Освобождение Киры

Всю сознательную жизнь родители Лены твердили ей, что нужно быть всегда начеку. Что вокруг так и рыщут сплошные мошенники, ненадежные молодые люди и лжецы, жаждущие воплощения их корыстных замыслов. И ведь почему-то мама всегда оказывалась права, когда Лену бросал очередной парень или не ладилось с подругами. То ли зверь бежит на ловца, то ли такова статистика. Но вот какая штука: был такой парень, Димкой звали, так вот с ним ей повезло больше обычного, их союз просуществовал чуть больше трех лет. На фоне этого предыдущие попытки стать счастливой были чем-то несущественным. Роман начался еще в старших классах и назывался тогда ухаживанием и игрой в любимых. Позже они испытывали уже сильные переживания. Лена не догадывалась, насколько глубоко метастазы безумной любви проникнут в сердце Димки и как ей это откликнется. Он любил её так сильно, насколько он мог себе позволить чтобы окончательно не сойти с ума.

А она, вероятно насытившись им, решила испортить все своей мнительностью, которая добротно была взращена семьей в её голове. Несмотря на очевидное и однозначное отношение Димки, Лена не могла поверить в то, что это происходит с ней и что это на самом деле. Даже тут она отчаянно старалась найти подвох.

В один из теплых дней того лета после ночи раздумий на тему сборной солянки из непонимания, любви и ревности, впитавшихся в специальную «слезную» подушку, Лене предстояло увидеть свой город в заднем окне автобуса. Пролетел выпускной, она поступила в престижный московский университет, но радости большой не испытывала.

Собрав чемодан и попрощавшись с подругами, она шагнула в зеленый вагон поезда и уселась возле окна, думая о Димке и о том, почему она ему ничего не сказала об отъезде.

Расстались они с криками, слезами, сочащейся болью и по телефону. Это произошло на следующий день, когда Лена заехала в комнату общежития и стала свыкаться с мыслью о начале новой жизни.

На дворе студенческая жизнь первокурсницы в незнакомом городе, казалось бы, праздник самоорганизации, ответственности, многочисленных проб и ошибок. Но старая жизнь не хотела её отпускать: Лене было невыносимо от того, как она поступила с Димкой. В сердце бушевало чувство вины и она долгое время оставалась наедине с собой. Она считала, что её личные проблемы не являются достоянием общественности в силу своей скромности с одной стороны, и что нельзя рассчитывать ни на кого, кроме себя в силу своей мнительности - с другой. Позже Лене удалось познакомиться с ребятами из общежития и факультета, но она оставалась верной своим принципам, которые губили здоровые взаимоотношения.

Но страдало не только здоровье взаимоотношений, но и здоровье в принципе: Лена начала курить. Ей это казалось чем-то поэтичным и ввергающим в томные размышления о бренности жизни. Ей нравилось сидеть в утреннем кафе с чашкой чего-нибудь растворимого, вдыхать дым тлеющей сигареты и занимать себя за трехсотрублёвой книжечкой с классическими рифмами о любви. Бунин оказывал особенно сильное воздействие на женское сердце, которое не успело еще окрепнуть после Димки.

Как по волшебству, стоит ей подумать о нем, сразу же звонят родители. Они не знают насчет недавнего разрыва, но мать понимала, почему тогда на вокзал Димка мог не придти.

На часах уже десять минут двенадцатого, а его все еще нет.

- Тоже мне друг, блин, - надувшись заворчала Лена, - сказал не опаздывать, а сам вообще не понятно где. Данила позвал Лену в это кафе чтобы обсудить университетские дела. Вероятно, это было началом первых дружеских «последимковских» отношений, а ворчание - это же не в самом деле. Прошло больше месяца с момента приезда в Москву и он стал чуть ли не единственным, с кем она могла поговорить хоть о чем-то, кроме учебы.

Входные двери кафе открылись и в них влетел Данила. Он был взъерошенным, запыхавшимся, а взгляд его сканировал помещение в поисках Лены. Та заприметила его раньше и, затушив сигарету, улыбнулась. Увидев знакомые глаза, он направился к ней.

- Привет, Ленка, совсем заскучала тут? - поинтересовался Данила, присаживаясь за столик.

- Конечно заскучала, уже полчаса тут сижу, жду тебя! - ответила Лена, скрывая тот факт, что ей доставляет удовольствие в одиночестве терзать себя прошлым.

- Так, ну что там у нас сегодня на повестке дня? Подготовка к промежуточной аттестации по психологии? Закрытие долгов по КСЕ? Или снова будем пилить тему с табличкой по философии? - предположил Данила, вспоминая свою печальную успеваемость по всем предметам.

- Слушай, давай-ка отложим это все на потом. Пойдем просто прогуляемся, настроения никакого нет, - с надеждой во взгляде спросила Лена.

Лена расплатилась за латте с малиновым сиропом, оставила на чай и они с Данилой двинулись прочь из душного помещения. На улице царствовало бабье лето, погода чудная, апоследождичный аромат скрашивал недостатки центральных улиц.

Они говорили. Говорили без остановки, словно этого не хватало как воздуха. Спорили и находили точки соприкосновения их мировидения. Они прошли по набережной, свернули на маленькую улочку, где пропало ощущение нахождения в мегаполисе, потом оно вернулось, когда они вышли на мостовую. Мимо проходили входы и выходы метро, предосеннего окраса клены и увядающие клумбы. Дальние серые верхушки ветхих домов оказывались рядом с ними спустя мгновение, но времени уже половина десятого вечера и значит, что прошли часы с тех пор, как они покинули кафе.

Эти встречи продолжались и внушали новую надежду Лене, хотя по своей натуре она с опаской относилась к происходящему, никому не хочется обжечься снова. Но ведь она и не обжигалась, быть может, просто не хотела снова причинить боль другому. Данила с охотой преподносил эту надежду, но у него тоже не было все гладко.

Эти двое решили пока не торопить события.

Данила всю жизнь провел в Москве. Вроде бы жаловаться не на что, родители неплохо зарабатывали на продажах медицинского оборудования, крыша над головой всегда была, а кусок хлеба чаще всего представлял из себя шведский стол. Но все это больше напоминало золотую клетку. Логика родителей в его воспитании заключалась в тотальном контроле без собственного участия. Жизнь превратилась в череду запретов, а общение с родителями ограничивалось семейными праздниками.

Когда Даниле было пятнадцать, он познакомился с девушкой по имени Жанна. Жанна была амбициозной и целеустремленной девушкой, при этом обладала великолепными внешними данными, чем и зацепила на первых парах Данилу. Сам он ей не был так интересен, как кошелек его отца. По началу она это пыталась скрывать, но позже наглость взяла верх и их отношения приобрели очевидный матриархальный характер. Надеясь на отраду в лице Жанны, Данила шел ей на любые уступки, пока та не высосала все соки и в итоге он столкнулся с новыми ограничениями, от которых хотел убежать. Она пресекала его подозрительную на её взгляд активность в соц. сетях, боясь, что Данила найдет кого-то, кто сможет пошатнуть её авторитет. Она запрещала ему общаться с другими девушками. Она даже поставила GPS-жучок, чтобы отслеживать его текущее местоположение. Целеустремленная, что тут скажешь.

Под давлением громады тоталитаризма родителей и его девушки, у Данилы ухудшилось самочувствие, он перестал высыпаться и выглядел неважно. В минуты спокойствия он мечтал о падении оков, о человеке, который сможет видеть в нем равного, который сможет его любить таким, каков он есть. И однажды, размышляя об этом, он уснул.

Он очутился в красном лесу, в горах, где текли реки, а вокруг стояла манящая умиротворенность. Он шел по тропинке вдоль ручья и не знал, куда она его приведет. Вдруг стал звучать женский голос, но язык был неведом ему. И стало казаться, что он знает, кому этот голос принадлежит. Он пустился бежать в поисках источника, стирая ноги в кровь о каменистый берег, его лицо резали листья деревьев, которые вбирали кровь в себя. Тут он догадался, почему лес имеет красный цвет и в чем метафора происходящего: ничего не дается просто так, всему есть своя цена и ради желаемого результата необходимо принести свою жертву - труд, время и терпение. Стоило Даниле об этом подумать, как лесной пейзаж сменился заснеженными горными пиками, располагающимися внизу, а он сам оказался на вершине одного из них, где ничто не смело бросить вызов столпам Мира - Великому Холоду, Первородному Огню и Громогласной Истине, оберегающим свою богоподобную тибетскую дочь Киру. Именно её голос слышал Данила - она молила вызволить её из плена своих родителей. Он был готов заплатить любую цену за освобождение Киры ведь как никто другой понимал её. Его решительность и бесстрашие рассекли самобытный абсолют Холода, Огня и Истины, позволив украсть Киру из заточения. Они перемещаются снова в низины красного леса к горной реке, где Кира благодарит спасителя за освобождение, преподнеся в дар свою Абсолютную Любовь, которая была четвертым столпом Мира - сестрой поверженных Холода, Огня и Истины.

Проснувшись после такого потрясения, Данила долго не мог придти в себя:

- Это не могло быть сном, я не могу поверить, что это просто сон! - ошарашено воскликнул Данила. Он еще чувствовал внутри себя угасающее тепло Любви, подаренной Кирой. Жизнь его перевернулась с ног на голову из-за одного сна. Он был исполнен теми самыми необъяснимыми силой и уверенностью, позволившие победить столпов Мира и решил не медлить. Он поспешил к дому Жанны, которая по своему обычаю со своими подругами перемывала кости своему парню-мямле под бокальчик Мартини. Подруги звонко заливались, слыша очередной подкол Жанны и глухо завидовали, замечая очередное прибавление в гардеробе. Этакий притон лицемерия и лжи на восьмом этаже новостройки на Нагатинской. Данила был в двух минутах от него и не знал, чего от себя ожидать. Не дожидаясь лифта, он взлетел по лестнице, добрался до нужной двери и постучал. Хихиканье и звон фужерного стекла были прерваны, Жанна поднялась с кресла чтобы открыть дверь. На пороге она увидела Данилу, который начал разговор, не поздоровавшись:

- Жанна, я бросаю тебя, - посмотрел ей прямо в глаза Данила.

- Иди домой и проспись, что за цирк ты тут устроил, - будто не слыша, заявила Жанна.

- Прощай, - улыбнулся Данила и помчался вниз еще быстрее, чем поднимался. А она так и осталась стоять в дверях, а подруги подумывали собираться по домам. Жанна была им безразлична, они общались с ней из-за денег, собственно как и сама она с Данилой.

Окрыленный чувством свободы, он шагал по улице и все думал о Кире. Она была Абсолютом его любви - именно той, о ком он не смел даже мечтать. Его мысли о ней были вперемешку с мыслями о реальном положении дел, о Жанне. Но эйфория не могла длиться долго, её разрушил телефонный звонок:

- Данила Брюллов? - спросил мужской голос.

- Да, это я, в чем дело? - настороженно поинтересовался он.

- Ваша мать... сегодня скончалась, соболезную - тяжело выдавил голос.

- Что??? С кем я говорю??? - в ужасе заорал Данила по середине улицы.

Но ответа не последовало, остались звучать только прерывистые гудки в трубке. В голове Данилы возник образ красного леса, по стволам деревьев которого стекали капли крови.

Врачи так и не смогли установить истинную причину смерти Валентины Брюлловой. Сердце женщины без причин остановилось прямо во время обеда с родственниками из Германии. Общественность была потрясена произошедшим, но больнее всего приходилось членам семьи. Убитый горем муж по началу не выходил из своей комнаты. Перепуганная прислуга каждый час стучалась к нему чтобы убедиться, что тот не натворит глупостей.

Сын Данила днем пропадал на улице, находя утешение в одиночестве, а ночью встречался с Кирой. Но позже ему стало недостаточно ночей и он, не долго думая, начал употреблять сильнодействующее снотворное.

Сны стали реальнее, ощущения сильнее, а проснуться все сложнее. А может просыпаться и не стоит? Ценность реального мира была потеряна, Данила начинал существовать в Мире Столпов ради своей любимой Киры.

Отец Данилы, Сергей, долгое время пил, не имея ни желания, ни возможности вернуться к делам - совет директоров компании предоставил двухмесячный отпуск для психической реабилитации или попросту для того, чтобы придти в себя. Однажды, когда за окном над землей нависло серое небо, отец решил растормошить Данилу чтобы тот совсем не упал духом. Он не знал про его эксперименты со снотворным, а про иллюзорный мир с Абсолютной любовью - тем более, Данила очень закрылся с момента смерти матери, увяз в размышлениях. Сергей постучал комнату к сыну чтобы узнать, какие у него на сегодня планы. Он подумал, что было бы неплохо выбраться на природу, например покататься на квадроциклах, поесть шашлыка, пострелять из винтовки, может порыбачить. За дверью не было слышно шагов, что насторожило Сергея, он постучался еще раз. Реакции не последовало и он испугался не на шутку. Не дождавшись, он открыл дверь сам и увидел лежащего на кровати сына. Казалось бы, он спал, но после смерти Валентины у него были приступы паранойи, поэтому он бросился проверять, все ли в порядке. Данила не реагировал на попытки отца привести его в чувства. Сергей не на шутку перепугался и стал трясти сына что есть силы. Спустя несколько минут Данила стал приходить в себя. На его лица появилась блаженная улыбка, будто бы он сошел с ума. Отец понял, что дело плохо: все снотворное было изъято.

Как любой наркоман, Данила стремился вернуться к состоянию блаженства, в его случае это был Мир Столпов, где его ждала Кира. Его голову посещали ужасные образы мстящих за исчезновение сестры Холода, Огня и Истины, они угрожали бесконечными истязаниями. Но через какое-то время рассудок стал приходить в норму.

Лена вышла из общежития, усадив наушники в уши и включив плейлист из ста песен, который она обновляла каждые две недели. Ну или старалась. После ночного дождя с неба снисходила не дающая вздохнуть влажность, при этом было ужасающе тепло. Лена натянула колготки, а поверх джинсовую юбку. Волосы с челки забросила назад, прибив металлическими заколками. Черным карандашом сделала стрелки, потом подвела посильнее, Данила любит, когда так. Она шла вдоль трамвайных путей и думала о встрече, которая неминуемо произойдет вечером, в парке Горького. Быть может, удастся уговорить его пойти к ней. В сердце пылает огонь: она не испытывала такого с тех времен, когда Димка был рядом и дарил ромашки с грядки, располагавшейся под балконом пятиэтажки, где он жил. Глупая мысль закралась - вот бы испортить все. Лена разозлилась на себя - меньше всего она хотела, чтобы история повторилась. Данила классный, с ним не нужно быть той, кем не является она. Такое тупое клише выходит, но, о, боже, пусть все будет именно так.

Лена не догадывалась о существовании Киры и Мира Столпов. Она не гуляла в Красном лесу и не приносила жертв в пользу своего счастья. Или приносила? Димка, как он поживает? Лена корила себя за тот поступок. Уже октябрь, а с друзьями она не общалась ровно с момента отправления зеленого вагона в Москву, судьба его оставалась неизвестной. Как и в прошлый раз, стоило Лене подумать о Димке, позвонила мама.

- Как странно, аж до жути, - отметила для себя Лена и взяла трубку.

- Здравствуй, дочь, ты, наверное, на занятия едешь? - поинтересовалась мама. Голос был какой-то подавленный, но Лена настолько была думами о Даниле, что внимание обратила не сразу.

- Да, вот только что запрыгнула в двадцать третий, как раз до метро идет от общаги, - сообщила Лена. В одном наушнике продолжал играть её обновленный плейлист.

- Слушай, я еще в прошлый раз хотела спросить, но не решилась - вы с Димкой расстались? Понимаю, может, не моё дело, - мама была напугана, причина явно не лежала на поверхности и Лена насторожилась.

- Да, я понимала, что он хороший, но что-то внутри сильно сопротивлялось и я решила, что не спроста, - попыталась объяснить она, - сердце всегда чувствует, если что-то не то, ты же сама меня учила. Мы созвонились, высказали все, что думаем друг о друге и решили прекратить общение.

- Доча, ты только не подумай ничего лишнего. Димка на днях повесился, - почти рыдая сказала мама.

Такого Лена не ожидала. Каковы бы ни были причины расставания, смерти никто не заслуживает. Тем более, что о Димке она вспоминала только хорошее, он не заслуживал иного. Виновата была только она со своей мнительностью и предвзятостью. О да, теперь в его самоубийстве она будет винить себя, даже не смотря на совет матери не думать лишнего.

Выйдя из трамвая, Лена села на лавку в парке рядом с метро. Разговор с мамой был завершен и кроме очевидного не была понятна еще одна вещь - зачем мама звонила и почему она так отреагировала на смерть Димки. Ведь именно она пыталась разбить отношения его и Лены, она в первую очередь видела какие-то подвохи и скрытые смыслы, винила Димку в двуличии и так далее.

Кончики дважды подведенных стрелок стали глядеть не в стороны, а вниз, тушь начала течь. В руках дрожала сигарета, в плеере играл «меланхоличный плейлист». Остался со времен переезда, когда она чувствовала, что пора рвать отношения с Димкой.

В соц. сетях на его странице Лена обнаружила множество угроз и оскорблений в её адрес. Все, кто хоть что-то знал о ней и о последних новостях из их личной жизни, винил в смерти Димки её. И вероятнее всего, они были правы.

На пары Лена не пошла, она вернулась в общежитие и провела так остаток дня. Данила понял, что дело плохо и решил приехать к ней.

- И в радости, и в горе, - подумал он.

Она рассказала ему. И о мнительности, и о её семье.

Он рассказал ей. И Красном лесе, и о его семье. Но ни слова о Кире. Для этого время не придет никогда.

А оно лечит и позволяет пережить что угодно, особенно, когда есть с кем. Данила и Лена вместе уже почти два года, их планы далеко идут. Их объединил ужас потерь, который тогда они переживали порознь, но теперь все будет иначе. Они собирались оставить пережитки прошлого и покинуть страну. Лена видела в этом спасение, Данила поддерживал, но постоянно молчал. Он с трудом справлялся без Киры. По ночам иногда они виделись, но она была как под пеленой, её голос перестал быть узнаваем. Иногда он порывался остаться в Красном лесу, потеряв при этом остатки крови, но Лена его вовремя будила.

Данила попросил необходимую для переезда сумму денег у отца, купил билеты и через знакомых семьи взял двухкомнатную квартиру в ипотеку. Чтобы оборвать все старые связи окончательно, они решили сменить имена, паспорта.

Рой и Джессика летят в штаты. Они хотят создать нормальную семью.