Искусство Жить 14 страница

Иногда ты влюбляешься в мужчину или женщину и внезапно чувствуешь себя интегрированным, внезапно чувствуешь, что впервые стал единым. Твои глаза горят, твое лицо сияет, и интеллект более не притуплен. Что-то начинает ярко гореть в твоем существе; возникает песня, и в твоей походке теперь есть качество танца. Ты – совершенно другое существо. Но это редкие мгновения – потому что мы не узнали секрет. Вот этот секрет: пусть будет что-то, чем ты начал наслаждаться. Вот и весь секрет. Художник может быть голоден, но продолжать рисовать, и все же ты видишь на его лице такую удовлетворенность. Поэт может быть беден, но когда он поет свою песню, он богатейший человек в мире. Никто не богаче его. В чем его секрет? Секрет в том, что он наслаждается этим мгновением. Когда ты чем-то наслаждаешься, ты сонастроен с самим собой и сонастроен со вселенной – потому что твой центр это центр всего.

Поэтому пусть это небольшое прозрение будет твоим климатом: делай только то, чем наслаждаешься, иначе – прекрати. Ты читаешь газету и на середине внезапно осознаешь, что не наслаждаешься этим: тогда нет необходимости продолжать. Зачем тогда ты читаешь? Остановись сейчас же. Если ты с кем-то говоришь и посреди разговора чувствуешь, что не наслаждаешься, даже на середине предложения, остановись сейчас же. Ты не наслаждаешься, ты не обязан продолжать. Поначалу это будет выглядеть немного странно. Но не думай, что это какая-то проблема. Ты можешь это практиковать.

За несколько дней произойдет несколько контактов с центром, и тогда ты поймешь, что я имею в виду, когда снова и снова повторяю: то, что ты ищешь, уже в тебе. Это не в будущем. Это не имеет ничего общего с будущим. Это уже здесь и сейчас, это уже так.

Когда рождение И смерть становятся Одним

Древнее дерево у моего дома танцевало на ветру, и старые листья падали с такой грацией и красотой. Не только дерево танцевало с дождем и ветром, но танцевали и старые листья; было празднование.

Кроме человека, во всем существовании никто не страдает от старости; фактически, существование ничего не знает о старости. Оно знает плодоношение; оно знает созревание. Оно знает, что есть время танцевать, жить так интенсивно и тотально, как это только возможно, и есть время отдыхать.

Эти старые листья на миндальном дереве у моего дома не умирают; они просто идут отдохнуть, слиться и сплавиться с той же самой землей, из которой возникли. Нет ни печали, ни скорби, но безмерный покой, когда они падают отдыхать в вечность. Может быть однажды, в другое время, они вернутся снова, в какой-то другой форме, на каком-то другом дереве. Снова они будут танцевать; снова они будут петь; они будут наслаждаться мгновением.

Существование знает только кругообразную перемену от рождения к смерти, от смерти к рождению, и это вечный процесс. Каждое рождение подразумевает смерть, и каждая смерть подразумевает рождение. Каждому рождению предшествует смерть, и за каждой смертью следует рождение. Поэтому существование не боится. Нет страха нигде, кроме как в уме человека.

Человек кажется единственным больным видом во всем космосе. Где эта болезнь? Должно быть наоборот... человек должен наслаждаться больше, любить больше, жить больше в каждое мгновение. Детство ли это, молодость или старость, рождение ли это или смерть, это совершенно неважно. Ты трансцендентален ко всем этим небольшим эпизодам.

Тысячи рождений случились с тобой и тысячи смертей. И те, кто может видеть ясно, могут понять еще более глубоко, как будто это происходит каждое мгновение. Что-то в тебе умирает в каждое мгновение, и что-то рождается заново. Жизнь и смерть не отдельны, не отделены друг от друга семьюдесятью годами. Жизнь и смерть точно как два крыла птицы, случающиеся одновременно. Ни жизнь не может существовать без смерти, ни смерть без жизни. Очевидно, они не противоположны; очевидно, они комплементарны. Они нужны друг другу для существования, они взаимозависимы. Они – части одного космического целого.

Но поскольку человек так неосознан, так крепко спит, он не способен увидеть этот простой и очевидный факт. Лишь немного осознанности, немного, и ты можешь увидеть, что меняешься в каждое мгновение. И перемена означает, что что-то умирает – что-то рождается. Тогда рождение и смерть становятся одним; тогда детство с его невинностью становится одним со старостью и ее невинностью.

Есть разница, но в то же время нет противоречия. Невинность ребенка на самом деле бедна, почти синонимична невежеству. Старик, зрелый в годах, который прошел через все опыты темноты и света, любви и ненависти, радости и боли, который приобретал зрелость в жизни в разных ситуациях, пришел к точке, где он больше не участвует ни в каком опыте. Приходит боль... он наблюдает. Приходит счастье, и он наблюдает. Он стал наблюдателем на холме. Все проходит в темных долинах, но он остается на освещенной солнцем вершине горы, просто наблюдая в полном молчании.

Невинность старости богата. Она богата опытом; она богата неудачами, успехами; она богата правильными и неправильными действиями; всеми неудачами, всеми успехами; она богата многомерно. Ее невинность не может быть равнозначна невежеству. Ее невинность может быть равнозначной только мудрости.

Оба невинны, ребенок и старик. Но у их невинностей есть качественная разница. Ребенок невинен, потому что он еще не вошел в темную ночь души; старик невинен – он вышел из туннеля. Один входит в туннель, другой выходит из туннеля. Один будет много страдать; другой уже страдал достаточно. Одному не избежать предстоящего ему ада; другой оставил этот ад позади.

Знает он об этом или нет, в сердце каждого человеческого существа есть дрожь: ты состаришься, и за старостью – наводнение, за старостью – смерть. И многие века тебя заставляли так бояться смерти, что сама эта идея глубоко укоренилась в твоем бессознательном; она проникла глубоко тебе в кровь, в кости, в мозг костей. Само слово пугает тебя – не потому, что ты знаешь, что такое смерть, но только из-за тысяч лет обусловленности, что смерть это конец жизни, ты боишься.

Я хочу, чтобы ты абсолютно осознавал, что смерть это не конец. В существовании ничто не начинается и ничто не кончается. Просто оглянись вокруг... ни вечер – не конец, ни утро – не начало. Утро это движение к вечеру, а вечер это движение к утру. Все просто движется в разные формы.

Нет начала и нет конца. Почему с человеком должно быть по-другому? – человек не исключение. Этой идеей о том, чтобы быть исключительным, более особенным, чем другие животные, деревья и птицы, человек создал свой собственный ад, свою паранойю. Идея о нашей исключительности создала расщелину между тобой и существованием. Эта расщелина создает все твои страхи и все твое страдание, вызывает в тебе ненужную боль и тоску. Все ваши так называемые лидеры, религиозные, политические или социальные, подчеркивали эту расщелину; они ее расширили. Не было ни единого усилия перебросить мост через эту расщелину, привести человека обратно на землю, привести человека обратно к животным, птицам и деревьям и объявить его абсолютное единство с существованием.

Это истина твоего существа – как только она понята, ты больше не беспокоишься ни о старости, ни о смерти, потому что, оглядываясь вокруг, ты можешь быть абсолютно уверенным, что ничто никогда не начинается, все было всегда; ничто никогда не кончается, все будет всегда.

Но идея о старости наполняет тебя великой тревогой. Она означает, что теперь дни твоей жизни, любви, радости подошли к концу, теперь от тебя остается только название. Ты будешь не наслаждаться, но только тащиться к могиле. Очевидно, ты не можешь наслаждаться идеей, что ты – только бремя для существования, стоящее в очереди, которая каждое мгновение движется к кладбищу. Одним из величайших поражений всех культур и цивилизаций мира было то, что они не смогли обеспечить осмысленной жизнью, творческим существованием своих стариков; что они не смогли обеспечить тонкую красоту и грацию, и не только старости, но и самой смерти.

И проблема становится более сложной, потому что чем более ты боишься смерти, тем более ты боишься и жизни. С каждым прожитым мгновением смерть подходит ближе... Человек, который боится смерти, не может влюбиться в жизнь, потому что именно эта жизнь в конце концов подводит его к дверям смерти. Как ты можешь любить жизнь? Именно по этой причине все религии мира говорили отречься от жизни: отрекись от жизни, потому что это единственный способ отречься от смерти. Если ты не живешь жизнь, если ты уже окончил работу жизни, любви, танца, песни, тогда, естественно, тебе не нужно бояться и смерти – ты уже умер.

Мы называли этих мертвых людей святыми; мы стали поклоняться им. Мы поклонялись им, потому что мы знаем, что хотим быть как они, хотя нам и не хватает храбрости. По крайней мере, мы можем поклоняться, чтобы показать свои намерения: «Если бы нам хватило храбрости или если мы однажды наберемся храбрости, мы хотим быть как вы: совершенно мертвыми». Святой не может умереть, потому что уже умер. Он отрекся от всех удовольствий, от всех радостей; отрекся от всего, что предлагает жизнь. Он вернул билет существованию, говоря: «Я больше не часть этого представления». Он закрыл глаза.

Однажды случилось так, что один так называемый святой пришел ко мне. Я отвел его в сад – там было много прекрасных далий, и я показал ему эти прекрасные цветы на утреннем солнце. Он посмотрел на меня очень странно, немного раздраженный, рассерженный, и не смог устоять перед искушением осудить меня, говоря: «Я думал, ты религиозный человек... А ты все еще наслаждаешься красотой цветов? » В одном он прав: если ты наслаждаешься красотой цветов, ты не можешь удержаться от того, чтобы не наслаждаться красотой человеческих существ. Ты не можешь удержаться от того, чтобы не наслаждаться красотой женщин; ты не можешь удержаться от того, чтобы не наслаждаться красотой музыки или танца. Если ты заинтересован красотой цветов, ты показываешь, что все еще заинтересован жизнью, что ты не можешь отречься от любви. Если ты осознаешь красоту, как тебе избежать любви?

Красота провоцирует любовь; любовь включает в себя красоту.

Я сказал:

- В одном ты прав, но в другом ошибаешься. Кто тебе сказал, что я религиозный человек? Я еще не умер! – основное требование для того, чтобы быть религиозным, – быть мертвым. Если ты жив, ты можешь быть только лицемером, ты не можешь быть действительно религиозным.

Когда ты видишь птицу на крыле, невозможно не наслаждаться ее свободой. А когда ты видишь закат со всеми его красками по всему горизонту – даже если ты закроешь глаза, само усилие закрыть глаза покажет интерес. Ты ошеломлен его красотой.

Жизнь это другое название для любви, а любовь это не что иное, как чувство красоты.

Я сказал этому так называемому святому:

- Я могу отречься от религии, но не могу отречься от жизни, потому что жизнь мне была дана самим существованием. А религия создана человеком, произведена священниками и политиками – выработана, чтобы лишить человека радости, лишить человека его достоинства, лишить человека самой его человечности.

Я не религиозный человек в этом смысле. У меня совершенно другое определение религиозного человека. Для меня религиозный человек это тот, кто всецело жив, интенсивно жив, кто горит любовью, осознает безмерную красоту вокруг, у кого достаточно храбрости, чтобы наслаждаться каждым мгновением жизни и смерти одновременно. Только человек, настолько способный наслаждаться жизнью и смертью... только его песня продолжается. Неважно, жизнь происходит или смерть, его песня не потревожена, его танец не колеблется.

Только такая влюбленная в приключения душа, только такой паломник существования религиозен. Но под именем религии человеку давались бедные заменители, фальшивые, ложные, бессмысленные, только игрушки для игр. Поклоняясь статуям, распевая придуманные человеком мантры, отдавая дань тем, кто был трусом и эскапистом, кто не мог прожить жизнь, потому что боялся смерти, и называя их святыми, религия отвлекла человека от истинной и подлинной религиозности.

Тебе не нужно беспокоиться о старости. И это даже красиво, если молодые люди считают тебя древним. Это значит, что ты достиг настоящей трансценденции, ты прожил все, теперь наступила твоя зрелость. Ты ни от чего не отрекся, но просто прошел через каждый опыт. Ты стал таким опытным, что теперь не нужно повторять этих опытов снова и снова. Это трансценденция.

Вы должны радоваться, и мне хотелось бы, чтобы весь мир понимал эту радость, которая принадлежит нам по праву от рождения, – радость принятия с благодарностью старости и окончательного поглощения старости смертью. Если вы в этом не изящны, если не можете над этим посмеяться – если не можете исчезнуть в вечном, оставив за собою смех, – вы не жили правильно. Вами помыкали и вас направляли неправильные люди. Может быть, это были ваши пророки, ваши мессии, ваши спасители; может быть, это были ваши инкарнации богов, но все они были преступниками в том смысле, что они лишили вас жизни и наполнили ваши сердца страхом.

Мое усилие здесь в том, чтобы наполнить твое сердце смехом. Все фибры твоего существа должны любить танцевать в любой ситуации, день это или ночь, хорошо тебе или плохо. Безотносительно к ситуации должно продолжаться подводное течение веселья. Для меня это подлинная религиозность.

Несколько сутр для вас:

«Древний человек это тот, кто надевает очки в постели, чтобы лучше разглядеть девушек, которые ему снятся».

«Древний человек это тот, кто заигрывает на вечеринках с молодыми девушками, чтобы жена отвела его домой».

«Красота старости в том, что, так как ты слишком стар, чтобы подавать плохой пример, ты можешь начать давать добрые советы».

«Женщины любят простые вещи в жизни, например старых мужчин». Как только женщины начинают тебя любить, это значит, с тобой все кончено! Теперь они больше тебя не боятся, ты совершенно приемлем».

«Внутри каждого пожилого человека есть молодой, недоумевающий о том, что случилось».

Выпади из игры

Ты становишься зрелым, только когда начинается медитация, иначе ты остаешься инфантильным. Твои игрушки могут меняться – маленькие дети играют маленькими игрушками, а большие дети, великовозрастные дети, пожилые дети играют большими игрушками, – но качественной разницы нет.

Ты можешь увидеть... иногда это делает твой ребенок. Он становится на стол, когда ты сидишь рядом на стуле и говорит: «Смотри, папа, я больше тебя». Он стоит выше, на столе, и говорит: «Смотри, я больше тебя», и ты смеешься над ним. Но что ты делаешь? Когда ты получаешь больше денег, просто посмотри, как ты ходишь. Ты говоришь всем соседям: «Смотрите! Я больше вас». Или когда ты становишься президентом, премьер-министром, смотри, как ты ходишь, с какой напыщенностью, с каким эго. Ты говоришь каждому: «Я победил васвсех. Я сижу на самом большом стуле». Это те же самые игры!

С детства до старости ты продолжаешь играть в одни и те же игры. Ты можешь играть в «Монополию» или в настоящую монополию на бирже – это ничего не меняет, это та же самая игра, играемая в большем масштабе.

Как только ты понимаешь, что корень твой инфантильности – идущий наружу ум... Маленькие дети мечтают добираться до луны, и величайшие ученые пытаются добраться до луны – они ее достигли. Большой разницы нет.

Стремясь наружу, может быть, ты достигнешь и других звезд, но останешься инфантильным. Даже если ты достигнешь луны, что ты будешь там делать? Ты будешь прежним! С тем же мусором в голове, со всем тем святым навозом, что ты носил в своем сердце, ты будешь стоять на луне. Ничего не изменится! Ты можешь быть бедным человеком, можешь быть очень богатым; ты можешь быть абсолютно безвестным, можешь быть знаменитым на весь мир – это совершенно ничего не меняет. Пока ум не повернется и не начнет двигаться вовнутрь, пока ум не перейдет в совершенно другое измерение и не станет медитацией...

Медитация это ум, обращающийся к своему источнику.

Медитация делает тебя зрелым; медитация делает тебя действительно взрослым. Расти в возрасте не значит действительно расти, потому что я вижу людей, которым восемьдесят лет, но которые по-прежнему играют в игры, уродливые игры политики – даже в возрасте восьмидесяти двух, восьмидесяти трех, восьмидесяти четырех лет! Сон кажется таким глубоким. Когда они проснутся? Когда они подумают о внутреннем мире?

И смерть отнимет все, что ты собрал – твою власть, твои деньги, твой престиж. Ничего не останется, даже следа. Вся твоя жизнь обнулится. Смерть придет и разрушит все, что ты сделал; смерть придет и докажет, что все твои дворцы были не чем иным, как карточными домиками.

Зрелость означает: знать в себе то, что бессмертно, знать в себе нечто, что трансцендирует смерть – это медитация. Ум знает мир, медитация знает Бога. Ум это способ понять объект, медитация это способ понять субъект. Ум беспокоится о содержимом, медитация о содержащем – сознании. Ум становится одержимым облаками, медитация ищет неба. Облака приходят и уходят: небо остается, сохраняется.

Ищи внутреннего неба. И если ты его нашел, тогда ты никогда не умрешь. Тело умрет, ум умрет, но ты никогда не умрешь. И знать это значит знать жизнь. То что ты называешь жизнью – не настоящая жизнь, потому что она умрет. Только медитирующий знает, что такое жизнь, потому что он достиг самого источника вечности.

Головоломки

Оправданное убийство

Мне пятьдесят лет, но я не чувствую себя действительно зрелым и взрослым. Что со мной не так?

Может быть, ты еще никого не убил. Это обязательно – если хочешь стать зрелым, ты должен стать очень искусным убийцей. Пока ты не убьешь несколько человек, ты никогда не станешь зрелым. Ты должен убить своих родителей, ты должен убить своих учителей, ты должен убить своих лидеров. Все они толпятся у тебя внутри и они не позволяют тебе стать взрослым человеком – они заставляют тебя оставаться ребенком. Они делают тебя зависимым; они не дают тебе независимости.

Случилось так, что монах отпрашивался у Будды – он уходил прочь, чтобы распространять послание Будды. Он пришел коснуться его ног, и Будда благословил его и сказал другим ученикам:

- Видите этого блаженного монаха? Он убил свою мать, он убил своего отца, он убил своих родственников, он убил своего короля.

Люди были очень удивлены, не могли поверить своим ушам – «Что говорит Будца? »

Один ученик набрался храбрости и спросил:

- Господин, что ты имеешь в виду? Хочешь ли ты сказать, что в убийстве есть какая-то добродетель? Ты называешь его блаженным?

Будда рассмеялся и сказал:

- Кроме того, он убил даже самого себя – он совершил самоубийство.

Тогда Будда спел песню, говорит гатха, в которой объясняется, что он имел в виду.

Каждого воспитывают как ребенка. Это твой первый выход в мир; так тебя обучали годами – оставаться ребенком. Все было упорядочено, и ты должен был подчиняться. Ты стал очень зависимым – ты всегда ищешь фигуру отца, всегда ищешь власти, которые сказали бы тебе, что делать, чего не делать.

Зрелость означает понимание, чтобы решать за себя, понимание, чтобы быть решительным самому. Стоять на своих ногах – вот что такое зрелость. Но это редко случается, потому что родители портят почти каждого ребенка в большей или меньшей мере. И тогда... школа, колледж, университет – все они готовы тебя испортить. Очень редко кто-то становится зрелым.

Общество недовольно зрелыми людьми. Зрелые люди опасны, потому что зрелый человек живет согласно своему существу. Он продолжает делать свое дело – он не беспокоится о том, что скажут люди, каково их мнение. Он не жаждет респектабельности, престижа; он не заботится о почете. Он живет свою жизнь – и живет любой ценой. Он готов пожертвовать всем, но никогда не готов пожертвовать своей свободой. Общество боится таких людей; общество хочет, чтобы все оставались детьми. Каждый должен оставаться в возрасте от семи до четырнадцати лет – и люди там и остаются.

Во время первой мировой войны психологи впервые осознали странное явление. Впервые в армии было проведено широкомасштабное исследование умственного возраста людей. И было сделано странное открытие: люди в армии оказались в среднем в возрасте двенадцати лет. Телу может быть пятьдесят, но ум остается младше четырнадцати лет.

До четырнадцати лет тебя подавляют – потому что после четырнадцати подавление становится трудным. Если ребенка не подавили до того, как ему исполнилось четырнадцать лет, подавить его не будет никакой возможности – потому что как только он становится сексуальным существом, он становится сильным. До четырнадцати лет он слаб, мягок, женствен. До четырнадцати лет ты можешь вложить ему в ум что угодно – он внушаем, его можно загипнотизировать. Ты можешь говорить ему что угодно, и он будет слушать, он поверит.

После четырнадцати лет возникает логика, возникает сомнение. После четырнадцати лет возникает сексуальность; с сексуальностью он становится независимым. Теперь он сам способен быть отцом, теперь она сама способна быть матерью. Природа, биология делает человека независимым от родителей в возрасте четырнадцати лет. Это было известно задолго до того, как в мир вошли психологи. Священники установили это гораздо раньше- тысячи лет они наблюдали и узнали: если хочешь подавить ребенка, если хочешь сделать ребенка зависимым, сделай это как можно раньше – чем раньше, тем лучше. Если это можно сделать до семи лет, успех более гарантирован. Если это нельзя сделать до четырнадцати лет, тогда это вообще невозможно.

Именно поэтому всех возможных людей интересуют дети и их образование. Все религии этим интересуются, они говорят, что дети должны получать религиозное образование. Почему? Прежде чем они станут независимыми, их умы должны быть обусловлены.

Поэтому величайшая работа для человека, который действительно хочет быть свободным, который действительно хочет быть сознательным, который действительно хочет выйти из-под гипноза – который хочет, чтобы у него не было ограничений никакого рода, который хочет течь в тотальном существовании, – ему нужно отбросить многие вещи изнутри. И когда я говорю, или когда Будда говорит, что ты должен убить отца и мать, это не значит, что ты должен пойти и фактически убить отца и мать – но отца и мать, которых ты носишь внутри, идею.

Наблюдай, смотри, и ты это найдешь. Ты продолжаешь что-то делать, и внезапно раздается голос матери: «Не делай этого! » Ты можешь наблюдать и услышать голос, настоящий голос – запись у тебя внутри. Ты собираешься съесть слишком много мороженого – наблюдай. Внезапно приходит мгновение, когда мать говорит изнутри: «Не ешь слишком много – достаточно. Остановись! » И в это время ты начинаешь чувствовать себя виноватым.

Если ты собираешься заниматься любовью с женщиной или с мужчиной, внезапно все учителя выстраиваются в очередь и говорят:

- Ты собираешься совершить преступление, ты собираешься совершить грех. Остерегайся! Это ловушка. Беги, пока не поздно.

Даже когда ты занимаешься любовью со своей женой, твои отец и мать, твои учителя стоят между вами и разрушают это.

Очень редко можно найти мужчину или женщину, которые действительно идут тотально в любовь – ты не можешь, потому что много лет тебя учили, что любовь это что-то неправильное. Как ты можешь внезапно это отбросить? Пока ты не станешь способным убить все эти голоса... понадобится великая храбрость. Ты должен быть готов отбросить все родительские голоса, отбросить все авторитеты, готов идти в неизвестное без всякой карты, один... рискнуть.

Случилось так, что один человек, Александр Эллиот, учился под руководством дзэнского мастера. Месяцами он делал медитации, дзадзэн, и входил в глубочайшие воды своего существа. Однажды ночью ему приснился сон, очень странный сон. Люди дзэн знают этот сон – но для Эллиота он был странным; он был с Запада, он был шокирован. Он пересказывает этот сон...

«Недавно мне приснился сон, что появился Бодхидхарма. Он был как плывущая груда – круглый, призрачный, с выпученными глазами и выдающимися бровями».

Как и я, Бодхидхарма опасный человек. И люди дзэн нарисовали его лицо – с большой любовью – очень опасным. Он не был таким – не в действительности, не физически. Физически он был самым красивым из людей – но если посмотреть на изображение Бодхидхармы, можно испугаться! Если посмотреть в глаза Бодхидхарме, он выглядит как убийца, он собирается тебя убить. Но это все, что делает мастер. Даже в этом сне Александр Эллиот очень испугался и задрожал.

«Ухмылялся он или гримасничал? – этого было не разглядеть за его щетинистыми бакенбардами. – " Кажется, ты взрослый человек, – прошептал он в бороду, – а все же так никого и не убил. Как же так? " »

Во сне Бодхидхарма спрашивает:

- Ты никого не убил, а кажешься взрослым. Как же так?

Элиот был так потрясен, когда проснулся, что был весь в поту, задыхался. «Что имеет в виду этот странный человек – " Как же это, что ты так никого и не убил? " »

Именно это я имею в виду, когда говорю, что если ты чувствуешь, что еще не взрослый человек, это просто показывает, что еще никого не убил. Пятьдесят лет это уже слишком поздно – теперь не трать больше времени. Убей немедленно все впечатления у себя внутри. Вымой изнутри все старые записи, расправь ум.

Начни жить жизнь с этого мгновения, как будто ты ничего не знаешь, как будто тебя никто ничему не учил – свежий, чистый, с самых азов, – и ты увидишь, что очень скоро придет зрелость. А без зрелости жизнь ничего не стоит, потому что все, что красиво, случается только со зрелым умом, все, что есть великого, случается только в зрелом уме. Быть взрослым – благословение. Но люди просто старятся, никогда не становясь взрослыми. В возрасте они продолжают расти, но в сознании только сжимаются. Их сознание остается в зачаточном состоянии; оно еще не вышло из утробы, еще не родилось. Родилось только твое тело – ты еще не родился.

Возьми жизнь в свои руки – это твоя жизнь. Ты живешь не для того, чтобы исполнять ожидания других. Не живи жизнь своей матери, не живи жизнь своего отца, живи свою жизнь.

Живи без подхода

В один день ты подчеркиваешь, что нужно быть зрелым, в следующий говоришь: будь как ребенок. Если я устанавливаю зрелый подход, то чувствую, что мой ребенок подавлен и лишен выражения. Если я позволяю ребенку танцевать и петь, тогда появляется детский подход. Что делать?

Быть зрелым – не значит установить зрелый подход. Фактически, установление зрелого подхода будет одним из величайших препятствий к тому, чтобы стать зрелым. «Установление» означает нечто навязанное, установление означает нечто насажденное, практикуемое. Это не возникает из тебя. Это маска, нарисованное лицо; это не твое настоящее существо. Именно это делает каждый. Именно поэтому в мире люди только кажутся зрелыми – они незрелы, они совершенно незрелы – глубоко внутри они установили подходы и остались инфантильными. Их зрелость – лишь на глубину кожи, даже меньше.

Оцарапай немного любого человека, и ты найдешь, что в нем возникает инфантильность. И не только так называемые обычные люди – оцарапай своих святых, и ты увидишь, что возникает незрелость, оцарапай своих политиков и лидеров. Пойди и посмотри в любой парламент мира, и ты нигде больше не найдешь такого собрания незрелых и инфантильных людей.

Человек обманывает себя и других. Если ты «устанавливаешь», ты будешь ложным, фальшивым. Я не говорю тебе ничего устанавливать. Будь! Установление это препятствие к бытию. А единственный способ быть – это начать с самого начала. Поскольку родители тебе не позволили расти, ты застрял где-то в детстве. Умственный возраст так называемых нормальных людей не более двенадцати или тринадцати лет – даже не четырнадцать! И тебе может быть семьдесят или восемьдесят, но твой умственный возраст останется где-то до того времени, как ты стал сексуально зрелым. В то мгновение, когда человек становится сексуально зрелым, в тринадцать или четырнадцать лет, он запечатан навсегда. Тогда он продолжает становиться более и более фальшивым. Одна фальшивость должна быть защищена другой, одна ложь должна быть защищена другой ложью, и тогда этому нет конца. Ты становишься просто грудой мусора – именно это и есть личность. Личность нужно отбросить, лишь тогда возникает индивидуальность. Это не значит одно и то же. Личность это только показуха;

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 131415 16 Следующая ⇒