Историческо-Географическое. ОПИСАНИЕ. ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ. Сочиненное для Атласа

Историческо-Географическое

ОПИСАНИЕ

ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ

Сочиненное для Атласа

1800 года.

(Попов Н. С Описание Пермской губернии. Пермь. 1801 г. ).

Печатано при Пермском Губернском Правлении 1801 года.

Текст составлен по оригиналу книги 1801 с незначительными исправлениями некоторых слов. При составлении текста в качестве иллюстрации использованы фотографии из следующих сайтов:

1. «Вконтаке», группа «Гайнинский край»(https: //vk. com/club114620260)

2. https: //www. pinterest. ru /monly0384/bashkоrt-башкиры-кон19-нач20вв/

§37. В Пермской губернии обитают сверх Россиян Башкиры, Мещеряки, Татара, Черемиса, Тептяре и Пермяки.

1. ) Башкиры многочисленнее прочих народов здесь обитают: ибо оных считается 13628 мужескаого и 12368 женскаго полу; они находятся в Пермском, Осинском, Красноуфимском, Екатеринбургском и Шадринском уездах; они сами себя называют Башкурт и производят свой род от Нагайских Татар поколения Тарханова; по чему предками их управляли Нагайские Ханы. Булгарскую область, в которой они обитали, оставили по собственным их преданиям в исходе XII столетия и поселились в Уральских горах, а другие разсеялись по тем местам Пермской губернии, где ныне обитают.

По взятии Казани Царем Иоанном Васильевичем принуждены были признать власть России. Тогда они вели кочующую жизнь и на близлижащие к ним Российские селения, особливо в 1705-6-7 и по том 1736-7 и 8 годах во время их бунтов делали набеги, и не смотря на то, что они подданные России, разоряли села и деревни, увозили с собою имение, людей и отгоняли скот; для сего заложены были против их крепости, как то Красноуфимская, Ачитская, Гробовская и проч. По сей же причине многие села огорожены были деревянными стенами, снабдены башнями, рогатками, некоторым числом пушек и ружей; каковые укрепления и по ныне видеть можно во многих селах, которые для того и называются острожками.

Часть Башкирцов Екатеринбургского и Красноуфимского уездов в новые времена оставив кочующую жизнь избрало род постоянной жизни, и упражняются в земледелии, а часть их только зимою живет в постоянных домах;

при наступлении же весны, а именно в месяц Май, оставив зимние юрты и вышед со своими стадами и всем семейством на луга или степи, располагается каждая деревня в особенном месте, где от перемен воздушных защищают их кибитки, делаемые из войлоковых на подобие конуса, которые называются кошами, от чего конечно произошло слово кошую, или кочую, и народы ведущие такой род жизни названы кочующими.

На избранном ими месте дотоле пребывают, доколе их стада находят себе пропитание; по отправлении первого переезжают на другое выгоднейшее место; таким образом кочуют они до наступления осени и к месяцу Октябрю перебираются опять в зимние жилища.

Что касается до Башкирцов Пермского и Осинского уездов, то все они живут в постоянных домах, которые строят подобно домам русским деревенских жителей белые с клетями; но не пристраивают к оным скотских дворов, как то делают русские.

Башкирцы росту среднего, волосом черны лицеем чисты, с небольшою смуглостью, говорят своим языком, которой столько сходствует с Татарским, что почти неможно сказать, чтоб оныя были два особливые языка: ибо только некоторые в оных слова разнствуют отличным произношением, так например.

Один, по Башкирски бер, по Татарски брав.

Два - - - ики, - - - иков.

Семь - - - зита, - - - зида.

Девять - - - тогись, - - - токуз.

Напротив того большая часть слов как у тех, так и у других равно произносятся: отца и те и другие называют атай и проч.; для сего Башкирцы и Татара неучась одни языку других могут говорить между собою. Из всего сего видно, что Татара одного происхождения с Башкирцами, что неменьше доказывается сходством их лиц, нравом, обычаев и проч. Пишут Арабскими буквами на своем языке, а немногие и по руски.

По причине частого обращения с Россиянами некоторые говорят по Российски; но из женщин редкие. Мущины верхнее платье носят больше из белого сукна и длинное по Азиатскому обычаю, но богатые делают оное из хороших сукон или шелковые, также по Азиатски шитое, строят дома немногим от русских отличные.

Закон исповедуют магометанский, согласуясь с которым нетерпят волосов на голове и всем теле, кроме бороды, на выбритой своей голове носят так называемые на их языке тубетаи, вышитые иногда золотом, сребром и проч. или простые; летом на оные надевают шляпы, а зимою шапки.

Вставши с постели по предписаниям Алкорана умывают водой лице и все члены своего тела, руки до локтей, а ноги до лодышек; после чего одевшись в чистое платье, мущины ходят в молитвенный дом, называемой мечетью, которая выстраивается иждивением всего того селения, в котором находится: нет ни одной из них каменной, но все деревянные. В них нет никакого украшения, кроме того, что место, на котором во время совершения молитв стоит их Ахун или Мулла, сделано возвышеннее около фута, покрыто белым полотном и называется Мееран.

В сих мечетях молитвы совершаются каждый день 5 раз: в 1 раз по утру до рассвету, во 2й по полудни, в 3й спустя после сего 3 часа, в 4й ввечеру по захождении солнца, в 5й, когда наступит настоящий вечер, или как говорится когда потухнет зоря.

Между молитвами же упражняются в своих домашних работах. К молитве собирает нарочно определенный человек, называемый Азанчи, который всходит на возвышенное над мечетью место, называемое Манары, и приложив руки к щекам, кричит на все 4 стороны света некоторые обыкновенные слова; в преддверии мечети снимают туфли, называемые на их языке Ичиги, кои делаются из желтой или другой кожи; вошед в оную молятся благовейно, подогнув ноги под себя кланяются до земли, и при каждом поклоне приносят покаяние в грехах своих; при чем делают многие странные телодвижения.

Служение в мечетях и другие духовные обряды исправляют их Муллы (попы) избираемые миром и определяемые Ахуном (первосвященником) их в сию должность, и самые Ахуны также избираются голосами нескольких селений и утверждаются в сем достоинстве по аттестату оных от светского правления, а ныны, т. е с 1794 года от своего Муфтия, имеющего пребывание в городе Оренбург, коего власть простирается по духовным делам над всеми магометанскими народами Пермской и Оренбургской губернии. В мечетях ходят одни только мущины, а женщинам непозволяется; напротив того они молятся подобным образом в своих домах, или зашед в ограду, коею мечеть ограждается.

Алкоран предписывает им так, как и всем мусульманам, каждый год однажды несколько времени поститься. Сей пост называется на их языке Ураза, который продолжается 30 дней сряду, которое время заключает в себе их месяц, именуемый Рамазан; начинают оной увидев новую луну, а оканчивают, как скоро покажется другая новая луна; все мусульмане, как и Башкирцы, в течении сего времени ничего не пьют и не едят, но вместо того показывают свое проворство над пищею и питием по захождении и до самого восхождения солнца, когда им сие позволяется; в прочем они качества пищи не разбирают.

По окончании сего поста начинается у них праздник, называемый Аит или Байрам, который продолжается чрез три дни со всяким веселием, также во время оного достаточные люди по заведенному издревле обряду собирают из имения, какое кто имеет, по пяти денег с рубля, и сие собранные деньги отдают бедным своим единоверцам. После сего времени в 5м месяце 10 дня начинается опять праздник, называемый Курбан Айт, который празднуют также по три дни с равным первому веселием; при сем есть обыкновение у Башкирцов колоть скот, какой у кого случится, как то коров, овец, коз, кроме лошадей и птиц; оные к сезону избираются самые здоровые и жирные; бык или корова полагается на 7

человек, овца или баран 7-ми месяцев, также коза или козел годовые на человека, что должны исправлять достаточные только люди. Все сие мясо сварив употребляют, собравшись всем селением, в пищу, оставшееся раздают неимущим Мусульманам, а шкуры с упомянутых животных снятые отдают их духовным, т. е Ахуну или Мулле; сверх сих более праздников небывает, а недельным праздником почитают пятницу.

По Алкорану каждый Башкирец может иметь вдруг по четыре жены, и если умрут первая, то отпять столько же вдруг других взять за себя ему позволяется, а оставшуюся по смерти какого-нибудь Мусульманина вдову имеет право, если хочет, брать его по прошествии четырех мксяцов и десяти дней, когда она незачнет от прежнего мужа младенца, взять за себя, заплатив ей опять калым.

Вознамерившийся Башкирец жениться испрашивает во первых у своих родителей, ежели есть, на то позволение, потом пригласив из посторонних двух первостатейных человек, а наиболее одного из них Муллу, с которым и своим отцом ходит в дом будущего своего тестя, где с ним делают они зговор, согласится ли отдать свою дочь в замужество за такого то жениха, и если соглаиться, то договорясь о цене за невесту или о калыме, утверждают в том оную, отца ся и жениха через вопросы своих родителей, с обеих сторон: первая согласна ли вытти за такого то жениха, второй отдаст ли дочь свою за означенный калым, последний возьмет ли невесту за положенный калым? Сии вопросы повторяют каждому из сих трех особ по три раза. В сие время невеста жениху некажется, а сидит за занавесою, спрашивающие же свидетели ее согласия туда к ней полходят. Калым достается весь не отцу, а невесте. Таким образом когда обе сторону в сем утвердятся, тогда и почитается сей сговор за непременное условие.

В следующий день жених опять приходит к невесте с теми же людьми, дабы совершить брак: тогда Мулла прочитав приличные из Алкорана молитвы, соединяет их чрез то навсегда; в некоторых Башкирских деревнях прежде, нежели Мулла прочитает молитвы, наблюдается следующий забавный обряд: по прибытии жениха с его свитою в дом тестя, невесту их оного выводят в провожание ее родственников и соседей обоего пола на двор; ставят оную в трехстенную калитку к задней стене; пред нею становится вся ее свита и протягивает на месте четвертой стены от одного столба до другого веревку, за которою стоящие родственники и соседи жениха стараются через оную перепрыгнуть и пробравшись через толпу людей, защищающих руками и ногами невесту коснуться оной; когда сие хотя одному удастся, тогда о великим веселием, особлибо держащие сторону жениха, входят в дом тестя, и Мулла читает, как сказано, молитвы: после чего начинается свадебное торжество между собранными с обеих сторон родственниками и соседями, при чем жених платит часть калыма невесте и называет ее своею женою; однако в свой дом не может ее взять до тех пор, покуда не выплатит всего калыма; но между тем, как она живет у своего отца, позволяется жениху пользоваться правом супружества.

Сие продолжается иногда столько долго, что невеста раждает несколько детей, которых по выплачении калыма берет, так как и невесту, в свой дом; при чем вторично бывает такой же обряд и после оного, также веселие между родственниками и соседями; в прочем жених, имеющий столько достатка, что в состоянии заплатить калым при сватании невесты, может увести оную домой после свадьбы.

Когда у Башкирца родится младенец мужеского или женского полу, то он по прошествии трех или семи дней призывает к себе Муллу в дом, в который пришел и взяв младенца на руки читает к правому уху молитву, Азан называемую, к левому другую Хамат именуемую, и дает оному имя по желанию родителей; после чего прочитав окончательную молитву отходит. День, в которой наречено имя младенцу, и почитается днем его тезоименитства, а больше никогда в его жизни оного небывает; по прошествии двух, трех или десяти годов от рождения, всякого младенца мужского полу обрезывают; обрезание совершает человек из природы обрезываемого младенца, называемой на их языке Уава Иссукнячи, а не Мулла. Для родившей женщины нет никаких духовных обрядов; но она выздоровев и прочитав сама обыкновенную молитву, приниматся за свои дела.

К болящим отчаянно обоего полу, есть ли имеют от роду более 15 лет, приходит Мулла и до самой кончины их читает над ним молитвы; умершему в такой болезни должен он ему глаза закрыть и выправить как надлежит руки; после чего трое оного обмывают: один из них мертвого держит, другой льет воду, третий моет во первых всю правую сторону, потом и левую, на последок или завертывают мертвого в широкие на подобие простыни полотна иди надевают три одежды, называемая на их языке Кафин, по достатку шелковые и бумажные или простые; потом приносят две жерди, которые поперег наклавши недолгих палок, покрывают ковром и на оные положив мертвого выносят из дому и на половине дороги ведущей к кладбищу, становясь приносят за умершего молитвы; после чего пришед на кладбище кладут в могилу без гроба лицеем к Югу; кладбища их находятся по близости селения и огораживаются заплотом или жердями; провожают мертвых одни мужчины, а женщинам сие запрещается.

В третий, седьмой и сороковой день после погребения чинят по нем поминание. Женщин также погребают, выключая только то, что на них надевают по пяти кафтанов и провожают также только одни мужчины; при сем случае раздают неимущим деньги и Муллы через 40 дней по утрам и вечерам читают за усопших молитвы.

Но все земли, в которых живут Башкирцы, с принадлежащими к ним лесам, лугам, степями, рыбными ловлями, имеют жалованные грамоты.

Башкирцы Пермского и Осинского уездов все упражняются в земледелии, от которого и получают свое пропитание, содержат умеренное число лошадей, коров, овец, коз и всех домовых птиц; частью ловят зверей и стараются о пчеловодстве, некоторые упражняются в рудопромышленичестве; руду отдают на казенные заводы за обыкновенную цену с пуда; в пищу употребляют всех домашних животных, кроме запрещенных алкораном.

Когда придет время, в которое должно обрабатывать землю, что на их языке называется Сабан; тогда совершив обыкновенные молитвы ходят на могилы одни мужчины и поминают усопших; по том по близости своих жилищ собираются на поля как мужчины, так и женщины, куда приносят с собою кушания и свои напитки мед и брагу, которыми удовольствовавшись остальное раздают бедным.

Молодые жены Башкирцов, которые того году вышли за муж, тута же выносят по нескольку шелковых и бумажных платков, также мужских рубашек и склавши все в одно место, поручают над оными смотрение Муллам или другим верным людям, по том из молодых вострых мужчин садится несколько на лошадей и отъехав от того места за два или за три версты скачут обратно, и когда трое из оных всех обскачут, то первого из них дарят лучшим платком, а двух других посредственными, прочих же, сколько бы их ни было, сего неудостаивают; борца победившего в борьбе всех или крайней мере многих, таким же образом награждают.

В начавшемся после того бегании до назначенного места, тот получает подобную первым награду, кто всех или многим превзойдет в оном; из снесенных Башкирцами вещей ежели несколько останется, то раздают оные отличившимся в играх малым ребятам, которые они после больших по приказанию начинают; собравшиеся для сих игр молодые жены Башкрцов и девки стоят тихо и смотрят; по окончании же оных расходятся по домам, а Муллы после того поминают усопших, читая над молитвы, и праздновавши после сего дни два или три за медом и брагоб выезжают на поля пахать.

К сему употребляли они прежде сабаны, а ныне по большей части такие же сохи, как и Российские крестьяне. Прежде нежели выедут для сего на поля ходят к Муллам, прося оных, дабы молились о благополучном посеве, к чему стараются побудить их деньгами и хлебом, которые тогда в подарок им приносят.

После посева таким же образом собираются по близости своих деревень одни мужчины по количеству народа, зарезав два или одну корову варят, потом прочитав молитву, в которой просят о хорошем урожае, все едят, а оставшееся раздают своим бедным, на конец расходятся в дома. Деньги на покупку скота дают богатые люди.

Что же касается до Башкирцов Екатеринбургского и Красноуфимского уездов, то они имеют свое пропитание частью от хлебопашества и от рыбной ловли; но у кочующих летом почти все богатство состоит в скотоводстве. В пищу употребляют по большей части мяса своих стад, пьют кумыз, некоторой пьяной напиток, делаемой закваскою из кобыльяго молока в большом коженом мешке, Турсук называемом.

Сей то напиток при всех их веселиях занимает место сивухи и других пьянственных напитков. В неменьшем у них употрблении и ирень, делаемый из коровьего молока.

От пчеловодства получают довольно знатную прибыль, а владея многими землями, отдают оныя за знатную сумму на несколько лет Русским крестьянам, которые там поселившись упражняются в земледелии, которое столько прибыточно, что с переезда ржи вымолачивается от 10 до 12, а иногда и до 15 мешков в самый хороший урожай, от чего, также от рыбных ловлей и от наволоков, в которых сам собою в великом множестве растет хмель, приобретают некоторые и богатства, особливо же от отдачи своих лесов в котором к партикулярным горным заводам на время; но они некоторые их своих обширных земель и лесов продают и навсегда заводосодержателям или другим помещикам.