Надежда Первухина 6 страница

– А я тебя помню, – чуть робко улыбнулся он. – Ты смотрела на той неделе, как мы тут мечами махались.

– Илюха-берсерк? – попыталась припомнить и я. Лицо парня расплылось в улыбке.

– Ага. Значит, ты меня не забыла!

Да уж… Такое забудешь.

– Давай знакомиться, – вздохнула я.

… И зачем я поволоклась с этим юным милитаристом в музей оружия?!

Илюшка явно был моложе меня лет на пять, но всем своим видом изображал искушенность и солидность. Это было смешно и немного грустно. Он воодушевленно таскал меня от витрины к витрине, объяснял известную мне разницу между палашом и ятаганом и путал время появления дамасской стали. В конце концов нас деликатно выставили – музей закрывался. Но это Илью не остановило.

– А пойдем пиво пить! – радостно предложил он.

Мой внутренний саморейтинг неуклонно падает. Вместо того чтобы пить апельсиновый ликер в постели с любимым человеком, я иду в дешевое кафе пить пиво с каким-то сопливым студентом, годящимся мне в младшие братья, которым дерут уши и объясняют правила пользования презервативом.

Но отказывать неудобно, да и забавно смотреть на этого оптимистичного щенка, которого даже шрам на щеке не портит.

– Откуда у тебя шрам? – спрашиваю я.

– А, мечом полоснули на тренировках! – смеется Илья. Интересно, с мозгами у него все в порядке?

– У нас завтра показательные выступления. Приходи, Вика. Тебе понравится.

– Я подумаю.

– Вика, а можно тебя спросить?..

Сколько мне лет? Мальчик, это секретные материалы.

– А тот парень, с которым ты была… Он еще так здорово дрался. Он кто?

В пенек тебя, что ли, превратить за то, что испортил мне настроение…

– Он… писатель. Просто мой знакомый писатель.

Мальчик, не надо так на меня смотреть. Я уже взрослая тетя. И у тети есть взрослая интимная жизнь. Устрой ретроспективный видеопросмотр «Дикой орхидеи», будешь иметь представление.

– Вика, – Илья как-то непонятно улыбается. – А можно мне тоже побыть твоим просто знакомым? Я слегка шалею от такой наглости.

– Мальчик, ты нахал, – говорю я и демонстративно покачиваю в руке тяжелый бокал с пивом. – Ты как предпочитаешь: «Балтику» тебе за шиворот или просто кружкой по голове?

Он стремительно краснеет и втягивает голову в плечи.

– Вика, ты не подумай чего плохого, я же только в дружеском смысле… ты просто интересный человек…

– Ага, – киваю я. – Допустим.

Я допиваю пиво и решительно поднимаюсь из-за пластикового столика. Ужас, до чего я докатилась: сомнительные знакомства, дешевые кафешантаны…

– Не сердись. Не уходи, пожалуйста. Что сделать, чтобы ты не сердилась?

По-моему, этот бесстрашный берсерк сейчас заплачет.

– Ладно. Ты стихи читать умеешь? Нет, дорогой, не умеешь ты читать стихи. Это плохо. Как ты девушек соблазнять будешь? Подножку – и на раскладушку? Примитивно.

Илья недоуменно пожимает плечами:

– Они не жалуются.

– И напрасно! Это лишь говорит о том, что ты интересуешь их не с интеллектуальной, а с гени… генитальной стороны.

Он с готовностью хихикает и заявляет:

– А вот зато я целуюсь хорошо…

– И ты, разумеется, надеешься, что я тут же попрошу тебя продемонстрировать способности?! И не мечтай. Я не целуюсь с маленькими мальчиками.

– А мне уже двадцать, – врет он и лезет с поцелуями.

Я легким движением руки спихиваю его с дивана и заставляю корчиться на полу от неожиданной боли в соответствующем месте.

– За что?! – вопит он.

– Ты плохо ведешь себя в гостях.

Так уж получилось, что этот маленький паршивец напросился-таки ко мне в гости. Поначалу он сожрал у меня в холодильнике недельный запас колбасы, потом полез смотреть, какие у меня есть компакт-диски… А потом уселся рядом со мной на диване, и прозвучал тот самый диалог, который приведен был выше.

Я наконец решила облегчить его страдания и щелкнула пальцами. Он перестал скулить и уселся на ковре напротив меня. Выпучил глаза.

– Ты экстрасенс?!

– Почти.

– Ух ты!

Точно, блаженный. Его ничем не прошибешь. Я уже не жалела о том, что трачу время на абсолютно ненужного мне человека.

– Слушай, мальчик, а что ты ко мне привязался?

– Ты мне понравилась.

– Веская причина. Но есть один момент: я устала и хочу побыть одна.

– Понятно. Выгоняешь?

– Выгоняю.

– А может, зря? Ты какая-то очень печальная, давай я тебя развеселю. Я могу песни петь. Русские народные и под Олега Газманова. Есаул, есаул, что ж ты бросил коня, получилась такая… хм. А еще танцевать могу, я с детского сада на курсы бальных танцев ходил, честно! Румбу, там, могу или джайв… Да, а еще я могу политиков пародировать, но это только после третьей рюмки водки и чтоб кругом все свои…

Выслушав все это, я молча веду его в свою спальню.

– О, я так и знал! – радостно восклицает Илюшка. – Уже можно раздеваться?

– Погоди.

Я откидываю покрывало. Приподнимаю подушку и вытаскиваю из-под нее книгу Авдея. Демонстрирую ее опешившему мальчишке.

– Ты видишь, мальчик, что я сплю не одна? Вот он меня и развлекает.

Мы долго смеемся, особенно громко хохочет мой несостоявшийся любовник, видимо старается скрыть смущение.

– Ладно, я пойду, – отсмеявшись, говорит он. – И в самом деле поздно. Только давай еще как-нибудь встретимся.

– Как масть пойдет, – пожимаю плечами я и…

И в зале раздаются пронзительные телефонные трели!

Я замираю. У меня почему-то становятся ватными ноги и не хватает воздуха.

– У тебя телефон звонит, – втолковывает Илья, озадаченно глядя на мое помертвевшее лицо. – Подойди.

– Я боюсь, – шепчу я, не в силах сдвинуться с места.

А звон все продолжается, он действует на нервы, как зубная боль… Можно, конечно, убедить себя, что это звонит Мулен Руж, просто хочет узнать, как у меня дела… Но почему-то меня не устраивает эта версия.

– Ну, хочешь, я схожу возьму трубку? – предлагает Илья.

Но это уже не обязательно. Потому что лаковая трубка сотового телефона сама медленно вплывает в комнату, словно некрупный черный дирижабль, и продолжает отчаянно звонить.

– …! – говорит Илья и падает без чувств. А я наконец беру чертов мобильный и нажимаю кнопку.

– Почему так долго не отвечала, природная?! – слышу я голос, от которого меня начинает трясти. – Вот я тебя и нашла.

– Ты не вовремя, Наташа.

– Да, детка, – хохочет она в трубку, словно рассыпает льдинки по листу фольги. – Но смерть всегда не вовремя.

Я стараюсь прийти в себя и обрести достоинство.

– Не слишком ли ты высокого о себе мнения, ученая? Кстати, откуда ты выяснила номер сотового?

– У настоящих ведьм – свои секреты! – победно заявляет она.

– Ах, ты у нас настоящая?! – Теперь и у меня с голосом что-то не так. Он заставляет вспомнить о показательных выступлениях мангуста в серпентарии. – Ну так и веди себя соответственно!

– Не тебе меня учить! Иди сразись со мной! В полночь я жду тебя в библиотеке…

– Дура, – сурово отрезаю я. – Полнолуние прошло. Или тебе не терпится получить от меня шлепков по твоей великолепной заднице?

В ответ я слышу ругань, виртуозности которой позавидовали бы портовые грузчики от Ришельевской набережной до Малой Арнаутской.

– Остынь, – советую я. – И какого черта ты так на меня взъелась? Я мешаю тебе?

– Да.

Ого! Вот это уже совсем другой тон. От этого «да» у меня подгибаются коленки и появляется стойкое ощущение того, что Наташа не шутит. Она хочет не просто посоревноваться со мной в использовании колдовской силы. Она хочет драться и уничтожить меня. Но почему? Может, когда я ее подносом по голове стукнула, у нее что-то в гипофизе перемкнуло?

– Ладно, допустим. – говорю я. – Допустим, ты хочешь немедленно со мной сразиться. Но, да будет тебе известно, Кодекс ведьм уже двести лет запрещает между ремесленницами дуэли со смертельным исходом либо тяжелыми ранами. Поединок – только профессиональная демонстрация навыков… Так что давай все-таки соблюдать общепринятые условия…

– Условия?! – Нагаша хохочет так, что трубка у меня в руках раскаляется. – Условия ставлю я! И ты на них согласишься! И знаешь почему?

Что-то здесь не так, меня начинает преследовать чувство, будто незримая паутина сплетается вокруг меня и скоро я в ней задохнусь…

– Говори, – приказываю я.

– Ты, кажется, ждала сегодня кое-кого из Москвы. И ведь не дождалась, не так ли?..

– Говори.

– А знаешь, почему ты его не дождалась? Ах, это так просто… Человек идет по улице, и вдруг из-за поворота на него мчится машина. И человек попадает в реанимацию с гематомой мозга и множественными переломами… Такое ведь случается сплошь и рядом. Вот и сегодня в вечерних новостях передавали, что известный писатель-фантаст Авдей Белинский попал в катастрофу. Его имя тебе ни о чем не говорит?

– Ты тварь, ты самовлюбленная сука, чем тебе помешал Авдей?! – задыхаясь, кричу я. – Я же тебя просто растерзаю. Я на лоскутки тебя порву, дешевка!

– Нет. милая, не порвешь. Ты мне будешь руки целовать, педикюр делать и умолять, чтобы я не волновалась, потому что нить жизни твоего писателя сейчас завязана на меня. И если со мной что-нибудь случится, можешь готовить эксклюзивный венок на могилу так рано покинувшего своих читателей гениального фантаста. Все ясно?

Я села на кровать. Очнувшийся Илья испуганно смотрит мне в глаза. Мальчик, почему ты жив и здоров, а мой любимый умирает за сотни километров от меня?

– Алло, Вика, ты чего молчишь? Ты оценила мои способности?

– Да, – я стараюсь говорить спокойно. – Они у тебя средние. Нашла чем удивить – контагиозной магией… Ладно. Что ты хочешь в обмен на жизнь и свободу от тебя Авдея?

– Я еще не решила, я подумаю. Разумеется, больше всего я хочу тебя уничтожить. Но это программа-максимум. Пока же я получаю удовольствие только от одной мысли о том, как ты страдаешь.

– У тебя проблемы в половой сфере, сходи к сексопатологу, – холодно советую я. – Хочешь, чтобы я рыдала в трубку? Не дождешься!

– Давай-давай, хами мне, это даже забавно. Особенно если учесть то, что у меня против тебя есть сильное оружие.

– Я буду с тобой драться. Именно драться, а не показывать, как я умею превращать чайник в летучую мышь. Я тебе расквашу нос и навечно изуродую прическу. Ты, видно, этого добиваешься?

– Ах как остроумно! Что ж, встретимся в грядущее полнолуние в стенах твоей библиотеки. На предмет причесок. Надеюсь, Авдей к тому времени не умрет.

– Я тоже очень на это надеюсь. Потому что после его смерти ты проживешь очень недолго, ученая ведьма. Я обещаю.

Я услышала ее холодный смех, а затем она отключилась.

В доме могильным саваном повисла тишина. Я сидела на кровати с мобильником в руках, рядом валялась раскрытая книжка моего возлюбленного. Прости, Авдей. Это я виновата.

– Это я виновата, – убежденно сказала я Илье, который сидел абсолютно ошарашенный и жалкий, как бездомный котенок. – Это из-за меня Наташа решила погубить Авдея. Чтобы мне насолить. Понимаешь?

– Нет, – ответил Илья, хлопая белесыми ресницами.

– Правильно. Значит так, мальчик. Ты у меня засиделся. И кроме того, слишком много узнал, хоть ничего и не понял. Будет лучше для тебя, если ты все это забудешь.

Я беру его за руку и веду прочь из квартиры. Он как-то вяло и безвольно мне подчиняется, видимо, в пылу гнева я переполнила атмосферу естественной магией. У подъезда я останавливаюсь и, глядя в глаза Илье, изрекаю заклинание Мемории. Теперь-то оно должно сработать.

И оно срабатывает. Илья смотрит на меня совершенно чужим взглядом, будто никогда раньше не встречал. Растерянно оглядывается и восклицает:

– Елы-палы, и куда ж меня занесло в такую поздноту?! Девушка, который час, не подскажете?

– Да уж половина двенадцатого.

Илья хватается за голову. Я его понимаю. Заклинание Мемории вызывает резкие перепады артериального давления у реципиента, и Илья себя чувствует как после похмелья.

– Ваши товарищи недавно ушли, – вдохновенно сочиняю я. – Вы с ними долго сидели вон на той скамейке…

– Водку пили.

– И пиво.

– Да здравствует пиво во всем мире! – вяло шутит бедняга.

– Ага. А потом вы задремали, я как раз вышла с собакой погулять, ну, они мне передали для вас деньги на такси, сказали, чтобы я вас разбудила. Вот, возьмите.

– Ой, спасибо! – радостно улыбается Илья, и мне даже немного жаль, что наше знакомство закончилось. – Вы меня выручили. Ну, я пошел. Однако засиделся, а у меня еще кактус не полит.

– Всего хорошего, – говорю я. – Не забывайте поливать кактус.

Счастливый ты мальчик, Илья. У тебя, наверно, и врагов нет.

Но зато у тебя нет человека, ради которого стоит биться с врагами.

Поэтому, в отличие от тебя, мне больше повезло.

* * *

Выпроводив Илью, я не стала возвращаться в квартиру, хотя голова гудела, а все тело настойчиво требовало немедленного отдыха. Я двинулась к шоссе, надеясь поймать попутную машину.

Наконец мне повезло. Малиновый «опель» притормозил и оценивающе посветил на меня фарами.

– На работе, что ли, красавица? – ухмыльнулся водитель. Был он толст, бритоголов, золотозуб и удручающе самодоволен.

– Нет. Подвезите-ка меня в Кузнецкую слободу.

– А может, лучше в ресторанчик? Развеемся.

Я посмотрела истинным зрением прямо в его душу. И увидела ясно, как на ладони все, что с ним случится. Странно. Раньше у меня никогда не получалось вот так, мимоходом, считывать людские судьбы…

– Тебя зовут Владимир, – констатировала я. – Или Вован Золотой Зуб. Послезавтра в тринадцать часов сорок три минуты тебе размозжит тесаком череп некий Ахмет Джафармуратов. Это будет в твоем офисе во время деловой встречи. Так что езжай, дорогой, и думай не о минете, а о спасении своей души.

У Вована отвисла челюсть. Он, словно под гипнозом, тронул руль и медленно покатил по ночной трассе. И всю дорогу молчал, как уже убитый.

При въезде в Кузнецкую слободу я вышла, оставив Вована размышлять о превратностях судьбы. Мне же было не до него. Я торопилась нанести поздний визит бабе Кате.

Улица, застроенная старыми деревянными домами, была целомудренно-пустынна и патриархальна. Мои шаги даже не будили местных дворняг, досматривающих в будках сны о национальной охоте. Спали и их счастливые хозяева, не интересующиеся ходом вечного поединка между Добром и Злом. И резные ставни надежно укрывали их честные сны от посягательства ведьмы. Я завидую вам, обычные люди…

Я напрасно боялась, что буду не вовремя и не смогу добудиться старой гадалки. Когда я тронула калитку, та легко отворилась, приглашая меня зайти. Я вошла во двор. Пахло куриным пометом и остывающей землей. Неожиданно у моих ног образовалась пушистая тень и, мурлыча, стала об них тереться.

– Фу, напугал, бродяга! – прошептала я одному из старухиных котов. – Хозяйка твоя спит небось и не ждет гостей…

Опровергая мои слова, маленькая терраса осветилась дрожащим огоньком керосинки. Дверь открылась, и баба Катя в ватнике, наброшенном поверх длинной ночной сорочки, махнула мне рукой.

– Как чуяло сердце, что снова ты ко мне придешь, доча, – сказала она усталым голосом. – Заходи, что мерзнуть, росы нынче холодные.

Я уселась возле стола, как в прошлый раз, и смотрела, как о стекло керосиновой лампы обжигают крылья первые комары. Баба Катя пошла ставить самовар, пояснив, что к серьезному разговору без чая и приступать не следует. В том же. что разговор предстоит именно серьезный, она даже не сомневалась.

– Скоро закипит, – сказана она, возвратившись, и принялась доставать из пузатого буфета чайные чашки. – Ты с сахаром пьешь?

– Нет, не люблю сладкого.

– А зря. Глюкоза укрепляет нервную систему и повышает уровень серотонина, – назидательно изрекла гадалка. – А на тебя глянуть уж без слез нельзя – как есть покойница.

– Да ладно вам, баб Кать, – смутилась я. – Вы вечно преувеличиваете. И потом… вам бы мои проблемы!

– Чур, чур меня, – отмахнулась блюдечком гадалкa. Поставила чайные приборы на стол, выложила в вазочку имбирных кренделей и, построжев, сказала:

– Ну, к делу.

Это только мужчины вершат свои судьбоносные для мира дела за столом с боржоми, шампанским или самогоном. Женщины могут принять фундаментальные постулаты по реструктуризации ткани бытия, попивая чай с сахаром и имбирными кренделями. Шоколадные конфеты и слоеные пирожки также приветствуются.

– Значит, она тебя нашла, – заключила баба Катя и позвенела в чашке ложечкой. – Этого следовало ожидать. Почему же тогда ты так дергаешься?

– Потому что она требует от меня не обычного соревнования в магическом искусстве, а настоящего боя! С последующим уничтожением побежденного…

– Ты уверена? Дуэли ведьм давно запрещены Трибуналом, насколько я знаю ваш кодекс.

– В том-то все и дело, что вызвала она меня по правилам, вроде как на соревнование мастеров, а на деле просто собирается убить. Ей почему-то это нужно. Ей или кому-то, кто стоит за ней… Кто приказал ведьме Наташе подсесть ко мне на шабаше, поссориться и…

– Уничтожить? – Баба Катя откусила кусочек кренделя со звуком, напоминающим щелчок взводимого курка. – Это многое объясняет, хотя сейчас мы не сможем докопаться до того, кто все это затеял.

– Мне это и не нужно. Я хочу только одолеть эту московскую ведьму. Я, может, и убивать ее не буду. Хотя…

– Ну-ну, не темни, давай все до конца.

– Она мне руки связала, баб Кать. Я только не знаю, как ей удалось узнать… В общем, она отправила в катастрофу моего… дорогого мне человека и связала его жизненную нить со своей. Я думала, что имитацией только шаманы пользуются в диких племенах, а тут она. С нею ничего нельзя сделать! Если я ударю эту тварь, синяк появится и у Авдея… А если, допустим, убью…

– Ты мне-то не объясняй учебник магии для первого класса.

– Мне нужна Сила, баба Катя. Настоящая. Та, о которой мы говорили в прошлый раз. Тогда я смогу победить Наташу и освободить Авдея.

Гадалка отставила чашку и остро глянула мне в глаза.

– Ты реши для себя, доча, что тебе важнее – победить или спасти. От этого и Силу ты получишь соответственную. И потом… Ты это всерьез решила?

– Да.

– Пройти Обряд Тринадцати?!

– Да.

Мне показалось, что во взгляде гадалки промелькнуло сострадание. Нет, это вряд ли. Людям ее специальности сострадание так же чуждо, как коронерам.

И правильно. Не надо меня жалеть. Я этогo нe заслуживаю.

Только не надо меня спрашивать о том…

– А ты уверена, что Авдей стоит твоей жертвы?

– Это не жертва.

Гадалка тихо засмеялась.

– Ну, для некоторых это было бы просто удовольствием, но я же знаю тебя и твой характер. В прошлый раз, едва я упомянула об Обряде Тринадцати, ты кривила губы как брезгливая девственница.

– Я и сейчас их кривлю, только внутри. Ну, что мне делать, если именно так я наконец буду сильной?

– Логично. Тогда еще один вопрос: а если он когда-нибудь узнает об этом?

Я встала и начала расхаживать по комнате, чтобы успокоиться.

– Не думаю, что ему удастся об этом узнать. Я не проболтаюсь. Да и к чему ему такое знание? Посвящать любимого человека в то, что ты ведьма… Нет, это не входит в мои планы! Ну а если кто-нибудь поставит его в известность… Я же буду сильная ведьма и смогу показать, на что способна!

Я встала посреди комнаты. Вокруг устало дышала ночь.

– Все это ерунда, – сказала я. – Самое главное, чтобы он, Авдей, остался жив. И знаешь, баба Катя, я готова пройти этот Обряд, даже зная, что любимый никогда не будет со мной.

– Благородно, – оценила гадалка. – Садись. Смотри и слушай.

Ночь перестала дышать. Она, затаив дыхание, вместе со мной внимала чудовищным подробностям древнего Обряда Тринадцати.

– Предупреждаю: я лично так и не решилась пройти его, поэтому передаю тебе все не с собственных впечатлений, а со слов моей иствикской наставницы. Запомни главное: если ты начнешь свершать чары, остановить проведение этого Обряда будет нельзя. Пока не кончит Тринадцатый, ты не получишь должную Силу. Надо вытерпеть все. Иначе насмарку пойдут труды.

– Это понятно, – усмехнулась я. – Да… Забавное мне предстоит мероприятие!

– Тебе еще повезло, что ночь Становления Звезды очень скоро. Это, наверное, судьба… Может, все на самом деле и не так страшно, – решила напоследок меня утешить гадалка. – Зато потом… Ты – ведьма с Истинной Силой, могущественная и непобедимая.

– А гарантию они дают? – решила пошутить я.

– Может, еще и гарантийный талон на предъявителя? Чтоб было куда с рекламацией обратиться?!

Я распрощалась с бабой Катей незадолго до рассвета. Напоследок она провела меня в чулан, где ни один паук не смел даже и помыслить о создании паутины, а мыши строем ходили в мышеловку. Здесь она сняла с полки небольшую деревянную шкатулку, изукрашенную затейливой резьбой.

– Возьми, – сказала гадалка. – Мне не довелось этим воспользоваться. Это пригодится тебе при прохождении Обряда Тринадцати. Открой.

Я открыла шкатулку, ожидая увидеть что-то вроде сушеного нетопыря или костлявой руки мертвеца, но внутри был обычный аптечный пузырек с какой-то темной жидкостью и розовая пластмассовая баночка вроде тех, в которых продается крем «Утренняя роза».

Я вопросительно глянула на гадалку.

– Когда сотворишь полагающиеся чары призывания Тринадцати, натрись мазью из коробочки и выпей содержимое пузырька. Говорят, это притупляет чувства, и ты не особенно обращаешь внимание на то, что с тобой делают. А потом просыпаешься прекрасной и могучей и ничегошеньки не помнишь.

– Наркотик?

– Не совсем. К обычным наркотикам он отношения не имеет.

– Благодарю.

Я так и ушла от гадалки, сжимая шкатулку в обеих руках. Шла навстречу рассвету, который меня не радовал. Город просыпался, зевал и рассеянно улыбался грядущим проблемам. И только я думала о том, что после получения Силы от тринадцати пользовавшихся моим телом мужчин я сожгу свою кровать. А возможно, и научусь менять кожу.

Знаете, с чего начинается самый запоминающийся рабочий день? С подачи начальнику заявления об увольнении.

– Вика, почему? – удивилась директриса.

– По собственному желанию, – терпеливо пояснила я. – Там указано.

– Нет, все понятно. Но… вроде бы ты не собиралась. Нашла более престижную работу?

Хм… Если рассказать начальнице о том, что по полнолуниям я так или иначе буду продолжать здесь свою деятельность в обществе самой разнообразной нечисти, боюсь, она решит, что я права, собираясь уволиться, и кроме того посоветует обратиться к психиатру. Но то, что ночная работа куда престижнее и интереснее, это факт, который нет смысла скрывать.

– Да, пожалуй… – отвечаю я, скромно пожав плечами.

– Ну-ну, – поджимает губы Полина Семеновна. – Жаль, конечно, ты ведь хороший специалист.

О, еще бы! Особенно когда составляю рекомендательный библиографический обзор литературы для вампиров под названием «Гробы судьбы».

Директриса подписывает заявление, и я ошущаю некоторую неприкаянность. Неужели я, женщина, отдававшая работе весь свой пыл, вот так легко от нее отказалась? Ведь днем я работала вовсе не из-за денег. Просто хотелось видеть рядом интеллигентные человеческие лица, а не оскаленные клыки и налитые кровью глаза. Нравилось рассуждать на тему большой литературы, спорить по поводу очередной книжной новинки, хвалить чьи-то свежеприобретенные туфли или губную помаду…

Но я должна лишить себя общения с обычными женщинами. Кто знает, какая я стану после прохождения Обряда?! Вдруг я буду чудовищной стервой, доводящей всех до истерик и самоубийств? Я и так-то далеко не ангел… Кроме того, на ближайшее будущее у меня весьма батальные планы, с которыми работа библиотекаря просто не сочетается. Я ведь собираюсь драться. За свою жизнь, любовь и право быть лучшей. Да-а… Чего-чего, а самомнения у меня уже выше всяких нормативов!

Маленькая хрупкая Иринка из отдела компьютерного сервиса округлила глаза, когда я сообщила ей о своем решении уволиться.

– Ой как жалко! – воскликнула она. – А с кем же я теперь в «Остров невезения» играть буду?

«Остров невезения» была компьютерная игра, которую придумал Иринкин муж – потрясающий программист и неисправимый геймер. Находясь на «острове», нам приходилось вариться в котлах у туземцев. становиться жертвами сексуальных домогательств одичавших матросов с «Марии Селесты», находить сокровища, спасать экологию и тому подобное. Конечно, за игры в рабочее время нам часто влетало. Но, по свидетельству Иринки, наша директриса сама частенько грешила тем же.

– Не огорчайся, – улыбнулась я Иринке. – Просто у меня так сложились обстоятельства.

Так, с Иринкой я попрощалась. Теперь еще один нерешенный вопрос. Я просочилась в книгохранилище и внимательно огляделась.. – Букс, – шепотом позвала я. – Букс, ты тут? Я пришла, как обещала. Покажись мне…

Истинное зрение тем и удобно, что можно увидеть вещи в совершенно неожиданном свете. Услышав тихий свист откуда-то сверху, я подняла голову. На самой верхней полке стеллажа с детективами вальяжно развалился мой макулатурный знакомец и приветственно махал мне тощими лапками.

– Хай, старуха Изергиль! – весело прошуршал он.

Так-так. Малыш явно вступил в период пубертатного созревания. В прошлый раз он не был таким нахальным.

– Слезай оттуда, негодник! – погрозила я пальцем. – Хочу с тобой пообщаться.

– Звоните и приезжайте! – посоветовал Букс, и на его мятой газетной мордашке нарисовалось явное ехидство.

– Ты как со старшими разговариваешь? Ты забыл, кто ты такой?

– Я в замке король!

– Я тебе сейчас покажу короля!

– Ой-й! Поймать короля и высечь! Считай себя мертвецом! Полиция, полиция, картофельное пюре!

Он заметался по полке, бросая на меня тревожные ярко-зеленые взгляды. А я, поначалу ломавшая голову над тем, что этот паршивец несет, в конце концов расхохоталась. Он разговаривал книжными заголовками! Бедолага… Интересно, сколько же информации он успел переварить?

Букс осторожненько спустился ко мне на руки. Не сказать, чтоб он был легонький. Весил этот книгоед примерно как том Большой Советской Энциклопедии, только был куда пушистее и забавнее.

– Чем занимался в мое отсутствие? – спросила я его, когда он наконец устроился возле своей любимой макулатурной кучи.

– Смерть – мое ремесло! – важно ответствовал Букс.

– Да ладно тебе… Друзей себе не завел? Он кивнул:

– Три товарища.

– Ого! Это кто же?

– Хоббит, Молль Флендерс и Любовница французского лейтенанта.

– Ну ладно, хоббит… А чем тебя Молль Флендерс привлекла, не понимаю.

– Женщинам не понять. У всех мертвых одинаковая кожа.

– Так. Ты, выходит, и до Салливана добрался?!

В ответ малыш забурчал что-то невнятное. Ладно, надо перейти к делу.

– Букс, послушай меня внимательно. Ты ведь можешь распробовать все книги?

– Ну…

– И, значит, ты помнишь, что в них написано?

– Живи и помни!

– А скажи, книги-оборотни тебе попадались? Букс аж подпрыгнул.

– Долина страха! – заверещал он. – Репортаж с петлей на шее! Страдания юного Вертера!

– Ладно, понимаю твои эмоции. Ты можешь определить такие книги, в которых бы говорилось об инициации ведьм?

Букс недоуменно смотрел на меня.

– Где ночует зимний ветер? – спросил он.

– Да нет же, – занервничала я. – Мне нужно знать содержание книги…

И тут меня осенило.

– Ты запоминаешь только названия, да? Вот это грустно.

Что ж, еще одна попытка до ночи Становления Звезды обойти ненавистный обряд не увенчалась успехом. Значит, и впрямь судьба.

– Знаешь, малыш, мы, возможно, не скоро встретимся.

Мордочка Букса выразила огорчение.

– Траур – участь Электры, – прошептал он.

– Похоже, ты прав. Но ты не скучай. И, если сможешь, постарайся еще запоминать не только заголовки, но и содержание книг. Мне это только помогло бы.

– Хорошо! – бумажным голосом воскликнул Букс. Пригодилось ему название поэмы Маяковского.

– Мы еще встретимся, только в полнолуние. Старайся не попадаться никому под ноги, а то библиотекари – женщины нервные, начнут поголовно в обмороки падать…

– Люди – значит люди, – философски заметил макулатурный и полез под стул, на котором лежали пачки прошлогодних газет.

– Ну, я пошла…

Я направилась прочь из хранилища, услышав вслед:

– И это все о нем…

* * *

Ночь Становления Звезды, или Майский канун, для всех тех. кто практикует магию, является, чем-то вроде церемонии вручения «Оскара» киноактерам. Только в отличие от голливудского шоу это событие всегда происходит в хрестоматийно известную Вальпургиеву ночь – тридцатого апреля. В двадцать пятом часу по брокенскому времени Черная Звезда является избранным и отмеченным печатью волшбы. Из простых смертных ее видели только случайно и то по недосмотру Трибунала Ведьм несчастные Коперник и Бруно. Галилей тоже имел неосторожность наблюдать Черную Звезду, но был в этот момент изрядно пьян (земля под ногами у него так и вертелась) – это и спасло ему жизнь. Теоретики оккультной астрономии утверждают, что в корне этого явления лежит избыточная протомагия, когда-то задействованная при сотворении мира. Это спорный вопрос, особенно если учесть концепции немагического научного лагеря. Но для ведьм существование данного небесного тела является столь же неопровержимым фактом, как и наличие у избы пятого угла.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒