Автор : Ellen Fallen. Редактор : Виктория Кузина и Ольга Жлудова. Мятежные сердца. Внимание! Данная книга содержит ненормативную лексику и сцены сексуального характера (18+). СОДЕРЖАНИЕ. Через много прошедшей и не потерявшей себя.. ПРОЛОГ

Автор: Ellen Fallen

Редактор: Виктория Кузина и Ольга Жлудова

Мятежные сердца

Аннотация:

«Многие из нас мечтают о плохом парне и, впоследствии, счастливой жизни с ним. Что именно для тебя, единственной, он изменится. Жизнь будет сказочной и волшебной...

А если вам посчастливилось встретить двух плохих парней? При том, что один хуже другого?

Что бы вы подсказали сделать в такой ситуации? Наверное, бежать без оглядки?

Знайте, когда один из них заметил вас на горизонте вашей жизни, второй уже где-то поблизости, и отступать уже некуда. От них не спрятаться…

Оглядываясь сейчас назад, не знаю, хотела бы я что-то поменять в своей жизни или оставить всё как есть... »

Внимание! Данная книга содержит ненормативную лексику и сцены сексуального характера (18+)

СОДЕРЖАНИЕ

Тебе…

Через много прошедшей и не потерявшей себя.

ПРОЛОГ

Моя жизнь никогда не отличалась яркими всплесками, адреналиновыми выбросами или чем-то грандиозным – никогда. Скучные дни сменялись один за другим, и я не зацикливалась над тем, что происходит вокруг.

Я не являюсь красавицей, по крайней мере, для себя. Обычная серая мышка, у которой нет подруг и друзей. Возможно, потому все думают, что я замкнутая и не общительная. Но это неправда, я просто избирательна к тому, кто меня окружает. Не хочу допустить ошибку в выборе друзей.

Кроме того, все, кто считались моими друзьями, остались в другом городе, и после переезда я долго ощущала себя одинокой. Найти друзей лучше тех, что были у меня, я не смогла. А сближаться с другими… Они мне просто не интересны.

Парни обходят меня стороной, как только моя мама открывает парадную дверь. В те редкие моменты, когда я радостно сбегала по лестницам, моя мамочка раздавала ценные указания, как обращаться с ее дорогой дочерью. Что нужно делать, а чего нет.

Я люблю мою маму, но ее гиперопека раздражает всех, в том числе и меня. Очень часто я ловлю себя на мысли, что после моего отца она тайно ненавидит мужчин и собирается оградить меня от всех проблем, даже тех, которых не существуют. Вот, собственно, и причины, почему я до сих пор не обзавелась горячим парнем.

Я иду по коридорам университета, перекидываю рюкзак на другое плечо, чтобы было удобней. Рассматриваю лица знакомых мне людей, такое впечатление, что они обо мне знают больше, чем я сама за три года учебы. Мне необходимо найти кабинет психологии до того, как начнется занятие. Поворачиваю налево, вижу скопление студентов, девушки томно вздыхают, а парни, видимо, рады увидеть человека в капюшоне.

Как всегда, не забиваю свою голову подобной ерундой, игнорирую взгляды. Проталкиваюсь сквозь толпу, нечаянно бью рюкзаком парня, стоящего на моем пути. Без извинений прохожу ровно настолько, насколько мне позволяют. Ребята обступают меня со всех сторон и громко улюлюкают.

– Думаешь, ты одна торопишься? – Парень с моей группы обхватывает меня за талию и прижимает к себе. – Не дергайся, куколка, я провожу тебя.

Отталкиваю его от себя, он разворачивает меня так, что я предстаю перед всеми, как на сцене. Молча пытаюсь снова протолкнуться через плохо сомкнутый ряд. Парень расставляет свои руки так, что я в любом случае попаду к нему в сети. Хмурюсь над абсурдностью ситуации, слышу, как девчонки смеются надо мной. Закусываю губу и убираю от лица волосы, чувствую, как мои щеки горят от унижения.

– Пусти, – твердо говорю ему.

– А ты попроси меня ласково, – нагло усмехается он.

Краем глаза замечаю, что парень в капюшоне изменил свою позу и теперь пристально наблюдает за сложившейся ситуацией.

– Я опаздываю на пару, – призываю его к порядку, говорю громче, чтобы это прозвучало убедительно. – Я сказала, отойди.

– И что ты сделаешь, птичка? Давай еще заплачь, – издевается надо мной.

Облизываю пересохшие губы, мне не часто приходится отбиваться от мерзких парней, но я это сделаю.

Отдергиваю свой рюкзак, который кто-то услужливо удерживает и плечом отталкиваю придурка. Прохожу в аудиторию и сажусь на свое место. Слышу, как около двери все громко смеются, в это время я достаю свой ноутбук и загружаю его.

Странно то, что молчание люди часто воспринимают как слабость. Ведь смолчать намного сложнее, чем вести себя, как последняя сволочь. Думаю, при желании мне бы это удалось, но пока не подвернулся случай. Я не была крутой девчонкой в классе или заводилой. Но я привыкла относиться к людям с добротой, уважая их мнение. Хотя, конечно, все происходящее со мной – это то, как меня воспитали. Сдержанная мама и я, подобная ей.

Мои губы растягиваются в улыбку, когда передо мной загорается окно экрана. Я почти дописала свою исследовательскую работу с детьми в реабилитационном центре. На заставке изображена я и двадцать воспитанников детского дома. Каждый из них держит в руках игрушки, которые мне удалось купить на деньги, вырученные с гаражной распродажи. Их счастливые лица, беззубые улыбки, эти неподдельные искренние эмоции.

Я люблю быть частью их жизни, неважно, что теперь мы редко видимся, но они знают, что я есть у них, а они есть у меня. Для того, чтобы стать хорошим психологом, необходимо читать людей по лицам. Пользоваться любым моментом, чтобы запечатлеть эти искренние моменты и пронести их с собой через всю жизнь.

Гогот за дверью перерастает в сдавленные стоны учащихся. Все проходят в аудиторию, заполняя ее звуком шагов. Две девушки усаживаются рядом со мной и щебечут о каком-то парне.

– Ты видела его? Он такой сексуальный! Я бы пососала его конфетку, – пищит одна из них.

– Говорят, что он постоянно попадает в неприятности, и каждую свою выходку отмечает на своем теле татуировкой. Это горячо. Кроме того, он красивый, – говорит вторая.

Опускаю голову ниже и стараюсь не слушать их треп, меня не интересует, о ком они говорят.

– Так он учится у нас? – спрашивает первая. – Мне кажется, он взрослый.

– Уже отучился на юриста. Теперь он только и делает, что проматывает деньги своей мамаши.

Оглядываюсь на них и внимательно осматриваю каждую деталь. Типичные курицы с тупым выражением лиц, открытыми сиськами и ногами в коротких юбках. Мысленно закатываю глаза и отворачиваюсь от них.

– Говорят, его мать в розыске… – не успевает одна из них договорить, когда в аудиторию заходит наш профессор.

Отмахиваюсь от их сплетен, как от грязи, которая незримо налипла на меня. Гадость – слушать чужой тупой треп.

ГЛАВА 1

Даниель

Три года назад, после развода моих родителей мы уехали из США в Великобританию. На тот момент мне казалось это странным, то, что еще вчера я жила в маленьком городе Андовер, штат Массачусетс. И вот уже мама покупает дом с тремя спальнями в городе Кембридж. Не понятно, для чего нам такой большой дом, и почему мы вообще переехали именно сюда.

Естественно, одной из причин стало моё обучение. Я с легкостью могла бы поступить в Гарвард. Моя подготовка позволяла поступить, куда душе угодно. Но моя мама посчитала, что вложения в моё образование были слишком велики, чтобы дать возможность выбрать мне самой.

Конечно, я не считаю, что суммы маленькие… Но без курсов и всех этих сертификатов оставаться бы мне на улице. Но я с успехом прошла Foundation, затем подтвердила свое знание английского сертификатом IELTS. После мне предстояло сделать презентацию, мотивационное письмо. И последним пунктом было пройти собеседование с двумя академиками, причем в разное время.

Так вот после всех этих истязаний, я думаю, у меня было право выбирать, хотя бы кем я хочу быть. Естественно, никто не испытывал огромного энтузиазма, когда я сказала что хочу быть психологом. Моя мама – отличный окружной прокурор, отец – судья, роль «болтуна» в их семье досталась мне. Практически нонсенс, когда в семье с юридическим стержнем вот такой диссонанс.

Естественно я отбивалась от престижных факультетов типа «клинической медицины», химия никогда не была моей сильной стороной со всеми ее законами. К тому же, я боюсь скальпелей и уколов, буквально превращаюсь в фарш. Но это не остановило их, и они еще долго упорствовали и настаивали. Но я не была сломлена их волей, сделала так, как считала нужным.

И вот, по истечению времени, я считаю, что все-таки мне многое удалось совершить из задуманного. Я считаюсь одной из лучших студенток, мои баллы всегда на высоте. Так же очень много времени уделяю работе с больными детьми. Меня не пугает то, что я обычно вижу, будь то больные дети или те, которые остались без родителей. Моральная сторона всегда самая сложная в этом аспекте.

В общем, как бы то ни было, я завишу от моих родителей, учебы и самой себя. Пристрастий никаких нет, обычная заучка и правильная девочка. Я хотела бы сделать приставку «пока что», так как я не знаю, что произойдет завтра. Может это будет шальная пуля, взрыв бомбы или любовь… Которая будет выглядеть как смесь всего перечисленного, хотя это маловероятно.

Все время, пока я иду домой, меня мучают мысли о том, что я сегодня совершенно забыла про кружок для детей, который должна организовать. Мне постоянно не хватает времени, чтобы распределить свои обязанности более организованно. Хаос влечет за собой неприятности.

Подхожу к нашему террасному дому. Снаружи он очень аккуратный: два этажа украшает плющ, плетущийся до балкона по стенам, начищенные до блеска окна переливаются на солнце, буквально слепят своим идеальным блеском. Скорее всего, мама сегодня вызывала клининговую компанию. Газон идеально подстрижен, распылители прочищены. Идеальная тюрьма.

Захожу в дом и сразу переобуваю домашние туфли. Моя мама ненавидит американскую привычку таскать грязную обувь по всему дому. С улыбкой вспоминаю, как она кричала, когда отец мог упасть на диван и закинуть свои ноги на спинку дивана. Согласна, мерзко, но в то же время он чувствовал себя как дома. А я здесь как будто в выставочном павильоне. Это не трогай, туда не ходи, сейчас разобьешь, не оставь отпечатки на окнах, ты же взрослая…

Дом встречает меня тишиной, да и не бывает здесь никаких звуков кроме редкого шарканья моих туфель или тихой ходьбы рабочего персонала. Когда мама уезжает в поездку, я остаюсь с экономкой и Оскаром, он садовник. Обычно это самое комфортное время для меня, никто не указывает, как тебе жить и куда ходить.

Убираю ненужные блокноты и тетради в шкаф, рюкзак ставлю на стул. В мою дверь стучат, чего обычно не делают вообще в присутствии моей мамы.

– Милая, твоя мама уехала полчаса назад. Что предпочитаешь кушать? Кашу отдала представителям приюта, как только закрылась дверь за Элеонор, – говорит Нила, наша экономка.

– Обожаю тебя, – отвечаю ей с теплой улыбкой. – Я уверена, собаки будут счастливы поесть твою еду. Думаю, мы могли бы выпить какао с маршмеллоу и сэндвичи. Как смотришь на это?

Она улыбается и согласно кивает головой, у меня дома есть два сообщника.

– Ты спустишься после душа? Или поешь после? – Она все еще стоит в дверях, и я ненавижу, когда она так делает - словно чужая.

– Мы поедим тогда, когда ты будешь готова. Не хочу в душ, просто переоденусь и сразу спущусь. – Затягиваю волосы в тугой пучок и начинаю стягивать с себя толстовку и джинсы.

Надеваю домашнее платье в мелкий цветочек, отключаю телефон и спускаюсь по лестнице.

Нила уже все расставляет на террасе, около нее крутится Оскар и, наверняка, рассказывает одну из своих смешных историй.

Нет наиболее подходящих людей, чем эти двое. Но природное упрямство одного и замкнутость другого мешает их воссоединению. Мои попытки подтолкнуть их друг к другу не увенчались успехом. Но я не теряю надежды, что однажды…

– Вот и ты. – Оскар протягивает ко мне руки и обнимает меня. – Как прошел твой день? Многих парней свела с ума?

– Не понимаю, о чем ты. – Шутливо хмурюсь. – Ты же знаешь, я не занята поиском претендента. Моя мама просто не вынесет присутствие парней того типа, который мне нравится…

Оскар приподнимает свою густую бровь и проводит рукой по несуществующим, кстати, уже очень давно, усам. Он их сбрил, чтобы понравиться Ниле.

– А какой тип парней тебе нравится? – Я озадачено смотрю на него, откусываю большой кусок от сэндвича и медленно пережевываю. Уж чему меня научили, так это аккуратно кушать.

Все еще жую, отворачиваюсь от него и смотрю на газон, который блестит от росы и капелек воды распылителя.

– Давай, цветочек, расскажи. Мне-то, старому, можно и узнать, мы ведь друзья. – Он тянет мою руку и сцепляет наши пальцы, как в детстве. Именно он научил меня этому дурацкому рукопожатию.

– Мне не нравятся парни в университете, они все слишком слащавые. Строят из себя черт знает что, при этом наслаждаются своим нарциссизмом, – отвечаю ему.

– И каким ты видишь своего избранника? – Он отхлебывает какао, которое нам принесла Нила. – Ты же не думаешь, что вечно будешь сидеть в этой клетке?

– Я надеюсь на это, но иногда мне кажется, что я заточена навечно. – Отпиваю немного из чашки и ставлю на стол. – Что бы ты сказал, если бы я думала о плохом парне?

Он устремляет на меня застывший взгляд и несколько раз моргает, его лицо вытягивается. Обычно это все происходит перед тем, как он начинает задорно смеяться.

– Ты не шутишь, тебе нравятся плохие парни. В кожаных куртках и на мотоциклах, вроде того? – Оскар начинает смеяться, и Нила садится рядом с ним, похлопывает ему по спине.

– Ну-ну, девочка просто еще не нашла того, кто ей нравится. Старый Оскар просто все еще думает, что ты влюблена в того парнишку со двора. Помнишь его? – Она улыбается и протягивает мне еще один сэндвич. – Ну что же ты, тот, который чинил машины, всегда раздетый.

Откидываю голову назад и смеюсь, тот парень мне нравился только тем, что его тело было расписано рисунками. Он буквально был покрыт татуировками с ног до головы, я рассматривала его и пыталась понять, как он вытерпел столько ударов иголкой. Ну и конечно, по-своему, это произведение искусства. Но любви не было, в этом я точно уверена.

– Не настолько плохие парни, он просто был занятный, – отвечаю ему. – Кроме того, на его спине была изображена его старенькая матушка. Он будто холст, только все его произведения останутся с ним навсегда.

Доедаю свой обед и откидываюсь на спинку удобного кресла. Мой взгляд цепляется за маленькую птичку, которая летает рядом со своим гнездом. Она кормит со рта своих птенцов и снова летит за едой. Похоже не только у нас обед.

Люблю наблюдать со стороны за всем происходящим, но в доме мне не достаточно пространства, и поэтому я решаю, что могу позволить себе посидеть где-нибудь в другом месте.

– Я пойду в парк и почитаю, как насчет того, чтобы прикрыть меня? – спрашиваю я у своих сообщников, пока они мило разговаривают о чем-то своем.

– Эленор будет поздно, поэтому у тебя есть уникальная возможность. Я припасла тебе пару банок Доктор Пеппер, можешь взять в холодильнике. И пусть твой телефон будет включен, молодая леди, – строго говорит Нила.

– Есть, мэм. – В шутку прикладываю руку к голове, будто отдаю честь, и иду в дом.

Все, что мне необходимо, лежит на видном месте. Накидываю сверху кофту, надеваю колготки, хватаю роман и иду к парку.

По пути мне встречаются парни из нашего университета с девушками, они собрались большой компанией и шумно ведут себя. Я же предпочитаю выбрать самую дальнюю скамью, чтобы насладиться чтением.

Перелистываю страницу за страницей, давно я не была погружена в книгу. В романе описывают любовь жертвы к своему мучителю. Хмурюсь, не могу понять, какой в этом смысл, ведь тебя приручают, как игрушку, пользуются, а потом все превращается в уродские отношения с унижением личности. Героиня мне кажется потерянной не только для себя, но и для общества.

Слышу шорох за своей спиной и оборачиваюсь, встречаюсь глазами с наглым взглядом карих глаз. Парень резко отворачивается, надевает глубже капюшон, так, что я даже не запомнила, как конкретно он выглядит. Выкидывает сигарету точно в урну и уходит между деревьями в глубину парка.

Сажусь прямо и некоторое время не двигаюсь, пытаясь осознать, померещилось ли мне, или на самом деле этот парень очень долгое время практически сидел в кустах около меня. Так какого черта он делал там? Встаю и обхожу скамью, может он что-то оставил? Нет, ничего нет. Тщательно проверяю местность на предмет шприцов, пакетиков или что там делают наркоманы?

Ничего. Странное чувство тревоги проходит сквозь меня. Отвожу руки назад и проверяю, может он что-то приклеил мне на спину, посмеяться решил. Тоже не получается. Ничего не понимаю…

Спешно забираю свою книгу и прижимаю ее к груди. Мой шаг ускорен, кажется, кто-то за мной следит. Мурашки бегают по моему телу, заставляя передергиваться. Оборачиваюсь и никого не вижу, но решаю, что лучше уж побежать. На случай, если моя интуиция не ошибается.

Мои ноги заплетаются, когда я врываюсь в дом и с силой захлопываю дверь.

Забегаю по лестнице и закрываюсь в своей спальне. Прислонившись к двери, восстанавливаю дыхание, закрываю глаза, чтобы успокоить свое тело. Делаю медленные глубокие вдохи и замираю. Восстановив дыхание, подхожу к своему окну и смотрю на улицу, сканирую пространство. Затем с облегчением выдыхаю.

Мне просто это показалось… Разыгралась фантазия… Убираю книгу в стол и решаю для себя, что больше я не читаю такие романы!

ГЛАВА 2

Райдер

Быстрым шагом преодолеваю довольно большое расстояние. Мне хочется как можно скорее зайти в свой дом и желательно поспать пару часов. Последнее время я весь дерганый, потому что минуты затишья в моей жизни обычно ничем хорошим не заканчиваются. Обязательно случается дерьмо, и мне приходится расхлебывать то, к чему я не хотел бы прикасаться никогда. Но учитывая, что моя мать мошенница, а я ее сообщник… Поспоришь ли с тем, что тишина предвещает бурю?

Я все еще пытаюсь хоть иногда жить нормальной жизнью. Я съездил за сертификатами в университет, получил много положительных характеристик. Снова…

Я, наверное, больной, моя жизнь разрушается день ото дня все сильней. А я устроился стажером в одну из крупных фирм, которая оказалась единственной, кто мне не отказал. Странно, правда? Когда тебя отметают везде и всюду, находится один самаритянин, готовый протянуть руку помощи. Иногда мне кажется, что против меня целое ополчение, и есть за что, кстати. Поэтому я веду себя в дни пребывания вне офиса и дома как параноик, жду, что сейчас нагрянет полиция и закроет меня за решетку…

Я хочу забыть все происходящее в моей жизни и сидеть с умным лицом в офисе, разве не этому меня учили?

Открываю дверь своего дома и прохожу в обуви на кухню. Повар крутится около газовой плиты и дергается, когда видит меня в дверном проеме.

– Мистер Хейс, простите, не ожидала вас так рано увидеть. Ужин будет. – Она смотрит на приборную панель. – Через час, примерно. Могу я вам предложить блинчики?

– Я сам о себе позабочусь. Где Джена? – Глупый вопрос, где может находиться моя родственница.

– Ваша бабушка наверняка уже спит, – потупив глаза, говорит она.

– Водка? Вино? Джин? Что на этот раз? – Беру яблоко со стола и присаживаюсь на край. – У нее ведь не бывает, чтобы сосуд был наполовину пуст.

– Водка, – тихо говорит она. – И много на сегодня. Думаю, ужин она пропустит.

Согласно киваю и иду к двери, тут иначе и быть не может. Пока моя бабка не нажрется до состояния грязи, не успокоится.

– Марта, выключай плиту и отправляйся домой к детям. Я закажу себе пиццу, а Джена пусть расслабится. – Практически ухожу за дверь, когда мне приходит еще одна мысль в голову. – Теперь ты можешь готовить обед и отправляться домой, нечего сидеть и ждать, пока алкоголичка потешит свое эго и поплачется тебе. Без возражений, оплата останется прежней.

Я даже не смотрю на Марту, уверен, она счастлива бежать отсюда без оглядки. И если бы у нее не было четверо детей, уже давно бы так поступила. Никто не хочет находиться в этом доме, даже я.

Перепрыгиваю через две ступеньки и прохожу в свою комнату, стягиваю через голову черную толстовку и футболку одновременно. Скидываю ботинки и джинсы, все собираю и бросаю в урну для грязного белья.

Набираю на телефоне заказ в пиццерии, доплачиваю за ускоренную доставку и спокойно отправляюсь в душ. Единственное место в доме, в которое точно никто не зайдет, иначе это будет их последней инстанцией. Я, как пес, охраняю свою территорию, а моя комната – это запретная зона. Каждый переступивший порог должен приготовиться к неминуемой смерти. Кроме домработницы, естественно. В чем ее существенный плюс – она убирается таким образом, что все мои вещи остаются на том же месте, до миллиметра. Если я бросил на пол свою кофту, она убирает так, чтобы выглядело, будто она не прикасалась.

Оборачиваю полотенце вокруг бедер и становлюсь у открытого окна. Всего в нескольких шагах дом этой девчонки с парка и университета. Я прошел за ней до самого дома, мне было любопытно, почему она ведет себя так, будто я пугаю. Нет, скорей всего так и было, когда я остановился за ее спиной в парке.

Я двигался бесшумно, мне понравилось то, как она отбивалась от парня сегодня. Из чистого любопытства я шел за ней по пятам, выжидал ее и снова преследовал. Вибрация моего телефона нарушила тишину, и я сместил свое тело на другую ногу, позволив ветке захрустеть. Испариться моментально не удалось, но я успел увидеть этот испуганный взгляд и панический страх. Я питаюсь такими эмоциями. Они заставляют меня чувствовать себя живым. Хотя не только страх… Похоть… Раздражение… Унижение… Может поэтому хочу стать прокурором, чтобы моё эго торжествовало каждый раз, когда я посажу какого-нибудь выродка.

Телефон издает слабый звук, и я вижу подъезжающую службу доставки. Натягиваю спортивные штаны и спускаюсь.

– Ваша пицца, сэр, – сообщает молодой парнишка и с надеждой смотрит на меня.

Оглядываю его с ног до головы, потертые кроссовки, местами почти до дыр, выцветшие штаны и кофта с эмблемой пиццерии. Достаю двадцатку и отдаю ему, захлопываю дверь, когда он ошарашено смотрит на меня. Всем хочется покушать, а ему, я думаю, особенно. У него явно нет мамаши с грузными деньгами, которая отправит его в Кембридж. И поэтому ему приходится ходить в этой засаленной старой тряпке.

Захожу в комнату, укладываюсь на огромную кровать размера кинг сайз и щелкаю кнопки на пульте. Загорается свет, и из-за стены выдвигается огромного размера плазма. Пару нажатий, и врубается очередной трэш от Тарантино. Ем в постели пиццу и запиваю свежим пивом.

Что вдохновляет человека создавать такие фильмы? Под каким кайфом этот мужик делает свои работы? Присвистываю, когда один из его героев разрезает бензопилой человека пополам. Это он жестко… Хочу отвлечься от всех назойливых мыслей, которые таким способом одолевают меня.

Мой телефон издает вибрацию, и я скидываю вызов. Какого х*я ей нужно от меня? Неужели я не понятно объяснил? Телефон снова и снова вибрирует. Убираю с кровати пиццу и отхожу к окну.

Почему каждый раз я должен заниматься тем, чем я, в принципе, не хочу заниматься и не имею право? И как избавиться от присутствия этого человека в моей жизни, если она является моей родной матерью? Плохо желать смерти родной матери? В моем случае надо об этом молиться, иначе она упечет нас обоих в тюрьму, при этом будет говорить, что ничего такого не хотела. И что все началось именно с того, что она хотела добра мне. Старательная дамочка.

Наклоняю голову из стороны в сторону до звучного щелчка, вытягиваю руки вперед, расслабляю мышцы. Последнее время мои мышцы сводит судорогами. Раздражающая вибрация отдает тупой, ноющей болью в висках.

Эта сука не остановится, пока не добьется своего, беру в руки телефон и принимаю вызов.

– Чего ты хочешь? – Нам не нужны предисловия, чтобы понять друг друга.

– Мог бы и поприветствовать человека, который дал тебе жизнь. – Хрипло смеется она. – Скоро станешь мегабоссом и прикроешь мамочку.

– Поверь, я был бы рад вообще не родиться, лишь бы не слышать твой голос. Какого х*я ты еще сделала? – Скриплю зубами, я готов разбить чертов телефон за то, что могу слышать это чудовище. Но мне надо тянуть время.

– У меня очередная находка, как ты знаешь, я не могу появиться перед зрителями и присесть в реверансе, – едко отвечает она. – У меня есть мой мальчик на побегушках, собачка с костью.

– С чего ты взяла, что я буду помогать тебе? Мне деньги не нужны, ты ими снабдила нас до смерти, – сообщаю ей. – И самое приятное в этом, что именно на меня оформлены все счета.

– Ты грязный поганец, я все еще могу сдать тебя властям. И ты знаешь, что мне наплевать – мертвым или живым, – усмехается, моя мамаша. – И еще твоя мечта… Прокурор Райдер Хейс…

Я сделал всего одну ошибку в тот день, и теперь она постоянно торгуется со мной. Меня бесит то, что она манипулирует моей жизнью, играет со мной, будто жонглер.

– Мне плевать, – спокойно отвечаю ей. – Засунь себе в жопу свои доводы.

– Никакие деньги не помогут тебе отмыться от того, что ты сделал. – Она молчит, знает, тварь, что я не хочу в тюрьму, и пользуется этим.

Кусаю губы от отвращения, мне надоело быть пособником в ее махинациях. Тем более что задействованы не самые хорошие люди, никто из нас не хочет связываться с группировками. Но она будто притягивает к себе весь этот сброд, и я не удивлюсь, если рано или поздно нас грохнут. По-большому счету, мне плевать, но сама суть того, что я не могу просто отказать, убивает меня, морально расчленяет.

– Где товар и куда его доставить? – Да, я долбанный разносчик. Поставщик дерьма в черных одеждах.

– Район Хэнки, будь там через час. Садись в одну из своих машин и дергай туда. Товар надо забрать у Хэнки и доставить ее в команду, а там тебя уже ждут. Но то, на чем ты приедешь, должно быть неброским. Не стоит строить из себя золотого мальчика. – Ядовито смеется она. – Видишь, я все еще люблю моего сынишку. Куш уже на счету. Не подведи мамочку, придурок.

Сжимаю зубы от злости. Телефон в моих руках хрустит – до такой степени я ненавижу свою жизнь. Размахиваюсь и почти бросаю его в стену. В этот момент мой взгляд останавливается на сколах в стене. Их столько, что в пору уже ставить зарубки, сколько раз я это делал. Разминаю шею и плечи, приседаю несколько раз, бросаю телефон на кровать, а сам начинаю отжиматься. Я не считаю, сколько раз, мне нужен выход для моей злости, негатива, агрессии. В памяти все еще живо стоит картинка того, что произошло в тот день, и почему я теперь здесь.

Мои руки трясутся от напряжения, когда я падаю на грудь и громко дышу. Упираюсь лбом в пол и успокаиваю свои съехавшие с катушек нервы. Я ведь только надеюсь, чтобы на этот раз все получилось.

Пара минут, и я уже собираюсь на дело, спускаюсь в гараж и смотрю на машины. Я не идиот, чтобы выбрать броскую БМВ, эта детка лично для моего эго. Останавливаю свое внимание на Лексус LFA, блестящая, черная красавица. Беру ключи из шкафчика и снимаю ее с сигнализации.

Я знаю, что эта детка вышла серией из 500 машин, и я один из этих счастливчиков. То, что я ублюдок – без сомнений, но мне хочется испытать всю силу своей гадкой жизни, пока она у меня все еще есть.

Выезжаю на дорогу, намеренно медленно проезжаю мимо дома девчонки. Окна в ее комнате горят от света ночника. Наверное, она читает свой романчик. Надолго ли ее хватит сидеть птичкой в клетке? Вся такая примерная девочка, наверняка, еще и девственница… Ммм, это как зубная боль, серьезно, никогда не хотел быть первым у кого-то. Просто потому, что не отвяжешься от них, будто туалетная бумага, прилипшая к жопе. Они ходят и скулят, что ты им обязан, или ты урод, и бросил. Ну, мне этого испытать не пришлось, но хватило того, что я видел.

Прибавляю скорость и еду в пункт назначения. Хэнки – это один из бандитских районов, там, в основном, тусуется всякая шваль, я бы назвал – район отбросов. Грязные улицы, местная братва, я не знаю, как это назвать в целом. Район довольно опасный, но там можно запросто приобрести ствол и даже разрешение на него. Дурь, таблетки, да за деньги только жизнь новую не купишь и память не сотрешь. А в остальном, если ты дерьмо, и твои карманы набиты деньгами, двери для тебя всегда открыты.

Останавливаюсь у назначенного места и открываю багажник. Мне нет нужды выходить, тот, кого она послала, делает все по инструкции. Вопрос состоит в том, для чего нужен я? Тот, кому она скидывает все ворованные вещи, просто не будет общаться со швалью. Им нужен кровный родственник, чтобы потом иметь карты в руках и, если что, завалить суку.

В зеркало заднего вида вижу легкий взмах руки и на скорости двигаюсь с места. Проезжаю несколько кварталов и останавливаюсь около странного особняка. Высокие кованые ворота, множество насаждений, буквально Букингемский дворец. И живут здесь не кто иной, как такие же воры, как моя мамаша. Навстречу мне выходит молодой мужчина, сын главы клана.

– Рай, приветствую. Что на этот раз привело тебя в нашу глушь? – Его хитрые глаза осматривают мою машину, считает, сколько я за нее отвалил.

– Принимай, это последнее дело. Потом можешь брать ее, и все что угодно делать. Мне насрать. Отец успел ее засечь? – Выхожу из машины, локтями упираюсь в крышу.

– Мы договорились, что именно ты привезешь ее к нам и отдаешь все то, что она награбила. Но у меня такое впечатление, что награбил ты сам. Не дорогая ли машинка? – говорит он. – Шучу, Рай. Сделай лицо проще, деньги переведешь насчет и все.

– Ты за себя переживай. Барахло забирай и, будь добр, передай, что больше я с вами не работаю, – твердо отвечаю я.

Вижу, как щенок поджал свои тонкие губы и с трудом вытаскивает обернутый в темную бумагу товар.

– Не жалко мать? – спрашивает он. – Он ведь не даст ей уйти живой за все, что она сделала.

– А мне по х*й на нее. – Сажусь в машину. – Пусть сдохнет.

«Как и все вы», – произношу про себя. Я постараюсь сделать так, чтобы все эти скоты сгнили в тюрьме. Если, конечно, моя работа перевозчика нигде не вылезет.

ГЛАВА 3

Хоук

Несусь на бешеной скорости по трассе. Сжимаю руль в руках до белых костяшек, на моем лице ужасающий оскал. Люблю играть со смертью, если еще учитывать, что в этот самый момент невероятная шлюшка сосет мой член, то можно сдохнуть от удовольствия. Освобождаю одну руку и давлю на ее затылок, чтобы глотала глубже. Она сжимает своим горлом мой член, и я закатываю глаза. Наматываю на кулак волосы и двигаю быстрей. Мне насрать, что ее поганые слюни текут по моим яйцам, и тем более не переживаю о том, что она вот-вот задохнется. Знала, на что шла, когда села в мою машину. Еще ни разу я не состязался за звание джентльмена.

Мои яйца сжимаются, когда я вижу предельную скорость на спидометре. Волна удовольствия прокатывается по моему телу, покалывание в яйцах сменяется потрясающей разрядкой. В этот самый момент чувствую, как девчонка сопротивляется моему напору. Сперма брызгает в горло, и она пытается отстраниться от меня. Все еще удерживаю ее голову, оставляя каждую каплю в глубокой глотке. Отпускаю ее, и она бьет меня в плечо своим маленьким кулачком. Первый раз я бы простил, но после второго удара резко нажимаю по тормозам, в зеркало заднего вида вижу, как оставляю след дыма за собой. К черту шины, она просто охренела. Я в курсе, что она не пристегнута, от этого весь процесс только больше меня раззадоривает. Девчонку бросает на панель, и она ударяется об лобовое стекло головой. Смеюсь в голос, когда вижу тупое выражение шлюхи. На ее лице все еще следы моей спермы и потекшая черная тушь, юбка задралась до самых сисек – мерзкое зрелище.

– Знай свое место, тварь. – Обхватываю ее лицо одной рукой и сжимаю. – Пошла на х*й отсюда.

Перегибаюсь через нее, открываю дверь. Она смотрит на меня удивленным взглядом. Какого х*я она думала, что я буду играть с ней?

Рейч все еще сидит в машине и бестолково моргает. Беру с консоли влажные салфетки и брезгливо вытираю яйца перед тем, как надеть джинсы с трусами. Меня бесит ее глупое лицо, то, как она дует утиные губы. Ногой выталкиваю суку с машины, следом, прямо около нее, падает салфетка, вся в ее слюне и моей сперме. Жаль не на нее – мусор с мусором.

– Мудак! – восклицает она. – Ты же не оставишь меня здесь?!

Делаю вид, что обдумываю, оглядываю трассу, и ни одной живой души на ней. Слегка улыбаюсь и беру из бардачка свои солнцезащитные очки. Достаю из портмоне двадцатку, швыряю к ее ногам. Я щедрый парень, наверняка, сейчас это выглядит именно так, но я не могу промолчать.

– Думаю, найдешь способ добраться так же хорошо, как и сосешь. – Захлопываю дверь и давлю по газам.

На моих губах все еще довольная улыбка, поправляю неудобно натянутые джинсы. Когда проходит момент кайфа, мне надо убрать с себя следы до новой шлюхи, помыть себя. Хотя грязь к грязи не пристает, давно это уяснил.

Знаю, что я – грязь, подонок, богатенький отпрыск с кучей дерьма вместо мозгов. Без проблем, такой и есть.

На телефон приходит сообщение от моего дружка, такого же мудака, как и я. Он в очередной раз портит мой день своим: «Через 20 минут на нашем месте», он не спрашивает меня, куда я должен поехать, и как я хочу провести эту самую минуту. Хмурюсь, поправляю член удобней, все, о чем я сейчас думаю, – это душ.

Съезжаю с трассы и практически не замечаю светофоров, еду на запрещающие знаки. Притормаживаю около парка отдыха, здесь я должен встретиться с Райдером. Он любит прятаться в темноте в своем еб*нутом капюшоне. Не могу сказать, что испытываю удовольствие от встреч с ним, но мы типа «приятели». Каким-то образом он знает все о моих делах, в свою очередь, я тоже имею карты против него. Я не готов пока выйти с ним на поле боя, просто потому, что мы не делим что-то. В противном случае, каждый из нас будет играть грязно.

Оглядываю темный переулок парка, высокие деревья делают это место небезопасным. Мрачноватый тон скамеек, темные дорожки, как в фильме ужасов. Достаю сигарету из пачки и прикуриваю, выпустив дым из носа. Прищуриваю один глаз, когда дым поднимается к моему лицу. В этот момент я вижу ее. Темно-русые волосы полностью скрывают ее лицо. Она сидит на скамье чуть дальше от меня, в этих самых дебрях и, наклонившись, смотрит на что-то. Делаю один шаг вперед, наклоняю голову немного в бок, чтобы рассмотреть ее лицо. Но все, что я вижу, – это маленький аккуратный нос.

Решаюсь на крайние меры, заранее выбрасываю сигарету в урну и закидываю пару пластинок жевательной резинки. Ноги сами несут меня к ней, медленно, шаг за шагом, приближаюсь к ней, словно к своей жертве.

Она все еще смотрит вниз, рука поднимается вверх, длинными пальчиками она убирает прядь за ухо. И клянусь, от этого зрелища у меня в штанах дергается член.

Длинные ресницы, пухлые губы и нежно-розовые щечки. Она выглядит, как ангел, который спустился с неба.

Я подхожу вплотную к тому месту, где она сидит, но все еще не получаю никаких знаков внимания. Перепрыгиваю скамью и сажусь прямо перед ней. Предварительно забираю книгу, которую она читает.

– Философия, – читаю я вслух. – Любишь Ван Гога? – Улыбаюсь, когда наблюдаю за ее реакцией.

Ни дать – ни взять, приходская девочка, вся такая тихая и скромная. На ней рубашка, застегнутая на все пуговицы, и брючки. Никакого намека на фигуру, но она у нее точно есть. И тут нужно понять, что же у нее под всем этим барахлом. А лучше пощупать.

– Он художник, а не философ, – тихо говорит она.

Развожу руки в стороны и делаю вид, что мне откровенно неинтересно, что она хотела этим сказать. Более того, я не понял, что она только что сказала, так как смотрел на ее сиськи.

– Как тебя зовут? – спрашиваю ее, протягиваю руку и прикасаюсь к ее щеке. – Такая красивая.

Она краснеет и быстро встает, чтобы убежать от меня. Так я ее и отпустил. Догоняю и удерживаю за руку.

– Прости, я просто пытаюсь привлечь чертово внимание. Мне нужно узнать твоё имя. – Я сжимаю ее бедные пальцы, в то время как она стоит с опущенной головой.

– Даниель, – еле слышно говорит она.

– Черт. Сексуальное имечко в придачу такой девчонке. – Присвистываю я. – Где ты была раньше? Всю жизнь искал тебя.

Она поднимает на меня удивленный или даже саркастический взгляд, и на лице расцветает потрясающая улыбка. Несколько раз моргаю, мне даже не верится, что мне так повезло.

– Черт возьми. Детка, у тебя потрясная улыбка. – Не могу остановить себя рассматривать ее. – Давай встретимся?

– Я даже не знаю, как тебя зовут. Отпусти, пожалуйста, мою руку. – Просит она, но я лишь сильнее впиваюсь в нее своими руками.

– Только для тебя – Хоук, – отвечаю ей и закусываю колечко в губе.

Она смотрит на мои губы долгим взглядом, и я уже думаю, что засосу ее прямо сейчас в этом парке.

– Ага, а для остальных – мудак, – слышу грубый голос Райдера за своей спиной. – Беги, птичка.

Его тяжелый взгляд следит за нашими руками. То, как он двигается на нас, говорит только об одном – он не в духе. Вообще я подозреваю, что он далеко не тот, кем пытается казаться, я постоянно вижу его в этом колпаке.

Девушка выдергивает свою руку из моей и оборачивается, чтобы убежать. Хватаю ее за локоть и наклоняюсь к ее уху.

– Завтра на этом же месте я буду тебя ждать. – Смотрю в черные глаза Райдера, который следит за нами. – До встречи, Дани. – Целую ее в щеку, отпускаю руку, она бежит в своих маленьких босоножках по тропинке.

Полностью разворачиваюсь и смотрю вслед девчонке. Длинные ножки и красивая попка, мне повезло. Ведь я уверен, что завтра она придет сюда и будет ждать меня. Уверен!

– Оставь девчонку в покое, – рычит Райдер.

– Тебе какая разница, чувак. Я ее первый увидел. – Усмехаюсь своим мыслям, потому что именно я первый ее трахну.

– Слюни вытри, долбо*еб, выглядишь, как жалкая шлюха. Оставь девчонку в покое, она не готова к такому придурку, как ты. – Он садится на скамью на то самое место, где сидела девчонка. – Где Рейч?

Он хочет ее себе. Какая свяжется с мошенником? Чешу затылок и ухмыляюсь сам себе. Какой заботливый мудак, все ему надо рассказать и дать отчет. Он хочет Дани себе.

– Без понятия, она попросила высадить ее из машины. Душно стало. – Сажусь рядом.

– Кто-то пустил слух, что ты занимаешься колесами. Надеюсь, это не твои друзья, потому что мне не хватает только внимания полиции. А тебе? – Переводит взгляд на часы и возвращается ко мне.

– А мне это зачем? Папик и так уже не рад тому, что я родился. Что будем делать? – Последний месяц я был практически паинькой, чтобы родители думали, что их отпрыск взялся за ум.

Я все еще должен стать приемником на фирме отца. Ребенок своих родителей обязан взять бразды правления, когда родители соберутся на покой.

– Возьмись за универ, посмотри, кто и где шумит. По-тихому успокой, самых дерзких можно встретить лично. Пусти другой слух. – Райдер ставит локти на колени и смотрит на открытый пруд, который все это время был перед нами. – Думаю, лучшим помощником станет Рейч. Она там всех знает.

Кривлюсь от воспоминаний того, как ее слюни текли по моей мошонке. Слышать сейчас ее вопли по поводу того, какой я урод, не самое лучшее время.

Киваю головой, вроде как соглашаясь с тем, что сказал Райдер. Но мои глаза все еще возвращаются на то место, где только что стояла девчонка. Черт возьми, мои яйца болезненно сжимаются, наверняка, девственница. Сглатываю подступившие слюни, когда в моем воображении трахаю девчонку, прижав к стене. Как ее ножки обвивают мою талию. Все то, что я могу с ней сделать…

Встаю и делаю несколько шагов в сторону воды. Мне надо успокоиться и желательно не давить на нее.

– Как ее зовут? – спрашивает Райдер.

Поворачиваюсь к нему и засовываю руки в карманы. Чтобы это не выглядело так, будто я заинтересован в девчонке.

– Кого? – Врубаю дурака. – Сними ты капюшон. Ты мне ассасина напоминаешь.

Райдер прищуривает глаза и улыбается одним уголком губы.

– Птичку Колибри, которая так скоро упорхнула отсюда. – Прижимает кулак к подбородку, подпирая голову.

Он хочет о ней знать, ему интересно. Испытываю некую панику, не хочу ни с кем делиться. Тем более с ним. Райдер на вид устрашающий, но и в душе он еще то дерьмо. Для девочки вообще лучше держаться подальше от нас двоих… Насколько это возможно…

Вижу его напряжение и нетерпение, потому что ему приходится ждать. Но именно это его вырубает в людях, ожидание.

– А тебе какая разница? Она уже занята, – резко отвечаю ему, он думает, что, бл*дь, неотразимый и все принадлежит ему. Да х*й там.

Райдер сжимает челюсти так сильно, что я слышу, как они скрипят. Глаза опасно блестят, но он не перечит.

– Я первый ее увидел. И она будет со мной. Понял? – Вновь закуриваю сигарету. – Я дам денег и задание, чтобы слух пустили такой, как надо. Сам этим заниматься не буду, ты у нас звезда университета, не я.

– Как зовут птичку? – снова говорит Райдер, но в голосе уже звучит угроза.

Упрямый подонок задумал что-то, бросаю окурок рядом с ним в урну.

– Даниель. И она моя. Тронешь – застрелю. – И я серьезен.

Иду в свою машину и оставляю Райдера сидеть одного. Я сказал свое слово. И это первый и последний раз. За внешней смазливостью внутри меня живет мрачный урод, который не отступит, пока не получит свое. Живу один раз на полную катушку.

ГЛАВА 4

Даниель

Я не могла нормально спать эту ночь. Меня сводили с ума картинки, произошедшие в парке. Как будто со стороны я смотрела на себя. Хоук, так зовут этого парня, который пригласил меня на свидание… Хотя, нет, не то чтобы на свидание, просто встретиться. Но для меня это было похоже на приглашение на свидание. Да какая разница, я все равно не собираюсь идти. Когда я ложилась в кровать, думала о многих вариантах. Один из них, это пойти и посидеть с ним. Но когда у парня внешность, как у Хоука, думаю, это того не стоит.

Инстинктивно прикрываю свое тело руками при воспоминании о втором парне в капюшоне. Все, что я смогла разглядеть это – прямой нос, волевой подбородок. Первое, на что я посмотрела, это его руки, они сильные, каждая венка выделяется, бугристая под кожей. Но это очень красиво, правда! Может я немного извращенка, но глядя на такие руки, любая будет думать о том, насколько они сильные. Можно вообразить эти пальцы на нежном женском изгибе, как он сжимает в объятиях…

За небрежным видом скрывается упрямый человек с огромной силой воли. Глубокий черный капюшон придает ему мужественности и таинственности. Мне кажется, он тот самый человек, который напугал меня тогда в парке. Но, к сожалению, я его не разглядела.

Хоук выглядит иначе: светло карие глаза, длинные ресницы и ямочки на щеках. Весь лощенный и наглый. Его лицо напоминает молодого Джонни Деппа, сексуальный лжец. Он меня поцеловал в щеку и держал за руку… Мне не приходилось сталкиваться с таким напором. Видимо, именно поэтому я и вспоминаю о нем.

– Родная, ты нужна мне внизу! – слышу голос мамы, когда ловлю себя за разглядыванием гардероба.

Боже, что я делаю? Обычно я не переживаю, как мне одеться, а сейчас стою, как идиотка, и пялюсь на свои вещи.

– Сейчас спущусь.

Надеваю коричневое платье без рукавов, юбка-колокольчик, которая доходит до моих коленей, и сверху серая кофта на пуговицах. Сбегаю по лестницам с балетками в руках и сумочкой.

Мама стоит посередине кухни и деловым голосом раздает указания рабочим. Эта женщина практически эталон красоты, всегда отлично выглядит и, однозначно, моложе своего истинного возраста. Тон ее лака соответствует тому, во что она одета. Прическа, макияж и стиль – все на высшем уровне. Часто задаюсь вопросом, когда она это все успевает?

Я полностью отличаюсь от нее, мои небрежно распущенные волосы перекинуты через плечо, либо собраны в низкий хвост. Лак? Я не крашу, у меня он облупляется быстрее, чем я успеваю выйти из дома. Однажды мама повела меня в салон, чтобы мне сделали гель. В любом случае, я содрала его к вечеру. Очень неприятные ощущения, когда твои ногти после напоминают пергамент.

– Все должно быть сделано. Я не приму ответа «нет». И вы должны готовить Даниель кашу, даже если она говорит, что не хочет. Я понятно говорю? Не позволяйте ей сутулиться и брать еду в комнату, следите за распорядком дня. Во время ложится спать и просыпается. Я знаю, сколько ей лет, но она все еще живет в этом доме и трудится в университете, – слышу маму, сама при этом стою за стеной кухни.

Как будто я маленький ребенок; она так привыкла контролировать, что, по-моему, не понимает, что мне уже не пять. Это жутко раздражает, иногда я думаю, как было бы хорошо, если бы я осталась с отцом.

– Надеюсь, вы все поняли. Никто из вас не покинет этот дом, пока я не вернусь. По приезду вас ожидает премия, – снисходительно говорит она. – Прошу вас…, пожалуйста.

Конечно, она должна была закончить свою фразу настойчивым «прошу». Нет, моя мама не умеет просить, уж я-то точно знаю не понаслышке. Она командир, федерал и босс в юбке.

Ну, думаю, выступление закончено, мне пора выходить, спасать садовника и домработницу.

– Доброе утро. – Мило улыбаюсь и оставляю на пороге кухни все, что держала в руках. – Можно мне мой завтрак?

Нила кивает и без слов ставит предо мной мой завтрак. Морщусь от вида овсяной каши, на вкус она похожа на мыло. И сейчас я как никогда хочу, чтобы мамы не было дома. Практически умоляюще смотрю на домработницу и очень надеюсь, что ее едва уловимый кивок обозначает завернутый в бумагу сэндвич, который она уже приготовила.

– Даниель, положи салфетку на колени и, Господи, выпрями свою спину, – ругает она меня. – Как такое возможно, что она сидит вся кривая?

Делаю, как велит мама, но в душе мне хочется накричать. Сказать, чтобы она прекратила все это сейчас же. Но я опускаю голову к тарелке и нюхаю эту отраву. Аккуратно погружаю ложку и пробую на вкус. Нила добавила больше сахара, чем маме, но ситуации это не изменило.

– Родная, мы с папой хотим попробовать дать еще один шанс нашему браку и поэтому отправляемся в медовый месяц, – счастливый голос, уверена, именно это я сейчас услышала. – Папа просил пока тебе не говорить, если ничего не выйдет … В общем, чтобы ты не расстраивалась вновь.

Каша комом падает в мой желудок, нервно оглядываю всех собравшихся, затем смотрю на маму.

– То есть, ты уже заранее себя настроила на то, что ничего не получится? – автоматически вырывается из меня. – Прости.

Мама укоризненно смотрит на меня, потом взмахом руки показывает, чтобы служащие испарились.

– Во-первых, леди, ты не должна так говорить в присутствии посторонних. А во-вторых, мы с твоим папой через многое прошли, и теперь, когда все мосты сожжены и все разбито… Мы хотим попытать счастье, – она говорит так, будто текст заучен.

Едва проглатываю противную жижу, делаю вид, что она превосходна на вкус, хотя мне хочется вырвать все это прямо на стол. Морщусь от слов моей матери. Люди работают на нас очень давно, они ведь переехали вместе с нами, когда она решила порвать с отцом. Такая наглая неблагодарность присуща только ей.

Мой отец, он самый лучший. Правда, замечательный. При всей своей простоте, он умен и образован. Хотя многое любит делать своими руками, не боится физического труда. Но во многом он пофигист, его отношение к вещам не такое, как у мамы. Украсть вкусный кусочек при нарезке, пройти в туфлях по дому, притащить зайца, просто потому, что он его спас… В общем, он очень хороший. Но моей маме всего этого мало. Интересно, что изменилось сейчас?

– Так это у вас, ребята, такая игра? Изменилась ли ты, чтобы изменился я? – Доедаю последнюю ложку каши и ставлю тарелку в раковину. Опираюсь на столешницу руками. – Мне просто интересно, сколько вы будете делать друг другу больно, цепляя при этом меня?

Мама меняется в лице, заправляет невидимый локон за ухо и выпрямляется.

– Знаешь, что? Когда у тебя будут серьезные отношения, я посмотрю, как ты будешь вести себя.

– Мне кажется, у меня никогда их не будет, – бурчу себе под нос.

– Что? – мама понижает голос. – Что ты сказала?

На ее глаза наворачиваются слезы, и она прикрывает рукой губы, как если бы мои слова ее обидели.

– Мама, я, правда, уже взрослая, перестань вести себя так, будто у меня нет личной жизни, и ваши отношения с отцом не влияют на меня.

– У тебя полная свобода, чего тебе не хватает?

– Я хочу встречаться с парнями, гулять с друзьями, жить отдельно и приходить домой тогда, когда захочу, а не в комендантский час, – говорю я и осторожно убираю салфетки с колен. – О какой свободе речь? Ты только что сказала людям, которые здесь работают, устроить за мной слежку и кормить меня кашей!

Мама сдерживает себя от комментариев, деловито проводит рукой по столешнице, перетирая при этом пальцами. «Да тут нет пыли, мама», – вот что я хочу ей сказать. Она всех построила в этом доме, поэтому все настолько идеально, будто мы в лаборатории для экспериментов.

– Даниель, первой твоей задачей всегда должна быть учеба. Это цель – получить хорошее образование и реализовать себя в жизни. – Она целует меня в щеку, будто не было этого разговора. – Посмотри на меня, я всего добилась, у меня карьера…

– Мам, женщина должна реализовать себя в семье. Карьера не должна стоять на первом месте. Мы и так не видимся, – не уступаю я.

Она некоторое время молчит, смотрит куда-то между проемом двери.

– Именно этим я сейчас и хочу заняться с твоим отцом, – твердо говорит она.

Киваю на ее ответ. Я только «за», если отец вернется в семью. Самое худшее, что могло произойти с моей семьей, – это их развод. Он очень болезненен для меня. Я тяжело переношу разлуку с отцом, и звонки мне не помогают, чтобы побыть с ним больше, чем получается. Мне не достаточно его голоса…

Прохожу мимо мамы, поднимаю свои вещи, слышу шуршание бумаги в моей сумочке. Нила и сэндвич, наша тайна. Улыбаюсь мысли о том, насколько у нас все сложено, буквально своя жизнь, конечно, когда мама не видит. Выхожу за дверь и вижу две машины, одна из них моей мамы. А вот вторую я не видела здесь.

– Ох, милая, я совсем забыла. – Она проходит мимо меня и слегка стучит по моему плечу. – Этот человек будет тебя подвозить, на время, пока меня нет.

Медленно перевожу глаза на человека, который является моим родителем. Хмурюсь и сжимаю зубы. Что она задумала?!

– Это еще зачем? Что, я монаршая особа, по-твоему? Мне кажется, ты перебарщиваешь. Мне не нужен водитель! – отвечаю ей и двигаюсь к ее машине. – Ты можешь отвезти меня сегодня, а в остальные дни я сама знаю путь.

– Даниель! Это наше с отцом решение. Садись в машину и поезжай на учебу, – строго говорит она. Черты ее лица смягчаются. – Люблю тебя, милая, будь осторожна. И, пожалуйста, пользуйся этими привилегиями, пока нас нет. Скоро увидимся.

Обнимаю маму, как бы я не злилась, я очень ее люблю. Именно она дала мне жизнь, и неизвестно какой я стану матерью. Может еще хуже…

Смотрю, как она выезжает с нашей подъездной дорожки и плетусь к черному БМВ-кроссоверу. За рулем сидит мужчина в очках, я здороваюсь с ним и пристегиваю ремень безопасности. Мне нравится эта машина, провожу рукой по кожаным, белым сидениям и начищенной панели новенькой машинки. Сзади окна тонированы, и свет не бьет в глаза. В салоне пахнет чистотой и чем-то цитрусовым. И запах мужчины, его одеколон или это средство для лица, очень вкусно пахнет.

Откидываю голову на подголовник и ловлю на себе взгляд мужчины. Его глаза, спрятанные за черными стеклами, исследуют моё лицо. Отвожу взгляд в сторону, и любопытство заставляет меня посмотреть снова на него. Он все так же разглядывает, но теперь на его губах легкая улыбка. Прикусываю нижнюю губу и смотрю на свои скрещенные пальцы. Так глупо попалась.

Мы молчим всю дорогу. Я больше не любопытствовала, а он так и не заговорил со мной. Наверняка, моя мама дала такие указания. А вообще интересно, неужели на такой дорогой машине развозят студентов?

Мимо проносятся здания и скверы. Небольшое скопление народа около памятника, скорее всего, студенты музыкального снова устроили концерт. Убираю волосы за ухо и улыбаюсь. По-своему, студенты – хиппи, свободные, пропагандирующие секс и веселье.

Мы подъезжаем к огромному строению моего университета. На траве сидят студенты и что-то обсуждают. Замечаю знакомые лица, возможно, кто-то из них с моего потока. Хотела бы я присоединиться к ним? Конечно, но сомневаюсь, что после того, как я 3 года проучилась здесь невидимкой, кто-то вдруг обратит свое внимание на меня.

– Приехали. – Приятный мужской голос с водительского сидения, вот так неожиданность.

– Спасибо. – Немного мнусь, стараюсь не смотреть на него. – Должна ли я вам платить?

– Через 5 часов я буду ждать тебя здесь. Ничего не надо. – Удивленно смотрю на него. – Удачного дня.

Открываю дверь и выхожу. Немного пройдя вперед, я останавливаюсь и смотрю на водителя, он явно не рабочий. Серый костюм, галстук… Не могу его разглядеть, мне видно только улыбающуюся нижнюю часть лица.

Пока пячусь назад, сталкиваюсь с чьим-то телом. Спотыкаюсь и почти падаю, когда крепкие руки обхватывают моё тело.

– Привет, малыш, – говорит знакомый голос. Поцелуй в щеку, и я узнаю его. – Я ждал тебя. Готова прогулять?

ГЛАВА 5

Райдер

Я отъехал на небольшое расстояние, чтобы понаблюдать, пойдет ли она с Хоуком. Гребаный ублюдок держит ее за руку, низко наклонившись практически к лицу девчонки, рассказывает ей какие-то сказки. Он не знает, что я за ними наблюдаю, вряд ли кто-нибудь видел меня в приличной одежде из их компании. Поджигаю сигарету и медленно выпускаю дым, тело немного расслабляется, пока я вдыхаю горький никотин. Мне нет дела до девчонки, не знаю, для чего я занимаюсь этой ерундой. Она, конечно, красивая, с этими ее детскими чертами лица и стройным телом. Не может она быть такой дурой, чтобы согласиться на уговоры этого конченого наркомана. Мимо меня проезжают машины, я сижу в пол оборота, чтобы иметь полный обзор.

Девчонка мнется, заламывает пальчики, поправляет юбку. Я вижу ее смущение, она, наверняка, девственница, иначе к чему этот румянец на ее щеках? Что же он ей такого сказал? К ним подходят несколько девчонок, которых я не видел в день нашей мимолетной встречи. У нее нет друзей, подруг… никого нет. Мамаша и та уехала на отдых. Ее просьба подвозить дочь… именно меня… Да уж, леди, вы выбрали не того человека. Мне кажется, я заинтересован в том, чтобы ваша дочурка сбилась с пути. Но мне помогать ей не придется, кажется, она настоящая дура. Толпа девчонок рассеивается, когда Хоук берет ее за руку и уводит в сторону. Но я замечаю, как он хлопнул брюнетке по попке. Он вернется, чтобы ее трахнуть, мудак не исправим.

Усмехаюсь, насколько вся его игра предсказуема. Трахнет девственницу, перекинется на другую. Кому нужны все эти цветочки?

Низко наклоняю голову, когда они проходят по ту сторону дороги. Не хочу, чтобы она рассекретила меня, что я веду двойную жизнь. Хоук поведает ей историю обо мне мгновенно. Даниель медленно перебирает своими длинными ножками, рука Хоука на ее плече. Он готов тащить ее волоком, лишь бы она была доставлена в намеченное место. Подводит ее к своей машине, галантно открывает пассажирскую дверь, ждет, пока она сядет. Надо же, у него манеры, кавалер. Не знаю, к чему девчонке все это! Надоела спокойная жизнь? Так он ее разбавит, подсадит на иглу и пустит по кругу. Чем думают девчонки, не понятно. При виде плохого парня растекаются, как масло на солнце.

Окей, я добавлю огоньку. Надеюсь, она не станет кричать во все горло, кто я. Перегибаюсь через консоль, достаю свою толстовку, снимаю пиджак. Едва успеваю переодеться, как машина Хоука со свистом срывается с места. Он решил произвести на нее впечатление своими навыками стритрейсера. Давлю на газ, устраиваюсь так, чтобы нас отделяли несколько машин. Я еще не понял, куда он ее везет, но, главное, чтобы это было место, где я могу произвести на нее впечатление. Из широко открытых окон долбит

бестолковый рэп, волосы главной героини развеваются на ветру. Бонни и Клайд, бл*дь, недоделанные. Она, видимо, забыла, что должна быть на учебе, а ее матери я обещал присматривать. Какого хера я ввязался в это? И почему я злюсь? Руль противно скрипит, когда яростно сжимаю его руками.

Хоук сворачивает на дорогу, ведущую к торговому центру, и удобно устраивается на парковке. Окей, значит, идем смотреть кино. Провожаю взглядом парочку, они идут рядом, но она не позволяет ему взять себя за руку, ну и хорошо. Выхожу из машины, надеваю капюшон, оглядываюсь по сторонам, пока ставлю машину на сигнализацию. Идиотская привычка – ожидать облавы за все мои проделки.

Захожу в центр, на верхнем этаже которого находится кинотеатр. Высоко задираю голову, пока рассматриваю бедра девчонки, юбка очень удобна для тех, кто катится сзади, можно многое рассмотреть. Как будто чувствуя мой взгляд, рукой она прижимает ткань к бедрам. Черт, я не против потрогать ее ножки.

Они подходят к кассе, Хоук оплачивает билеты, пока она идет в очереди за попкорном. Стою на хорошем расстоянии, все еще прячусь от их глаз. Мимо проходящие люди оглядывают меня с подозрением. Странно, когда человек просто хочет побыть один, для всех это теория заговора или теракт. Мы все еще живем в спокойной стране, стоит одному человеку показать на другого, скрутит полиция. Скидываю с себя капюшон, чтобы выглядеть менее подозрительно. Встаю в расслабленную позу, опираюсь плечом на колонну. Парочка проходит во второй зал. Но мне нужны билеты рядом. Я приготовил сюрприз своевольнице.

Подхожу к кассе и молча вытаскиваю двадцатку, предварительно подвинув прыщавого задохлика.

– Мне место рядом с парочкой. Рядом! – уточняю я. – Это за ваши старания.

Девушка с тонной косметики на лице хлопает наращенными ресницами. Ей-богу, если долбануть ее башкой об стену, она вся осыплется. Но сейчас я произвожу впечатление. Немного наклонившись над стойкой, делаю кривую улыбку, облизываю нижнюю губу и подмигиваю дуре.

– Вам место со стороны парня или девушки? – Она в край долбанулась, какого х*я я бы выбирал место рядом с парнем?

– Сестренка сбежала с бойфрендом, я хочу побыть свидетелем Иеговы. Понаблюдать, чтобы они не занялись сексом в зале. – Улыбаюсь ей, показывая ровный ряд зубов. –, Пожалуйста.

Сука морщится, когда видит 20 баксов, видимо, ей мало. Жадность погубит ее однажды. Отдаю деньги и сверху оплачиваю билет, в котором я не нуждаюсь. Пусть оставит себе сдачу на лекарства, мало ли.

Забираю свой билет и жду, когда свет в зале погаснет, я все еще играю в прятки. Мимо меня проходят люди, я услужливо придерживаю дверь. В зале полностью гаснет свет, и я легким бегом преодолеваю ступеньки до своего ряда. Прохожу мимо людей, которые уже сели, на свои места. Девчонка

слегка наклонилась и слушает, что говорит ей Хоук, пока я устраиваюсь на сидении рядом с ней.

На огромном телевизоре идет реклама новинок кинопроката. Даниель берет попкорн и начинает есть. Вот тут заминка, либо она отгораживается от недоумка, либо она левша. Потому что теперь ее рука мешает ему говорить с ней. Наблюдаю за ее второй рукой, на пальчике указательного пальца блестит колечко. Едва удерживаю себя, чтобы не повернуть его камушком вверх, оно сбилось с центра. Надеваю капюшон и сажусь глубже в кресло, сцепив на груди обе руки. Начинается фильм «Оно», каким придурком надо быть, чтобы потащить девчонку на такой фильм? Даже у меня тошнота на долбаных клоунов, что уж говорить про нежную половину человечества. Пока Хоук грызет ее попкорн, я слежу за тем, как Дани поджимает под кресло ноги. Рука, повисшая вдоль тела дрожит, она боится.

Не знаю, что в этот момент происходит в моей голове, протягиваю руку и сжимаю ее прохладные пальцы. Тело девушки принимает напряженную позу. Отворачиваю от нее лицо, удерживаю на месте. Капюшон глубоко надет на голову, лицо вряд ли она разглядит. С особой нежностью, не присущей мне, большим пальцем глажу тыльную сторону ее руки. Некоторое мгновение спустя ее тело расслабляется, она слегка сжимает мою ладонь. Улыбаюсь, когда ее пальчики поглаживают мою руку в ответ. Она приняла мои прикосновения. Одно легкое движение посылает разряд по моему телу, разгоняет кровь по артериям и венам. Тело покрывается мурашками, и меня бросает в жар. Мне нравится прикасаться к ней.

Я знаю, о чем думаю, мне есть с чем сравнить. То количество девчонок, которые прошли через мой член, ни разу не вызывали во мне столько эмоций. Одно прикосновение, и я готов стоять перед ней на коленях.

К концу фильма она слегка отодвигается, убирает руку из моей ладони. Потеряв ее тепло, я чувствую себя обездвиженным. Руки покалывает от желания притянуть ее к себе. Поворачиваю голову, и на меня смотрит пара глаз аквамаринового цвета. Губы приоткрыты, будто она не может дышать.

– Ты, – произносит она беззвучно.

Усмехаюсь, мне нравится ее изумление, искренность и то, что сейчас она выглядит, как жертва. Свет в зале включается, и я скидываю капюшон. Встаю, как ни в чем не бывало, со своего места. Делаю вид, что стряхиваю крошки с джинс.

– Райдер, привет чувак. Не ожидал тебя здесь увидеть, – говорит Хоук, его вытянутое шокированное лицо смешит меня.

– Решил посмотреть эту муть, пока есть время. Иногда надо расслабляться. – Перевожу взгляд на птичку, сидящую с открытым ртом. – Райдер Хейс.

Протягиваю руку, чтобы пожать ее, ту самую, которую еще совсем недавно гладил. Она очень медленно отвечает на моё рукопожатие, все еще пытливо рассматривает меня.

– Так ты же вроде весь занятой среди дня? – Хоук тянет девчонку за руку, поднимая ее окаменевшее тело. Она начинает реагировать и

отшатывается от него. Правильно делаешь, малышка, если тебе кажется, что он хороший парень, не стану тебя разуверять. Просто ему еще не нужна доза, поэтому он вполне сойдет за человека. Но животное, гниющее изнутри, обожающее героин, сожрет тебя.

– Я, вроде как, и сейчас занят. – Смотрю в глаза птичке, она знает, о чем я говорю.

Прищуривает слегка глаза и немного толкает меня плечом, когда проходит мимо. Я не против посмотреть на ее бедра еще разок, никаких претензий.

– Скоро придет товар, ты не мог бы мне помочь с доставкой? – Хоук наклоняется ближе ко мне и говорит так, что могу услышать только я.

Я зверею от его наглости. Однажды увидев то, как я занимаюсь делами матери, он решил использовать меня в своих целях. Да х*й тебе, мразь. Плечо начинает ныть от напряжения, сжимаю рукой наболевшее место, давлю пальцами.

– Я отошел от этого дерьма. И тебе советую. Я, по-моему, уже говорил, что помогать не стану. Ищи людей. – Толкаю его плечом и иду вслед за девчонкой. Я не понимаю, как такое возможно, но стоит мне только увидеть ее, моё тело сразу принимает оборонительную позу, кажется, все рецепторы обостряются. Я знаю, куда она ввязывается, и поэтому жутко зол на нее за то, что она творит. Обхожу скопление народа, оглядываюсь в поисках Хоука. Он стоит, прижав телефон к уху, что-то рассказывает в трубку. Сейчас самый благоприятный момент, чтобы устроить девчонке взбучку. Перед нами поворот на пожарную лестницу, потому ускоряю шаг, хватаю под локоть Дани и тащу за железную дверь. Она возмущенно оглядывается, обхватывает мою руку своими пальчиками, пытаясь отцепить. Заталкиваю ее в угол, возвышаюсь над ней.

Ее глаза становятся просто огромными, когда я стою от нее в миллиметре. Гнев застилает мне глаза. Если бы я мог, то встряхнул бы ее хорошенько, чтобы ощутила бы всю силу негодования.

– Какого хера ты творишь? – шиплю я. – Ты где должна сейчас находиться?

Она отдувается, смахивает рукой, выбившийся локон, надувает щеки. Мне кажется, она сейчас лопнет от возмущения, но все, что вырывается из нее, это тихий писк, как у мышки.

– Не услышал! Ты что-то хотела сказать? – Склоняюсь еще ниже к ней.

– Ты что, моя мама? Я не обязана отчитываться! – Она заикается, я ее испугал.

Не испытываю от этого облегчения, меньше всего хочу ее оттолкнуть от себя.

– У нас нет времени. – Отворачиваю голову от нее, делаю глубокий выдох, я не могу на нее злиться. – Будь осторожна, он не тот, кем кажется.

Открываю дверь и выхожу, сливаюсь с толпой, останавливаюсь около сети маленьких кафе. Прошу, чтобы мне налили кофе, кажется, я должен некоторое время провести в машине, прежде чем она вернется к

университету. Вернется ли она, вот вопрос! Может сейчас они на этом не остановятся. Все еще размышляю, когда чувствую удар по плечу.

Ноздри раздуваются от неприязни к богатому ублюдку.

– Прости, забыл, что ты у нас недотрога. Ты не видел Даниель? – спрашивает Хоук, смотрит в сторону бутиков.

Делаю вид, что ищу ее, перевожу взгляд на то место, где оставил, она только что поспешно зашла в бутик детских игрушек.

– Нет, не обратил внимания. В туалете, наверно, торчит, где еще может она быть после фильма, на который ты ее повел? – Он понимающе кивает головой. – Я пошел. Пока.

Не слушаю, что он там говорит, потому что сейчас главной моей целью является добраться до машины, все остальное его и ее проблемы. Я какого-то хера полез между ними. Решил стать предвестником надвигающейся бури. Идиот, я всего лишь водитель девчонки, которая ищет приключений на свою задницу. Но здесь два варианта, она их найдет в любом случае, и закончится это плохо. И как бы я ни хотел оградить ее, все зависит только от девушки. Спускаюсь по движущемуся эскалатору. Запрыгиваю в машину и отгоняю ее к первой стоянке рядом с центром, чтобы мне было видно, куда они поедут.

Выпиваю залпом кофе, ставлю пустой стакан на подставку. Хоук выводит девушку из центра, они идут на расстоянии друг от друга. Он приглашает ее в машину, но девчонка упирается, не хочет садиться. Медленно стаскиваю через голову толстовку, кидаю ее на заднее сидение, надеваю пиджак. Дани прощается с ним и идет в сторону одной из высоток, в которой находятся какие-то офисы. Смышленая.

Дожидаюсь, когда машина мудака отъедет, и двигаюсь по направлению к офису. Останавливаюсь прямо у подъездной дорожки, несколько минут спустя девушка выходит и молча садится на переднее сидение. Не смотрит на меня, пока пристегивается. Тщательно слежу за ее манипуляциями и, устав от ее трясущихся рук, сам пристегиваю ее к сидению.

– Я не могу сейчас ехать домой. Будет много вопросов, – неуверенно говорит она.

Усмехаюсь, машина начинает движение, пока я обдумываю, куда ее повезти. Она дает мне очки, лежащие в бардачке, когда я начинаю щуриться от яркого солнца. Выезжаю на центральную улицу и бессмысленно тону в своих мыслях. Я не вожу девчонок на свидания, я их трахаю и отпускаю. Все! Финита!

На стоп-сигнале перевожу взгляд на ее бледное лицо, и сразу понимаю, куда должен отвезти.

– Ты что предпочитаешь бургеры или салаты? – Отвожу от нее взгляд, я, бл*дь, сама заботливость. Еще и спрашиваю о ее вкусах.

– Я очень хочу бургер. Если можно, – мямлит она.

– Тебе все можно, птичка, – отвечаю, не подумав.

Сокрушенно киваю головой на фразу вырвавшуюся из моих уст.

– Я думала, ты маньяк или убийца, когда ты подстерегал меня в парке. – Чувствую, что она улыбается. – А теперь ты мне не кажешься таким страшным.

Я тупой дебил, думая, что могу понравиться девчонке, не испортив при этом ей жизнь. Надо разубедить ее, пока не поздно.

– Я бы на твоем месте них*я не обольщался. Я еще хуже, чем ты подумала обо мне, – заключаю я. Нам больше не о чем говорить.

ГЛАВА 6

Хоук

Уже несколько дней я не могу словить Даниель около университета. Она ускользает прямо перед моим носом. Как будто кто-то специально похищает ее, ограждает от меня. Но долго я не стану терпеть эту ерунду, хотя бы потому что я хочу девушку для себя. Райдер провалился сквозь землю, а мне срочно необходимо распространить товар среди студентов. Искать людей среди учащихся чревато, поэтому я собираю в своей квартире всю эту толпу. Парни пробуют товар, вальяжно развалившись на диванах. Ловить кайф просто от того, что я понюхал уже давно не стало таким интересным. Но страх перейти на тяжелые наркотики, останавливает меня. Достаю карточку их кармана джинсов, делю дозы порошка на равные части. Парни и девушки сворачивают купюры в трубочки готовятся к принятию кайфа.

– Хоук, – мелодичный голос Рейчел, той самой, которую я еще недавно выкинул из машины, идет ко мне легкой походкой, – Ты забыл обо мне?

Она садится на мои колени и притягивает за волосы к своему лицу. Аккуратно вытаскивает сигарету зажатую между моих зубов, зажимает своими губами. Глубокий вдох и ядовитый дым распространяется по ее легким, с наслаждением открывает глаза с мгновенно расширившимся зрачком в желтых глазах.

– Потрясная дурь, – делает еще одну затяжку и забирает из моих рук карточку. – Я сделаю это для тебя.

Ловкие пальцы делят дозу, попка приятно скользит по моему члену, мгновенно заставляет его отреагировать. Руками обхватываю ее тело и делаю небольшой толчок, чтобы она почувствовала зов моего члена. Звонкий смех и смелые движения бедер, она продолжает меня дразнить на виду у всех.

Мои губы расплываются в улыбке, когда еще одна обдолбаная цыпочка усаживается на спинку дивана и притягивает моё лицо для поцелуя. Ее дерзкий язычок проникает в мой рот. Обхватываю ее горло рукой и сжимаю, она задыхается, но не останавливает свои движения. Мне нравится думать о том, что мои следы останутся на ней. Но к счастью я не первый наследил на этом теле. С огромным нежеланием она отстраняется от меня, когда до крови прокусываю ее губу. Долго смотрит мне в глаза, тушь осыпалась в мелкие черные крошки на ее щеках. Растопыриваю пальцы, провожу пятерней по ее лицу, размазываю тушь. Засовываю пальцы в ее рот, хорошенько смачиваю. Все еще смотрю на нее, когда мокрые пальцы проделывают дорожку к попке Рейчел. Засовываю их под ее трусики, нахожу сухую киску, без предварительных ласк засовываю три пальца в нее. Рейчел вскрикивает от боли моего проникновения, мой член твердеет еще больше, от ее мук. Делаю резкие движения внутри нее, дрочу киску пока она не начинает течь. Голова девушки откидывается на моё плечо, киска начинает сжиматься, в этот момент я вытаскиваю из нее пальцы.

– Спрыгнула с меня, – вытираю свои пальцы об девку, стоящую напротив меня. Толкаю Рейчел с колен так, что она падает на кафельный пол. – Займись той что помогла тебя смочить, у всех на глазах. Тогда я трахну одну из вас.

С удовлетворением слышу радостные возгласы уже неплохо накаченной компании. Какая вечеринка без шоу, я с ними полностью согласен. Тем белее если мы будем наблюдать, как девочки трахают друг друга. Грязь к грязи, говорю я себе.

Ребята втягивают порошок ноздрями, зажимают пальцами пока я наблюдаю за каждым. Но я все еще должен быть уверен в качестве товара. Если не один из этих выродков не упадет в судорогах, значит не зря купил. Кроме того, я никогда не являюсь дегустатором, не хочу сдохнуть раньше времени. А этих уродов мне не жаль, они с таким остервенением втирают белый порошок в десна, вытирают нос и ждут когда их накроет.

Однажды я уже думал добавить стиральный порошок в героин, все равно они не отличили бы. Но понимание того, что это мои деньги, останавливает меня. Если они разойдутся я потеряю имя. Рейчел и девчонка делают круг в поисках к кому бы присоединится, но им хочется посидеть рядом со мной. Я же не предоставляю им возможность осесть рядом. Кручу

в руках телефон, нажимаю пароль и смотрю на фотографию Даниель. Я поставил ее на заставку некоторое время назад. Когда видел ее в парке, успел сфотографировать профиль, до того как она убежала к машине. Сжимаю телефон до хруста. Какого х*я происходит? Как получается так, что машина появляется именно в тот момент, когда прихожу я? Не могу же объяснить ей, что не хочу светиться перед ее предками. Меньше всего мне сейчас нужны отношения со знакомствами и обязательствами. Но ее бы я трахнул, и не раз. Нежные чувства, которые просыпаются во мне при виде ее, исчезают как только я скручиваю купюру и делаю втяжку героина. Откидываю голову назад, зажимаю нос. Кайф медленно распространяется по слизистой. Закрываю глаза, откидываю руки за голову, дышу через рот. Как же это сука прекрасно! Но недостаточно.

В комнате начинает орать рок, веселье только начинается. Яркое освещение сменяется приглушенным, это я понимаю, когда в глаза перестает бить свет. Приоткрываю один глаз, когда парни начинают свистеть. Я же говорил что будет шоу. Рейчел наклоняется, чтобы втянуть дорожку, пока обдолбаная подружка, задирает платье на ее попке. Пристраивается сзади, садится на колени и ее голова исчезает между бедер подруги. Тру пальцами глаза, мне кажется они решили конкретно по трахаться у всех на виду. Я очень даже не против стать свидетелем этого зрелища. Втираю в десны оставшийся порошок, встаю с дивана и иду в гущу событий. Хочу быть в первых рядах. Рейч перекидывает свои теперь ужу красные волосы через плечо, локтями становится на стол, одно колено согнуто, является опорой на столе. Вторым упирается в пол для равновесия, пока язычок ее подружки облизывает ее попку через трусики. Мимо проходит парень в обнимку с девчонкой и я забираю у него из рук бутылку с каким-то напитком. Надо расшевелить сучек, иначе они так и будут облизываться. Подхожу ближе, ставлю на телефоне режим видео, чтобы записать эту хрень на память. Отрываю крышку и выливаю на попку Рейчел содержимое, подружка пьет с ее киски напиток. Игра становится до смешного скромной, тогда я рву трусики на девчонке, ставлю ее второе колено на стол, больно надавливаю на спину чтобы прогнулась.

– Вылежи ее киску, сука, заведи парней, – шепчу на ухо блондинке, – и тогда я трахну тебя одну.

Блондинка смотрит на меня, раскрывает широко рот, вытаскивает язык и облизывает половые губы рыжей. Та выгибает еще больше спину. Я все еще бесцельно верчу в руках пустую бутылку, мне надо куда-нибудь ее применить. Наблюдение за тем, как девчонка языком трахает другую, стало для меня неинтересным. Они настолько увлеклись игрой, что не замечают остервенелый взгляд парней находящихся в этой комнате. Все держатся за свои мошонки и ждут от меня команду «Фас». Но я пока не решил, что делать с этими двумя. Мое возбуждение от порошка притупилось и мне необходимо нечто пошлое настолько, что кажется должно быть за гранью. Телефон сообщает о входящем звонке, отвлекаюсь, чтобы ответить.

– Где тебя черти носят? – рычит в трубку Райдер. – Ты разгреб проблемы в универе, мудак?

Устало потираю лоб, я все еще не хочу связываться с придурком Райдером, а сделать для него гадость, станет потом для меня проблемой. Мы вроде как приятели…

– Я разговаривал с парнями, но еще не нашел человека, который заберет на себя всю вину за тот косяк. – Честно отвечаю я, потирая затылок. Он отвлек меня от девок, ставлю на стол рядом с ними бутылку и отхожу в сторону, где более-менее слышно. – Я разгребу эту проблему. Они не думают на тебя.

– Я бы не потел, если бы ты перестал заниматься этой ерундой. Что за херня там орет на фоне? У тебя опять вечеринка?! Рейчел там?

Перевожу взгляд на девчонок и вижу, как блондинка начинает засовывать горлышко от бутылки в киску Рейчел. Член дергается в штанах, сжимаю его свободной рукой. Неожиданное тепло растекается по моему телу, совершенно забываю про Райдера, который все еще ждет моего ответа. Кажется блондинка только что победила в нашем небольшом конкурсе мастерства.

– Где Рейчел, Хоук? – настаивает Райдер. – Я не видел ее несколько дней.

– Она не приходила, – отвечаю я. – С чего бы тебе переживать за девчонку? Трахаешь ее?

Сопение в трубке переходит в тяжелое дыхание. Он сбрасывает вызов.

Сейчас самое время хорошенько по трахаться. Райдер со своими тараканами, в данный момент портит общую картину. Отталкиваю парней, пробираюсь сквозь толпу. Рейчел стонет как сумасшедшая под руками блондинки. В ее глазах стоит вопрос заслужила ли она. Ожидаю кульминацию, когда тяжело трясущееся тело Рейчел падает в спазмах оргазма на стол, хватаю девку за руку и тащу за первый попавшийся угол. Прижимаю к стене, задираю платье. Пальцами чувствую насколько она мокрая, разворачиваю ее спиной к себе, мои штаны давно спущены, а член готов трахать блондинку до изнеможения.

– Хоук, – пищит она, когда я больно сжимаю ее ягодицы, щипаю ее тело до красноты. – Мне больно.

Она поворачивает ко мне лицо, и я рукой со всей дури бью ее по губам. Кровь струйкой стекает по ее подбородку. Но меня это еще больше злит, мне уже этого мало. Обхватываю ее лицо и бью по щеке снова и снова. Она скулит, руками закрывает лицо.

– Ты хотела чтобы я трахал тебя, так меня заводит грубость малыш. – Плюю в ее лицо и прижимаю ладонью к шершавой стене. Наверняка она сотрет ее в кровь, в шрамы, мне все равно. Вставляю в нее свой изнывающий член и трахаю, но к счастью это не киска. Громкий стон боли, раздается по всему коридору. Я первый в ее анусе, замечательно. Зае*ался уже трахать раздолбанные киски. Толчки замедляются, я сжимаю ее сиськи руками и снова начинаю ее долбить. Отдираю руки от ее лица и смотрю как туш черной струйкой стекает по ее щекам, кровь капает на ее большие сиськи, завожусь еще больше. Член практически бесчувственный, когда я наконец достигаю вершины, в теле покалывает от наслаждения. Вытаскиваю свой окровавленный член и отпускаю девчонку. Она оседает на пол и продолжает рыдать. Из кармана достаю тонкую упаковку салфеток и вытираю свой член, кидаю кровавую тряпку в нее. Она поднимает голову и смотрит мне в глаза.

– Ну как тебе? Ты предлагала себя мне, не я просил. – Подмигиваю ей на прощание. –Захочешь еще, я всегда за.

Кажется весь кайф от порошка прошел, потому что ее взгляд абсолютно осмысленный. Щека стерта в кровь, боюсь теперь память обо мне останется на всю жизнь. Шлюхи такие наивные, учить их возможно только таким образом.

Устало иду в свою комнату, фоном слышу рев парней, восторженные крики и стоны. Дом значительно опустел, парочки уже разбрелись, возможно, кое-кто занял комнаты в этом доме. Оргия как раз то что нужно, а я устал. Мне надо поспать какое-то время, чтобы восстановить силы.

Ложусь на кровать и закрываю глаза. Практически засыпаю, когда на мой телефон приходит сообщение. Едва разлепив глаза читаю сообщение от Даниель.

«Привет. Извини, что сразу не ответила. Я не очень хорошо поняла адрес куда приехать. Но я с удовольствием приду на вечеринку».

Приподнимаюсь на локтях, не могу понять о чем речь. Я не посылал ей сообщений. Да и не нужна она здесь сейчас. Рассекретить свое логово раньше времени, я ведь не совсем идиот.

С остервенением набираю сообщение, чтобы оттянуть время.

«Я сказал «вечеринка», имел в виду свидание в приятном месте. Наша с тобой вечеринка».

Что за ерунду я пишу? Какая вечеринка на двоих. Куда я ее приведу. Тем более моё тело отказывается двигаться после наркоты и секса. Растираю голову двумя руками, сжимаю со всей силы.

«О, ну хорошо. Извини за беспокойство! ».

Зашибись она обиделась. Я и так задолбался крутиться около нее, слать эти тупые сообщения. А теперь еще это.

«Через полчаса я заеду за тобой».

Все что я могу ответить, через силу скидываю ноги с кровати. Как старик на подогнутых плетусь в душ, жду пока ледяная вода приведет меня в нормальное состояние. Мне надо спуститься вниз и еще раз втереть порошок. Тело расслабляется, растираю гель для душа и

смываю его с себя. Вытеревшись на сухую достаю чистые вещи из шкафа. Брызгаюсь одеколоном, беру очки, на случай, если у нее возникнут вопросы, скажу что болят глаза.

По мере приближения в большую гостиную, понимаю что в зале творится что-то выходящее из ряда вон. Аккуратно открываю двери и моему взору открывается пугающее зрелище. Рейчел лежит в рвоте, около нее шесть голых парней терзают ее тело в бессознательном состоянии.

Сердце подпрыгивает в груди, когда я понимаю что она не шевелится под ними. Расталкиваю толпу парней, которые кончают на нее. Бью ее по лицу несколько раз, она никак не реагирует.

– Какого х*я вы творите? – ору я не своим голосом. – Отойдите от нее. Возьми ее на руки и неси в мою комнату. – Ору на одного из парней, который все еще со спущенными штанами.

Он берет ее и мы проносимся мимо оставшихся там ребят, укладываем ее в ванну и я поливаю тело ледяной водой. Никаких признаков жизни.

– Зови остальных, – ору я. – Тех кто участвовал. Быстро.

Эти шесть уродов, только что стали убийцами обдолбаной девчонки. Им повезло, что все остальные разошлись по комнатам. Слышу как стонут в соседней комнате. Бл*дь, не хватало еще вляпаться в историю с мертвой дурой.

Парни заходят и испуганно смотрят на тело девчонки развалившейся в ванне.

– Сейчас вы вымоете ее, надеюсь все вы были в гандонах и не кончали в нее. Обстригите ее ногти, вычистите так чтобы, когда тело найдут, ни одна сука не вышла на меня. Это будет для вас уроком. – Рычу я и достаю телефон, чтобы написать сообщение человеку, которого меньше всего хочу просить.

Пока я печатаю буквы, из моей головы никак не уходит мысль, что я начал свою финишную прямую в никуда. Парни с остервенением трут ее тело моими губками, поливают и снова натирают. Один из них стрижет ее ногти, другой моет волосы. Мозг подает сигналы, что учитывая содержание наркоты в ее теле, когда Рейчел найдут копы, то максимум на что они подумают – передоз.

Отправляю сообщение Райдеру и спокойно сажусь в кресло ожидая, когда эти ублюдки завершат начатое дело. Откидываю свои солнцезащитные очки на кровать. Беру со стола антибактериальное мыло, еще раз размазываю по ладоням. Я не трогал ее, не сегодня.

Сообщение приходит практически молниеносно.

«Это последнее, что я делаю для тебя! »

Уверен что последнее. Поднимаюсь и иду в ванну, где тело Рейчел вытирают моими полотенцами, кривлюсь от отвращения, мне надо заменить ванну, чтобы не напоминала мне о мертвой девке.

– Это моя услуга вам, я не знаю о произошедшем. Вы мне остаетесь должны. Один из вас протащит порошок в университет, второй прикроет. Еще один оставит ее тело там где скажу. Еще трое останутся должны. Все понятно? – спрашиваю их, когда они в испуге кивают своими бестолковыми головами. – И еще ваша удача, если никто из тех, кто сейчас в доме, не запомнит этот эпизод.

– Все разошлись, когда ты с девчонкой ушел, – говорит одни из них. – И Рейчел сама хотела чтобы ее трахали.

Ухмыляюсь, она такая, всегда мало. Жаль только, что так закончила.

– Она вылизала оставшийся кокс на столе. Мы были так заняты, что не подумали что трахаем мертвую, – говорит второй. – Нас всех посадят.

Достаю сигарету и подкуриваю, втягиваю в себя горький дым.

– Не посадят. – Утверждаю я. В этом точно уверен.

ГЛАВА 7

Даниель

«У меня вечеринка, приезжай. Ты знаешь адрес».

«Привет. Извини, что сразу не ответила. Я не очень хорошо поняла адрес, куда приехать. Но я с удовольствием приду на вечеринку».

«Я сказал «вечеринка», имел в виду свидание в приятном месте. Наша с тобой вечеринка».

«О, ну хорошо. Извини за беспокойство! ».

Смотрю на череду бестолковых сообщений. Я из вежливости написала, что с удовольствием бы пришла. А сейчас уже не изменишь ситуацию.

Переодеваюсь в светлые джинсы и простую толстовку, волосы собираю в низкий хвост. Всегда хотела выглядеть как все, а не ходить по улице в этих миссионерских вещах. Быстро ли я согласилась погулять с парнем? Наверное, нет, ведь это не свидание. Я просто выйду на улицу, поговорю в машине, скажу, что не собираюсь с ним встречаться и все. Пожимаю плечами и беру бейсболку, натягиваю ее на глаза, когда слышу, как к нашему дому подъезжает машина.

Сбегаю по лесенкам и ловлю на себе странные взгляды домочадцев. Нила складывает руки на груди и критически осматривает мой внешний вид. Слегка цокнув, ее губы расплываются в улыбке. Приподнимаю одно плечо и прячу половину лица в капюшоне.

– Так плохо? – смущенно спрашиваю я. – Мне и самой непривычно.

Нила подходит ко мне, распускает мои волосы, распределяет их по обе стороны моих плеч и надевает бейсболку.

– Теперь идеально. Вот это, – она сжимает в кулак резинку, – чтобы больше не делала так при мне.

Оскар отрывается от созерцания, подходит ближе и целует меня в щеку.

– Свидание? – приподнимает брови и шевелит ими.

Отрицательно качаю головой.

– Нет, просто хочу поговорить с парнем. У него была вечеринка. Я думаю, что еще не готова к сборищам. Пока мамы нет, по крайней мере, могу выйти на улицу ночью, – с надеждой улыбаюсь. – Вы же не против?

Оба вскидывают руки и отходят от меня.

– Повеселись, но будь осторожна. Иди скорей, тебя парень заждался, – подталкивает меня Нила. – Я буду тебя ждать.

С широкой улыбкой на губах выскакиваю из дома, закрываю дверь за собой. Перескакиваю несколько ступенек, рывком открываю дверь черной машины. Не глядя, сажусь, поворачиваю голову к моему спутнику с намерением что-то спросить и застываю.

Райдер спокойно разглядывает моё лицо, мне кажется, что тяжело выдыхает и тянется через консоль. Не глядя на меня, пристегивает ремнем безопасности и возвращается в исходное положение. Некоторое время мы молчим, думаем каждый о своем. Или об одном и том же? Почему он здесь? Это его номер? Он мне отвечал? Не существовало никакой вечеринки? Может даже к лучшему, что именно он здесь.

Мои руки трясутся, и я их прячу под бедра. Громко сглатываю, стараюсь втянуть шею в надежде испариться. Еще раз глубоко вздохнув, Райдер аккуратно выезжает с подъездной дорожки. Я все еще смотрю на его профиль. Точеные скулы, карие глаза, резкие прямые брови и правильный прямой нос, истинно мужской. Как будто выдающий его хорошие гены.

– Внешность обманчива, – произносит он, чем выводит меня из ступора.

Обиженно отворачиваюсь, не знаю, что он подумал, но я не хотела его привлекать.

– Ты даже не спросишь, где твой парень? – спокойным, но слегка грубоватым голосом произносит он, особенно на последнем слове. Хотя, наверное, мне показалось.

– Он не мой парень, – безразлично отвечаю ему.

– Значит, любишь играть с огнем? – машина набирает скорость, пока он сосредоточен на дороге. – Птичка, ты вообще думаешь о последствиях? Неужели нельзя было найти кучку таких же батанов, чтобы они составили тебе компанию?

Я молчу, пока он все больше разгоняется, в его голосе проскальзывает неприязнь. Ежусь от звуков, исходящих от его скрипа зубами, зачем я села в машину?!

– Останови! – громко говорю ему. – Райдер! Мы разобьемся! – свободной рукой цепляюсь за дверную ручку. Он нажимает кнопку открывающейся крыши в машине, так, что у меня срывает кепку и уносит неизвестно куда. Волосы закрывают глаза в свободном полете. Кричу на него, он только смеется и еще больше разгоняется. Тело вжимается в сидение на бешеной скорости, второй рукой пытаюсь зацепиться за него, но задеваю руку Райдера, он разжимает мою ладонь и поднимает вверх вместе со своей.

Его горячая рука переплетается с моими пальцами.

– Может, это лучше, чем то, на что ты нарываешься, общаясь с нами двумя. Разбиться на бешеной скорости, переломать все свои чертовы кости, получив мгновенную смерть. Подумай об этом! – кричит он, потому что ветер перебивает все звуки, которые сопровождает вождение.

На встречную полосу несется фура. В шоке я перевожу взгляд на него, когда машина медленно съезжает с левой полосы, прямо навстречу фуре. Тело начинает трясти от страха того, что сейчас произойдет неизбежное. Шепчу губами молитву, моя рука, которая находится в ладони Райдера, сжимает его в ответ. Теперь уже громко вслух молюсь за Райдера. Чтобы наши души попали в рай.

Машина дергается, и спустя буквально мгновение, мы останавливаемся. Я тяжело дышу, как и он, открываю глаза и вижу, что он остановился у обочины. Сердце готово вырваться из груди от притока адреналина. Он выскакивает из машины, отстегивает меня от сидения, вытаскивает руками за талию и трясет как куклу.

– Ты молилась за меня!!?! Зачем ты это делала?! – мои зубы стучат друг об друга, часто моргаю, чтобы не расплакаться, пока он смотрит на меня свирепым взглядом. – ТЫ! МОЛИЛАСЬ! ЗА! МЕНЯ!

– Ты хороший человек, – шепчу я. – Ты хороший.

Райдер вновь меня дергает и ставит на гравий, лежащий под нашими ногами, надвигается на меня, удерживая за запястья.

– Что ты сказала? Я ни черта не услышал! – орет мне в лицо. – Повтори! Ты же смелая! Села в машину к придурку. Я могу тебя сейчас изнасиловать, убить, бросить около дороги. Сделать все что угодно. Просто потому, что я урод. А ты молишься за меня! Ты дура, птичка! Наивная дура! Так еще раз повтори, что ты там сказала?

– Ты хороший! – Набираю полные легкие воздуха и кричу. – ТЫ ХОРОШИЙ!

Он обхватывает моё лицо рукой и поворачивает так, чтобы я смотрела ему в глаза.

– Птичка, я еще дерьмовей этого мудака Хоука. А сесть в машину одного из нас, похоже на самоубийство. Пойми, я... – Он находится напротив моих дрожащих губ и словно начинает задыхаться.

В следующую секунду, его губы целуют меня сначала грубо и страстно, будто это самое желанное для него. Я неумело двигаю губами в ответ, по телу растекается нега, когда Райдер, ощутив то, что это мой первый поцелуй, начинают медленно терзать меня. Он вжимает меня в машину, приподнимает за талию так, что мои ноги обхватывают его бедра. Своим теплом он окутывает меня еще сильнее, одной рукой он направляет, чтобы я обняла его плечи. Несмело глажу его волосы на затылке, аккуратно провожу ногтями, пока он поглощает мои губы. Тело находится в невесомости, я чувствую такую легкость и правильность от его прикосновений. Прижимаю его сильнее, когда он резко отодвигается от меня. Ставит на ноги и отходит дальше.

– Раздевайся, – рычит он.

Убираю волосы с лица, хмурюсь. Он, наверное, шутит, не может он иметь это ввиду.

– Я сказал, раздевайся, я буду тебя трахать прямо на этой грязной земле, – он сплевывает в сторону, как бы показывая, где именно он будет это делать.

Отрицательно киваю головой. Хорошо что крыша автоматически закрылась, когда он меня вытащил из салона. Запрыгиваю в машину, перегибаюсь через панель, трясущимися руками блокирую окна и двери. Когда остается маленькая щелочка открытого окна, слышу сумасшедший смех этого ненормального. Откидываю голову назад, закусываю губы, пытаюсь совладать со своим трясущимся телом. Этот идиот нас чуть не убил, сделал мой первый поцелуй незабываемым, хотя бы потому, что я была в шоке, но его слова заставляют меня задуматься. Боюсь ли я его? Скорее нет, он вызывает у меня смешанные чувства. Не настолько, чтобы поверить в его блеф с раздеванием. Он мог сделать со мной все что угодно. Оглушить, пригласить парочку придурков, чтобы они меня…

Мои мысли резко обрываются от стука с той стороны. Райдер прислоняет свой лоб к окну, через тонированное стекло пытается вглядеться, где я сижу, бьет кулаками по нему. Он шевелит губами, поэтому я придвигаюсь ближе, чтобы расслышать, что же он сказал.

«Прости», – он повторяет это слово больше десяти раз, затем отходит в сторону, пинает большой камень. Прячет руки в карманах толстовки, закидывает голову назад и часто дышит. Ему так же плохо, как и мне. Он просто хочет оградить меня от чего-то, я пока не знаю, о чем речь. Но я готова прислушаться. Он не представляет собой больного психопата.

Щелкаю разблокировку и медленно открываю дверь. Аккуратно ступаю по камням, подхожу к Райдеру. Некоторое время наблюдаю за ним, потом повторяю его позу. Небо усыпано звездами, они ярко сверкают, как будто зовут нас к себе. Где-то вдали я вижу падающую звезду, и на всякий случай скрещиваю пальчики, улыбаюсь своей детской привычке.

– Они прекрасны, – говорю я.

– Ты прекрасна, – отвечает Райдер.

Перевожу взгляд на него, теперь он смотрит только на меня. Делает несколько шагов мне навстречу. Берет за руки и перебирает мои пальцы. Останавливается на безымянном, крутит на нем колечко, затем снимает его и надевает на правую руку.

– Этот пальчик для особенного кольца, – говорит он. – И должен оставаться свободным для определенного момента.

Закусываю губы и слегка приподнимаю брови, усмехаюсь, когда он проводит пальцем по моему носу и щелкает.

– Ты еще такая наивная, птичка. Я даже не знаю, чего хочу больше. Защитить тебя или придушить за твоё поведение, – он прижимает меня к своей груди, обнимает за плечи.

Я вдыхаю аромат его одеколона: смесь дуба, мускуса, нечто древесное и манящее. Мои глаза закрываются от наслаждения того тепла, которое он мне дает.

– Я не наивная, – еле выговариваю слова в его кофту.

Его рука запутывается в моих длинных волосах и гладит. Он отделяет пряди своей пятерней и повторяет свои действия.

– Глупая птичка, – отходит от меня на расстояние вытянутой руки. Я слегка ежусь, потеряв его тепло. – Поцелуй был фатальной ошибкой, которая повлечет за собой необратимый процесс… Реакция на твою глупость и безрассудство. А теперь ты едешь домой. Отключаешь телефон и ложишься спать! Поняла?

Киваю головой, словно болванчик, я согласна на все, лишь бы он отвез меня домой. Меньше всего я хочу его злить. Тяжело сглатываю и иду по направлению к машине, сажусь на пассажирское место и жду, когда Райдер сядет рядом. Некоторое время он стоит там, опираясь на капот, смотрит в небо. Его лицо задумчивое и, в то же время, растерянное, хотела бы я заглянуть в его мысли.

Он докуривает сигарету и отбрасывает ее, прижимает ногой, и садится в машину. Достает из бардачка жвачку и протягивает одну мне. Смотрю на его протянутую руку.

– Вдруг ты еще раз захочешь меня поцеловать. – Шаловливо он приподнимает брови и двигает ими. – Не захочешь? Ну ладно.

Он уже убирает жевательную резинку обратно, когда я беру одну пластинку, под его смешок засовываю в рот и жую, отвернувшись от него. Сумасшедший. Мои плечи дергаются от смеха, который начинает меня пробирать, не пролитые слезы и истерика вырвались из нас. Райдер хохочет, заставляя меня смеяться еще громче. Мы поворачиваемся лицом друг другу, и тут Райдер резко перестает смеяться, обхватывает моё лицо рукой и целует точно так же, как совсем недавно, я отвечаю ему уже более смело. Мне не до смеха, мои кости буквально растворяются под кожей от его поцелуев с привкусом мяты и табака.

– Уже лучше, – говорит он напротив моих губ. – Я украл твой первый поцелуй. И я тебя первый увидел. Запомни, – он еще раз касается меня губами и отпускает.

С алыми щеками я натягиваю на себя капюшон и пытаюсь вдавить свое тело в сидение от тех чувств, которые я испытываю. К черту Хоука. Я хочу поцелуев Райдера.

ГЛАВА 8

Райдер

Тяжелые капли дождя стучат в окна, мир словно замер, тишина давит на перепонки. Тяжело дышу, вспоминаю наш эпизод с Даниель. Каким-то образом ей удалось одним своим появлением перевернуть в моей душе все, что я копил годами. Всю ненависть, боль, страх, все эти низменные чувства в один момент обострились. Стали огромным гнойником на моем теле. Такие, как я не имеют права прикасаться к невинным девочкам типа Даниель.

Чувствую, как стены моей темной комнаты давят на меня, я задыхаюсь от этих ощущений. Чего мне стоило возить ее все эти дни в университет и не говорить ни слова. Стоять каждую ночь под ее окнами, пока не погаснет свет. Боялся сорваться, перетащить ее к себе на колени и держать так, прижав к себе, не отпуская ни на шаг, чтобы она была только моей. Украдкой я ловил на себе ее взгляды в зеркало заднего вида, натягивал сильнее бейсболку, чтобы перестать отвлекаться на нее. Я не могу дать себе возможность испортить все для нее из-за своей прихоти.

Ее внешность, искренние и чистые помыслы. Я будто встретил ангела на земле, являясь ее демоном. Притяжение такое, что нас рвет на части. И здесь два варианта: я держу себя в руках или срываюсь с катушек и душу ее своими чувствами. Никак иначе.

Меня пугает то, как я оставляю ее одну, потому что рядом, словно шакал, бродит Хоук.

Он вынюхивает, идет по ее следам. Что, если она продолжает с ним переписываться и встречаться? Желание защитить ее, спрятать от него поглощает меня. Я искренне боюсь за нее, она не знает, на что мы способны. То, что сделал я со своим отцом, до сих пор убивает меня день ото дня. Желание смерти родной матери объяснимо, но не приемлемо для нее. Как объяснить, что эта сука отравляет моё существование только тем, что присутствует на этой земле? Она как яд – куда не ступит, убивает.

Громко выдыхаю, возвращаюсь в тот день, когда она села в машину. Я был поражен тем, как она заскочила со счастливой улыбкой, которая предназначалась не мне! И ее разочарованный взгляд, что это был всего лишь я. Не он!

Разорвать ее хотел, просто потому, что она не думает ни хрена своими мозгами, кто мы такие! Ангел и два демона, искушающих ее. Еще немного и будет такой накал, что один из нас убьет. Я не подожму хвост, пойду до последнего.

Сделать вид, что я хочу разбиться с ней, то, как она обхватила мою ладонь, сжала ее и молилась! Господи, никто никогда в жизни не молился за меня. Все желали, чтобы я сдох и как можно быстрей. А она молится! В этот момент весь мир, окружение и общество потеряли для меня значение. Никого не осталось. Мой мир – это она, с ее голубыми глазами, я потерян в ней.

Накрываю свое лицо подушкой и со всей силы давлю. Как я могу убить прекрасное? Сорвать цветок, поставить в вазу и заставить медленно умирать?

Сжимаю подушку сильнее, прекращаю для себя любой поток воздуха из вне. Перестаю дышать, терплю, пока мои легкие не начинает раздирать от боли. Лицо все еще закрыто подушкой, жадно хватаю скудный поток желаемого кислорода, отсутствие которого грозит мне смертью. Именно так она будет себя чувствовать, если мы оба не оставим ее в покое. Я найду в себе силы уйти в сторону, но ублюдок Хоук не сделает этого!

Отбрасываю в сторону подушку и позволяю себе жадный глоток, грудь тяжело поднимается, в глазах темнеет от резкого доступа. Я сумасшедший ублюдок, на моих руках кровь собственного отца, мошенница мать и алкоголичка бабка. Как я смогу оградить Даниель и не вымазать в своей грязи?

В дверь стучат, я встаю с кровати и тяжелой походкой направляюсь, чтобы открыть осмелившемуся показаться мне на глаза.

– Райдер, – говорит Марта, – извини, что беспокою. В гостиной копы.

Тело дергается в направлении места, где находится полиция. Несколько раз моргаю, наклоняю голову и смотрю в пол. Тысяча мыслей, где я мог попасться. Кто сдал меня властям, причина, в конце концов. Неужели моя мамаша все еще терроризирует богатых уродов, обчищает их? Ребята обещали ее убрать, а я почти подобрался к своим документам, благодаря работе у матери Даниель. Провожу тыльной стороной руки по стремительно вспотевшему лбу. Какого х*я?! Сейчас я не могу сесть, пока ублюдок Хоук на свободе. Он не даст жить Даниель. Сожрет ее и выплюнет.

– Я сейчас, только переоденусь. — отвечаю я.

Закрываю за ней дверь и прислоняюсь спиной, сжимаю и разжимаю кулаки. Где я, черт возьми, мог засветиться? Оглядываю комнату в поисках толстовки, той самой, которая до сих пор хранит на себе запах тела Даниель. Но она осталась лежать в шкафу на нижнем этаже. Пусть она будет моей счастливой звездой в этом мире. Крещусь и целую распятие на моей шее. Тяжело выдохнув, иду на встречу с представителями закона.

– Мистер Хейс, приветствую вас. Это детектив Стивенс, я Роджерс.

Протягиваю руку для пожатия.

– Проходите, присаживайтесь, – показываю им на светлые диваны гостиной, стоящие друг напротив друга, разделяемые только столиком. – Вам принести что-нибудь выпить? Лимонад? Кофе? Чай? – учтиво спрашиваю их.

Мой голос не дрогнул, одинокая капля пота тонкой струйкой сползает по моему позвоночнику. Выдавливаю из себя мимолетную улыбку-приветствие.

– Нет, спасибо. Мы приехали к вам по делу, – он достает фотографии из кармана легкой куртки и только две из них передает мне. – Вы знакомы с Рейчел Олсон?

Рассматриваю фото улыбающейся Рейчел, которая стоит рядом со мной. Мы с ней знакомы с детства, живем рядом. Не удивительно, что беспредельная, смешная девчонка стала моей подругой по проделкам. На второй фотографии она сидит в своей комнате, работает над очередным рисунком. Я хорошо помню этот день, она тогда только перекрасила свои русые волосы в розовый цвет, ее разрывало от эмоций, именно тогда родился очередной шедевр маслом.

– Она моя подруга, – скупо отвечаю я. – А в чем дело, что с ней?

Они с подозрением смотрят на меня, второй полицейский с популярной фамилией Роджерс начинает копаться во внутренних карманах в поиске ручки, видимо. Марта появляется из ниоткуда и подает полицейскому пишущий предмет. Я киваю ей головой, чтобы она не переживала и удалилась на некоторое время. Снова перевожу взгляд на полицейских, неужели она снова обдолбалась наркотиками и теперь сидит в каталажке?

Приводы уже не являются для нее чем-то из ряда вон. Поведение плохой девочки-бунтарки прилипло к ней с самых пеленок. Ребенком, оставленная сама на себя, скрасила свое одиночество в наркотиках.

Еще один момент, когда она связалась с Хоуком, они некоторое время трахались, но это было слишком давно. До того момента, когда он превратился в дерьмо и появления Энжел в его жизни. Потом, насколько мне известно, они потеряли контакт, но подозрение, что эти двое периодически пересекаются, посещало меня не раз. Я никак не мог остановить себя думать, что случилось, если бы они воссоединились.

– Где вы находились в прошлую субботу в период с 22. 00 до 4 утра? – они следят за моим выражением лица, считывают информацию.

Хмурюсь, в это самое время я поехал по просьбе Хоука за Даниель. Потом мы некоторое время катались. Примерно в это время я доставил ее домой и, естественно, лежал всю ночь без сна. Если сейчас я укажу на нее, то первое, что они сделают, напугают девчонку, чтобы она подтвердила информацию. Я и так наследил неплохо, чтобы втягивать мою птичку в дерьмо.

– Катался за городом, потом приехал домой и лег спать, – отвечаю я.

– И все? Вот так бесцельно катались за городом? – с напором говорит полицейский. – Где именно вы катались, мистер Хейс?

– Выезжал на трассу, решил прокатиться на допустимой скорости. Я не могу понять, вы меня в чем-то подозреваете? – начинаю злиться, отвечаю достаточно грубо.

Один из них смотрит на второго, прищурившись, я слышу, как он звенит наручниками, которые только что достал. Запугивают меня.

– Где ваша одежда, которую вы надевали в ту ночь? Обувь? – Они встают и идут в прихожую к шкафам, без спроса поднимают мои ботинки, испачканные грязью, снова переглядываются.

Показываю им на джинсы и толстовку, которая была на мне в тот день, я убрал ее намеренно в шкаф и не стирал, как и джинсы, для меня слишком дорог этот момент.

– Я не стирал эти вещи. В чем дело, вы можете мне сказать? – Они подходят ко мне. Один из них берет палочку и снимает кусок засохшей грязи с ботинка в пакетик. – На экспертизу? Вы серьезно? В чем вы меня подозреваете? Где Рейчел? Она опять нюхала?

Они довольно улыбаются мне.

– Так вы ее поставщик? Что же произошло на вашей импровизированной вечеринке? – спрашивают меня с нажимом.

– Никакой вечеринки! Я знаю, что она баловалась этой дрянью! Ничего более. О чем вы? – Нервы начинают сдавать, тело покрывается холодным потом, когда они бросают на стол фотографии тела с трупными пятнами.

Комната начинает вращаться, когда я узнаю Рейчел. На первом фото тело лежит в неестественной позе, она поджала под себя ноги, так обычно выглядит эмбрион. На втором Рейчел в морге, все тело покрыто синими пятнами, лицо искажено, рот открыт. Только ее красные волосы выделяются на ужасном фоне.

– Я не делал этого, – говорю я тихо. – Я никогда не сделал бы этого с ней. Она мой друг, – говорю уже громче. – Я не делал этого!

Дышать нечем, каким образом я должен объяснить им, что я не делал этого? Они смотрят на меня так, будто именно я убил ее. Что еще я должен сделать? Показать им фотографию Даниель, которую я снял в тот самый вечер украдкой, пока она мирно спала на моем плече? Ту самую, которую я храню только для своих глаз? Указать на нее, чтобы они испугали птичку? Выложили всю мою подноготную?

– Мистер Хейс, вам запрещается покидать город до выяснения обстоятельств. По предварительным данным, у девушки была передозировка. У вас были связи с торговлей наркотиков? Пока не будут готовы результаты экспертизы, мы не можем вас арестовать, но вы один из подозреваемых. Скажем так, один из первых.

Они забирают фотографии и уже выходят за дверь, когда я не могу остановить себя от вопроса:

– Роджерс, вы проверили Карпентера? Хоука Карпентера? – я должен услышать ответ.

Он удивленно поворачивается и смотрит на меня.

– Мистер Карпентер был на свидании со своей девушкой. В отличие от вас, он не катался по городу, и его ботинки совершенно чистые. А мисс Олсон нашли у дороги, думаю вы поняли ход мысли.

Он закрывает за собой дверь, а я оседаю на диван. Обхватываю свою голову руками, что, черт возьми, происходит?

Я не отмылся от дерьма своей матери, а теперь еще и это! Голова начинает трещать по швам от боли, горло сжимает. Я точно уверен, что этот ублюдок дал ей порошок, только он мог это сделать. На какое свидание этот мудак мог пойти, если именно я поехал к ней в тот день? Где был он?!

Насильственная смерть. Да я, черт возьми, не видел ее уже вторую неделю, она бегала от меня. Знала, что буду ругать ее и проводить поучительные беседы, чтобы не связывалась ни с кем. Тем более с ним. Сейчас накрутят со всех сторон и повесят всех собак на меня. Пальцы от напряжения стягивает в судорогу. Крепко сжимаю кулаки. Рейчел, зачем ты это делала?

– Райдер, – Марта гладит меня по плечу, – прости, что я тебя добиваю, но ты должен увидеть новости по телевизору. Все будет хорошо, теперь будет лучше.

С трудом встаю и иду на кухню, где красная строка извещает о поимке Джун Хейс несколько дней назад.

«Сегодня в своей камере предварительного расследования найдена мертвой мошенница Джун Хейс. Смерть наступила от удушения. В данный момент ведётся расследование. По предварительным данным, это самоубийство»

Туда ей и дорога, облегченно выдыхаю, туда бы еще подонка Хоука, и жизнь станет прекрасней. Я уверен за себя! Что бы ни рыли полицейские, в любом случае, я не виновен.

– Открывай шампанское, Марта, будем отмечать, – с улыбкой произношу я.

Пока Марта накрывает для нас, импровизированный стол, я набираю сообщение ублюдку.

«Я знаю, что ты это сделал».

Все вернется бумерангом, даже моя радость по отношению к смерти моей матери. Плохие поступки, как сучий круговорот пищевой цепочки.

Сейчас я сниму все деньги и отправлю их куда-нибудь. А лучше приобрету фирму, юридическую, которая разваливается и нуждается в денежных вливаниях. Это будут мои гарантии на случай, если меня посадят.

На телефон приходит сообщение.

«Она и мой друг тоже».

Сука думает, что я идиот. Как защитить Даниель? Сейчас меня интересует только этот вопрос.

Марта подносит мне бутылку шампанского, слышу за своей спиной тяжелую поступь моей бабки алкоголички.

– Что отмечаем? – Она тут же протягивает бокал, чтобы получить свою дозу яда.

– Освобождение, дорогая бабуля. Мое освобождение, – с улыбкой я вливаю в себя шампанское и наблюдаю, как она заканчивает пить. – Празднуем самоубийство твоей дочери. Наконец, она покинула этот мир, сделав его немного чище!

Она хватается за грудь, в то время как я, громко хлопнув дверью, стремительно иду к машине. Я должен увидеть Даниель!

ГЛАВА 9

Хоук

Вытаскиваю предпоследнюю сигарету из пачки, шестой по счету за эти трое суток. Не хватает… В голове моей проносятся мысли, мне надо вколоть себе дозу героина и оставить эту затею с порошком и сигаретами. Я не нервничаю, просто мысли сбиваются в кучу, словно один моток проволоки цепляется с другим, запутывается в общую неразбериху эмоций. Закрываю глаза и слышу звон, одно частотный писк в ушах сводит меня с ума. Переходить на шприцы, – значит, переступить через все, что я строил, мою империю. Наблюдать, как другие карабкаются в подобии живой лестницы, а потом катятся к чертям в ад.

Девушка рядом шевелится, и я сажусь, опираюсь телом о спинку кровати. Прикуриваю сигарету, некоторое время зажатую между моими губами. Жадно, глубоко вдыхаю, через нос выпускаю клуб дыма. Затягиваюсь снова и снова, пока голова не начинает кружиться от дозы никотина. Звон в ушах прекращается, теперь настает черед затемнения рассудка.

– Ты куришь в постели, Хоук, – противно пищит в кровати моя «лже-девушка». – Дышать же нечем, сколько ты уже выкурил.

Она прячется под одеяло, я мог бы испортить воздух намеренно, чтобы не бесила, но у меня есть идея получше. Спокойно тушу сигарету в пепельнице, стягиваю с нее одеяло и ногой пинаю в бок, скидываю ее с кровати.

– Мне кажется, в противопожарной безопасности прописано, при скоплении дыма падать на пол и дышать.

Встаю с кровати, наступаю при этом на ее руку и иду в душ.

– Ты урод, Хоук! Я дала ложные показания, чтобы спасти твою задницу! – орет она.

Так, да? С громким хохотом возвращаюсь к ней, хватаю за горло и приподнимаю, второй рукой вытягиваю одну из ее рук перед ней.

– Твои ложные показания – это шприц наркоты, вот чью задницу ты спасла. А теперь пошла на х*й отсюда. Трахаешься ты так же, как и сосешь – никчемно, – толкаю ее, она потирает свою шею и спешно поднимается на ноги, прижавшись к шкафу, боком пятится от меня. – Не забывай находиться в моем доме некоторое время, прятать свои чертовы руки и закапывать глаза, тварь.

Теперь я все сказал, могу идти со спокойной совестью, помыть свое тело. В зеркале оглядываю себя на предмет язв, маленький прыщик на моем животе приводит мой измученный мозг в панику. Открываю полочку с медикаментами и ищу салфетки с дефероксамином, прописанные моим личным врачом. Опасаюсь, что в скором времени я обзаведусь язвами, как любой другой наркоман. А пока я постоянно обследую, протираю свои руки, тело этими пропитанными салфетками. Кажется, прыщ налился гноем, беру с полки упакованный шприц, вскрываю его, острой иглой аккуратно разрываю болячку. Перекисью обрабатываю, пока не пойдет алая кровь. И только потом нежно протираю тело салфеткой. Есть какой-то кайф в том, чтобы пускать кровь, свою или чужую – не важно. С наслаждением осматриваю свою работу. Я мог бы быть чертовым доктором, резать, зашивать…

– Хоук, я принесла порошок и себе дозу, – ласково произносит за дверью девчонка. – А так же сигареты. Парни о чем-то спорят внизу. Тебе надо спуститься и разобраться с ними. Это слишком громко. У меня разболелась голова, пока я находилась там с ними.

Забываю, для чего я нахожусь в ванной, выхожу, резко ударив дверью по ее прислоненному лбу. Она стонет от удара, но услужливо протягивает мне пакетик, отбираю его вместе со шприцем, приготовленным для нее.

Некоторое время перекатываю между пальцами шприц. Как же мне хочется воткнуть в ее горло эту иглу, чтобы она наелась наркотой на всю жизнь. Но мне хватает одной жертвы, умершей в моем доме. С этой разберусь позже, когда волнения пройдут. Убивать ее не стану, просто подтолкну.

– Приготовь для меня, – головой указываю на столик, стоящий около дальней стены, отдаю пакет, – мне надо одеться.

Натягиваю джинсы, футболку и носки, не свожу пытливого взгляда с ее рук. Она, как опытный жонглер, завораживает своими манипуляциями. Жадно глотаю слюни, увидев дорожку героина. Дрожащими руками завязываю шнурки на обуви, зависимость слишком сильна, чтобы я мог с этим бороться. Все, что мне сейчас надо – это глоток свободы.

Подхожу к столику, скручиваю купюру, которую я достал из портмоне. Жадно втягиваю в себя дорожки, зажимаю нос, остатки втираю в десны. Слышу стон отчаяния, когда трясущейся рукой девка трогает моё плечо.

– Тебе хорошо? – скулит сука. – Можно мне? – просит свой шприц.

Пусть немного помучается, впитает мой кайф просто от наблюдения за мной. Откидываю голову назад, позволяю кайфу распространиться по моим венам. Мало мне, твердит мозг. Задерживаю эти мысли, не даю им проскользнуть дальше. Я не конченый, могу отказаться в любой момент, это не тяжелые наркотики, твержу я себе.

– Хоук, пожалуйста, – дрожащим голосом произносит она. Опираюсь на ее плечо, отчетливо чувствую ее вялое тело, сидящее возле меня, осознаю, что ей больно от того, как я сжимаю ее кожу. – Можно мне немного.

Улыбаюсь, ее страдания приносят мне больше удовольствия, чем эта дорожка. Открываю новую пачку сигарет и прикуриваю, пускаю дым ей в лицо. Ну что же, еще одна попытка, возможность реабилитироваться девушке, тем более, ее внешность должна нести в себе только наслаждение. Яркая брюнетка, с почти черными глазами, стройным телом и ногами от ушей. Может она сосет так же хорошо, как Рейчел, упокой Господь ее мятежную душу и сердце.

– Отработай, – расстегиваю джинсы, достаю заранее упаковку салфеток, кладу ее на стол. Спускаю джинсы так, чтобы мой вялый член вылез наружу. – Поработай над этим. А там поговорим.

Ее глаза сверкают от ненависти, сейчас они напоминают рыбьи: пустые и безжизненные. Вспоминаю, как гладил Рейчел по волосам, заглядывая в ее мертвые глаза. Испытывал столько нежности, как никогда в жизни. Может, в далеком прошлом… Возможно, даже в далеком детстве я был очарован ей. Эти искрящиеся весельем глаза, нежные пальцы, порхающие над очередным мазком ее невероятно красивых картин. То, как она погружалась в свой мир, боготворила краски и холст. В определенный момент я готов был все бросить к ее ногам, пока не узнал о ее любви к Райдеру. Говнюк перешел мне дорогу, оставив ни с чем. Перечеркнул на своем пути все созданное мной. Сука, одним словом. Сука, сука, сука!

Потом появилась Энж, сумасшедшая блондинка, без мозгов. Отчаянная мятежница, смутьянка, заложница ситуации…И зависимость…

Девочка терзает мой вялый член, пока я думаю о моей мертвой подружке. Корчу лицо в отвращении, когда ее губы не попадают в такт, а слюни, подобно Рейчел, растекаются по моему стволу. Бью ее по лицу, отталкиваю рукой от себя. Тщательно вытираю член салфетками, чтобы не осталось следов этой твари на мне.

– На, можешь сдохнуть, – швыряю в нее шприц и смотрю, как она ползет под стол, чтобы подобрать вещицу. – С наслаждением посмотрю, как все вы передохните, паршивые наркоманы. Оставив при этом все деньги для меня, ради сраной дозы готовы пресмыкаться, подобно собакам, у которых больше гордости, чем у всех вас.

Да, я горд тем, что не колюсь, именно это меня и спасает… пока…

Намеренно откидываюсь на кресле, пока она зажимает шарфиком свою руку, натягивает ткань, чтобы отыскать давно уже спрятавшиеся вены. Пальцами щупает то самое место, вкалывает иглу и медленно запускает наркотический механизм в действие. Ее глаза закатываются от наслаждения, губы приоткрываются, жадно глотая воздух. Волосы рассыпаются по плечам, а тело расслабленно стекает по стене. Это зрелище прекрасно и в то же время жалкое. Вот что делает с нашими душами героин…

Время как будто замирает, когда я смотрю на девушку. Улыбаюсь, когда ее тело несколько раз конвульсивно дергается. Интересно, сколько она еще продержится, когда уйдет к праотцам?

Телефон звонит в самый неподходящий момент, лениво провожу пальцем по сенсору.

– Мистер Карпентер, вы сейчас же должны явиться в полицейский участок для дачи показаний, – вот так, без предисловий, говорит детектив.

Врубаю дурачка, заискиваю, подобно шакалу, перед представителем закона. Главное, чтобы убедительно.

– Убийцу еще не нашли? – тихо спрашиваю я. – Бедная Рейчел, кто мог с ней сделать подобное?

Мой голос льется подобно песне, глаза не отрываются от созерцания растения под наркотой, я все еще жду ее громкий вдох и сумасшедший визг, она всегда ведет себя одинаково. – Моя девушка должна присутствовать?

Надеюсь, нет, потому что тащить с собой мясо не входит в мои планы.

– Нет, мы вызываем только вас, желательно, чтобы вы приехали в ближайший час. До скорой встречи, – говорит он и обрывает связь.

Именно в этот момент слышу шумный вдох девчонки, которая провела ночь со мной. Она трясет головой из стороны в сторону, дергает руками, будто у нее приток адреналина. Соскакивает и начинает что-то искать, делает несколько кругов по комнате, сталкивается с предметами. Я немного увеличил дозу в этом шприце, заранее приготовленном для нее. Очень уж хотелось, чтобы ломка была мощнее, чем предыдущая, но это позже.

Ее движения замедляются, я нажимаю на кнопку, чтобы шторы впустили достаточно яркого цвета. Она, словно вампир, прикрывает глаза и оседает на пол.

– Закрой шторы, сволочь, закрой их. – Ее глаза слезятся, она ничего не видит.

Подхожу к ней ближе, толкаю, чтобы она упала навзничь, до боли и ненависти к ее существованию сжимаю руками ее лицо.

– Ты сдохнешь скоро, как и все мы, – едва выговаривает она.

Обхватываю ее подбородок рукой, когда язычок появляется между зубами, давлю на челюсть, чтобы она его прикусила.

– Закрой свой рот, я посмотрю, как ты будешь умолять меня через некоторое время. – Плюю на ее лицо и отталкиваю от себя.

Захлопываю за собой дверь, спускаюсь по лестнице и вижу, как наши будущие уголовники спорят.

– Ну как ваш день? Всех вставила новая партия? – приподнимаю брови, оглядываю всех. – Что не так?

Они переглядываются, один толкает другого, как сопляки в детском саду. Устало разминаю шею, бью по карманам руками в поисках салфеток и сигарет. Последнее время память и внимательность после того, как я понюхаю, становятся обрывками страниц блокнота.

– Хоук, я смог пронести весь товар. Только одну часть уже парни разобрали. Но я боюсь, что меня засекут. Нам нужен человек, который сможет пронести новую партию. И Рейчел… – обрываю его на полуслове, одним взмахом руки. – В общем, не докопаешься. Шины мы спалили, ездили на моей машине. Ты обещал, что не выдашь нас. Тем более, мы виноваты только в том, что трахали ее.

– И все? Это ваши переживания? То есть, вы сейчас дергаетесь только из-за того, что она умерла, а вы всего лишь трахали? А что, если она была все еще живая, когда вы ее выбросили, где я сказал? – прищуриваю глаза, губами зажимаю сигарету и прикуриваю, выдыхаю через нос. – А вы об этом не думали, да? Жаль ее? Нет. А знаете, почему? У вас у всех одинаковая участь. А против вы не пойдете по принципу муравьев. Бегаете тут, кричите, а ведь ни один из вас не открыл рот, чтобы меня остановить. А с товаром, решите сами. Я уже оказал вам услугу.

– Тебе ее жалко? – спрашивает один из них. – Она ведь и правда могла быть жива. Что, если? Мы ведь ее убили. Все мы.

Ухмыляюсь, смотрю на всех этих уродов, никчемные людишки, бесполезная толпа рабов. Вот почему я не колюсь, наркотики превращают всех в стадо. Осознание того, что они сделали под воздействием порошка, рисует им страшные картины. Но я намеренно это сделал, указал на каждого. Мне необходимо посеять в их мозгах идею, что только они одни виноваты. Потому что именно я дал ей это количество порошка, знал, что она не остановится, и, устроив шоу... Я был уверен в исходе. Мне необходимо было отомстить Райдеру за то, что украл ее у меня. Не тело, нет…

Его я получил первый, пользовал для себя и не раз. Но ее душа была с ним. И теперь я хочу очистить свою с этой малышкой Даниель, то, что он крутился около нее в первый день, ничего не значит. Она не отвечает на мои звонки и сообщения, потому что занята. Вообще я редко дергаюсь из-за девчонок, они сами растекаются лужицей передо мной. Но Даниель, как кость в горле, ее придется добиваться всеми верными способами. Девственницы как раз по моей части. Я балдею от проникновения в нетронутое девичье нутро, это как надеть новенькие кожаные перчатки. Сдавливает, будь здоров, хочется похоронить свой член в такой киске.

Сажусь в машину, протираю руль и руки салфетками, закидываю пару пластинок жвачки в рот и закапываю глаза каплями. Полицейский участок и маленькая птичка, – вот что ожидает меня в ближайшее время. Маневрирую по дороге между машинами, оттягиваю неизбежное. Полицейский участок – последнее место, где сейчас я хочу быть. Останавливаюсь на их стоянке, осматриваю машины и вижу, как выходит Райдер, прижав к уху телефон, он улыбается. «Светится от счастья», – проносится в моей голове. Наши взгляды встречаются, он поспешно прощается, прячет телефон в кармане толстовки и движется на меня.

Делаю несчастную мину, он, конечно, не из сочувствующих, но попытаться можно. Тем более, в данную минуту моё тело ужасно слабое, я не готов бороться против него. Он всегда был сильней и больше.

Райдер подлетает ко мне и толкает в плечо, ударяюсь об машину, в моем теле все еще нет сил. В то же время я поддаюсь ему, пусть думает, что всесилен. Сейчас его эмоции, как и тупое смс, мне только на руку.

– Я знаю, что ты сделал это, – кулаком он бьет мне в живот, складываюсь пополам. Но ему этого мало, толкает меня в ребра, поднимает за грудки, сжимает футболку у самого горла. – Рейчел любила тебя, ублюдка. Это любовь ее погубила. А тебя, – он наклоняется к моему уху, пока я строю из себя несчастного, – УБЬЮ Я.

ГЛАВА 10

Даниель

– Ты сегодня снова едешь на такси? – Нила, подстригает кустарники, помогая Оскару.

Они оба заняты подготовкой к возвращению мамы, в то время пока я бесцельно слонялась все выходные по дому.

– Об этом уже позаботились... – немного замявшись, все-таки решаюсь произнести: – Не говорите маме о том, что он не приезжает. Не хочу, чтобы у него были неприятности.

Конечно, я не до конца честна, с того времени, как Райдер перестал меня возить, каждый день он заказывает для меня такси, оплату ни разу не взяли. Предполагаю, что он все оплатил, даже за то, чтобы после того, как меня высадили из машины, провожали до самых ворот университета. Такая забота обо мне не вяжется с его словами, брошенными в тот день: «Это ничего не значит, продолжения не будет. Просто держись от нас двоих подальше».

То, каким тоном это сказал, как меня до этого целовал, вводит в ступор.

Сигнал машины отвлекает меня от воспоминаний, беру свою сумку, лежащую на скамье. Поочередно целую в щеки Оскара и Нилу, пытаюсь избежать дальнейших вопросов.

– Так это с ним ты гуляла? – Оскар удерживает меня за руку. – Ты же знаешь, что это все между нами тремя?

Согласно киваю головой, ведь они еще ни разу не подорвали моё доверие.

– Да, но это не свидание. Ничего не будет, – поджав обиженно губы, отвечаю ему.

– Цветок, распустившийся в непогоду – редчайшая драгоценность… – улыбаюсь ему. – Я помню этот мультик. Ты наш боец. Все будет хорошо, спеши за знаниями, – он сжимает мою ладонь и подносит к губам, целуя.

Все еще улыбаюсь, когда машина останавливается напротив университета, по привычному маршруту преодолеваю расстояние. Мне кажется, что меня зовут по имени, не оглядываюсь, возможно, это Хоук. И я не готова снова пропустить занятия. Прохожу мимо собравшихся в толпу, активно обсуждающих очередную сплетню. Пока загружается мой ноутбук, рассматриваю пустое помещение, которое впитывает звуки, доносящиеся из открытых окон. Немолодой профессор проходит на свое место, он настолько погружен в себя, что не замечает меня, сидящую за его спиной. Каллиграфические буквы, выведенные маркером, стираются резким движением его руки. Губы постоянно двигаются, будто он зубрит программу. Несколько раз откашливается и снова проговаривает слова:

– План: 1. Введение 2. Дефиниция 3. Субстрат эмоций 4. Межполушарная асимметрия и эмоции. 5. Теории эмоций 6. Методы изучения и диагностики эмоций 7. Выводы, – произносит он громко и записывает на доске размашистым почерком.

В аудиторию вламывается поток учащихся, шумно двигая стульями, нарушают тишину. Профессор оглядывается на вошедших, неодобрительно качает головой. Худенькая блондинка задерживается в дверях, здоровается с ним. На ее щеке повязка, закрывающая пол лица. Затравленным взглядом она смотрит на парней, сидящих так, что ей придется сесть между ними, или ступени станут ее спасением. Ее передергивает, когда один из придурков раздвигает пальцы перед своим ртом, и вытаскивает язык. Не совсем поняла, что он изобразил, но реакция девушки ясна, то, как она вздрогнула, ноздри раздулись. Мне показалось, что она сейчас расплачется, обхватывает свое тело руками и быстро опускает голову вниз.

Приподнимаюсь, машу ей рукой, привлекаю внимание. Хочу, чтобы она видела, что не одна. Но она настолько испугана, что не обращает на меня внимание.

– Здесь есть место, – громко говорю я.

Она резко поднимает голову, когда все собравшиеся поворачиваются ко мне. Делаю вид, что мне все равно, плевать на их шепот. Девушка спешит по лестнице, спотыкается на последней ступени, я успеваю подхватить ее, чтобы она не ударилась лицом. По аудитории проходит смешок неадекватных учащихся.

– Все хорошо, не обращай внимания, – говорю ей. – Я Даниель.

Только теперь я вижу, что один ее глазной белок заплыл кровью, она плохо видит, поэтому голова кажется немного повернутой в сторону.

– Айрис, спасибо что помогла, – израненные губы еле произносят слова. – Можно я?

Она показывает на свободное место рядом со мной, я утвердительно киваю, отхожу в сторону, чтобы уступить ей дорогу. Запрещаю себе глазеть на нее, моё внимание тут же привлекает профессор, который начинает лекцию по дифференциальной психофизиологии.

– Вы все еще не определились с направлением, которое в дальнейшем станет вашей спецификой. Все мы уже знакомы с социальной, спортивной, клинической, возрастной, генетической, юридической, медицинской психологией, патопсихологией, психотерапией, дифференциальной психологией и, наконец, психофизиологией. – Он указывает на каждого впереди сидящего. – Кто из вас может мне назвать структуру общей психологии?

Парни продолжают вальяжно сидеть на стульях, наверняка, уже выбрали спортивную психологию. Станут фитнес-инструкторами, в лучшем случае. Потому что дотянуть до работы с мировыми спортсменами, перенесшими травму, они явно не смогут.

– Психология познавательных процессов, такая как: мышление, память, речь, ощущения, восприятие и внимание, – отвечаю я.

Профессор взмахивает своей ручкой вверх, как дирижер, побуждая меня продолжить. Но я слышу, как Айрис продолжает то, что я не закончила.

– Психология личности, эмоции, способности, мотивация, темперамент, характер и воля, – она говорит так тихо, что всем приходится замолчать, чтобы ее услышать.

– Айрис, а у тебя есть воля? – кричит один из придурков, и все начинают смеяться.

Профессор стучит ручкой по столу, привлекая внимание на себя, его не интересуют эмоциональные аспекты отношений в аудитории или обидные слова, которыми кидаются учащиеся.

– Балаган не устраиваем. Значит, память у вас не отшибло. Даниель, скажи мне свое мнение. Каждый человек хоть раз в жизни влюблялся. В этот момент он действительно чувствует себя по-другому, не так, как обычно. Появляется некое ощущение эйфории, возвышенности, лёгкости. И любому грамотному человеку известно, что такой процесс обязательно сопровождается химическими и физическими реакциями организма. Но какими именно? – говорит профессор.

Опускаю голову вниз, я еще не была влюблена, а симпатия к Райдеру…

– А она знает что это? Спросите у Айрис, – кричит девушка с первого ряда. – Она все про любовь знает.

– Психоэмоциональное состояние человека, вызывающее чувство удовлетворенности, из-за чего нередко влияет на процессы мотивации и достижения целей, – сумбурно отвечаю я.

– Все верно, Даниель. Именно поэтому иногда в жизни происходят… – он откашливается. – Дофамин, вот виновник любви. Дофамин обеспечивает человека желанием достичь того, что нужно ему по природе для получения удовлетворения, блаженства и счастья. К любви это тоже относится. Если человек почувствовал симпатию к кому-либо, происходит выброс дофамина, который влияет на желание продолжать общение с понравившимся объектом. К нему подсоединяется гормон стресса – адреналин. Потом происходит психоэмоциональная цепь. И все вытекающие последствия. То есть, наша психика тесно связана с нашим телом, она управляет нами и нашими эмоциями. Говорят, что противоположности притягиваются. Согласны ли вы с этим утверждением?

Я увлеченно наблюдаю за тем, как профессор вовлек всю группу в беседу, даже Айрис оживилась. Кажется, она идет против всех, лишь бы только не быть, как все. Что для меня, то именно родственные души притягиваются, а не противоположности. А про противоположности – это не правда, просто красивая фраза, не имеющая никакого отношения к реальности. Всё как раз наоборот.

– Взять, к примеру, знакомство. Компания молодых людей в баре решает познакомиться с симпатичными девушками, сидящими за соседним столиком. Они присаживаются, начинают общаться. И вот уже вырисовывается потенциальная пара. Девушка обращает своё внимание только на одного парня из всех пятерых, которые подсели к ней, сидящей с подругами. Ей нравится его внешность, она кажется очень гармоничной и привлекательной. Ещё девушка замечает, как он вежлив, обходителен и не позволяет себе ничего лишнего. Он, в свою очередь, тоже обращает внимание на неё. На то, как девушка скромна, застенчива – это кажется ему привлекательным, – размышляю я вслух, общий гул пропадает, все сидят, развернувшись ко мне лицом. – Ведь он как раз и предпочитает таких тихих особ, которых можно узнать поближе наедине, а не тех, кто раскрывает душу при всех и сразу. А вот другим девушкам… – запинаюсь, снова Райдер, – другим этот парень может показаться скучным, без изюминки. Они предпочитают более весёлых, самоуверенных, с характером лидера. Таких, как они сами.

– То есть, ты уверена, что противоположности не могут быть вместе? Не составят пару, тандем? Очень убедительная речь, Даниель, – он хлопает в ладони.

– Конечно, сходятся и люди, у которых есть какие-то отличия. Это тоже неплохо – тогда у них появляется возможность научиться чему-то друг у друга. Но смысл в том, что хорошие отношения сложатся только у похожих людей. Так как лишь они смогут друг друга понять, поддержать, дать совет в трудную минуту. Это самое важное. Ведь взаимопонимание и поддержка являются основой крепких отношений. Вот почему люди влюбляются в тех, кто на них чем-то похож... – меня смущает внимание всех. Не привычно видеть, как сканируют твой мозг, проверяют на ошибки. Я жду, когда они начнут смеяться надо мной. И готова стойко выдержать все, что они мне предоставят.

– Но все-таки, у них есть возможность быть вместе! Хотя процент и крохотный, но все же. Очень интересно. Но мы еще вернемся к этому, – профессор просит нас записать все, что он будет диктовать. Выучить понятия и определения, чтобы в дальнейшем мы могли понимать, о чем речь, и не отвлекаться на пройденное.

Мои щеки горят, звездный час с моим показательным выступлением перед всеми заставил меня сильно понервничать. Руки трясет, пока я нажимаю на кнопки клавиатуры. Закрываю глаза и выдыхаю, чувствую на своей руке прохладную ладонь. Открываю глаза, Айрис сжимает мою ладонь.

Без слов мы поняли друг друга, вот о чем я говорила – о родственных душах, похожих между собой. Кажется, мне передается ее спокойствие, как и я в начале пары передала ей свое. Улыбаюсь этому новому для меня ощущению, привычка быть одной сменилась совсем другой потребностью – делиться, быть понятой, получить внимание и поддержку.

Пара заканчивается, аккуратно складываю ноутбук в сумку, Айрис уже вышла. Я, как всегда, пропускаю всех, чтобы не толпиться. Выхожу из кабинета, прохожу шкафчики, сигнал оповещает о том, что уже началась следующая пара. Но я закончила на сегодня, поэтому не спеша иду по коридорам. Тишина, которую нарушает только периодический всплеск воды в ведре уборщицы, настолько гнетущая. Она впиталась в эти стены. Слышу, как кто-то плачет, всхлипы ни с чем не перепутаешь. Ноги несут меня к тому месту, откуда происходит звук. Поворачиваю, в темном углу на полу сидит Айрис. Оглядываюсь по сторонам, заламываю руки. Аккуратно подхожу ближе и сажусь с ней рядом на пол. Она поднимает голову и непонимающе смотрит на меня.

– Не надо меня жалеть, – сквозь слезы говорит она.

– Да я и не собиралась, просто это и мой уголок грусти. Ты заняла моё место, – прикусываю губы, пальцами убираю волосы за уши – реакция на моё вранье. – Но ты можешь положить свою голову мне на плечо, так будет удобней.

Я знаю, как это – плакать в одиночестве. Когда никого нет рядом, хочется почувствовать простое человеческое тепло. Чтобы тебя погладили по голове, успокоили. Дали возможность выговориться. Плечом слегка прикасаюсь к ней, она медленно укладывает на него голову и продолжает опустошать себя, словно сосуд, которому необходимо освобождение.

– Не влюбляйся. Не верь им. Они все такие уроды, – всхлипывая говорит она. – Одна ошибка, и ты изуродована, и все знают о твоем позоре.

Протягиваю руку и глажу ее по голове, короткие волосы, мягкие на ощупь, приятно скользят между пальцами. Я не могу ответить ей ничем, мой сосуд как раз таки пуст. Я не дура, чтобы слепо следовать за Райдером, поцелуй остался в прошлом, и все мои эмоции смыло дождем после его слов. Эмоциональные горки, в которые он с удовольствием играл, больше не произойдут. Просто обыкновенная жажда добычи, раз он так быстро отказался от своих слов.

Айрис отодвигается от меня, поднимается на ноги, отряхнув джинсы.

– Спасибо тебе. Увидимся на парах, – она уходит, даже не оглянувшись.

Я же остаюсь в той же позе, ее меланхолия передалась мне. Погружаюсь в мысли о Райдере, моем первом поцелуе, который был с ним. Все время я останавливала себя, ограждала от воспоминаний о нем. Более того, запрет поставила я сама, никто меня не подначивал и не указывал. Просто я не хочу кидаться на поиски его. Оставил, значит, так надо.

Отталкиваюсь от стены и иду к машине, наверняка меня ожидающей. Снова слышу, как меня кто-то зовет, но не останавливаюсь. Открываю двери такси, боковым взглядом вижу толпу парней, которые скандируют, громко кричат. Приоткрываю дверь, когда мне кажется, я вижу знакомую футболку желтого цвета. Парень избивает лежащего на полу. Хмурюсь, потому что не вижу, чтобы от кого-то исходила помощь. Из открытого окна до меня доносится звук действительно знакомого голоса.

– Подождите меня. – Выскакиваю из машины и бегу в толпу. Расталкиваю плотную группу, кричу, чтобы они остановились. Меня ударяют в плечо, отталкивая, когда я лезу под кулаки человека, избивающего Хоука. Он лежит с разбитым носом, подогнув под себя ноги, пока его пинают. Кто-то кричит, что едет полиция. Толпа расходится, я сажусь на колени перед Хоуком, который принимает сидячее положение.

– Дерьмо, – говорит он, рукой вытирая нос. – Прости, что тебе пришлось это увидеть. Я ждал тебя все это время.

Он расплывается в счастливой улыбке, оголяя окровавленные зубы. Помогаю ему встать и тяну в моё такси. Он садится без слов, когда я закрываю за собой дверь, слышу звук сирены поблизости.

– Ты только что назвала свой адрес. Решила познакомить меня с родителями? – усмехается он. – Я вроде как не в том виде.

Достаю салфетки и вытираю его лицо там, где он пропустил, откидываю его голову назад и зажимаю нос.

– Не выдумывай. Просто мы приведем тебя в порядок. И ты же не хочешь за драку попасть в полицейский участок? – он внимательно следит за моим лицом. Рукой прикасается к моим волосам.

– Ты такая красивая, – гундосо произносит он.

– Обычная, – отвечаю ему, сосредоточенно делая свою работу. – Руки держи при себе. И не отвлекай. У тебя синяк на скуле, надо лед приложить.

Убираю салфетку от его носа, кровь перестала идти, такси останавливается около моего дома. Минуту я думаю о словах Райдера, что он сказал мне, держаться подальше от них двоих. Не абсурден ли мой поступок показать, где я живу? Лицо Райдера стоит перед моими глазами, его злой взгляд, посланный мне из-под глубокого капюшона.

Черт с ним, я помогаю человеку.

– Пойдем, приведем тебя в порядок, – открываю дверь, выхожу из машины и иду к дому.

Конец ознакомительного фрагмента. Приобрести можно на Призрачных Мирах https: //feisovet. ru/магазин/Мятежные-сердца-Ellen-Fallen#shareBook