрих не мог. Он набрал номер Комолова:

— Али!

— Да.

— Все нормально. Я выйду на проспект, на улицу, параллельную Зеленой. Там меня и подбери.

— Хорошо. Через десять минут буду на месте. Устроит?

— Вполне!

А в салоне «Волги» шел следующий разговор. Говорил Тура:

— Давай, Муха, на проспекте поворачивай налево. Куда мы тогда выйдем?

— На кольцевую. А там можно куда угодно. И налево, и направо, и прямо!

— Ладно, увидим. Ты только не приближайся к ментам. Я сейчас свяжусь с Зурабом!

Послышался набор номера сотового телефона.

— Зураб?

— Я!

— Ты далеко от объекта?

— Да я иду за вами, огни ваши вижу.

— Тогда и следи за огнями. Если менты свернут на кольцевой, мы мигнем тебе, в какую сторону они ушли. Ты давай за ними, мы же проедем прямо. Если же они сами рванут вперед, то мы включаем «аварийку», и прямо идешь ты.

— За кем идти-то?

— Обычный ментовской «козел»! Номер запомни…

— Понял.

— Меня на МКАД не забудь подобрать. Смотри не облажайся, сука!

Но Зураб уже отключился.

Феликс передал на «УАЗ»:

— «Конвой», как слышите?

— Хорошо слышим!

— «Хвост» за вами закрепился. Темная «семерка» будет сопровождать вас. Ведите ее до самого объекта. Он должен будет пройти по дороге в Альково, почти рядом с вами. Организуйте показ женщины и детей этому ублюдку. А также «постовых милиционеров». Затем все на «УАЗе» сваливаете на базу. Вероятнее всего, Зураб где-то со стороны посмотрит на дачу. У него должно сложиться впечатление, что Лобановых охраняют всего два человека, которых в восемь часов утра должны сменить. Ясно?

— Так точно, выполняем!

А «УАЗ», выйдя на кольцевую дорогу, скорости не набирал, идя по второй справа полосе движения. Скоро водитель доложил, что засек в зеркале заднего вида темную «семерку». Она держала дистанцию, не сближаясь и не отрываясь. Капитана Березина вызвал Феликс:

— Ну что у тебя?

— «Хвост» прицепился прочно. Впереди вижу такси на обочине.

— Сбавь скорость и смотри. Из такси в «Жигули» должен пересесть человек!

Через некоторое время Березин доложил:

— Подтверждаю пересадку пассажира. Такси рвануло мимо нас вперед. В салоне только водитель.

— Так и должно быть. Тащите теперь «семерку» на объект!

— С постом ГИБДД дела уладили, товарищ полковник? Извините за напоминание, но, если «Жигули» остановят, они потеряют нас. Мы же не сможем специально ждать бандитов?

— Делай, Юра, свое дело. Пост не твоя забота.

— Понял.

«УАЗ» и «семерка» на дистанции примерно в пятьсот метров пошли в прежнем режиме.

Через десять минут «милицейская» машина свернула на шоссе.

— Ясно, — проворчал Тура.

В салоне машины Зураба царила нервная обстановка. И нервничал больше Тукин. Впереди находился пост ДПС. А там их в это время суток обязательно остановят. Проверка документов, отметка у дежурного, возможный досмотр. Да еще есть его, Туры, справка об освобождении. Все это может отнять достаточно много времени. «УАЗ» же, как пить дать, оторвется на шоссе или свернет где-нибудь. И тогда вся работа коту под хвост! Свои мысли Тура высказал соседу. Но Зураб неожиданно успокоил подельника:

— Может, и проскочим! Я тут часто по деревням за мясом и овощами мотаюсь. Есть знакомые среди гаишников. «Стригут», конечно, не без этого, но так, по мелочам. Надолго обычно не задерживают. Если еще хоть один бы из наряда был знакомый, тогда, считай, порядок! Проскочим! Полтинник в лапу, и — вперед! А вообще раз на раз не приходится…

— Нужно, чтобы пришлось, понял? — вдруг взбесился Тура. — Иначе я твою жирную морду в отбивную превращу.

— Я-то здесь при чем?

— При всем! Ну все! Пост, господи, пронеси, — перекрестился Тура.

Но на посту происходило что-то непонятное. Шлагбаум был открыт, красные мигающие огни светофора сигналили куда-то в сторону леса. Знак «STOP» отсутствовал. А сами сотрудники ГИБДД, собравшись у здания, дружно и заразительно смеялись.

Зураб сбросил скорость, глядя в сторону инспекторов, ожидая приказа остановиться. Но на «Жигули» не обратили никакого внимания.

Когда пост остался позади, Тура повернул удивленную физиономию к Зурабу:

— Они чего? Водки пережрали?

— Кто их знает? Может, праздник у кого, вот и отметили! А мы вовремя здесь оказались. Но сейчас дорогу перекроют. Расслабились менты немного, да и ничего странного. Что они, не люди?

— Они? Люди? Псы канавные они! Понял? Расслабились, суки! Насшибали «бабок» у таких вот лохов, как ты. Вот и жрут задарма, падальники!

— Ты чего завелся? Радоваться должен. Минут десять назад ты не таким орлом выглядел.

— Заткнись! И давай за «УАЗом». Главное еще впереди!

«УАЗ» же, немного сбавив скорость, почти не увеличил дистанцию, и «семерка» вскоре смогла увидеть его габаритные огни.

Капитан Березин вызвал Феликса:

— «Конвой» вызывает Феликса!

— Феликс на связи!

— Пост прошли. Все по сценарию. Через три километра поворачиваем в лес к объекту. Сюрпризов в виде неожиданного нападения не предвидится?

— Вас «ведут», будьте спокойны! Возле «дачи» включите иллюминацию, чтобы «Жигули» могли вас видеть с дороги. Сразу бандиты вряд ли решатся повернуть за вами. Покажите им только место, где остановитесь. Но если «семерка» соберется пройти мимо, действуйте по плану и уезжайте!

— Понял, Феликс!

Зураб внимательно следил за габаритными огнями впереди идущей машины. Он спросил у Туры:

— Как думаешь, менты обратили внимание, что мы все время идем за ними?

— Спросил тоже! Конечно, обратили. Они же не лохи. Но и мы можем ездить где и когда захотим, разве не так?

— Так-то оно так, номер машины запомнят!

— Ну и что?

— Как что? А потом?

— Потом Али что-нибудь придумает. Смотри, никак свернули!

— Точно!

— Вот бля! Что же, за ними идти? Тогда точно тормознут, парочку вопросов зададут. Вот гадство, в натуре.

— А ты думал, они все время будут идти прямо? И людей, нужных нам, спрячут прямо у обочины? Так что делать, Тура?

— Я знаю? Езжай до поворота. Там вставай! Думать будем!

— Тоже мне, Чапай нашелся!

— Пасть закрой, чурбан! А то я мигом тебе сверну ее!

— А Али свернет тебе!

— Ну ладно! Че делать-то?

— Не знаю!

После того как «УАЗ» и «семерка» миновали пост ДПС, инспектора ГИБДД прервали свой спектакль, перекрыли трассу, заняли положенные места и приступили к исполнению своих прямых обязанностей. Один из них, старший лейтенант, связался с Феликсом:

— Объект и «хвост» только что выехали из города.

— Понял. Оставайся пока на месте. Если в течение ночи не получишь дополнительных указаний, утром на отдых!

— Есть, товарищ полковник.

— Давай.

Феликс, приняв доклад с поста, связался с «дачей». Туда уже успел приехать Кауров и ждал звонка Борисова.

— Объект подходит к вам. Что сообщает наблюдатель с поворота дороги?

— «Семерка» встала. «УАЗ», вот доложили, подошел! Включили мигалки… минуту… Наблюдатель докладывает, что остановка нашей машины с дороги хорошо видна. Значит, ее видят и из «семерки».

— Отлично… Стас! Мне кажется, что Али вернулся.

— Так и должно было быть.

— Ты прав. Но он вернулся не один. Около дома крутился какой-то тип. Возможно, наемник. Но могут быть и другие! Ладно, я через час подъеду. Как Лобановы?

— Разберемся, Феликс. Нормально. До встречи.

Увидев мигающие среди деревьев огни «УАЗа», Зураб проговорил:

— Никак тормознули.

— Похоже на то, — согласился Тура, — а может, нас ждут?

— Тогда надо ехать!

— Куда?

— Туда! К ним!

— Ты что? В пасть к этим псам?

— А что делать? Начнем уходить, догонят! И тогда мало не покажется! А так прикинемся, что заблудились. Ехали, мол, за их машиной. Остановились, чтобы самим сориентироваться. Не удалось! А тут мигалки милицейские увидели, вот и подъехали за помощью! Думаю, прокатит, а?

— А то ты раньше не видел, что впереди мусора едут, кому лапшу на уши навешать хочешь? Ментам?

— На трассе видел, а вот после поста нет. Как и саму машину!

— А они нам шмон не устроят?

— И что найдут?

— Эх, Зураб, смотри, ответишь, если что. Поехали, хрен с тобой!

«Семерка» свернула на дорогу и пошла к «даче», у ворот которой уже стоял, переливаясь красно-синими огнями, милицейский «УАЗ». Как только «жигуль» подошел к объекту, из ворот вышли три человека в форме. Заслоняясь руками от света фар «семерки», жестом приказали остановиться.

Зураб выполнил требования милиционеров, остановил «семерку», вышел из машины, двинулся в их сторону. Сержант, стоящий впереди, сделал жест рукой:

— На месте! Кто такие? И что здесь забыли?

— Понимаете, товарищ сержант, с дороги сбились. Я — Карава Зураб, вот мои документы.

Он полез в боковой карман, но сержант остановил его:

— На месте, я сказал! Слава! — обратился он к рядовому. — Проверь его и того, что в машине, тащи сюда! Костя! Возьми тачку на прицел! Если что, огонь на поражение!

— Да знаю я этого Зураба, сержант, — сказал Слава, — у него на трассе шашлычная. Сидели там как-то!

— Выполнять, что сказано!

— Давай, Зураб, свои документы и пассажира своего зови сюда. Видишь, какой у нас сержант строгий?

— Ты, Слава, поговори еще!

Зураб тем временем передал документы строгому сержанту, позвал Туру:

— Миша! Тукин! Подойди сюда!

Тура боязливо подошел к группе милиционеров. Сержант тут же потребовал:

— Ваши документы!

— Извините, товарищ сержант, не взял с собой. Думал, тут рядом, кому они потребуются? А если честно, то забыл, оставил вот у него в доме. Честно! Я у него работаю, он подтвердит!

Сержант не обратил никакого внимания на лепет Туры, просмотрел документы Зураба: паспорт, водительское удостоверение, технический паспорт на автомобиль, свидетельство частного предпринимателя и об уплате текущего вмененного налога. Спросил у Каравы:

— Подтверждаешь личность этого субъекта?

— Да, конечно. У меня работает по трудовому соглашению. Можете проверить, если соизволите посетить мое скромное заведение.

— Ладно. А чего здесь оказались?

— Нам надо в Альково, а где поворот, сейчас или позже, хоть убейте, забыл. А ведь сколько раз туда ездил! Вот увидел огни милицейской машины, решил спросить у вас.

— А чего ночью претесь в Альково? Дня мало, что ли?

— Отвечу, товарищ сержант! Мне один мужик сказал, что поутру там скот бить будут, вот и решил мясом затариться, взять лучшие куски. Шашлык-то надо делать? Людей кормить надо?

— И при этом драть с них бабки непомерные? Да еще мясо наверняка с собачатиной смешиваешь, а? — съязвил сержант.

— Ну что вы? Мамой клянусь! Только свежее мясо. Вот и поехал ночью. Конкуренты тоже не спят. Надо опередить, а вот взяли и заблудились. Опоздаем, придется на рынке продукты втридорога брать. А вы говорите, цена! Вот она и взыграет цена, а что делать?

— Так ты говоришь, Слава, знаешь, где шашлычная этого абрека?

— Знаю.

— И шашлык нормальный?

— Нормальный.

— Э-э, товарищ сержант, у Зураба не только шашлык есть, а и водочка первоклассная, девочки — пальчики оближете…

— Ты мне это что говоришь? Охренел, что ли, чурбан? Да я тебя за девочек знаешь куда отправлю?

— Понял, все понял! Нет девочек, есть шашлык! Приезжайте, пейте, кушайте, Зураб угощает!

— И на этой развалюхе ты мясо повезешь? — вновь подозрительно посмотрел на Зураба и его «семерку» сержант.

— Ну что вы? Купим, потом «Газель» наймем, перевезем.

— Ладно. Сейчас убери свою тачку, мы развернемся, поедем в город, а ты двигай дальше, до болота. На развилке выйдешь на щебенку. По ней и доберешься до Алькова.

— Все, все, товарищ сержант! И как я, старый дурак, про болото и щебень забыл? Теперь найду деревню. А вам спасибо, и жду у себя, угощу на славу!

— Давай, двигай!

В это время из дома вышел Лобанов с женой и дочерью. Рядом с ними был еще один милиционер в бронежилете и с автоматом. Он подошел к воротам:

— Ну чего застряли?

— А тебе никак «врезать» не терпится? Смотри, Самойлов, уволиться по-разному можно. Не дай бог завтра утром от тебя перегаром тянуть будет. Рапорт в момент на стол начальнику ляжет. И гляди, стажера не впутывай в пьянку. Парень служить пришел, а ты ему сразу все обломаешь!

— Хорош тебе, сержант, начальника из себя корчить! Первый раз, что ли, в такие наряды заступаем? Все будет нормально. Езжай спокойно, разберемся здесь без твоих нравоучений!

— Я уеду. Но, учти, Самойлов, не дай бог что, не только погоны, но и голову потеряешь!

— Учту, учту! А это что за «орлы»? — Самойлов кивнул на Зураба и Туру.

— Их проверили, сейчас уедут. Иди в дом и чтобы на улицу больше никого не выпускал. До утра, до смены, понял?

— Как ты задолбал своим «понял»? Да все я еще десять лет назад понял, когда, дурак, подался в ментуру. Квартиру обещали, вот и подался. И что получил? Так что не учи меня жить. И давай с богом, да поутру не задерживайтесь. Мне надо еще на утреннюю электричку успеть, жена с тещей на даче ждут.

Зураб тем временем завел свою машину. Отъехал немного назад и вправо, освобождая место для разворота «УАЗа». «Милицейский» вездеход сделал маневр и пошел по дороге к тропе. Тура сел рядом с Зурабом. Они выбрались на грунтовку и быстро, насколько это было возможно, помчались вперед.

— Есть, Зураб! Нашли мы их, нашли!

— Подожди радоваться. У развилки выйдешь, проберешься по лесу к даче, посмотришь, что там происходит после того, как все разъехались. Потом вернешься.

— А ты чего раскомандовался, чурбан? Охренел, в натуре? Не я, ты пойдешь к дому! Тоже мне командир! Я быстро тебя отучу борзеть, свиное твое рыло.

— Хорошо, пойду я. Но дальше машину поведешь ты, договорились?

— На понты берешь, сука? Ведь знаешь, что не смогу. Этим пользуешься, зверь?

— Так кто пойдет?

— Ты сначала до развилки доберись, там решим!

Вскоре Зураб остановил «семерку» на развилке, прямо напротив болота.

Переспросил:

— Так что, мне идти, Тура?

— Ладно, сиди, водила! Я пойду!

Он вышел из машины и скрылся в густых зарослях папоротника. Двигался Тура медленно, осторожно и, как ему казалось, был незаметен в темном лесу. Но он, конечно же, ошибался. Как только за ним закрылась дверь автомобиля, Тукин сразу же стал объектом повышенного внимания для агента внешнего наблюдения Службы, который немедленно доложил о маневре пассажира «Жигулей» подполковнику Каурову. Через несколько минут во двор из дома вышел «строптивый милиционер».

Тура приблизился к забору настолько, что мог наблюдать двор и фасад здания, за исключением небольшого окна на первом этаже, где, судя по всему, и располагалась охрана. Тура видел, как «милиционер» сел в открытую беседку, достал из-за пазухи четвертинку водки, несколько бутербродов и сигареты с зажигалкой. Открыл зубами пробку, в два глотка проглотил содержимое, швырнул пустую бутылку за забор. Она упала в кусты рядом с Турой. «Милиционер» перекурил, начал закусывать. Автомат лежал рядом, на скамейке. В это время дверь дома отворилась, на освещенном пороге появился совсем юный парнишка в еще необношенной милицейской форме.

— Владимир Сергеевич! Самойлов! — позвал он, не видя ничего в темноте.

— Ты чего орешь? Разбудить всех хочешь?

— Вы пьете?

— Чего??? Ты мне еще мозги посношай, пацан вчерашний. Какое твое дело, что я делаю?

— Сержант запретил выходить из дома. И насчет спиртного предупреждал!

— Вот еще чудика в напарники дали. Да клал я на твоего сержанта, понял? Тоже мне генерал! А ты лучше бы помолчал! Послужи с мое, потом и будешь в дела нос совать. А пока ты еще сосунок, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне. Понял? Задачу тебе поставили? Поставили! Вот иди и выполняй ее!

— У нас с вами одна задача! Если вы не желаете нести службу как положено, то, по распоряжению прямого начальника, я буду вынужден немедленно доложить об этом в Управление!

— Послушай, парень, ты откуда такой правильный взялся? Из какого заповедника? Ты где срочную служил?

— На складах, в охране!

— То-то и заметно, что за два года караула крышу у тебя заметно повело в сторону, — сказал Самойлов.

Но предупреждение стажера подействовало, и, забрав автомат, все еще жуя на ходу, он пошел в дом, бурча что-то себе под нос, чего Тура уже не слышал.

Тура пролежал еще минут пять, потом решил вернуться, посчитав дальнейшее наблюдение бесполезным. Взгляд наблюдателя Службы сопровождал его до самой машины. Затем агент доложил об этом Каурову.

Тура сел в машину.

— Фу! В мои-то годы и раком по кустам! Дожил, мать твою!

— Ну что там? — спросил Зураб.

— Да ни хрена! Тишь, гладь да божья благодать! Сегодня бы их накрыть!

— Почему ты сделал такой вывод?

— Обстановка подходящая, в охране — алкаш да малолетка-стажер… Но нет Али, а значит, и базара нет. Главное мы узнали, а остальное пусть уж он сам маракует, когда вернется. Ну что стоим? Поехали!

— Придется теперь по щебню трястись, — недовольно пробурчал Зураб, — подвеска и так ни к черту. Но путь у нас один, через Альково, не возвращаться же. Да еще фермера будить, — он тяжело вздохнул.

— Его-то зачем?

— А если менты на самом деле проверят, зачем мы туда поехали? Тем более после того, что здесь вскоре произойдет?

— Ты прав. Заезжай к своему свинопасу, и домой! Раскумариться хочу. Сил нет! Эх и забью косячок по полной! За все напряги. Да и дело какое сделали. Шутка ли, закрытый объект вычислить!

«Семерка» тронулась с места, миновала несколько селений и дачных поселков, заехала в Альково. Здесь Зураб переговорил со знакомым фермером, который обложил Караву отборным матом за столь ранний визит. Затем они повернули на дорогу, ведущую к кафе. Но как только вышли на трассу, путь им неожиданно «подрезал» неизвестно откуда взявшийся джип.

— Эх, еш… твою, — резко нажал на педаль тормоза, пытаясь избежать столкновения, Зураб.

Туру бросило на переднюю панель, и он в кровь разбил физиономию.

Вокруг было темно и пустынно. Только четыре луча от фар прорезали черноту ночи, уходя в разные стороны, как световые дорожки.

Ни Тура, ни Карава не успели ничего сообразить, когда перед их машиной выросла фигура рослого мужчины. Комолов!

Он встал, опершись руками на теплую жесть капота.

— Али??? — не обращая внимания на кровь, выразил крайнее изумление Тура. — Откуда он здесь взялся?

Комолов поманил рукой Зураба и Тукина. Те сразу повиновались и вышли из «Жигулей».

— Салам, Али! — первым протянул руку Тура.

— Кровь сотри! И ремнями безопасности надо пользоваться, а то когда-нибудь башку потеряешь. Салам, Тура. Салам и тебе, Зураб. Ну как дела? Как успехи?

— Адрес, где прячут Лобановых, узнали, — торопился доложить Тукин, — только что оттуда.

— Адрес точный?

— Точнее не бывает! И Лобанов там, и семейство его все в сборе. Своими глазами видели! С ними только пара охранников.

— Не «подстава»?

— Нет! Сам смотрел. Сегодня бы ударить, самый подходящий момент.

— Почему ты так решил? — спросил, подойдя, Генрих.

Тура посмотрел на Али с немым вопросом во взгляде: «Мол, кто это еще? » Комолов коротко объяснил:

— Отвечай ему. Это наш человек.

— Почему подходящий момент? Да из-за охраны. Один мент, видимо, свалить из мусорни собрался, на все забил, пьет водку, ему это дежурство до фени. Наверняка всю ночь спать будет. А в напарниках у него вообще стажер. Еще форму обносить не успел. Пацан, словом. И больше никого вокруг.

Генрих посмотрел на Зураба:

— Ты подтверждаешь его слова?

— Да. То, что мент водку жрал, я, конечно, не видел, но то, что он с сержантом своим лаялся, точно. Своими ушами слышал!

— Так, — задумчиво проговорил Али, — значит, на даче два мента и семья Лобанова. И менты какие-то бутафорские. Не переигрывает ли ментовка? Как думаешь, Генрих? Не слишком ли легко они, — Комолов кивнул в сторону Зураба и Туры, — вышли на адрес?

— Мне тоже это не нравится. Снаружи показать можно, что угодно, а при этом внутри дома и за его пределами, на незначительном удалении, держать отряд ОМОНа. А вас менты могли специально привести к объекту. Вот он, смотрите, охраны никакой, семья в сборе. Давай, мол, действуй! Что-то здесь явно не так, Али! Я согласен с твоими сомнениями.

— Что предлагаешь?

— Пойдем в джип! А эти пусть едут немного впереди!

— Слышали? — спросил Али у подельников. — Выполняйте!

«Семерка» отошла вперед по обочине метров на сто. Генрих развернул джип, прижав его к краю дорожного полотна.

— Ну? — коротко спросил Али.

— Если менты приготовили засаду, то она будет на месте и сегодня, и завтра… До тех пор, пока ты не объявишься. У нас нет времени что-то выжидать. Надо делать дело или… уходить.

— Только не это!

— Значит, начинать нужно сегодня же утром. Все-таки сейчас, после того как менты показали свой адрес, они не должны ожидать нападения.

— Почему?

— Посуди сам! Ночью найдено место, где скрывают потенциальных жертв. Пусть даже сразу же, ночью, об этом станет известно тебе. Но ты же не такой простак, чтобы пойти на дело, не проверив все еще раз, не убедившись во всем собственными глазами. А когда ты сможешь относительно безопасно это сделать? Только завтра. Завтра же ты и подготовишься к нападению. Днем. Медлить ты тоже не станешь. Значит, по всему выходит, что нападение, подготовленное и обеспеченное нападение ты сможешь организовать не ранее завтрашней ночи. Я думаю, что такой вариант принят ментами как рабочая версия. Вот к этому времени они будут готовы не только полностью отразить атаку, но и взять тебя с поличным. А сейчас они твоего появления не ожидают. Этим-то и надо воспользоваться! Нанести удар сегодня же!

— И с кем прикажешь идти на штурм? С Зурабом? Да он обосрется после первого выстрела. С Турой? Этот пойдет, базара нет, но против профессионалов он никто и ничто! Остаешься только ты! Я не в счет, я пойду уже по расчищенной тропе! Только много ли ты расчистишь на этой тропе в одиночку? — Али выжидательно смотрел на Генриха…

— Слушай, шеф, а как ты вообще планировал свою акцию? Ведь ни о какой поддержке со стороны, насколько я помню, речи не было?

— Я не брал в расчет возможность засады! А может, мы все преувеличиваем? И на даче на самом деле никого нет, кроме двух мусоров из охраны?

— Может, и так! Проверим? Я привезу стволы, и пойдем вчетвером. Тогда все и станет ясно!

— Нет, мне нельзя ошибиться! Нельзя! Черт! Как же поступить?

— Не все так грустно, Али!

— У тебя есть идеи?

— И не только идеи! Нет, Али, ты плохо меня знаешь!

— Ну говори, не тяни. Что у тебя на уме?

— Нужны «бабки». Тридцать штук «зеленых» как минимум! И это только начало…

— Продолжай!

— Есть у меня в Москве кое-какие связи. Пяток бойцов найду, оружие. Но за все надо платить, Али!

— Я готов заплатить!

— Тогда мне надо ехать!

— Сколько времени потребуется, чтобы собрать отряд, вооружить и доставить его к месту сбора, которое я определю позже?

— Хорошо сказал! Откуда я могу знать, где ты устроишь место встречи? Может, только до него придется добираться несколько часов? Ты уж говори конкретнее, шеф!

— Я еще сам не решил, где именно. Но недалеко от объекта и там, куда можно подъехать на машине.

— Ну тогда где-то в шесть часов мы сможем начать акцию.

— Я должен знать подробности твоего плана.

— Али, ты задерживаешь меня, а нам каждая минута важна.

— И все же я должен знать, что ты задумал!

— Тебе надо «пробить» защиту семьи? Это моя проблема, и позволь мне решить, как это сделать.

— Хоп! Бери тачку, езжай в кафе, подними Фаину. Скажи: «В горах возле твоего аула камнепад». И назови сумму. Она даст денег!

— Вот это другой разговор. У каждого должна быть своя работа. За это и платятся деньги! Все!

— Генрих! Как только решишь свои организационные вопросы, свяжись со мной по мобильнику. Я скажу, где буду вас ждать.

— До связи!

— Удачи тебе, Генрих!

— Э-э, Али, удача потребуется позже! Пока!

Али вышел из джипа, и Генрих резко, с пробуксовкой рванул свой мощный вездеход по дороге к кафе. Отъехав несколько километров, он взял трубку сотового телефона и набрал номер. Довольно долго никто не отвечал — немудрено, ночь на дворе, но наконец ему ответили:

— Да. Кому не спится в ночь глухую?

— А ты, Фил, не знаешь кому?

— Генрих?

— Он самый. Разбудил?

— Пустяки. Ты откуда?

— По пути к тебе.

— Вот это новость! Сколько мы не виделись?

— Много, Фил! Слушай, пока я еду к тебе, одна просьба…

— Говори. Для тебя, ты знаешь, сделаю все, что в моих силах.

— Знаю, поэтому и прошу.

— Ну давай, я слушаю.

— Мне нужно пять-шесть отчаянных парней.

— Цель?

— Штурм здания и ближний бой.

— Ты в своем амплуа, Генрих! Хороший заказ?

— Неплохой!

— Все воюешь, друг?

— Этим и живем, Фил. Иначе уже не получится.

— Может быть, ты и прав. Как скоро тебе нужны люди?

— Я подъеду где-то через час. Будет прекрасно, если к этому времени ты решишь вопрос.

— Так срочно?

— Да.

— Работа сложная?

— Да. Предупреждаю, могут быть потери. Лучше, если подберешь добровольцев. Оплата по тройному тарифу.

— Понятно. Ладно, подъезжай. Постараюсь что-нибудь придумать!

— Спасибо, Фил, и до встречи!

— До встречи, дорогой!

Генрих Рихельгоф, теперь уже бывший старший лейтенант спецназа ВДВ, когда-то разжалованный в рядовые и осужденный судом военного трибунала, и Фил, Игорь Филипенко, были знакомы давно, и знакомство это состоялось при весьма необычайных обстоятельствах.

Шла так называемая «первая чеченская» война, или антитеррористическая операция, как тогда предпочитали ее называть. Сержант Филипенко с группой своих подчиненных после жаркого кровопролитного боя попадает в плен. Старший же лейтенант Рихельгоф командует отрядом, выполняющим специальные задания командования по обнаружению и освобождению захваченных боевиками российских военнослужащих. Отряд действует грамотно, решительно, возможно, в некоторой степени даже жестоко, но в целом эффективно. И это признается как в федеральных войсках, так и среди командования сепаратистов. За голову Рихельгофа даже назначается довольно крупное вознаграждение.

В результате очередного рейда по тылам противника Генрих получает информацию о наличии в одном из горных аулов нескольких пленных, среди которых был и сержант Филипенко. Командир отряда, проведя разведку местности, решается войти в аул и освободить военнослужащих. Операция вначале развивается успешно. Скрытно окружив на рассвете аул, бойцы без единого выстрела занимают горное селение. Информация разведки подтверждается. В подвалах нескольких домов обнаруживаются все пять солдат срочной службы. Подорвав в отместку дома, где были найдены пленные, отряд начинает отходить. Но как это часто бывает на войне, тропа, по которой повел своих подчиненных Рихельгоф, оказывается блокирована крупным отрядом непримиримых чеченцев, в это время возвращающихся в аул для отдыха. Боевики имеют ощутимое превосходство по количеству личного состава. К тому же они прекрасно знают местность и занимают выигрышные позиции, позволяющие им контролировать господствующие высоты. Старший лейтенант тут же связывается со своим командованием и сообщает о кардинальном изменении обстановки. Ему обещают помощь, но ее еще надо дождаться, а боевики подходят все ближе. Принимать прямой бой равносильно самоубийству, и Генрих принимает решение вернуться в аул под прикрытием пулемета и небольшой, из трех человек, группы стрелков. Там они занимают три дома, где собрались около двадцати человек местных жителей. Сюда же, решив поставленную задачу, возвращается и группа прикрытия. Отряд старшего лейтенанта Рихельгофа пока не несет потерь. Через старика-парламентера Генрих объявляет полевому командиру, что в случае атаки боевиков отряд примет бой, но при этом уничтожит всех находящихся в зданиях чеченцев. А здесь есть женщины, дети, старики. Старший лейтенант требует от противника капитуляции, предупредив, что в ином случае бандиты будут подвергнуты тотальному уничтожению. Посчитав эти угрозы со стороны командира малочисленного отряда федералов откровенным блефом, чеченцы в ответ выталкивают на открытое пространство около аула избитого российского контрактника. И тут же расстреливают его на глазах у обнаглевшего командира «гяуров». Но плохо знает полевой командир старшего лейтенанта Генриха Рихельгофа!

Офицер немедленно приказывает выбросить из одного дома трех подростков, которых сам же и расстреливает тремя короткими очередями. Кровь за кровь! Это охлаждает воинственный настрой непримиримых. Они понимают, что с ними уже не блефуют. Начав искать выход из сложившейся ситуации, полевой командир теряет необходимое время, когда еще есть возможность отвести в горы свой отряд. Слышится грозный рокот вертолетов огневой поддержки «МИ-24», затем раздаются мощные удары «вертушек» по окрестностям аула. А вскоре стремительные атаки двух десантно-штурмовых рот закрывают бандитам выход из ущелья. Боевики в подавляющем большинстве безжалостно уничтожаются, только малым, разрозненным группам удается скрыться в горах. Скоротечный бой закончен. Десантные «МИ-8» подбирают отряд Генриха и спасенных пленных. И все было бы ничего, но среди боевиков в тот раз оказался оператор одной из западных телекомпаний, уцелевший в ходе операции десанта и ушедший с остатками бандитов по горным тропам. Он заснял тот момент, когда старший лейтенант Генрих Рихельгоф лично расстрелял трех молодых, ни в чем не повинных подростков. Вышел репортаж о зверствах федеральных войск, быстро растиражированный средствами массовой информации. Как зарубежными, так и, что более всего обидно, отечественными. О расстреле ранее российского солдата в репортажах, естественно, умалчивалось. Только бессмысленная жестокость русского офицера! К воплям СМИ о «беспределе» со стороны федеральных сил присоединился и голос уполномоченного по правам человека.

В результате Генриха арестовали, предали суду военного трибунала, лишили звания, боевых наград и приговорили к нескольким годам заключения.

Из зоны вышел уже другой Генрих. Генрих, проклявший власть, которая использовала его и выбросила затем на «социальную свалку». Государство предало своего верного защитника, и он не считал себя обязанным соблюдать законы ЭТОГО государства. Он стал вне закона!

Специалисты такого уровня, как правило, долго без «работы» не остаются. И через некоторое время у бывшего офицера, поселившегося в горном ауле, сначала по протекции Саркиса, который сразу положил глаз на матерого специалиста, затем и без нее начали появляться темные личности с предложениями о ликвидации своих противников. Обозленный Генрих, недолго думая, становится киллером. И ничего особенного в своей новой профессии не видит. Наоборот, постепенно завоевывает достойное положение на этой стезе.

Освобожденный солдатами Генриха Филипенко не забыл старшего лейтенанта. После увольнения в запас он благодаря связям своего близкого родственника, ставшего к этому времени криминальным авторитетом, создает охранную фирму. Официально она занималась обеспечением безопасности отдельных личностей, объектов и грузов. На самом же деле «фирма» превращается в боевой отряд преступного авторитета, которым командует Фил, бывший рядовой российской армии Игорь Филипенко.

Однажды пуля киллера оборвала жизнь авторитета, и Фил занял его место.

Как-то, совершенно случайно, пути Генриха и Фила опять пересеклись. Рихельгоф по «работе» прибыл в Москву, где они неожиданно встретились. С тех пор Генрих и Фил дружили, но, как правило, проявления этой дружбы касались особого рода услуг. В последние годы судьба снова развела их, они не виделись около трех лет. Но, видимо, пришла пора вспомнить былое…

Обо всем этом думал Генрих, подъезжая к дому на окраине Москвы, где его ждал Фил. Возможностей выполнить просьбу друга у криминального авторитета хватало. Острым, однако, оставался вопрос времени. Слишком срочным оказался заказ Генриха! Но для Фила не было неразрешимых проблем. Особенно если его попросил Генрих!

Глава 8

Феликс прибыл на дачу около трех часов утра. Его встретили Кауров и Лобанов. Все трое сразу же поднялись в одну из комнат второго этажа, оборудованную под временный штаб. Посередине — стол. На нем — старинная лампа с зеленым абажуром, прибор для создания радиопомех и крупная карта местности. Вокруг стола — несколько стульев. На окнах — плотные шторы светомаскировки.

— Докладывай, Стас.

Кауров сообщил о последних изменениях в обстановке. Выслушав Каракурта, Борисов взял слово:

— Значит, так. Если исходить из того, что Комолов с неизвестным лицом… или лицами, что тоже нельзя исключать, здесь, рядом, а из этого и будем исходить, то, учитывая также, что наш адрес ему известен, встает вопрос, когда он начнет активные действия. Как ты думаешь, Стас?

— Ответ очевиден, Феликс! Тогда, когда мы этого будем меньше всего ждать. А именно немедленно. Конечно, как только он соберет нужные силы. Сколько на это ему потребуется времени? Здесь ответа не сможет дать никто.

— Один нюанс, господа, — Феликс обвел взглядом присутствующих, — один нюанс!

— Не тяни, Феликс!

— По пути сюда я получил сигнал с поста наблюдения за кафе. Так вот. Час назад к нему на знакомом нам джипе подъезжал напарник Али!

— Вот как?

— Заходил в кафе, говорил с Фаиной. Наши сотрудники записали короткий разговор. Что интересно, состоял он всего лишь из нескольких слов. Первыми были следующие: «В горах возле аула камнепад». Затем был вопрос женщины: «Сколько? » И ответ молодого человека: «Тридцать». Все! После этого напарник Али покинул кафе и направился в город.

— Ясно, — сразу сделал вывод Кауров, — Комолов хранит свои сбережения у Фаины. Слова о каком-то там камнепаде не более чем условная фраза. Своеобразный пароль, подтверждающий полномочия наемника как представителя самого Али. Тридцать — вероятно, сумма…

— Тридцать тысяч долларов?

— Ну не рублей же! С тридцаткой «деревянных» наемник может лишь ночь с хорошей проституткой провести. А у него сейчас другие интересы. Тридцать тысяч долларов, Феликс!

— Тридцать тысяч долларов, — повторил Борисов, — каковы возможности этой суммы на рынке оружия и наемной силы?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился Каракурт. — Могу ответить, что точно не знаю. Но большого отряда на эти деньги не наймешь. Если с вооружением, то, думаю, человек пять-шесть средней квалификации. Но вообще я этот рынок не отслеживаю.

— Пусть будет десять человек. — Феликс специально завысил количественный состав вероятного противника, — плюс сам Али, его советник, Зураб и Тура. Всего четырнадцать, ну пусть будет для верности пятнадцать человек. Вопрос состоит в том, зачем так много людей понадобилось Комолову, если мы показали Тукину всего лишь двух милиционеров, осуществляющих охрану? Получается, в «дезу» они не поверили? Иначе они пошли бы на дачу и вчетвером!

— Не думаю, что Али имеет достоверную информацию о том, что его здесь ждут. Иначе акция была бы отложена или перенесена. Но мы по действиям противника видим, что подготовка к ней идет, я бы сказал, в экстренном режиме. Скорее всего Комолов перестраховывается. Или перестраховывается его напарник, допускающий версию засады. Отсюда и спешка с наемниками. Они нужны для захвата здания. Али рассуждает так: будет на «даче» два милиционера, что ж, очень хорошо, встретит наемников отряд ОМОНа, это уже хуже, но и при таком раскладе Комолов, прикрываясь теми же наемниками, уйдет вместе со своими людьми. Мне кажется, именно на этом строит свой расчет Али и соответственно собирается действовать.

— Возможно, ты и прав, — задумчиво сказал Феликс, — но это покажет время. Нам же необходимо сейчас срочно выработать тактику собственных действий. Цель — не только защита семьи Лобановых, но и уничтожение банды. И в первую очередь кровавого Али, которого желательно, я подчеркиваю — желательно, взять живым! Значит, действовать придется не только в обороне, но и в наступлении. Причем лишь атака может принести нам успех. А для этого надо попробовать просчитать замысел противника и его вероятные действия. Подойдем к карте.

Офицеры подошли к столу, склонились над картой. Феликс продолжал:

— Вот смотрите. Общая обстановка. На карте — район предстоящих действий. Здесь усадьба, в центре — «дача», по углам периметра обычного деревянного забора — различные постройки. Если смотреть со стороны ворот, которые находятся на восточной стороне, справа — баня, слева — гараж, с севера — штабель дров и бревен, а сзади — сарай. Между гаражом и сараем — беседка и качели. Местность открытая. Несколько сосен и молодых берез не в счет. Кустарника, который мог бы затруднить обзор, на усадьбе нет. Дом, как вы имели возможность убедиться, двухэтажный, деревянный, но пропитанный специальным составом от возгорания. Основной достопримечательностью так называемой «дачи» является ее подвал. Бетонный, с внутренней дверью сейфового типа, он оборудован системой нагнетания избыточного давления и принудительной мощной вытяжкой, имеющей выход в болото. Это важная деталь, потому что противник не может воспользоваться вентиляционной системой для того, чтобы впустить внутрь дым или отравляющий газ. Далее, в двух километрах южнее проходит дорога, которая после поворота соединяется с трассой у поста ГИБДД. В пятистах метрах строго на север довольно обширное и, как здесь считается, непроходимое болото. Перед ним развилка двух полевых дорог. Одна, щебеночная, уходит на Альково и дальше на шоссе. Другая ведет в глубь леса, где и теряется возле заброшенных торфяных выработок. С востока и запада к территории примыкают крупные массивы смешанного сосново-березового леса. Много папоротника, который хорошо прикрывает лежащего человека и скрадывает его перемещения по земле. Противник перед тем, как что-то предпринять против нас, должен стянуть силы сюда. Как он это сделает, нам в принципе неважно. Важно другое. Как будут бандиты действовать дальше?

— Вернее, как их использует Комолов. А еще правильнее, как ими распорядится его помощник, — включился в разговор Кауров, — тот, которого он откуда-то сюда притащил. Он, я уверен, будет главным лицом в предстоящих событиях. Скорее всего на этого профессионала и возлагается миссия уничтожения охраны. Али появится на сцене в последний момент, когда перед ним будут беззащитные жертвы. Извини, Костя!

— Да ничего…

— Кто он? Что специалист, это очевидно. Но каков его уровень и специализация? Каков его почерк, манеры, повадки, привычки? Имеет ли он опыт подобных операций? Насколько хорошо ориентируется в «зеленке», особенно ночью? И вообще насколько он профессионален? Как быстро может перестраиваться в случае кардинальных изменений общей обстановки? Можно задать еще много вопросов. Но мы ни на один из них ответа, к сожалению, не имеем. А этот «профи» и поведет штурм, и будет истинным руководителем операции.

— Ну не думаю, Стас, что уровень его подготовки выше, чем наш. Разница может быть в том, откуда этот «профи» взялся? Из армейского спецназа или из какой-нибудь спецслужбы? Хотя в нашем случае это особой роли не играет. Просто для армейцев более характерны скоротечные, напористые, масштабные действия. «Спецы» же плетут тонкую паутину, стараясь все провернуть тихо и малыми силами, за счет тактического выигрыша. Но, повторяю, в нашем случае «плести» тут особо нечего. И нападение должно быть произведено скорее по армейскому принципу. Окружение усадьбы, выход на расстояние прямого броска, гранатометный обстрел здания и подсобных помещений, и, наконец, прямой штурм со всех четырех сторон. Другой вариант действий, при условии наличия засады, означает поражение. И ничего другого. Ты не согласен, Стас?

— Согласен. И бандиты скорее всего так и поступят, отбить их штурм не составит труда. Достаточно выйти из дома, захватив «винторезы», и мы втроем раздолбаем их в пыль. Лишь бы не пропустить начало акции. И потом нужно устроить охоту за кровавым Али! Все бы ничего, но не дает мне покоя этот наемник. Что-то подсказывает мне — на уме у этого парня есть такой вариант, который мы даже не просчитываем. Все не так просто, как представляется сейчас.

— Почему же просто, Стас? Мы и так рассматриваем самую тяжелую для нас ситуацию!

— Ладно. Ты, Феликс, командир! Времени для принятия окончательного решения остается все меньше. Приказывай, полковник, и начнем заниматься делом! А то так и дорассуждаемся здесь до того, когда в окно к нам влетит «Муха».

— Хорошо. Как бы ни планировал Али или его помощник финальную часть своей операции — я имею в виду расправу с выбранными жертвами, — ему и его стае еще надо пробить наш заслон. А этого мы им не позволим. Посему, господа офицеры, исходя из сложившейся обстановки и всего вышесказанного, ПРИКАЗЫВАЮ следующее. Во-первых, вокруг усадьбы, на удалении в сто метров, накрыть поля «клопов»[1] — миниатюрных устройств раннего обнаружения противника. Ширина полей — сорок метров. С монитором в здании собираюсь находиться я сам. Я же стану и контролировать обстановку внутри.

— Не опасно ли, Феликс? А если будет атака из гранатометов?

— В доме есть специальная комната. Только через нее можно пройти к подвалу. Она выполнена в виде бункера, как раз и рассчитанного на такие удары. Конструкция этого «предбанника» уцелеет, даже если рухнет весь дом. Из него также можно вести эффективную оборону. Это, скажем так, наш последний рубеж.

— Ну уж и последний! Посмотрим, как эти «профи» к зданию подойдут, а ты… последний рубеж… Им место в земле сырой, а не в доме!

Феликс не обратил внимания на реплику Каурова и продолжал:

— Во-вторых, наблюдателей, кроме офицера на посту ГИБДД, стягиваем сюда. И далее располагаемся следующим образом: Лобанов и один из наблюдателей, лейтенант Владимир Юшко, занимают позицию на северо-западном направлении, возле штабелей дров и бревен. Имейте обзор и, соответственно, сектор обстрела, взгляните на карту, от одиночной высокой сосны, обозначенной крестом, до части левого ответвления грунтовой дороги у развилки. Костя, тебе ясно?

— Ясно.

— Далее. Наблюдателю лейтенанту Сергею Сердюку отводится место возле бани и северо-восточный сектор. Наши «милиционеры», старший лейтенант Володя Самойлов и лейтенант Коля Головин, рассредоточившись по углам фронтального ограждения усадьбы, «держат» западное направление, в особенности подъезд к воротам. Лейтенант Виктор Дубинин оборудует позицию на юго-востоке, где вместе с Юрой Семеновым, ранее наблюдавшим за поворотом от усадьбы, прикрывают юг и запад. Наблюдатель с поста ГИБДД… Кто там у нас был, Стас?

— Капитан Крюков.

— Значит, Крюков перебрасывается к повороту основной дороги. Для прикрытия возможного отхода бандитов по этому направлению. Всеми перемещениями займется подполковник Кауров. Сделать все быстро и качественно.

— Людей я расставлю, Феликс, — сказал Каракурт, — но я пока собственную задачу так и не услышал.

— Всему свое время. Ты, Стас, уйдешь за развилку на щебеночную дорогу, ведущую в сторону Алькова, и устроишь там засаду. Если они попытаются отступить, то поедут наверняка по той дороге. Остальные пути отхода будут перекрыты. С юга — постом ГИБДД, а по грунтовке в лес драпать нет смысла, мы их там легко возьмем. Альково, на крайний случай, дает возможность захвата заложников. А это хоть и слабенький, но шанс сохранить жизнь… Теперь последнее. Переговоры между собой будем вести средствами импульсной, закодированной связи. При обнаружении противника на мониторе я сообщаю всем местонахождение бандитов. Все бойцы, в свою очередь, через прицелы ночного видения своих «винторезов» фиксируют цели. При распределении целей — доклад мне. По моему приказу — огонь на поражение. Исключение составляют Комолов и его помощник, которых бить на нейтрализацию. Они нужны живыми! После залпа — атака всеми силами. Нужно обнаружить уничтоженного противника и захватить раненых, возле которых не задерживаться, только ограничить способность их самостоятельного передвижения! Главное для нас — захват живыми Комолова и его наемника.

— А если после провала их замыслов они все бросят, включая машины, и пойдут в лес? — спросил Кауров.

— Значит, организуем преследование с вызовом подразделений по зачистке лесных массивов. Все! Есть ко мне вопросы?

У Лобанова вопросов не было, и он удалился с совещания. Кауров тоже поднялся, но Феликс попросил его остаться:

— Стас, я понимаю, как ты жаждешь получить в свои руки Комолова. Поэтому и определил тебе самое вероятное место его отхода. Но… у меня к тебе будет просьба, — Феликс на минуту прервался.

— Говори, Феликс! Не мнись.

— Мне надо, чтобы ты взял Али и наемника, если он будет с Комоловым, живыми. Не нужен самосуд. Не тебе объяснять, как важно поговорить с этим мерзавцем. Тем более что от твоего дублера Глеба пришло одно интересное сообщение, но о нем позже. Необходимо кое-что перепроверить, а для этого, как сам понимаешь, Комолов должен быть в состоянии давать показания.

— Феликс! Ты видел, как ублюдок порезал мою семью на куски? Ты представляешь, КАК они умирали? И просишь о том, чтобы я пощадил убийцу? Ты бы смог сделать это?

— Смог бы, — серьезно ответил Борисов. — Если того требовали бы интересы Службы. И ты сможешь! Обещаю, как только пройдет допрос, я лично отдам тебе Комолова…

— А Валентин позволит?

— Я решу этот вопрос.

— Извини меня, Феликс, но я ничего обещать не могу. Это ты тоже должен понять! Скажу точно лишь одно — если он выйдет на меня, то дальше никуда не уйдет!

Каракурт резко повернулся и вышел из комнаты.

Через час Феликсу поступили доклады о готовности к бою всех подчиненных. Поля «клопов» были разбросаны, дороги перекрыты, полный контроль установлен на всех четырех направлениях. В резиденции Службы по приказу генерала Валентинова в состояние «военная опасность» привели группу, которая в любую минуту могла высадиться на «вертушках» в нужном месте. Когда все было развернуто, Борисову позвонил сам Валентин.

Он, особо не вдаваясь в подробности, сообщил, что, по данным технического центра, помощник Комолова только что посетил на окраине Москвы в собственном жилище известного преступного авторитета Фила. Джип преступников остался на территории усадьбы Фила. Но недавно оттуда выехали другие машины.

Из сообщения Валентина стало ясно, что напарник Али получил необходимое подкрепление и техническое обеспечение предстоящий акции. Бандиты вышли на финальный этап! Скоро ребята из центра информации должны сообщить, куда именно направились машины из усадьбы Фила. Тогда станет понятно, где назначен сбор сил Комолова и откуда, собственно, они и начнут действовать. Полковник довел информацию до всех своих подчиненных. Борисов по собственному опыту знал, что вовремя полученные сведения успокаивают и придают уверенности.

Фил встретил Генриха радушно. Несмотря на очень поздний час, Игорь Филипенко и его люди не спали.

— Генрих! Хоть сто грамм коньяка за встречу выпьешь?

— Нет, Фил. Вот минералки пожалуй.

— Минералку? Это несерьезно, — ответил Фил, однако приказал кому-то принести воды, — ну да ладно! Вижу, у тебя дело «горит», перенесем праздничный стол на более поздний срок.

— Тебе удалось выполнить мою просьбу?

— С трудом. Согласись, сроки были фантастически сжатыми. И потом, я должен знать, на что посылаю своих людей!

— Это я сам им объясню. И возьму только добровольцев. Сколько ты собрал бойцов?

— Ровно чертову дюжину. Все они в ангаре. Пойдем, отберешь нужных!

— Спасибо, мне хватит и пяти. Один вопрос. Эти люди проверены в каком-нибудь деле?

— Конечно! Я же не подсуну тебе разной ботвы! «Товар» стоящий, поверь!

— Ты, Фил, людей уже за товар держишь?

— Не больше, чем ты, дорогой Генрих. Ты же приехал их покупать? И деньги свои они, наверное, увидят только в виде скупого аванса. А расчет придется принимать другой валютой. Свинцово-осколочной, не так ли?

Генрих внимательно посмотрел на Фила:

— И все же, брат, люди — это не товар!

Фил лишь пожал плечами.

В ангаре на скамейке вдоль стены, облокотясь друг на друга, дремали местные «солдаты удачи». Были среди них и двадцатилетние пацаны, и солидные мужчины на пятом десятке. Разный народ собрал авторитет Фил. Но все они искренне считали, что делают самую обычную работу. Только, может быть, излишне рискованную, зато гораздо более хорошо оплачиваемую, чем у какого-нибудь машиниста автокрана.

Войдя в помещение, Фил рявкнул:

— Встать, морды! Не успели собраться, а уже спят, как кони в оглоблях. В одну шеренгу становись!

Люди ретиво выполнили требование своего работодателя. Видимо, к такому обращению своего шефа они привыкли, потому что не предприняли и попытки протеста.

Генрих прошелся вдоль строя. Наметанным взглядом он сразу выделил пять подходящих человек. Но тем не менее внимательно продолжал осмотр, останавливаясь почти перед каждым бойцом. Закончив обход, Генрих вышел на середину строя:

— Внимание! Вас в строю тринадцать человек, а мне требуется всего пять добровольцев. Предупреждаю сразу, выполнять придется смертельно опасную работу. Более того, не всем удастся вернуться обратно…

— Оплата, шеф? — задал вопрос один из наемников.

— Три «штуки» аванса. Понятно, что долларов, а не рублей. Выдаю деньги немедленно. Остальные семь тысяч — по возвращении. Работа на несколько часов, но еще раз повторяю, очень опасная. Тем, кто в себе сомневается или не имеет достаточного опыта, лучше сразу покинуть ангар и забыть о нашей встрече.

На последние слова Генриха никто особого внимания не обратил. Для людей их профессии смертельная опасность являлась, наверное, естественным дополнением к деньгам. Наемники переглянулись между собой. Десять тысяч «баксов» за несколько часов было очень неплохой оплатой. Тем более что они прекрасно знали закон наемников: доля погибшего делилась между оставшимися в живых.

— Ну что, братва, — вышел вперед тот, кто спрашивал о сумме вознаграждения, — условия приемлемые. Лично я согласен!

Желание участвовать в акции изъявили все тринадцать человек.

Но Генрих коротко назвал по номерам тех бойцов, которых уже отобрал:

— Первый, третий, четвертый, восьмой. Десятый — за старшего! Экипироваться в течение получаса. Оружие и амуницию вам предоставит ваш босс, — Генрих кивнул в сторону Фила.

Отобранные наемники сгруппировались в кучу, закурили, ожидая распоряжений Фила, который в это время обратился к остальным:

— Ну что стоим, ребята? Идите по домам и ждите. Всем будет работа. Не сегодня, так завтра. Просто на данный момент вы оказались лишними. Давайте, двигайте. Без вас дел через край!

Отверженные и немного обиженные бойцы покинули ангар, не подозревая, как им на этот раз повезло. А через сорок минут в сторону кольцевой дороги к посту ГИБДД, указанному Филом, пошел джип «Чероки».

Проехав немного, Генрих остановил автомобиль, выбрался из него, отошел метров на пятнадцать в сторону, достал сотовый телефон, набрал номер.

Али ответил сразу:

— Говори!

— Гвардия со мной.

— Заходите с противоположной от поста стороны. Там и встретимся!

— Не годится! Извини, шеф, но у меня свой вариант. Так что встретимся на полевой дороге, к северу от дачи, в километре от развилки. Уточняю: поезжай не по щебеночной трассе, а по полевой.

— Почему ты выбрал этот маршрут? — раздраженно спросил Али. — И как ты думаешь выйти к торфяникам? Там дорог нет, только лес!

— Давай, Али, все обсудим при встрече. Хорошо?

— Сколько вам потребуется времени?

— Не больше, чем тебе, чтобы обойти дачу пешком. Через час. И поторопись, шеф. Прошу! Мы должны начать акцию затемно.

— Значит, в километре от развилки?

— Да! И обойди дачу, не приближаясь к ней, примерно за километр, чтобы не попасть под контроль возможных наблюдателей.

— Ладно. До встречи!

— Конец связи.

Джип, тяжело пробираясь по разбитой полевой дороге, пришел на место, опоздав всего на десять минут. Строго в километре от развилки он остановился. Люди покинули машину, чтобы справить нужду и размяться на небольшой поляне. А из кустов за ними внимательно наблюдал Али. Он искал «подставу», поскольку не доверял даже Генриху, но ничего подозрительного пока не нашел.

Генрих понимал, что Али где-то рядом, поэтому взял телефон, нажал кнопку вызова:

— Али! Может, хватит играть в кошки-мышки? Я же знаю, что ты где-то рядом. Выходи, решим окончательный вариант действий.

Али вышел из кустов, оставив в засаде на всякий случай Зураба и Туру.

Генрих тут же подошел к нему.

— Али, ты слишком перестраховываешься. Неужели ты думаешь, что я просто так выбрал это место встречи? Ты не веришь мне? Или моим людям?

— Хорошо! Ты говорил, что времени у нас в обрез. До усадьбы больше километра по прямой. Что предлагаешь? Пора действовать, потом будет поздно.

— Отойдем в сторонку, Али. Я тебе сообщу свой план, а ты его утвердишь.

— Это мы еще посмотрим!

— Тут и смотреть нечего. Своего варианта у тебя нет. Так что придется принять мой план. По крайней мере он неплохо продуман.

— Говори!

— Я же сказал, зачем нам чужие уши? Отойдем к болоту!

Когда они прошли метров семьдесят, Генрих включил маленький фонарь, присел на корточки, начал что-то чертить.

Рядом с ним на землю опустился и Комолов.

— Вот дом… — начал Генрих.

План бывшего офицера был нестандартным. Он не вписывался в обычную тактику действий подразделений спецназа.

Али внимательно смотрел и слушал своего помощника, который теперь фактически принял на себя командование. Комолов во всем соглашался с Генрихом и благодарил в душе аллаха за то, что Саркис рекомендовал ему профессионала такого уровня.

— И вот здесь, Али, путь к жертвам у тебя будет открыт. Но учти, ненадолго. Всего лишь на несколько минут. Иначе шансы уйти отсюда через Альково начнут убывать прямо пропорционально времени задержки на объекте. А если менты замкнут кольцо блокады, то мы пропали! Не забывай об этом!

— Не забуду. Мне на этих скотов и трех минут хватит. Главное, чтобы Лобанов увидел, как я отрежу головы его детям и жене.

— Тьфу! — сплюнул Генрих. — У тебя точно башка не в порядке. Больше я тебя предупреждать не буду. На всю акцию я отвожу полчаса. Независимо от ее исхода мы должны уходить на правое ответвление развилки, на щебень. Ждать никого не буду, все точно по минутам… Слушай, зачем тебе дети и жена? Завали Лобанова! И дело с концом. Что ты на его семье зациклился?

— Не твое дело! — неожиданно резко рявкнул Комолов. — Делай свое дело, за него тебе платят. А что мне нужно, буду решать только я, понял?

— Ну если ты так жаждешь крови — режь, кромсай. Дело это действительно твое. Но учти: ждать тебя никто не станет, в том числе и я! Можешь ведь и своей кровушки хлебнуть!.. — Генрих прервал речь, увидев перекошенную судорогой физиономию Комолова, его глаза, горящие безумной яростью, не знающей никакого предела.

Генрих выдержал бешеный взгляд этого психа, махнул рукой, отошел в сторону, крикнув подчиненным:

— Внимание всем! Строиться!

Команда из пяти человек, вооруженная современными автоматами «Вал», экипированная бронежилетами и средствами индивидуальной связи, построилась в довольно ровную шеренгу. Трое наемников держали в руках гранатометы «Муха». Генрих повернулся к Комолову, который уже успел прийти в себя.

— Шеф, я не вижу твоих людей! Без них группу захвата полной считать нельзя. Соответственно, и действовать нельзя!

Али крикнул в кусты:

— Эй! Вам что, особое приглашение требуется?

Зураб и Тура вышли из укрытия, встали в шеренгу. Генрих, как когда-то в армии, доложил своему начальнику:

— Люди для участия в акции построены! Ждем приказа!

— Ставь задачу сам. Считай, что я вне игры. Пока…

— Как скажешь. Зураб, Тура и ты, с бородой, ко мне!

Не напрасно Каракурт ожидал от Генриха нечто необычное. Не поедет куда-то кровавый Али за обычным «профи»! Комолову был нужен специалист высочайшего уровня. Но теперь «просчитать врага» Стас уже не мог, не было ни времени, ни оперативной информации. Поэтому Кауров в этих ранних утренних сумерках чувствовал себя неспокойно.

И сомнения Каракурта были обоснованными. Генрих преподнес сюрприз!

Прекрасно зная организацию обороны отдельных объектов, а также тактику их захвата, он принял решение ввести в действие вариант «Клин». Еще будучи офицером Советской Армии, Генрих придумал сам его, не раз апробировал в далеком Афганистане при выполнении задач по освобождению пленных. Ему всегда удавалось пробить таким образом подготовленную оборону «духов». Но сегодня против него стояли не афганские моджахеды, а профессиональные бойцы элитной спецслужбы «Виртус», о чем Генрих даже не подозревал…

6. 32. На мониторе Феликса вспыхнули первые сигналы с маяков. Они указывали, что противник появился на восточном направлении. Борисов связался с людьми, прикрывающими этот азимут:

— Восток, вызывает Феликс!

— Восток на связи, — ответил старший лейтенант Самойлов.

— Володя, на вашем с Головиным участке появились «гости». Количество установить пока невозможно, но не более трех человек. Приготовьтесь. Расстояние двести с небольшим метров. Постарайтесь вычислить гранатометчика, если, конечно, он будет у противника.

— Принял, Феликс! Выполняем!

Борисов продолжал внимательно смотреть на монитор. Но пока бандиты не обнаруживали себя нигде. С других участков «клопы» не подавали сигналов. Однако первая группа медленно, зигзагами приближались к объекту.

По расчетам Феликса, противник должен был появиться одновременно с четырех сторон. Но шел только с одной. Что делали остальные? Еще немного, и восточный сектор из зоны слежения выйдет на расстояние прямого контакта с атакующими. Неужели это все силы, задействованные Комоловым? Он поверил в отсутствие засады? Но тогда что означал вояж его помощника в столицу? Не за сигаретами же отправлял Али своего наемника? Нет, что-то идет не так! Если обстановка не изменится в ближайшие минуты, придется отдавать приказ на ликвидацию обнаруженной группы. А это значит — демаскировать себя, раскрыться. Не этого ли добивается помощник Комолова? Может быть, он пошел на отвлекающий маневр, чтобы определить количество противостоящих сил? Но что им даст информация о вводе в бой двух бойцов? Ничего! Кроме того, сейчас они потеряют трех людей. Непонятная тактика. Это плохо! Размышления Борисова прервал доклад Самойлова:

— Феликс! Ведем трех человек. Расстояние около ста метров. Двоих опознали: это Зураб и Тура. Третий неизвестен, у него в руках либо «Муха», либо «Шмель». Время принимать решение, командир.

В это время сигнал внезапно пропал с монитора. Атакующие пропали из зоны слежения! Феликс немедленно вызвал все посты:

— Внимание! С востока начинается отвлекающий маневр. Группе прикрытия этого направления приступить к уничтожению противника! Остальным следить за своими секторами. И что бы ни происходило рядом, никаких действий без приказа не предпринимать!

Шесть выстрелов «винторезов» заставили бандитов упасть на землю. Пули девятого калибра прицельно поразили нападающих. Сразу же под прикрытием старшего лейтенанта Самойлова к поверженному врагу рванулся лейтенант Головин. Ему оставалось пробежать всего метров десять, когда один из наемников, видимо смертельно раненный, успел выстрелить из гранатомета. Огненная молния разорвала темноту, обдав Головина жаром реактивной струи, и разнесла в клочья гараж, причинив увечья лейтенанту Дубинину. Головин резко, рывком поднял свой «Бизон» и в упор расстрелял гранатометчика. Осмотрев лежащих рядом с ним Зураба, пораженного в голову, и Туру с залитой черной кровью физиономией, Головин убедился в том, что они мертвы. Об этом он тут же доложил Феликсу и получил приказ возвращаться назад. Контрольные выстрелы никогда не практиковались бойцами «Виртуса», но сейчас такая традиция сыграла дурную службу. Дело в том, что Тура был лишь ранен в ногу и голову. Головин, увидев окровавленное, обезображенное лицо Тукина, ошибочно посчитал его мертвым.

Между тем события приняли неожиданный характер. Следом за взрывом гаража вторым выстрелом из гранатомета разнесло штабель бревен и дров, завалив позицию Константина Лобанова. Правда, это нападение не причинило ему серьезного вреда.

Тут же почти всю территорию усадьбы пересекли пунктиры автоматных очередей. Огонь велся со всех сторон, в том числе и за пределами полей с «клопами», что лишало Феликса возможности оценить количественный состав нападающих. Массированный обстрел не мог нанести существенного вреда обороне, но временно лишал инициативы, ломая продуманный план действий, что было очень плохо в данных условиях! Маневр противника заставлял бойцов «Виртуса» нервничать, совершать ошибки. Это была настоящая психологическая атака, создающая иллюзию существенного превосходства сил противника. Если бы внутри усадьбы находились не сотрудники элитной спецслужбы, а обычный наряд милиции из подразделения охраны, паника среди обороняющихся была бы обеспечена.

На это, наверное, и рассчитывал помощник Комолова. Феликс начинал понимать его план.

В это время группа Генриха быстро подходила к даче с южного направления, где со стороны развороченного взрывом гаража наемник и планировал нанести главный удар.

Затишье, вызванное перемещением бандитов, дало время и Феликсу изменить тактику дальнейших действий. Он начал ставить новую задачу:

— Лобанов? Это Феликс! Вы как там с Юшко?

— Да вот из-под завала еле выбрался, накрыло штабелем после взрыва. А Юшко ничего, он справа!

— Выдвигайся за пределы ограды к западу, но так, чтобы ты видел подходы к дому и с юга, и с севера. Там и занимай позицию. Огонь открывать только тогда, когда он ворвется на территорию усадьбы. Понял?

— Так точно! Выполняю!

— Юшко?

— Юшко на связи, Феликс!

— Выйди за ограду и там организуй позицию. Задача та же!

— Понял, Феликс!

Следующим Феликс вызвал Самойлова:

— Коля! Быстро в кусты, что у дороги, ведущей к воротам. Огонь без приказа! Как только бандиты ворвутся на территорию усадьбы, стреляй на поражение.

— Есть!

В этот момент вызвали самого Феликса. На связи был Кауров:

— Чувствую, у вас там непонятки?

— Разберемся!

— Может, мне подойти?

— Ни в коем случае! И не отнимай больше времени без необходимости. Выполняй персональную задачу. Будешь нужен — сам вызову. Конец связи!

Феликс тут же приказал всем бойцам покинуть территорию усадьбы и занять позиции вне периметра ограды, чтобы атаковать бандитов при попытке прорыва к дому.

Борисов приготовил к бою свой «Бизон», прибор ночного видения, открыл дверь из бункера и, встав на пороге, одновременно следил за монитором, который все еще не показывал видеоизображения, и за окнами, выходящими на южную сторону усадьбы.

Монитор «ожил» внезапно. Точки на экране показали, что на усадьбу началась массированная атака.

Отряд Генриха двинулся на прорыв со стороны гаража. Несмотря на усиливавшийся туман, нападавшие применили дымовую завесу, стремительно приближаясь к зданию.

Лейтенант Головин и раненый Дубинин первыми увидели бандитов и открыли огонь. Им мешал дым, но защитники объекта скорострельным огнем достигли цели, заставив атакующих залечь в нескольких метрах от дома. Лобанов из-за угла здания не видел места, где находился противник, и решил броском переместиться вперед. Но тут же поплатился за это, получив в бедро сразу две пули вражеского «Вала».

С Борисовым связался Дубинин:

— Феликс, мы их «приземлили» у самого дома.

— Как близко?

— Метров пять.

— Внимание! Самойлов, начни обход с востока! Юшко — с запада! Выйти во фланги и оттуда, прикрываясь стенами, расстрелять бандитов! Самойлов, ты старший, синхронизируешь огонь!

— Самойлов понял.

— Юшко понял!

Но приказ Феликса был отдан слишком поздно. Его успел опередить Генрих. Когда лейтенанты «Виртуса» вышли к зданию с севера, чтобы разойтись по разным флангам, бандиты вдруг встали в полный рост и метнули в защитников оборонительные гранаты «Ф-1». Самойлов и Юшко, спасаясь от осколков, упали на землю, открыв интенсивный огонь. Но в этот момент, сделав рывок к дому, разбивая оконные рамы, внутрь дома стремительно ворвались Генрих и еще один наемник. Оставшиеся на улице бандиты бросились к углам здания, где и встретились лицом к лицу с Самойловым и Юшко. Выстрелы прогремели с обеих сторон, раздались крики боли и ярости. Одновременный, взаимно поражающий огонь сразил и тех, и других! Оставшийся невредимым, Коля Головин метнулся к стене следом за бандитами, но вдруг, совершенно неожиданно, из-за забора прогремели выстрелы вражеского автомата. Это раненый Тура, еле живой от потери крови, сумел все же подползти к ограде, тем более что его уже никто не брал в расчет. И хотя очередь не достигла цели, Головин вынужден был прекратить движение и залечь. Он открыл огонь из «Бизона» в сторону врага, но большой камень, оказавшийся около забора, не давал возможности поразить бандита. Напарник Туры прикрывал прорыв Головина к дому, где теперь против двух головорезов оставался лишь один Феликс.

Головин вернулся за своим «винторезом», который ранее бросил на землю. И вскоре поймал в прицел ночного видения бледное лицо Туры. После прицельного попадания с Тукиным было покончено. Путь к дому оказался свободен.

Услышав взрывы и затем близкий, шквальный огонь, Феликс перешел в зал и занял позицию за спинкой большого кожаного кресла. Первый же появившийся в окне бандит был на лету срезан очередью «Бизона».

Генрих же успел перепрыгнуть через подоконник и упасть за диван.

Феликс сосредоточился. Как только противник оказался перед ним, Борисов, выставив автомат, пустил длинную очередь. В ответ Генрих метнул гранату. Феликс успел отпрыгнуть за колонну около лестницы на второй этаж. Взрыв заполнил комнату градом осколков. В воздухе поплыла едкая пороховая гарь. Феликс решил в данной ситуации блефануть. Он издал вскрик, имитируя осколочное ранение. Он мог из-за колонны спокойно прострелить диван, но не сделал этого, а громко выругался, чтобы его услышал наемник.

Генрих не проявил себя. Прикрываясь колонной, Феликс направлял пистолет-пулемет в сторону врага. Но не стрелял, ожидая действий противника.

Держал паузу и Генрих. Он услышал возглас раненого. Теперь Генрих убедился в том, что ему противостоит только один человек. Но он не торопился, подозревая, что его выманивают на открытое пространство. Хотя какое укрытие от «Бизона» представляет из себя обычный диван? Почему противник, пусть даже раненый, не стреляет? Не может? Или надеется взять живым? Дурак! Такие, как Генрих, живыми не сдаются. Время шло, и следовало действовать. Наемник снял с пояса вторую наступательную гранату. Стон противника не прекращался, указывая Генриху направление броска. Сейчас взрыв решит исход боя!

Но Феликс решил ждать взрыва гранаты и появления бандита из укрытия. Поэтому незаметно переместился в небольшую каморку под лестницей.

Генрих выдернул кольцо, отпустил чеку, метнул гранату. Через секунды очередной взрыв сотряс стены дома: посыпались куски стекла и штукатурки, осколки, пропев свою короткую песню, вонзились в стены. В этот момент неожиданно наступила тишина. Затих бой и за стенами, на улице. Генрих привстал на колени, резко нырнул в сторону от дивана, стреляя, не целясь, переворачиваясь на полу… Он стремился удержать огонь на уровне человеческого роста и не жалел патронов, уверенный, что переиграл врага. Но в комнате никого не было! Генрих замер. Неужели на этот раз ему попался более сильный противник?

Феликс уже готов был открыть огонь по рукам бандита, чтобы сделать его беспомощным, когда вдруг в оконном проеме появился лейтенант Головин, спешивший на помощь командиру. Генрих мгновенно перевел «Вал» на появившуюся мишень, и Феликсу для спасения жизни подчиненного ничего не оставалось, как вести огонь на поражение. Пули разбили череп наемника еще до того, как он успел нажать на спусковой крючок.

Головин перепрыгнул в комнату и сразу понял, насколько не вовремя он здесь появился. Виновато взглянул на командира:

— Я хотел вам помочь, товарищ полковник…

— Если бы минутой позже, — вздохнул Феликс, глядя на труп Генриха, — и помощь бы была существенной… Ладно, чего нос повесил? Все ты делал правильно. И за стремление помочь — спасибо! Давай-ка осмотри быстренько дом. Может, еще кто из «гостей» в нем застрял?

— Есть, товарищ полковник!

— Минуту! Что там на улице?

— Володя Самойлов и Юшко нарвались на бандитов… Они погибли! Лобанов ранен. Дубинина задело, но легко. Остальные в норме. Более точно сказать не могу.

— Понял. Выполняй приказ!

Феликс немедленно вызвал Каурова:

— Стас! На связи Феликс!

— Слушаю, Феликс! Как там у вас? Стрельба…

— Об этом потом. Мы здесь закончили. Будь наготове! Али скоро должен появиться у тебя. Другого пути ему нет!

— Понял! Я встречу эту мразь, не беспокойся, Феликс!

— Учти, джип может быть бронированным.

— Я все учту!

— И мою просьбу тоже?

— Да. У вас потери есть?

— Двое.

— Кто?

— Самойлов и Юшко.

— Понял. Конец связи.

Феликс отключился, вышел во двор. К нему из-за угла подошел Головин.

— Товарищ полковник, дом чист.

— Хорошо, собери наших.

Из-за здания вынесли тела погибших офицеров. От забора с помощью Сердюка и Дубинина привели Лобанова. Он тоже виновато смотрел на Феликса:

— Хотел как лучше, а вот получилось… Сами видите. Подстрелили, как куропатку на взлете.

— Ничего, — успокоил Феликс, — могло быть и хуже. Кровь остановили?

— Да нормально все!

— Ты молодец, Костя. А раны… Тебе их что, в первый раз залечивать? Несите его к воротам, — приказал Феликс.

— А что с ребятами делать? — спросил Головин.

— Накрой пока чем-нибудь. Бой, он и есть бой. Ничего не поделаешь. Коля, вытащи из дома основного комоловского наемника. Только голову замотай ему чем-нибудь, а то кровью все перепачкаешь.

— Есть, товарищ полковник!

Али Комолов стоял возле джипа и слышал недалекую канонаду «рваного» боя. Все его тревоги и предчувствия были не напрасны! Против отряда Генриха выступили отнюдь не два милиционера. Али ожидал условного сигнала от своего помощника, чтобы добраться до дачи и войти в дом, взглянуть на расширенные от ужаса глаза Лобанова, его жены и их выродков. Чтобы дальше, достав свой жертвенный нож, собственноручно вырезать сердца проклятых гяуров, выколоть им глаза, отрезать головы, порвать на куски это проклятое племя! Он так ждал этого момента и дрожал от нетерпения! Даже доза не действовала так, как всегда. Но время неуклонно продолжало свой ход, а бой все не утихал.

Тишина наступила внезапно, после двух глухих взрывов. Али понял, что битва переместилась в дом, а значит, Генрих «смял» оборону. Следовательно, близок и вожделенный час расправы. Он держал в руках трубку «мобильника», каждую секунду ожидая заветные слова: «Али! Путь свободен! »

Но вместо этого вновь раздались очереди.

— Шайтан! — выругался Комолов. — Что там происходит?

И тут он услышал тихий, «ноющий» звук, который доносился из динамика на браслете, оставленном Генрихом. Уходя, он объяснил, что этот браслет связан с дистанционным радиодатчиком, контролирующим «работу» сердечной мышцы. Если сердце перестанет биться, в эфир, а значит, и на динамик браслета станет поступать непрерывный сигнал. Однотонный зуммер, звучащий из динамика браслета, надетого на руку Али, означал только одно — Генрих мертв! На таком способе связи настоял сам наемник, чтобы, узнав о его гибели, а соответственно, и полном провале акции, Али имел время скрыться. Комолов бросил трубку на землю, поднял голову к небу и завыл! Упал на дорогу, в пыль, забился в истерике, не сдерживая себя…

Но надо было уходить! Уходить ни с чем! Он проиграл, опять проиграл! Почему же аллах опять отвел карающую руку мстителя от семьи этих гяуров? Зачем встал на их защиту? Ответа не было. А время шло…

Продолжая ругаться на своем родном языке, Комолов сел в джип, завел двигатель и резко, с пробуксовкой, рванул по неровной грунтовой дороге, оставляя позади себя эту проклятую дачу. Али двигался к развилке у болота, чтобы потом уходить по щебеночной дороге к дому Фаины. Обещание убить ее мужа, Зураба, теперь теряло всякий смысл. Наверное, вместе с Генрихом полегли и все его бойцы.

У развилки, за небольшим кустом, метрах в тридцати от поворота, где Али должен был сбросить скорость, появления убийцы ожидал Каракурт. Он держал на плече специальную кумулятивную систему «Чума», предназначенную для поражения бронированных объектов. Рядом, в траве, лежал автомат «Вал» с двадцатью бронебойными патронами в магазине.

Каракурт, конечно же, слышал затихающие звуки боя и переживал, что не может помочь своим ребятам. Но и уйти отсюда он не имел права. Ему нужно было исполнить свой долг…

Когда вдали возник и стал приближаться шум автомобиля, судя по всему иномарки, Стас взял в руки «Чуму», по виду почти не отличимую от штатного гранатомета «Муха», привел оружие в боевое состояние, поднял планку прицела и вышел на дорогу.

Машина ехала с большой скоростью. Еще немного, и джип Али появится в секторе обстрела! К этому времени уже рассвело, и Стас снял прибор ночного видения, отбросил его в траву рядом с автоматом.

Комолов резко затормозил перед тем, как повернуть и выйти на покрытую щебнем дорогу до Алькова. Он сразу увидел стоящего посередине грунтовки человека в камуфлированной форме, с гранатометом на плече. Али в доли секунды почувствовал, как смерть схватила его за горло своей холодной, костлявой рукой!

Каракурт выстрелил. Кумулятивный заряд сорвал капот, после чего последовал мощный взрыв, разворотивший двери джипа. Автомобиль отбросило в сторону, туда, где начиналось болото.

Каракурт выкинул одноразовую «Чуму». Поднял «винторез» и, стреляя одиночными патронами, двинулся к машине, которая, потеряв точку опоры, медленно, но безостановочно сползала в трясину. Стас стрелял не переставая, пока не подошел вплотную к проему задней дверки.

Встал у самого края и смотрел вниз, пока джип не скрылся в мутной жиже, унося с собой в бездну тело кровавого Али. Каракурт осмотрел болото. Вокруг была открытая топь, лишь справа в воде лежала старая береза, недавно переломленная пополам молнией.

В это время Каурова вызвал Феликс:

— Ну что там у тебя, Стас?

— Кровавый Али отправился на небеса. Вернее, на дно грязного, тухлого болота.

— Ты уверен?

— Абсолютно!

— Понял. Возвращайся к даче.

— Иду!

Каракурт собрал оружие, прибор ночного видения, пояс с гранатами, еще раз взглянул на болото. Место, где утонул джип, начало затягиваться ряской, а вокруг простиралась пустынная топь.

Вплоть до самого поворота Стас несколько раз оборачивался. Словно ему хотелось вернуться назад… Но он не сделал этого, а продолжил свой путь туда, где его ждали друзья…

ЧАСТЬ II

Глава 1

Когда Али увидел стоящего посередине дороги вооруженного человека, он тут же совершил резкое движение, упал на пол салона, спасаясь от взрыва, обдавшего тело огненной волной. Комолов уже простился с жизнью, но спустя несколько секунд с удивлением обнаружил, что еще не умер, хотя ситуация была критической. Джип стремительно сползал в болото. В принципе это тоже означало смерть, только не мгновенную и легкую, а медленную и мучительную. Поэтому Али изо всех сил стал бороться. Он вылез через проем оторванной двери и, прикрываясь корпусом от беспощадного стрелка, бившего из автомата по кузову, нырнул в грязную жижу. Сразу его потянуло вниз, но Комолов смог оттолкнуться от машины и зацепиться за ближайший валун, тем самым исчезнув из поля видимости Каракурта. Погрузившись до подбородка в болотную воду, держась скрюченными пальцами за траву, которая оказалась на редкость прочной, Али старался не двигаться.

Но долго это делать было сложно. Чувствуя, что пальцы вот-вот разожмутся, Комолов, напрягая всю свою волю, в конце концов смог выбраться на болотный валун. Камень под его весом сразу ушел под воду, но Али все-таки удалось удержаться на поверхности.

Комолов отдышался, отдохнул и затем попытался добраться до поваленной березы. И тут он вновь чуть не погиб. Трясина плотно обхватила свою жертву со всех сторон и медленно потянула вниз. Но неожиданно ноги нашли опору. Али ощутил под собой крышу джипа, который, видимо, только что достиг твердого дна у берега. Али поблагодарил аллаха и, сделав несколько тяжелых шагов, остановился на краю крыши. До кроны дерева было метра полтора. Но их надо было еще преодолеть. Прилагая все усилия, на которые был способен его организм, Комолов продвинулся вперед. Зацепился за ветви, подтянулся к берегу и почувствовал под ногами твердое дно. Теперь он был спасен и мог выйти из болота! Но стоило ли это делать сейчас? Уже наступило утро, и Али решил, что разумнее выйти из трясины, когда стемнеет. Слишком велика была вероятность встретить кого-нибудь случайно на дороге.

Он просидел в прибрежных кустах до самого вечера и двинулся в путь, когда на небе зажглись мириады звезд. Теперь ему нужно было добраться до телефона и связаться с Фаиной. И сделать это он мог лишь в дачном поселке у деревни Альково, носившем светлое название Солнечный…

Пока Каракурт приближался к усадьбе, Феликс приказал Головину вытащить из дома труп главного наемника и обыскать его. Кроме ножа, сотового телефона, разбитого пулей, и бумажника, в карманах верхней одежды ничего не было. Феликс хотел осмотреть содержимое портмоне, но тут подошел микроавтобус Службы, и полковнику пришлось заняться более насущными делами. Трупы бандитов и погибших бойцов «Виртуса» погрузили в машину и отправили в Центральную резиденцию. В этот момент появился Каракурт и рассказал о том, что произошло у болота.

— Ясно. Значит, Али утонул вместе с джипом, — проговорил Феликс. — А не мог ли он каким-то невообразимым образом уцелеть?

— Нет, Феликс! Я достаточно долго наблюдал за местностью.

— Хорошо. Будем надеяться.

— Здесь-то как? Наемника сам завалил?

— Сам! Этот парень оказался очень прытким. И тактику применил необычную. Действовал грамотно, дерзко, настойчиво. Прямо в наших традициях.

— Если бы он действовал в наших традициях, то не лежал бы здесь с продырявленной башкой, — усмехнулся Каракурт.

— Наши тоже лежали…

— Ты одно с другим не путай. Погибли ребята тактических подразделений, а не агент стратегического направления!

— Как вышло, так и вышло! Это была боевая операция, а не прогулка по Арбату. Интересно было бы узнать, откуда Али притащил этого наемника. Если там, где он его нанял, собралось с десяток таких «спецов», то это немалая сила.

— Теперь мы мало что узнаем. Но все равно. Рано или поздно мы с этой силой столкнемся.

— Мне помнится, Феликс, ты перед акцией о каких-то интересных данных Глеба заикнулся. Что за данные?

— Давай, Стас, сделаем так. Сейчас отдыхай, а завтра подкатывай утром к кабинету Валентина. Там обо всем и поговорим. Генерал так до конца ничего ясного мне не сказал. Утром все и узнаем, идет?

— Идет. Буду как штык!

— Пошли. Я вызвал служебную машину. И «Скорые» — для раненых.

Али подошел к дачному поселку ближе к полуночи. За день он отлежался в кустах, где немного привел себя в порядок. Поселок утопал во тьме — уличного освещения не было. Свет горел только в двух домах. Один из них, на самом отшибе, со стареньким «Москвичом» у ворот, привлек внимание Комолова. Но Али быстро сообразил, что мобильного телефона у такого хозяина не может быть. Поэтому двинулся дальше. Второй дом выглядел солидно: с гаражом, натуральной черепичной крышей и большим ухоженным газоном. Подстриженная трава, кусты роз и прогулочные дорожки между молодых сосенок. Перепрыгнув через невысокий забор, Али подобрался к светящимся окнам первого этажа. Заглянул внутрь, благо легкая паутина тонкой и прозрачной занавески позволяла легко рассмотреть обстановку.

Комолов увидел перед собой каминный зал. В кресле перед очагом в одиночестве сидел мужчина средних лет. Больше там никого не было. Видимо, и во всем доме тоже, так как лестница на второй этаж блестела свежим, еще не просохшим лаком. Других комнат на первом этаже не наблюдалось. Длинный коридор выводил к центральному входу. И главное, что увидел Комолов, — это сотовый телефон на журнальном столике. Теперь оставалась мелочь — завладеть трубкой. Али решил действовать открыто. Он подошел к двери, позвонил. Услышал звук шагов, приглушенных ковровой дорожкой, и спокойный голос:

— Кто там?

— Сосед ваш! Смотрю, свет у вас горит. А у меня бессонница. Дай, думаю, прогуляюсь и познакомлюсь с человеком, если, конечно, он не против такого бесцеремонного вторжения?

— Отчего же, входите! — Дверь распахнулась, и хозяин дома сразу же получил сильнейший прямой удар в переносицу, отбросивший его на несколько метров назад. Мужчина надолго потерял сознание, как и рассчитывал Комолов.

Али оглянулся, перешагнул через лежащего человека и закрыл за собой дверь. Пройдя по коридору, он вошел в зал, сел в кресло, взял сотовый телефон.

Набрал номер Фаины. Ответила она не сразу:

— Да? Я слушаю!

— Молодец, что слушаешь, женщина!

— Али?

— Не называй моего имени вслух. И делай что я тебе скажу! Подними, если спит, племянника Зураба, Ахмеда, отдай ему мою сумку и пусть сразу мухой летит из кафе. Бегом вдоль дороги, в сторону от города. Километра через три пусть отдохнет и пешком идет дальше, глядя на шоссе. На противоположной стороне увидит желтый старый «Москвич». Пусть идет к нему. Там я его буду ждать!

— А где Зураб?

— О нем забудь! Ты теперь свободна! И поторопись, Фаина! Учти, что к тебе может нагрянуть милиция. Молчи как рыба. Мол, о нас ничего сказать не можешь! Ты — женщина, на тебе хозяйство, а в дела мужчин ты не вмешиваешься. Так у нас принято, и это менты знают. Короче, ты ничего и никого не знаешь, ничего не видела, и говорить тебе с ними не о чем! Все! Высылай пацана!

— А не опасно? Он же увидит тебя, может потом рассказать в милиции.

— Не беспокойся, никому он ничего не расскажет! Прощай, Фаина, счастья тебе!

— И тебе счастья, брат!

Али отложил в сторону телефон. Подошел к лежащему хозяину дома, убедился, что тот продолжает находиться в глубоком нокауте. Осмотрел его жилище еще раз, теперь повнимательнее. На стуле возле дивана аккуратно висел модный костюм. Пиджак оказался немного тесноват, но если держать его расстегнутым, то получалось неплохо. Али повязал себе дорогой галстук, взглянул в зеркало и остался доволен. В бумажнике хозяина обнаружилось девятьсот долларов и четыре тысячи рублей, а также документы, удостоверяющие личность. Али связал в узел свои лохмотья и вместе с документами на имя Комолова бросил все в огонь камина.

Положил в карман сотовый телефон, надел туфли, которые пришлись Али в самый раз, снял с вешалки длинную черную кожаную куртку. Подошел к очагу. От лохмотьев уже не осталось и следа. Али долго стоял и смотрел на огонь, на красные языки, горящие ярким пламенем за железной решеткой. Как это похоже на самого Али! Ему бы волю, свободу, простор! Были бы тогда дела!

Комолов взял кочергу и двинулся к выходу. Проходя мимо хозяина, который уже начинал приходить в себя, Али одним резким и сильным ударом проломил ему череп. Бросил тут же орудие убийства, протер его платком, потом и все другие вещи, которых касался руками. Выйдя из дома, быстро прошел улицу. Туда, где у ворот неказистого строения одиноко стоял старый «Москвич». Комолов разбил боковое стекло, снял машину с «ручника» и, открыв дверь, откатил автомобиль по дороге, которая шла на спуск к небольшому пруду. Здесь Али сел за руль, перемкнул провода привода стартера, завел автомобиль и медленно, не включая света, повел его к шоссе, где должен был встретиться с племянником покойного Зураба, Ахмедом.

Мальчик торопился. Так приказала строгая тетка. Сумка была тяжелой, и десятилетний Ахмед несколько раз падал, последний раз в кровь разбив коленки. Ему было больно, он плакал, стирая слезы своим маленьким грязным кулачком, но продолжал бежать. Ослушаться тетку Фаину он не посмел бы даже под угрозой жестоких побоев. Ее месть была намного страшнее. Он боялся и ненавидел эту женщину, которая считалась ему тетей.

Ахмед во всем ей подчинялся, а она превратила его в настоящего раба, заставляя делать по хозяйству самую грязную и тяжелую работу. Когда же Ахмед был не в силах с чем-нибудь справиться, Фаина закрывала его на несколько дней в темной и тесной комнатенке, где и ноги вытянуть сложно, не давала ни воды, ни пищи, а зимой, несмотря на мороз, сажала ночью на цепь в собачью будку. Хорошо еще, что добродушный и лохматый пес Алтын дружелюбно принимал соседа по несчастью.

Остановившись передохнуть и взглянув на дорогу, Ахмед неожиданно увидел стоящую на обочине желтую машину. Он не разбирался в моделях, но запомнил, что она должна быть желтого цвета. Это был тот самый автомобиль, к которому он и нес сумку. Еще немного, и Ахмед пробежал бы мимо. От этой мысли у него внутри все похолодело.

Комолов тоже увидел мальчика. Он вышел из «Москвича», махнул ему рукой. Ахмед пересек пустую в это время дорогу и послушно остановился перед большим дядей, пытаясь восстановить дыхание. Дядя приказал:

— Снимай сумку!

Ахмед с трудом стянул с себя ремни спортивного ранца. Комолов подхватил его, поставил на капот, открыл, проверяя содержимое. Позвал к себе мальчика:

— Иди сюда!

Ахмед покорно приблизился.

— А ты молодец, Ахмед, быстро бегаешь, — Али положил ладонь на затылок подростка.

— Тетя Фаина… — хотел что-то сказать мальчик, но не успел…

Али, держа одной рукой затылок Ахмеда, другой схватил ребенка за подбородок, резко и коротко рванул его в сторону, ломая шейные позвонки.

Поддерживая уже бездыханное тело, Али произнес:

— Вот так, Ахмед! Бегаешь ты быстро, молодец. Но вот видеть меня тебе было никак нельзя. Да примет аллах твою безгрешную душу!

Комолов открыл заднюю дверцу и швырнул на сиденье легкое, щуплое тело мертвого десятилетнего мальчика. Вся «вина» которого состояла только в том, что он из-за проклятой войны лишился родителей и попал в руки мерзких тварей, которых должен был уважать как родственников. Ахмед и не подозревал, что им самим не место на этой земле…

Сев за руль, Али вывел автомобиль на шоссе, развернулся и поехал в сторону от Москвы. Перед большим поселком он свернул на проселочную дорогу, которая сразу же привела его к глубокому заброшенному карьеру.

Лучшего места для того, что задумал Али, и придумать было нельзя.

Комолов поставил машину под самым обрывом, открыл багажник. Там лежала полная канистра с бензином. Запасливым оказался хозяин этой развалюхи…

Стараясь не запачкаться, Али вылил канистру внутрь салона. Открыл сумку, достал наступательную гранату, имеющую малый радиус разлета осколков, разбил стекло машины. Выдернул кольцо предохранительной чеки, бросил гранату на заднее сиденье. Отбежал в сторону, лег на землю. Раздался взрыв, немного приглушенный, но все же достаточно громкий, для того чтобы его услышали в поселке. Пламя тут же охватило корпус «Москвича». Комолов быстро пошел назад. Уже поднявшись на верх карьера, он услышал второй взрыв. Это полыхнул бензобак. Огненно-черное облако поднялось в небо, медленно теряя очертания, прячась за кронами деревьев.

Комолов шел в сторону поселка. Он слышал вой милицейской сирены. Но это уже мало интересовало кровавого Али…

В поселке ему почти сразу удалось нанять частника.

Респектабельный вид и солидный «лопатник», обещающий щедрое вознаграждение, помогли ему быстро уехать в Москву. Из окна машины Комолов увидел, что у кафе Фаины припарковано несколько машин милиции. Сестру ожидало несколько неприятных дней, но не более того… Али откинулся на спинку сиденья и задремал.

В восемь часов утра в кабинете директора Службы «Виртус» собрались, как и было оговорено: генерал Валентинов, его заместитель — полковник Феликс Борисов и начальник отдела специальных операций подполковник Станислав Кауров.

Как и положено, совещание начал директор:

— Таким образом, операцию по уничтожению банды Али Комолова можно считать законченной. Я бы даже назвал ее успешной, если бы не гибель двух офицеров. В случае если бы акция носила штатный характер, не избежать бы тебе, Феликс, серьезных нареканий. Слишком много претензий я готов выставить к руководству, да и к самим действиям оперативников. Но времени заниматься анализом побочной акции у нас нет. Хотя то, что произошло здесь, на «даче», напрямую связано с главной нашей операцией «Южный склон».

— Не понял! — Феликс удивленно посмотрел на Каурова, перевел взгляд на Валентина. — Каким это образом может быть связано?

— Я тебе, Феликс, уже сообщал, что пришла интересная информация от дублера Каракурта, Глеба. К сожалению, она немного запоздала. Иначе можно было бы скорректировать наши действия и, возможно, обойтись без кровопролития. Но информация, как я сказал, поступила с небольшим опозданием, и посвящать вас в ее детали накануне боя было бы с моей стороны крайне неосмотрительно.

— Позволь узнать почему? — спросил Каракурт.

— Судите сами. Для начала вспомним особенности «Южного склона». После устранения Герцога и Султана Глеб, как тебе, Стас, известно, получил время для изучения реакции бандитов. Спустя несколько дней мы выслали ему дополнительные инструкции, в которых предписывали срочно перебраться в район обитания Саркиса. Такое решение было основано на данных от нашего резидента, который сообщал, что руководители северного альянса наркоторговцев — Принц, Архип и Герц, узнав о внезапном ослаблении своего южного конкурента, решили провести внеплановую встречу с Саркисом. «Внеплановой» я назвал ее потому, что нами она не просчитывалась, да и у бандитов идея встречи возникла внезапно, после известий о гибели Герцога и Султана. На встречу от «северных» отправлялся сам Принц — глава альянса. Саркис же пригласил на нее и Якуба. Поэтому я отменил до особого распоряжения подготовленную акцию на устранение наркоторговца. Глеб перебрался в указанный район и начал наблюдение за вотчиной Саркиса. Все шло по плану. Но за сутки до «рандеву» бандитов со стороны «дороги смерти» появился какой-то человек, который на виду у охраны Саркиса спустился по склону к его усадьбе. Внизу его пытались задержать, но он спокойно взял в заложники четверых охранников и в таком виде, если можно так выразиться, предстал перед Саркисом.

— Интересно, — проговорил Каракурт, — крутой, видно, мужик, раз решился на такой шаг! Или безголовый, так как мне лично совершенно не понятно, для чего был устроен весь этот цирк…

— Интересное будет дальше, Стас! Глеб находился на первой позиции, и расстояние до объекта не позволило прослушать разговор, так что о чем конкретно беседовали незнакомец и Саркис, нам неизвестно. Но наутро «крутой» посетитель покидает усадьбу. И вот тут внимание! Он покидает ее с напарником и на джипе «Лендровер», который вскоре вовсю засветился здесь!

Феликс с Каракуртом переглянулись. Валентин продолжал:

— Технический отдел отправил на ноутбук Глеба через наш спутник связи изображение Али. И, как вы уже догадались, Глеб опознал в посетителе Саркиса Комолова. Мало того, при обыске убитого наемника, который прибыл сюда с Али, в потайном кармане была обнаружена одна интересная фотография. На ней наш наемник снят вместе с Саркисом. Что это? Фото на память? Или своеобразная визитная карточка? Кстати, звали наемника Генрих Рихельгоф. Он — бывший офицер войскового спецназа, весьма дерзко и непредсказуемо воевавший в Афгане. Его отряд специализировался на спасении наших ребят, попавших в плен к «духам». Хотя это теперь не так важно…

— Значит, вот куда уезжал Али, — задумчиво проговорил Феликс, — поэтому быстро и вернулся. У них был автомобиль. Но откуда Комолов знает Саркиса? Мы же «пробивали» его. Кроме армии и зоны, биография Али совершенно «пустая». Может, эта связь пошла из зоны? Уж не через Тукина ли?

— Нет, — ответил Валентин, — все проще. Когда мы делали запрос в Главное управление исполнения наказания МВД РФ, то интересовались лишь прямыми связями Комолова в последние годы его пребывания в заключении. Вот нам и выдали Тукина, который к наркомафии вообще никакого отношения никогда не имел. Факт знакомства Комолова с наркобароном я решил тщательно изучить и сделал повторный, экстренный запрос в ГУИН. Дело оказалось в том, что на зоне вместе с Али обитал племянник Саркиса. Любитель азартных игр, этот родственничек проигрался вчистую, за что ему грозила смерть. Дядюшка, к которому обратился племянник, в это время отсутствовал в своей резиденции, и пацана кончили бы, если бы не вступился Комолов. Он выкупил его долги. Другими словами, спас жизнь. Но в дальнейшем к себе не приблизил, поэтому администрация лагеря и не включила его в круг знакомых Али при первом запросе.

— Понятно, — Феликс закурил, — Али потребовались деньги и опытный профессионал, так как он понимал, что вокруг семьи Лобановых милицией будет выставлен заслон, а возможно, и засада. На эти деньги, которые он хранил у двоюродной сестры, Комолов и нанял отморозков, штурмовавших «дачу». Генрих использовал наемников как «подставу», чтобы отвлечь силы прикрытия, сам же пробился в здание, где и встретился со мной.

— Ладно, на этом закроем тему, — вновь взял слово Валентин, — теперь о «Южном склоне». Как я уже говорил, Али с наемником убыли от Саркиса в день, когда к последнему должен был приехать Принц. Но неожиданно вместо себя главарь «северных» посылает помощника, некоего Бакинца с небольшой свитой. Якуб же появился там заранее. Понятно, что серьезного разговора не состоялось. Не тот уровень. Бакинец вернулся ни с чем. Глеб запросил технической помощи, и мы через спутник посмотрели окрестности усадьбы Саркиса. В горах, почти у перевала, через который проходит тоннель, была обнаружена мобильная станция слежения и один легковой автомобиль — джип. Глеб перебрался на запасную позицию, откуда мог контролировать станцию. Ее обитатели, правда, общались между собой какими-то рваными фразами, что не давало полной картины переговоров. И все же по этим отрывкам, переданным через спутник, приборами технического отдела был идентифицирован голос Принца. К сведению, его мобильная система оснащена «Иглой» — импортной хитрой штучкой, пробивающей блокаду радиопомех. Из этого следует — он был в курсе всего, что происходило в доме Султана. Главарь «северных» проводил разведку. Принца, в свою очередь, слушал Глеб. Ему удалось выяснить, что Принц пока не принял никакого решения. Но в разговоре с Бакинцем как-то проскочила фраза: «Если бы не проклятый Якуб, то можно было дожать Саркиса…» Вообще Глеб записал много из разговоров на станции, но уже эта фраза нам немало дает!

— И что же? — задал вопрос Каракурт.

— То, что мы на верном пути. И «северные» опасаются тандема Саркиса с Якубом, чьи объединенные вооруженные отряды у себя в горах представляют достаточную мощную силу. Если Саркис останется в одиночестве, Принц получит значительное преимущество и может начать захват южного направления. И в тот район он стянет основные силы «северян», чтобы агрессивной акцией разбить группировку Саркиса. Ну а мы, включившись в их конфликт на финальной стадии, довершили бы разгром как тех, так и других. Фактически мы имеем шансы перекрыть и северное, и южное направление транзита «белой смерти».

— Из твоих слов получается, что нам, — взял слово Феликс, — следует срочно убрать Якуба!

— Конечно, Феликс! Решение о ликвидации Якуба принято. Он будет уничтожен в ближайшие дни. Якуб прибыл к Саркису на вертолете. В горах, как и советовал в свое время Стас, по предполагаемому маршруту полета уже заняли позиции ребята из группы «Свод». Как только «вертушка» наркоторговца поднимется в воздух и возьмет курс за перевал, ее собьют. Глеб должен вовремя сообщить об этом нашим «спецам». Остальное — дело техники. Так что, Стас, тебе сегодня же предстоит убыть в Нальчик. Глеб будет предупрежден о твоем возвращении. Из аэропорта свяжешься с дублером, он скажет, где вам надо встретиться. Там, в горах, Глеб будет продолжать наблюдение, а тебе необходимо провести полную рекогносцировку местности, определить слабые места в обороне усадьбы Саркиса. Неплохо знать и возможности «юга» для отражения агрессии, а, главное, способ наиболее эффективного нападения на бандитов силами «Легиона».

— Ты решил использовать отряд подполковника Злотова?

— Да, он наиболее подготовлен к действиям в условиях горно-пустынной местности.

— Весь отряд?

— Весь!

— Но это означает, что в ограниченный район придется перебросить много людей?

— Это уже моя забота, Стас! А ты должен понять, как им развертываться. Единым ли ударным кулаком или группами. На основании разведданных ты примешь предварительное решение, о чем и доложишь мне! Присмотрись там, можно ли компактно высадить «Легион» с воздуха? Все же переброска по моему плану займет слишком много времени и измотает ребят. А ведь им, возможно, сразу же придется вступить в затяжной бой.

— Кто поведет «Легион»?

— А ты как думаешь? — усмехнулся Валентин.

Феликс вздохнул, гася очередной окурок:

— Мог бы, Стас, и не спрашивать. Кому, как не нам, расхлебывать эту кровавую кашу. Мы же оперативный отдел!

— Ну вот видите, с полуслова друг друга понимаем, — произнес Валентин, — Феликс, принимай командование «Легионом». Подполковник Женя Злотов на время операции переходит в твое подчинение. Приказ он уже получил.

— Когда же ты успел, Валентин? — спросил Феликс.

— Без комментариев, как говорят политики. Каракурт, оформляйся в строевой части и дневным поездом двигай в Нальчик. Все, ребята, вперед!

Офицеры собрались уходить и уже поднялись со своих мест, когда раздался звонок телефона городской линии.

— Да! — поднял трубку Валентин.

Он слушал минуты две. Лицо его вдруг помрачнело.

— Вот как? Ошибки быть не может? По-ня-тно! Я все понял, спасибо за информацию!

Он положил трубку:

— Прошу вернуться, товарищи офицеры!

Феликс с Каракуртом присели на прежние места.

— Стас, ты меня извини, конечно, но… Ты уверен, что убил Комолова?

У Каурова кольнуло в сердце.

— Что за вопрос? Конечно!

— Что за вопрос, говоришь? А то, что в дачном поселке возле Алькова в шесть утра обнаружен труп одного известного художника.

— Ну и что? У нас почти каждый день кого-нибудь убивают, калечат или насилуют! При чем здесь Комолов?

— При чем? Слушай дальше! На даче этого художника, в каминном зале, после убийства были обнаружены комья засохшей грязи. Других следов не найдено, видимо, убийца все убрал, но на грязь внимания не обратил. Эксперты говорят, что это болотная почва!

— Как?

— Вот так! И собака взяла обратный след. Как думаешь, куда она привела оперов из милиции?

— Неужели?..

— Да! На болото! Как раз к месту, где затонул джип. Вернее, к березе, упавшей в это болото. И машину они баграми нащупали и вытащили краном. Салон оказался пустым!

— Но как же так? — вид у Каракурта был ошеломленным. — Там невозможно было выжить. Джип при мне ушел в трясину. Никто из него не мог выбраться. Я же находился в нескольких метрах! Нет! Валентин! Это мистика! Или путаница ментовская. Не мог Али выжить! НЕ МОГ!

— Успокойся и слушай дальше! Это еще не все! Как выяснилось, в ту же ночь от одного домика того же дачного поселка, где одинокий пенсионер спокойно выгонял ночью самогон, был угнан старый «Москвич-412». Дед ничего не услышал.

На этом «Москвиче» преступник выехал на трассу, проходящую мимо кафе покойного Зураба. По словам друзей художника, обнаруживших его труп, из дома пропал сотовый телефон убитого. Забрать его мог только убийца. Для чего, объяснять, думаю, не надо. Как вы думаете, кому мог звонить Али?

— Фаине, — предположил Феликс.

— Правильно, Фаине! Но мы уже сняли пост, и это было ошибкой. Скорее всего Али не стал подъезжать к кафе, резонно полагая, что там могла быть милиция. Но забрать свои вещи, оружие, деньги и документы ему было жизненно необходимо. Вот он и звонит Фаине, приказывая всю его поклажу, наверное хранимую очень компактно, доставить в какое-нибудь условленное место. И Фаина исполняет приказ брата. Посылает к Али племянника Зураба, десятилетнего мальчика Ахмеда, на которого и внимания-то никто и никогда не обращал.

— Откуда такие подробности, если пост был уже снят? — спросил Каракурт.

— Тело Ахмеда позднее обнаружили во взорванном и сгоревшем «Москвиче» на дне карьера. И здесь милиция сработала четко. Они нашли место стоянки машины на дороге. Собака взяла след и привела к кафе. Теперь понятно?

— Вот черт! Но как же это? — Кауров буквально не находил себе места.

— Прекрати, Стас! Непонятно, необъяснимо, как хочешь это назови, но Али удалось избежать смерти. И куда он сейчас направился, догадаться несложно.

— К Саркису?

— К Саркису, — подтвердил Валентин, — и это осложняет твою работу, Стас. Не дай бог засветишься каким-либо образом перед этим дьяволом, и все пойдет прахом.

— Уж не хочешь ли ты отстранить меня от участия в операции?

— Если бы не ты начинал «Южный склон», то отстранил бы непременно. Но сейчас заменить тебя просто некому, а Глеб один в изменившейся ситуации может и не справиться. Так что мой приказ остается в силе. Отправляйся, но будь крайне осторожен!

Саркис с Якубом сидели на балконе, пока пилоты готовили вертолет гостя к вылету.

— Теперь ты понял, Якуб, что Принц ни на какой компромисс не пойдет. Он позволил себе унизить нас, послал вместо себя «шестерку»! Это намек, Якуб! Намек на то, чтобы мы сами пошли под него.

— Бакинец не «шестерка». Ты это, Саркис, зря! Он в их руководстве не последний человек. Хотя, согласен, прислав его вместо себя, Принц унизил нас. Договор какой был? Встречаемся здесь двое на двое. А вышло что? Прибыл Бакинец, и сказать ему нечего. Не уполномочен он вести серьезную беседу. И Принц знал, что с ним мы ничего обсуждать не будем. Значит, он и не думал вести переговоры!

— Зачем тогда было вообще присылать Бакинца?

— У меня, Саркис, такое ощущение, что Принц проводил разведку.

— Разведку? Чего? Моей усадьбы? Но им и так все хорошо известно. Не раз встречал здесь всю их шоблу как почетных гостей.

— Нет. Ты не понял! Он хотел отследить нашу реакцию. Смиримся ли мы? Или пошлем Бакинца на хрен, что мы, собственно, и сделали.

— Но для чего это ему, Якуб?

— После смерти Герцога и Султана Принц положил глаз на наше направление. Для них весь вопрос в том, как сделать так, чтобы втянуть нас в неполнокровный союз, а потом полностью захватить весь бизнес. И здесь два пути: либо мирные переговоры и равное участие, но уже в объединенном деле, либо прямое вооруженное вторжение на наши территории. Война, Саркис! У них больше людей, это факт. Но они не знают гор, местности. В каком-то смысле здесь шансы уравниваются. К тому же незаметно перебросить сюда свою гвардию им не удастся.

— Так что они могут предпринять?

— У них один выход, Саркис! Убрать кого-то из нас. В одиночку против них не устоять. Ни тебе, ни мне!

— Но мы не можем, Якуб, сидеть сложа руки. И ждать, пока на нас устроят охоту, как на куропаток! Надо что-то делать!

— Ты прав, Саркис, надо что-то делать!

— Но что?

— Для начала я, как только вернусь домой, отправлю к тебе отряд человек в тридцать. Во главе с братом, Малышом. Пусть они займут склоны южнее долины. Побудут там, осмотрятся. Если «северяне» решатся на агрессию, то нападать будут в тот момент, когда прибудет очередной караван, то есть через неделю. И сразу со всех сторон. Вот мои люди и прикроют тылы. На сам караван «северяне» не дернутся, а вот захватить его вместе с усадьбой — это то, что надо! Главное сейчас — показать им, что мы не придаем особого значения их угрозам, надеемся на собственные силы и знание местности. Нам бы только отбить их первый наезд. Уверен, что, получив по морде, Принц немного успокоится. И тогда начнет искать пути для переговоров. Ну а мы попробуем устранить лидеров. А тогда посмотрим. Ну все, Саркис, я полетел. Ожидай сеанса связи! Я сообщу, когда начну переброску людей.

— Удачного полета, Якуб!

— До встречи, Саркис. Скорой встречи!

Якуб спустился к площадке, и вскоре «МИ-8» взмыл над усадьбой, закрыв ее плотным облаком пыли, взял направление на северо-восток, забирая все выше, чтобы пройти над большим хребтом. А затем, спустившись ниже в широкое и глубокое ущелье, полетел вдоль него, до скрытого в горах неприступного аула, больше напоминающего древнюю крепость. Это была «вотчина» Якуба, где он собирался перед самым домом окончить свой полет.

Но полет завершился гораздо раньше.

Как только «МИ-8» набрал высоту, он был замечен одним из наблюдателей группы «Свод», который тут же доложил Глебу:

— «Вершина» вызывает Глеба.

— Глеб на связи!

— Пошла «стрекоза»! Идет на перевал по расчетному курсу!

— Понял! Конец связи!

Затем уже Глеб вышел в эфир:

— «Укол-1», «Укол-2», вызывает Глеб!

— «Укол-1» на связи!

— «Укол-2» на связи!

— Скоро перед вами будет цель! При появлении разнести ее к чертовой матери! Затем отход к «Вершине», находиться там!

— «Укол-1» принял!

— «Укол-2» принял!

За перевалом вертолет с Якубом начал плавное снижение, чтобы продолжить полет, укрываясь крутыми склонами ущелья.

Ни первый, ни второй пилот не увидели, как снизу и с фланга к винтокрылой машине рванулись две стремительные молнии. Мощный одновременный взрыв двух ракет разнес вертолет на мелкие куски. Только одна лопасть несущего винта, совершая невероятные пируэты, бумерангом продолжала полет, пока не врезалась в отвесную скалу.

А на дне ущелья догорали остатки сбитой «вертушки».

В тот же день в средствах массовой информации должно было появиться сообщение об очередной катастрофе «МИ-8». Главная версия, которую собирались обнародовать, традиционно объясняла случившееся ошибкой пилота. Подобная «деза» была заранее запланирована Службой «Виртус»…

Глава 2

Принц, сидя в суперсовременной мобильной станции слежения, внимательно слушал предполетный разговор Саркиса и Якуба. Бакинец находился рядом. Он не мешал боссу, лишь иногда подносил зажигалку, когда Принц доставал очередную сигарету. Они перебрасывались между собой короткими фразами:

— Поняли, суки, что я не случайно у них не появился! — проговорил Принц.

— Поняли, босс, что вам нужна была их реакция, — поддакнул Бакинец.

— Этого только дурак не понял бы.

— Да!

— И выводы правильные делают! Бизнесу их приходит конец.

— Но они готовятся дать отпор, босс?

— Пусть делают что хотят. Передал Архипу указание начать переброску сюда людей?

— Конечно, как вы и приказали.

— Свяжи меня с Архипом!

— Архип? Принц на связи, слушай меня! Завтра с утра я уеду к покупателям груза. Ты останешься здесь! Люди от Герца должны прибывать и сразу рассредоточиваться на позиции, откуда в дальнейшем будут вести боевые действия. Конкретную задачу ставь сам, ты в курсе плана. Первую группу определи за южный хребет, чтобы взять под контроль отряд Малыша, который, возможно, уже завтра будет на склоне. И оставь где-нибудь в районе Хантов резерв. Скажем, отряд Бешеного Араба. Сколько у него сейчас человек?

— Человек тридцать. Хорошо вооруженных и подготовленных!

— Пусть возьмут с собой артиллерию, не помешает. Еще неизвестно, как обернется все во время прямого столкновения!

— Сделаю, Принц!

— Когда я вернусь, подготовь окончательное решение. Не исключено, что придется вносить какие-либо коррективы. Но в любом случае к пятнице все наши силы нужно собрать здесь и подготовить к акции. У меня все!

— Я понял тебя!

— Связь с Бакинцем поддерживай по необходимости. Ну, будь!

— Счастливой дороги и возвращения.

Бросив трубку, Принц повернулся к Бакинцу:

— Все. Я пошел спать! Ты слушай Саркиса. Если появится что интересное, разбуди!

— Есть, босс!

Принц устроился в удобном гамаке, попытался задремать. Но уснуть ему Бакинец не дал:

— Босс, босс!!! — закричал он так громко, не снимая наушников, что Принц вздрогнул, резко поднялся:

— Ты чего орешь, как бешеный? Что случилось?

— Радио или телевизор у Саркиса работает!

— Из-за этого ты так заорал, идиот?

— Так только что сообщили, что в горах недалеко от нас потерпел крушение вертолет «МИ-8». Обстоятельства гибели выясняются!

— Что???

— Вертолет упал в ущелье!

— В ущелье? А ну-ка, дай сюда наушники!

Принц услышал конец передачи экстренного сообщения:

— «…для выяснения причин катастрофы вертолета «МИ-8», принадлежащего частному авиаотряду, создана специальная комиссия. Но уже сейчас специалисты, проанализировав траекторию полета, склоняются к мнению, что пилот вертолета решил совершить вынужденную посадку. После преодоления большого перевала и при снижении вертолет задел несущим винтом за скалы, что привело к потере управления и падению машины с высоты примерно сорока-пятидесяти метров. Полные баки вызвали взрыв и гибель всех находящихся на борту людей, чьи имена в ходе расследования будут установлены и преданы гласности…»

— Босс! Никак Якуб навернулся?

— Больше некому! Но почему пилоты не справились с управлением? Якуб всегда летал над ущельем! Ошибка летчика? Что-то мне все это не нравится…

— Что именно, босс?

— То, что наши конкуренты мрут, как мухи! И это перед тем, как мы решили подмять их под себя!

— Что же поделать? Такова воля аллаха! Все будем там!

— Воля, говоришь? Да, воля! Только всевышнего ли?

Принц, прислонившись к стенке, закурил и глубоко задумался. Потом тихо проговорил:

— И все же, Бакинец, кто-то настойчиво толкает нас на драку с Саркисом.

— Э-э, босс, если вы так думаете, давайте бросим это дело и вернемся домой. А тут пусть Саркис со своим хозяйством разбирается. Если вы считаете, что дело нечисто, то лучше уйти сейчас, пока не поздно. И предупредить Герца, чтобы людей не присылал!

— Уйти? А Саркис получит товар, перепродаст его и вновь наберет силу? Так? Только тогда он вспомнит, как мы пытались влезть в его дела, и можешь не сомневаться, что ответит по полной программе.

— Тогда я не понимаю вас…

— А тебе и нечего понимать. Сиди и слушай «базары», а я выйду!

— Плащ прихватите, на улице, кажется, собирается дождь.

Принц, не слушая совета Бакинца, вышел на свежий воздух. После прокуренного салона станции у него слегка закружилась голова. Крепко запахло хвоей и лесом. В этой машине он ощущал себя, словно в склепе. А жизнь была вокруг, на склонах зеленых гор…

Принц медленно начал подниматься в гору, удаляясь в сторону тоннеля. Он каждый день выходил сюда прогуляться среди сосен и елей. Охранник босса, Митяй, бывший десантник, знал о привычках шефа и незаметно плелся следом, придерживая на бедре автомат.

Принц подошел к знакомой лощинке, спустился вниз. Митяй остановился наверху и, зевая, озирался вокруг, опираясь на ствол дерева. Все было как обычно.

Однако в самой лощине произошла странная встреча…

Спрыгнув с невысокого обрыва, Принц чуть не упал, наступив на лежащего человека. Все было настолько неожиданно, что наркоделец даже не успел вскрикнуть, когда мужчина, вскочив с земли, применил против Принца отработанный прием. Он молниеносно выбросил вперед ногу, сбил Принца и тут же приставил нож к его горлу.

— Молчи, сука! — приказал он Принцу. Изо рта ударила ядовитая вонь гниющих зубов. — Иначе как барана зарежу! Отвечать шепотом. Кто ты?

— Отдыхаю здесь, в горах, — прошептал шокированный Принц, чувствуя, как его быстро и умело обыскивают.

— Кто с тобой?

— Друзья!

— Много?

— Человек десять!

— Рядом есть кто?

— Да, наверху, совсем рядом.

— Сейчас посмотрим на дружка твоего. А ты не вздумай дернуться или закричать, в момент кончу!

Принцу «повезло». Его собеседником был не кто иной, как Комолов. Он сделал последний привал перед тем, как выйти к усадьбе Саркиса. Осторожно выглянув из лощины, Али осмотрелся.

Охранник продолжал курить, ногой разбивая небольшой муравейник.

Комолов вернулся, нагнулся над Принцем, прошипел:

— Хорошие у тебя друзья. С автоматами!

— Послушай, — прошептал Принц, — может, нам лучше по-мирному разойтись? Пока у тебя есть такая возможность.

— Чего? Ты кого, кабан, шугаешь? Десять человек, говоришь, с тобой здесь «отдыхают»? А вот мы сейчас посмотрим, что собой представляют твои дружки, корешок!

Али метнулся к своей сумке, достал «Бизон», нацепил на себя пояс с гранатами. Поднялся по обрыву. Вскоре принц услышал короткую приглушенную очередь. Али сполз с обрыва к Принцу.

— Вот, одним другом у тебя меньше стало!

— Что тебе надо? Откуда ты взялся?

— Я? Да так, отдыхаю вот тут с друзьями, — он похлопал рукой по пистолету-пулемету и гранатам.

— Что ты хочешь?

— Я уже спрашивал, ты не захотел отвечать! Дважды одно и то же я не спрашиваю.

— Ты хочешь знать, кто я?

Али отвернулся в сторону, вяло жуя губами травинку.

— Ну хорошо! У меня здесь дела с неким Саркисом. Слыхал о таком? А зовут меня Принц!

Комолов внимательно посмотрел на пленника.

— Я знаю Саркиса, но, если у тебя дела с ним, почему же ты не идешь вниз, пасешься здесь, на склоне?

— Так надо!

— А?! Ну так мы проверим, что у тебя за дела с Саркисом. Вставай! И пошли к твоим друзьям, а то мои уже заждались встречи с ними.

Выведя Принца на склон, Али сразу попал в поле зрения бинокля Глеба, с вершины одного из утесов наблюдавшего за ежедневным моционом преступного авторитета. Увидев и узнав Комолова, Глеб тихо присвистнул:

— Вот это фокус! Откуда эта образина здесь объявилась?

Глеб хорошо запомнил изображение на мониторе своего ноутбука, когда идентифицировал его личность по приказу генерала Валентинова. Теперь этот субъект здесь, в горах, и не просто прогуливается по живописным местам, а ведет под прицелом самого Принца…

Из некоторого оцепенения Глеба вывел легкий треск его спутникового телефона:

— Глеб на связи!

— Это Каракурт, Глеб. Привет, старина!

— Привет, Стас! Вернулся?

— Вернулся! Я сейчас в Нальчике. Где и как мне найти тебя?

— Погоди, Стас! Тут такие дела разворачиваются!

— Что такое?

— Помнишь, Служба запрашивала меня об одном типе?

— Да, о Комолове.

— Точно! Так вот, этот Комолов здесь, недалеко от меня!

— Как понять — недалеко от тебя?

— Метрах в пятистах от моего наблюдательного пункта.

— Что он делает? — Каракурта охватило волнение.

— Ни за что не поверишь, но он, судя по всему, захватил самого Принца!

— Захватил?

— Скорее всего. Так как ведет его под прицелом «Бизона» к стоянке станции «северян».

— Где ты находишься, Глеб?

— Без карты сориентируешься?

— Говори!

— Четырнадцатый квадрат, вершина 206, в верхних пещерах!

— Так. Постой! Это от дороги, не доезжая тоннеля, где-то в километре вверх?

— Да. Там еще за первым дорожным знаком о снижении скорости есть ответвление от трассы. Место до этого хребта было когда-то заповедным. Вот и сохранилась егерская тропа. На джипе вполне можно пройти. До водопада, дальше через реку, дно там ровное и течение медленное, за ней сразу в лощину. Там перед скалой — трещина, ее хорошо видно. По этой трещине и поднимешься ко мне… Подожди, Принц и Комолов остановились…

— Ты, Глеб давай продолжай наблюдать, а я к нашим, возьму технику, доложусь начальству и бегом к тебе. Обо всех изменениях докладывай немедленно. Все. Я погнал. До встречи!

Глеб отложил трубку, навел прибор дистанционного прослушивания на Али и Принца, настроил, включил запись. Сам же припал к окулярам бинокля.

Комолов с Принцем приближались к месту, где была расположена точка слежения. Оставалось пройти лишь полосу кустарника, когда Али остановил Принца:

— Слушай, виконт! Или как тебя там? А ну-ка поведай, как отдыхают твои друзья? Где ожидать первого дозорного?

— Они вокруг, везде. И наверняка уже наблюдают за нами, так что и ты под прицелом.

— Как и ты! Хорошо, что предупредил. Мы сейчас сделаем небольшую страховочку. А то взбредет кому-нибудь из твоих горячих людей применить снайперскую винтовку. А мне это ни к чему.

Али снял с пояса гранату, вытащил из сумки моток бечевки, оторвал кусок длиной в метр. Привязал один конец себе к ремню, другой к предохранительному кольцу гранаты, которую аккуратно вложил в штаны Принца.

— Вот так оно надежнее будет! Я бы на твоем месте как-нибудь предупредил своих ребят, чтобы не наделали глупостей. А то выстрелят случайно и отправят своего босса к аллаху. А, Принц?

Наркобарон, с ненавистью глядя на попутчика, буквально вырвал из кармана рацию:

— Всем! Повторяю, всем! На связи Первый! Сейчас я выйду к станции в сопровождении человека. Это мой друг! Никаких мер против него не применять. Ни в коем случае! Ясно?

Посыпались утвердительные ответы.

— Вот и правильно, Принц. А теперь пошли! Веди в свое хозяйство дорогого гостя!

Принц медленно пошел вперед, низко наклонив голову, стараясь не натягивать смертельную нить…

Каракурт, получив джип и документы к нему, а также удостоверение местного административного чиновника, выехал по дороге, ведущей к тоннелю. Сразу же вызвал Глеба:

— Ну что там у тебя?

— Али втащил Принца в станцию слежения. Охрана сгруппировалась рядом, ничего, судя по всему, не понимает. Им так приказал босс, поэтому они только обсуждают, куда делся личный охранник Принца, какой-то там Митяй! Но на поиски не идут, выполняют приказ. Однако в стороне затаилась парочка бойцов. Те внимательно следят за происходящим. Али скорее всего о них не знает.

— Понятно. Как мне выйти на позицию, откуда можно будет достать этих двоих?

— Что ты задумал, Стас?

— Кажется, я начинаю понимать, что может произойти дальше. И если я окажусь прав, Комолов сыграет на нашей стороне, сам того не зная. Только резерв Принца может все испортить… Так откуда я могу их достать?

— Не суетись, Каракурт. Если надо, то я их прицельно «сниму». У меня в арсенале карабин с оптикой.

— Хорошо. Тогда так. Али, как я думаю, сейчас или чуть позже устроит на станции бойню и свяжется с Саркисом. Доложит о своем подвиге и сдаст хозяину Принца. Ты следи за резервом. Как только они вздумают вмешаться, шугани их очередями. Убивать из карабина не следует. При осмотре трупов Саркис может узнать, что, кроме Али, по людям Принца стрелял еще кто-то. И стрелял с большой дистанции. Комолов объяснить данный факт не сможет, а Саркис насторожится. Идеальным было бы, чтобы эти двое вообще ушли оттуда, ни во что не вмешиваясь.

— А если они все же полезут в бой?

— Тогда как бог даст! Пусть Али сам разбирается. Мне все равно по трассе туда не успеть! Все! Я к тебе!

— Давай! Я в трещину брошу канат, по нему и поднимешься. Джип загони прямо в ежевику, увидишь ее слева. Там небольшой спуск, весь заросший кустами этой колючки. Машину спрячешь надежно!

— Понял! До встречи, Глеб!

— До встречи, Стас!

Связь отключилась.

Как только Принц и Али залезли внутрь машины, Комолов молниеносно выстрелил в голову Бакинца, повернувшегося к вошедшим. Свой поступок Комолов объяснил просто: «Не будет мешать! » Затем снял наушники с головы трупа, сбросив его на пол, огляделся, с удивлением воскликнул:

— Ни хрена себе заморочки! Это что за хреновина вокруг?

— Ничего интересного!

— Да? А ну-ка, посмотрим.

Он взял наушники, надел их и сразу понял, что отсюда прослушивается усадьба Саркиса. Али узнал голос босса.

— Говоришь, дела у тебя с Саркисом? Хороши дела. Следишь за ним, да?

— Тебе этого не понять!

— Я что, похож на недоумка?

— Нет. Но у нас свои дела, в которых ты ничего не смыслишь!

— Заткнись! Не зли меня!

Принцу пришлось подчиниться.

— Выгляни первым, — приказал Али, — и дай указание всем подойти ближе, я им речь толкну!

Наркобарон открыл дверь:

— Всем ко мне!

Люди с оружием подошли вплотную к станции, так ничего и не понимая. Принц сказал:

— Сейчас с вами поговорит мой друг!

Охрана подняла головы, и в этот момент по ним ударил скорострельный автомат. Через несколько секунд все было кончено. Люди недвижимо лежали перед дверью.

Принц дернулся, взглянув на убийцу. В его глазах горел огонь ярости. Комолов в ответ ядовито оскалился:

— Ну как речь, Принц? А? По-моему, коротко и ясно!

— Ты сумасшедший!

— А вот этого больше не говори, не советую! Где у тебя еще люди?

— Все перед тобой!

— Ну не лепи меня, Принц! Мне они не нужны, пусть берут джип и сваливают отсюда! Передай им мое разрешение!

— Больше людей у меня нет!

— Ну смотри. Если появится кто-нибудь, их смерть будет на твоей совести. Хотя, между нами говоря, какая у нас может быть совесть. Да, Принц?

Тот отвернулся.

Али приказал:

— За мной, в машину! Садись вместо своего оператора и рассказывай!

— О чем?

— Как о чем? О своих делах с Саркисом.

Принцу нужно было затянуть время. Двое оставшихся в резерве видели расстрел своих товарищей и поняли, что их босс захвачен. Они предпримут попытку освободить его и отомстить за погибших, но проклятая граната может все испортить. Необходимо оборвать бечевку! Принц еле заметно повел взглядом, ища острый предмет.

Но Али это заметил.

— Ты, Принц, никак хочешь избавиться от гранаты? Ждешь помощи, да? Ну конечно! А знаешь что? Я сам помогу тебе, надоело мне быть с тобой в одной упряжке.

Сказав это, Комолов быстро подошел к Принцу, обрезал бечевку, вытащил гранату, осторожно положил ее в свой специальный пояс.

Наркоделец облегченно вздохнул. Но то, что его освободили от смертоносного груза, не принесло спасения.

Двое бойцов резерва в конце концов все же решили штурмовать станцию.

Али занял позицию с «Бизоном» в руке на брезентовом стульчике у задней панели генераторного отсека, который надежно закрывал спину от выстрелов. Перед этим он заставил Принца сесть на пол и прижал его ногой, лишая возможности двигаться. Выставил вперед «Бизон», стал ждать!

Окна салона были достаточно широкими для того, чтобы проникнуть внутрь, но штурмующие сразу бы оказались под огнем. Откуда еще можно эффективно атаковать станцию? Через дверь? Исключено. Крыша? В ней есть люки, как и в полу. Если одновременно их открыть, то обороняющийся сможет сразу ударить лишь по одной цели. Когда ребята должным образом натренированы, то вполне смогут завалить стрелка, не причинив при этом вреда заложнику. Али ослабил захват, молниеносно достал из кармана пистолет. Приказал Принцу:

— Одно движение, и башку снесу! Сиди тихо!

Пистолет Комолов наставил на крышку люка внизу, «Бизон» направил в потолок. Наступило тревожное ожидание. Лишь ветер шелестел листвой деревьев где-то за стенами станции.

Через несколько минут Али заметил, как слегка прогнулась обивка крыши. Раздался и легкий шелест под полом. Комолов обладал поистине звериным чутьем и слухом. Он определил место, где мог находиться враг. Не дожидаясь, пока раскроются люки, Али отбросил от себя Принца, встал и открыл огонь. Изрешетив крышу из автомата и пробив пулями «ТТ» пол, он услышал стоны раненых. Еще одна очередь, и крик оборвался. Комолов ударил рукояткой пистолета Принца по голове, выпрыгнул через дверь на улицу. Залег на земле, перекатился в сторону. Убедившись, что враги повержены, Али так же быстро вернулся в салон.

Принц сидел, облокотившись на инструментальный ящик, и стирал полотенцем кровь с разбитой брови.

Али прошел мимо, сел на прежнее место, поднял взгляд на Принца.

— Ну что? На этот раз, кажется, все? А теперь, мужик, рассказывай по порядку. Откуда прибыл? Чем занимаешься? Почему следил за Саркисом? Что замышляешь против него? Я думаю, ты убедился, что шутить со мной не стоит. Говори правду!

Принц вытер кровь, бросил полотенце на пол, спросил:

— Тебе это надо, Рембо?

— Мне все надо!

— Ну смотри! Не пожалей потом, что узнал очень опасную информацию.

— Да ты никак угрожаешь мне? Ты, морда петушиная? Кому? Тому, кто годами гнил в вонючей одиночке? За кем охотились все московские менты и остались с хером? Кто расстрелял твой отряд, как мишени в тире? Кому, дурак?

— Эх, Рембо, суешь ты голову в петлю! Впрочем, может, твое появление и к лучшему, — задумчиво проговорил Принц.

— Ты чего там бормочешь? Говори, чтобы я слышал! Отчетливо! Как в школе учили. С чувством, с толком, с расстановкой!

— Слушай! — решился на откровение глава наркомафии «северян».

Он вкратце рассказал Комолову о двух главных направлениях транзита наркотиков через Россию и возникших в последнее время разногласиях, о внезапной гибели руководителей «южных» и о решении «севера» подмять под себя оставшееся «не у дел» хозяйство, объединив бизнес под новой властью.

— Вот почему я здесь, — продолжал Принц, — чтобы оценить обстановку.

— Ну что, оценил?

— Вот, — Принц поднялся к магнитофону, отмотал пленку назад, включил воспроизведение, — послушай, о чем говорил Саркис со своим единственным, тогда еще живым соратником.

Али внимательно прослушал запись. Он сразу понял, что попал в очень опасное положение, замахнувшись на лидера крупнейшей организованной преступной группировки. С другой стороны, в голове Комолова возник один неплохой план. Если его воплотить в жизнь, то все может действительно кардинально измениться. И тогда ему не нужно уже будет гоняться за семейством Лобановых. Жертвы доставят к палачу как по заказу…

— И вот после отлета Якуба, — говорил между тем Принц, — вертолет терпит крушение. Гибнут все, в том числе и сам Якуб. Саркис остается один. Но мы не собирались ликвидировать Якуба, равно как и других руководителей «южан»: Герцога и Султана. Что это? На самом деле обычная катастрофа? Или тут проявил себя какой-то неизвестный игрок? Третья сила? Ответа на этот вопрос я пока не вижу. Итак, Саркис остался один. Но, несмотря ни на что, он мощный делец, с которым нельзя не считаться. Однако Саркис уже не в состоянии обеспечивать продвижение караванов в прежних объемах. Поэтому я хочу предложить ему отдать часть дела, иначе мы потеряем поставщика. У нас нет другого выхода. Необходимо объединиться. Но Саркис не пойдет на союз с нами. Из-за своего болезненного самолюбия в частности. Ведь де-факто получается, что он поступает в мое подчинение.

— И правильно сделает, если не пойдет на договор. Ведь ты же не будешь долго терпеть Саркиса на ключевом посту? На хрена он вам? Проще посадить сюда своего человека, полностью зависимого от вашей группировки.

Теперь Принц внимательно посмотрел на Али. Он удивился, как тот быстро просчитал намерения руководителей «северян». Голова у этого бродяги варит неплохо. Принц обратился к Али:

— Послушай, я даже не знаю, как тебя называть?

— А как в первый раз назвал, Рембо, так и называй дальше.

— Хорошо. Послушай, я вижу, ты мужик башковитый. Хочешь работать у меня? Заметь, я не сказал, что на меня! Я сказал: у меня!

— Это где же?

— Все обговорим. Главное — это твое согласие. И мы сейчас же убираем все следы стоянки и покидаем эти места. Как знать, может, именно ты и займешь место Саркиса? Со временем, конечно! А, Рембо?

— У тебя есть связь с твоими компаньонами?

— Понимаю. Тебе нужны гарантии. Конечно. Сейчас я вызову их и предварительно решу вопрос. Ты этого хочешь?

— Вызывай!

Принц взял спутниковый телефон, набрал номер, но нажать на кнопку не успел. Али вырвал трубку, посмотрел на цифры, ввел их в память телефонной книги, положил аппарат в карман.

Принц удивленно посмотрел на Комолова:

— Что ты делаешь?

— Помнишь, когда ты сказал о гибели вертолета, то предположил существование некоей третьей силы?

— Ну и что?

— Ты оказался прав! Эта третья сила — я! Вернее, я только что принял решение стать ею!

— Что ты собираешься делать?

— А ты не понял? Во-первых, убить тебя. Во-вторых… Это для тебя значения уже не имеет.

— Подожди! Не делай этого! Не хочешь быть с нами, черт с тобой, оставайся с Саркисом или действуй в одиночку. Но дай мне свободу! Продай, наконец! Вот здесь, — Принц полез в боковой карман, но Али остановил его:

— Стоять! Руки назад!

Он подошел, приставил «Бизон» ко лбу противника, сам достал у него из кармана толстую пачку стодолларовых купюр, спросил:

— Сколько здесь?

— Пятьдесят тысяч. Потом будет больше!

— Жить хочешь?

— Да! — быстро ответил «грозный» авторитет преступного мира.

— Кто же не хочет? — вздохнув, проговорил Али и выстрелил короткой очередью.

И повторил:

— Кто же не хочет, Принц? Но ты в мои планы не вписываешься, вот так!

Он достал из кармана Бакинца «Магнум», сделал из него два выстрела, вложил пистолет в руку покойного помощника Принца, осторожно выглянул из салона. Куча трупов у входа, а так все тихо. Али вернулся на место у тыловой стены, достал телефон Принца, нашел в памяти набранный номер, нажал клавишу вызова.

Ответил ему спокойный мужской голос:

— Ну?

— Кто это? — спросил Комолов.

— А ты кто? — ответ на вопрос.

— Я один из людей Принца.

— Вот как? Назови себя!

— Да какая теперь разница? Я линяю отсюда и вообще из этих чертовых гор.

— Что произошло? — в голосе мужчины послышалась тревога.

— Саркис вычислил станцию, направил сюда отряд. Как раз после того, как грохнулся какой-то вертолет. Без лишних базаров они здесь положили всех. Меня в это время Принц отправил осмотреть выезд к трассе. Когда я вернулся, кругом — одни трупы. Я сам чуть не попал, но люди Саркиса уходили и не заметили меня. Короче, я линяю, разбирайтесь сами.

— Погоди! Принц погиб?

— И Принц, и Бакинец. Все погибли!

— Скотина Саркис! Он, тварь, решил, что это мы Якуба приземлили. Но ничего, сочтемся. Ты вот что… — хотел сказать собеседник, но Али уже отключил телефон.

Эти ребята такого Саркису не простят! Скоро здесь будет полыхать огонь, и ему, Али Комолову, надо в этой войне занять достойное место. И не просто остаться в живых, но и настолько втереться в доверие к Саркису, чтобы стать одним из его приближенных. Ну а дальше можно и занять его место! Почему бы и нет? Во всяком случае, игра стоит свеч!

Али набрал номер Саркиса, который был занесен в память телефона.

Ответил один из помощников:

— Слушаю вас.

— Мне нужен Саркис!

— Кто звонит?

— Али Комолов.

— Подождите, я передам трубку боссу!

— Да? — глухо спросил Саркис.

— На связи Али Комолов.

— Это мне уже сообщили. Что дальше? Где Генрих? Передай ему трубку!

— Генрих, увы, больше никогда не выйдет на связь!

— Что такое?

— Он погиб!

— Погиб? Почему он погиб, а ты сам остался жив?

— Видно, так было угодно аллаху! Я сам был на волосок от смерти. Менты устроили нам засаду…

— Достаточно! Остальное объяснишь здесь, у меня в кабинете. Откуда звонишь?

— Совсем недалеко от усадьбы. Из одной очень интересной машины с большим радаром на крыше.

— Понятней сказать не можешь?

— Долго объяснять. Но если ты найдешь время подъехать сюда, сам все поймешь.

— И куда ты мне прикажешь прибыть?

— Я не могу тебе приказывать, а попасть сюда можно со стороны дороги от Хантов. Если не въезжать в тоннель, а подняться вверх! Не знаю, правда, где там дорога, но раз машины Принца сюда прошли, значит, есть где-то проезд. Найдете его сами!

— Ты сказал что-то о Принце?

— Да! Именно он и его люди находились здесь.

— Жди там!

— Слушаюсь, босс!

Через час два огромных бронированных джипа, ломая кусты и мелкие деревья, остановились недалеко от станции. Али встречал прибывших. Из вездеходов выпрыгнули десять человек, в камуфляже, с оружием, и, разойдясь полукругом, углубились в лес. А затем из второго джипа вышел и сам Саркис. Али двинулся навстречу:

— Здравствуй, Саркис!

— Тебе того же!

Наркобарон прошел мимо Комолова к станции, обошел груду трупов, внимательно посмотрел на Али, приказал:

— Брось оружие!

Комолов выполнил приказ.

— Иди сюда!

Али подошел.

— Твоя работа? — указал Саркис на трупы.

— Моя. Иного выхода у меня не было.

— Пройдем в станцию.

Они вошли в салон. Увидев мертвые тела Принца и его помощника, Саркис повернулся к Али:

— Это тоже ты? И здесь не было другого выхода?

— Бакинец стрелял в меня. Принц оказался между нами, он погиб случайно!

— Как же ты смог все это сделать один? Я имею в виду, как тебе удалось положить столько людей?

Али коротко рассказал о случайной встрече с Принцем в лощине и о том, что произошло дальше.

— Да, ничего не скажешь, круто! Если все это правда. Но мы все сейчас проверим. Вахид! — позвал кого-то Саркис. — Подойди ко мне!

По металлической лестнице поднялся молодой бородатый человек.

— Слушаю, хозяин!

— Во-первых, проверь трупы, сравни пули в телах с оружием, которым пользовался этот человек. Во-вторых, дай команду людям очистить салон и закопать трупы. А сам, это в-третьих, посмотри, что за техника в салоне, разберись!

Потом Саркис приказал Али:

— Выйдем на улицу!

Они вышли.

— Значит, Принц все время был рядом, но на контакт так и не пошел, отслеживал обстановку, — тихо, как бы про себя, проговорил Саркис и спросил Комолова: — Ну рассказывай, что за разговор у тебя был с Принцем?

— Он предлагал работать на него. И еще на какого-то Архипа и Герца.

Саркис понимающе кивнул:

— В чем конкретно заключалось его предложение?

— Он много чего говорил, Саркис. И то, что ты ослаб после смерти своих партнеров, поэтому тебя надо подмять под себя. И что ты упираешься, не хочешь по-хорошему подчиниться. А значит, следует принять кардинальные меры.

— Значит, случай с вертолетом Якуба — это дело рук Принца?

— Этого не знаю. Врать не буду, но что-то подобное они с Бакинцем обсуждали.

— Конечно, они! Скоты! Тебе Принц предлагал убить меня?

— Да! Вернуться к тебе, что я и так хотел сделать, выбрать подходящий момент и убить. О выполнении задания доложить по номеру, который оставил в памяти спутникового телефона.

— Ну-ка?

Комолов передал аппарат. Саркис посмотрел на цифры.

— Номер Архипа!

— Извини, что перебиваю, но убить тебя Принц приказывал только после того, как «северяне», так он назвал своих, подтянут сюда силы. Сигнал к выполнению задания должен быть отдан по этому же телефону.

— Что Принц обещал тебе взамен?

— Аванс. Пятьдесят тысяч долларов, вот они, — Али достал толстую пачку денег.

— Спрячь, это твои деньги!

— Но деньги еще не все! Он обещал мне, извини, Саркис, после твоей смерти твою должность под их прямым подчинением.

— Ну и почему ты отказался? По-моему, предложение очень заманчивое?

— Они для меня чужие! А здесь все родное: горы, небо, леса, аулы, люди. И потом, ты помог мне, я должен помочь тебе. Таков закон! Я же кровью клялся, помнишь? Генрих много говорил о тебе, и я принял решение после его смерти направиться к тебе, кем бы ты меня ни определил.

— Как погиб Генрих?

— Я этого не видел. Он перед боем разделил отряд, который нанял в городе. Мне же пришлось следить со стороны за сражением, Генрих передал мне браслет, связанный с датчиком на его груди. Я услышал лишь сигнал остановки сердца. Но дрался он отчаянно и вообще специалист отменный, я многому у него научился.

— Да, он был именно таким: дерзким, отчаянным и… верным!

В это время подошел Вахид.

— Все сделал?

— Да! Люди Принца и он сам убиты из одного оружия, — он кивнул на Комолова, — трупы захоронили в овраге. Ну а насчет станции, босс, то могу сказать, что эти шакалы нас прослушивали.

— Каким образом? Мы же выставили блокаду!

— Они пробили ее импортной системой «Игла».

— Что за «Игла»? Хотя можешь не объяснять, я в этих делах профан. Машины Принца отогнать в ангар за усадьбой. Пленки должны быть у меня, вечером их послушаю.

Саркис повернулся к Али:

— Скажу честно, мне такие люди, как ты, нужны. Но я никого никогда не принуждаю. Нет смысла. Если ты идешь со мной добровольно, сознавая, что легкой жизни на данном этапе ожидать не приходится, то милости прошу, будь моим другом.

— Саркис! Ты не пожалеешь, что взял меня, клянусь!

— Ну и хорошо. Все! Закончили дела! По машинам! Возвращаемся!

Глава 3

Каракурт нашел место, указанное Глебом, спрятал джип в кустах ежевики, таких густых, что они сразу словно поглотили машину, и поднялся по канату в небольшую пещеру, оборудованную под наблюдательный пункт.

— Привет, Глеб!

— Привет, Каракурт! Рад тебя видеть!

— Взаимно. Ну что, докладывай обстановку, если есть какие-нибудь изменения.

— Только канат подниму. Минуту.

Через минуту Глеб вернулся.

— Ну а теперь к делу. Изменения есть. Первое: Комолов теперь с Саркисом!

— Объясни!

Глеб подробно рассказал о трагедии, которая разыгралась возле станции слежения, и о действиях кровавого Али.

— Ты понимаешь, что задумала эта тварь? Он быстро сориентировался, прикинул, что может извлечь для себя немалую выгоду, и стравил «север» и «юг» напрямую. «Северянам» он сообщил о нападении на станцию людей Саркиса с убийством всех бойцов, включая самого Принца. А Саркису предложил версию о том, что Якуб был уничтожен «северянами» для того, чтобы ослабить Саркиса. Я тебе сумбурно рассказываю, возьми прибор прослушивания, там все разговоры зафиксированы на пленке. Для нас такой поворот событий очень выгоден!

— А я тебе о чем говорил? Али, сам того не подозревая, свел на нет любые попытки наркодельцов найти мирный компромисс. А значит, скоро начнется война! Но не раньше пятницы.

— Почему?

— В пятницу Саркис должен встретить и принять караван с наркотой, а вот потом начнутся бои…

— Столкновение двух группировок неизбежно!

— Правильно. Что нам и требуется!

— А на что рассчитывает Комолов?

— Трудно сказать. Мы же не можем знать, какие мысли посетили этого безумца. Я не удивлюсь, если Али поставил перед собой задачу занять место Саркиса. Но не под контролем чужаков, а как самостоятельный лидер преступной группировки. При ближайшем столкновении устранить Саркиса тому же Комолову не составит большого труда. Сам же он может увести с собой, уже в качестве командира, часть людей «южан», как бы спасая их от гибели. И будь уверен, если мы не разнесем до конца это осиное гнездо, года через два беспрерывных неподконтрольных нам разборок во всей долине будет властвовать Комолов. Только мы здесь именно для того, чтобы не дать этому свершиться. И мы не дадим! А за Али я лично прибыл сюда!

— Понимаю, товарищ подполковник!

— Так что связывайся с Феликсом, передай ему копии пленок, сообщи о моем прибытии, о появлении Али и его действиях, и главное, что «северные» могут уже сегодня примчаться в район. После полной рекогносцировки я сообщу предварительное решение. А пока я до темноты отдохну и двинусь в горы.

— Как я понял, здесь будет действовать «Легион»?

— Под командованием самого полковника Борисова.

— Это будет, Стас, круто!

— А ты что, сомневался?

— Нет! Но «Легион» и Феликс — это такая горючая смесь, что за исход операции можно не беспокоиться.

— Ладно. Покажи, где мне удобнее устроиться?

— Да вон, на моем лежаке!

— А здесь ползучих тварей не водится? Не очень я уважаю эти создания.

— Сам же Каракурт! Не в тему тебе змей опасаться!

— Каракурт — это паук, а к паукам, пусть и очень ядовитым, я отношусь спокойно.

Саркис, как только вернулся в усадьбу, поднялся в кабинет и стал размышлять. Толковых командиров у него осталось немного. Можно сказать, только один Малыш, брат Якуба, но он не пользовался среди людей грозного брата большим авторитетом. А как рассчитывал Саркис на это войско!

Теперь придется довольствоваться небольшим отрядом Малыша как поддерживающей силой. По прежнему плану наркобарона, заняв позиции по южному склону, люди Якуба должны были ударить с тыла, если враги дислоцировали бы свои отряды в долине. Можно было навязать противнику и затяжной бой в горах, если Принц, а ныне Архип с Герцом захотят группировать основной ударный кулак на самом склоне, там же, где будет находиться и отряд Малыша. В любом случае столкновение сил «южан» и «северян» затянуло бы операцию против Саркиса, все преимущества которой были бы утеряны.

Основная диспозиция сильно не изменилась. Нужно разбросать по склонам мелкие группы на хорошо оборудованных позициях. Следует иметь в виду, что с северного хребта, со стороны «дороги смерти» можно ожидать только обстрела. Снайперами и гранатометчиками. Но и там достаточно оборудовать заранее три-четыре укрепленные огневые точки, чтобы не допустить снайперов на близкое расстояние. А если прорвутся там, то черт с ними! На судьбу Саркиса такой исход боя никакого влияния не окажет.

Главное — это незаметно завтра же отправить навстречу каравану предупреждение. Пусть возвращаются. Нечего отдавать «северянам» товар!

Оборона усадьбы лишь затянет бой, но «южане» обречены. В конце концов их силы будут сломлены, но вот времени, пока длится сражение, Саркису вполне хватит, чтобы покинуть свою территорию по тайному подземному маршруту. Этот путь идет строго на север, по склону оврага, до трещины в скале. Она является «воротами» подземного хода, вполне пригодного для движения двух-трех человек. Ход выводит в пещеру на краю обрыва Хантынского ущелья, километрах в двадцати отсюда. Этот маршрут знали только он и Генрих. Теперь Саркис остался один… А вдруг Комолов тоже знает? Неизвестно, о чем в течение недели беседовали Али с Генрихом и какие между ними сложились отношения. Если все же знает, то надо заставить его молчать. А с другой стороны, с поклажей, в которой хранил ценности Саркис, ему одному не уйти. А тропу и проход надо заранее, в среду-четверг, проверить, мало ли что. Посвятить в свои планы человека из постоянного состава группировки! Пожалуй, это опрометчиво. Может вызвать нежелательные слухи… Что, в свою очередь, приведет к непредсказуемым последствиям. Уж не лучше ли рискнуть и использовать в качестве помощника этого Комолова, который еще ни с кем достаточно близко не познакомился? Его потом и убрать легче будет. Все же в памяти отложилось, как хладнокровно и безжалостно уничтожал он людей. Убийцу и убить будет гораздо легче! Значит, ставка на Комолова? С ним риска меньше! Решено! Пусть пойдет Али. Это будет его последнее путешествие по родным горам!

Саркис налил себе фужер красного вина, выпил его мелкими глотками. Почувствовал прилив сил и уверенность в правильности принятого решения. Завтра — вторник. Завтра он проведет с Али беседу. А в среду утром отправит по тайному маршруту. Ну а навстречу каравану пусть идет старый друг Аджар. Тем самым, возможно, он сохранит себе жизнь…

Теперь Вахид. Ему предстоит заняться организацией обороны усадьбы. Кстати, нужно не забыть прокрутить вечером пленки Принца. Или к черту пленки? Чего слушать то, о чем сам говорил в последние дни? Может, лучше провести последние ночи с красавицей хохлушкой Олесей? Когда-то ее, наемного снайпера в чеченском подразделении, после разгрома банды федеральными войсками приютил у себя Саркис. Оставшись у него, она теперь услаждала своего покровителя. А сегодня и желание появилось! Да! Пара бутылок игристого вина и Олеся. Вот чему он посвятит себя.

Ровно в 20. 00 Глеб разбудил Каракурта.

— Подъем, командир! Время выдвигаться, а то не успеешь до рассвета исследовать склон.

Стас поднялся, потянулся, спросил:

— Ничего нового?

— Ничего. Саркис сидел у себя в кабинете один. Комолова не слышно. Остальное так, бытовуха.

— Понятно. Глеб, у тебя умыться есть чем?

— Во фляжках вода. А лучше, когда спустишься, окунись в речку. Там, на изгибе, небольшой омут. Вялость как рукой снимет.

— Спасибо за совет, давай лучше флягу.

Протерев глаза, чтобы не тратить воду, Стас начал собираться в дальний путь. Из вооружения взял «Бизон» с шестидесятичетырехпатронным магазином и пояс с гранатами. Кроме того, прибор ночного видения и компас. Приколол радиомаяк закрытой частоты, недоступной для несанкционированного слежения, а также определитель посторонних радиосигналов. Надел ранец снаряжения альпиниста, взял спутниковый телефон.

Глеб следил за его приготовлениями.

— С чего начнешь?

— Пройдусь по склону вдоль трассы, затем спущусь к «дороге смерти» и затем двину в обратном направлении. Зигзагообразно: то вверх, то вниз.

— Как связь держать будем?

— По необходимости.

— Понял. Удачи тебе, канат сбрось, я его подниму. И… осторожней, командир!

— Не учи отца кататься, понял?

— Я же от чистой души. А вы? — обиделся Глеб.

— Ну и я пошутил. Спасибо за напутствие, старина. Если Феликс выйдет на связь, по возможности дай мне знать.

— Есть.

— Ну тогда до утра! Думаю, буду часам к шести, не раньше.

— Счастливой охоты, Каракурт.

— А иначе и быть не может.

Кауров сбросил канат, спустился к подножию скалы, надел на голову прибор ночного видения. Сплошная тьма перед глазами исчезла, сменившись неестественно-зеленым тусклым сиянием. Видимость у нового прибора была отличной. Не выходя на открытое место, Каракурт включил автономную систему дистанционного прослушивания, и наушник сразу наполнился множеством усиленных звуков.

Шелестел листвой лес, плескалась, перекатываясь через камни, горная река. Где-то далеко кричала какая-то ночная птица. Пищали зверьки, вышедшие, как и Каракурт, на охоту. Но присутствия человека Стас пока не фиксировал. Вокруг, по крайней мере в радиусе километра, людей не было.

Сориентировавшись, Каракурт повернул вправо и пошел строго на северо-восток, поднимаясь к хребту. Двигаться, несмотря на тяжелый груз, было легко. То ли за время сна полностью восстановился натренированный организм, то ли свежий, горный, пахнущий лесом воздух добавлял энергии.

До промежуточной точки Каракурт прошел без проблем. Это был овраг, где свежей землей были слегка присыпаны трупы Принца и его подчиненных. Странно, но ни волков, ни других хищных зверей нигде рядом не наблюдалось. А они должны были уже появиться возле такого «богатого стола». Что бы это значило? Их кто-то спугнул?

Уже пройдя промежуточную отметку своего запланированного маршрута, Каракурт сделал вывод, что высадка крупного десанта в этих горах невозможна. Конечно, имеет смысл использовать и «дорогу смерти», но у всех ли бойцов «Легиона» хватит мастерства, чтобы ночью, пусть даже и на выставленные лазерные маяки, точно приземлиться на дорогу? В этом Каракурт не был уверен. Несколько метров в сторону, и ты либо летишь с откоса, либо зависаешь куполом на кронах высоченных сосен лесного массива. Исходя из этого, Стас принял решение — вариант десантирования отряда рассматривать лишь в случае экстремальной ситуации!

Каракурт прошел еще с километр, поднимаясь выше «дороги смерти». Кругом сплошные высоченные и прямые сосны. Дальше идти было некуда. Рядом — обрыв. Приняв решение, Каракурт стал спускаться обратно. «Прослушка» молчала, значит, вокруг по-прежнему никто не появлялся. Стас шагал по краю дороги, в сторону аула Ханты, иногда бросая взгляд вниз, где за деревьями виднелась резиденция Саркиса. Там находился его смертельный враг — кровавый Али. За смотровой площадкой Каракурт немного отошел в сторону ниже по склону. Почему мысль двинуться туда пришла ему в голову? Интуиция? Или что-то еще? На эти вопросы он и сам бы не дал ответа.

Но Каракурт начал осторожный спуск, применяя страховку в виде троса, блоков и костылей, закрепленных на стволах крупных деревьев. Дойдя до отвесной скалы, он понял, что просто теряет время. Попытался развернуться, чтобы подсоединить лебедку, когда фиксатор основной страховки вдруг сорвался. Трос начал разматываться, и Каракурт полетел вниз. Все могло закончиться трагично, но дополнительный трос, имеющий длину почти вдвое меньше основного, резко рванул его тело перед самой землей вверх, остановив падение. Стас завис в нескольких десятках сантиметров от острых камней, обрывающихся неровными зубьями перед отвесной стеной.

Боль в боку была настолько сильной, что Каракурт еле сдержался, чтобы не закричать. Спасительный трос, не оборудованный мягким поясом, врезался в тело, но ребра, видимо, не сломал, иначе наступил бы болевой шок, а Кауров сознания не потерял. Стас попытался освободиться от страховки, но боль ударила с такой силой, что помутнело в глазах и он тихо застонал. Это услышал Глеб, который и по сигналу маяка, вдруг скользнувшего на мониторе резко вниз, и по стону в наушниках дистанционной «прослушки» понял, что Каракурт сорвался со скалы. Он тут же запросил:

— Стас? Ты меня слышишь?

— Да!

— Что случилось? Ты цел? Помощь нужна?

После короткого молчания Каракурт ответил:

— Я, Глеб, упал со скалы. Боль в боку адская.

— Делай укол из аптечки. Я вижу, где ты. Жди, постараюсь быстро к тебе добраться. Один ты оттуда не вылезешь!

— Не сметь! — неожиданно приказал Каракурт. — Оставайся на месте! Если будешь нужен, вызову сам! Все! Конец связи!

Каракурт, продолжая висеть на тросе, достал из боевой аптечки шприц-тюбик с сильнодействующим обезболивающим лекарством, вонзил иглу через одежду прямо туда, где, не переставая, полыхал огонь боли.

Мучения закончились через несколько минут, как будто никакой травмы не было и в помине. Оснащали спецназ прилично! Лекарство работало великолепно. Победив на время боль, Каракурт спрыгнул на землю, и то, что он увидел перед собой, сразу привлекло его внимание. Ничего особенного на первый взгляд не могло быть в кусте ежевики, растущем правее от места его падения. Но вот трещина рядом с ним, больше похожая на вход в какой-то туннель искусственного происхождения… Это интересно и немного странно. Странно потому, что других растений рядом нет. Сплошные скальные россыпи… Следовательно, куст здесь когда-то специально посадили, однако ростков он не дал и остался одиноким среди черных камней. Зачем же сажать здесь ежевику? Только для того, чтобы скрыть от посторонних глаз трещину в скале. Но как сюда снизу добраться? На этот вопрос ответа пока не было. Пройдя в сторону, Каракурт догадался, в чем дело. Справа плато плавно переходило в лощину или неглубокий овраг, спускающийся прямо к усадьбе Саркиса. Но и это было не столь важно! Главное это то, что тут находился вход в подземные пещеры. Кто-то тщательно прятал проход даже от своих!

Каракурт посмотрел на часы. Вызвал Глеба:

— Глеб! Вызывает Каракурт!

— Слушаю, Каракурт! — сухо ответил напарник.

— Обиделся за резкость? Прекрати! И извини!

— Я слушаю тебя, Стас! Как ты?

— Нормально. Принял обезболивающее. В округе все спокойно?

— Абсолютно!

— Тогда давай ко мне. «Прослушку» оставь в прежнем режиме, но соедини с собой, ноутбук свой тоже прихвати. И оружие, конечно. Следуй туда, откуда я сорвался. Найдешь крепления тросов, поднимешь все наверх, соберешь в ранец. Оставишь только один добавочный трос, карабин и пояс. Меня поднимешь лебедкой. Но, Глеб, только после того, как я подам сигнал к действию. До этого затаись в кустах и смотри свою технику.

— Что ты задумал, Стас?

— Интересная трещина здесь в скале обнаружилась. Мне кажется, там есть тайный подземный ход. Либо в пещеру, либо сквозь горный массив. В общем, я иду внутрь. Как вернусь, дам сигнал на подъем!

— Я тебя понял. Только про время не забывай. У нас с тобой на все про все не более четырех часов.

— Да за это время до канадской границы добраться можно!

— Можно, согласен. Но нам туда надо?

— Не надо. Поэтому выполняй приказ, за временем я слежу!

— Выполняю!

Глеб начал быстрое приготовление к спуску.

А Каракурт, обойдя куст, протиснулся в трещину. Как он и предполагал, далее шел проход около метра шириной. Узкий лаз уходил в глубь горы.

Каракурт на входе сориентировался по компасу, запросил Глеба, используя на этот раз рацию двусторонней связи, так как спутниковый канал был закрыт скальным экраном.

— Ты еще на месте?

— Спустился вниз. А что?

— Посмотри на монитор. Сигнал маяка просматривается?

— Минуту, включу компьютер… Все нормально, Стас! Сигналы вижу!

— Ты можешь поставить их на сохранение, чтобы определить траекторию моего движения под землей?

— Могу! Но, учти, сейчас ты рядом, поэтому сигналы слабо, но пробиваются. Дальше по мере твоего продвижения вглубь они будут затухать! Есть ли смысл следить за тобой?

— Ладно. Сам определюсь по компасу, отключай свой компьютер. Остальное по плану! Конец связи!

После выполнения всех необходимых предосторожностей Каракурт двинулся дальше. Идти было довольно легко. Ход иногда менял направления и превращался в череду лабиринтов шириной менее полуметра, но доступных для человека. Стас понимал, что в его распоряжении есть всего полтора часа для пути вперед и столько же назад. Еще час на подъем и возвращение к наблюдательному посту. Поэтому он торопился, строго следя за стрелкой хронометра.

Вскоре Глеб сообщил, что прибыл на место спуска и ждет указаний для дальнейших действий.

На сороковой минуте движения проход внезапно расширился до размеров довольно солидной пещеры. По бокам было две ниши: одна глухая и короткая, от силы в метр шириной, вторая удлиненная, но быстро сужающаяся в глубине. В нее человек втиснуться не мог при всем желании. Каракурт остановился. Он почувствовал легкий сквозняк. Чиркнул зажигалкой. Пламя поднялось вверх столбиком. Каракурт посмотрел на потолок пещеры. Там, в вышине, был достаточно большой пролом, через который виделось ночное небо.

Задерживаться здесь Каракурт не стал и быстро пошел дальше. Через двадцать минут почувствовал, что дышать стало труднее, и, пройдя еще несколько десятков метров, выбрался во вторую пещеру, примерно такого же размера. Осмотрелся. В самом углу — два компактных специальных кислородных баллона с приспособлениями для транспортировки на спине и гофрами с маской для лица.

Понятно. Этот ход имел большую протяженность, поэтому тут ощущался дефицит кислорода. Чтобы пройти весь туннель, кто-то предусмотрительно подготовил здесь баллоны.

Итак, движение вперед закончено. Воспользоваться «чужим» кислородом? А смысл? До возвращения осталось всего двадцать минут. Пройти весь ход Каракурт не сможет. Но вот то, что баллоны кто-то брал, сразу станет ясно. Это насторожит их хозяина, того, кто здесь собирался идти. Но куда?

И тут Каракурт понял.

А ведь это путь Саркиса!

До входа в подземелье от усадьбы есть незаметный подъем по оврагу. Саркис будет «линять», как только почувствует опасность. А это случится, когда начнется акция «северян», то есть в пятницу. Вот тогда-то он, бросив своих людей, захватив самое необходимое, спокойно двинется этим ходом. И преследовать Саркиса станет невозможно. Взрыва одной гранаты там, в лабиринтах между первой и второй пещерами, будет достаточно, чтобы наглухо закупорить подземный туннель. А сам он, воспользовавшись заранее подготовленными кислородными баллонами, оторвется от погони! Насколько далеко? Трудно сказать. Только почему здесь два баллона? Саркису вполне хватило бы и одного. Не потащит же он запасной? Нет, уходить Саркис будет с помощником. Точно! Так оно и будет! Ну и хитер старый лис! Все, включая Службу, считают, что в случае смертельной опасности Саркис с людьми скроется в многочисленных пещерах перед южным склоном. А он, бросив всех, кроме ближайшего слуги, пойдет на север. Этого ожидать и просчитывать не будет никто. Хитро! Но, как говорится, и на хитрую задницу есть болт с винтом! За туннелем следует установить круглосуточное наблюдение. Саркис обязательно еще раз проверит пригодность подземного хода к отступлению, а для этого отправит сюда человека. Тот, кто пойдет в разведку, и будет напарником наркодельца в ближайшие дни. Стас взглянул на часы, вызвал подчиненного:

— Глеб! Слышишь меня?

— Слышу!

— Я возвращаюсь! Примерно через полтора часа выйду. Будь в готовности!

— Я уже сейчас могу тебя поднять.

— Вокруг все спокойно?

— Я отслеживаю данные с наблюдательного пункта. Кроме тебя, никаких крупных живых объектов не наблюдаю.

— Ну и отлично. Связь при выходе!

Каракурт начал обратный путь. Боль в боку вновь давала о себе знать. Чтобы не дать ей усилиться, Стас опять принял лекарство.

Через полтора часа он выбрался из трещины. За время его подземных странствий погода изменилась, вовсю шел дождь. Бедный Глеб! Каракурт связался с напарником:

— Ты почему о дожде не предупредил?

— Да он только что начался.

— Опускай трос!

— Его придется выстреливать, иначе где-нибудь зацепится. Сигнализируй, куда это сделать, и отойди в сторону.

Каракурт снял маяк, воткнул в ствол дерева, сам отошел за утес, спросил:

— Маяк видишь?

— Вижу!

— В этом направлении и стреляй. Я в укрытии.

— Жди!

Наверху раздался еле слышный хлопок пиропатрона, и, ударившись о скалу, повис дополнительный трос с поясом и карабином на конце.

Стас вышел из-за утеса, снял маяк с дерева, опоясался, пристегнул карабин, подал команду:

— Вира, Глеб!

Лебедка медленно стала вытягивать Каурова вверх, туда, откуда он ранее начал свой рискованный спуск.

Глеб помог ему подняться на дорогу, так как край склона был скользким. Спросил, пока Каракурт снимал пояс:

— Повреждения получил серьезные?

Он знал, что сейчас его командир и друг находится под влиянием сильного анастезирующего средства, поэтому боли не чувствует и ведет себя как обычно. Но на самом деле ранение Стас получил нешуточное, и это проявится, когда время действия лекарства пройдет.

— Сильный ушиб. Может, даже ребра треснули, но переломов нет. А там кто знает? Придем на место, посмотрим. Маршрут в компьютере ты сохранил?

— Да. Ты в общей сложности отмахал километра два.

— Знаю. Ладно, двинули. На посту поговорим, обсудим изменившуюся ситуацию. У меня есть важные сведения. Свяжемся с Феликсом, доложим о находке подземного хода, подготовленного для бегства Саркиса.

— Сделаем!

Они медленно стали возвращаться, а дождь, постепенно усиливаясь, к концу маршрута промочил их до нитки. И это в принципе было не так уж и плохо. Ведь не зря же говорится: «И дождь смывает все следы…»

Глава 4

Утро Саркис начал, вызвав Аджара, своего старинного друга.

— Приветствую тебя, Аджар! Проходи, дорогой, присаживайся.

— Рад видеть тебя, Саркис! А то вроде странно получается. Живем рядом, а видимся от силы раз в месяц. В детстве было иначе.

— Что нам детство вспоминать? Когда солнце нашей жизни медленно, но верно движется к закату и совсем скоро скроется за горизонтом, уйдя в вечную тьму.

— Ну уж и к закату? Думаю, что поживем еще!

— Ты извини, Аджар, у меня сейчас мало времени, так что разговор долгим и теперь не получится…

— Не извиняйся, Саркис, я все понимаю! Тучи сгущаются над нами. Скоро быть грозе! Так что говори, не теряй своего драгоценного времени. Что нужно сделать старому Аджару?

— Это хорошо, что ты понимаешь. Значит, отнесешься ко всему правильно, без лишних эмоций, как настоящий воин.

— Я слушаю, Саркис!

— Мы обречены, Аджар! В пятницу эта долина и горы, я не говорю уже о самой усадьбе, которые столько лет служили нам надежной защитой, запылают огнем войны и обагрятся кровью. «Северные» решили нас смять и назад не отступят. Так что впереди схватка, из которой немногие выйдут живыми. И я не хочу, чтобы в этом месиве погиб мой друг…

— Не продолжай, Саркис! Ты меня знаешь, я останусь с тобой до конца, что бы ни случилось!..

— Спасибо, брат, но все же дослушай меня. Ты не спросил, почему нападение произойдет в пятницу…

— Действительно, почему?

— Так вот. В пятницу к нам должен подойти очередной караван, скорее всего под утро. Его прибытие и ждут проклятый Архип с Герцом. Это будет служить сигналом к штурму наших позиций! Они уже успеют собрать вокруг стаи своих шакалов. Чтобы не отдать им товар, караван нужно предупредить об опасности и вернуть обратно! И сделаешь это ты! Ты направишься ему навстречу и развернешь обратно. Объяснишь все представителю Керима. С ним же и уйдешь за хребет. Керим тебя знает, у него и останешься, пока здесь все не закончится. Потом, если позволит аллах, продолжим дело. В случае чего, имей в виду, я назначаю тебя своим преемником! Вот держи перстень. Он подтвердит твои особые полномочия.

— Почему тебе самому не пойти к каравану?

— А люди? Они верят мне! Я должен быть здесь, Аджар. Тогда и бойцы будут сражаться до конца. Возможно, аллах нам поможет и мы сумеем отбиться. Тогда ты снова приведешь сюда караван! Ты понял меня, брат? И учти, Аджар, то, что я предлагаю тебе, вызвано не только стремлением спасти твою жизнь. Это необходимость. Кого-то посылать все равно придется. Почему не тебя? Самого надежного помощника и друга. Если хочешь, то можешь считать, дорогой Аджар, что я отдаю тебе приказ. А приказы у нас, как и в армии, не обсуждаются!

— Я понял тебя, Саркис, и повинуюсь. Когда мне ехать?

— Бери в гараже любую машину, и вперед! И вот это, — Саркис достал пачку долларов, — тебе за верную службу. Прощай, Аджар!

— Прощай, Саркис!

Они обнялись, и Аджар вышел.

Из окна Саркис проследил, что через полчаса от центральных ворот отъехала неприметная «шестерка». Наркобарон проводил ее взглядом, пока машина не скрылась за поворотом на Ханты.

Саркис вздохнул, налил себе вина. И приказал вызвать Комолова.

Али пришел в сопровождении телохранителя босса, настороженно озираясь по сторонам. Но Саркис принял его радушно:

— Присаживайся, Али! Нам надо с тобой серьезно поговорить!

— Я внимательно слушаю, босс!

— Скажи мне, Али, ты хочешь жить?

— Не понял? — Комолов поднял глаза на Саркиса. Подобный вопрос его крайне удивил.

— Что же тут непонятного? Жить ты хочешь?

— Конечно!

— А умереть готов? — Да!.. С одним условием. Мне необходимо исполнить свой «кровный» долг. Если же не успею, то, конечно, пойду с тобой, куда прикажешь! Мне только нужен будет тогда человек, который взял бы на себя мою месть и совершил бы ее вместо меня. Тогда можешь на меня полностью положиться. Пойду и в бой, и на плаху. Я твой должник! И ты вправе всецело мной распоряжаться.

— Хорошо сказал…

Саркис задумчиво смотрел на этого человека, которому через несколько минут доверит свою жизнь, а через сутки отнимет его собственную.

Разговора как такового не получалось. Да и обсуждать в принципе было уже нечего. Саркис принял решение, настало время сообщить его Комолову.

— Как ты думаешь, Али, сможем мы выстоять против сил «севера»?

— Нет!

— Нет? Так категорично?

— Только так! Они сильнее, и их больше! Можно, конечно, продержаться какое-то время, но исход схватки заранее предрешен. А договориться мирно теперь уже, как я думаю, невозможно!

— Да… Колесо столкновения пущено с горы и набрало такие обороты, что остановить его нельзя? Что делать? — спросил Саркис, глядя на Комолова.

— Надо признать поражение на данном этапе и уйти. Но так, чтобы все считали вас без вести пропавшим. Таких здесь будет предостаточно, ведь все трупы найти не смогут. Потом нужно будет где-то переждать, отсидеться. И начинать все с нуля… Да! Все забывал спросить тебя, Саркис. Это правда, что ты своего племянника собственноручно казнил лютой смертью?

— Тебе какое дело?

— Интересно. Или это все слухи?

— Это не слухи. Но продолжай. Что ты предлагаешь?

— Надо сделать так, чтобы ты оказался в списках погибших или без вести пропавших. А на самом деле тебе нужно бежать. Уйти и скрыться. Но куда? Пока решения, признаюсь, не вижу. Пещеры на юге, про которые все только здесь и говорят, не спасут. Пробиваться вверх по склону? Можно, но для этого…

— Не ломай голову, Али… Подожди…

Саркис подошел к бару, налил полный фужер вина, в два глотка выпил красную жидкость. Тепло успокаивающей волной пошло по телу. Наркобарон, резко повернувшись к Комолову, сказал:

— Есть, Али, один вариант, как уйти отсюда… И это не пещеры юга! Нет!

Комолов слушал, предвкушая необыкновенную удачу. Неужели Саркис решил поставить на него, как на последнюю золотую фишку? Получается, что так!

— Я думал, много думал о предстоящих событиях и… согласен с тобой. Следует признать поражение. Проигрывать тоже надо уметь. Проклятый «север» погубил все дело! Но ладно… Мы уйдем отсюда вдвоем. Ты и я! Я вынужден подчиниться обстоятельствам. Готов ли ты поклясться мне в верности?

— Мне вновь обагрить твой дорогой ковер своей кровью? Я готов, босс! Всем, что свято для меня, я клянусь тебе в верности!

— Хорошо! Кровь проливать не надо, ее скоро и так прольется больше, чем следует… Подойди к окну!

Саркис взял с подоконника бинокль, передал Али:

— Смотри!

— Куда, босс?

— Открытый участок скалы на склоне перед «дорогой смерти» видишь? Метрах в ста от того места, где когда-то ты спустился сюда?

— Так… Сейчас! Внизу одинокий кустарник…

— Именно! Опусти оптику и слушай! Но смотри, чтобы ни одна живая душа не знала о наших планах.

— Босс?!

— Ладно, слушай! Сделать ты должен следующее. Завтра с восходом солнца отправишься прямо к этому одинокому кусту ежевики. По оврагу, что находится справа. Придется сделать небольшой крюк. Но ты выйдешь прямо к месту назначения. И так, чтобы из усадьбы тебя не заметили!

— Я сделаю это!

— За кустом есть трещина, которая скрывает проход внутрь. Войдешь туда. Возьмешь оружие, автомат «Вал», прибор ночного видения и автономную «прослушку». Идти, сразу предупреждаю, тебе придется километров десять только в одну сторону. Смотри внимательно по сторонам. Километра через три ты попадешь в первую пещеру, осмотришь ее, выяснишь, нет ли там свежих следов. Пойдешь дальше! Во второй пещере увидишь в углу кислородные баллоны. Проверишь, заполнены ли они. Там, в подземелье, дальше без них задохнешься, поэтому отсюда возьмешь с собой кислородный ранец. Из комнаты Аджара, знаешь такого?

— Слышал!

— Комнату его знаешь?

— Да!

— Вот тебе ключ от нее! Пользуйся кислородом экономно. Кое-где по ходу будут ответвления, на них не обращай внимания, иди все время вперед. Конечным пунктом твоего путешествия будет широкая пещера. Туда ты должен выйти часов через шесть-семь. Пещера обрывается перед краем отвесной и глубокой пропасти. Там отдохнешь. Найдешь в левом углу присыпанный мелким щебнем металлический ящик. В нем должно быть альпинистское снаряжение. Но не вздумай что-либо вытаскивать из ящика, он заминирован! Затем идешь обратно. Это еще, если учитывать усталость, часов восемь. Плюс отдых — час. Значит, где-то в полночь ты уже выберешься из расщелины. Вниз по оврагу не ходи, а поднимись к «дороге смерти». И двигайся там по кромке, ниже обрыва метров на пять.

— Почему мне нельзя выйти на дорогу? На этом склоне можно и вниз улететь.

— А потому, что дорога к тому времени будет перекрыта постами наблюдения. И если они ночью тебя увидят, то тут же откроют огонь на поражение. Чтобы выйти из сектора обстрела, тебе нужно покрыть метров двести. Потом поднимайся, когда тропа сделает поворот. Поднявшись, иди в Ханты. В крайнем доме тебя будет ждать немой старик. Остаток ночи проведешь у него. Вернешься сюда утром. Оружие и амуницию оставишь у немого. Как вернешься, свяжешься со мной из своей комнаты. Коротко отчитаешься, и затем до вечера встречаться больше не будем. Дальше я скажу тебе, что делать, а ты за день успеешь отдохнуть. Тебе ведь придется нести на себе компактный, но достаточно тяжелый груз. Все тебе понятно, Али?

— Мне все понятно, босс. Благодарю за доверие и за… жизнь!

Саркис подошел к Комолову, взглянул тому прямо в глаза. Али выдержал взгляд!

— Все, Али! Можешь идти.

Отпустив Комолова, Саркис вызвал Вахида. Разговор с ним был достаточно краток:

— Вахид! Нам в ближайшее время предстоит схватка с врагом.

— Я знаю, босс!

— Я решил разделить нашу оборону на два участка: внешний, в долине, и внутренний, в самой усадьбе. Я решил поручить тебе руководство первым участком!

Молодой араб даже зарделся от радости, но на его лице читалась и неуверенность в собственных силах:

— Босс, смогу ли я выполнить столь ответственное задание?

— А почему бы и нет? Ведь ты в свое время прибыл в Россию из Иордании, чтобы поступить в военное училище, которое потом успешно окончил, я не ошибаюсь?

— Нет, — с легким, почти незаметным акцентом ответил Вахид, — правда, я учился на связиста.

— Но тактику ведения боя изучал?

— Конечно! Я могу, исходя из теоретических знаний, выстроить эшелонированную оборону такого подразделения, как батальон. Но не более…

— А большего от тебя и не требуется!

— Но сама организация боя в данных условиях мне непонятна. Ведь четкой линии обороны не будет? И потом, для выполнения поставленной задачи мне потребуется беспрекословное подчинение ваших бойцов.

— Люди будут послушны тебе, как овцы. Я об этом позабочусь. Оборону построй метрах в ста от периметра ограды. Там, в камнях, организуй огневые точки. Да не мне тебя учить… Занимайся делом, командующий! Твою должность я щедро оплачу! Иди!

Оставшись один, Саркис вызвал Малыша:

— Салам, Малыш!

— Салам, Саркис!

— Прими мои соболезнования…

— Спасибо, но не надо. Аллах дал жизнь человеку, он же ее и забрал!

— Только руками врагов!

— Это неизвестно.

— Ты веришь в версию обычной авиакатастрофы?

— Нет.

— Правильно делаешь! У меня есть доказательства, что твой брат и мой ближайший друг стал жертвой предательского удара Принца! Документальные доказательства, как в ментовке!

— «Северяне» должны заплатить за его смерть.

— Принц уже заплатил. И десять его бойцов лежат в овраге на северном склоне за «дорогой смерти».

— Ты убил Принца?

— Да!

— Тогда я твой должник, Саркис! Чем я могу оплатить тебе свой долг?

— Мы с Якубом… Прости, с покойным Якубом, в голове не укладывается, что его больше нет, договорились перед тем роковым отлетом, что он перебросит все силы на южный склон, чтобы ударить по противнику, который с минуты на минуту начнет стягивать туда свои отряды.

— Я понял тебя, Саркис! Обещание брата будет выполнено. Сегодня же ночью все люди, которые находятся в моем распоряжении, отправятся туда. Как скоординируем совместные действия? Где именно я должен занять позиции?

— Как можно выше по склону, чтобы «северяне» оказались у тебя как на ладони.

— Хорошо! Я все понял! Как проведу переброску, свяжусь с тобой!

— Спасибо, Малыш! Да хранит тебя и твоих джигитов аллах!

— Он бы лучше Якуба сохранил!

Саркис ничего больше не сказал и отключил телефон. Ему было достаточно того, что брат Якуба приведет своих людей.

А на рассвете, когда бойцы Саркиса скрытно выходили на внешний участок обороны, в сторону оврага и скалы у одинокого куста направился Али Комолов. С ранцем за спиной, прибором ночного видения на голове и с автоматом в руках.

Каракурт, просидевший в засаде всю ночь, его увидел. И чуть было не рванулся следом. Мгновенно вспыхнула ярость против этого зверя, убийцы его семьи, но Стас, едва сдерживаясь, заставил себя успокоиться. Вытащил аптечку, бросил в рот специальную таблетку. Вскоре ярость прошла, ненависть притупилась, и он продолжил внимательное наблюдение за врагом.

Тут на связь вышел Глеб. Видимо, он предположил неадекватную реакцию Каурова, если к расщелине двинется Комолов. Глеб спросил:

— Стас, что там у тебя?

— Саркис сделал ставку на кровавого Али!

— Значит, именно Комолов пошел на разведку?

— Он!

— Будешь ждать его возвращения?

— Не вижу смысла. Мы это засечем и с поста. Скоро вернусь. Проверю одну свою идею и вернусь.

— Давай, жду тебя!

Каракурт добрался до смотровой площадки, прячась за кустами. Убедившись, что никого рядом нет, перебежал дальше к парапету, откуда осмотрел долину. Около усадьбы начались интенсивные подготовительные работы к обороне.

Кауров оценил тактическую грамотность действий бандитов — все огневые точки они вынесли за пределы поселка. Подобное расположение позволяло остановить наступление перекрестным огнем. Внимательно осмотрев парапет и скалу под ним, Стас собрался уходить по дороге, когда услышал рев двигателя грузового автомобиля, поднимающегося со стороны Хантов. Пройдя немного вперед, Кауров увидел узкие полоски светомаскировочных устройств на фарах «ГАЗ-66», который остановился метрах в пятидесяти от него.

Из кузова под тентом выпрыгнули трое человек, вооруженных автоматами «АКС». Из кабины вышел четвертый, вероятно, начальник этой странной команды. Он приказал:

— Здесь, чуть выше, оборудуйте вторую огневую точку. Ваш сектор — дорога справа, слева и смотровая площадка. Задача — не допустить прорыва противника по склону, не дать их снайперам и гранатометчикам работать по долине и усадьбе. В случае необходимости вызывайте помощь. К вам сразу выйдет мобильная группа. Стоять здесь насмерть! Иначе голов вам все равно не сносить! Старший имеет связь со мной. Я выставлю западнее третью точку и проверю, как вы выполняете приказ. Вперед!

Начальник сел в кабину «шестьдесят шестого», и автомобиль медленно двинулся дальше.

Трое оставшихся боевиков занялись делом: один принялся устраивать огневую точку, стаскивая со всех сторон камни, двое других, с вещевыми мешками и сумками за плечами, начали подъем вверх. Вероятно, готовить минное поле.

— Разумно, — одобрил действие молодого командира Каракурт.

Но это нестрашно. Основные события развернутся на южном склоне и в самой долине. «Легиону» все же предпочтительнее атаковать усадьбу со стороны «дороги смерти». Там же и высадиться. Как это грамотно сделать? Надо хорошенько подумать… У Каракурта с Глебом есть, правда, еще как минимум сутки для принятия решения. Но сначала надо немного отдохнуть. А также вновь связаться с Феликсом. Может, у него возникнут свои соображения?

Каракурт вернулся на наблюдательный пункт. Сразу лег спать, приказав Глебу назначить продолжительную спутниковую кодированную связь с Феликсом. Но говорить Стасу вскоре пришлось с самим директором Службы, генерал-лейтенантом Валентиновым.

— Значит, так, — сказал Валентин, выслушав доклад Каурова, — сейчас, когда бандиты выставили контрольные посты вдоль «дороги смерти» и минные поля на склоне хребта, наша задача усложняется. А нам это не нужно.

— Что предпримем, товарищ генерал?

— Сегодня ночью к вам из Нальчика будут направлены пять снайперов. У них имеются ваши позывные и кодированные номера. При подходе они с вами свяжутся. Встретьте их! Завтра же прибудет и полковник Борисов. С ним вместе отработаете вариант окончательного решения.

— У меня нет никаких данных о действиях «северян», Валентин!

— Феликс в курсе всего. Он и объяснит обстановку.

— Мы тут с Глебом обнаружили подземный ход. Скорее всего это дорога бегства Саркиса. И, кстати сказать, кровавого Али, который прямо сейчас производит разведку подземелья.

— Вот как?.. Я тебе сразу ничего по этому поводу сказать не могу. Посоветуетесь с Феликсом, как воспользоваться такими новостями.

— Понял.

— Ну, тогда встречай завтра гостей, принимайте с Феликсом решение. И звоните мне! Вопросы, Стас?

— Что с караваном? Пропустим его сюда для уничтожения?

— Каравана больше нет! Но и об этом тебе расскажет Феликс. Извини, Стас, у меня дела. Конец связи!

— Конец связи!

Каракурт посмотрел на Глеба:

— Вот так! Завтра встречаем гостей!

— Что, неужели «Легион»?

— Нет. Пять снайперов к нам перебрасывают. И приезжает Феликс! Сейчас отдыхай, а я займусь наблюдением.

— Ты прав, Стас. Пару часов поспать не помешает.

Глеб, измотанный до предела за истекшие сутки, сразу уснул, едва коснулся головой надувной резиновой подушки.

Каракурт в это время припал к окулярам бинокля. «Прослушка» фиксировала все звуки на большом расстоянии. Чтобы они не мешали, Стас убавил громкость. Не забывая периодически контролировать находящиеся в поле его зрения огневые точки, Каракурт все же видел проход в расщелину и часто бросал туда свой взгляд. Но Комолова раньше ночи ждать не приходилось. Если он проводит разведку, думал Кауров, то пойдет до конца хода, а судя по кислородным баллонам, ему предстояло покрыть немалое расстояние. Поэтому Стас, уверенный в своих расчетах, чуть было не упустил момент возвращения Али.

Время уже перевалило за полночь, когда в прибор ночного видения Каракурт разглядел силуэт одинокого человека, в котором сразу узнал Комолова. Но Али шел как-то странно, не вниз к оврагу, а вверх, к «дороге смерти». Двигался он осторожно и скоро скрылся среди зарослей кустарника. Путь его лежал в сторону селения Ханты.

По расчетам Каурова, если Али осилил весь маршрут, то идти в подземелье он мог со скоростью не более трех километров в час. В шесть утра Комолов начал подъем. Вернулся в полночь. Следовательно, в пути был восемнадцать часов. Учитывая среднюю скорость шагающего человека, получается около пятидесяти километров в лучшем случае, а если еще посчитать потери на обязательный отдых, то длина подземного хода километров пятнадцать.

Каракурт развернул подробную карту района.

— Так, здесь вход, — быстро сориентировался Стас, — значит, двадцать верст на север.

Кауров провел курвиметром по прямой. И уперся прибором измерения кривых линий в Хантынское ущелье. Вот куда выходит подземный ход! А само ущелье тянется с юга на север. Или наоборот — это как посмотреть. Спустившись в него, Саркис имеет все шансы выйти к аулу Эрик-гала на юге. Но это будет уже в Чечне, а он вряд ли туда хотел. А вот на севере, через сорок шесть километров, Саркис легко попадает в большой поселок Гордый, где у него вполне могло быть оборудовано укрытие. Конечно… Именно сюда навострил лыжи Саркис. А Али он уберет в самом поселке, чтобы не оставлять следов. Его там никто искать не будет! Утром Каракурта вызвал Клинок, старший группы снайперов. Стас ответил открытым текстом, так как сигнал прошел по спутниковому аппарату:

— Каракурт на связи!

— Гостей ожидаете, Каракурт?

— С нетерпением. Где вы?

— Свернули на вашу заповедную тропу, уперлись в водопад. Место ничего, красивое. Но дальше продолжать движение не можем.

— А дальше и не надо. Вы под какой легендой прибыли?

— Группа горных туристов. Трое мужчин, две женщины.

— Ну раз туристы, то начинайте отдых: пообедайте, поспите с дороги. Вокруг вас безопасно. Чувствуйте себя спокойно. Я подойду, когда прибудет полковник Борисов.

— Нам тоже приказано его ждать.

— Вот и хорошо, что наши инструкции совпадают. Как только Борисов появится, все и обсудим.

— Вас поняли.

Через несколько минут спутниковый телефон опять зазвонил. На связи был Феликс. Он уже подъезжал к назначенному месту.

Чтобы встретить командира, Каракурт спустился по канату вниз, к подножию скалы. За водопадом, на берегу быстрой речушки, он увидел пассажирскую «Газель», а за ней голубую «Ниву» Феликса. Около машин толпились несколько человек. Стасу помогли перебраться по перекату, так как дно здесь было очень скользким. Феликс сразу взял бразды правления в свои руки:

— Так, господа отдыхающие, побудьте пока здесь, можете по горам полазить. А мы тут с другом поговорим о наших делах.

Бойцы отошли метров на пятьдесят в сторону. Феликс проводил их взглядом и сказал:

— С общей обстановкой я ознакомлен. Нового ничего не добавишь?

Каракурт рассказал, о чем доложил Валентину во время последнего сеанса связи.

— Замечательно, что ты нашел потайной ход Саркиса. Слушай, что тебе я скажу. «Север» уже давно стягивает сюда свои силы, но группирует их в удалении. Один отряд численностью в тридцать человек находится за южным хребтом, в заброшенном ауле. Так что маневр Малыша — пустой номер. «Северные» в момент сметут его людей. У станицы Веринской, кроме того, Архип уже третий день занимается подготовкой нападения. Немного севернее есть еще отряд Архипа, штыков в двадцать. Плюс десять бойцов его личной охраны. На западе, там, где начинаются пещеры, сконцентрированы еще человек двадцать. И это не все! На восточном направлении «северяне» подготовили небольшое подразделение. По разным источникам, от двадцати до сорока бойцов. А по трассе из Нальчика следует бандформирование под видом конвоя Красного Креста с гуманитарной помощью для чеченских беженцев. Три бортовых «КамАЗа» везут одеяла, матрасы, подушки и по двадцать боевиков в каждой машине. Это еще шестьдесят человек. Кстати, Архип и Герц повторились в своих действиях.

— В смысле?

— Караван с героином тоже двигался под флагом Красного Креста и официально, по документам, вывозил больных детей. Кузова были специально оборудованы для перевозки больных и раненых. А в каждом матрасе лежало по два килограмма наркоты. Двести кило изъяли из одних только матрасов. А кроме того, в запасках, скатах, в баках, в общем, где только можно, везли еще около пятидесяти килограммов порошка. Они, скоты, детьми в случае чего хотели прикрыться, но наши бойцы захват произвели быстро. Никто ничего и понять не успел.

— Как же это удалось? Так оперативно?

— Под иностранную инспекцию ООН «закосили». Мол, с детьми необходимо было поговорить, ну а дальше сам знаешь… И взяли, главное, вовремя! К ним уже пробился Аджар, соратник Саркиса, с предупреждением об опасности. Но ничего сделать не успел. Опередили наши ребята!

— Взяли его?

— Нет. Не смогли. Аджар понял, что проиграл, и застрелился в салоне своей «шестерки».

— Ну ладно. Давай вернемся к долине, — направил Каракурт разговор в нужное русло.

— Давай вернемся. Выходит, что вокруг усадьбы Саркиса собирается приличная стая. На данный момент получается около двухсот человек. Это две роты полного состава, к тому же хорошо вооруженные и подготовленные. А Саркис сколько может выставить против «северян»? Вдвое меньше.

— У Саркиса, не учитывая отряда Малыша, хорошо если сотня наберется. Но за ним знание местности! Как бы то ни было, при всем своем численном превосходстве «север» особых преимуществ не имеет, и, если бы не предстоящее предательство главаря, «южане» могли бы выстоять!

— Но не смогут!

— Ну и пусть давят друг друга, а мы до поры до времени со стороны посмотрим. Бой разгорится знатный! Тогда и мы вступим!

— Верно мыслишь, Стас!

— Это так. Но вот как сюда скрытно весь «Легион» перебросить?

— Мы решили последовать примеру бандитов, используя их тактику. Отряд находится сейчас на подъезде к Веринской.

— Объясни. Я не понял.

— Отряд движется автомобильной колонной, правда, по секретному маршруту, но тоже под прикрытием организации Красный Крест. И в ночь с четверга на пятницу, то есть уже сегодня, «Легион» будет здесь. В полном составе. Ты прекрасно знаешь его возможности. Снайперы, которые прибыли из Нальчика, после нашего разговора рассредоточатся на позициях и по сигналу снимут вражеские посты. А в момент начала боевых действий на южном склоне, когда отряд Архипа столкнется с людьми Малыша, в действие постепенно вступим мы. Вариант «Рикошет».

— Тотальное уничтожение?

— Я смотрю, Стас, ты чем-то недоволен?

— В их отрядах не все подонки. В бандиты не все подались по своей воле. А мы их будем мочить без разбора?

— Вот оно что! Жалеешь… А твою семью пожалели? А тех, кто от наркоты загнулся? Ну что же! Давай отменим операцию, пусть бандиты сами между собой разбираются! Это в моих силах. Я могу дать команду «Отбой»! И караван давай отпустим, пусть достается победителю! Пусть Комолов с Саркисом уходят и продолжают творить свои кровавые дела! Я мог бы тебе, знаешь, многое рассказать. В частности, и про то, как идут в банды «ни в чем не повинные». А зачем идут? И что впоследствии творят? Сейчас нет времени с тобой беседу проводить, нужно принимать решение! Так что ты мне скажешь? Отменить операцию? Если скажешь «да», клянусь, что отведу наши силы назад! Потому что мой соратник и друг сомневается в правильности нашего общего дела. Ну? Говори, Стас!

Феликс бросал фразы, словно стрелял ими в самое сердце. Глаза его горели.

— Прекрати, Феликс! Извини меня! Что-то накатило. Устал, наверное… Ладно… Какая роль отводится «Легиону»? — Кауров и сам начинал сознавать, что сказал лишнее.

— Извини?! Тоже мне гуманист нашелся! Чтобы я больше от тебя таких слов не слышал! Иначе сам погоню из Службы, несмотря ни на какие заслуги, понял?

— Понял, понял. Успокойся!

— Понял он! А насчет «Легиона» хотел с тобой посоветоваться. Отряду поставлена задача захватить усадьбу во время боя в долине. Оттуда, а также еще с двух направлений, развивая успех, «Легион» должен атаковать бандитов. Как «северных», так и «южных». Снайперы, как я тебе уже говорил, «снимут» посты. Но тут же встает вопрос: как быстро можно спустить личный состав в долину?

— Я уже думал об этом. Выход есть!

— Да?

— Например, спуститься со смотровой площадки. Правда, она находится под прицелом со стороны усадьбы. Поэтому надо применить такой ход, который лишил бы бойцов Саркиса возможности вести огонь в этом направлении.

— И ты нашел такой ход?

— Нашел.

— Ну-ка, поведай!

— Для реализации моего плана нужно срочно найти один, а лучше два бензовоза и немного взрывчатки.

— Это не проблема! Дальше?

— А дальше мы взрываем парапет и сталкиваем вниз машины. Они создадут такое огненно-дымовое прикрытие, за которым легко спустится хоть батальон.

— И куда же? Прямо в огонь?

— Бензовозы будут падать по заданной траектории. Между скалой и местом взрыва останется свободное пространство, куда можно спокойно отправлять группу. Жарковато будет, конечно, но ненадолго. Огненная река обрушится на усадьбу, все бойцы Саркиса будут шокированы. Какие уж тут боевые действия? Свои шкуры надо спасать. А в это время основной отряд «Легиона», зайдя с флангов, ударит по защитникам!

Феликс посмотрел на Каракурта:

— Что на это сказать? Молодец! Это действительно неплохой вариант. Сейчас же связываюсь с Валентином. Уверен, что он утвердит такой план! И даст команду резидентам найти для нас эти бензовозы.

— Вот и действуйте. А я пошел в подземелье. Встречу там, наверное, Али. Тяжелой смертью будет подыхать этот подонок!

— Ты место для засады там выбрал?

— Конечно.

— И уверен, что справишься с двумя вооруженными бандитами? А если Комолов прикроется Саркисом?

— Обоих кончу!

— Нет, Стас! Так не пойдет! Одного я тебя не пущу. Возьмешь с собой двух ребят. Я сейчас же вызову их из состава «Легиона». Первый будет страховать тебя спереди, второй станет замыкать колонну. Так и мне, и тебе спокойней. А с Комоловым делай что хочешь! На суд его не потащим, — Феликс усмехнулся.

— Что с тобой сделаешь? Раз решил, какой смысл спорить? Вызывай людей, скоро надо уже выходить. Но проинструктируй легионеров, что они со мной только для страховки, не более того!

— Такое указание они получат! Что у нас еще?

— Да вроде все.

— Тогда возвращаемся к группе снайперов, я ставлю им задачу, докладываю решение Валентину, и… начинаем ждать! Я здесь, наверху, ты в пещере!

— В логово Саркиса сам пойдешь? Хотя о чем я спрашиваю? Когда Феликс за спины прятался? А командир в бою, кстати, должен находиться там, откуда может наиболее эффективно управлять сражением. В нашем случае — со стороны дороги!

— Вот пусть в подземелье вместо тебя лезут эти ребята, а сам руководи по связи из-за кустов, командир! — Борисов весело, от души рассмеялся.

— Вывернулся! У меня совсем другая ситуация. Ладно, пошли, Феликс, хорош пустоту перетирать!

— А я тебе о чем?

Офицеры вернулись к группе снайперов. Кауров спустился к речке, Феликс же стал объяснять бойцам регионального отделения Службы задачи по уничтожению постов прикрытия «дороги смерти».

Получив персональное задание, пятеро молодых людей захватили небольшие ранцы и винтовки и направились к западу, проверяя миноискателем путь перед собой. Но минные поля начались только метров через сто и значительно правее от выбранного группой маршрута. Они представляли собой нагромождение «растяжек», шириной от десяти до двадцати метров, тянущихся параллельно дороге.

Группа стрелков сблизилась с лентой минного заграждения и двинулась вдоль него. Вскоре они заметили первый бандитский пост.

Молодая женщина с короткой прической передвинула задом наперед бейсболку, сняла ранец. Махнула рукой остальным и заняла огневую позицию. Группа продолжала путь наверх и вскоре обнаружила второй пост. На этот раз остановился мужчина. Он прополз по земле немного вперед и осмотрелся:

— Я остаюсь здесь. Отсюда прекрасно видны цели. Помогу основным стрелкам, подстрахую их.

Вскоре противник на стационарных постах оказался не только зажат в мертвое кольцо, но и надежно блокирован извне. Он был обречен.

В 14. 00 Феликс принял доклад командира «Легиона». Отряд вышел на рубеж безопасности. К ним уже подошли два бензовоза. Водителей заменили «спецами». Проверили цистерны — емкости были заполнены полностью, каждый «Урал» вез по пять с половиной тонн бензина.

Борисов срочно приказал выслать десять человек с небольшим количеством взрывчатки и тремя кислородными контейнерами к отметке «Вершина». Приказ приняли к исполнению. В лесном массиве у дороги Феликс, Каракурт и начальник «Легиона» Злотов начали всестороннюю оценку обстановки для выработки окончательного решения.

Сначала слово взял Феликс:

— Первое. Что мы имеем? Восемьдесят человек, десять из которых будут задействованы на блокировании противника в тоннеле. С другой стороны долины попасть в тыл врага на южном склоне мы не успеем. Следовательно, этот вариант отбрасываем. Люди Архипа и Герца сами выйдут на нас, ибо их цель — усадьба. Десять человек, включая ребят из Нальчика, рассредоточиваем по краю «дороги смерти». Они поведут прицельный снайперский огонь сверху, что может принести неплохие результаты. Две группы по пятнадцать человек разводим в разные направления. Их задача попасть на фланги отрядам «северных», спуститься вниз и следовать за ними, уходя южнее. Поясню, почему я принимаю такое решение. «Северные» на южном склоне быстро подавят сопротивление Малыша и выйдут на оперативный простор. Перед усадьбой они не будут иметь каких-либо значительных сил сопротивления. Нашими группами мы возьмем их в «мешок», окружив с тыла и флангов. К тому времени, я надеюсь, усадьба уже будет захвачена. План захвата сообщит Каракурт.

Кауров повторил во всех деталях вариант захвата усадьбы при помощи «огненной атаки» бензовозов, сброшенных вниз через парапет смотровой площадки. Злотов сразу одобрил идею Стаса:

— А что? Весьма оригинально! Эффектно, а главное — эффективно! Я полностью согласен!

— Следовательно, план принят, — подвел итог Феликс. — Я сейчас же докладываю генералу Валентинову. В случае его согласия принятое решение следует считать как боевой приказ! Довести его соответственно до всего личного состава «Легиона». Это тебе задача, Евгений!

— Без проблем!

Феликс взглянул на Каракурта, неожиданно улыбнулся.

— Ты чего, Феликс? — Кауров недоуменно посмотрел на полковника.

— Да так! Вспомнил, как ты про невинных бандитов мне недавно «втирал»!

— Но ведь я признал твою правоту. Чего вновь к этому возвращаться?

— А то, что, подумав, Стас, отчасти с тобой согласился. И вариант тотального уничтожения противника «Рикошет» применяться не будет!

Каракурт взглянул на начальника, махнул рукой. Отвернулся. Феликс же вызвал по спутниковой связи директора Службы:

— Валентин! На связи Феликс!

— Валентин слушает!

— Решение принято. Разрешите доложить?

— Докладывайте!

Феликс быстро рассказал о плане предстоящих действий. Валентин слушал не перебивая. Он задал лишь один вопрос:

— Вы уверены, что между взорванными топливозаправщиками и скалой останется место для спуска десанта?

— По моим расчетам, должно остаться. Хотя никто на практике не применял подобных мер.

— Хорошо. План операции по уничтожению бандформирований, причастных к масштабному распространению наркотиков, утверждаю! Приказываю начать активные действия, согласуясь по времени со складывающейся обстановкой! Особое внимание обращаю на следующее: ни руководитель южного наркокартеля Саркис, ни его «коллега» Архип, ни опаснейший преступник Али Комолов не должны уйти из зоны боевых действий. Приказываю их захватить! По возможности — живыми! Понял меня, Феликс?

— Так точно! Приказ ясен, приступаю к выполнению! До связи!

— Удачной охоты, ребята! До связи!

Глава 5

Архип, руководящий силами «северных», сидел в невзрачном доме одинокого пенсионера, здесь он получил сообщение о захвате каравана силами спецслужб и пришел в неописуемую ярость:

— Сдал-таки товар! Проклятая свинья, Саркис! Сдал, тварь! Столько груза! Но дорого же ты заплатишь за это, скотина! — Архип метался по маленькой комнатенке, сбивая все на своем пути. — Голубь! — вызвал он связиста.

Когда Голубь явился на зов, Архип приказал:

— Передай всем, что не хера ждать утра! Начинаем в шесть вечера. Боевую группу, идущую через тоннель, не ждать. Они задачу знают и вступят в бой с ходу! Всем командирам следует занять исходные позиции. Начало общего штурма только по моему личному приказу!

Распоряжение Архипа было перехвачено специалистами «Легиона», имеющими на вооружении такую же, как у Принца, систему преодоления радиопомех «Игла». Об изменении в планах бандитов подполковник Злотов тут же доложил Феликсу.

Борисов посмотрел на часы: 15. 46. Запросил технический центр резиденции Службы о том, где, по данным спутника, может сейчас находиться колонна боевиков «северных»? Ответ последовал незамедлительно: в сорока трех километрах от начала тоннеля.

Феликс отключился от спутниковой связи и приказал командиру «Легиона»:

— Женя! Высылай группу захвата на нейтрализацию Архипа. Охрану можно убрать, но главаря взять живым! Затем предупреди группу ликвидации колонны в тоннеле, что начало действий бандитов следует ожидать через полчаса. Твоим людям нужно «зависнуть» на расстоянии трехсот метров от смотровой площадки, где они должны остановиться, спешиться и приготовиться к спуску. Технику отгоните обратно, оставьте лишь топливозаправщики. Группе саперов заминировать бетонный парапет площадки! Остальное по приказу!

Затем полковник вызвал старшего группы снайперов:

— Клинок на связи!

— Вызывает Феликс!

— Слушаю, командир!

— Время начала работы твоей бригады 17. 30.

— Понял! В 17. 35 дорога будет очищена от боевиков!

— Хотелось бы! Не слишком ли ты самоуверен?

— В самый раз, товарищ полковник!

— Ну давай, Клинок, посмотрим, как это у тебя получится. До связи!

— До связи!

Затем Феликс обернулся к Каракурту:

— Кажется, Стас, начинается!

— Быстрее бы! Терпеть не могу ждать.

— А догонять?

— Это еще куда ни шло, если только расстояние сокращается.

— Ладно, жди свою группу! Глеб следит за подходом к трещине?

— Да!

— Тогда выполняй свою задачу. И удачи тебе там, в подземелье!

— Спасибо, товарищ полковник!

Колонна из трех «КамАЗов» подбиралась к тоннелю медленно, так как шла на подъем. Группа нейтрализации Службы заняла позиции на склоне дороги. Бойцы имели на вооружении станковые гранатометы «АГС-30» и «унифицированные пулеметы».

Милицейские посты с трассы на расстоянии в тридцать километров были сняты и задержаны на неопределенное время. С этим справилась отдельная группа поддержки из Нальчика.

Колонна боевиков, едва войдя в тоннель, тут же была обстреляна. Затем через громкоговоритель бандитам предложили сдаться. Но в ответ начался шквальный автоматный огонь. И тогда спецгруппа показала всю мощь своего оружия. Бой длился не более десяти минут. После него изрешеченные и покореженные «КамАЗы» тягачами вытащили из тоннеля и сбросили в ущелье.

Феликс, получив доклад о завершении акции, дал команду группам отойти к «Вершине», где постепенно скапливался своеобразный незапланированный резерв. Задержанных милиционеров на время доставили туда же, предварительно разоружив. Местные стражи порядка не понимали, что происходит, но молчали и не пытались протестовать.

Сильно встревожен был и руководитель «юга», Саркис, получив, как и Архип, информацию о захвате каравана. Аджар не успел предупредить людей Керима. Захватить груз, по мнению Саркиса, могли только люди Архипа и Герца. Не стали «северяне» ждать прихода колонны! Даже на авторитет Керима не посмотрели, поступили, как шакалы! А это значит, что время их нападения с этого момента предугадать невозможно. Хотя и сообщали дозорные посты, что не видят противника, но он рядом, близко. Это Саркис ощущал, можно сказать, физически. А следовательно, нечего ждать, надо немедленно начинать сборы и уходить из усадьбы. Иначе можно опоздать. Вдруг «северяне» решатся на нападение и с северного склона, тем самым перекрывая путь к отступлению? Саркис вызвал Комолова:

— Али! Враг захватил караван, все сроки полетели к черту, время нападения «севера» просчитать уже нельзя. Через полчаса пойдешь к периметру ограждения, подготовишь выход в овраг!

— Там сейчас как минимум два охранника.

— Они визуально контактируют с остальной охраной?

— Вот ты о чем? Конечно. Но есть место, где имеется шанс незаметно проскользнуть, только придется убрать одного бойца, который стоит за баней. Он как бы отделен от остальных. Я давно это заметил. И еще хотел спросить: для чего, собственно, там держат пост? Его видно лишь из здания: из моей комнаты на первом этаже и из твоей приемной. Если ее закрыть, выйти на улицу можно через мое окно — я оставлю распахнутую дверь. Аллея скроет тебя от посторонних глаз, а охранника я ликвидирую и сделаю проход в заборе. Дальше пробежим вдоль него снаружи и уйдем в овраг.

— Хорошо! Жди меня возле бани. Через двадцать минут! Сверим часы!

В 17. 10 прибыла четверка «легионеров». Двое прошли дальше по дороге, двое других доложились Каракурту:

— Товарищ подполковник, лейтенанты Смирнов и Харин в ваше распоряжение прибыли!

— Хорошо, идем к месту спуска. Кислородные контейнеры взяли?

— Так точно! И для вас тоже.

— Он мне ни к чему, но спасибо. Как настроение?

— Нормально.

— Под землей еще не работали?

— Никак нет, товарищ подполковник! — за двоих ответил лейтенант Смирнов.

— Я, признаться, тоже. Так что будем учиться вместе?

— Так точно, товарищ подполковник!

Они приблизились к нужному месту. И стали ждать, когда им обеспечат проход по склону!

В 17. 30 снайперская группа девятью точными выстрелами из мощных и надежных «СВД» «сняла» личный состав «южан», контролирующий позиции на дороге.

В 17. 40 группа Каурова выступила в сторону расщелины.

Первым в проход осторожно забрался лейтенант Смирнов, за ним двинулся Каракурт. Харин, укрывшись между камней, ожидал появления противника, чтобы с тыла заблокировать его в подземелье.

В это же время колонна из четырех машин — два бензовоза впереди и два бортовых «КамАЗа», — объехав заграждение у селения Веринское, вышла на «дорогу смерти» и стала неторопливо двигаться к рубежу боевых действий.

Отлаженный механизм сражения был запущен, и остановить его уже никто был не в силах…

Комолов пробрался к бане. Спросил у охранника:

— Ну как дела?

— Тебе-то что? Начальник, что ли? — чеченец доброжелательностью не отличался. — Развелось начальников. — Далее послышалась отборная, злобная ругань на чеченском языке.

— Зачем злишься, брат? — спросил Али, незаметно для собеседника доставая нож.

— Нашелся родственничек, да я таких…

Договорить он не успел. Широкое лезвие вонзилось в горло охраннику. Он не успел даже вскрикнуть, только издал негромкий хрип. Тело его несколько раз дернулось, автомат повис на ремне, зрачки закатились, изо рта хлынула черная кровь. Охранник не упал навзничь, а, опираясь о бревна бани, медленно сполз вниз. Он так и остался сидеть, склонив голову набок.

— Так-то лучше, брат! — произнес Комолов, вытирая окровавленный нож.

Али встал на место охранника, ударом ноги выбил из забора две широкие доски, но, подумав, приставил их пока обратно.

Через десять минут у бани появился Саркис. В руке он держал импортный объемный кейс. Подойдя к Али, передал ему чемодан, посмотрел на убитого охранника. Коротко бросил:

— Иди вперед!

Толкнув доски, Али освободил проход и вместе с Саркисом выбрался за пределы усадьбы. Быстро проскользнув вдоль забора, они скрылись в овраге. Через двадцать минут быстрой ходьбы беглецы достигли ежевичного куста у расщелины.

Комолов с Саркисом залезли в проход и стали двигаться вперед, используя приборы ночного видения. Кейс оказался на редкость тяжелым, но Али испытывал от этого радость. Не станет же Саркис уносить с собой кирпичи? В чемодане, видимо, немалые ценности…

Выждав некоторое время, следом за бандитами пошел лейтенант Борис Харин.

А десятью минутами раньше плененный главарь «северных» Архип был вынужден передать в эфир:

— Внимание, «Север»! Всем вперед! — И добавил: — Да поможет вам всевышний!

Архипа тут же отвели в угол дома, приковав к широкой лавке цепью.

Сражение началось!

Первым на противника двинулся отряд, дислоцированный за хребтом. Пройдя перевал, бойцы рассыпались цепью и увидели перед собой совершенно неподготовленные соединения. Ожидая появления врага снизу, люди Малыша чистили оружие, играли в карты и даже, зажав длинную папиросу обеими руками, с наслаждением затягивались анашой.

«Южане» ударили сверху. Первым прицельным залпом была уничтожена чуть ли не половина немногочисленного отряда Малыша. Впрочем, остальные оказались опытными бойцами. Они не раз принимали участие в кровавых разборках своих боссов, поэтому оперативно укрылись за крепкими широкими стволами сосен и открыли ответный огонь, заставив нападающих тоже залечь. Бешеный обстрел велся с обеих сторон.

Одновременно в атаку пошла группа западного направления «северных». Их целью были хорошо укрепленные среди камней, но малочисленные огневые точки, которые смог выставить здесь Вахид. «Южане» интенсивным пулеметно-автоматным огнем, так же, как и на южном склоне хребта, заставили «северян» спрятаться среди камней. Стремительного прорыва и здесь не получилось. Но, имея на вооружении современные гранатометы «Муха», «северные» сумели уничтожить прямым попаданием одну огневую точку. Опасаясь, что враг может разгромить таким же образом и другие позиции, бойцы «южан» их покинули, рассредоточившись среди впадин и каменных россыпей. Со всех сторон застучали автоматы. Это изменило обстановку. «Блицкриг» на западном направлении не удался. «Северяне» залегли, вступив с противником в перестрелку.

Такая же картина наблюдалась и на востоке. Незаметно, пешим порядком, отряд «северных» вышел на исходные для атаки рубежи и также был встречен прицельным огнем. Гранатометы здесь не применялись, поэтому «южане» быстро «приземлили» силы противника. Как и рассчитывал Саркис, совершить прорыв на «внешнем» участке обороны «северным» не удалось.

Но бой в долине продолжался. Отряд Малыша начал отходить назад, решив прекратить сопротивление и укрыться в многочисленных пещерах, тем самым открывая «северным» оперативный простор для быстрого наступления на усадьбу. Расстреляв имеющийся в арсенале боезапас, стали отступать к усадьбе и уцелевшие бойцы восточного и западного направлений.

В это время наверху, на смотровой площадке, раздался взрыв, и бетонный парапет рухнул вниз. А за ним с обрыва по наклонной траектории полетели два топливозаправщика. Ударившись о камни, они полыхнули ярким пламенем и, разрываясь на части, разливая вокруг огненные реки, покатились от скалы.

В образовавшийся проем, скрытые облаком черного дыма, по тросам заскользили вниз фигуры в черном одеянии. Пылающие потоки ворвались в усадьбу, полностью дезорганизуя ее защитников. Командир, молодой наемник Вахид, потерял управление обороной, так же, как и связь с боссом, которого безуспешно пытался вызвать по рации. Замешательством противника воспользовались бойцы «Легиона». Обойдя огненный заслон, они атаковали бандитов одновременно со всех сторон!

После обстрела из автоматических гранатометов первого этажа туда рванулась передовая группа захвата. Вел ее в бой капитан Кудрин. Бойцы, а это были в основном младшие офицеры и прапорщики, имеющие немалый опыт штурма укрепленных объектов, перебежками пересекали территорию усадьбы, забрасывали в окна мощные оборонительные гранаты «Ф-1», после чего врывались внутрь, тут же открывая в здании шквальный огонь из своих «Валов». За ними следовала вторая волна атакующих. Блокировав первый этаж, группа бросилась наверх.

Но ее остановил плотный пулеметный огонь, заставив наступающих быстро вернуться на исходные позиции. Где-то под самой крышей работал крупнокалиберный пулемет. Правда, его сектор обстрела выходил за пределы здания, и опасности для штурмовой группы этот стрелок пока не представлял. Зато другой пулемет, прикрывая второй этаж и, соответственно, чердак, вел огонь из укрепленной мешками с песком позиции. Он не давал возможности даже высунуться, чтобы применить гранатомет.

Чтобы уничтожить огневую точку, Кудрин приказал двоим подчиненным выйти из здания и по внешней стене подняться на второй этаж со стороны скалы, где действия «Легиона» поддерживала группа снайперов.

Лейтенанты Гурин и Буданов приступили к выполнению поставленной задачи.

Они забросили на крышу «кошки» с тросами, которые прочно застряли между черепицей и опорной балкой, потом залезли на уровень второго этажа. Используя обыкновенное зеркало, прикрепленное к стволу автомата, Гурин рассмотрел позицию бандитов. В отличие от обычного построения подобных огневых точек это пулеметное гнездо было защищено со всех сторон, даже накрыто мелкой сеткой. И в упор из стрелкового оружия пробить защиту не представлялось возможным. Пули застрянут в мешках, а граната просто отскочит от натянутой сетки и еще неизвестно, куда полетит.

Буданов жестами показал, что надо бы применить «Муху» или «Чуму», но Гурин и тут засомневался. Слишком уж огромной выглядела позиция для одного пулемета — она занимала чуть ли не весь холл второго этажа. И вполне вероятно, что мешки были уложены в несколько слоев. В таком случае и гранатометы были беспомощны. Их кумулятивные заряды прожгли бы только первый ряд и взорвались в пространстве между мешками, не нанеся почти никакого ущерба обороняющимся.

Обо всем этом Гурин доложил командиру.

— Мать вашу! — выругался капитан Кудрин. — Для чего они так укрепили второй этаж? Ну отойдем мы и разнесем взрывчаткой весь этот дом к чертям собачьим! Не понимаю! Только нужен нам этот дом, а так…

Свое соображение высказал Буданов, вместе с Гуриным спустившийся со стены и вернувшийся в здание:

— Пулемет скорее всего прикрывает тот верхний, крупнокалиберный, который держит под огнем обширную площадь долины!

— Спасибо. Кроме тебя, здесь все недогадливые, — с досадой ответил ему Кудрин, — ясно, зачем его выставили бандиты. Вопрос в другом: как этот пулемет закрыть? А ну, давай сюда минеров!

Те появились сразу. Пытались доложить, но капитан их прервал:

— Давайте быстро работать. Долговременную огневую точку на втором этаже видите?

— Так точно!

— Задача ваша, ребята, будет такая. Что хотите делайте, но чтобы этот пулемет наконец замолчал.

— Понятно! Так, что у нас здесь? — открыл план здания один из минеров.

В это время капитана Кудрина вызвал Феликс.

— Усадьба на связи, — ответил командир штурмовой группы.

— Ну что там у тебя? Почему до сих пор бьет пулемет противника?

— Нас задержал необычный огневой пост. Принимаем меры по его уничтожению и прорыву к объекту!

— Медленно, капитан! Медленно! Давай прибавь оборотов! Теряем время. Если бандиты поймут, что против них выступила третья сила, то начнут рассеиваться, и тогда вся операция коту под хвост. Все! Если через пять минут не прорветесь, рвите здание и начинайте атаку без огневой поддержки. До связи!

— Ну что, Юра? — обратился командир штурмовой группы к старшему группы минеров.

— Подожди, капитан! Минуту! Так! Здесь несущая балка, здесь опора, еще одна… Стоп, а это что за столб? По-нят-но! Есть выход, капитан. Нужно взорвать этот внутренний столб.

— Что за столб?

— Возле окна, в углу, декоративный, типа украшения. Тогда весь холл завалится влево и откроется позиция противника!

— Ну так рви ее к едрене фене! Заряды с собой?

— Все с собой! Обеспечь нам огневое прикрытие, пока мы будем там работать! Через минуту начнем!

— Добро. Внимание всем! Первому отделению! По позиции противника! Шквальный, беспрерывный огонь!

Загрохотали автоматы, заставив пулеметный расчет бандитов укрыться за мешками.

Тем временем минеры закрепили на столбе рассчитанное по мощности количество взрывчатки и вернулись обратно.

Огонь со стороны атакующих прекратился.

И тут же раздался сильный взрыв. Столб, поддерживающий бетонные плиты холла второго этажа, переломился, и весь межэтажный настил начал крениться влево. На секунду падение задержала лестница, сыграв роль временной дополнительной опоры, но командир не медля бросил в ее основание гранату. Мгновение — и настил рухнул на левую сторону здания.

По нему с грохотом скатилось несколько патронных ящиков, пулемет, какие-то металлические фрагменты. Кучей свалились многочисленные мешки с песком.

Внизу же оказалась и пара бандитов. Они подняли руки, как только смогли подняться.

— Ну уж хрен вам, — выругался капитан, короткой очередью уничтожив боевиков, — сколько хлопот из-за вас, уродов! Ребята! Второе отделение на захват верхнего пулемета! Трое остаются в расчете и ведут огонь! Третьему отделению поддержать прорыв! Первому выйти из здания и подготовить позиции для начала общей атаки!

— Есть! — послышалось со всех сторон.

Офицеры второго отделения ворвались на чердак. Там вовсю работал крупнокалиберный пулемет. Вокруг валялись кучи использованных гильз, но и полных ящиков хватало. В расчете оказались три боевика. Они не успели даже обернуться и были молниеносно расстреляны из автоматов.

— Капитан! — крикнул вниз командир отделения. — Здесь порядок!

Штурмовая группа покинула здание.

Кудрин вызвал полковника Борисова:

— Феликс! На связи «Усадьба»!

— Ну? Прошло четыре минуты!

— У нас порядок. Уточнения в плане будут?

— Управился?

— А как же иначе? Разве нас какой-то пулемет остановит?

— Молодцы! Далее все по плану. Разворачивай группу и вперед на противника!

— Понял, Феликс, выполняю! Вперед, орлы! — отдал приказ капитан Кудрин, первым ринувшийся в бой.

Главным направлением атаки южной группировки «Легиона» была сторона южного склона, куда выдвинулся отряд «северных», почти целиком сохранивший свои боевые возможности. Два других отряда ударили с флангов, на восток и запад, где в тыл наступающим вышли группы «Легиона», спустившиеся со склона в отдалении от смотровой площадки. Бандиты на этих направлениях попали в «клещи» и предпочли поднять руки и сложить оружие. Южная группировка сблизилась с отрядом «северных» и прямой атакой смяла их немногочисленный отряд. Они начали отступление в сторону пещер, откуда им неожиданно ответили автоматными очередями уцелевшие бойцы Малыша. По пещерам группировка «Легиона» нанесла мощный гранатометный удар, заставив бандитов сразу уйти в глубь скального массива. Оставшиеся в живых «северные» также сложили оружие. Бой в долине, казалось, близился к завершению.

Пленные боевики под охраной бойцов «Легиона» стали собирать раненых и оказывать им первую медицинскую помощь, используя аптечки отряда Службы. «Северные» и «южане» работали вместе!

Феликс вызвал санитарные вертолеты, тяжело раненных среди бандитов оказалось много. «Легион» практически не понес потерь. По крайней мере убитых в элитном подразделении не было!

Феликс доложил Валентину об успешном окончании главного этапа операции под кодовым названием «Южный склон». Генерал поздравил и поблагодарил подчиненных. И все было бы неплохо, если бы не резерв «северян», состоящий из тридцати отборных головорезов, укрывшихся в селении Ханты.

Глава 6

Командир резерва, Бешеный Араб, как звали его сами боевики за непредсказуемый и агрессивный характер, внимательно следил за тем, как развивался бой. Он видел, что сражение принимает затяжной характер, что атака его «сослуживцев» приостановлена. Необходимо было ввести свежие силы, но Араб решил сразу не рисковать. Он ожидал колонну «КамАЗов». Она, по его мнению, как основная ударная сила могла существенно повлиять на исход схватки. Поэтому Араб ничего не предпринимал. Но время шло, а главная группировка все не появлялась.

Араб выслал разведку в сторону тоннеля и получил шокирующие известия. Колонна была полностью уничтожена! Кем? «Южные» на это не были способны. Значит? Значит, в схватку между преступными картелями вступил какой-то третий, мощный и профессионально подготовленный отряд, цель которого состояла в уничтожении противоборствующих сторон. Что он собой представляет? И что это за третья сила, о которой ранее не было никакой информации, несмотря на достаточно разветвленную разведсеть в разных криминальных и государственных структурах. Ответа на эти вопросы не было. Кроме того, там, в тоннеле, находились два брата Араба. Боль по погибшим близким и ярость охватила его, но на этот раз он сумел сдержать себя в руках. Так, видимо, угодно аллаху, если оборвались нити их молодых жизней.

Когда со смотровой площадки у «дороги смерти» сорвались два бензовоза и следом по канатам заскользили черные фигурки, Араб оценил тактику нападавших. И стал ждать. Ждать, чем закончится эта схватка. Он думал, что в этой бойне именно он, командир скрытого резерва «северных», и должен одержать победу! Только так! Когда этим неизвестным врагам будет казаться, что все уже позади, и победители начнут разбираться с побежденными, Араб, сгруппировав разбросанные силы, ударит наверняка! Это ничего, что у него всего тридцать человек. Зато какие! Подготовленные наемники, а не крестьяне из местных аулов. Кстати, вперед, в качестве живого щита можно послать десяток мужчин из Хантов. Но главное, Араб имел внушительный козырь в виде огневой мощи: на вооружении его отряда были два армейских станковых миномета с приличным запасом осколочных мин. Сейчас, когда у него, после ухода группы захвата, осталось всего несколько человек, попытку атаки следовало предпринять не теряя времени.

— Нури! — позвал он одного из своих наемников.

— Да, командир! — тут же подбежал боевик.

Бешеный Араб показал рукой на здание усадьбы:

— Пулемет крупнокалиберный на чердаке видишь?

— Вижу, хозяин!

— Молодец! Возьми самых опытных людей и незаметно, вдоль склона, обойди дом со стороны скалы. Сними расчет вражеского пулемета. Рация на месте?

— С собой!

— Займешь позицию, лишних людей вернешь. Там оставишь только двоих, не считая себя. По моей команде откроешь огонь по целям, которые я тебе укажу. А пока иди и сними расчет. Сделай это, Нури!

— Сделаем, командир. Первый раз, что ли, посты вырезаем?

— Э-э, Нури, ты, видно, недооцениваешь противника? Там, на чердаке, сидят профессионалы. И они ждут нападения. Так что смотри, если расслабишься, сам там ляжешь. А вернешься живым, не выполнив приказа, расстреляю на месте! Все тебе ясно, Нури?

— Ясно, хозяин! Идем на сильного противника, это учтем!

— Вперед, Нури! Да поможет тебе аллах!

Наемник быстро покинул командный пункт.

Расчет пулемета, прекратив огонь, наблюдал за тем, что происходит в долине, и ждал приказа Феликса. Вернее, наблюдал только лейтенант Буданов, двое других — лейтенанты Карцев и Грушин — позволили себе расслабиться. Присев к стене, они закурили. Штатное оружие отложили в сторону.

А между тем в дом осторожно и бесшумно проникли трое боевиков во главе с Нури. Они поднялись на чердак. Помещение разорвал дикий вопль: «Аллах акбар! » — и автоматные очереди. Бандитам не составило никакого труда расстрелять офицеров «Легиона», допустивших непростительную для их уровня подготовки ошибку. Они нарушили главную заповедь «Виртуса» — «бой не считается законченным без приказа командования». Такого приказа погибший расчет не получал. За это молодые ребята и поплатились своими жизнями.

Нури дал команду оттащить трупы в угол, вызвал своего начальника:

— Араб! Все нормально, гяуры мертвы, пулемет наш!

— Якши, Нури! Организуй оборону и жди приказа. И смотри, чтобы вас не «срезали» таким же образом. Противник у нас серьезный, поэтому контролируй все подходы, особенно первый этаж!

— Все уже организовано, Араб!

— Тогда жди, Нури! Скоро тебе будет много работы. Еще не все кончено! Рано гяуры начали танец победы, рано!

— Ты прав! Я на связи! И готов выполнить любой приказ!

— Молодец! Дом не горит?

— Нет! Огонь растекся на подходах к нему.

— До связи!

Бешеный отключил рацию и в бинокль осмотрел долину.

Бойцы в черном одеянии заставляли уцелевших бандитов перетаскивать убитых и раненых. Будут добивать? Нет! Оказывают медицинскую помощь. Но, главное, враги постепенно группируются. Недалеко от усадьбы уже скопилось человек тридцать. Их можно уничтожить. Но остальные? Сколько их? И все ли они здесь, в долине? Действовать рано, надо ждать. Пусть соберутся! Хотя бы человек пятьдесят, вряд ли втайне ото всех сюда могли перебросить более значительные силы. Вот тогда-то и следует преподнести гяурам свой кровавый сюрприз, перехватить инициативу, внести в их порядки сумятицу! А там и пленные должны поддержать.

Отряд «Легион» постепенно скапливался в усадьбе, под прикрытием пулемета. Никому из военных, включая капитана Кудрина, и в голову не приходило, что огневая точка могла быть захвачена неизвестным резервом бандитов.

Бешеный оценил обстановку и принял решение:

— Минометным расчетам! По скоплению людей в черной униформе возле усадьбы — огонь!

Трубы, закрепленные на круглых станинах, выплюнули смертельные «подарки». Тут же связавшись с Нури, Араб приказал последнему открыть по противнику огонь одновременно с разрывами первых мин.

Феликс в этот момент собрался уже передать окончательный приказ об общем сборе всех подразделений отряда «Легион», когда в небе раздался до боли знакомый пронзительный вой летящих мин. Мгновенно сориентировавшись, он крикнул:

— «Воздух», — и упал за камни.

Бойцы молниеносно последовали его примеру, так как тоже не впервые сталкивались с подобным обстрелом. Пленные боевики немного замешкались и стали главными мишенями, погибая под осколками разорвавшихся мин.

Тут же с чердака дома заработал пулемет. И бил он по всем подряд! Это был очень неприятный факт, из которого следовало, что крупнокалиберное оружие вновь перешло в руки врага. И это прямо над позицией отряда бойцов «Легиона»!

— Что за черт? — выругался полковник Борисов. — Злотов? — вызвал он по рации своего заместителя. — Злотов? Ты слышишь меня? На связи Феликс!

— Слышу! Задело меня немного!

— Что там творится в усадьбе? Можешь мне объяснить? Твой Кудрин докладывал, что взял пулемет. А получается что? Где он, кстати?

— Я здесь, товарищ полковник, — ответил капитан Кудрин.

— Здесь? Очень хорошо! Что это все значит? — Феликс указал на чердак здания, откуда, не жалея патронов, поливал местность крупнокалиберный пулемет.

— Хрен его знает, товарищ полковник! Там наш расчет, я сам оставлял! Лейтенант Буданов, я сам его назначал. И еще два офицера! Неужели?..

— Что «неужели»?

— Получается, что бандиты пост сняли!

— Какого черта? Что значит «сняли»? Почему не заблокировал подходы?

— Товарищ полковник, я не могу ответить на этот вопрос…

— А кто может? Папа римский? Откуда взялся этот резерв? Почему разведка пропустила?

— Вы меня спрашиваете? — спросил Кудрин.

— Ты еще здесь? Быстро отвести людей за каменную гряду! Укрыть от огня, пока эти уроды лупят куда ни попадя! Понял?

— Так точно!

Справа послышались крики разразившейся рукопашной схватки. Плененные бандиты, как «юга», так и «севера», смешавшись в одну группу, напали на контролировавших их бойцов «Легиона». Но боевики сделали это напрасно. Тем самым они обрекли себя на уничтожение, так как уровень подготовки легионеров был очень высок, а все действия отточены до автоматизма. Спецназовцы Службы открыли прицельный огонь на поражение. Бандиты стали падать один за другим.

Феликс тут же воспользовался ситуацией. Он приказал заместителю:

— Злотов! Всем имеющимся вблизи группам «Легиона» войти в прямое столкновение с противником и, используя его как живой щит, переместить рукопашную схватку в «мертвую зону»!

— Я понял, командир! Выполняю!

Не давая передышки, Борисову тут же доложили, что со стороны Хантов наступает цепью свежий отряд боевиков, численностью в сорок человек. Перед ними живой заслон, видимо, из жителей селения! Наступают грамотно, используя все особенности ландшафта.

— Ну вот и резерв, его основные силы показали клыки, — прошептал Борисов. И тут же вызвал по связи командиров групп, оставшихся на западном участке: — Внимание западному направлению! Это Феликс. Кто на связи?

— Майор Крайнов!

— Давай, Крайнов, быстро к пещерам! Если где встретишь там наших, собери их в единый отряд и жди указания, как действовать дальше!

— Я все понял! Но у меня десяток пленных. Что с ними делать? Тащить с собой? Или, согласно старому плану, все-таки применить «Рикошет»?

— Пленные?.. — Феликс немного подумал. — Сделай вот что: используй их как прикрытие. Может, бандиты по своим бить не будут?

— А если будут?

— Значит, будут! — резко сказал Борисов. — А ты прорывайся в указанный район, и быстро, Крайнов! Быстро!

— Есть, командир!

Феликс вызвал Злотова:

— Женя, ты где сейчас находишься?

— Перебрался к пещерам, отвел туда часть людей, которых в рукопашной применять не было смысла.

— Потери большие?

— Кто их считал? Думаю, что не очень много.

— Что ж… Отряд врага со стороны Хантов наблюдаешь? — Часть их левого фланга.

— Значит, и они тебя видят. Слушай, что сделать дальше. Вскоре к тебе прибудет группа Крайнова. Примешь командование над объединенным отрядом. Совершай маневр, чтобы противник подумал: мы решили обойти их и ударить в тыл. Сам же развернись и атакуй фланги бандитов. Заставь их освободить тебе пространство для мощного прорыва. Как только боевики на это клюнут, сразу переходи к обороне. Вымани их на себя, хотя бы на несколько минут!

— Понял тебя. Выполняю! До связи!

— До связи! Жду только хороших новостей!

Долго рукопашный бой продолжаться не мог, это все же не игра в «кошки-мышки», и бойцы «Легиона» оказались под прицелом минометов. Пулемет для них был безопасен, но лишь на небольшом участке местности, входящем в так называемую «мертвую зону», недосягаемую для крупнокалиберного пулемета. Феликс приказал применить против него переносные гранатометы, но таких у группы Кудрина не оказалось. Боезапас был использован полностью, а вытаскивать станковые «АГС30» — значило подвергнуть их риску немедленного уничтожения.

В этот момент Феликса неожиданно вызвал Валентин. Настроение у генерала было приподнятое. Он не знал, как кардинально изменилась обстановка после последнего победного доклада с места проведения операции.

— Феликс, все по плану? — спросил Валентинов.

— Полетел весь наш план, Валентин…

— Что-то случилось? — тревожно спросил генерал.

— Случилось! Противник применил резерв и снял наш пост на чердаке дома. Бандиты применяют войсковые станковые минометы. У меня тут уже дело доходило до рукопашной.

— Почему же разведка проморгала скрытый резерв?

— Ты у меня спрашиваешь? Она действовала автономно!

— Да, ситуация! И подкрепления даже из Нальчика не перебросишь. Не успеем!

— Помощь нам, конечно, не помешала бы. Но мы тут сами, надеюсь, как-нибудь разберемся. Извини, генерал, у меня дела.

— Один вопрос. Потери значительные?

— Пока не могу сказать. До связи!

Феликс тут же вызвал снайперскую группу:

— Я — Феликс! Вы на позициях? Контролируете долину?

— Так точно!

— Наступающего противника видите?

— Да.

— Слушай приказ, Клинок! Скоро наши ребята развернут вражескую линию спиной к склону. Дальше, надеюсь, ты знаешь, что делать?

— Так точно! Выбить их как можно больше!

— Да! Ударь им в тыл прицельным огнем, а ребята мои их тут атакуют. Смотри своих не задень!

— У меня окуляры еще не запотели, Феликс!

Затем полковник Борисов дал указания зенитчикам из группы «Свод»:

— У вас зенитные комплексы остались или все применили против «вертушки» Якуба?

— Есть еще четыре ракеты, Феликс!

— Молодцы! Хватайте свои трубы и бегом к взорванной смотровой площадке!

— Дальше что делать?

— А вот дальше внизу прямо под собой увидишь шикарный особняк. Разнеси крышу и чердак!

— Все не разнесем. У нас все же зенитные ракеты, а не противотанковые гранатометы…

— Вы еще на месте?

— Уже на ходу!

— Быстрей, быстрей! От вас сейчас зависит очень многое.

Два зенитчика группы «Свод», взвалив на плечи переносные зенитно-ракетные комплексы, стали быстро спускаться к дороге. Вскоре они вышли на нее и минут через пятнадцать нашли то, что осталось от смотровой площадки.

Вскоре сверху в крышу здания ударили две спаренные молнии. Взрывы разнесли крышу и чердак.

Араб, увидев результаты применения ракет, яростно выругался. Он потерял один из двух своих основных козырей! Но поделать уже ничего не мог. Оставалось только использовать минометы. Отряд Злотова, как только услышал визг летящих мин, рассредоточился, укрывшись среди камней. Свою первоначальную задачу они выполнили, заставив бандитов повернуться под огонь снайперов. А мины особого вреда бойцам не наносили, тем более что беглый огонь боевиков не имел прицельной точности.

Но для завершения разгрома противника обстрел необходимо было прекратить. А у Феликса людей для захвата минометных расчетов уже не оставалось. Снайперы цели не видели, а перебрасывать их ниже по дороге не имело смысла, так как позиции были прикрыты со всех сторон. Поэтому Феликс решил идти на минометы сам! Не один, конечно: его сопровождали два офицера из собственного резерва и прапорщик-связист. Скрываясь за кустарником вдоль склона, группа Феликса двинулась к селению Ханты.

Он видел, как развернулось подразделение врага. После неожиданного взрыва, потеряв мощную огневую поддержку, боевики остановились. В этот момент опытные снайперы Службы в считанные минуты выбили чуть ли не половину отряда. От пули пал и сам командир резерва, Бешеный Араб. В быстро редеющих рядах противника началась паника, что, однако, не помешало бандитам спрятаться в укрытиях.

Подполковник Злотов и капитан Кудрин подняли своих людей в атаку. Но проклятые минометы сразу же перенесли на них огонь, заставив личный состав залечь среди камней.

Видя все это, Феликс поторапливал свою малочисленную группу. Он вел ее в обход селения, чтобы, развернувшись, найти подходы к врагу с тыла, так как с фронта минометчики, вероятно, имели боевое охранение, которое группа Борисова не смогла бы подавить.

Но минометы сами выдали свое месторасположение очередным залпом. И оказалось, что находятся они в саду за домом, к которому только что вышла группа Феликса.

— Ну вот и хорошо! — облегченно вздохнул Борисов, укрывшись вместе с офицерами на склонах пересохшего ручья, в непосредственной близости от искомого объекта.

— Хорошо, что они с тыла не прикрылись, — высказался один из офицеров, — иначе прошли бы мы сюда! Как бы не так!

Феликс ничего не сказал, офицер был прав. Он стер с лица пот, перемешанный с песком. Посмотрел на своих боевых товарищей, начал ставить задачу:

— Минометы в саду! Делаем так! Ты, Володя, обходишь дом слева, Эдик — справа. Всех, кто попадается на пути, безжалостно валите из «Бизонов». Сейчас не время разбираться, кто боевик, а кто — мирный житель.

— Да какие они здесь мирные, товарищ полковник!

— Тоже верно. Мирные сейчас по подвалам сидят. Значит, нападаете с двух сторон и забрасываете позиции гранатами «Ф-1». Боекомплекта не жалеть! Использовать весь запас!

Старший лейтенант и капитан мелкими перебежками достигли объекта. Из окон никто не стрелял, чего очень опасался Феликс. Сам он вместе с прапорщиком перебежал к дому следом за офицерами и подал знак рукой разойтись всем по своим местам.

Нагнувшись, чтобы не быть замеченными из окон, они прошли вдоль дома. Старший лейтенант и капитан синхронно метнули на позиции минометов по две мощных гранаты. Затем в окна здания полетели гранаты Феликса и прапорщика. Мощный взрыв заставил вздрогнуть солидный каменный дом. В мгновение ока он превратился в изуродованные развалины: сломанные рамы, двери, осколки стекла, пробитая шиферная крыша. Капитан и старший лейтенант в упор расстреляли охрану минометной команды, расположенную, как и предполагал Борисов, перед самым выходом в долину. Видимо, боевики не допускали даже мысли, что к ним могут зайти в тыл.

Развороченные минометы и мертвые бандиты лежали по площадке вперемежку с разорванными полупустыми мешками из-под песка. Из проемов окон и дверей повалил едкий удушливый дым.

Феликс услышал вздох облегчения стоящего рядом прапорщика:

— Справились, значит?

— А ты как думал? Чтобы «Виртус» уступил каким-то наркобаронам? Такого быть не могло! Сейчас зачистим Ханты, долину и начнем отход!

Полковник вызвал Злотова:

— Женя! Минометных расчетов больше не существует. Добивайте резерв боевиков!

— Понял, Феликс!

Бойцы группы Злотова поднялись в атаку, но по ним уже никто не стрелял. Оставшиеся в живых восемь наемников Араба подняли руки, о чем подполковник доложил Феликсу.

— Какие у нас потери, Женя?

— Точно сказать не могу. По предварительным подсчетам, около двадцати человек. Может — больше, может — меньше. Сейчас начнем все уточнять! И сделать это будет трудно. Ты представляешь, что сейчас в долине творится?

— Представляю!

— Неизвестно еще, как там в подземелье Каракурт с ребятами. Им тоже несладко придется. Но оттуда пока нет никаких сообщений. Связь молчит. Я послал туда группу, но она еще не достигла прохода. Несколько снайперов двинулись верхом. Может быть, они обнаружат какой-нибудь лаз?

— Ты все правильно сделал, Женя! Давай-ка мне людей для зачистки селения. Капитан Кудрин, надеюсь, цел?

— Кудрин-то? Да вот рядом стоит!

— Вот и хорошо! Пусть их поведет: начинает от горящего дома и проверяет всех подряд! Ты понял, Кудрин? Он слышит меня, Женя?

— Нет. Но я ему передам. Сам где будешь?

— Я со своей гвардией выйду на западную окраину, пройду немного по дороге. Там, с высоты, буду наблюдать за акцией. Если что, прикрою оттуда!

— Все ясно!

— До встречи в Хантах. Думаю, хоть на этот раз ничего не произойдет! Конец связи!

Связь отключилась. Полковник обратился к своим подчиненным:

— А ну, молодцы, внимание! За селение, по окольной дороге, за мной, бегом марш!

Силы были на исходе, но офицеры побежали, преодолевая усталость, направив стволы автоматов в сторону Хантов. Остановились они только в ста метрах от селения, на небольшой высоте. Здесь и заняли позицию.

Капитан Кудрин с небольшим отрядом в это время начал осмотр домов. «Зачистка» проходила спокойно, без эксцессов, хоть и действовали офицеры «Легиона» предельно жестко. Где дверь была на замке или ее никто не открывал, там в окна летели гранаты. Бойцы вывели на улицу всех мужчин старше шестнадцати лет, построили в ряд.

Кудрин приказал проверить их руки: нет ли пороховой гари, которая остается после применения оружия. Но боевиков среди жителей не оказалось.

— Так, абреки! — обратился к ним Кудрин. — Сейчас по домам, взять кирки, лопаты, ломы, короче, что хотите, и вперед в долину! Делайте могилы, хороните погибших! Наших не трогать! Но при обнаружении сразу же сообщать военнослужащим из охранения. Ясно?

— Один вопрос можно? — вышел вперед, пожалуй, самый пожилой чеченец.

— Один можно! — разрешил Кудрин.

— Мы можем пригласить муллу?

— Среди этого наемного сброда были представители многих национальностей, русские в том числе, видел я одного. Так что приглашайте, но имейте это в виду, и еще! Постарайтесь, чтобы вместо Корана он не притащил сюда зенитную установку. И чтобы к вечеру похороны были завершены!

— Благодарю вас!

— Не за что! Свободны! Когда закончите работы, расходитесь по домам. Но дам вам один совет — не берите в руки оружия и не связывайтесь с теми, кто занимается наркоторговлей. Иначе путь вам будет один — туда, в «долину смерти»! Это я вам обещаю!

Мужчины разошлись по домам, чтобы потом с инструментом выйти в долину.

Глава 7

В первой пещере, в глухой нише, с нетерпением ожидал появления врага подполковник Станислав Кауров. Прибор ночного видения он снял сразу, как только вошел внутрь, чтобы глаза постепенно привыкли к темноте. Сквозняк вытягивал воздух от входа в сторону пролома на потолке, через который было видно темнеющее небо с одной-единственной звездой. Что она высветит ему? Успех или гибель? Или нечто третье, чего он и предположить не мог?

Али двигался медленно — все же сказывался вес кейса, который Комолов все время перекладывал с плеча на плечо. Саркис был недоволен:

— Али! Нельзя ли идти побыстрее?

— А ты попробуй сам протащить свой баул хотя бы метров двести.

— Я тебя с собой не для того взял, чтобы слушать твое нытье.

— Помоги мне! Тогда пойдем быстрее!

Но Саркис не мог допустить, чтобы он оказался хоть на время под контролем этого кровавого монстра. Наркоторговец не мог забыть трупы в лесу и молодого охранника с перерезанным горлом возле бани. Слишком обыденно и легко этот Али убивал людей!

— Ладно, — разрешил босс после недолгого размышления, — давай делать остановки. Сколько еще пройдешь?

— Все! Хана! Нужен отдых!

Али поставил кейс, положил на него автомат, сел на корточки.

Из долины доносилась канонада: огонь из автоматического оружия, мощные взрывы.

— Интересно, что там, в долине?

— Мне вернуться, посмотреть?

Саркис не обратил внимания на реплику Али. Звуки боя на поверхности не давали ему покоя. И он, как бы про себя, но достаточно громко, для того чтобы услышал Комолов, спросил:

— Почему там взрывы? Непонятно…

— «Север» артиллерию применил! — усмехнулся Али.

Но босс принял его слова всерьез:

— Откуда у них артиллерия?

— А хрен их знает! Может, притащили с собой пару гаубиц? Но бой там, наверху, идет знатный!

— Неужели вмешалась третья сила? И мы, и «северные» стали жертвами ее организованных действий?

— А что, и такое вполне возможно. Столкнули вас лбами и начали мочить по полной программе, когда вы сошлись в драке. Ты не допускаешь такого варианта развития событий, Саркис?

— Теперь это значения не имеет!

Комолов хотел проверить оружие и протянул уже руку к автомату, но Саркис неожиданно выхватил пистолет:

— Не прикасаться к оружию!

— Ты что, Саркис?

— Ничего! Тебе тяжело нести груз? Вот я и помогу тебе. Все оружие понесу сам!

Он забрал автомат, продолжая держать Али под прицелом.

— Что у тебя еще с собой?

— Гранаты и пистолет, — Али с ухмылкой, больше похожей на звериный оскал, смотрел на своего босса. — Тоже отдать тебе?

— Да!

— Забери!

Комолов отстегнул пояс, вытащил «ТТ», протянул Саркису. Он выхватил оружие. Но Али тут же отпустил руки так, что Саркис чуть не завалился на спину.

Комолов рассмеялся.

— Скажи, Саркис, ты серьезно подозреваешь, что я могу тебя убить?

— А почему бы и нет, когда получишь доступ к спуску в ущелье?

— А как же моя клятва? Клятва на крови?

— Клятва — это слова. А кровь? Ее ты уже пролил столько, что каплей больше, каплей меньше…

— Вот ты как обо мне? Ну ладно, твое дело! Только я думал, что ты умнее. Извини, босс. Подумай хорошенько! Да, я знаю, вернее, догадываюсь, ЧТО находится в этом кейсе. И имею возможность захватить его. Впрочем, так не сделаю! Даже если допустить, чисто теоретически допустить, что я убью тебя и завладею чемоданом… Что дальше? Как я спущусь с отвесной скалы? Без применения специального снаряжения, которое есть в пещере, но без твоей помощи недоступно, это сделать невозможно! Но, предположим, я найду все-таки способ уйти в ущелье… Куда мне с ЭТИМ? У тебя есть связи, о которых мне говорил Генрих. У тебя здесь наверняка подготовлено несколько точек, где ты можешь переждать неспокойные времена. И тебя не выдадут, а помогут. А я кто? Бывший зек! Чужак! И куда, подскажи, я без тебя? Вот с этим самым чемоданом? До первых горцев, которые ошкурят меня, грохнут и бросят на корм волкам? Нет, Саркис, тебе меня опасаться нечего! Другим встреча со мной грозит немедленной смертью. Но по отношению к тебе иной расклад! И это если не принимать в расчет мою клятву. А клятва, Саркис, поверь, не пустой звук. Многие в этом убедились! Так что раз поклялся служить тебе, то буду служить до конца!

— Поешь ты складно, Али, ничего не скажешь. Только искренне ли? Но это неважно. Я ведь понимаю, что ты без меня действительно не сделаешь и шага. В этих горах ты не представляешь из себя ничего, кроме мишени. Однако оружие останется у меня!

— А разве я возражал, когда отдавал его тебе?

— Один вопрос, Али!

— Пожалуйста!

— Когда ты там, у Принца, расстрелял столько человек, тебе их не было жалко? Хоть немного?

Али мрачно и холодно посмотрел на Саркиса:

— Жалко! Но ровно в той степени, как тех, кого ты бросил умирать в долине!

— Не дерзи!!! — взорвался Саркис.

Ответ Али был ему крайне неприятен. Тем более что он сам не раз думал об участи своих людей, которых оставил на произвол судьбы.

— Я и не думал дерзить, — спокойно ответил Али, — ты спросил, я ответил! А теперь тебе можно задать вопрос?

— Ну?

— А что ты, Саркис, собираешься сделать со мной, когда мы выйдем из этого чертова подземелья?

— Сначала нужно дойти!

— Дойдем, но я хочу дать тебе один совет и закрыть эту тему! Не пытайся убить меня! Никогда! Многие хотели избавиться от меня, очень многие. Но где они, а где я? Так что учти и не считай мои слова угрозой: моя смерть — это твоя смерть!

— С чего ты взял, что я намереваюсь убить тебя?

Но Комолов проигнорировал вопрос босса, лишь повторил:

— Никогда не пытайся!

— Ладно, завяжем базар! Отдохнул?

— Пошли!

Али взвалил чемодан на правое плечо, пошел вперед. Саркис, обвешанный оружием, которое, впрочем, не было подготовлено к немедленному применению, двинулся следом.

Скоро должна была быть первая пещера, где Саркис собирался сделать второй короткий привал. Длинные переходы и долгие остановки быстро истощают силы и снижают скорость передвижения, не говоря уже о том, что в конце пути приступить к спуску можно, лишь хорошо отдохнув. Такое решение принял Саркис, и с ним согласился Комолов. Босс на ходу размышлял о том, где и когда избавиться от своего кровавого напарника, и, задумавшись, чуть было не врезался в спину Али, который вдруг застыл как вкопанный.

— Ты что, Али? — успел спросить наркоторговец.

И тут же услышал:

— Стоять! Руки за голову! Быстро!

Саркис остолбенел, подняв, однако, руки и сцепив кисти в замок на затылке. Он не мог понять, что произошло, так как ничего не видел за широкой спиной Комолова. Однако сразу сообразил одно — его «повязали»! И Саркис готов был завыть раненым волком, чувствуя, как в бронежилет на спине уперся ствол автомата.

А впереди, перед Али, стоял Каракурт!

За несколько секунд до этого Комолов шагнул в пещеру, собираясь поставить чемодан и прилечь для отдыха, но в нескольких метрах от себя, чуть в стороне, увидел человека с «Бизоном» в руке. Того самого человека, который уже не так давно стоял так же, широко расставив ноги, перед его джипом и держал на плече гранатомет. Комолов вспомнил огонь, вырвавшийся из его «трубы», взрыв, болото и куски грязи, залепившие глаза, когда Али тонул в трясине!

Только чудо отвело тогда от Комолова руку смерти, и он остался жив! А теперь этот человек находился прямо перед ним, и на сей раз, похоже, живым Али уже не уйти! Достаточно только нажать на спусковой крючок!.. Но человек не стрелял! Кто он, черт возьми? Как приготовил засаду здесь, откуда сбежать нет никакой возможности? Где Али видел его раньше, еще до встречи на болоте? Лицо явно было знакомо Комолову, но вот вспомнить что-либо точно Али не мог.

Каракурт, видя замешательство врага, приказал:

— Комолов! Брось в сторону кейс и прибор ночного видения!

Али подчинился. Чемодан глухо ударился о камни. Следом полетела оптика. Бандит тут же «ослеп»! Теперь ему нужно было не менее десяти минут, чтобы глаза привыкли к темноте.

Каракурт продолжал:

— Шаг вперед, два в сторону, кругом, руки на стену!

Али неуверенно выполнил и это приказание.

— Лейтенант, давай сюда Саркиса!

Харин толкнул стволом своего «Бизона» наркодельца.

— Сними с него оружие. Обыщи как следует. Прибор ночного видения с глаз сорви! Кстати, Саркис, мы не поздоровались! Извини, не до этого! Или ты забыл о «Виртусе»?

— «Виртус»?! Вот оно что! Значит, все произошедшее с момента неожиданной смерти Герцога — это дьявольская игра вашей проклятой сверхсекретной Службы? Как же мне сразу не пришло в голову, что в качестве третьей силы, о существовании которой я догадывался, можете выступить именно вы? Эх, дурак я, старый дурак!

— Заткнись! Харин, выполняй приказ!

Лейтенант быстро и профессионально обыскал Саркиса, вытащив из многочисленных карманов все, что там лежало. Потайных мест на одежде он не обнаружил, только предупредил:

— Командир, он в «панцире»!

Под «панцирем» подразумевался бронежилет повышенной защищенности. Из обычного оружия такой не пробить. Но «Бизоны» Каракурта и Харина были заряжены бронебойными патронами «винтореза».

— Ничего, Боря. У нас есть чем расколоть этот «панцирь»! В сторону его, к стене! Держи под прицелом, дернется — вали! Это приказ!

— Есть!

Саркис, опершись руками о скользкие камни подземного хода, отчаянно искал выход из этого, совершенно тупикового, положения. Он не раз попадал, казалось бы, в безнадежные ситуации, но всегда находил спасительное решение. Должен найти и сейчас! Обязан! Хотя «Виртус» — это более чем серьезно! Он лихорадочно думал.

Первая пещера! Что здесь? Выход на поверхность только через пролом свода. Это обстоятельство ничего не дает. Ниша в левой стене? Она глухая и неглубокая. Значит, и непригодная!.. Стоп! С правой стороны, где-то рядом, должна быть еще одна ниша. Она глубже, но быстро сужается. Через нее не уйти, но схорониться на время можно. Только для чего? От кого прятаться? Если бы был какой-нибудь ход, то несложно вывести из строя лейтенанта и рвануть дальше в подземелье! Там, за пещерой — лабиринт. А это уже вариант! Но как воспользоваться им? Как?

Глаза Комолова постепенно привыкали к темноте. Он повернул голову: предметы вокруг уже стали приобретать неясные очертания. Тогда он решил заговорить с врагом, чтобы по голосу четко определить, где находится его противник:

— Эй, командир! Вопрос можно?

— Перед смертью можно!

— Вот ты как ставишь вопрос! Но об этом позже. Ты «пасешь» меня с болота?

— Угадал!

— А с чего вдруг ты решил кончить меня? Что за долг у меня перед тобой?

— А ты не догадываешься? В дурачка решил поиграть?

— Я серьезно, в натуре. Чего ты охотишься за мной, словно тебе отстегнули за мою голову приличные бабки?

— Что за долг, спрашиваешь? Неоплатный, Али, у тебя передо мной долг!

— Клянусь, ничего не понимаю!

— Не понимаешь, ублюдок? И меня не узнал?

— Как сказать?! Есть что-то знакомое…

— Гутвальд помнишь? Восемьдесят третий год.

И тут Али вспомнил, что видел этого человека в форме офицера части, где служил, а потом и возле сарая, в котором убили Мухтара.

— Офицер из моей части, Кауров, кажется? Ты еще в убийстве брата принимал участие.

— В убийстве? И ты еще смеешь так говорить? Ты, который, как лютый зверь, убил, изувечил двух стариков и двух детей?

— Я никого не убивал! И Верховный суд это признал! Если ты охотишься за мной так давно, то должен был бы знать об этом!

— Нет! О том, что расстрел тебе заменили зоной, я узнал значительнее позже. Почти через два десятилетия. Но ты был безразличен мне. Пока, тварь, ты так же изуверски не убил и мою семью. Убил жестоко, извращенно, насилуя и пытая перед смертью!

Комолов заметно побледнел. Так вот в чьи руки он попал! Это не мент! Разбираться он не будет, а просто, как на болоте, сразу же применит оружие. На поражение! Как и Саркис, Али лихорадочно стал искать спасительный выход из создавшегося положения. Ему оставалось только врать, изворачиваться, как это он уже делал на суде, чтобы попытаться убедить этого офицера в своей невиновности. Похоже, Кауров не прочь выслушать его, раз не пристрелил сразу! Надо хотя бы затянуть время и уловить момент, чтобы самому напасть на врага. Он, Али Комолов, не хотел умирать! Поэтому, собравшись с духом, начал говорить:

— Если ты насчет того, что произошло на даче, где погибла твоя семья, то к убийству, а тем более к издевательствам, я никакого отношения не имел. Подумай сам. Только что освободился и сразу на «мокруху»? Это Тура, узнав историю гибели моего брата, подписался за него отомстить. Я уже и про клятву забыл, а он нет. Резкий был человек и на игле сидел плотно. Да и я тоже героином баловался. Мы были тогда на даче, не отрицаю, но с уговором только попугать Лобановых! Потребовать «бабки» за нанесенный ущерб, как говорил Тура. Ну а когда он ворвался в дом, то в него словно шайтан вселился! Остановить его я не мог, так как вышел из дома. Был бы там, клянусь памятью брата, остановил бы!

— Заткнись, скотина! В Чехословакии покойным братом прикрылся, здесь пытаешься шкуру спасти! Сваливаешь все на Туру! Он-то здесь при чем? Все было по-другому! В зоне, куда тебя определили после тюрьмы, ты только и думал о том, как отомстить Лобанову за своего братца! Заодно ты спас жизнь племяннику своего нынешнего босса. Недавно он оплатил тебе эту услугу и помог с наемником Генрихом. Выйдя с зоны, вместе с Турой ты «завис» у своей двоюродной сестры Фаины. И потом начал поиски Лобанова. Тебе удалось найти его адрес. Соседка сообщила, что его семья на даче. Тебе предоставляется отличная возможность привести в исполнение свою сатанинскую клятву. Тура провел разведку, подтвердил, что кто-то действительно находится на даче. И ты ночью решаешься напасть на беззащитных людей. Вместе с Фаиной и Турой. Но на даче находишь только двух женщин. И уродуешь, насилуешь, убиваешь их, невинных, отрезая головы, как когда-то отрубил ее маленькому чешскому ребенку. Ты жаждал крови, и ты ее сполна получил! Но не та кровь была тебе нужна, ублюдок! Ты убил не семью Лобановых, ты убил мою семью!

— Послушай, командир! Клянусь всем святым, ты не прав!

— Заткнись, сказал. Говорить буду только я! Понял?

— Как не понять? Давай. Что смогу, отвечу! Но ты несешь такую околесицу. И потом, позволь несколько слов? Все, о чем ты говорил, еще доказать надо. Я утверждаю, что Тура убил твою семью, как в свое время мой брат, Мухтар, растерзал чехов! А Фаина ничего не видела и не знала. Так что за предъяву ты кидаешь мне? Без свидетелей, без следствия? Я сам всего лишь свидетель, и вся моя вина только в том, что я не сообщил ментам о преступлении. Но сейчас это не карается. Скажу больше, я отговаривал Туру…

— А Генриха, с которым ты вернулся от Саркиса в столицу за наемниками, тоже Тура посылал? Друг твоего помощника, Фил, сейчас дает показания в одном очень внушительно оборудованном для таких мероприятий подвале. Может, ты и у Саркиса не был? И Генриха не знаешь?

Али понял, что крепко попал. Этот Кауров знал слишком много! А Стас, психологически добивая противника, продолжал:

— А как насчет художника, которого ты убил ради одежды и телефона? А желтый «Москвич», в котором ты сжег тело убитого тобой десятилетнего мальчика-чеченца? Ты, мразь, мальчишку-то за что убил? Он-то тебе что сделал? Свидетелем мог стать? Да какой из десятилетнего ребенка свидетель? Ты же, сука, на зоне все законы наизусть выучил за пятнадцать лет. Никто не принял бы во внимание его слова! А ты убил его! Почему? А потому, что тебе новая порция допинга потребовалась. Тебе, как вампиру, нужна была новая, свежая кровь! И ты сделал как хотел! Ты, сука, всегда делал все, что хотел!

— Бред какой-то! Эй, лейтенант, — обратился Али к Харину, — ты за своим начальником присматривай. Мне кажется, у него чердак наглухо снесло!

— Заткнись, Комолов! — приказал Каракурт. — Сколько человек ты еще загубил? Десять? Двадцать?

— Да кто ты такой есть, чтобы я отчитывался перед тобой? Нагородил какой-то херни! Надоело слушать! Захватил опасного преступника? Молодец. Медаль получишь! Веди куда следует! Найдете доказательства, улики, свидетелей, тогда и будем базарить. Здесь, в этой пещере, я больше ничего не скажу!

— Надоело слушать, говоришь? А разговор еще не окончен!

— Вот достал, в натуре! Да не трогал я твоих баб, не трогал!

— И людей Принца не трогал? Спокойно, хладнокровно собрал, как баранов, в кучу и расстрелял. А потом и самого Принца с Бакинцем, да еще двух их незадачливых охранников завалил! Или нет?

— А ты это видел?

— Видел! Вот этот эпизод зафиксирован Службой от начала и до конца. Но не в этом дело. В принципе для меня лично нет никакой разницы, есть ли доказательства против тебя или нет. Я точно знаю, что ты, ублюдок, убил мою семью, и судить тебя буду я один! И суд, можно сказать, уже состоялся! Ты приговорен к смерти! И приговор мой ни в одной инстанции обжалованию не подлежит!

— Офицер, ты не имеешь права!

— Имею! И умирать ты будешь медленно, мучительно, долго, — Стас опустил ствол автомата к ногам убийцы.

Но случилось непредвиденное! Долгий диалог привел в крайнее удивление лейтенанта Харина и неожиданно помог Саркису. Ему представился именно тот единственный шанс, на который наркоделец безуспешно надеялся, стоя у стены.

Ослабив контроль над Саркисом, пораженный рассказом подполковника лейтенант упустил момент, когда главарь наркокартеля рванулся в правую нишу. Каракурт не успел предупредить Харина, чтобы тот не преследовал Саркиса. Никуда бы он не делся! Но лейтенант этого не знал и последовал за бандитом, рассчитывая на долгое преследование. Харин не ожидал мгновенного нападения. Получив сильнейший удар в лицо, Харин упал на спину. Саркис прыгнул на него, мгновенно вырвав из-за пояса две гранаты. Поднял их в руках.

— Никому не двигаться, — прохрипел бандит, — всех разнесу на куски!

— Ай, молодец, Саркис! Не ожидал от тебя такой прыти, — Комолов расплылся в улыбке, — эх, Кауров, видишь, как изменчива судьба? Опять тебе не повезло, а дочь твоя дико вопила, когда я ее черенком от лопаты в бабу переводил. Люблю, когда вот так перед смертью воют! Отдай автомат, чмо! Кончилось твое время!

Комолов оторвался от стены, когда неожиданный приказ Саркиса остановил его:

— А ты, кровавая тварь, куда? На место, Комолов!

— Ты что, Саркис?

— Я сказал, на место! Не знал, что ты за тварь! Сам удавил бы мразь «стовосьмую»! Назад, козел!

Каракурт попал в сложное положение. Он мог быстро обернуться и сразить Саркиса до того, как тот выдернет кольцо предохранительной чеки гранаты, но тогда Комолов воспользуется этим и сразу атакует. Лейтенант все еще не мог прийти в себя. А стрелять в Али сейчас означало бы вызвать неадекватную реакцию Саркиса. На автоматную очередь он может ответить броском гранаты.

Все по своим местам расставил сам Саркис. Он подобрал чемодан и пошел к лабиринту. И только оттуда со словами: «Да отправляйтесь вы все на тот свет», — бросил «РГД». Но узкий проход ему помешал, граната подкатилась к лейтенанту и взорвалась почти под ним, мгновенно убив Харина. Осколки просвистели над головами Комолова и Каракурта. Пещера содрогнулась, посыпался град мелких камней. Стас посмотрел наверх, в отверстие, где виднелось небо, и обратил внимание на крупную глыбу, удерживаемую от падения лишь корнями какого-то горного растения. Затем перевел взгляд на своего боевого товарища. Лейтенант не подавал признаков жизни, а автомат Каурова отбросило в сторону, к стене.

Так что два смертельных врага оказались в сходном положении. Легкая контузия некоторое время удерживала их на полу пещеры, но реакция на опасность сработала у обоих почти одновременно. Они резко вскочили и теперь стояли, устремив взгляд друг на друга. Начиналась психологическая дуэль…

Али поигрывал широким, блестящим в темноте ножом, перебрасывая его с ладони в ладонь. Он ухмылялся:

— На нож смотришь? Смотри! Это им я отрезал головы твоим бабам! Что так побледнел? Автомат потерял? Какая незадача, придется драться голыми руками! Ну что, собака, — вдруг повысил голос Комолов, — начнем последний расчет?

Каракурт понимал, что своими гнусными речами Али пытается вывести его из равновесия, заставить опрометчиво броситься на нож, которым Комолов владел виртуозно. Но подполковник Кауров тоже был виртуозом, он знал специальные боевые приемы.

А Али продолжал:

— Что же ты, шакал, медлишь? Ты же мстить хотел за своих вонючек? Так вот он я, перед тобой! Иди ко мне! Ну, иди! Может, тебя перед смертью «петушком» сделать? А ну, кукарекни разок-другой!

И Каракурт «кукарекнул»!

Делая вид, что перемещается к автомату, заставляя и Али двигаться в ту же сторону, Стас в прыжке с разворотом резко выкинул ногу вперед, целясь в голову противника. Но попавший под опорную ногу мелкий камень увел ступню вниз, и удар пришелся в грудь Комолова. Но он все же отбросил Али на стену — убийца попал затылком на выступ в скале. Это дало возможность Каракурту повторить прием, на сей раз более удачно — лицо Комолова мгновенно превратилось в кровавое месиво. Али упал, но, когда Стас наклонился для нанесения последнего удара в переносицу, его встретил резкий выпад Али, который каким-то невероятным образом смог остаться в сознании. Комолов отбросил Каракурта в сторону, а сам вскочил на ноги. Глаза его блестели, в руке опять был нож. Удивительно, как он не выронил его при атаке Стаса!

— Что, сука, взял? Да? Будем считать это разминкой. Перейдем к бою? Держись, собака!

Перебрасывая лезвие с руки на руку, Али пошел на Каракурта. Он попытался неожиданным движением нанести сверху удар ножом в шею Каурова, но Стас резко наклонился и скользнул под рукой Комолова. Затем выпрямился и, выбросив кулак, попал по затылку Али. Тот полетел вперед к стене. Но, наткнувшись на нее, мгновенно обернулся, словно не чувствовал боли! И метнулся к Каракурту. Бандит решил применить мало кому известный прием — «Эфа». Он назывался так потому, что клинок в точности повторял движение ползущей пустынной змеи эфы. В песках большинство змей перемещается боком, зигзагообразно. Так и лезвие ножа выбрасывалось резким движением слева направо или, наоборот, справа налево — при этом первый удар имел целью поранить глаза противника, второй — шею. Каракурт знал этот прием и уклонился от него, но не просчитал, что Али может применить тройную «Эфу». Поэтому после первого зигзага, от которого Стас спокойно ушел, последовал второй и зацепил Каурова, так как был направлен в сторону груди и живота. Бронежилет защитил туловище, но левое предплечье было задето. И достаточно глубоко — пострадало сухожилие в локтевом суставе. Однако и на этом маневр коварного Али не закончился. Комолов бросился Каракурту под ноги, чтобы нанести порезы на щиколотках, свалить противника и уже практически беззащитного добить ударом в шею. Инстинкт самосохранения и опыт подсказали Стасу способ защиты. Он подпрыгнул, и лезвие ножа лишь вспороло кожу, не причинив ногам никакого вреда. И теперь Али оказался в опасном положении. Он попытался вскочить, но Каракурт не дал ему этого сделать. Размахнувшись кованым военным ботинком, он опрокинул бандита на спину. И занес ногу для нанесения смертельного удара ногой в висок. Однако в это время в лабиринте раздался еще один мощный взрыв. Пещеру тряхнуло… Кауров упал вниз, но успел отбить локтем правой руки нож, который бросил над собой ослабевший и окровавленный Али. Все же он был очень сильным и коварным противником!

Перехватив лезвие, Каракурт вонзил его сначала в живот Комолову. Али издал дикий вопль. Вытащив клинок, Стас ударил еще раз, целясь под ребра.

— Это тебе, тварь, за чехов из Гутвальда, а теперь получай за моих девочек!

И, словно обезумев, Кауров начал безостановочно бить ножом смертельно раненного Комолова. Он попадал в руки, шею, живот… Последний свой удар Каракурт нанес Али в лицо, круша зубы и рассекая гортань.

Изо рта Комолова хлынула кровь, Стас остановился, отпрянул в сторону от убитого противника, оставив клинок в теле кровавого Али! Руки Стаса дрожали. Он стер со лба пот и начал медленно подниматься…

Что заставило Каракурта в эту секунду посмотреть вверх, он и позже объяснить не мог. Из проема падали камни. Кауров мгновенно отскочил вправо, иначе бы его неминуемо раздавила глыба, которая сорвалась вниз и упала прямо на то место, где лежало тело Комолова. Стас избежал смерти, однако одним своим острием глыба пропорола ему ногу.

Каракурт хотел подойти к Харину, но тут весь свод пещеры, разваливаясь по частям, начал обрушиваться. Камнепад усиливался с каждой секундой. Стас рванулся назад, по пути, ведущему к трещине около ежевичного куста. Он успел вовремя, так как в этот момент весь каменный «потолок» упал вниз. Стас сумел выпрыгнуть в проход, но в самый последний момент поскользнулся, и его ноги завалило грудой камней. Получив сильный удар в позвоночник, Кауров потерял сознание…

Виновником произошедшего был Саркис. Бросив наугад первую гранату, он стал уходить из западни, волоча за собой чемодан с ценностями. В свободной руке наркоторговец держал еще одну гранату, тоже выхваченную из-за пояса у лейтенанта Харина.

Саркис шел по лабиринту, теряя силы и проклиная собственную глупость. Зачем он связался с этим палачом? Всему виной кровавый Али. Он, а не Саркис был нужен людям в засаде. И если бы не ловкость Саркиса, то выбраться из их цепких лап не удалось бы! Сейчас надо добраться до кислородных баллонов. Один взять с собой, а второй — взорвать гранатой в узком проходе, тем самым наглухо закупорив подземный ход. Если пути назад будут закрыты, Саркис, отдохнув, рано или поздно доберется до последней пещеры, откроет тайник и спустится в ущелье. А дальше? А дальше будет видно…

Быстрее бы выйти к кислороду, а то дышать становится все труднее! Еще вдобавок гарь и пыль от взрыва. Отчаянно потея и ругаясь, напрягая все силы, Саркис тем не менее упрямо шел к конечной цели.

Когда он наконец добрался до пещеры, то вытащил один кислородный баллон в проход, а второй спрятал за стеной, откуда из укрытия и бросил гранаты.

Саркис плохо разбирался в боеприпасах. Если первая граната была наступательной, с радиусом разлета осколков до тридцати метров, то вторая оказалась в десятки раз мощнее. Оборонительная граната «Ф-1» разбрасывала свои смертельные зерна на расстояние в триста метров. Поэтому ее взрыв, да еще вместе с кислородным баллоном, вызвал сильный камнепад и обвал свода пещеры и части подземного хода, чуть не похоронив под собой контуженого Саркиса. Только по счастливой случайности, а вернее, из-за неровностей каменных стен лабиринта босс наркомафии остался жив. Придя в себя и протащившись в задымленном, черном от пороховой гари проходе еще с километр, Саркис сделал привал. Теперь он чувствовал себя в полной безопасности. Оставалось следить за временем, чтобы не допустить расхода кислорода до того момента, пока не найдется место замены баллонов.

Глава 8

Феликс находился у развалин дома бывшего главаря наркомафии, когда ему доложили, что из прохода, в котором устроил засаду Каракурт, после взрыва в подземелье повалил густой дым.

— Что-то там произошло, Феликс! — тревожно сказал его заместитель по операции и штатный командир отряда «Легион», подполковник Евгений Злотов.

— Срочно выслать туда людей с кислородным запасом, выяснить обстановку на месте, — тут же приказал полковник Борисов.

И тут на связь вышел лейтенант Смирнов, ожидающий появления Саркиса в конечном пункте. Он, в свою очередь, доложил:

— Товарищ полковник! В проходе взрывы! Последний — особенно мощный. Судя по звукам, он произведен недалеко от меня. Разрешите пойти навстречу? Кислород у меня еще есть. Может, ребятам помощь нужна?

Феликс думал недолго:

— Нет! Оставайся на месте!

— Но, товарищ полковник…

— Ты ничем, Юра, им не поможешь. Взрывы наверняка вызвали обвалы. Так что ты даже дойти до ребят не сумеешь! Оставайся на месте! Задача прежняя: встреча тех, кто станет выбираться из хода. Остальное ты знаешь! Смотри, будь осторожнее! Враг показал клыки!

— Обломаем, товарищ полковник, эти клыки! Было бы кому! Вы хоть меры какие-нибудь принимаете? Я, товарищ полковник, насчет наших?

— С каких это пор лейтенант задает полковнику подобные вопросы?

— Извините, виноват!

— С виноватыми сам знаешь что делают! А действия мы, Юра, конечно, принимаем! Ты там держись! Ты теперь наш последний рубеж! В пещере и должна закончиться основная часть операции «Южный склон». Проникся важностью момента?

— Так точно! Во мне не сомневайтесь!

— Поэтому тебя и послали туда. Ну все. Будут новости, сообщу сразу же!

— Спасибо, товарищ полковник!

— Конец связи!

Через час группа в составе «Легиона» доложила из подземелья по старому, еще времен Великой Отечественной, проволочному телефонному аппарату «ТАИ-43»:

— Феликс! Обнаружили Каурова!

— Жив?

— Жив! Но досталось ему неслабо. Попал под камнепад. Наполовину завален, освободили. Но дальше продолжать движение не сможем. Перед нами — сплошной каменный завал из крупных глыб. Подполковника вынесем, а дальше нужно еще людей сюда, глыбы разбирать! Ребята поверху сообщили, что обрушился свод пещеры. Оттуда и надо начинать расчистку!

— Я вас понял! Берите Стаса и быстро сюда, в усадьбу! Он в сознании?

— Нет!

— Быстрее сюда! Дальше встречайте пленных. Пусть они бегом раскидают камни. Никого не жалеть! Пусть пашут, раз им сохранили жизни!

— Есть, товарищ полковник!

Через двадцать минут в усадьбу доставили Каракурта. Им занялась бригада медиков, которые тщательно осмотрели все ранения. Феликс, продолжая осуществлять общее руководство действиями «Легиона», находился тут же.

— Ну что скажете, эскулапы? — нетерпеливо спросил их Борисов.

Он сильно нервничал.

— Что сказать? Сильные ушибы, ноги перебиты, есть порезы от ножа, большая потеря крови. Не исключено и внутреннее кровотечение. Травма головы, к счастью, несильная, касательная. Но вот что настораживает, так это позвоночник!

— Перелом?

— Не могу пока сказать, — ответил капитан медицинской службы, — если перелом, то нужна срочная операция!

— Так какого хрена здесь разглагольствуешь? — взорвался Феликс. — Бегом в «вертушку» и в госпиталь! И смотрите! Сделайте все возможное и невозможное, но чтобы Каракурт…

— Товарищ полковник! — оборвал его врач. — Может, хватит истерики? Занимайтесь лучше своим делом, а мы займемся своим!

Капитан повернулся к подчиненным и, не обращая больше внимания на Борисова, коротко приказал:

— Раненого на «борт», быстро! Прапорщик, свяжитесь с госпиталем! Пусть готовят операционную. Диагноз знаешь!

И тут Кауров пришел в себя. Он слышал, как переживает его друг, поэтому тихо спросил:

— Ты чего кричишь, Феликс?

Борисов бросился к носилкам.

— Стас! Дорогой! Пришел в себя? Ну, слава богу! Главное что? То, что остался жив! А остальное ерунда! Вылечат! Ты извини меня, Стас! Но можешь сказать, что произошло в подземелье?

— Комолов… погиб! Лейтенант Харин… тоже! Саркис… сволочь…гранату взорвал! Обвал… тьма… боль! Больше… Феликс… ничего не помню!

— Ну и ладно! И на этом, Стас, спасибо!

Медики подняли носилки, понесли их к вертолету.

Феликс вызвал лейтенанта Смирнова:

— Юра! К сожалению, твой друг, Боря Харин, попал под камнепад. Что с ним, неизвестно, — Борисов не стал сообщать офицеру горестную весть, ведь ему предстоит скорое задержание, а возможно, и кровавая схватка с врагом, — сейчас идет разборка завалов. Посмотрим, что там, под камнями. Вот Кауров выжил, а тоже был в той пещере! Кровавый Али уничтожен! Саркис, который и устроил эти взрывы, остался жив! И направляется к тебе! Не оплошай, Юра! Саркис очень опасен! Будь начеку. Ты меня понял?

— Так точно! Возьму я этого подонка! Только вы, когда Борю достанут, сообщите мне?

— Обязательно, Юра!

Саркис ввалился в пещеру из последних сил. Бросил кейс, сорвал с лица кислородную маску, скинул баллон и вдруг увидел в углу человека в камуфлированной форме, с «винторезом» в руках.

Он застыл, тело покрыл липкий пот.

— Вы… вы… кто? — заикаясь, спросил Саркис.

— Заткни пасть, сука! А ну ничком, мордой в камни. Руки и ноги в шпагат, быстро!

Саркис растянулся на полу такой долгожданной и, как он считал, спасительной пещеры. Лейтенант Смирнов приставил к его затылку автомат, тщательно обыскал. Затем резким движением, приносящим сильную боль, свел руки наркоторговца за спину и надел наручники. После чего сковал ему ноги и перевернул лицом вверх.

— Так ты и есть Саркис?

— Послушайте, молодой человек! Только выслушайте меня! Не откажите!

— Ну?

— Да, меня действительно зовут Саркис! Там, в кейсе, что я бросил при входе, лежат деньги. Большие деньги. Таких вы никогда не видели и вряд ли когда-либо увидите в своей жизни! Мы могли бы их поделить!

Саркис понял, что засада на них была организована вплоть до мелочей. Они уже были обречены, когда входили в этот проклятый ход за кустом!

Однако Саркис привык сражаться до последнего. Он решил сыграть ва-банк. Деньги были его последним оружием, хрупкой надеждой на спасение! Но на предложение наркоторговца Смирнов ответил сразу же:

— Это ты, сволочь, устроил взрывы в проходе?

— Нет! Не я! Мамой клянусь, ее памятью! Ваши люди напали на Комолова, а он бросил гранату!

— Вторую тоже он взорвал?

— Я ничего не знаю, так как убежал оттуда! Но все это дело рук Али! Он вообще шел за мной не по моей воле. Я не хотел брать этого палача с собой!

— А кислородные баллоны?

— Баллоны? Ах да! Они предназначались мне и другому человеку. Но Комолов захватил меня в заложники!

— Все! Заткнись! И лежи смирно, иначе пристрелю, как собаку!

— Молчу. Молчу, но вы подумайте! Там, в кейсе, целое состояние. Вы можете обеспечить себя на всю жизнь! Целое состояние. И на всю жизнь, — по грязным щекам Саркиса проторили светлую дорожку слезы отчаяния и страха.

Но лейтенант не смотрел на него. Смирнов вызывал Борисова:

— Все в порядке! Саркис у меня!

— Молодец! Ты надежно его упаковал?

— Так точно.

— Вот и хорошо. Очень хорошо!

— Что с Борей, товарищ полковник?

Минутное молчание.

— Погиб он, Юра!

— Погиб, — эхом повторил страшную новость Смирнов.

— Такая уж у нас служба, Юра!

— Я понимаю! А с этой вонючкой что делать? У него целый чемодан денег! Предлагает, козел, откупиться!

— Да? Подожди минуту.

Феликс размышлял недолго. Теперь, после завершения операции, Саркис был уже не нужен. Борисов вызвал Смирнова:

— Юра? Слышишь меня?

— Так точно, товарищ полковник!

— Сделай так, чтобы наш разговор не слышал Саркис!

— Понял!

Лейтенант подошел к бандиту и ударом по затылку надолго его вырубил.

— Порядок, товарищ полковник!

— Как ты, Юра, думаешь: если Саркис попытается бежать, может он это сделать?

— Если только прыгнет в пропасть! Но и этого у него не получится! Я не упущу его!

— Ты немного не понял меня, Юра! Я спрашиваю: может ли Саркис рвануться в пропасть? Ну, дернется вдруг? Или имитирует какой-нибудь приступ болезни сердца, а ты его «распакуешь»?

— Вот вы о чем? А что, надо?

— Как тебе сказать…

— Я понял!

— Хорошо понял?

— Так точно! Эту тварь я с удовольствием спущу вниз. За Борю Харина и подполковника Каурова!

— Только учти, что тебе потом придется писать объяснительную на имя генерала.

— Напишу! Что же остается? Конечно, напишу!

— Тогда действуй, Юра! И… доложи, когда все кончится!

— Есть!

Лейтенант освободил Саркиса, несколькими сильными ударами привел в чувство.

— За что ты меня бил, офицер? — обиженно спросил бандит.

— Ты ничего не заметил? Никаких изменений?

Саркис только сейчас понял, что его освободили от оков.

— Вы все же решили отпустить меня?

— Да!

— Понятно! — засуетился Саркис. — Тогда давайте быстренько поделим деньги, и я начну спускаться.

— Нет!

— Что нет?

— Никакого дележа не будет!

— А! Понимаю! Что ж поделаешь, у вас все козыри на руках, лейтенант. Позвольте в таком случае взять из тайника оборудование?

— Сначала покажи, где думаешь спускаться?

— Пожалуйста! Вот с правого угла. Здесь можно уйти по утесам, используя, естественно, необходимое снаряжение. Постепенно, с подстраховкой. Иначе опасно! Вы тоже сможете здесь спуститься, даже с кейсом. Другого выхода отсюда, увы, не существует.

— Да нет! Я, пожалуй, останусь. А ты иди! Но куда же ты? — остановил Саркиса лейтенант, когда тот направился в угол, к зарытому металлическому ящику.

— Как куда? За снаряжением. Оно там, в углу, я ведь уже говорил!

Они стояли в метре от пропасти.

— Саркис! Ты не понял меня! Никакого снаряжения при спуске у тебя не будет!

— Что??? Но… но… это же убийство!

— Убийство? Нет! Это возмездие! За Борю Харина! За Каракурта! И еще за других: тех, кого ты свел в могилу! Иди, сука, в свое ущелье!

Лейтенант нанес Саркису сильный удар в челюсть, отбросив его на самый край обрыва. Он попытался удержаться, балансируя над пропастью, но не смог и с диким воплем сорвался вниз.

Смирнов вызвал Феликса:

— Командир! Саркис сорвался в пропасть!

— Да? Жаль, но значит, что судьба у него такая! Спасибо за службу, Юра!

— Служу отечеству!

— Ты побудь пока там, в пещере. К ящику с оборудованием не прикасайся! Как только мы со всем до конца разберемся, я сразу за тобой вышлю «вертушку». После этого расстреляй место, где, по словам бандитов, спрятано снаряжение. Но с приличного расстояния! Мало ли что там есть!

— Все понял! Жду!

— До встречи, Юра!

— До встречи, товарищ полковник!

Лейтенант Смирнов машинально присел на чемодан, в котором, по словам покойного Саркиса, хранилось целое состояние, и спокойно закурил.

Выпуская дым, проговорил, вспоминая Борю Харина и Каракурта:

— Да, товарищ полковник, служба… Служба службе рознь.

Может быть, он и сам не знал, что имел в виду…

Через час лейтенант услышал характерный рокот вертолетного двигателя. Он подал знак, и напротив пещеры завис вертолет с широко открытой боковой дверью. Оттуда ему крикнули через мегафон:

— Уйди в сторону, трос выстрелим, как бы не задеть!

Лейтенант отошел, и из специальной пушки ударил выстрел. Стрела, несущая за собой стальной трос, молнией мелькнула в пещеру, глубоко врезалась в твердую гранитную породу. Из вертолета продолжали инструктировать:

— Лови лебедку и страховочный пояс. С их помощью переберешься на борт.

Лейтенант закрепился.

— Повисни на тросу и подергайся, проверь крепления, — приказали с «вертушки».

Офицер выполнил и эту процедуру.

— Порядок! Начинай перемещение. На середине троса будет пристегнут страховочный канат. Прикрепи его к поясу. Под винтами нагрузка на тело увеличится.

— Понял, выполняю, — ответил Смирнов.

Используя лебедку и следуя советам инструктора, он благополучно перебрался на винтокрылую машину. Юрия усадили на лавку. Инструктор вставил разъемный патрон в пушку, передернул затвор, устроенный, как на автомате, и выстрелил. Лебедка смотала трос.

— Ну вот, кажется, и все! Да, лейтенант, тебе тут гранатомет передали. Для чего?

— А! Минуту, надо кое-что уничтожить! Свяжись с кабиной, пусть пилот отойдет от пещеры метров на сто пятьдесят!

Инструктор передал пожелание Смирнова, и вертолет плавно, не снижаясь, отлетел на указанное расстояние.

Смирнов взял ручной противотанковый гранатомет и прицелился в угол, где должен был находиться ящик с альпинистским снаряжением. Взрыв заполнил пещеру дымом, пылью и гарью! Почти одновременно еще один взрыв сотряс скалы. Значит, не блефовал Саркис, говоря, что ящик заминирован! Видимо, на снаряжении было устройство самоликвидации.

Отбросив гранатомет в сторону, Смирнов вызвал Феликса:

— Я «Пещера»! Задание выполнено.

— Отлично! Возвращайтесь!

Отключившись, Смирнов посмотрел на инструктора, откинулся спиной к железной перегородке вертолета:

— Давай домой, ребята!

Вертолет, сделав вираж, забирая вверх, пошел через перевал к дымящейся долине.

В госпитале, уже в центральной резиденции Службы, после срочной и, к счастью, удачной операции в отдельную палату, куда перевели Каракурта, прибыла делегация. Ее возглавлял директор Службы, генерал-полковник Валентинов. За ним следом вошел Лобанов с семьей. Цветы, фрукты, все как положено. Понимая, что генералу долго засиживаться у больного нет времени, Лобановы, разложив принесенные пакеты, тихо удалились.

— Ну что, Стас, теперь на поправку?

— Да. А я смотрю, тебя теперь, Валентин, предстоит величать генерал-полковником? С новым званием!

— Тебя тоже. Ты теперь полковник! Кроме того, тебя и новая должность ждет.

— И какая же? — подозрительно глядя на начальника, спросил Каракурт.

— Моего заместителя по кадрам.

— Лучшего ничего не придумал? Чтобы я в кабинет сел, за бумаги?

— А чем тебе это не нравится? Должность генеральская. А кадры, сам знаешь, решают все. У нас особенно. Кстати, Феликса тоже повысили.

— Да? Подожди, а Феликс, выходит, теперь выбился в генералы?

— Да.

— Ну, значит, к нему на хромой кобыле не подъедешь. Будет только через помощника по приемным дням принимать!

— И это ты о Феликсе, Стас? Тебе не стыдно? — не уловил иронии Валентинов.

— Да шучу я! Его ничто от оперативной работы не удержит!

— Кстати, он и сейчас на задании.

— Что-то новое?

— Нет. Завершение операции «Южный склон». Он сейчас за границей.

— Вот оно что? То-то смотрю, почему до сих пор не заглянул.

— Вернется, обязательно навестит!

— Слушай, а разве после смерти Саркиса операция не закончилась?

— Нет. Оставался еще некий Герц. Это один из лидеров группировки «северных». Помнишь такого?

— Помню.

— Так вот, после бойни в долине этот делец рванул «за бугор». Феликс же отправился следом. Зачем, думаю, объяснять не надо?

— Да уж понятно! — усмехнулся Каракурт.

— Ну пошел я, полковник. Выздоравливай.

— Спасибо, товарищ генерал-полковник!

Вскоре палату оккупировало шумное семейство Лобанова…

ЭПИЛОГ

Чехия. 2001 год.

Конец сентября.

«Пятисотый» «Мерседес» Герца, без проблем миновав таможню и границу со Словакией, следовал по «тридцать третьему» маршруту. Войдя в Чехию, автомобиль свернул с трассы. Герцу необходимо было попасть в город Рихнов над Кнежной, где его прибытия ждали друзья, чтобы отправить дальше в Испанию, на постоянное место жительства.

Зачем наркобарону нужна Россия, с ее постоянными потрясениями, реформами и войнами? Под чужим именем, в спокойной, комфортной обстановке Герц встретит обеспеченную старость с какой-нибудь не очень юной, но страстной испанкой! Благо денег хватит…

Да и дело, в конце концов, всегда можно начать сначала. Для этого есть все условия. Только вот теперь Россию придется обойти стороной. Если Служба «Виртус» еще пополнится отборными специалистами и продолжит беспощадные действия против наркомафии, то тогда на самом деле Россия станет неприступной даже для простого транзита товара. Но есть и иные страны… Можно использовать другие каналы, чтобы кормить Европу «белой смертью». Здесь к этому привыкли, а главное, умеют соблюдать законы, которые, правда, несложно «обмануть». Надо добраться до Испании, прижиться, а дальше видно будет…

Увидев знак поворота на Шумперк, Герц снизил скорость, свернул к этому городку. Так было ближе — он изучил маршрут по карте. Возле ратуши небольшого местечка купил несколько бутылок настоящего пльзеньского «Праздроя» — единственный сорт чешского пива, который он любил. Миновав Шумперк, поехал по безукоризненно ухоженной дороге.

Пейзаж вокруг был изумительный. Аккуратные, почти игрушечные деревушки, с какими-то фигурками за низкими заборами, изображающими гномиков или персонажей местных сказок. Тут не встретишь огородов с поваленными изгородями, где каждый клочок земли засажен картофелем, укропом, морковью, огурцами с помидорами. Вместо них здесь удобные площадки для отдыха, побеленные снизу деревья, ровно подстриженный кустарник. И великое разнообразие цветов! Рядом с селениями располагаются не менее ухоженные поля и чистенькие, прекрасно оборудованные фермы. Европа, одним словом!

А какая дорога! Можно полный стакан на приборную панель поставить, ни одной капли не прольется! На деревьях вдоль тропы с обеих сторон — светоотражатели, чтобы ночью было безопасней ездить. Шоссе соединяют даже простые села. Асфальт проложен до самого мелкого хутора, состоящего всего из трех-четырех домов. Цивилизация!

Куда России до Запада? Так и останется в нищете, грязи и воровстве! Нет, с ней покончено. Нужно привыкать к иной жизни. Герц успеет еще развернуться!..

Он заметил идущую сзади «Вольво», но внимания на машину не обратил. Герц считал, что здесь, за границей, в спокойной Чехии, находится в полной безопасности. Справа открылся шикарный вид на старинный замок за ухоженным прудом. Герц остановился, чтобы заснять пейзаж на видеокамеру. Следом остановилась и «Вольво». На ней были дипломатические номера, что в какой-то мере успокоило Герца. Интересно, что это за иностранец? Что ему здесь надо?

Человек лет сорока в элегантном костюме и очках в золотой оправе вышел из дипломатической машины, подошел к Герцу и неожиданно заговорил по-русски:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте! — ответил Герц.

— Разрешите представиться. Второй секретарь российского посольства Евгений Сергеевич Волков!

— Георгий Добровольский, предприниматель.

— Очень приятно. А то смотрю, впереди идет машина с российскими номерами, остановилась. Дай, думаю, парой слов с земляком перекинусь!

— Понимаю.

— Вы давно из России?

— С неделю как покинул Москву.

— А я уже год как дома не был. Соскучился страшно! Ну как там? Стоит златоглавая?

— Стоит. Куда ж ей деться?

— Вы по делам здесь? Или так, путешествуете?

— И то и другое!

— Вы извините. Это я говорю к тому, что местная дорожная полиция не очень жалует наши машины, тем более такие респектабельные. Так что вот вам моя визитная карточка. Если что, грозитесь обратиться в посольство. Помогает!

— Спасибо, — Герцу уже стал надоедать этот навязчивый дипломат.

— Ну что же! Не смею вас больше задерживать. До свидания.

Дипломат протянул руку, которую Герц с готовностью пожал:

— До свидания!

Волков сел в машину, завел двигатель, медленно поехал по дороге, все время следя за «Мерседесом» и его хозяином.

Герц посмотрел на визитку:

— А на кой хрен ты мне нужен, Волков? Вместе со всем своим посольством?

Он навел камеру на замок и… вдруг почувствовал острую боль в сердце. Затем удушье, словно кто-то «перекрыл» дыхание. Он схватился за горло, но больше уже ничего не успел. Широко раскрыв глаза и рот, Герц привалился к дверке кабины, по которой сполз на землю, и… умер!

Все это видел «дипломат Волков» — Феликс Борисов. Он тут же развернул свой автомобиль, подъехал к «Мерседесу», вышел. Осмотрелся. Вокруг никого не было. Феликс посадил Герца на водительское сиденье, откинув ему голову назад. Вытащил из камеры видеокассету — мало ли что успел записать этот бандит, пока они мило беседовали. Отъехал километра на три, внимательно следя за временем. Остановился. Вытащил пузырек с темной жидкостью и несколько ватных тампонов. Тщательно протер правую ладонь, уничтожая следы яда, который, проникнув через поры кожи Герца при рукопожатии, и привел к мгновенной смерти наркобарона. Руки Феликса были защищены слоем специального крема, но действие его подходило к концу, поэтому Борисов торопился убрать остатки ядовитой смеси. Сверхсекретная разработка Службы позволяла уничтожать бандитов тихо и незаметно…

Закончив процедуру очистки, Феликс быстро погнал машину в сторону польской границы, где ему был приготовлено «окно». Далее он незамедлительно ехал в Москву, в резиденцию «Виртуса» с докладом Валентину о том, что операция под кодовым названием «Южный склон» наконец-то полностью завершена.

Где-то через час показался дорожный знак, обозначающий населенный пункт Гутвальд. Феликса словно ударило током! Гутвальдская трагедия! Именно отсюда начал свой кровавый путь Али Комолов!

Борисов медленно въехал в городок, остановился. За прошедшие неполные двадцать лет здесь наверняка мало что изменилось. Тишина, спокойствие и порядок… Только в одном месте выделялся из разряда однотипных пустой, правда очень ухоженный участок с большим каменным крестом посередине. К нему от дороги вела узкая бетонная дорожка.

Феликс вышел из автомобиля. Увидел старушку, аккуратно обрезающую высокие и красивые розы. Подошел к ней, поздоровался:

— Добрый день, пани!

— Добрый, пан!

— А не скажете, пани, что это за крест стоит посередине жилой улицы?

— А?! Этим многие интересуются, особенно иностранцы. Вы тоже чужеземец?

— Да. Я дипломат одной из европейских стран!

— Понимаю. Так вот. В восемьдесят третьем году, когда недалеко отсюда стояла советская воинская часть, двое солдат-дезертиров в доме, который был на месте этого пустыря, вырезали целую семью: пана и пани Русначек и двух их внучат — мальчика трех лет и пятилетнюю девочку. Потом русские их арестовали. Одного убили прямо здесь, в сарае. Когда отец и мать погибших детей вернулись, а они в то время отдыхали в Австрии, и узнали про несчастье, то бедная Марцела сошла с ума. В лечебнице и умерла вскоре. Ее муж Вашек егерем тут в лесничестве служил. И в гневе обещал за каждого члена семьи убить по десять русских. Его арестовали. Потом выслали в Австрию. Перед тем как уехать, он облил дом бензином и поджег. А на пепелище поставил деревянный крест с табличкой, где написал имена убиенных. И уехал. Больше его здесь никогда не видели. Мы, всем местечком, разобрали пожарище, посадили траву и цветы. Возвели каменный крест и сделали дорожку. Многие теперь здесь останавливаются и смотрят. Может, когда и Вашек сюда заезжал, но мне это неизвестно.

— Спасибо за рассказ. А можно у вас цветов купить?

— Вы хотите их кому-нибудь подарить?

— Положить к кресту.

— Какие цветы и сколько?

— Погибли четыре человека?

— Да. Мужчина, женщина, мальчик и девочка. Восьмилетняя дочь Вашека и Марцелы осталась жива. Она сейчас у отца.

— Тогда розы. Сорок штук.

— Сорок роз? Я не ослышалась?

— Нет, вы все правильно поняли!

— Но сейчас розы дорогие, пан дипломат!

— Неважно!

— Тогда вам придется немного подождать. Мне нужно пройти в розарий!

— Конечно!

Женщина ушла. Феликс задумчиво закурил, глядя на место бывшей трагедии.

Вскоре женщина принесла ярко-красные розы:

— Я вам, пан дипломат, набрала красных. Этот цвет очень любила Марцела!

— Хорошо! Сколько я вам должен?

— Знаете, вы первый иностранец, кто берет такой большой букет для того, чтобы положить его к памятнику. Пусть для вас он будет бесплатным!

— Это несправедливо! Вы же вкладываете много сил, чтобы вырастить эту красоту, возьмите, — Феликс подошел к женщине и положил в кармашек фартука сто долларов.

С букетом в руках он прошел к кресту. Прочитал имена, разложил цветы вокруг памятника, тихо сказал:

— Это вам от всех! Простите нас!

Низко, как принято на Руси, поклонился.

Пошел к машине.

Женщина ждала его и, когда Борисов садился за руль, спросила:

— Скажите, пан, из посольства какой страны вы будете? Я всем в местечке расскажу про ваш благородный поступок!

— Не думаю, что вам стоит об этом кому-либо рассказывать! Я… из России!

И повел машину по центральной улице. Пожилая чешка проводила его печальным взглядом.

Задание было выполнено. Очередное дело закрыто. К вечеру Феликс будет в Москве. Чем встретит его Родина? Новым заданием? Или наконец первым, за много лет безупречной службы, отпуском?

Но в любом случае впереди — встреча с любимой Танюшей, которой выпала, пожалуй, самая тяжелая доля на свете — ждать! Постоянно ждать мужа с непрекращающейся, бесконечной ВОЙНЫ…