Альтернатива.

8. Управленческий (Куйбышев). 1939 -1941.

Потом мы, все наше семейство вместе, сутки, или двое плыли на пароходе вниз по Волге.

Плавать по Волге, а особенно в ее средней части, это всегда является наслаждением, а особенно, когда чувствуешь, что у тебя и у твоих близких все в порядке, и сейчас, и в дальнейшем, что они здоровы и все вместе, когда пароход, на котором ты плывешь, начинает проходить среди великолепных Жигулевских гор!

То с левого борта, а то с правого, то по курсу, а то с кормы, после каждого поворота открывался взору новый великолепный вид зеленых вершин и горных утесов могучей и широкой реки, стремящейся между ними и обтекающей вдруг появляющиеся по ходу острова с песчаными пляжами, покрытыми зеленью.

Температура воздуха при этом все время стояла не меньше 30 гр. С, на небе ни облачка, ясность 100%.

Через какое-то время Жигули остались за кормой и наш пароход, сделав полукруг и подойдя против течения к пристани, причалил к ней в городе Куйбышеве!

Не торопясь, все наше семейство с папой во главе сошло с парохода сперва на пристань, а затем с нее в город.

Наш папа здесь уже успел побывать еще до нас, когда его здесь устраивали на рабту по московскому приказу.

Теперь наш папа здесь на Куйбышевском Волгострое НКВД (Великая социалистическая Стройка) будет являться заместителем начальника Водного транспорта Волгостроя, отвечающим за его техническое состояние.

Как я понимал позднее, этот флот состоял из нескольких (порядко одного десятка) речных катеров, и десятка барж, примерно одинаковой конструкции, а «флагманом» этой флотилии являлся большой колесный буксир А. Стаханов. Ниже показана его фотография у причла «Коптев Овраг».

Причал «Коптев Овраг» являлся предпоследним на водной транспортной линии: «Куйбышев» - «Гаврилова Поляна». Движение на этой линии обеспечивалось небольшими винтовыми (! ) суденышками - трамвайчиками, перевозящими людей и грузы. В те времена это был единственный массовый способ транспортного сообщения «от Куйбышева и обратно» до пригородных Волжских поселений.

Расстояние 40 км от Куйбышева до Коптева Оврага (вверх по Волге) трамвайчик проходил за 2 часа, в обратную сторону за 1 час времяни.

Таким было сообщение с Куйбышевым летом, пока на Волге не установится лед.

Наше новое жилье, к которому мы сейчас добираемся, будет расположено, как раз в районе Коптева Оврага, но понадобилось еще 2 – 3 дня ожидания в Куйбышеве, пока мы отправились на водном трамвайчике к этому Коптеву Оврагу!

Это время ожидания мы провели в Куйбышеве в картире местного папиного сослуживца, по предварительной договоренности с ним.

Спустя 8 месяцев мама, я и Оля вновь увидели перед собой людское поселение, построенное не из деревянных бревен, а представляющее собой каменные и кирпичные многоэтажные постройки, увидел мощеные улицы, многочисленные магазины, торгующие различным продовольствием и вещами, людей одетых «по-городскому», едущие и гудящие автомобили, и даже трамвай, с грохотом катящий по рельсам и рассыпающий из дуги электрические искры.

Куйбышев представлял собой жаркий, почти раскаленный на солнце, город, возникший на левом берегу Волги. Со своей южной стороны он ограничивался небольшой речкой Самаркой.

Так мы немножко знакомились с городом, но было скучновато. Какие-то жилищные вопросы нас задерживали: так я думаю. Но, наконец-то, настал и наш черед, снова всем вместе шагать на пристань, чтобы на речном трамвайчике отправиться в очередное плавание на новое место жтьельства. Через положенные природой 2 часа хода на трамвайчике мы достигли места Коптев Овраг. Как мы там устроились в этом трамвайчике, я не помню, поскольку все это время я целиком был поглощен рассматриванием реки и местностей на берегу.. Как себя чувствовали родители и Оля не помню. Опомнился только после того, как мы причалили к пристани и сошли с нее на берег.

Что представлял собой этот берег луче всего не рассписывать, а внимательно посмотререть на фото со снимком парахода, приведенное выше. Обычный берег реки без каких либо тротуаров и дорог, каким природа его сделала, ну и люди немного поднасорили и чего-то кое-где построили. Метров через 50 - 100 от среза воды начинаются прекрасные зеленые горы. Куда же нам тут дальше двигать? Оказалось, почти рядом. Даже на приведенном выше фото хорошо виден наш новый дом, который назывался «дебаркадер». Сразу за кормой А. Стаханова хорошо виден причаленный к берегу плавучий дом, у которго каждое окно принадлежало одной из комнат, запирающихся на ключ. В этих комнатах жили люди, конечно временно. Попасть в этот дом с берега можно было только шагая с землли по широким сходням.

Мы вошли в нашу комнату: душноватое полутемное помещение меньше 10м. кв. с двумя, или тремя деревянными лавками-койками. В комнате стоял также небольшой столик. Электричества в этой комнате я не помню, радио там не было, окна не открывались. Кажется на дебаркадере одна из комнат предназначалась «для удобств». Умывание – с берега из Волги.

Осмотрелись, возможно чем-то и перекусили. Неужели теперь это будет наш дом? Прекрасно, что мы все вместе, но я с тоской вспомнил, какой «свой» дом мы оставили в деревне, и вообще, здесь я не понимал, а что мне делать дальше, где и как? Я внимательно осмотрел наш новый дом – дебаркадер. Стоит себе посреди воды, а что с этим делать непонятно. Вода не просто вода а с заметно сильным течением, вход в нее по жесткому берегу, ни травки тебе, ни песочка под ногами. Вода в реке почти совсем непрозрачная.

Одним словом залезать в воду меня здесь совершенно не тянул сначала, несмотря на совершенно ясную погоду и 30-граусную жару. Отходить от дебаркадера подальше – места незнакомые, страшновато и неинтересно. Самое интересное началось, когда наступил вечер и все стали как-то укладыаться спать. Это оказалось совершенно невозможным мероприятиятием: мгновенно на нас, на все наши обнаженные места тела начали нападать огромные полчища летающих насекомых-кровососов, называемых комарами! Я их уже знал, видал и до этого, но не таких огромных и жадных.

Всю эту ночь мы не спали, а несмотря на духоту и жару кутались в имеющееся тряпье и закрывали себя как могли!

Однако на следующую ночь наступило блаженство! Родители где-то раздобыли сециальное противокомаринное приспособление, называемое «полог», под которым мы и отдыхали. Комары туда залезть не могли, но их злобный гул был слышен всю ночь! Но это было даже приятно!

Поутру умывшись и позавтракав все разошлись по свим делам, кроме меня. У меня здесь еще никаких дел не было и я остался в нашей комнате один, с разрешением ходить вокруг где хочу, только следить, чтобы дверь в нашу комнату была бы заперта на ключ, который договорились куда-то прятать.

Все кроме меня ушли в Управление – которое находилось на самом верху горы над нами в красивом комплексе, выстроенных там зданий. На приведенном ниже фотоснимке на верху гор видны 2 здания, в которых размещалось Управление Куйбышевскиим Волгостроем. Фотография сделана в то время (примерно 38 – 39 год), когда их стрительство еще не совсем закончилось. В окончательном виде оба дома приобрели яркобелый цвет, что окружающий вид украшало.

Зеленые горы с яркобелыми постройками, с Волги, привлекали взоры издалека.

Дальше за Управлением, на вершинах жигулевских гор, руками заключенныхв 1938 – 1939 годах был выстроен большой поселок Управленческий. Косые вертикальные полосы от Волги доверха это следы специальных устройств (брандсберги) транспортирующих с Волги наверх лес, сплавляемый по реке для стрительства поселка. Для прохождения и подъема людей с берега в поселок, опять же руками заключенных, в горах была построена специальная грунтовая «винтовая» дорога, с рядом крутых поворотов. По этой дороге с осторожностью мог также проезжать автотранпорт того времени. Ниже привожу также 4 фотографии винтовой дороги с видом на Волгу, или на Коптев овраг.

Приводимый здесь снимок управленческих зданий был неизвестно кем сделан с острова Зелененький через волжскую протоку,

основное место моего времяпровождения в дальнейшем.

Главное русло Волги, для прохода больших пароходов, располагалось с другой стороны острова. Именно этот Зелененький остров проектироался первоначально, как часть плотины Куйбышевской ГЭС.

На этом снимке виден участок винтовой дороги на склонах гор и оба русла Волги с оконечностью Зелененького острова.

На следующем снимке виден участок винтовой дороги и часть Коптева оврага под доргой.

Одно из любимых мест зимних лыжных прогулок.

Прямой и горизонтальный участок дороги показан на снимке ниже.

По крутому склону также была протоптана пешеходная тропинка.

В следующем, 1940 году, по склону была проложена великолепная пешеходная деревянная лестница, начало которой показано на фотографии. Она стала основой для местных жителей при восхождении в поселок.

На следующем фото хорошо видны оба русла Волги и часть зелененького острова.

Фотография сделана уже после некоторого подъема уровня воды вследствие постройки Волгоградской Гэс в конце 50-х годов, поэтому весьма заметно повышение уровня воды, однако общей картины это не изменило. Видно, что Волжская протока стала более широкой.

В помещении дебаркадера мы жили порядка месяца, после чего в один из вечеров к нему подъехал грузовик – полуторка и всех нас, вместе с немногочисленным барахлом, в нем разместили. (Знаменитный севастопльский ящик привезли через некоторое время отдельно).

Мы поехали в наш новый дом на настоящее жилье, из уже надоевшего дебаркадера с его комарами! Ехали по винтовой дороге. Все, кроме меня, разместились в кабине грузовика вместе с шофером, а я устроился наверху в его кузове.

Как только начали подыматься по винтовой в кузаве началась невероятная тряска: к моему великому удовольствию меня всю дорогу колотило и кидало из одного угла кузова в какой-нибудь другой. Почему-то мне это очень понравилось.

Тряска кончилась после проезда зданий Управления. Дальше грузовик катил по новой асфальтированной дороге почти до самого нашего нового жилья. С одной стороны доргги был заросший лесом склон коптева оврага, а с другой не очень высокий лесной склон.

В настоящее время лес в овраге и на всех склонах почти начисто вырубили под огороды, оставив только кое-где кустарник и молодую поросль. Получилось так, что наш дом хорошо виден еще с дороги, ведущей от зданий бывших Управлений. Вот он на фотографии:

Это сейчас (точнее в конце 80-х) наш дом так хорошо виден с дороги, ну а тогда: почти сразу, как только мы здесь устроились, я ушел знакомиться с окрестностями, и так заблудился, что с трудом с прямой дороги добрался назад до дома. Даже немножко испугался этого.

Этот дом входил в состав других домов квартала 2а поселка Управленческий.

Перед домом и с обоих его сторон рос почти первозданный лес с просеками и тропинками, а сзади и выше стояли другие дома этого квартала. В этом доме для нашего семейства управление папе выделило отличную комнату примерно 20, а то и побольше, квадратных метров. Такой роскоши у нас не было со времен Владивостока!

Еще и года не прошло, как мы оттуда должны были уехать и теперь находились в совершенно другом мире!!

Пока мы жили на дебаркадере мои родители, уже успели войти в курс своей новой работы и были полностью ей поглащены. Про папину работу я здесь уже писал, ну а мама была устроена на работу медсестрой в больницу для заключенных, который распологался в поселке наверху.

В первые же дни, как только мы поселились на Управленческом в нормальном доме, мама приодела свою любимую дочку и сфотографировала ее а настоящей фотографии, которая в поселке существовала

. Из этого фото видно, какой Оля стала большой и красивой девочкой пока она жила в деревенских условиях Тенишева. Здесь ее сразу же устроили в детский, в котором она в основном и начала проводить свое времямпрвождение, не считая небольших площадок и лесного пространства рядом с домом.

Недалеко от нашего дома проходила прямая асфальтовая дорога, по которой нас сюда привезли с Волги. Олю навсегда поразило зрелище, как по этой дороге каждый день проводили колонну людей под охраной вооруженных людей и сопровождающих их злых собак-овчарок. Это вели с работ в Управленческом поселке, или на работы, колонну заключенных из лагеря, расположенного на Волге, по течению немного ниже пристани, к которой подходили речные трамвайчики.

Меня родители также сразу же определили меня в местную школу, где я и начал совершенствовать сво образование, начиная с 5 класса. Как я учился в этой школе, и как проводил на Управленческом свое свободное время, подробно описано в моей повести: «По ухабам истории». Из жителя приморских городов я за эти годы превратился в настоящего Волжанина.

Так наша семья счастливо работала и училась теперь на Волге, как будто так всегда оно и было.

Здесь, на Управленческом, у меня не было никакого ощущения, что с нами случилось что-то плохое, за что нас следует жалеть.

Мы по-прежнему жили все вместе, отец был основа нашего существования и он был уважаемой и значимой фигурой на Волгострое, мама была с нами и о нас заботилась, кормила и одевала, а впереди нас ожидала учение, интересная работа и счастливое будущее, здоровое и морально и физически. А как же иначе? Только так!

По выходным мы большей частью все вместе отправлялись в интересные недалекие путешествия.

Как-то мы всей семьей совершили небольшой турпоход к интересному месту – к пещере Стеньки Разина, или еще известной под именем неких братьев-исследователей.

От нашего дома туда было можно пройти, спустившись в Коптев овраг, и затем по лесным тропинкам, оттуда был выход к утесу над Волгой, метров в 50 над рекой.

Там в скале был таинственный вход в подземелье, выход из которого был неизвестно где.

Иногда совершались коллективные поездки на Зелененький остров. Множество жителей Управленческого с утра спускались к Волге, где всех принимала баржа, которую затем через Волгу на Зелененький доставлял колесный буксирный пароход «Алексей Стаханов».

Там всей семьей мы весь день купались и загорали на чистейшем волжском песочке.

Вот мы сфотографированы всей сесьей (крайнея слева –наша соседка) на Зелененьком в одной из таких поездок. (Снимок, скорее всего 40 года).

Глядя на него, да это действиьельно так и было, к моим родителям, ко всей нашей семье, вновь вернулось счастье. Главное быть всем вместе. Хоть наши родители уже получили в своей жизни и немало жестоких Ударов судьбы, но они были еще не дряхлыми стаориками, а вступали в возраст, когда у людей наступет расцвет жизненных сил. Отцу только-только исполнилось 40, а мама была и того моложе. А главное это то, что все, что выпадало на их долю, они перенесли достойно, хоть и далеко не всегда было просто сохранять честь и чистоту. А основу их жизни всегда сотавляли их дети. Их воспитание, образование, здоровье.

Еще в студенческие годы, когда единственно что имело ценность, так это идея «мировой пролетарской революции», мама четко высказалась, что гланым для нее являются ее будущие дети! И это после всех ее «походов в Крым»!

Также и отец: свои 5 допросов он выдержал ради того, чтобы к его детям не пристал бы ярлык «Враги народа»! А из партии он вышел в свое время, и не уподоблялся лицам, сдающим свои партбилеты после времен Ельцина! И не скрывал свои поступки никогда!

И пока-что счастье к ним, приходило временами, но, к сожалению, часто не надолго. Оля в течение своей жизни не один раз успевала с отцом знакомиться заново.

Иногда казалось, что счастье будет вечно, но так не бывает!

Так проходило лето в 1939 и в следующем 1940 году.

Зима в этих местах наступала дружно уже в конце октября – начале декабря. Морозы в январе устанавливались больше чем (-) 40 градусов и так продолжалось и в феврале. Температура начинала несколько повышаться в марте, но зато приходили мартовские вьюги, когда земля во-всю продолжала заноситься снегом.

Весеннее потепление начиналось в апреле: в конце месяца ото льда вскрывалась Волга и начинался ее разлив.

В первую же зиму у нас серьезно простудился и заболел отец, а вдобавок к этому по неосторожности еще и сильно обморозился. Но все окончилось благополучно.

В 1939 году в сентябре началась вторая мировая война. Теперь не Дальний Восток, откуда мы уехали, а наши западные границы приковывали к себе внимание и внушали все больше и больше беспокойства. Еще со времен гражданской войны в Испании, все больше и больше тревожило агрессивное поведение фашистской Германии во главе с Гитлером, и вот теперь вспыхнуло пламя вблизи наших западных границ.

Польша, которая все эти годы проводила по отношению к нашей стране враждебную политику, стала первой жертвой начавшейся мировой войны.

В связи со всеми этими событиями ни у кого в народе не вызывала сомнений внешняя политика руководства нашей страны. Нашему руководству удалось укрепить наши западные границы после воссоединения с западной Украиной и Белоруссией, а затем и с присоединением к нам Молдавии и Прибалтийских республик.

Всем было ясно, что главной угрозой нашей безопасности был Гитлер и его сателлиты, которых теперь удалось отодвинуть от наших жизненных центров и выиграть время для своей обороны.

В декабре 1939 года начались бои с финнами, что в определенной мере напрягло всю нашу жизнь. Многие бывшие ученики нашей школы также оказались участниками этой войны и это нас всех также будоражило. С определенным облегчением мы вздохнули, когда наконец-то смогли эту войну благополучно закончить.

После Нового 1940 года к нам на Управленческий приезжал не на долго мамин брат дядя Саша.

Также как нашего папу, его в 1938, или уже в 1939 году, арестовали органы НКВД и также как и нашего отца, затем отпустили, признав невиновным. Также как и наш отец, он являлся кадровым военным, но в отличие от нашего отца его в армии восстановили. Место рождения у него оказалось более удачное, чем у нашего отца.

К нам он приехал в звании майора.

После своего освобождения он успел побывать у Халхин-Гола в Монголии, но в боях его часть применить там не успели. Все было закончено без них. Теперь он направлялся к западной границе, куда-то в район Буга.

Дядя Саша угостил нас бананами, которые он захватил из Москвы. Я такой экзотический фрукт попробовал впервые.

Потом мы с папой удивили его, когда утром выскочили из комнаты полуголыми на крыльцо, и там натерлись свежим снежком.

Дядю Сашу и его двух сыновей (старший был мне ровесником) я запомнил еще с 1932 года, когда они приезжали гостить к нам в Севастополь. Еще с тех пор я его воспринимал как одного из самых мне родных и близких людей. Больше увидеть мне его не придется.

В 1940 году мы узнали, что другой мой дядя, младший брат отца, дядя Жоржик, с Балтийского завода в Ленинграде, где он тогда трудился слесарем, был направлен на работу по своей слесарной специальности в Латвию, в город Лиепаю, который был его родным городом, и который теперь - снова вошел в состав нашей страны, в СССР. Вместе с ним туда на постоянное жительство уехала его молодая жена тетя Зина, и их недавно рожденный сын Борис. Наша же семья теперь после отцовского освобождения счастливо жила, трудилась и училась здесь на Управленческом, и у нас не возникало никакого желания к переменам. В 1940 году зимой в морозы в нашу комнату сама даже прилетела дикая птичка синица, и благополучно там провела с нами время почти до самой весны.

Лето 1940 года для меня, теперь уже шестиклассника, проходило также прекрасно, как и в прошлом году, правда, ближе к осени в нашей жизни наметились перемены, которые, пока-что, очень страшными не выглядели. Перемены эти были связаны с прекращением строительства Куйбышевского гидроузла.

Эта остановка строительства нам тогда объяснялась, тем что в связи с усложнением международной обстановки государству все большие средства приходится тратить на оборону, и что в таких условиях с выполнением столь грандиозного плана, как строительство Куйбышевской ГЭС, целесообразно повременить. Я еще в прошлом году слышал, что наша стройка отстает от запланированных сроков ее выполнения, и это меня не удивляло, а огорчало.

С одной стороны я неплохо представлял всю сложность перекрытия такой огромной реки, какой была наша Волга в ее среднем течении. Перед моими глазами была эта самая река, а из популярной литературы и школьных учебников, в общих чертах, я представлял колоссальные объемы требуемых сооружений, включающих сооружение платины и шлюзов, для прохода по Волге судов, установку гидрогенераторов, и другого требуемого оборудования. В те времена были широко популяризированы описания предшествующих строек гидротехнических сооружений, Днепрогэса и Волховской ГЭС.

С другой стороны меня не удивляли невысокие темпы возведения нашей плотины и связанные с этим затруднения. Я считал, что при использовании на нашей стройке примитивного ручного труда, выполняемого подневольными заключенными, иначе быть и не может. Я же в школе проходил историю, где было элементарно разъяснены причины смены рабовладельческого труда на феодальные порядки, далее на капиталистические и которые заменялись социализмом.

Эти смены были неизбежны, поскольку каждая новая формация несла с собой более высокую производительность труда. Не мог подневольный труд заключенных, лопатами, кайлами и тачками, сооружающими огромную платину, быть достаточно эффективным. Именно поэтому, как я тогда был убежден, пришлось закрывать нашу стройку, которая, как я это чувствовал, продвигалась с трудом.

Правда потом, лет через 50, прошел слух, что в районе возведения платины, вблизи села Красной Глинки, неожиданно были обнаружены стратегические запасы нефти, и именно это обстоятельство и решило вопрос прекращения строительства платины в районе Красной Глинки в 1940 году, и в дальнейшем начало нового строительства в районе города Ставрополя (потом он стал городом Тольятти).

В связи с прекращением нашей стройки папа во второй половине 1940 года получил новое назначение, на другую стройку НКВД в городе Вытегра вблизи Онежского озера. В начале зимы он туда и уехал, а мы опять остались одни с мамой. Но это не должно было продолжаться очень долго.

После его обустройства на новом месте планировалось, что как только у меня закончатся школьные занятия мы также переедем к нему, и там, все вместе, продолжим нашу бродячую жизнь.

А пока, в 1940 году, я осенью как обычно пошел в школу, мама продолжала работать медсестрой в больнице при лагере заключенных, который здесь сохранился, несмотря на прекращение великой стройки.

В предверии поездки в Вытегру, мама планировала заехать в Ленинград, чтобы посетиь и вспомнить любимые места молодости, собиралась увидеть прежних знакомых и навестить родных. Ну а пока, вещи все что можно, особенно те которые покрупнее, отправлялись в папин адрес, чтобы предстоящая поездкабыла бы удобнее и приятнее.

Для помощи по дому и уходу за сестренкой родители наняли няню, девочку 16 лет из Ставрополя (Тольятти в будущем), которая прожила с нами до лета 1941 года.

Моя жизнь, с наступлением осени-зимы, ничем не отличалась от прошлогодней, разве только тем, что с шестого класса я на себя полностью взял колку и распилку дров для печки, и снабжение дома водой. Воду носил ведрами из уличной колонки, установленной метров за 200 – 300 от нашего дома.

(Это картинка на меня очень похожа)

Так мы тут и жили, уверенные, что в ближайшем будущем покинем этот прекрасный волжский жигулевский край.

Альтернатива.

Жизнь ВМ с детьми, и с «дядей Сашей» практически протекала без особых изменений вплоть до 22 июня 1941 года.

Советско-финская война 1939 -1940 года их лично не коснулась – так: что-то, где-то, про это слышали и читали, и все, вскоре, стало на свои прежние места.

В памяти Нины совершенно ничего не осталось также от других событиях 1939 года – о начале Второй мировой Войны, и о наших действиях в этот период.

Нина продолжала спокойно учиться, дружить с подругами, посещать Мариинку и заниматься спортом.

В 1940 году она стала чемпионкой Октябрьского района Ленинграда по гимнастике, за что одноклассники стали ее называть: «Чемпиёнка»!

Училась она также очень неплохо, так что как-то на одном из уроков учительница, подойдя к Нине, погладила ее по голове и сказала:

- Нина - гордость нашего класса!

На что Нина, смутившись, сползла с сидения под парту!