Дом Лавгудов. 11 июля. 22:36.

Название: Способ номер раз
Автор: Астрея
Бета: LimonQ
Жанр: романс, юмор
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Взрослые игры или Как соблазнить профессора. Маленькая шалость автора на тему одной из самых популярных забав среди волшебников и фикрайтеров «Правда или вызов».
Дисклаймер: герои принадлежат Дж. К. Роулинг, Бритни – Бритни, мое – мне. Что не мое – то чужое. Использован текст песни, написанной Максом Мартином.
Комментарии: полное AU и ООС.

Дом Лавгудов. 11 июля. 22: 36.

Oops!... I did it again
I played with your heart, got lost in the game.
Oh baby, baby.
Oops!... You think I" m in love.
That I" m sent from above,
I" m not that innocent. *

Еще одно мощное «Oops! »**, дружно подхваченное десятком девиц, прыгающих по комнате в пижамах и ночных рубашках, эхом отразилось от стен старого дома. Зрелище, которое представляли собой распоясавшиеся без присмотра бывшие ученицы Хогвартса, провожающие Луну Лавгуд в семейную жизнь, было не для слабонервных: уже достаточно нетвердо держащиеся на ногах, они с восторгом подпевали Бритни Спирс, швырялись друг в друга подушками и другими подручными средствами, выясняли давно запущенные отношения и просто отрывались по полной. Маггловский магнитофон, который подарила виновнице этого сборища Гермиона Грейнджер, ревел на всю округу, распугивая крыс в подвале и случайных прохожих.

Мистер Лавгуд накануне такого знаменательного события как девичник еще с вечера собрал все необходимое и, отечески потрепав дочь по голове, скрылся в неизвестном направлении. В неизвестном потому, как мистер Малфой, чей сын Драко и должен был сочетаться браком с Луной, не стал афишировать место проведения мальчишника. Обычно отцы редко посещают подобные мероприятия, но на этот раз Люциус взял бразды правления в свои руки: если свадьбу единственного сына организует Нарцисса, то уж отметить последний день его холостяцкой жизни ему поможет папа. Где он решил собрать такую прорву народа, среди которых были практически все однокурсники Драко и его бывший декан, а ныне директор Хогвартса, Северус Снейп, узнать не смогла даже миссис Малфой, несмотря на всё сжигавшее ее любопытство.

А тем временем импровизированный шабаш молодых ведьм был прерван горестным воплем, раздавшимся от столика с напитками:

— Девочки! Шампанское кончилось!!!!

Аудитория пришла в волнение. Даже Миллисент Булстроуд, которая выводила рулады, отдыхая на диванчике, перестала заглушать пение Бритни и приоткрыла один глаз.

— Спокойно, — Луна была как всегда невозмутима. — Мистер Малфой прислал десять ящиков, так что осталось еще шесть… надо только Анджелину подвинуть — она на них спит.

— Урра-а-а!!!

Восторг был таким громким, что двигать никого не пришлось — мисс Джонсон сама упала со своего так называемого ложа и испуганно уставилась на бегущих в ее сторону подруг. Решив не стоять на пути страждущих, она тихонечко отползла в сторону. Пару минут спустя, получив из рук Чжоу в свое полное распоряжение закрытую бутылку шампанского, бывший капитан команды Гриффиндора по квиддичу нежно ее обняла и, слегка потеснив Миллисент, прилегла к той под бочок на диванчик.

— Слушай, Луна, как тебе удалось их всех собрать? — в голосе Джинни Поттер слышался неподдельный интерес.

— Не знаю, — Луна безмятежно наблюдала за бесчинствами, творящимися в ее гостиной. — Я позвала только тебя, Гермиону и Падму с Парвати. Они сказали Лаванде, а та захватила с собой Панси. Панси шепнула Чжоу и Миллисент. Кому нашептали они — сама видишь. Так даже веселее, — ровно закончила она. Джинни смотрела на нее с улыбкой:

— Да уж, будущая миссис Малфой, веселья здесь хоть отбавляй!

А между тем бывшей старосте Гриффиндора Гермионе Грейнджер было совсем не до смеха — она всеми силами пыталась отбиться в противоположном углу комнаты от бывших сокурсниц, зажавших ее своими телами, разодетыми в шифон и кружево.

— Герм, когда проигрываешь, надо платить, — в голосе Лаванды, в девичестве Браун, слышалось осуждение. Ей вторила Парвати:

— Да уж, если не согласна с правилами, нечего играть. Ну, Герми, давай.

— Я не собираюсь рассказывать, где и с кем я лишилась девственности! - шипела в ответ Гермиона, подтягивая повыше штаны веселенькой фланелевой пижамы в незабудках, которая была размера на два больше, чем положено. — Это не ваше дело!

— Да ей, наверное, и вспомнить-то нечего! Кто на нее позарится? — голос подошедшей к ним Мариэтты сочился ядом. — Или просто очень стыдно. Признавайся, Грейнджер, кого ты сумела уговорить на этот подвиг?

Гермиона закатила глаза. Только мисс Эджком тут не хватало:

— Шла бы ты… своей дорогой — нечего в чужие разговоры вмешиваться.

— А вот мы с Бон-Боном, — Лаванда восторженно всплеснула руками и защебетала дальше. — Это было так романтично! Однажды, когда…

Раздался протяжный стон — Гермиона закрыла уши руками и зажмурилась:

— Нет! Только не снова! Лаванда, давай с этим покончим — я ничего не рассказываю, а ты придумываешь мне задание: все довольны и счастливы.

— Хочешь, я тебе с этим помогу? — Мариэтта плотоядно улыбнулась миссис Уизли-младшей. — Ведь вызов должен полностью соответствовать такой разносторонней во всех отношениях личности, как наша дорогая Гермиона.

— Вот и отлично, — бывшая староста решила сделать еще одну попытку улизнуть. — Вы тут пока думайте, а меня, кажется, уже ищут.

Мисс Грейнджер с отчаяньем закричала:

— Я здесь!

— О, Герми! — жутко обрадовалась, обнаружив местонахождение гриффиндорки, с трудом поддерживающая вертикальное положение мисс Паркинсон. — Ты все знаешь, подскажи: мы тут спорим — правда ли, что нос у мужчин является показателем размера их достоинства? Какие теории существуют на этот счет в научных кругах? Например, наш декан, профессор Снейп — он у него такой выдающийся…нос… — лицо говорящей расплылось в блаженной улыбке. — Мы, еще когда учились, задавались этим вопросом.

Гермиона почти с ненавистью смотрела на еле ворочающую языком неглижированную светскую львицу. Внезапно с диванчика раздался голос Анджелины:

— А мы с девчонками однажды поспорили, какое белье он носит. Я была за черные боксеры, — мисс Джонсон мечтательно улыбнулась.

— А я говорю зеленые! — раздалось из другого угла.

— Плавки, — вставил кто-то свои пять сиклей.

— Принимаются ставки! — громогласно заявила Джинни и вскочила на стол. — Зеленые семейные трусы! В полосочку!

Вокруг раздалось хихиканье, и народ потянулся к разбросанным вокруг сумочкам за деньгами.

— А ты как думаешь? — не отставала Лаванда от Гермионы.

— Никакие, — процедила гриффиндорка сквозь зубы, безуспешно пытаясь убедить себя в том, что сегодня просто не ее день.

— Герми сказала «никакие»! А мой вариант — желтенькие в розовые сердечки! — миссис Уизли-младшая понеслась с зажатыми в руке деньгами к Джинни.

— Супер! — та сидела на столе по-турецки и пересчитывала монеты. — Жаль только, что узнать это наверняка у нас не получится….

Вокруг раздались тяжкие вздохи разочарования. Наступившую тишину прервал довольный голос Мариэтты:

— А вот и нет! У нас тут есть Гермиона, которой нужно срочно выполнить задание — вот пусть и узнает, какое нижнее белье носит профессор Снейп!

— Ты предлагаешь мне выкрасть у него трусы? — мисс Грейнджер была ошарашена.

— Нет, — в голосе ее оппонентки звучало торжество. — Ты должна будешь его соблазнить!

— Ты с ума сошла!

— Почему же? Ограничений на задание не было, насколько я помню?

— Лаванда, — с отчаянием закричала Гермиона. — Это же твой вызов, скажи что-нибудь!

— Здорово! Не переживай, у тебя все получится. И потом, совершенно не обязательно с ним спать — надо будет, чтобы профессор просто разделся… — бывшая мисс Браун светилась энтузиазмом.

— И как же мне этого добиться?

— Вот у меня, например, есть четыре способа соблазнить мужчину, — вмешалась Панси, бережно прижимая зеленую бутылку к полупрозрачному пеньюару. Присутствующие встали теснее, стараясь не проронить ни слова. — Тебе подойдет первый. Легче всего мужчину брать на вечеринке, поэтому завтрашняя свадьба подходит идеально: жертва слегка навеселе, ты в декольтированном вечернем платье, чуть умения — он уже у твоих ног.

— Не так быстро, я записываю, — раздался чей-то голос у нее из-за спины. — «Навеселе». А дальше?

— Значит, все разбито на этапы. Первый: надо с ним потанцевать, чтобы он почувствовал, какая ты гибкая и грациозная. Духи не забудь. Второе: вытаскиваешь его в сад и все — он у твоих ног. Звезды там, луна, цветы… Романтика, одним словом.

— И как же он падет к моим ногам? — Гермиона слушала с неподдельным интересом.

— Очень просто, когда любование ночным небом начнет приедаться, надо сказать: «Ой, у меня, кажется, петля на чулке поехала, не посмотрите»? Способ проверенный и безотказный, — закончила Панси под общий хохот.

— Гермионе заставить кого-нибудь потанцевать с собой будет довольно проблематично! Тем более профессора Снейпа! — Мариэтта просто давилась от смеха. — С ее-то волосами, умением одеваться и вечным занудством… Очень жаль, что тебе месяц придется ходить с прыщами на лице из-за невыполненного задания, дорогая!

— Не придется! — хором сказали Парвати и Падма. — Мы еще успеем сделать из тебя красотку, Герми. Скоро открываются магазины! Кто за то, чтобы помочь ей выиграть и узнать тайны профессора!?

— Все!!!

Мисс Грейнджер обреченно взирала на полную энтузиазма ликующую толпу полуодетых молодых ведьм.

— Я согласна.

— Да!!! — Гермиону подхватили под руки, и вечеринка аппарировала, оставив после себя разгромленную гостиную с мирно похрапывающей на диванчике Милллисент.

__________________________________________________________________

* Упс!... Я снова это сделала!
Я играла с твоим сердцем и совсем заигралась.
О, малыш, малыш.
Упс!... Ты думаешь, что я влюбилась,
Что я послана тебе небесами.
Но я не так невинна.

** И снова «УпС! », то есть «Ой! »

Поместье Малфоев. 12 июля. 21: 05.

Свадьба удалась на славу.

Все было, как положено: невеста покоряла своей совершенно неземной красотой, жених не сводил с нее глаз, сияя счастливой идиотской улыбкой, миссис Малфой с мистером Лавгудом рыдали друг у друга на плече, гости развлекались, как могли, шампанское лилось рекой.

Огромный бальный зал, украшенный сотнями свечей, горящих в хрустальных люстрах, поражал своей роскошью и великолепием. Оркестр с воодушевлением играл Штрауса и Оффенбаха. Впрочем, пока никто и не думал выходить на середину зеркального паркета — приглашенные группами собирались на периферии танцпола и, отчаянно жестикулируя, вели бурные и продолжительные дискуссии, изредка поглядывая на соседние, такие же оживленные компании, салютуя друг другу бокалами и перемигиваясь.

Лишь одна фигура в темном стояла в стороне от этого праздника жизни. Северус Снейп вертел в руках бокал с виски и с философским видом оглядывал пышное сборище. Внезапно его внимание привлек шепот, волной пронесшийся по залу и установившаяся вслед за этим тишина, прерываемая лишь треньканьем музыканта, настраивавшего свою скрипку для очередной композиции.

— Э-эк… — крякнул стоявший рядом пожилой волшебник и начал судорожно протирать запотевшие стекла очков. Проследив за его осоловевшим взглядом, профессор чуть не выронил стакан: прямо на него, через весь зал, шла девушка. Ее гладкие светлые волосы блестящим водопадом струились по обнаженной спине. Высокая грудь, волнуемая дыханьем, была едва прикрыта гладким шелком, который совершенно не оставлял простора для полета фантазии, а так и норовил выставить на показ всю голую правду жизни. Алая ткань платья мягко облегала тонкую талию и крутые бедра. Расширяясь к низу, юбка при каждом движении обрисовывала стройные ножки и, разлетаясь тяжелыми блестящими волнами, скользила за своей хозяйкой.

Мечта поэта, да и любого другого настоящего мужчины, приближалась медленно и неотвратимо, звонко стуча каблучками золотистых туфелек. На ее губах играла легкая улыбка, а каждый взмах искусно накрашенных ресниц, заставлял трепетать сердца тех несчастных, которые посмели встретиться взглядом с опьяняющими своей дерзостью глазами цвета горького миндаля…

Северус Снейп с шумом выдохнул, когда звенящую тишину нарушило решительное:

— Добрый вечер, профессор.

— Г-г… Мисс Грейнджер? Что вы сделали со своими волосами?

На ее лице появилось сосредоточенное выражение:

— Креативная стрижка, мелирование, колорирование, выпрямление и био-ламинирование, — Гермиона замолчала, мучительно вспоминая, и, пошевелив пальцами от напряжения, выдала:

— Стайлинг, вот!

Северус поперхнулся:

— Вы это прямо сейчас выдумали?

— Нет, — девушка обиделась. — Так в счете из салона было написано…

— Скажите еще, что это безобразие вам магглы сделали.

- Конечно. Мы с Панси решили, что эффект должен быть продолжительным. Так что, «фините инкантатем» вам сейчас не поможет, — завершила Гермиона, довольно улыбаясь и глядя на профессора, убирающего палочку обратно в рукав неизменно черного сюртука.

— Ясно — вы и мисс Паркинсон. Все-таки не зря в Хогвартсе проводится разделение на факультеты: смешение противоположностей вызывает стихийные бедствия! Теперь-то мне, наконец, стал понятен смысл загадочной статьи на первой полосе дневного «Пророка». Как там было? — Снейп пощелкал пальцами. — Вот: «Сегодня утром со стороны маггловского Лондона на Диагон-аллею ворвалась группа нетрезвых молодых ведьм, которые вызвали массовые беспорядки и волнения среди обитателей квартала…»

Мисс Грейнджер смущенно потупилась, но, увидев искру, промелькнувшую в глазах профессора, немедленно перешла в наступление:

— Я тоже газеты читаю! На десятой полосе была такая небольшая заметочка: «Пара недобитых Упивающихся Смертью разнесла вдребезги курятник Рубеуса Хагрида», — гриффиндорка злорадно смотрела в наливающиеся кровью глаза бывшего зельевара. — Как же вас с мистером Малфоем угораздило там очутиться? Это же были вы? И так скромно отмечены — всего лишь последняя страница…

— Настоящие джентльмены всегда пропускают леди вперед, — прошипел он, озираясь вокруг. — Нечего орать о ваших догадках на каждом углу. Всякий может слегка ошибиться при аппарации — у нас с Люциусом выдалась тяжелая ночь. И потом, если вы думаете, что от кур-мутантов Хагрида легко отбиться, то…

Он замолчал, глядя на ехидствующую Гермиону. Усмехнулся в ответ и, оглядываясь, поинтересовался:

— Вы в курсе, почему вокруг нас такой ажиотаж? Я, конечно, допускаю, что ваш новый имидж способствует повышенному вниманию со стороны мужской половины населения, но присутствующие как-то странно улыбаются, — профессор подозрительно сощурился, вглядываясь в честное лицо бывшей гриффиндорки, мертвой хваткой вцепился ей в руку и привлек к себе. — Признавайтесь немедленно, что за пакость здесь сейчас совершается?

— Ничего особенного, — она попыталась освободиться из крепкого захвата бывшего шпиона. — Они, видимо, просто делают ставки…

— Как интересно. И во что вы умудрились ввязаться на этот раз?

— Я проиграла. Немного. «Правда или вызов».

— Значит, стадия «вызова» в самом разгаре. И что же вы должны сделать?

— На данный момент мне нужно добиться от вас приглашения на танец, — Гермиона с несчастным видом смотрела на изумленного профессора. — Давайте потанцуем, а? Пожалуйста.

Северус смотрел на поникшую в его руках фигурку в немом изумлении. Невероятно.

— Ваша прямолинейность просто очаровательна. Вы же знаете, что я не танцую? — мягко спросил он. Гермиона кивнула. — Но я могу немного изменить своим принципам, если вы ответите мне на один вопрос. — Девушка вскинула на него просиявшие надеждой глаза. — Что это была за «правда», которую вы не открыли вашим подругам?

Щеки мисс Грейнджер постепенно начали приобретать цвет ее платья:

— Э-э, они хотели узнать, с кем и когда я лишилась девственности…

Она отвела взгляд от бесенят, пляшущих в глубине черных глаз Снейпа:

— И почему же вы им не сообщили эти интереснейшие подробности, позвольте поинтересоваться?

— А это уже второй вопрос, профессор, — Гермиона встряхнула своей блондинистой гривой и ослепительно улыбнулась. — Ну, так как насчет тура вальса?

Северус Снейп отступил на шаг, окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом, от которого по ее обнаженной спине прошел холодок, а в животе заныло в предвкушении чего-то особенного, и с церемонным поклоном произнес:

— Мисс Грейнджер, не окажете ли вы мне честь потанцевать со мной?

Она присела в реверансе, отчего ее юбки пламенной лужицей растеклись по полу, и подала мужчине руку. По залу пронесся вздох. Северус невозмутимо вывел свою даму на середину и, дождавшись первых тактов, сжал ее в объятиях и закружил под бурные аплодисменты присутствующих. Зрелище было поистине захватывающим: пара скользила по натертому паркету, слившись в единое целое и проносясь мимо изумленных гостей огненно-черным вихрем. Казалось, сама музыка ожила сейчас, воплощенная в высоком мрачном мужчине и хрупкой фигурке девушки в его руках, мчащихся сквозь потоки света, будоража воображение зрителей, завороженных их головокружительным танцем. И вот уже одна, две, три пары, увлеченные безумным полетом двух стихий, устремились вслед, покоренные властью их страстного призыва.

— Кто, черт побери, учил вас танцевать? Вы мне все ботинки оттоптали, — любезно поинтересовался профессор, когда они, едва отдышавшись после вальса, начали двигаться под следующую мелодию.

— Ничего вы не понимаете! Это просто туфли не очень удобные и каблуки слишком высокие. А учитель у меня был прекрасный, — фыркнула Гермиона.

— То-то я смотрю, ноги у вас заплетаются, — продолжил сыпать комплиментами Снейп. — Только в такт вы все равно почти не попадаете. Так что передайте этому вашему преподавателю, что он занимается не своим делом.

— Да как вы… Да вы… — девушка задыхалась от возмущения. — Да он самый лучший, самый красивый, самый сильный, смелый, добрый и замечательный!

— Таких мужчин, мисс Грейнджер, в природе не бывает — тоже мне, придумали себе принца, коня только не хватает! Между ног…

— А вот и нет! — гриффиндорка кипела от негодования. — Он высокий и стройный! Нежный, заботливый, чуткий и понимающий!

— То есть моя полная противоположность, вы хотите сказать? Конечно — куда уж мне, старому язвительному эгоисту, до ваших фантазий!

— Да вы просто не хотите признавать очевидное! И перестаньте сверлить меня взглядом — я вас не боюсь!

— Если вас не устраивает, что я смотрю вам в лицо, можно найти и другой вариант, — протянул Северус, слегка наклоняя голову и скептически приподнимая бровь.

Профессор демонстративно опустил взгляд и покрепче прижал к себе споткнувшуюся девушку. Гермиона прокляла все на свете — теперь даже ее уши стремились слиться в одной цветовой гамме с платьем.

— Лучше уж в глаза мне смотрите, — зашипела она. — А за корсажем у меня цветы не растут. И прижимать к себе слишком сильно не надо — люди же смотрят!

— Вас это беспокоит? — поинтересовался профессор. Выполняя особо сложное па, он слегка откинул партнершу на правую руку, а кончиками пальцев левой легко пробежался по ее предплечью. — Вы хотите об этом поговорить, бесстрашная гриффиндорка? — Северус заглянул девушке в глаза. Голос его звучал чувственно и проникновенно. У Гермионы уже начала кружиться голова от его мягких обертонов, а в животе словно принялась порхать бабочка. Тепло от мужской руки, лежащей не ее спине, растекалось горячими струйками по всему телу. Колени подгибались и мелко дрожали, а тело совершенно отказывалось повиноваться приказам свыше и предательски обмякло.

Внезапно сказка закончилась: волшебная музыка смолкла, стало холодно, и бабочка улетела. Северус слегка поклонился, глядя в недоуменное лицо девушки:

— Благодарю, мисс Грейнджер, за доставленное удовольствие. Для следующего танца вам лучше найти этого «самого красивого и замечательного». Надеюсь, ставка в споре была достаточно высока, чтобы покрыть все неудобства от столь краткого общения со мной. А сейчас позвольте откланяться — пойду еще раз поздравлю молодоженов.

Снейп галантно поцеловал кончики пальцев ошарашенной Гермионы, небрежно кивнул ей и пошел в сторону огромного торта, возле которого стояли счастливые новобрачные с родителями. Они огромными глазами наблюдали за разворачивающимся посреди бального зала действом, впрочем, как и все остальные присутствующие. Северусу было абсолютно наплевать на перешептывания и хихиканье, раздающиеся вокруг него, — он целеустремленно направлялся к Люциусу, который противно ухмылялся и уже протягивал ему стакан.

— Дурак, — тихо раздалось сзади.

Профессор сжал кулаки и повернулся, готовый высказать все, что он думает о нахальных гриффиндорках, но увидел лишь прямую спину и кончик алого платья, исчезающий в ночи за французскими окнами, ведущими из бального зала в сад.

Сады Малфой-мэнора. 12 июля. 23: 14.

Мизансцена.

Небо затянуто тучами. Звезд нет. Луны нет. Фонарей тоже. Одним словом, темно, как в… очень темном месте. Тишина душной июльской ночи, напоенной ароматом роз, нарушается лишь едва слышными звуками музыки, стрекотом цикад и всхлипами, раздающимися со скамейки.

— Что вы здесь делаете, мисс Грейнджер?

— Сижу.

— Вы ревете.

— Не реву!

— Ревете.

— Нет!

— Сидите здесь одна и рыдаете в три ручья. Сейчас вся ваша нарисованная красота окажется размазанной по щекам. Вот, возьмите платок, — Гермиона еще пару раз шмыгнула носом, а затем звучно высморкалась:

— Спасибо.

— Оставьте себе.

— Как вы меня нашли? Темнотища вокруг — сама не знаю, где нахожусь… И звезд не видно, — снова послышались приглушенные всхлипы.

— Вы что, решили, возвращаясь, ориентироваться по звездам? Просто Колумб в юбке какой-то. Не переживайте — я могу проводить вас куда угодно.

— Можно подумать, что вы в темноте видите.

— У меня вообще много скрытых талантов: я вам еще и бокал шампанского принес.

— Не-ет…

— Сказываются последствия бурно проведенной ночи? Что пили?

— Шампанское, такое же — мистер Малфой Луне для вечеринки прислал. Десять ящиков…

— Да он оптимист! И вам хватило?

— Там даже еще осталось! Кажется… чуть-чуть.

— Хм. Вы что, дрожите? Давайте-ка, я на вас сюртук наброшу. Вот так.

— И руку не убирайте, пожалуйста. Так теплее.

— Конечно же — на улице минус тридцать, снег, метель. Успокойтесь, мисс Грейнджер, это нервное.

— Спасибо.

— Может быть, теперь, когда все так уютно и тепло, вы мне все-таки поведаете о причине ваших слез?

— Ерунда сплошная. Я такая сентиментальная — постоянно плачу на свадьбах. Луна сегодня такая красивая была, как принцесса из сказки — просто светилась вся. Волшебно. И Драко с нее глаз не сводит. Я так рада — после того, как его отец смирился с их браком, у них все будет хорошо.

— Если бы вы только знали, мисс Грейнджер, чего ему это стоило! Известие о том, что детишки встречаются, повергло Люциуса в шок — он пригрозил Драко лишением наследства, а тот ушел жить к мисс Лавгуд… Старый мерзавец — он же кремень! Сломался только после того, как кто-то ему сообщил, что сыночек собирается устроиться на работу — репортером в «Придиру». Такого издевательства над фамильной честью его аристократическая душа стерпеть не смогла.

— Кто же это такой добрый был?

— Ваш покорный слуга.

— И как я сразу не догадалась? А можно еще ноги вам на колени положить?

— Что?!!

— Ноги. Вы не подумайте ничего плохого, просто пока я бродила в темноте, пару раз споткнулась и сломала каблук. Ну, два. А туфли были жутко неудобные. В общем, они где-то здесь потерялись. И нечего смеяться — земля-то уже холодная!

— Вы меня просто поражаете — а палочка вам на что?

— Э-э, у меня ее нет с собой. Что вы все время хмыкаете? Куда я дену эту несчастную деревяшку в таком платье?

— Да уж, в нем и вы едва помещаетесь — того и гляди, выпадете. Давайте сюда ваши конечности. Мерлин, да они холодные, как у лягушки! Хватит реветь!

— У-у, лягушка! И звезд на небе нет, и туфли, и тушь вся потекла-а….

— Дались вам эти звезды!

— Рома-антика…

— Ничего вы в романтике не понимаете. Да что же это такое! Перестаньте — у меня уже вся рубашка от ваших слез промокла. Надо с этим что-то делать. Мисс Грейнджер, посмотрите на меня!

Прошло пять минут.

— Что это было?

— Поцелуй.

— А можно еще? У меня сейчас такие звездочки красивые перед глазами мельтешат…

— Хорошенького понемножку. Здесь не самое подходящее место. Что вы делаете?

— Ничего особенного. А вы знаете, что у вас очень удобные колени?

— Пф! Нет, я у себя на коленях ни разу не сидел! И вам сейчас не советую! Вы понимаете, к чему это может привести?

— Догадываюсь! И знаете, профессор, у меня, кажется, петля на чулке поехала…

— Мерлин, вы точно ненормальная! Мисс Грейнджер, это уже переходит всякие границы…

— Замолчите…

Прошло еще пятнадцать минут.

— Мисс Грейнджер.

— Да-а?

— А вы, оказывается, лгунья!

— Да-а?

— Угу. Потому что никакие петли у вас не спущены.

— А как вы это определили?

— На ощупь. Если вы заметили, последние минут десять мы с вами занимаемся подробным исследованием друг друга — и должен вам сообщить, что чулок на вас нет. Так же как и другого нижнего белья.

— Да-а? Но у меня, несомненно, что-то поехало…

— Крыша у вас поехала. Вы можете говорить связно? Прекратите, если расстегнуть эту пуговицу — брюки упадут, когда мы поднимемся.

— А зачем нам вставать?

— Затем, что нашу интересную беседу мы продолжим дома. Черт, какая вы тяжелая.

Раздался негромкий хлопок аппарации.

Тупик Прядильщиков. Хозяйская спальня. 13 июля. 04: 30.

— Гермиона.

— М-м?

— Мерлин! Гермиона, мне нужно кое-что выяснить.

— Вот у всех мужчины, как мужчины… во всех книгах написано, что вы после секса сразу же засыпаете. Мне иногда кажется, что ты вообще никогда не спишь.

— Уснешь тут, когда от твоего храпа полог у кровати колышется.

— Я не храплю!

— Мне лучше знать. Гермиона, может быть, объяснишь, что за представление ты устроила нынче вечером?

— О! Уже «Гермиона»! И никаких «мисс Грейнджер»? Значит, мир? Я прощена?

— Почти. Я жду объяснений.

— Я проиграла.

— Эту трогательную историю я уже слышал. Сколько раз повторять, что азартные игры — это не твое! Слава Мерлину, хоть с заданием справилась.

— Теперь да, — зевнула Гермиона и потянулась, как кошка, оставляя без внимания простыню, которая практически сползла на пол и открывала теперь все прелести ее гибкого тела, белеющего в предрассветных сумерках.

— Что значит «теперь»? Я же с тобой танцевал? — профессор попытался заглянуть в лицо уткнувшейся ему носом в шею женщины, и его рука, рассеянно поглаживающая ее бедро, замерла на полпути.

— Это был только один из пунктов. У Панси есть четыре способа соблазнить мужчину, и мне нужно было при помощи одного из них узнать какое нижнее белье ты носишь… Девчонки поспорили… А я получается и задание выполнила, и выиграла… — уже практически засыпая, закончила свой доклад Гермиона.

— Да? А как же хваленая гриффиндорская честность? И не надо сваливать все на меня — врать я тебя никогда не учил! Ведь ты же знаешь, что я не ношу нижнее белье?

— Угу. Это нечаянно вышло — за меня Лаванда ставку сделала. Зато теперь хватит на новый котел, — Гермиона немедленно проснулась и, приподняв голову над подушкой, всем своим видом попыталась выразить раскаяние. — Я больше никогда не буду ставить свои опыты в твоей лаборатории, честно-честно, — Северус хмыкнул и привлек девушку к себе:

— Это был очень хороший котел.

— Новый будет еще лучше. А Глотика простишь? Он тоже больше не будет. Котик просто пытался тебе помочь — мышку хотел поймать… — жалобно оправдывалась Гермиона. Профессор обнимал девушку и тихо ухмылялся ей в волосы.

— У меня в лаборатории нет мышей. И они не бегают по полкам, висящим в метре от пола, — строго сказал он.

— А может быть, это была летучая мышка? Такая ма-аленькая? — с надеждой предположила девушка. — Давай я буду лучше за ним следить, а ты больше не станешь реветь на весь дом, как раненый марал: «Выметайтесь отсюда немедленно, два ходячих безобразия! »

— Я, конечно, сильно разозлился, когда вы испортили мне эксперимент, но в тот момент имел в виду только лабораторию. Ты чего из дома сбежала? Твой рыжий монстр до сих пор преспокойно дрыхнет на кухне, если только не побрел за очередной «летучей мышкой».

— Ты так кричал, что мне сразу вспомнилась школа. Эти твои истеричные вопли: «В этом доме нет места второму Лонгботтому! Лучше бы я отгрыз себе руку, когда подписывал зачет бестолковой гриффиндорке, которую нельзя пускать даже на кухню! »

— А больше тебе нечего вспомнить? И почему, позволь поинтересоваться, ты просто не рассказала своим подружкам о нас с тобой? Ты что, меня стесняешься? — от профессора повеяло холодом. — И кто это у нас такой этот учитель танцев, интересно? Мне бы очень хотелось познакомиться поближе с этим редкостным образчиком мужчины. Очень близко, — цедил сквозь зубы сощурившийся профессор. — Уж я бы ему сказал о его мастерстве преподавания… пару слов.

— Непростительно, уважаемый Мастер Зелий, что вы забыли о том, как пытались развить во мне музыкальный слух и чувство ритма. Так что береги мозоли, Северус, сам виноват, — прыснула Гермиона. Мужчина рядом страдальчески поморщился. — И вообще, мне хватило истерики Гарри и Джинни, когда я им сообщила о переезде к тебе. Конечно, сейчас, спустя пять лет, они уже перестали нервно вздрагивать, когда я произношу твое имя, — девушка закатила глаза. — А Люциус? Эти его вечные намеки и сальные шуточки? И только представь себе, что я сообщаю Лаванде Уизли, второй после Риты Скиттер сплетнице магического мира, что моим первым мужчиной, еще в школе, стал преподаватель зельеварения. Да после обморока, она бы сразу же раздула эту историю до невероятных размеров. А как отразится на репутации нынешнего директора совращение студентки?

Снейп засмеялся:

— Моей «репутации» уже давно вряд ли что-то может повредить. Да и ты к тому времени была совершеннолетней. Правда, класс зельеварения — не слишком удачное место для подобных событий…

— В самый раз, — улыбнулась Гермиона. — Это была самая незабываемая отработка в моей жизни.

Она закусила нижнюю губу и осторожно провела пальчиком по груди Северуса вниз, туда, где под простыней скрывалась полоска черных волос. Он перехватил ее руку, перекатился на кровати и, подмяв девушку под себя, прошептал:

— Выходи за меня замуж.

Она посмотрела на него расширившимися от удивления глазами:

— С чего это вдруг? После стольких лет?

— Вот так всегда, — Северус в раздражении сел и повернулся спиной к опешившей гриффиндорке. — Не делаешь предложение — плохо, делаешь — еще хуже. Тебе не приходило в голову, что я просто хочу жениться на любимой женщине, прожить долгую и счастливую семейную жизнь, состариться и умереть с ней в один день? И детей кучу — сына и двух дочек, похожих на маму.

— С любимой? — глаза Гермионы увлажнились.

— А с какой?

— Ты мне этого никогда не говорил, — она обняла Северуса за шею, прижавшись грудью к его спине.

— Говорил.

— Когда?

— Тогда.

— Когда «тогда»?

— Ну, ты еще в больничном крыле лежала, без сознания.

— Ясно с тобой все, — мисс Грейнджер вытерла выступившие слезы и скептически посмотрела на обнаженного профессора, сидящего рядом и внимательно рассматривающего обои на стене. — И с чего это вдруг именно сегодня? Тебе так нравятся блондинки, что ты решил сделать мне предложение?

Подозрительность бывшей старосты зашкаливала:

— Разглядел, наконец-то? И что, мне теперь всю оставшуюся жизнь ходить с крашеными волосами и полуголой, чтобы тебя не разочаровывать?

Северус тяжело вздохнул и обнял сопротивляющуюся девушку:

— Как же с тобой тяжело. Нет, я не хочу, чтобы ты ходила всю жизнь полуголой — лучше полностью обнаженной, как сейчас. А насчет волос, — профессор снова отвел взгляд. — Прости, но я их сделал прежними еще в саду у Люца. Ты только не сердись, — поспешно проговорил он, когда Гермиона, наконец, вырвалась из кольца его рук и с воплем рванулась к зеркалу. — Если захочешь, сможешь снова сделать себе такую же прическу, когда в командировку поедешь или в гости к маме…

Бывший супершпион и темный маг, а ныне директор Хогвартса Северус Тобиас Снейп, вдруг очень сильно захотел, чтобы сейчас между ним и разъяренной ведьмой с развевающимися, словно на ветру, каштановыми волосами, было препятствие посерьезнее, чем валяющаяся на полу простыня. Он зажмурился. Через несколько минут, приоткрыв один глаз и пересчитав руки и ноги, профессор несказанно удивился:

— Ты не очень сильно сердишься, дорогая? Мы все-таки поженимся?

Гермиона с разбегу прыгнула на него, повалила на кровать и, усевшись сверху, провела руками по груди Северуса:

— Только после того, как ты ответишь — почему именно сегодня? Если надо — я применю пытки, — промурлыкала она, наклонившись, и провела язычком по его соску. — Ну?

— Погибаю, но не сдаюсь, — только и сумел прохрипеть Северус, когда голова «мучительницы» опустилась ниже. Он застонал. Гермиона выпрямилась и, выгнув бровь, щелкнула пальцами:

— А так?

И углов кровати выскочили кожаные ремни и мгновенно обвили запястья и лодыжки мужчины. На лукаво улыбающейся ведьмочке нарисовался черный корсет, поддерживающий грудь с задорно торчащими розовыми сосками. Бедра охватывал широкий кожаный ремень, на тяжелой металлической бляхе которого красовалась гравировка: «Я целуюсь лучше, чем готовлю». Оказавшись распятым на кровати, профессор начал было вырываться, но быстро понял всю тщетность своих усилий:

— Это нечестно, — обиженно сказал он. — Сегодня не твоя очередь.

— Честно, честно… Кто бы говорил… — девушка достала из-под матраса черный стек с небольшим кожаным шлепком на кончике, проверила его на гибкость и, признав годным к использованию, звонко хлопнула себя по бедру. — Будем говорить, милый, или «девочки снова сверху»?

— Мы уже беседовали об азартных играх, — быстро заговорил он, заворожено наблюдая за инструментом в руках Гермионы. Северус застонал сквозь зубы, когда девушке надоело выводить мягким наконечником круги по его животу, и стек медленно и неотвратимо стал приближаться к давно находящемуся в полной боевой готовности члену. Кожаная полоска прошла по его стволу вверх, скользнув по головке, заспешила вниз, слегка царапнула яички и, нетерпеливо пройдясь по нежной коже внутренней поверхности бедра, побежала к лодыжкам.

— Ты знаешь, что я с тобой сделаю потом, женщина?

— Отшлепаешь? — Гермиона невинно захлопала ресницами, положила в рот кончик указательного пальца и слегка его пососала. — Я буду о-очень непослушной девочкой, только скажи.

— Котлы будешь драить. Без магии. Неделю, — прошипел зельевар, когда она слегка ущипнула его за сосок и прочертила острым ноготком линию на животе.

— Если учесть, чем у нас заканчивается каждая генеральная уборка лаборатории, то я совсем не против, — гриффиндорка мило улыбнулась, наклонилась и, высунув розовый язычок, быстро, как змейка, слизнула маленькую прозрачную капельку, выступившую на головке его члена. Гермиона перекинула одну ногу через торс Северуса и, уверившись, что произвела нужное впечатление на судорожно сглотнувшего мужчину, пожирающего открывшуюся ему картину горящим взглядом, мечтательно смежила веки.

Ее руки лениво скользнули по своему телу, нашли грудь, подняли ее, потом пощипали соски, и те тот час же выставили свои рожки. Но неожиданно пальцы оставили их, опустились к бедрам, медленно погладили их и, по дороге крепко сжав ягодицы, снова побежали вверх. Ее ладони добрались до сосков и поползли по ним, то слегка касаясь верхушек, то глубоко и сильно сдавливая их. Поясница Гермионы выгнулась, и с ее губ сорвался тихий стон. Вот одна рука вновь спустилась ниже, и словно случайно пальцы девушки нашли крохотную точку, узкую щель в розовой плоти, раздвинули ее и начали пощипывать, поглаживать клитор. Она сжала левую грудь словно тисками, когда палец правой руки погрузился в тесную влажную глубину и заскользил там в ведомом ей одной ритме. Стоны смешивались с хрипами. Девушка почувствовала, как судорога пробежала по ее телу. Слезы выступили на ресницах, ягодицы напряглись, голова запрокинулась, а кисти рук выгнулись, исполняя немыслимый танец, помогая ей достичь того рубежа, за которым исчезает время и экстаз накрывает с головой. Гермиона закричала. Она продолжала кричать, когда огромной птицей упала на грудь Северусу, разметав каштановые кудри по обнаженным плечам и содрогаясь в сладостных конвульсиях.

Через несколько мгновений девушка перекатилась через тяжело дышащего мужчину и в изнеможении вытянулась рядом с ним, рассеянно блуждая взглядом по комнате. Профессор зарычал, и его руки напряглись в очередной бесплодной попытке освободиться:

— Извращенка!

— От извращенца слышу!

— Это, в конце концов, вредно для здоровья, — попытался воззвать профессор к профессионализму колдомедика.

— Что?

— Длительное воздержание!

— Сорок минут, конечно, большой срок. В масштабах вселенной. И если пересчитать на наносекунды. Но сейчас это не прокатит.

— Чего ты хочешь?

— Ты уже забыл? — Гермиона захихикала. Профессор закатил глаза:

— Когда ты меня отвяжешь, то на свою маленькую и аппетитную попку неделю не сможешь сесть, обещаю.

— Ты же, вроде, на мне жениться собрался?

— Я еще подумаю!

— Ха! А я, может, тогда проголодалась и пойду сейчас завтрак готовить! — гриффиндорка слезла с кровати и, сверкая ягодицами, с независимым видом направилась к двери. Снейп проводил ее измученным голодным взглядом и простонал:

— Ты этого не сделаешь!

— Почему?

— Потому что у нас есть эльф!

— Я дам ему выходной.

— Потому что ты добрая, милая, красивая и нежная!

— У меня сегодня тоже выходной.

— Потому что ты меня любишь!

— Отпуск. За свой счет. Неделя.

— Потому что я тебя люблю!

— Да?

— Да! И поэтому прошу выйти за меня замуж. Мне совершенно не хочется, чтобы вы с мисс Паркинсон проверяли оставшиеся три способа: вдруг на вашем следующем сборище кому-то взбредет в голову проверить цвет нижнего белья Люциуса?

Внезапно ремни, удерживающие мужчину, рассыпались в прах, и он сел на кровати, потирая запястья. Самодовольство немедленно погасло на лице девушки, когда она заглянула в черные, горящие жаждой мести глаза. Гермиона попятилась к двери. Губы Северуса изогнулись в жутком подобии улыбки:

— Дорогая, ты что-то говорила о порке? — он приподнял бровь и мановением руки призвал к себе резную напольную вазу, из которой торчал пучок тонких гладко обструганных веток. — Филч на Рождество подарил: была икебана в углу — станет методом воспитания для распоясавшихся гриффиндорок, — нараспев произнес слизеринец, и розга со свистом рассекла воздух.

Он довольно хмыкнул, глядя на Гермиону, с визгом исчезающую за дверями спальни. Профессор вытащил из вазы еще пару прутьев и громко произнес, направляясь к выходу:

— Кто не спрятался — я не виноват!

По всему дому до вечера раздавались крики, шумная возня и смех. Невинным забавам воскресного дня, которым предавались директор Хогвартса Северус Снейп и одна из светил колдовской медицины Гермиона Грейнджер, никто не мешал — у их домового эльфа, действительно, был выходной.