Надежда Первухина 20 страница

Кстати, этот роман, «Имя для Ведьмы», вышел и уже вовсю рекламировался на книжных прилавках. Я не удержалась, купила, но читать почему-то не стала, сунула на полку между Борхесом и «Энциклопедией китайского эроса». Потом как-нибудь, когда настроение будет…

– Вика, что с тобой? – встревоженно спрашивает мама.

А что со мной? Ничего. Просто вместе с помидорами на салат я порезала еще и круглых плюшевых мышат, украшавших наш кухонный стол. Ну и что? Может человек быть рассеянным?

– Вика, посмотри мне в глаза! – требует мама.

Пожалуйста. Смотрю. Мама аккуратно вынимает у меня из пальцев нож и недорезанную игрушку, кладет ладонь мне на лоб… Внимательно глядит на меня.

– Дочка, тебя часто тошнит? – тихо спрашивает она.

– Каждый день… И слабость такая противная.

– А месячные давно были?

– Не помню, я за ними не слежу, давно, наверное. Мам, ты хочешь сказать, что я беременна? Глупости, с чего бы это…..

И вдруг понимаю с чего. Точнее, от кого. И когда. По срокам все совпадает, и там, в химкинской конспиративной квартире нам было не до соблюдения законов контрацепции…

– Вика, поехали в консультацию, – говорит мама.

* * *

– Да, вы беременны, – будничным тоном говорит врач. – Семь с половиной – восемь недель. Одевайтесь.

Я слышу это все, как сквозь вату. Автоматически натягиваю белье, застегиваю платье. У меня будет ребенок. От Авдея.

Врач что-то быстро пишет в моей медицинской карте, не глядя на меня. На столе стоит графин с водой.

– Можно… воды? – осипшим голосом спрашиваю я и хватаюсь за спинку стула, чтоб не упасть.

Меня усаживают, дают воды и ватку с нашатырным спиртом, чтоб пришла в себя. Во взгляде врача я встречаю какую-то презрительную жалость: вот, залетела, дура, сама не знает от кого, а теперь истерики закатывает, сострадания добивается.

– Вы успокойтесь, – буднично говорит врач. – Замужем?

– Нет.

– Понятно. Ребенка будете оставлять?

Я вздрагиваю:

– В смысле?!

– В обыкновенном. Ставить вас на аборт?

Я прислоняюсь затылком к холодной стене и закрываю глаза. Врач молодец, она не торопит меня с решением. У меня есть право выбора.

Какого выбора, Вика, ты о чем? Ты хочешь убить своего ребенка?! А что на это скажет Авдей?

Он ничего не скажет, он и знать-то ничего не будет, ему до меня больше нет дела…

Ты не имеешь права убиватъ человека! Даже такого… эмбрионального!

А человек ли родится у меня? Я же ведьма! Я заражена магией, как чернобыльский огурец – радиацией! Вдруг родится какой-нибудь монстр?! Магический мутант?! Кому он будет нужен?

Значит, даже тебе не нужен? Ох и дрянь же ты эгоистичная, Вика… Я-то была о тебе лучшего мнения.

Кто это – ты?

Да совесть, совесть… Или ведьмам совести не полагается?

Я вздыхаю, открываю глаза. В кабинете уже почему-то оказалась мама, и сейчас она горячо обсуждает что-то с врачом. Я деликатно покашливаю, они обе замолкают и смотрят на меня.

– Если ты… если ты решишься на такой шаг, я тебе больше не мать! – грозно заявляет мама.

– Ты о чем? – устало осведомляюсь я. – Я вообще-то собираюсь рожать, но если ты против…

– Доченька!!! – Мама виснет у меня на шее, что довольно-таки неудобно, учитывая мое сидячее положение. – Умница! И правильно, рожай! Ничего, вырастим, выкормим, воспитаем! И безо всякого отца! Я так давно мечтала о внучке!

По-моему, даже врач умичяется при виде этой сцены.

– В таком случае буду наблюдать за развитием плода. Каждые две недели – ко мне на прием. И помните: никаких вредных привычек, поменьше стрессов, побольше овощей, фруктов, свежего воздуха и положительных эмоций. И все будет в порядке!

* * *

Домой мы возвращались в самом приподнятом настроении. Зашли по дороге в детский универмаг, приценились к коляскам, полюбовались плюшевыми игрушками и пластиковыми конструкторами. Я купила себе целых два кило бананов и с вожделением представляла, как буду валяться на диване и уплетать их за обе щеки. В моем положении мне положены льготы, простите за каламбур..

Только когда мы вошли в квартиру, наше праздничное ликование сменилось недоумением и страхом. Потому что на диване сидел не кто иной, как генерал-майор Калистратов (он же Баронет), и выглядел он мрачнее атомной войны.

– Вот это номер, – только и сказала я, а мама безо всяких разговоров повисла у мэтра на шее. – Какими судьбами в наши края?

– Анастасия сбежала из-под стражи, – глухо сказал Баронет. – А меня отстранили от ведения следствия за превышение полномочий и неэтичное отношение к представителям Трибунала.

Ну вот. А я-то, глупая, переживала, что жизнь моя становится слишком пресной и однообразной!

– И что же нам всем теперь делать? – поинтересовалась мама, отлипнув наконец от Баронета.

– Не знаю, как вы, а я пойду чайник ставить. Время файф-о-клока, – сказала я и отправилась на кухню. Из любого положения найдется выход. Главноe – вовремя поставить чайник и приготовить хороший чай.

…Когда я позвала их к столу, Баронет вошел уже не с мрачным, а скорее радостно-ошарашенным видом и первым делом обнял меня и расцеловал в обе щеки

– С чего вдруг такие нежности? – заворчала я, высвобождаясь из объятий.

– Таня мне сказала, что ты готовишься стать мамой, – совсем уж сентиментально пропел Баронет

– Готовлюсь. Ну и что с того? Садитесь-ка лучше чай пить. Вот, еще сливочный ликер есть, я его у вас украла, пока занималась исцелением Натальи. Кстати, мы ее исцелили.

– Охотно верю. Танюше плесни ликеру, а мне не надо.

– Я тогда уж и себе…

– Тебе нельзя!!! – хором выдали мои хранители. – И курить тоже прекращай!

– Как скажете… Будете теперь без конца воспитывать бедную беременную женщину… Ладно, хватит об этом. Баронет, мы ждем подробностей.

Баронет, как всегда, всыпал в чай пять ложек сахару, размешал, отхлебнул и начал:

– Дело обстоит следующим образом…

Оказывается, Трибунал Семи Великих Матерей-Ведьм при рассмотрении дела Анастасии руководствовался новым, недавно принятым принципом о самоценности магии. То есть любая магия, которая декларируется как сохраняющая экологический баланс определенного региона, стимулирующая развитие его биосферы, не считается противозаконной. А Анастасия сумела повернуть факты именно так, что она на Урале занималась такими магическими действиями, которые приведут в конечном итоге к возрождению экологического потенциала Урала, его природных ресурсов и т. д. и т. п. Словом, представила себя этаким борцом за природу и исконность традиций, не испорченных техногенной цивилизацией. И самое ужасное, что ей поверили! Европейцы – вообще народ доверчивый и на идеях «Гринписа» слегка зацикленный. Не миновало это поветрие и европейский Трибунал Семи Великих Матерей-Ведьм. И хотя я представил массу доказательств, опровергающих красивые речи Анастасии, Трибунал не вынес окончательного вердикта, а назначил дополнительное расследование. На время же этого расследования Анастасия лишь условно была заключена во временный изолятор с сохранением всех своих магических способностей… О Матери-Ведьмы, чтоб вас! Естественно, при первом же удобном случае властительница Урала сбежала, и я даже следов ее взять не могу, так она хорошо их замела! Конечно, в Трибунале поднялся шум-гам, ах, упустили, ах, поверили, ах эти коварные русские! Ну, я им высказал все, что о них думаю. Хотели из генерал-майоров разжаловать, но потом передумали и дали приказ любыми силами и средствами найти Великую Черную и доставить ее пред очи ясные суда.

– И куда вы намереваетесь отправиться? – спросила я.

– Сначала хотел в «Аркаим», но, по здравом размышлении, передумал. Во-первых, там все начисто разгромлено, Алтарь снесен и к тому же под каждой елкой дежурит взвод миротворческих сил. Они подняты по тревоге и не то что Анастасию – комара малярийного за зону оцепления не пропустят! Поэтому я решил – поеду к вам, проверю, все ли тут в порядке.

– Да вроде все нормально, шеф! – засмеялась я и принялась за любимые бананы. – В заложники нас пока еще никто не берет…

– Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! – сплюнул Баронет. И понизив голос, спросил: – Ребенок от него?

– От него.

– А он знает?

– Откуда?

– Давай с ним связь наладим. Прямой ментальный канал!

– Не надо. Не хочу.

– Гордая, да?

– А то!

– Ну ладно, Я, конечно, со своей стороны тебе всегда помогу: и материально, и советом… Хорошим магом ребеночка воспитаем…

– Ну нет, только не это! – завопила я. – Хватит и того, что вся моя жизнь черт-те как идет из-за этой магии! Ребенок будет…

– Налоговым инспектором, как бабушка, – улыбнулась моя дорогая мама, три типуна ей на язык.

– Так, прекратили обсуждение судьбы еще неродившегося человека. Вырастет, сам решит, кем ему (или ей) быть. Вернемся к прежнему вопросу: где искать Анастасию?

– Скажите, мэтр, – медленно произнесла я. – А все ли московские оккультные организации, косвенно связанные с «Аркаимом», взяты под контроль вашими людьми?

– Все. Это абсолютно точно. Магистры арестованы, файлы вскрыты, явки провалены, адепты проходят реабилитацию в специальных центрах психокоррекции. Анастасии просто некуда сунуться, все лазейки перекрыты, даже вокруг вашей квартиры такая защита стоит – танком не прошибешь!

– На вашей квартире тоже стоит защита… – тихо говорила я, – а тараканы все равно ползут себе и ползут. У них свои лазейки, о которых никто не подозревает… Баронет, вы в свою квартиру заходили?

– Нет, я с вокзала сразу к вам… Ведьма, ты что, думаешь…

– А почему бы и нет? – улыбнулась я. – Идемте проверим.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – вклинилась в наш диалог мама. – Куда вы собрались? Да еще на ночь глядя?

– Не волнуйся, Танюша, я пойду один. Если предположение Вики верно, то я не хочу подвергать вас смертельной опасности. Это уже не игра в казаки-разбойники.

– Одного я тебя никуда не пущу! – твердо заявила мама. – В Европу один вон ездил, и что вышло! Будь там я, еще неизвестно, что запел бы ваш Трибунал. Подумаешь, ведьмы! А я полковник налоговой полиции, мне уже никакие ведьмы не страшны…

– Танечка, ты можешь пострадать, – умоляюще глянул на нее бесстрашный маг.

– После «Аркаима» я уже ничего не боюсь! Так, где мой форменный китель?

Они засобирались так, словно меня тут и не было! Словно я не собиралась с ними ринуться на задержание опасной магической преступницы!

– Так нечестно! – завопила я. – Я же подала вам идею, и меня же оставляют не у дел!

– Вика, – строго посмотрел на меня Баронет. – Это ведь не шутки. Если эта озлобленная тварь там, она не остановится ни перед чем. А тебе нужно беречь себя и ребенка.

– Дочка, он прав. Сиди дома, никому не открывай, жди нас с победой.

– Угу. Вот прямо сейчас и начну ждать.

И они ушли сканировать квартиру Баронета на предмет нелегального пребывания в ней беглой уральской ведьмы. Ушли, свято уверенные в том, что я не подамся за ними. Ха! Наивные! Я доела оставшиеся бананы, по-походному оделась и, сотворив над собой чары невидимости, двинулась в квартиру с запоминающимся номером пятьдесят.

… Если Баронет хочет впредь появляться перед своими неприятелями, сохраняя эффект неожиданности, ему следует поменять туалетную воду. Полынно-прохладный аромат «Фаренгейта» указывал мне на то, что я иду в верном направлении, а именно задними дворами, примыкающими к многоэтажке, в которой и располагалась нехорошая квартира. Здесь я немного сбилась с ориентира, но потом, втянув носом воздух, почуяла шедевр Кристиана Диора в отверстии вентиляционной шахты. Так. Понятно, что Баронет уловил ход моих мыслей, но чтобы он еще и маму через шахту потащил?! Это просто невозможно. Хотя бы потому, что полковник налоговой полиции напрочь откажется превращаться в таракана: положение обязывает.

Я же, будучи невидимой, постараюсь проникнуть в квартиру обычным путем – через балкон. А уж подняться вверх на восемь этажей для меня, крылатой, пара пустяков. Лишь бы токсикоз не вовремя не прихватил…

Я бесшумно опустилась на балконное перильце и осторожненько, словно обычным порывом шаловливого ветра, тронула стеклянную дверь. Она послушно подалась внутрь, давая мне возможность вместе со сквозняком просочиться в комнату и до поры до времени смирно повиснуть на тяжелой бархатной портьере. Так. Произведем первичный осмотр местности. Как я и ожидала – никого. Пусто. Только пустота эта какая-то неправильная, слишком живая. Того и гляди взорвется гневным криком:

– Всем оставаться на своих местах! Анастасия, ты арестована! Отступать тебе некуда, ход закрыт!

Я судорожно вцепилась в портьеру и инстинктивно поджала под себя ноги. А что бы вы сделали, если б увидели у себя на полу отвратительного таракана, который увеличивается с каждой секундой?

– Чары долой! – грозно прозвучал голос Баронета, и перед тараканом-гигантом материализовался мэтр, благоухая «Фаренгейтом» на всю комнату. В руках его был… обычный баллончик с аэрозолью против насекомых. Он направил шипучую струю прямо в морду нависшего над ним таракана, и насекомое съежилось, осыпалось хитиновыми чешуйками, являя миру и моему взору отчаянно чихающую тетку Анастасию.

– Догадался-таки, каким путем я сбежала! – отчихавшись, злобно сказала тетка Баронету.

– Не буду присваивать себе чужой славы. Идея принадлежит твоей племяннице.

– Зря я ее сразу не убила! – Тетка принялась ходить по комнате, сильно прихрамывая. Видимо, путешествие в тараканьем облике было для нее не таким уж и комфортным.

– Не жалей о том, что отмечталось, не суди того, что не сбылосы – вольно цитируя Есенина, соскользнула я с портьеры и устранила заклятие невидимости. – Между прочим, о том, что тараканьи пути бесчисленны и на них просто невозможно поставить магическую блокаду, мне поведал один уже не подвластный тебе зомби. Надеюсь, он обрел вечный покой в своей могиле…

– Сейчас вы у меня обретете покой! Оба! – закричала тетка. – Я могла бы вам предложить разделить власть в новом «Аркаиме», но не стану делать этого, ибо «Аркаимом» владеет лишь одна Великая Черная ведьма! Мой «Аркаим» возродится, ни один Трибунал уже не посмеет судить меня, а вы немедленно развоплотитесь! Мои чары всесильны!

Тетка воздела руки, произнесла имена самых страшных демонов ада, прочла заклятие развоплощения мага, но ничего не произошло. Она растерянно подождала с минуту, потом повторила все снова. Баронет, не обращая никакого внимания на ее манипуляции, подошел ко мне.

– Паршивка, – нежно сказал мне он. – Мы же с матерью тебе что приказали? Дома сидеть. А ты что?..

– А мне скучно стало, я и решила развеяться…

– Ты гений, Вика, – тихо сказал Баронет. – И знаешь почему? Потому что по Кодексу Ведьм 1123 года один природный маг и одна природная ведьма, находясь в согласии со своей волей и с человеческим законом, имеют право судить ведьму, преступившую закон, и лишить ее раз и навсегда всякой чародейной силы. Кодекса этого никто не отменял! И сейчас мы: я, прирожденный маг, чье Истинное Имя Санвифагарот…

– И я, прирожденная ведьма, чье Истинное Имя Викка…

– … Будем судить тебя, ведьма Анастасия, именующая себя Великой Черной…

Тетка бессильно опустила руки и стояла так, словно ее сковали незримые кандалы. Только глаза ее все еще горели, как два зеленых безумных семафора.

– … В согласии с нашей волей… Вика, повторяй за мной.

– … В согласии с нашей волей…

– И в соответствии с человеческим законом…

– Мы, облеченные силою свыше…

– Мы, облеченные силою свыше. А мы точно ею облечены?

– Не сбивай меня с текста! Повторяй: мы сегодня, раз и навсегда, в этой жизни и в будущей…

– Мы сегодня, раз и навсегда, в этой жизни и в будущей…

– Лишаем тебя, женщина по имени Анастасия, всякой силы волшебной и чародейной…

– Силы волшебной и чародейной…

– Силы волхвующей, призывающей бесов и духов…

– Призывающей бесов и духов…

– Силы, наводящей всякий вред и порчу на людей, скот и деревья…

– И деревья…

– Во веки веков ты не ведьма более!

– Ты не ведьма!

Анастасию затрясло, как в эпилептическом припадке, она упала на пол, крича, зажмурив глаза, а над ее распростертым телом возникали и мгновенно пропадали образы исполинских ящериц, змеев, драконов, демонов. Их подхватывал вихрь и уносил в небытие.

Наконец все стихло, и лежащая на полу старуха открыла глаза. Это были обычные глаза, без всякого изумрудного сияния.

– Жаль… – прохрипела старуха. – А как все хорошо было задумано. И из-за каких-то двух недоучек пошло прахом.

Она встала и уничтожающе посмотрела на меня и Баронета.

– Надеюсь, теперь я могу быть свободна? Ведь с точки зрения магии я опасности больше не представляю…

– Одну минутку, гражданка Либенкнехт!

Дверь в квартиру отворилась, и в сопровождении двух молодцеватых парней с нашивками «Налоговая полиция России» в зал прошествовала моя мама. В руках она держала небольшую красную папку.

– На основании статьи 11 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы Российской Федерации» гражданка Либенкнехт Анастасия Матвеевна арестована!

Тетка только голову опустила:

– Одолела ты меня, сестрица, своей… налоговой системой.

Мальчики аккуратно надели на бывшую ведьму наручники и повели вниз к казенной машине.

– Ну как я? – кокетливо взмахнула папкой мать.

– Сногсшибательно. Твое появление произвело на тетку незабываемое впечатление, – сказала я.

– Поверь мне, доченька, – наставительно изрекла мама. – Появление налоговой полиции всегда впечатляет. Даже больше, чем появление ведьмы на помеле!

– Абсолютно с тобой согласен, дорогая, – улыбнулся Баронет и поцеловал маме руку.

* * *

– Ты всерьез считаешь, что розовый оттенок тебе идет?

– А что ты предлагаешь?! Вот этот многослойный кошмар цвета размороженной креветки?

– Нормально. К пиву – в самый раз…

– Вика, как тебе не стыдно! Я вся на нервах, мне нужен действительно хороший совет, а ты…

– Хочешь хороший совет? Тогда надевай свой парадный мундир. Он тебе подходит идеально. И скромная веточка флердоранжа на кокарде фуражки – такой милый нюанс.

– Ну знаешь ли! … Я все-таки замуж выхожу, а не…

– Тогда продолжим осмотр.

Мы с мамой второй час бродили по уставленному зеркалами и вазами с букетами искусственных роз элитному салону свадебных нарядов. Нацепленные на манекенах платья своим количеством и пышностью напоминали сугробы. Километры прозрачной, кружевной и просто инкрустированной мелкими бриллиантами фаты колыхались, как усмиренные облака. С потолка на атласных ленточках свешивались пухлые пластиковые купидоны с ехидно-циничными физиономиями. Они издевались над нами за то, что мы не знали, на чем остановить свой выбор.

… И это был далеко не первый парчово-шифоновый рай, посещаемый теми, кто решился на безумный подвиг создания семейного очага! Мы уже побывали в «Гименее», «Афродите», «Нарциссе», «Эроте» и прочих земных представительствах греческого пантеона. Продавщицы с ястребиной грацией набрасывались на меня, держа на вытянутых руках «последние модели», напоминающие кружевные абажуры, но растерянно отступали, едва узнавали, что невеста – не я, а моя мама – дама пятидесяти пяти лет, хотя и вполне спортивной комплекции.

– Ну что, – мы устало присели на низенькой бархатной скамеечке, отыскавшейся в этом лабиринте шифоновых кринолинов. – Какие будут предложения?

– Может, заказать какой-нибудь портнихе? – жалобно вздохнула мама. Я ее понимала. Когда женщина выходит замуж, для нее важна не церемония с парой обручальных колец на тарелочке, не свадебное путешествие, даже не жених. Главное – это платье. Оно актуально в любом возрасте.

– Я не знаю в городе хороших портних – это раз, – сказала я. – Она не поспеет к сроку – это два. Поторопились вы со свадьбой, граждане!

– У Калистратика важные дела в Трибунале, ты же понимаешь, – извиняющимся тоном пояснила мама. – Да и у меня отпуск не бесконечный, тем более теперь, когда Управление дало делу Анастасии такой ход…

Да уж. О ходе «Уральского дела» я узнавала от мамы как главной свидетельницы и немного – по телевизору. Кстати, телевизионщики вечно все перевирали.

– Вика, – мама повернула мои мысли в другом направлении. – А вот взгляни, по-моему, неплохая модель из светло-лилового атласа с кружевным чехлом поверху. И размер мой…

– Мам, лиловый считается вдовьим цветом. В нем выходить – примета плохая. И голубой не рекомендую – цвет быстрого одиночества и слез. Заявляю как специалист.

– Что ж ты раньше не сказала?! – мама даже отшатнулась от злосчастной лиловой модели. – Нет, это ужасно! Ну не в зеленом же мне выходить замуж!

– Кстати, твой жених мог бы и наколдовать тебе нечто сверхъестественное. Мог бы и поступиться принципами ради удовольствия любимой женщины…

– Вика, ну не буду же я у него просить, это бестактно.

– Ну раз бестактно, тогда пошли на выход. Кажется, мы еще не были в паре салонов.

Мы двинулись к выходу, и тут…

Это платье можно было и не заметить среди остальной вычурности и пышности. Но как только мы его увидели, поняли, что наши поиски увенчались успехом. Светлая, золотистого отлива, гладкая парча подчеркивала строгость классического силуэта. Книзу платье расширялось и завершалось небольшим, но эффектным шлейфом. Честное слово, таким платьем не побрезговала бы и британская королева в день своей коронации.

– Мам, примерь, – потребовала я.

Когда мама вышла из примерочной кабинки, я ахнула вместе со всеми менеджерами торгового зала. Мама и платье просто созданы были друг для друга.

– Берем, – решительно сказала я. – Сколько оно стоит?

– Вы знаете, – сокрушенно вздохнула менеджер, – к сожалению, это платье уже заказано и оплачено. И оставлено для… (она заглянула в записную книжку) Татьяны Алексеевны Либенкнехт. Неким господином Бальзамовым.

– Мама! – расхохоталась я. – Вот видишь, он все предусмотрел!

* * *

Баронет, он же маг Санвифагарот, он же счастливый и влюбленный жених моей мамы, действительно все предусмотрел. Когда дело дошло до торжества, оказалось, что в распоряжении нашего скромного «мага на службе у закона» имеется свой персональный самолет, коим мы (то есть мама-невеста, баба Катя, пардон, Катерина Измаиловна, подружка невесты, и я) были доставлены в родовое поместье Баронета.

Самолет приземлился на специальной лужайке в нескольких метрах от старинного замка, выстроенного в позднеготическом стиле. Дам, то есть нас, препровождали под его украшенные гирляндами цветов своды друзья жениха, облаченные в блестящие камзолы. Сам взволнованный жених ожидал невесту в небольшой замковой часовне.

– Вика, – шепнула мне мама. – А венчание будет проходить по католическому обряду?

– Ты меня спрашиваешь? Ты забыла, кто твой будущий муж?!

– А как же тогда?.. – растерялась мама и явно решила податься на попятную.

– Может, друиды… – высказалась я вслух.

– Тьфу на вас, оглашенные! Друидов каких-то поминаете, неучи! – успокоила нас мамина подружка баба Катя. Кстати, выглядела она великолепно: темно-зеленый, с искрой костюм, подчеркнутый длинным белым шарфом. – Европейские маги и даже вампиры – все добрые католики, пора бы это знать.

– Правда? – искренне удивилась я.

– Ну, в той степени, в какой они сами об этом вспоминают, – несколько смущенно добавила баба Катя. – Девки, хватит вам киснуть. У нас свадьба или что?!

* * *

Разумеется, у нас свадьба!

Таких еще точно не бывало!

Хотя, возможно, я и преувеличиваю…

Вообще, описывать свадебные торжества – не мое амплуа. Самое главное, что на праздничном столе преобладали по желанию мамы блюда макробиотической кухни, а из гостей были только солидные немногословные родственники со стороны жениха. Как мне удалось мельком услышать, все они были горцами одного древнего клана и нечасто покидали свои горы ради подобных мероприятий…

Из подарков преобладали всякие нужные в хозяйстве мелочи типа кондиционеров, домашнего кинотеатра, купчей на участок земли с коттеджем где-то под Тулой. Видимо, дарение антиквариата и драгоценностей уже считалось дурным тоном…

– А где вы проведете медовый месяц? – спросили гости счастливую пару, вдоволь наоравшись «горько! ».

– Дорогая, как насчет кругосветного путешествия? – поцеловал маму в ушко Баронет.

– Как скажешь, конечно… Но это столько сложностей: оформление виз, постоянные таможенные сборы, проблемы с валютой…

Мама верна себе даже во время собственной свадьбы!

– Тогда что ты предлагаешь? – слегка растерялся супруг.

– А поедем… на Урал! Девственная природа, неизведанный край, столько легенд и преданий… Это будут незабываемые впечатления!

– Ну, как угодно, – поклонился Баронет, и в его змеином глазу вспыхнул лукавый огонек. – Чего хочет женщина…

– То не лечится сексопатологами, – пробубнила себе под нос я.

* * *

Свадьба длилась ровно тринадцать дней – тут Баронет был верен себе. В конце концов, подустав от бесконечной череды торжеств и балов, мы вернулись в свой родимый тихий провинциальный город. Мама с Баронетом – в его квартиру, обустраивать новосоздавшуюся ячейку общества, а я – к себе, валяться бесцельно на диване, пить витамины, мысленно разговаривать с поселившимся в моем животе капризным товарищем и читать новый роман Авдея. Тот самый, «Имя для ведьмы»…

Нет, вы не подумайте, что, забеременев, я превратилась в равнодушную лентяйку. Совсем наоборот. Я активно лезла помогать маме и Баронету в обустройстве квартиры, вешала шторы, пылесосила ковры, пересаживала любимые Баронетовы цветы в красивые горшки, даже пыталась циклевать паркет, но меня вовремя обезоружили и прогнали. И осталась я не у дел: работы никакой, кроме, конечно, той, что выполняла я в своей библиотеке в лунные ночи, ворожить не хочется – вдруг ребенку повредит? А на шабаш лететь тем более просто неприлично: не тот там контингент и рацион для будущей матери.

Ко всему прочему, на город просто обрушился сезон дождей. Этот монотонный шум льющейся воды навевал дремоту и вообще лишал меня былого боевого задора. Я уж подумывала о том, не научиться ли мне вязать. А что – приличное занятие для ведьмы в декретном отпуске…

Мама и ее супруг укатили-таки в свадебное путешествие на Урал, обещая привезти мне оттуда эксклюзивных самоцветов. Но у меня благодаря тетушке к самоцветам была стойкая идиосинкразия. И вообще… Черти их на Урал понесли! А вдруг там еще опасно, магия какая-нибудь несанкционированная бушует… Хоть процесс по делу Анастасии и завершился, и ей дали восемь лет за нарушение всех мыслимых законов (создание деструктивной идеологии, разрушающей психику подвластных ей людей, незаконное использование природных ресурсов в корыстных целях и, конечно, неуплата налогов)… Кстати, на одном из судебных заседаний в качестве свидетеля выступала Наташа. Она вполне пришла в себя и произнесла разгромную речь против деятельности «Лика Тьмы», клеймя Анастасию и подвластных ей адептов врагами человечества… Еще о Наташе мне известно то, что она работает библиотекарем там, куда я ее и направила, прекрасно зарекомендовала себя в коллективе и среди читателей и даже начала писать научно-практическое исследование на тему «Роль литературы романтического направления в процессе актуализации нравственных ценностей читателей-подростков». Я думаю, при ее упорстве она сможет все это дело защитить как диссертацию.

А я… Я слушаю, как шумит дождь за окном, как тикают золотые настольные часы эпохи барокко (подарок Баронета), и понимаю, что как бы мне ни не хотелось шлепать по лужам до ближайшего магазина, а идти придется. Жизнь дала трещину. Бананы кончились.

Мало того. Бананы кончились и в ближайшем от моего дома магазинчике! Ну разве это не роковой удар судьбы! Дождь льет, как будто его специально кто наколдовал, а мне придется пять остановок ехать (а скорее всего, идти, все трамваи наверняка дождем смыло) до супермаркета. Но чего не сделаешь ради любимого фрукта!

Отоварившись, я с сумкой бананов в одной руке, с зонтом – в другой торопилась домой под непрекращающимся ливнем, глядя себе исключительно под ноги. Поэтому я даже не сразу заметила, что на разбухшей от сырости скамейке возле моего подъезда сидит какой-то человек.

Ну сидит и сидит, не прикрывшись ни зонтом, ни плащом, весь наверняка промокший до нитки. Вон, даже сигарета потухла и унылым размокшим столбиком повисла между пальцев… Какое мне дело до того, что этот человек кого-то упрямо ждет?

Он поднимает голову, а я не успеваю спрятаться за спасительным зонтом.

– Вика, – говорит Авдей, и сигарета выпадает из его пальцев. – Я так долго ждал тебя, Вика.

Он стоит под дождем, и я вижу, что он не первый день пьян, небрит, а его когда-то модным костюмом теперь побрезгует даже бомж. И он понимает, что я имею полное право молча развернуться и уйти в свою квартиру, к своим книгам, вязанью и бананам. Ведьмы не умеют прощать. Кажется, я где-то это читала.

– Идем, – устало говорю я Авдею. – Раз ты меня ждал, значит, дождался.

Нет, честное слово, я из ведьм переквалифицируюсь в работника службы спасения бездомных животных!

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 16 17 18 192021 Следующая ⇒