Человек — животное?. Перцев А. В. Равнение — на животное!

Человек — животное?

Перцев А. В. Равнение — на животное!

Во всей истории философии был, пожалуй, только один мыслитель,

который с полной серьезностью поставил животное в пример человеку. Звали этого мыслителя Арнольд Гелен. Он принадлежал к числу тех научных маргиналов, которых философы считают биологами, а биологи —

философами. Человек предстал на страницах трудов А. Гелена несовершенным животным, которое с момента появления на свет лишено

спасительного единства с природой. По этой причине нормальное животное

выступает для человека образцом и идеалом, к которому он стремится всю

свою жизнь.

«Человек брошен в мир безоружным, неспециализированным, лишенным инстинктов, то есть неприспособленным. Мир этот именно потому так чудовищно богат содержанием, что он подавляет и наводняетвпечатлениями существо, лишенное защищающей органической ограниченности, которой обладает животное, находящееся в гармонии с окружающей средой^»6.

Ставить животное в пример человеку во все века считалось верхом цинизма. Однако рассуждения А. Гелена были преподнесены настолько наукообразно, что никому из его соотечественников даже не пришло в голову негодовать и возмущаться. Впрочем, даже если бы и пришло, такому возмущению быстро был бы положен конец: нацистский режим, при котором А. Гелен снискал полное академическое признание, был вполне удовлетворен его антропологическими идеями.

Итак, животное, как утверждал А. Гелен, идеально приспособлено к окружающей среде. У него есть инстинкты, которые, во-первых, выбирают из всей информации, поступающей из мира, только биологически важное:

сигналы о пище, сексуальном партнере, опасности и убежище. Ничего кроме этого животное просто не воспринимает: фильтры инстинктов не пропускают лишнего. Во-вторых, инстинкты, отобравшие жизненно важную информацию, немедленно предлагают животному однозначный способ реакции на нее.

Животному не приходится раздумывать ни секунды. Оно тут же отвечает

действием: пожирает пищу, если голодно, вступает в сексуальный контакт

немедля по возникновении соответствующей потребности, стремительно

убегает от опасности, скрываясь в убежище.

Человек же, если сравнивать его с животным, выступает как существо,

определяемое недостатками (Mangelwesen) — прежде всего потому, что у

него нет инстинктивной регуляции жизни. По этой причине он совершенно

открыт для всякой ненужной, но будоражащей его информации. Пустые,

ничтожные в биологическом отношении раздражители действуют на него без всяких помех, вызывая никчемную суету. Человек глазеет на витрины

гастрономов даже тогда, когда не голоден. И вообще зависимость от рекламы, навязывающей лишнее, представляет собой наивысшее проявление человеческой ущербности. Свидетельством тому — популярное у американцев развлечение, именуемое «шопингом»: человеку, в сущности, не нужно ничего определенного, но он слоняется по магазинам, выясняя, что там продается и чего бы ему еще захотелось захотеть. <... >

Всякого рода триллеры, детективы и боевики обременяют человека придуманными, чужими опасностями — будто ему не хватает реальных. Он

любит пощекотать себе нервы. Излюбленные развлечения его детства —

качели, замки ужасов, американские горки — сменяются разнообразным

«экстримом» в более зрелом возрасте. Человек обожает бояться и смакует

свой страх. Это ли не биологическая ущербность? Откуда же, спрашивается, тут возьмется душевное равновесие?

Так обстоит дело с опасностью. А с убежищем? Здесь тоже все весьма

плачевно в биологическом смысле. Так называемое искусство архитектуры

есть, в сущности, еще одно проявление ущербности: человек впустую глазеет на чужие дома и даже на их изображения на картинках. Мыслимо ли, чтобы биологически мудрое животное шлялось по чужим норам вместо того, чтобы заботиться о своей? <... >

А полчища репортеров так и снабжают, так и снабжают ущербного

человека всяким возбуждающим информационным хламом, только и заботясь о том, как подать его поострее. Там-тарам-тарам-тарам! В эфире новость дня! В Гонолулу поезд переехал десять человек! А в городе Конотопе человек укусил собаку! И это — не все! Есть еще много важного и интересного! Там-тарам-тарам-тарам! Оставайтесь с нами! Мы вернемся в студию после рекламной паузы! <... > Поток нефильтрованных раздражителей со всех концов света приводит в ненужное беспокойство и без того перегруженную психику человека цивилизованного. Но еще ужаснее то, что у человека нет инстинктов, которые бы немедленно подсказывали ему моментальный способ реакции на них. Все было бы не столь страшно, если бы человек реагировал на информационный потоп тут же, стремительно и немедленно. Отреагировал — и дело с концом: можно больше не переживать.

Однако то, что именуется культурой, налагает запрет на такие простые и здоровые биологические реакции. Мерзкий тип, который орет на тебя и топает ногами, являет собой непосредственную опасность. Здоровое животное немедленно рявкнуло бы в ответ или вообще порвало бы агрессивную особь в клочья. А человек культурный развивает в себе терпение и толерантность, могучим усилием воли подавляя в себе желание погасить обидчика одним ударом. Здороваяживотная агрессия обращается таким образом на собственную, уже изнуренную психику. Расплатой за культуру и демократию становятся вызванные ими болезни: инфаркты, инсульты, психозы и прочие язвы.

Изобразив биологическую ущербность прогнившей буржуазной демократии с ее безудержной свободой слова, А. Гелен предложил верное средство сделать человека абсолютно здоровым психически. Раз уж природа обделила его инстинктами, то их спасительные функции должно взять на себя государство. Именно оно, во-первых, должно отбирать для человека только жизненно важную информацию, а во-вторых, сразу же предписывать, как на нее следует среагировать. Именно в обществе тоталитарном, где забота государства сопровождает каждый человеческий шаг, только и может быть достигнуто абсолютное психическое здоровье граждан: «... Институции общества, его организации, законы и стиль поведения, предстающие перед нами как хозяйственный, политический, социальный, религиозный строй —... все эти институции функционируют как внешние подпорки (AuBenstutzen)... Только они придают надежность внутренней стороне морали»7.

Ущербного человека так и распирает от возбуждения, которое вызывается всякими лишними с биологической точки зрения раздражителями. Стало быть, государство должно постоянно подпирать его со всех сторон, и чем крепче — тем лучше. Информационный поток надлежит резко сократить: во всех газетах следует писать одно и то же, а еще лучше — вообще выпускать только одну, дублируемую по радио и телевидению. И новостей в ней должно быть немного — так, полосы на четыре. А каждое сообщение надлежит сопровождать ясными и четкими указаниями, как надлежит единодушно реагировать по этому поводу. Состоялся исторический пленум — краткое ликование, переходящее в трудовую вахту! Переворот в Гондурасе — немедля на митинг протеста! Появился зловредный диссидент — дружно осудили всем обществом и закрыли тему вместе с диссидентом!

Лишнего об окружающем мире знать не следует, чтобы не раздражаться

и не возбуждаться. Это пусть в разлагающихся демократиях существа ущербные усугубляют свою незавидную участь, читая всякую чушь про любимых собачек кинозвезд или знакомясь с заумными художественными исканиями шизофреников. Рано или поздно их внутренняя информационная

помойка переполнится и лопнет без хороших внешних подпорок. Тут-то им,

прогнившим демократиям, и конец. А мы, ограничив доступ вредоносной и

излишней информации из внешнего мира, обеспечим человеку полную несмятенность души, с которой он займется простыми и здоровыми животными делами.

Общества тоталитарные, надо сказать, преуспели в формировании

человека, равняющегося на животное — такого, который реагирует

исключительно на пищу, сексуального партнера, непосредственную

опасность и убежище. Развивать эту тему нет нужды: достаточно

прислушаться к широко бытующему матерному наречию русского языка,

которое прекрасно передает нюансы животных переживаний. <... >

Но существует ли оно на самом деле, это идеальное психическое

здоровье животного?

К. Ясперс, который был не только основоположником экзистенциализма, но и выдающимся врачом-психиатром, высказывался на сей счет достаточно осторожно: «В соматическом смысле, то есть с точки зрения анатомии, физиологии, фармакологии, патологической анатомии и терапии, человек для врача не отличается от животного. В психопатологии же проблема «человеческого»... можно сказать, присутствует всегда... Очень сомнительно, чтобы животные были подвержены душевным заболеваниям. Конечно, у животных тоже бывают заболевания центральной и периферической нервной системы...

Кроме того, существуют такие явления, как лошадиный норов, «гипноз» у

животных (не имеющий ничего общего с гипнозом у людей), панические

реакции. У животных также могут развиваться «симптоматические психозы», вызванные органическими поражениями мозга. У них случаются чувствительные, двигательные нарушения (например, бег по кругу), а также

изменения нрава — беспричинная агрессивность, апатия и т. п. <... >

«Функциональные» психозы в собственном смысле у животных не описаны

(наличие истерии у них далеко не доказано). Шизофрения и циркулярное

расстройство встречаются у людей всех рас, но у животных их не бывает

никогда. <... > Стремясь выявить исконно человеческое начало в психическом заболевании, мы должны рассматривать последнее как феномен, присущий только человеку».

Так что для науки пока ясно только одно — полной ясности тут нет. С одной стороны, психические заболевания поражают только человека. С другой, животное тоже не может претендовать на роль существа, абсолютно здорового психически. <... >

Так что вряд ли можно считать животное образцом абсолютного психического здоровья. Реальное животное сильно отличается от его метафизического образа, созданного Геленом в назидание человеку. Даже если эта метафизика и является метафизикой скрытой, завуалированной, поскольку изложена она на языке, который может показаться профану языком биологической науки...

6 Gehlen A. Vom Wesen der Erfahrung (1936) // Gehlen A. Anthropologische Forschung.

Hamburg, Rowohlt, 1961. S. 33

7 Gehlen A. Zur Geschichte der Anthropologie // Gehlen A. Anthropologische Forschung. S. 23 - 24.

Перцев А. В. Душа в дебрях технологий.

Екатеринбург, Москва, 2004. С. 23-30.