Под звездами

https: //ficbook. net/readfic/6143566

Направленность: Слэш
Автор: the king lies (https: //ficbook. net/authors/20952)
Беты (редакторы): XiaoNana (https: //ficbook. net/authors/529903)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Кай/ДиО
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Флафф, AU

Размер: Мини, 11 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
У Чонина звезды в сердце. А Кенсу... Кенсу ловит поцелуи, отмечая их на шее.

Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию

Примечания автора:
Кайсу и музыкальное сопровождение:
https: //vk. com/thekinglies? w=wall-48678095_1199

Озвучка:
https: //vk. com/wall-43532617_3425

— Красиво, — мечтательно произносит юноша, всматриваясь в маленькие огоньки на ночном небосводе.

Кенсу, что сидит напротив, соглашается, глядя на смуглую кожу, розовые волосы и темные глаза, в которых отражаются искры от редких ламп, что расставлены по всей площади оранжереи.

— Может, мне выключить свет? — До поднимает голову, хмурясь, когда на стеклянной крыше расползаются пятна света, закрывая собой часть неба.

— Не стоит.

— Но звезд не видно.

Юноша улыбается, протягивая Кенсу руку и заставляя того сесть рядом.

— Ты хотя бы пытался их увидеть?

— Да, — ответ выходит неуверенным, и его ночной гость снова смеется, а До не понимает, как можно смотреть на небо, когда его руку сжимает чужая горячая ладонь, несмотря на то, что в оранжерее прохладно и Кенсу кутается в плед.

— Ты не считаешь это глупым?

Кенсу вздрагивает, поднимая голову, чтобы встретиться с карими глазами напротив, и пытается осмыслить вопрос. Потому что слишком близко. Настолько, что До без труда может рассмотреть каждую ресничку и пару морщинок в уголках глаз, невольно улыбаясь в ответ, не задумываясь над тем, как нелепо при этом выглядит.

— Что? — спрашивает Кенсу. — То, что ты смотришь на звезды, не зная ни одного созвездия и ненавидя гороскопы? Или то, что ты смотришь на звезды только здесь? В любом случае, не считаю, потому что это действительно красиво.

До резко выдыхает, а юноша забавно фыркает сквозь смех, говоря о том, что Кенсу не стоит так пыхтеть, отчего парень краснеет, отворачиваясь.

— Эй, ты же не обиделся?

— Нет, — совсем тихо, так, что самому практически не слышно, а юноша наклоняется ближе, опаляя горячим дыханием небольшую татуировку на шее.

Кенсу неловко дергает плечами, надеясь, что его друг не заметит, потому что… До считал это чем-то личным, хоть и выставлял напоказ, никому не объясняя, что значат звезды на его шее. Когда была одна, никто и не обратил внимания, но через некоторое время появилась вторая и пару дней назад третья, которой Кенсу особенно дорожил.

— Ты улыбаешься, — весело сказал юноша, обнимая Кенсу. Тот запрокидывает голову назад, кладя на чужое плечо, и смотрит на ночное небо с россыпью маленьких огоньков, на которые кто-то смотрит также влюбленно, как и они.

До старается дышать ровно, не думая о том, что сейчас его так удобно поцеловать, но юноша лишь прикрывает глаза, обнимая крепче.

— Тебе не холодно? — интересуется Кенсу, сбрасывая плед с одного плеча, приглашая парня, но тот отрицательно качает головой.

— Нет, мне нравится сидеть вот так.

До поворачивается, желая поцеловать юношу самостоятельно, но тот немного отодвигается, и Кенсу не может дотянуться до чужой шеи, с трудом сдерживая разочарованный вздох.

— Хорошо.

Кенсу растерянно наблюдал за тем, как окно чуть выше его головы открывается и снаружи показывается чужой силуэт, который старательно пытался забраться внутрь, казалось, не замечая свидетеля. А паренек так и продолжал стоять, сжимая в руках лейку, жалея о том, что она не металлическая, не понимая, что ему делать, ведь было одновременно и страшно, и любопытно.

Только кому понадобилось пробираться ночью в оранжерею, если здесь нет ничего ценного, или же у этого человека нет денег на букет, а клумб поближе не нашлось?

Как только незнакомец повис на животе, стараясь ухватиться вытянутыми руками хоть за что-то, Кенсу бросил в него свое единственное оружие. Вода расплескалась вокруг, крупные капли застыли на вытянутых листах и бутонах, что теперь медленно покачивались, негодуя на то, что потревожили их сон, а незнакомец лишь недовольно что-то проворчал, поднимая голову, оглядываясь.

— Ой.

— Что тебе нужно? — тихо спросил Кенсу, стараясь, чтобы его голос не дрожал сильно.

— Я думал, здесь никого нет, — улыбнулся незнакомец, закидывая одну ногу на оконную раму и, наконец, приземляясь по другую сторону стекла.

Кенсу отошел назад, оглядываясь в поисках хотя бы еще одной лейки, которой можно будет уже избить наглеца. Юноша с несуразными, по мнению До, волосами обворожительно улыбнулся, проходя мимо замершего Кенсу, который смотрел ему вслед округлившимися от шока глазами.

— Подожди!

— Что? — обернулся незнакомец. — Хочешь со мной?

Паренек невольно покраснел, не до конца понимая, о чем его спрашивают.

— Я подумал, что отсюда смотреть на звезды будет еще приятнее, — улыбнулся юноша, протягивая руку. — Пошли?

И, наверное, Кенсу был последним глупцом, когда вложил свою руку в чужую ладонь, но в ту ночь они провели несколько часов за разговорами обо всем и одновременно ни о чем, наслаждаясь обществом друг друга, хоть и не знали имен.

В четыре часа юноша начал собираться домой под обеспокоенным взглядом Кенсу.

— Все будет в порядке, не переживай, — улыбнулся юноша и, наклонившись, коротко поцеловал До в шею, убегая.

А Кенсу так и не убрал разлившуюся воду, время от времени прикасаясь к месту поцелуя, которое, казалось, горело, заставляя краснеть, но До продолжал совершенно глупо улыбаться.

Юноша как обычно проверяет, не оставил ли что-то из своих вещей, прежде чем уйти, пожелав Кенсу приятных снов, потому что До никогда не засыпал при нем, боясь упустить те пару часов, что они были вместе. И со странной смесью чувств понимал, что значит дорожить каждым мгновением, потому что не знал, когда юноша навестит его вновь. Он мог приходить каждый день, а мог пропасть на неделю или даже две, что было тяжело, но Кенсу справился. Тогда он еще не любил, поэтому сейчас его пугала лишь мысль о том, что юноши может не быть рядом.

Но До старательно успокаивал себя, потому что если и дальше будет развивать в себе эту тоску, то не сможет нормально жить, ведь между ночами были длинные дни, наполненные одиночеством и редкими вопросами родителей, с которыми он толком и не виделся из-за разного графика.

До конца его смены оставалось около трех часов, и Кенсу пошел в небольшой туалет, где над раковиной висело зеркало в потертой металлической раме. Отбросив колпачок, парень поднес маркер к первой татуировке, что находилась почти под ухом, проводя темную линию вниз, связывая пару звезд, аккуратно ведя к третьей, что все еще побаливала, и линия получилась немного неровной.

Кенсу повернул голову в бок, смотря на три белые звезды, что спускались все ниже и, улыбнувшись, провел маркером почти к плечу, вырисовывая созвездие, которое не раз ему показывал ночной гость. До его знал, но с интересом слушал каждый раз, когда юноша заводил о нем речь, потому что голос у того был глубокий, приятный, и Кенсу позволял себе мечтательно прикрыть глаза, чтобы сполна насладиться им.

А потом юноша тихо смеялся, и Кенсу чувствовал, что начинает дрожать, а кончики пальцев покалывало, потому что хотелось обнять, но он не решался, лишь наблюдал, как юноша за звездами. Далекими, но прекрасными, такими притягательными, что ты невольно тянул к ним руки, словно они упадут тебе в ладони.

Обнимали Кенсу и, пожалуй, это были самые удивительные моменты, потому что парню казалось, что его счастье ближе, чем кажется, и он единственный, кто сможет поймать звезду. Но юноша всегда уходил, и До понимал, что некоторые вещи заведомо должны быть неприкасаемыми, лишь маня своим прекрасным блеском, но продолжал верить, что один единственный огонек когда-нибудь будет светить лишь для него.

Тот, что полнился широкой улыбкой, тихим смехом и блеском звезд, что отражался в карих глазах.

Кенсу вжимает голову в плечи, пытаясь натянуть воротник рубашки и спрятать маленькую белую звездочку от родителей, но те ничего не замечают, хоть, по мнению парня его должно было выдать лишь поведение. Но вскоре он расслабляется и уверенно разговаривает с матерью, убеждая себя в том, что в одной татуировке нет ничего страшного и, при желании, ее можно скрыть.

К себе в комнату он поднимается странно счастливым, сразу подходя к зеркалу, рассматривая белую звездочку чуть ниже уха. Это место горит, и Кенсу не может решить: от недавнего поцелуя или рисунка, что теперь красуется там.

До даже не пытается убедить себя в том, что эта звезда не имеет никакого отношения к его странному гостю, потому что Кенсу им очарован. Да и решение о татуировке было довольно спонтанным, но приятным, потому что парень не может перестать улыбаться.

Он считает, что может позволить себе эту небольшую глупость, несвойственную ему, потому что навряд ли еще встретится с тем удивительным юношей, чья улыбка сверкала намного ярче, чем звезды, которые он хвалил с таким трепетом и восторгом, что Кенсу невольно поверил в то, что они —
единственное прекрасное в этом мире.

Но, похоже, Кенсу нашел для себя нечто более прекрасное, невольно думая о том, что бы сказал юноша, увидев звезду на чужой шее. Могла ли и она понравиться ему?

До запоминает этот день, как самый спонтанный, потому что некоторые люди идут к татуировке не один месяц, а другие не влюбляются за один вечер, но Кенсу удивительным образом удается это совместить, и он абсурдно счастлив.

И перебирая в голове мысли о том, насколько юноша замечательный, замирает, когда спустя два дня видит, как тот снова пробирается в оранжерею, сжимая что-то во рту.

Кенсу невольно закрывает рукой татуировку, уговаривая себя успокоиться, пока щеки краснеют, а сердце ускоряет ритм, потому что хочется подойти и обнять, но он не уверен, что имеет право, поэтому лишь наблюдает за тем, как юноша недовольно пыхтит.

— О, ты снова здесь, — улыбается юноша.

— Я работаю каждую ночь, — отвечает Кенсу, радуясь тому, что не пришлось начинать разговор самому.

Юноша тянет удивленное «о», отворачиваясь, и некоторое время что-то высматривает на ночном небе, но разочарованно вздыхает.

— Сегодня не видно, мне бы хотелось показать тебе одну звезду, она немного отличается по цвету, что можно увидеть даже отсюда.

Кенсу кивает, чувствуя себя немного неловко, потому что на его шее выведено признание без слов, а юноша смотрит прямо на него, но по поводу белой звезды чуть ниже уха ничего не говорит. И До еще не решил, радует его это или больше огорчает, но напоминает себе, что юноша ему ничем не обязан, это было решением Кенсу — прочувствовать всю гамму эмоций именно рядом с этим человек.

Пожалуй, не лучший выбор в его жизни, но До считает, что за хорошее поведение и приличную учебу может позволить себе немного глупостей.

У Кенсу несколько дней выходных, он совершенно не знает, чем себя занять, потому что с пар отпросился, а дома оказалось нестерпимо скучно даже для такого человека, который не привык к толпе друзей и шумным компаниям.

Он не спеша прогуливается по улицам города, невольно поднимая взгляд к небу, жмурясь от солнца, сам не понимая, что рассчитывал увидеть, но этот жест кажется таким привычным.

Кенсу интересно, хотел бы он встретить своего ночного посетителя вне оранжереи, например, прямо сейчас, увидеть, как юноша переходит дорогу, идя навстречу ему, и До даже оглядывается, боясь пропустить этот моменты, но на улицах, ожидаемо, нет знакомого лица, и парень неловко смеется.

На самом деле странно чувствовать к кому-то влюбленность, даже не зная имени человека, но Кенсу думает, что получается у него неплохо, если он желает увидеть его в каждом прохожем.

Возможно, именно так сходят с ума. И До все чаще думает, изменится ли что-то, если он сделает несколько звезд до того, как туда опустятся чужие губы.

Успокаивает лишь то, что юноша не менее странный, ведь не будет каждый целовать незнакомого человека, а после вести себя так, словно не произошло ничего необычного.

Кенсу не хочется думать о том, что для юноши это действительно может быть привычным, потому что у До каждый раз мир перед глазами переворачивается, а сердце падает куда-то вниз, и он готов в тот же момент сорваться с места, чтобы запечатлеть очередной поцелуй на своей коже.

Всего лишь крошечной белой звездочкой, что останется незамеченной, но Кенсу улыбается каждый раз, вспоминая о них, потому что они хранят те крупицы внимания, что дарит ему юноша, и До готов мечтательно вздыхать, глядя на ночное небо, вспоминая каждую их встречу поминутно.

И Кенсу совершенно не считает странным то, что поддался романтичному настроению так легко и глупо, выбрав случайного человека, потому что готов спорить, что его гость самый прекрасный. Только поговорить об этом не с кем, и Кенсу думает, будет ли странно обсудить юношу с ним самим?

Ведь До собирает его поцелуи на своей шее и, наверное, имеет право на бессмысленные разговоры, потому что он влюблен, а счастливым людям можно все.

Юноша протягивает Кенсу наушник, парню приходится сесть ближе, плечом к плечу. До улыбается, постукивая пальцами в такт музыке и стараясь не обращать внимания на то, что юноша склонился к нему и открытую шею щекочет чужое дыхание.

Кенсу так и хочется закричать, чтобы его поцеловали, но юноша медлит и начинает тихо подпевать, слова трудно разобрать, но До просто наслаждается этим голосом, наклоняясь немного ниже, чем позволили бы нормы приличия.

Юноша не против, его рука поднимается на колено Кенсу, и парню кажется, что он сейчас упадет, но карие глаза держат его, притягивают.

Еще ближе. Еще тише, чтобы весь мир остановился, оставляя их наедине.

И пусть в глазах юноши нет того огня, что горит в сердце Кенсу, До уверен, что его любви с лихвой хватит на двоих, но продолжает сидеть так близко, как это возможно, обнимая.

Тот смеется. Плеер падает, но им все равно и, возможно, гость Кенсу ничего не чувствует, но сердце До стучит так громко, что это невозможно не заметить. Брюнет боится поднять голову, потому что знает: его не любят. Но ведь ему не запрещают сгорать в чужом огне.

Кенсу не знает, что юноша придумал на этот раз, но пока До поливал цветы, в другом конце оранжереи что-то стучало и падало, и парень всерьез опасался, что после этой ночи его уволят. Но вот юноша вернулся, до неприличия счастливый, и Кенсу мог только догадываться о причинах его радости, потому что ранее не замечал у того особой любви к цветам.

До тоже не приходил в восторг, но в оранжерее было спокойно, а ночью она обретала особое очарование, и Кенсу уже не мог представить своей жизни без многочисленных сладких и легких ароматов, что тонко сплетались в единую нить, оплетая его.

— У тебя же здесь есть чай? — спросил юноша.

— Да, только я не понимаю…

— Устроим чаепитие.

— Прямо здесь?

— Конечно, — улыбнулся тот. — Здесь красиво, я слышал, что цветочный чай вкусный.

— Мы не будем делать чай из цветов, — строго произнес Кенсу, на что получил смех и щелчок по носу.

— Ладно, только не хмурься, а то мне становится страшно.

До вздрогнул, потому что хмурился он чаще, чем улыбался, но рядом с юношей приходилось, потому что не хотел показаться угрюмым или грубым, а гость уже тянул его за руку, прося закрыть глаза, и Кенсу был не в силах сопротивляться, надеясь лишь на то, что ему не придется убирать погром.

— Сейчас, — сказал юноша, подходя к До сзади, приобнимая за талию, а Кенсу хотелось возразить, потому что он желал стоять так до утра, пока чудесный образ его гостя не исчезнет.

Но До открывает глаза, чтобы не обидеть юношу, и замирает, восхищенно глядя на полукруг из белых и лиловых цветов, между которыми стоит круглый столик с ободранными ножками и треснутой столешницей, рядом два стульчика, а тонкие столбики, также предназначенные для растений, сейчас оплетены гирляндами, что переливаются различными цветами, то вспыхивая, то потухая, и Кенсу кажется, что звезды все-таки стали ближе.

— Так, где у тебя чай?

До находит в себе силы лишь на то, чтобы указать рукой, продолжая любоваться небольшой площадкой, которую так удачно освещает серебристый лунный диск, создавая воистину удивительное зрелище.

Кенсу готов молить о спасении, потому что именно сейчас чувствует, что его сердце бесповоротно принадлежит тому, имени которого он не знает и не хочет знать, словно это может разрушить что-то таинственное между ними. До пытается убедить себя, что это не более чем глупости, которые пора выбросить из головы, но уже давно признал, что в оранжерее им правит исключительно сердце, а оно сейчас очаровано.

Юноша возвращается с двумя кружками, не очень подходяще для ночного чаепития, но Кенсу уже счастлив, и навряд ли может появиться хоть что-то, способное огорчить его, потому что звезды на шее вновь начинает жечь, а До лишь улыбается, наблюдая за неловкими движениями своего гостя.

Они не разговаривают, просто пьют чай, наслаждаясь сказочной атмосферой, что накрывает их куполом. Только… юноша видит чай и звезды, а Кенсу любовь и совсем немного разбитых надежд.

К обеду его будят родители, сообщая, что, наконец, нашли подходящую квартирку недалеко от центра, которую Кенсу придется делить с другим парнем.

— Надеюсь, вы поладите.

— Как вы его вообще нашли?

— Ох, хозяин сказал, что одна семья уже приходила смотреть квартиру и хотела бы ее снять, но предложил нам договориться с ними. Они быстро согласились, потому что переживают за сына.

— И мой сосед, конечно же, будет несамостоятельным и безответственным, и мне придется ходить за ним по пятам, потому что его родители меня попросят, — закатил глаза Кенсу, начиная раздражаться.

Он не был против соседа, если мог выбрать его хотя бы сам.

— Не беспокойся, — улыбнулась женщина. — Я уверена, что он хороший мальчик и не будет тебя беспокоить, тебя ведь это волнует?

— Я его выгоню, если он притащит в квартиру хоть кого-то.

Женщина вздохнула.

— Кенсу, не будь так строг к другим. У него ведь могут быть друзья, и платите вы поровну, поэтому он имеет полное право распоряжаться квартирой так, как посчитает нужным. Сейчас это единственный вариант, если тебя не устраивает, мы можем все отменить.

— Нет. Недалеко от центра?

— Да, сейчас принесу адрес. Сегодня можешь просто съездить и посмотреть квартиру, а завтра мы привезем твои вещи.

— Нет, соберу сейчас небольшую сумку и уберу остальные вещи, чтобы вам было удобнее.

Женщина улыбнулась, погладив сына по спине, хваля того за проявленное терпение.

До почти полгода искал квартиру и не собирался отказываться от такой возможности, но вынужденное соседство его все-таки беспокоило, потому что он не считал себя дружелюбным человеком, готовым принять кого-то в своей жизни. А сейчас Кенсу чувствовал, как в нее нагло вторгаются, и надеялся лишь на то, что его сосед окажется не самым худшим из знакомств.

Поправив спортивную сумку на плече, Кенсу открыл дверь, проходя в светлую студию, отмечая несколько резных перегородок, что обозначали комнаты, которых, помимо раздельной ванной, было две: довольно просторная кухня и комната, где стояли диван, низкий журнальный столик и пара пустующих книжных полок.

Диван был разложен и представлял собой единственное спальное место, поэтому Кенсу почти с ужасом понял, что со своим соседом он будет и спать, готовый прямо сейчас бежать обратно домой. Но любопытства ради решил пройти вперед и хотя бы взглянуть на человека, которого совсем немного недолюбливал.

Судя по вороху из одеял, тот не стал себя утруждать разбором вещей, что стояли в коридоре в коробках, и До оставалось лишь покачать головой, обходя тот беспорядок, что его сосед успел устроить.

Оттянув край одеяла, Кенсу удивленно замер, увидев юношу, который задремал под тихую мелодию. До отошел на пару шагов, все еще готовый бежать из этой квартиры, но не от того, что сосед ему не понравился, а наоборот, нравился слишком сильно. Кенсу усмехнулся, думая, что это определенно судьба, только что делать с ее подарком, он не знал, потому что… боялся разочаровать. Ведь они ни разу не виделись вне оранжереи и не знали о жизни друг друга ровным счетом ничего.

Одно дело пробираться ночью к парню, с которым можно было скоротать пару часов, не всегда за разговорами, а другое — видеть его каждый день. Да и сам Кенсу был к этому не готов, потому что не думал, что юноша был с ним предельно честен, но сердце шептало, что такую возможность упускать будет верхом глупости, и Кенсу решил, что сбежать он сможет в любой момент.

Глядя на открытую смуглую шею, До улыбнулся, доставая маркер и рисуя небольшую аккуратную звездочку чуть ниже уха, как у него самого.

Юноша морщится и медленно открывает глаза, часто моргая, отгоняя последние отголоски сна. Увидев чужую фигуру, юноша говорит:

— Ты мой новый сосед?

— Да, — быстро отвечает Кенсу, стараясь не думать, что сейчас выглядит немного странно со сбившимся дыханием, словно бежал сюда.

Юноша протирает лицо, поднимая голову и встречаясь с чужими глазами, слишком знакомыми, выдыхая удивленное «о».

— Ты…

— До Кенсу.

— Ким Чонин.

Приветствие выходит неловким, оба парня не знают, как продолжить разговор, потому что… непривычно видеть друг друга без полумрака оранжереи.

— У меня что-то на шее? — улыбается Чонин, заметив внимательный взгляд Кенсу, который отрицательно качает головой, но Ким уже проводит по коже, размазывая небольшой рисунок, и черные следы остаются на пальцах.

Ким хмурится и спешит в ванную, из которой разносятся тихие ругательства, в комнату он возвращается в не лучшем расположении духа, срывая легкую куртку со спинки дивана и уходя. Кенсу растерянно смотрит ему вслед, обессиленно опускаясь на пол.

Как он и предполагал, ничего хорошего из этого не выйдет.

И столкнулась ночь со днем.

Чонин возвращается вечером, когда Кенсу уже пора уходить на работу. Они не смотрят друг на друга, До чувствует себя неловко и скованно, путается в ногах и постоянно ударяется, а Ким смотрит слишком насмешливо, отчего щеки Кенсу краснеют и ему хочется поскорее сбежать в оранжерею, где мир более привычен.

Уже открыв дверь, он оборачивается и спрашивает:

— Ты придешь сегодня?

— Не думаю, — тихо отвечает Чонин, поспешно скрываясь в ванной, чтобы не затягивать неловкий момент, и До ему совсем немного благодарен.

В оранжерее Кенсу снова рисует на шее законченное созвездие и любуется им так долго, что перед выходом приходится спешно его стирать, но это не удается и домой До возвращается с черным пятном, сквозь которое осторожно проглядывают три белые звезды.

— Что это? — интересуется Чонин, но Кенсу не отвечает, лишь с хмурым выражением лица запирается в ванной, натирая кожу до тех пор, пока она не краснеет, и До кажется, что даже татуировки стали бледнее.

Ким к этому моменту задремал, опустив голову на кухонный стол, и Кенсу не может сдержать нежности, наклоняясь чуть ниже, просто любуясь, потому что они друг другу никто. Плохие соседи, которые не разговаривают друг с другом, словно имена разрушили то хрупкое счастье, что они имели.

Но вскоре все их общение сводится к постоянным ссорам, потому что Чонин ленив, не любит убираться и легко поддается какому-то порыву, срываясь с места и следуя за призрачной мечтой, которая рассыпается спустя полчаса и сменяется новой. Кенсу хмур и не любит выходить из дома, заставляя Кима спускаться по несколько раз на дню, аргументируя это тем, что юноше все равно на месте не сидится.

Чонин злится, кричит о том, что До ужасен и делает лишь то, что хочет сам, не заботясь об окружающих, но продолжает соглашаться с многочисленными правилами, оговорками и почти приказами, потому что так сказал Кенсу, а До и сам не замечает, что все его капризы исполняются. Под крики, многочисленные обвинения и раздраженные взгляды, но исполняются, пока единственное, что сделал для соседа Кенсу — открыл дверь, когда Чонин забыл ключи.

Но неизменно спрашивает, не придет ли Чонин к нему в оранжерею, продолжая получать отрицательный ответ, который задевает сильнее, чем хотелось бы, но Кенсу не настаивает, лишь плечи опускаются, а ноги обессиленно шаркают по земле.

Чонин уходит на учебу, а Кенсу берет выходной, чтобы потратить его на занавешивание окон, чтобы те не пропускали свет, и поиски гирлянд в виде звезд, увешивая ими потолок, который начинает мерцать яркими красками. Ким мечтатель, и До надеется, что ему понравится.

Чонин всегда возвращается перед уходом Кенсу, чтобы не пришлось разговаривать или же наоборот, сидеть в гнетущей тишине, поэтому ожидаемо удивляется, когда До встречает его и покидать квартиру не собирается. Лишь после этого Ким замечает, что внутри непривычно темно, пытаясь включить свет, но Кенсу останавливает его, несильно сжимая чужую руку.

— Пошли.

— Мы устроим чаепитие? — звучит не так уверенно, как хотелось бы, и Чонин смущается, но Кенсу улыбается, и юноша невольно отражает улыбку, потому что это первый раз, как До улыбнулся ему после их вынужденного соседства.

— Если пожелаешь.

Они вместе проходят в комнату, на стенах которой бегают яркие цветные искры, отражая друг друга и делая комнату в несколько раз ярче, чем при открытых окнах. Кенсу улыбается, тепло, как Чонин это помнит, усаживая его на диван.

— Посмотрим на звезды?

Ким радостно кивает, подсаживаясь ближе и обнимая Кенсу за плечи, так тепло и привычно.

— Красиво, — тихо говорит Чонин, которому вторит шепот До.

— Ты красивее. Ярче. Живее.

И Кенсу чувствует два коротких поцелуя ближе к плечу, возвращаясь на следующий день с новыми татуировками, что завершают созвездие.

Его встречает Чонин, который, наконец, улыбается и сразу обнимает своего соседа. Тянется к шее, чтобы поцеловать, и видит, что на чужой коже сверкают белые звезды, как и на небе, только более близкие и… родные.

Комнату наполняет звонкий смех, а Кенсу хочется плакать, потому что не он тянулся к звезде, а один юноша каждую ночь любовался одной единственной, что сверкала лишь для него.

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/6143566